Made in France

1 "Новый день, новые пакости" (Клод Мюло, 1981)

Вторник 20 апреля, 7.00 — улица Муфтар

Каждое утро Феликса (тридцать три года, семьдесят килограммов, один метр семьдесят шесть сантиметров экзистенциальных страхов) будил запах. Ровно в семь утра кот Красуцкий (десять лет, десять килограммов, пятьдесят сантиметров ожиревшей лени) не без труда запрыгивал на кровать, в которой спали его домашние люди, и начинал прохаживаться под носом у раздатчика сухого корма Феликса, обдавая его своим смрадным дыханием. Приятного мало, кто спорит, зато экономишь на будильнике. К тому же это служило напоминанием о том, что настоящая жизнь, та, что вступает в свои права, стоит вылезти из-под одеяла, — это вам не игры на лужайке.

Феликс не любил перемен. Вставать с постели ему было так же трудно, как в нее ложиться. Сон всегда страшил его: взять и вот так на долгие часы погрузиться в небытие… Странно, как все остальные ухитряются считать это вполне естественным? Но самое отвратительное — это то, что если ты вдруг не проснешься, то даже не узнаешь, что умер. Одна эта мысль лишала Феликса сна.

Второй преследовавший его страх заключался в том, что во сне можно потерять память. Проснешься утром — и ничего не помнишь, как будто за ночь кто-то стер все твои воспоминания. Поэтому каждый вечер он вносил в блокнот, где были отмечены все вехи его жизни, новые данные, и клал блокнот на ночной столик. Чтобы вспомнить. В случае чего.

Тебя зовут Феликс Зак. Ты живешь в Париже в начале XXI века. Ты только что проснулся, разбуженный жирным четвероногим мерзавцем, имеющим некоторое сходство скотом. Твоя первая утренняя обязанность, превалирующая над любыми другими, состоит в том, чтобы насыпать ему экологически чистого сухого корма на основе натурального лосося (стоит в шкафу под кухонной раковиной). Поторопись, не то он начнет царапаться.

"У меня и зубы есть!" — мяукнул Красуцкий, и в воздухе повисло зловонное облачко. Феликс зажег ночник, оборудованный энергосберегающей лампой, присел на краешек табуретки, изготовленной из переработанного картона, и натянул правую тапочку — левую уносил в пасти шествовавший к кухне Красуцкий. И тут одеяло из бамбукового волокна рыкнуло человеческим голосом: "Свет!"

Человека, который лежит в постели справа от тебя, зовут Софи. Уменьшительное — Созо. Вы сожительствуете последние три года, потому что вы против брака (в основном она, у тебя на этот счет нет особого мнения). Она преподает химию и биологию в коллеже для трудных подростков, мало того, ей это нравится (ты называешь ее Созо-мазо). Помешана на Убеждена в пользе экологии и борется за лучший мир в рядах ассоциации "В жопу ГМО". Ненавидит, когда ты оставляешь включенным свет, пока ТЫ кормишь ЕЕ кота (розового цвета крокеты в пакете под кухонной раковиной). Скорее выключи, не то она начнет царапаться.

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/ПАРК — УЛИЦА. НОЧЬ

Общий план дома престарелых "Приют Святого Луки". На дворе — непроглядная тьма; в небе сверкают молнии, вспышками освещая обветшалое мрачное здание. Несколько освещенных окон складываются в рисунок, напоминающий искривленное злобой лицо. Раскат грома.

Голос за кадром. (Тембр бархатный, интонации рекламного ролика.) Добро пожаловать в "Приют святого Луки" — дом престарелых для актеров. Прекрасная усадьба (крупным планом — полуосыпавшаяся черепица; вспышка молнии), зеленый оазис (крупным планом — грязное болотце, в котором плавает автомобильная покрышка; вспышка молнии) — те, кто будил наши мечты с киноэкрана или театральных подмостков, проживают в этих изысканных декорациях, пользуясь вполне заслуженным отдыхом (вспышка молнии и раскат грома). В тишине и покое (еще одна вспышка молнии и оглушительный раскат грома).

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/КОРИДОР — ИНТЕРЬЕР. НОЧЬ

В кадре — тускло освещенный коридор, по которому мелкими шажками торопливо идет, почти бежит, старушка в халате. Камера следует за ней. Старушка без конца оборачивается, на лице ее — неподдельный страх. Она прерывисто дышит и издает слабые крики, похожие на мышиный писк.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ (в той же тональности). Ах, до чего приятно пройтись уютными коридорами этого чудесного здания! (Крупным планом — лицо старушки с выпученными от ужаса глазами.) Все здесь устроено в полном соответствии с запросами самых взыскательных клиентов. (Крупным планом — ботинки преследователя.) Внимательный персонал, суперсовременное оборудование, индивидуальный подход. (Старушка падает на пол.) Если вы достигли пенсионного возраста, подумайте о "Приюте Святого Луки"! (Шаги преследователя звучат все ближе; старушка поднимает руку, словно пытаясь заслониться от удара.) Не пожалеете!

Крупным планом — рыдающая с подвываниями старушка. Вспышка молнии. Затемнение. Сильный грохот. Тишина.

На экране появляются титры.

Вторник 20 апреля, 7.05 — улица Муфтар Красуцкий довольно потряхивал жирным брюхом. Раздатчик корма только что насыпал ему в миску несколько килограммов крокетов, на которые котище набросился с жадностью голодного тигра. Пока зверюга работала челюстями, Феликс приступил к выполнению опасной операции по приготовлению завтрака для Софи.

Помни, что твоя Софи — отнюдь не жаворонок, и это еще мягко сказано. Самое разумное — оставаться вне пределов ее видимости до тех пор, пока она не выпьет вторую чашку сбалансированного кофе (если нужно срочно что-то ей передать, лучше набросать записку на бумаге, изготовленной из макулатуры).

Вы с Софи познакомились пять лет назад возле Пантеона. Оба пережили настоящий шок: ты пересекал улицу по пешеходному переходу, она сбила тебя автомобилем с электрическим двигателем. Сначала она каждый день навещала тебя в больнице, а потом перебралась в твою квартиру, чтобы помогать тебе, пока ты окончательно не поправишься, да так тут и осталась.

Иногда ты задаешься вопросом: может, она тебя любит? Или просто считает, что ты все еще не вполне здоров?..

В семь минут восьмого Красуцкий облизывался от удовольствия перед опустевшей миской и астматически хрипло мурчал в предвкушении скорого пробуждения уполномоченной по расчесыванию шерсти. Феликс немного расслабился — кажется, на сегодня пронесло. Не то что вчера, когда зверюга потребовала добавки, вонзив свои желтоватые когти в икру гуманоидного раба.

В тостере потихоньку обугливались ломтики цельнозернового хлеба с чилийской марью, а Феликс предавался мечтаниям. До сегодняшнего дня его существование складывалось не совсем так, как ему бы хотелось. Вечное ощущение отставания. Как будто еще при рождении он чуть-чуть опоздал и с тех пор все никак не мог наверстать упущенное время. Он достаточно близко подошел к своей цели, но… Приблизиться к цели и достичь ее — это не одно и то же.

Однако нынешнее утро отличалось от всех остальных, Феликс это нутром чуял. Через несколько часов у него состоится встреча, которая решительно изменит течение его жизни. И у него все пойдет по-другому.

Наконец-то.

У Софи масса достоинств. Самое главное из них, если верить твоей сестре Мари-Жо, заключается в том, что она тебя терпит (если ты забыл, кто такая твоя сестра, насладись этой короткой передышкой). Разумеется, порой у нее мелькают сомнения в твоей умственной полноценности, потому что ты киноман и в этом качестве проявляешь склонность путать кино с реальной действительностью. Но это не так уж страшно, тем более что ты к этому давно привык. Родители никогда не отрицали, что ты человек со странностями. Да и друзья тоже. И вообще большинство знакомых с тобой людей.

Иногда тебе кажется, что над этим стоит задуматься.

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/ОБЩИЙ ЗАЛ — ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ

Взлохмаченный журналист берет интервью у третьестепенного актера Фердинана Бика. Мужчины сидят за столом, на котором стоят чашки с травяным чаем, валяются фишки с буквами для игры "Эрудит", лежит половинка вставной челюсти и какой-то непонятного назначения предмет коричневого цвета. У них за спиной время от времени мелькают обитатели приюта, передвигающиеся ломаной походкой переваривающих пищу зомби, глядя в одну точку. Некоторые из них останавливаются возле стола и вмешиваются в чужую беседу, чтобы бросить: "Добрый день" или "Гртзрцы-ы". Другие кашляют, пускают слюни, издают крики либо поворачивают в сторону столовой, потому что до ужина остается меньше двух часов.

Журналист (восторженно). Месье Бик, спасибо, что позволили навестить вас в "Приюте Святого Луки", доме престарелых актеров кино и театра. Мы занимаемся расследованием слухов, согласно которым в последние месяцы из этого заведения бесследно исчезли три человека. Дирекция не дает ясного ответа на наши вопросы. Это правда, что вы живете в страхе?

Фердинан Бик (после долгого раздумья). Тому, кто, как я, всю жизнь снимался в ужастиках, страх неведом! Вот вы, молодой человек, видели, как я снес башку карлику-альбиносу в "Проклятых уик-эндах графа Зароффа"?

Журналист. Э-э… Что-то такое было…

Фердинан Бик. А в фильме "Жулик против невидимок"? Уж я там себя показал!

Журналист. Вы играли Жулика?

Фердинан Бик Нет, невидимку. Но несколько эпизодов!

Журналист. Извините, я не слишком большой знаток кино… Кстати, об исчезновениях. У вас есть своя версия происшедшего?

Фердинан Бик (собирается с мыслями.) Я много об этом думал. И вижу всего три возможности. Первая: этих людей похитили пришельцы с целью их изучения в тайных лабораториях на Луне.

Журналист (весь внимание).

Фердинан Бик. Вторая: наш приют построен на месте заброшенного индейского кладбища, а директор одержим духом Большого Сахема[2]. В подвале он устраивает черные мессы и приносит в жертву своих подопечных, теша гнусные прихоти местных богатеньких извращенцев.

Журналист (смотрит на часы). Вот как?

Фердинан Бик (напустив на себя загадочность). Согласно третьей гипотезе — и лично я склоняюсь именно к ней… Никто и не исчезал!

Журналист (заинтересованно). Что вы хотите этим сказать?

Фердинан Бик. Не исключено, что пропавшие уменьшились в размерах. Как в картине "Невероятно уменьшающийся человек". Они по-прежнему здесь, просто мы их не видим. Вот почему я всех прошу смотреть под ноги — как бы кого не растоптать.

Журналист (удрученно). Понимаю…

Фердинан Бик (радостно). Ага, значит, я вас убедил?

Журналист. Видите ли… Я вот тут подумал… А не может быть, что все эти исчезнувшие просто сбежали?

Фердинан Бик. Сбежали? (Начинает смеяться, сначала тихонько, затем все громче, пока хихиканье не переходит в хохот и на глазах не выступают слезы. Отсмеявшись.) О нет! Ерунда!

