Лютый

Глава 10

В фильмах всегда бывают такие моменты, когда главный герой сидит посреди бури и все вокруг него движется и летает очень-очень медленно. А он сидит и пустыми глазами. не понимающими, что вокруг происходит, рассматривает летающие вокруг себя пылинки, соринки и деревянную стружку от треснутого за спиной стола.

Так любят снимать всякие взрывы, ураганы, наводнения — одним словом катастрофы.

Странно было ощущать себя частью какого-то нереального фильма, когда, сидя за столом. мир вокруг меня на длинную дрожащую секунду, стал словно в этой самой замедленной съемке. где ты видишь все одновременно, ни в силах сосредоточиться на чем-то одном.

Я видела, как Алекс, сидящий напротив меня, поперхнулся чаем, и его серые глаза округлились, даже не смотря на попытки выглядеть как всегда сдержанно и спокойно.

Как за его спиной Мия вздрогнула и из ее рук со звоном выпала большая ложка. когда девушка резко развернулась. отчего ее длинная коса обвилась вокруг хрупкого тела.

Как подскочили одновременно все Беры, сидящие за столом рядом, с такой скоростью, что все стулья перевернулись и попадали, а столешница стола с хрустом треснула, оттого, что кто-то неаккуратно оперся об нее своими ручищами.

Все это было одновременно, прекратившись в такую же краткую долю секунды. когда Алекс соскочил со своего места, ошарашено глядя на то, с какой нечеловеческой скоростью унеслись три седовласых огромных мужчины… проломив стол.

Лишь в эту секунду мой мозг словно очнулся, сбрасывая фантазийную пелену фильма. отчего сердце дрогнуло и заколотилось, а почему?

А потому, что я подумала о Лютом…

Ведь не натворил же он что-нибудь в своем взбешенном состоянии?!

Никого не убил?!

Ладно. если снова сломал что-нибудь! Лишь бы не кого-нибуды!

С ним же Север рядом был?…

— Оставайтесь здесь с нашим гостем! — рявкнул Отец. на секунду остановившись в дверях, обращаясь ко мне и Мии. прежде чем его серебряная шевелюра скрылась за углом.

С гостем! Да запросто!

Если бы этот гость, черт его подери, не ломанулся вслед за остальными с упертостью паровоза, под мой крик и вопль испуганной Мии:

— Куда! КУДА?! Сидеть!!! АЛЕКС!!

Стоило ли говорить, что и мы с Мией словно сумасшедшие побежали за ним.

Только что ничего не сломали в процессе.

Куда нам до великих и могучих Беров!

А вообще-то Алекс всегда был таким-упертым, целеустремленным, бесстрашным, педантичным, обращающим внимание на мелочи. Именно благодаря этим качествам он и достиг в своей жизни всего. Сам. Без помощи отца. не опираясь на свою фамилию, которая была известна в научных кругах. Алекс был единственным доктором наук в своей отрасли и уже заведовал кафедрой. Он достиг всего этого сам. Сам открыл лабораторию. Сам занимался ее спонсированием и развитием.

Лично следил за каждой научной программой, отбирая только самые лучшие.

Наверное, поэтому. устремляясь за ним вглубь коридора, я не была удивлена.

Не была удивлена, когда бежала, видя, как он бесстрашно распихивает на своем пути огромные тела полуобнаженных Беров. пробираясь в комнату, возле которой все столпились, метаясь с выпученными глазами или ошарашено застыв.

Алекс не обращал внимания на то, как смотрели на него большие мужчины. едва ли не фыркая и порыкивая оттого. что он посмел влезть не в свое дело.

Благо никто не кидался на него…пока что.

Я знала, что он хотел помочь…

Алекс всегда был такой.

Как Супермен.

Только что без красного плаща и буковки $ во всю грудь.

Спасти котенка с дерева и отдать его рыдающей бабульке?

Запросто!..

Даже если для этого придется лезть на дерево без верхней одежды в морозяку. когда нормальный человек даже варежек не снимет, чтобы не обморозиться!

Помочь толкать машину по колени в грязи?

Вообще не проблема!

Даже если незнакомый мужчина похож на маньяка с пилой, которая обязательно лежит в багажнике.

Вступиться за девушку в клубе, которая так виляла своей попой, что нарвалась на приставания?

Да это вообще святое!

Завтраком не корми — дай получить фингал под глаз!

Вобщем именно поэтому я не ахала и не закрывала в шоке лицо руками, когда Алекс и в этот раз словно тот самый чуток подзасушенный Супермен кинулся сразу в гущу событий. совершенно не задумываясь над тем. где он, и кем окружен.

Страшнее было бы, если бы он задумался…

И этого я боялась больше всего, лучше других зная аналитические способности своего бывшего жениха.

Пробираясь буквально под локтями огромных Беров вслед за ним, чувствуя. что Мия тоже рядом. я пыталась оттащить Алекса за рубашку назад, заранее понимая. что все мои телодвижения обречены на полный провал и выпустив ткань из рук от растерянности.

И испуга.

На полу между двух больших. грубо сколоченных кроватей в конвульсиях бился один из Полярных, представляя жуткое зрелище, от которого все просто впали в ступор.

Его большое тело сотрясалось и выгибалось под какими-то немыслимыми углами. словно Бера в буквальном смысле пыталось вывернуть наизнанку, пока он издавал жуткие хрипящие звуки с пеной на клацающих губах.

Его сосед по комнате, видимо тот, что и закричал, метался над другом, боясь к нему даже прикоснуться, чтобы не навредить, продолжая что-то кричать. чего я уже не понимала.

Я была в таком же шоке и полном ступоре, как и все остальные. не видя того. где был Ледяной, Сумрак и были ли здесь Север и Лютый, громко взвизгнув, когда Алекс рванул вперед…практически одновременно с забежавшим Севером.

Нефритом и Сумраком.

Четверо мужчин едва помещались в комнате, отчего Север, не глядя. раскидал кровати по углам комнаты. быстро покосившись на Алекса, который принялся без лишних слов разворачивать бьющегося в конвульсиях Бера, на бок.

— Этого кто сюда впустил?! — рявкнул Отец за нашими спинами. принявшись распихивать столпившихся Беров от комнаты, явно имея ввиду Алекса. который даже бровью не повел, повернувшись к Нефриту и Северу и проговорив быстро и сосредоточенно, словно был заправским хирургом. который работал в неотложке уже лет как десять минимум

— Похоже на приступ эпилепсии! Его нужно развернуть на бок и прижать, чтобы он не захлебнулся!

Север изумленно уставился на бесстрашного и делового Алекса, медленно моргнув своими длинными черными ресницами. которые словно веер опустились вниз и порхнули вверх, неожиданно кивнув. и принявшись помогать человеку разворачивать Бера. придавив его своими ручищами. когда это с легкостью удалось сделать.

— Нужно что-нибудь крепкое, что можно вставить между зубов!.. Злата!

Я подпрыгнула, когда Алекс обернулся ко мне, не зная, в какую сторону мне нестись и что искать, когда рядом юркнула Мия, протягивая ложку и опускаясь на колени рядом с выгибающимся Бером и держащим его Севером.

— Давай я. — быстро отодвинул Алекса Нефрит, как раз вовремя. закрывая своим плечом перекошенное лицо мучающегося Бера, где отчетливо можно было увидеть выпирающие клыки

— Не трогайте здесь ничего! — прозвучал звенящий от напряжения голос Сумрака, от которого все как-то собрались и отступили назад, но поспешно рассосались по дому лишь после ора Ледяного:

— Брысь отсюда сказал!!! Совсем уже стыд потеряли мать вашу!!!

Алекс удивленно покосился на то, как всех сдуло. но благоразумно промолчал. безбоязненно глядя на мужчину, который был мало того, что громким, так и еще и отчетливо странным.

По крайней мере, по городским меркам Алекса — точно.

Но, к его чести, Алекс не дрогнул и не отступил. даже когда Ледяной зашел в комнату, просканировав его своими пронзительными прозрачными глазами, чуть прищурившись, и, наконец, хмыкнув себе под нос: «Ну надо же! Стойкий! Давно таких не видел!»

-..если этот приступ не первый, он может длиться достаточно долго…

Алекс осекся, обернувшись на Севера и Нефрита как раз в тот момент, когда Сумрак склонился над извивающимся Бером, тихо обратившись к Северу:

— Сынок, только ты можешь проверить…

Глядя в синие глаза Севера, в которых словно застыл лед, кровь отхлынула от моего лица.

Не нужно быть гением, чтобы в голове с ужасающей ясностью сплелись воедино все колечки одной простой логики — Север был Кадьяком.

А что могут определить только Кадьяки?

