Лютый

Глава 9

Никогда еще в моей жизни не было такого ожидания. Жуткого. Гнетущего. Медленно убивающего изнутри…С тех пор, как мы вернулись в наш большой, теплый и такой милый дом. никто из братьев Беров не проронил ни единого слова, словно огромный булыжник повис над крышей, который мог сорваться вниз, похоронив нас всех от любого звука и шороха.

Никогда еще в жизни я не молилась так сильно, думая про себя, как же это глупо — всю свою жизнь верить лишь в одну науку, встретиться в Арктике с теми, о ком могла лишь читать в сказках и вот, в завершении ко всему в моем возрасте вспомнить даже о Боге…я не знала были ли они у Беров свои, и к кому нужно было обращаться, чтобы только не сгорать изнутри от этого кричащего ожидания в мертвецки ледяной тишине…

На Севера было страшно смотреть.

Красавчик Бер с синими глазами и такой обаятельной улыбкой, что можно было запросто забыть свое имя, был просто не похож сам на себя. Его и без того светлая кожа стала просто сероватой от раздирающих его эмоций. которые рвали душу на части, не в силах вырваться на свободу из плена этого огромного тела. Словно раненный зверь он метался по кухне то туда. то сюда, запуская пальцы в свои черные кудри.

Притихнув и боясь даже пошевелиться, я сидела за столом, вцепившись в руку Лютого, который стоял рядом, застыв, словно ледяная скульптура.

И можно было бы подумать, что он как всегда холоден и подчеркнуто спокоен, если бы не его мышцы, которые перекатывались под гладкой. упругой кожей, словно эмоции, которые он сдерживал в себе из последних сил, не отрывая своего пронзительного взгляда от Севера и явно готовый броситься к брату в любую секунду, сжимая мою руку в ответ.

-..это не может быть Нефрит. Я не верю! Никто не убедит меня! Никто!

Я не знаю, что чувствовала наша шустрая, нежная девочка, зная, что она ничего не скрывала от своей медвежьей семьи, видя, лишь как губы Лютого чуть дрогнули в улыбке, словно яркий солнечный лучик отразился от векового льда, когда она как всегда шустро, ловко и уже умеючи забралась на Севера, словно мелкая обезьянка, обхватывая его ручками и ногами.

— Север!

Мия положила маленькие ладошки на щетинистые скулы своего огромного мужа. глядя в его синие яркие глаза, в которых сейчас просто бушевал шторм. словно то самое яркое солнышко, которое пыталось разогнать своим нежным теплым светом бурю и вернуть цунами, возвращая синий океан в его берега.

Я вздрогнула, едва не разрыдавшись, когда из груди Севера вырвался не то стон. не то вой и мужчина обхватил своими мощными огромными руками тело жены отчаянно, словно на последнем вздохе, зарывшись лицом в ее душистые длинные волосы, не в силах что-либо сказать, и явно нуждаясь в ее твердости духа и этой уверенности…которой не было во мне.

Распахнутыми глазами я смотрела на эту пару. которая была в моих глазах просто идеальной, начиная дрожать и сжимать руку Лютого изо всех сил, чувствуя, как он опустил голову. глядя на меня с высоты своего огромного роста твердо и успокаивающе.

Как Север. который нуждался в уверенности своей маленькой жены, я нуждалась в ней тоже, цепляясь за своего медвежьего мужа, и стыдясь того, что, не смотря на все, что чувствовала по отношению к Нефриту, я все-равно раз за разом сопоставляла факты, пытаясь отыскать его невиновность….и с ужасом понимая, что нахожу определенную логику в том, если бы он был на самом деле виновен!

Боже! Меня тошнило оттого, что я думала!

Я чувствовала себя подлым, мерзким предателем, а не девушкой, которой не была чужда логика!

Монстром, что был не достоин своей семьи, которая приняла меня в свои горячие объятья…

Кусая изнутри щеку, я чувствовала, как слезы потекли по холодным щекам, уткнувшись в ладонь Лютого, и понимая, что меня раздавливает. словно прессом изнутри от того, что я чувствовала и того, что я думала, не в силах выкинуть из головы слов Луны.

Горячие руки обвились вокруг меня, прижимая к мощной груди. когда Лютый поднял меня со стула, пряча мое заплаканное лицо и закрывая от всего этого несправедливого морозного мира своим колким ароматом, которым я дышала часто-часто, чтобы не разрыдаться, хватаясь за него руками, желая прирасти к его горячей ароматной коже, и слыша шепот от которого на моем затылке зашевелились волосы:

— … остановись на этом, Золотинка. Что бы не было дальше — это не твоя вина…не мучай себя. Скоро все станет на свои места.

— лак нельзя, — всхлипнула я. уткнувшись носом в ложбинку груди этого огромного мужчины, который за такой короткий период стал целым моим миром, — это так унизительно и стыдно — сомневаться в том, кто стал частью твоей семьи.

Лютый ничего не ответил, и его большая ладонь. от которой шел жар, опустилась на мой затылок, словно я была ребенком, которого я пытался защитить и успокоить… даже если его сердце колотилось в груди, не в силах скрыть все то, что бурлило внутри моего внешне холодного мужа.

С ужасом я слышала, как ледяное сердце словно икнуло, замерев, когда входная дверь хлопнула тихо и приглушенно, и заколотилось с новой силой еще быстрее рванными урывками…

Не нужно было гадать, кто именно вошел в дом, когда под моими руками большое тело Лютого стало словно напряженная струна, и упругие мышцы подрагивали от невыносимого напряжения.

Я боялась понять, что почувствовали Беры, чуть повернув голову на Севера, чье тело так же вытянулось и застыло, а кровь отхлынула от красивого лица.

-..все вон из дома… — прохрипел Бер дрогнувшим голосом, словно все силы покинули его.

В доме и без того была гробовая тишина, что можно было подумать, будто мы одни.

— ВСЕ ВОН!

Я подпрыгнула от крика Севера, чувствуя, как хоподный липкий пот выступил на теле, и стало холодно. даже еспи в нашем милом доме было как всегда тепло и уютно.

Я никогда не слышала, чтобы голос Севера звучал именно так — низко, гортанно, словно в нем сплелись воедино две его сущности, отдавая каким-то запредельными басами и устрашающей вибрацией.

Кажется, лишь в эту секунду я поняла, что Север на самом деле Кадьяк, и мощь, заключенная в его теле не знала границ, которые могли бы уместиться в моем человеческом разуме, когда Лютый дернулся вперед, поспешно стаскивая Мию со своего брата и закрывая нас обеих своей огромной спиной.

— …брат, будь с ними… — глухо и даже как-то сипло проговорил Лютый, обращаясь к напряженному Янтарю, который в ту же секунду уже был рядом, меняя на посту своего белокурого брата, который встал рядом с Севером. чей зрачок стал расползаться по глазу. словно чернильное пятно, что становилось все больше и больше.

И, стоя за широченной спиной Янтаря, я с ужасом боялась представить, что было с Нефритом и что чувствовали его братья, раз все пошло совсем не так, как я думала…неужели спокойного разговора не получится?!

Казалось, что сердце просто задохнется нестись так быстро и испуганно, когда на пороге кухни появился Нефрит, устало привалившись своим мощным плечом к косяку и наблюдая за тем, как все Беры спешно покидают дом. отправляясь прямиком на свою тренировочную площадку, не позволяя себе даже оглянуться.

Последним из дома выходил Сумрак, который чуть улыбнулся Нефриту, положив широкую ладонь на его плечо и сжал его, но не сказав ему ничего, лишь оглянувшись на Севера, прежде чем выйти, отправляясь за своими подопечными:

— Твои парни будут поблизости.

Я покосилась на окно, видя, как малочисленная группа Кадьяков застыли на пороге, словно часовые, глядя вслед Гризли, Полярным и Бурым, которые без пререканий и шума удалялись от дома, скрываясь в глубине могучего заснеженного леса.

На кухне воцарилась звенящая тишина, от которой, казалось, сейчас просто завибрируют стекла в окнах, когда я боялась перевести взгляд своих глаз на Севера и Лютого, что стояли впереди, собранные и напряженные, но не могла оторвать его от Нефрита, всматриваясь в его доброе красивое лицо.

Он смиренно ждал, когда последний Бер покинет дом, не меняя своего положения у косяка и улыбаясь грустно и устало. Такой родной, такой теплый, что душа разрывалась на части от попыток оправдать то, что мой мозг продолжал с ужасающей ясностью искать в этой истории огрехи, заставляя меня бледнеть и содрогаться от этого. Меня тошнило от самой себя, когда я вздрогнула, глядя словно в замедленной съемке, как Мия вдруг бросилась к Нефриту, ловко шмыгнув под большой могучей рукой Янтаря, который успел лишь растерянно крякнуть, но не пытаясь остановить нашу девочку, и уж тем более оттащить ее от Нефрита.

