Лютый

Глава 8

Как же все горело!

Как безумно мне было жарко, словно в моих венах больше бежала не кровь, а самая настоящая лава!

Пот струился по моему телу просто ручьями, даже не смотря на то, что я лежала обнаженной…пытаясь спихнуть с кровати смеющегося Лютого, что было сделать не так-то просто. А вернее сказать — просто невозможно!

— А спящей ты мне больше нравилась, Золотинка, — смеялся он, озорно попыхивая своими яркими голубыми глазами, не двигаясь с места, как бы я не упиралась в него руками, пока ноги еще не могли шевелиться, и словно специально обвиваясь вокруг меня своими горячими мощными руками, прижимая к себе, — такая тихая лежала, не перечила, не шипела, не брыкалась.

Я лишь громко фыркнула, безуспешно упираясь ладонями в его стальной пресс, и отдергивая руку, потому, что так было еще горячее.

— Я сейчас расплавлюсь просто, а тебе весело!

— Не расплавишься, не переживай, — улыбался этот белокурый хам, как всегда нахально, но так чертовски соблазнительно. что в глубине моего бедного полыхающего тела ко всему прочему загорелось кое-что еще.

И это кое-что весьма отчетливо ощутил Лютый, судя по тому. как многозначительно изогнулась его бровь и хитрые глаза полыхнули голодом и жаждой, на секунду выпуская в черном зрачке все его звериные инстинкты, от которых перехватывало и без того отрывистое дыхание.

— Мммымммм, — промурчал низко и раскатисто этот наглец. чуть прикрыв свои полыхающие глаза и проводя горячими ладонями по моей обнаженной влажной спине, отчего вибрация прошла по всему моему телу. Вернее по той ее части, которая уже вернула свою прежнюю чувствительность.

— Не смей! — взвизгнула я, безуспешно пытаясь убрать руки Лютого от себя, которые принялись легкими. но весьма настойчивыми плавными и массирующими движениями пробираться от спины к вмиг набухшей груди, и его светлые прядки защекотали мое лицо, оттого что Бер склонился вперед, прижимаясь горячими губами к дрожащей коже у впадинки между шеей и плечом.

— Это что тут у наааааас…. - снова мурлыкал он прямо в мою кожу, вызывая дрожь по всему телу и глубокое потаенное чувство голода до его прикосновений и этой звериной нежности, которая была такой редкостью. и потому ее хотелось так невообразимо сильно.

— Ничего! — прохрипела я, ощущая животом, что Лютый уже в полной боевой готовности, отчего голова шла кругом, и ледяные стены над нашими головами становились лишь размытой голубой картиной без четких граней.

— Действительно? — усмехнулись его губы, прикасаясь к моей коже и чуть прикусывая ее, отчего я судорожно выдохнула, на секунду прикрывая глаза, чтобы напомнить себе, что я еще не совсем здорова для таких ночных приключений с мужем, который явно соскучился… даже если в последний раз мы были вместе каких-то пол дня назад.

— Действительно!

— Ну. вот же это, я чую… — снова промурлыкал Лютый, наваливаясь на меня сверху и обволакивая меня своим морозным чистым ароматом, в который хотелось просто окунуться, при чем в прямом смысле этого слова, словно в прорубь, хохотнув, когда я поймала его двумя пальцами за нос, зажав ноздри, и выдохнув, дрожа и хрипя:

— Уже не чуешы….

— Поздно… — выдохнул Лютый в мои губы, чуть шевельнув головой и убирая мои пальцы от своего лица, прежде чем его губы накрыли мои в жадном, жарком поцелуе, от которого мои кости обуглились и превратились в пепел, а тело вознеслось куда-то ввысь, пытаясь вырваться из плена обжигающего огня, который теперь полыхал не только снаружи, но и изнутри.

Удивительно. каким мягким, ласковым и нежным мог быть этот язык, который жил лишь тем, что говорил одни колкости и часто доводил меня до состояния полной ярости и абсолютной беспомощности.

Вот и теперь я была беспомощна перед ним…сметена порывом его страсти, которая обжигала меня, словно синее пламя, увлекая за собой в пучину бесконечной неги, в которой я бы кружила до скончания века, отдаваясь его силе.

Его воле. Его власти надо мной.

Я забыла, что мне нужно отбиваться, чтобы не сгореть.

Забыла обо всем на свете, обхватывая его руками за мощную шею, притягивая к себе, и ловя губами его губы, которые оторвались лишь на секунду, чтобы лукаво улыбнуться, промурлыкав:

— …вроде говорила, что ничего нет?

— Поздно, — едва смогла пролепетать я, не дав ему победно рассмеяться и притягивая к себе снова, чтобы он не отвлекался от нужного и такого желанного дела на пустые разговоры.

Больше меня не пугало, что я могу сгореть до тла.

Кажется, мне было так жарко, что хуже уже просто не могло быть.

Даже на самом дне Ада было бы и то на несколько градусов ниже. чем в моем теле сейчас.

Именно поэтому я не удержала громкого, протяжного стона, когда Лютый вдруг повернулся на бок, забрасывая меня на себя, убирая шкуры и одеяла, а затем плавно стек прямо на ледяной пол, положив меня на него и нависая сверху, упираясь ладонями в лед по обе стороны от моей головы с широкой, лукавой улыбкой прошептав:

— Ты только что разбудила отца.

Я струдом понимала, о чем шла речь, распластавшись на льду утренней звездой, и закрыв от неземного блаженства глаза, чувствуя ягодицами, что лед подо мной не тает, но отдает коже свою свежесть и холод, уравновешивая мой жар и даря ту гармонию. о которой я не могла даже мечтать.

Хотелось просто морским котиком проехать на пузе по льду, прижимаясь к нему всем телом и даже ступнями, которых я пока не ощущала.

Хотелось изваляться в снегу или целой тонне льда, не боясь подхватить воспаление легких или свалиться потом с ангиной.

ЕЙ-богу про возможные болезни в эту секунду я думала меньше всего! Мне казалось, что сейчас от меня просто шли столпы пара, от которых, наверное, могли расплавиться эти вековые льды над нашими головами.

Я вздрогнула, чуть приоткрыв глаза, когда послышался где-то над ухом хруст, словно сломалось сразу два десятка чьих-то костей, удивленно глядя на Лютого, который загадочно улыбался, собирая рукой кусочки льда с ледяного пола.

Мне было тааааак хорошо плавиться на льду, что казалось просто не может быть еще приятней и лучше.

Но нет.

Лютый как всегда удивил и шокировал, когда я растянулась, словно кошка, оттого, что эти кусочки льда оказались на моем теле.

Лютый водил ими, оставляя влажные следы на моей горящей коже и собирая своими горячими губами капельки воды, отчего я застонала, притягивая его гопову к себе и вплетаясь пальцами в густые волосы, от которых шел аромат мороза и ледяной свежести.

Я выгибалась, содрогаясь всем телом, горя и плавясь от своих эмоций, которые не испытывала раньше никогда — это невероятное сочетание жгучего льда и обжигающих губ, которые скользили по коже жадно и так по свойски, оторвавшись на секунду, чтобы усмехнуться:

— Теперь ты и брата разбудила…

Впервые в жизни мне было без разницы, кто проснулся, когда и отчего.

Мне было так хорошо, что не оставалось места даже для навязчивого смущения….если бы я не услышала голоса в коридоре, которые все приближались и приближались.

Их можно было бы узнать даже из тысячи, когда Лютый тяжко вздохнул, поднимаясь надо мной на своих мощных руках, чтобы стянуть быстро одно из одеял с кровати на нас.

— Пап, не надо! — слышался замученный голос Свирепого, который явно пытался отговорить своего вечно неспокойного отца свернуть с намеченного пути, что вел, очевидно. прямиком к нам.

— Кыш, сказал! Я просто хочу убедиться, что с мелкой все в порядке!

Я улыбнулась. натягивая на себя одеяло до самого подбородка и пытаясь прикрыть Лютого, который как всегда плевать хотел на свою наготу.

— …а то ты из зала не почувствовал! — усмехнулся Лютый, когда Ледяной появился на пороге спальни, рассматривая нас как всегда излишне нескромно, настойчиво, и явно лукаво.

Выглядел Ледяной как всегда браво, нахально, но при этом так харизматично, как мог выглядеть только великий король Полярных Беров.

