-Это верно.

- Ты думаешь, что ты одинока?

- Да.

Глаза Тристана закрываются, и низкое рычание вырывается из его горла. Оно нарастает, пока не перерастает в яростный рев, который потрясает меня до глубины души. Он сжимает мое предплечье, прежде чем отпустить, как будто я обожгла его. Он опускает голову на руки и яростно проводит ими по лицу.

Взгляд останавливается на мне, когда они снова появляются в поле зрения, и он делает шаг ко мне.

Я, спотыкаясь, бреду назад по коридору.

- Ты действовала в соответствии с этими мыслями?

Я сглатываю, и его взгляд опускается на мое горло, прежде чем вернуться к моему лицу. Когда он заговаривает, его голос звучит мягче, но предупреждение в его словах звучит с жестокостью, которую я отчетливо ощущаю.

- Спаси сегодня жизнь, детка. Скажи мне, что ты никому не позволяла прикасаться к себе с тех пор, как мы вместе.

Еще один удар ножом в сердце, на этот раз в виде нежного обращения, которое он ко мне припас.

Детка.

Он произносит это так властно, его голос глубокий и требовательный. Мне нравится, когда он меня так называет. Каждый раз, когда он это произносит, это похоже на любовную ласку в сочетании с неистовым обещанием собственности.

Я никогда больше не услышу, как он это говорит. Осознание этого вырывает рыдание из глубины моей груди.

Я отвожу от него взгляд, быстро моргая. Надеясь, что они исчезнут так же быстро, как и появились.

- Не называй меня так, - огрызаюсь я дрожащим голосом. - Я же сказала тебе, что между нами все кончено. Твое появление здесь ничего не меняет. Я даже не понимаю, зачем ты пришел.

Слезы накапливаются в моих глазах и стекают по нижнему веку вниз по лицу. Это безумие, что я годами не плакала, а теперь, кажется, не могу остановиться. Все это связано с ним, хорошее, плохое, невыносимо болезненное.

Его лицо вытягивается, когда он видит мои слезы, и он тянется ко мне, но я отхожу вне пределов его досягаемости.

- Хоть раз, пожалуйста, послушай меня и уходи, когда я тебе скажу.

Вытирая слезинки со щек, я поворачиваюсь и пробегаю трусцой остаток пути до двери своей квартиры, счастливая, что наконец-то могу увеличить расстояние между нами.

Мне так не везет.

- Я сделаю это, когда ты перестанешь убегать от меня, - гремит он. - В прямом и переносном смысле.

Я смотрю, как он несется за мной по коридору, его тело каким-то образом уменьшает пространство. Я вожусь со своей связкой ключей, пока не нахожу нужный ключ и вставляю его в замок. Я распахиваю дверь и захожу внутрь, тут же разворачиваюсь и захлопываю ее.

-Нера? - Я слышу, как Сикс спрашивает у меня за спиной. Ее голос звучит испуганно, вероятно, из-за того, что я только что ввалился в комнату после самоволки на все выходные.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что она сидит с Тайер и Беллами, все трое смотрят на меня с выражениями, варьирующимися по шкале удивления.

- Почему ты плачешь? - Спрашивает Тайер, беспокойство заставляет ее встать.

Я все еще смотрю на них, когда чувствую, как рука Тристана хватает дверь, прежде чем она закрывается.

Затем он распахивает ее и врывается внутрь.

У меня от шока отвисает челюсть, слезы на мгновение сменяются неверием.

Он не замечает ни квартиру, ни людей в ней, его горячий, яростный взгляд устремлен на меня, и только на меня.

- Профессор Новак? - Я слышу, как Беллами зовет сзади. В ее голосе отчетливо слышится полное замешательство.

Я даже не знаю, слышит ли он ее.

- Я зол на тебя, Нера, и ты делаешь себе только хуже, убегая от меня.

– Тристан, я...

- Тристан? - Тайер и Беллами говорят в унисон, прерывая меня.

Мое сердце бьется так бешено, что я едва могу вдохнуть. Я чувствую, что у меня учащенное дыхание. Сочетание вынужденной встречи с Тристаном, когда я не готова, борьбы с ним, когда я только что узнала об этом предательстве, и того, что мои миры сталкиваются и рушатся так неожиданно и публично, заставляет меня хватать ртом воздух.

- Какого черта ты называешь его Тристаном? - Сикс в шоке спрашивает.

Даже не взглянув на них, он хватает меня за локоть и тянет за собой в мою спальню. Я слышу голос Тайер , прежде чем он захлопывает за нами дверь.

- Подожди, это тот самый парень? Это он Гэри? - спрашивают они

И тогда мы остаемся только вдвоем, и мне никуда не деться.

-Я даже не знаю, с чего начать, - рычит он, делая шаг ко мне. - Спрашиваю тебя, где ты была, с кем ты была, почему ты думаешь, что одинока, или какого хрена ты пыталась меня бросить. Но учитывая, что я провел последние сорок два часа в своей машине, спал на леденящем холоде, ожидая, когда ты вернешься домой, я начну с этого. Где, твою мать ты была?

Вот почему он выглядит так ужасно. Он ... ждал меня все это время? Я не понимаю, но это никак не успокаивает меня.

- Ты хочешь знать, где я была? - Говорю я, поддразнивая его.

- Да, учитывая, что я писал тебе, может быть, сотню раз, это было бы чертовски здорово, - отвечает он, сарказм сочится из его слов.

- Я прятался в пентхаусе нашего отеля, одна, выплакивая из-за тебя все слезы последние два дня!

Он отшатывается, на его лице написано полное замешательство. Я хочу стереть это, если понадобится, силой, чем угодно, только не заставлять его продолжать изображать невиновность.

- Какого хрена? - Восклицает он. - Почему?

Я усмехаюсь, закатывая глаза.

- Если ты собираешься притворяться, что ничего не делал, тогда я не знаю, почему ты заставляешь меня говорить. Нам нечего сказать друг другу.

Он хватает меня за руки прямо над локтями и притягивает к себе.

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Нера. Абсолютно . Очевидно, я сделал что-то, что вывело тебя из себя, но я не могу извиниться и все исправить, если не знаю, что именно я сделал .

-Никакие извинения не исправят того, что ты натворил, - выплевываю я.

Он бледнеет, и я бросаюсь убивать.

-Я видела тебя. У Тартуччи, с ней. Кто бы она ни была. Девушка, которая не я. Высокая, блондинка, красивая. Великолепная улыбка. Вероятно, у нее все в порядке с головой, и у нее нет проблем с открытостью и выражением своих чувств к тебе. - Я проклинаю себя, когда мой голос срывается на рыдание. - Подходящая по возрасту и та, кого ты можешь с гордостью носить под руку. Короче говоря, идеальная женщина. Я понимаю, это самое худшее, - говорю я, и слезы снова появляются. - В ней есть все, чего только можно пожелать, поэтому, конечно, ты хочешь ее .

Он резко выдыхает, качая головой.

- Нера…

Он притягивает меня к себе, его рука скользит, чтобы обхватить мою щеку. Я отворачиваю лицо в сторону, не желая его прикосновений ко мне.

- Это должно быть самой легкой частью для тебя, - кричу я. - Ты должен быть с ней, тебя не должно быть здесь, но ты здесь. Почему ты продолжаешь возвращаться? Почему ты продолжаешь оставаться, когда я говорю тебе уходить?

Он сжимает мою челюсть и заставляет меня посмотреть в его горящие глаза.

-Потому что я чертовски люблю тебя, вот почему, - восклицает он. - Я влюблен в тебя. - Мягче он добавляет: - Как это до сих пор для тебя не очевидно?

Я открываю рот, готовая захлопать ему в ответ, но слова замирают у меня на языке от его слов. Тишина тянется бесконечно долго, пока я перевариваю его слова.

– Ты не можешь говорить мне это, когда...

- Та женщина, с которой ты видел меня. Блондинка? Это Тесс.

- Я не хочу знать ее гребаного имени, - шиплю я в ярости. Толкаюсь в него.

Мой рот работает независимо от моего мозга, мышцы слишком заняты словами, которые он только что так небрежно обронил, как будто это не самые важные слова, которые человек когда-либо мог сказать.

- Нера, это Тесс. Моя сестра. Та, о которой я тебе говорил.

Я останавливаюсь, как заезженная пластинка, на середине размышления. Как будто дымка гнева мгновенно испаряется, оставляя на ее месте рациональные мысли. За последние несколько месяцев он много рассказывал мне о ней, о том, что она его лучший друг и самый надежный советник.

Тристан видит, как работают шестеренки у меня перед глазами, и достает свой телефон. Он прокручивает ряды фотографий, прежде чем выбрать одну и повернуть телефон в мою сторону. Это фотография, на которой он подростком рядом с блондинкой.

Той самой, с которой был в ресторане.

Он проводит пальцем, и появляется еще одна фотография, на этот раз его самого, когда он был еще моложе, с ней на пляже.

Облегчение снимает непосильный груз, которым гнев, обида и боль удушающе давили на все мои основные органы, и обеспечивает немедленный выброс серотонина и надежды.

- Она ни с того ни с сего удивила меня прошлой ночью. Я бы познакомил вас вчера, но ее ... жених прервал нас в пятницу вечером и увез ее обратно в Англу – знаете что, это долгая история. Это не имеет значения. Что имеет значение, так это тот факт, что она моя сестра, а не какая-то другая женщина, с которой я встречался за твоей спиной.

Мое сердце колотится с каждым словом, но он продолжает.

- То, что у нас есть, реально. Ты не была – не являешься для меня просто увлечением. Я ставлю все это на кон ради тебя. Чтобы ты была со мной. И все потому, что я не могу выкинуть тебя из своей головы или из своего сердца. Хуже всего то, что я полностью осознаю все последствия, которые влечет за собой любовь к тебе, но я не могу заставить себя проявить хоть каплю чувства самосохранения. Мне все равно, что случится со мной, потому что альтернатива — мир, в котором мы с тобой не вместе, — не стоит даже рассматривать, не говоря уже о том, чтобы жить.

Он хватает мое лицо, почти до боли сжимая его в ладонях, и с жаром смотрит мне в глаза.

- Ты знаешь, каково это - видеть, как ты выходишь из машины с другим мужчиной? Мне больно, - восклицает он в нескольких дюймах от моего лица. Он хватает мою руку в свою и прижимает ее к своему сердцу. Оно бьется дико, неистово, и я уверена, что чувствую остатки этой боли. - Мысленно и физически. Это как если бы в мое сердце вонзили кинжал размером с Бурдж-Халифу. Это все, о чем я могу думать, это все, что я могу чувствовать, потому что это причиняет боль каждый раз, когда я, блядь, дышу. Ты меня понимаешь? Мне физически больно видеть тебя с ним, представлять тебя с кем-то, кто не является мной. Подумай об этом в следующий раз, когда предположишь, что я заинтересован в ком-то другом , - говорит он, отступая и беспорядочно проводя рукой по волосам. Он разворачивается и подходит ко мне. - У меня черно-белый мир, и ты несешь ответственность за то, что в нем есть только цветные части, Нера. Я не желаю отказываться от своих красок .

Он снова берет мое лицо в ладони, маниакально убирая волосы с моего лица.

- Я не собираюсь причинять тебе боль. Ты должна поверить в это. Ты должна доверять мне. Я не твой отец, я не твоя мать. Я Тристан. Я здесь, в этой комнате, ради тебя. Я только что рассказал о наших отношениях твоим друзьям и поставил свою карьеру под угрозу из-за тебя. Я просыпаюсь по утрам, думая о тебе. Я твой всеми мыслимыми способами, которые только существуют, и если они изобретут новые способы, я буду твоим и в этих способах .

Шок замораживает меня. Я ненавижу те части себя, которые не знают, как быть любимой, и отвергают это при первых признаках неприятностей. Постоянный самосаботаж изматывает, и я внезапно чувствую себя уставшей от мира. Я устала от постоянной борьбы.

- Ты так занят, пытаясь оттолкнуть меня, что даже не видишь, что я прямо здесь. Я здесь, Нера. Я никуда не уйду. - Он прижимается своим лбом к моему, делая глубокий вдох. Он шепчет: - Пожалуйста, перестань отталкивать меня.

Я тихо плачу, пока мы стоим там. Происхождение моих слез для меня загадка. Это смесь боли, облегчения и пьянящего чувства счастья.

- Ты меня любишь?

Он кивает. - Я влюблен в тебя. Все, что касается тебя. Я понятия не имею, как ты вообще могла подумать, что я буду смотреть на кого-то другого, когда я каждое мгновение бодрствования думаю о тебе и каждое мгновение сна мечтаю о тебе. Это последнее, о чем я думал, когда пришел сюда преподавать, но встретиться с тобой, узнать тебя получше, влюбиться в тебя? - он делает паузу, делая прерывистый, эмоциональный вдох. Он срывает поцелуй с моих губ. - Это было приключение всей моей жизни. Я никогда не мог себе представить или надеяться испытать счастье, подобное тому, которое я испытываю, когда я с тобой .

Эмоции подступают к моему горлу, когда я цепляюсь за него, мое тело не выдерживает. Как будто, когда я отпускаю последние стены, защищающие мое сердце, с меня спадает физический груз, и я прижимаюсь к нему. Он прижимает меня к своей большой груди, мое запрокинутое лицо утыкается в изгиб его шеи, его руки обвиты вокруг моей спины, как обручи.

Так много слов, так много мыслей проносится у меня в голове, но ничего не выходит. Ответить ему взаимностью на мои чувства непросто, и все, что мне удается сделать ему сразу, - это давно заслуженное признание.

- Мы встречаемся.

Мое выступление - нечто среднее между объявлением и вопросом, но сказано намеренно. Подтверждение того, что теперь для меня наконец-то очевидно.

Он глубоко смеется, его настроение поднимается. Его грудь вздымается с каждым смешком, движение под моей щекой успокаивает.

- Да, детка, уже некоторое время. Спасибо, что наконец-то поняла .

Мои глаза закрываются.

Детка.

Он поворачивает мое лицо и наклоняет свое к моему. Первое соприкосновение наших губ ощущается так, словно мы вышли на солнце после целого дня, проведенного взаперти. Энергия пронзает меня, когда он прижимается своим ртом к моему, и я счастливо хнычу.

Прошло всего два дня, но мне показалось, что прошла целая жизнь.

Когда я приоткрываю губы, он громко стонет. Его язык проникает внутрь, ища мой. Он прижимает меня к стене, его рука опускается рядом с моей головой.