Вторник 20 апреля, 7.10 — улица Муфтар

По кухне поплыл цветочный с кислинкой аромат натуральной арабики с перуанских плоскогорий, и Феликс ушел в гостиную, потому что не любил кофе. Как и каждое утро, с чашкой какао в руках он направлялся проведать свою коллекцию. Она хранилась в идеальном порядке. Страсть к классификации оказывала на Феликса самое благоприятное воздействие; расставляя свои экспонаты строго по ранжиру, он словно бы вносил некое подобие стройности в окружающую действительность, всегда казавшуюся ему до ужаса хаотичной. Коллекция включала сотни видеокассет и DVD-дисков. Это была практически полная панорама того, что принято называть кинематографом "категории Б". Эротическая фантастика, спагетти-вестерны, французские комедии, низкобюджетные ужастики, итальянские джалло, постапокалиптические боевики… Бессчетное множество никому не ведомых шедевров, собиравших полные залы в дешевых киношках, полулегендарных "Миди-Минюи", "Колорадо" и прочих "Бради"…

Себя Феликс считал жрецом культа, храмом которому служила его видеотека. Однако ему не удавалось разделить это увлечение с Софи.

Как и с любым другим мало-мальски уравновешенным человеком.

По мнению сестры Mapu-Жо (которая желает тебе только добра), твое помешательство на кино свидетельствует о патологии, чем-то среднем между аутизмом и шизофренией (твоя сестра за словом в карман не лезет). Слишком позднее знакомство с сущностью, именуемой "женщина", неподражаемая посредственность в учебе, сознательное дистанцирование от понятия "труд" — все это, полагает она, закономерный результат твоей укоренившейся за последние двадцать лет привычки смотреть по три фильма в день. На твой взгляд, она ошибается и всему есть другое объяснение, только ты пока не знаешь какое.

В настоящий момент основным видом твоей деятельности является ведение в Интернете под именем Доктор Зет блога, посвященного кино категории Б. Ты рассказываешь об истории создания фильмов, составляешь их каталоги и поддерживаешь диалог с несколькими увлеченными киноманами, которые пишут тебе ободряющие комментарии (и которых твоя сестра называет "больными").

И последнее: ты живешь за счет Софи.

КиноБ-блог — Разглагольствования Доктора Зет Дорогие друЗья киноманы! Общий привет!

Раз уж сегодня вместо того, чтобы поискать себе подругу, вы решили отдаться утолению своей постыдной страсти в этом блоге, почему бы нам не заняться беспощадным самоанализом?

"О нет, только не это! Моя мать □, моя сестра □, все кому не лень □ □ мне уже плешь проели" (нужное отметить). Чувствую, как глубоко униженное существо внутри вас громко возмущается предложенной темой обсуждения. Но я — ваш друг и искренне хочу вам помочь. Прекрасно знаю, каково вам, когда окружающие смотрят на вас как на умственно отсталого подростка □, потенциального психопата □, и того и другого сразу □ (отметьте, не поленитесь, вам полегчает). А все почему? Потому что вы любите паршиво снятые фильмы и их героев — серийных убийц с руками по локоть в кетчупе, пластмассовых пришельцев и прочих Полей Пребуа[3].

Люди жестоки. Но есть способ посбивать с них спесь.

Итак, уставившись в глаза маловеру, начинайте говорить уверенным и громким голосом: "Кино категории Б — это революционный художественный опыт, до безобразия недооцененный". Пока собеседник в шоке и не успел рассмеяться вам в лицо, пользуйтесь моментом и развивайте доказательство: "Кино категории Б выбивает почву из-под ног зрителя, извращая само понятие киножанра. Трэшевые комедии — не смешные, а ужастики — не страшные. Мало того, ужастик зачастую вызывает хохот, а комедия в конце концов заставляет содрогнуться от ужаса самого непрошибаемого зрителя (вы чувствуете, что ваш собеседник в растерянности; очень хорошо, припугните его, пообещав показать фильм "Эмир предпочитает блондинок" с Полем Пребуа). Теперь вам остается только его добить: "Таким образом, обвинение в серости на самом деле маскирует страх мещанского ума, погрязшего в культурном конформизме, перед принципиально свободным искусством". Опаньки!

Ну вот, друЗья мои киноманы, теперь вам не надо стыдливо прятать глаза, глядясь в зеркало. Выше голову! Ступайте и несите в мир благую весть категории Б. Аминь.

Комментарии

Комментарий № 1 — Диджей Барон

че ты гонишь др 3? че за шняга про кыно я не понял ваще я тут ф первый расс!

Комментарий № 2 — Жоржетта-на-кухне

Добрый день! Я ищу рецепт яблочного пирога по-тибетски. Заранее благодарю.

Комментарий № 3 — Диджей Барон

те надо тыблок и ячьего масла, банка поцелуй меня ф тыблоко!

Комментарий № 4 — Godzilla34

Я хорошо знал Поля Пребуа. Мы познакомились на чемпионате мира по тяжелой атлетике. Он поднимал 150 кг в толчке. Ах, Пауло, Пауло! И зачем было так скрытничать?

Комментарий № 3 — Саманта

Hi! Мне звать Саманта. Do you want to enlarge your penis?

Вторник 20 апреля, 7.20 — улица Муфтар

Окидывая взглядом свою видеотеку, Феликс размышлял о предстоящей встрече. Всего несколько часов, и события могут принять самый серьезный оборот. Больше не надо будет оправдываться и выслушивать чужие нотации — он осуществит свою мечту. Кинопродюсер пообещал купить у него сценарий.

Исидор Будини. Именно ему нынче утром, в одиннадцать часов, Феликс должен показать свой шедевр под интригующим названием "Приют страха". История таинственного исчезновения людей из дома престарелых актеров. Она станет началом долгой и блистательной карьеры — в этом Феликс не сомневался. И на его лице, еще немного помятом со сна, расцвела глуповатая улыбка.

Но что такое счастье, как не зыбкая рябь на воде — во всяком случае, если верить хорошо осведомленным поэтам? И невинное движение лицевой мышцы Феликса замерло в кривой гримасе, когда на него внезапно обрушился истошный крик — нечто среднее между воплем заживо пожираемой бакалейщицы из "Возвращения помидоров-убийц" и душераздирающими стонами туристов из "Нашествия гигантских пиявок".

Крик шел из дальней комнаты, находившейся в конце коридора.

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/КОМНАТА СЮЗАННЫ — ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ

Черный экран.

За кадром звучит голос Сюзанны Борниоль.

Сюзанна Борниоль (кричит). А-а-а-а-а! Отпустите меня! Я звезда! Я снималась у Альфреда Хичкока!

На заднем плане — раскрытый в крике рот старой женщины. Крупным планом — искаженное ужасом лицо.

Голос ЗА кадром. Успокойтесь, мадам Борниоль.

Сюзанна. На помощь! Меня похищают инопланетяне!

В кадре ванная комната. Две санитарки хлопочут вокруг пациентки. Одна из них держит ее за запястья, вторая пытается раздеть.

Сюзанна (вопит). Насилуют!

Санитарка (мягко). Надо умыться. Уже утро. Мы просто хотим вам помочь.

Сюзанна (с подозрением). А почему она держит меня за руки? Если она не инопланетянка?

Санитарка (со вздохом). Чтобы не повторилось то, что было вчера.

Сюзанна. А что было вчера?

Санитарка (беззлобно). Вы меня ударили, мадам Борниоль.

Сюзанна (плаксиво). Да что вы? Но я же не нарочно! Я больше так не буду! Скажите ей, пусть меня отпустит, а то мне больно.

Санитарка (смягчаясь). Ну хорошо. Если вы пообещаете хорошо себя вести.

Сюзанна (через силу). Обещаю.

Санитарка выпускает запястья Сюзанны, которая немедленно размахивается и влепляет девушке звонкую пощечину.

Сюзанна (торжествующе). Ха-ха-ха! Получила, жирная корова? Будешь знать, как шляться к нам на Землю!

Вторник 20 апреля, 7.23 — улица Муфтар

Вопли, предвещающие конец света, повторились с новой силой. Феликс бросился в коридор, готовый схватиться с демоном, судя по всему, материализовавшимся в дальней комнате — как в "Магдалене и изгнании беса похоти", который он смотрел накануне вечером, пока Софи с кислым лицом проверяла тетради.

Около половины восьмого ты услышишь крик животного, с которого заживо сдирают шкуру. Не бойся, это всего лишь Зоя — твой крест твоя дочь. Ей сейчас год, и она очень похожа на свою мать, во всяком случае, по утрам. Твоя миссия состоит в том, чтобы пойти и сменить ей памперс, пока у тебя не лопнули барабанные перепонки (беруши лежат на полочке в ванной), а потом дать ей бутылочку с молоком и проследить, чтобы она не свинтила крышку и не залила молоком свою кровать (ее любимое занятие).

Удачи тебе!

Не успел Феликс переступить порог комнаты, как крики стихли. Он сразу понял, что что-то не так. Зажег боливийскую лампу из папье-маше, приблизился к детской кроватке ручной работы, изготовленной камерунскими пигмеями, и от удивления разинул рот. Посреди кровати лежал полный под завязку памперс из не отбеленной хлором переработанной целлюлозы.

Зои внутри памперса не было.

Зоя — неуправляемый монстр шаловливый ребенок. Еще во время беременности Софи поражалась ее патологической — гиперактивности исключительной подвижности, несмотря на ежедневное прослушивание диска "Гармония зародыша", в основу композиции которого легли звуки флейты Пана и чириканье воробьев. Оставим в стороне банальное избиение ногами и цирковые кульбиты с переворачиванием вверх тормашками; Зоя придумала кое-что пооригинальнее. Она взяла привычку щекотать кончиками пальцев стенки материнской утробы. Иначе говоря, она беспрестанно щекотала мать изнутри. Достойный вариант китайской пытки.

Но подлинный кошмар наступил, когда она совершила важное открытие — наличие у себя множества отверстий. Заглатывание пустышек, исследование носовых каналов с помощью арахиса и ректальное измерение температуры посредством телевизионного пульта стали ее постоянными развлечениями. Медики из отделения "неотложки" больницы Брока повесили у себя в ординаторской ее портрет с надписью "Особо стойкий микроб". Обладая незаурядным чувством юмора, они подарили вам к Рождеству карту постоянного посетителя.

Надо ли уточнять, что ваша семья внесена в черные списки всех приходящих нянек, практикующих в радиусе пятидесяти километров?

КиноБ-блог — Тематическая подборка Доктора Зет

Детки-конфетки

"Дочь Дракулы" (Хесус Франко, 1972).

"Дочь Франкенштейна" (Мел Уэллис, 1971).

"Дочь Джека Потрошителя" (Питер Сэсди, 1971).

"Дочь доктора Джекила" (Эдгар Дж. Ульмер, 1957).

В проекте: "Дочь Феликса и Созо".

Вторник 20 апреля, 7.24 — улица Муфтар

Но где же Зоя? Наверное, решил Феликс, дочка еще немного продвинулась вперед на пути обретения самостоятельности. Пункт а: научилась освобождаться от памперса; пункт б: освоила технику вылезания из-за прутьев кроватки. Скорее всего, до полного овладения искусством открывания двери пройдет еще несколько дней, следовательно, она где-то здесь, в комнате. Но где?