Правильно! То, благодаря чему, я была восковой фигурой еще совсем недавно! Яд Кадьяков!

— Дочки, возьмите нашего гостя и поищите аптечку! — быстро повернулся к нам Сумрак, чуть кивнув, на что Мия, судорожно выдохнула, но все-таки послушно вышла из комнаты, осторожно увлекая за собой Алекса и меня в коридор, понимая, что ему больше нельзя находиться в этой комнате, пока он не увидел лишнего.

— Это новый телефон. Он работает здесь. Я проверял, — быстро запихнул в карман моей спортивной кофты Алекс небольшую трубку, не дав мне ничего сказать в ответ.

— Мы поищем с Алексом, Мия может понадобиться… — когда Нефрит поднялся, я поняла, что все плохо.

В зеленых глазах Нефрита был тот же лед. что и у Севера, чтобы не показать эмоциями все то, что творилось внутри Беров при мысли о том, что спова про его отца оказались верны.

К счастью, Алекс вышел за Нефритом без пререканий, на пороге оглянувшись на нас, словно сомневался, справимся ли мы дальше, оставшись одни.

Лишь проводив взглядом мужчин, я поняла, что все это время Лютый стоял в коридоре, прислонившись спиной к стенке и глядя на меня так разъедающе пристально, что сложно было понять, как кожа на мне еще не загорелась…или не покрылась инеем от ледяного холода.

Он смотрел на меня, сповно его совершенно не интересовало, что происходит в комнате и почему Сумрак и Север изменились в лице при виде того, что здесь произошло.

Смотрел так, словно хотел забраться мне под кожу, вплетаясь в вены и просачиваясь в кровь, чтобы унестись ее стремительным потоком прямо в мозг и прочитать все то. что в нем творилось.

Я напряженно застыла от этого взгляда, не испугавшись, но растерявшись того, что в последние минуты думала исключительно об Алексе, сама того не понимая.

-..Что-то не так? — сипло прошептала я. видя, как светлая бровь коварно изогнулась:

— Ты скажи

— Потом поговорите! — пророкотал Ледяной. оборачиваясь на сына, и я вздрогнула. впервые увидев эти светлые. словно лед, глаза такими хмурыми и сосредоточенными. — Надо увести из дома человека. пока жив и здоров, потому что сейчас он ходит по лезвию ножа. Увидит то. что не должен — и ближайший сугроб станет ему вечной могилой!

— Я уведу его в город и вернусь. — я даже не обратила внимание на то, что кроме уже знакомых и родных Беров в коридоре стоял и тот. который пришел с Алексом.

Странный, суровый. Сероглазый.

Тот, на которого не поднимал своих глубоких мудрых глаз Сумрак.

— Сын, не молчи! — от рыка Ледяного снова завибрировали стекла и все приглушенные голоса стихли. погрузив дом в ужасающе-напряженную тишину. когда все уши были направлены на Севера, который ответил мрачно и резко:

— Будто сам не чувствуешь!

— Я могу ошибаться.

— Ошибки нет..

Я на секунду закрыла глаза, судорожно втянув в себя воздух и чувствуя. как Лютый метнулся в комнату, склоняясь над Бером. чьи судороги стали постепенно проходить, но он по-прежнему хрипел и дышал тяжело и рвано.

— „пустите ему кровь… чем больше, тем лучше. Дочка, сделай тот чай.

Словно мои конечности превратились в ледяную статую, не давая мне пошевелиться, пока я, едва дыша, смотрела, как Север и Лютый поднимают с пола Бера, осторожно укладывая его на кровать. а Мия с бледным личиком кидается мимо меня на кухню.

Мне казалось, что это жуткое окоченение снова пробирается в меня, отбирая мое тело. и вселяя лишь огромную удушливую панику. словно этот яд мог войти в меня даже по воздуху, вцепляясь в легкие своими колкими щупальцами и замораживая меня изнутри.

Я впивалась в ладони ногтями до крови, чтобы только понять, что я ЧУВСТВУЮ!

Что никогда больше не стану бестелой восковой куклой, внутри которой горит в агонии душа.

Не в силах, втянуть в себя дрожащий воздух, я смотрела на то, как Север склоняется над Бером, прокусывая осторожно его кожу от плечей до запястья. откуда ручейками текла алая кровь. впитываясь в простынь, отчего она становилась багрово-красной…

Одну руку. Затем вторую…

Все больше этих глубоких мелких ранок от острых клыков…

Все больше крови, которая пропитывала насквозь белье, пробуждая в глубине тела колкую тошноту.

— … он не мог войти сюда!..не мог пробраться, когда мы все были в доме! — метался словно огромный раненный зверь Отец, хмурясь так сильно, что становилось по настоящему страшно.

Лишь на секунду он застыл, резко повернувшись ко мне и сверкнув глазам, бросился вперед, пугая своей резкостью и нечеловеческой скоростью еще сильнее…но обнимая осторожно и нежно:

— Дочка. Все в порядке. Ничего не бойся. Дыши. вот так. Этого яда не достаточно, чтобы убить.

Вдыхая урывками колкий и морозный аромат Отца, я цеплялась за него руками, с облегчением понимая, что чувствую.

Чувствую! Его тяжелые руки.

И это жар большого тела, который был способен растопить даже вековые ледники.

-..не убьет. Но он вернется?.. будет шевелиться?…

Я так охрипла, что сама едва понимала, что говорю, чувствуя, как Отец кивнул.

— Будет. Еще как будет! Я ему такое устрою, что это утро уже начнет с пробежки!

Беры не врут.

Ладно….иногда не договаривают, но Отец не был одним из тех. кто пытался скрыть свои мысли.

Вот только я все-равно нервно вздрогнула, когда мимо нас пробежала Мия с большой кружкой, вслед за которой вошел хмурый и сосредоточенный Нефрит, обратившись к Северу:

— Я проверил воду и траву — все чисто. Чай можно пить.

— Прости, друг, но без этого никак… — приглушенно проговорил Север, когда они с Лютым принялись вливать чай в бедного Бера, отчего меня просто выворачивало наизнанку.

Боюсь, что мой желудок не выдержал бы, если бы Север не поднял голову, глядя на Нефрита:

— Как это могло случиться?

— Пока сложно понять наверняка. Я сказал нашим парням проверить весь дом.

— А здесь? — тихо проговорила Мия, озираясь по сторонам, когда ее взволнованный взгляд, влажный от подступающих слез остановился на стакане, что стоял на тумбочке.

— Только ничего не трогай, девочка! — метнулся к ней Север, крепко обнимая и увлекая к Отцу и ко мне, — Присмотри за ними!

Горячие руки отца сомкнулись вокруг нас, обжигая своим жаром и оберегая от всего на свете, когда Север метнулся к стакану, тщательно его обнюхав.

Не нужно было слов.

Ответ бы понятен всем и каждому, когда из груди Севера вырвался приглушенный рев и снова его зрачок ахнул, раскрываясь, а затем словно лопнул, превращаясь в едва заметную точку в глубокой синеве полыхающих глаз.

Тело отца напряглось за нашими спинами, буквально окаменев, когда даже мощная грудь застыла на выдохе, словно не в силах втянуть в себя воздух больше:

— Что там, дети?…

Нефрит. быстро сжал плечо Севера, потянувшись к стакану. который чудом не был раздавлен в ладони его брата, и мы с Мией в ужасе дернулись. подавшись вперед. когда Нефрит поднес его к губам. отпив то. что в нем еще оставалось и поморщившись.

— Тише-тише. я в порядке. Для Кадьяков эта доза не причинит вреда.

— Что там, сын?

— Молоко…

Если тишина могла визжать и падать на колени, то сейчас в воздухе происходило что-то вроде этого.

Мне казалось, что от напряжения и того, как у всех работали мозги, сейчас замерцают вспышки разрядов. и от одного неосторожного вздоха этот дом взорвется, превратившись лишь в атомный гриб в колючем морозном воздухе.

Мои мозги тоже работали, скрипя своими винтиками и складывая картинки, которые я хватала за хвост, пытаясь их остановить и выстроить по порядку.

Меня кантузло от кофе!

В кофе был яд!

Но яда не было в воде, в самом порошке кофе, в сахаре не было…

МОЛОКО?!

Что я знала про молоко?

Что его обожали Беры.

И что оно определенно было в моей кружке с кофе. которую принесла Луна.

— …На кухне не было яда! — синие глаза Севера полыхнули и черные брови сошлись на переносице, когда две пары глаз встретились, словно яркая вспышка.

…а руки отца в миг стали холодными.

Я не знала, что произошло в одну-единственную секунду. когда Лютый побледнел и бросился к отцу, в тот же миг, когда Ледяной оглушительно взвыл, вылетев из дома с такой силой. что вынес часть стены вместе с входной дверью.