Я тянусь к нему, чтобы притянуть ближе, но он поднимает голову. К тому времени, как он отрывает свои губы от моих, у меня кружится голова от вожделения, и мне требуется минута, чтобы прийти в себя.

- Ты больше никогда не сможешь так поступить, - ворчит он, хватая меня за горло. - Исчезнуть от меня. Я чуть не сошел с ума, когда от тебя не было вестей. В следующий раз, когда ты разозлишься на меня, напиши мне, скажи, какое я дерьмо, скажи, где ты, и скажи, что с тобой все в порядке. Больше никаких побегов.

Я киваю, и он нежно сжимает мое горло. Предупреждающе.

-Хорошо, - говорю я. - Но ты должен пообещать мне кое-что взамен.

-Что угодно.

- Не разбивай мне сердце. Я тебе этого не прощу. Я была разочарована и предана теми, кто обещал, любить меня. Они причиняют мне боль. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Не поступай так со мной. Если ты заставишь меня влюбиться в тебя, признай это. Если ты заставишь меня отдать тебе свое сердце, ты должен будешь сохранить его.

Его глаза темнеют, ухмылка растягивает уголки его губ. Его рука скользит по моей шее сзади, обхватывая мой затылок.

- Это уже мое, Нера, и я никогда не отдам это обратно.

Он прижимает мой рот к своему в опустошающем поцелуе. Это полная противоположность целомудрию. Другой рукой он обнимает меня за талию и прижимает к своему твердому члену, но сам поцелуй медленный. Дразнящий и мучительно соблазнительный. Его язык переплетается с моим и облизывает мои губы, прежде чем он обхватывает ртом мою пухлую нижнюю губу.

Когда он прикасается ко мне, по моему телу пробегает электричество другого рода. Этот момент такой пьянящий, такой мощный и заряженный, что я чувствую его вокруг себя, сжигающий нас вместе, как вспышка молнии перед раскатом грома. Каждое прикосновение к моему телу, будь то его губы на моей шее, его рука на моем бедре или его пальцы, скользящие по моей киске, каждое его прикосновение доводит меня до экстаза.

В момент прояснения я распорядилась, чтобы в отель доставили удобную одежду. Он срывает спортивные штаны, избавляется от моего нижнего белья, а затем оказывается рядом, прижатый к моей киске и требующий входа.

Я ожидаю, что он войдет, но вместо этого он снова находит мой рот.

- Я люблю тебя, - шепчет он мне в губы, прежде чем завладеть ими в нежном поцелуе. Медленно он начинает входить внутрь.

Он проглатывает хриплый стон, который я издаю, и опускается внутри меня. Черт, как хорошо чувствовать его внутри себя и снова прижиматься ко мне. Нет такого места, где я предпочла бы быть.

Я хватаю воротник его рубашки и начинаю стаскивать ее через голову. Чистое возбуждение сияет в моих глазах, когда они падают на его обнаженную грудь. Он такой толстый и совершенный, такой мужчина. И почему-то он любит меня.

Мои ногти впиваются в его спину, царапая его, чтобы притянуть ближе. Он прижимает меня к стене, мои ноги обхватывают его талию, когда он входит в меня.

- Ты такая хорошая девочка, - выдыхает он мне в рот, подчеркивая предложение толчком. - Умница. - Толчок. - Красивая. Толчок. - Болтливая. - Толчок. - Моя.

Мои глаза закатываются от его горячих, собственнических слов.

Я позволила своим стенам, своему страху уязвимости и собственному недоверию ослепить меня от того факта, что он любит меня. Когда все это окончательно разрушено и ушло, все, что осталось, - это любовь. Теперь я вижу это ясно. Он был рядом со мной в течение нескольких месяцев, заботился обо мне, сражался в моих битвах, спасал меня.

Я обхватываю его лицо руками, когда он входит в меня. Он смотрит на меня, сначала в мои глаза, затем на мои бьюти-метки, затем на мой рот и снова на мои глаза. Его рот приоткрыт, легкие вздохи напряжения слетают с его губ с каждым толчком.

Глядя глубоко в его ясные глаза цвета океана, я приближаю его лицо ближе и заявляю о своих правах.

- Мой.

В ответ его яркие радужки темнеют, зрачки расширяются.

- Твой.

Влажность скапливается внизу моего живота в ответ, моя киска сжимается вокруг его толстой длины.

Я была такой глупой. Я чуть не позволила ему ускользнуть у меня из рук. Сейчас я держусь за него изо всех сил, как человек, нашедший спасательный плот посреди бурного глубокого моря и цепляющийся за него, чтобы добраться до безопасного места.

И я обнаружил, что, когда слова вырываются наружу, в них гораздо легче признаться, даже с гордостью заявить, чем я думала.

- Тристан?

- Да, детка? - он отвечает, закрыв глаза в сосредоточении. Его большой палец находит мой клитор и касается его, сводя меня с ума.

Я нежно глажу его по щеке.

- Я тоже тебя люблю.

Его глаза распахиваются. Они находят мои, дикие и бешеные, даже когда он скрипит зубами.

- Не говори мне этого, когда я по самые яйца внутри тебя.

Я смеюсь, держась крепче. - Почему бы и нет?

- Потому что ты собираешься заставить меня кончить.

Он разворачивает нас и подходит к кровати, где укладывает меня, заползая на меня сверху, все еще погружаясь в меня.

- Значит, я не должна говорить тебе, что люблю тебя? - Говорю я, поддразнивая его.

- Нет, я хочу, чтобы ты это сказала, черт возьми, мне нужно, чтобы ты это сказала. Скажи тому, кто будет слушать, фактически скажи всему гребаному миру, чтобы они знали, что ты моя. Просто подожди пять минут, - ворчит он, наморщив лоб, когда закидывает мою ногу себе на плечо, меняя угол своих толчков.

Удовольствие зажигает каждый атом в моем теле, и я выгибаюсь навстречу ему в ответ.

- Я не могу, - тяжело дышу я, - я не могу больше ждать ни секунды, чтобы сказать тебе, что я чувствую. Я люблю тебя.

Он чертыхается, а затем его рот обрушивается на мой. Он целует меня, пока его большой палец играет с моим клитором, и его толчки подводят меня все ближе и ближе к краю.

- Еще раз.

- Я так нездорово, опасно, по уши влюблена в тебя, детка. - Его глаза обжигают мой рот, как будто он впитывает каждое мое слово и запирает их в своей голове. Они прямо-таки обжигают, когда я использую то же ласковое обращение, что и он ко мне. - Очень долгое время, я просто не могла признаться в этом самой себе. Не могла преодолеть свой прошлый опыт и понять, что лучшее, что когда-либо случалось со мной, все это время оставалось рядом. Ты научил меня верить в себя, быть доброй к самой себе. Ты научил меня по-настоящему жить и наслаждаться этим. Ты делаешь меня невероятно счастливой. Правда в том, что я больше не знаю, как жить без тебя. Надеюсь, мне никогда не придется узнать. Я не знаю, что ждет нас в будущем или как мы ориентируемся в реальности наших обстоятельств, но для меня это не имеет значения. Все, что имеет значение, - это знать, что я буду с тобой, и мы разберемся во всем вместе.

Его глаза сверкают чистой одержимостью, когда он смотрит на меня. Он трется своим носом о мой, прежде чем найти мой рот своим. Он позволяет своему весу полностью навалиться на меня, его тело душит меня своим теплом и лаской.

Я нахожу его ухо и шепчу: - Лучшим решением, которое я когда-либо принимала, было подойти к тебе в том баре.

- Лучшим решением, которое я когда-либо принимал, было пойти за тобой, когда ты попыталась уйти.

Я хихикаю, и он наказывающе толкается в меня. Мой рот приоткрывается на шепчущем ‘о’, когда он ворчит мне на ухо: - Не смешно. Я чуть не упустил любовь всей моей жизни из-за этой маленькой игры .

Мои щеки краснеют, и я притягиваю его губы к своим. Он ускоряет ритм, и я выгибаюсь навстречу ему, толчок за толчком. Наши рты остаются слитыми, когда он входит в меня.

Затем он сжимает мой клитор, заставляя все мое тело содрогнуться. Его мышцы сжимаются, когда моя киска сжимается вокруг него. Взрывоопасность наших совместных оргазмов удивляет меня, и все, что я могу сделать, это держаться за него, пока он погружает меня в себя.

Мы лежали так несколько минут, переводя дыхание и тихо смеясь, глядя друг на друга, смехом молодых людей, недавно и головокружительно влюбленных. В моей груди и на душе такая легкость, которую, я надеюсь, мне удастся сохранить навсегда.

В конце концов, стук в дверь моей спальни заставляет нас вздрогнуть.

- Мы услышали какие-то звуки, э-э, давайте назовем это энергичным согласием, доносящиеся из вашей спальни... – начинает Беллами с другой стороны двери.

- Мы слышали это даже из гостиной! - Тайер вскакивает, ее взволнованный голос отчетливо звучит сквозь твердое дерево. - Поздравляю исключительно с этим, Нера. Я показываю тебе большой палец за дверью, я знаю, ты этого не видишь .

- Сосредоточься, - слышим мы, как Беллами шепчет ей шипение.

- Что Беллами пытается сказать, так это то, что, похоже, вы, ребята, помирились, так что, если хотите, можем ли мы войти? - Говорит Сикстайн, беря управление на себя. - Мы умираем от желания узнать, что, черт возьми, происходит.

—И лично я также хотела бы обсудить возможное продление срока действия моего документа о ценных бумагах...

-Тайер!



















✽✽✽















Глава 39

















Тристан
























Я должен был сказать Нере правду вчера.

Я думал, именно поэтому она все прекратила. Когда она закричала, что знает, что я сделал, я был уверен, что меня разоблачили. Облегчение, когда я понял, что она неправильно поняла мой ужин с Тесс, было сокрушительным.

Это было моим началом обнажить все это и признать ложь, лежащую в основе наших отношений, но я не смог этого сделать. Не тогда, когда я впервые пережил сорок восемь часов ада, не тогда, когда я знал, что если я это сделаю, это будет означать еще много дней без нее.

Это было эгоистично, но я был готов на гораздо большее, чем просто солгать, чтобы убедиться, что она останется моей.

Я скоро скажу ей, как только мы установим наши официальные отношения. Как только она поймет, как сильно я ее по-настоящему люблю. Тогда она не сможет меня бросить.

- Так ты извращенец?

Голос и вопрос одинаково пугают меня и вырывают из моих мыслей. Я отворачиваюсь от своего стола и нахожу Сикстайн, Тайер и Беллами в дверях моего класса.

Заговорила Беллами. Они с Сикс входят в комнату, когда Тайер закрывает за ними дверь.

- Прошу прощения? - Спрашиваю я, сбитый с толку.

Сикстайн стоит перед моим столом, скрестив руки на груди и прищурив на меня глаза. Беллами прислоняется бедром к моему столу с подозрительным выражением лица.

- В этом году ты пришел на RCA весь такой угрюмый и загадочный, с твоими идеальными скулами и явным презрением к своей профессии, я имею в виду, о чем это? Тебе пришлось уйти из твоей предыдущей школы из-за какого-то грязного скандала или чего-то в этом роде? - Спрашивает Тайер, беспечно сидя на парте в первом ряду и счастливо болтая ногами.

- Она спрашивает, это что, твоя фишка? - Требует Беллами. - Приставать к девушкам помоложе, спать с ними, заводить с ними отношения?

Это все равно что быть загнанным в угол Крутыми Девчонками. Прошлой ночью я знал, что девушкам необходимо провести обстоятельный опрос, поэтому довольно быстро ушел после того, как они втроем постучали в дверь. Когда Нера пришла позже, она сказала мне, что они часами допрашивали ее в стиле испанской инквизиции. Она пересказала каждую деталь нашей истории, за исключением признания в наших чувствах ранее той ночью.

Я думаю, что часть ее все еще не решается поверить, что это правда, что я действительно люблю ее. В прошлом она была разочарована той же самой реальностью, так что я понимаю.

Это только заставляет меня любить ее еще больше.

А теперь, похоже, настала моя очередь подвергаться допросу.

- Она не девочка, - выдавливаю я из себя.

- Но это твое дело? -Спрашивает Сикстайн.

- Нет.

Тайер наклоняет голову набок и изучает меня, бросая испытующий взгляд, прежде чем решить: - Он не похож на извращенца.

Беллами поворачивает только голову, чтобы посмотреть на свою подругу.

- То, что он сексуальный, не означает, что он не является огромным красным флагом. На самом деле, это, вероятно, делает все еще хуже . - Она задумчиво смотрит на меня в ответ. - Он, должно быть, извращенец.

- Я не извращенец.

- Это именно то, что сказал бы извращенец, - восклицает Тайер, указывая на меня.

Я закрываю глаза, сжимаю переносицу и делаю глубокий вдох, используя все свои запасы терпения. Я слышу, как снова открывается дверь, и поднимаю голову, когда входит Феникс. Он хмурится, оценивая открывшуюся перед ним сцену, но подходит к своей невесте, его лоб разглаживается, когда руки обнимают ее за талию.

-Дикая девчонка, - мурлычет он, его рот опускается к ее волосам. - Что ты здесь делаешь?

Она хихикает, когда он утыкается носом в ее шею и обхватывает ладонями лицо, покрывая губы быстрыми поцелуями.

Тайер закатывает глаза. - Не прямо сейчас, Феникс. Не отвлекай ее, у нас есть важные дружеские дела, которыми нужно заняться.

Он мычит в знак согласия и подходит, чтобы сесть на стол рядом с ней, увлекая Сикстайн за собой и устраивая ее между своих ног и у себя на груди.

- Ты допрашиваешь его о его отношениях с Нерой? - спрашивает он, доставая телефон. - Я говорю ребятам.

Сикстайн смотрит на него широко раскрытыми глазами. - Ты знал?

Феникс машет телефоном в мою сторону. - Он проводит восемьдесят процентов своего времени в классе, трахая ее. Я удивлен, что ты не заметила. - Черт возьми, правда? Это новость для меня. Мне нужно быть более осторожным, не раскрывая свою одержимость ею. - Это все, что тебе нужно увидеть, чтобы понять, что он чертовски избит. Нера обвела его вокруг своего мизинца, - добавляет он, ухмыляясь мне, как будто то же самое нельзя сказать о нем с Сикстайн.

Беллами поднимает бровь в мою сторону, когда я продолжаю молчать. - На это нечего сказать?

- Нет.

- Почему бы и нет?”х - Спрашивает Тайер.

Медленная, удовлетворенная улыбка растягивает мои губы.