— Ну простите, что помешал вам еб…

— Пап!..

Ледяной закатил глаза, покосившись недобро на своего младшего сына, который как всегда из смущения и уважения даже в комнату не вошел, оставшись за порогом, и предприняв вторую попытку выразить свои мысли:

-..что помешал тра…

— ПАП!..

— Да епа маты Вырастил вшивых грамотеев с золотыми яйцами на свою голову!! — всплеснул недовольно своими мощными ручищами отец, — Скажи тогда, как нужно, чтобы не ранить ваш хренов слух!

Кажется, на секунду Свирепый задумался, приглушенно проговорив и прозрачно краснея:

— …Ну… помешал улучшать генофонд будущих поколений новой популяции беров.

— Чего?!..

От вопля отца Лютый лишь устало закатил глаза, а я безуспешно пыталась сдержать свой смех, кусая кончик одеяла и наблюдая за этими большими, красивыми мужчинами, которые были семьей, но при этом были так не похожи друг на друга.

— В наше время это ваше улучшение называлось одним простым незамысловатым словом…

— Не надо, пап!

— Да тьфу на вас ей-богу! Аж есть захотелось — пробурчал недовольно Ледяной, отпихивая с порога своего младшего сына и устремляясь в коридор, метнув взгляд на Лютого, — вы бы поосторожней упражнялись на полу-то! Девчонка еще не закаленная! Хотя бы шкуры под зад подложите, а то следующие пару недель целоваться получится только с соплями!

— Сами разберемся, — сухо сверкнул своими глазами Лютый, явно давая всем понять, что нам как бы помешали, и двое из четверых в этой комнате явно лишние.

Хмыкнув себе под нос что-то явно веселое и язвительное на своем языке, отец окинул нас долгим многозначительным взглядом, выгнув бровь, но все-таки промолчал, выйдя так же быстро и резко, как и появился здесь.

— Прошу прощения за вторжение, — виновато изогнул свои красивые губы Свирепый, смущенно потоптавшись на пороге и так и не смея поднять своих бирюзовых глаз на нас, — вы знаете его…

— Забей, брат, все в порядке, — кивнул Лютый, на что Свирепый стремительно ретировался, словно только этого и ждал.

Но не прошло и пары минут, как послышался громогласный ор Короля видимо из кухни:

— Хрен вам моржовый во все дыры!!! Кто сожрал последние пирожки?!

Больше я не могла сдерживаться.

Я хохотала от души, вытирая слезы с глаз и тяжело протяжно выдыхая, чтобы не задохнуться от этого безудержного веселья.

Лютый посмеивался, вытянувшись рядом, а скоро все-таки последовал совету своего гипер эмоционального и супер прямого отца, стащив с кровати шкуры, на которые переложил меня, укрывая сверху одеялом.

Вышло просто идеально — не холодно. не мокро, а главное не так безумно жарко, как было еще пару минут назад.

Блаженно растянувшись на мягких шкурах, которые щекотали кожу. я была безмерно рада.

Просто рада тому, что я снова могла чувствовать!

Рада, что рядом со мной был мой муж, который пусть и был хоподнее льда и безжалостнее самой жуткой вьюги, но зато только рядом с ним я чувствовала впервые себя счастливой, гармоничной и такой….на своем месте. Словно я, наконец, попала в ту точку мира, которая была моей от рождения и ждала все эти годы только меня одну.

Прижимаясь спиной к обнаженной горячей груди Пютого, и уткнувшись кончиком носа в обнимающую меня руку, я была словно ручная нежная кошечка, которая была готова замурлыкать и растаять в этих сильных больших руках.

Теперь все было просто идеально…если бы только не этот грохот и недовольное бурчание в коридоре, когда Ледяной шел обратно из кухни в общий зал, где, скорей всего, уже все попрятались, забившись в щели между льдом и притворившись обглоданными тушками тюленей.

Лютый усмехнулся в мою макушку, пробормотав:

— …Лишь бы кухню не разнес.

Вот уж точно! Удивлюсь, как этот ледяной огромный дом вообще все еще стоял в целости и сохранности, прикидывая силу, мощь, а главное характер отца, от взгляда которого все начинали разбегаться в рассыпную еще то того, как он успевал открыть свой рот и что-нибудь пророкотать.

Я улыбалась, начиная подхихикивать, когда отец прошел мимо комнаты, даже не оглянувшись на нас — видимо так сильно был расстроен тем. что не получилось ночного позднего ужина, — когда вдруг мой мозг буквально коротнуло на кухне.

Почему?

Потому что с нее все началось!

Нееееет, в моей голове почему-то не было мыслей о том, что наша первая бурная встреча с Лютым случилась как раз ночью и на кухне. Что там же был наш первый поцелуй и даже первые разборки от души….все это было на кухне нашего милого, теплого уютного и такого большого дома, где всегда стоял гул гопосов сотен Беров, и всегда пахло какими-нибудь вкусностями.

Я же думала про ту кухню, на которой меня встретили не горячими объятьями, а горячим удушением…

Весь мой мурлыкающий настрой скатился по большой крепкой руке моего огромно мужа, растянувшись на льду и отползая на безопасное расстояние.

— Что происходит?…

Большое горячее тело Лютого напряглось практически в тот же момент. стоило только мне подумать о Луне, и обо всем том, что произошло всего каких-то пару часов назад. Я не сопротивлялась, когда Лютый настойчиво развернул мня к себе, всматриваясь в мои глаза так пристально и грозно, словно пытался протиснуться внутрь зрачка.

Я же смотрела на него так же, ни сколько не боясь и словно впервые в жизни почувствовать себя в этот момент женой этого огромного мужчины, которого обожала, которого не боялась. и над которым очень хотела иметь свою собственную женскую власть. Ну хоть немного!..

Не знаю, каким именно образом этот мой новый настрой отразился на моих эмоциях, но светлая бровь Лютого изумленно выгнулась, когда он проговорил так, словно видел меня перед собой впервые:

— Злата?…

— Да, мой дорогой мух, я, — без доли иронии ответила я, не отводя своего взгляда от его ярких полыхающих глаз, в которых словно вспыхнуло пламя первородного голода и жажды, когда его рука настойчиво скользнула по моим ягодицам, притягивая к себе и явно давая понять о его напоминании, что нас вообще-то прервали на самом интересном месте.

Вот только я была настроена на разговор.

Здесь и сейчас.

Поэтому стойко и целенаправленно убрала его руку, положив ее на свое плечо, видя, как вторая светлая бровь вспорхнула вверх, изогнувшись, и лукавые глаза уставились на меня хищно и пожирающее, словно этот невероятный голубоглазый зверь воспринял мои действия лишь как вкусную игру, правила которой он был не прочь принять.

Вот только я была настроена решительно, проговорив умилительно сладко, но при этом так, что в моем голосе сквозил лед:

— Знаешь, я вот лежу и понимаю одну вещь — какой странный в вашем мире кофе.

Видимо слишком крепкий для меня? Как и объятья твоей медвежьей подружки?

Голубые глаза Лютого тут же прищурились, растеряв всю свою игривость, и забираясь под мою кожу сотней жалящих льдинок. Вот только больше они меня не ранили и не пугали.

— …хочешь поговорить о том, что случилось? — так же сладко и колко проговорил Лютый, чуть откидываясь назад и освобождая мое тело от своего жара, хотя прекрасно чувствовал, что я хотела не меньше его продолжения банкета с полным погружением в эту ледяную обжигающую страсть. Но он ведь хотел узнать, что во мне победит — логика и воспитанность или инстинкты?

Вот, мой дорогой муж, посмотри и убедисы

— Просто вся горю от желания! — сладко выдохнула я, прекрасно понимая, насколько двусмысленно это прозвучало, и как с новой силой полыхнули глаза Лютого, а мышцы на его мощной груди напряглись и заходили ходуном. хотя, надо отдать должное, выдержка у него была, как у снеговика, и Бер стойко продолжал лежать в том же положении, не дернувшись ко мне даже кончиком пальца!

— Что именно ты хочешь узнать, моя жена? — это был его ответ и брошенная в меня граната, от которой во мне вспыхнуло еще одно пламя, потянувшись к нему душой и телом, когда хотелось плюнуть на все, и просто растянуться на этом великолепном огромном теле, которое было готово и которое ждало меня.

