Любовь не купишь

Глава 16

Флот отплыл, и в Лондоне наступила непривычная тишина. Кристиана вернулась домой и стала нетерпеливо считать дни до возвращения Дэвида.

Начались весенние штормы, и вскоре разнеслась весть о том, что флот возвращается. Задолго до того, как на Темзе показались первые мачты кораблей, все уже знали, что неблагоприятная погода вынудила короля Эдуарда отложить вторжение.

Город снова наполнился солдатами. На этот раз они не болтались по улицам, а сразу отправлялись по домам. Эдуард не мог держать войска в бесконечной боевой готовности, поэтому на время распустил их.

Кристиана сама удивилась тому облегчению, которое испытала, узнав, что вторжение отменено. Слава Богу, планы Эдуарда переменились, и теперь уже мысль о возможной измене Дэвида не беспокоила ее.

Ей не терпелось увидеть мужа. Воспоминания о нем преследовали ее каждую минуту днем и тем более ночью. Она поняла, что уже давно любит его. Раньше она отказывалась признать это, считая, что должна хранить верность Стивену. К своему стыду, она долго не давала волю чувствам еще и потому, что Дэвид был торговцем. Дамам благородного происхождения не пристало их любить. Ее воспитали в убеждении, что подобная ситуация невозможна.

А любит ли он ее? Возвращаясь домой, он при встрече радовался не меньше ее и казался грустным, отправляясь в дальний путь. В моменты страсти она видела в его глазах нечто большее, чем наслаждение, но, по правде говоря, не знала, что именно. У нее не было опыта в подобных вещах, так что она далеко не все еще в нем понимала.

Время тянулось медленно, и с каждым днем она все яснее осознавала, что не сможет скрыть своих чувств. Но ведь когда она подарит ему наследника, и его сердце должно растопиться. А до тех пор ее любви хватит на двоих. Кристиана была уверена, что он обрадуется ее признанию. Она не думала, когда именно скажет ему об этом, решив, что все просто произойдет само собой при их встрече.

Он приехал на день раньше. Она услышала стук копыт, когда шила на втором этаже, и, отбросив шитье, бросилась вниз. Распахнув дверь, она кинулась к нему и оказалась в его объятиях.

Он подхватил ее, как обычно, и закружил, целуя. Она крепко обнимала его, жадно вдыхая родной запах и упиваясь восхитительным ощущением близости их тел.

Ее кровь бурлила от радости.

– Я так рада, что ты вернулся целым и невредимым. Я должна тебе что-то сказать…

Выражение его глаз заставило Кристиану умолкнуть на полуслове. Он изучал ее с каким-то болезненным вниманием. Его взгляд был холоден. А руки, скорее, не обнимали, а удерживали ее в плену, пока он рассматривал ее.

Она вдруг заметила жесткие складки в уголках его рта. Что-то темное и тревожное исходило от него. Она никогда не видела у Дэвида такого лица. На какое-то жуткое мгновение ей даже показалось, что она никогда раньше не видела этого человека.

– Что случилось? – Неужели его все же раскрыли? Грозит ли ему опасность?»

Он поставил ее на землю и пошел вместе с ней к дому. Рука на ее плече казалась жесткой и властной.

– У меня было трудное путешествие, мне нужно вымыться и поесть, Кристиана. Мы поговорим позже. Пошли ко мне слуг.

Его рука опустилась, и он направился через холл к их покоям. Его слова и поведение ясно показывали, что она, лишняя.

Встревоженная и обиженная, Кристиана принялась хлопотать. Она отправила наверх Эмму и слугу приготовить ванну, распорядилась, чтобы Витторио подавал как можно скорее обед, а сама заметалась по холлу, гадая, что вызвало в нем такую перемену.

Неужели он так расстроен, что его планы были сорваны? Если он был во Франции и сильно рисковал, может, там произошло что-то неприятное? В его глазах она явственно разглядела гнев и холод отчуждения.

Он обедал вместе со всеми, сидел рядом с ней и слушал отчет Эндрю. Ничто, в сущности, не выдавало его дурного настроения, но Кристиана безошибочно чувствовала, что это так. В конце стола Сиэг, упорно молча, поглощал обед, из чего можно было сделать вывод, что он разделяет настроение Дэвида.