В обитом тканью гондурасском железном сундуке для игрушек ее не оказалось. В одежном шкафу из шерсти непальского яка — тоже. Феликса все сильнее начинала беспокоить царящая в детской тишина. В мозгу у него проносились кадры из фильма "Ужас кровавого зверя", в котором новорожденный отпрыск Дракулы, оставленный в детской комнате, вооружается соломинкой для коктейля и выпивает кровь у находящихся здесь же малышей. Его неудержимо тянуло посмотреть на потолок, но он глушил в себе это желание, чтобы не выглядеть идиотом в собственных глазах. Не мог же он допустить, что Зоя разгуливает по потолку наподобие новоявленной Спайдервумен. Нет, он предпочитал пребывать в заблуждении, что его дочь лишена бесовских способностей.

И тут вдруг у него над головой раздался странный шум.

Он посмотрел на потолок.

Отрывок из сценария "Приют страха" ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/КОМНАТА 69 — ИНТЕРЬЕР. НОЧЬ

Скудно освещенная комната. Два пациента "Приюта" сидят перед телевизором. Это Шарль и Мадлен Дефланель, ста двух и ста пяти лет соответственно. Над телевизором висит распятие и несколько картинок религиозного содержания. Слышны звуки, напоминающие ворчанье, кошачий мяв и хлюпанье прочищаемой вантузом раковины. Шарль и Мадлен держатся за руки, вид у обоих сосредоточенный. Они смотрят порнографический фильм и сосут леденцы.

Мадлен. Ты в курсе, что сегодня утром приходил журналист? Интересовался пропавшими. Одетта Флонфлон сказала, что, по ее мнению, здесь орудует сумасшедший киноман, который похищает актеров и делает из них чучела для личного музея.

Шарль (восхищенно). Ну и выдумщица!

Мадлен. Кто? Одетта?

Шарль (тыча пальцем в экран телевизора). Да нет, блондиночка! Видишь, у них "сандвич" — она и два негра? Нет, ну что вытворяют! Тебе это ничего не напоминает? А ведь и я так умел. Помнишь "Осмотрите меня, доктор"? В каком это было году? В двадцать седьмом или в двадцать восьмом… Я с тобой такие же штуки проделывал. Да, сегодня уже не получится…

Мадлен (задумчиво). Как сказать… Может, использовать твои ходунки вместо рычага? (После паузы.) Слушай, Шарль, как ты думаешь, им было больно?

Шарль. Ну, знаешь, с таким поленом это все-таки не шуточки.

Мадлен. Да я не про фильм! Я про трех покинувших нас товарищей!

Шарль (раздраженно). Не бери в голову. Лучше кино смотри. (С интересом вглядываясь в происходящее на экране.) Да, в наше время не было всех этих фиговин из пластика. Помнишь, как снимали "Марго — покорную служанку"? Ведь чем работали? Ручкой от метлы! Шершавой ручкой от метлы!

Мадлен. Ну и что? Зато было естественнее.

Шарль (расстегивает брюки). Кажется, виагра начинает действовать. Давай, раздевайся скорей. Шевелись, шевелись, время-то идет!

Мадлен (хмуря брови). Ну конечно! Опять собираешься меня прокатить? А предварительные ласки?

Шарль (хватаясь за костыли). Да не волнуйся! Получишь свое после того. Не сомневайся, ты у меня к потолку взлетишь!

Вторник 20 апреля, 7.25 — улица Муфтар

Феликс стоял вперив взгляд в потолок и клял себя последними словами.

Разумеется, на потолке никого не было. Или все же?.. Феликс повернул голову. Он явственно расслышал какой-то шум. В стоящей на шкафу коробке с игрушками что-то шуршало, точь-в-точь как в "Клоунах-убийцах из космоса" — одном из редких филь-мов, осмелившихся нарушить табу на показ коулрофобии — боязни клоунов, гнездящейся в сердцах огромного количества взрослых, с детства травмированных Ашилем Заваттой и другими представителями сего племени. Впрочем, вернемся к Феликсу.

Он вскарабкался на стул, вытянул вперед дрожащую руку — поиск рационального объяснения тому, как Зоя ухитрилась забраться туда, проникнуть куда у нее не было решительно никакой возможности, он оставил на потом — и просунул ее в картонную коробку. Поводив ею туда-сюда, он нашарил ногу, покрепче ухватил ее и услышал вскрик: "Мама!" В следующий миг по руке у него заструилась какая-то жидкость.

Феликс проснулся всего двадцать пять минут назад, но уже корил себя за совершенную ошибку. Опять он наступил на те же грабли! "А кто не ошибается?!" — попытался он самооправдаться, но тут понял, что выбрал для философских размышлений неподходящий момент. Ибо в комнату только что в сопровождении Красуцкого (ой!) вошла Софи и недовольным голосом поинтересовалась, что это здесь за грохот (ой-ой-ой!). На руках она держала Зою (па-азвольте?!).

— Где она была? — удивился Феликс. — Я ее везде ищу.

— На шкафу? — сардонически усмехнулась Софи.

— Да нет, но…

— Ну, разумеется, где же еще искать ребенка, как не на шкафу? Она регулярно туда наведывается, цепляясь когтями за древесину.

— Да я…

— Мутанточка моя ненаглядная, поздоровайся с папочкой, помаши ему третьей ручкой!

— Ну ладно, хватит. Правда, где она была?

— За дверным косяком. Ты ее притиснул дверью, когда входил.

— Ну ничего себе!

— Вот именно. Все, пошли завтракать, — отрубила Софи. — И положи на место то, что взял. Видок у тебя с ней…

Софи развернулась и ушла, унося на руках весело лопочущую Зою. За ними, нагло ухмыляясь, прошествовал Красуцкий. Феликс вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Вот, стоит как дурак на стуле и дышит зловонными испарениями детской. Тогда он крепко сжал ее в руках.

Это была экологически чистая Поппи — кукла, умеющая говорить "мама" и делать пи-пи.

Ты всегда болезненно переживал унижение. Бывают люди веселые, бывают грустные — для тебя доминирующим чувством всегда был стыд. "Плохая карма, — говорит твоя сестра. — Наверное, в прошлой жизни ты совершил немало подлостей". Подростком ты так часто краснел, что окружающие думали, будто ты подвержен аллергии. "Зато прыщей почти не видно", — утешала тебя сестра.

Сестра полагает, что твое увлечение низкопробным кинематографом объясняется природной предрасположенностью ко всякого рода нелепостям. Тебе нравится смотреть дрянное кино потому, что оно дает тебе возможность подняться над самим собой, поверить в то, что ты лучше, чем есть на самом деле, одним словом, въехать в рай на чужом горбу.

К счастью, ты знаешь, что она заблуждается. Иначе это было бы совсем уж невыносимо.

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/ОБЩИЙ ЗАЛ — ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ

Пациенты занимаются кто чем: играют в настольные игры, ловят ртом мух, ковыряют в носу. Они выглядят немного заторможенными, потому что в честь дня святого Луки, покровителя артистов, к обеду каждому подали по полстаканчика розового вина. В центре комнаты стоит аквариум, в который Фердинан Бик запустил руку по плечо. В сопровождении побитой санитарки входит Сюзанна Борниоль.

Санитарка (материнским тоном). Ну вот, мадам Борниоль. Присаживайтесь к столу мадемуазель Шамину.

Сюзанна (возмущенно). С этой коротышкой? Да ни за что! У нее каша вместо мозгов!

Маринетта Шамину никак не реагирует на это замечание. В руке она держит фрагмент головоломки, словно протягивая картонный квадратик невидимому собеседнику. Она действительно очень маленького роста и сидит на трех подложенных снизу подушках. Лицо в морщинах.

Санитарка (поворачиваясь к Фердинану Бику). Месье Бик, вам помочь? Выньте руку из аквариума!

Фердинан (возбужденно). Я знаю, куда подевались пропавшие! Я узнал глаза своего друга Эме Фрикотена. Он превратился в рыбу-клоуна!

Санитарка. Ну конечно, месье Бик. Должна вам сказать, что сегодняшнее розовое за обедом было для вас последним. Мадам Борниоль, будет лучше, если вы присядете.

Сюзанна. Я отказываюсь сидеть рядом с этой гарпией. Она чуть не украла у меня роль в фильме Альфреда Хичкока!

Санитарка. С тех пор прошло пятьдесят лет. И вообще, какая разница? Хичкок все равно вырезал вашу роль при монтаже. Вот, соберите вместе головоломку и помиритесь. Мадемуазель Шамину очень милая дама.

Сюзанна. Овощи все милые. Но это не значит, что я должна идти в огород и беседовать с кабачками.

Санитарка (уходя). Ну хорошо, отдыхайте.

Сюзанна. (Бормочет себе под нос). Ага, прям щас. Поищи дураков в другом месте. (Смотрит на соседку, которая по-прежнему сжимает в пальцах деталь головоломки.) Ну, как дела, подружка? Новые нейроны отросли? (После паузы; мадемуазель Шамину все так же смотрит перед собой пустым взглядом.) Да, видать, у тебя в башке свой пазл. А что там у нас в нижнем этаже? (Наклоняется под стол.) Ой, да нас сегодня без подгузника выпустили! (Оглядывается вокруг, затем берет стакан с водой и опрокидывает между ног мадемуазель Шамину. Возвращает стакан на стол и машет рукой появившейся санитарке.) Сестра! Тут у нас несчастный случай! (Сквозь зубы.) Кабачкам место в огороде!

Вторник 20 апреля, 7.35 — улица Муфтар

Софи намазывала на ломтик цельнозернового полбяного хлеба джем из гуайявы и листала последний номер журнала "Красота и биосовместимость". Зоя пила из детской бутылочки молоко из очищенной сои. Феликс метался от стены к стене.

— Прекрати мельтешить перед глазами! — сказала Софи.

— Уже сажусь, — отозвался Феликс и остался стоять. — Да, кстати… Ты прочитала мой сценарий?

Над ними пролетел тихий ангел.

— Я его просмотрела, — ответила Софи. — Ты же мне его дал только вчера вечером.

— Ну и что ты о нем думаешь?

Над ними промчалось небольшое войско тихих ангелов.

— Слушай, тут такой интересный тест. Как раз для двоих. — Софи ткнула пальцем в журнал. — "Подсчитайте эротический углеродный баланс вашей пары". По-моему, очень неглупо.

— Значит, тебе не понравилось то, что я написал? — простонал Феликс. Лицо его искривила гримаса, имеющая весьма отдаленное отношение к эротике.

К манифестации присоединилось несколько архангелов.

— Ну почему, понравилось… — протянула Софи. — Но, согласись, выглядит немного… э-э… отталкивающе. Старик со старухой смотрят порнушку… Еще одна старуха издевается над своей соседкой…

— Ну и что? Зато оригинально! Ведь никто еще до такого не додумался!

— Именно. А ты не задавался вопросом — почему?

— Какабаба! — сказала Зоя и содрала с себя слюнявчик.

— И потом, я не поняла, где все это происходит. Какой-то дом престарелых актеров… Неужели такие на самом деле существуют?

— Разумеется, существуют. В них принимают актеров, всю жизнь проработавших в кино или в театре, но не сделавших карьеры. Тех, кто снимался в эпизодах, в крошечных ролях.

— Н-да… Не слишком-то впечатляет.