Лишь когда Мия оказалась рядом с ним, обхватив маленькими ладошками его руку, я ахнула, увидев, что руки и рубашка Нефрита были в крови, а сам Бер был такой же бледный и сосредоточенный, как Север и Лютый.

-..Я не ранен, девочка, не ранен… — пробормотал с какой-то долей смущения и умиления Нефрит, сгибаясь вниз, чтобы обнять Мию, поднимая её над полом, как несколько минут назад это делал его брат Север. Обхватив обеими руками хрупкое тело, Нефрит склонился, уткнувшись в шею девушки и втянув ее аромат глубоко и жадно, задержав в себе воздух и легко целуя в шею, пробормотав что-то на своем языке приглушенно и проникновенно.

…Только бы это не было извинением!!

Боже! Я медленно, но верно сходила с ума, вдруг подумав о том, что, если вина Нефрита будет хоть частично доказана…если она имело место быть…то неужели Мие не безопасно находится рядом с ним?'..

— Не брата кровь. Человеческая… — тихо проговорил Север, глядя на своего брата и жену в его руках, но не кидаясь выковыривать Мию, что лично меня очень сильно успокаивало, даже когда Нефрит, не отпуская девушки, медленно прошагал вперед, тяжело опустившись на один из стульев, словно вся тяжесть мира легла на его широкие плечи.

— …нам нужно поговорить, брат… — снова произнес Север тихо и отрывисто, словно ему было больно от этих слов, на что Нефрит лишь кивнул головой в полном согласии:

— Нужно, брат мой. Время пришло. _.

Я закрыла глаза, тяжело сглотнув горечь, которая поднималась изнутри, выталкивая наружу мои горькие слезы.

Пожалуйста, пусть все это будет неправда!

Пусть Нефрит не будет виноват ни в чем!

В комнате снова повисло колючее молчание, и лишь одна Мия не говорила ничего, но всем давала понять, что она полностью доверяет Нефриту, не спеша уходить от него, и свернувшись на груди мужчины, словно котенок, положив одну маленькую ладошку туда, где стучало сердце Бера, а вторую протянув Северу.

Она была словно маленький хрупкий мост между братьями, когда Север обхватил большой ладонью ручку своей жены, опустившись тяжело рядом с братом и усевшись прямо на пол.

В больших глубоких глазах Мии не было мольбы о жалости.

Она смотрела уверенно и вместе с тем мягко в глаза Севера, в которых плескалась боль и растерянность.

Двое огромных мужчин, держались за одну маленькую хрупкую девушку, сповно утопающие за плот, и каждый находил в ней силу и уверенность, тепло и любовь, которая поражала меня каждый день, привязывая к этой большеглазой кукле все сильнее и сильнее. Мия была словно неисчерпаемый сосуд ласки и любви, в которую каждый из Беров окунался с головой, не боясь, что когда-нибудь достигнет дна.

Глядя на эту троицу во все глаза, и боясь расковырять в себе еще больше мыслей, которые меня пугали и отворачивали от себя самой, я даже не заметила, как Лютый снова оказался рядом, легко обвивая меня своими руками и увлекая за собой на свободный стул, куда он уселся. разместив меня на своих коленях. И, если бы эта ситуация вокруг нас не была такой жуткой и гнетущей, то сейчас я бы вся разомлела и растаяла от этого жеста, когда я чувствовала себя хрупкой, защищенной. и такой важной для него.

Прижавшись к горячей мощной груди, от которой веяло ароматом лютого мороза и колкой вьюги, я чувствовала себя в полном раю и за той самой каменной стеной, о которой мечтают все девушки. Вот только в моем случае это была скорее ледяная глыба.

Какое-то время все молчали, погрузившись каждый в свои тяжелые мысли, когда Нефрит неожиданно проговорил приглушенно и чуть хрипло, когда кончики его губ дрогнули в нежной, но грустной улыбке, обращаясь к Северу. что сидел у его ног на полу, держа за руку Мию:

— …брат, ты помнишь нашего деда?…

Я удивленно моргнула, покосившись на Лютого, который сидел спокойно и вполне себе расслаблено, не спеша устраивать допрос с пристрастием, задавая какие-то конкретные вопросы, чтобы, наконец. все понять и расставить все точки над И.

Единственное, по чему можно было определить, что это не простая светская беседа двух родственников, так это то, что чувствительные ноздри Лютого чуть подрагивали, видимо особо тщательно принюхиваясь буквально к каждому слову Нефрита, чтобы отыскать в них даже каплю скрытого смысла.

— Конечно, — кивнул Север, чуть улыбнувшись, — разве можно его забыть?…

— Все вокруг считали его сумасшедшим и обходили стороной пещеру, которую дед выбрал для своего дома…даже мой отец… — Нефрит опустил длинные ресницы, пряча взгляд, но не в силах скрыть того, что ему было неприятно и стыдно от этого факта, отчего Мия прижалась щекой к его груди, поддерживая и успокаивая своим теплом и мягкий присутствием рядом.

Прежде чем продолжить, Нефрит снова помолчал, словно собираясь с мыслями:

— Знаешь, я всегда не понимал, как можно стыдиться собственного отца, пока не вырос…я не понимал того, почему мой отец стыдиться деда. Того, кто был гением своего рода. Того, кто знал обо всем на свете, не боясь объединять знания людей и Берсерков. Ты помнишь. как он лечил наших раненных воинов. которые возвращались с жуткими ранами? — снова обратился Нефрит к Северу, который кивал головой, погрузившись в воспоминания вместе со своим братом, — Никто никогда не спрашивал его. чем он всех лечил, и почему даже смертельно раненные Беры выживали и снова рвались в бой. Дед был частью рода и отчасти даже Хранителем…он знал столько всего необыкновенного, когда своим детским разумом я не понимал, было ли это все правдой, или дед рассказывал мне фантастические сказки, которые я потом видел во снах…

— Ты всегда был рядом с ним… — тихо проговорил Север, переплетаясь пальцами с Мией, но глядя в зеленые глаза своего брата, который улыбнулся шире, делая это открыто, но снова не удержав сквозящей грусти и огромного детского одиночества:

— Где я мог быть еще, пока мой отец занимался тем, что натравливал воинов друг на друга, развлекаясь этим? Пока он строил из себя правую руку единственного мудрого правителя Алмаза, не понимая, что не стоил даже мизинца своего старшего брата…Я был с дедом. С тобой. С твоим отцом, который был мне ближе, чем мой отец по крови…все, что я знаю, что я умею, я знаю лишь благодаря деду и твоему отцу, брат.

Оттого, как тяжело, проникновенно и грустно смотрели друг на друга два брата Кадьяка, колючий ком рыданий стоял в горле, готовый разорваться в любую секунду. пока я сжимала своих руках горячую ладонь Лютого, словно пытаясь вобрать в себя его покой и твердость ледяного духа.

И я не удержала судорожного всхлипа, когда Север протянул раскрытую ладонь Нефриту, глядя в глаза брата поддерживающее и тепло, чуть улыбнувшись, когда он сжал руку брата.

— Ты знаешь, брат, что я любил Алмаза, как родного отца и гордился тем, что он называл меня своим сыном, не делая различий между мной и своими кровными сыновьями, — голос Нефрита прозвучал с дрожью и хрипотцой, словно и в горле Бера стоял тот самый колючий ком, который в эту секунду душил и меня, и Север сжал ладонь брата сильнее, кивнув и выдохнув:

— Знаю, брат…я знаю.

Мужчины смотрели в глаза друг друга, чуть улыбаясь и не разнимая своих рук, когда Нефрит протяжно выдохнул, закрыв глаза и откидываясь на спинку стула, поддерживая свободной рукой Мию, которая обхватила Нефрита ручкой, чуть поглаживая.

— …ты знаешь, что я не никогда не поддерживал отца в его взглядах на нашу жизнь и будущее нашего рода… возможно, именно поэтому он нашел союзника своим черным делам в твоем брате.

Тяжело было смотреть, как побледнел Север в эту нелегкую секунду. опустив дрожащие черные ресницы в пол, и тяжело сглотнув, отчего его кадык подскочил к подбородку и упал вниз.

Мия осторожно потянулась к своему большому мужу, обхватив его гопову свободной рукой и прижимая к своей груди, к которой Бер прижался, как к единственному спасению, прижав ладонь Мии к своим губам.

Они были словно единый комок из поддержки и доверия, который страшно было тронуть даже дыханием, чтобы не разрушить эту невероятную атмосферу боли, помощи, поддержки, доверия, тепла…они были частью нашей семьи, которую объединяло нечто большее.

Слезы потекли из глаз ручьями, капая на руки Лютого, когда я кусала губы, чтобы не разрыдаться вслух. видя, как Нефрит обнял Севера поверх ручек Мии. склонившись к своему брату, отчего девушка оказалась между двух огромных тел, не боясь их и безмерно любя.