Она мечтала, как они после его возвращения при первой же возможности окажутся в постели, но сейчас не расстроилась, когда он после обеда передвинул стул поближе к огню. Все остальные ушли, а она сидела напротив, наблюдая, как он пристально смотрит в огонь.

Наступило очень странное молчание. Какое-то время она терпела, потом попыталась завязать разговор. Она рассказывала о мелких домашних происшествиях, о реакции горожан на возвращение флота. Она взволнованно поведала ему о прощании с Морваном и об огромном облегчении, когда он неожиданно вернулся. Пока она говорила, он не отводил от нее внимательного взгляда, и ей стало как-то не по себе. Она часто рисовала в своем воображении его приезд, и каждый раз сердце готово было выскочить от переполнявшей ее любви. Сейчас же все эти чувства отступали под натиском мрачного холода, веявшего от сидящего напротив мужа.

Она начала рассказывать ему о пасхальных торжествах, но он прервал ее так резко, что стало ясно – он ее совсем не слышал.

– Тебя видели, – произнес он.

Кристиана вздрогнула. Неужели эта перемена в Дэвиде как-то связана с ней?

– Видели? Что ты имеешь в виду? – Она интуитивно почувствовала необходимость защиты.

Он встал, схватил ее за руку и потянул к лестнице.

– О чем ты говоришь? – Она оглянулась на ставшего ей внезапно чужим человека, почти тащившего ее по ступеням.

Он буквально заволок ее в спальню и резко захлопнул дверь. Кристиана ощутила, что его ярость достигла опасной точки. В ее душе вспыхнул ответный гнев, смешанный со страхом и тревогой. Она стряхнула его руку и попятилась к окнам.

Он встал напротив, упершись руками в бока.

– Тебя видели, девочка. С твоим любовником.

– При дворе были рыцари, оказывавшие мне знаки внимания, Дэвид. Но это же совершенно безобидно. И многие, несомненно, видели меня, но вовсе не с любовником.

Ее беззаботный ответ только ухудшил дело. Его гнев вспыхнул с еще большей силой.

– Рыцари, оказывающие тебе внимание, – это неизбежность. Стивен Перси, похоже, тоже оказался таковым, несмотря на все твои клятвы и заверения. Тебе не потребовалось много времени, чтобы снова найти путь в его постель.

Его резкие слова потрясли Кристиану. Она уже забыла о том обеде со Стивеном, потому что все последние дни упивалась своей любовью к Дэвиду. Она молча уставилась на него, зная, что у нее на лице написано о встрече со Стивеном.

– Это тоже было совершенно безобидно, – сказала она, понимая, что ее слова ничего не изменят. Сама встреча уже была предательством, и Дэвид вправе заподозрить худшее.

– У тебя нет опыта измен, дорогая. Ты даже не знаешь, когда надо солгать и как это сделать. Безобидно? Люди видели, как леди Кэтрин отвела тебя на верхний этаж таверны, а потом вернулась одна. Спустя час ты сошла вниз с Перси. Мне сказали, что прощальный поцелуй был довольно целомудренным, но тогда он уже мог позволить себе сдержанность и соблюдение приличий.

– То, что тебе рассказали, – правда, но я ничего плохого не делала в той комнате, – объяснила Кристиана со спокойствием, которого совершенно не ощущала. Ей нечего было противопоставить этим обвинениям, кроме своего честного слова. – Кто сказал тебе об этом, Дэвид? Нас видели многие, и мне жаль, что я не подумала, как это будет ими расценено и какой удар может нанести по твоей гордости. Но кому могло понадобиться говорить тебе об этом? Кэтрин? Это она сговорилась со Стивеном завлечь меня туда.

– Леди Кэтрин, несомненно, с нетерпением ждет возможности рассказать мне об этом, – с горечью сказал он.

– Тогда кто? – Но она уже знала ответ. Дэвид только что вернулся в Лондон. Тот, кто рассказал ему, пользовался его доверием. – Оливер! – возмущенно ахнула она. – Ты поручил ему следить за мной! Силы небесные! Все время? Когда я ходила по городу, он постоянно был рядом? Ты так мало доверял мне?

