Любовь винодела

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Кейтлин проснулась за несколько секунд до звука сирены. В воздухе стоял сизый дым и слышался едкий запах гари. На мгновение она замерла. Потом резко села в постели, в темноте нащупала ногами кроссовки, накинула поверх пижамы жакет, что висел на двери и, бросив в пакет три дневника, выскочила из спальни.

В гостиной звук сирены был оглушающим. Кейтлин подхватила с кофейного столика свою сумку и, сунув в нее пакет с дневниками, распахнула входную дверь.

Внизу лестницы мелькали красноватые отблески, слышалось всполошенное лошадиное ржание. В мгновение ока Кейтлин поняла, что случилась беда.

Дрожащей рукой она нащупала в сумке телефон. Трубку сняла Меган.

— Меган, конюшня горит! Срочно позвони на пожарную станцию!

Кейтлин быстро спустилась по лестнице. Добежав до угла дома, она схватила висевший на стене огнетушитель. Огонь распространялся из дальнего конца конюшни, где было сложено сено.

Едва взглянув на вырывавшееся из-под навеса пламя, Кейтлин отбросила мысль справиться с пожаром при помощи огнетушителя.

Оставалось попытаться вывести лошадей.

Развернувшись кругом, она бросилась к стойлам. В первом стойле заходилась в неистовом ржании Бриз. Успокаивающе похлопывая ее по спине, Кейтлин надела на нее уздечку и пристегнула повод.

На противоположной стороне конюшни она распахнула ворота и, отцепив повод, подтолкнула кобылу к выходу.

Оставалось еще шесть лошадей.

Она бросила взгляд в сторону сарая. Добравшись до сухого сена, пламя с ревом взметнулось ввысь.

Куда же делся этот чертов охранник? Если даже пожарная бригада и выехала сразу, как был получен сигнал, то они могли быть здесь не раньше чем через полчаса. За это время многое успеет сгореть.

Она открыла второе стойло.

Мэджик Мэн, выездная лошадь Кей, вся взмокла от нервного пота. Кейтлин потеряла несколько драгоценных минут, пытаясь поймать испуганное животное.

К тому времени, когда она, наконец, вывела ее из стойла, бушевавшее пламя уже охватило деревянные балки сарая.

Где же Меган? Почему до сих пор нет ни Филиппа, ни Кей? Ах да, Кей уехала… в Австралию. Кейтлин в отчаянии стиснула зубы.

Она не сможет одна вывести всех лошадей. А как только пламя охватит крышу конюшни…

Ее передернуло. Как она сможет решить, кому из лошадей остаться в живых, а кому сгореть заживо в этом пекле?

Грохот в дальнем конце ряда вывел ее из оцепенения. Диабло. С поводом в руке Кейтлин побежала к его стойлу. Она успела открыть только верхнюю половину двери, как его голова уже высунулась оттуда. Судя по всему, он собирался перемахнуть через стойло.

— Нет! — В отчаянии она махала руками перед мордой жеребца, чтобы заставить его отойти назад и не покалечить себя при прыжке через высокую дверь. — Назад!

Закатив глаза, Диабло отпрянул от двери.

— Отойди в сторону! — раздался крик за ее спиной.

Рядом с ней возник Рафаэло, быстро нагнувшись, отодвинул задвижку и распахнул нижнюю дверь.

Кейтлин отскочила в сторону — словно черная буря пронеслась мимо нее.

— Нет времени выводить их! — крикнул Рафаэло, когда она метнулась к следующему стойлу. — Просто открывай двери!

Услышав треск сверху, Кейтлин в отчаянии вскинула глаза. Загорелась крыша. Но, слава богу, Меган и Филипп были уже здесь.

Они работали быстро и слаженно, открывая двери и выводя лошадей. Наконец подъехала пожарная машина.

Через час огонь был укрощен. Охранника, без сознания, нашли на дорожке за стойлами. Вызвали «скорую помощь». Вместе с ней приехала и полиция.

Конюшня пострадала серьезно. До квартиры Кейтлин огонь не успел добрался. Но зато пожарные постарались от души и устроили там настоящий потоп.

— Тебе надо пойти к нам, — сказала Меган, увидев, что натворили огнеборцы. — Тут оставаться нельзя.

— В гостевом коттедже тоже много места, — возразил Рафаэло, — там три спальни.

Кейтлин почти не понимала, о чем они говорят. Ее бил озноб, она дрожала.

— Мне плохо… — Кейтлин услышала свой голос как будто со стороны.

Чья-то рука обхватила ее за плечи. Рафаэло, догадалась она.

Добродушная докторша из «скорой» по-матерински потрепала девушку по плечу:

— Это от стресса. А так — никаких ожогов, ты просто счастливица. Что-нибудь горячего на ночь — и утром будешь как новенькая.

Рафаэло почти на себе дотащил ее до небольшого кирпичного гостевого коттеджа. В гостевом коттедже были три спальни с широкими балконами, выходящими на разные стороны. Кейтлин бывала здесь и раньше. Он устроил ее на софе в гостиной. Немного придя в себя, Кейтлин осмотрелась.