Никто не смел сказать ни слова.

Казалось, что Янтарь и Лютый даже перестали дышать, глядя на своих братьев и с трудом удерживаясь оттого, чтобы не кинуться к ним, пока я с трудом сдерживала свои рыдания и эмоции, сжигающие изнутри.

Я не хотела верить, что Нефрит просил прощения…

Не хотела думать о том, что он признавал свою вину…

Словно почувствовав мои эмоции, Нефрит медленно выпрямился, а вслед за ним и Мия, которая не собиралась покидать коленей Бера, положив свои ладошки поверх двух ладоней братьей, сжимающих друг друга.

Нефрит снова молчал какое-то время, глядя в одну точку и начиная хмуриться, отчего мне стало еще хуже, когда ладони стали холодными, словно лед. а в голове вдруг стало пусто…и страшно.

— Ты не можешь помнить тот день, когда отец узнал о моей связи с человеческой девушкой, потому что вынужден был жить среди людей по просьбе Алмаза, который искренне считал. что наши роды должны понимать друг друга и всегда поддерживать, а не быть врагами.

Мия взволнованно потянулась к Северу. когда тот дрогнул всем телом, закрыв глаза и проговорив сипло и глухо:

-..Я узнал об этом только спустя год, когда вернулся, но так и не смог ничего понять. Наши старцы говорили, что твоим наказанием должна была стать публичная порка. Но не смерть…ты не был влюблен в девушку. Твои глаза не горели, а на ней не было метки…

Нефрит кивнул напряженно и сосредоточенно:

— Так и было. Девушку мне удалось спасти, но мой отец был слишком радикальным приверженцем старых законов Берсерков, когда таким, как мы, не разрешалось даже смотреть в сторону женщин, чтобы не выдать кто мы такие…особенно мы- чистокровные носители единой крови нашего первого отца. Он решил пожертвовать сыном в доказательство того, насколько он верен нашим законам, единолично приговорив меня к смертной казни…чтобы остальным не повадно было.

Я задохнулась от ужаса, вцепившись в руку Лютого, которая напряглась и застыла, кусая губы и во все глаза глядя на то, как большое тело Севера застыло и напряглось так, что было ощущение, словно температура воздуха на кухне поднялась на несколько градусов выше, отчего меня буквально бросило в пот.

Вот она эта невероятная, непередаваемая сила и мощь этих огромных мужчин, которая словно вибрирующие волны, исходила от тела Севера, разносясь мурашками и дрожью по всему моему телу, которое инстинктивно сжалось, прячась в обжигающе горячих руках моего мужа.

Север застыл, словно боялся сделать даже одно незначительное движение, которое сломает его хрупкую выдержку, выпуская наружу тот огонь Кадьяков, который никто не в силах будет остановить.

С ужасом я прислушивалась к тому, как он сдерживает свое дыхание, не открывая глаз и не шевелясь, пока Мия не подалась вперед снова, осторожно и очень медленно принявшись перебирать маленькими тонкими пальчиками его черные волны густых волос, когда за моей спиной напрягся даже Лютый, отчего его грудь стала буквально каменной, а рука, обхватывающая меня, застыла в одном положении.

Он не двигался сам, не отрывая колкого, напряженного взгляда от своих братьев, но и не позволив приблизиться Янтарю, который сделал осторожный шаг вперед, замерев, когда Лютый обхватил его ладонью за локоть, заставляя остановиться.

— Апмаз узнал об этом первым, сцепившись с отцом и дав мне время бежать из рода. запретив воинам следовать за мной. Алмаз был не просто нашим правителем…его принимали не из боязни, не из силы. Твоего отца искренне уважали и верили в его слова, поэтому никто не последовал за мной на поиски…по крайней мере сначала.

Сдержанно выдохнув, Нефрит подался вперед, обхватывая одной рукой Мию, а вторую положив на широкое напряженное плечо Севера, который так и не открыл своих глаз, сделав два резких выдоха и один вдох…как дышат Беры, становясь зверьми.

— …Почему не нашел меня? — глухой охрипший голос Севера вибрировал и снова звучал с этими страшными звериными нотками, словно в нем переплелись две его сущности, — почему не нашел меня в мире людей, брат? Я бы не дал тебя тронуть никому!

Нефрит улыбнулся шире, с гордостью и благодарностью глядя на брата, который в эту секунду боролся с собой, чтобы не выпустить своего зверя, услышав то, что не знал, и что задело его за живое.

— Не хотел подвергать тебя опасности, — Нефрит сжал плечо Севера сильнее, замолчав снова и глядя в лицо Севера, пока черные ресницы Бера не дрогнули, раскрывая его полыхающий синий взгляд красивых глаз.

— Спустя какое-то время я понял, что за мной следуют палачи, отчетливо понимая, что они могут ходить за мной годами, но рано или поздно они сделают, что должны и принесут моему отцу голову того, кого он объявил повинным в смерти.

Нефрит снова откинулся назад, тяжело помассировав переносицу. и выдохнув тяжело и отрывисто.

Я не знала, что он собирался сказать, но судя по тому, как вытянулись и напряглись все Беры в кухне, Нефрит подходил к самому главному.

— Брат, ты помнишь, как говорил наш дед: «Не лги, но верь в свою правоту. Умей сказать свою правду не солгав». я долго думал над его словами, прячась в больших городах, но прекрасно зная, что людской муравейник не спасет меня своими запахами и суетой. И в какой-то момент, мне показалось, что я понял суть этой фразы, чего не мог сделать долгое время, пока не столкнулся с тем, что не хочу умирать от рук палачей.

От напряжения у меня просто затекла спина, словно в каждом позвонке образовался комок льда, пока я вслушивалась в то, что говорил Нефрит, пытаясь запомнить и обдумать каждое произнесенное им слово, видя, что и Север подался вперед, не отпуская руки брата из своей ладони.

— Как говорят люди: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского», — Нефрит усмехнулся, поведя широким плечом, — я же прекрасно понимал, что на канун поставлена моя жизнь. Если палачи согласятся на мои условия, то я буду жить, но никогда не стану прежним. Если же нет…то я останусь в лесу, разорванным на части. Не будет моей могилы и тех, кто будет оплакивать меня. Я нашел палачей сам. Вышел к ним, понимая, что пути назад уже не будет и вся моя жизнь изменится здесь и сейчас…

Господи, если бы руки Лютого, не держали меня, прижимая к груди, я бы рванула к Нефриту, Мие и Северу и….не знаю…просто обняла бы их всех, дав волю своим чувствам, не в силах сказать, как же плохо мне было, как тяжело.

Не знаю, как еще могла держаться крошка Мия, стойко находясь рядом с мужчинами и держа своими маленькими ладошками их большие горячие руки.

Откуда в ней была эта сила и эта огромная вера, которая расплавленной сталью светилась в голубых глазах2?…

— Я пришел в лес сам, надеясь лишь на то, что все правильно рассчитал…

-..И выжил! — не то ахнул, не то крякнул Янтарь, едва ли не всплеснув своими ручищами и глядя своими солнечными глазами на Нефрита, который чуть улыбнулся, медленно кивнув:

— Выжил лишь благодаря словам деда. Он всегда любил повторять. что мы не выше людей и не ниже, мы такие же как они… так же мыслим, то же думаем, просто сильнее за счет своей звериной сущности. Что у каждого Бера, как и у человека есть свои тайны, свои желания, свой стыд, а зачастую все это скомкано в единыйклубок, который невозможно разобрать, — Нефрит снова кивнул, словно соглашаясь в очередной раз со словами своего мудрого деда, втянув в себя воздух тяжело и медленно, как — будто снова его ожидали палачи, — Запретный плод сладок, решил я, сделав ставку только на это. У меня ничего не было за душой, что бы я мог предложить в обмен на свою голову. Ничего, кроме того, что могли бы захотеть Берсерки, зная, что их не поймают и не подвергнут наказанию…ведь что хочет каждый Берсерк, воспитанный в неволе своих законов лишь для бойни?…

-. женщин, — сухо и холодно проговорил за мой спиной Лютый приглушенно, не обращая внимания на мое вытянувшееся от удивления лицо и напряженный взгляд, который смотрел прямо в ледяные яркие глаза.

Это ж откуда интересно такие глубокие познания в этой сфере?!

Прочувствовал на собственной шкуре что ли?!..

Как на зло, Нефрит кивнул. лукаво покосившись на нас лишь на долю секунды, прежде чем продолжить снова уже серьезно и сосредоточенно:

— Да. Я предложил им сделку — они оставляют меня в живых, ради того, чтобы каждый месяц иметь возможность общаться с человеческими женщинами, но лишь при том условии, что они не будут вредить им. Палачи согласились…

-..а Карат?… — напряженно произнес Север буквально сквозь зубы, отчего его голос был похож скорее на приглушенное рычание, нежели на голос человека.