– Он находился рядом ради твоей же безопасности, а не с целью в чем-либо уличить. Уж в этом-то я доверял тебе, иначе не позволил бы посещать дворец, куда у Оливера нет доступа.

– Он был там? В таверне?

Дэвид угрожающе приближался к ней, и она стала отступать, пока не уперлась спиной в подоконник.

– Он пытался скрыть от меня правду, но я вижу его насквозь, как и тебя, так что сумел добиться признания. – Он протянул руку и прикоснулся к ее лицу. Как она раньше любила этот жест! – Значит, ты наконец заполучила своего рыцаря. Ну что, ты не разочарована? Все оказалось как в балладах и поэмах, которые ты слышала с рождения? Почувствовала ли ты в его объятиях, что проводишь время с равным тебе, а не унижаешь себя в постели простого купца?

«Нет! – хотелось закричать ей. – Все наоборот!» Но признать, что Стивен касался ее, было все равно что подлить масла в огонь.

Дэвид не удерживал ее, но внезапно она почувствовала себя словно в клетке. Вкрадчивые чувственные нотки в его голосе насторожили ее.

– Я не сделала ничего плохого, – повторила она, пытаясь найти в его глазах понимание и веру. Но увидела только бушевавший огонь и мрачную решимость, которая сильно встревожила ее.

Он наклонил голову, и она попыталась отвернуться. Но Дэвид схватил ее за волосы и, не дав пошевелиться, прижал губы к ее губам.

Она любила его, соскучилась, и сначала ее тело с готовностью откликнулось. Но, почувствовав, как вспыхивает его страсть, Кристиана поняла, что сейчас им движет не любовь, а уязвленная гордость, и это слишком сильно напомнило ей о домогательствах Стивена. Она резко отвернулась и попыталась вырваться.

– Не надо.

– Надо, моя девочка. Я две недели не имел женщины. Вот что привлекает в супружестве. Не нужно терять время на ухаживание и обольщение, когда тебя все ждет дома. К тому же мужчина может избегать жену, если хочет, а женщина должна быть послушной мужу, который имеет на нее права.

Он так и не отпустил ее. Она отчаянно извивалась в его сильных руках. Обида затмевала все остальные чувства. Казалось, что ею пытается овладеть незнакомец.

– Я боялся, что, побывав со Стивеном, ты станешь мне противна, – сказал он, скользя руками по ее телу. Он улыбнулся недоброй улыбкой. – Какая была бы ирония, верно? Заплатить столько серебра за собственность и обнаружить, что больше не хочешь пользоваться ею.

Ужас охватил Кристиану, когда она услышала, как холодно он говорит об этом. Да, конечно, она для него вещь. Он и соблазнил-то ее лишь для того, чтобы иметь законное на нее право. Но когда эти мысли прозвучали вслух, Кристиане стало совсем тошно.

– Собственность… – ахнула она.

– Да, купленная и оплаченная.

Ее глаза затуманились слезами, и показалось, что сердце сейчас не выдержит и разорвется. Однако его отповедь не только ранила Кристиану, но и задела ее гордость. И ярость придала ей сил.

– Я вовсе не собираюсь быть собственностью, которой ты пользуешься по своему усмотрению! – воскликнула она, снова пытаясь вырваться. – Не смей наказывать меня любовью!

Ее сопротивление только распалило его. Он грубо прижал ее к стене.

– Ты моя жена. У тебя нет выбора.

Она закричала, но он подхватил ее на руки и понес к кровати, словно она – рулон ткани. Когда он швырнул ее на постель, она попыталась вскочить. Но он схватил ее, прижал к себе и держал так, пока она не перестала биться в его руках.

Отчаяние захлестнуло Кристиану. Она прикусила губу, борясь со слезами. Вспомнила свою глупую, наивную радость, с которой бросилась ему на шею всего несколько часов назад. Любовь, живая, но истерзанная, спряталась на дне ее души.

Рука Дэвида заскользила по ее спине, пальцы впились в узел на шнуровке платья.