Это становилось уже сложнее…и пришлось пару раз сглотнуть и кашлянуть, прежде чем сладко улыбнуться, чтобы пульнуть в Лютого его же горячим оружием снова:

— Хочу все! От начала и до самого конца!..

Челюсти Лютого клацнули, оттого, что он их сжал слишком резко и горячо, снова опалив меня своим взглядом, но снова не сдвинувшись с места.

— Все, что только ты пожелаешь, жена моя, — в этот раз небольшая осиплость в его садком голосе выдало то, что и Лютому нелегко играть в эту игру, которую мы дружно затеяли, и в которой каждой из нас не собирался сдаваться.

Беру пришлось помолчать какое-то время. не то собираясь с мыслями, не то собирая свою выдержку в свой пудовый кулак, но только он все-равно скоро заговорил своим мурлыкающим, чуть язвительным голосом, словно убаюкивая меня:

-..так вышло, что в твое тело попало немного сока особого растения, которое вызывает частичную или полную парализацию, на какое-то время.

— Так вышло? — язвительно повторила я, выгибая свою бровь на манер Лютого, отчего он с трудом сдержал усмешку, но все-та нашел в себе силы продолжить в том же тоне:

— Да. Так вышло, потому что никто из нас не ожидал этого.

— Я была обездвижена, но не оглушена, мой дорогой муж. И слышала, что все вокруг называли этот «сок особого растения» не иначе, как ядом!

Кончик чувственных губ Лютого снова дрогнул в едва сдерживаемой ухмылке, однако он сдержался и в этот раз, продолжив в том же подчеркнуто спокойном духе снова:

— …у нас — Берсерков эта особая трава называется ядом Кадьяков, поскольку растет она только на земле этого рода и используется только исключительно Кадьяками в военных целях.

— В военных? — изогнула я бровь, не отрываясь глядя в глаза Лютого, в которых в военных целях.

— В военных? — изогнула я бровь, не отрываясь глядя в глаза Лютого, в которых в едином порыве схлестнулись сейчас лед и пламя.

— Раньше войны между родами Беров было обычным делом. Люди воевали между собой, а мы поддерживали тех, с кем жили на одной земле. Перед битвами Кадьяки точили свои когти в этой траве. Сок забивался под когти и высыхал, не причиняя вреда самим Кадьякам, но тех, кого они ранили в битве оставался умирать долгой мучительной смертью, обездвиженный. Если яда попадало в кровь достаточно, то Бер умирал сразу. Если не так много, чтобы убить, он умирал телом, но не мозгом, запертый сам в себе…никто не мог помочь раненным ядом. Парализованных воинов убивали их братья, чтобы остановить мучения, потому что чувствовали, что происходит с их душой, запертой в обездвиженном теле…

Я едва могла дышать, чувствуя, как ужас снова охватывает мое тело, когда хотелось начать щипать себя за руки и за ноги, чтобы отчетливо понять, что моя кожа горит от прикосновений, а не от того внутреннего огня, который сжигает изнутри, благодаря выпитому чаю. от которого проще было бы умереть, чем выпить, но благодаря которому я снова стала собой.

Это было просто ужасно.

Едва ли можно было представить что-либо страшнее этой пытки — оставаться в сознании, все слышать и понимать, но при этом не чувствовать совершенно ничего.

Я уже знала, что это станет моим долгим новым кошмаром, который не отпустит так сразу и не пройдет еще много дней подряд, когда я буду просыпаться в поте и рыданиях. кусая себя за руки в кровь, чтобы только знать, что я живая. Что мое тело живое.

Пытаясь прогнать этим мысли, и вид растерзанных, но еще живых внутренне воинов, которых убивали собственные братья, чтобы прекратить их мучения, я растерянно прошептала:

— … Говоришь, только у Кадьяков?…

Лютый нахмурился, внимательно глядя в мои глаза и, очевидно, ощущая все то, что пронеслось во мне в эти секунды, когда его тело напряглось и даже как-то окаменело:

— ….Я не знаю, как яд оказался в стенах нашего дома. ПОКА не знаю. Но это лишь вопрос времени.

В голосе Лютого прозвучали нотки, от которых мне стало не по себе.

Настолько не по себе, что кончики пальцев словно онемели снова, отчего я сжала ладонь в кулак так, чтобы острые ноготки впились в кожу. разгоняя мой страх и эту панику перед стальным взглядом моего мужа, который, кажется, был способен на убийство.

От этой мысли меня бросило в дрожь, отчего Лютый сузил глаза, прищурившись и изучая меня так, словно собирался четвертовать и пустить мои внутренности на изучении Берам.

— Злата?…

- ‚ты… ты когда-нибудь убивал?…

Мне казалось, что я впервые почувствовала, что лежу прямо на льду, буквально околев от взгляда Лютого, которым он смерил меня, сухо проговорив:

— Не думаю, что ты хочешь узнать правду.

-.. берсерков? Или…пюдей?…

Лютый не ответил, но по его взгляду стало понятно, что и тех и других.

— Если ты сомневаешься в том, что виновный будет наказан по заслугам, то совершенно напрасно, — и снова голос Лютого отдавал привычным холодом и язвительностью, когда он закинул руку за голову, растянувшись и делая вид, что на этом наш разговор окончен.

— Действительно наказан?

— Да.

— Даже если это будет твоя любимая Луна?

Наверное, стоило бы прикусить язык и не дать этим словам вырваться из меня, но, как говориться, поздно пить Боржоми. Я уже сказала, затаив дыхание и видя, как широкая и мощная грудь Пютого сделала вдох и вдруг окаменела, словно он задержал дыхание, отчего упругие мышцы напряглись и застыли буграми.

В первую секунду я не знала, задела ли я его тем, что назвала Луну «любимой».

Или что в принципе не постеснялась упомянуть ее имя вслух при нем.

Все это уже было не важно, потому что я отчетливо чувствовала, как во мне закипает злость, ярость и жуткая ревность.

— Пуна не виновата.

А теперь возьмите в руку лопату, разбегитесь и дайте мне по груди ею со всей дури — мне все-равно не будет больнее. И не надо мне тут вопросов, откуда у Полярных в их ледяной берлоге оказалась лопата! Не об этом речы

— Кажется, ты не понимаешь… — от напряжения в моем голосе лед вокруг мог бы просто зазвенеть.

— Мне не нужно ничего понимать. Я всё чувствую.

Я стукнула кулаком по прессу Лютого, даже если понимала, что вреда от этого ему будет, как слону от мухобойки, соскакивая на нетвердые ноги и даже не пытаясь прикрыться под его полыхнувшим взглядом, как только мола гордо прошагала на дрожащих ногах до постели, рухнув на нее, и потянувшись рукой к моей одежде, которая горкой лежала у кровати.

— Я, конечно. понимаю, что логика — наука совершенно чуждая для вашего звериного рода, но мозги-то у вас есть? — язвительно сверкнув глазами я добавила, стараясь сделать это как можно обиднее, — Хотя бы в зачаточном состоянии? Или от инфузории туфельки вы отличаетесь только размерами?

Лютый хохотнул, приподнимаясь на локте и совершенно не скрывая своей торчащей наготы:

— …Какой туфельки? А почему тогда не ботинка?…

Проигнорировав его усмешку и полыхающие глаза, я демонстративно принялась натягивать на себя одежду, начиная с нижнего белья, говоря при этом холодно и четко:

— Я не буду пытаться строить догадки относительно того, каким образом яд Кадьяков мог попасть в дом Полярных. Это уже твои непосредственные проблемы, мой дорогой муж.

Надевая на себя кружевные трусики, я поднялась с кровати, согнувшись, и намеренно встав в пол оборота, чтобы Лютому не жилось спокойно в ближайшее время, судя по тому, как снова вспыхнул его взгляд, впиваясь в мои ягодицы, а мышцы груди и пресса снова напряглись и заходили буграми под гладкой, горячей кожей Бера.

— Надеюсь, я правильно поняла и услышала, что яд был в выпитом мной кофе? И именно это подтвердил Север, когда попробовал его остатки?…

Не обращая внимания на взгляд Лютого, в котором сейчас полыхала ярость от моих слов, и безудержная страсть, которая делала его взгляд ярче обычного, я закончила с трусиками, буквально продефилировав пару шагов до другой стороны кровати. где был горнолыжный костюм, носки, термобелье и спортивный топик, за которым я и потянулась, сгибаясь как можно ниже:

— Странное депо, что именно это кофе мне принесла твоя разлюбезная Луна. Сама.