— Брат! — Север и Нефрит бросились к Лютому, который подхватил нас с Мией буквально на лету, увлекая за собой в полуразрушенный коридор, хрипло выдохнув дрогнувшим от паники голосом:

— ДЕТИ!..

Иногда истерика бывает громкая.

Такая, что ты кричишь, визжишь, оглушая своими немыслимыми децибелами, рыдаешь, рвешь на себе одежду и волосы…пытаешься колошматить того, кто находиться рядом с тобой, пока безумные по своей силе эмоции выходят из тебя, оставляя место лишь черной пустоте…и болезненному покою.

Страшнее, когда истерика тихая.

Когда она выплывает из глубины твоего сознания, огромная и неумолимая, словно черный кит, который проглатывает тебя целиком. не давая времени на обдумывания плана побега. Этот кит съедает тебя вместе с частью твоего мира, в котором ты пытаешься отчаянно бежать, понимая, что ты в ловушке и выхода нет…

У меня было ощущение, что кит меня уже проглотил…

Меня и половину Арктики, в которой теперь все звуки раздавались, словно из другого мира, пока в моей голове стучали обрывки чьих-то фраз знакомых голосов, которые кричали друг другу что-то.

Мне приходилось концентрироваться из последних сил, чтобы понимать в каком положении я нахожусь в пространстве, и куда меня тащат сильные горячие руки, окутывая моим самым любимым морозным ароматом.

— Боги! Скорее!!!

Я никогда еще не слышала, чтобы голос Лютого дрожал.

На самом деле. По-настоящему.

Не от едва сдерживаемого хохота.

Не от его коронной высокомерной язвительности.

А от страха…

Я пыталась прийти в себя и начать двигаться хоть как-то, когда мой муж стремительно натягивал на меня пуховик, шапку и варежки, выбегая со мною на руках сразу на улицу, где спепящее солнце пересекло половину неба, плавно и медленно опускаясь к самой земле, словно рассматривая свое отражение в ледяной равнине, как в зеркале.

Словно в бреду я отмечала, что теперь вместо двери в нашем доме большая рваная дыра с треснутой верандой, где были пропомлены все ступеньки, рядом с которыми валялись клочки от разорванных кожаных штанов, что, вероятней всего, просто треснули, когда Отец обернулся в медведя, стремительно уносясь домой.

— Мне нужен тот человек, которого ты нашел в городе!!!

От рыка Лютого мороз прошелся по коже, когда сомнений не оставалось — как только Беры узнают все, что им нужно, на одного человека в городе станет меньше.

Как бы потом не возмущался тот Берсерк, который, кажется, был заступником всех людей и ушел провожать Алекса.

— Дай мне немного времени, и я принесу его тебе, — впервые я видела Нефрита таким….бесчеловечным.

Я не могла вспомнить ни единого раза, чтобы наш красавчик-модель хотя бы когда-то рычал, или скалился.

Я ни разу не видела, чтобы он обращался в зверя.

Он был самым человечным и спокойным их всех, кто жил в доме, включая, наверное, даже меня и Мию, но в эту секунду я отчетливо видела, что он не просто часть мира Берсерков.

Он — Кадьяк.

Становилось жутко и страшно оттого, что могло сидеть внутри мистера очаровательности и обаяния, когда в его движениях больше не осталось ничего плавного и сдержанного. Теперь его сила. которую не могла изменить и уменьшить даже его испорченная кровь. вышла наружу во всем своем величии.

И снова я вспоминала слова Мии о том, что в крови Кадьяков сидит пламя, которое нельзя выпускать из узды, дав ему возможность разрастись в пожар.

— Мы же проверяли кухню вдоль и поперек. ВСЕ! Мы не могли пропустить такое…

Когда Север выскочил на улицу, неся на руках уже одетую Мию. которая сжимала в ладонях аптечку. набитую травами, Лютый уже опускался на колени, чтобы обернуться на брата и проговорил отрывисто и быстро, прежде чем его ладони стали огромными широкими лапами с белоснежной шерстью:

— …мы проверяли нашу кухню. Не детей. Молоко есть только у них.

Мия ахнула от этих слов, прижимая к себе аптечку и ловко забираясь на Севера, который в единую секунду обернулся огромным темным медведем, опуская голову вниз и ложась на лед, чтобы его шустрая маленькая жена смогла забраться на него.

Мне не нужно было отдельного приглашения, чтобы я сделала то же самое, хватаясь крепко за плюшевую тугую шерсть и забираясь на своего огромного белоснежного мужа, который громко фыркнул, тряхнув своей большой мохнатой головой, устремляясь вперед с такой скоростью, что улетающие назад деревья, а затем и ледники были всего лишь одной сплошной размытой картиной с темными и светлыми пятнами, словно размазанными на холсте.

Распластавшись на его спине, я с силой обхватывала большое мохнатое тело руками и ногами, лежа словно на волосатой подводной лодке, что неслась стремительно вперед, окутывая меня своим жаром и родным ароматом, который впитывался в мою одежду и волосы.

Темный медведь летел рядом, не отставая ни на шаг, унося с собой Мию, которая ехала в таком же положении, держась одной рукой и прижимая к себе аптечку другой.

Я не могла даже сказать, сколько мы летели почти в невесомости, хватаясь за наших звериных мужей, боясь даже пуститься в размышления о том, что произошло в доме!

Отчетливо и ясно я понимала лишь одно — Лютому было больно, и я не могла себе позволить лишних терзаний, зная, что он утонет с головой, ощущая все то, что творилось внутри меня.

Только бы все было хорошо!

Только бы мы успели!

Я бы улетела еще на много метров вперед пушечным ядром, оттого, как быстро и резко остановился Лютый, если бы его руки с силой не обвили меня, не торопясь ставить на скользкий лед под ногами и сразу устремляясь в уже знакомую огромную льдину, где и было великое царство Полярных…на которое так вероломно и жестоко покусились враги!

На пороге нас уже ждал Свирепый, который кинулся к брату бледный и раздавленный, но все еще ничего не понимающий.

-..отец просто уничтожен, — выдохнул он, бросаясь вслед за Лютым и Севером по ледяным коридорам, не обращая внимания на притихших Полярных в большом зале, — Брат, что происходит?…

— Собери всех воинов возле дома! Ни один порыв ветра не должен остаться незамеченным! Пусть опоясывают льдину! Если будут видеть или чувствовать кого-либо — пусть сразу нападают и не ждут команды! — прорычал Лютый, не убавляя шага и не торопясь рассказывать все брату, который лишь кивнул в ответ, устремляясь назад в зал, и, видимо, на улицу, в поисках своих верных воинов.

Я даже не могла объяснить, каким образом у меня получилось сориентироваться в этом ледяном царстве с десятками коридоров, но я отчетливо понимала, что мы стремительно прошли комнату Лютого и даже ту, что называли спальней убитой жены Ледяного, зашевелившись настойчиво в сжимающих меня руках, когда мы пересекли разметку, за которую нельзя было заходить.

— Дальше нельзя! — ахнула я, хватаясь за напряженные широченные плечи своего целеустремленного мужа, который буквально шел на таран, — ты ведь знаешь правила! Без разрешения Отца нас не пустят…

Он остановился и опустил меня на пол, загораживая собой лишь тогда, когда в другом конце коридора появилась высокая крепкая фигура…с длинной черной косой и своеобразным копьем с двумя наконечниками.

Север опустил Мию тоже, встав рядом с Лютым, и сосредоточенно разглядывая смелую девушку. которая храбро и твердо стояла на ногах, обхватывая рукоятку своего копья умеючи и очень крепко.

— Дальше дороги нет.

Прозвучал ее голос собрано и так же твердо, когда светлые глаза впились в двух мужчин, даже не дрогнув оттого, что как ни крути, а они были намного больше…и явно гораздо сильнее.

— Уйди, — от утробного низкого рыка Лютого, лед под нашими ногами буквально завибрировал, — Не пожалею.

Вот только девушка даже и бровью не повела, демонстративно сделав шаг вперед и с силой вонзив копье в лед, отчего по нему пошла трещина, словно сеть морщинок, разрастающаяся все больше и больше.

Я не знаю, было ли дело в том, что она была из рода Кадьяков.

Или то, что она была истинной дочерью своего Отца.

Но девушка не страшилась совершенно ничего, глядя в полыхающие глаза Лютого почти с вызовом, словно только и ждала, когда он кинется на нее, чтобы размять свои мышцы. Ей!

