Вот только моя эйфория и радость испарились так же быстро, как зародились внутри, стоило мне только обернуться и встать рядом с застывшей Мией.
Услышали.
Еще как услышали.
Вот только совсем не те, на кого мы рассчитывали!
Это было как дежа вю спустя пару недель — опять столкнутся нос к носу с белыми медведями.
Настоящими белыми медведями, шерсть которых была желтоватой, а глазки черными и умными.
Интересно, это была та же мохнатая компания, которая явно должна была точить зуб на нас за свое исчезновение и полное отсутствие такого желанного ужина, или обеда, стараниями Лютого? Или это были другие медведи, с теми же побуждениями?
И снова меня удивляло одно весомое обстоятельство — почему они были все вместе? Пять особей белых медведей, которые по природе своей всегда были одиночками!
Медведи — не волки.
Они не живут стаями или родами.
Не пытаются помогать друг другу даже в воспитании потомства.
С какого перепуга в Арктике мишки стали кучковаться в группы на манер Берсерков, словно делая еще один шаг на пути эволюции? И куда смотрели в этот момент все экологи, биологи и исследователи мира, когда под их носами происходило явление, аналогов которого не было еще никогда до этого?…
Странно было думать обо всем этом именно в тот момент, когда мы с Мией снова были в большой опасности, но при этом не испытывать при этом панического страха.
Словно статус жены Бера на самом деле делал тебя сильнее, выносливее и наглее, когда казалось, что сможешь найти в себе силы чтобы даже победить белого медведя!
— Ну что? Раздеваемся?… — тихо обратилась я к Мие, отчего девушка приглушенно хихикнула, но все-таки медленно кивнула, потянувшись медленно и плавно к своей шапке, которую сняла без резких движений, глядя прямо в глаза медведям, что принялись шумно вдыхать доносившийся до них аромат, громко фыркать и порыкивать.
Как и в прошлый раз, медведи начинали беситься на глазах, вот только не позволяли себе приблизиться ни на шаг, ходя кругами возле нас, сповно мы были под каким-то невидимым куполом.
Я не была уверена в том, когда в последний раз обновлял метку Мии Север, но вот моя была свежая, практически утрешняя и поставленная каких-то там пару часов назад, поэтому я так же медленно и плавно, но при этом с чувством какой-то внутренней гордости, расстегнула молнию на куртке, совершенно не чувствуя холода от волны накатившего адреналина.
И как то я старалась не думать, что по сути мы с Мией были в ловушке, зажатые в леднике, буквой «С», по обоим краям которой вышагивали беснующиеся белые демоны, которые были голодны, злы, и явно не намеревались оставлять нас в покое.
Судя по прошлому нашему знакомству с мишками, я поняла только одно — рано или поздно они попытаются напасть, как только поймут, что тех, кто оставил на нас свои метки, нет поблизости.
Я не знала, чувствуют ли белые медведи так же обширно и остро, как Беры и могут ли каким-то своим медвежьим умом определить, что наши мужья достаточно далеко и не успеют выковырять нас из-под лап голодных зверей.
Должно быть, об этом думала и Мия, когда осторожно вложила в мою руку большую острую сосульку….единственное доступное нам оружие в этой ситуации.
Медведь, что стоял ближе всех, опустил свою большую моржу ко льду зарычав низко и озлобленно, явно готовясь напасть. когда я вскинула руку, рыкнув ему в ответ:
— Ну давай, медвежья твоя морда! Еще один шаг, и твоим прозвищем в этих ледяных прериях станет Цыклоп!!
— Злата… — тихо прошептала Мия, явно едва сдерживая улыбку не смотря на то, что глаза девушки не отрываясь наблюдали за каждым движением медведей.
— Что?
— Они не Беры, а медведи, и нашего языка не понимают.
Точно! Вот про это я как-то не подумала, вздрогнув, когда один из медведей, вдруг взревел и поднялся на задние лапы, став почти таким же огромным, как Берсерк, шарахнув с силой передними лапами по льду, явно показывая этим то, что наше время вышло.
— Готова? — шепнула мне Мия, вскидывая руки с зажатой сосулькой, и я бы взвизгнула, что нет, нет и нееееееет, если бы только успела, зажмурившись, когда медведь кинулся на нас, и послышался жуткий звук глухого удара, словно столкнулись две глыбы.
Мы живы? Здоровы? В свое уме?!
Приоткрыв глаза первое, что я увидела — это напряженную широченную спину с золотистой гладкой кожей и копну волос, концы которых были выжжены солнцем.
Знакомый аромат солнца и пшеницы окутал нас, когда над головой моей и Мии раздался низкий голос Янтаря, который развернулся полубоком, защищая нас и готовясь к новому нападению, чтобы плечом отбросить от себя очередного летящего в атаку белого медведя:
— Обожаю своих сестренок! Просто О-БО-ЖА-Ю!
Я на секунду прикрыла глаза от очередного грохота, рыка и того, как отлетел от нас следующий мишка, который попытался-таки добраться до нас, как до своей добычи.
— Одна без парашюта со льдин сигает! Вторая с сосульками на медведей кидается!
Обе в меня! Не остаться бы только без своих причиндалов, когда об этом узнают ваши мужья!.. Давай!!!
От крика Янтаря и его неподдельного восторга, мы переглянулись с Мией, глядя на то, как Бер, кинулся вперед к оставшимся медведям, которые поспешили разойтись, но не сбежать совсем, а приготовится к новому нападению.
Кажется, Янтарь только этого и ждал, размахивая руками, словно разминался перед большим заплывом и подмигивая радостно мишкам.
— Внимание! — от рокота Янтаря, мы застыли, во все глаза уставившись на него, — Я раздеваюсь!
— Нам отвернуться или поаплодировать? — хохотнула Мия, на что я едва сдержала смех, глядя на нашего ясноглазого Бера, который улыбнулся широко и солнечно, проурчав, прежде чем спустить штаны, феерично откидывая их от себя:
— Восхититься!..Едите в лес, на подходе еще мишки!
— Аты?
— Да что со мной будет? Догоню вас чуть позже, когда разберусь! Просто не хочу. чтобы вы это видели!..
Я бы с удовольствием поверила на слово, что нам не стоит наблюдать за тем, как от души попадет этим медведям от нашего Бера за то, что они покусились на нас, потащив за собой Мию к кромке леса:
— Идем скорее, идем! Где-то там Отец! Думаю, он услышит и скоро придет!
— Иди, сестренка, — слышала я за спиной голос Янтаря, который еще не обратился в медведя, ожидая, когда мы скроемся за деревьями, и обращаясь к Мие, которая шла за мной нехотя, постоянно оборачиваясь на Бера, — Я обещаю, что не убью никого из них!
В конце — концов, мне удалось затащить Мию в лес, натягивая на нее шапку, которую девушка держала в руках и стараясь уйти как можно глубже в лес, где не было бы слышно воя раненных медведей и рычания Янтаря, когда он нападал. откидывая от себя с огромной силой тех, кто никак не хотел отступать даже если нас уже не было под носами в качестве приза за победу и сытный перекус.
Проваливаясь почти по пояс в снегу, мы с трудом пробирались вперед, к счастью додумавшись заранее застегнуть свои куртки и даже надеть варежки, потому что сейчас практически плыли в этом снежном океане, в котором не было начала и конца, пробираясь между вековых заснеженных деревьев.
Мне все время казалось, что где-то рядом наш общий дом, где полно Берсерков, наверное, поэтому было совсем не страшно встретить в лесу новую мохнатую братию.
Стирая со лба заснеженной варежкой седьмой пот, я была готова радостно заверещать, когда узрела случайно самую настоящую тропинку, которая вела куда-то вперед, направившись прямиком к ней, разгребая перед собой руками пушистый, рыхлый снег, в котором мы увязали, с трудом продвигаясь вперед.
— Боги! Счастье-то какое! Смотри, Мия!
У меня не сразу получилось оглянуться, чтобы увидеть личико моей большеглазой сестрички. которая вытягивала шею вперед, пытаясь рассмотреть. что там впереди…и была явно не слишком рада увиденному, потому что ее темные бровки нахмурились, а глаза принялись рассматривать лес.
— Что-то не так?
— Пока не знаю…просто не понимаю, откуда это здесь появилось… — тихо проговорила Мия, но все-таки последовала за мной на эту самую тропинку. на которую мы выбрались с большим трудом, тщательно отряхиваясь и осторожно двинувшись вперед.
Мия шла впереди. осторожно и явно прислушиваясь, пока я топала сзади нее, чувствуя себя просто прекрасно оттого. что не нужно больше плыть в снегу.