Практически сразу после того, как пыталась придушить меня. Очень любезно было с ее стороны, не находишь, Дорогой2…

Одев топик, я обернулась к Лютому, который продолжал лежать на ледяном полу, рассматривая меня и выглядя при этом не слишком-то расслабленно, улыбнувшись ему язвительно, но при этом подчеркнуто ванильно-сладко:

— Какая милая девушка, да? Жаль только, что ее искренняя забота закончилась для меня так плачевно! Вот только знаешь, мой дорогой муж, — я снова наклонилась, чтобы в этот раз достать свое термобелье, — почему-то мне кажется, что она рассчитывала на совершенно иной исход моего фееричного кофепития. Подсказать какой именно, или сам догадаешься?….

Лютый ничего не ответил, подавшись вперед и усаживаясь на свой упругий обнаженный зад, сверля меня глазами, в которых переплеталось явное недовольство и…желание.

Я молчала какое-то время, ожидая от него хоть чего-нибудь, продолжая медленно одеваться, и обернулась, уже застегивая на себе куртку поверх штанов:

— ….Кстати. как у вас людей хоронят?….

Лютый смерил меня язвительно-горячим взглядом, холодно усмехнувшись и поднимаясь на ноги,

— Никак. Выбрасываем их в океан. Рыбы разбираются.

— Ты серьезно?!..

— Конечно.

Я вся скривилась, внутренне содрогнувшись и стараясь не представлять себе этого варварского мероприятия.

— Фу, господи!.. это же просто ужасно! Никакого уважения и я…

— Злата. Это сделала не Луна.

Опять лопатой по самому больному, да? А ведь еще мужем называется!

— Откуда ты знаешь? — рыкнула я. устав от того, что не могла добиться от Лютого ничего вразумительного, кроме того. что он просто ЧУВСТВОВАЛ ее невиновность и все Разве это аргумент?!

Разве Беры на самом деле не умеют лгать?!

Да и какой она Бер? Она же девушка!

ДЕ-ВУШ-КА!

При чем еще девушка, которая, весьма очевидно, не ровно дышала по отношению к Лютому.

По мне так все ее порывы и логика были просто налицо.

К гадалке ходить не нужно было, выковыривая ее рядом с замерзшими в ледниках мамонтами.

— Кажется. ты забыла, что мы чувствуем ложь. — начал было Лютый подчеркнуто спокойно и очень вразумительно, вот только моего терпения слушать это уже не осталось.

— Ты мой муж, Лютый! Понимаешь?! МУЖ! Ты меня должен защищать! Не её!

Когда Лютый нахмурился. и его руки сжались в кулаки, мне уже не было страшно.

— Я за тобой должна быть. как за этим чертовым ледником!

— …разве я тебя не защищаю? — от напряжения в голосе Лютого ледники должны были зазвенеть и рухнуть нам на головы. захоронив под собой всё и всех. — я лишь говорю, что нельзя обвинять того. против кого нет доказательств.

— Но ты даже не сомневаешься в ней!

Оттого. как хрустнули его челюсти и клацнули зубы, я вздрогнула, но уже не могла остановиться.

— Послушай меня. Злата. У нас, Беров, своя система правосудия и свои методы узнавать правду. Единая кровь наших предков говорит в нас гораздо сильнее слов и даже нюха. Я могу чувствовать состояние моего брата, даже если буду находиться за много километров от него. Дело не в нюхе…в ощущениях. Это сложно пережать словами, и невозможно понять людям. Ты можешь сомневаться в Луне….но как ты можешь сомневаться во мне?…

Я застыла, тяжело сглотнув, боясь поверить в то, что впервые в голосе Лютого дрогнула нотка боли, от которой я окаменела и растерялась настолько, что едва не рухнула на колени на своих все еще ватных, трясущихся ногах.

Неужели это была правда?!

— … Я не сомневаюсь в тебе….

Лютый лишь молча покачал головой, отчего меня бросило в холодный пот.

Ведь я не сомневалась?!

— …Лютый…

— Ты думаешь, что я привязан к ней, больше чем к тебе. Что буду защищать ее даже, если Луна сделает тебе больно, встану на ее сторону. Это не так. Я на стороне правды. Злата….и я никому не позволю обидеть тебя.

Я растеряно застыла на месте, сжимая и разжимая свои руки и понимая, что голова просто идет кругом от эмоций, которые взорвались во мне одновременно.

Восторг Любовь. Эйфория от услышанного лопались во мне, словно фейерверки в новогоднюю ночь, оспепляя и заставляя едва дышать от радости. Но еще было чувство огромного стыда, паники и боязни того, что, не задумываясь, я ранила того, кто еще даже не успел мне до конца открыться.

Лютый молчал, разъедая меня своими глазами, и наверняка чувствуя все то, что творилось во мне, когда послышались гулкие шаги и весьма очевидное чавканье.

Скоро в комнату вплыл наш солнечноглазый Бер, что звучно жевал какую-то зажаренную ножку, которую, вероятно, где-то успел заныкать во льдах от самого Ледяного:

— Вы чего тут шумите, молодежь?…

— Ну-ка не нюхай! — взвизгнула я Янтарю, который выпучил глаза, застыв на месте и смотря по сторонам так, словно из ледяных стен сейчас должны были вылезти какие-нибудь ледяные злобные гномы.

— Кого не нюхай? — растерялся явно Бер.

— Меня!

— Зачем мне тебя нюхать? — совсем уже оторопел мужчина, и я заскрипела зубами, слыша смешок Лютого за спиной:

— Чтобы не ощущать эмоции, мы должны быть мертвы, Золотинка. И, скажу наперед, два зубчика чеснока в наших ноздрях тоже не поможет….Мия пробовала.

Я ошарашено моргнула, едва не прыснув от смеха:

— На Севере?

— На Нефрите…когда он простывал.

Ей-богу, я бы рассмеялась, если бы мимо меня не пронеслась лишь какая-то белесая размытая тень, словно призрак пролетел мимо носа, заставляя испуганно застыть и вытянуться, когда пророкотал голос Ледяного, чья огромная фигура возникала словно из неоткуда рядом с ошалелым Янтарем, чьи глаза скосились на палец Короля, тычущий на обглоданную ножку в зубах ясноглазого Бера:

— ГДЕ ВЗЯЛ?!

— …Так в коШтрюле…..-едва смог выдавить Янтарь, пытаясь говорить набитым ртом, жестикулируя пальцами свободной руки, — …Мия же только что…

— Пошли! Покажешь!

Янтарь и пикнуть не успел, как Ледяной утащил его из комнаты под уставший протяжный выдох Лютого, который что-то пробормотал себе под нос на их родном языке, который нужно срочно начинать учить, если я хотела понимать собственного мужа.

Только нам все-равно было не судьба поговорить, когда комнату осторожно вошел Север, улыбаясь и протягивая руки ко мне, чтобы обнять:

— Моя дорогая сестра, — я покосилась краем глаза на Лютого, чтобы убедиться, что он не кинется на Севера, утопая в горячих объятиях того, кого на самом деле уже считала своим братом, — я рад, что ты вернулась к нам.

— Я тоже, — тихо ответила я, обнимая его в ответ.

— Я проверил всю еду, все в порядке. Мия готовит ранний завтрак, иди к ней, обязательно поешь что-нибудь…

Было такое ощущение, что меня деликатно отправляли из комнаты, или мне просто показалось? Но я послушно кивнула, бросив взгляд на Лютого и выходя в ледяной коридор, надеясь, что не растянусь здесь на первом же шаге на своих нетвердых ногах.

Стыдно было прислушиваться к тому, о чем говорили между собой Беры, я просто шла вперед, раздираемая своими чувствами, когда сердце все еще радостно подпрыгивало от слов Лютого и той новой интонации, которая прозвучала в его голосе впервые так несмело, но так значимо для меня.

Я шла вперед, помня, что кухня где-то дальше по коридору, надеясь, что не пройду мимо ароматов еды. которые звучали пока не очень отчетливо.

Так, по коридору прямо, а потом направо?…

Ну вот. точно.

Кухня.

Я вошла, понимая в тот момент лишь одно — Мии здесь нет точно.