Я хваталась за руку Лютого, как только могла, отчетливо понимая, что моих силишек будет явно не достаточно, чтобы остановить того, кто был уже на грани обращения в зверя. судя по тому, что его дыхание уже изменилось и за тяжелым вдохом последовало два резких выдоха.

Битвы было не избежать, и эта сумасшедшая девушка напоминала мне не иначе как Гендальфа, который, стоя на хрупкой узкой дорожке, кричал огромному полыхающему монстру: «ТЫ! НЕ ПРОИДЕШЫ» Едва ли она видела нечто подобное, вот только я не была уверена, что в этот раз Гендальф выживет…

— Звезда, пожалуйста!

Я удивленно моргнула, не выпуская из ладоней напряженной руки Лютого, когда Мия сделал пару шагов вперед, поравнявшись с нами, и умоляюще глядя в глаза девушке, которая нехотя отвела свой взгляд от яростных глаз Лютого, сосредоточившись на Мии лишь на секунду.

— Позови Отца, мы знаем, что он с детьми! Это очень важно! мы должны быть уверены, что…

— Дальше дороги нет.

Словно Звезда знала только исключительно эту фразу не дав Мие даже договорить, и окинув взглядом вторую большую фигуру, которая возвышалась над крошкой Мией, явно растерявшись.

Я не знала, видела ли Звезда когда-нибудь перед собой других мужчин, кроме Отца и. должно быть, Лютого, раз уж она реагировала на него довольно спокойно, не считая того, что казалось, будто она сама не прочь начать драку. не боясь проиграть ни на секунду.

Был ли Север первым Кадьяком, которого она увидела перед собой, понимая, что к его роду принадлежит и она — чистокровная девушка-Кадьяк, спасенная когда-то Отцом?

Или Север ей понравился внешне, отчего Звезда явно смутилась. едва не сделав шаг назад?

В конце — концов, на Севера было сложно не залюбоваться, особенно сейчас, когда он стоял совершенно обнаженный, глядя своим красивыми синими глазами через пелену черных длинных ресниц, так пронзительно и…тяжело, словно грозовая туча, из которой скоро рванет молния, испепелившая ледники до самого основания.

Странно было наблюдать, как Звезда медленно моргнула, словно пытаясь вырваться из плена синего взгляда, переведя свои глаза на Мию, а затем снова на Севера, будто девушка не могла поверить в то, что чувствовала. А она, должно быть, могла почувствовать, что на этой маленькой, хрупкой человеческой девушке метка чистокровного Бера, и его синие глаза горят неестественно ярко только из-за нее.

— Послушай, нам нельзя терять время. Позови Отца, — спокойно проговорил Север своим глубоким бархатным голосом, вот только Звезда замерла лишь на пару секунд, словно сбрасывая с себя пелену сна, заморгав и сжимая рукоятку своего орудия с еще большей силой, нахмурившись.

— Перед тобой стоит не просто Бер, черт побери! — от яростного ледяного рычания Лютого, на моем теле встал каждый тонкий волосок, затрепетав испуганно и восхищенно, — Это Король твоего рода! Послушай хотя бы его и уйди с этой чертовой дороги! Это мое поспеднее слово!

Нет, она ни за что не отступит назад, это было ясно по тому, как сверкнули глаза девушки, словно острые кинжалы, и ее голос прозвучал спокойно и холодно:

— У меня есть только один Король. И он мой Отец.

БЕДА!

Только это словно пронеслось в моей голове вихрем, потому что Лютый сделал шаг вперед. явно давая понять, что он не шутил, когда говорил, что это его последнее слово.

Звезда хмыкнула, ловко крутанув в руках свое орудие и заняв какую-то позицию, не то, для нападения, не то для обороны, напоминая в тот момент не медведицу. а скорее самую настоящую пантеру, которая только кажется кошечкой…а попробуй подойди к ней, и ты узнаешь всю силу, ловкость и хитрость этой хищницы.

Единственной проблемой было то, что я совершенно не знала, что в этой ситуации делать мне!

Виснуть на Лютом намертво и не дать ему сделать следующего шага, тем самым обезопасить неразумную девушку, которая была, очевидно, не совсем здоровой, раз пыталась противостоять тому, в чьих жилах текла единая чистая кровь?

Или опустить его и не вмешиваться, молясь лишь на то, что Лютый не причинит вреда одной из любимых дочерей его отца и просто откинет её в сторону, освободив путь?

Конечно, очень хотелось надеться на второй вариант развития событий…если бы только все было так просто!

Не удержавшись, я ахнула, когда Лютый просто пошел вперед, а вслед за ним и Север, не видя. как я смотрела на них, вытаращив глаза и понимая, что в этой ситуации Звезде уже не поможет ничего, как бы она не храбрилась и какой бы бесстрашной и жестокой не выглядела.

Если против лома нет приема, то против двух — проще сразу убежать самой и притвориться мертвой. вдруг они поверят.

Я вздрогнула, когда за моей спиной Мия резко поставила на ледяной пол аптечку, всплеснув руками и шикнув:

— Боги! Вы же это не серьезно?! Она же девушка!

Кстати, что случается со слухом Беров, когда они готовятся к драке?

Потому что ни Лютый, ни даже Север не обратили на возмущение крошки никакого внимания, продолжая размеренно наступать на Звезду, которая стойко стояла на своем месте, чуть пригнувшись и глядя так, словно могла разорвать их одним лишь своим взглядом.

— Ну уже нет! — я удивленно покосилась на Мию, когда она свела свои темные бровки, с грустью думая о том, что она может сделать, чтобы остановить эту ненормальную троицу, зажмурившись, когда Лютый вдруг сделал резкий выпад вперед. пытаясь схватить Звезду, но та оказалась быстрой и гибкой, изогнувшись так, что его рука со свистом рассекла воздух, зато девушка развернулась так резко и грациозно, словно танцуя, заехав своей тяжелой черной косой прямо по лицу Лютого, на скуле которого выступила кровь.

Лишь в тот момент я заметила, что вместо обычного кожаного жгута, которым в этом ледяном царстве пользовались все, начиная от простых Беров и заканчивая Королем. на кончике хвоста Звезды была привязана какая-то небольшая конструкция с шипами.

— Классная причесочка! — усмехнулся хищно Лютый, медленно вытирая капельки крови со своей щеки и облизывая их с пальцев, глядя на Звезду так, что можно было бы помереть от страха. И возбуждения!

— Мне тоже нравится! — улыбка Звезды была под стать Лютому, когда ее ровные белые зубы практически клацнули, даже если явно выраженных клыков у девушки не наблюдалось.

— … отец, ты же слышишь — шипела Мия за мой спиной, опускаясь на колени, когда я кинулась к ней, не понимая, что происходит, — ты не можешь не слышать…

Когда послышался грохот, я поняла, что Лютый перешел в наступление, боясь даже посмотреть, что происходит с упрямой Звездой, когда Мия громко крикнула. глядя вперед так целеустремленно и твердо, словно что-то задумала и давала последнее предупреждение:

— Отец!

Я покосилась на Севера и Лютого, которые практически развлекались тем. что пытались поймать в ледяном коридоре, где было крайне мало места двум огромным мужчинам, гибкую и очень быструю Звезду. которая умудрялась лупасить их между выпадами своей палкой, а заодно и косой, которой орудовала словно кнутом.

Мия замерла, глядя мимо разворачивающейся потасовки вперед, но, видимо не дождавшись должного ответа, отрывисто выдохнула, опуская обе ладони на лед. и резко проводя левой с силой по той самой острой разметке, которая предостерегала всех о том, что дальше идти нельзя.

Я смогла понять, что задумала наша ясноглаза девочка лишь увидев, как широченные плечи Севера резко напряглись и Бер метнулся к нам, позабыв про своего брата и Звезду, потому что на льду осталась кровь его жены, которая порезала свою ладонь, крикнув еще раз:

— ПАПА!..

— „вот ведь лиса, — сокрушенно покачал головой Север, опускаясь перед Мией на колени и целуя ее окровавленную ладонь. очень вовремя успев скрыться с места драки, потому что появление Отца было как всегда полным неожиданности.

И фееричным, когда практически к нам под ноги с большим ускорением, благодаря стараниям Отца, прилетела Звезда, а за ней и Лютый.

И можно было бы на него обидеться за то, что он нас не слышал, или разозлиться за то, как он отшвырнул своего сына и дочь, словно они были двумя клочками вшивой шерсти, вот только душа застыла при виде того, кто был великим Королем всех Полярных Беров.

Прав был Свирепый.

Отец был просто раздавлен.

Уничтожен.

Если бы не его огромная мощная фигура, которая отбрасывала тень на лед, я бы сказала, что Отец стал похож на призрака… на призрака с глазами, обезумевшими от боли.