- Я не слышал ни единой лжи.

Сикстайн поднимает взгляд на Феникса.

- Почему ты не рассказал мне о них двоих?

Он пожимает плечами. - Мне похуй, что он делает. - Его руки сжимаются на ее бедрах. - До тех пор, пока это не будет касаться тебя.

Она мило краснеет. - Теперь, когда я думаю об этом, я бы не хотела услышать это от тебя. Нера должна была сказать мне, когда будет готова. Она оглядывается на него. - У тебя есть еще какие-нибудь секреты?

Он напрягается, но мне надоело наблюдать, как бесцельно протекает этот разговор.

- Послушайте, - вмешалась я, глядя на девушек одну за другой, - последнее, чего я хочу, это быть пойманной со студенткой, поверьте мне. Ты думаешь, я не хочу держаться подальше? Ты думаешь, я не хочу встречаться буквально ни с кем другим? Я, блядь, не могу, - выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. - Если я трахаю ее в глаза на уроке, это потому, что я не могу насытиться ею, хотя мы проводим вместе каждую ночь. Я люблю ее. Я пытался не любить ее, но не могу. Что еще более важно, я этого не хочу. Все, о чем я могу думать, - это о том дне, когда я смогу держать ее за руку на публике и кричать с крыш, что она принадлежит мне .

Взгляд Сикстайн смягчается, а у Беллами отвисает челюсть. Удивленная, но довольная улыбка растягивает губы Тайер.

Дверь распахивается, отвлекая всеобщее внимание от меня, когда врываются Рис и Роуг.

-Детка! - Восклицает Тайер, спрыгивая со стола в ожидающие объятия Риса.

Проницательный взгляд Роуга перемещается с того места, где я сижу, на Беллами, которая все еще прислоняется к моему столу. Ее собственные глаза радостно сияют, когда встречаются с его.

Он подходит к ней и собственнически кладет руку ей на задницу. - Ты стоишь ужасно близко, милая, - бормочет он.

Она обвивает руками его шею и мило смотрит на него из-под ресниц.

- Не нужно быть территориальным, детка. Он только что сказал нам, что влюблен в Неру.

Рис, который усиленно целовался с Тайер на заднем плане, как будто они не виделись два года, а не два урока, отрывает рот и смотрит на нее сверху вниз.

- Черт возьми, мы пропустили самое интересное. Расскажешь мне позже, милая?

Она кивает, тянется к его лицу и снова прижимает его губы к своим.

-Привет, - говорю я, щелкая пальцами, чтобы привлечь их внимание. - У меня слишком много дерьмовых дел, чтобы дольше наблюдать за этим маленьким воссоединением влюбленных. Если вы удовлетворены моими ответами, не стесняйтесь уходить .

- Ты не морочишь ей голову? - Спрашивает Беллами.

- Нет.

- Обещаешь? - Добавляет Тайер с ноткой предупреждения в голосе.

- Да.

Сикстайн кивает и выходит из-под ног Феникса, подходит ко мне и быстро обнимает. Я слышу, как он издает раздраженный звук, поэтому крепко прижимаю руки к бокам.

- Тогда добро пожаловать в семью, Тристан, - говорит она, прежде чем рассмеяться. - Так странно произносить твое имя.

–Что за... что вы, ребята, делаете?

Мы все как один оборачиваемся и видим Неру, стоящую в дверях с по-настоящему озадаченным выражением лица, наблюдающую за всеми нами вместе. Должно быть, она направляется на тренировку, потому что на ней симпатичный тренировочный костюм и сумка со снаряжением, перекинутая через плечо.

Я указываю на них. - Твои друзья допрашивают меня о моих намерениях относительно тебя.

- Хорошие новости, милый Медведь, оказывается, он не извращенец. Мы спросили его, - гордо объявляет Тайер.

Лицо Неры такое комичное, что я не могу удержаться от смеха.

- Эм, хорошо, - говорит она, не зная, как ответить. Она поворачивается к Сикстайн. - Итак, как у него дела?

Сикстайн счастливо улыбается своей лучшей подруге.

-Он сдал экзамен с честью.

Беллами поворачивается в объятиях Роуга так, что она стоит спиной к нему, а его рука обнимает ее за грудь.

-Пока. Мы с ней любители криминала, - говорит она, указывая большим пальцем между собой и Тайер. - Я видела каждую серию " Закона и порядка: спецназ ", хорошо? Я приглашу Оливию Бенсон пригласить тебя в следующем году, если посчитаю, что ты подонок. Или если ты причинишь ей боль.

- Понятно, - говорю я с торжественным кивком. Я поворачиваюсь лицом к Нере, разговаривая с ее друзьями, но глядя на нее. - А теперь, пожалуйста, уходи, чтобы я мог сказать своей девушке, как сильно я скучал по ней сегодня, - мурлыкаю я, протягивая к ней руку.

Она подходит ко мне, похотливо приковав взгляд к моему лицу, и переплетает свои пальцы с моими. Я прижимаю ее к себе, когда слышу, как остальные начинают двигаться к двери.

Я смотрю на нее снизу вверх из своего сидячего положения, впервые наслаждаясь этим другим видом. Она кладет теплую руку мне на щеку, нежно лаская меня.

- Насчет этого расширения ... - Я слышу, как Тайер начинает на заднем плане, ее тон поддразнивающий.

-Убирайся, - пренебрежительно говорю я, не сводя глаз с Неры.

-Стоило попробовать, - говорит Тайер, громко смеясь.

Рис обнимает ее за плечи и притягивает ближе. Все следы игривости исчезают с его лица, когда он бросает на меня ледяной взгляд. - Следи за тем, как ты с ней разговариваешь, Новак.

Я шепчу так, чтобы только Нера могла меня услышать.

- Скажи им, чтобы они ушли, чтобы я мог приступить ко многим развратным вещам, о которых думал весь день.

Ее глаза темнеют, а на губах появляется взволнованная улыбка. Она поворачивается к своим друзьям, делая прогоняющее движение рукой.

- Теперь моя очередь быть грубой со своим парнем, так что убирайтесь, пока мы, ребята, не устроили вам шоу.

Ее подруги хихикают, выходя, и мои глаза встречаются с глазами Роуга. Он окидывает меня оценивающим взглядом, его взгляд проникает в мой так, что у меня по спине пробегает холодок, прежде чем он уходит.



















✽✽✽















Глава 40

















Нера
























Я думала, что у нас с Тристаном уже были хорошие отношения раньше, но после этих нескольких дней все изменилось.

К лучшему.

Для внешнего мира мы по-прежнему остаемся тайной. На занятиях по международному бизнесу я хожу с опущенной головой, чтобы избежать пристального взгляда, которым он всегда смотрел на меня. Я ухожу, не поговорив с ним, как будто я его не знаю. Я иду на тренировку. Я иду домой. И цикл повторяется на следующий день.

Но с моими друзьями, моим ближайшим кругом, у нас крепкие отношения. Мне больше не нужно тайком приходить к нему поздно ночью под покровом темноты. Он приходит на игровые вечера, приглашает девочек и готовит нам ужин, ходит в паб и выпивает с мальчиками.

Он обнимается со мной на диване. Он принимает душ вместе со мной в моей ванной и щекочет меня перед запотевшим зеркалом, когда мы выходим из него. Он готовит мне завтрак по утрам и подает кофе в моей любимой кружке.

Не думаю, что я осознавала, сколько беспокойства и трепета я испытывала по поводу того, как на него отреагируют девочки, но они приняли его в семью, как мы приняли каждого из других мальчиков.

Даже сейчас, когда я смотрю, как он препирается с Тайер по поводу чемпионата мира, я чувствую, как мое сердце наполняется каким-то приятным теплом, которое я привыкла ощущать благодаря ему.

- Как ты можешь не болеть за Англию?

Она равнодушно пожимает плечами. -Смотреть на них неинтересно. Никакого чутья.

- Я не могу разговаривать с тобой, когда ты ведешь себя иррационально, - раздраженно говорит он. Я смеюсь из кухни, где снова наполняю бутылку водой.

- Теперь Аргентина, Франция, даже Хорватия - у этих парней есть стиль.

- Я болею за Францию ради моей шестой девочки, - добавляет Беллами, указывая на нее.

“Allez les Bleus!” Сикстайн радостно поет.

Тристан бросает на Беллами оскорбленный взгляд. - Твой парень англичанин, Беллами, болеть за французов - это, по сути, тяжкое преступление.

Она лукаво улыбается ему. - Не волнуйся, я знаю, как заставить его простить меня.

- Вы все безнадежны, - говорит он, разочарованно качая головой.

Они продолжают добродушно подтрунивать и препираться, а я наблюдаю за ними из кухни. Я не могу сдержать улыбку на своем лице, когда слушаю их, раскладывая закуски по тарелкам.

Моя булимия - это все еще то, с чем я борюсь каждый день, но голос стал тише, менее присутствующим и угнетающим. В большинстве случаев я могу отключиться от этого и сосредоточиться на осознанном питании, на продуктах, которые подпитывают мой организм. С каждым днем умственная нагрузка становится немного легче.

- Ты выглядишь счастливой.

Я оглядываюсь через плечо на Сикс, которая стоит рядом со мной, прислонившись к кухонному островку.

- Правда?

Она кивает, удерживая мой взгляд. - Да.

Я оглядываюсь назад, туда, где Тристан полусидит, полулежит на диване, дико жестикулируя руками, наблюдая за матчем сборной Англии. Он чувствует тяжесть моего взгляда и смотрит на меня, одаривая дерзкой ухмылкой, от которой мое сердце трепещет. Это то, что он дарит мне, когда я не стою рядом с ним, то, что говорит мне, что я принадлежу ему. Он подносит указательный палец ко рту и целует его, затем указывает на меня, прежде чем пару раз стукнуть себя по носу. Так он имитирует поцелуй в нос на расстоянии.

Я так влюблена в него, что это шокирует меня. Я не думала, что способна испытывать положительные эмоции так сильно, так искренне, но он легко вытягивает их из меня.

Я оборачиваюсь и смотрю на Сикс. - Думаю, я наконец-то могу.

Она подходит и быстро обнимает меня, отстраняясь, но держа руки на моих плечах. - Я так рада. Прости, я не заметила, что тебе было трудно раньше.

- Тебе не за что извиняться. Я не хотела тебя беспокоить.

Она бросает на меня разочарованный взгляд. - Нера…

- Нет, это было нечто большее. Мне было стыдно. Часть меня до сих пор стыдится. На бумаге у меня все получается, я привилегированная, успешная и удачливая во многих отношениях, удачливее большинства. Было так эгоистично признавать, что даже со всем, что у меня есть в жизни, я была глубоко несчастна, понимаешь?

Ее взгляд смягчается, и она нежно поглаживает мою руку. - То, что твоя борьба отличается от других, не означает, что она недействительна. Это также не означает, что вы должны держать их при себе и бороться молча. Я рада, что у тебя теперь есть Тристан, но я всегда буду сожалеть, что меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне.

Теперь моя очередь обнимать ее. Я обнимаю ее так крепко, желая передать глубину своей привязанности к ней, что почти прижимаю ее к себе.

- Не трать больше ни секунды на размышления об этом. Я та, кто держала это в секрете от тебя, и у меня хорошо получалось это скрывать.

- Не совсем, - отвечает она. Я отстраняюсь, удивленно приподнимая бровь. Она объясняет: - Теперь, когда я вижу тебя такой, по-настоящему счастливой и влюбленной, я не знаю, как я не замечала этого раньше. Разница между ночью и днем. Ты сейчас буквально сияешь, - радостно сообщает она мне.

- Я так влюблена в него, что это пугает меня.

Она понимающе кивает.

Она лучше, чем кто-либо другой, знает, насколько болезненной может быть любовь к кому-либо.

- Я понимаю. Как бы то ни было, я не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться. Он не может прожить и минуты, не оглядываясь назад. Ты влюбилась в хорошего парня .



















✽✽✽


- Хорошая работа сегодня, Нера. Действительно отличная работа с упражнениями для ног, - говорит мне тренер Келли.

Прошло пару месяцев с тех пор, как Крав ‘подал в отставку" и на его место вступил тренер Келли. Из-за этого мои тренировки по фехтованию полностью изменились. Хотя Келли так же ориентирован на результат, как и Кравцов, его методы гораздо менее экстремальны.

Он отдает приоритет активному восстановлению и движениям гимнастического типа, а также поднятию тяжестей и кардиотренировкам. Что еще более важно, он верит в позитивное подкрепление лучших спортсменов, и результаты были налицо. Я вижу улучшения каждый день.

- Спасибо, тренер, - говорю я, счастливо улыбаясь.

-Отдохни завтра, увидимся в воскресенье на тренировке.

-Звучит заманчиво, хороших выходных, - отвечаю я, беру свою сумку и направляюсь к выходу.

Я проверяю свой телефон и вижу, что у меня нет сообщений от Тристана. Я слегка хмурю брови. Это странно. Обычно он присылает мне все более непристойные сообщения, от которых я краснею после тренировки.

Я пытаюсь дозвониться до него, но он не отвечает.

Когда мы вышли из моей квартиры этим утром – я на тренировку, он на разминку, – он сказал мне встретиться с ним у него дома после, чтобы он мог приготовить мне обед.

Должно быть, он просто погрузил руки в тесто или что-то в этом роде и не проверяет свой телефон.

По дороге к нему домой я покупаю свежие цветы на местном рынке. Я знаю, что втайне ему нравится расставлять их по дому, и он хочет посмотреть, какими сортами я его удивлю. Сегодня я выбрала тюльпаны его любимые цветы.

Пару недель назад я забыла ключи от своей квартиры, и меня случайно заперли, потому что девочки были со своими парнями. Когда я добралась до "Тристана", он стоял наверху лестницы, ожидая меня. В руке у него была копия ключа от входной двери.

Он сжал мою руку и осторожно вложил ключ мне в ладонь, без единого слова сомкнув мои пальцы вокруг него.

Еще один шаг вперед в наших отношениях, маленький, но, тем не менее, заставивший мое сердце взволнованно трепетать.

Сегодня я пользуюсь этим ключом, заходя на его место и отвечая на сообщение от Беллами. Мое внимание сосредоточено на чем-то другом, и только когда я закрываю за собой дверь и оборачиваюсь, я замечаю, в каком состоянии квартира.

Похоже, что его частично разграбили.

Я застываю на месте при виде этого. Содержимое обеденного стола – одна или две кружки, какая-то почта, пара книг – разбросано по полу. Бутылка виски лежит разбитая рядом с ними, ее содержимое медленно стекает по белым стенам. От шока у меня перехватывает дыхание.