— Какабуба! — подтвердила Зоя и принялась отвинчивать крышку с бутылки.

— Мне больше нравилось то, над чем ты работал в последнее время.

— Сценарий для фантастического фильма? Про шестерых близнецов, которые решили себя клонировать, чтобы составить футбольную команду?

— Ой, нет, про этот я даже не знала… Я имела в виду детектив, в котором сыщик сидит на таблетках и не может довести до конца расследование, потому что спит по двадцать часов в сутки.

— Ах, этот? Он не закончен. Я его пока отложил.

— У тебя все сценарии незаконченные.

— Да, но этот-то я дописал!

— Какабиба? — не поверила Зоя и подняла бутылку над головой.

— И потом, концовка… Тебе не кажется, что она не очень? — спросила Софи.

— Почему? Что тебя не устраивает?

— Да нет, ничего. Ладно, не обращай внимания.

— Ну уж нет, так не пойдет! Ты должна мне сказать хоть что-то!

— Пожалуйста. Твоя очередь мыть Зою. Она вылила на себя все молоко.

Ты достиг немалого мастерства в сочинении первых эпизодов киносценариев. Но потом работа у тебя стопорится. Ты даже ходил на консультацию к психоаналитику в надежде, что он поможет тебе понять, в чем тут дело. Не страдаешь ли ты преждевременной эякуляцией, поинтересовался он. Ты ответил, что не видишь, какая тут связь. Тогда он покачал головой, а в карте написал: "Стыд. прежд. эяк.".

Кто только ни пытался давать тебе ценные рекомендации! Софи предлагала походить на курсы литературного творчества, сестра велела заняться спортом, а мать посоветовала бросить эти глупости.

Но на сей раз ты своего добьешься — в этом нет никаких сомнений.

Зоя царственно восседала в детской ванночке. Пока папа мыл ей голову, она развивала психомоторику методом тактильного ознакомления с понятиями содержимого и содержащего. Иными словами, пластмассовым стаканчиком выплескивала воду из ванночки.

— Нет, Зоя, — вмешалась Софи. — Нельзя зря расходовать воду. Это бесценный дар, преподнесенный нам матерью-природой.

— Какадода! — не стала спорить Зоя и окатила папочку с ног до головы.

— Слушай, что там все-таки не так с концовкой моего сценария? — отфыркиваясь, спросил Феликс.

— Даже не знаю, как сказать… Странная у тебя концовка. У убийцы нет никаких мотивов. Непонятно, с чего вдруг он начинает мочить стариков?

— Ну, это чиновник, который очень дорожит государственной службой. Когда он узнает, что правительство решило приватизировать дома престарелых, он слетает с катушек.

— Феликс, ты это серьезно?

— Он думает, что если перебьет всех стариков, то спасет социальную сферу.

— Какафефу? — переспросила Зоя.

— Социальную сферу… Нет, выглядит совершенно неправдоподобно.

— Это политическая подоплека фильма! — попытался защитить свое детище Феликс. — Это его социальный подтекст!

— А другого ничего нельзя придумать?

Как сторонник невербальной коммуникации, Феликс вгрызся в туалетную рукавичку из стопроцентно натурального волокна.

— Ладно, спрошу у продюсера, что он об этом думает, — выплюнув пару ниток, согласился он.

— Ну, смотри, тебе решать. Да, и вот еще что. А почему ты дал убийце имя Эмиль Гаригет? Разве не так звали того малоизвестного актера, с которым ты встречался?

— Да, именно так. Вчера я узнал, что он умер. И мне захотелось передать ему привет. Бедняга Эмиль..

— А все ты виноват! — засмеялась Софи. — Про него лет шестьдесят никто не вспоминал. А тут вдруг знакомится со своим единственным почитателем, и — бац! Готов! Видно, переволновался.

— Как ты можешь так говорить? Я сегодня, между прочим, почтил его память в блоге, и знаешь, сколько получил комментариев?

— Могу себе представить!

КиноБ-блог — РаЗмышления Доктора Зет ДруЗья мои киноманы, привет вам всем!

Раз уж сегодня вы решили сидеть и тупо пялиться в мою писанину вместо того, чтобы трудиться над возрождением Франции, может, воздадим должное памяти Эмиля Гаригета, скончавшегося вчера в полной безвестности?

Кого-кого? — спросите вы. Так и вижу, с каким недоумением вы задаете этот вопрос. Какого там еще никому не ведомого гения нарыл на кинопомойке наш славный Доктор Зет? Да, Эмиль Гаригет ни разу не удостоился чести быть включенным ни в одну киноэнциклопедию. Но, несмотря на это, его судьба, напрямую связанная с седьмым искусством, уникальна. Всегда снимавшийся в маске либо в гриме, он — единственный в мире актер, лица которого не видел ни один зритель. Боец в камуфляже в комическом боевике "Солдат Дюрок, сегодня твой день", самец гориллы в фильме из жизни джунглей "Тарзана и дикарская любовь", заросший бородой партизан в спагетти-вестерне "Сартана, если тебе мешает левая рука, отруби ее!"… Более ста фильмов — и ни одного эпизода с открытым лицом!

Проклятие преследовало его по пятам, пока судьба не нанесла ему роковой удар, после которого он окончательно порвал с кино. Однажды зимним вечером 1974 года ему позвонил режиссер Жан-Пьер Моки и сообщил про эротический фильм, снятый им под псевдонимом Серж Бетман. Это были "Золотые яйца" (о том, что такой фильм существовал, он рассказал в своих мемуарах, опубликованных в 2001 году под заголовком "Муки Моки"). Эмиль с нетерпением ждал выхода фильма на экран, потому что он сыграл в нем главную роль. А главное, там он впервые показал зрителю свое подлинное лицо, снявшись не только без грима, но даже без костюма, или, как принято говорить, в костюме Адама. Ну наконец-то!

Но Моки звонил не просто так. Он рассказал ужасную новость. Одна из актрис, появляющаяся в кадре обнаженной, вышла замуж за богатого промышленника. И тот, выложив кучу денег, выкупил у продюсера негативы фильма. После чего сразу же их уничтожил.

Эмиля новость сразила наповал. Он бросил актерскую карьеру и поступил киномехаником в "Бради" — знаменитый дешевый кинотеатр на Страсбургском бульваре, который — о, жестокая ирония судьбы! — в 1998 году приобрел в собственность Жан-Пьер Моки.

Вот какую удивительную историю удалось узнать вашему Доктору Зет в несколько последних недель из волнующих встреч с Эмилем, прерванных его внезапной кончиной, случившейся вчера утром.

Эмиль был своим в этом блоге и часто оставлял здесь свои компетентные комментарии под ником Джон Брайеди — американизированной версией имени владельца и названия кинотеатра, где он работал. Так давайте же помянем добрым словом человека-невидимку французского кинематографа.

Моего друга Эмиля Гаригета.

Комментарии

Комментарий № 1 — Диджей Барон

У-ю-ю-ю-ю! ну прям щас заплачу! че сырость разводишь, др 3, делать больше не фига?

Комментарий № 2 — Godzilla34

Я хорошо знал Эмиля Гаригета. Мы познакомились в детском саду. Правда, с тех пор мы больше не виделись, но его смерть меня просто потрясла. Проклятая старуха с косой, остановишь ли ты когда-нибудь свою гнусную жатву?

Комментарий № 3 — Жоржетта-на-кухне

Добрый день! Я ищу рецепт ростбифа по-конголезски. Заранее благодарю.

Комментарий № 4 — Диджей Барон

надыбай конголезскую буренку, бапка.

Комментарий № 3 — Саманта

Привет! Мне звать Саманта 22 год и я чувствовать очень одиноко вечер после фотосессия топ модель. Тебе хотеть меня звонить? (and enlarge your penis?)

Вторник 20 апреля, 9.00 — улица Муфтар

Феликс собирался уходить. Словно Одиссей, покидающий Итаку, он влажным взором смотрел на свою Пенелопу. Хитроумный герой уже поднял парус, устремляясь навстречу судьбе. И в точности как у победителя киклопа, у него скрутило живот (хотя Гомер об этом особенно не распространяется). Заплыв Феликса по бурным водам кинематографа должен был стартовать в одиннадцать ноль-ноль, в кабинете продюсера Исидора Будини.

— Он хотя бы величина, этот твой Будини? — спросила Пенелопа.

— Я о нем мало что знаю. Он очень торопился, когда мы говорили по телефону. Просто назначил встречу, и все.

— А где расположена его контора?

— Э-э… В Рюнжи.

— Рюнжи? В первый раз слышу, чтобы там обитали киношники!

— Да какая разница? Ты помнишь его объявление в "Либерасьон"? Там было ясно сказано: "Продюсер ищет автора сценария для фильма ужасов". Значит, ему нужен именно я!

— Ну-ну.

— Вместе мы воскресим традицию популярного кино в субботний вечер!

— Ничего не имею против Воскресения. Но пока надо разобраться с последствиями Потопа. Успеешь до ухода прибраться в ванной?

— Какабана! — поддержала мать Зоя.

— Мне нельзя опаздывать! Это решающий день в моей жизни!

— Ну ладно, ладно. Беги! Локальный апокалипсис ликвидирую сама.

Уф! Феликс оседлал скутер и еще раз проверил сумку, в которой лежали два экземпляра сценария. Нацепил шлем. В этой сумке, повторял он себе, все его мечты, — и он был совершенно прав. Он тронул с места, размышляя о том, что отныне его жизнь круто изменится, — и в этом тоже он был прав. Напевая себе под нос, он проскочил на красный свет, убежденный, что все складывается как нельзя лучше.

Но вот на этот счет он заблуждался. Жестоко заблуждался.

И не только потому, что в десяти метрах от светофора стояли жандармы.

А в это время в Кнокке-ле-Зут[4]…

Г-н Юбер С., человек тонкого вкуса и глубочайшей культуры, с удобством устроился в кресле. Он очень любил, усевшись вот так вечерком, налить себе рюмочку коньяку и ринуться исследовать бесконечные просторы литературы. Не зря г-н Юбер С. всегда говорил: "Вечер за книгой — горести мимо".

Сегодня он намеревался погрузиться в чтение романа, подаренного одним из приятелей. Имя автора ничего ему не говорило, название звучало странно, но вроде бы книженция была из разряда развлекательных. А г-н Юбер С. не уставал повторять: "Веселье и смех — здоровье для всех".

Г-н Юбер С. нацепил очки и раскрыл "Серию Зет" Жан-Марселя Эрра, выпущенную издательством "Бюше-Шастель".

Мы приветствуем его и желаем приятного чтения.

2 "Звоночек" (Уильям Касл, 1959)

Вторник 20 апреля, 11.03 — Рюнжи

В числе недостатков Феликса, благодаря которым средний читатель легко может узнать в нем себя, особенно выделялся один: исключительно ярко выраженный топографический кретинизм. Этот дефект заставил его выработать собственную технику компенсации, основанную на древней китайской пословице, обнаруженной на конфетном фантике: "Если ищешь и не находишь, брось искать — само найдется". Он проверил: достаточно выехать с хорошим запасом времени, настроиться на позитивный лад и не забыть запасную канистру с бензином, и прием срабатывает.