Было жуткое ощущение, что он просто не понимает, где он и что происходит, едва не откинув Севера со своего пути. опускаясь на колени перед Мией и осторожно разворачивая ее ладонь к себе, глядя на то, как с нее капает алая кровь.

— …они сделали?

Даже голос Отца не рокотал, как обычно, словно вся его сила и весь запал ушел вместе с блеском глаз, оставляя после себя лишь огромную черную рану, которой было не суждено затянуться.

— Я сама. Папа, пожалуйста! Что с детьми?!..

Мия подалась вперед, обхватывая Бера ладонями за лицо, не боясь того, что его серебряная аккуратная борода теперь была в алой крови, и заглядывая в глаза, в которых можно было сгинуть и сойти с ума от боли и одиночества.

— Идемте….

Ледяной поднялся тяжело, не глядя ни на кого и не оборачиваясь, когда Лютый поднялся с ледяного пола с помощью протянутой руки Севера, обняв меня и увлекая за собой без лишних слов.

Но я не могла сделать даже шага вперед…

Меня сковал страх, словно ноги вросли в пол.

Если с детьми что-то случилось….я не смогу…просто не выдержу видеть все это….

Словно в бреду. я с удивлением смотрела на то, как Север протянул руку Звезде, которая от этого жеста сжалась, поспешно метнувшись в сторону и подскакивая на ноги без его помощи, чтобы последовать за отцом, пряча свое весьма очевидное смущение.

Глядя на девушку, я не понимала, как она может быть такой собранной и спокойной в этот момент, вышагивая за спиной Отца, словно была его живой броней… неужели ее не волновало то, что произошло с детьми?!.. Как можно было быть такой холодной и отрешенной в момент, когда даже руки моего язвительного и сдержанного мужа подрагивали и стали впервые холодными, словно лед.

Я не шла…я просто ехала на подошве по ледяному льду вперед, куда меня неумолимо увлекал Лютый, кусая губы от отчаянья и пытаясь найти внутри себя хоть какие-то резервы, чтобы не впасть в полную и непроглядную истерику. По крайней мере, не на глазах Отца, которому было и без нас очень плохо.

— Пуна!

Я вытянула шею, чтобы увидеть. как из-за мощного широченного плеча Отца показалась темная голова и знакомые карие глаза, видя, как Мия протянула к девушке руку. которую Луна осторожно пожала, нахмурившись и принявшись принюхиваться, вероятно, учуяв запах крови Мии.

— Звезда ранила?!

— Нет-нет, я в порядке, — быстро замотала головой Мия. — это я сама, сама. Отец не слышал нас, не знала, как привести его в чувство.

Губы Луны чуть дрогнули в понимающей улыбке, которая сползла с лица в ту же секунду, когда девушка поравнялась с шагающими Мией и Севером, приглушенно проговорив:

— Я слышала, что вы здесь, но не могла оставить детей и Отца, когда первой ушла Звезда…

— Пожалуйста, скажи, что с детьми! — умоляюще изогнула брови Мия, на что Луна сосредоточенно нахмурилась, словно не понимала о чем идет речь:

— Трое спят, остальные играют.

Я споткнулась, затормозив пятками, чтобы Лютый чуть остановился, и мы могли поравняться с Мией, Луной и Севером, видя, что даже Лютый обернулся, уставившись на свою подружку удивленно и сосредоточенно.

— С ними все в порядке? — тяжело было слышать, как дрогнул его сдержанный ледяной голос, когда Лютый всматривался в карие глаза так, словно пытался через черный зрачок поймать душу девушки.

Север и Лютый явно принюхивались к эмоциями Луны, пока их лица удивленно не вытянулись.

— Дети в порядке?!

— Боги! А что с ними должно быть не так?! На вас по дороге льдина упала? Что со всеми происходит? Отец прилетел, словно сумасшедший призрак, напугав нас всех, и принявшись обнюхивать детей! Он ничего не говорит, ни на кого не реагирует, но внутри него такое, что я боюсь лишний раз даже дышать рядом с ним… — Луна нахмурилась, дернув Лютого за руку и рыкнув, — Может хоть кто-нибудь поведает мне, что с нашим Королем и какой морозный шмель его укусил, а главное — при чем здесь наши дети?…

Господи, уже можно глубоко вздохнуть и начинать радоваться?!

Ни-фи-га. судя по тому, как Север и Люты переглянулись между собой и синеглазый Бер кратко и напряженно выдохнул:

— Где ваша кухня?

— Дальше по коридору….эй! туда нельзя!..Да что у вас всех происходит, черт побери?!

Я не знала, была ли Луна такой же отважной и повкой, как Звезда, которая продолжала послушно шагать за спиной Отца, не оглянувшись на нас, даже когда Север резко свернул на право, увлекая за собой бледную. но сосредоточенную Мию, и отмахиваясь недовольно от Луны, которая пыталась тянуть его обратно, не два войти в святая святых.

— Ты же знаешь наши правила! — в конце — концов всплеснула руками Луна к счастью, не бросаясь в драку, как бы это наверняка сделала Звезда, когда Лютый просто отодвинул ее, не пытаясь вытолкать за пределы кухни и затаскивая вслед за нами, кивнув холодно и напряженно:

— Где вы храните молоко?

Я не ожидала, что Луна притихнет, явно прислушиваясь к тому, что происходит внутри мужчин, которых в эту секунду не могло остановить уже ничего. Даже если бы вернулась Звезда со всеми своими сестрами.

По всей видимости, Луна быстро поняла в отличие от своей черноволосой сестры, что все очень серьезно и явно как-то связано с детьми, когда притихнув, просто махнула рукой Северу, приглашая следовать за собой, и не пытаясь спросить ничего больше.

Мы с Мией напряженно застыли у входа, боясь помешать даже дыханием, когда Луна вытащила две небольшие бочки, которые вряд ли смогла бы поднять обычная человеческая девушка. Она снова не сказала ничего, молча наблюдая за тем, как Север опустился на колени, одним быстрым движением открывая их и склоняясь над ними так низко, словно собирался в них окунуться с головой.

От напряжения в воздухе температура скакала, то обжигая жаром, то обдавая колким холодом.

— Брат? — обычно мурпыкающий, надменный голос Лютого был словно лезвие кинжала, как и пронзительный взгляд его голубых глаз, которые смотрели на Севера так пристально, что становилось страшно.

Думаю, Лютому не нужен был словесный ответ, когда он все почувствовал, зарычав так громко и низко, что вздрогнула даже Луна. покосившись на того, кого знала с детства, но явно не ожидала ничего подобного.

Мия ахнула, когда зрачок Лютого снова раскрылся и лопнул, оставляя лишь голубую яркую радужку. и мышцы на плечах заходили ходуном, словно зверь сидел внутри его большого тела, пытаясь вырваться на свободу.

— Тихо, тихо…. — Север поднялся на ноги, поспешив к Лютому, и положив широкие ладони на напряженные плечи своего брата, — у нас много дел. брат. Сначала дождемся Нефрита…

Луна нахмурилась, оказавшись рядом с двумя Берами с такой скоростью, что невозможно было заметить, как она успела оказаться возле них, что пугало.

— Вы давали молоко детям? — не знаю, как в таком состоянии Лютый мог еще говорить. когда его голос звучал в двух тональностях — один его привычный человеческий и мурлыкающий, а второй низкий и утробный.

— Что не так с молоком?! Север? — Луна вцепилась в руку Бера, отпрянув от него. когда тот тяжело выдохнул:

— В молоке яд Кадьяков.

— Так вы давали молоко или нет?..

Луна не ответила, просто исчезнув из кухни, и можно было бы подумать, что девушка растворилась, если бы сверху на нас с застывшей Мией на стали падать колючие ледяные пылинки. которые поднялись в воздух оттого, с какой скоростью девушка выбежала, оставляя нас в гнетущем молчании, когда я не знала, можно ли продолжать надеться и верить в то. что все закончится хорошо.

— …НО ведь она сама сказала. что с детьми все в порядке. Они играют и трое спят…

— тихо проговорила я. надеясь услышать от наших мужчин. что-то такое, что всколыхнуло бы сердце хоть маленькой капелькой счастья

— Идем к детям. Отец ждет, — Лютый выдохнул тяжело раз. И еще раз.

Он закрывал и открывал глаза, не в силах сразу взять себя в руки, задерживая дыхание и мотая головой, пока, наконец не кивнул Северу уверенно и собранно.

— Я в порядке. Идем.

Меня завораживали эти невероятные отношения между братьями, когда они оставались друг с другом до последнего, поддерживая и полностью полагаясь на свою семью.

