Извините, монсеньор! — обратился кто-то к взбешенному Гизу. Сидевший на коне Гиз сердито обернулся и увидел Бема:
— А, это ты! Чего тебе надо?
— Вы собираетесь повесить Антихриста?
— Разумеется! А ты чего хочешь? Говори скорей, мы спешим.
— Как чего? Хочу его голову! Она принадлежит мне, вы же знаете. Ей цена — тысячу экю золотом.
Гиз громко рассмеялся.
— Верно! Можешь забирать голову… А мы повесим Антихриста за ноги!
Бем нагнулся и нескольким взмахами ножа отделил голову от изуродованного тела. Двое солдат схватили труп за ноги и поволокли… Обезглавленный торс бился о мостовую. За этой жуткой группой последовал весь отряд во главе с Гизом.
Так началась дорога на виселицу — последний путь адмирала Колиньи по парижским улицам, покрытым месивом из крови и грязи и усеянным тысячами трупов. Кошмарная процессия двигалась вперед под треск выстрелов, неумолчный звон колоколов и приветственные крики обезумевших фанатиков.
Двадцать тысяч парижан присоединились к триумфальному шествию сторонников Гиза. По пути убивали и грабили, пели и смеялись. Останки Колиньи тащили по камням, то на спине, то на животе…
Так процессия добралась до виселиц на Монфоконе. И уже через минуту труп адмирала болтался, подвешенный за ноги.
У подножия виселицы раздался торжествующий рев. Он долетел до самых тихих уголков Парижа и еще долго отдавался эхом, словно чудовищный ураган, задевший город своим крылом.