— Я так расстроилась из-за обеда! Я хотела произвести на вас впечатление, а получилось, что чуть не отравила.
Те, кто знал Луизу Дебоулд не слишком хорошо, считал ее уверенной, красивой, остроумной женщиной, не нуждающейся в похвалах. Сейчас же перед Оливией стояло растерянное создание.
Оливия взяла у нее блюдо и поставила на кухонный стол.
— Вы же не знали, что индейка плохо прожарилась.
— Я узнала бы, если бы могла заглянуть внутрь ее.
— Верно, — Оливия рассмеялась.
— Наверное, я безнадежна, — Луиза вздохнула и сорвала с себя фартук.
— Это не так.
— У родственников Гарольда будет повод повеселиться, — она присела на стул возле кухонного стола. — Знаете, Оливия, я никогда не проигрываю. В течение десяти лет я была оценщиком… лучшим специалистом по драгоценным камням в стране. Ко мне все приходили… — она уставилась на индейку так, будто хотела ее уничтожить. — Я не могу потерпеть неудачу перед родственниками Гарольда.
— Этого не будет, — уверила ее Оливия. — А теперь надевайте фартук и пошли к разделочному столу. Попробуем кое-что приготовить.
— Хорошо.
— Приготовление домашней птицы требует некоторой хитрости, — объяснила Оливия, беря из холодильника еще одну небольшую тушку птицы и кладя ее в мойку. — Мне нравится сравнивать ее готовку с отношениями между людьми.
— Это как? — Луиза приободрилась.
— Если ее не дожарить или пережарить, жди провала. Я уже не говорю о том, что блюдо может нагнать скуку или же прельстить вас.
— Ух ты!
— Вот именно, — сказала Оливия. Она вынула из индейки сердце и печень, промыла их под струей воды и просушила бумажными полотенцами.
— Я осмелюсь спросить, — начала Луиза, — а вы с Маком удачно… прожарились?
Оливия с минуту помедлила, пытаясь унять волнение.
— Между нами ничего нет.
— А как же то, что было на крыльце?
— Это был момент безумия.
— Как мне нравится такое безумие! — Луиза вздохнула.
Оливия не сдержалась и рассмеялась.
— Мак и я… это очень сложно объяснить.
— Так устраните сложности. Пусть это будет как с готовкой, которая столь хорошо вам удается. Рассчитайте время, разогрейте его до нужной температуры и хорошенько прожарьтесь.
— Луиза, перестаньте, — Оливия погрозила ей пальцем. — Вы с Маком мне нравитесь, — сказала она, посыпая солью и перцем индейку. — Почему бы вам не быть вместе?
— Идея неплохая. Однако Мак прежде всего бизнесмен и не хочет заводить продолжительных отношений.
— Никогда не знаешь, чего ждать от жизни, Лив, — Луиза посмотрела на нее. — Можно вам кое о чем рассказать?
— Конечно, — Оливия улыбнулась.
— Когда мы с Гарольдом встретились, он был отъявленным картежником. — Луиза продолжала обрабатывать индейку.
— В самом деле? — Угу.
— Я не могу в это поверить.
Луиза начинила индейку лавровым листом и тимьяном.
— Это правда. Каждую ночь он садился играть в карты. Посмотрите на него теперь! — Она смазала индейку маслом. — Сегодня, например, он нарубил дров и принес их в дом. Хочет самолично сделать детскую колыбель.
— Колыбель! Вы…
Луиза улыбнулась, подходя к мойке, стала мыть руки.
— Я считаю, что нельзя до конца узнать человека, не предоставив ему шанс. А теперь давайте поставим индейку в духовку и займемся гарниром.
Когда спустя два часа Мак и Гарольд вошли в кухню, у них слюнки потекли от готовящейся пищи. Оливия стояла у мойки с Луизой — алмазной королевой — и наблюдала, как та осторожно сливает воду из кастрюли со сварившимся картофелем, а затем кладет картофель в чашу для приготовления пюре. Женщины, казалось, по-настоящему подружились.
Гарольд толкнул Мака локтем в бок.
— Я знаю, что, наверное, могу показаться мужским шовинистом, но мне очень нравятся наши женщины в передниках, готовящие ужин мужчинам. При виде их любой мужчина начнет вести себя как полоумный.
Мак тихо хихикнул.
— Согласен.
Однако в душе Маку было не до смеха. Замечание Гарольда по поводу наших женщин вызвало у него странную реакцию, и эта реакция обеспокоила его. Подумав о том, что когда-нибудь Оливия сможет принадлежать ему, Мак почувствовал смятение.