— …Не лги, но верь в свою правоту. Умей сказать свою правду, не солгав, — снова повторил слова своего деда Нефрит, подняв глаза на брата, — они сказали ему правду, которая подходила мне…

Застыли все, включая самого Нефрита, словно теперь стояли у открытого пламени, понимая, что еще секунда, и мы все сгорим.

Я поняла это с отчетливой и ужасающей ясностью, чувствуя, как напряглась и окаменела снова грудь Лютого за моей спиной…и как отчаянно и отрывисто заколотилось его сердце.

— Они сказали моему отцу, что меня больше нет в их мире, — приглушенно проговорил Нефрит, глядя в глаза Северу, — это была правда, потому, что с той секунды я относился лишь к миру людей, но не к миру Берсерков. И эта была ложь, которую нельзя было понять и почувствовать даже нам…

Янтарь присвистнул, выражая явное восхищение, но явно не думая о том, зачем об этом говорил Нефрит.

Кчему шел этот разговор.

Каков был его итог…

Да, Нефрит был невероятно умен, сообразителен, сдержан.

Его аналитические способности и ум отметил даже Ледяной, а это много значило!

— Палачи должны были принести мою голову, как доказательство того, что они выполнили свою работу. Конечно же, они ничего не принесли, но, наученные мной, сказали отцу, что голова осталась на теле…и это тоже была правда. И была ложь.

— Охренеть! — хохотнул Янтарь, покосившись на меня и виновато улыбнувшись, на что мне захотелось закатить глаза и фыркнуть: «Ради бога! После нашего отца мне уже ничего не страшно!»

Лютый и Север были в каком-то трансе, глядя на Нефрита, и не в силах сказать совершенно ничего, когда мужчина продолжил дальше, став мрачнее тучи, но все-равно не пряча свой ясный пронзительный зеленый взор:

— Плачи согласились и ушли, но вот у меня осталась проблема гораздо серьезнее… наша кровь.

Плечи Севера напряглись и окаменели, когда он вскинул голову так резко, что подпрыгнула даже я, находясь в руках своего мужа.

— У меня была всего пара дней для того, чтобы отец перестал чувствовать меня на своих радарах. Словами можно обмануть и ввести в заблуждение, но грош цена была этому обману. если бы он продолжал чувствовать меня в мире Берсерков… живым.

Теперь я мало понимала в сказанном, отмечая лишь одно — теперь не осталось восхищения и веселья даже у Янтаря, который уставился во все глаза на Нефрита, с вытянутым от шока лицом, когда тот опустил голову, грустно глядя в синие, как океан глаза своего брата, и проговорив приглушенно и хрипло:

— …разве ты бы поверил в мою смерть, если бы чувствовал меня, брат?….Разве ты слышишь мою кровь сейчас?…

Я испугалась, схватившись за руку Лютого, как все Беры побледнели практически одновременно, а Север пошатнулся даже сидя, едва не повалившись назад, отпрянув, но удержавшись лишь благодаря тому, что Нефрит продолжал крепко держать его за руку.

Черный зрачок в синих глазах Севера снова стал едва заметен, сжавшись и растерявшись в его бурлящем океане, выходящим из берегов, отчего Мия торопливо, но мягко и осторожно положила ладошки на широкие скулы своего мужа, не заставляя смотреть его в свои распахнутые глаза. но успокаивая своими прикосновениями и тем, что она всегда была рядом.

— Боги! Что ты сделал, брат?!'…

Беры застыли немыми изваяниями во все глаза глядя на Нефрита, который улыбнулся горько и тяжело:

— Я испортил свою кровь, Север…

Север едва мог дышать, глядя на своего брата так, что мое сердце разрывалось на части.

— … Что ты сделал?!..

Нефрит закрыл глаза, тяжело откинувшись назад на стуле, и проговорив глухо и тяжело:

— Когда палачи ушли, я вышел на трассу, где меня сбила машина…

— Ты сделал это намеренно? — впервые подала свой голосок Мия, положив дрожащую ладошку на щетинистую скулу Нефрита, к которой он прижался, и, повернув голову, осторожно поцеловал:

— Да Дед говорил, что физически мы ничем не отличаемся от людей, и если положить нас рядом и содрать шкуру, то определить Бера возможно лишь по его габаритам, но не больше. Если моя чистая кровь выдавала меня….мне нужно было от нее избавиться. Пить кровь бесполезно, она всего лишь перевариться и не будет отличаться от еды, сколько ее не пей. Бер перестает быть Бером, лишь когда кровь человека начинает течь по его венам…

Лютый за моей спиной сделал отрывистый и резкий вдох, словно ему не хватало воздуха, тревожно зашевелившись и не видя, как я смотрю на него с большим волнением, понимая, что таких сильных эмоций я еще никогда не видела в его глазах и на этом всегда холодном и отрешенном лице.

— Конечно же, водитель испугался, вызвал скорую. Меня увезли в больницу, где сделали операцию…но я потерял много крови. Люди дали мне новую кровь, сделав мертвым для всего рода Берсерков, как я этого и хотел…

Нефрит устало провел рукой по лицу, продолжив серьезно и сосредоточенно, глядя на каждого из присутствующих на кухне братьев-Беров:

— Я знаю, что вы никогда не прислушивались к моей крови. Это было тяжело определить, когда рядом пара сотен Беров, но теперь вы чувствуете все…

Неужели это было своеобразным признанием того, кто смог обмануть весь род Берсерков?!

Мое сердце заледенело и зазвенело от ужаса, трескаясь и разрываясь на мелкие острые куски, которые, падая в пропасть темного сознания, ранили душу, впиваясь в нее, словно стрелы.

И, видя, как все снова застыли и поникли, хотелось ударить по затылку.

Табуреткой!

Пару раз!

Чтобы уже мужчины пришли в себя и спросили наконец ясно понятно и точно все то, что должны были, чтобы уже конец понять все и прекратить эти мучения, от которых все медленно, но верно начинали сходить с ума. Кажется, держалась только крошка Мия, которая снова была между двух братьев, словно их маленький мост, объединяющий и согревающий.

— Господи! — наконец не выдержала я, подскакивая с колен Лютого, и убирая от себя его горячие напряженные руки, — Я скоро с ума сойду, вы понимаете?! Я проклинаю и ненавижу себя за свои мысли!!! Спросите уже то, что должны, и давайте покончим с этим!

Это была самая настоящая истерика, которая вырвалась из меня, словно со склона горы упала снежная лавина, погребая под собой все и всех. Меня же накрыли и оглушили мои раздавленные эмоции, когда хотелось рыдать, выть и просить о помощи. я чувствовала себя низкой, глупой, мерзкой предательницей, которая ковырялась в глубокой ране тех людей, которых я искренне любила, не в силах поймать за хвост свою чертову логику, чтобы вырвать её с корнем.

— Нефрит, ради Бога!..

Я была готова просто упасть на колени и разрыдаться, видя, как мужчина повернулся ко мне, чувствуя, что творилось внутри меня и улыбаясь мягко и поддерживающе.

В его невероятных зеленых глазах не было упрека, не было ненависти, он лишь кивнул головой, когда я поняла, что уже не в силах держать в себе слезы и давящую на виски истерику.

Было жуткое чувство, что никто из братьев не сможет найти в себе силы, чтобы задать конкретный вопрос и получить на него конкретный ответ.

Без права на философию.

Просто «Да» ИЛИ «нет», когда нельзя будет скрыть правду за двоякими фразами.

Когда будет все просто…пусть даже очень больно.

Боль и беспомощность просто витали в дрожащем воздухе, когда на трясущихся ногах я сделала пару шагов по направлению к Нефриту, Мие и Северу, который так и продолжал сидеть на полу, не глядя на меня.

— Говори, Злата… — голос Нефрита прозвучал мягко и обволакивающе, когда его красивые зеленые глаза смотрели только на меня, будто отыскав ту смелость, которую он не смог найти больше ни в ком из нас.

— Ты знал, что в кофе был яд?… — мой голос срывался и дрожал, но я должна была сделать это, надеясь, что не свалюсь в обморок в ожидании ответа и того, как на слова Нефрита будут реагировать его братья, ведь только они могли сказать наверняка, говорил ли он ложь или правду.

— Нет.

Я покосилась на Янтаря, который был в поле моего зрения, глядя на Нефрита так пронзительно и умоляюще, что мне становилось только хуже с каждой секундой… если бы губы Янтаря не дрогнули в улыбке, и солнечный взгляд полыхнул восторгом и мальчишеской радостью, словно он кричал своими яркими глазами:

«Вот это мой брат! Да!»

— А что этот яд оказался в доме Полярных?

— Нет.

Улыбка Янтаря стала еще шире, и боль в моей душе начала сворачиваться в клубок, чтобы дать место хрупкой надежде на радость.

— Ты видел своего отца в последнее время?

— Нет.