Феликс сполна насладился неожиданными прелестями городка Рюнжи, два с половиной раза объехав его вдоль и поперек, пока закон вероятности не позволил ему наткнуться на нужный адрес. Ему открылся промышленного вида ангар, выкрашенный в грязновато-охряный цвет, своими нежными переливами заметно оживлявший авеню Кросфельд-Жакоб. Он удивился и еще раз взглянул в бумажку с адресом. Никакой ошибки, это здесь. Над входом красовалась аляповатая вывеска с надписью "ООО "МясКо", составленная из стилизованных сосисок, отбивных и куриных крылышек. Сверху над всеми этими роскошествами нависала свиная голова, косящая глазами в красных прожилках.

— Брзззкритшбрзззкри-и-и-и? — поинтересовался голос из домофона, на кнопку которого Феликс надавил левым указательным пальцем.

— Добрый день! Меня зовут Феликс Зак. У меня встреча с месье Будини.

— Гррршритгррррбрррззззз! — обрадовался домофон.

— Большое спасибо. Вы не могли бы открыть мне дверь?

— Бррзз! Брззз!

— И вам так же.

Уже с порога на Феликса повеяло едва уловимым ароматом тухлятины, перебиваемым больничными запахами дезинфекции (с легкой примесью лаванды). За его спиной со скрежетом закрылась дверь, словно умоляя его передумать и вернуться назад. Перед ним мигали мертвым светом неоновые лампы, словно предупреждая: ни шагу вперед. Но Феликс слушал только голос муз. Прижав к груди сценарий, он двинулся по скользкому линолеуму вдоль белых стен, приговаривая про себя: "Ну и обстановочка. Прям как в морге".

Но главный сюрприз поджидал его чуть дальше, когда он наткнулся на них.

На трупы. Очень много трупов.

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/КОМНАТА 69 — ИНТЕРЬЕР. НОЧЬ

Шарль и Мадлен Дефланель лежат в постели. У них над головами на стене висит афиша нашумевшего в 1920-х годах озорного фильма под названием "Замочные скважины": усатый конюх Шарль с упоением хлещет кнутом высоко задравшую пышные юбки Мадлен. Вдруг раздается неясный шум. Мадлен зажигает ночник, опускает руку в стакан с водой и достает свой зубной протез.

Мадлен (шепотом). Шарль! Проснись!

Шарль (подскакивает в постели). Что случилось? Ты что, хочешь еще? Ну, знаешь, мне все-таки уже не восемнадцать лет!

Мадлен. Тсс! Ничего я не хочу. Ты слышал?

Шарль (безуспешно пытается повернуться в сторону жены). Нет.

Мадлен. В коридоре какой-то шум.

Шарль (безуспешно пытается сесть в постели). Да это аббат Сен-Фре гоняет бесов. Он каждую ночь кропит стены святой водой.

Мадлен. Нет, он раньше прошел. Мне кажется, что это…

Шарль, (безуспешно пытается поднять руку). Кто?

Мадлен. Сам знаешь! Слушай, слушай! Кто-то вошел в комнату Маринетты Шамину.

Шарль (оставив всякие попытки). Тем лучше для нее! Давно пора. Кстати, а не сыграть ли нам сцену с наручниками из "Господин звонит в дверь"? Ты как?

Мадлен. У нас нет наручников.

Шарль. Можно взять твои эластичные чулки от варикоза.

Мадлен (возбуждаясь). Ах ты, шалунишка.

Вторник 20 апреля, 11.10 — Рюнжи

Феликс стучал зубами от холода в помещении, увешанном морожеными говяжьими тушами, когда две из них раздвинулись, пропуская мужчину в заляпанном кровью белом халате. Он был жирен, как подверженный булимии поросенок, и краснолиц, как кусок мяса. Весьма гармоничное сочетание.

— Здравствуйте, месье Зак! — жизнерадостно пророкотал толстяк. — Я Исидор Будини. Добро пожаловать в мое царство!

— Занятно тут у вас, — отозвался Феликс. — Декорации к новому фильму?

— Где?

— Да вот все это… Мясные туши… Этакий, знаете, "холодильник серийного убийцы".

— Это наши склады! Мы — номер один в отрасли! Лучшие за последние пятнадцать лет!

— Я вас не понимаю…

— Исидор Будини — король дешевого мяса! Больницы, школьные столовые, стариковские приюты — и всех кормлю я! Были, правда, небольшие проблемы с коровьим бешенством, но я догадался ставить на этикетки штамп "БИО", и все пошло как по маслу. БИО! Будини-Исидор-Организейшн! Каково, а?

Исидор оглушительно захохотал, хлопнул себя обеими руками по животу, потом шмякнул ладонью по свисающей с потолка туше и, наконец, обрушил удар на плечо Феликса.

— Разве вы не кинопродюсер? — обеспокоенно спросил Феликс, растирая плечо, не то обмороженное, не то вывихнутое.

— Начинающий! Да вы не сомневайтесь, Исидор быстро учится! Сейчас я вам все объясню. Пошли ко мне в кабинет.

Будини распахнул двери просторной комнаты. Феликс остолбенел — со стен на него глядели огромных размеров картины с изображением изувеченных, расчлененных тел в густых кровавых пятнах.

— Нравится? Это я заказал одному современному художнику. Видение мясного дела. Класс, а? — Исидор грузно опустился в большое кресло.

— Н-да… Впечатляет.

— Как и ваш сценарий, будем надеяться! Присаживайтесь, я введу вас в курс дела. Мой сын, Исидор-младший, вбил себе в голову, что хочет стать режиссером. Мы с ним даже немного поцапались. Я-то надеялся, что он станет мясником.

— Вот как?

— И я решил, что дам ему денег на первый фильм. Выступлю в роли продюсера. Нельзя же отталкивать от себя ребенка! Короче, он тешит свой каприз, варганит какую-нибудь бодягу и возвращается в семейный бизнес! Постигаете стратегию?

— Кажется, постигаю…

Исидор немного помолчал. Когда он снова заговорил, голос его звучал серьезно:

— Видите ли, Будини-младший — трудный подросток. Он ходит по краю. Играет с огнем. И это не может меня не беспокоить.

— Он что, пьет?

— Если бы! Подумаешь, вмазали бы на двоих, всего и делов-то.

— Наркотики?

— Хуже.

— Членовредительство?

— Хуже, говорю вам, хуже. Он стал вегетарианцем! Представляете? Наследник империи "МясКо"! Его срочно надо спасать. Вот почему я и заказал вам сценарий. Сам-то он и двух строчек не напишет, у него с грамотешкой беда. А из всех фильмов он больше всего уважает ужастики. Ну, там, фонтаны крови, груды искалеченных трупов… Надеюсь, у вас там кровищи хватает?

— Э-э…

— Плюс в том, что можно здорово сэкономить на декорациях. Я предоставлю сколько хочешь некондиционного товара, а кровь могу отгружать цистернами. Как у вас там насчет людоедов?

— Ну, откровенно говоря…

— Жалко. Малый любит людоедов. Может, добавить парочку?

— Это будет не так просто. Ведь действие разворачивается в доме престарелых. Они там больше на протертом супе сидят…

— Эка незадача! Я ведь рассчитываю на этот фильм, чтобы вернуть сынишке вкус к мясу. Так что чем больше мяса, тем лучше. А кто главный любитель свежатинки, как не людоед? Свежатинки, понимаете?

— Простите?

— Ну, я вам намекаю! Намекаю! Короче, секс-то у вас там есть?

— О да! Что есть, то есть.

— Отлично. У малого гормональный взрыв, так что пару-другую голых цыпочек он снимет с удовольствием.

— Да, но проблема в том, что… Эти эпизоды… Одним словом, эротическая составляющая фильма представлена четой столетних стариков…

— Чего-чего?

— Но это бывшие порнозвезды!

— Это хорошо. Хотя, если подумать, старики… На них и смотреть-то будет противно.

— Вам ведь нужен фильм ужасов!

— С молодыми красотками! Чтобы успели потрясти голыми сиськами, пока их не нашинкуют в капусту. Просекаете?

— Конечно. В кино категории Б есть даже специальный термин — "обнаженка". Но мне хотелось избежать слишком избитых приемов.

Исидор Будини недовольно скривился:

— Это ваше дело, но лично я уверен, что красивые голые девки еще никому не помешали!

— Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Может, придется переписать несколько сцен…

— Вот это правильно! — одобрил Будини. — Думаю, в художественном отношении мы с вами договоримся. Вы добавляете сиськи и людоедов, лады?

— Я…

— Ну а заодно уж и морское чудище. Малый их прям обожает.

— Странный получается набор. Боюсь, как бы не пострадало качество фильма…

— Так и пусть себе страдает! Чем хуже, тем лучше! Кино провалится, и малый вернется в мясной бизнес. Это и есть стратегия! Ну хорошо, я вас больше не задерживаю. Вас уже небось новые идеи так и распирают? Оставьте мне первый вариант и принимайтесь за работу. А я, как прочитаю, вам позвоню.

Феликс не успел оглянуться, как вновь оказался на улице. Будини энергично пожал ему руку, вручил батон колбасы и две банки печеночного паштета и испарился. На скутер Феликс усаживался в смятенном состоянии духа. Он уже собирался отчалить, когда услышал за спиной скрип двери и голос Будини:

— Да, Зак, чуть не забыл! Еще хорошо бы туда сунуть пришельцев! Вы уж добавьте чуток, ладно?

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА — ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ

Крупным планом — лисья голова с разверстой пастью и пустыми глазницами. Общий план: обшарпанная мебель, уродливый книжный шкаф и повсюду, куда ни глянь, чучела животных. В кабинете лицом друг к другу сидят директор "Приюта Святого Луки" профессор Шлокофф и старшая медсестра мадемуазель Фишер.

Крупным планом — лицо профессора. Изможденное, с впалыми щеками. Один глаз дергается в нервном тике. Редкие волосенки. Справа от профессора — побитое молью кривое чучело куницы с застывшей на морде гримасой отвращения.

Профессор Шлокофф. Итак?

Камера перемещается на мадемуазель Фишер. Черные волосы, собранные в пучок. Белый халат застегнут на все пуговицы. Над ней на стене — голова кабана.

Мадемуазель Фишер (не скрывая недовольства). На сей раз Маринетта Шамину. Четвертый случай за пол года!

Профессор Шлокофф (обреченно). Это катастрофа!

Мадемуазель Фишер. Слухи расползаются. Кое-кто впадает в психоз. Аббат Сен-Фре забаррикадировался у себя в комнате и отказывается ее покидать. На двери вывесил табличку: "Сатана, go home!", а когда медсестра попыталась прорваться к нему силой, он чуть не задушил ее катетером.

Крупным планом — разинутый рот директора и зияющая пасть лисицы.

Мадемуазель Фишер. Вы возьмете на себя труд известить семью мадемуазель Шамину?

Профессор Шлокофф. Это-то как раз самое простое. Родственники повозмущаются для проформы, но совсем чуть-чуть, потому что на самом деле испытают большое облегчение. Опять-таки, для нас это скорее хорошо, чем плохо. Если люди узнают, что в "Приюте" бесследно исчезают пациенты, они охотнее будет устраивать сюда своих бабушек и дедушек.

Крупным планом — неодобрительные взгляды мадемуазель Фишер и кабана.