— Мне нравится делать пюре, — сказала Луиза, разминая горячий картофель. — Так можно выплеснуть весь гнев, если он есть в тебе.
Казалось, женщины не замечают присутствия Мака и Гарольда.
— А то я этого не знаю! — рассмеялась Оливия, наливая в чашу горячую клюквенную подливу. — Самая вкусная еда та, которая приготовлена из свежих продуктов.
— Как вкусно пахнет! — произнес Гарольд, подошел к жене и обхватил ее за талию. Луиза продолжала делать пюре.
— Да, это будет настоящий обед, — она взглянула на мужа через плечо и улыбнулась.
Мак посмотрел на Оливию, которая наблюдала за счастливыми Дебоулдами. В ее взгляде отражалась грусть. Заметив, что Мак смотрит на нее, она мило улыбнулась ему. Мак замер на месте. А что, если и ему подойти к ней, обнять, поцеловать в шею? Уступит ли она ему, поддастся влечению?
— Вы хорошо провели время? — спросила Луиза, обращаясь к Маку и Гарольду.
— Ты не представляешь, как мне было интересно, — сказал Гарольд, отпуская Луизу. — Мак умница. Я не понимаю, почему Эйвери не познакомила меня с ним раньше. Мы смогли бы сэкономить кучу денег на налогах.
— Хочешь сказать, у нас появился новый финансовый консультант? — уточнила Луиза.
— Похоже, что так.
Оливия посмотрела на Мака и натянуто улыбнулась ему. Мак не понял, то ли она поздравляет его, то ли сожалеет о чем-то.
— Мы должны позвонить Эйвери, — оживилась Луиза, — и сказать ей, чтобы она подготовила документы.
— Верно, — кивнул Гарольд.
Мак стиснул зубы при воспоминании о Эйвери. Он не разговаривал ни с ней, ни с Тимом после того злосчастного вечера. Надо было заниматься делами с Эйвери, а он тогда выяснял прошлое Оливии у Тима. Мак поднял глаза и увидел, что Оливия с любопытством смотрит на него. Он заставил себя успокоиться и подмигнул ей, потом обратился к Гарольду:
— Не торопись. Я беру тебя в клиенты, только если ты мастерски играешь в преферанс.
Гарольд вопрошающе посмотрел на жену.
— Мы сможем поиграть после обеда?
— Ты бросил мне вызов, дорогой, — сказала она. — Конечно же, сыграйте партию, но сейчас ты должен отведать то, что мы с Оливией приготовили, и похвалить нас.
— Договорились! — произнес Гарольд и поцеловал Луизу в шею. — Я хочу, чтобы после обеда ты немного полежала, хорошо?
— А как же наши гости?
— За нас не беспокойтесь, — произнесла Оливия. — Я почитаю что-нибудь, а у Мака всегда найдется дело…
— Ни за что! — Луиза сурово посмотрела на них. — Разве вы не говорили, что любите лошадей, Оливия?
— Да, она любит лошадей, — сказал Мак, беря из рук Оливии корзинку с булочками.
— Отлично! Лошади застоялись в конюшне, — Луиза улыбнулась, будто решила мировую проблему, потом села за стол и принялась с восторгом поедать приготовленный обед. — Покататься верхом в провинции Дор — просто обязанность всякой приехавшей сюда пары.
— Луиза… — Оливия резко подняла голову.
— Я имею в виду, всякого человека, — сказала она и хихикнула, сводя на нет свою поправку.
Как бы там ни было, но Оливия решила, что верховая прогулка с Маком не такая уж плохая идея. Однако впервые после приезда сюда Оливия поняла слова Мэри о том, что, оказавшись в непривычной обстановке, начинаешь искать утешителя.
Наскакавшись по полям, Оливия придержала гнедую кобылу, на которой сидела верхом, и вдохнула холодный воздух. Она оглянулась и увидела Мака, очень похожего на рыцаря при дворе короля Артура, хотя и одетого по-современному. Оливия не могла унять своих фантазий и представляла, как они сидят вдвоем на лошади и предаются чувственным ласкам…
Начало смеркаться. Оливия указала Маку на темнеющий небосвод.
— Неужели небо Манхэттена тебе нравится больше, чем это, Валентайн?
Мак восседал на горделивом пегом жеребце с белой гривой и несколько раз проехал вокруг Оливии, чтобы успокоить коня.
— Я не знаю, — начал он. — А что ты видишь здесь удивительного? Передо мной пятьдесят акров земли, природные источники и красивые пейзажи. Ну и все.