Я обхватила обеими прохладными ладонями руку Лютого, поцеловав в плечо. куда смогла дотянуться, не в силах выразить словами того. что я чувствовала и что отчаянно хотела стать для него той незримой душевной поддержкой. которой у него никогда не было, и к которой он совершенно не привык, не ожидая, что он примет ее в эту страшную и тяжелую секунду.

Не ожидала я и того. что мой ледяной муж, неожиданно склониться, целуя меня в затылок и увлекая за собой из кухни по коридору дальше, вслед за Севером и Мией, которые шли впереди переплетаясь пальцами в один крепкий замочек.

Тонкие детские голосочки послышались еще до того, как мы вошли в небольшое уютное помещение, которое было выстелено белыми шкурами, и где стояли два ряда кроваток вдоль стен.

Светловолосые и голубоглазые дети казались просто чистой воды купидончиками. которые ползали. ходили и бегали по комнате, таская за собой деревянные мечи и щиты, колупаясь в серебристых волосах Отца, или пытаясь кусать его за пальцы, своими прорезающимися зубками.

Не помню, чтобы в своей жизни я когда-либо видела что-то более нежное и милое, глядя на то, как наш огромный, резкий, громкий, но добрый Отец сидел посреди этой комнаты, скрестив ноги и прижимая своей большой ладонью самого маленького из всех, глядя глазами, полными обожания на своих белокурых ангелочков, которые шныряли по комнате, то бегая друг за другом, то приползая к Отцу и хватались своими пухлыми маленькими ручонками, пытаясь подняться на нетвердые маленькие ножки.

Такой дозы умиления я не ожидала получить, понимая, что перестала даже дышать, глядя на два десятка малышей в возрасте приблизительно от нескольких месяцев лет до трех, если только я не ошибалась, так как никогда не была к детям настолько близко и совершенно ничего о них не знала.

Как не ожидала от Лютого даже капельки ласки, когда один за карапузов буквально запрыгнул с разбегу на его ногу, словно заправский боец, принявшись подниматься вверх, хватаясь ручонками и широко улыбаясь своими жемчужными зубками… среди которых уже выпирали маленькие аккуратные клыки, когда Лютый аккуратно отцил его от себя, смешно сморщив нос и клацнув своими зубами перед личиком малыша, который закатился от смеха, тут же принявшись повторять этот жест.

Распахнутыми глазами и затаив дыхание я наблюдала, словно во сне, как Лютый держит, не боясь, ребенка на своих руках, ловко прижимая к мощной груди и поддерживая за спину, пока карапуз пытался обхватить его ручками за шею, длинны которых пока не хватало для этого.

— Отец…

Лютый пошел вперед, осторожно обходя и переступая малышей, которые ползали у ног Ледяного, радостно улыбаясь и хватаясь за него своими ручками, которые он всегда поддерживал одной свободной рукой, не давая малышам упасть и делая несколько шагов.

— …трое не просыпаются….. - глухо проговорил Ледяной, прижав спящего малыша к своей груди и плотно сомкнув веки, словно…словно сдерживал горькие слезы, отчего я задохнулась, хватая ртом воздух, и видя, как Мия и Север кинулись вперед, осторожно опускаясь возле него, и подхватывая деток, которые тянули свои ручонки к ним, радостно гуля и говоря что-то на своем детском языке.

— …они не улыбаются во сне…не шевелятся…

Я вздрогнула, когда один за карапузов дополз до меня. задрав свою круглую головку, и всматриваясь в мои глаза так тепло и открыто, как это могут делать только невинные души, которые еще не столкнулись с этим прогнившим миром.

Растерянно я наблюдала за тем, как малыш вошкается, исследуя мои уги и пытается подняться на пухлые ножки, понимая, что без поддержки он просто упадет…

До этой секунды я никогда не держала в своих руках такого маленького ребенка.

Я не понимала, какое это счастье, с явным недоверием слушая все эти охи и ахи относительно того, что дети пахнут раем.

А ведь это было так на самом деле…

— Они дышат, — коротко и хрипло выдохнул Лютый, всматриваясь в малыша. что был в руках Отца, на что он кивнул, так и не в силах открыть своих глаз.

— …они самые младшие…если яд бы слишком силен…

— Папа!

Я не знаю, как Мия не рыдала и не билась в истерике, прижимая к себе одного из малышей постарше, который играл с ее черными волнистыми волосами, не прислушиваясь к тому, о чем говорят взрослые.

— Кадьяков поют ядом с рождения!

— …НО мы не Кальяки, дочка…

— Это не имеет значения! У малышей должен выработаться иммунитет на него! Яд попал с молоком только самым младшим?….

— Пили все…

Я истерично вздрогнула, когда откуда-то из глубины комнаты справа от меня вышла седовласая женщина с добрым лицом и голубыми глазами, в которых стояли слезы. прижимая к груди еще одного малыша, которому тоже было всего пару месяцев от роду. укутанного в пушистый мягкий плед. Она обернулась на меня, улыбнувшись мягко и так по-доброму, поманив за собой там, где возле Отца сидела почти вся наша разношерстная семья:

— Идем, дочка.

— Север, только ты можешь сказать наверняка в ком из детей яд и много ли его, — Лютый обернулся на своего синеглазого брата, который впервые выглядел таким потерянным и даже испуганным.

— Они слишком маленькие….я могу навредить или сделать больно.

— Просто скажи, что тебе нужно, сынок, — обратилась к нему женщина, осторожно касаясь свободной рукой огромного плеча Бера.

— Капелька крови. Мне нужна капелька крови каждого малыша.

Пока шли приглушенные обсуждения, каким образом это лучше сделать. чтобы не напугать тех малышей, кто был постарше и не сделать больно самым маленьким, я осторожно присела на пол рядом с Мией и Лютым, быстро осматриваясь и с удивлением отмечая, что, не смотря на странную жизнь Берсерков в глубине огромной льдины, у малышей было много вещей из современного мира. Бутылочки.

Книжки. Игрушки. Памперсы. В специальной посудине аккуратно стояли даже градусники!

Я и без того чувствовала себя неловко, усадив на свои ноги малыша, который почему-то не спешил уползать от меня, уютно устроившись и принявшись пытаться кусать мои пальцы, когда я случайно увидела Звезду, что застыла у входа в другое небольшое помещение, выглядя явно неловко.

Ее светлые глаза растерянно бегали по комнате, иногда останавливаясь на ком-то и снова в ту же секунду прячась за ресницами.

— Лютый, — обратилась к своему мужу, который с упоением тискал пухлого карапуза со смешной маленькой косичкой, — что не так со Звездой»…

Видя его кривую усмешку, я удивленно моргнула, не сразу поняв то, что он сказал, язвительно полыхнув своим колким взглядом и дернув бровью:

— Запала на Севера. И теперь чувствует себя виноватой и побежденной, потому что знает, что он уже занят и у нее нет шансов даже на равноценную битву за его внимание. Звезда улетела в такую глубокую галактику, о которой даже не подозревала, поэтому пока немного в шоке.

И в этом самом шоке была не одна она!

Как сказали бы Отец — приплыли! Да так резко, что развязался даже подарочный бантик в попе касатки воистину!

— А Север знает?!

— Конечно.

Глупый был вопрос, да. Если это все чувствовал Лютый, то Север чувствовал и подавно!

Еще только Санты-Барбары нам не хватало для полного счастья, сповно других проблем было мало!

Скоро все зашевелились, принявшись воплощать в жизнь план по тому, как уколоть маленькие пальчики, чтобы Север мог точно сказать про яд, и в комнату вплыла еще одна девушка, красота которой была просто какой-то запредельной.

Она была словно маленькая фея. Словно эльф. Словно полярная нимфа.

Миниатюрная и хрупкая, с невероятными волосами до самых бедер цвета драгоценной платины, которые струились, овивая ее волшебной вуалью. Но что больше всего привлекало внимание — это ее глаза, такие же огромные и распахнутые, как у крошки Мии, просто нереального цвета аметиста, как сиреневая дымка.

Это волшебство вплыло в комнату с третьим малышом на ручках, бережно прижимая его к груди.

Такая нежность. такая невесомость, такая сказочность….

..которая заехала смачным пинком по коленке Звезды, шикнув на нее своим хрустальным голоском:

— Тебя контузило или что? Думаешь, с тебя портрет собираются писать маспом?…Пап, ну скажи ей!

Не знаю, как моя челюсть не рухнула на пол, когда хрустальная внешность никак не могла совместиться с этим озорным блеском в невероятных глазах, словно сотня белоснежных чертиков носилось в них морозными вихрями, когда Отец устало закатил глаза, рыкнув приглушенно:

— Ну-ка, угомонитесы! Обе!