— А кого-либо их тех Кадьяков, что поддерживали его?…

— Нет.

Янтарь издал победный клич, хлопнув в ладони, отчего вздрогнули все, начав улыбаться неловко и осторожно, словно боясь спугнуть нашу удачу и великую радость. когда Мия прикрыла глаза, из которых потекли крупные слезы.

— Ты хотел бы кого-нибудь отравить?… — я даже не знала, о чем именно нужно было спрашивать, растерявшись, когда Нефрит вдруг тихо рассмеялся. запуская руки в свою идеально уложенную шевелюру и улыбаясь широко и как всегда обольстительно:

— Определенно да! Те Гризли, которые спалил мой утюг и фен должны понести наказание за содеянное!

В этот раз рассмеялся даже Лютый и Север, что уж говорить про Янтаря, который как обычно громко хлопнул себя по коленям, что-то возбужденно и радостно рыкнув на своем языке, и ломанувшись с упертостью лося, объевшегося поганок к своему брату, чья невиновность теперь была совершенно очевидной. чтобы сгрести его своими ручищами в медвежьих объятьях.

— Боги! Чуть заворот кишок с вами не заработал, братья! Пусть в следующий раз сразу начинает допрос Золотинка, не дожидаясь, пока мы все поседеем на радость Короля Полярных!..

— Пусть такого следующего раза вовсе не будет! — покачал головой Лютый, улыбаясь впервые в жизни так широко и открыто, обхватывая меня руками сзади и буквально дотащив до совместных горячих объятий, где мы с Мией рыдали и подвывали в унисон друг другу, припав к груди Нефрита и чувствуя на себе его осторожные сильные руки, а Север, Лютый и Янтарь, обнимали нас сверху, отчего мы с Мией словно оказались в самом кратере проснувшегося вулкана — так было горячо и вместе с тем уютно и безопасно.

— прости меня, брат, прости, если сможешь… — шептала я. уткнувшись в рубашку Нефрита, которая расползлась на его груди от наших объятий, обнажая идеально гладкую светлую кожу, которая стала влажной от нашей с Мией слез, чувствуя, как Бер склонился надо мной, целуя в щеку меня и Мию, и прижимая к себе сильнее:

— За что простить, дорогая? Ты не сделала ничего плохого.

— Но то, что я думала…это просто чудовищно и…

— Ты страдала от этого, сестра. Ты мучилась и не находила себе места. Мне не за что тебя винить. Даже не думай об этом, прошу…

Я не знала, смогу ли успокоиться и простить себя сама за то, что в моей голове была даже маленькая капелька сомнения в отношении того, кто был частью моей семьи. Кого я любила. И кому должна была доверять так же безмерно и совершенно, как крошка Мия, чья ладошка нашла мою руку, сжав осторожно и поддержвающе, когда мы вздрогнули все вместе от раскатистого знакомого и громогласного голоса:

— Это что тут за коллективное рыдание? Если бы знал, что будет столько радости от моего прихода, сделал бы это гораздо раньше!

Не удержавшись, я хихикнула сквозь слезы, запрокинув гопову вверх и слыша, как Лютый издал недовольный стон, весь скривившись и пробормотав:

— Боги! Вот только тебя здесь для полного счастья не хватало!

— Так вот я и пришел! Теперь хватает всего! — пророкотал довольный Ледяной, заинтересованное и лукавое лицо которого показалось сверху над плечами Беров, когда он с интересом рассматривал нас, рыдающих и смеющихся одновременно, — А чего вы тут делаете? Почему обед еще не готов? Да отцепитесь вы уже друг от друга! Где моя Козявка?…Дочка, ты там жива?…

Огромные Беры расступались, посмеиваясь и не торопясь объяснять Отцу, что здесь произошло, давая нам с Мией вздохнуть свободно и ощутить теплый воздух кухни, а не горячий аромат огромных мощных тел.

Вот только оказавшись без нашей волосатой «крепости», мы с Мией взвизгнули одновременно, утыкаясь лицами снова в грудь Нефрита и прозрачно краснея, потому что Педяной стоял среди кухни совершенно обнаженный, и ни капли не стесняющийся этого факта.

— Ваше Морозное и Ледяное, — усмехнулся Нефрит, хмыкнув, и закрывая нам глаза своими широкими ладонями, от которых пахло так приятно.

— Чего?

— В нашем доме принято одеваться, когда переступаешь через порог.

— Ага….а штаны с собой приносить надо было? — забавно было слышать легкую растерянность в голосе, который всегда звучал, как симбиоз рокота морских вол и грома от молота Тора.

— Штаны для всех лежат при входе на тумбочке, стопочкой, — я не могла видеть из-под ладони Нефрита лица Севера, но судя по интонации голоса, Бер улыбался.

— Ну все, понял! Не тупее паровоза!.. — босые ноги зашлепали по полу по направлению из кухни в коридор, — Дочек отпустите уже! Пусть огонь разводят! Отец обедать пришел, у вас еще рыба не чищена!

— Боги! Какая рыба, пап?…

— Та, что я принес с собой! Кстати, ваши Кадьяки все обнюхали, она для всех безопасна!..

Нефрит убрал ладони. когда Отец вышел, отпустив нас и неспеша поправляя на себе мокрую от слез…и грязную от крови рубашку.

— Что-то еще, брат? — чуть нахмурился Север, подходя ближе к Нефриту, который тяжело выдохнул.

— Я чувствую себя виноватым за то, что не задумываясь. помог кое-кому осуществить злобный план…ты ведь понимаешь, что наш яд никогда не попадет в руки никого из других родов Берсерков.

— Ты говоришь о Карате?… — снова полыхнули глаза Севера и послышался ор из коридора:

— БЕЗ МЕНЯ НЕ НАЧИНАТЬ!!! Я ВСЕ СЛЫШУ!!!

Лютый закатил глаза, устало выдохнув и пробормотав себе под нос:

— ….и чего только тебе дома не сиделось….

— Язык прикуси, пока я тебе его не завязал подарочным бантиком в заднице касатки, — босые ноги, теперь уже облаченные в свободные штаны, снова прошлепали торопливо на кухню. когда во всей своей красе и грозном великолепии появился Отец, отмахнувшись от недовольных взглядов старшего сына, словно от надоедливой мошки, — так что там про Карата, дети?….

Больше я ни во что не вмешивалась, пока Нефрит и Север объясняли Отцу, что случилось с Нефритом, и как этим мог воспользоваться его отец.

— Он считал меня мертвым много десятилетий, — в конце-концов сокрушенно покачал головой Нефрит, — но не мог не заметить меня во время битвы на Хребте… и когда он скрылся, Север ощущал его присутствие рядом еще какое-то время.

Если он видел меня своими глазами, но при этом не чувствовал кровью, то мог понять, что слова деда про испорченную кровь оказались правдой…

Белые широкие брови Ледяного сошлись на переносице, нависнув тяжелыми снежными тучами над колкими прозрачными глазами, в которых трескался лед, пока Бер принюхивался к Нефриту, наконец, всплеснув руками, рыкнув что-то на своем языке, отчего Нефрит хохотнул.

— Ты только посмотри на него! Клыки спилил! Сдулся на своих диетах, как зародыш тюленя! Еще и с кровью намутил что-то! Нет! Определенно будешь жить у меня, пока не станешь, как твои откормленные братья… может и мозги вернуться на свое законное место! Но с этим мы потом вопрос решим….ты мне одно скажи: выходит, что если Карат додумался сделать как ты, то теперь он может гулять вокруг нашего города, а мы этого даже не почувствуем?!..

Нефрит кивнул, отчего снова воцарилась тишина, которая нарушалась лишь мелодичным позвякиванием ножика о разделочную доску, на которой уже что-то делала наша крошка Мия, не теряя времени, чтобы порадовать Отца.

— Вот тебе приплыли… — Ледяной, пошкрябал свою белоснежную аккуратную бороду, погрузившись в тяжелые мысли и ткнув на рубашку Нефрита, заляпанную в крови, — а это еще что? Сожрал кого-то из нашей деревни, чтобы еще кровь разбавить, упырь беззубый?

В этот раз тяжелый, протяжный аздох издал Нефрит, понимающе покосившись на Лютого, который был готов махнуть рукой на своего отца. который вряд ли когда-то сможет измениться.

— Я неем людей….

— Оно и видно! Может попухлее был бы! Ты часом не вегетарианец?!..

— Боги! Нет…не об этом речь сейчас, Отеш!

— Сейчас не об этом, мы еще вернемся к этому вопросу! — пророкотал Ледяной. отмахнувшись опять от уставшего бормотания Нефрита: «…даже не сомневаюсы».

— Кого ты угандошил в городе? Мой род несет ответственность за этот город и все. что с ним происходит. Мы его охрана и защита. А если ты там что-то натворил, то Мрака не переслушаешь…..