Оливия рассмеялась.
— Итак, завтра ты возвращаешься домой?
— Возвращаюсь?..
— Ты получил Дебоулдов в качестве клиентов. Твоя задача выполнена. Гарольд был готов подписать документы еще за обедом.
— Он был готов подписать их еще в Миннеаполисе.
— Что? — Оливия была озадачена.
Губы Мака слегка изогнулись в улыбке.
— Гарольд и Луиза подписали бы документы еще в Миннеаполисе, если бы я надавил на них.
— Почему ты этого не сделал?
— Да брось ты, Лив! — он усмехнулся. — Ты знаешь, зачем я сюда приехал.
Увидев вызов в его взгляде, Оливия прерывисто вздохнула.
— У тебя появился новый, очень богатый клиент. Ты говорил, что твои бывшие клиенты тоже вернутся. И ты по-прежнему хочешь отомстить моему отцу?
— Я хочу тебя, — он посмотрел на нее нетерпеливым взглядом. — Месть будет просто приятным дополнением.
Под его взглядом Оливия затрепетала. Не говоря ни слова, она развернула кобылу и направилась к конюшне. Щелкнув языком, Мак направил своего коня вслед за Оливией.
— Я знаю, что ты сгораешь от того же любопытства, что и я, — сказал он, когда они поравнялись.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты хочешь испытать прикосновение моей кожи к твоему обнаженному телу.
— Мак… прекрати…
Однако он и не думал прекращать.
— Ты хочешь узнать, сколько времени продержишься, прежде чем попросишь меня ласкать тебя, войти в тебя и достигнуть вместе с тобой наивысшего наслаждения.
Его слова проникали ей в душу. Оливия с трудом сглотнула. Она понимала, что находится в опасности, что может уступить Маку.
— Мне любопытно, но я думаю, что сдержу эмоции, — она заставила себя посмотреть на него. — Впрочем, я не уверена, что смогу… или захочу сдерживаться.
— Мне расценивать это как признание? — Мак покраснел.
— Да.
Дальше до конюшни они ехали молча. Пошел снег, небо становилось все темнее. Спрыгнув с коня и привязав его, Мак помог спуститься Оливии.
— Я намерена пойти в дом и принять душ перед ужином, — тихо сказала она, пытаясь высвободиться из его объятий.
Однако Мак держал ее крепко.
— Что ты делаешь? — она взглянула на него.
— Я буду удерживать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь вырываться.
Поддавшись инстинкту, Оливия попробовала оттолкнуть Мака, но ничего не добилась и разочарованно заворчала. Да, она хотела Мака, и не следовало это отрицать. Проклятье! Почему она должна отрицать то, что есть? Пусть она совершает ошибку!
Она уставилась на его полные губы.
— Чего ты ждешь, Валентайн? — Оливия рассмеялась. — Какого дьявола! Целуй меня!
Мак тоже рассмеялся, потом быстро посерьезнел — как только склонился к ее губам.
— Ты должна понять, Оливия, что если я тебя сейчас поцелую, меня уже ничто не остановит.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался.
— А я хочу тебя больше, чем когда-либо какую-либо женщину, — он притянул ее к себе и страстно поцеловал.
Оливия едва могла дышать, когда он отпустил ее, схватил за руку и хрипло произнес:
— Пойдем со мной.
Привязав ее лошадь, Мак провел Оливию в центр конюшни, потом свернул направо, увидел пустое стойло, завел ее туда и закрыл дверь.
На полу стойла было расстелено душистое мягкое сено. Оливия едва заметила, как Мак снял с нее пальто и прижал к себе. Сначала он целовал ее в губы. Нежно, неторопливо и очень легко. Потом поцелуи Мака стали горячее.
— Как хорошо, — пробормотала она. И, обхватив Мака руками за шею, принялась целовать в ответ.
Мак оторвался от ее губ, уткнулся носом в ее шею и стал целовать пульсирующую жилку, отчего Оливия затрепетала. Мак был мучительно нетороплив. Она хотела почувствовать его обнаженное тело, жаждала, чтобы Мак овладел ею. От одной мысли о сексе с Маком Оливия мгновенно обмякла.
Каким-то образом Мак уложил ее на спину. Оливия ощутила прикосновение сена к спине.
— А что, если кто-нибудь войдет? — задыхаясь, спросила она. — Что, если нас увидят?
Мак, приподнявшись над ней, принялся расстегивать ее блузку.
— Мне наплевать, если нас кто-нибудь увидит.