Что-то подсказывает мне не убегать, а идти дальше внутрь.

Неуверенно я вхожу в гостиную. На полу рядом с диваном разбросано еще больше книг. Маленькая, ничего не стоящая декоративная статуэтка разбита у основания книжной полки. Мои глаза следуют по пути разрушения, пока он не приводит меня в спальню. Нога выглядывает из-за рамы. Я отодвигаюсь в сторону, медленно обнажая все больше и больше тела, пока не узнаю Тристана.

Мое сердце замирает при виде него. Он сидит на краю своей кровати, склонив голову вперед, между согнутых ног, его локти покоятся на коленях. В правой руке у него полупустая бутылка виски.

- Тристан, - шепчу я, и в горле у меня образуется комок.

Он поднимает голову, и у меня перехватывает дыхание, но облегчения не следует. Взгляд, которым он одаривает меня, затравленный. Он смотрит прямо сквозь меня, как будто меня там вообще нет.

Я бросаю сумку, сбрасываю пальто и поспешно скидываю туфли, все это время не сводя с него глаз. Его взгляд тоже не отрывается от меня, пока я приближаюсь. Его глаза стеклянные и безжизненные.

- Что случилось? - Спрашиваю я, обхватывая ладонями его лицо и опускаясь на колени между его ног. Я осматриваю его тело, но он кажется в порядке, по крайней мере физически. Он невидяще смотрит на меня, пока я провожу руками по всему его телу. - Что случилось?

Я никогда не видел его таким , таким пустым. Несмотря на то, что он смотрит на меня, в его глазах нет обычной интенсивности или веселья, которые я успела полюбить. Он всего лишь оболочка самого себя.

- Что случилось, малыш? - Повторяю я, обхватывая обе стороны его лица в яростных объятиях.

Он осматривается мертвым взглядом на разгромленную квартиру. Наконец, после молчания, которое кажется вечностью, он бормочет: - Я заварил гребаный бардак.

Значит, это он разгромил свою квартиру. Я прижимаю его лицо к своему плечу, крепко прижимая к себе. Моя рука ласкает его щеку, когда я обнимаю его.

- Не беспокойся об этом, это легко поправимо. Ты в порядке?

Он отстраняется, его голова падает на матрас позади него, его глаза пьяно смотрят на меня из-под полуопущенных век.

- Он не должен был…Он не должен был.

Он бормочет слова, из-за опьянения их трудно разобрать. - Кто чего не должен был делать? - Я убираю его восхитительно растрепанные волосы с его лба, успокаивающе проводя пальцами по прядям. - Поговори со мной.

- Тесс написала мне после твоего ухода. Судя по всему, наша мать в больнице. Наш отец поместил ее туда.

Холодок ползет по моей спине, замораживая мои руки в середине ласки на его теле.

- Ты хочешь сказать... он причинил ей боль?

Он кивает, в его взгляде ясно читается страдание. - Сломал ей глазницу и левое запястье.

Я проглатываю испуганный вздох, готовый сорваться с моих губ. Неудивительно, что он так расстроен. Мое сердце болит за них обоих. Я могу только представить, какой страх она, должно быть, испытывала. Мое испытание меркнет по сравнению с ее, но страх уже был смертельным. Он остается с тобой еще долго после того, как удары прекратились.

Мне больно просто думать о том, что ей пришлось пережить это, о том, что она находится в больнице, особенно когда один из ее детей так далеко от нее.

- Он не должен был – Я должен был быть там, - яростно говорит он, резко обрывая себя и переключая мысли. - Я мог бы остановить его, если бы был там, - внезапно бушует он, вскакивая на ноги и заставляя меня потерять равновесие.

Я падаю обратно на задницу с тихим стоном, морщась, когда мой копчик соприкасается с землей.

Его взгляд опускается на меня, когда я издаю страдальческий звук.

- Черт. Черт, прости, - говорит он, присаживаясь передо мной на корточки и хватая меня за предплечья. - Я все порчу, прости. - Его голос немного маниакален, глаза широко раскрыты и безумны, когда он осматривает меня на предмет каких-либо травм.

-Привет, - говорю я, обхватывая его затылок одной рукой, а спину другой, притягивая к себе. - Эй, - повторяю я, заставляя его посмотреть мне в глаза. - Я в полном порядке, тебе не о чем беспокоиться, хорошо?

Он кивает и обнимает меня, прижимая к себе.

- Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю.

Он прижимается своим ртом к моему, и я чувствую вкус виски на его губах, на его языке. Я чувствую его вкус, как много раз в прошлом, когда у него, возможно, не должно было быть такого вкуса. Я не думаю, что у него есть зависимость, но у него определенно есть склонность, которую я считаю нездоровой.

Я отстраняюсь, не сводя глаз с его лица, и обхватываю рукой горлышко бутылки. Он молча наблюдает за мной и не двигается, когда я медленно вытаскиваю его из его руки и убираю.

- В том, что случилось с твоей мамой, нет твоей вины. Единственный человек, который виноват, - это твой отец. - Я закрываю и откатываю бутылку набок. - Ты не можешь взваливать на себя такой груз ответственности, это несправедливо. Ты ничего не мог бы сделать, все, что ты можешь сделать сейчас, это быть рядом со своей мамой. - Я мягко толкаю его назад, чтобы он сел. Я забираюсь к нему на колени, ставлю ноги по обе стороны от него и начинаю покрывать нежными поцелуями его подбородок. Он позволяет мне, не сопротивляясь моему лидерству и обхватывая мою талию руками. - Тебе так легко заботиться обо мне, присматривать за мной и быть уверенным, что со мной все в порядке. Похоже, ты делаешь то же самое для своей мамы и сестры. - Я прижимаюсь губами к его уху, одновременно проводя успокаивающими круговыми движениями по его спине и плечам. - Ты должен найти немного такой же доброты и сострадания к себе, малыш. Ты не можешь отдать все это просто так.

- Я думал, что она будет в безопасности. Так и должно было быть.

Он повторяет это снова и снова, бормоча слова у моей кожи, пока я обнимаю его. В конце концов, он встает, увлекая меня за собой на кровать. Он кладет меня рядом с собой, его рука обвивается вокруг моей талии и прижимает меня к нему.



















✽✽✽















Глава 41

















Тристан
























За последние пару месяцев мое потребление алкоголя постепенно уменьшилось. Выпивка больше не была тем, о чем я думал, потому что мне не нужно было заглушать себя, когда я был рядом с Нерой.

Я только однажды появился в Sambour с запахом спиртного, и Лука дал совет, который заставил меня убрать бутылку.

Он сказал мне: “многие повара пьют, и по множеству разных причин. Я не осуждаю тебя, я просто даю тебе понять, что твой вкус намного острее, когда ты трезв.

Он был прав, и в сочетании с Нерой рядом со мной я не пил в одиночестве с того дня.

Но когда Тесс позвонила мне по номеру, который был не ее, и сообщила, что сделал наш отец, я нуждался в утешении бесчувственной бездны, которая была до потери сознания пьяной.

Теперь, когда я открываю глаза, Нера - первое, что я вижу. Она прижалась ко мне, уткнувшись лицом мне в грудь, и крепко спит. На нас обоих все еще вчерашняя одежда.

Я понятия не имею, который сейчас час. Все, что я помню, это то, как она обнимала меня, когда я проваливался в пьяный сон.

Пряди ее волос упали на лицо. Я убираю их, аккуратно заправляя ей за ухо. Она шевелится, издавая тихий стон, от которого мой член мгновенно твердеет. Ее глаза распахиваются, эти темные глубины манят меня.

- Что я такого сделал, чтобы заслужить тебя? - Спрашиваю я вслух.

Она поднимает голову и целует меня, обхватив мое лицо одной рукой.

- Ты спас меня, - шепчет она в ответ. - Это то, что ты сделал.

Я качаю головой, прижимаясь своим лбом к ее лбу.

- Ты все неправильно поняла, - выдыхаю я. - Ты та, кто спасла меня.

- Может быть, именно поэтому я выбрала тебя в том баре. Может быть, именно поэтому ты не мог просто позволить мне уйти. Я думаю, может быть, нам было суждено встретиться . - Она сжимает мою челюсть. - Чтобы спасти друг друга.

- Судьба, - говорю я, переводя ее слова.

Она кивает, снова целуя меня. Она отстраняется, улыбаясь мне сияющими глазами.

- Судьба, - соглашается она.



















✽✽✽


Я принимаю меры, чтобы вернуться в Лондон через два дня. К черту моего отца и его правила. У нас была сделка, и он не выполнил свою часть сделки. Не только это, но и его жестокое обращение с моей мамой было гораздо более жестоким, чем когда-либо в прошлом. Тесс говорит, что сейчас она дома из больницы, вернулась в ту выгребную яму зла, которую она делит с моим отцом.

Цель моей поездки домой двоякая: во-первых, убедиться, что с ней все в порядке, и, во-вторых, встретиться лицом к лицу с моим отцом и положить этому конец раз и навсегда. У меня пока нет стратегии, нет плана, но единственное, что я знаю, это то, что когда я вернусь, я расскажу Нере правду.

Я должен был сказать ей несколько месяцев назад, мне просто невыносима была мысль о том, что я могу ее потерять.

- Тебе скоро нужно идти, - говорит Нера.

Я поднимаю голову с ее живота и смотрю на нее. - Ты пытаешься избавиться от меня?

Мы лежим на диване в ее затемненной гостиной, единственный свет исходит от зажженной ею свечи Diptyque. Мы пробыли здесь пару часов, расслабляясь и тихо разговаривая, не делая ничего другого, кроме как наслаждаясь обществом друг друга.

Она смеется, проводя рукой по моим волосам. - Никогда, но ты опоздаешь на свой рейс.

- Он отправляется через четыре часа, у меня есть время, - отвечаю я, снова кладу голову ей на живот и закрываю глаза. - А теперь позволь мне вздремнуть в последний раз в моем любимом местечке, прежде чем я не увижу тебя целую вечность.

- Тебя не будет три дня, Тристан.

- И меня это не радует.

Я знаю, что она улыбается, хотя я этого не вижу.

- Я буду здесь, когда ты вернешься.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом, касаясь указательным пальцем ее носа. - Тебе лучше так и сделать.

Прежде чем она успевает ответить, дверь в ее квартиру распахивается и внутрь вваливаются ее подруги, за которыми следуют их бойфренды.

Я сразу понимаю, что что-то не так. У девушек страдальческое выражение на лицах, а парни бросают на меня убийственные взгляды.

Нера замирает, запустив руки в мои волосы.

- Что случилось? - спрашивает она.

Она отталкивает меня и присоединяется к своим друзьям у двери. В ее голосе слышится беспокойство, когда она хватает Сикс за руки и повторяет: - Что случилось? Расскажи мне.

Глаза Сикстины скользят через ее плечо, чтобы встретиться с моими, гнев ярко пылает в ее радужках, и я знаю.

О, черт.

- Нера, - начинаю я, делая шаг к ней.

- Оставайся там, где ты есть, придурок, - огрызается Рис.

- Рис! - Потрясенно восклицает Нера.

Роуг подходит вперед, вставая между мной и ней. Я вижу замешательство на ее лице на заднем плане, когда он бросает на меня ледяной взгляд.

- Я проверил твою биографию, - объявляет он, его голос сочится гневом.

- Что?

Ужас скручивает мои внутренности, становится трудно дышать.

Не так, как это.

Я никогда не хотел, чтобы она узнала об этом вот так. Я чувствую, как весь контроль, который у меня есть над ситуацией, утекает у меня сквозь пальцы, и я цепляюсь, отчаянно цепляюсь, чтобы удержать его.

-Нера, - пытаюсь я снова. - Нера, посмотри на меня.

Она так и делает, и этот взгляд говорит мне, что она возмущена из-за меня. Теперь, когда она доверяет мне, ее будет не так легко склонить на мою сторону. Ее преданность резко контрастирует с моим предательством, заставляя меня чувствовать себя худшим из предателей.

- Зачем ты это сделал, прилурок? Ты не имел права вот так нарушать его частную жизнь.

- Нера…

- Нет, это не нормально. Он должен это знать .

- Мы его не знаем, Нера, - говорит Рис. - Он не один из нас. Конечно, мы навели на него справки, когда между вами двумя все стало серьезно.

Она подходит к Рису и тычет его в грудь, яростно выдавливая: - У меня уже есть брат, Рис, мне не нужны еще трое.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я смотрю, как она защищает меня, когда я знаю, что то, что она собирается узнать, причинит ей боль. Хотел бы я повернуть время вспять на пять минут назад, до того, как они вошли сюда. Хотел бы я тогда набраться смелости и быть честным с ней, вместо того чтобы позволять ей учиться вот так, на глазах у аудитории.

-Послушай, что он хочет сказать,Нер, - мягко предлагает Беллами, бросая на нее нежный взгляд.

- Нера, пожалуйста, позволь мне поговорить с тобой, - говорю я, делая еще один шаг вперед.

Роуг протягивает руку, останавливая меня. - Он сказал тебе оставаться там, где ты, черт возьми, находишься, - выдавливает он сквозь стиснутые зубы.

Нера оглядывает каждого человека в комнате, одного за другим, медленно изучая выражения их лиц. Когда ее взгляд наконец останавливается на мне, на ее лице написано замешательство. Очевидная озабоченность ее друзей вызывает сомнение на ее лице.

Ее голос слегка дрожит. - Что происходит, Тристан?

Тишина затягивается в моей отчаянной попытке сохранить все как есть в последний момент, прежде чем все изменится навсегда.

Она пристально смотрит на меня, и я понимаю, что не могу этого сказать.

В конце концов, я действительно трус.

Роуг отвечает за меня, безжалостно нанося смертельный удар.

- Спроси, какое его настоящее имя.

Слова взрываются в тишине.

Вы можете услышать звук падающей булавки в неземной тишине, которая следует за его объявлением. Все смотрят на меня с разным выражением гнева.

Все, кроме Неры.

Она все еще предпочитает доверять мне, верить, что, возможно, она ослышалась или этот Негодяй оговорился.

Она смеется, но это никак не снимает напряжение. Когда никто из ее друзей не смеется вместе с ней, когда я немедленно не выражаю возмущения или ничего не говорю, это быстро умирает на ее губах.

Ее голос становится тихим. Он звучит достаточно хрупко, чтобы сломаться, когда она наконец заговаривает.

- О чем он говорит, Тристан?