Не было аромата еды и сладкого мурлыканья нашей мелкой девочки, что она делала всегда, когда что-нибудь готовила.

Но, вот незадача — здесь были те самые странные шкафчики….и детские бутылочки.

Я вновь пришла туда, откуда все началось, словно сами ноги привели меня сюда, помимо разума в поисках правды.

— Ты меня круглосуточно караулишь? — ехидно поинтересовалась я, когда в одном из отражений увидела уже знакомые карие глаза.

Глаза, которых не было у рода Полярных.

И паники не было, даже еспи обернувшись, я поняла, что Луна разглядывает меня, чуть прищурившись и слишком сосредоточенно, — Что? Не ожидала меня здесь увидеть, милая? Надеялась скормить меня северным рыбкам в океане?…

Темные брови Луны на секунду взлетели вверх, но она быстро справилась со своими эмоциями, не торопясь заговорить со мной или хотя бы приблизиться, что меня раздражало лишь еще сильнее.

— А как же твои коронные дружеские объятья с удушением2…

Я даже думать не хотела, откуда во мне была эта смелость, но мне нравилось язвить и показывать всем своим видом, что плевать я хотела на ее силу и статус подружки Лютого.

Я его ЖЕНА! И встану как стена, которую придется убить, чтобы сдвинуты!

— Ты не можешь находиться здесь, — голос Луны был спокойный и негромкий, словно она боялась, что нас могут услышать и придти мне на помощь в случае необходимости.

— Серьезно? Может, скажешь, кто меня заставит уйти отсюда?

ЕЙ-богу, мне нужно было уже успокоиться и не строить из себя бешенного Шерлока, в желании добиться правды, в которую я верила.

Только я и больше никто другой.

Луна не кинулась на меня с криками. Даже с места не сдвинулась, стоя у выхода из кухни в пол оборота, а я в очередной раз с горечью подумала, настолько она красивая девушка с изящными чертами лица и невероятными темными глазами, в которых словно была вся полярная вселенная или воды темного Ледовитого океана. Даже в простом вязаном свитере и мешковатых штанах, в которых здесь разгуливали все мужчины, она выглядела самой настоящей красавицей, способной свести с ума одним только своим взглядом…и я боялась, что это когда-то случилось и с Лютым.

— Можете тебе сказать, кто я?..

— Я знаю кто ты, — спокойно проговорила Луна в ответ, убивая меня своим ледяным спокойствием, на фоне которого я выглядела какой-то чокнутой человеческой истеричкой. Типичной глупой блондинкой из мира людей, — и, позволь, я дам тебе один небольшой совет. Теперь ты часть нашего рода, хотим мы этого или нет. Ты честь и гордость своего мужа — великого Берсерка, который заслужил уважение своей жизнью и делами. Так будь достойна его имени и крови…и, прежде чем говорить какие-то громкие слова, для начала узнай о том месте, где ты будешь жить. О его обычаях, запретах и укладе, чтобы не попасть однажды в сложную и неприятную ситуацию.

Я медленно ошарашено моргнула, уставившись на девушку, не сразу отыскав в мозгах то, что могу сказать ей в ответ, не срываясь на крики и визги…ведь, как бы мне не хотелось в этом признаваться, а он была права.

-..Ты угрожаешь мне? — наконец выдавила я, стараясь не шипеть и говорить максимально сдержанно, хотя получалось это с большим трудом.

— Советую. Рекомендую. Подсказываю. Воспринимай это так, как тебе удобнее.

— Какое великодушие! — фыркнула я.

— Скорее попытка спасти Лютого от стыда…

— На твоем месте я бы даже его имени вслух не произносила!! — не знаю, откуда во мне взялись рычащие нотки, на которые Луна вскинула брови… неожиданно улыбнувшись.

Без ехидства. Без злобы, не пытаясь меня унизить или высмеять, ведь, скорей всего, сейчас я была словно маленький крошка львенок-Симба, который мяукал на своего врага, мечтая о том. что его МЯУ раздается грозным и раскатистым АРРРРРР

— Послушай, я знаю, что ты не испытываешь ко мне симпатии и не веришь в то, что не я отравила тебя…

-..Просто в ябпочко! Как догадалась? На ромашках гадала? Или скорее на кофейной гуще? — вот только Луна на мою злобу и язвительность снова не обратила внимания, спокойно продолжив:

— Я чувствую так же, как и Беры. Послушай, Злата, я не хочу проблем… ни тебе, ни себе….Если бы ты знала меня немного больше, то поняла бы, что я не стану подло бить в спину, убирая возлюбленную Лютого. В моих жилах течет чистая медвежья кровь, которую я уважаю и чту. Если бы я хотела убить тебя, то открыто вызвала на бой, чтобы было все по-честному. Я бы дала тебе оружие и кольчугу, обнажившись сама, чтобы уравновесить хоть немного наши силы.

Честно говоря, такого я явно не ожидала!

Растерявшись, я слушала эту девушку. глядя в ее темные глаза и пытаясь отыскать в них хоть каплю чего-нибудь низкого. подлого и язвительного, что заставило бы меня усомниться в искренности ее слов. Но она стояла ровно. расправив плечи и смело глядя в мои глаза.

— …но яд был в кофе, который принесла мне ты! — сжала я свои кулаки, не позволяя себе расслабиться и поверить в том, что Луна была до конца искренней.

— Я принесла тебе кофе в знак извинения за свое поведение… — тихо проговорила Луна, словно в тот момент ей стало неловко, — я услышала что ты хочешь его…

— Я сейчас должна разрыдаться и поверить? — сухо проговорила я, хотя, стыдно было себе признаться, но. кажется, я и правда начинала верить в искренность ее слов.

— …Я ничего не знала про яд. И до сих пор не понимаю, как он мог оказаться в нашем доме.

— Ты же говоришь, что в тебе течет чистая кровь Беров и у тебя такой же отменный нюх! Как же ты тогда не учуяла этот яд? — сощурила я глаза, уперевшись кулаками в свои бока.

— …ЯД не смог учуять даже Лютый, — спокойно проговорила в ответ Луна, — только Север, как Кадьяк, определил его точно…

Ладно. Кажется об этом я уже слышала, пока лежала бесчувственным манекеном.

— И кто же это по-твоему был, м?

— Я не знаю. Но я сделаю все, чтобы помочь Лютому отыскать виновного и наказать его.

У девушки не было клыков, как у Беров. Не было двухметровых плеч и такого же роста, но от ее слов веяло такой силой и твердостью, что внутренне я содрогнулась.

Было в ее темных глазах что-то такое, отчего хотелось ей верить…

Я все еще думала, что сказать ей в ответ, когда Луна вдруг заметно напряглась, словно закрывая проход собой и быстро проговорив:

— Я рада, что нам удалось немного пообщаться, но тебе действительно нельзя здесь находиться, Злата.

Странно было слышать свое имя в устах той, которую я должна была ненавидеть, и которая говорила так, словно не ненавидела меня за то, что я стала женой Лютого, вопреки ее желаниям.

Я напряглась вслед за Луной, пока смутно понимая, что происходит, но нутром чуя, что может случится мало приятного для меня.

— …почему нельзя?… — тихо проговорила я, растеряв весь свой запал и ненависть, и совершенно запутавшись в том, что я чувствую. Потому что это было бы очень глупо с моей стороны, вот так все взять простить, а главное поверить в ее искренность.

— Эта часть дома запретное место для всех, включая даже Лютого и Свирепого. По указанию нашего Короля мы должны убить любого, кто переступит грань и попытается войти сюда….я — Хранитель этого места, Злата… но я не одна такая.

Так. Ладно. Я все-равно мало, что поняла, но послушно и как можно быстрее зашагала к выходу, напряженно остановившись у Луны, которая была одного роста со мной и на первый взгляд особой силой и мышцами совершено не отличалась.

Я бы даже сказала, что девушка достаточно хрупкая, проходя мимо нее и уже сделав пару шагов по ледяному коридору. когда поняла, что ее вид ни о чем не говорит, и в этих хрупких и, на первый взгляд, тонких руках заложена воистину звериная сила, с которой Луна вдруг схватила меня за локоть, притянув к себе.