Профессор Шлокофф. Шучу, шучу. Извините — нервы. Но от меня-то вы чего хотите? Полиция так и не напала на след. Похоже, махнули на это дело рукой. Подумаешь, несколькими стариками стало меньше!

Мадемуазель Фишер. Пока нам удается держать происходящее в тайне, но долго это не продлится. Сегодня утром уже приходил какой-то журналист — выспрашивал, вынюхивал.

Звучит музыка — резко и пронзительно. В кадре — лицо профессора; по лбу стекает капля пота. Он хватает чучело хомяка и принимается нервно мять его в руках.

Профессор Шлокофф (удрученно). Фифи… Кажется, мне плохо…

Пауза. В кадре — мадемуазель Фишер и кабан; оба едят профессора взглядом.

Мадемуазель Фишер. Этого я и боялась, мой бедный толстячок. Хочешь, Фифи тебя приласкает?

В кадре — профессор. Глаз у него дергается еще быстрее. Не выпуская из рук ободранного хомяка, он молча кивает головой.

Внезапно раздается оглушительный грохот, и в кабинете появляется инопланетянин-каннибал, принявший облик девушки с обнаженной грудью.

Вторник 20 апреля, 14.30 — площадь Контрэскарп Феликс сидел на террасе кафе, допивал четвертую кружку пива и правил сценарий с учетом требований Будини: что-то вписывал, что-то вычеркивал, надолго задумываясь над каждым словом. Мимо фланировали праздные гуляки, даже не подозревавшие о накале душевной драмы, разыгрывавшейся в паре метров от них; благородный рыцарь Гордыня вел поединок со своим уродливым братом-полукровкой Компромиссом. Но схватка зашла в тупик. Чтобы разрешить конфликт, требовался нестандартный ход. И Феликс бесстрашно взмахнул рукой: "Официант! Еще кружку пива и соленый арахис!"

Феликс понимал, что должен ответить мяснику-продюсеру отказом. Проблема заключалась в том, что он был для этого слишком слаб. Все знакомые привыкли к его слабости, и никто никогда не ждал от него проявления силы характера. Так стоило ли лезть из кожи вон, борясь с собственной натурой? Что полезного он приобретет, поддавшись припадку самолюбия, кроме того, что ввергнет в изумление родных и друзей?

Непогрешимость собственной аргументации немного успокоила Феликса, и он с новыми силами набросился на рукопись и арахис.

Ты — слабый нерешительный склонны" к рефлексии человек, которому нелегко навязать другим твою волю сделать самостоятельный выбор. В последнем тесте из журнала "Красота и невроз" ты набрал 2 балла из 40 возможных. Софи показала результат 43 из 40 и на чем свет стоит клялась, что не жульничала. Именно это качество тебя в ней и восхищает: непрошибаемая самоуверенность. Она верит в пользу своей работы, в важность экологии и ценность материнства, она верит в себя, а ты вечно во всем сомневаешься не способен ни на что решиться нет.

Но больше всего тебя настораживает то, что она, по ее словам, верит… в тебя.

Феликс глазел на прохожих, пытаясь определить, как много среди них тех, кто живет в ладах с собственной совестью. Кто ходит высоко подняв голову, демонстрируя моральную неподкупность, а кто сутулится под бременем бесконечных уступок собственным слабостям? Наблюдение показало, что вторая категория представлена гораздо шире. Беда лишь в том, что Софи принадлежала к первой. Попробуй-ка расскажи ей, что продюсер оказался мясником, по дешевке сбывающим бешеную говядину, да еще и любителем полуголых девиц. Разве она поймет, что он просто не мог себе позволить упустить этот шанс? Что второго такого может и не выпасть?

Феликс почувствовал, как у него из глубины души поднимается волна возмущения и арахисовая отрыжка. Итак, они хотят, чтобы он прогнулся перед самым циничным меркантилизмом? Чтобы он продал колбаснику свою душу художника? Ну что ж, если по-другому нельзя, он согласен!

Не он первый, и не он последний…

КиноБ-блог — КиноАссорти Доктора Зет

Киношка из психушки (или "Прошу прощения, мне надо кормить детей").

"Новобранцы сходят с ума" (Клод Зиди, 1971);

"Безумный фюрер" (Филипп Клер, 1974);

"Безумная кровать" (Жак Лем, 1974);

"Чокнутые монашки" (Хесус Франко, 1975).

В проекте: "Рехнувшиеся людоедки топлес".

Вторник 20 апреля, 14.40 — площадь Контрэскарп

— Эй, привет! — раздался знакомый голос. — Чего это ты здесь делаешь?

Неожиданное вмешательство чужака в сокровенную атмосферу его внутреннего мира заставило Феликса проявить свою знаменитую ловкость. За какую-нибудь долю секунды он успел поднять голову, отбросить ручку, издать преувеличенно громкий крик, прикрыть ладонью сценарий и опрокинуть кружку пива.

— Вау! — продолжал голос. — Можно подумать, тебя застукали за списыванием на контрольной по математике!

Феликс скосил недовольный взгляд на млекопитающее женского рода, облаченное в пожарный костюм, пока его мозг в самом темном углу лобной доли формулировал условия задачки: "Если в Париже существует несколько тысяч кафе, какова вероятность, что ты нос к носу столкнешься с… ней?"

Твоя старшая сестра Мари-Жо желает тебе добра. Вообще-то она желает добра всем без исключения. Мари-Жо работает в спасательной команде Парижской пожарной службы, тренирует стажеров и участвует во всех мыслимых мероприятиях по оказанию помощи пострадавшим. Она — образец самопожертвования, отзывчивости и гуманизма. Поэтому ты стараешься свести общение с ней к минимуму.

Ты, который привык подписывать петиции фальшивым именем, прятать глаза при одном упоминании о донорах и не включать телевизор из опасения, что бомжи, беспаспортные бродяги, жертвы катастроф и прочие обездоленные со всей планеты будут взывать к тебе о помощи, ты живешь под взыскательным взором двух наделенных бойцовским характером женщин, пекущихся о несчастных. У тебя стойкий комплекс вины.

В целях самооправдания ты внушаешь себе, что подобное человеколюбие на самом деле является особой формой эгоизма, а твоя сестра рвется спасать мир главным образом ради того, чтобы доставить удовольствие себе.

Но в общем и целом тебе это плохо удается.

— Сценарий пишешь? — спросила Мари-Жо. — О чем на этот раз? Нашествие спрутов-мутантов? Или страшная месть сына Франкенштейна?

— Зря смеешься, — ответил Феликс. — На этот раз все серьезно. Я нашел продюсера.

— Ух ты! И про что фильм?

— Необъяснимое исчезновение пациентов из дома престарелых. Самое вялое в истории криминалистики расследование. В роли сыщиков — столетние старики и старухи на костылях.

— О, вижу, ты образумился. Что, даже ни одного космического монстра не будет?

— Э-э… Возможно, в какой-то момент мелькнет морское чудовище…

— Ну слава богу! А то я уж подумала, что ты повзрослел!

— Не понимаю, зачем я с тобой разговариваю. Тебе знакомо значение выражения "братская привязанность"?

— Ну-ну, не надо лезть в бутылку. И вообще, тебе не кажется, что пора уже заняться чем-нибудь более основательным? У тебя теперь ребенок, и пора бы тебе бла-бла-бла, бла-бла-бла, бла-бла-бла…

Софи и Мари-Жо хлебом не корми, дай попрактиковаться на тебе в психоанализе. Им все ясно: в душе ты остался ребенком, который бежит в выдуманный мир, боясь столкновения с реальной жизнью. Они достают тебя тестами из женских журналов, блистательно подтверждающими их тревожные выводы об особенностях твоего психологического профиля. Обычно, стоит им завести очередной разговор на эту тему, ты притворяешься глухим, отвечаешь на автомате и терпеливо ждешь, пока в них не утихнет фрейдистский зуд. В противном случае тебе пришлось бы признать, что по существу они правы.

Этого еще не хватало!

— … бла-бла-бла. Слушай, я ведь с тобой разговариваю.

— Да, спасибо. А сама-то ты как здесь оказалась, если исключить заботу о моем счастье?

— Вызов здесь неподалеку. Мужик решил травануться газом. А может, не уследил за сосисками на плите. Короче, устроил пожар. Я просто мимо шла, а тут вижу — братик сидит. Думаю, надо подойти, поздороваться.

— Молодец, — одобрил Феликс, побивая национальный рекорд по лицемерию среди тяжеловесов.

— Да мне самой было приятно. Ну, мне пора.

— Уже? Жалко. (Мировой рекорд.)

— Ничего, завтра увидимся. У Зои на дне рождения. Мама придет?

— Э-э… Нет, не придет.

— Софи все еще на нее злится?

— Да, пока не остыла.

— Ну ничего, подождем. Ладно, я побежала. — Мари-Жо двинулась к выходу из кафе. — Да, кстати, пока не забыла. Ты подумал насчет тренинга по оказанию первой помощи? Давай выберем день, когда ты сможешь.

— Никаких проблем. У меня вырисовывается небольшое окно в 2023 году…

— Нет, ты не понимаешь! Ведь может случиться, что от твоих умений и навыков будет зависеть жизнь другого человека!

— Не накаркай! — пробормотал Феликс, глядя в спину Мари-Жо, решительным шагом направлявшейся творить добро в своем огнеупорном костюме.

Оставив брата вести торг с собственной совестью. Как обычно.

Узелки на память: самые выдающиеся случаи, когда Мари-Жо подвергла тебя унижению.

Бронзовая медаль. Ты в комбинезоне, с маскарадным красным носом, топчешься возле Эйфелевой башни в толпе туристов, протягивая плошку для подаяний, и повторяешь как заведенный: "Почтите память Колюша[5]! Жертвуйте на благотворительность!" (На четвертой минуте — душевный надлом, на пятой — позорное бегство. Три месяца на психологическое восстановление.)

Серебряная медаль. Ты сидишь в битком набитом зрительном зале. На сцене — Мари-Жо с указкой в руке, она дает пояснения к проецируемым на экран диапозитивам. В ее речи мелькают такие выражения, как "рак", "спинная пункция", "донорские органы". Тебя срочно госпитализируют с отеком Квинке. (Диагноз: уникальный случай словесной аллергии.)

Золотая медаль. Ты идешь по улице в группе манифестантов. В левую руку тебе сунули плакат "Защиту нелегалам!", в правую — "Долой президента!". К тебе подскакивает журналист с телекамерой и спрашивает, чего конкретно ты добиваешься. Ты краснеешь, несколько раз беззвучно, как выброшенная на песок рыба, разеваешь рот, после чего выдавливаешь из себя: "Я тут ни при чем, это все моя сестра". (Перед Рождеством кадр показали по первой программе телевидения в выпуске "Самые глупые высказывания года".)

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/СТОЛОВАЯ — ИНТЕРЬЕР, ДЕНЬ.