Ледяной поморщился, словно в его ухе уже орала сирена, когда Нефрит лишь покачал головой:

— Я никого не убивал. Просто…может я не прав, но я думаю. что если это все дело рук Карата, то он не смог бы действовать в одиночку. А сегодня я встретил человека, который странно отреагировал на мое появление…словно знает наверняка, кто я такой…

— Пюди в этом городе ничего не знают о нас, как о Берсерках. Это невозможно.

— Я говорю не о нашей сущности. а о том. что он знает меня….

— Ну так ты же шмель! Известная личность. может и видел тебя где-то в журналах… — хмыкнул лукаво Ледяной, отчего уже что-то жующий Янтарь хрюкнул от смеха, не силах разжать губы, активно жуя.

— Увидел в журналах и испугался?… — изогнул свою красивую бровь Нефрит.

— Ну так кто ж знает, что было напялено на тебе в том журнале! Может, с ним только в туалет и ходить для лучшего…э35э… испорожнения! Ну-ка все притихли! — снова рявкнул Отец, когда Беры прыснули от смеха, виновато выгибая брови и глядя весело на Нефрита, который как всегда не был в обиде, но смотрел на Отца очень сосредоточенно и серьезно, пока тот наконец не кивнул:

— Ладно. Поедим и вместе пойдем в город. Покажешь мне этого человека, дальше что-нибудь решим… просто, ты же не думаешь. что человек в состоянии пробраться в мой дом и пройти до самой кухни, мм? Мой младший сын, моя левая рука — охрана моя и всего нашего рода. Думаешь. его воины тупее одноглазой креветки и не способны учуять человека в собственном доме?…

Нефрит лишь уверенно покачал головой, глядя в глаза Ледяного смело и тяжело:

— Я не думаю, что это сделал человек, но боюсь, что кто-то в городе будет звеном в этой странной истории…

— Мы не обнаружили на кухне яда, — опустился Север на один из стульев, и глядя своими невероятными синими глазами на задумчивого Ледяного, — я лично. Нефрит и все наши Кадьяки облазили всю кухню и дом. Яда не было ни в воде. ни в еде. ни в кофе…не было на посуде. Мы даже проверили ледник, от которого вы носите глыбы для воды. Все чисто….

В этой головоломке не было частей, и я не заметила, как хмурюсь. слушая мужчин и пытаясь спожить то, что уже знаю в своей голове, чтобы прийти к какому-то решению.

— …Не могу думать на голодный желудок, — криво усмехнулся Ледяной, покосившись обожающим взглядом на Мию. которая уже порхала у плиты, и бросив убийственный взгляд на Янтаря, — особенно, когда кто-то жует надо моим ухом и не делится!

И словно жизнь вернулась в свое привычное русло, облегченно выдохнув, утерев слезы и свернувшись мягким калачиком у камина, когда в душе было уютно и тепло, оттого, что в доме снова стоял гул низких голосов вернувшихся Беров.

Снова кто-то рокотал в комнатах, кто-то ругался, замолкая от одного только вопля Ледяного, даже если Сумрак хохотал и веселился от души, видя, как его Гризли не смели войти на кухню. после того как Король Полярных метнул свой коронный убийственный взгляд из-под густых белых бровей.

Нефрит переоделся и помогал Мие и женщинам на кухне, как всегда улыбаясь так очаровательно и красиво, что уже никто не обращал внимания на разбитые тарелки и валяющиеся на полу ножи.

Янтарь что-то грыз, отлипая от холодильника лишь изредка, но теперь таская из него еду не только для себя, но и для Ледяного. который с интересом все обнюхивал, разбирал и рассматривал, прежде чем начать поглощать новую для себя вкусняшку.

Север, Лютый, Сумрак и Ледяной о чем-то переговаривались, сидя за столом, явно пытаясь понять все то, что услышали сегодня, то хмурясь, то рыкая друг на друга, то крепко пожимая руки, не видя, как я улыбаюсь, наблюдая за ними и с гордостью думая о том, что вот она — моя большая, медвежья семья.

Растянувшись на коленях Лютого с чашкой ароматного травяного чая, я была такой умиротворенной и счастливой, не сразу обратив внимания на то, как недовольно скорчился Ледяной, доедая четвертую порцию своего любимого супа:

-..беда на мою голову Он ведь даже не дерется! Он просто имеет мне мозг словесно!

Когда Беры притихли, явно принюхиваясь, я не смогла сдержать улыбки, глядя на недовольного отца, который, что-то прокряхтел себе под нос на их медвежьем языке, обратив внимания лишь на то, как кровь отхлынула от лица Сумрака и его серые глаза словно померкли.

— С человеком идет, — нахмурился Север, поднимаясь вслед за Ледяным из-за стола.

— Притащил покусанного твоим братом?

— Это не он… — приглушенно проговорил Нефрит. нахмурившись тоже, когда Беры поспешили в коридор, чтобы встретить незваных гостей.

— Ну-ка все рассыпались по своим норам и чтобы я даже ваших вшивих хвостов не видел! — пророкотал Ледяной всей бравой братии Берсерков в доме, которых сразу словно ветром сдуло, под стон Ледяного:

— Боги! Ты не у себя дома!

Отец виновато покосился на улыбающегося Сумрака, пробубнив себе под нос немного смущенно:

— И ладно! Здесь тоже порядок нужен:…

— Дочки, вам бы дома остаться, — начал было Сумрак. но когда мы с Мией лишь активно закачали головами. выражая свой протест, Бер мягко улыбнулся, — Ну хорошо, тогда оденьтесь.

Мужчины вышли на порог вперед. Пока мы с Мией поспешно натягивали на себя безразмерные пуховики, валенки и шапки, выглядывая в приоткрытую дверь, через которую пока никого не было видно.

— Только бы ничего не случилось. — тихо шептала Мия мне, на что я пыталась улыбнуться девушке как можно более оптимистичней и уверенней:

— Что может случиться. сестричка? Что нашим мужьям могут сделать люди?…

Мия улыбнулась мне в ответ. явно в желании что-то добавить, когда мы обе застыли, услышав незнакомый голос издалека. Низкий. твердый и глубокий. едва ли принадлежащий человеку.

Вот только мои мурашки и полный ступор был не по причине звука этого нового голоса, а оттого, что этот голос сказал:

-..Этот человек ищет некую Злату В нашем городе такой девушки нет. Я решил проводить его до вас лично, чтобы убедиться, что с ним ничего не случится.

Ищет меня?!

Я вывалилась из дома, с шапкой набекрень, спотыкаясь о безразмерные валенки и пытаясь трясущимися руками застегнуть на себе пуховик, повиснув на руках Лютого, который не дал мне растянуться на скользком пороге, но обхватывая своими горячими руками с такой силой. что причинял боль.

Ей-богу, я бы взвизгнула и ущипнула его со всей силы, чтобы привести в чувство. если бы не выпала из реальности на секунду забыв где я и с кем…

…Что я не большом шумном городе. полным распущенности и запретов…

..то я не невеста человека, который контролировал каждый мой шаг, даже выбирая одежду…

Человека, который смотрел на меня своими ошарашенными серыми глазами. словно не верил. что это я.

Человека, который даже на лютом морозе Арктики был облачен в элегантный серый шерстяной плащ, брюки и идеально начищенные ботинки, которые явно не спасали его от холода.

Мое прошлое столкнулось с моим сумасшедшим настоящим двумя взглядами, когда колкий голубой лед трескался и горел, вгрызаясь в серую мрачную пучину. которая не отступала даже под напором этого колкого льда.

Словно вязкий туман боролся с лютым морозом, отчего мои зубы клацнули, а по телу пронеслась дрожь, которая отразилась в каждой клеточке сжавшегося тела.

Не знаю, куда именно во мне свалился голос, и за какой пяткой прятался разум, пока я округлившимся глазами смотрела на своего бывшего жениха, стоявшего рядом с новым Бером.

Что этот мужчина был Берсерк уже даже не возникало никаких сомнений!

Люди просто не могут быть такими высокими и мощными! Даже если этот мужчина выглядел вполне себе цивилизованно, подобно Сумраку облаченный в простую тонкую куртку. вязанный свитер и потертые джинсы.

Конечно же ему не было холодно и одежда была лишь прикрытием, вот только нельзя было не отметить, что он был красив. Высокий, статный, собранный, с пронзительными серыми глазами цвета полированной стали. Темные волосы с легкой проседью, аккуратная колючая щетина — красивое лицо человека, который знает, что хочет…а главное знает наверняка, как этого добиться. Не было в нем той одухотворенности и доброй мудрости, которая сквозила в каждом взгляде Сумрака, который смотрел на этого мужчину как-то странно. Словно смущенно…

На веранде повисло гнетущее молчание с перекрещенными напряженными и исследующими взглядами с обеих сторон.