– Мне жаль, если я был груб, но я ни с кем не собираюсь делить тебя, и уж меньше всего – с тем человеком. – Его голос стал тихим, но гнев все еще не утих. – Ты больше никогда не должна видеться с ним. Если ослушаешься, я его убью.

Он сказал это просто и спокойно, голосом того Дэвида, которого она хорошо знала. Тепло рук, так ею любимых, проникало сквозь тонкую ткань ее рубашки. Ее наивная любовь вспыхнула было с новой силой, но гордость взяла верх.

Она перевернулась на спину. Настроение Дэвида не улучшилось, хотя теперь он пытался это скрыть. Она смотрела на него, так легко заставлявшего ее сердце трепетать. Выражение его лица стало мягче, движения – ласковее. Томное желание затрепетало в ней, и она ужаснулась тому, что даже в эту минуту не может оставаться равнодушной.

Его слова вновь зазвучали в ее мозгу, и Кристиана остановила его руку. Какое сейчас значение имеет ее любовь?

– Итак, наконец долой иллюзии, – произнесла она, прищурившись. – Тебе, наверное, так утомительно было притворяться перед наивной девочкой, на которой ты женился.

Он непонимающе смотрел на нее. Его молчание еще больше рассердило Кристиану, и она язвительно бросила:

– Торговец решил воспользоваться своей собственностью? Ну что ж, давай, муж. Востребуй свои права. Покажи, что ты равен любому барону, насильно использовав его дочь. Ты будешь достаточно груб? Чтобы убедиться, что урок о собственности хорошо усвоен?

Он по-прежнему не реагировал. Она задыхалась от боли, но продолжала:

– Не утруждай себя обольщением. Земля ничего не чувствует, когда ее пашут, как и дерево, когда его рубят. Я буду думать о том, кто я и кто ты, и вытерплю. Но только побыстрее. – И она посмотрела на него – вернее, сквозь него.

Ей показалось, что он сейчас ее ударит. И в то мгновение, когда глаза его потемнели и гнев готов был вырваться наружу, она вскочила и бросилась к гардеробной.

Она успела захлопнуть дверь перед его носом. Яростный удар едва не сорвал ее с петель. Она подтянула ко входу тяжелый сундук и боязливо отступила, когда раздался следующий удар.

Потом все затихло. Кристиана заперла дверь, ведущую на садовую лестницу, и застыла в ожидании. Но Дэвид больше не пытался войти.

Вздохнув с облегчением, она опустилась на стул и дала волю слезам. Она плакала и плакала и никак не могла остановиться, вспоминая его жестокие слова. Ее бедная любовь снова напомнила о себе и лишь умножила муки.

В конце концов ею овладело тупое безразличие. Лишь одна мысль вновь и вновь пробивалась сквозь пелену. Ей нужно уйти из этого дома и от этого человека. Она не станет, не может с ним жить после того, что открылось сегодня. Должно пройти время, возможно – вечность.

Дождь не утихал, колючие струи били Дэвиду в лицо. Он стоял на маленьком причале и смотрел на капли дождя, разрисовывавшие грязноватую гладь Темзы. Он уже вымок насквозь. Волосы шлемом облепили голову. Прошло много времени, прежде чем холодные капли остудили его гнев.

Вновь обретя разум, он наконец смог подумать о том, что произошло. Произнесенные слова обратно не вернешь. Они неотвязно звучали в его голове. Его злые упреки. Ее грубые оскорбления. До, как он жестоко унизил ее.

Слава Богу, что она сумела вырваться.

Они достаточно хорошо успели узнать друг друга, чтобы наносить удары по самым больным местам. Он никогда не забудет ее злой насмешки, но он не мог винить ее в этом. С самого первого дня, когда она пришла к нему, Кристиана отважно пыталась не обращать внимания на то, что сделало замужество с ее жизнью.

Ни с одной женщиной он не был так груб и безжалостен, как сегодня с Кристианой. Оливер и Сиэг оказались правы. Ему не следовало возвращаться домой и начинать разговор, когда он, узнав о ее измене, пылал гневом, словно сухое полено, только что брошенное в огонь. Он и тогда признавал их правоту, но все же не внял их советам и мольбам.