Через подлокотник софы был перекинут черный кожаный пиджак, на кофейном столике лежала сложенная газета. В воздухе витал аромат лосьона, смешанный с запахом кожи, кедрового дерева… и мужчины. В ней шевельнулось желание, как только она вдохнула в себя эту смесь ароматов.

— Какую из комнат я могу занять? — спросила она.

— Моя спальня здесь. — Рафаэло показал в сторону комнаты с видом на виноградники.

— Мне нужно принять душ.

Кейтлин поднялась с софы. Он тут же оказался рядом. Она не знала, как себя вести с таким, ставшим вдруг молчаливым, Рафаэло.

— Ничего. Со мной все в порядке.

Он отступил назад.

Кейтлин выбрала себе спальню напротив. На широкую кровать бросила сумку.

Усталость навалилась на нее. Не было сил даже плакать — она, сгорбившись, сидела на краю постели, упершись локтями в колени. Ее пальцы были черными от въевшейся в кожу сажи. От нее, должно быть, несло дымом и лошадьми.

Собравшись с силами, Кейтлин встала и пошла в душевую. Стянула с себя испачканную пижаму, открыла кран и стала под душ.

Это было божественно. Через несколько минут, чистая и освеженная, она завернулась в большое мягкое полотенце и направилась в гостиную.

Рафаэло встретил ее улыбкой.

Когда он так смотрел на нее, она забывала обо всем и видела только теплоту его глаз, участие человека, которому удалось затронуть самые потаенные струны ее души.

— Мне нужна какая-нибудь одежда. — От усталости даже обычная неловкость покинула ее.

— Можешь взять мой халат, — предложил Рафаэло. Он вернулся из спальни, держа в руках темно-синий халат с монограммой.

Кейтлин закрыла за собой дверь и сбросила простыню. Халат был немного великоват. Она кожей чувствовала ткань, пропитанную его запахом, и это ощущение было даже более волнующим, чем когда он обнимал ее.

Рафаэло сидел в гостиной, казалось полностью погруженный в чтение газеты.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она. — За то, что помог с лошадьми, за халат, за предоставленный кров.

Рафаэло поднял глаза. Похоже, газета была просто поводом не выдать себя взглядом. Он хотел ее. Но и был способен контролировать себя.

Но нужна ли ей теперь его сдержанность?

— Садись. — Он показал на стул. — Я принесу тебе вина. К тому же в холодильнике осталось кое-что из еды. Так что перед сном мы могли бы еще и перекусить.

Она села. Но не на стул, а на софу рядом с ним. Его брови удивленно поднялись.

Кейтлин почувствовала удовлетворение. Не все, что она делала, он мог предугадать.

Она отпила из своего стакана. Совиньон бланк. Прохладный, слегка цитрусовый вкус с ароматом крыжовника… Крыжовника?

Кейтлин подняла бокал и понаблюдала за игрой света в янтарной жидкости.

— Это не наше?

— А должно быть ваше?

Ее щеки вспыхнули.

— Ты имеешь право покупать все, что тебе нравится. — Она сделала еще глоток. — Хит был бы доволен, узнав, что ты пьешь его вино. Даже больше того — дал бы тебе рецепт.

Глаза Рафаэло блеснули. Она усмехнулась про себя. Ей удалось вывести его из равновесия.

— Я и не собирался спрашивать рецепт. Просто всегда интересно, какое вино у твоего конкурента.

— Конкурента? — Ее глаза расширились. — Хит тебе не конкурент. Он твой брат.

— Только наполовину. И без той близости, что предполагает это слово, когда растут вместе. Мы чужие друг другу.

— Не надо смотреть на это только с одной стороны. Неужели ты не понимаешь? Есть еще кое-что, о чем думал твой отец-маркиз. Он хотел, чтобы у тебя был шанс познакомиться с твоей семьей.

— У меня есть семья. И мне не нужно…

— У тебя есть только мать. И все. — Она посмотрела на него. — Но у тебя могут быть братья, сестра. Даже родной отец. Подумай об этом, Рафаэло, прежде чем продавать с аукциона часть «Саксон Фолли». Подумай о той любви, от которой ты намерен отгородиться.

— Хватит с меня лекций. Единственный вид любви, который я признаю, это…

И, прежде чем она успела что-то сказать, Рафаэло уже целовал ее.

Было понятно, что таким способом он хотел заставить ее замолчать. Но возмутиться по этому поводу она не успела, потому что все мысли разбрелись в разные стороны, и осталась только одна: она любила его… И любила Саксонов. Ситуация была безвыходной.

Рафаэло замер, когда ее пальцы, скользнув по шее, притянули его голову. Потом он выдохнул, и Кейтлин знала, что победила.

Полы ее халата разошлись. На мгновение его глаза остановились на ее оголившейся груди с торчавшими сосками. Он выругался сквозь зубы…

— Прости… я не хотел, чтобы это случилось.