Все было настолько быстро и резко. что я даже пискнуть не успела, что уж говорить про то, что, наверное, нужно было начать кричать, визжать, кусаться, царапаться и вообще отбиваться всеми доступными средствами и силами, потому что прав был Лютый, когда говорил, что если бы она хотела меня убить, то сделала бы это.

Вот в эту секунду я больше не сомневалась ни в чем, морально приготовившись к неравному бою, и набрав побольше воздуха для вопля по типу «вой Сирены», если бы не грохот и сотни мелких льдинок, которые посыпались на меня, как казалось, буквально со всех сторон, отрезая дорогу из кухни обломками льда, словно сверху захлопнулась ледяная дверь.

Распахнув глаза и открыв рот от удивления, я не сразу сообразила, что там. где только что стояла я, теперь была разломленная на части ледяная глыба, которая сделала бы из меня плоскую кровавую отбивную….если бы не Луна, которая запихнула меня обратно на кухню, прикрыв собой.

— „Это что?! — осипло выдохнула я, видя, как темные брови Луны сошлись на переносице, а в ее волосах словно россыпь драгоценных камней из осколков той самой глыбы.

— Я говорила тебе, что здесь нельзя находиться, — быстро проговорила Луна, не обращая внимания на то, как вытянулось мое лицо, а из ушей наверное повалил пар оттого, как мозги пытались судорожно работать в условиях крайнего севера, населенного мифическими существами, чья сила была вовсе не мифической черт побери!

— Это кинули в меня?!._.Или это все само с потолка свалилось?!

Луна не ответила, двинувшись вперед без какого либо страха, явно прислушиваясь, и быстро обернулась ко мне:

— Подойди сюда. Сейчас я отодвину то, что осталось от льдины, а ты очень быстро выберешься и со всех ног побежишь за запретную линию. Ты поняла меня, Злата?…

Я кинулась к Луне, понимая, что меня начинает просто потрясывать от новой порции эмоций, от которых мое все еще не окрепшее тело было готово рассыпаться песочком по этим ледяным дорожкам, чтобы Королю было не скользко бегать до кухни и обратно темными ночами. И к черту, что Беры видят в темноте!

Мои мозги были словно в миксере или мясорубке, когда я терялась даже в себе, не понимая, как за пару минут я смогла проникнутся к девушке едва ли не симпатией, и вот теперь совершенно искренне переживала за нее, с ужасом понимая, что если эту глыбу кто-то смог не только поднять, но еще и швырнуть, то бороться с этим вот титаном Луне совершенно не нужно, ибо у нее не будет шансов!

— Пупок развяжется! ЛУНА! — взвизгнула я, когда эта девушка, присела на корточки, пошевелив плечами, словно разминаясь и положив ладони на глыбы льда, принялась сдвигать их с прохода.

— Злата… — устало выдохнула девушка, даже не пытаясь обернуться на меня.

— Что?!..

— Будь потише. Пусть думают, что тебя завалило…

Мда! Теперь я понимала, что пупок скорее развяжется у меня! От нервов!

Прикусив с силой язык, чтобы удержать все то, что все визжалось внутри, требуя выхода наружу, я могла запросто еще и глаз лишиться, которые вполне себе могли выпасть от шока, потому что Луна отодвинула кучу льда, которая весила явно не 10 килограмм! И, наверное, даже не 50!!!

— Лу…

— Тихо! Выходи! Быстро! И помни, что я сказала — беги со всех ног и не оборачивайся!

— А ты?!..

— Злата! Скорее, черт возьми!

Ого, а Луна еще и рычать умела, отчего я вздрогнула, тяжело сглотнув, и глядя в темные глаза Луны, в которых была такая сила и твердость, что она могла бы запросто противостоять самому Королю, я все-таки заставила свои ноги двигаться вперед, протискиваясь в проход, в который я как раз помещалась и, включая в себе пропеллер на все труднодоступные скорости, убегая назад по коридору.

Я чувствовала себя слабачкой и предательницей, даже если понимала, что мне ни за что не справиться с тем, в ком течет медвежья кровь…пусть даже это были девушки.

Уже две девушки, громкие голоса которых я слышала за своей спиной, один из которых принадлежал Луне, которая рыкнула так, что задрожали ледяные стены по обе стороны от меня:

— Назад!!!

Когда послышался глухой отрывистый звук удара, все внутри меня содрогнулось от ужаса и подступающей волны тошноты, боясь даже подумать, кому так досталось в эту самую секунду.

— Из-за тебя она убегает! — рычал второй женский голос и снова эти ужасные звуки ударов, от которых я остановилась, обернувшись и боясь увидеть то, что происходило за моей спиной.

Луна стояла посреди коридора, упираясь руками в бока и широко расставив ноги, пока вторая девушка с длинной черной косой и яркими светлыми глазами припала ко льду, скалясь, словно пантера, готовая к прыжку.

— Она часть нашего рода!

— Она — человек! — с жутким рыком девушка с косой кинулась на Пуну, с такой скоростью, что на секунду стала лишь размытым пятном в воздухе, но Луна сгруппировалась. подставляя свое плечо, словно щит, и с силой отбрасывая ее назад.

— Девушка — жена Лютого! Приди в себя, и ты учуешь это!..

Но нет, черноволосая была в таком бешенстве, что, кажется, не воспринимала слов, снова готовясь к нападению, которое Луна была готова отразить, не дрогнув, пока я судорожно пыталась придумать, чем могу ей помочь, чтобы угомонить эту бешеную берсершу, которая, на секундочку тоже не была белокурой и голубоглазой, коей должна была быть раз уж жила в семье Полярных.

…скорее она была похожа на одну из Кадьяков. Те же правильные черты лица, белая кожа, черные волосы и невероятные глаза. словно драгоценные камни. А еще она была явно выше Луны и меня.

Да и сама Луна была по виду ближе к роду Бурых.

Заметавшись по коридору в поисках хоть чего-нибудь, похожего на оружие, я взвизгнула, когда две тяжелые горячие ладони опустились на мои плечи, забившись в панике еще сильнее, и видя, как обе девушки впереди, обернулись резко и быстро, как не делают люди, и в секунду встали прямо, буквально выпрямившись по стойке смирно.

— Вы чего тут шумите? — пророкотал голос Ледяного недовольно, — Мне поесть не дали и малышню разбудите!

— Отец… — обе девушки почтительно склонили головы, не торопясь объяснить, что происходит и, глядя исключительно себе под ноги, когда я выдавила охрипшим от эмоций голосом:

— Это все моя вина. Я снова перепутала кухни…Луна говорила мне, что я не могу здесь находиться, но, боюсь, до меня слишком долго доходит смысл сказанного… ну, как до жирафа.

От хохота Ледяного потолок должен был просто упасть нам на голову, когда огромный, громогласный Бер, погладил меня по дрожащему плечу, глядя на меня сверху вниз своими задорными пронзительными глазами, хохотнув:

— Аты с жирафам общалась, дочка?

Я растерянно моргнула, покосившись почему-то на девушек, в поисках ответа, промямлив:

-.. Нет…

— Откуда тогда узнала, что до них долго доходит?…

Вот уж действительно! Покосившись на девушек, я вдруг поняла, что они едва сдерживают улыбки, когда Ледяной, кивнул им:

— Давайте, дочки, не оставляйте спиногрызов одних. Ночь с ними не справится в одиночку.

Девушки ушли без каких-либо пререканий, не проронив ни звука, и оставляя меня наедине с этим огромным, странным, но таким добродушным Бером, который развернул меня в обратную сторону, размеренно зашагав и увлекая за собой:

— Легко отделалась, Фантик! Эта парочка даст просра…. всмысле, — Король кашлянул. явно пытаясь придумать, как сказать надуманную фразу иначе, — ну… вообще, по своей упертости они прям как мои сыновья! Если схлестнуться в драке — снесут все ледники к херам китовьим!..Всмысле…

— Я поняла, что они очень сильные, — едва сдерживала смех я, шагая под рукой Ледяного, который лишь закивал головой:

— Вот-вот! Именно это я и хотел сказать! Сильные они!..Вот, смотри!

Бер остановился, ткнув своим длинным пальцем вниз, отчего я послушно уставилась туда, куда он тыкал, показывая на пол, стены и потолок по кругу. И лишь теперь я поняла, на что именно он показывал. потому что по всему периметру стен и даже на потолке были своего рода острые зазубрины, которые я просто не заметила, прошагав в своей обуви и погрузившись в мысли. Вероятно, что для Беров, которые в основном расхаживали босиком, либо в тонких угги — эти зазубрины были весьма существенным напоминанием. что дальше идти никак нельзя.