Оливер и Сиэг сидели напротив него за столом таверны и с преувеличенным вниманием слушали об ожидании на берегу Нормандии появления флота. Дэвид рассказывал им, как начались сильные штормы и как он понял, что по крайней мере в этом месяце будет избавлен от принятия решения.

Оливер был очень внимателен и задавал массу вопросов, но Дэвид уловил признаки смятения на лице старого друга. А уж что с ним стало, когда Дэвид спросил о Кристиане! Бедный Оливер! Он пытался солгать, замять разговор, уклониться от ответа… По-видимому, на лице Дэвида появилось опасное выражение, так как он почувствовал руку Сиэга на своем плече и услышал голос шведа, советовавшего ему несколько дней не появляться дома.

Бесполезно. Он должен был немедленно увидеть ее и посмотреть в ее лживые сверкающие глаза. Он хотел почувствовать себя свободным от любви, делавшей его слабым и уязвимым.

Сойдя этим утром с корабля, он понял, что любит ее. Он давно заметил, что с ним происходит что-то необычное, но лишь в Нормандии признался себе в этом. Он разыскал Оливера до возвращения домой, так как знал: едва он переступит порог, ему уже будет не до старого друга.

Он вспомнил, как она бежала ему навстречу, сияющая, раскрасневшаяся. Он зачарованно наблюдал за ней. Неужели она способна так умело притворяться? К своему ужасу, он понял, что по-прежнему желает ее.

Какая опасная смесь! Он подставил лицо дождю. Гнев, желание и ревность. Почему он позволил ей играть в эту игру? Почему медлил, не давая ей понять, что все изменилось? Он наблюдал, ждал и – да! – надеялся. Ждал признания и надеялся услышать мольбы о прощении и слова о том, что она больше не любит Перси.

Глупец! Неверные жены никогда так не поступают. Даже если их припирают к стенке неопровержимыми фактами, они продолжают лгать. Честность – это слишком опасно, ведь мужчины так непредсказуемы в своей реакции. И уж он-то, конечно, доказал это сегодня. Он сам вынудил ее ко лжи, порожденной страхом.

Он старался не вспоминать ее потрясение и ужас.

Она все отрицала, но он не поверил. Она любила сэра Стивена, и ее рыцарь отправлялся на войну. Она дала понять, что Стивен неискусен в любви, но это ни в коей мере не успокаивало Дэвида. Любящая женщина всегда жаждет большего, чем плотские утехи, и простит любую неуклюжесть.

Он вспоминал ее горячие возражения. Одна фраза особенно показалась ему достоверной. «Леди Кэтрин привела меня к Стивену без моего ведома», – сказала она. Этому Дэвид действительно верил. Кристиана не сама организовала эту встречу – ее туда заманили. Учитывая ее чувства к Стивену, остальное было настолько неизбежно, что практически снимало с нее всякую вину.

Что касается леди Кэтрин и ее роли во всем этом… что ж, когда он разберется со своими делами, он позволит себе не только добиваться справедливости, но и мстить.

Через некоторое время Дэвид понял, что домой все равно придется возвращаться, и повернул коня. Что он скажет Кристиане? Было искушение сделать вид, что этого дня вообще не было и он в ярости не набрасывался на нее.

Согласится ли она с тем, что они квиты: ее измена и предательство, его попытка взять жену силой? Если бы дело было только в этом! Но его слова и поведение оскорбили ее гораздо больше, нежели способно оскорбить физическое насилие. Чтобы сделать ей больно, он сказал ей, что она всего лишь куплена им для плотских утех. Она не скоро простит ему эти слова.

Едва войдя в дом, Дэвид сразу заподозрил неладное. Казалось, время повернулось вспять и вновь возникла пустота, господствовавшая здесь после смерти его матери и учителя. Кристиана заполняла эту пустоту своим милым щебетом и улыбками. Сейчас же его шаги отдавались эхом так, словно дом был совсем пуст. Он прошел к очагу, страшась услышать правду.

Джева вышла их кухни, взглянула на него и покачала головой.

– Ты весь промок, Дэвид. Нужно переодеться.