Страшно было представить, о чем подумал Алекс, рассматривая меня в этом нелепом виде, без косметики и прически, в спортивном костюме и свисающей на глаза мохнатой шапке. в окружении десятка огромных полуобнаженных мужчин и одной мелкой глазастой девчонки, которая держала за руки Севера и Лютого, словно смогла бы их удержать в случае чего.

Картина маслом «Не ждали!х….и, как говорит Отец, подарочный бантик в заднице касатки воистину!

Я не знала, что могу сказать и сделать. глядя в эти знакомые серые глаза, в которых как всегда были спрятаны все истинные эмоции… которые могли распознать только наши Беры, что лично меня пугало просто до…усрачки! И Как говориться — с кем поживешь, таки заговоришь, вот уж точно!

Я с ужасом застыла, вся заледенев, но далеко не от пронзительного холода, от которого звенели макушки вековых заснеженных деревьев, а услышав, как Лютый сделал тяжелый вдох…и два резких выдоха.

БОГИ! Зверь был уже на подходе, и, запрокинув голову назад, чтобы заглянуть в лицо своего огромного мужа, я отчетливо поняла только одно — мы на пороге беды!

Если Лютый не сдержится и обернется в медведя, то это увидит Алекс!

Если увидит Алекс, то по закону Беров ему не жить…ведь первое правило моей медвежьей семьи гласило, что их род должен оставаться в тайне…

Алекс — не женщина, которая могла бы принадлежать кому-нибудь из мишек…а мишек-геев я не видела, чтобы Алекс смог выжить при таком раскладе!

— Мия! — едва смогла выдохнуть я, не то пропищав, не то прохрипев, хватая обеими ладонями мощную руку Лютого, под кожей которого уже заходили ходуном тугие, упругие мышцы, — Мия!

Она быстро моргнула, посмотрев на меня — бедную и почти заикающуюся от паники — так же быстро окинула взглядом напряженное, застывшее тело Лютого, вцепившись в его другую руку обеими ладошками и безуспешно потянув на себя, пискнув в свою очередь:

— Север!

И только Ледяному все было не по чем!

Не знаю, что там случилось с нюхом великого Бера после четырех тарелок супа, даже если он был не гороховый, вот только он лукаво прищурился, хохотнув своим низким рокочущим голосом, с явным неприкрытым и весьма навязчивым интересом рассматривая Алекса:

— Ты смотри-ка! Даже не боится! Слышь, сын, из твоих шмелей пади? — пихнул он в бок Нефрита, который единственный среди всей нашей мохнатой братии выглядел как очень большой человек, — Как тебя зовут-то?

Я уставилась на Алекса с мольбой, чтобы только он не сказал и не сделал ничего лишнего, понимая, как глупо и ужасно выгляжу в тот момент…и как же мне было стыдно от всего происходящего здесь, ведь виновата была только я одна! Я не могла допустить, чтобы из-за моей глупости пострадал Алекс. который ничего не знал и не понимал, хотя держался просто отлично.

— Добрый вечер, — проговорил Алекс, глядя в лукавые глаза Ледяного с должным почтением и уважением, чуть склонив голову в приветствии, — мое имя Александр.

И, если бы знал, что у вас здесь свой дресс-код, то оделся бы иначе…вернее разделся.

Ледяной расхохотался, к счастью, прикрывая широкой ладонью свои выпирающие клыки, и тряхнув головой, осторожно улыбнулся, чтобы не показать лишнего:

— А он мне нравится! Значит, за Фантиком пришел?…

— Прошу прощения?… — Алекс чуть нахмурился, явно смутившись, и я его понимала.

Едва ли Алексу было комфортно или хотя бы немного приятно в обществе ненормальных мужчин, от которых попахивало безумием за версту, учитывая, что они все стояли полуобнаженные и босые на ледяном морозе и даже не морщились от холода.

— Нам нужно поговорить! — выпалила я, умоляюще глядя в знакомые серые глаза того, кого вероломно и бессовестно оставила за чертой своей жизни.

— Никаких разговоров!!!

От рыка Лютого сотряслись все деревья в округе, но Алекс лишь изогнул удивленно бровь, спокойно переводя взгляд с Лютого на меня:

— Я уже понял, что нужно…

Когда Лютый дернулся в очередной раз, я была готова дать пинок под величественный зад Отца, который просто не обращал внимания на своего старшего сына, что в любую секунду мог взорваться и обратиться в зверя!

— Тихо-тихо, брат, идем, — к счастью перед Лютым встал Север, положив большие ладони на широкие напряженные плечи своего брата, мышцы на которых ходили ходуном буграми, глядя в ледяные глаза, где лед плавился и трескался, спокойно и настойчиво, словно синий океан был готов поглотить собой острые осколки трещащих льдин.

Вот только Лютый никуда не собирался идти, пробуждая своим упрямством и агрессивным поведением во мне лишь только злость!

— Я ведь хотела уехать, чтобы поговорить! — треснула я по его напряженному прессу, на что Лютый медленно моргнул, опустив голову вниз и глядя на меня своими диким глазами, зрачок в которых то расширялся, то сужался до такой степени, что его было просто незаметно в голубой радужке глаза, — я говорила тебе, что нужно сначала поставить точку, чтобы начинать все заново! А что сделал ты?! Показал, какой ты быстрый и ловкий!!! Вот на теперь разруливай! Но только попробуй тронуть Алекса и ты узнаешь, что даже от Золотинки можно порезаться!

После третьего удара в живот, Лютый перевел удивленный взгляд на Севера, который смотрел на меня лукаво и ошарашено, перестав удерживать своего разъяренного брата, который в эту секунду был, прямо скажем, немало удивлен происходящим.

Снова воцарилась неловкая тишина, когда все пялились на меня, подхихикивая, пока не послышался тяжелый протяжный вздох Ледяного:

— Раз уж взяла за яйца — тяни, пока не оторвутся!

Бедолага Янтарь чуть не поперхнулся едой от гогота, но к счастью или нет, ему на помощь пришел Лютый, который сделал это от души, похлопав по спине так, что глухой звук отдавался под ногами, проходя вибрацией через пол. Не понятно, как позвоночник не сломал, пока хлопал.

— Все, молчу-молчу, — прохрипел Янтарь, безуспешно пытаясь спрятать улыбку и увильнуть от своего злобного ледяного брата, — Пойду поем лучше….

— Пап, а у тебя точно внебрачных сыновей не было? — покосился Лютый на отца, который как всегда отмахнулся, хватая сына за локоть и утаскивая за собой в дом.

Но все было бы слишком просто, если бы Лютый вот так запросто взял и согласился уйти, оставив меня с Алексом для очень важного разговора… желательно один на один.

— Она не останется с ним! МОЯ ЖЕНА не останется с ним!!!

Это нормальные девушки всплеснули бы руками и дали пинок для ускорения своего разбушевавшегося мужа.

А что сделала я? Улыбнуласы!

С щенячьим восторгом я обернулась на злобного Лютого, который был готов заморозить весь этот мир своей ледяной яростью…если бы не Север, который тащил его в дом деликатно делая вид, что ничего страшного не происходит, и Ледяной, который подошел к своему сыну практически нос к носу, глухо и приглушенно рыкнув, чтобы этого не мог услышать Алекс:

-..Или ты сейчас включаешь свой мозг и понимаешь самостоятельно, что если навредишь этому человеку, то твоя жена никогда не простит в первую очередь себя, а потом уже и тебя. Или продолжаешь включать тупоголового тюленя с яйцами, ия уволоку тебя в дом за лохмы, хочешь ты того или нет. Ты меня знаешь, сын.

Лютый оскалился, и я замерла, понимая, что едва ли он послушает своего отца… даже если действительно знал его и то, на что он способен.

— Брат, почувствуй эту ситуацию, — так же приглушенно. но очень спокойно и по доброму проговорил Север, легко сжав плечо Лютого и заглядывая в его дикие глаза, — от мужчины не несет агрессией или желанием отобрать Злату, он переживает за нее. Искреннее. Как и Злата переживает за него…и, Отец прав, Лютый. Если с ним что-то случится по твоей вине, она не сможет простить ни тебя, ни себя…как вы сможете жить дальше после этого?… — помолчав Север добавил еще тише, словно сомневался, стоит ли говорить об этом вслух при всех, — и… встать на место своей жены, брат. А что, если бы это была Пуна”…

Глаза Лютого сверкнули очень недобро, но зато более или менее осознанно, отчего даже Отец криво усмехнулся, хлопнув Севера по широченному мощному плечу:

— Укусил его за больную пятку! Мстя будет страшна и волосата!

— Я лучше других знаю на собственной шкуре, что значит сдерживать себя из последних сил, — поморщился Север, словно ему стало больно, кинув Лютому. — Идем, брат, я буду рядом с тобой в любом случае.

— Идите, дикари, я присмотрю за сестрой и попробую исправить все то, что вы чуть не наворотили! — улыбнулся Нефрит, подталкивая своих братьев к двери, и поправляя свою и без того идеальную прическу, отчего я улыбнулась ему, понимая, только Нефрит способен разрулить ситуацию без кулаков и драк…после которых Алекс едва ли выживет, каким бы крепким он не был. Для людей.

Вот только Лютый не торопился уходить и сейчас, вдруг сделав порывистый шаг в мою сторону и, обхватив меня за скулы пальцами, властно приподнял лицо вверх, целуя горячо и даже немного жестоко.

Вот только этот поцелуй был не для меня.

Этот была демонстрация того, кому я теперь принадлежу, и. судя по довольной, хищной и язвительной ухмылке моего ледяного мужа, который очевидно почувствовал что-то приятное для себя со стороны Алекса, который на секунду опустил глаза, сжав свои губы до побеления.

— Моя мстя тоже будет страшна и вопосата! — шикнула я в спину уходящего Лютого, которого загораживал собой Север, готовая запустить в него чем-нибудь потяжелее, когда этот хам и нахал рассмеялся, сверкнув напоследок своими яркими глазами.

— Прошу прощения за некоторую заминку — Нефрит обернулся к Алексу. улыбнувшись широко и доброжелательно. — мои братья немного одичали от жизни вдалеке от цивилизации, и совершенно забыли обо всех правилах приличия…

-.. словно они о них когда-то знали! — закатила я глаза, наблюдая за тем, как Нефрит спокойно и подчеркнуто осторожно двинулся к Алексу и тому второму мужчине, который все время просто молча наблюдал за нами, а сейчас косился на Ледяного явно не слишком доброжелательно.

— Мое имя Рит Добро пожаловать в наш снежный мир.

У меня защемило сердце, когда Бер, улыбаясь, протянул вперед свою широкую большую ладонь к Алексу для приветствия, чуть склонив голову в знак примирения.

— Рад знакомству Рит. И прошу прощения, что явился без предупреждения и поставил всех в неловкую ситуацию…

Алекс пожал руку, кивнув в ответ, отчего на душе отлегло и захотелось широко улыбнуться, если не было так плохо оттого, что Алексу пришлось здесь увидеть, почувствовав себя униженным…

— Пойдемте все в дом, — как всегда очаровательно и мило улыбалась наша крошка Мия, глядя своими ясными большими глазами. приветливо помахав ручкой и обхватывая себя оттого, что замерзла.

— Точно! Все в дом, пока второе не сгорело! — пробасил Ледяной, обхватывая Мию своими ручищами и зашагав в дом, обернувшись уже на пороге на Бера, что продолжал стоять рядом с Алексом, — И ты тоже входи уже! Только не раскрывай свой рот. пока я не поем! Сам же знаешь, что я спокоен и миролюбив, только когда сыт И твои завывания смогу выслушать только на полный желудок!..

Бер лишь демонстративно фыркнул, зашагав вперед и ткнув указательным пальцем в грудь Нефрита, приглушенно проговорив ему:

— С тобой тоже нужно кое о чем поговорить.

— Я знаю.

Когда все мужчины двинулись к дому, я поняла, что моя уверенность и прошлый запал теряются и исчезают с каждым шагом, который Алекс делал по направлению ко мне.

Господи, что я скажу ему теперь?

Прости, я влюбилась в наглого, самодовольного, огромного хама, которого иногда хочется прибить табуреткой, но без него не смогу представить своей жизни?

Я столько готовилась к этому разговору еще неделю назад…а теперь, глядя в эти знакомые серые глаза, я не знала с чего начать, чтобы не ранить его. Еще сильнее.

Потому что Алекс не заслуживал этого.

— Так! Мохнатые! Если кто-то криво зыркнет на него — скормлю самке беременного тюленя! Это наш гость! — пробасил Ледяной на весь дом, отчего задрожали стекла, и Мия поморщилась, едва не оглохнув. пока была в руках Отца, а Алекс растерянно посмотрел по сторонам, но вежливо промолчал, шагая за Нефритом на кухню, — А чего вы ему штаны не предлагаете?..

— Пааап хохотнула Мия, закрывая ладошкой рот Королю Полярных, которую он поцеловал, утаскивая девушку на кухню, где девочка принялась заваривать чай и доставать всякие вкусности.

Все скрылись на кухне, включая молчаливого. чуть смущенного Сумрака и того незнакомого Бера, которого я видела впервые, а я все продолжала толкаться в коридоре, стягивая с себя как можно медленней валенки, шапку и пуховик, и теряясь в собственных мыслях.

Подумать только, Алекс был здесь.

Приехал, ради меня!

А я?….

А я была подлой безответственной продажной шкурой, которая самым ужасным образом предала его веру в меня, как в невесту, не найдя в себе силы. чтобы сообщить ему об этом.

Чтобы все было по совести, которая в эту секунду загрызала меня изнутри просто живьем…

Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову в тот день, когда я попала сюда, но разве это было оправданием…

Я не могла поднять взгляда, входя на кухню, где как всегда стоял вкусный аромат домашней свежей выпечки и томленного мяса, и ровный гул низких голосов Беров, которые заняли небольшой стол у окна, чтобы дать нам с Алексом хоть немного уединения. если не считать того, что эта медвежья братия слыша все прекрасно, даже если бы их можно было запереть в чулане на улице!

Осторожно садясь за стол, напротив Алекса и робко поднимая на него свои глаза, я улыбнулась. не удержавшись. от растерянного и ошеломленного вида обычно сосредоточенного и всегда подчеркнуто спокойного Алекса, у которого уже стояла большая тарелка с мясом и картошкой, ароматным травяным чаем и кучей всего остального.

Мия была человеком, но таким необычным, теплым и искренним, что в стопоре были все.

Включая людей.

— Здесь все очень душевные…сразу непривычно, — тихо проговорила я, обхватывая холодными ладонями свою кружку с дымящимся чаем, и сквозь ресницы осторожно глядя на Алекса, который пытался выглядеть спокойным, и не пялиться на Мию у плиты, или приглушенно разговаривающих мужчин, чуть усмехнувшись:

— Я заметил.

Когда между нами повисло напряженное молчание, я поморщилась, понимая, что тянуть больше некуда. Мое сердце грохотало внутри болезненно. захлебываясь в собственной вине, словно в ядовитой желчи, которую я создала сама:

— Алекс, прости меня… все это должно было произойти совсем не так.

— Понимаю… — лишь кивнул он в ответ, явно не находя, что ответить тоже и пытаясь собраться с мыслями в этом странном, необычном, но таком теплом и искреннем месте, — я не собирался мешать тебе, Злата. Но ты была вне зоны действия целый месяц. И не только для меня. Для родителей. Для Ланы. Мы все очень переживали, что с тобой могло что-то произойти…плохое, — он улыбнулся грустно, но мужественно глядя мне в глаза, — И, кажется, на самом деле произошло. Но хорошее.

-..Прости меня, пожалуйста…. - я закрыла глаза, из которых потекли слезы, пытаясь держать себя в руках. Слишком много потрясений было за последнее время. Мои мозги и эмоции были словно действующий вулкан, который был готов взорваться рыданиями каждую секунду…особенно, когда Алекс покосился на мою руку, не увидев кольца.

— Еще не поженились?…

Лучше бы он обвинял меня. Кричал. Говорил о том, как я могла так поступить с ним!

Кидался в меня чем-нибудь, говорил, что придушит и никогда не простит! Лишь бы только не смотрел так тепло и понимающе, словно прощал за все, отчего мне становилось еще хуже.

— Сложно сказать, — пришлось прокашляться, чтобы мой голос вернулся, — здесь свои правила на этот счет…не носят кольца…

— Главное, чтобы была любовь. — тихо проговорил он, вдруг замолчав, и опустив глаза в стол, — а я вижу, что она есть, и это замечательно. За родителей не переживай. я решу все вопросы с ними, когда вернусь…собственно, вопрос только один.

Когда Алекс покрутил золотое кольцо на своем пальце, снимая его, я закусила губу. чтобы не разрыдаться. Боюсь, что сделала бы это обязательно, если бы Алекс не поднялся из-за стола, отчего все на кухне замолчали, покосившись на меня, когда он подошел к окну, приоткрыв его…и выбрасывая свое кольцо на улицу, как несколько недель назад это сделал Лютый. С моим кольцом.

— Думаю, теперь все решено, — чуть улыбнулся Алекс, возвращаясь на свое место и взяв вилку, чтобы попробовать мясо, которое издавало непередаваемый аромат, не обращая внимания на меня — ошарашенную и не знающую что сказать.

Не такой встречи я ожидала. Не такой реакции.

Я растерянно смотрела на Алекса. разрываясь между желанием крепко его обнять и спросить, все ли с ним в порядке, когда в коридоре раздался оглушительный низкий ор одного из Беров, которым было приказано сидеть в своих комнатах и не высовываться:

— Скорее! Помогите!