Внутри меня все замирает, вплоть до клеток крови. Я не могу отвести от нее взгляд, я не могу моргнуть, я не могу говорить. Мне нужно так много всего сказать, все это я должен был сказать ей раньше, но не сделал, и я не знаю, с чего начать сейчас.

-Скажи что-нибудь, - умоляет она, делая шаг ко мне. - Отрицай это. Скажи ему, что у него неправильная информация, не тот человек — а еще лучше, скажите мне что это так.

Мне нужно прикоснуться к ней. Мне нужно сохранить часть ее, когда я наконец скажу ей правду, иначе я потеряю ее навсегда. Я обхожу Роуга и подхожу к Нере, обхватывая ее сзади за шею.

Она с облегчением прижимается ко мне.

Я могу сказать, что она думает, что я собираюсь сказать ей, что он ошибается. Ее лицо открыто и доверчиво, когда она смотрит на меня, и я тот, кто должен причинить ей боль сейчас.

- Мне так жаль.

Она вздрагивает.

Она вздрагивает, как будто я ее бью. Во многих отношениях это удар.

Ее лицо отворачивается в сторону, глаза закрываются. Боль медленно разливается по ее лицу, проникая рябью в каждую черту. Я чувствую, как она колеблется под воздействием моего признания, даже когда она изо всех сил пытается не развалиться на части. У меня есть место в первом ряду, чтобы наблюдать за агонией, которую вызывает мое предательство.

Позади нее я вижу плачущую Сикс. Вот насколько невыносима боль, исходящая от Неры. Она разносится по комнате и проникает в грудь каждого человека, ни у кого нет такой силы, как у меня. Она поражает меня с такой силой, что я чуть не падаю на колени.

- Тебя зовут не Тристан? - в ее голосе слышится недоверие и боль от предательства.

- Нет, нет, это так, - говорю я ей, держа ее за затылок и заставляя посмотреть на меня. - Но моя фамилия не Новак.

- Все о нем - ложь, Нера, - говорит Тайер.

- Это неправда, - рычу я.

Она отстраняется, и когда я делаю движение, чтобы схватить ее, Феникс хватает меня за руку и легко заламывает ее мне за спину.

- Черт! - Я кричу.

- Кто он? - Нера спрашивает у всех и ни у кого сразу.

Роуг читает со своего телефона. - По иронии судьбы, его зовут Тристан Ноубл. Он сын Александра и Беттины Ноубл; Александр - председатель и генеральный директор Noble Group, которую Тристан однажды унаследует. Я уверен, вы слышали об этом?

Нера уныло кивает. - Медиа-конгломерат. Значит, его родители не учителя, - добавляет она дрожащим голосом.

- Нет, - отвечает Роуг. - Они миллиардеры.



















✽✽✽















Глава 42

















Нера
























Я чувствую, что сейчас упаду в обморок. Моя голова раскалывается под натиском информации, которую они обрушивает на меня. Мое сердце словно разрывается на части.

Тристан солгал мне. О своем имени, своей семье, своей карьере.

Обо всем.

Если он был готов солгать об этом, то о чем еще он солгал?

- У него есть сестра? - Я слышу свой вопрос.

Тристан пытается броситься ко мне, но Феникс держит его, не давая пошевелиться. Он издает болезненный стон, морщась, когда его плечо неестественно выгибается.

Его глаза затравлены, когда встречаются с моими, и в них столько эмоций, что я едва могу смотреть на них. Он сражается с Фениксом, рыча, его свободная рука тянется ко мне, но оказывается пустой. Отчаяние искажает черты его лица, и кажется, что челюсть готова щелкнуть. - Я никогда не изменял тебе, Нера.

Я смотрю на Роуга. Когда он кивает, прерывистое дыхание вырывается из моего горла и срывается с губ. - Да, одна сестра. Тесс.

Я ненавижу, что испытываю облегчение. Это, блядь, не имеет значения.

Я снова поворачиваюсь к Тристану.

- Объясни.

Мне требуется вся моя сила, чтобы не отреагировать слишком остро. Не убегать при первых признаках неприятностей, а вместо этого принять решение остаться.

Он тяжело сглатывает, выражение его лица искажено страданием. В его глазах мольба, он умоляет меня понять.

- Я облажался. Я уже давно облажался, и мне так жаль, что я втянул тебя в свои неприятности, это никогда не входило в мои намерения. Я всегда хотел сказать тебе правду, - клянется он.

- Объясни, - повторяю я, на этот раз жестче.

- Я говорил тебе, что все между нами было настоящим, и я не шутил. Я лгал тебе о некоторых вещах, но я никогда не лгал тебе о том, что имело значение.

- Ты думаешь, твое имя не имеет значения?

– Нет...

- Ты думаешь, что слова о том, что ты застрял на преподавательской работе, потому что это была профессия твоих родителей, не имеют значения?

- Я имею в виду, что когда я был с тобой, я никогда не притворялся кем-то другим, кроме того, кто я есть на самом деле! - Горячо вмешивается он. - Мне пришлось немного солгать, чтобы я мог быть правдивым о том, кто я на самом деле внутри, о том, чего я действительно хочу — вот что мне нужно, чтобы вы поняли.

- Тебе вообще не следовало лгать.

- У меня не было выбора, - умоляет он. - Мой отец заставил меня прийти сюда. Он отброс общества, злобный ублюдок с бесконечной властью. Я провел половину своей жизни, восстая против него на каждом шагу, и именно с этого все началось, - объясняет он. - Я унизил его, и в отместку он отправил меня сюда, чтобы наказать меня, научить уважению и смирению и, что более важно, как преклонять перед ним колено. - Он стряхивает Феникса, который отпускает его. - У меня не было выбора. Он угрожал моей маме. В течение года я должен был преподавать здесь и не разговаривать ни с ней, ни со своей сестрой. Я должен был соблюдать целибат, - добавляет он, бросая на меня взгляд. - В обмен он пообещал, что перестанет ее бить. Вот почему я согласился на это. - Он берет мои руки и прижимает их к своей груди. - Вот почему я был так зол, когда Тесс написала мне на днях. Он нарушил наше соглашение . - Его тон становится умоляющим, когда он продолжает: - Видишь ли, я лгал не обо всем. Я сказал тебе правду, когда это имело значение .

- Предполагалось, что ты соблюдаешь целибат?

Он отпускает меня и лихорадочно проводит рукой по своим волосам. - Я думал, что просто выбрасываю год своей жизни. Я был не готов к тебе. Я не ожидал встретить тебя, быть одержимым тобой, влюбиться в тебя. Я пытался выбросить тебя из головы, когда мы случайно спали вместе, я пытался забыть тебя, но не смог. Я никогда не хотел лгать или попадать в эту ситуацию. Я не оправдываю это. Я принял те решения, которые принял, и я виноват. Мне очень жаль за это. Но я не ожидал, что влюблюсь. Я должен был отпустить тебя, но я не мог и, конечно, не собираюсь этого делать сейчас. Все, что я делал, каждая сказанная мной ложь была потому, что я не мог отказаться от тебя. Я знаю, это звучит как полная чушь, но это правда.

Я ошеломлена, принимая не только предательство, но и всю правду, открывшуюся за ложью. Мое тело восстает против этого. Мои руки вспотели, сердце бешено колотится, а в висках стучит головная боль.

Я борюсь с войной, бушующей внутри меня, и киваю, задавая ему единственный вопрос, который сейчас действительно важен.

- Каков был план?

Его реакция подсказывает мне, что я застала его врасплох. Он в замешательстве хмурит брови.

- Что?

- Ты просил меня перестать убегать от тебя, Тристан, и я перестаю. Это значит, что я остаюсь и даю тебе шанс на прощение. Я могу понять, в какое ужасное положение ты попал, и я могу простить это — простить тебя — если ты ответишь на мой вопрос, - говорю я ему. - Ты говоришь, что любишь меня, так расскажи мне, каким был твой план относительно нас.

Он продолжает молчать, и зияющая рана, которую он нанес всего десять минут назад, становится все шире. Молчание человека, у которого всегда были для меня утешительные слова. Я никогда не думала, что отсутствие слов может ранить меня больше, чем те, что были безжалостно брошены в мой адрес.

- Почему ты молчишь? Каков был план? - Теперь я кричу, толкая его в грудь. - Ты когда-нибудь собирался сказать мне свое настоящее имя? Ты собирался рассказать мне о своей настоящей жизни? Что должно было произойти, когда ты вернешься в Лондон в конце года? - Мой голос дрожит от силы моего растущего гнева.

- Я… Я не думал так далеко, - говорит он. - Но я собирался разобраться с этим, я обещаю.

- Когда? Уже почти март, мы спим вместе с августа. Ты собирался ждать, пока мы не будем встречаться целый год, прежде чем понял, что должен меня бросить? - Обида сменяется абсолютной яростью. - Я была просто интрижкой, чтобы развлечь тебя, прежде чем ты вернешься к своей реальной жизни?

- Нет! - Он выпаливает в ярости.

- Тогда докажи мне, что ты думал о нас, о нашем будущем, когда лгал мне. Докажи мне, что я значу для тебя все, как ты утверждаешь, и покажи мне, каким был твой план относительно наших отношений, - умоляю я.

Я ничего не вижу сквозь стену слез, наворачивающихся на мои глаза. Глубина его вероломства поражает меня и разбивает мое сердце. Одинокая слеза скатывается с ресницы на мою щеку.

- Пожалуйста, не плачь. У меня пока нет решения, но я найду. Я разберусь с этим или...

Мои глаза судорожно закрываются, словно для того, чтобы не дать болезненной реальности докопаться до меня.

- Поняла, - глухо говорю я. У меня такое чувство, будто я только что проглотила стекло. Например, если я сделаю вдох, стекло пробьет мои легкие и разорвет меня изнутри. Повреждения невидимы для посторонних глаз, но, тем не менее, необратимы.

- Мы будем вместе, Нера, - клянется он.

- Нет, это не так, - категорично отвечаю я ему. Я отворачиваюсь и слышу возню позади себя. Я знаю, что мальчики мешают ему тянуться ко мне.

- Нера…

-Это именно то, что я думала, ты собираешься со мной сделать, - сокрушенно говорю я. У меня вырывается невеселый смешок. - Ну, нет, я не могу сказать, что полностью предсказала фальшивое имя и фальшивую карьеру, но я знала, что ты не был вовлечен в это так серьезно, как я.

Я закрываю лицо руками и плачу. Сильные, болезненные рыдания сотрясают мое тело, когда маленькие ручки смыкаются вокруг меня. Я узнаю Сикстайн, когда она притягивает меня к себе.

-Убирайся черт возьми , Феникс , - рычит Тристан, его глаза отчаянно прикованы ко мне, пока он пытается пройти мимо моих друзей.

-Я сказала тебе уйти, - плачу я. - Я кричала тебе, чтобы ты уходил, снова и снова. Я дала тебе так много шансов уйти от меня без каких-либо последствий, не причинив мне такой сильной боли, - говорю я между рваными рыданиями, мое лицо залито слезами. Я никогда не переживу этого, он однозначно разрушил каждую частичку меня. - И ты решил остаться. Ты решил произнести мне красивую речь о том, что ты здесь, хотя на самом деле не планировал оставаться после окончания года. Ты решил заставить меня доверять тебе, заставить меня влюбиться в тебя. Ты создал меня только для того, чтобы разрушить все это.

- Мне так жаль. Меня убивает видеть тебя такой, знать, что это я причинил тебе боль.

- Зачем ты тратил время на то, чтобы заботиться о моем сердце, исцелять те части меня, которые были разбиты, если ты просто собирался повернуться и причинить мне боль больше, чем кому-либо другому? - Я задыхаюсь от рыданий, мой голос срывается, как будто по нему пробежали горячими углями. - Ты должен был знать, что этим уничтожишь меня.

- Потому что я никогда не хотел причинить тебе боль! Все, что я когда-либо хотел сделать, это защитить тебя. Я люблю тебя так чертовски сильно. Скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты простила меня.

- Ты сказал мне, что иногда люди, которые любят тебя больше всего, причиняют тебе больше всего боли. Ты был неправ. Теперь я знаю, что если ты любишь кого-то, ты не причинишь ему боли. - Я удрученно качаю головой. - Ты недостаточно любишь меня, если можешь лгать месяцы и продолжать морочить мне голову, не имея никакого плана на наше будущее.

- Меня тошнит от мысли потерять тебя, не говори мне, что я недостаточно люблю тебя. Я бы отдал все ради тебя.

- Но ты этого не сделал, и этим все сказано, - шепчет она, печально качая головой. - Все кончено, Тристан. Спасибо тебе за то, что ты сделал, ты действительно спас меня. Теперь мне нужно спасти себя х.

- Я тебя не отпущу, - клянется он.

- Я уже ушла, тебе не за что держаться. Я говорила тебе беречь мое сердце, что я не прощу тебя, если ты причинишь мне такую боль, и я не шутила, - я направляюсь в свою комнату с девочками на буксире, но останавливаюсь, прежде чем переступить порог. Я поворачиваюсь и смотрю на него в последний раз. Я буду вынуждена увидеть его в классе, но это последний раз, когда я смотрю на него, пока он все еще мой. Он растрепанный и помятый, его лицо искажено мучительной гримасой, его глаза отчаянно ищут мои, как будто он может убедить меня остаться одной силой своего взгляда. На него больно смотреть, и чем дольше я это делаю, тем глубже проникают в мое сердце осколки стекла. - Наша история начинается и заканчивается тем, что ты лжешь мне о своем имени. Как чертовски поэтично.

Он выкрикивает мое имя мне вслед, но я не оборачиваюсь. Дверь моей спальни закрывается за нами, но я все еще слышу его отчаянные призывы ко мне.

Мои колени, наконец, подкашиваются, и я падаю на пол, но Беллами подхватывает меня прежде, чем я падаю. Они втроем молча обнимают меня, пока я плачу, предоставляя мне свои несгибаемые столпы силы, когда я больше всего в этом нуждаюсь.



















✽✽✽















Глава 43




















Тристан
























Я весь полет стараюсь держать себя в руках. Самолет недостаточно прочен, чтобы пережить взрыв гнева и страха, если я позволю им вырваться из меня.

Нера права, у меня должен был быть план. Я так беспокоился о том, как она отреагирует на саму мою ложь, что никогда не переставал задаваться вопросом, не расстроит ли ее больше всего отсутствие ответов о том, что будет дальше.

Честно говоря, я сам об этом почти не думал.

Она была права, на бумаге у нас не было будущего. Мой отец собирался заставить меня выйти замуж за кого-нибудь из семьи, которую он выберет. Он собирался заставить меня возглавить компанию. На бумаге наши отношения были не более чем недолговечными и обреченными.