Он повернулся спиной к огню. Домоправительница напевала, расставляя тарелки на столе. Она вела себя как ни в чем не бывало, и его дурные предчувствия отступили. Затем она снова исчезла на кухне.

Он посмотрел на стол, пересчитал тарелки. Их оказалось на одну меньше, чем обычно, и тревожное предчувствие вновь охватило его.

Медленно поднимаясь в свои покои, он уже знал, что обнаружит там.

В гардеробной была на месте вся одежда, которую он когда-либо дарил ей, включая и красную накидку. Зато все ее старые вещи исчезли. Хотя нет, не все. В одном сундуке он обнаружил ее шаль. Он прижал ее к лицу, вдохнул аромат Кристианы, и его сердце сжалось.

Выйдя из гардеробной, он стремительно пересек спальню, не желая видеть место их печального поединка.

Сиэг сидел на корточках перед камином и разводил огонь. При виде мокрой одежды Дэвида он удивленно приподнял брови.

– Ты что, пытался утопиться?

Дэвид молчал.

– Ты причинил ей зло?

Он покачал головой. Сиэг встал.

– Я же советовал тебе подождать. Ты был вне себя. Я никогда не видел тебя таким.

– Мне следовало тебя послушать.

– Да, только ты не желал слушать советов, если дело касалось этой девочки.

Дэвид заколебался. Будь на месте Сиэга любой другой, он бы никогда не спросил, но Сиэг наблюдал его и в минуты слабости.

– Где она?

Глаза шведа сверкнули.

– Черт! Ты что, не знаешь? Клянусь, она сказала мне, что ты согласен, иначе я никогда бы не стал провожать ее…

– Куда?

– Обратно в Вестминстер. – Сиэг направился к двери. – Я пойду туда и верну ее. Проклятие!

– Не нужно. Пусть пока побудет там.

– Ты хочешь сказать, будто уступишь этому глупому рыцарю свою жену? Ты позволишь украсть ее у тебя?

– Я сам во всем виноват, – сказал Дэвид. – Как думаешь, она собирается остаться при дворе? Или тебе кажется, что она намерена пожить где-то в другом месте?

– Она сообщила, что останется в Вестминстере, хотя вовсе не обязана отчитываться передо мной.

– По сведениям Оливера, сэр Стивен отбыл в Нортумберленд несколько дней назад. Своим обещанием она хотела успокоить меня, что не уйдет к нему. – Дэвид горько усмехнулся. – Я Пообещал убить его, если она это сделает. Видимо, она мне поверила.

Сиэг пожал плечами.

– Если Стивен Перси на севере, почему она отправилась в Вестминстер? И зачем ей тогда вообще уходить из дома?

Ответ был очевиден. «Она не убежала к Перси. Она бежит от меня».

Кристиана сидела в саду, благоухающем майскими цветами, смотрела на нежные бутоны и улыбалась. Оказывается, не так уж плохо быть женщиной, а не ребенком. В прошлом году она бы восприняла это буйное цветение как само собой разумеющееся. Сегодня же она от души наслаждалась им.

Дэвид научил ее этому – обращать внимание на окружающую ее красоту.

Она вздохнула. Несмотря на теплую погоду, в саду было пустынно – шло время обеда. Она избегала совместные трапезы, где неизбежно приходилось болтать и улыбаться. Она бежала в Вестминстер совсем за иным – чтобы побыть одной и залечить раны.

Во дворце ее встретили с радостью и сочувствием. Леди Идония лишь взглянула на нее и тут же поняла причину ее приезда. Ее бывшая наставница, не задавая лишних вопросов, принялась устраивать Кристиану как дорогую гостью. Джоан и Изабель, несомненно предупрежденные Идонией, также не требовали никаких объяснений. Многие годы они заменяли ей семью, и сейчас, в трудный для нее момент, окружили заботой. Даже Филиппа, узнав о ее затянувшемся визите, пришла навестить ее. Оставшись наедине с Кристианой, она попыталась по-матерински поговорить с ней о превратностях супружества. Королева даже предложила написать Дэвиду, что это по ее просьбе Кристиана до сих пор остается в Вестминстере. Тогда он не осмелится прийти за ней и она сможет побыть при дворе подольше.