— Скорей всего мальчишки сделали тропу? — попыталась я разрядить обстановку, не видя глаз Мии, а только ее затылочек в шапке, зато слыша приглушенный и напряженный голос:
— Все может быть. Только наш дом в другой стороне…
Должно быть, это жизнь в лесу научила нашу крошку неплохо ориентироваться в пространстве, и я уже было хотела попросить ее обязательно поучить меня этому драгоценному навыку, поскольку мне предстояло и дальше жить в лесу или в ледяных покоях, когда неожиданно тропинка переросла в целую расчищенную площадку большим кругом, а Мия застыла, больше не шелохнувшись.
— Мия?…
Благо моего роста хватало, чтобы заглянуть вперед и увидеть сосредоточенное бледное личико с огромными распахнутыми глазами, которые смотрели на сидящего прямо на снегу мужчину…
Даже не смотря на то, что он был облачен в клетчатую рубашку с завернутыми рукавами и простые потертые джинсы, не было никаких сомнений относительного того, что он принадлежит к роду Берсерков.
Даже если попытаться забыть про тот простой факт, что ни один нормальный человек в твердом уме и здравой памяти не будет сидеть на снегу задом, не боясь превратиться в ледяное изваяние уже через пару минут пребывания в этих суровых климатических широтах.
Его мощные плечи натягивали тонкую ткань рубашки почти до хруста, когда он сидел, опираясь локтями на колени и свесив кисти рук вперед, а на обнаженной груди, выглядывающей из-под расстегнутых пуговичек, виднелись темные завитки волос.
А еще мужчина был просто чертовски красив!
Как демон! Как какой-нибудь бог страсти и похоти!
Темный, жестокий, властный, умный, логичный до мелочей.
От таких копенки подгибаются сами собой, стоит только увидеть на себе взгляд этих серо-зеленых необычных глаз из под тени черных густых ресниц.
У него были густые черные брови, достаточно резкие, которые лишь еще сильнее подчеркивали свечение светлых глаз, где плескалась его сила и умение подчинять одним взмахом ресниц. Правильные черты лица, тонкий прямой нос, черная густая щетина, которая уже начинала перерастать в бороду с белой проседью, что делало вид этого мужчины еще острее и пикантнее.
А еще у него были иссиня-черные волосы, слегка отросшие и небрежно зачесанные назад.
Я поняла, что мое сердце дрогнуло, когда его тонкие, хотя и чувственные губы, вдруг изогнулись в усмешке, обнажая белоснежные острые клыки, и мужчина проговорил красивым низким голосом, от которого по телу пошли испуганные мурашки:
— Весьма неожиданно. Но приятно.
Я тяжело сглотнула, глядя во все глаза на мужчину и начиная соображать с большим трудом, потому что на самом деле казалось, что какое-то спадострастное божество спустилось на грешную землю творить свои зверства и путать своими жепаниями людские рассудки.
Так. Мужчина был чистокровный — это раз.
Судя по внешности — определенно Кадьяк — это два.
И я никогда его не видела до этого — это три.
— Я ждал не вас, сладкие. Но даже рад, что мы так неожиданно встретились. Прошу.
— мужчина сделала приглашающий жест рукой, куда-то рядом с собой, глядя на нас так пристально и сявным интересом, что становилось как-то не по себе.
Я снова заморгала, глядя на него во все глаза и отмечая про себя, что Мия явно не слишком рада этой встрече, хотя почему-то послушно прошагала вперед, осторожно садясь напротив этого демона во плоти… который чертами лица и своей обворожительной улыбкой напоминал мне Севера.
Должно быть, это был какой-то особый шарм Кадьяков, потому что я послушно уселась рядом с напряженной Мией прямо на снег, скрестив ноги, и стараясь не пялиться на этого типа, который сидел совершенно расслаблено и казалось. что едва не мурлыкал.
— …вы похудели, — тихо проговорила Мия, отчего мужчина рассмеялся, глядя на нее лукаво, но при этом достаточно хищно, отчего не оставалось сомнений в том, что он был больше зверем, нежели человеком.
Да, Кадьяки были самыми резкими, импульсивными и несдержанными среди всех родов Берсерков, это я помнила, как «отче наш», но в этом конкретном Кадьяке было что-то другое.
То, что пугало и вселяло ужас на каком-то интуитивном уровне, даже не смотря на его красоту и это обаяние.
Было в его колких, живых. пронзительных глазах что-то такое, отчего постоянно хотелось пятиться назад, а потом бежать без оглядки.
Власть. Жестокость. Сила. Огонь. Ярость….
Так смотрят те, кто не боится в этом мире ничего — ни жизни. ни смерти. Кому нечего больше терять. Он как бы смотрел на нас с высоты своего огромного житейского опыта, где были море крови и океаны боли…его и тех, кто вставал на его пути.
— Зато ты похорошела еще больше рядом с моим дорогим племянником, девочка, — улыбка мужчины была хищной, пусть даже и чертовски красивой, когда он медленно подался вперед, вдруг осторожно взяв двумя пальцами упругую прядку черных волос Мии, вдохнув ее аромат и прикрыв глаза веером черных ресниц, — и пахнешь ты так же вкусно.
Кажется, в тот момент в моей голове щелкнуло что-то так сильно, что я буквально подпрыгнула на своем месте, судорожно выдохнув:
— …КАРАТ!..
Его пронзительные, лукавые, хищные глаза тут же накинулись на меня так резко и молениностно. что я даже пикнуть не успела, между рваным вдохом и выдохом. когда он опустил прядку Мии, принявшись рассматривать с интересом меня, чуть посмеиваясь:
— Кажется, скоро я буду таким же популярным в наших кругах, как и мой сын!
Признаюсь, мне чертовски льстит, что две хрупкие миленькие девочки знают обо мне достаточно много, чтобы едва дышать от страха и восторга. Надо сказать, это мило…наверное, даже немного заводит во мне зверя.
Страх и восторг. Просто в точку.
Это именно то, что я чувствовала, глядя на того, кто был сосредоточением совершенного зла.
На того, кто приказал убить собственного сына…
Кто затеял бунт среди народа Кадьяков и убил своего брата….
Кто чуть не убил всех малышей нашего Отца…
Кто пришел войной, перебив почти половину рода Гризли и Бурых…
Кто бы мог подумать, что это все сделал он. Карат.
И оказаться рядом с ним было куда гораздо страшнее и безнадежнее, чем оказаться в лапах голодных мишек, потому что Янтарь его не чувствовал в этот момент и не знал, что мы не одни.
Оставалось надеется лишь на то, что он правильно поймет наши эмоции и примчится к нам…
Сердце дрогнуло от ужаса и самой настоящей паники, когда я вдруг подумала о том, что с Каратом сможет справиться лишь чистокровный носитель единой крови Беров, коим Янтарь не являлся, что означало для него верную смерть.
Я задержала дыхание, пытаясь отогнать от себя холодный ужас и мыслить правильно, чтобы только никому не навредить.
— Вам не понравилось в городе? — вдруг снова тихо проговорила Мия, явно пытаясь отвлечь Карата, который был для всех словно невидимка, зато сам все прекрасно ощущал.
Мужчина снова перевел свой колкий, звериный взгляд на Мию, улыбнувшись так, чтобы было видно его клыки:
— Не слишком. Человеческая еда не слишком-то питательная.
— Вы просто не умеете ее правильно готовить. — так же тихо проговорила Мия, не боясь смотреть в эти глаза, даже когда Карат снова рассмеялся, глядя на крошку Мию даже немного удивленно:
— Знаешь, а ты и правда странная. На вид мелкий человечек, а мыслишь и чувствуешь практически как Берсерк.
-..просто я родилась и выросла в лесу.
— Я знаю. Видел тебя иногда, когда ты была еще мелкой и ходила с двумя косичками за грибами.
Когда Карата расхохотался, запрокидывая голову и неожиданно резко откидываясь назад, отчего столп снега ввился в воздух, осыпая нас серебряными колкими снежинками, я подумала, что Карат в какую-то секунду сошел с ума, увидев вытянувшееся от удивления личико Мии.
Вот только дело было совершенно в другом.
И лишь когда столп снега осел на землю, я с ужасом увидела Звезду, которая ловко запрыгнула практически на мощные плечи Карата, обвив своей тугой толстой косой его шею, и пытаясь придушить, отчего Бер только веселился, в последний момент выворачиваясь и откидывая девушку от себя куда-то в сугроб, хохотнув возбужденно и как-то даже восторженно, когда Звезда успела сгруппироваться в полете, приземлившись на снег, словно кошка — на все четыре конечности.
— Ты только посмотри-ка, — проурчал Карат, больше не обращая внимания на нас и полностью сосредоточившись на Звезде, которая выпрямилась и оскалилась, когда он обходил ее по кругу, рассматривая так навязчиво и горячо, что казалось, что в воздухе скоро заискрится, — моей крови и такая шустрая'…
Карат сделал еще один круг осматривая Звезду, которая каждую секунду была готова к нападению, крепко держа в руке свое любимое оружие по типу длинного копья с острыми наконечниками по обе стороны.
— Отпусти девочек. Они не ровня тебе… — проговорила Звезда сдержанно и холодно, глядя с ненавистью на то, какими горячими и явно неравнодушными взглядами оплетал ее Карат, словно невидимой огненной паутиной.
Казалось, он даже не слышит ее слов, проговорив снова:
— …ты моей крови. Подумать только…
— Твоей крови, но не твоего рода! — буквально выплюнула Звезда, кивнув на нас быстрый взгляд и рыкнув приглушенно и яростно, — Уходите отсюда! Быстро! Дома поговорим о вашем поведении!
— Звезда! — ахнула Мия, закачав головой, на что девушка в буквальном смысле зарычала, замолчав так же неожиданно, и вытянувшись вся по струнке, словно ей вбили кол в позвоночник, лишь не отрывая взгляда от Карата.
— Года идут, а ничего не меняется и все девушки как всегда вокруг тебя!..
У меня ноги подогнулись от звука знакомого низкого рокочущего голоса, который невозможно было спутать ни с кем другим, и на глазах появились слезы от облегчения, когда на нашу полянку выплыла из леса не спеша знакомая огромная фигура с белоснежно-серебрянными волосами, белой аккуратной бородой и колкими мудрыми прозрачными глазами.
Карат даже не обернулся, чуть усмехнувшись и неожиданно снова садясь на снег в то же положение, что и сидел до того, как здесь появилась Звезда, по-прежнему не сводя своего взгляда с нее.
— Я ждал тебя и не ожидал гостей, а вон как все весело получилось.
Отец встал среди поляны. закинув на свое огромное могучее плечо боевой топор, украшенный какими-то замысловатыми узорами и недовольно глядя на нашу женскую троицу, которая теперь скромно жалась друг к другу, потупив глаза в снег:
— Веселее просто не придумаешь. Вы что тут делаете все, сопли не доращенные?…
— А вы? — лишь едва вскинула голову Мия, на что Карат приглушенно хохотнул за спиной Ледяного.
— Я первый спросил! — изогнул свою белую бровь Отец, недовольно цокнув языком.
— мы волновались за вас… — начала было я, сконфуженно замолчав, когда Ледяной прогремел своим раскатистым низким голосом:
— И поэтому не придумали ничего лучше, чем сбежать из дома, обойдя охрану?! С вас спрошу в первую очередь! — ткнул он пальцем в грудь застывшей Звезды, которая не проронила ни слова, глядя только в снег пол ногами, хотя ее черные ресницы подрагивали.
— Ты не говорил мне, что у тебя есть Кадьяки, — проговорил Карат за спиной Отца, снова глядя на напряженную Звезду, чья рука с силой сжала свое копье, отчего мужчина звучно хмыкнул.
— А ты никогда и не спрашивал об этом.
— Не было возможности, — усмехнулся Карат, когда мы сквозь ресницы, косились на двух огромных и, должно быть, самых сильных и опытных Берсерков в этом мире, которые в эту секунду общались так, словно не виделись сотню лет, и между ними не произошло ничего страшного.
— Я заметил. За эти года ты наворотил столько, что тебе было не до старого друга… убить брата, казнить сына, собрать войско и пойти против всего нашего рода… великое дело сделал, чего уж там говорить.
Впервые лукавый блеск в глазах Карата погас, и вспыхнуло страшное пламя ярости.
— Я делал все это ради того, чтобы показать нашему народу, что мы не должны следовать за людьми и нужно вернуться к нашим старым законам. Я сжег до тла свое сердце дважды, убивая Алмаза и моего Нефрита, чтобы открыть глаза на правду всем нам!
Ледяной тяжело опустился рядом с Каратом, вдруг покачав головой и тяжело выдохнув, когда Карат продолжил, глядя на того, кто, кажется, когда-то был его другом:
— Мы сражались с тобой плечом к плечу все те годы войны, и ты видел не меньше меня, друг. Видел те лаборатории, в которых мучили наших братьев! Видел, как издевались эти мелкие людишки в халатах, которые сдирали с них заживо кожу и отрезали конечности на живую, чтобы просто понять кто мы такие, и отчего в нас эта сила! Как они создавали целые отряды, выискивая самых высоких и сильных среди солдат, думая, что все они подобные нам! Разве не со мной ты был, когда мы громили ту лабораторию, крича и рыдая от зверств, которые видели? Разве не с тобой мы хоронили останки наших измученных и растерзанных братьев, не в силах потом есть, пить и спать?! Это все сотворили люди! Они никогда не примут нас, как часть своего мира, как бы мы этого не хотели!
Я на секунду закрыла глаза, слыша, как всхлипнула Мия, и как была готова разрыдаться я сама, когда тугой комок желчи и тошноты поднимался из глубины тела, от ужаса представленных картин того, о чем говорил Карат…и что пришлось пережить им во время самой кровопролитной и страшной войны.
— А что сделал Алмаз, когда мы вернулись домой, в то время как останки наших братьев еще не успели стать землей? Он объявил о том, что мы должны идти рядом с людьми! Он сказал о том, что мы должны стать частью этого гнусного, прогнившего мира, где они убивают друг друга ради наживы, где они насилует и убивают ради забавы! Как я мог принять это?! Как мог предать кровь сотен наших погибших братьев, которые отдали свои жизни за тех. кто этого совершенно не заслуживал?!..
Мое сердце рыдало и колотилось в груди, когда я на ощупь нашла холодную дрожащую ладошку Мии, боясь открыть глаза, откуда тут же хлынут слезы. Я слышала ее хриплое, отрывистое дыхание. понимая, что крошка тоже отчаянно борется со слезами. неожиданно выдохнув тихо и дрожа среди крика Карата, вся боль и ярость которого стучала в моих висках, разгоняя кровь по телу с жаром и холодным потом.
— …Алмаз говорил не о предательстве…
— Козявка! — пророкотал Отец, отчего я вздрогнула, открыв глаза и сжимая ладонь Мии крепче, видя, как и Звезда встала рядом с Мией, словно показывая, что будет защищать ее даже от ярости самого Ледяного, демонстративно не глядя на Карата, который замолчал, снова подняв свой взгляд на девушку, даже если в эту секунду говорила Мия.
— …Апмаз хотел сказать о том, чтобы нужно знать, на что способны люди и поэтому быть частью их мира. Посмотрите на своего сына. Нефрит живет среди людей, обладая всеми знаниями и навыками рода людей, которые он не позволит использовать против своих братьев. но он верен своему роду. Он свято чтит законы Беров и сделает все, чтобы защитить свой род!
— ЦЫЦ, Я СКАЗАЛ!
Мия вздрогнула, все-таки замолчав, в ту секунду, когда не смогла удержаться и я:
— Не все люди плохие! Конечно, среди нашего рода есть те, кто врет и…совершает много ужасных дел и поступков…но ведь есть и те, кому можно доверять!
— Ты посмотри на них! И вторая туда же!! Фантик, не доводи меня до зверя!!!
Я тоже замолчала, покосившись на то. как Карат окинул нас смешливым взглядом, кивнув Ледяному, пока они сидели на снегу практически плечом к плечу:
— Эта Козявка, та Фантик. А эта? Погремушка? — кивнул он на Звезду, которая снова рыкнула, опалив его разъяренным взглядом, отчего Карат широко улыбнулся, смотря только на нее и не видя, как на него покосился Отец, задумчиво почесав свою белую бороду, но все-таки выдавив:
— Погремушка?
— Ну а что там у нее прицеплено к косе? Не погремушка? — сузив свои пронзительные красивые и хищные глаза, Карат с явным озорством посмотрел на напряженно застывшую Звезду, — Дашь посмотреть?
Его не смутило даже рычание девушки, когда он проурчал довольно и как-то даже весьма двусмысленно:
— Дааааааашь, еще как дашь!..
— Только после официального прошения ее руки, черт побери! — пророкотал Ледяной, неожиданно шарахнув своим топором в аккурат между ног Карата, в каких-то паре сантиметров от самого важного причинного места любого мужчины, которое было спасено либо волей случая, либо тем, что у Отца был неплохой глазомер.
Кажется, это немного поубавило пыл Карата, который покосился на лезвие топора, что проткнуло даже лед, сдержанно кивнув нам троим, застывшим в полном шоке:
— … шли бы вы домой, сладкие. Нам нужно закончить одно дело.
Мороз прошелся по коже оттого, что должно было поспедовать за этим, когда мы с девочками не сдвинулись и с места, огромными глазами глядя на то, как Карат одним сильным и умелым движением руки извлек изо льда топор Ледяного, протянув его и проговорив глухо и серьезно:
— Пусть на этом все закончится. Ты лишил меня будущего, к которому я шел десятки лет. я лишил будущего тебя. Я исчерпал свою месть и боль. Сделай это и ты, друг…
— О Господи… — судорожно прошептала Мия, впиваясь своими холодными. как лед пальчиками, когда пошатнулась и я от вида того, как Карат опустился на колени перед Ледяным. склонив свою голову, словно для казни и не пытаясь даже отбиваться.
Послушайте, я чувствовала себя предателем. Снова.
Снова внутри меня кричали. обливаясь слезами логика и эмоции, но я не могла больше воспринимать Карата врагом…пусть даже он был чудовищем. чьи руки были в крови…я не могла забыть всего того, о чем он говорил, не в силах даже представить всех ужасов того, что ему пришлось увидеть и пережить на самой жуткой и жестокой войне.
У него была своя вера, своя правда, которую он пронес в этом израненном сердце сквозь десятилетия, свято веря в то, что он поступает правильно во имя спасения рода Беров.
Холодный пот выступил по всему телу, оттого, как спокойно и собрано на ноги поднялся Отец, взяв в свои руки топор, и не глядя на нас, когда я хрипло выдохнула, едва дыша:
-.. пожалуйста, не делай…
Он не смотрел на нас, глядя с высоты на того, кого называл своим другом и с кем плечом к плечу прошел через все ужасы войны, неожиданно рыкнув и почти всплеснув своими огромными ручищами:
— Хрен моржовый с рыбьим жиром вам во все дырки!!! Опять он?!
Едва ли этот рокочущий вопль понял даже Карат, который вскинул голову, посмотрев куда-то в сторону от нас и приподнимаясь, когда из леса показалась фигура явно вполне себе человеческих размеров, которую не сразу можно было различить среди слепящего белоснежного снега, потому что она была облачена в специальный защитный костюм, которые в основном носят военные, маскировки ради.
Лишь когда эта самая фигура довольно быстро и ловко прошагала до нас, почему-то не проваливаясь в снег по пояс, я едва смогла устоять на своих подгибающихся ногах, почти повиснув на ручке Мии, разглядев под защитной маской знакомые серые глаза и просипев на выдохе истерично:
— АЛЕКС?!!!
— Только его для полного счастья нам и не хватало! — снова пророкотал Отец, пока Карат явно принюхивался и приглядывался к человеку. Еще одному человеку на этой поляне, к счастью пока не бросаясь, чтобы растерзать его, и изогнув свою черную смоляную бровь, когда я кинулась к нему зашипев и готовая просто укусить побольнее.
— Какого черта ты здесь делаешь?!
Алекс на секунду оторопел не столько от вида двух огромных мужчин один из которых был обнаженный и с топором в руках, а второй смотрел так пристально и жутко, что в дрожь бросало, а оттого, что та Злата, которую он знал, никогда бы не стала выражаться подобным образом! Но мне было плевать на то, кто и что мог подумать в этой ситуации, когда его героическая жизнь снова висела на тонюсеньком волоске от смерти!
— Я дал тебе телефон для того, чтобы ты была на связи! — явно начиная тоже нервничать и злиться, проговорил Алекс, останавливаясь со мной почти нос к носу, — Все утро я названию тебе, как проклятый, пытаясь предупредить, что, кажется, у твоих сумасшедших лесорубов большие проблемы!
Сумасшедшие лесорубы?
ЕЙ-богу я бы рассмеялась от этого дивного словосочетания, особенно после того, как Отец покосился на свой топор, а Карат едва сдержал язвительную улыбку, если бы все и без новых проблем было хуже некуда!
— Возле города полно каких-то подозрительных людей! — когда Алекс обернулся к Карату и Ледяному, я напряжено застыла, глядя за каждым их движением… словно смогла бы что-то сделать, если они решат напасть. — Послушайте, я не знаю, законно ли вы здесь находитесь, есть ли у вас документы на вырубку и все такое, но кажется те парни не рады вашему присутствию здесь. У них полно оружия, а еще вот это.
Алекс бесстрашно дошел до двух огромных мужчин, протянув какую-то странную штуку. похожую на винтовку, из дула которой торчало что-то цветное. издалека похожее скорее на поплавок для рыбалки.
— Это что еще за хрень? — пробурчал Отец, вручив свой топор Карату. чтобы освободить руки и как следует рассмотреть неведомый Беру агрегат.
— Могу ошибаться, но кажется это капсулы со снотворным, — проговорил в ответ Алекс, не видя, как мы переглянулись с девочками, а Отец покосился на Карата:
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
Улыбка Карата была спокойной и жестокой, когда он протяжно выдохнул, почти промурлыкав:
— Ты ведь помнишь тех, кто охотились на нас на войне? Мы перебили не всех…эти последние.
— Ты привел их?!
— Они пришли сами.
От рыка Ледяного содрогнулся даже Алекс, к своей чести, не сделав и шага назад. но пошатнувшись, когда Бер с силой вручил ему оружие, пророкотав:
— Как тебя там…
— Алекс.
— Да хоть Королева Великобритании мать твою! Ты же не пешком сюда припиликал?
Алекс моргнул растерянно, словно пытаясь понять, как реагировать на этот тон, обращение и ситуацию в целом, когда наконец кивнул, быстро проговорив:
— Я скрутил двоих из той группы, забрал все это, снегоход. связал их и оставил в лесу.
— Мишки скажут тебе огромное спасибо за вкусный завтрак! — хохотнул Карат, на что лицо бедного Алекса почти посерело и вытянулось:
— Что?!
— Закрой варежку, Карат! А ты бери девчонок, и проваливайте отсюда к дому!
Отвечаешь за них головой! Если хоть волосинку найду в лесу. ты будешь мишкам сытным ужином!
Мы все застыли на секунду, когда я поняла, что я никуда не уйду, пока не узнаю, где мой муж и что за люди пришли сюда, покосившись на то, как Карат вдруг закрыл глаза, чуть запрокинув голову назад, и шумно втянул в себя воздух, выдохнув медленно и протяжно, с урчанием:
— Позднооо….
Я пока не знала, что бы это могло значить, почувствовав лишь то, как дрогнула ручка Мия в моей ладони, а зрачок Звезды в ярких светлых глазах вдруг расширился и резко сдулся, словно она могла обратиться в медведицу.
— Так, как там тебя…Королева в общем! Девчонки на тебе! По крайней мере, Мия и Злата! Вот эту не трогай и не лезь ей под руку! — снова ткнул своим длинным пальцем Отец в Алекса, подталкивая его к нам и кивая на Звезду, которая затягивала на своей косе ту самую штуку, которую Карат назвал погремушкой, — Заройтесь в снегу и сидите тихо, пока я не скажу вам, что делать дальше!
Видя, что мы так и застыли с огромными глазами, Отец рявкнул, словно давая пинок под зад:
— В снег, я сказали!
Повалившись, оттого, что Алекс потянул меня и Мию резко вниз, принявшись сталкивать с расчищенного места и подальше от вытоптанной тропинки, и просто закапывать в пушистый, рыхлый снег, не обращая внимания на то, что он попадает на лицо. Я же старалась бороться с ним, и отталкивала руки, изворачиваясь, чтобы увидеть лицо Отца, которое было так высоко от земли, что моя шея взвыла от натуги:
— Папа! А мужья?! Где Лютый и Север?!..
Ледяной на секунду замер, прислушиваясь к себе и приглушенно выдохнув:
— Дети уже на подходе. А теперь обе притихли и больше не мешаемся!
Вот только теперь я не знала, было ли это хорошо и плохо, послушно замерев, лежа на животе и прикрывая голову руками, словно шалашиком, надеясь, что меня будет не видно из-под снега, и наблюдая за тем, как Мия делает все это самостоятельно и очень ловко без помощи растерянного Алекса, вот только очень испуганная и бледная.
Я знала, что чувствовала моя сестра.
Этот же панический страх сжирал изнутри и мое сердце, отчего оно колотилось захлебываясь в этой панике с перебоями и стонами.
Только бы все было хорошо! Только бы все это безумие закончилось быстро и безболезненно!
— Ну что, красавица, покажешь, как играешь со своей косой? — улыбался Карат Звезде горячо и очаровательно, задорно подмигивая девушке. которая бросила на мужчину испепеляющий яростный взгляд, демонстративно ударив своим копьем в лед, откуда тут же пошли многочисленные разломы, на что мужчина рассмеялся низко и весьма эротично, закашлявшись и замолкая, когда увидел многозначительный взгляд Ледяного.
— В смысле, я хотел сказать, тряхнем стариной, пень курчавый?
— Еще раз тряхнешь в ее сторону хоть чем-нибудь, вырву с корнем! — пробурчал Отец, крутанув в руках ловко и умеючи свой боевой топор и покосившись на Карата, который, широко улыбаясь и не пряча своих острых клыков, разминал шею перед битвой.
— Сколько людей планируется?
— Человек тридцать.
Ледяной поперхнулся от смеха, покосившись на Карата язвительно и смешливо:
— Тридцать обмороженный анчоусов против армии моих головорезов? Я тебя умоляю! Мы и двое управимся!
— Тридцать обмороженных анчоусов с автоматами и снотворным, друг мой. Как в старые добрые времена!
Вот только я облегченно выдохнуть не успела оттого, что все закончится раньше, чем успеет начаться, когда улыбка Отца сползла с его лица и тело заметно напряглось, когда он пробурчал, покосившись на спокойного Карата:
— Тридцать, говоришь? Так и не научился считать?…
— Научился. А вот тебе и еще один показатель того, что никогда нельзя доверять ЛЮДЯМ.
Если не тридцать, то сколько?! Тридцать пять?! Сорок?! Пятьдесят?!
Ну хотя бы не больше сотни?!
Я снова истерично закопошилась под горой из снега, вздрогнув, когда почувствовала ладонь Алекса, которая придавила меня к земле, не позволяя выкарабкаться, а затем неожиданно увидела перед собой ясные солнечные глаза Янтаря, который за шкирку выдернул Алекса из укрытия, зарычав низко и утробно, держа беднягу на весу, перед собой.
— А теперь положи обратно, что взял, и закапай его снегом, как было!
Пророкотал недовольно Отец, на что Янтарь покосился на Ледяного, явно не понимая, что здесь происходит, даже еспи уже видел мужчину до этого и прекрасно знал, кто это.
— Он присматривает за девчонками и отвечает за них головой! Не мешай ему!
Янтарь потоптался на месте, все-таки покорно опуская ошалевшего Алекса обратно в сугроб снега, нагнувшись над ним, чтобы прошептать злобно и предупреждающе:
— Еще раз твоя ладонь окажется ниже её плечей, руки вырву и вставлю в зад крест-накрест! Это понятно?…
— Оставь его сказал! — снова раздался громогласный рокот Ледяного, когда Янтарь наконец оставил нас в снегу, подмигнув ободряюще мне и Мие, закопанной рядом, чтобы подойти к Отцу, косясь на Карата и явно ничего не понимая.
— Отец, что-то происходит…
— И без тебя знаю! Нос в порядке пока что!
— …НО откуда столько людей?
— Пришли за нами. Чего уставился?! Вали к братьям и предупреди их о засаде! Они сосредоточены только на поисках Беров и не отслеживают людей! Если попадут в засаду, будет нехорошо!
Лицо Янтаря вытянулось, и Бер заметался, словно не в силах определиться в какую сторону ему бежать. чтобы скоротать путь, ломанувшись сломя голову прямо, под ор Отца:
— ПШОЛ Я СКАЗАЛИ БЫСТРО!
Мне же было некогда наблюдать за тем, как вытягивается лицо Алекса и его глаза никак не хотят стать меньше чайного блюдца, я была сосредоточенна только на том, что делали Отец, Карат и Звезда, которая озиралась вокруг, словно видела что-то среди заснеженных деревьев.
— понеслась родимая… — прошептала себе под нос Отец, покосившись на Карата, который не то скалился, не то так страшно улыбался, в предвкушении веселья, — ты как всегда голыми руками?
— Мне так удобнее! Мои слева!
Я дернулась от ужаса, потому что голос Карата еще дрожал в морозном воздухе, а его самого уже не было, словно мужчина в одну секунду испарился. став лишь размытым темнеющим пятном между заснеженных — белоснежных деревьев… откуда послышались первые крики и вопли о помощи, а еще автоматные очереди, от которых кровь стыла в жилах от ужаса.
Скоро крики и стрельба были слышны отовсюду. словно весь лес стал полем боя, где за каждым деревом кого-то рвали на части и убивали мучительно больно.
Я пыталась закрывать руками уши, зажмуриваясь и глотая снег дрожащими губами, чтобы только меня не стошнило прямо в моем снежном убежище, боясь разомкнуть мокрых от слез ресниц и дрожа всем телом не то от жара, не то от пронзительного холода.
Это было, словно самый страшный сон в моей жизни. от которого хотелось скорее проснуться под боком своего огромного мужа, чтобы рассказать ему все и услышать его мягкий, насмешливый и такой любимый смех.
Мне казалось, что эта жуткая, уродливая, ужасающая какофония из голосов умирающих людей, выстрелов и звериного оглушительного рычания длиться несколько часов или лет, когда вдруг стало тише…. И новая порция выстрелов послышалась где-то вдалеке. Словно на ледяной равнине.
Я застонала, пытаясь сдержать порывы удушливой тошноты, слыша снова голос Карата где-то рядом с собой, и заставляя мокрые ресницы распахнуться, делая это через боль, потому что они покрылись инеем и стали активно цепляться друг к другу.
Карат и Ледяной снова стояли среди расчищенной поляны, где не было видно раненных или убитых людей.
Огромные, величественные, мощные, окровавленные.
Они напоминали царей древности, варваров. викингов.
Тех, кто не знал пощады, кто мог умываться в крови врагов, не боясь собственной смерти и словно преследуя ее озлобленным безумцем.
С их ладоней капала багровая кровь, и эти жуткие кровавые разводы были на всем теле и на лице, даже если Беры не обращались в зверей, оставляясь все это время в облике людей.
— …не успели, — хрипло выдохнул Карат, глядя куда-то сквозь лес и деверья, словно мог видеть, что происходило за ними, где снова послышались крики, выстрелы и оглушительный рев Беров.
Мое сердце застыло, словно обратившись в лед, перестав перегонять кровь по телу и замораживая конечности, когда я поняла, что Беры говорили о своих детях.
О наших мужьях!
Боже!
Где-то там, среди открытой равнины, где нельзя было спрятаться за деверьями, был мой Лютый!! Мой огромный, бесстрашный муж, который скорее погибнет сам, чем позволит навредить своим братьям!
В это раз меня не смог бы остановить даже сам господь бог, что уж говорить про Алекса. руку которого я с силой сбросила с себя, выпрыгивая из своего укрытия и кидаясь на трясущихся ногах к Отцу, когда раз в тот момент, когда огромные Беры вздрогнули одновременно, словно в них попала одна на двоих пуля. Я испуганно остановилась. принявшись рассматривать их в поисках ран и слыша, как на равнине раздался практически вой сразу нескольких Беров. а затем земля под ногами содрогалась.
-..дети! — выдохнул Отец, покачнувшись, и вырывая из моей расколотой груди рыдания, когда не было сил даже спросить КТО?!
Меня спомили пополам, словно деревянную куклу!
Меня уничтожили, оставив после себя лишь горстку мокрых от слез щепок…
Колени подогнулись сами собой под тяжестью веса, когда я не чувствовала себя, рухнув на колени перед Отцом, не понимая даже того, как Звезда осторожно поднимала меня, не сгибаясь от тяжести и держа меня практически на весу, прижимая к себе и что-то быстро заговорив.
Уже было не важно даже то, что Карат стал белее снега, вдруг рванув вперед и принявшись вытаскивать из-под снега Мию, поднимая ее на ноги, словно она была хрустальной невесомой куклой с огромными глазами, полными слез и боли.
— Кричи"- хрипло выдохнул Карат, сгибаясь над девушкой почти вдвое, и обхватывая двумя длинными сильными окровавленными пальцами ее за хрупкие нежные скулы, отчего я дернулась в руках Звезды, не зная, что делать, но понимая, что Отец был в полном шоке и не видел того. что происходит.
Его душа в этот момент была не с нами, оставив огромное дрожащее тело и оправляясь туда, где был слышен грохот, выстрелы, крики и стоны.
— Отпусти ее! — прорычала Звезда, кинувшись вперед и впиваясь своими сильными крепкими пальцами в окровавленное рассеченное плечо Карата, где сквозь шмотки кожи можно было увидеть белеющую кость. Только Бер даже не поморщился от боли, с силой откидывая от себя Звезду, и не отпуская Мию, склонившись над ней так низко, что от его дыхания дрожали прядки черных волос, выбившихся из-под шапки:
— Послушай меня, Мия. Север ранен. Твой муж умирает. Кричи, зови его. Ты должна успеть попрощаться ним, пока не поздно…
И Мия закричала.
А вместе с нею я. И даже Звезда.
Сквозь разрывающие глотку стоны и рыдания я бежала вслед за Мией, едва видя ее через пелену слез, словно в бреду понимая, что Отец следует за мной и Звездой, дыша отрывисто и рвано, и понимая, что на эту вытоптанную тропинку с обеих сторон кидаются человечки в белом, которых Карат откидывал от Мии с такой ужасающей силой, что разрывал их на части еще в полете, ломая позвоночники от ударов об стволы деревьев, или сжимая между ладоней головы, которые с жутким хрустом ломались, словно орешки.
В ту секунду я не задумывалась над тем, что это были живые люди…
И видела лишь одно, что моя маленькая большеглазая душа летит вперед по свободной расчищенной дороге, защищаемая со всех сторон черным окровавленным воином, который походил на бога смерти во плоти, что не знал милости и усталости.
— Кричи, Мия! Кричи! — рычал он раз за разом, хмурясь и торопясь вперед, подхватывая соправтивляющуюся девушку из снега, куда она упала, поранив руку и оставляя кровавы след на белом снегу, вдруг надрывно закричав, — Давай же, сын!!!
Давай!!!
Я ничего не понимала из этих криков, начиная сомневаться в адекватности Карата, который в буквальном смысле издевался над крошкой Мией, заставляя ее страдать еще сильнее, когда мог просто рвануть вперед и быть уже давно рядом с Севером!
Не поняла я и того, как за моей спиной вдруг всхлипнула Звезда:
— Третья сила! Он пробуждает в нем третью силу!..
Мой мозг отказывался работать и вспоминать, где и к какой момент я слышала об этом, когда мы наконец вывалились из леса прямиком на снежную равнину как раз у Ледяного хребта, и я закрыла рот руками. сдерживая крик, чтобы не видеть десятки изуродованных разорванных тел и кровавых луж на бесчувственном льде, который окрашивался в цвета крови. Становясь прозрачно-красным.
Окруженные в кольцо еще нескольких десятков людей в белых одеждах, бились наши Беры, словно были пьяны…
Кровь. Много крови было на их огромных обнаженных телах, что сразу невозможно было понять ранены ли они сами…вернее настолько сильно ранены.
Лишь только Север стоял на коленях, опираясь огромной рукой в мокрый от крови лед, дыша тяжело и хрипя, потому что из его бока лилась ужасающими потоками багровая кровь, стекая по его бедру и ногам и превращаясь в целую лужу под его ногами.
— Давай же, сын!!!
Я дернулась, закричав и бросаясь на Карата, когда тот схватил Мию, прижимая к груди и вытягивая вперед ее окровавленную, располосованную руку, откуда так же стекала кровь, но могучая рука Отца, обхватила меня, оттаскивая назад, и прижимая к себе лишь на секунду, когда его низкий дрожащий голос прорычал:
— Он знает, что делает! Не мешай!
Мия закричала жалобно и звонко, пытаясь вырваться из удерживающих ее рук, чтобы побежать к своему раненному мужу, который уже не мог стоять на ногах, когда тело Севера дрогнуло и из нгруди вырвался такой оглушительный рев, что плед под нашими ногами содрогнулся и затрещав, а грудь Отца за моей спиной сделала два рваных выдоха, когда Король закричал:
— Вот так, мальчик мой! Вставай!
В какой-то момент мне показалось, что сознание покинет меня и я пойму, что все это время спала и видела этот реальный до дрожи, жуткий сон, вот только голова не хотела пропустить чего-то самого важного, когда я видела своими округлившимися глазами, как Север вскочил с колен, обернувшись в медведя и принявшись раскидывать обезумевших от паники людей в разные стороны.
Одного удара этой огромной медвежьей лапы было достаточно, чтобы от убегающих людей оставались только мокрые кровавые лепешки, облаченные в тряпочки и лоскуточки.
— Ты все правильно, сделала! Умница, сладкая! — смеялся Карат, опуская рыдающую и не способную держаться на ногах Мию на лед осторожно и аккуратно, чтобы устремиться в самую гущу событий за Ледяным. которые догоняли, убегающих людей, чтобы не нарушить первое правило их рода. Теперь у этих людей больше не было шанса выжить.
Сползая на лед к Мие, я крепко обнимала, ее сотрясаясь от рыданий и укачивая, словно ребенка, не в силах выдавать из себя и звука, потому, что зубы стучали слишком сильно, чтобы я могла сказать хоть что-то.
Мы не могли успокоиться, даже когда вокруг стало тихо, и нас обдало колким жаром и родным знакомым ароматом ночного леса.
Огромный черный медведь с синими глазами лег рядом, обвивая нас своим огромным телом, словно большая кошка, к которой мы припали, хватаясь пальцами за его шерсть и не в силах успокоиться.
— Дочка, приди в себя. Мия. Нам нужна твоя помощь!
Руки Отца были влажными от крови, когда он отдирал нас от Севера, который с глухим, тяжелым стоном тяжело и медленно обращался обратно в человека.
— Козявочка моя…
Отец присел перед нами на корточки, убирая прочь свой острый топор, откуда капала кровь, и заставляя смотреть только в его добрые, сосредоточенные глаза, пока за нашими спинами Север с трудом становился человеком, уже не в силах подняться на ноги снова.
— Все ребята ранены, нам нужна твоя помощь…
И снова я была поражена тому, настолько быстро этой хрупкой. маленькой девушке удалось взять себя в руки, поспешно вытирая слезы и сжимая дрожащие ладошки в кулачки. когда я на дрожащих ногах кинулась к Лютому который странной вихляющей походкой подошел к нам, улыбнувшись сладко и….сонно.
— Я в порядке… — прошептал он в мою макушку, когда я ринулась к нему так порывисто и быстро, что шапка слетела в головы, обхватывая его обнаженный влажный торс трясущимися руками, и в ужасе отпрянув, когда мои ладони стали мокрыми…от его крови.
— Лютый!!!
— Тихо-тихо… немного спину поцарапал, ничего страшного!
«Ничего страшного» представляло из себя месиво из свисающей рваными кусами кожи и сочащейся крови, которая стекала по длинными стройным ногам моего огромного мужа, отчего мир пошатнулся и как-то странно накренился под моими ногами.
А потом и вовсе полетела в тар-тарары под крик Карата, Отца, рычание Лютого и Севера…и один оглушительный выстрел.
Мы все летели и летели на лед, словно в замедленной бесконечной съемке, когда звук выстрела звучал в моих ушах сотнями голосов истерики и немного крика, а я хваталась за жаркое тело моего мужа, стараясь защитить его и боясь узнать правду.
Неужели эта боль никогда не закончится?!
Неужели я до бесконечности буду кричать внутри, разрываясь на части и горя в пламени своих горячих от паники чувств?!..
— Лютый! ЛЮТЫЙ!!!!
Повалившись на бок, я хватала его руками, пытаясь ощупать и понять, что случилось, слыша надо собой его ровный, мягкий, убаюкивающий голос:
— Я жив, все в порядке. Я не ранен, слышишь?.. Успокойся. Все хорошо, Золотинка!
Вот только дрожь внутри и бухающие удары раздавленного сердца никак не проходили, когда Бер тяжело зашевелился, пытаясь сесть, а потом и встать, чтобы нахмуриться, когда Отец бросился вперед, падая на колени перед Каратом…перед тем, кто лежал на льду. раскинув мощные руки, но не двигаясь больше.
— Дочка! ДОЧКА! — кричал надрывно Отец, сгребая Карата в свои руки и осторожно держа его пробитую голову, откуда хлынула кровь, — Он жив! Пока жив! Сделай что-нибудь, дочка!!!
Мия металась между бледным Севером, который терял сознание и Отцом, быстро касаясь тонкими пальчиками раны Бера, и судорожно выдохнув:
— Отец, я не хирург! Я даже не врач! Здесь нужно серьезное врачебное вмешательство! Операция, переливание крови…я не смогу вылечить его одними травами!
— Ну уже нет, хитра твоя жопа! Я не дам тебе умереть. Мы с тобой еще не закончили, слышишь?!
Ледяной держал руками раны Карата, словно если не даст крови стекать по его пальцам, его друг выживет.
— Папа, нам нужна больница! Очень срочно всем нужно попасть туда!!! — кричала Мия, падая на колени рядом со своим мужем. и крепко закрывая ладошками его рану, — У всех мальчишек пулевые ранения, я не знаю, прошли ли пули навылет или остались в теле! Это очень опасно и серьезно, Отец!
Вот только я не была уверена, что Отец слышал крик нашей крошки, принявшись судорожно осматривать наших мальчишек, которые устало сидели на льду, рядом с Севером, пытаясь прийти в себя и собраться с духом, ахнув:
— А где Янтарь?!..
Север был уже без сознания, Свирепый сидел рядом с ним, помогая Мие, и держа вытянутой простреленную правую ногу. Нефрит тоже был со своим братом, хотя не мог оторвать распахнутых глаз от Ледяного и своего Отца, не пытаясь даже держаться за раненное плечо…здесь был даже Морозный! Не было только нашего солнечного и такого доброго Бера…
— Слышишь? — улыбнулся Лютый, покачиваясь, словно пьяный и прижимая палец к губам, — Шшшшшш, прислушайся….
У меня совершенно не было настроения шутить в эту секунду, и хотелось треснуть по Лютому чем-нибудь тяжелым, не смотря даже на его рану. когда я действительно что-то услышала.
Что-то похожее на…храп?!
Следуя за этим звуком, я неловко двинулась вперед, потащив за собой Лютого, который шел раскачиваясь и явно не торопясь, когда наконец увидела Янтаря, аккуратно спрятанного как раз в той самой льдине, буквой «С».
Янтаря, который сладко спал, на пузе, раскинувшись на льду….и у которого из круглых, упругих ягодиц торчали сразу три перышка с дозой снотворного.
— Он не замерзнет на льду? — покосилась я на Лютого, который с кривой усмешкой покачал головой, вдруг посмотрев куда-то вдаль и махнув отрывисто рукой, нескольким приближающимся фигурам.
Огромным. Обнаженным. Но незнакомым, если не считать нашего Сумрака и его брата Мрака, что в этот раз все-таки был обнажен и явно учувствовал в драке тоже, судя по кровавым разводам на коже.
Сумрак первым делом метнулся к Мие, быстро осмотрел Севера, и поцеловал дрожащую, но сосредоточенную девушку в затылочек, прежде чем подойти к Ледяному, который держал в руках Карата, закрывая ладонью его страшную рану, и все застыли, глядя на трех мужчин, которых объединяло одно прошлое. Одна боль.
Одни беды и потери.
-..Кажется, тебе нужно о многом рассказать нам всем, брат мой… — тихо проговорил Сумрак, на что Отец устало кивнул, проговорив непривычно тихо и глухо:
— Давай сначала поможем…всем…
— Я возьму его, — Мрак осторожно прошагал до Отца, аккуратно поднимая на руки Карата. который едва дышал, но был все еще жив даже с такой ужасной смертельной раной, — Бери Севера и идем скорее. В городе есть отличная больница и первоклассные врачи. Остальные могут добраться сами, — ужа зашагав быстро вперед с Каратом на руках, Мрак оглянулся на Беров, кашлянув, — только оденьтесь во что-нибудь.
— Я решу этот вопрос… — это были первые слова, которые произнес Нефрит, после того, как увидел своего кровного отца. Он и сейчас не мог оторвать своих зеленых глаз от того, кого Мрак уносил на своих руках, удаляясь так быстро, что скоро стал размытым пятном на льду и снеге.
Скоро Сумрак аккуратно поднял со льда Севера, устремляясь за своим братом, когда все закопошились и стали наконец приходить в себя.
Нефрит сгонял домой за своими вещами, раздавая всем рубашки, брюки и даже обувь.
— Брат, а что здесь написано? Прадо? — рассматривал светло-голубую рубашку Свирепый, неловко держа ее в руках, — Это на каком языке?
— Не важно, давай помогу!
— Я сам, спасибо! А если она порвется?…..
— Значит, куплю другую…
— А трусы обязательно напяливать? — бурчал Лютый, сидя голым задом на льду рядом с Янтарем, которого пытался одеть Нефрит, морщась от боли в раненном плече и мельком глядя на своего недовольного полусонного брата:
— Не трать время на разговоры! Просто одевай, что сказали!..
— Да чтобы тебе всю ночь снились чпокающиеся тараканы'!.. а пошире трусов нет?
Что у тебя все такое узкое вечно?!
Помимо напяливания трусов, мы с Мией и Звездой помогали раненным Берам, чем могли, когда поняла, что все это время Алекс был рядом, сидя прямо на льду глядя в одну точку вдалеке пустыми глазами. Конечно же, он видел столько всего жуткого и странного, что не могло поместиться в его мозгах, а главное найти просто ответа на просто вопрос — разве в реальной жизни такое бывает?
— ЭЙ… ты в порядке? — я осторожно села рядом с ним, пока не в силах понять, о чем нужно говорить, а главное, как спасти ему жизнь после всего увиденного.
Алекс не обернулся на меня, не засмеялся истерически, не стал кричать.
Он просто пожал одним плечом, сосредоточенно выдохнув:
— Кажется, мне нужно выпить….и выспаться.
Да, ему определенно было лучше находиться в городе, пока я решу. как уговорить Беров не трогать его, а потом незаметно переправить обратно. Домой. Лишь бы он все понял и не пытался сопротивляться!
— За той льдиной есть пара снегоходов, — кивнул он Нефриту, когда Беры тяжело зашагали к городу, шипя, оттого, что им приходилось идти в неудобной одежде, да еще и в дорогих модельных ботинках и туфлях, которые оказались жутко скользкими на льду.
Со стороны наши Беры выглядели, как компания пьяных моделей, которые пытались добраться до дома, но не видели ни одного проезжающего мимо такси… и плевать, что вокруг была ледяная суровая Арктика, а наши модели вихляющей походкой, крепко держась друг за друга, шли в одних тонких рубашках и брюках.
Вот такие у нас закаленные модели!
Собственно, так мы и сказали окосевшим от шока врачам приемного покоя скорой медицинской помощи. Что парни приезжие, приехали к нам в глушь на съемки, но решили повеселиться на ледяных просторах, и после длительного и обильного возлияния спиртным, решили поиграть в пейнтбол…вот только на пьяную голову перепутали пульки с красками с настоящими.
Да, ничего умнее придумать не получилось. Даже у Нефрита.
Несколько месяцев спустя…
Я никогда не думала, что лето в Арктике может быть таким нежным и красивым, даже если температура воздуха днем на самом «солнцепеке» здесь не поднималась выше +6 градусов.
Зато теперь мы открывали окна, дыша необычным влажным и насыщенным озоном воздухом, и могли подолгу гулять, не боясь обморозиться.
И, собирая вещи в чемодан, я думала, что буду очень скучать по своему ледяному дому, даже если уезжала из него всего на три дня. улыбаясь и посмеиваясь, когда из распахнутой двери комнаты в коридоре раздавался недовольный голос моего медвежьего мужа:
— Опять трусы?! Лучше сразу придушите!! Я их больше ни за что не стану одевать!
— Так! Мясорезку прикрыл и воткнул свои пипетки, куда сказали! — пророкотал голос Отца, без которого мы собирались бы еще пару месяцев и приехали в город как раз ближе к зиме.
Хотя, может, Лютому тогда больше понравился бы мой прошлый мир с роем вечно спешащих людей и сотнями гудящих машин, если бы под ногами было хоть немного серого снега, а в воздухе стоял смог и промозглость…
Меня до сих пор немного пугала идея поехать вместе и познакомиться с моими родителями для официального предложения руки и сердца. Моего. Лютому. Хотя оно уже давно было отдано. И рука, и сердце, и все, что только у меня было!
Странно, что Лютый сам это предложил и теперь стойко выносил процесс одевания в одежду, силами и средствами Нефрита.
Ну, или почти стойко! Если бы только не эти чертовы трусы!
Не удержавшись, я снова захихикала, раздираемая между полнейшим восторгом и эйфорией от предстоящей поездки, и ледяным страхом за то, что что-то может пойти не так.
Алекс пообещал заранее поговорить с моими родителями, подготовив их к тому, что мой избранник далек от города — огромен, горяч и холоден, сдержан до передала….вобщем, одним словом — дровосек!