Большего и не нужно было, когда девушки притихли, смерив другу друга прищуренными глазами, а Отец добавил, обращаясь явно ко мне:

— Это моя младшая. Самая непослушная. Дерзкая. И боевая. Заря.

Девчушка даже внимания не обратила, как округлились мои глаза, и клацнула от удивления челюсть, улыбнувшись широко и открыто, рассматривая меня с явным интересом, словно я была особо ценным экспонатом элитной выставки, радостно взвизгнув:

— Человечек!! Как Мия! Классноо00000!

— Заря! — от предупреждающего рыка Ледяного поморщилась даже милейшая женщина, а вот девчушка даже бровью не повела, ломанувшись ко мне, не смотря на то, что в ее ручках сладким и странным сном спал прекрасный малыш, принявшись меня….обнюхивать!

— ЗАРЯН

— Твоя?! — вытаращила свои невероятные глазища девушка на Лютого, прикрыв глаза оттого, что Отец треснул рукой о полу, отчего послышался хруст:

— ЗАРЯ, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ!

— …у всех, значит, мужья, а меня черт брать должен?! — надула свои пухлые розовые губки это чудо с внешностью совершенного ангела и характером явного чертенка, на что я не сдержала улыбки, а Лютый сокрушенно покачал головой.

Кажется, эта девушка была истинной дочерью своего отца…пусть даже не кровной.

— Отдай спиногрыза Луне и займись делами! — в голос Ледяного вернулись его привычные рокочущие нотки, как и в глаза твердость духа и пронзительность, когда он тяжелым взглядом пригвоздил свою непокорную дочь, отчего девушка демонстративно шумно и обреченно вздохнула, передавая малыша Луне и с недовольным видом удаляясь куда-то в отдельное помещение этой большой детской комнаты, откуда, вероятней всего, вышла до этого.

— Поседею с этой девчонкой! — пробурчал Отец, провожая Зарю недовольным, но все-таки лукавым взглядом.

— …И так весь белый уже, — тихо проговорил Лютый, криво усмехнувшись на рык Отца:

— Полысею значит!

Кажется, все начинали приходить немного в себя от потрясения, когда девушки во главе с Ночью стали помогать Северу определять состав крови малышей, начиная с тех, что спали, а Мия убежала на кухню, готовить тот самый отвар, который в свое время смог реанимировать Севера и даже меня.

Яд был в крови всех детей….но лишь самые маленькие впали в онемение, так как для них эта доза оказалась слишком большой для простого «закаливания».

— Сколько времени нужно, чтобы чай стал действовать? — смотрела я на притихшую Мию, когда мы сидели с ней в большом общем зале, оставив Отца с детьми, рядом с костром, пока наша крошка снова что-то готовила.

— Надеюсь, что уже утром малыши смогут двигаться… так сказал Север.

Не удержавшись, я покосилась на выход, с ужасом понимая, что в эту секунду там твориться что-то страшное, даже если было ужасающе тихо.

Мы вышли из комнаты малышей под присмотром Звезды, когда Луна сообщила нам, что Свирепый просит выйти Севера и Лютого, потому что пришел Нефрит…и он был не один.

Да, наш самый человечный из Беров был зол.

И он сделал то, что обещал.

Притащил с собой едва живого от страха человека, который был бледнее снега и едва мог говорить оттого, как сильно его трясло.

Еще бы! Видеть, как огромные мужчины ходят обнаженными в ледяную стужу, обращаясь при этом в медведей — это вам не на прогулочку выйти в дремучий лес, забыв винтовку дома!

Они утащили человека за пределы дома, как только мы вошли в зал и, кажется, я знала почему…

Что гласило первое правило Беров?

Их род должен оставаться в тайне от людей.

А что происходит с людьми, если они по какой-то причине увидели Беров в их зверином обличии?…

Лучше не думать…я тяжело сглотнула, чувствуя горечь внутри, даже если понимала, что этот самый человек скорей всего виноват.

Тяжело было на душе, когда наши Беры вернулись в дом, сосредоточенные, молчаливые и грозные, подпрыгнув от раскатистого голоса Ледяного, который эхом раздался над ледяными сводами дома:

— Что там, дети? Выяснили что-нибудь?

-..человек держал свою ферму, с которой брали все мясо для стола Беров.

Включая молоко, — проговорил приглушенно и сосредоточенно Нефрит, когда Отец уселся на свой трон в дальнем углу большого зала, напротив главного входа, а наши Беры подошли к нему, усаживаясь прямо на полу у ног Отца, — он сказал, что какое-то время у него работал некий работник, которого он не видел в городе ранее.

Он подумал, что тот беглый бандит или скрывается от закона, но не стал сообщать никому. Этот человек расспрашивал обо мне…. «том парне, который часто приезжает и выглядит, как атлет, но одеваться, словно принц». — Нефрит усмехнулся жестоко и хищно, — Теперь я понимаю, почему обратил внимание на этого типа, и почему по ощущениям мне показалось, что он знает обо мне. Фермер действительно знал. Он расспрашивал обо мне людей в городе, чтобы рассказать затем своему работнику.

— …думаешь это был Карат?… — Отец слушал напряженно и сосредоточенно, иногда приглаживая своей широкой ладонью аккуратную белоснежную бороду и щурясь, словно что-то замышлял.

— Уже не сомневаюсь даже. Со слов фермера этот помощник, был таким, как мы — высокий, мощный, с черными волосами и светлыми глазами, и явно обладал большой силой.

— И, естественно, теперь этого помощника нет в пределах города? — дернул светлой бровью Отец.

— Нет. Фермер сказал, что он пропал пару дней назад, не предупреждая его и не пытаясь получить деньги за свою работу.

— Очень логично.

Отец тяжело откинулся назад на свое большое странное кресло, закрыв глаза и тяжело выдохнув.

— И мы не чувствуем его, верно?…

Беры напряженно молчали, переглянувшись и закивав головами, вот только Отцу не нужно было услышать этот ответ, он все понимал прекрасно сам.

— И я правильно понимаю, что едва ли Карат спокойно удалился с наших земель, решив продолжить свою новую жизнь среди людей, а, шмель?..

Думаю, что и этот вопрос был глубоко риторический, поэтому наши Беры продолжали молчать, иногда хмуро переглядываясь и играя своими выпуклыми мышцами, которые плавно перекатывались под горячей упругой кожей.

Я едва могла дышать, понимая вместе с остальными, что опасность была где-то рядом, а мы даже не могли понять, с какой стороны прилетит этот удар, и не пропустим ли мы его.

— Мои парни охраняют дом вместе с вашими воинами, — глухо проговорил Север, поведя своим мощным плечом, словно пытаясь снять излишнее напряжение, — Янтарь с ребятами наблюдают за городом.

Мы словно были в осаде, не в силах понять, сколько это продлиться, когда Ледяной тяжело вздохнул. сокрушенно качая головой и проговорив приглушенно и устало:

— …ведь Карат не был таким.

Никто не ожидал услышать ничего подобного, когда воцарилась гробовая тишина и все в немом удивлении уставились на Отца, который сидел по-прежнему прикрыв свои прозрачные колкие глаза.

— Впервые я увидел его, когда у людей началась война. Бурые и Гризли поддержали свои кланы, выступая вместе с людьми против общего агрессора, но это было слишком далеко от нас, чтобы мы знали…Алмаз и Карат пришли к нам сами.

Сильные, смелые, величественные, они забыли про свою гордость и вражду наших родов, чтобы объединиться и помочь людям победить. Нам было по двадцать и мы свято верили, что сможем изменить этот мир нашими силами. Мой отец был против, — Ледяной криво усмехнулся, — Старик прогнал Кадьяков, сказав, что не собирается вмешиваться в жизнь тех, кто ниже нас и что Полярным нет дела до войны людей. Алмаз сказал ему только одно: «Если мы не поможем, эта война коснется всех…». Я не спал ночь, думал. А наутро собрал верных и преданных мне Беров, которые были согласны с тем, что сказал Кадьяк.

Отец выдохнул, снова пригладив свою бороду, подавшись вперед и упираясь локтями в колени, продолжил:

— Мы сражались бок о бок с Кадьяками, Гризпи и Бурыми. Не было никаких распрей между нами. Мы бились, как одно целое, вместе оплакивая падших друзей. Эта война закончилась, но открыла глаза на многие зверства, которые творили люди…

Алмаз считал, что мы не должны жить в полной изоляции от людей, оставаясь дикарями и варварами, у которых были только клыки и когти, пока люди создавали все новое и новое оружие. Что мы должны стать частью их мира, чтобы слиться и продолжать спокойно жить…Карат же после увиденных на войне зверств возненавидел человеческих род еще сильнее, став явным и ревностным сторонников старых законов Беров. по которым веками жили наши предки. Он никогда не бредил властью. Не стремился отобрать ее у своего брата… но их пути разошлись в тот момент, когда Карат позволил Кадьякам иметь человеческих жен.