А зачем? Чтобы примириться с мыслью о совместной жизни с человеком, которому в лучшем случае нужно от нее одно – ее тело? С человеком, который приобрел родовитую и красивую жену так же расчетливо, как выбирал своих лошадей? Который не поверил ей, зная, что она всегда была с ним честна, которому она безразлична, но которого любит до сих пор?

В этом и заключалась вся проблема. С остальным она бы смирилась и приняла как неизбежное, если бы не любила его. Таков был удел большинства женщин, и, отправляясь на собственную свадьбу, она ожидала, что и ее ждет то же самое. Взаимное безразличие можно было бы вынести. Ведь Маргарет же мирится с этим!

Да, ей нужно время. Время, чтобы перестать любить его.

Она очень старалась добиться этого в последние недели, постоянно напоминая себе о жестоком равнодушии Дэвида и попытке взять ее силой. Но ничего не получалось. Любовь никак не хотела умирать.

Кристиана оторвалась от созерцания цветов. Сколько же ей понадобится? Сколько пройдет времени, прежде чем она сможет вернуться в тот дом и в ту постель, столь же безразличная к нему, как и он к ней? Сколько должно миновать дней, чтоб его прикосновения вызывали лишь физическое удовольствие? Или она и вовсе могла бы отрешиться от происходящего. Разве Дэвид не говорил, что именно так поступала Энн, продавая свое тело? Ведь и она, Кристиана, для него всего лишь очень дорогая шлюха.

Нет, конечно, ее чувство умрет, если она будет находиться далеко от него.

В этот момент открылась выходящая в сад дверь и на пороге появился Морван. Он взглянул на нее, потом сел рядом и молча обнял ее. Кристиана положила голову на его плечо.

Она совсем не говорила с братом в последнее время и, если честно, старательно избегала его. Когда они встречались, она отводила взгляд от его вопрошающих глаз. Сейчас же он наконец разыскал ее, и Кристиана была ему за это благодарна. У него была сила, которой он наверняка поделится с сестрой.

Глядя на Морвана, она видела, как он встревожен. Она также заметила в выражении его лица и что-то еще, предвещавшее решительный разговор.

– Почему ты здесь, Кристиана? – наконец спросил он, единственный среди всех требуя объяснений.

– Я не могла больше там оставаться.

– Почему же?

Потому что муж совсем не любит ее. Она не могла произнести эти слова. Это звучало бы слишком по-детски. Как большинство аристократов, Морван считал, что любовь не самое главное в семейной жизни.

– Он тебя обидел? Сделал больно?

– Нет. – Да. Он сделал ей больно, но в другом смысле. Она не хотела объяснять, не хотела, чтобы ее брат убил Дэвида.

– Он злоупотреблял своими супружескими правами? – продолжал допрос Морван.

– Нет, – прошептала она.

– Он ходит к другим женщинам? Если так, то должен сказать тебе, Кристиана, что у мужчин…

– Да нет, Морван. Это он думает, что я была с другим. Со Стивеном. И не верит мне, что между нами ничего не было. Он потерял разум от гнева и ревности. Мы ругались и наговорили друг другу страшные вещи.

– Все супруги ссорятся. И наши родители не были исключением.

– Это совсем иное.

– Откуда ты знаешь?

– Отец любил маму? Вопрос удивил Морвана.

– Это был брак по любви. Я думаю, они любили друг друга до самого конца.

– Ну, тогда у них действительно было по-иному.

– Их отношения – большая редкость, Кристиана. Думаю, что большинству такое просто не дано испытать.

– Даже тебе?

– И мне тоже. Как почти все мужчины, я довольствуюсь малым.

Кристиане стало грустно. Она вспомнила рассказ Дэвида о том, что Элизабет не хватало любви Морвана. Теперь она понимала Элизабет и не удивлялась, что та предпочла старого барона, к которому не питала никаких чувств. Жизнь с Морваном не принесла бы ей счастья.