На бумаге.

На самом деле, в тот момент, когда она вышла из своего многоквартирного дома в том микроскопическом металлическом платье для нашего первого свидания, эта бумага устарела. Я направил на него метафорический огнемет, испепелив его вместе с тем планом, который мой отец придумал для меня.

Именно тогда я понял, что люблю ее.

Еще в тот безобидный день я нутром чуял, что никогда не отпущу ее, что она никогда не будет принадлежать никому, кроме меня.

Я не думал о плане, потому что правда была для меня самоочевидной: без нее меня больше не было, конец.

Но теперь я понимаю, что этого недостаточно. Я не могу ожидать, что она просто поверит моему слову, когда доказано, что оно ничего не значит. Мне нужно доказать ей, что я выбираю ее.

Это единственная причина, по которой я вообще сел на этот гребаный рейс. Я ненавижу быть вдали от нее, особенно сейчас, но именно так я собираюсь вернуть ее.

Я ворвалась в парадную дверь родительского дома, не задержавшись, чтобы поздороваться с Клайвом.

- Сэр! Мы не ждали вас сегодня, - слышу я, как он зовет меня, но я уже на полпути вверх по лестнице.

Когда я вхожу в кабинет отца, он сидит за своим столом напротив, как я предполагаю, своего делового партнера. Его глаза выпучиваются, когда дверь ударяется о стену, опасно дребезжа на петлях.

– Тристан, что ты...

- Убирайся нахуй, - рычу я на его напарника. Он бросает на меня один взгляд, трясущимися руками хватает свой портфель и выбегает.

Я смотрю ему вслед, прежде чем медленно поворачиваюсь лицом к отцу. Он стоит, опершись на стол сжатыми кулаками, и свирепо смотрит на меня. Ярость натягивает вены на его шее и заставляет их яростно выпячиваться на фоне покрытой красными пятнами кожи. Его губы вытянуты в свирепую линию на лице. Его глаза налиты кровью, красный цвет заглушает белый.

- Что ты здесь делаешь? - он кричит, изо рта у него летит слюна.

Я подхожу к его столу и оказываюсь у него перед носом.

- Я пришел, чтобы покончить с этим.

Он усмехается, смеясь надо мной. - Конец чему? Тебе некуда идти, нечем заняться, кроме как оставаться и делать то, что тебе говорят.

Я обхожу стол и хватаю его за лацканы пиджака. Его глаза комично расширяются, в радужках мелькает страх. Я никогда раньше не прикасался к нему, и это внезапное столкновение показывает новую динамику силы между нами. Я чувствую, как она меняется в реальном времени, когда он понимает, насколько я физически сильнее его.

Тяжесть спадает с моих плеч, когда я понимаю, насколько он хрупок в моих руках. Он всего лишь человек, а не тот монстр, которого я создал в своей голове. Это освобождает, как будто кандалы спадают с моих запястий, и я встряхиваю его.

- Тесс показала мне, что ты сделал с мамой, ты, кусок дерьма. Единственная причина, по которой я согласилась на это твое наказание, заключалась в том, что ты обещал не причинять ей вреда. - Рычу я, находясь в нескольких дюймах от его лица. - Я должен был знать, что ты не сможешь сдержать свое слово, должен был знать, что ты не сможешь сопротивляться этим психотическим порывам целый год. - Он борется со мной, пытаясь вывернуться из моих объятий, как паразит, которым он и является, но я остаюсь непреклонной. - Как ты мог так с ней поступить? Как насчет того, что удар кого-то слабее тебя помогает тебе взбодриться, а? - Я рычу, находясь в нескольких дюймах от его лица.

Он, трус, ничего не говорит.

- С меня хватит, отец, - говорю я, отпуская его толчком. Он отшатывается назад, хватаясь за свой стол. - Я отказываюсь от всего этого. От денег, домов, компании, даже от гребаного имени. Я не хочу ничего из этого. Я пришел сюда, чтобы посмотреть тебе в лицо и сообщить, что твой план провалился. Ты больше не можешь угрожать или принуждать меня.

Я разворачиваюсь на каблуках, чтобы уйти, но он наступает на меня. Мне следовало догадаться, что не стоит поворачиваться к нему спиной.

Он прыгает на меня, яростные руки тянутся к моей шее.

- Ты этого не сделаешь, - шипит он. - Я могу поступить гораздо хуже с твоей матерью, если ты будешь испытывать меня, Тристан. - От его яростного тона у меня по спине пробегает лед. - Я могу заставить ее исчезнуть за одну ночь, поверь мне.

Страх сжимает мою грудь и превращается в насилие. Я разворачиваюсь и бью его в челюсть правым хуком. Он падает на пол грудой жалких костей, а я стою над ним, тяжело дыша, сдерживаясь, чтобы не убить его на месте.

Часть меня напугана моей собственной потребностью в насилии, но я признаю это таким, какое оно есть, – желанием защитить, а не желанием навредить, как он.

- Что здесь происходит? - спрашивает тихий голос позади меня. Я оборачиваюсь и вижу свою маму, стоящую в дверях.

Она выглядит миниатюрной и хрупкой, меньше, чем когда я видел ее в последний раз шесть месяцев назад. Время и мой отец плохо с ней обращались. Перевязь на ее руке и огромный фиолетовый синяк под глазом не помогают. Она дрожит, как испуганное животное, когда смотрит на шокирующую сцену перед ней.

-Мам, - говорю я, подходя к ней и крепко обнимая, стараясь не поранить ее запястье. Когда я отстраняюсь, я нежно провожу большим пальцем по ее глазнице, обводя ужасающий синяк там. - Прости, что меня не было здесь, чтобы защитить тебя.

- Это ничего не значит.

- Это не так, мам. - Я нежно беру ее другую руку в свою и бросаю на нее умоляющий взгляд. - Однажды он убьет тебя, ты ведь знаешь это? - Я поворачиваюсь и показываю на него, где он пытается подняться с пола, вытирая кровь с подбородка рукавом рубашки. - Ты слышала о его лучшем друге, Роберте Ройале? Он убил свою жену. Александр сделает то же самое с тобой, если ты его не бросишь.

- Тристан, я... я хотела бы, чтобы я могла, - заикается она и добавляет шепотом: - Хотела бы я быть достаточно храброй.

- Ты такая, мам. Посмотри, какая Тесс храбрая, как бесстрашно она завоевывает мир, какая она добрая, она определенно получила это не от него, - говорю я, бросая сердитый взгляд на своего отца. - Она получила это от тебя. Ты можешь это сделать, мама, тебе нужно. Пожалуйста… Я не хочу хоронить тебя, потому что ты осталась, - прошу я, мой голос умоляет.

– Беттина, не слушай мальчишку...

- Я не мальчик, - рычу я, делая шаг к нему. Он рефлекторно съеживается. Я смотрю на свою маму, пытаясь найти способ достучаться до нее. - Я не мальчик, мам. Я влюбленный мужчина.

Там, где раньше в ее взгляде было уныние, теперь они сияют от моих слов. Как будто все ее тело оживляется от моего заявления.

- Влюблен?

- Да, - говорю я, снова беря ее за руки. - Ее зовут Нера, и она ... она - все, мам. Я не могу жить без нее и не буду. Выбрать ее - самое простое решение в мире, за исключением тех случаев, когда это касается тебя. Я могу легко отказаться от всего этого, мне ничего этого не нужно, но я не могу оставить тебя здесь в опасности. Тебе нужно оставить его. Если ты не хочешь сделать это для себя, тогда сделай это для меня. Сделай это, чтобы я мог быть с любовью всей моей жизни .

В ее глазах появляется свирепый взгляд, которого я раньше не видел.

- Ты расскажешь мне о ней? - Спрашивает она, впервые сжимая мои руки в ответ.



















✽✽✽















Глава 44

















Нера
























Я слышу, как открывается входная дверь, и затем Беллами заходит в мою спальню. Она держит чашку Starbucks и протягивает ее мне.

- Чай-латте, твой любимый, - говорит она, опускаясь в мое рабочее кресло и глядя на меня, когда я сижу на своей кровати. - Как у тебя дела?

- Я в порядке.

Я не в порядке. Я чувствую себя ходячим, дышащим оголенным нервом. Все давит на меня и причиняет неописуемую боль. Я тоскую по унынию и отстраненности, которые ощущала несколько месяцев назад. Я тоскую по тому времени, когда еще не знала счастья, до того, как поняла, что его можно отнять у меня в одно мгновение.

- Ты что-нибудь слышал о нем? - спрашивает она.

- Нет.

С тех пор, как парни вышвырнули Тристана два дня назад, я ничего о нем не слышала. Так будет лучше. Чистый разрыв, соответствующий быстроте, с которой он разбил мое сердце. Теперь я могу двигаться дальше. В любом случае, я не хочу слышать его жалкие оправдания.

- Я знаю, сейчас это больно, но со временем станет легче.

- Если ты так говоришь.

Хуже уже быть не может. Я скучаю по нему каждой клеточкой своего существа, даже когда проповедую, что никогда больше не хочу его видеть.

Я никогда не ожидала от него такого предательства и не могу понять в этом смысла, как бы сильно ни старалась.

И я пыталась.

Я провела последние две ночи без сна, наказывая себя, заново переживая каждое мгновение, проведенное вместе за последние несколько месяцев, отчаянно пытаясь найти подсказку, которую я, должно быть, упустила, которая показала бы, что он играл со мной.

Там ничего нет.

Ничего такого, что раскрывало бы истинность его лжи.

Теперь я осталась одна и чувствую то же самое, думая о том, как несправедливо, что кто-то может однажды прийти и оставить постоянный след своего ухода в той части тебя, до которой никто никогда раньше не дотягивался, и сделать это без того, чтобы ты никогда не смог его удалить.

Следующей в мою комнату врывается Сикстайн, ее глаза встречаются с моими.

- Ты слышала? Тристан ушел.

- Да, он вернулся в Лондон, чтобы повидаться со своей мамой. Чрезвычайное положение в семье .

Я ненавижу, что знаю это. Я ненавижу, что потратила так много времени, задаваясь вопросом, все ли прошло хорошо, все ли в порядке с его мамой.

Сикс садится рядом со мной на кровать и берет меня за руку.

- Нет”, - говорит она. - Он ушел, ушел. Вчера он подал в отставку. Я слышала, как один из администраторов сказал, что Торнтон в ярости и отчаянно ищет замену, чтобы закончить год . - Мягче она добавляет: - Он не вернется, Нера .

Я отвожу взгляд в сторону, к окну, смаргивая слезы, которые угрожают снова появиться. Эта новость должна была стать облегчением, а не очередным ударом, но она обрушилась на меня, как торнадо на хрупкий тростник.

Я разочарована в себе из-за того, что продолжаю позволять ему причинять мне боль. Очевидно, что я ничему не научилась из его предательства.

- Так будет лучше, - говорю я, на этот раз вслух. Я счастлива, когда мне удается выдавить это из себя без того, чтобы мой голос слишком сильно дрожал.

Я смотрю вниз на парковку, и часть меня ищет его машину там, где она обычно ждет меня. Место пусто и покрыто смертоносно выглядящим слоем льда.

Это похоже на метафору конца наших отношений.

- Так будет лучше, - слышу я, как я повторяю это еще раз, как мантру. Я думаю, что если я заставлю себя повторять это достаточное количество раз, то в конце концов поверю в это.

Я до сих пор не могу поверить, как быстро все превратилось из идеальной картинки в полное опустошение. У меня такое чувство, что я до сих пор не отдышалась после той ночи.

Руки обхватывают меня сзади и крепко обнимают.

- Мне так жаль, Нера.



















✽✽✽


- Эй, Нера, подойди сюда на секунду? - Тренер Келли зовет меня.

Я смотрю на него снизу вверх. Я лежу на спине на коврике после очередного падения.

Сегодня я была ужасна на тренировке, совершенно расфокусирована и неаккуратна. Я сбрасывала вес, пропускала удары и спотыкалась о собственные ноги больше раз, чем могу сосчитать. Я представляю опасность для себя и других в этом свободном пространстве, но, кажется, не могу избавиться от этого.

- Да, тренер? - Говорю я, подбегая к нему.

- Иди домой.

- Что? - Пораженно спрашиваю я. В животе сразу же нарастает страх.

Неудача - это не вариант.

Я приучена терять самообладание в этот момент, и я узнаю знакомые вторгающиеся негативные чувства. Тренер Келли, должно быть, чувствует, что что-то не так, потому что он успокаивающе кладет руку мне на плечо, вырывая меня из моих мыслей. Я поднимаю на него взгляд и вижу, что на меня смотрят добрые глаза.

- Никто не совершенен каждый день или на каждой тренировке. У тебя выходной, такое случается. Иди домой и отдохни.

Я отрицательно качаю головой. - Нет, тренер. Я не могу позволить себе не тренироваться. Я не могу позволить себе упасть из—за...

Он пару раз ободряюще похлопывает меня по плечу, заставляя замолчать. - Я серьезно. Расслабься днем, это лучшее, что ты можешь сейчас сделать. Приходи завтра, готовая взяться за дело, хорошо?

Я неуверенно смотрю на него. - Ты уверен?

-Абсолютно .

Я молча киваю и направляюсь в раздевалку. Это новый режим под руководством тренера Келли, и я все еще привыкаю к более мягкому подходу, хотя и делаю это осторожно. Раньше я с трудом доверяла людям, а сейчас доверяю им еще меньше.

Но, по правде говоря, мне бы не помешал денек, чтобы проветрить голову.

Может быть, я пойду прогуляться по саду или почитаю книгу где-нибудь в кафе. Идея формируется, когда на меня нападает воспоминание о том, как Тристан говорил мне сделать что-то, что заставит меня почувствовать себя живой. Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, я собираю свои вещи и выхожу на улицу.

Кажется таким невозможным двигаться вперед без постоянного напоминания о его присутствии в моей жизни. Я должна сказать себе, что это все еще свежо и необработанно, что со временем, когда я не вижу его, он в конце концов превратится всего лишь в плохое воспоминание.

И что с того, что какая-то часть меня обижена тем, что он ушел, не сказав ни слова? Мы расстались, он мне ничего не должен. На самом деле, его уход - это именно то, что мне нужно. Терпение и дистанция заставят меня забыть его.

- Нера

На секунду мне кажется, что я вообразила его голос. За последние несколько дней я потратила достаточно времени на размышления об этом, так что не кажется надуманным предположить, что я снова прокручиваю это в своей голове.