— Запомни это место и больше через него не проходи.

Я быстро закивала в ответ. внутренне заметавшись от раздираемого желания спросить, что же там такое и было ли это то, о чем я думала. но пока не уверенная в том, что я могу это сделать, когда перед моими глазами оказались две большие ступни, как всегда обнаженные.

Мне не нужно было даже поднимать взгляд вверх, чтобы понять, кто именно возвышался надо мной, потому что этот морозный аромат нельзя было спутать ни с кем другим.

Ледяной молча ставил меня с Лютым. который смотрел пристально и изучающее. но при этом явно сдерживая улыбку, отчего я уперлась руками в бока, недовольно ахнула:

— Ты все это слышал!

— Да.

— И даже не попытался мне помочь!

Теперь губы Лютого расступись в довольной улыбке, когда он промурлыкал. словно огромный кот.

— Я знал, что вам просто нужно больше времени. чтобы познакомиться и понять друг друга.

Я лишь всплеснула руками, не в силах пока найти точного определения, ЧТО я собиралась сделать с ним в эту самую секунду, готовая снова опуститься до визга. и едва сдерживаясь:

— А ничего. что меня там убить пытались?!

— Луна не позволила бы этого сделать. — подмигнув мне, Лютый зашагал вперед. увлекая меня за собой и легко обнимая, даже не замечая, что я пытаюсь вывернуться из его руки.

— Подумать только настолько ты ей доверяешь!

— Разве ты теперь нет?..

Я притихла лишь потому. что полностью погрузилась в свои мысли на этот счет, с большим удивлением понимая, что явно не испытываю к ней неприязни сейчас.

Я не знала верила ли я в то, что Луна невиновна…должно быть где-то внутри души верила, но пока не видела логической цепочки к этому чувству. Неправильно будет взять и просто поверить на слово…даже если Беры не врали, а она была одной их них.

А ведь Лютый рассказывал об этом.

Что отец спасал девочек и приносил их сюда.

Всего их четыре, самая старшая — Ночь. нянька малышей Полярных Беров.

— И все они не имеют отношения к вашему роду?…

— Ночь чистокровная Полярная дочь. Она была первой, кого спас отец…. потом ему понравилось это дело и он стал таскать домой всех подряд. Луна из рода Бурых.

Звезда из рода Кадьяков. Вьюга самая младшая среди девушек и кровная дочь Ночи, рожденная от чистокровного Полярного Бера. Но для отца они все одинаково дороги. Каждая из них росла на его руках. Каждую из них он считает своими дочерьми. Это даже странно, — Лютый вдруг усмехнулся, но не язвительно и ядовито, как делал это обычно. Было в его глазах сейчас что-то теплое, что выглядело просто невероятно, — не смотря на то, что отец жестокий воин и безумный правитель, он обожает детей. Каждый день он уходит в самую защищенную часть нашего дома, куда запрещено входить без его ведома даже нам, его кровным сыновьям, и часами играет с малышней. Бегает за ними, учит бороться, позволяет ползать по нему, как по заваленному трофею, таскает на себе.

И все эти клопы не боятся его. Он для всех отец, на которого они мечтают быть похожими…на ночь он сам укладывает всех спать. Самых мелких носит на себе и укачивает, те, кто засыпают сами — ложатся и слушают сказания о Берах, которые отец рассказывает им, вместо сказок на ночь.

Вот это было просто невероятно!

Никогда бы не подумала, что этот резкий, огромный и громкоголосый Бер способен на столь нежные и искренние чувства к тем, кого называл своими спиногрызами.

Воистину огромное сердце Ледяного не знало пределов и, не смотря на царящий вокруг мороз и стужу, согревал своим жаром и колкой искренностью малышей.

Ох, как бы я хотела на это посмотреть хоть одним глазком!

— Пуна сказала, что она Хранитель… — снова тихо проговорила я, словно боялась, что нас могут услышать, и это в том месте, где все мужчины слышали друг друга на расстоянии многих десятков километров. Ха! И еще раз ХА!

— Не Хранитель рода, как мама Зои у Гризли или Мия у Бурых. Луна Хранитель той части дома, где находятся дети нашего рода. Смотри, — остановившись. Лютый обернулся назад, показывая куда-то вверх, где и потолка-то толком не было — везде был неровный лед. Но скоро я увидела, что именно он показывал.

В этот самом подобии ледяного потолка словно была вырезано что-то огромными прямоугольными частями. толщиной в несколько метров и столько же длинной.

Словно в огромную дыру потолка впихнули валун размером в несколько сот кубических метров замороженной воды, которая держалась с двух сторон на вдолбленных огромных стволах.

— …обалдеть Это вы сделали? — ахнула я, вдруг испугавшись того, что мы свободно ходили под этими ледяными глыбами, ведь, если стволы деревьев не выдержат и сломаются, то под этой многотонной махиной не останется и мокрой лепешки от нас!

— Отец придумал. В случае нападения на наш дом, если мы не сможем держать оборону, Луна и Звезда должны опустить каждый из ледяных блоков и уберечь наших детей. Внутри этого льда запрятаны еще и камни, поэтому пробить их практически невозможно.

— И сколько всего таких блоков?… — ошарашено выдохнула я, понимая, что теперь не просто начинаю любить Ледяного, но восхищаюсь им до безумия!

— По семь с каждой стороны.

— Но дети не окажутся в ловушке среди льдов? Как они смогут выбраться потом?

— Их часть дома устроена так, что у них есть все необходимое, включая припасы еды, лекарств и даже этих одноразовых трусиков для какашек, минимум на пол года. Столько долбить и осаждать дом не выдержит не один Берсерк. А сразу под их кухней есть ледяная пещера, которая выходит в океан. Девушки умеют ловить рыбу. и через нее можно выйти сразу в город. Все продумано до мелочей.

Я лишь восторженно выдохнула, понимая, что если бы Ледяной в эту секунду был где-то поблизости, то я бы его крепко обняла и поцеловала в его щетинистую белую щеку.

Может он и был сумасшедшим стариком, и ненормальным правителем. но теперь одно я знала точно — он был невероятным мужчиной и замечательным отцом….даже не смотря на историю, которая получилась с его любимым старшим сыном.

Скоро мы вышли в большой общий зал, где как всегда было много Беров, и гул их голосов парил под ледяными высокими потолками в несколько десятков метров.

Только теперь здесь были не один род Полярных, которые занимались своими повседневными делами, выделывая кожу или разделывая свежее пойманную рыбу.

Теперь здесь была и вся моя семья в полном составе, а еще группа Кадьяков, которая была рядом с Севером, о чем-то тихо переговариваясь между собой.

— Сестренка моя! — я с блаженством зарылась лицом в черные волосы Мии, когда девочка кинулась ко мне, крепко обнимая своими ручками, и громко радостно вздыхая, словно вся ноша мира только что упала с ее хрупких плечиков, и мы вместе взвизгнули и рассмеялись, когда поверх рук Мии нас обхватили еще одни горячие ручища, поднимая обеих высоко над полом и солнечный бас Янтаря пробасил как всегда позитивно и задорно:

— Ну, наконец-то все вместе!

— Осторожнее, брат, не придуши, — мягкий и красивый голос Севера, послышался за спиной, и он стал следующим, в чьи объятья я попала, с радостью обхватывая его своими руками в ответ.

Да, это был моя семья.

Мои любимые и дорогие, пусть даже не совсем люди.

— Давай, моя дорогая, подкрепись супчиком и будем выдвигаться домой, — улыбалась Мия как всегда тепло и ласково, увлекая меня за собой к большому костру, где готовилось как всегда что-то невероятно ароматное и вкусное, отчего мой желудок протяжно заурчал, выказывая свое полное согласие с планами Мии.

— Мы уже уходим? — обернулась я на Лютого, усаживаясь на меха возле костра в ожидании своей порции горячего супчика, который уже наминали некоторые Беры, включая естественно Янтаря и в первую очередь довольного Ледяного.

— Так будет лучше, — кивнул он мне в ответ, вставая рядом с Севером, — пока не прояснился этот вопрос с ядом, в доме будет безопаснее.

— Подумай только, на кого ты меня оставляешь, моя мелкая Козявочка, — тяжело и как всегда громко вздохнул Ледяной, вытягивая свою большую, мускулистую руку и обвивая ею крошку Мию, чтобы прижать ее к себе, усаживая на колени, — кто меня будет кормить в этом царстве? И как ты будешь жить, зная, что твой дорогой Король каждый день иссушается, становясь похожим на вашего этого… плэйбоя безволосого! Без слез не взглянешь Не Берсерк, а камбала засушенная!

Я даже не сразу поняла, о ком говорил Отец, если бы где-то из угла зала не послышался уставший голос Нефрита, который вздохнул так, словно уже устал повторять одно и то же сто пятнадцатый раз, что, скорей всего, так и было:

— Я не засушенный! Мне для работы надо так выглядеть…

— А ко ты там у людей-то? Какой шмель? — пробасил Ледяной, обнимая Мию и умудряясь при этом отпивать супчик, словно пил чай по старинной русской традиции — из блюдечка. Даже если это блюдечко скорее походило на тазик.

— Не шмель я! Модель!

Мы с Мией прыснули от смеха, на что Отец как всегда лишь отмахнулся, продолжая бурчать:

— Что за Берсерк? Клыки свои отломил, от рода ушел, еще теперь и сушит себя специально, чтобы влезать в эти людские тряпки!

Нефрит не пытался что-либо возражать или пытаться объяснить, очевидно, понимая, что в случае с отцом это просто бесполезно

— Слышы Иди сюда, горемыка! Хоть супчику по хлебай, а то ведь скоро ветром уносить будет! Сам знаешь. ветра тут у нас нешуточные, где тебя потом искать будем, Мэрри Поппинс?…

В этот раз рассмеялся даже Север, покосившись на своего брата, который отмахнулся рукой, поднимаясь с мехов и не спеша удаляясь из общего зала, даже здесь облаченный в идеальные брюки, зауженную рубашку без единой складочки на своем красивом, стройном теле, гладко выбритый и с прической — хоть сейчас на обложку Космополитен мэн!

— Обиделся что ли? — пророкотал Ледяной, вытягивая шею вслед уходящему Нефриту, — Я же серьезно! Оставайся у меня на пару месяцев, буду откармливать тебя жирной рыбой! Будешь потом ночью светиться! Хотя бы частями…

— Брат? — окликнул его Север, на что Бер лишь покачал головой улыбнувшись:

— Да в город я по делам. Потом сразу домой приеду.

-..И нам кофе купи! — пророкотал вместо прощанья Ледяной, выдохнув шумно и довольно. — Ухххххх, третья тарелочка вошла как надо! Что там у нас дальше по списку?…

Не знаю, как мы все умудрялись есть, не давившись от хохота, когда Ледяной начинал что-нибудь говорить, отмахиваясь от Свирепого, который пихал его локтем в бок, шепча, что это неприлично разговаривать во время еды.

Жаль было уезжать из царства Полярных, когда я тонула в крепких и жарких объятьях Отца, который никак не хотел отпускать нас с Мией, но прогонял наших мужей.

— Вы же всегда можете приходить к нам. В любое время дня и ночи! В доме всегда тонна еды, — целовала Мия в колючую от щетины и серебристой бороды щеку Ледяного, когда я осторожно вышла на улицу в поисках наших мужей, которые ждали нас снаружи, чтобы унести на своих огромных мохнатых лапах домой.

Север, Янтарь и остальные Кадьяки стояли чуть поодаль, и я нахмурилась, не сразу увидев Лютого.

Он стоял в стороне от всех, прислонившись своим могучим широким плечом к льдине и склонив голову вниз, словно думал о чем-то. Такой невероятно высокий и шикарный в своей наготе и этой непередаваемой силе, которая сквозила в каждом его движении.

Даже сейчас я не могла смотреть на него спокойно, замирая от восторга каждый раз. когда видела его. Вот и сейчас я застыла, с обожанием и огромной любовью рассматривая его широченную спину, зашагав к нему…и не сразу поняв, что он не просто стоит, а разговаривает с кем-то.

С кем-то, кого не было даже видно из-за ледника, отчего создавалось впечатление, что Бер словно разговаривает сам с собой. Лишь подойдя к нему ближе, я услышала голос Луны:

— …ты ведь знаешь, что я не оставлю это так и не успокоюсь!

— Никто не собирается оставлять эту ситуацию, угомонись! — хоть Лютый и говорил как всегда размеренно и даже мурлыкающие, в его голосе уже сквозили явные недовольные нотки, — Но то, что говоришь ты — это полный бред!

— Это не бред. Думай головой, а не сердцем…

— ОН МОЙ БРАТ! — вдруг прорычал Лютый низко и приглушенно, но так, что на моем теле встал каждый волос от паники, как в ту секунду, когда я впервые увидела перед собой настоящих белых медведей, зная, что от них не будет спасения.

— С каких это пор он стал твоим братом? Не глупи! Что ты знаешь о нем, кроме того, что он родственник Севера? Ты знаешь его всего пару месяцев! — не унималась Луна, говоря настойчиво и резко, чем явно злила Лютого лишь еще сильнее, совершенно не боясь этого.

— Нефрит бился с нами бок о бок против своего народа! Он не предаст Севера и нашу семью!

Я медленно моргнула, чувствуя, как судорожно и истерично закоптилось мое сердце, а тошнота стала подниматься из недр тела, словно какой-то ядовитый источник вышел из берегов.

— Ты не знаешь его побуждений! В конце-концов он сын предателя!

Лютый ударил кулаками по льду с такой силой, что над нашими головами что-то хрустнуло и словно вековые льды застонали в унисон с моей душой…и душой Лютого, которая боролась и не хотела принимать этих слов.

— Ты понимаешь, что говоришь, черт побери?! Ты обвиняешь моего брата в предательстве!!!

Теперь крик Лютого услышали все, на секунду замерев и ринувшись вперед, вот только Север махнул рукой, оставляя всех на своих местах, но в ту же секунду оказавшись рядом с Лютым.

— Брат, что происходит?…

Лютый даже ответить не мог.

Зверь оживал в нем, отдавая тело инстинктам, когда его зрачок сначала ахнул и раскрылся, почти затмевая собой голубую яркую радужку, а потом сделался таким узким и маленьким, что стал почти незаметным, меняя дыхание на звериное — глубокий протяжный выдох и два резких выдоха.

Руки Севера обвили меня, убирая за свою широченную огромную спину, откуда я, не дыша и начиная паниковать все больше с каждой секундой, выглядывала на своего мужа, который был на грани потери контроля над собой.

— О чем ты говоришь, Луна?…

— Хоть ты меня послушай, — прозвучал снова твердый голос смелой девушки, — вы опросили совершенно всех в поисках отравителя — наш род, всех Кадьяков, всех жителей дома, даже тебя, черт возьми…кроме самого Нефрита. Кроме того, как так искусно может формулировать вопросы, не оставляя без внимания ничего. Ты не думаешь, что тот, кто умеет обличать ложь в любой форме, может эту ложь так же искусно скрыть? Скажи мне, как он остался целым и невредимым несколько десятков лет, когда отец отправил за ним палачей? Почему его не мог найти отец и твой род, а вы все искренне считали его погибшим? Не думаешь, что Нефриту есть, что скрывать?…

Север не мог ничего ответить, окаменев и застыв, словно лед, и лишь мышцы на его спине напрягались и перекатывались под кожей, словно его боль и паника пытались вырваться на свободу, но не могли.

Север не мог ничего ответить, окаменев и застыв, словно лед, и лишь мышцы на его спине напрягались и перекатывались под кожей, словно его боль и паника пытались вырваться на свободу, но не могли.

— Какой ему резон травить Злату именно здесь? Он вполне мог сделать это дома, если бы захотел, — голос Севера прозвучал так, словно что-то внутри него в эту секунду умерло.

— …а может его целью была на Злата?…

— Сейчас же прекратите этот бред! — пророкотал Янтарь за нашими спинами и его широкие ладони опустились на плечо Севера и Лютого, который боролся со своим зверем, продолжая дышать тяжело и порывисто, — Вы знаете, что это дело легко исправить! Просто поговорите с Нефритом и все! Едем домой, братья… давайте.

Покончим с этой глупостью раз и навсегда!..