– Ты не можешь оставаться здесь, – мягко промолвил брат. – Со мной говорила Филиппа. Эдуард узнал о твоем приезде и стал интересоваться причинами. Вряд ли он получил какие-то сведения от Дэвида, но король, похоже, благоволит к твоему мужу и вмешался по собственной инициативе.

– Я не могу вернуться туда.

– Больше тебе некуда идти. Она закрыла глаза.

– Бог милостив, Кристиана, и когда-нибудь у меня будет свой дом. Двери его всегда будут для тебя открыты. Но пока у тебя нет выбора. – Он помолчал и осторожно добавил: – Если только ты не хочешь отправиться на север, к Перси. Стивен предлагал содержать тебя?

Она усмехнулась.

– Он не предлагал ничего постоянного, брат. Но даже если бы предложил, я бы не поехала. Он мне безразличен, и я не собираюсь позорить тебя и мужа подобным образом. К тому же Дэвид пригрозил убить Стивена, если я это сделаю. Я ему верю. Ты бы меня отпустил, окажись на его месте?

– Вряд ли.

– Так я и думала.

Морван подбадривающе улыбнулся ей.

– Я попросил Идонию сложить твои вещи. Лошади ждут. Я сейчас отвезу тебя домой.

Кристиана сжалась.

– Так скоро?

– Что бы там между вами ни произошло, лишний день тебе не поможет.

– Я не знаю, как вынесу это. Последний раз, когда я видела его…

Последний раз, когда она видела его, он ее чуть не ударил, потому что она говорила с ним, как королева с простолюдином.

– Думаю, он будет счастлив снова увидеть тебя, – сказал Морван. – Я уже в третий раз везу тебя к нему. Он явно должен проникнуться ко мне огромной симпатией.

Она принужденно засмеялась шутке брата, сильно сомневаясь, что Дэвид обрадуется ее возращению.

Дэвид услышал стук копыт во дворе, когда заканчивался обед. Эндрю многозначительно посмотрел через плечо, подтверждая его догадку. Майкл радостно объявил слугам, что их хозяйка вернулась.

Дэвид жестом велел всем заниматься своими делами. Он прошел ко входу и остановился на пороге. Навстречу ему медленно ехала на лошади Кристиана. Ее сопровождал Морван.

Она отсутствовала почти три недели. Никакой связи между ними все это время не было. Дэвид хотел забрать ее из дворца, но помешала королева. Три недели и до этого еще две. И тот самый один ужасный день.

Лошади остановились. Кристиана смотрела на него с непроницаемым выражением. Морван пытался держаться непринужденно и дружелюбно.

– Кристиана попросила меня проводить ее домой, – сказал он, помогая сестре слезть. – Вестминстер ей наскучил.

Дэвид ждал. Кристиана сделала несколько шагов и посмотрела ему в глаза.

– Это неправда, – тихо проговорила она. – Он заставил меня уехать.

– И все же я рад, что ты вернулась. Кристиана бросила на него скептический взгляд.

– Ты не уволил Эмму?

– Она в доме.

– Я пойду отдохну, – заявила она. – У меня болит голова и все кружится перед глазами.

Дэвид дал ей пройти, отметив про себя, что она снова воспользовалась своей старой отговоркой. Морван поставил сундуки у двери.

– Благодарю тебя, – сказал ему Дэвид. Морван нахмурился.

– Не благодари меня. Ее что-то мучает, и я не знаю что. Если бы у меня был свой дом, я бы не привез ее сюда. И учти: через несколько дней я приеду ее проведать.

– Я не стану ее обижать. Морван сел на коня.

– И все же я приеду.

Дэвид пересек двор, вошел в дом и собрался подняться наверх. Тут он увидел Эмму, выходящую из бывшей комнаты его матери и осторожно закрывавшую за собой дверь.

– Мне кажется, ей совсем плохо. Она сказала, что не сможет подняться наверх.

Он взглянул на дверь, за которой пряталась от него молодая жена. Откроет ли она ее когда-нибудь по своей воле, или ему придется снова применять силу? Он подождет. Что-что, а ждать он умеет. Уж в этом-то он преуспел.

– Что ж, пусть она пользуется этой комнатой, пока ей не станет лучше. Постарайся, чтобы ей было удобно.