Я осторожно встала вслед за Мией, которая тихо и быстро соскочила со своего места, устремившись к нашим Берам. и обнимая своего черноволосого мужа со спины, прижимаясь щечкой к его широкой щетинистой скуле, чтобы поддержать, на что Север чуть улыбнулся, сгребая миниатюрную жену своими большими руками и усаживая к себе на колени, крепко обняв.

Я тоже села рядом с Лютым, боясь помешать разговору и воспоминаниям Отца, не в силах сдержать довольной и облегченной улыбки, когда мой большой белокурый муж, обхватил меня рукой, прижимая к себе и обволакивая своим насыщенным и глубоким морозным ароматом.

— После смерти старика я не мог свободно и надолго выходить за пределы наших земель и потерял из вида Алмаза и Карата, лишь от вас услышав страшные известия…я не думал, что Карат выжил из ума настолько, что пойдет войной на все рода, чтобы только откинуть нас на столетия назад в своих законах и отношении к ЛЮДЯМ.

— Он выжил из ума настолько, что испортил свою кровь, которую считал святой. — глухо проговорил Нефрит, на красивом. скульптурном лице которого словно была одета маска, чтобы не дать всем эмоциям пробраться наружу.

Казалось, что наш красавчик Бер просто сидит, словно камень, не испытывая совершенно ничего, судя по его подчеркнуто расслабленной позе, если бы не его глаза, в которых полыхало опасное зеленое пламя, словно неоновые пары бурлящего яда при извержении смертельно опасного вулкана, и только его братья знали наверняка, что творится внутри нашего сдержанного Нефрита, чей отец сломал жизнь его, Алмаза и Севера ради того, чтобы вернуть старые законы Берсерков.

Все замерли, когда Отец открыл глаза, потянувшись вперед и глядя на Нефрита так, словно рассматривал его под лупой или видел, как рентген, но он лишь встал со своего трона, опустившись на колени среди своих сыновей и, положив широкую ладонь на напряженное плечо «шмеля», поддерживающее сжал его:

— Сын, Карату больше нечего терять. Это его последний бой, но не ради победы, а лишь для мести, и он поставил на канун все, что у него было. Он идеально просчитал ту битву на хребте, и победа была у него в руках, если бы я не пошел против его планов и холодного расчета, решив помочь вам. Без Полярных война была бы проиграна. Карат добился бы своего. Ему не нужны были земли или власть над всеми родами, он боролся за то, во что искренне верил…ради чего, он пожертвовал даже жизнью своего единственного сына. Теперь же он потерял все — тебя, свой народ, свою веру… даже силу своей крови. чистоту которой он чтил. Это я сломал его радужные планы, за что он мстит только мне одному, надавив на самое больное…

— Отец, мы найдем его, — прозвучал твердый голос Свирепого, который присоединился к своей семье, осторожно присев на корточки за Лютым и Севером, и глядя на своего отца ясными, твердыми, смелыми глазами, в которых не было даже намека на сомнение.

— Найдете, дети мои, найдете…

Было ощущение, словно Ледяной собирался сказать что-то еще, когда вдруг его большое мощное тело напряглось и застыло, отчего напряглись все Беры, принявшись прислушиваться и быстро переглядываться между собой, словно они не чувствовали того, что чувствовал Отец.

Мы с Мией тоже вертели головами, словно могли что-то почувствовать, и не сразу поняли, что дело было в том самом мужчине-Бере из города, который в этот день привел к нам Алекса, так и не поговорив о чем-то с наши Отцом, чего он не слишком-то жаждал.

Этот мужчина смотрелся странно, вышагивая смело вперед среди обнаженных или полуобнаженных Беров, одетый, как обычный человек даже в куртку, и явно находясь не в очень хорошем расположении духа, судя по тому, как недовольно полыхали его серые глаза и как низко были сведены темные брови.

Он не пытался поздороваться или что-то сказать, вышагивая до нас даже немного нагло, остановившись рядом с нашими Берами, которые один за другим поднимались на ноги, не торопясь говорить и принимая позы, словно готовились к обороне.

Было жуткое гнетущее чувство, когда этот мужчина, наконец дошагал до нашей компании, впившись колкими, недовольными и тяжелыми глазами в Нефрита, который не дрогнул и не отвел своего зеленого прямого взгляда, даже когда Бер подошел к нему почти нос к носу, проговорив тихо и приглушенно, но яростно и злобно:

— Разве я не предупреждал тебя, что все люди этого города находятся под моей защитой, и никто не смеет трогать их без моего ведома?…

Нефрит не успел ничего ответить.

И я в ужасе зажмурилась, оттого, как вскочил Отец, с силой откидывая мужчину от него с громким раскатистым рычанием, от которого дрогнули ледяные стены дома, и мы с Мией сжались в напряженных руках наших медвежьих мужей.

— Это ты будешь приходить в мой дом, и угрожать моим детям?! ТЫ?!

Не знаю, как мужчина смог выдержать этот удар. в последнюю секунду сгруппировавшись и не улетев бесформенной тряпочкой, но явно не хило ударившись о ледяную стену. по крайней мере, оставшись на ногах, и готовясь в новому удару, когда Отец кинулся в нему с такой мощью и скоростью, что его не успели схватить ни Лютый, ни Свирепый, кинувшиеся к Отцу.

— Это ты будешь бить себя в грудь кулаками, изображая великого заступника?!

ТЫ?! Тот, кто впустил в свой дорогой город предателя?!

Судя по тому. как нахмурился мужчина, он не очень понимал, о чем сейчас рокотал Отец, отбрасывая его снова, на этот раз к выходу, и сгребая своими ручищами за ворот одежды, прорычав в его лицо горячо и злобно:

— Когда ты пришел к нам со своей человеческой женой, я поклялся защищать тебя и всех, кто будет жить в твоем чертовом вшивом городишке, будь то Бер или человек, и много десятков лет я храню верность своей клятве, а что делаешь ты?!

Отрекаешься от своего рода, строя из себя главу среди людей?! Защищаешь тех, кто предает нас и нападаешь на моих детей, которые отдали свою кровь и пот ради того, чтобы ты жил в своей гребанной шкуре мирно и спокойно?! Где ты был, мать твою, когда мои дети бились насмерть с Каратом на ледяном хребте?! Где ты был, когда мы с твоим братом латали наши раны и хоронили всех павших воинов, чтобы твои чертовы людишки не увидели кровавого месс ива на льду?!

Сердце обливалось кровью, оттого как кричал Отец, отшвыривая от себя мужчину, который не сопротивлялся и не пытался отразить удары, принимая их терпеливо, лишь иногда прикрывая глаза.

— …Я поклялся своей жене, что больше не обращусь в зверя…

Голос мужчины едва можно было услышать, когда Отец с ненавистью оттолкнул его от себя, буквально выплюнув ему в лицо холодно, колко и злобно:

— Поклялся после того, как убил её?…

Ахнули все, включая Севера и Лютого, лишь Свирепый поморщился, осторожно подходя к Отцу и ложа руки на его напряженные плечи, чтобы успокоить и вернуть к нам, у кого в головах крутились десятки вопросов, от которых в висках словно стучали сотня молоточков.

— Пап, идем….

В этот раз Ледяной не пытался отмахнуться от своего миролюбивого младшего сына, тяжело и шумно выдохнув, и сокрушенно качая головой, добавил тихо и грустно:

— Ты ведь знаешь, что убил не только женщину, Мрак, но и своего брата… ты раздавил душу того, кто доверял тебе и пошел против своего рода, ради вашего спасения. Уходи, Мрак… мне нет дела до твоих людишек.

— Кто-нибудь понимает. что здесь только что произошло?… — прошептала я, чувствуя, как дрожат мои пальцы, обхватывая руку Лютого, и прижимаясь щекой к его груди. где под горячей упругой кожей колотилось его сердце, и осторожно наблюдая за тем, как Отец возвращается на свое место, садясь на трон и больше не проронив ни слова.

— Идемте, — тихо проговорил Свирепый, легко и осторожно подталкивая своих братьев ближе к костру и подальше от Отца, который погрузился в свои тяжелые мысли, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Ты знаешь этого Бера, брат?

Свирепый медленно кивнул, поморщившись так, словно ему было неприятно говорить об этом:

— …это кровный брат нашего Сумрака. Глава этого города. Первый изгнанный Бер, который остался жив со своей человеческой женой….

— Женой, которую он убил сам?!

— Да…