Я уже не вздрагивала, когда Лютый вваливался в нашу небольшую спальню в общем доме, положив на кровать аккуратной стопочкой вещи Нефрита:
— Одна рубашка! Один костюм! Одни носки! Один галстук Но никаких мать их трусов!!! Я надеюсь, твои родители не захотят увидеть меня без штанов2….
Я рассмеялась, кивая головой и перекладывая приготовленные вещи в чемодан, который был наконец собран, и я могла спокойно и с блаженством обнять своего высоченного мужа, обхватив его руками за стальной пресс и втягивая полной грудью его любимый аромат колкого мороза, который не растаял даже в летний период.
— По мне так лучший твой костюм — это нагота, — прошептала я, касаясь губами его кожи и чувствуя, как напрягаются под моими ладонями его мышцы…но нельзя!
Теперь было нельзя! Даже если я научилась выть и рыдать…
Вот и сейчас, стиснув зубы и поспешно отходя от меня, Лютый кинул свою подушку на пол, рухнув на пол и пробубнив:
— Спать ложись! Рано утром самолет…
Если бы еще две недели назад мне сказали, что это будет так непросто и тяжело, то я бы посмеялась этому человеку в лицо! Но никогда не смогла бы даже подумать, какой немыслимой пыткой было находиться рядом с горячо обожаемым мужем и не сметь даже просто обнимать его ночью руками…чтобы он не сорвался.
А все почему?
Потому, что с приходом июня у медведей начался брачный период….и наши медвежьи мужья стали для нас опасными носителями своей ДНК, которая в человеческом теле не могла поместиться…
Вот и в эту ночь, очередную ломающую ночь, я лежала в нашей кровати одна, прислушиваясь к дыханию Лютого на полу.
— Лютый?…
— Что?
…Садких снов.
— Поиздевайся мне еще!
Я хохотнула, понимая, что ломает не только его одного, но послушно прикрыла глаза, стараясь уснуть, и не думать о том, что сотни наших Беров сейчас были на своих землях и вне дома, чтобы выполнить свое прямое предназначение и найти ту медведицу, которая сможет выносить и родить им продолжателя великого и огромного рода Беров.
Меня до сих пор корежило от этого правила. но успокаивало лишь одно — мой муж не собирался заводить потомство так скоро…даже если он знал и чувствовал, что я была готова любит рожденного малыша, как своего собственного.
Пытаясь пока не думать об этом, я все-таки уснула, выпав из сна резко и неожиданно, взвизгнув и подскакивая на кровати, от ужасного шума и грохота, словно кто-то из Беров снова перебрал местного пива и не попал во входную дверь, сделав еще один несанкционированный проход рядом.
Вот только в этот раз не было слышно рыка Сумрака, а от крика, переходящего в вой, волосы встали дыбом…. даже у Лютого.
— Север! — ахнул мой муж, ломанувшись из комнаты так быстро, что я естественно совершенно не успевала, выпадывая из кровати — благо на его подушку — и пытаясь бежать по коридору. куда уже высыпали все перепуганные и растерянные Беры кто в шортах, а кто совершенно обнаженный, которые заметались, словно боооольшие такие ниагарские тараканы при включенном на кухне свете от громогласного рыка Ледяного:
— ВСЕМ СПАТЬ НА!!!!
Бежать по пустому коридору было в разы удобнее и быстрее, не тыкаясь постоянно носом в мужские твердые спины и каменную грудь, вот только когда я добежала до спальни Севера и Мии. то едва могла дышать от переживания и своего бега, видя, что в комнату уже заглядывали Нефрит, Лютый, Янтарь и Отец… заглядывали бледные и ошарашенные, с огромными глазами и даже приоткрытыми ртами, пока я пыталась протиснуться между ними в комнату, чтобы понять, что стряслось, начиная покрываться холодным потом от паники.
Так. А что действительно стряслось?….
Судорожно оглядев комнату, которая мало чем отличалась от нашей с Лютым спальни, я не нашла ничего страшного, что могло бы так переполошить Беров, ввергнув их в полный шок.
Крошка Мия сидела скромно среди кровати — маленькая, прелестная и чертовски соблазнительная, смущенно прикрываясь кончиком одеяла, откуда выглядывали кружевные короткие шортики. С распущенными слегка взъерошенными волосами и огромными голубыми глазами, они напоминала лесную нимфу, загадочно и радостно улыбаясь, среди скомканной постели…пока Север сидел на полу, возле проломленной стены, обхватив голову руками и глядя на свою маленькую обворожительную жену глазами. полными ужаса.
— …ТЫ что наделал?!
Я покосилась на Лютого, голос которого охрип от явно сквозившей паники, снова сосредоточенно пытаясь понять, чего все так испугались. Все ведь живы, здоровы….ну а стена не в первый и далеко не в последний раз проломлена!
— Я не хотел! Не знаю, как все получилось! — простонал Север мучительно, вдруг намеренно откинув голову назад, чтобы с грохотом стукнуться ею о стену, — Чем ЧЕРТ!!
— Ты не черт, а полоумный!!!!! Что теперь делать?! Как выковорить из нее… это… все?!
Не помню, чтобы Лютый когда-нибудь так кричал.
Особенно на своего брата, отчего внутри что-то дрогнуло, но понимание так и не пришло, даже когда Отец растолкал всех ошарашенных Беров, дар речи к которым пока еще не вернулся, осторожно опускаясь на край кровати и явно принюхиваясь к смущенно покрасневшей Мие.
— Ах ты лисаааааа. Чертовка мелкая, — Ледяной покачал головой, глядя на смущенную Мию с упреком, но все-таки чуть улыбнулся, — добилась-таки своего, да? Соблазнила бедного мужа?….
Я моргнула медленно и заторможено.
Минуточку.
Соблазнила Севера?…
Так ведь нельзя же…период такой.
На мой вопль, Отец лишь усмехнулся, утвердительно закивав головой:
— Да-да, именно так. И ведь знает, что категорически нельзя….и что это опасно, особенно для нее.
— и совсем ничего нельзя делать? — вторым очнулся Нефрит, заговорив, но не вернув способности моргать.
— Это что, например? — хмурый взгляд Отца был тяжелый и явно угрожающий, когда Нефрит замялся, либо не в силах придумать плана действий, либо не в состоянии сказать вслух, что вертелось в его голове:
— Ну. может…в баню сводить?…
Отец хохотнул, выгибая брови, и потянувшись к Мие, которая не проронила ни звука, положил свою большую ладонь на ее пока еще плоский маленький живот:
— Вот даже спросить стесняюсь, как, а главное ЧТО ты собираешь мыть, чтобы остановить беременность, сын мой!
Кажется, Нефрит стеснялся тоже, когда опустил глаза, переступив с ноги на ногу.
— Давайте отправим парней за тетушкой Зои! — очнулся следующим Янтарь, на что Отец снова лишь покачал головой:
— В лучшем случае она прибудет со своими детьми дней через пять, а скорее всего через неделю. Это большой срок…
— А когда станет ясно, что…ну…это…того самого?…
— Уже утром.
— Дайте мне ее сюда, я так отшлепаю по заду, что все само вылетит куда надо! — когда Лютый дернулся вперед, испугалась даже я, шмыгнув к нему и упираясь руками в его живот, пока Янтарь и Нефрит держали вырывающегося брата за обе руки, не давая ему и сделать шага в комнату к сжавшейся Мие, которая положила обе ладошки на свой живот, пытаясь защитить будущего малыша.
— Ну-ка убери свои дрыгалки от моей дочери, пока я не научил тебя играть в тюленя!!! Вот вырву все твои конечности, и выпущу кататься на пузе по льду!!!
Дети, забирайте этого и Севера из дома! Берите всю выпивку и идите к нам! Я вас догоню!..
-..Но, пап!!!
— ПШЛИ, Я СКАЗАЛ!!! — рявкнул Ледяной, грозно глядя на то, как Нефрит выпихивает Лютого в коридор, а потом и из дома, а Янтарь аккуратно поднимает Севера, который был настолько не в себе, что даже не сопротивлялся, повиснув на своем брате, словно в нем не было больше сил.
— Ох, дочка, ох…. - покачал головой Ледяной, гладя Мию по спутанным волосам, — натворила ты делов…не знаю теперь, как будем распутывать, но в обиду я тебя не дам, — а потом вдруг широко улыбнулся, хохотнув, — только пообещай, что если родится дочка — имя для нее выберу я…
Эту ночь мы спали с Мией в обнимку широко улыбаясь и мечтая о новом будущем….
Так вы когда-нибудь бывали в Арктике?
Еще нет?
Приезжайте! У нас здесь горячо и душевно!
Конец