Оливия не хотела вспоминать, как в прошлом ее застали с мужчиной. Тогда это было иначе. Теперь все казалось правильным. И совершенно необходимым ей, поэтому она нисколько не стеснялась того, что она делала.
Мак коснулся пальцами ее живота, и она стиснула зубы от охватившего ее наслаждения. Ей хотелось, чтобы он поторопился.
Однако Мак не разделял ее желания.
Он легко расстегнул ее лифчик с застежкой спереди, обнажил ее груди, посмотрел на них и покачал головой.
— Ты даже не представляешь…
— Чего?
— Как долго я хотел увидеть тебя вот такой, прикоснуться к тебе. А теперь мне кажется, что я должен сначала… насмотреться.
Оливия усмехнулась.
— Если ты не поторопишься, я убью тебя.
Мак отрывисто и хрипло рассмеялся, наклонил голову и принялся покрывать мучительно неторопливыми и дразнящими поцелуями ее груди вокруг сосков.
Чувствуя, что готова взорваться, Оливия протянула руки и запустила пальцы в волосы Мака. Она побуждала его склониться ниже.
— Потерпи, Лив, — прошептал он. Его горячее дыхание заставляло ее трепетать все сильнее.
Оливия ждала, ее ноги подрагивали. Мак коснулся горячим языком ее сосков, и она ахнула, а потом приподняла бедра. Чувствуя ее возбуждение, Мак оторвался от ее груди, простонал, и тогда его рука скользнула к ее бедрам.
— Ох, — хрипло выдохнул он, лаская ее между ног, — Оливия, ты слишком возбуждена, я не знаю, сколько еще смогу сдерживаться.
— И ты хочешь заставить сдерживаться меня? — спросила она.
Мак продолжал ласкать ее пальцами между ног. Она шумно втянула воздух ртом, а потом стала подрагивать и извиваться под его ласками. Оливия не знала, что делать. Она почувствовала, как по ее щекам и шее текут слезы.
— Что такое? — обеспокоенно спросил он. — Тебе больно?
— Нет, — ответила она. — Нет, это очень хорошо.
Мак поцеловал ее щеку, губы, шею.
— Займись со мной любовью, Мак, пожалуйста, прямо сейчас, — Оливия не могла контролировать реакцию своего тела, и все, чего она хотела, так это чтобы Мак овладел ею. Она схватила его за рубашку, оторвала несколько пуговиц, пыталась расстегнуть их, потом стянула рубашку с него. Мак был необыкновенно красив и мускулист. Дрожащими руками Оливия расстегнула молнию на его джинсах.
— Оливия, подожди.
— Нет. Чего ждать? — она рассердилась.
— Мы должны предохраняться… Я ничего не взял…
— Нет… — се сердце упало, но потом она быстро спросила: — Можно я хотя бы к тебе прикоснусь?
— Я постараюсь быть осторожным, — хрипло сказал он.
Оливия кивнула и позволила Маку снять с нее джинсы и трусики, нисколько не беспокоясь о предохранении. Мак снял с себя остатки одежды и, не теряя времени, поднял руками ее бедра и резко вошел в нее.
Обхватив Мака ногами за талию, она принялась двигаться вместе с ним, постанывала, царапала кожу его спины ногтями и понимала, что времени у нее слишком мало.
Наклонившись, Мак схватил губами ее сосок. Оливия судорожно выгнулась и закричала, испытывая невыносимое наслаждение.
Мак выругался и резко отстранился от нее. Оливия сразу же коснулась рукой его члена и помогла Маку достигнуть пика наслаждения.
Мак прилег на сено рядом с Оливией, тяжело дыша и обнимая ее. Какое-то время они лежали молча, выравнивая дыхание.
Оливии хотелось остаться с Маком, однако она почувствовала неловкость, потому что не понимала, какие отношения между ними будут теперь.
— Мне хочется остаться, — начала она, — но я должна помочь готовить ужин.
— Я знаю. Слушай, Оливия, — он легко перевернул ее, опустил на себя и собственнически обхватил руками ее ягодицы. В его взгляде отражалась искренность, которой она не видела прежде. — Тебе не о чем беспокоиться. Я — о предохранении…
К ее горлу подступил ком. Она посмотрела на него.
— Я думаю, мне есть о чем беспокоиться. Только я имею в виду не то, что ты.
Мак усмехнулся и крепче сжал ее ягодицы.
— В этом ты, возможно, права, — он нежно поцеловал ее в губы. — Если рассуждать твоим поварским языком, дорогая, то сейчас случившееся — это аперитив. Я обязательно намерен попробовать все блюда…