Но потом я поднимаю глаза и вижу его, он стоит передо мной и смотрит на меня, как солдат, впервые увидевший свою любовь после возвращения домой с поля боя.

Я останавливаюсь как вкопанная. У меня пересыхает в горле.

Идет снег.

Густые, пушистые, почти мягкие на вид хлопья плавают вокруг нас, медленно опускаясь к земле. С каждой секундой, которую я провожу, глядя на него, воздуха становится все меньше, пока мне не начинает казаться, что его осталось недостаточно, чтобы я могла дышать.

Его щеки покраснели от ветра, как будто он какое-то время стоял на снегу. Какими бы холодными они ни были, его глаза прокладывают теплую дорожку везде, где прикасаются ко мне.

Мое тело предательски пробуждается к жизни в ответ.

- Я думала, ты не вернешься, - говорю я, слова вырываются из меня.

Это не то, что я должна был сказать. Его приезды и отъезды больше не имеют для меня значения. Они не должны.

Его лоб хмурится, как будто сама мысль о том, что он не вернется, для него непостижима. Он делает шаг вперед, снег грациозно расступается вокруг его тела, словно подчиняясь ему.

- Кто тебе это сказал? - хрипло спрашивает он.

Я пожимаю плечами и отвожу взгляд. Он делает еще один шаг вперед, и я чувствую, как его взгляд обжигает мне щеку.

- Я увольняюсь, - объявляет он.

- Мне все равно, - лгу я. Тихо я наслаждаюсь тем фактом, что мне удалось звучать так бесстрастно и отстраненно, как я и надеялась.

Он не позволяет моему тону остановить его.

- Преподавание было не более чем фарсом. Это был не я. Единственная причина, по которой я продержался так долго, это то, что я мог видеть тебя каждый день. - Я усмехаюсь, но он продолжает, делая еще один шаг ко мне. - Я задержалась в Лондоне дольше, чем должен был, потому что устраивал маму на новом месте. - Против моей воли мои глаза расширяются от удивления, и я поднимаю их, чтобы встретиться с его взглядом. - Она ушла от моего отца. Наконец-то ей это удалось. Оказывается, все, что потребовалось, это сказать ей, что я потеряю девушку, которую люблю навсегда, если она этого не сделает. После этого ее не было дома до наступления темноты, - говорит он с легкой усмешкой, как будто это так просто.

Мое сердце ноет в груди, хрупкое и пустое.

- Я рада, что она в безопасности, я рада, что ей больше никогда не грозит опасность. Я действительно рада. Но ты уже потерял меня, Тристан.

Он делает еще один шаг, продолжая, как будто я ничего не говорила.

- Я сказал отцу, что мне это не нужно. Ничего из этого. Не деньги и уж точно не компания. Итак, я был отрезан, я безработный, и теперь я тоже бездомный. Мне пришлось отказаться от жилья, когда я уволился .

Я смотрю в сторону, мечтая о его маленькой квартирке. Наше собственное убежище, где ничто не сможет нас тронуть или сломить.

Только он и я в мире, который мы сами создали.

Теперь его нет.

Мои постеры, скорее всего, в мусорном ведре вместе со всеми безделушками, которые я купила и которые ему никогда не были нужны. Он сказал мне, что это не его дом, а я, по глупости, не послушалась.

Я резко поворачиваюсь к нему лицом, гнев захлестывает меня.

- Зачем ты мне это рассказываешь? - огрызаюсь я.

Внезапно он оказывается надо мной и обхватывает мое лицо своими большими руками, его большой палец проводит мягкими кругами по моей коже. Он приближается на дюйм ближе, пока его теплое дыхание не касается моих замерзших щек.

- Потому что у меня есть план, - яростно выдыхает он. - Для нас.

Слова, которых я так долго ждала, те, которые он должен был сказать мне неделю назад.

Теперь они чувствуют себя опустошенными, никчемными.

Я невесело смеюсь. - Слишком мало, слишком поздно для этого.

- Не говори так, - умоляет он, поворачивая меня к себе, к своему рту.

Я вырываю свое лицо из его хватки и отступаю назад, жар моего гнева согревает меня, даже когда мои волосы становятся скользкими от снега.

- Ты думал, что придешь сюда, выложишь весь этот план, который ты только что придумал, и что я просто прощу тебя? Это все?

У него дергается челюсть. - Я думал, ты хотя бы выслушаешь меня.

Я горько усмехаюсь и качаю головой. - Я тебе этого не должна, Тристан. Я тебе вообще ничего не должна. Ты потерял право на что-либо от меня, когда лгал мне в течение шести месяцев. - Я пристально смотрю на него, скрещивая руки на груди. - Ты закончил? Ты сказал все, что нужно было сказать?

- Даже близко, блядь, нет, - скрипит он зубами.

- Тогда найди слова и заставь их считаться. Мы разговариваем в последний раз - считай, что для нас обоих это конец. Мне нужно уйти от тебя, а это значит, что я больше никогда тебя не увижу .

Слова причиняют боль, когда я их произношу. Я не знаю, говорю ли я за него или за себя, но в любом случае я знаю, что должна найти в себе силы двигаться дальше.

Его глаза впились в мои, темные и манящие. - Я люблю тебя.

- Прекрати, - говорю я, закрывая глаза и отворачивая лицо.

- Я люблю тебя, - повторяет он громче.

- Тристан!

- Я, черт возьми, люблю тебя. Это не конец, это не завершение. Это только начало, и я заставлю тебя это увидеть .

Мой пульс учащается каждый раз, когда он произносит эти слова, как будто он может контролировать мою жизнь и само дыхание в моем теле.

- Я был в агонии последнюю неделю, Нера. Я не выживу, живя без тебя. Я умоляю тебя простить меня. Я проведу остаток своей жизни, заглаживая то, как причинил тебе боль, я обещаю.

Мое лицо резко поворачивается, новый гнев бурлит в моих венах.

- Ты ничегошеньки не узнал обо мне, если думаешь, что я когда-нибудь прощу тебя за то, что ты причинил мне такую боль. Ты хочешь поговорить о попрошайничестве? Я та, кто умоляла тебя не разбивать мне сердце. У тебя были все необходимые предупреждения, но ты решил не обращать на них внимания. Теперь тебе приходится жить с последствиями своих действий. Со своими родителями мне приходится мириться, но тебя я могу просто вычеркнуть из своей жизни.

Одни только слова произносить больно. Они разрывают мне грудь, разрывают жизненно важные органы, пока не возникает ощущение, что меня изнутри разрезали на ленточки. Мысль о том, чтобы на самом деле осуществить свою угрозу, убивает меня, но я знаю, что это то, что я должна сделать.

Тристан сокращает расстояние между нами, и я ожидаю, что он снова схватит меня. Я готова стряхнуть его, если он это сделает. Вместо этого он стоит передо мной и смотрит долгими секундами. Вблизи я вижу, как ужасно он выглядит. Его кожа серая и пепельная, как будто он не спал несколько дней. Его глаза полны боли, а под нижними веками залегли глубокие борозды. Несчастные морщины обозначают его лицо по обе стороны от рта.

Медленно он сгибает ноги, опускаясь на землю, пока не оказывается на коленях у моих ног. Его глаза не отрываются от моих, пока он принимает умоляющую позу. Его парадные брюки на десять сантиметров занесены снегом, и я знаю, что его колени промокли и замерзли.

В его взгляде бушует гроза хаоса, когда он поднимает на меня глаза. Он выглядит таким измученным, что, кажется, не замечает физической боли, которую, несомненно, должен испытывать.

- Пожалуйста.

Это слово отдается эхом, как выстрел.

Это простая просьба.

Я не позволяю этому хоть немного растопить мое сердце.

И все же у меня нет сил смотреть ему в глаза, когда я отвечаю. Мой голос дрожит, но я сохраняю уверенность.

- Проси столько раз, сколько захочешь, умоляй, умоляй, становись на колени, мне все равно. Ответ всегда будет один и тот же, - говорю я. - Нет.

Я обхожу его и иду к своей машине, оставляя его там на коленях. Позади себя я слышу, как он встает и идет за мной, его шаги громко хрустят по снегу.

- Просто уходи, Тристан, - раздраженно кричу я.

- Я так и делаю.

- Хорошо.

Нет, я имею в виду, я уезжаю из Швейцарии.

Мое сердце останавливается, как будто у него внезапно села батарейка.

Он обходит вокруг и встает передо мной, наши взгляды встречаются, когда он возвращается в поле моего зрения. Это именно то, чего я хочу, то, что, как я думала, он уже сделал, то, что я только сказала ему сделать, так почему же все внутри меня кричит, как он посмел?

Его лицо смягчается, на нем появляется облегчение, когда он замечает мою реакцию. Я превращаю черты своего лица в камень, чтобы он не мог увидеть, что я на самом деле чувствую под непроницаемой маской.

И что я чувствую, я не уверена. Ярость, облегчение, горечь, злость, отчаяние, разбитое сердце. Все и ничего, все сразу.

- Я прохожу трехмесячную интенсивную кулинарную стажировку в Лионе. Это наполовину опыт работы в ресторане, наполовину учеба в самом престижном институте Франции. Я начинаю в этот понедельник, 1 марта .

За всем этим гневом и обидой для него скрывается настоящее счастье. Он воплощает свои мечты в реальность, о чем мы всегда говорили.

- Поздравляю, - искренне говорю я.

Внутри меня разрыв в груди разрывается невероятно глубоко, это смертельный удар. В конце концов, он снова был полон красивых слов и еще более красивой лжи. Несколько минут назад он стоял на коленях, умоляя меня простить его, и все это время он знал, что покидает страну. Он не собирался оставаться, даже если бы я была настолько глупа, чтобы простить его. Сколько раз я могу позволить одному человеку причинить мне боль?

Я собираю в себе последние остатки порядочности и добавляю: - Прощай, Тристан. Я надеюсь, ты проживешь жизнь, о которой всегда мечтал.

Я снова прохожу мимо него и тянусь к дверце своей машины, но он поворачивается и хватает меня за предплечье.

По моему телу, как всегда, пробегает электричество, но на этот раз оно встречает скорбь. Скорбь о том, что мы потеряли, и о том, что могло бы быть.

- Убери это слово из своего лексикона, когда речь заходит обо мне, Нера. - Его большой палец поглаживает обнаженную кожу моего запястья. - Между нами не существует прощаний. Я говорил тебе раньше и повторю это снова. Я буду говорить это каждый день до конца своей жизни, если это то, что тебе потребуется, чтобы поверить мне – я люблю тебя и никогда не покину.















Глава 45

















Тристан













Март.
























Нера выходит из своего жилого дома, Тайер, Беллами и Сикстайн следуют за ней по пятам. Четверка возбужденно болтает о чем-то, чего я не могу разобрать.

Я слишком занят, пялясь на Неру.

То, что я снова вижу ее после нескольких дней разлуки, - это успокаивающий бальзам для моей души. В ней есть врожденная печаль, мало чем отличающаяся от той, что была в ней, когда я впервые встретил ее. Теперь это кажется более глубоким, и осознание того, что я единственный виновник этого, вызывает у меня желание вонзить нож себе в грудь.

Я скучаю по ней, как пустыня скучает по дождю. Внутри меня засуха, и я чувствую, что съеживаюсь и иссякаю изнутри. Каждый вдох причиняет боль, каждый шаг вперед мучителен.

Мы не разговаривали с тех пор, как я загнал ее в угол после тренировки, и с тех пор я почти не спал. Ее слова крутятся в моем мозгу, насмехаясь надо мной и пугая возможностью того, что она никогда меня не простит.

Она казалась решительной и непоколебимой, но я не могу оставить это так.

Я заставлю ее простить меня, чего бы это ни стоило.

Неважно, что мне придется делать.

Я выхожу из машины и иду к ней. Она первая поднимает взгляд, когда я все еще далеко, как будто чувствует меня, когда я нахожусь поблизости. Ее взгляд заостряется, а черты лица напрягаются, как будто она готовится к битве.

Взгляды ее друзей следуют за ее взглядом и переводятся на меня, слова внезапно замирают у них на губах, когда они замечают меня.

- Разве ты не должен быть во Франции? - Спрашивает Нера бесцветным тоном, как будто ей это совершенно неинтересно.

Если бы я не знал ее так хорошо, если бы я не заметил, как в уголках ее глаз появляются морщинки, как это бывает, когда она притворяется, то я бы влюбился в ее простодушие.

- Я был там, я только что вернулся.

- Вернулся для чего?

- Чтобы принести тебе ужин, - говорю я, протягивая ей сумку, которую несу. - Извини, что так поздно, возле границы было ужасное движение.

Мое заявление встречает тишина, пока четыре пары глаз пристально смотрят на меня. Никто не делает движения, чтобы потянуться за сумкой, все они шокированы моими словами.

Нера - единственная, кого я вижу, единственная, чьи вдохи я считаю. Я знаю ее тело лучше, чем свое собственное, я изучал его и боготворил каждый его сантиметр в течение последних шести месяцев.

После того, как я заговорил, у нее перехватило дыхание.

Может быть, у меня все-таки есть надежда.

Брови Тайер приподнимаются, и она бросает широко раскрытый взгляд на Неру, прежде чем посмотреть на меня. - Ты хочешь сказать, что приехали в Швейцарию из Франции только для того, чтобы принести ей ужин?

- Там также есть завтрак и ланч на завтра, - отвечаю я, глядя только на Неру. - Я приготовил вегетарианский хэш, который ты любишь. - Она просила меня готовить его для нее по крайней мере два-три раза в неделю.

Я надеюсь, что она примет это. Если единственная часть меня, которую она позволит быть рядом с ней, - это моя стряпня, тогда я приму это. Я буду жить с мыслями о том, что она ест мою еду в одиночестве, пока она снова не окажется в моих объятиях.

- Это два с половиной часа езды в одну сторону, - указывает Сикс.

- Я в курсе, - говорю я, подходя прямо к тому месту, где на ступеньках стоит Нера. Она смотрит на меня сверху вниз, выражение ее лица пустое, ничего не выражающее. - Поужинай со мной, - шепчу я.

Она отворачивается. - Нет. Возвращайся во Францию, Тристан, ты зря тратишь здесь время.

Я хватаю ее за запястье, прежде чем она успевает уйти, и вкладываю ручку сумки ей в ладонь, обхватывая ее пальцами.

- Возьми еду, Нера. Я приготовил это для тебя.

Она ставит сумку на ступеньки, не глядя на меня.