В столовой "Приюта Святого Луки" царит праздничная атмосфера. Обитатели дома отмечают восьмидесятую годовщину Фердинана Вика. Одни из них в ритме пасодобля вставляют и вынимают зубные протезы, другие, не выходя из коматозного тумана, жуют и пережевывают обед, который, ежели будет на то воля Божья, плавно перетечет в ужин. В стороне от прочих, склонившись над остатками ветчины с картофельным пюре ("Ломтики свинины с сухими хлопьями") и кексом с цукатами ("Фруктовая смесь по бабушкиному рецепту"), беседуют Сюзанна Борниоль, Луиза Куртпуэнт и Фердинан Бик. Чуть поодаль, неподвижный, как статуя, сидит с закрытыми глазами аббат Сен-Фре.

Луиза (тихо и таинственно). Слышали новость? Говорят, сегодня ночью пропала Маринетта Шамину.

Фердинан (оглядывая столовую). И то правда, нет ее… Думаешь, я удивлен? Да ни капли! Я так и знал, что она будет следующей.

Луиза. Почему?

Фердинан. Потому что слишком любила пазлы.

Луиза. Ну и что?

Фердинан. А то, что я сразу заметил: те трое, которые исчезли до нее, они тоже обожали пазлы. Здесь явно есть связь. Может, они собирали какой-нибудь проклятый пазл? Если только через собранный пазл не открывается пространственно-временная дыра, через которую человека утягивает в иной мир.

Аббат Сен-Фре. (поднимает веки, обнажая глазные белки. Гортанно.) Грядет Апокалипсис! Нечистый дух бродит окрест! Горе грешникам!

Входит несколько растрепанная старшая медсестра мадемуазель Фишер.

Мадемуазель Фишер. Потише, пожалуйста, господин аббат! Не надо пугать своих товарищей! Как будто вы не знаете, что мадам Флонфлон после последнего причастия снятся кошмары!

Аббат Сен-Фре (брызжа слюной). Ниц, богохульники! Покайтесь, пока не поздно!

Мадемуазель Фишер. Так-так. Кто будет плохо себя вести, пойдет к себе в комнату.

Аббат Сен-Фре (плюет себе под ноги). Заткни свою поганую пасть, блудница!

Мадемуазель Фишер (берется за ручки кресла, в котором сидит аббат). Ну все, живо в постель!

Аббат Сен-Фре (удаляясь в кресле). Будешь корчиться на вилах Сатаны, развратница!

Луиза. Хоть бы следующим он пропал. Надоел, сил нет.

Фердинан. Безнадежно.

Луиза. Почему?

Фердинан. Он терпеть не может пазлы.

Внезапно раздается оглушительный грохот, и в комнате появляется девушка-каннибал теплее верхом на инопланетном морском чудовище.

Вторник 20 апреля, 18.00 — улица Муфтар

"Ты уже давно не ребенок", "Никто не имеет права тебя судить", "Хватит оправдываться". Искренний поклонник метода Куэ, Феликс, поднимаясь по лестнице, нередко занимался самовнушением, готовясь к трудному разговору со своей спутницей жизни. Разумеется, это еще ни разу ему не помогло.

"Поможет, поможет, поможет", — бормотал Феликс, открывая дверь своего дома, милого дома.

— Ну? Как прошла встреча? — спросила Софи.

— Я уже давно не ребенок! — провозгласил Феликс, воздев кверху указательный палец.

— Да ну? — ахнула Софи. — Что, все так плохо?

— Наоборот! Никто не имеет права меня оправдывать!

— В смысле — судить?

— Вот именно! Ни ты, ни моя сестрица!

— При чем тут Мари-Жо?

— Встретился с ней случайно. Она бежала спасать сгоревшие сосиски. Кстати, о мясных изделиях. У меня состоялся крайне конструктивный диалог с Исидором Будини.

— Феликс Зак, посмотри мне прямо в глаза. Ты выпил?

— Кружечку пивка. На радостях. Самую маленькую.

— Н-да? Ну хорошо. За сколько он покупает твой сценарий?

— О, материальные вопросы мы пока не обсуждали. Мы пока остановились на творческих моментах.

— Могу себе представить!

— В фильмах этого жанра главное — эстетика! Необходимо разработать внешний облик пришельцев, найти визуальное решение сцен с каннибалами…

— В твоем сценарии нет ни пришельцев, ни каннибалов!

— Ну, это… Мы внесли кое-какие изменения. Будини меня убедил. С точки зрения художественной ценности…

— Кто бы сомневался! Что еще он тебе навязал? Снежного человека?

— О чем ты говоришь? На это я бы не пошел! Никакого снежного человека. Всего лишь… э-э… небольшое морское чудовище.

— О господи! Тогда уж давай туда и девок с голыми сиськами!

— Э-э… Пойду-ка сварю кофе…

— Феликс? — Софи последовала за ним на кухню.

— Вот, смотри! — Феликс порылся в пластиковом пакете и извлек на свет несколько видеокассет. — Нашел на развале в Рюнжи. Страшная редкость.

— Не пытайся уйти от темы! — разозлилась Софи. — Я уверена, что ты не моргнув глазом согласился на все! И что это за мусор? Зачем ты в эпоху DVD покупаешь кассеты?

— Подлинные фанаты кино категории Б не признают новомодных дисков. Ты знаешь, сколько эти кассеты могут стоить в Сети? Да тут у меня целое состояние!

— "Билли Кид против Дракулы". "Повелители Атлантиды". "Франкенштейн по-итальянски". — Софи скептически кривилась, читая названия на коробках. — Как ты можешь смотреть такую муру?

— Сам не знаю… Это трудно объяснить. Так же трудно, как сказать, почему ты любишь какого-то человека…

— Что правда, то правда, — широко улыбнулась Софи. — Я и сама часто задаю себе тот же самый вопрос…

— Очень остроумно, — поморщился Феликс. — Не знаю, поймешь ли ты. Когда я смотрю плохой фильм, у меня жутко портится настроение. Вот, говорю я себе, режиссер старался, несколько месяцев вкалывал как проклятый, а ты тут сидишь и занимаешься критиканством. Может, проблема не в фильме, а в тебе?

— Чепуха!

— Гениальных художников тоже не признавали при жизни! А что, если мне в руки попадет настоящий шедевр?

Софи остановилась возле полок с кассетами и вытащила одну наугад. На обложке было изображено нечто напоминающее жирный домашний паштет, снабженный огромными зубами, которые вгрызались в многоэтажный жилой дом.

— Ты хочешь сказать, что "Нападение гигантской мусаки" — это настоящий шедевр?

— В этом фильме высмеивается распространение фастфуда! Он показывает, к чему может привести глобализация в области общественного питания.

— Да? А вот это? "Священник среди нудистов"? Это что высмеивает?

— Это фарс в галльском духе! В нем в иносказательной форме говорится о том, как трудно католической церкви приспособиться к новому миру.

— Послушать тебя, так нет вообще никаких критериев оценки. Любая дрянь имеет право на существование!

— Я этого не утверждаю. Я говорю лишь, что к этим фильмам нужен особый подход. Чтобы понять, в чем их прелесть, требуется определенный настрой.

— Очень хорошо. Попробуй настроить меня так, чтобы я прониклась прелестью шедевров твоего любимого Макса Пекаса. Вот. "Не наступай на мои шнурки"; "Ать-два, зачем солдату голова?"[6]; "Красивые загорелые блондинки"…

— Ну, во всяком случае, названия придумывать он умел — с этим-то ты не станешь спорить?

— Не стану. Кем надо быть, чтобы назвать фильм "Сен-Тропе: пляж, вино и канапе"? Только не говори мне, что ты потратил два часа своей жизни, чтобы смотреть эту чушь!

— Оставь в покое Макса Пекаса! Этот французский режиссер лучше всех сумел выразить средствами кино античное понятие "Саrре diem", что означает, если ты не забыла: "Живи сегодняшним днем!" Его творчество еще будет востребовано, вот увидишь. А ты, чем критиковать, лучше занялась бы своей дочерью. — Феликс искренне надеялся переключить внимание Софи на другой предмет. — Она только что срыгнула с полбутылки, не меньше!

— Ах ты, мой цыпленочек! — заворковала Софи. — Это тебя от папочкиных кассеточек выворачивает?

— Это низко — говорить такое!

— Ты совершенно прав, это месть. Думаешь, я забыла про голых девок в твоем сценарии?

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/ОБЩАЯ КОМНАТА — ИНТЕРЬЕР. НОЧЬ

В общем зале "Приюта Святого Луки" царит всеобщее оживление. Обитатели дома принарядились. Почистили зубные протезы, натянули бандажи, до блеска натерли ходунки. Сегодня здесь ежемесячный праздник — будут показывать кино. Каждый (кто не заснет и кому успешно прооперировали катаракту) сможет насладиться классикой седьмого искусства, а может, и увидеть на экране себя — в расцвете красоты и юности, где-нибудь в дальнем углу экрана. Сюзанна Борниоль сидит между Мадлен Дефланель и Фердинаном Биком.

Мадлен (на протяжении всего эпизода говорит медоточивым голосом). Дорогая Сюзанна! Надеюсь, сегодня мы будем любоваться вами. В последний раз вы потрясли меня в роли консьержки, которая выносила ночной горшок героини. Пять секунд экранного времени, а какой талант!

Сюзанна (так же сладко). Вы слишком добры ко мне, Мадлен. Жалко, что вас мы еще ни разу не лицезрели. Или мы вас не узнали? Говорят, вас часто снимали крупным планом, но никогда — с лица.

Мадлен. Сущая правда. Но это лучше, чем если тебя постоянно вырезают при монтаже.

Сюзанна. О, я перед вами просто преклоняюсь. Вас бы никто не осмелился вырезать. Если только вставить…

Мадлен. Полагаю, сегодня мы увидим вас во всей красе? Помню вас в роли ведьмы в "Выходе дьявола". Вы ведь снимались без грима?

Сюзанна. О нет, на меня навертели такое количество тряпок, что я едва двигаться могла. Вы счастливая, у вас никогда не было проблем с костюмами. Надеюсь, на площадке хотя бы было тепло.

Мадлен. Да, спасибо, топили хорошо. Но вы совершенно правы: я никогда не нуждалась в париках и бесформенных платьях, чтобы скрыть недостатки фигуры. Что ж, не всем быть баловнями судьбы…

Сюзанна. Баловнем быть неплохо, не спорю. Если не добалуешься до чего-нибудь этакого…

Мадлен. Ну, вам об этом лучше знать. Вы ведь уже лет с двадцати превратились в…

Аббат Сен-Фре (с пеной на губах). Заткните свои нечистые пасти, вы, жалкие суккубы! Начинается!

Сюзанна. Да что же это делается? Двум подружкам уже и поболтать нельзя! (Оборачиваясь к Фердинану.) Кстати, ты не знаешь, а этот-то что забыл в "Святом Луке"? Он что, снимался в кино?

Фердинан. Нет, но он схлопотал выговор от начальства за то, что занимался "пропагандой легкого искусства". Он наряжался доном Камильо[7], приходил в церковь и начинал стращать всех Апокалипсисом. Его приняли сюда как актера-любителя.

Сюзанна (восхищенно). Ну, силен мужик!

Фердинан (краснея). Э-э… Мадлен! А у вас, случайно, не сохранилось… э-э… кассет с вашими фильмами?

Внезапно — раздается — оглушительный — грохот; и в зале появляется пришелец-каннибал, который держит на поводке морское чудовище теплее.

Вторник 20 апреля, 20.00 — улица Муфтар

Здесь мы сделаем двухчасовую паузу, что позволит нам избежать эпохального описания кормления Зои, достойной пера Гомера сцены ее купания и исполненной пафоса повести о том, как ее укладывали в постель, после чего Феликсу и Софи оставались сущие пустяки — убаюкать ребенка, чтобы он заснул. Затем они могли — на выбор — предаться плотским безумствам или всхрапнуть перед теликом.

— Кто сегодня рассказывает Зое сказку? — спросил Феликс.

— Давай я. Потом ты споешь колыбельную, а потом мы вместе покажем ей кукольный театр.

— До или после второй сказки?

— До.

— А тебе не кажется, что мы с этими штучками-дрючками идем у нее на поводу?

— Нет, не кажется. Просто надо следить, чтобы она не слишком к ним привыкла, вот и все. Ты что, не слышишь? Телефон! Возьми трубку. Наверное, это Эмиль Гаригет. Звонит тебе с того света, чтобы поблагодарить за прекрасные отзывы в твоем последнем блоге.

— Для тебя нет ничего святого. Порой ты меня удручаешь.

— Скажите пожалуйста, обиделся! Ладно, сними трубку, а я пошла к Зое.

Она уже с воодушевлением рассказывала про то, как "в некотором царстве, в некотором государстве, во дворце, построенном из переработанных отходов, жила-была принцесса по имени Зоя, которая очень любила экологию", а Феликс только добрался до телефона.

— Дом Зака, укротителя диких детей, — гаркнул он в трубку.

На том конце провода повисла напряженная тишина. Затем послышалось покашливание и, наконец, человеческий голос:

— Это Исидор Будини.

— А! Добрый вечер! Как поживаете?

Молчание.

— Месье Будини? Вы еще здесь?

— Я прочитал ваш сценарий.

— Ну и? Знаете, я тут подумал насчет каннибалов и пришел к выводу, что…

— Можете прийти ко мне в контору завтра утром, в одиннадцать? — перебил его Будини.

— Могу… А что случилось? У нас проблема?

Молчание.

— Да. Серьезная проблема.

Отрывок из сценария "Приют страха"

ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ/ПАРК — УЛИЦА. ДЕНЬ

Солнечный день в "Приюте Святого Луки". Пациенты обедают на террасе под большими зонтиками. Трапеза проходит в молчании. Все угрюмо-сосредоточенны. В меню сегодня бифштекс, который надо жевать. А с этим не шутят.

Чуть в стороне профессор Шлокофф. На нем парусиновая шляпа, из-под которой по лбу стекают крупные капли пота. В руках он теребит набитое соломой чучело морской свинки. Вместе с ним за столом сидит Эрнест Галашю — следователь по делу о без вести пропавших.

Профессор Шлокофф. (По его лицу беспрестанно пробегает нервный тик.) Новости есть? Как продвигается следствие?

Инспектор Галашю (поглаживая ус). Трудно собрать свидетельства очевидцев. Половина ваших пациентов не слышит моих вопросов, вторая половина их не понимает.

Профессор Шлокофф. Это очень пожилые люди. С ними нужна мягкость.

Инспектор Галашю. По поводу мягкости. Зачем вон тот альбинос в сутане колотит палкой свою запеканку? Вон, посмотрите!

Профессор Шлокофф. Да, я вижу. Это аббат Сен-Фре.

Инспектор Галашю. Он вылил мне в лицо стакан воды и велел убираться назад, в ад. По-вашему, это нормально?

Профессор Шлокофф. Приношу свои глубочайшие извинения. Мне следовало вас предупредить…

Инспектор Галашю. А вон та бабуля?

Профессор Шлокофф. Которая? Та, что только что стащила банан, а теперь прячет его в лифчик?

Инспектор Галашю. Нет, другая. Которая не дает своей соседке есть. Видите? Та подносит вилку ко рту, а эта пихает ее в бок.

Профессор Шлокофф. Ах эта? Это Сюзанна Борниоль.

Инспектор Галашю. Знаете, она так на меня налетела. До сих пор колено болит. Если я правильно понял, она приняла меня за Альфреда Хичкока. И страшно ругалась, что я вырезал ее при монтаже.

Профессор Шлокофф. Да, они в этом возрасте любят пошутить. Своего рода возвращение в детство.

Инспектор Галашю. Так вот, повторяю свой вопрос. Я уже переговорил со всеми вашими психами или мне нужно подкрепление, чтобы продолжить следствие?

Профессор Шлокофф. Право же, я очень сожалею. Я попробую объяснить ситуацию нашим постояльцам и призову их к сотрудничеству.

Инспектор Галашю. Вы что, собираетесь рассказать им правду?

Профессор Шлокофф. О нет, это вызвало бы всеобщую панику. Пока будем придерживаться версии исчезновений.

Инспектор Галашю. Все равно они рано или поздно узнают.

Профессор Шлокофф. Лучше поздно, чем рано.

А в это время в Кнокке-ле-Зут…

Г-н Юбер С. положил книжку на колени, выпил рюмочку коньяку и задумчиво уставился на полки книжного шкафа, тесно заставленные томами библиотеки "Плеяды". Он прочел две главы романа "Серия Зет" и пребывал в растерянности. Персонажи, обстоятельства — все казалось ему каким-то утрированным. А г-н Юбер С. всегда повторял: "Смех без причины — признак дурачины".

Разумеется, он отлично понимал, что со времен Флобера романный жанр довольно сильно видоизменился, но эти престарелые эротоманы, эти фильмы, которым место на помойке… Да уж, прочти все это мадам Бовари, наверняка еще раз покончила бы с собой. Впрочем, по зрелом размышлении г-н Юбер С. решил проявить природную снисходительность и продолжить чтение романа.

Мы горячо благодарим его за доброту.

2¹/₂ (Потому что это очень короткая глава. У нее даже названия нет — не заслуживает)

Среда 21 апреля, 11.00 — Рюнжи

Почему Будини говорил по телефону таким замогильным голосом? Почему вызвал его к себе так коротко и сухо? Недоумение терзало Феликса всю ночь, и, приближаясь к кабинету короля тухлятины, он откровенно дрейфил. Почти так же, как в день устного экзамена на аттестат зрелости, когда выяснилось, что число вопросов, на которые он не знает ответов, достигало по шкале Бездельнера критической отметки в 75 процентов. Он испытывал болезненное ощущение дискомфорта в области кишечника, наводящее на мысль о том, что, как бы это ни огорчало Мерло-Понти[8], человек — это в первую очередь нагромождение внутренних органов (мы говорим это специально для тех, кто на экзамене по философии неправильно ответил меньше чем на 80 процентов вопросов; всем остальным мы просто скажем, что Феликс чуть не наложил в штаны).

Из-за широко распахнутой двери кабинета доносились грубые мужские голоса, явно нетрезвые, что вызвало у несчастного Феликса резкое обострение симптомов "медвежьей болезни". Он вдохнул поглубже, мысленно представил себе — ибо все в мире относительно — беженцев Дарфура и переступил порог кабинета.

Будини сидел развалившись в кресле с бокалом в руке и братался пастисом с двумя усатыми мужиками. У того, что постарше, одетого в строгий костюм, усы загибались кверху, как у Эркюля Пуаро. У молодого и упитанного они, напротив, свисали вниз, как у старого морского волка, а сам он напоминал развалившегося на берегу тюленя, правда, явно поглупее. Все трое устремили на Феликса взгляды — не столько пьянящие, сколько пьяные.

— Здравствуйте, месье Крак! — сказал Исидор Будини.

— Меня зовут Зак, месье Будини. Феликс Зак.

— Я и говорю, присаживайтесь, месье Фрак.

Феликс осмотрелся и не обнаружил ни одного свободного стула. Мужчины все так же пристально смотрели на него, не говоря ни слова. Феликс снова чувствовал себя как на устном экзамене — то есть отвратительно. Бурчание в животе достигло критической громкости.

— Я вызвал вас, — заговорил Будини, — потому что эти господа желают задать вам несколько вопросов. Примете пару капель?

— С удовольствием, — пролопотал Феликс и, обращаясь к усачам, спросил: — Вы тоже продюсеры?

— Нет, — ответил тот, что постарше. — Мы из полиции.

— Да?

— Познакомьтесь — это мой сын Виржиль. Он у меня на стажировке.

— И-вет, — чуть слышно хрюкнул морж, поднимая одно веко, бокал и полу рубахи, из-под которой проглянул густо поросший волосом пупок, который он с наслаждением почесал.

— Вот славный юноша, — одобрительно кивнул в его сторону Будини. — Следует стопами отца! — Он протянул Феликсу рюмку неразбавленного пастиса.

— Чем я могу вам помочь? — осведомился Феликс, одним махом опрокинув в себя рюмку.

— Дело в том, что месье Будини поставляет мясо в один дом престарелых в департаменте Валь-д’Уаз. Прочитав ваш сценарий, он с ними снесся.

— Снес-ся, — тщательно выговаривая слоги, повторил Виржиль и принялся ковырять в носу.

— Но зачем? — удивился Феликс.

— Он еще спрашивает! — захохотал инспектор.

— Ха-ха-ха! — подхихикнул Виржиль и сунул в рот палец.

— Я вас предупреждал: он крепкий орешек, — вступил Будини, протягивая Феликсу еще одну тройную порцию пастиса.

— Давайте-ка чуть серьезнее, — предложил инспектор. — Вы все поймете, месье Трак, если я скажу вам, что я — инспектор Галашю. Эрнест Галашю. Вам знакомо это имя?

В качестве непревзойденного эксперта по неловким, унизительным и просто безвыходным положениям ты часто задавался детским, на первый взгляд, но исполненным глубочайшего экзистенциального смысла вопросом: "Ну почему опять я?"

Ответы присылать по адресу: Париж, 5-й округ, ул. Муфтар, 32. Феликсу Заку.

Вознаграждение гарантируется.

Феликс растерянно смотрел на трех мужчин. На устном выпускном экзамене учителя тоже старались его подловить. Впрочем, им, негодяям, это удалось с первой же попытки. Разница между тем днем и сегодняшним заключалась в том, что тогда ему не наливали пастиса. Феликс залпом выпил вторую рюмку. Да здравствуют крепкие напитки! Теперь они его голыми руками не возьмут.

— Вы что, шутите? — возмутился он. — Галашю — это фамилия полицейского из моего сценария.

— Вы ждете, что я скажу вам спасибо за то, что вывели меня в кино?

— Да это же вымышленный персонаж! Плод фантазии! Как и дом престарелых!

— Вот тут-то вы и ошибаетесь. "Приют Святого Луки" существует на самом деле. В Барж-ле-Гонес. До него отсюда от силы час езды.

— Быть такого не может…

— Вы так думаете? Но это еще не все. Описываемые вами персонажи тоже абсолютно реальны.

— Эти карикатуры? Шарль и Мадлен? Столетние старики, помешанные на порнушке?

— Буду счастлив вас с ними познакомить.

— А Фердинан Бек? Бездарный актеришка, да к тому же еще клинический дурак?

— Если пожелаете, встретитесь с ним сегодня же.

— Вы меня разыгрываете!

— Ни в малейшей степени.

— Признайтесь, это шутка?

— Ни в коем разе.

— Что, и Сюзанна Борниоль существует?

— Еще как!