- Мне ничего от тебя не нужно, - говорит она грустным голосом, прежде чем вернуться в здание, как будто она не собиралась куда-то уходить до моего появления.

Я смотрю ей вслед, рана в моей груди разрывается. Я так сильно хочу побежать за ней, как делал это в прошлом, заставить ее простить меня, но я знаю, что сейчас все по-другому. Ее нельзя заставить. Она должна сама принять решение вернуться ко мне.

Как бы неестественно это для меня ни было, как бы трудно ни было сдерживать себя, я знаю, что я должен сделать. Я должен задохнуться и подавить первобытную потребность, зовущую меня взять ее и удержать. Это прожигает дыру в моей груди, но я сжимаю кулаки и сопротивляюсь, вместо этого поворачиваясь к ее друзьям.

Они стоят по обе стороны от меня, молча наблюдая за мной. Они выглядят неуверенными, что со мной делать, их лица все еще сердитые и подозрительные.

- Скажите ей, что я не уйду до утра. Я буду в своей машине, если она передумает. Неважно, в какое время ночи; я буду ждать ее .

- Она не придет, - говорит мне Беллами.

- Все в порядке. Меня не так-то легко отговорить.

Я беру сумку и передаю ее Сикстайн, которая стоит ближе всех ко мне. - Присмотри за ней для меня? - Спрашиваю я. - Убедись, что она сама о себе заботится.

Она кивает, забирая его у меня, и следует за Нерой обратно в дом вместе с Тайер.

Беллами остается, бросая на меня тяжелый взгляд.

- Почему ты помог мне в ночь торжественного открытия? - спрашивает она. - Ты не знал меня, и на самом деле мне ничего не угрожало.

Мы никогда не говорили об этом. Когда она не заговорила об этом после того, как раскрылись мои отношения с Нерой, я подумал, что она, должно быть, была в отключке и не могла вспомнить ту ночь.

- Я знал, что ты подруга Неры.

- Ты сделал это ради нее?

- Да.

Она наклоняет голову набок, что-то выискивая. - Почему?

Я засовываю руки в карманы и смотрю на небо. Прелесть пребывания в Обоне заключается в почти полном отсутствии загрязнения окружающей среды. Ночью звезды светят ярко и красиво.

- Даже тогда я мог думать только о ней. Я знал, что ей будет больно, если с тобой что-нибудь случится или если я даже рискну допустить, чтобы тебе причинили потенциальный вред. Я должен был убедиться, что ты в безопасности .

- Ты сделал все это, потому что не хотел, чтобы она испытывала какую-либо боль, и все это время ты лгал ей о том, кто ты такой?

Не совсем так, но все же я стискиваю зубы и говорю: - Да.

- Ты идиот.

- Да.

Это вызывает у нее усмешку. Она задумчиво смотрит на меня, как будто что-то решая.

- Надеюсь, ты докажешь, что мы все неправы, - наконец говорит она, прежде чем развернуться на каблуках и уйти обратно в дом.

Я сажусь в свою машину и жду, как и обещал, но Нера не спускается, и я ничего о ней не слышу.

Около полуночи я выглядываю из окна своего заднего сиденья в сторону ее квартиры, когда вижу движение тени в ее комнате. Я бы узнал очертания ее тела где угодно, даже если бы ни одна часть ее тела не была узнаваема.

Это она.

Она стоит у своего окна и смотрит вниз, на парковку.

Спеша выйти из машины, я забываю разогнуть ноги и в итоге спотыкаюсь о них на выходе. К счастью, я успеваю выпрямиться, прежде чем упасть ничком.

Я стою на холоде в одном свитере, но почти не чувствую этого. Мое лицо обращено к ней, я отчаянно ищу хоть какую-то связь между нами. Я поднимаю руку в знак приветствия.

Она двигается, и ее лицо попадает в луч света, окруженное маленькой лампой на книжной полке.

Что-то сильно сжимает мой желудок, и я, шатаясь, почти пьяный, направляюсь к ней. Мое дыхание сбивается, а сердце сжимается, когда время останавливается. Мы пристально смотрим друг на друга.

Мои губы приоткрываются, чтобы признаться, как сильно я ее люблю. Она не могла слышать меня отсюда, но я знаю, что она бы поняла.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, она поднимает руки и двумя быстрыми движениями запястья задергивает шторы. Она исчезает из моего поля зрения так же быстро, как и появилась, оставляя меня стоять на физическом и метафорическом холоде с невысказанными словами поклонения на устах.



















✽✽✽







Начало апреля.





Звук ударов костяшками пальцев по стеклу будит меня с жестокой эффективностью. Застонав, я приподнимаю затекшее веко только для того, чтобы встретиться взглядом с Рисом. Он наполовину согнулся в талии и смотрит в окно моего заднего сиденья, его критический взгляд блуждает по всему салону моей машины, прежде чем вернуться ко мне.

- Проснись и пой, Спящая красавица, - восклицает он слишком громко для этого утреннего часа. Он подчеркивает свои слова хлопком ладони по моему окну, и теперь я действительно просыпаюсь.

- Какого хрена тебе нужно? - Бормочу я, садясь и расстегивая свой спальный мешок.

-Нахал, - протяжно произносит знакомый голос с другой стороны машины. - Я бы сказал, что ты, должно быть, встал не с той стороны кровати этим утром, но, очевидно, это не та проблема, с которой ты сейчас сталкиваешься. Возможно, прошлой ночью спальный мешок был слишком уютным? - Спрашивает Роуг.

Я пристально смотрю на него, а затем оглядываюсь через плечо, видя Феникса через заднее ветровое стекло. Болезненный стон вырывается из моего горла вместе с внезапным желанием полностью превратиться в мумию в моем спальном мешке и вообще игнорировать их.

Я показываю Роугу средний палец и для пущей убедительности ударяю им по оконному стеклу. Он мрачно усмехается и невозмутимо подносит ко рту одну из двух кофейных чашек, которые держит в руках.

Я предполагаю, что это самое близкое, что я когда-либо буду чувствовать себя животным в зоопарке, и я ненавижу это. Я надеваю туфли и свитер и спускаюсь к дверце заднего сиденья, прежде чем распахнуть ее.

- Чему я обязан неудовольствию вашей компании? - Спрашиваю я. - Снова пришел вмешиваться в дела, которые тебя не касаются?”

Я не видел никого из них с тех пор, как они выдали меня Нере, не дав мне возможности объясниться.

- Не вини нас, Нера влюбилась в тебя. У нас не было выбора, кроме как убедиться, что ты чист , - говорит мне Феникс, скрещивая руки на груди и небрежно прислоняясь к машине.

Рис подходит к нам с этой стороны машины и объясняет: - Мы заботимся о своих. Они - наша единственная семья.

Я не могу винить их за то, что они сделали. И потому, что именно моя ложь, мое бездействие втянули меня в эту историю, и потому, что я понимаю первобытную потребность защищать тех, кого ты любишь, и тех, кого они любят в ответ.

Говорит Роуг, его лицо бесстрастно, но в его словах есть какая-то страстность: - Я понимаю, почему ты сделал то, что сделал, - говорит он, кивая один раз. - Для твоей мамы.

Между нами возникает взаимопонимание, но ни один из нас не признает этого.

- Итак, чего вы хотите? - Спрашиваю я, глядя на них троих.

- Девочки рассказали нам, чем ты занимаешься , и мы захотели увидеть это своими глазами. - Феникс оценивающе смотрит на мою машину и на то, как я в ней устроен. - Тебе вообще есть где жить?

- Ты на это смотришь.

Он переводит взгляд на меня, и если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что он выглядит почти впечатленным.

- Каждый вечер? - спрашивает он, забирая у Роуга вторую чашку кофе и протягивая ее мне.

Я чувствую себя так, словно только что прошел испытание. Учитывая, что я знаю, что он сделал, чтобы вернуть Сикстайн, я надеюсь, что его одобрение означает, что я добиваюсь прогресса с Нерой.

Я принимаю это, кивая. - Каждую ночь.

Прошло четыре недели с моего первого дня в кулинарном институте в Лионе. Четыре недели с тех пор, как в тот же вечер я вернулся в Обонн и безуспешно пытался заставить Неру поговорить со мной.

С тех пор я возвращался сюда каждую ночь.

Тридцать две ночи.

Тридцать два утра, когда ты просыпался, так и не поговорив со мной.

Каждый день мои дневные занятия заканчиваются около семи часов. Я убираю и упаковываю свою станцию, сажусь в машину и два с половиной часа еду в Обонн. Я всегда приношу с собой блюда, которые приготовила для нее. Обычно это смесь новых рецептов, которые я выучил, и ее любимых, в надежде, что это заставит ее простить меня.

Каждый день мое путешествие обратно в Обонн всегда одно и то же. Я паркуюсь на стоянке у Пера, в том же месте, что и обычно, прямо под окном Неры. Я звоню в ее дверь и с нетерпением жду, когда она спустится и возьмет еду.

Каждый день я ловлю себя на том, что затаиваю дыхание, когда вижу ноги в носках, спускающиеся по ступенькам лестницы здания. Вместо облегчения меня охватывает смятение, когда я понимаю, что это одна из ее подруг.

Они подходят к двери, чтобы встретить ее.

Она никогда этого не делает.

Ни одной из этих ночей.

Это эмоциональная пытка - не видеть ее. Еще хуже знать, что на нее это не влияет. Я чувствую, что теряю ее, как будто она ускользает у меня из рук, как бы крепко я ни старался держаться.

- Она сама о себе заботится? - Я спрашиваю девочек.

Сначала они просто коротко кивают, хватают еду и без единого слова возвращаются наверх. Со временем они смягчаются. Они начинают слегка улыбаться мне, отвечать на мои вопросы, спрашивать, как прошел мой день или как продвигается моя программа.

Вчера Сикстайн даже быстро обнял меня.

Я думаю, они жалеют меня.

Я увядаю без Неры, и это заметно физически. Я знал, что время никогда не сможет притупить пульсирующую боль, но я и не ожидал, что оно сделает ее хуже. С каждым днем, который проходит без нее, мне кажется, что я все глубже и глубже проваливаюсь в вечное забвение.

Я живу в ожидании, что именно она спустится по этой лестнице.

Тем временем я сопротивляюсь искушению прорваться мимо ее друзей, подняться по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз, в ее квартиру и вытащить ее из комнаты обратно в мою жизнь навсегда.

Каждый день, как только ее друзья забирают еду к себе домой, я возвращаюсь к своей машине. Я всегда бросаю взгляд на окно Неры, чтобы посмотреть, там ли она, но ее никогда нет.

Каждый день я сплю в своей машине. Я постоянно опускаю заднее сиденье, и эта часть автомобиля теперь отведена под мою спальню. Я сделал все, что мог, чтобы сделать его как можно более пригодным для жизни, купив мягкий коврик, спальный мешок и обогреватель для очень холодных ночей.

У меня даже есть плакаты в рамках, которые она мне подарила, прислоненные к задним стеклам и служащие некоторым украшением.

- Тебе, блядь, не холодно по ночам, даже в этой штуке? - Спрашивает Рис, кивая на обогреватель.

Если бы только он знал. При моем росте шесть футов четыре дюйма ни один обогреватель не сможет согреть все мое тело в минусовую мартовскую зимнюю ночь.

- Было несколько раз, когда я думал, что могу потерять палец на ноге.

Более пары раз за ночь мои конечности замерзали до боли. К тому времени, как наступало утро, мне приходилось пробираться в раздевалку и погружать пальцы ног в теплую воду, чтобы восстановить приток крови и чувствительность в них.

Роуг приподнимает бровь, глядя на меня. - И это тебя не разубедило?

- У меня есть только она одна. Пальцы на ногах я могу позволить себе потерять, ее я не могу.

Уголки его губ приподнимаются в насмешливой улыбке, но я не шучу.

К счастью, температура сейчас начинает повышаться, так что очень скоро я не буду рисковать обморожением каждую ночь, находясь здесь.

Каждый день, когда на рассвете звонит будильник, я сажусь за руль и направляюсь обратно в Лион, всегда бросая последний взгляд на окно Неры и обнаруживая, что оно такое же пустое, как и накануне вечером.

Каждый день я возвращаюсь как раз вовремя, чтобы быстро принять душ в школьных помещениях и отправиться в ресторан на утреннюю смену. Затем занятия во второй половине дня и поездка обратно в Обонн.

Каждый день я в обязательном порядке повторяю это снова и снова.

- Как долго ты собираешься продолжать в том же духе? - Спрашивает Рис.

Благодаря моим сменам в ресторане я зарабатываю достаточно денег, чтобы при желании арендовать небольшое заведение. Но мне невыносима мысль о том, что я не могу быть рядом с ней по ночам, когда провожу свои дни в другой стране.

Я все равно не знаю, что изменилось бы от наличия матраса. Я не спал неделями, и это не потому, что я сплю в своей машине.

Это потому, что я не могу заснуть, если она не прижимается ко мне, не зарывается лицом в мою шею и ее мягкое дыхание не ритмично касается моей кожи.

Я пожимаю плечами, ответ настолько очевиден, что я не понимаю, почему он вообще спрашивает. - Столько, сколько потребуется.



















✽✽✽















Глава 46

















Нера













Конец апреля.
























-Оо, похоже, сегодня на ужин тако, девочки, - говорит Беллами, открывая пакет, который она только что принесла с первого этажа. - И потом, пусть твой завтрашний завтрак будет похож на... - говорит она, разглядывая содержимое прозрачных контейнеров, - что-нибудь вроде овсяных хлопьев на ночь, может быть, с черникой. На обед - аппетитный салат из макарон .

- Сколько тако он туда положил? - Спрашивает Тайер, вставая с дивана.

Беллами тихо считает себе под нос.

- В пакете восемь тортилий.

- Черт возьми, да, - взволнованно отвечает Тайер. - Я люблю этого мужчину. Если ты не простишь его, Нера, мне, возможно, придется самой отвезти Тристана домой.

Каждый божий день вот уже почти два месяца Тристан каждый вечер возвращается в Обонн и привозит еду ручной работы.

После той первой ночи я думала, что он довольно быстро сдастся. Я думала, что он продержится максимум неделю, может быть, дней десять. Я никогда не ожидала, что он все еще будет этим заниматься, тем более что я категорически отказывалась его видеть.

Я предполагаю, что это одна из причин, почему в последние пару недель он переключился с ужина только для одной, для меня, на приготовление достаточного количества еды и для девочек. От меня не ускользнуло, что он пытается добиться расположения моих друзей и заставить их тоже простить его, но им, похоже, все равно.

Очевидно, что это работает.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги