Made in France

1 "Не путай цыплят с голубями" (Мишель Жантпиль, 1984)

Среда 21 апреля, 11.15 — "Приют Святого Луки"

Сюзанна Борниоль пребывала в дурном расположении духа. Вокруг нее творилась праздничная суета. Народу в общую комнату набилось под завязку, все были возбуждены. Настал великий день пасхальной партии в лото. На кону стояла порция говяжьей вырезки с гарниром. Как бы их всех тут обдурить? Постояльцы заполняли карточки не доеденной за завтраком кашей, кидались ими друг в друга или пытались откусить от них кусочек. Сюзанна зорко следила за соседями, готовая стибрить у впавшего в полный маразм счастливца карточку с выигравшими номерами. Директор вытаскивал из мешка бочонки, сопровождая каждое очередное число прибауткой: "Сорок один — ем один! Восемьдесят восемь — два фунта баранок!

Семь — кочерга!" и идиотским смехом. Сюзанна уже протянула руку, чтобы утащить из-под носа мирно дремавшего аббата Сен-Фре его карточку, как в комнату вошла белая как полотно Луиза Куртпуэнт и села рядом с Сюзанной и аббатом.

— Плохо выглядишь, — проронила Сюзанна.

— Я только что его видела, — дрожащим голосом произнесла Луиза.

— Кого — его?

— Его! 3… з… зверя!

— Сорок пять — баба ягодка опять! — радостно воскликнул директор.

— Что ты плетешь? — не поверила Сюзанна.

— У меня "квартира"! — взвизгнула Одетта Флонфлон.

— Я поднялась к себе опорожнить мочеприемник, — с трудом переводя дух, начала рассказ Луиза. — В коридоре — ни души. Вдруг слышу, в умывальной какой-то странный шум. И тут он появился! Это точно был он. Зверь! Я уверена, он за мной пришел. Я — следующая в списке.

— Двадцать два — уточки! — надсадно вопил директор.

— Страшный — ужас! Морда злобная, весь волосатый, а вместо рук — щупальца. Красные… — Луиза закатила глаза.

— Трепещите, нечестивцы, ибо грядет Антихрист! — заорал, проснувшись, аббат Сен-Фре. — Всем вам поджарит срамные места!

— И у него капала слюна, — уточнила Луиза.

— Одиннадцать — барабанные палочки! — неистовствовал директор.

— Я выиграл, сыны погибели! — возопил аббат и запустил в воздух свою карточку.

— Скажи-ка, Луиза, а твой зверь, случайно, был не в белом халате? — ледяным тоном поинтересовалась у подруги Сюзанна, с негодованием глядя, как аббат получает приз — порцию особо мягкой колбасы для беззубых.

— Точно! Это очень плохо?

— Нет, не очень. Потому что ты видела новую медсестру.

Среда 21 апреля, 11.15 — Рюнжи

Когда Феликс открыл глаза, его ослепил яркий свет. По телу разливалось тепло. Неужели он наконец изведает покой? Неужели это свет в конце туннеля? Но нет, это были лампы дневного освещения в кабинете Будини плюс первые последствия пастиса. Он понял это, едва сумел различить склоненные над ним три кривые физиономии и унюхать исходящий от них крепкий спиртовой дух.

— Похоже, у него температура, — сказал инспектор Галашю.

— Выпейте стаканчик, вам полегчает, — предложил Будини.

— А оливок у вас, случайно, нет? — поинтересовался Виржиль.

— Что со мной было? — спросил Феликс, с трудом поднимаясь.

— Короткая отключка, — сообщил инспектор. — Я склонен трактовать ее двояко. Либо вы грохнулись в обморок, потому что вы слишком нервный преступник; либо вы симулировали обморок, потому что вы холодный и расчетливый преступник.

— А вероятность того, что я ни в чем не виноват, вы не рассматриваете?

— Пока нет.

Феликс с силой выдохнул и хватил третью рюмку пастиса.

— Это совпадение! — попытался оправдаться он. — Я мог видеть имена актеров в титрах фильмов и не подумав использовал их.

— Если б над вами висело только это… Самого главного-то вы еще не знаете. Дело в том, что за последние месяцы в "Приюте Святого Луки" бесследно исчезли три пациента. Точь-в-точь как в вашем сценарии.

— А вот и нет! В моем сценарии пропало четыре человека!

— Угу. Как раз вчера вечером пропала четвертая. Некая Маринетта Шамину. Слышали раньше это имя?

— Ну да… Ну, она, это… В сценарии это последняя жертва…

— И вот ведь что самое потешное? — вклинился в разговор Исидор Будини. — Вы принесли мне свой сценарий за несколько часов до исчезновения этой женщины.

— И по этой причине нам бы очень хотелось получить от вас объяснение, — потребовал Эрнест Галашю.

— Да, мы бы не прочь, — поддакнул Виржиль, не понявший и половины сказанного.

— Мне… Я… Видите ли… Мне нечего вам сказать.

— Месье Зак, — нарочито дружелюбно произнес Галашю. — Ну поставьте себя на наше место. Ясно же, что ваша сказочка про "совпадение" не катит.

— Я вообще не понимаю, о чем вы толкуете, — лопотал Феликс. Пастис делал свое дело — язык у него еле ворочался.

— Пап, он мне надоел, — подал голос Виржиль. — Можно я его стукну?

— Вам не стоить нервировать малыша. Он легко раздражается.

— Пусть хряпнет пастиса, — посоветовал Феликс, продираясь мыслью сквозь густой туман в голове. — А вы что, как в кино работаете? Ну, два копа? Злой коп и хороший коп?

— Примерно так, — согласился Эрнест Галашю. — С одной небольшой разницей — мы оба злые копы.

— Ага! Хороший в БСРД![9] — добавил Виржиль.

— Так что давай, колись! — напирал Эрнест.

— Ага! Хороший-то в БСРД! — повторил Виржиль, сам не свой от счастья, что в кои-то веки сформулировал более или менее связную мысль.

— А что такое БСРД? — осмелился спросить Феликс, всегда мудро державшийся подальше от тонкостей трудового законодательства. — Марка машины?

Среда 21 апреля, 11.20— Рюнжи

"Спасите! — кричал Феликс. — Верните мне одежду! И выпустите меня из холодильника!"

Среда 21 апреля, 11.30— Рюнжи

"Вернитесь! Я перебрал пастиса и больше не могу висеть вниз головой в одних трусах среди говяжьих туш!"

Среда 21 апреля, 11.40 — Рюнжи

"Эй! Есть тут кто-нибудь?"

Среда 21 апреля, 11.59 — Рюнжи

"Я все скажу! Выпустите меня! Пожалуйста! Э-э-э-й!"

Среда 21 апреля, 13.00— "Приют Святого Луки" Стоял хороший теплый день, и пациентов после обеда выпустили погулять в парк. Каждый развлекался как мог: один предпринял одиночный переход через лужайку, второй штурмовал северный склон скамейки, третий пытался подбить камешком утку. Сюзанна Борниоль сидела в тени под зонтом в обществе Луизы Куртпуэнт и Одетты Флонфлон. Первая спала, запрокинув голову и широко раскрыв рот. Вторая хныкала, не переставая вязать. Сюзанна читала газету.

— С ума сойти! Ты только послушай! Что удумали! Устраивают конкурс "Супербабушка"! Интересно, претендентки будут выступать в купальниках? Представляешь? Варикозные ноги и сиськи до колен! Как тебе это нравится?

— Не знаю, — всхлипнула Одетта.

— Что ты все ноешь? Что еще случилось? У тебя что, первый день?

— Эти исчезновения… Они у меня из головы не идут. И я скучаю без Маринетты Шамину.

— Слушай, хватит, а? Ты же ее терпеть не могла! К тому же через три дня ты и думать про нее забудешь, спасибо Альцгеймеру. Так что потерпи немножко.

— Но все-таки…

— Знаешь, в твоем возрасте пора расстаться с амплуа плаксивой инженю. Если тебе за восемьдесят, ты можешь претендовать только на две роли: египетской мумии или ведьмы в бородавках. Вот, бери пример с Памперс. — Она кивнула на мирно похрапывающую соседку. — Она сделала свой выбор в пользу мумии.

— Какая ты злюка!

— Памперс! — торжественно проговорила Сюзанна. — От имени и по поручению всех обитателей "Приюта" присуждаю тебе почетное звание "Супермумии"!

— Прекрати! — фыркнула Одетта. — Слушай, а почему ее зовут Памперс? Что-то я забыла…

— Потому что в последний раз она появилась на экране в рекламном ролике про недержание мочи. Помоги-ка мне. Сейчас мы соорудим ей чудный приз из папье-маше.

Сюзанна слепила из газетной страницы комок и уронила его в открытый рот Луизы. Обе они, и Сюзанна, и Одетта, напряженно ждали, что произойдет, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться раньше времени. Но Луиза даже не пошевелилась.

— Она что, померла? — обеспокоенно спросила Одетта.

— Да нет, дрыхнет. Я подсмотрела: она втихаря тяпнула сливовой настоечки. Что ж, делать нечего. Придется испробовать последнее средство.

— Вытащить комок?

— Нет. Заткнуть ей нос.

Среда 21 апреля, 18.00 — улица Муфтар

Вдоволь натешившись над беззащитным Феликсом, отец и тюлень Галашю бросили бедолагу размораживаться возле подъезда его дома. Они поблагодарили его за сотрудничество, напомнили, что завтра ждут в "Приюте Святого Луки" для дальнейших следственных действий и извинились за причиненное обморожение, добавив, чтобы он не забыл натереться хорошей мазью. "Дикаких проблеб", — чихнул Феликс и, достав из кармана тридцать восьмой бумажный платок, пообещал, что "дебребеддо бриедет вовребя". Из носа у него текло, ему грозила ампутация обеих ступней, он на собственной шкуре испытал, что чувствует говядина до того, как превращается в фарш, но все это были пустяки по сравнению с тем, что его ожидало.

Как он объяснит все это Софи, апчхи?

Пока Феликс поднимался по лестнице, насилуя свою носовую перегородку, оба Галашю удалялись прочь, тихо переговариваясь между собой. О чем они могли беседовать? Авторское право на всезнайство позволяет нам с точностью воспроизвести этот диалог.

— Пап, есть одна вещь, которую я не просекаю, — сказал Виржиль.

— Всего одна? — удивился папаша. — Ты растешь над собой!

— Этот мужик виноват или нет? — продолжал Виржиль. От интеллектуального усилия, да еще на сухую, его лицо исказилось мучительной гримасой.

— По моим прикидкам, индекс виновности составляет 75 процентов по статистической шкале Галашю.

— А почему ты его отпустил?

— Ах, сынок! Тебе еще многому предстоит научиться! Я тебе рассказывал о методике Коломбо? Ты не отпускаешь подозреваемого, ты внушаешь ему, что ты его отпускаешь. Он вздыхает с облегчением, ослабляет защиту и — хоп! — допускает ошибку.

— А-а…

— Запиши, сынок. Хоп! Ошибка.

Но вернемся к главному герою, чьи подмороженные нейроны медленно возвращались к жизни, потрескивая, как попкорн на сковородке. Стоя на коврике перед дверью, Феликс переживал одно из тех редких мгновений, которые любой на его месте хотел бы продлить до бесконечности. Не потому, что они наполнены счастьем (хотя Феликс очень любил свой дверной коврик), а потому что то, что последует за ними, будет намного хуже. Уравнение — очень простое — выглядело так: "В момент времени t, равный 10 секундам, Софи еще ничего не знает; в момент времени t + 10 секунд Софи будет все знать". Даже мысль о тысячах жертв геноцида в Руанде не помогала — теория относительности всего сущего давала сбой.

Итак, в момент времени t Феликс оглушительно чихнул и толкнул дверь своей квартиры.

Из записных книжек инспектора Галашю (отрывок) Статистическая шкала Галашю (СШГ) — это научный инструмент, призванный революционизировать методы расследования преступлений, принятые во французской полиции.

Идея осенила меня во время прощального выпивона по поводу преждевременной отставки одного коллеги-клептомана. Я собирался облегчиться после третьего бокала фирменного полицейского коктейля шерри-сбренди (кир, виски, пастис, соус харисса), когда на толчке в туалете мне явился лейтенант Ko-ломбо. Он посмотрел на меня пронзительным взглядом и сказал: "Моя жена считает, что у писателей-детективщиков воображения гораздо больше, чем у преступников. Эй, очнись, ботинки зальешь!"

С того дня я осознал, в чем заключается моя миссия. Вот уже десять лет я посвящаю все свободное время, включая интервалы между аперитивами, анализу тысяч детективных романов и фильмов и составлению на их основе профилей преступников (ПП). На сегодня статистическая шкала Галашю является вполне действенным рабочим инструментом. Она позволяет классифицировать подозреваемых по особой вероятностной модели, которую я назвал индексом виновности (ИВ). Так, я могу смело утверждать, что при совершении любого преступления шансы, что виновным окажется одноногий дальтоник эскимос, равны 0,03 процента, хотя, разумеется, даже такую вероятность нельзя сбрасывать со счетов.

Но это в теории. На практике я намерен впервые применить открытый мною метод при расследовании дела о "Приюте Святого Луки".

Среда 21 апреля, момент времени t + 10 секунд — улица Муфтар

Феликс бесшумно прокрался в гостиную. Софи стояла на четвереньках на ковре и что-то высматривала под диваном. Рядом с ней сидела Зоя, скальпируя куклу и посасывая деталь из набора "Лего".

— Приветик, красавицы! — проговорил Феликс оледеневшими губами, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее. — Что ты там ищешь, Созо?

— Да ничего я не ищу! — Софи поднялась. Глаза у нее горели безумным огнем. Она подтянулась и шепнула Феликсу в ухо: — Только ничего не говори! У нас катастрофа!

— Что случилось-то? — чуть слышно спросил Феликс, косясь на Зою, которая с интересом прислушивалась к их разговору.

— Она пока не заметила. Но, если я ее не найду, как мы ее будем укладывать спать? Она устроит жуткий скандал!

— Что не найдешь?

— Пустышку! — беззвучно пророкотала Софи.

— Вот срань!

— Не ругайся при ребенке! А вдруг она совсем потерялась? Что будем делать?

— Думать о геноциде в Руанде. Вроде иногда помогает…

— Срань! — раздался тонкий голосок.

Феликс и Софи потрясенно переглянулись.

— Мне почудилось или?.. — неуверенно протянула Софи.

— Точно! Она заговорила! — подтвердил Феликс.

Зоя смотрела на родителей, гордо выставив два зуба.

— Зоя! Ты сказала свое первое слово! В день, когда тебе исполнился год! — У Софи на глаза навернулись слезы.

— Умница моя! — взволнованно похвалил дочь Феликс.

И все семейство замерло в блаженном восхищении друг другом.

— Откровенно говоря, я не думал, что ее первое слово будет "срань", — нарушил молчание Феликс.

— Да уж, — согласилась Софи. — Выглядит обещающе.

— Может, попробуешь сказать "папа"? — обратился Феликс к дочери.

— Срань? — переспросила Зоя.

— Нет, моя сладкая. Это очень плохое слово. Скажи лучше: па-па.

— Жо-па?

— С ума сойти! Где она могла это слышать? — задохнулась от гнева Софи. — Что с ней такое?

— Может, заболела? Когда ты в последний раз мерила ей температуру? Давно?

— Говно! Говно! — радостно подхватила Зоя.

— Ну все, с меня хватит! — сурово произнесла Софи. — У меня впечатление, что она над нами издевается. И вообще, скоро придет твоя сестра, а у нас еще ничего не готово.

— Да, кстати… — предпринял Феликс безнадежную попытку. — Может, ради такого случая позовем и мою мать?

— Ответ: нет. Пояснения требуются?

— Э-э… Ладно, я просто так спросил.

— Значит, так. Продолжаем разговаривать, а сами потихоньку ищем. Но так, чтобы она не догадалась, что мы ищем, понял?

— Понял, понял.

— Расскажи, дорогой, что хорошего ты сегодня сделал?

— Встречался с Исидором Будини и с полицейскими…

— Замечательно!

— Пришлось объяснять, почему убийства, описанные в моем сценарии, произошли в действительности и как…

— Великолепно!

— Кажется, мне удалось убедить их пока оставить меня на свободе…

— Гениально! Какой прекрасный день! — И тут вдруг до Софи дошел смысл его слов. — Ты что, смеешься?

— Если честно, мне совсем не до смеха.

Софи согласилась присесть на диван и на время прервать поиски священной пустышки. Феликс поведал ей о знакомстве с Галашю. Зоя спокойно сидела на ковре и расщепляла на молекулы плюшевого зайца.

— Ничегошеньки не понимаю! — воскликнула Софи.

— Да тут и понимать нечего. Просто все, что описано в сценарии "Приют страха", произошло в действительности.

— Но этого не может быть!

— И тем не менее это факт.

— Но как такое возможно? Ты что, читал про это заведение в газетах?

— Нет, газеты ничего про это не писали. Администрация дома престарелых сделала все, чтобы замять дело.

— Тогда не остается ни одного рационального объяснения!

— Ну, как сказать… Одно есть.

— Какое?

— Видишь ли… Этот сценарий…

— Ну? Рожай уже!

— Его написал не я.

А в это время в Кнокке-ле-Зут…

Г-н Юбер С., страстный поклонник неожиданных поворотов сюжета, к несчастью, не смог в полной мере оценить сделанное Феликсом поразительное признание, поскольку заснул над книгой, едва начав вторую часть (что, разумеется, никак не связано с достоинствами романа; просто, как любит повторять наш кнокке-ле-зутский эпикуреец, "коньячок на коньячок — отправляйся на бочок!").

Желаем ему приятных сновидений и возвращаемся к нашей истории.

2 "Красавчик, убивший отца моего" (Мишель Капюто, 1979)

Среда 21 апреля, 18.00— "Приют Святого Луки"

В комнате Шарля и Мадлен проходило совещание на высшем уровне. Столетняя чета восседала под афишей фильма "Бесстыжая студентка", на которой героиня старательно отрабатывала пластичность трудной позы. Рядом с ними устроились Фердинан Бик, Сюзанна Борниоль, Одетта Флонфлон и Луиза Куртпуэнт. Слово взял Фердинан.

— Поскольку вы любезно избрали меня президентом, — торжественно начал он, — я зачитаю протокол. "Единогласным решением членов, присутствующих на генеральной ассамблее, Луиза Куртпуэнт принимается в тайное общество ВВ, оно же "Воинственные ветераны".

— А я думала, что ВВ означает "Вечные ворчуны", — удивилась Одетта.

— Хорошо, что не "Ветхие вонючки", — хмыкнула Мадлен.

— Я продолжаю, — с недовольным видом прервал их президент. — "Луиза успешно прошла три испытания, необходимые для вступления в общество: пробежала стометровку меньше чем за пять минут, вспомнила, какой нынче год, меньше чем за десять секунд, и самостоятельно сменила себе памперс".

— По-моему, аббат Сен-Фре вполне способен со всем этим справиться, — снова подала голос Одетта. — Почему ему никто не предлагает вступить в ВВ?

— Напоминаю статью первую нашего устава, — вздохнул Фердинан. — "Доступ в тайное общество закрыт любому человеку, носящему имя аббат Сен-Фре".

— Ну хорошо, — сказала Мадлен, — а мы можем ходатайствовать перед администрацией о внесении некоторых улучшений?

— Каких еще улучшений? — заволновался президент.

— Например, установки автомата с презервативами в холле. Вообще-то они должны стоять в каждом общественном месте!

— У нас тай-но-е общество, — по слогам произнес Фердинан и скрипнул зубными протезами. — Следовательно, мы должны вести себя тише воды ниже травы. Не забывайте самую важную статью нашей хартии: "Члены общества клянутся свято хранить тайну серии Зет". И Луиза только что принесла нам эту клятву.

— А зачем это надо? — поинтересовалась Одетта. — И что это еще за тайна серии Зет?

— Да мы уже не первый месяц об этом говорим! — возмутилась Сюзанна.

— Ну, значит, я прослушала, — захныкала Луиза. — Вы же знаете мой диагноз. Болезнь этого, как его… Вроде кончается на "мер"…

— Оппенгеймер? — предложила Мадлен и для убедительности постучала Шарля по колену.

— Нет.

— Гевюрцтраминер? — не унималась Мадлен. Ее нервная энергия требовала выхода, и она испытывала на прочность мениск своего супруга.

— Нет, не то…

— Свинка? — ехидно подсказала Сюзанна.

— Возможно… — засомневалась Одетта. — Во всяком случае, это слово я точно раньше слышала…

— Мы отвлекаемся! — призвал всех к порядку Фердинан. — В последний раз напоминаю, что главная наша цель — это обеспечить себе защиту. Следовательно, сберечь тайну серии Зет! Опасность приближается, и мы не можем сидеть сложа руки. Это всем ясно?

— А что значит "сидеть сложа руки"? — спросила Луиза.

— А насчет презервативов, выходит, дохлый номер? — гнула свое Мадлен.

— Что вы делаете в моей комнате? — вдруг крикнул неожиданно проснувшийся Шарль.

— Тише! — громовым голосом возопил Фердинан. Он успел забраться на тумбочку и теперь взирал на остальных сверху, завернувшись, как в тогу, в оранжевое порывало с бахромой. — "Кто смеет говорить, когда велю молчать я?" — выспренно продекламировал он, подражая актерам "Комеди Франсез".

Александрийские ритмы Гюго возымели свой эффект. Все притихли. То была победа Поэзии над канцелярщиной, Культуры над хаосом и прекрасный пример для грядущих поколений. Впрочем, вернемся к нашему повествованию.

Фердинан спустился вниз со всей грацией, какую позволял застарелый радикулит, и направился за кулисы, объявляя на ходу: "Пора отчитаться о проделанной работе перед Бессмертным".

Бессмертным? При упоминании этого имени на всех словно дохнуло потусторонним ветром. Лица застыли в почтительном испуге (следует отметить, что кликуха действительно нехилая).

Среда 21 апреля, 18.15 — улица Муфтар

Дверной звонок фэн-шуй разразился гармоничным и дружелюбным тренканьем, преисполненным жизнелюбия, — очень вовремя, учитывая состояние Софи. Дверь открылась. На пороге стоял пожарный, вернее, форма пожарного с Зоиной тетушкой внутри.

— Извините за наряд, — вместо приветствия сказала Мари-Жо, — некогда было переодеться. Выковыривали из микроавтобуса группу паломников, направлявшихся в Лурд. Это прямо чудо.

— Что они выжили? — спросил Феликс.

— Нет, что я к вам не опоздала. А вот и наш ангелочек! — завопила она при виде Зои, сжимавшей в кулачке пук кошачьей шерсти. — С днем рождения! Тетя Мари-Жо принесла тебе подарок!

— Что надо сказать? — обратился Феликс к дочери, уже срывающей с пакета подарочную упаковку.

— Ничего не надо говорить! — вмешалась Софи. — Пусть лучше помолчит. Меня бы крайне удивило, если бы мы услышали от нее "спасибо".

— Что-то вы оба какие-то нервные, — заметила Мари-Жо. — У вас неприятности?

— Катастрофа! — в один голос воскликнули Софи и Феликс.

— Что случилось?

— Меня посадят в тюрьму! — простонал Феликс.

— Я потеряла Зоину пустышку! — прошептала Софи.

"Семейная жизнь — это самый надежный способ найти в другом человеке понимание", — часто повторяла твоя бабушка, обеспокоенная пристрастием внука к виртуальному флирту через Интернет. Ты очень любил свою бабушку, но какие глупости ей случалось изрекать…

Взгляд, которым Феликс обжег Софи, был тщательно отмеренной смесью изумленного огорчения и свирепой ненависти.

— О, я тебя умоляю! — взвилась Софи. — Конечно, я должна думать только о твоих проблемах! Чем фырчать, лучше скажи, кто написал твой сценарий.

— За тебя кто-то пишет сценарии? — удивилась Мари-Жо. — Честно говоря, я вижу в этом прогресс.

"Семья — это в первую очередь чувство уверенности в том, что тебя любят и будут любить несмотря ни на что", — трындела бабуля, которая — сегодня в этом можно признаться — крепко пила.

Феликс пустился в повторный пересказ своих пыточно-распивочных приключений в конторе продюсера-колбасника и, наконец, дал ответ на вопрос, мучавший всех на протяжении последних пяти страниц.

— Ты собираешься открыть нам, кто написал этот сценарий, или нет?

— Ну хорошо, хорошо… Его написал… Эмиль Гаригет.

— Чего-чего? — ахнула Софи.

— Кто-кто? — не поняла Мари-Жо.

— Так я и знал! — воскликнул г-н Юбер С., наш проницательный читатель из Кнокке-ле-Зут, после непродолжительного освежающего сна вернувшийся к роману.

В последний месяц жизни Эмиля ты встречался с ним почти каждый день. Он был счастлив поделиться с молодым поклонником подробностями своей карьеры. Когда ты намекнул ему, что пробуешь себя в качестве сценариста, он сказал, что тоже написал одну историю. Ты попросил почитать и был так настойчив, что он в конце концов не устоял.

Неделю спустя ты снова пришел к Эмилю, чтобы вернуть ему рукопись, но тебе открыла заплаканная консьержка. Пришлось довольно долго ждать, пока иссякнет поток ее слез, чтобы выяснить, что утром Эмиль почувствовал себя плохо и его отвезли в больницу. А рыдала консьержка потому, что ей позвонил врач и сообщил печальную новость: Эмиль скончался.

Ты остался с "Приютом страха" на руках. На следующее утро у тебя была назначена встреча с Будини. Поскольку тебе так и не удалось написать заказанный им сценарий, ты решил, что сами небеса посылают тебе дар. Кто ты такой, чтобы от него отказываться? (Конец "добросовестной" версии.)

Короче говоря, ты солгал, уверенный, что никто никогда не узнает правды.

— Ты украл сценарий у покойника? — возмутилась Мари-Жо.

— Я никому не причинил зла! Для меня это был шанс прорваться в кино! Самое трудное — протолкнуть первую вещь. Потом, когда попадешь в обойму, все катится как по маслу. А Эмиль пообещал, что никому ничего не скажет…

— И все-таки это подло — красть чужой сценарий, — вынесла вердикт Софи. — К тому же ты и мне наврал!

— И что, полицейские поверили в эту дичь? — удивилась Мари-Жо.

— Ну, я надеюсь…

— Если это правда, они легко раскроют дело, — сообразила Софи. — Ведь в конце Эмиль объясняет, что стариков убирает тип, озабоченный спасением системы социального страхования.

— Э-э… Вообще-то нет. Вообще-то насчет социалки — это я сам сочинил, — признался Феликс. — Сценарий был не закончен. И перед встречей с Будини мне пришлось его срочно дописывать.

— А, ну тогда понятно! — скривилась Софи. — То-то мне сразу бросилось в глаза, что концовка у истории совершенно идиотская.

— Спасибо за комплимент, — обиженно отозвался Феликс.

— Постойте, — вмешалась Мари-Жо. — Выходит, преступник — Эмиль?

— Возможно, — пожал плечами Феликс. — Во всяком случае, он наверняка знал, кто виновник похищений, иначе не смог бы так точно предсказать развитие событий.

— Почему же тогда он его не разоблачил?

— Потому что у него в руках оказался великолепный сюжет, — предположил Феликс. — Для человека, вышвырнутого из мира кино, это слишком большое искушение.

— Да уж, вы с ним поняли друг друга! — съязвила Софи. — Скажи, а что, все сценаристы такие беспринципные создания или это совпадение?

— Прошу прощения, что прерываю ваши нежности, — обеспокоенно произнесла Мари-Жо. — Вам не кажется странным, что Зои уже минут десять не слышно? Это нормально?

— За последний год это случается впервые, — ответил Феликс.

Из записок инспектора Галашю

Дело о "Приюте Святого Луки". Применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза "Феликс Зак" (индекс виновности — 75 %).

Доводы за. Утверждает, что "Приют страха" написал Эмиль Гаригет, но кто докажет, что это правда? Не исключено, что сценарий сочинил сам Феликс, с самого начала лгавший всем и каждому.

Доводы против. Бесхарактерный, пугливый, безобидный тип.

Исследование профиля виновности № 5: "Преступник — рохля".

В 36 % детективных романов преступником оказывается второстепенный персонаж, которого никто не подозревает. Он прикидывается робким, симулирует аутизм или инвалидность и наносит удары исподтишка, попутно аккумулируя читательские симпатии. Обычно его выдает крохотная деталь, упомянутая на последней странице, и он выходит сухим из воды, выставляя ведущего расследование полицейского дураком (что само по себе отвратительно).

Вывод. Не следует доверять простачкам.

Среда 21 апреля, 1830 — улица Муфтар

Загадка молчания Зои открылась, когда Софи, Мари-Жо и Феликс заглянули на кухню. Ребенок совершал гастрономическое открытие, угощаясь "Деликатесными крокетами" Красуцкого. Взрослые с облегчением вздохнули и вернулись к разговору, предварительно перетащив Зою в повышенной безопасности манеж ручной работы производства Бирмы (известный также как "тюрьма").

— А отчего он умер-то, твой Эмиль? — поинтересовалась Мари-Жо.

— Сердечный приступ. Если, конечно, верить консьержке. Ей позвонил врач из неотложки. А почему ты спрашиваешь?

— Если Эмиль знал, кто преступник… Представь себе, вдруг этому типу стало известно, что Эмиль пишет сценарий…

— Ты хочешь сказать, что его убили? — встрепенулась Софи.

— Это могло быть замаскированное убийство, — объяснила Мари-Жо. — Пожарные постоянно сталкиваются с подобными случаями. Обычно бабулька пытается нас убедить, что ее дедулька совершенно случайно наткнулся на набор кухонных ножей. Но иногда попадаются и более изобретательные варианты.

— Я могу узнать у полицейских, что они об этом думают, — предложил Феликс.

— А ты что, должен опять с ними встречаться?

— Они попросили меня завтра утром, до похорон Эмиля, приехать в "Приют Святого Луки". Говорят, директор хочет со мной познакомиться.

— Зачем? — удивилась Мари-Жо.

— Наверное, им нужна моя помощь в раскрытии преступления…

— Ты — и в роли детектива! — насмешливо произнесла Софи. — Уж лучше бы ко мне обратились. Я вполне могу привести туда свой четвертый класс технического профиля[10], например, устроить открытый урок на тему "Обогащение личности в контакте со старшим поколением". И заодно потихоньку разнюхать, что там и как.

— Бедные старички… — улыбнулась Мари-Жо. — Они ведь пережили войну. Тебе не кажется, что они заслужили немного покоя?

— Четвертый класс? Техники? — задумчиво повторил Феликс. — Это, случайно, не те, которые бросили сторожа в ров со львами, когда ты водила их в зоопарк?

— Это было чисто языковое недоразумение! — возмутилась Софи. — Им рассказали, что "сторожа кормят животных", и они думали, что совершают благое дело!

— Н-да? А ты не боишься, что "обогащение в контакте со старшим поколением" они воспримут как призыв обчистить старикам карманы?

— Вечно ты все выворачиваешь наизнанку! Подростки нуждаются в нашем доверии! Общение с пожилыми людьми способно многое им дать!

— О да! Посмотрят на этих маразматиков, глядишь, на минуту-другую притихнут.

— Как ты можешь говорить такие гадости? Старики — это наша память!

— Угу. Вот как раз с памятью у них полный блеск.

— Не все разделяют твое презрительное отношение к старости!

— Ну ясное дело. Ладно, поговорим об этом, когда ты сама превратишься в старуху.

КиноБ-блог — Разглагольствования Доктора Зет

Дорогие друЗья киноманы! Приветик! Раз уж сегодня вы решились расслабиться в моем блоге вместо того чтобы, воспользовавшись снижением процентной ставки, вкладывать средства в недвижимость, что скажете насчет моего предложения вскрыть зомби (ням-ням)?

Кровь, гной, разложившаяся плоть… Большинство зрителей единодушно вынесут обвинительный приговор: зомби — мерзость. Каждый предпочтет этим живым трупам романтика Дракулу, одержимого ученого Франкенштейна или сексапильных ведьмочек, которым злобные инквизиторы прижигают соски каленым железом. И их можно понять (особенно насчет ведьминых сосков), но давайте попробуем взглянуть на вещи немного шире. Почему фильмы о зомби внушают нам такой страх? Потому что они акцентируют наше внимание на той стороне жизни, которой нам хотелось бы избежать. На старости.

Ведь что такое истории про зомби, как не страшилка про нападение на беззаботную юность старческого одряхления? Кого в этих фильмах пожирают зомби? Ошеломленных молодых сопляков, занятых пивокуплением (распитием спиртных напитков и совокуплением одновременно). Все парни всегда — настоящие атлеты, все девицы — с пышной грудью, то есть они самим фактом своего существования наносят оскорбление понятию быстротекущего времени. Но тут-то это самое время их и настигает! Оно является к ним под видом оживших мертвяков, и от их юности и красоты остается один пшик. Вы замечали, что в этих фильмах спортивные ребята никогда не могут удрать от полуразложившихся трупов, передвигающихся со скоростью три метра в час? О чем это говорит? Только о том, что убежать от пожирающего нас времени невозможно.

Вывод: люди отворачиваются от тематики зомби в кино не потому, что им противно, а потому, что чуют в ней слишком глубокую метафизику.

Хотя так сразу и не скажешь.

Комментарии

Комментарий № 1 — Диджей Барон

слыш др Зет я от тя тащусь тока кончай курить траву када постишь

Комментарий № 2 — Godzilla34

Я прекрасно знал одного зомби, который вел у нас в выпускном классе математику. С тех пор прошло сорок лет, но я все еще просыпаюсь в холодном поту, если он мне приснится.

Комментарий № 3 — Жоржетта-в-любви

Бывшая цветущая девушка ищет увлеченного садовода, желающего возродить к жизни дремлющую под паром почву. (За неимением такового — пришлите рецепт сливового торта по-норвежски.)

Комментарий № 4 — Диджей Барон

слыш бапка шли фотку я от тя чесно прусь

Комментарий № 3 — Ванина

Ку-ку, я есть подружка от Саманты, иметь 20 лет, и я очень-очень грустить, кап-кап. Приходи мне утешать номер 0800696969 (69,69 евро/мин.).

Рекламная пауза

Цель: поддержка издательского сектора в период кризиса.

Благодарим за понимание.

Мадам, месье!

У вас все болит? Люди говорят с вами, повышая голос? Раньше все было намного лучше, не так ли? Что ж, к чему отрицать очевидное: вы постарели. И это, увы, необратимо. Но не спешите впадать в панику! У нас есть для вас чудо-средство (потому что старики — наши друзья).

Легкое, простое в применении, удобной формы, оно станет вашим постоянным надежным спутником. Препарат выпускается в цветовой гамме трех оттенков: темно-синего, иссиня-черного и черного с синевой. Его строгая и элегантная эстетика наверняка вызовет завистливые взгляды ваших родных и близких. Предлагаются три вида упаковки — по цене 92, 133 и 428 евро — на любой кошелек.

Транкилизак-500

Разработка лаборатории "Кыскысстикс"

Принимать по утрам, измельчив и смешав с овощным пюре.

С нашим чудо-препаратом вы будете уверенно смотреть в будущее.

Он покончит с вашими заботами.

Он с корнем выполет все ваши нейроны.

Подумайте, как это просто. Подумайте о транки-лизаке.

И больше не думайте.

3 "Требуется катастрофа" (Ришар Бальдуччи, 1983)

Четверг 22 апреля, 10.00 — "Приют Святого Луки"

Феликс шел обсаженной хризантемами аллеей, что связывала "Приют Святого Луки" с городским кладбищем. Он никогда раньше здесь не был, но узнавал буквально все. Свежеотремонтированное в 1932 году главное здание; парк, поросший вековым чертополохом; старичков, трюхающих по дорожкам, поднимая пыль домашними тапочками. Эмиль все описал точно. У Феликса было странное ощущение, что он передвигается внутри киноэкрана.

По пути он исподтишка вглядывался в лица пациентов, стараясь держаться от них на некотором отдалении — еще вцепятся в горло, как в "Холокосте зомби". Супруги Дефланель, Сюзанна Борниоль, Фердинан Бик — все персонажи сценария обитали здесь. Актеры, да, но настолько безвестные, что даже Феликс никогда не слыхал их имен. Ему все еще не верилось, что в одном из коридоров он столкнется с кем-нибудь из них. Лишь когда на него откуда ни возьмись налетел буйнопомешанный в сутане и начал, брызжа слюной, что-то кричать и потрясать распятием, Феликс признал, что аббат Сен-Фре — не выдумка, а реальность.

В холле мужчина в белом халате о чем-то весело болтал с дежурной, полулежа на ее столе. Заметив Феликса, отиравшего святые плевки аббата, он принял более достойную позу, огладил седые усы и двинулся ему навстречу, протягивая руку для пожатия:

— Добрый день! Я — профессор Шлокофф — счастливый руководитель этого чудесного заведения. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Меня зовут Феликс Зак.

— Ах вот как? — удивился профессор и подозрительно взглянул на Феликса.

— Инспектор Галашю просил меня заехать… — растерялся Феликс. — Мы должны здесь встретиться…

— Инспектор? — Профессор недовольно поджал губы. В его устах слово "инспектор" звучало как название болезни, передающейся половым путем.

— Это я нашел сценарий Эмиля, — выдавил из себя Феликс.

— Эмиля? Ах да, понимаю. — Профессор испустил вздох. — Вы давно обращались к врачу?

— Я? Д-давно… — пробормотал Феликс. — Но при чем тут?..

— У вас есть прививка от столбняка?

— Я…

— Вы много пьете?

— Вы…

— Посмотрите мне в глаза! О чем этот ваш сценарий?

— Как о чем? Об исчезновениях в "Приюте Святого Луки"!

В этот миг в холле раздался глуховатый голос:

— Месье Бик! Оставьте, пожалуйста, молодого человека в покое! Как я понимаю, вы опять выдавали себя за меня?

— Месье Бик? — ошеломленно переспросил Феликс. — Фердинан Бик?

— Он самый! — Фердинан гордо выпятил грудь. Он не привык, чтобы его узнавали люди моложе восьмидесяти лет. — Похоже, вы, дружище, настоящий знаток кино. Случайно, не смотрели вчера по кабельному "Эмманюэль и последние каннибалы"? Я играю там индейца из Амазонии, который нападает на героиню в лесу Фонтенбло, чтобы пожрать ее внутренности и…

— Приношу свои извинения за то, что вынужден прервать вашу содержательную беседу о шедеврах седьмого искусства, — произнес профессор Шло-кофф, — но у нас с месье Заком срочное дело.

— Это возмутительно! — негодующе отозвался Фердинан. — Молодой человек — подлинный ценитель кино, и он заслуживает, чтобы…

— Ступайте возмущаться в парк! Мы торопимся.

— Вот ведь не повезло! — сокрушенно проворчал Фердинан, глядя в удаляющиеся спины профессора и Феликса. — В кои-то веки познакомишься с истинным эстетом…

— Простите, пожалуйста, милейшего месье Бика, — сказал профессор Шлокофф, направляясь к центральной лестнице. — Старый — что малый, а уж старые актеры…

— Да я не в обиде! — отмахнулся Феликс. — Я очень рад, что мы с ним встретились. Потом постараюсь взять у него интервью для моего блога.

— А я пожелаю вам удачи. Но сейчас прошу ко мне в кабинет. Галашю уже там. Оба.

Профессор усадил Феликса между Виржилем и чучелом гиены. Эрнест Галашю, погруженный в изучение бумаг, даже не поднял голову при их появлении. Шлокофф принялся рыться в ящиках стола. Виржиль поглаживал чучело лисицы и чуть слышно приговаривал: "У-тю-тю-тю-тю". Все молчали. Феликс рассматривал заполонивших помещение мертвых животных. Хищно оскаленные пасти, пустой взгляд стеклянных глаз. Дремавшие в нем страхи снова пробудились.

— У вас прекрасная коллекция, профессор, — преодолевая робость, проговорил он.

— Таксидермия — мое старое увлечение. Оно помогает мне расслабиться. Особенно сейчас, когда "Приют" переживает тяжелые времена…

— Я всегда восхищался искусством таксидермии, — продолжил Феликс, косясь на Виржиля, который увлеченно имитировал половой акт между енотом-полоскуном и карликовой козой. — Оно словно бы заставляет время остановиться, дарит животным бессмертие.

— Вы боитесь старости? — спросил профессор. — Тогда поищите себе хорошего мастера. Что с людьми, что с животными — приемы одни и те же.

— Я об этом подумаю, — пообещал Феликс, решив про себя, что Шлокофф, вероятно, шутит. — Во всяком случае, это прекрасная работа, — добавил он, указывая на дергавшегося в руках Виржиля енота-полоскуна. — Даже с близкого расстояния невозможно догадаться, что он неживой.

— Как? — воскликнул Виржиль.

Все обернулись на вскрик. Виржиль озадаченно смотрел на енота. И вдруг захлюпал носом:

— Он что, правда умер?

Феликс и профессор бросились утешать Виржиля, и тут Галашю наконец поднял голову от бумаг:

— Месье Зак! Вы меня убедили. Я верю, что вы не имеете к исчезновениям из "Приюта" никакого отношения.

— Я счастлив! — обрадовался Феликс. Раз в жизни ему удалось хоть кого-то хоть в чем-то убедить.

— Надеюсь, вы не держите на меня зла за эпизод в холодильнике. Я пошел на это ради сына. Профессиональные навыки лучше всего усваиваются, если им обучать в игровой форме.

— Уся-пуся! — Сын инспектора, вновь обретя безмятежность, ласково разговаривал со скунсом.

— Понятно… — протянул Феликс, которому еще не приходилось выступать в роли игрушки.

— Месье Зак! — Голос инспектора звучал сурово. — Не стану ходить вокруг да около. Мы топчемся на месте. Дело крайне сложное, и нам понадобится ваша помощь.

— В качестве сыщика?

— В качестве киномана.

— Вы полагаете, что исчезновения связаны с кино?

— Я не полагаю. Я в этом уверен.

— Откуда эта уверенность?

— Оттуда, что никто никуда не исчезал.

— Как? — ахнул Феликс в один голос с г-ном Юбером С. из Кнокке-ле-Зут, не ожидавшим, что очередной резкий поворот сюжета произойдет так скоро.

А в это время по ту сторону двери…

Пока мужчины совещались в кабинете, в коридоре творилось чудо. Чудо заключалось в торжестве духа над телом. Фердинан Бик, презрев бедренный артроз, хронический радикулит и двойную грыжу, стоял, перегнувшись пополам, возле двери и подглядывал в замочную скважину.

— Получен приказ от Бессмертного! — шепотом сказал Фердинан Сюзанне Борниоль и Одетте Флонфлон. — Максимальная бдительность!

— Бессмертный обеспокоен? — спросила Сюзанна.

— Нет, спасибо, я уже поел, — ответил Фердинан.

— Ты что, забыл включить слуховой аппарат? — толкнула его Одетта.

— Говорю вам, девчонки, не хочу я есть. Не мешайте слушать.

Зачем, интересно знать, заявился сюда этот так называемый Феликс Зак? Молодой нахал, одетый шутом гороховым! Эта загадка мобилизовала штурмовой отряд "Воинственных ветеранов". Фердинан еще в холле проверил парнишку, так сказать, на вшивость, прикинувшись перед ним профессором Шлокоффом. Правда, ему не дали доиграть сцену до конца, но, насколько он мог судить, выглядел Феликс вполне безобидно. Если бы только он не упомянул сценарий…

Сценарий об исчезновениях. Сценарий Эмиля.

Вот что было интересно!

— Интересно! — пророкотал профессор Шлокофф, обнаружив у себя под дверью элитное подразделение ВВ. Он так резко распахнул ее, что Фердинан рухнул на директорские мокасины с кисточками на шнурках, издав при этом звук крошащихся сухарей. Бесстрашная Одетта мгновенно переключилась на выполнение операции экстренного спасения товарища. Нацепив на лицо гримасу старческого слабоумия, она радостно завопила: "С Рождеством тебя, папочка!" Сюзанна изображала артистический восторг, восхищенно замерев перед канареечно-желтой акварелью, украшавшей стену коридора. Фердинан застонал и сообщил, что его прострелило. И он не притворялся.

А в это время по ту сторону двери…

Пока профессор Шлокофф наводил порядок на дверном коврике, инспектор Галашю наслаждался эффектом, произведенным его последней репликой: "Оттуда, что никто никуда не исчезал". Эта чеканная формулировка быстро приведет всех их в чувство, не без гордости думал он.

Профессор вернулся на свое место за столом и, маскируя нервозность, принялся потрошить мышь-песчанку. Виржиль испытывал на прочность голову антилопы гну, уткнувшись носом ей в шею и настойчиво что-то внушая. Феликс пребывал в растерянности.

— Как это так, никто не исчезал? — спросил он.

Галашю откинулся на стуле с видом человека, который не нуждается в доказательстве своих слов:

— Пусть профессор вам все объяснит.

Шлокофф отбросил в сторону пришедшую в негодность песчанку, прочистил горло и заговорил:

— Обнаружив первое тело, мы решили, что надо любой ценой избежать всеобщей паники. По совету инспектора Галашю мы пустили слух об "исчезновении" пациента, намекнув, таким образом, что он мог от нас попросту сбежать. Но проблема заключается в том, что на сегодняшний день у нас имеется уже четыре "исчезновения"! И контингент начинает подозревать, что мы от него что-то скрываем.

— Вы нашли четыре трупа? — уточнил Феликс.

— Полетта Дютийоль, Симона и Эме Фрикотен, Маринетта Шамину. Все четверо скончались в своей постели, ночью, во сне, от сердечного приступа.

— То есть умерли естественной смертью?

— Остановку сердца легко спровоцировать введением повышенной дозы седативного препарата, — сообщил Шлокофф. — Кстати, именно к такому выводу привели результаты вскрытия.

— Следовательно, перед нами — настоящие убийства, — вступил Галашю. — Мы предполагаем, что убийца является к жертве под видом медбрата и делает смертельную инъекцию. Поэтому отсутствуют следы борьбы.

— Но это чудовищно!

— Вы еще самого страшного не знаете, — подхватил профессор.

— Чего? — Феликс и без того был напуган.

— Мы имеем дело с законченным психопатом, — продолжал профессор. — Убийца мнит себя режиссером. Все жертвы были одеты в сценические костюмы и загримированы. Им были приданы особые позы.

— Он явно не торопится, — добавил Галашю. — Развлекается в свое удовольствие.

— Чем развлекается? — не понял Феликс.

— Тем, что воссоздает сцены из фильмов.

Полетта Дютийоль лежала в кровати. Лицо напудрено, на губах — ярко-красная помада, на левой щеке — нарисованная родинка. На ней было белое платье и белокурый парик. На противоположной стене — афиша фильма "Зуд седьмого года" с блистательной Мэрилин Монро. Включенный видеомагнитофон без конца крутил закольцованную пленку со знаменитой сценой, в которой Мэрилин стоит на вентиляционной решетке метро и ветер снизу раздувает ее платье.

Полетта казалась спящей. На правой руке у нее виднелся след укола.

Профессор описал потрясенному Феликсу каждую из зловещих мизансцен. Когда он закончил, слово опять взял Галашю:

— Месье Зак! Мы полагаем, что такой просвещенный знаток кино, как вы, мог бы посмотреть на это дело под новым углом. Вы способны заметить детали, ускользнувшие от нашего внимания. Обнаружить связь между фильмами, кадры из которых воспроизводил преступник. Разгадать его логику.

— Мне надо подумать, — ответил Феликс.

— Думайте сколько влезет. И делитесь с нами своими гипотезами. Теперь еще одно. Мы должны изучить окружение Эмиля. Вы встречали у него кого-нибудь? Знаете, с кем он поддерживал отношения?

— Я никого у него не видел, — помотал головой Феликс. — Эмиль говорил, что у него нет ни родных, ни друзей. Судя по всему, он много лет жил затворником.

— Много лет? — удивился Шлокофф. — Он что же, скрыл от вас, что некоторое время назад находился в нашем заведении?

— Где? В "Приюте Святого Луки"? — поразился Феликс.

— Он провел у нас пять лет, — подтвердил Шлокофф.

— Вот так новость!

— Он покинул нас четыре месяца назад. Ушел, никого не предупредив.

— Четыре месяца?

— Да. Как раз после двойного убийства Фрикотенов.

Симона и Эме Фрикотен лежали в обнимку на кровати. Он — в длинном пальто и светлой шляпе с черной лентой, она — в клетчатом пальто и берете. На противоположной стене — афиша фильма "Набережная туманов", на которой Жан Габен и Мишель Морган не отрываясь смотрят друг на друга. Видеомагнитофон прокручивал знаменитую сцену из фильма, в которой Габен своим незабываемым голосом говорит героине: "А знаешь, у тебя красивые глаза".

Симона и Эме лежали с закрытыми глазами, спокойные и безмятежные. У каждого на правой руке — след укола.

— Так вы думаете, что убийца — Эмиль? — спросил Феликс.

— Он многое знал, и это подтверждает сценарий, — ответил Галашю. — Допустим, он и в самом деле предсказал исчезновение Маринетты Шамину, но сам скончался за несколько часов до нее. Если он и замешан в этом деле, то не он один. У него есть сообщник. И он пока еще на свободе.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— У нас несколько ниточек, но подробнее я вам сказать не могу. Ваша задача — сосредоточиться на кинематографическом аспекте убийств.

— Постараюсь.

— Я на вас рассчитываю. Кстати, вы собираетесь на похороны Эмиля?

— Да, а почему вас это интересует?

— Мы поедем с вами. Похороны — это всегда поучительно.

Маринетта Шамину лежала на кровати в просторной зеленой тунике и белокуром парике. Над головой — сверкающий пластмассовый обруч, изображающий нимб. По бокам — два белых крыла из ваты. На противоположной стене — афиша телесериала "Ангел-хранитель Жозефина". Видеомагнитофон показывал сцену, в которой Мими Мати использует свои волшебные способности, чтобы прийти на помощь симпатичному белокурому парнишке, который поранил пальчик, лепя куличики из песка.

Перед Маринеттой — целая вечность. А на заднице — след укола.

Эрнест Галашю решительно поднялся на ноги, и Феликс последовал его примеру. Монро, Габен, Морган, Мими Мати, перебирал он в уме. Какая между ними связь? Монро, Морган… Э-э… Габен, Мати… Ну конечно же! Это очевидно!

— Нашел! — крикнул Феликс. — Они все блондины!

— Что? — сердито обернулся Галашю, который терпеть не мог бьющего через край энтузиазма в трех сантиметрах от своего уха.

— Актеры, которых выбрал убийца! Они все — блондины! В кино все серийные убийцы — фетишисты. Так вот, у нашего пунктик — блондины.

Галашю и Шлокофф переглянулись. А вдруг, против всякого ожидания, Феликс действительно…

— И как вы это прокомментируете? — поинтересовался инспектор.

— Очень просто! Либо он ненавидит актеров-блондинов и хочет их всех поубивать, либо он их обожает и своими мизансценами воздает им честь. По-моему, убийца — блондин.

Феликс сделал паузу, вдохнул поглубже и быстро, пока не испарилось вдохновение, протараторил:

— Или он — брюнет, мечтающий стать блондином. Или — лысый.

— Любопытная версия, — оценил Галашю. Спокойствие давалось ему с трудом. — Чувствую, вы принесете нам неоценимую пользу. Знаете что? Давайте договоримся так. Как только вас озаряет новая идея, вы сообщаете мне ее по электронной почте. О’кей?

— Никаких проблем!

— Вот и ладушки. Ну, поехали.

Феликс уносил с собой русского хомяка, полученного в дар от Шлокоффа за содействие в расследовании. Виржиль, направляясь к выходу, посвистывал: под рубашкой он спрятал енота-полоскуна. Замыкал шествие Эрнест. На самом пороге профессор схватил его за руку.

— Вы все еще считаете, — шепотом спросил он, — что этот парень — тот, кого мы ищем?

— Скоро узнаем. Я специально привлек его к сотрудничеству. Пусть думает, что он нам нужен. Я не хочу выпускать его из поля зрения.

— Он производит впечатление совершенно безобидного малого.

— Именно это-то и подозрительно. Знаете, что я часто себе повторяю: "Чем неблагообразнее у человека вид, тем меньше шансов, что он невиновен".

— Не уверен, что я уловил вашу мысль…

— Это теорема Коломбо. Неспециалисту трудно понять.

Из записок инспектора Галашю

Дело о "Приюте Святого Луки" — применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза "Профессор Шлокофф" (индекс виновности — 30 %).

Доводы за. Проводит свободное время, набивая чучела животных (почему бы не перекинуться на стариков?); сильно потеет (хотя в комнате не жарко); страдает нервным тиком (в американских фильмах у 22 % психопатов дергается глаз).

Доводы против. Принимал клятву Гиппократа.

Изучение профиля виновности № 8: "Преступник — уважаемый человек".

В 33 % детективных романов преступник — прекрасно образованный и умеющий себя вести человек свободной профессии с высокими доходами. Его преступные деяния выбивают у читателя почву из-под ног, ставя под сомнение пользу воспитания как вектора человечности и социального прогресса. Как правило, его арестовывают после партии в гольф, и он громко смеется в лицо скромному труженику полицейскому (что само по себе мерзко).

Вывод. Не следует доверять лекаришкам.

КиноБ-блог — Тематическая подборка Доктора Зет

Из жизни наших друзей терапевтов:

"Барон доктор Клаус садист"[11] (Хесус Франко, 1962);

"Ужасный доктор Файбс" (Роберт Фест, 1971);

"Ужасная тайна доктора Хичкока" (Рикардо Фреда, 1962);

"Заговор доктора Фу Манчу (Пирс Хаггард, 1980).

В проекте: "Моя сестра Мари-Жо спешит на помощь".

Четверг 22 апреля, полдень — Ботанический сад

В Ботаническом саду чудо жизни заявляло о себе каждую секунду, потому что ничего другого оно делать не умеет. Скромная труженица хлорофилла потихоньку занималась фотосинтезом, корешки накачивались минеральными солями, пчелки облетали цветочки в поисках пропитания, и все это великолепие заливало своими лучами солнце.

Однако возле вольера с хищниками никакой природной гармонии больше не наблюдалось.

Потому что к ним подвели Зою.

Закутанная в ворсистое пальтишко, она потрясала зажатой в кулачке пластмассовой лопаткой, целясь в китайскую пантеру. Благодаря животному инстинкту обитателей клетки вокруг нее быстро образовался санитарный кордон — ни один зверь не смел подойти к ней ближе чем на двадцать метров. Софи сидела неподалеку и красной шариковой ручкой правила тетради.

— Кругом одни ненормальные! — пожаловалась Мари-Жо, присаживаясь на скамейку рядом с Софи. — Вчера получаю срочный вызов: какой-то придурок сиганул в Сену. Ну, спасли мы его, дело обычное. Но сегодня! Тот же самый обормот, и в том же самом месте! Опять прыгнул! Я его спрашиваю: "Вы что, так хотите помереть?" А он мне: "Нет, просто я хотел еще раз с вами увидеться".

— Да, так и рождается большая любовь.

— Подожди, это еще не все. Знаешь, что он сказал мне напоследок? Если я не соглашусь поужинать с ним сегодня вечером, он завтра опять кинется с моста.

— И что ты ответила?

— Приняла приглашение. Искусственное дыхание я делать привыкла, а тут хоть теплый… Но вот что меня смущает. Он заказал столик в ресторане на речном трамвайчике. Видимо, зациклен на Сене, не иначе. Ну ладно, потом тебе все расскажу. Сама-то как?

— Средне, — вздохнула Софи. Зоя в это время рыла лопаткой подкоп под прутьями вольера. — Беспокоюсь за Феликса.

— Но он же убедил полицию, что ни в чем не виноват?

— Откуда нам знать? Взрослый мужик с разумом подростка, помешанный на ужастиках! По-моему, идеальный подозреваемый в деле об исчезновении безвестных актеров. А тут еще этот провидческий сценарий…

— Не бойся. Он такой трус, что обязательно что-нибудь придумает. У него это с детства. Всегда выкарабкивался.

Софи пристально посмотрела на Мари-Жо:

— Значит, ты считаешь, что он должен барахтаться в одиночку?

Мари-Жо задумалась ровно на полторы секунды, мысленно оценивая степень самостоятельности брата.

— Ты права. Мы должны ему помочь. Может быть…

Ее слова заглушил звериный рык. Мари-Жо бросила взгляд через плечо Софи:

— Когда вы сюда шли, у Зои был с собой плюшевый львенок?

— Нет, с чего ты взяла?

4 "Три ниндзя наносят ответный удар" (Чарльз Т.Канганис, 1994)

Четверг 22 апреля, 14.00 — бульвар Жана Роллена

— Эмиль Гаригет, образцовый актер, вот и прозвучала твоя последняя хлопушка. Погасли юпитеры. Уборщицы вымели палочки от эскимо. Скоро ты предстанешь перед Великим Режиссером.

Феликс стоял в церкви Сен-Буксоу, с двух сторон зажатый между отцом и сыном Галашю, и с трепетом внимал прочувствованной надгробной речи. Священник был молодой парень с конским хвостом на голове и наклейкой на ризе: "Между мной и Иисусом — только налик". У него за спиной два мальчика-хориста развлекались, втихаря кидаясь друг в друга облатками.

— Возблагодарим же Господа!

— Аминь! — произнес Эрнест Галашю, обшаривая взглядом каждый уголок церкви. Виржиль закрыл глаза и засопел — погрузился в размышления.

Инспектор настоял на том, чтобы присутствовать на похоронах, но какие улики он собирался здесь найти, оставалось для Феликса загадкой. Тем более что церковь была практически пуста. В первом ряду, слева, сидели консьержка и сморщенные старичок со старушкой — соседи Эмиля. Справа — трое мужчин в коричневых свитерах и с сальными волосами. Вместе с кюре, обоими Галашю и вездесущим Богом насчитывалось от силы десяток скорбящих. А сколько пришло бы человек, если бы сегодня провожали в последний путь меня, вдруг с тревогой подумал Феликс.

— Вспомним же те колоритные комедии, которые озарял своим присутствием Эмиль! "Мерзавец с таможни", "Не толкай дедушку в кактусы!"… И посмеемся, возлюбленные мои братья! Посмеемся, ибо наш друг любил смех! Эмиль служил смеху и служил любви!

Феликсу никак не удавалось сосредоточиться на речи священника, тем более что Виржиль размышлял, пожалуй, слишком громко. Кроме того, у него из головы не шли слова Мари-Жо насчет кончины Эмиля. А что, если он и в самом деле умер отнюдь не естественной смертью?

— Мы воздаем тебе должное, Эмиль, труженик и артист! Сколько фильмов, сколько ролей! Ты был един во множестве лиц, и это делало тебя ни на кого не похожим. С каким волнением ты рассказывал о том, что поклонники назвали твоим именем кинотеатр — "Руаяль Гаригет".

Феликса терзали мрачные мысли. Как же так получилось, что все пошло наперекосяк? Каких-нибудь два дня назад он был счастливейшим на земле человеком. Собирался на встречу с продюсером и стоял на пороге осуществления своей мечты. И вот вляпался в совершенно невероятную историю.

— Эмиль, твой талант еще не всеми признан. Но доверимся времени. Как знать, может быть, настанет день, когда твоя роль в утраченном фильме Жан-Пьера Моки "Золотые…"… Э-э… Ну, в общем, в этом фильме воссияет на небосводе седьмого искусства.

Феликсу было не привыкать к унижениям, но на сей раз он, надо сказать, превзошел самого себя. Какой позор! Присвоил чужой сценарий! И раскололся перед Галашю, Софи и Мари-Жо! Единственным, кто, судя по всему, получал от всего этого удовольствие, был Исидор Будини. Он потребовал, чтобы Феликс продолжил работу над сценарием в соответствии с результатами расследования.

— Эмиль! Твоя нога никогда не ступала на ступени лестницы в Каннах, но, блаженная душа, вскоре ты взойдешь по райским ступеням! Аллилуйя, возлюбленные братья и сестры! Возрадуемся же и споем веселый гимн, пока Хосе обходит вас с чашей для пожертвований.

Эрнест Галашю пихнул Феликса в бок и сильным голосом подхватил затянутый священником гимн. Виржиль встрепенулся и спросил, не пропустил ли он раздачу гостий. Феликс смотрел перед собой и ничего не видел. Он словно бы переместился по ту сторону экрана, превратился в персонаж сценария, который ему еще предстояло дописать.

В сценарии было все: тайны, трупы, полицейские. Он чувствовал себя беспомощным младенцем, которого подхватил и несет вихрь событий.

А где-то ходит на свободе серийный убийца…

Из записок инспектора Галашю

Типовая модель № 15 — Серийный убийца для дураков Серийный убийца — образец самовлюбленности. В отличие от налетчика и вора, которых природная скромность вынуждает держаться в тени, серийный убийца нарочно совершает безумные поступки, лишь бы оказаться в центре всеобщего внимания. Он тратит массу сил и времени, изобретая оригинальный ритуал (например, забивает ноздри жертв пчелами либо делает им на лбу татуировку с древними рунами) или подбрасывая на место преступления загадочные улики (игрушечные деньги из "Монополии" или фотографию болонки), и постоянно работает над повышением своего культурного уровня (если ты не способен кровавыми буквами вывести на стене стих из Библии, то лучше не рыпайся).

Одним словом, быть серийным убийцей — тяжкий труд.

Вот почему изловить такого обычно очень просто. Потому что больше никто так не чудит.

Четверг 22 апреля, 14.00 — "Приют Святого Луки"

Да что она, совсем рехнулась, эта Мадлен — монашка в стрингах и одноглазая сводня? Шарль Дефланель обеспокоенно сновал (в доступном ему темпе) между кроватью и креслом, изрыгая проклятия. Совещание группы ВВ вывело его из равновесия. Дело принимало слишком серьезный оборот. Вот уже и Бессмертный вмешался… А Мадлен не придумала ничего лучше, как отправиться наводить красоту! Минуло уже три часа с тех пор, как она ушла к педикюрше. Ну хорошо, полчаса на дорогу туда, полчаса — обратно (кабинет педикюра располагался на первом этаже). Ну хорошо, с ее мозолями приходится повозиться (даже если срезать только самые крупные). Но три часа?!

Тут Шарль услышал, как в замочной скважине заворочался ключ. Стоп. Мадлен ушла без ключа. "Кто там?" — закричал Шарль. Царапающий звук стих. Кровь бросилась Шарлю в голову. Он впрыгнул в ходунки, бросился к двери и не больше чем через две минуты распахнул ее. По коридору, опираясь на две палки, удалялся мужчина в черном. Фигура незнакомая… Шарль хватил дозу вентолина и поправил зубные протезы. Ах, вы думаете, что имеете дело со старым маразматиком? Так он вам сейчас покажет, что у него в памперсах еще кое-что шевелится. Незнакомец уже достиг середины коридора. Передвигался он быстро — мокасины на гладкой подошве легко скользили по отполированному сухому линолеуму. Шарль вышел на старт с отставанием метров на десять, но он только что принял капли и чувствовал себя бодрым, как в восемьдесят лет. "Ату!" — крикнул он, и бешеная гонка началась.

Кто этот бандит? Сухопарый, тощий, он перемещался вперед скачками, словно автомат. Ему оставалось всего несколько локтей до лифта, когда он вдруг обернулся. Очевидно, вид гарцующих ходунков привел его в ужас, потому что он содрогнулся всем телом. "Еще каких-нибудь восемь метров, и ты мой!" — крикнул Шарль, не сбавляя скорости. Незнакомец бросился было снова бежать, но засуетился и уронил одну палку. Он наклонился подобрать ее — хрустнули суставы, — но разогнуться уже не смог и так и остался стоять враскорячку. Положение становилось угрожающим. Шарль летел на врага, безуспешно пытающегося опуститься на четвереньки. "Еще каких-нибудь семь метров, и ты труп!" До битвы титанов оставалось с десяток минут. Но в этот миг из-за дверей комнаты, где жила Одетта Флонфлон, раздались первые аккорды знаменитой песни Жака Бреля, посвященной перипетиям существования стариков. Бельгийский акцент певца придал сил разбойнику, который дотянулся до своей палки и стал медленно подниматься на ноги.

"Старики неподвижны, их мир что ни день цепенеет, сужается в щель"[12], — отчетливо выговаривал великий Жак.

— Шесть метров! Я почти у цели! — пыхтел Шарль. Вообще-то ему не помешала бы короткая передышка.

"От постели до кресла, от кресла к окну и обратно из кресла в постель…"

"Еще пять метров, пх-пх, хрястну его ходунками по башке, и ему конец, пх-пх", — думал Шарль. В азарте преследования он совсем забыл, что еще ни разу не попал хлебным шариком в соседку по столу.

Но небеса ему благоволили — гонимая дичь пока так и не сдвинулась с места, поднимаясь и падая, снова поднимаясь и снова падая, словно повинуясь ритму заезженной пластинки на 33 оборота.

"А в пустынной гостиной дряхлеют часы и вздыхают уныло во сне, и бормочут в бреду, и пророчат псст… и бормочут в бреду, и пророчат псст…"

— Три метра! — Шарль взнуздал ходунки и бросил их в атаку — ни дать ни взять Александр Македонский, направляющий боевого коня на орду дикарей. — Готовься к схватке! Пощады не будет!

"Я к вам с коробкою конфет!" — заорал за стенкой Жак, потому что Одетта перевернула пластинку на рекламный гимн брюссельских кондитеров.

— Догнал! Последний метр! О-хо-хо!

"Цветы — как это эфемерно!"

Незнакомец в ужасе, как был, на карачках, пополз к лифту. Шарль отбросил ходунки и попытался достать врага в полете. Он рухнул на пол, выронив вставную челюсть, но сумел ухватить злоумышленника за ногу.

— Попался, сволочь!

"Они красивы, спору нет…"

— О-ой-ой-ой! — заверещал незнакомец, извиваясь земляным червяком.

Начиная с этой секунды безобразие сцены росло крещендо. Шарль мертвой хваткой вцепился в мокасин незнакомца, которого мы для пущей загадочности будем называть Мистером Икс. Мистер Икс попытался вырваться, но Шарль уже держал его за лодыжку. Тогда Мистер Икс треснул Шарля палкой по голове, Шарль заверещал от боли, но собрался с силами и вонзил в икру Мистера Икс вставную челюсть. Тот никак не отреагировал и продолжал извиваться. Тут вдруг раздался сухой хруст, и Мистер Икс на четвереньках покинул поле битвы, дополз до лифта, палкой нажал кнопку и испарился, оставив на полу задыхающегося Шарля с вывернутыми локтями и спятившим кардиостимулятором.

И с искусственной ногой в руке.

Четверг 22 апреля, 15.00 — бульвар Жана Роллена

Траурная служба закончилась. Феликс смотрел, как ее участники покидают церковь Сен-Буксоу. Только старичок со старушкой не торопились, словно сомневались, стоит ли уходить — все равно скоро обратно, на место Эмиля. Мимо Феликса прошли трое мужчин из первого ряда, смерив его одинаковым взглядом черных глаз. Феликс присмотрелся внимательнее и вздрогнул от неожиданности: у всех троих была одинаковая желтоватая кожа, на лоб низко спускались одинаковые челки, всем троим было хорошо за сорок. Тройняшки! Феликс так увлекся их созерцанием, что не заметил приближения заливавшейся слезами консьержки и не сумел вовремя от нее спрятаться.

— А кто занимался организацией похорон? Случайно не знаете? — спросил у консьержки инспектор Галашю.

— Я, — хлюпнув носом, ответила та и извергла небольшую Ниагару. — У Эмиля не было родных.

— Его вещи сейчас у вас? Завтра мы зайдем их осмотреть.

— Это еще зачем? — удивилась консьержка, исторгнув из каждого глаза по водопадику. — Эмиль что-то натворил?

— Нет-нет, просто таков порядок, — успокоил ее Галашю.

— Да у меня и нет ничего, кроме одежды, — пожала плечами совершенно обезвоженная консьержка. — Книги и бумаги забрали поклонники.

— Что-что? — ахнул Галашю.

— Какие поклонники? — не сдержал изумления Феликс.

— Может, сходим перекусим? — подал голос Виржиль, решив тоже поучаствовать в игре в вопросы и ответы.

— Вчера утром слышу — звонят в дверь, — начала не на шутку перепуганная консьержка. — Ну, открываю. А там они. Говорят, мы из клуба поклонников Эмиля. Будем разбирать его архив. Ну, я все им и отдала.

— Всё? — вознегодовал Галашю.

— Клуб поклонников Эмиля? — не поверил своим ушам Феликс.

— Хрум-хрум? — добавил Виржиль, разыскавший в кармане горсть засохших соленых крендельков.

— Что, не надо было отдавать? — снова залилась горючими слезами консьержка и на всякий случай прикрыла руками голову.

— Как они выглядели, эти "поклонники"? — требовательно спросил Галашю.

— Да они же только что были в церкви, — пробормотала та.

— Что-о? — взвился Галашю.

— Ну да, тройняшки! — прорыдала несчастная женщина.

— Виржиль, Феликс! — гаркнул Галашю. — Мы должны их выследить! Срочно за мной!

— Э-э… — промямлил Феликс. — А я вам точно нужен? Чего мне у вас под ногами путаться…

— Я сказал: вперед! Нечего прибедняться!

"Трус", "малодушный", "кишка тонка", "слабо" — всем этим довольно грубым характеристикам, которые многие считают неотъемлемыми чертами твоей личности, ты предпочитаешь выражение "природная сдержанность", полагая, что оно как нельзя лучше определяет присущий тебе тонкий антиконформизм. Впрочем, жизнь часто сводится к проблеме языкового барьера.

Ударное трио бросилось догонять подозреваемых. Феликс чувствовал, как у него колотится сердце; Эрнест — как у него закипает мозг; Виржиль — как у него бурчит в животе. К счастью, тройняшки еще не успели уйти далеко: остановившись возле уличного торговца на авеню Мариуса Лесёра, они прямо на тротуаре поедали фалафель. Трио чуть не засыпалось — из-за Виржиля, который тоже потребовал фалафеля, но его удалось утихомирить, пообещав двойную порцию макдаковских деликатесов. Покончив с едой, братья о чем-то пошушукались (автору отлично известно о чем, но он не собирается вам об этом говорить, потому что он — автор, а значит, что хочет, то и делает), после чего разделились, и один из братьев направился по улице Марио Бава.

— Я за ним! — принял решение Эрнест Галашю. — Следите за двумя другими, а главное — держитесь вместе. Если они разделятся, пойдете за кем-нибудь одним, но только вдвоем. Встречаемся на набережной Орфевр, тридцать шесть, в девятнадцать ноль-ноль.

— Мне идти с Виржилем? — обеспокоенно спросил Феликс, почувствовав болезненный укус страха, кольнувший внутренности где-то между тонким и толстым кишечником.

— Я вам его поручаю! — на ухо шепнул ему Галашю. — Приглядывайте, как бы он чего не натворил, о’кей?

— Л-л-ладно, — проблеял Феликс.

— Вот увидите, небольшое приключение пойдет вам на пользу!

Инспектор удалился, и Феликс с Виржилем потопали за двумя оставшимися братцами. Через несколько минут Феликсу пришел на ум вопрос чрезвычайной важности, который он вслух задал сам себе: если от тройняшек остается всего двое, следует ли их считать просто близнецами?

— Близнецы, — просветил его Виржиль, — это дети, родившиеся в один день из одной и той же матки. Следовательно, тройняшки — тоже близнецы. Как и четверняшки.

— Вы уверены? — с сомнением переспросил Феликс.

— А вы что, думали, что я — полный пельмень?

— Э-э… — растерялся Феликс. — Да нет…

— Пельмешки… — мечтательно произнес Виржиль, не сбавляя ходу.

Объемистое брюшко придавало его походке вразвалку известный шарм, однако немного затрудняло преследование. В результате шагов через сто тройняшки, обретшие статус двойняшек, оторвались от них на пару сотен метров, что было недопустимо.

К счастью, братишки заглянули в лавку к антиквару, где задержались почти на полчаса, позволив Виржилю ликвидировать отставание и избежать апоплексического удара. К шестнадцати часам вся компашка благополучно добралась до площади Бастилии, и здесь братья в очередной раз разделились. Один нырнул в метро, второй свернул на улицу Лина-Ромэ.

Виржиль прикрыл глаза, сложил губы куриной гузкой, надул пунцовые щеки и объявил:

— Я все обдумал. Ты идешь в метро, а я — по Лина-Ромэ.

— Но ваш отец сказал, чтобы мы не расставались.

— Брось. Я знаю, что делаю. У меня опыт.

— В преследовании тройняшек?

— Э-э… Ты все равно не поймешь. Это полицейские хитрости. Короче, встречаемся в восемь на набережной Рапэ.

— По-моему, ваш отец велел к девятнадцати ноль-ноль приходить на набережную Орфевр…

— Ну, можно и так. Главное — не трепли языком.

Виржиль, на прощание вильнув (в своей излюбленной манере выражать презрение) толстой задницей, испарился. Феликс вслед за своим тройняшкой побежал к метро, а г-н Юбер С. в Кнокке-ле-Зут хмыкнул, решив, что сцена преследования написана довольно-таки забавно.

Четверг 22 апреля, 16.00— "Приют Святого Луки"

"Обойдусь без остеопороза!", "Второе дыхание в сто лет!", "У вас недержание? Улыбайтесь!".

Пестрые плакаты, украшавшие стены процедурного кабинета в "Приюте Святого Луки", наперебой скалили белоснежные вставные зубы и щурили глаза в лучиках ласковых морщинок. Мадемуазель Фишер трудилась над стоящими торчком (в его практике такое случилось впервые) членами Шарля Дефланеля.

— За каким дьяволом тебя туда понесло? — негодовала Мадлен, колотя палкой по кровати.

— Я тебя спасал!

— Ты не в том возрасте, чтобы геройствовать!

— Да я же его почти сцапал! Кто же знал, что у него деревянная нога?

— И заработали себе перелом обеих рук! — вмешалась мадемуазель Фишер. — Пусть это послужит вам уроком! Носиться по коридорам, как мальчишка-сорванец!

— И как теперь, спрашивается, мы отпразднуем восьмидесятилетие супружеской жизни? — гневно проговорила Мадлен. — Кто обещал мне ремейк первой брачной ночи? Чемпион!

— Зря беспокоишься. Вспомни лучше, что было на съемках "Нудистки по имени Клаудиа". Сцену в будуаре! Я работал вообще без рук!

— Тебе тогда было двадцать лет!

— Зато у меня появился опыт!

— Да ты же на ногах не стоишь!

— Подумаешь! Попробуешь изобразить амазонку!

— Ты забыл, что я тоже на ногах не стою?

— Ох, Мадлен… Похоже, мы с тобой того…

— Чего — того?

— Стареем, вот чего.

В этот миг в процедурной появился профессор Шлокофф. Перед собой он толкал передвижное кресло, в котором сидел насмерть перепуганный старик.

— Месье и мадам Дефланель! Я искал вас. Познакомьтесь с новичком. Это месье Кустей. У него за плечами — блестящая карьера в театре на Люксембургском бульваре.

— Новичок! — радостно хихикнул Шарль. — Новичкам полагается устраивать веселые розыгрыши!

— Об этом позже. А пока месье Кустей хотел бы вас кое о чем спросить. Однако, поскольку у него отсутствуют голосовые связки, он поручил задать свой вопрос мне.

— Я вас слушаю.

— Конечно, это мелочь… И вам она наверняка покажется пустяком, но… Месье Кустей желает знать, не собираетесь ли вы вернуть ему его ногу.

Четверг 22 апреля, 19.00 — набережная Орфевр

"Встречаемся на набережной Орфевр"… В ушах Феликса эта реплика инспектора звучала музыкой из детектива. Недурно было бы, если бы сейчас на город опустился густой туман. Феликс ясно представил себе фигуру Галашю, застывшую под разбитым фонарем, с лицом едва освещенным огоньком сигареты. Подошел бы также проливной дождь, хлещущий косыми струями по плечам инспектора, угрюмо стоящего в насквозь промокшем плаще, а заодно — по хмурым лицам случайных прохожих. В крайнем случае его устроил бы ледяной ветер, охапка кружащих по мостовой опавших листьев и воющий пес. Ну, просто для атмосферы. К сожалению, в тот четверг 22 апреля на набережных Сены в семь часов вечера стояла прекрасная погода. Катили велосипедисты, в огромных количествах вышагивали беременные женщины, разгуливали голуби, кося безумным глазом и выводя идиотские рулады. Одним словом, обстановка была самая что ни на есть обыкновенная. Даже Эрнест Галашю, одетый почему-то несколько неряшливо, больше походил на банковского служащего, чем на сыщика из учреждения, расположенного в доме номер 36.

— Виржиль не с вами? — спросил инспектор злобным голосом человека, задающего глупый вопрос.

— Видите ли… Братья разделились… — забормотал Феликс смущенным голосом человека, пытающегося дать на него умный ответ.

— Я же приказал вам оставаться вместе!

— Он решил иначе. Это ведь он — полицейский.

— Кхм… Ну да, в каком-то смысле… — промямлил Галашю.

— Простите, не понял?

Инспектор огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли кто, и шепотом сказал:

— Только никому не говорите. Он три раза провалился на вступительном конкурсе. Я беру его с собой на задания, чтобы он поучился.

— А разве так можно?

— А вот уж это не ваше дело! Только попробуйте кому-нибудь проболтаться! Обещаю вам еще один сеанс развлечений в холодильнике!

— Вы угрожаете мне пыткой?

— Ну угрожаю, и что с того? У каждого свои вкусы! Ладно, хватит об этом. Сейчас позвоню Виржилю, выясню, где он, а потом вы расскажете мне, что вам удалось разузнать.

Инспектор отошел на несколько шагов и завел оживленный телефонный разговор, постукивая себя по лбу сначала рукой, потом трубкой и, наконец, фонарным столбом. После этого он вернулся к Феликсу.

— Ну что?

— Все в порядке. Он с шести часов ждет нас на набережной Бранли. Я велел ему составить отчет.

Письменное задание — пусть потренируется. Теперь докладывайте. Что насчет вашего подозреваемого?

Феликс объяснил, что его тройняшка доехал на метро до Северного вокзала, затем зашел в супермаркет "Монопри" на улице Эдвиж Фенеш, где приобрел веревку и большой моток скотча, после чего проследовал в широко известное заведение — книжный магазин Норбера Мутье под названием "Кинокомиксы".

— Что еще за Норбер? — удивился Галашю.

— Норбер Мутье! Издатель журнала "Монстр Б". Он даже снял пару-тройку фильмов. Может, видели его "Трепанатора"?

— Боже упаси. И что ваш тройняшка там делал?

— Я не стал заходить внутрь, чтобы он меня не раскрыл. Но заметил, что он вынес из магазина DVD-диск. Потом он свернул на Страсбургский бульвар и пошел в кино. Тут-то я и понял, что с ним дело нечисто. Потому что он пошел не просто в кино… — Феликс понизил голос и для пущего саспенса сделал паузу.

— Ну? Рожайте уже! — брюзгливо поторопил его Галашю, который ни черта не смыслил в саспенсе.

— Это был кинотеатр "Бради", принадлежащий Жан-Пьеру Моки! Тот самый, в котором Эмиль Гаригет много лет работал киномехаником! Вот вам доказательство!

— Доказательство чего?

— Того, что он знал Эмиля!

Инспектор принялся выполнять комплекс дыхательных упражнений, к которому для сохранения душевного спокойствия часто прибегал в разговорах со своим сыном Виржилем.

— Месье Зак… — раздельно проговорил он. — Не хотелось бы вас огорчать, но подумайте немного, а?

Если тройняшка присутствовал на похоронах Эмиля, предполагается, что они были знакомы, не так ли?

Феликс зажмурился и потряс головой:

— Ну конечно! Как же я сразу не сообразил!

— Нас интересует другое, — продолжил Галашю, хорошенько провентилировав легкие. — Какого рода отношения они поддерживали. Ну ладно, что он делал потом?

— Не знаю. Я проследил за ним до кинотеатра, а потом ушел.

— Вы не пошли за ним?

— Но я не мог…

— Почему?

— Видите ли, дело в том, что… Я никогда не хожу в кино.

Инспектор изумился собственному удивлению. Он полагал, что после тридцати лет общения с Виржилем приобрел стойкий иммунитет к ошеломлению.

— Вы? Доктор Зет? Вы никогда не ходите в кино?

— Понимаете, у меня что-то вроде клаустрофобии… Темнота, незнакомые люди… Мне там как-то неуютно…

Галашю недоверчиво смотрел на Феликса. Нечесаная грива, линялые джинсы, разбитые кроссовки… Какое счастье, что Виржиль хотя бы следит за собой…

— Не знаю, месье Зак, говорил ли вам кто-нибудь об этом раньше, но вы — просто уникум.

"Ты просто уникум, Феликс" входит в пятерку фраз, которые тебе наиболее часто приходится выслушивать на протяжении всей жизни. Остальные четыре звучат так: "Что еще ты натворил?", "Ты это что, нарочно?", "Ты спятил!" и — классика жанра — "Слушай, сколько тебе лет?". Пока еще ты не пришел в связи с этим к какому-то определенному выводу, но одно знаешь наверняка: иногда тебе хочется, чтобы люди утратили дар речи.

Четверг 22 апреля, 19.00— "Приют Святого Луки"

Четверговое чаепитие с танцами утомило постояльцев дома престарелых. Впрочем, в этом и заключалась основная функция мероприятия — наряду с понедельничным разучиванием народного овернского танца бурре и субботним вводным курсом греко-римской борьбы. Зато потом никто не беспокоил сиделок по ночам. Нынешняя вечеринка отличалась тем, что на нее были приглашены родственники и члены семей. Отозвались трое: дочь Фердинана Бика — свидетельница Иеговы, которая поспешила воспользоваться случаем и принялась направо и налево проповедовать Слово Божие; племянник Луизы Куртпуэнт, явившийся обсудить вопрос о наследстве; и правнук Дефланелей — трехлетний мальчик с махровым бронхитом, чьей матери не терпелось пробежаться по магазинам.

— А к тебе что, никто не пришел? — спросил Фердинан Сюзанну.

— И слава богу! Я от твоей дочки-то еле отделалась. Еще чуть-чуть — и я затолкала бы ей Библию в глотку.

— По-моему, этим занялась Луиза. Она поспорила с племянником. А твои дети не смогли освободиться?

— Я запретила им здесь даже показываться! Нечего им в этом могильнике делать.

— Добрый вечер, Сюзанна! — с фальшивым сочувствием в голосе произнесла Мадлен. — У вас все в порядке? Я смотрю, к вам никто не пришел… Бедненькая!

— Зря беспокоитесь. Я так насмотрелась на вашего карапуза, который только и знает, что вопить и обкашливать вас с ног до головы, что у меня начисто отшибло материнский инстинкт.

— Ах! — скривилась Мадлен.

— Кстати, — испуганно продолжила Сюзанна. — Надеюсь, вы от него не заразитесь! Нам в нашем возрасте мало надо.

— Пожалуй, я пойду, — бросила Мадлен, разворачиваясь.

— Ступайте, ступайте, — подбодрила ее Сюзанна. — По свечке — и в постельку! Так-то оно лучше будет!

Мадлен мелкими шажками семенила к выходу, зажимая руками уши.

— Эй! — неслось ей в спину. — Сегодня можете позволить себе целых две свечки — праздник все-таки!

Четверг 22 апреля, 19.15 — набережная Орфевр

Над набережной Орфевр быстро стемнело. Для раннего вечера середины апреля это было несколько необычно, зато для атмосферы — в самый раз. Тень Эрнеста Галашю под фонарем удлинилась, закрапал мелкий дождик, и Феликс чуть слышно забормотал слова извинения, оправдываясь отсутствием опыта в слежке за тройняшками.

— Хватит ныть! — рассердился Галашю. — Прикинем лучше, что у нас есть. Книжный магазин, торгующий киномонстрами, и киношка Моки под названием "Бради". Делаю вывод: подозреваемый питает склонность к кино дебильного направления. Примерно как вы… Вы уверены, что не знакомы с ним? Может, встречались на своих сатанинских оргиях?

— Понимаете… Я общаюсь с поклонниками кино категории Б исключительно через Интернет. Я ведь почти никуда не хожу…

— Заразиться боитесь? Или что?

— Нет, но… Просто мне нравится тусовка в Сети. У меня там полно друзей. Вот, например, недавно появился новенький, его зовут Диджей Барон, и он…

— Можете не продолжать. Мне все с вами ясно. Итак, нам известны привычки одного из тройняшек. Это уже кое-что. Я организую наблюдение за книжным магазином и кинотеатром. И Виржилю будет чем заняться…

— Отличная идея! — горячо одобрил Феликс. Жизнь с Софи научила его прибегать к грубой лести. — Вы совершенно правы, хватаясь за этот след. Я заметил, что в детективных фильмах у преступника часто бывает брат-близнец, который появляется, чтобы запутать следствие.

— Во-первых, мы не в кино, — ответил инспектор, оскорбленный тем, что его статистический метод мог стать предметом плагиата. — Во-вторых, в этом деле нет никаких тайных близнецов. Мы с самого начала знаем, что перед нами тройняшки.

— Если только у них нет других братьев! — не желал сдаваться Феликс. — Вдруг окажется, что преступление совершили шестерняшки?

Галашю закрыл глаза и проделал еще один комплекс дыхательных упражнений. Феликс счел разумным сменить тему разговора:

— А как там с вашим? Ну, с третьим тройняшкой? Наверное, вам повезло больше, чем мне?

— Разумеется, — назидательно произнес Галашю (что в переводе означало: я сел в большую вонючую лужу). — Он весь вечер шатался по магазинам (а я — за ним по пятам по всем секс-шопам площади Пигаль), но в конце концов мне пришлось оставить слежку, потому что я спешил на встречу с вами (я потерял его, когда торговался с симпатичной русской эмигранткой в стрингах, требуя специальной скидки).

— Ну ничего, — отозвался Феликс. — У нас остается еще один шанс. Может быть, Виржилю удалось найти что-нибудь интересное?

— Может быть. (Если он до наступления следующего утра сумеет найти набережную Орфевр, я открою шампанское.)

Четверг 22 апреля — Отчет агента Виржиля Галашю

Тема. Слежение по делу тройняшек.

16.00. Начинание слежения с площади Бастилии.

16.02. Прохождение предполагаемого злоумышленника перед булочной, пристальное заглядывание внутрь. Искал сообщника? Я решил проверить и зашел: "наполеон" превосходен, лимонное пирожное восхитительно, эклер с шоколадным кремом недурен. Больше ничего интересного.

16.10. Возврат на улицу. Подозреваемый бандит улетучился.

Вывододелание. Имеем дело с профи.

Вопрософормулирование. Кому сдать на оплату чек из булочной?

Четверг 22 апреля, 20.00 — площадь Контрэскарп

День в шкуре сыщика вымотал Феликса. Договорившись с инспектором Галашю, что будет на связи, он решил устроить себе небольшую передышку и свернул в бар "Контрэскарп". Он понимал, что опоздает не только к купанию Зои, но и, возможно, к ее кормлению и укладыванию спать, однако делать было нечего: жизнь частного детектива состоит из жертв, и с этим нельзя не считаться. Он заказал большую кружку пива, надеясь, что она поможет ему вынести тяготы нелегкой доли и переварить полученную информацию.

Кто-то нашел себе странное развлечение: укоко-шивает стариков из "Приюта Святого Луки" и гримирует трупы под известных киноартистов. Самое неприятное, что в глазах полиции Феликс выглядит идеальным подозреваемым — отсюда и косые взгляды Галашю. И зачем только он умыкнул этот сценарий?! В длинном ряду идиотских поступков, пунктиром отметивших его жизнь, этому, бесспорно, принадлежала пальма первенства. Ну а Эмиль? Какую роль во всей этой истории играл он? Вопросы бурлили в голове. Чувствуя, что теряет контроль над событиями, Феликс заказал еще кружечку светлого — надо же успокоиться.

И конечно, арахис. Отличная штука этот арахис.

Из всех жизненных функции наибольшее удовлетворение тебе приносит пищеварение. Столкновение с жизнью всегда доставляет массу проблем, но на пустой желудок не стоит и пытаться их решать. "Ты заедаешь свои огорчения", "У тебя примитивная реакция", "Ты так и не преодолел оральную стадию", — без конца твердят тебе Софи и Мари-Жо, у которых всегда наготове карманный Фрейд с иллюстрациями. Но тебе на это плевать. Ты-то знаешь, что в жизни нет ничего путного, кроме жрачки. Хотя нет, еще есть пиво.

Феликс размышлял о миссии, порученной ему Галашю. На бумажной салфетке он выписал в столбик имена актеров, под которых убийца гримировал трупы. Мэрилин Монро, Мишель Морган, Жан Габен, Мими Мати. Есть ли в этом списке хоть какой-то смысл? В кино серийные убийцы всегда действуют, руководствуясь определенной логикой… И вдруг кое-что бросилось ему в глаза. Ну да, конечно. Это же очевидно. Инициалы! ММ. Как же он раньше не заметил? Имена и фамилии всех актрис из списка начинались с буквы М!

Возбужденный открытием, Феликс заказал кружку "Гиннесса". Для поддержания интеллектуального усилия требовалось темное пиво — случай больно сложный. Итак, ММ? Что бы это могло значить? Звуковой ребус? "Ме-ме"? Намек на козу? В том смысле, что сам убийца — козел? Возможно, здесь связь с оскорбленным самолюбием? Кто-то назвал его козлом? В детективах убийцей часто становится человек, переживший душевную травму. Надо бы порыться в прошлом жертв… Не исключено, что они знали этого мужчину, обидели его, и теперь он им мстит!

Феликс сидел как на иголках и с безумно горящими глазами нервно царапал на салфетке рождавшиеся в мозгу версии. Вот оно, его призвание! Он же прирожденный "профайлер" — человек, составляющий психологический портрет серийных убийц!

ММ! Надо срочно позвонить Галашю. Вот уж кто удивится! А что, знай наших!

Несколькими минутами позже Феликс отключил мобильник. Экранчик мигнул и погас, а вместе с ним угасло и радостное возбуждение его владельца. Он заказал кружку красного пива, убеждая себя, что не следует ждать слишком многого от заурядности. Разве полицейскому угнаться за полетом нетривиальной мысли? Ведь кто такой, в сущности, Эрнест Галашю? Чиновник. Серость и зануда, снедаемый завистью к чужому открытию. Иначе он по-другому реагировал бы на его теорию насчет инициалов ММ. И не ляпнул бы в ответ: "А как быть с Жаном Габеном? Куда вы приткнете инициалы ЖГ?"

ЖГ! Нашел к чему придраться!

Да уж, хороша французская полиция, нечего сказать!

КиноБ-блог — РаЗмышления Доктора Зет

ДруЗья мои киноманы, приветик вам всем! Раз уж сегодня вы предпочитаете прожигать жизнь в этом блоге, вместо того чтобы зарабатывать себе на старость, что скажете насчет небольшой дискуссии на тему престижа форменной одежды?

Итак, форма… Прямо-таки явственно слышу, как сидящий в каждом из вас битник громко возмущается моим выбором. Но не будем спешить… Кто способен выразить в кино душу эпохи лучше наших друзей полицейских или военных? Возьмем, например, легендарный киноцикл "Жандармы из Сен-Тропе" с Луи де Фюнесом. Не уверен, что мы по достоинству оценили социальное значение этих фильмов, которые сделали движущей силой комедии страхи среднего француза.

Итак, это страх американского культурного империализма ("Жандарм в Нью-Йорке"), страх перед подпольной иммиграцией ("Жандарм и инопланетяне"), страх женской эмансипации ("Жандарм и жандарметки") и, разумеется, страх перед молодежью, представленной нудистами из первой серии цикла. Жандармская форма выступает здесь оплотом порядка, а нудист — подлежащим уничтожению врагом, ибо он расшатывает хрупкие основы цивилизации, призывая вернуться к естественному состоянию.

"Природа против культуры" — вот тот смысловой стержень, который держит структуру каждого из фильмов сериала. Истеричный персонаж Фюнеса олицетворяет метафизический страх человека, наблюдающего, как исчезают привычные ему ориентиры и на свет рождается новое общество, из которого он исключен. Именно по этой причине он спешит объявить его варварским. В нервной дерготне "унтера" Крюшо отразился весь май 68-го года с его ужасом перед молодежью, выставившей напоказ свои голые задницы и тем самым пославшей подальше трепет перед формой. Что и требовалось доказать.

Ну вот, друЗья мои киноманы, на сегодня пока все. Не забывайте, что солнышко — наш друг и вам ничуть не повредит, если вы выйдете прогуляться.

Комментарии

Комментарий № 1 — Диджей Барон

ломанули летом в С-Трп с д-ром 3 будем валяцца на пляжу с голой жопой

Комментарий № 2 — Godzilla34

Я хорошо знал Луи де Фюнеса, который на протяжении тридцати лет работал вместе со мной на почте. В жизни он носил окладистую бороду и весил больше ста килограммов. Меня всегда поражало, где он находил время, чтобы сниматься в кино.

Комментарий № 3 — Жоржетта-в-любви

Хотелось бы знать, можно ли поехать в Сен-Тропе вместе с Диджеем Бароном, потому что мне очень нравится этот милый юноша. Спасибо.

Комментарий № 4 — Диджей Барон

шли фотку с голой жопой бапка

Комментарий № — 3 Саманта

Мне тоже очен любить кино про нудисты как ты. Хотель смотреть любителское видео очен очен горячо иди на ссылка www.ohouiohoui.org (0,99 евро/мин. плюс налог).

Четверг 22 апреля, 21.00 — улица Муфтар

Обратный путь Феликс проделал как истинный сыщик Он шагал, втянув голову в плечи и напустив на лицо непроницаемое выражение, и время от времени бросал на прохожих беглые взгляды исподлобья. Он нравился себе в этой роли. На миг мелькнула умильная мысль о Зое и ее бесстрашной родительнице, которая к этому часу уже должна была завершить трилогию "Ням-ням — куп-куп — бай-бай". Ее сменила другая — о Шерлоке Холмсе, Эркюле Пуаро, мисс Марпл и других собратьях по профессии, у которых не было ни супруга, ни потомства… Да, сказал он себе, его жизнь — полная чаша.

— Ну наконец-то! — с прижатой к уху телефонной трубкой воскликнула Софи, встречая Феликса на пороге квартиры. — Я не успела искупать твою дочь. Разговариваю с отцом ученика, который сегодня поджег мой портфель.

— Ничего страшного, — отозвался Феликс и медленным шагом направился в глубь коридора, где хранил непромокаемую накидку с капюшоном и очки для подводного плавания, после чего взял на руки Зою и двинулся в ванную комнату.

Завершив омовения, достойные пера Данте, Феликс вернулся в гостиную и рассказал Софи, как у него прошел день. Он не забыл ничего: ни посещения "Приюта", ни похорон Эмиля, ни слежки за тройняшками, особенно напирая на собственные смелость, чутье и инициативность (то, что ему необходимо сделать над собой усилие, если он намерен спасти свою семейную жизнь, он понял после обескураживающих результатов теста "Твой мужик слишком мужик?", опубликованного в еженедельнике "Красота без консервантов").

— Странное заведение этот "Приют", — делился он с Софи. — Один из постояльцев попытался выдать себя за директора и засыпал меня совершенно дикими вопросами. Потом его застукали возле директорского кабинета, где мы совещались с Галашю, — он подслушивал под дверью! Сдается мне, эти старики что-то скрывают.

— Может быть, им известно, кто преступник? — предположила Софи.

— Но почему тогда они молчат?

— Боятся мести? Во всяком случае, полиция, если верить твоим описаниям парочки Галашю, еще не скоро добьется от них признаний.

— А как тебе моя теория насчет инициалов ММ?

— Она нуждается в дальнейшей разработке, — ответила Софи, недавно прочитавшая спецвыпуск журнала на тему "Укрощайте своего самца, щадя его эго".

— Ты как-то так об этом говоришь… Без убеждения. Ладно, послушай лучше, какая идея пришла мне в голову по дороге домой. А что, если перевернуть ММ вверх ногами? Получится WW! Что скажешь? А?

— Ну… Э-э… А сам-то ты что об этом думаешь?

— Пока ничего. Но я уверен, что ухватил что-то важное.

— Не сомневаюсь, что ты прав, — проговорила Софи, мысленно концентрируясь на идее об эго самца. — Но мне хотелось бы проверить твои догадки на месте.

— Опять ты за свое? Все еще рвешься притащить в "Приют" своих учеников?

— Да нет, не учеников… Может быть, мне сходить туда с Зоей?

— С Зоей? Ну уж нет, лучше веди своих техников. Все-таки меньше риска для жизни стариков.

— Ха-ха. Вообще-то Мари-Жо предложила неплохое решение. Мы используем как прикрытие ассоциацию помощи пожилым людям.

— А это не будет выглядеть слишком притянутым за уши?

— Твоя сестра врач, у нее кредит доверия. Честно говоря, она уже позвонила директору "Приюта", и он дал согласие на ее встречи с пациентами. Первую назначили на понедельник.

— Хм, а что, может сработать… Но все-таки я кое-чего не понимаю… — Феликс нахмурил брови. — Зачем вам все это?

Софи приблизилась к самцу (и к его эго), чмокнула его в губы и сказала, глядя ему в глаза:

— Милый мой! Мы с Мари-Жо мечтаем, чтобы ты наконец получил свой шанс пробиться в мир кино! Если мы найдем преступника, ты напишешь потрясающий сценарий!

— Спасибо! — ответил Феликс и взял Софи за руку. — Я ужас дочего тронут. — Теплая волна прихлынула к сердцу.

— Но при одном условии.

— А я-то уж было удивился, — скривился Феликс и выпустил руку Софи. Теплая волна отхлынула от сердца.

— Так вот. Если по той или иной причине твой сценарий будет зарублен, ты обязуешься найти настоящую работу. Можешь писать сколько тебе угодно, но — в свободное время. Лично я буду всячески приветствовать твои творческие успехи, но ты должен покончить с состоянием непризнанного художника.

— Да ведь это же ультиматум!

— Да? Действительно, это он и есть. Ну что, по рукам?

Лицо Софи озарила торжествующая улыбка, категорически противопоказанная с точки зрения эго самца.

Четверг 22 апреля — Отчет агента Виржиля Галашю

Тема. Неожиданное поворачивание в деле тройняшек.

17.15. Стою на Лионском вокзале, пробую шаурму и жду встречи с папой. Какой-то турист меня сфотографировал (я не улыбнулся, потому что на службе).

17.25. Пошел к Сене, рассматривая прохожих в поисках преступников (см. Наглядное пособие Га-лашю № 28, упражнение 3). Столкнулся с туристом-фотографом, и мы кивнули друг другу.

17.40. Прибыл на набережную Рапэ. Турист с Лионского вокзала пихнул меня и вежливо извинился.

17.45. Новая загадка: у меня исчез бумажник.

17.55. Заметил в витрине три одинаковых "наполеона" (а денег больше нет, вот кошмар). Внезапно меня осенило (как будто кто-то уколол булавкой). Я же знаю туриста с Лионского вокзала! Это один из тройняшек!

Вопросозадавание. Что надо делать, если за тобой следит подозреваемый, за которым ты следишь?

Антракт

С пятницы 23 апреля по воскресенье 25 апреля — улица Муфтар

Ничего не происходило. На улице шел дождь, и выходные протекали по схеме "диван — тапочки". Зоя повзрослела на три дня (далеко не исчерпав все свои возможности), Софи проверила две горы тетрадей (а третью сожгла), Феликс посмотрел несколько фильмов про серийных убийц (и изобрел пять новых теорий, которые следовало обсудить с Галашю). Одним словом, обыкновенная рутина, слегка сдобренная скукой, — ровно то, что нужно, чтобы хорошенько отдохнуть.

Следовательно, и рассказывать нечего. С другой стороны, всегда приятно сделать небольшую передышку, ибо, как любит повторять г-н Юбер С. из Кнокке-ле-Зут, "без перерыва чтенье — пузырю мученье".

5 "Приключения хитроумного брата Шерлока Холмса" (Джин Уайлдер, 1975)

Понедельник 26 апреля, 14.00 — "Приют Святого Луки"

Пациенты, собравшиеся в общей комнате, глядели строго. Ровно выстроившиеся в ряд кресла-каталки, праздничные наряды, сияющий свежим лаком перманент… Никакого лото, никакого кино, никаких чаев, не говоря уже о танцах — темой сегодняшней лекции была медицина. А с этим не шутят, особенно если тебе за восемьдесят.

Мари-Жо и Софи, обе в белых халатах, обе с дружелюбными улыбками, оглядывали собравшихся. Они подрядились на неделю — провести цикл бесед на тему "Как с удовольствием пережить золотой возраст" (отдав ей предпочтение перед предложенной Феликсом "Как смириться с немощью"). Как знать, может быть, кто-то из этих бабулек и дедулек хранит ключ к загадке убийств? Значит, надо вызвать их на откровенность, а для этого постараться завоевать их доверие, стать для них своими.

Софи подумала, что никогда раньше не видела сразу столько престарелых. Трудно поверить, что и они когда-то были молодыми… Но еще труднее признать, что и сама когда-нибудь станешь такой же…

— Здравствуйте, все-все-все! Меня зовут Мари-Жо, я врач неотложной помощи, добровольный сотрудник ассоциации "Как с удовольствием пережить свою не…" Кхе-кхе, "свой золотой возраст". Рядом со мной — Софи, она учительница. В каникулы она вместе со мной посещает дома престарелых.

Ее речь была встречена шумом аплодисментов, одобрительными кивками и парой шутливых реплик насчет "чиновников, которые в кои-то веки решили поработать".

— "Старость"! — провозгласила Мари-Жо. — Какое пугающее слово! Наша цель проста — добиться, чтобы к концу недели оно стало для нас ручным, лишенным своего зловещего смысла и наполненным новым позитивным содержанием… Да? Я вижу, что у кого-то уже есть вопрос. Прошу вас, месье!

— Фердинан Бик. Если я правильно понял, вы пришли, чтобы помочь нам омолодиться?

— Ну, в каком-то смысле да.

— Принесли таблетки?

— Простите?

— Я читал в Интернете, что в Соединенных Штатах из останков розуэлльской твари производят омолаживающие таблетки. Но ЦРУ зажимает исследования. Поэтому они взорвали башни-близнецы 11 сентября.

— Мне кажется, вы… — растерянно пробормотала Мари-Жо.

— Вы из ЦРУ? — прервала ее Одетта Флонфлон, настраивая слуховой аппарат.

— Нет, я…

— Кстати, о таблетках. Не могли бы вы достать нам виагры? — поинтересовалась Мадлен Дефланель. — У нас кончилась.

— Я…

— А что, от виагры молодеют? — удивилась Луиза Куртпуэнт.

— Конечно. Только ее надо разводить в кока-коле, — пояснил Фердинан. — Я в Интернете читал. Но ФБР скрывает правду, поэтому они убили леди Ди, а Саддама Хусейна…

— Извините, — прервала его Мари-Жо, — но мы с вами удаляемся от темы. Сегодня мне хотелось бы обсудить с вами проблему…

— Довольно, дочь диавола! — возопил аббат Сен-Фре. — Не погань наш чистый слух своей адской тарабарщиной!

— Но, месье, мы вовсе не… — начала обескураженная Софи.

— Может, вы новые парикмахерши? — предположила Одетта Флонфлон.

— Можно выйти в туалет? — с беспокойством спросила Сюзанна Борниоль.

— Как вам кажется, я не пересинила волосы? — гнула свое Одетта.

— По-моему, у пришельцев не бывает волос, — засомневался Фердинан.

— Что, в Интернете прочитал? — съязвила Сюзанна.

— Скоро полдник! — воскликнула Луиза Куртпуэнт.

Ответом на эту реплику было всеобщее радостное возбуждение. Пациенты принялись вертеться в инвалидных креслах и вскакивать с мест. Мари-Жо призвала их к тишине, но ее голос потонул в шуме и гвалте. В этот миг она заметила, что к ней с безумным взглядом и палкой в руке подкрадывается аббат Сен-Фре, и увлекла Софи в холл, оставив сиделку успокаивать великого инквизитора.

— Полный провал, — вздохнула Мари-Жо, когда несколько минут спустя они вернулись в опустевший зал.

— До чего странно… — протянула Софи, глядя куда-то вдаль.

— Что странно?

— Если не считать возраста, вылитый мой четвертый класс техников.

Из записок инспектора Галашю

Дело "Приюта Святого Луки" — Применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза. Пациенты "Приюта" (индекс виновности — 25 %).

Доводы за. В "Приюте" царит закон омерты. Никто не желает со мной разговаривать, хотя мне очевидно, что старики что-то скрывают.

Доводы против. Помнят ли они о том, что именно скрывают?

Исследование профиля виновности № 25: "Преступником является группа лиц, действующих заодно".

В 15 % детективных романов следователь совершает ошибку, сосредоточиваясь на поиске одного человека, тогда как жертва подверглась нападению целой группы лиц. Улики слишком расплывчаты, и сыщик садится в лужу. Кроме того, собирая на последней странице подозреваемых, чтобы назвать имя преступника, следователь, как форменный идиот, оказывается один на один с десятком негодяев.

Вывод. Ему очень больно.

Понедельник 26 апреля, 14.00 — улица Муфтар

Пока Софи с робостью этнолога-стажера, гостящего в племени каннибалов, исследовала тайны мира глубоких старцев, Феликс занимался Зоей. По части экстрима второе не уступало первому. Феликс не в первый раз оставался один с дочерью и по опыту знал, что главное — довести зверя до полного изнеможения. Два часа прогулки в сквере плюс час бега в ходунках — и дело в шляпе, полчаса она точно проспит. Если, конечно, в самый неподходящий момент не зазвонит телефон.

— Алло! Говорит Исидор Будини. Как вы там, месье Зак?

— Ничего, держусь…

— В каком смысле? Вы что, ужастик смотрите?

— Нет-нет, что вы! Просто дочка проснулась…

— Мои соболезнования. А я вот хотел узнать, что у нас новенького. Как сценарий? Продвигается? Новые убийства были? — плотоядно поинтересовался Будини.

— К сожалению, нет. Понимаю ваше разочарование. История получается не очень-то кровавой…

— Так ведь еще не конец! Не будьте таким пессимистом! Возможно, нас еще ждут сюрпризы! А как насчет девиц топлес?

— Работаю над этим. Медсестра подойдет?

— Что, только одна? Феликс, вам не хватает размаха. Знали бы вы, как мне не терпится приступить к съемкам. Я прямо-таки загорелся этим проектом. Тем более что сынок меня надул. Взял да и снял короткометражку! Сам!

— Что вы говорите?

— Заснял на пленку роды, а потом добавил озвучку. Голос за кадром. Что-то вроде юмористического комментария.

— В самом деле?

— Ага. Мне так понравилось! Думаю, он не зря выбрал тему родов. Наверное, пытается найти индивидуальный подход к мясному делу.

— ….

Помимо радости человеческого общения звонок Будини доставил Феликсу некоторое беспокойство, послужив своего рода стимулятором. Денег у Исидора было полно, дурного вкуса — еще больше, и Феликс понимал, что не имеет права упускать такой шанс. Однако чтобы закончить работу над сценарием, следовало разрешить загадку "Приюта". Феликс бросился к своей видеотеке, внимательно просмотрел каталожные карточки и отобрал фильмы о серийных убийцах. Проблема заключалась в том, чтобы нащупать логику действий преступника. Серийные убийцы часто оставляют на месте преступления зашифрованное послание в виде набора символов, ребуса или анаграммы. Гм, анаграммы? А почему бы и нет? Феликс извлек блокнот у Зои изо рта и принялся яростно в нем строчить.

Через полчаса он с чувством удовлетворения перечитал написанное. На сей раз он действительно что-то такое ухватил.

Инспектор будет потрясен. Все будут его поздравлять.

От кого: docteurZ@cinebisblog.fr

Кому: columbo75@hotmail.com

Тема письма: Анализ первого убийства ("Убийство Мэрилин").

Инспектор! Нашему киллеру-киноману недолго осталось гулять на свободе. Доктор Зет имеет удовольствие сообщить вам, что ему удалось расшифровать код доступа к ментальному полю монстра. Итак, вот решение загадки того, кого отныне я буду именовать "убийцей-анаграммщиком".

Проанализируем первое убийство. Что дает нам анаграмматический метод?

Мэрилин Монро = мэр + минор + ноли.

Отсылка к "мэру" заставляет предположить, что мы имеем дело с человеком видным, скорее всего, хорошо образованным и неравнодушным к карьере. Вполне возможно, что он начисто лишен чувства юмора, зато маниакально привержен порядку и одержим комплексом превосходства над окружающими (на деле он может оказаться высокопоставленным чиновником или преподавателем математики). Слово "минор" указывает на пережитую им фрустрацию, что подтверждается последней частью анаграммы — "ноли" (фиаско жизненной программы). Также символически "ноли" могут содержать указание на нечто круглое, причем во множественном числе. Самый очевидный ответ — очки.

Итак, первый этап исследования дает нам следующий психологический портрет убийцы. Это очкарик с претензией на интеллигентность (внимание! он может носить линзы!).

Понедельник 26 апреля, 20.00 — улица Муфтар

Вечером Софи поведала Феликсу о своем первом опыте погружения в мутные воды "Приюта". Предвидя, что ее Созо нелегко дастся это испытание, Феликс приготовил для нее изысканный ужин: спагетти из водорослей с чилийской марью, паштет из артишоков и листовой свеклы, поджаренные ломтики тофу и экологически чистое вино пистиль урожая 2005 года.

— Это не дом престарелых, а психушка какая-то, — жаловалась Софи, вдыхая аромат водорослей.

— А я ведь тебя предупреждал! Старики нас ненавидят. Уверен, что убийца — молодой человек, понявший это.

— Но и они были молодыми!

— Вот именно. И им непереносима мысль, что это время в прошлом.

— Ты думаешь, и мы в их возрасте будем такими же?

— Что ты, мы будем гораздо хуже! Ведь нам даже пенсию платить не будут. Про нас уже никто не скажет "сварливый", потому что это слово покажется слишком ласковым. Так что люди изобретут новое. Хорошо, если Зоя будет прилично зарабатывать и сможет нас содержать… И знаешь, ты права. Надо завести второго ребенка. Может, даже третьего. Приходится обеспечивать себе тылы, если мы не хотим кончить свои дни в богадельне.

— Какой ты все-таки циник! Детей заводят из любви, а не ради выгоды!

— Я буду любить их еще больше, если буду знать, что от них зависит мое будущее. Сегодняшним родителям необходимо воспитывать в себе терпение и сдержанность. Не дай бог поссориться со своими отпрысками! Тогда тебе одна дорога — в очередь за бесплатным супом. Кстати, я далеко не уверен, что у них в меню есть блюда из экологически чистых продуктов.

— Ну тебя, хватит тоску нагонять! Кстати, о детях. Как прошел день? Как малявка?

— Н-ну… Скажем так: я допустил серьезную ошибку.

— То есть?

— Повел ее в парк.

— Она упала? Ушиблась?

— Она — нет. Но мне даже думать не хочется о том, как себя чувствуют мальчики, которые играли в ее песочнице. Я не зря говорю "в ее песочнице" — она настаивала на этом пункте, когда треснула симпатичного блондинчика пластмассовыми грабельками по башке. Ты можешь гордиться своей дочерью: удар у нее поставлен как надо. Возможно, из нее получится неплохая воспитательница детского сада — после того, как она отбудет заключение.

— Но грабельки-то ты забрал?

— И это все, что тебя интересует? Н-да, а потом мы удивляемся, с чего это некоторые становятся психопатами… Но самое потрясающее — это то, что твоя дочь как-то ухитряется заводить друзей. В смысле, там были дети, которые лепили вместе с ней куличики. Вернее сказать, они лепили куличики для нее. Рабы. Человек пять или шесть. Соорудили ей замок из песка — я и моргнуть не успел. Правда, удар грабельками послужил неплохой мотивацией.

— Какая сильная девочка…

— Что да, то да. Вообще-то, если подумать, я бы не очень торопился со вторым ребенком.

— Мы же уже все решили. Второго назовем Камиллой.

— А если родится мальчик?

— Родится девочка.

— Ну хорошо, хорошо. Только, знаешь, давай выберем имя, которое заканчивается не на "а".

— Это еще почему?

— Ну, они мне просто не нравятся.

КиноБ-блог — КинораЗмышления Доктора Зет

Берегитесь женщин с именами, которые кончаются на "а"!

"Ильза — тигрица Сибири" (Жан Лафлер, 1977);

"Лорна — львица пустыни" (Луиджи Батцелла, 1979);

"Хельга — волчица Стилберга" (Патрис Ромм, 1977);

"Надзирательница Грета" (Хесус Франко, 1977).

В проекте — "Камилла — дьявольская сестра дикарки Зои".

От кого: docteurZ@cinebisblog.fr

Кому: columbo75@hotmail.com

Тема письма: Анализ двойного убийства ("Убийство Жана и Мишель").

Жан Габен и Мишель Морган лежат обнявшись. Какой смысл может таить эта сцена? Здесь мы снова обратимся к анализу по методу анаграммы, уже показавшему свою высокую результативность. Итак, вот первая часть разгадки:

Мишель Морган = Мане + морг + лишь.

Второе послание подтверждает ранее установленные нами психологические черты преступника как рафинированного интеллигента, проникнутого презрением к простым смертным. "Мане" и "морг" означают смерть художника. По мнению убийцы, кинематограф убил живопись. А взамен дал "лишь" жалкое подобие искусства. Следовательно, он движим чувством мести. Он убивает актеров, символически сводя счеты с кинематографом.

Итак, уточним. Мы ищем интеллигентного очкарика, помешанного на "Олимпии" (и, скорее всего, человека крайне вспыльчивого и несдержанного).

От кого: columbo75@hotmail.com

Кому: docteurZ@cinebisblog.fr

Тема письма: Ваши послания.

Месье Зак! Ваш талант профайлера не вызывает у меня никаких сомнений, равно как и ваше стремление быть нам полезным. Тем не менее я горячо рекомендую вам немного отдохнуть. Не хотелось бы нести ответственность за ваше переутомление.

Всего наилучшего.

Понедельник 26 апреля — Отчет агента Виржиля Галаиио

Тема. Следительство за книжным магазином "Кинокомиксы".

10.00. Устраиваюсь на террасе бистро с прекрасным видом на книжный магазин. Пусть тройняшка сюда только сунется — я живо увяжусь за ним.

10.05. Заказал себе завтрак.

11.00. В книжном — без перемен. Перекусил парой бутербродов с маслом и колбаской.

12.00. Дежурное блюдо — тушеная капуста с копченостями. Очень даже ничего.

12.15. Блюдо из меню — касуле "Кастельнодари" (маловато мяса).

12.30. По-прежнему — ничего. Богатый выбор десертов. Кофе.

12.45. Рюмашка коньячку (небольшая: все-таки лето скоро, надо думать о фигуре).

13.30. Кружечка пивка для пищеварения.

16.00. В книжном — тишина. С утра ни одного покупателя. Легкий полдник с горячим шоколадом.

17.00. Что-то стало холодать. Двойной грог плюс горячий сандвич с ветчиной и сыром.

18.00. Время бежит. Как бы к ужину не опоздать. Иду в книжный. Расспрошу хозяина насчет тройняшки.

18.05. Обнаружил на дверях табличку: "По понедельникам магазин не работает".

Выводовыведение: вернусь завтра.

Вторник 27 апреля, 10.00— "Приют Святого Луки"

Сюзанна Борниоль всем дням недели предпочитала вторники. В этот день она после обеда встречалась в Париже со своими детьми и наслаждалась обществом человеческих существ, не прикованных к больничной койке. На обед была жареная картошка, и это напомнило ей фильм Хичкока, в котором она резала картофель (сцену тоже вырезали при монтаже). Утром в заведении проводили сеанс ритмической гимнастики — обхохочешься, и они с Луизой Куртпуэнт пошли поглазеть.

"Раз-два-три-четыре! Подняли руку!" — не выплевывая изо рта жвачки, скандировала анорексичка в переливчатом зеленом комбинезоне, предательски плотно облегавшем ее торчащие ребра, впалую грудь и острые тазовые кости. "Нет, месье Бик, не надо две руки сразу. Вы еще не разогрелись, можете потянуть связки".

— Ох уж этот Фердинан, — хмыкнула Сюзанна. — Вечно распускает хвост перед молоденькими. Но тут ему и поживиться нечем — кожа да кости. (Сдавленные смешки двух подружек.)

— Чего не скажешь о Маргерит Пемполь, — отозвалась Луиза. — Видела ее в легинсах?

— Того и гляди треснут! Надо бы отойти подальше, как бы не пострадать! (Фырканье, взаимное подталкивание локтем в бок, брызги слюны.)

— Что бы там Маргоша себе ни думала, но все же это странно — почему у нее левая ягодица в три раза толще правой?

— Большое неудобство для занятий спортом! Попробуй-ка удержать равновесие! То-то у нее вся рожа в синяках! (Прысканье, сотрясение плеч, смеховые спазмы.)

— А Одетта вообще ни разу не шевельнулась! Это нормально?

— Угу. Она делает внутреннюю гимнастику. Накачивает свой последний нейрон. (Слезы на глазах, астматические хрипы, расслабление сфинктеров.)

— Ой, я больше не могу! — всхлипнула Луиза, переводя дух после двух минут истерического смеха. — Хорошо, что утром не забыла поддеть памперс!

— Смотри, смотри! — Сюзанна держалась руками за живот. — Наша Маргаритка только что рухнула на Фердинана! Балерина!

— Он мечтал о толстых ляжках — он их и получил! Кушать подано, Фердинан! (Конвульсии, выделение мокрот, слезный экссудат.)

— Спасите, я сейчас умру! — икала от смеха Сюзанна. — Видели бы меня сейчас мои детки! Что бы они подумали о своей респектабельной мамаше, а, Луиза?

Она в изнеможении хлопала подружку по бедру. Санитарки пытались высвободить Фердинана. Одетта спросила, когда начнутся занятия гимнастикой. Но Луиза ни на что не реагировала.

— Луиза? — испуганно вскрикнула Сюзанна. — Тебе что, нехорошо? Почему ты вся синяя? У тебя что, аллергия на физкультуру?

От кого: docteurZ@cinebisblog.fr

Кому: columbo75@hotmail.com

Тема письма-. Анализ двойного убийства ("Убийство Жана и Мишель").

Теперь рассмотрим мужскую составляющую легендарной пары из "Набережной туманов". Что дает нам изучение анаграммы его имени?

Жан Габен = беж + наган.

Очередное подтверждение ранее выдвинутой нами версии о глубоком презрении преступника к киноискусству. Прилагательное "беж" означает цвет, лишенный яркости, ни то ни сё, ни рыба ни мясо. Именно таким видится убийце кинематограф. О его агрессивных намерениях яснее ясного говорит вторая составляющая анаграммы — "наган". Преступник даже не считает нужным таиться. Он словно играет с нами, наслаждаясь ощущением собственного превосходства. Но он еще не знает, с кем связался!

До скорой встречи! До новых открытий!

От кого: columbo75@hotmail.com

Кому: docteurZ@cinebisblog.fr

Тема письма: Ваше новое послание.

Месье Зак! Когда в своем последнем мейле я предлагал вам отдохнуть, я имел в виду не несколько часов, а скорее несколько месяцев.

Благодарю за внимание к моим советам.

Вторник 27 апреля, 1030— "Приют Святого Луки"

Мадемуазель Фишер с содроганием думала о том, что ей предстоит сообщить ужасную новость профессору Шлокоффу. Он и так уже все последние дни держался на пределе, что не укрылось ни от пациентов, ни от персонала. Большую часть времени профессор проводил взаперти у себя в кабинете, в окружении зверья. Накануне она застала его там за странным занятием: он сидел скрючившись под столом и пел колыбельную хорьку. Чаша была переполнена, недоставало лишь последней капли. И эту каплю она ему сейчас несла.

Мадемуазель Фишер решила разыграть карту развязности. Вошла, насвистывая веселенький мотивчик, поставила на полку книгу, раздвинула на окне шторы и объявила, что на улице совсем лето.

— Супер! — отозвался профессор, теребя брюхо молодого кабанчика. — Раздайте спасательные круги и пустите их плавать в лужу! У вас что-нибудь еще? Я, видите ли, занят.

— На обед будет жареная картошка, — доложила мадемуазель Фишер.

— Превосходно. Только имейте в виду: я не привык к обилию хороших новостей.

— Ну ладно, я пошла.

— Всего наилучшего.

— Ах да, чуть не забыла. Луиза Куртпуэнт нас покинула.

— Что-что? — сдавленно пискнул Шлокофф.

— Как сказал бы милейший аббат Сен-Фре, отправилась прямиком в ад, к чертям на сковородку! — весело добавила старшая медсестра.

— Вы в своем уме? — возмутился профессор, потрясая двумя пуками соломы. — Что-то раньше я не замечал, чтобы вы с таким цинизмом относились к нашим пациентам!

— Это у меня чисто нервное. Пытаюсь найти спасение в черном юморе. Скоро наступит летняя жара, и тогда нам точно можно будет закрывать лавочку.

— Только не говорите мне, что ее нашли в постели в костюме Белоснежки или Скарлетт О’Хары!

— О нет! Она скончалась во время занятий физкультурой.

— Уф! Если бы вы знали, какое облегчение услышать это. Я бы просто не вынес, если бы она… А отчего она умерла?

— От удушья. Хохотала как безумная вместе с Сюзанной Борниоль и подавилась вставной челюстью.

— Вставной челюстью? Скажите на милость… Это ж как надо смеяться! Нет, что бы там ни говорили, а эти старики еще о-го-го!

Из записок инспектора Галашю

Дело "Приюта Святого Луки" — Применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза "Санитарка" (индекс виновности — 20 %).

Доводы за. Имеет доступ ко всем комнатам, умеет делать уколы. Никто не видит, что она прячет под халатом.

Доводы против. Моет стариков. Злой человек на это не способен.

Исследование профиля виновности № 9: "Преступник — святой".

В 15 % детективных романов преступником является тонко чувствующая женщина, привыкшая к жертвенности и ежедневному самоотречению. Домохозяйка, медсестра, гувернантка — она мочит все, что движется, не стирая с лица сочувственной улыбки и вселяя в окружающих смертный ужас.

Вывод. Что-то многовато накопилось гипотез.

Вторник 27 апреля, 13.45 — улица Муфтар

Дуэт Софи и Мари-Жо, настроенный самым решительным образом, снова отправился в "Приют Святого Луки". На сей раз они не дадут себя провести и прольют свет на эту захватывающую загадку, исполненную пленительной тайны и пронизанную мерцанием подлинной поэзии (это совершенно объективное суждение).

Феликс, со своей стороны, полагал, что все это ни к чему, но после сокрушительных результатов теста "Штаны или юбка? Измерь свой коэффициент супружеского подчинения" перестал высказывать свои мнения вслух. Впрочем, он не сомневался, что девушки действуют из лучших побуждений, горя желанием помочь ему закончить сценарий. А он нуждался в помощи, да еще как!

Феликс сидел перед компьютером и пялился на одиноко — если не считать ссылки на сайт nanarland. com и папки под именем "Фонд занятости" — светившуюся посреди экрана иконку файла, озаглавленного "Сценарий. Продолжение". Размер файла составлял 1 Кб. Пустая страница. Вакуум. Со дня своего разоблачения Феликс не написал ни строчки. Все знали, что настоящим автором "Приюта страха" был Эмиль Гаригет, и от сознания этого у Феликса опускались руки. Психологическая блокада. "Еще одна? — ехидно спросила Мари-Жо, когда он попытался обсудить с ней эту болезненную тему. — Продолжай в том же духе, и скоро соберешь неплохую коллекцию".

Феликс покосился на Зою, которая, радостно лопоча, разбирала телевизионный пульт. Когда-нибудь и она поймет, что ее отец — умственно отсталый подросток, избегающий любых соприкосновений с реальной жизнью. Какими глазами она будет на него смотреть? Эта мысль взбаламутила осадок самолюбия, осевший в глубине его души. Феликс вскочил со стула. Хватит киснуть! Он им всем покажет, на что способен! Он их еще удивит!

Во всяком случае, сказал он себе, снова усаживаясь перед компьютером, он попытается.

Но, поскольку сценарий завис на мертвой точке, он решил, что займется кое-чем поважнее: продолжит работу над психологическим портретом убийцы-анаграммщика.

От кого: docteurZ@cinebisblog.fr

Кому: columbo75@hotmail.com

Тема письма: Анализ последнего убийства ("Убийство Мими").

Мими Мати = Тим + мим + иа.

Дело усложняется, что вполне объяснимо: серийные убийцы обожают бросать вызов сыщикам. Итак, "Тим". Очевидно, что имеется в виду Тим Бёртон, знаменитый американский режиссер, создатель "Кошмара перед Рождеством". "Я вам устрою кошмар, — словно говорит нам убийца, — вам и вашему прогнившему Голливуду, этому ненавистному храму коммерческого кино". Он уверен в себе и своей ловкости, он убежден, что нет на свете силы, способной дать ему достойный ответ, о чем свидетельствует намек на нашу немоту в слове "мим". Ну и последнее — "иа", как известно, передающее крик осла, — это уже прямая насмешка над следствием.

Подведем итоги. Преступник — ярый кинофоб и пещерный антиамериканист, обладающий желчным характером. Следует также иметь в виду, что наша первоначальная гипотеза об инициалах ММ вполне может иметь под собой реальную основу. Скорее всего, злодей не остановится на достигнутом и будет продолжать свое черное дело до тех пор, пока не исчерпает весь список актрис с инициалами ММ. (Я его набросал: Миу-Миу, Мишель Мерсье, Матильда Мэй, Марта Меркадье и Маша Мериль.)

Трепещи, бандюга! У нас в руках твой психологический фоторобот! Твои дни сочтены!

От кого: columbo75@hotmail.com

Кому: docteurZ@cinebisblog.fr

ЗАК! НЕМЕДЛЕННО ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!

Вторник 27 апреля — отчет агента Виржиля Галашю

Тема. Ознакомливание с кинотеатром "Бради".

14.00. Покупаю билет на "Ночных пауков" Жан-Пьера Моки и ведро попкорна.

14.15. Начинание фильма. Я — единственный зритель. Выхожу в буфет за "Марсом" и двумя "Твик-сами".

14.30. Усиливание загадочности. В зале — ни намека на тройняшку, на экране — ни одного паука.

15.00. Неожиданное поворачивание событий. В кино вырубают электричество. Сижу один в полной темноте, без запасов пропитания. Охватывание тревогой.

15.15. Мне на помощь приходит киномеханик. Говорит, Моки задолжал за электричество. Извиняется, что не может вернуть мне деньги за билет — он уже потратил их на сандвич.

15.30. Пересказывание концовки фильма киномехаником. Съедаю (после ожесточенной торговли) половину его сандвича.

16.00. Допрашивание киномеханика. Вопрос: "Имеется ли в числе завсегдатаев кинотеатра тройняшка?" Ответ: "Тройняшка, который приходит вместе с братьями?" Уточняю вопрос: "Нет, тройняшка, который приходит в одиночку". Он смотрит на меня непонимающе (дешевый приемчик, которым пользуются все, кому есть что скрывать; см. Практикум Галашю, № 18).

Выводозаключительство. Киномеханик темнит. Сегодня вечером устанавливаю за ним слежение.

Вторник 27 апреля, 13.55 — улица Муфтар

Отправив сообщение, Феликс решил устроить себе заслуженный перерыв и выпить пива. Если не сложится карьера в кино, может, ему переквалифицироваться в профайлеры? В триллерах к профайлеру обращаются полицейские, когда сами не в состоянии распутать слишком сложное дело. Обычно это нелюдимый, сильно пьющий мужик с кучей комплексов, одновременно наделенный блестящим даром дедукции. Феликс чувствовал, что у него есть все шансы преуспеть в этой роли.

Он достал из холодильника банку пива и подошел к окну. Наверняка среди шагающих по тротуару прохожих полно преступников. Убийцы, воры, насильники… Мы сталкиваемся с ними на улице каждый день, понятия не имея, кто они такие. Интересно, а сумеет ли он с ходу вычислить хоть одного? Не исключено, что у него обнаружится также и талант физиономиста. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы убедиться в своей правоте.

Его даже замутило. Тип стоял на тротуаре, курил сигарету и внимательно наблюдал за окнами дома, в котором жил Феликс. Разумеется, он сразу его узнал.

Это был один из тройняшек.

6 "Кость в овощерезке" (Рауль Андре, 1974)

Вторник 27 апреля, 14.00— "Приют Святого Луки"

Второе выступление Мари-Жо и Софи в "Приюте" вполне могло бы обернуться успехом благодаря отсутствию аббата Сен-Фре, который после проведенного над собой сеанса экзорцизма пятой степени (изгнание беса с помощью каленых щипцов) не вставал с постели. К сожалению, в столовке в тот день готовили рисовый пудинг, и две трети слушателей, погруженные в процесс переваривания пищи, откровенно дремали. А ведь предложенная к обсуждению тема звучала так увлекательно! "Соблазнить, когда тебе за восемьдесят, — научная фантастика или реальность?" (Умолчим о недобросовестном предложении Феликса, в извращенном уме которого родилась другая формулировка: "Секс и старость — удовлетворим свою склонность к некрофилии".)

По завершении беседы, когда все потихоньку потянулись удовлетворять свои склонности кто куда, к Мари-Жо и Софи подошла небольшая группа слушателей. Читатель уже встречался с ними — это были члены тайного общества "Воинственных ветеранов" (или "Вечных ворчунов", кому как нравится). Мари-Жо незаметно подмигнула Софи. Будем действовать хитростью, означала ее мимика. Погладим старичков по шерстке (несмотря на струпья) и добудем нужную информацию о пропавших без вести пациентах.

— Вам понравилась тема лекции? — спросила Мари-Жо, придавая голосу интонацию "мягкая доброжелательность", уровень пятый.

— Не трудитесь! — оборвал ее Фердинан.

— Что вы хотите сказать? — удивилась Софи.

— Мы знаем, зачем вы здесь, — ответила Сюзанна.

— Никакие вы не добровольцы из ассоциации, — добавила Мадлен.

— Да ну? — изумилась Одетта. — А мне почему никто ничего не сказал?

— Я вас не понимаю, — отступая на шаг, пробормотала Мари-Жо.

Бойцы ВВ неотвратимо приближались, клацая вставными зубами, протезами и прочими опасными причиндалами.

— Вы заблуждаетесь! — воскликнула Софи, безуспешно пытаясь изгнать из сознания образы зомби, подсмотренные в любимых фильмах Феликса.

— Уж нам ли не распознать комедианток! — фыркнул Фердинан.

— Вы обманщицы! — пророкотал Шарль, уперев негодующий перст в Мари-Жо и Софи, к этому моменту уже тесно зажатых в угол.

— Вы явились вынюхивать насчет исчезновений, — ледяным тоном проронила Сюзанна, и температура в помещении сразу упала градусов на десять.

Вторник 27 апреля, 14.00 — улица Муфтар

Тройняшка по-прежнему маячил на тротуаре, не сводя глаз с окон квартиры. Феликс почувствовал, как у него влажнеют руки, перехватывает дыхание, а кожа покрывается красными пятнами. В мозгу заметалась спасительная мысль: а может, ему нечего бояться? Может, это просто совпадение? Например, тройняшка поджидает дружка, который живет в том же доме, что Феликс? А что? Не зря же говорят: мир тесен…

Но, взвесив все за и против, Феликс отмел гипотезу "Совпадение", отдав бесспорное предпочтение версии "Ой, мамочки, что же мне делать?". Красные пятна быстро превращались в зудящие блямбы, и он решил позвонить инспектору Галашю. Трубку, как ни странно, снял Виржиль. Красные блямбы начали покрываться зеленоватым налетом. Феликс попросил к телефону Эрнеста, но в ответ получил лишь невразумительное бормотание про вороватую владелицу булочной, лионского туриста и русскую девушку в стрингах, упорно разыскивающую его отца. Бормотание сопровождалось причмокиванием, как будто в разговоре участвовал гигантский тюлень.

Феликс нажал отбой. Что же делать? Прежде всего успокойся, приказал он себе. Вспомни о людях, попадавших в куда более сложное, чем у тебя, положение. Вспомни о горах трупов в бывшей Югославии, вот увидишь, тебе сразу полегчает. Наконец, вспомни свою бабку. Что она рекомендовала предпринимать, когда за тобой шпионит тройняшка? Феликс бросился листать записную книжку в надежде отыскать чудо-совет. "Одинокий тройняшка более одинок, чем единственный сын в одиночестве"; "Шпион, за которым шпионят, — тот же политый поливальщик, только без воды"; "Не хочешь мокнуть под дождем — ступай поплавай в речке". Эти мудрые изречения — особенно последнее — быстро прочистили Феликсу мозги. Теперь он знал, что ему делать. Спасибо, бабуля!

Проблема заключалась в том, что для осуществления плана ему необходимо было выйти из квартиры. Взять Зою с собой он не мог. Оставалось единственное решение, но при одной мысли о том, что ему устроит Софи, если узнает, он весь покрылся липким потом. "Волков бояться — в лес не ходить". А, была не была! Бабушка не может ошибаться. И Феликс схватился за телефон:

— Алло! Мама! Это я.

Напомним, что назначение этого дневника — помочь тебе в случае потери памяти. Касательно данной конкретной проблемы, то есть отношений с матерью, возникает вопрос: если ты забыл о ее существовании, стоит ли освежать твои воспоминания?

На том конце провода раздался грохот падающих кастрюль.

— Алло! Мама? — испуганно позвал Феликс. — Ты меня слышишь? Это я!

— Кто это? — Она не говорила, а шептала.

— Да я, я, Феликс!

— Кто это? — повторил умирающий голос.

— Твой сын! Мам, ты что, нарочно?

— Прости, сынок. Я уж и отвыкла, что у меня есть сын… Сколько мы с тобой не виделись?

— Неделю! И между прочим, виновата в этом ты сама!

Снова грохот кастрюль.

— Мама? Что там у тебя происходит?

— Я виновата? Ну ничего себе! Знаешь, если бы твоя жена так ко мне не придиралась, все было бы намного проще. Как она там, все еще злится?

— А как ей не злиться? Зачем ты дала Зое снотворное?

— Подумаешь, какое дело! Раздули сыр-бор из-за четвертушки лексомила! Сами же просили, чтобы я с ней посидела, пока вы сходите в кино! А она не засыпала! Что мне оставалось делать? Принести себя в жертву и пропустить "Отчаянных домохозяек"?

— Ладно, ладно, хватит об этом.

— Хватит? А я-то думала, ты звонишь, чтобы извиниться.

— Ничего подобного. Я звоню, чтобы… Э-э… В общем, я хотел попросить тебя об одной услуге.

— Для тебя — все что угодно, сынок. Но сначала — главное.

— Что — главное?

— Сначала ты должен попросить у мамы прощения.

— Ни за что!

— До свидания, сынок.

Лязганье крышек, громыханье сковородок, взрыв скороварки.

— Мама, прекрати шуметь! Вечно ты уходишь от разговора! Слушай, у меня срочное дело, и я…

— И ты?

— Ну хорошо, хорошо. Мне очень жаль, что все так получилось.

— Ты был не прав?

— Да.

— И твоя жена тоже?

— Угу.

— И вечером она позвонит и скажет мне об этом?

— Ну… Да… Да! Она тебе обязательно позвонит.

— Прекрасно. Так чем тебе помочь, сынок?

— Можешь посидеть с Зоей?

— С Зоей? Ты уверен, что хочешь этого? Не боишься, что я ее отравлю?

— Мама, я же извинился! И мне срочно надо уйти!

— Ну ладно, забудем. Надо уметь проявлять великодушие.

— Спасибо, мам. Так я веду к тебе Зою?

— И все-таки, сынок, ты должен признать, что я была права, когда…

— Когда что?

— Когда переехала в квартиру этажом выше вашей. Видишь, как это удобно?

Вторник 27 апреля, 14.05 — ".Приют Святого Луки"

В общей комнате бушевала словесная баталия. Мари-Жо и Софи, юные поклонницы старины, защищались, на ходу изобретая реплики. Поднаторевшие в сценическом мастерстве наследники Бранкиньолей[13]с лицами выдубленными светом рампы нападали полным составом.

Акт первый. Сцена первая. Занавес поднимается.

— Мы все вам сейчас объясним, — с волнением дебютантки произнесла Мари-Жо.

Софи не отрываясь смотрела за кулисы.

— "О женщины, вам имя — вероломство!"[14] — с шекспировской горячностью продекламировал Фердинан.

— "Решимость прежнюю свели на нет сомненья, и — снова женщина — она лишилась сил",[15] — поддержал его Шарль Дефланель, с места в карьер входя в образ первого любовника.

— "Кончайте щелкать клювом!"[16] — не выдержала Сюзанна, которой изрядно наскучила дуэль в стиле Гамлета и Федры.

— Не бойтесь, мы вас не выдадим, — пообещал Фердинан. — Мы вам даже поможем. Для начала устроим вам встречу с Бессмертным. Это он вас расколол. И он вас ждет.

— Бессмертный? — удивилась Софи.

— Он самый старший из нас, — ответила Сюзанна. — Никто не знает, сколько ему лет, но, говорят, он снимался в "Выходе с лионского завода Люмьера" — первом в истории человечества фильме.

— Он — наша местная легенда, — подтвердила Одетта.

— Бионический человек, — добавила Мадлен.

— Био… как? — не поняла Мари-Жо.

— У него уже лет двадцать как нет сердца, — объяснил Фердинан. — Кровообращение обеспечивает насос. Руки и ноги, в которых начал развиваться некроз, ему постепенно заменили протезами. Он живет под диализом, на аппарате искусственного дыхания, а питается через зонд. Про мочеполовую систему я вам даже рассказывать не буду, потому что вы мне не поверите, скажете, это научная фантастика.

— Некоторые у нас прозвали его Киборгом, — уточнила Мадлен.

— Он не покидает своей палаты, что не мешает ему всем тут заправлять, — подвел итог Фердинан и жестом пригласил их следовать за собой.

Изумленные Мари-Жо и Софи повиновались. "Воинственные ветераны" рассредоточились по соседним помещениям, где располагались кружки вязания, игры в скрабл и прыжков через скакалочку. Коридор опустел, и никто не заметил, как из тени выскользнула одинокая фигура.

Мадемуазель Фишер, не упустившая ни словечка из подслушанного разговора, направилась к кабинету профессора Шлокоффа. Пришло время его навестить.

Вторник 27 апреля — Отчет агента Виржиля Галашю

Тема. Расследовательствование в книжном магазине "Кинокомиксы".

17.00. Прихождение в книжный магазин. Непринужденное прохаживание туда-сюда в поисках улик. Пролистывание журналов про вампиров, гигантских пауков и зомби.

17.10. Про антропофагов, йети, плотоядных марсиан.

17.15. Про мохнатых мух, мохнатых монстров, мохнатых женщин. У меня какое-то странное чувство. К тому же становится темно.

17.20. Мне на плечо опускается какое-то насекомое. Я вскрикиваю и оборачиваюсь. Оказывается, это кассир. Интересуется, чем он может мне помочь (грубый приемчик; им пользуются психопаты, нападающие на девушек, путешествующих автостопом; см. Практикум Галашю, № 23).

17.22. Решаю играть в открытую. Спрашиваю, что он знает о тройняшках. Отвечает, что в подвале у него есть один журнальчик, посвященный теме близнецов в кино категории Б (ясно: пытается заманить меня в подвал!). Боюсь сырости, не соглашаюсь я ("Как избежать заманивания в подвал"; см. Практикум Галашю, № 36). Он бледнеет и отступает на шаг; на лбу блестят капли пота.

17.23. Предпринимает отвлекающий маневр: сообщает, что готов отдать мне все, что у него есть в кассе, но остается при мнении, что наркотики — это не выход из положения (?).

17.24. Подыскиваю достойный ответ, мысленно вспоминая папин Практикум (это всегда действует на меня возбуждающе).

17.26. Прощаюсь и ухожу домой спать.

Выводовыводительство. Надо еще раз проштудировать Практикум.

Вторник 27 апреля, 14.10 — улица Муфтар

Феликс торжественно вручил матери ценный дар. Она предложила ему выпить кофе — он отказался, объяснив, что спешит. Ну, хотя бы эспрессо, настаивала она. Потом, когда вернусь, пообещал он, добавив, что непременно задержится у нее на минутку-другую. "Всего на минутку?" — недовольно пробурчала она, но Феликса уже след простыл — воспользовавшись диверсией, подстроенной Зоей в помощь папочке (дочка старательно размазывала по персидскому ковру содержимое бутылки оливкового масла), он по-быстрому смылся.

Вторник 27 апреля, 14.10— "Приют Святого Луки"

Мадемуазель Фишер шагала к кабинету профессора Шлокоффа, погруженная в невеселые думы. Вот уже десять лет, как она предоставляет Шлокоффу свое еще крепкое (благодаря ежедневному втиранию пары-тройки килограммов крема) тело. Десять лет тайных встреч и лжи. И что взамен? На что ей надеяться? От этих мучительных вопросов в груди (еще крепкой) набухал тяжкий ком. В коридоре мадемуазель Фишер столкнулась с аббатом Сен-Фре. Он уже явно оправился от последствий самоизгнания дьявола, однако не ответил на ее приветствие. Вот и аббат, мелькнуло у нее, посвятил свою жизнь другому человеку. Иисус или Шлокофф — какая разница, если в тебе жива вера? Вместе с тем она сознавала, что роман с профессором заведет ее в тупик: Шлокофф никогда не решится предать их отношения гласности. Типичный любовник, с горечью думала она. Жалкий трус, которого ни за что не удастся склонить к разводу.

Даже хуже. Профессор и женат-то не был.

Из записок инспектора Галашю

Дело "Приюта Святого Луки" — применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза: "Влюбленная женщина" (индекс виновности — 20 %).

Доводы за. Влюбленная женщина способна на все, особенно на дурное (для сравнения: мать Виржиля).

Доводы против. Отсутствуют (для сравнения: мать Виржиля).

Исследование профиля виновности № 36: "Преступник — обманутая женщина".

В 22 % детективных романов преступником является женщина, стремящаяся отомстить якобы изменившему ей мужчине, потому что ей не хватает чувства юмора и широты мышления (для сравнения: мать Виржиля). Тогда любовь ведет к смерти — Эрос-Танатос и прочая заплесневелая хрень, выдуманная древними греками. Как правило, в момент развязки преступница впадает в истерику и выдает себя с головой.

Вывод. Проследить за распорядком дня матери Виржиля.

Вторник 27 апреля, 14.20 — улица Муфтар

Спускаясь по лестнице, Феликс первым делом вытеснил в подсознание образ Софи, которая примет облик мисс Халк[17], едва ей станет известно, что Зоя у бабушки, а затем повторил про себя план действий, состоящий из трех частей (тезис, антитезис, синтез — еще в лицее он усвоил, что это лучший метод планирования).

Итак. Первое. Выйти из дома. Второе. Бежать. Третье… Впрочем, не имеет никакого смысла описывать последовательность этапов реализации плана, потому что Феликсу не удалось выполнить даже первый пункт. Иначе говоря, до тротуара он не добрался.

Собственно, добрался он только до своей лестничной клетки. И обнаружил, что на его дверном коврике стоит мужчина. Это был тройняшка. В маске.

Каковой шагнул ему навстречу и реализовал (успешно) план, состоящий из одной части.

Первое. Приставить к виску Феликса пистолет.

7 "Положение тяжелое, но не безнадежное" (Жак Бенар, 1976)

Вторник 27 апреля, 14.20— "Приют Святого Луки"

Фердинан привел Софи и Мари-Жо к самой последней комнате на самом последнем этаже "Приюта Святого Луки". По дороге трио не обменялось ни единым словом — каждый хранил торжественное молчание сродни религиозному. Верхнюю площадку украшали распятие, постер Тино Росси и акварель с видом порта Колиура, однако мы не уверены, что стоит давать их более подробное описание, ибо это может разрушить атмосферу.

Фердинан остановился возле двери, на которой не висело никакой таблички, и дрожащей рукой распахнул ее. Все трое задержали дыхание. На пороге показалось инвалидное кресло, в котором сидела старушка, что-то напевавшая себе под нос. При виде троицы ее лицо осветилось детской радостью. Она потрясла перед ними сильно поношенной балетной пачкой розового цвета и просюсюкала: "Мамочка, помоги мне одеться, а то я опоздаю на занятия". Фердинан закрыл дверь и с безапелляционностью, свойственной старикам, не привыкшим, чтобы им возражали, заявил, что у него от высоты просто немного помутилось в голове.

Трио двинулось обратно, изучая взглядами горизонт, что в узких коридорах дома престарелых сделать не так-то просто. Вскоре они подошли к двери, на которой значилась цифра "1" и висели табличка с надписью "Бессмертный" и фотография пожилого мужчины, чрезвычайно похожего на Бога Отца. Фердинан немного поколебался, но потом все же сказал: "Если я ничего не путаю, нам сюда".

В этот миг дверь отворилась. Сама по себе. Бесшумно. За дверью обнаружилась погруженная в темноту комната, в которой витали ароматы ладана, мирра и старых носков.

— Подойдите ко мне, — произнес металлический голос.

Мари-Жо решилась первой. Сердце с каждым шагом колотилось все сильнее. Увидев позвавшего их человека, она вздрогнула всем телом.

Это был уже не человек.

Огромная, толще самого толстого толстяка туша возлежала на диване, полностью закрыв его собой. Из-под просторного темно-синего, в звездах, одеяния выглядывало луноподобное лицо, окаймленное несколькими трясущимися подбородками. Единственный глаз, придавленный веком весом с добрый килограмм, неотрывно смотрел на экран компьютера, перед которым было установлено увеличительное стекло. Из сморщенных ушей торчали антенны; голова курчавилась электродами. Вокруг лежащего ритмично помигивали лампочками всевозможные электронные приборы.

Это был полный симбиоз человека с машиной, составлявших единое целое. Мари-Жо даже почудилось на миг, что его лоб украшает кнопка "Вкл./Выкл.".

При виде молоденьких женщин взгляд Киборга оживился. Он быстро повернулся с боку на бок и забарабанил пальцами по клавиатуре. Тут же синтезатор голоса озвучил только что набранный текст:

— Пусть ищущий да войдет, пусть вошедший да ищет.

Софи и Мари-Жо недоуменно переглянулись. Снова застрекотали клавиши компьютера.

— Это ничего не означает, — продолжило вещать Нечто. — Это я так, для пущей загадочности. Люблю ошарашить новеньких. А как вам моя самооткрывающаяся дверь? Не хило, да?

Софи и Мари-Жо облегченно улыбнулись, но их улыбки угасли, едва синтезатор снова заговорил:

— Счастлив нашему знакомству. А где же дражайший Феликс Зак? Не смог прийти? Кажется, сегодня он нянчит Зою?

Софи от изумления разинула рот:

— Откуда вы знаете?..

— Я много чего знаю, милая Софи!

— Впечатляет, — не сдержалась Мари-Жо.

— Продолжайте, прошу вас! Обожаю комплименты.

— Тем более что вы, по всей видимости, давненько не покидали этой комнаты…

— Тонко подмечено, доктор! Я безвылазно нахожусь здесь с 1979 года. Меня даже оперировали на этом же этаже. Однако в последние годы мои "способности" значительно возросли.

— Очевидно, благодаря Интернету? — предположила Мари-Жо.

— Восхитительная штука! — подтвердил синтезатор. — Весь мир у меня на ладони, а мне даже не надо покидать свою башню из слоновой кости.

— Вы специально наводили о нас справки?

— У меня вошло в привычку собирать информацию о каждом новом человеке. Несколько дней назад, например, я заинтересовался персоной некоего Феликса Зака, который, если верить отчету Фердинана Бика, обсуждал с нашим директором "сценарий об исчезновениях". Затем я посетил блог Доктора Зет и с огромным интересом прочитал его хвалебный отзыв об Эмиле Гаригете. Вас не затруднит передать Феликсу мои поздравления?

— Непременно передам, — пообещала Софи.

— Что касается вас, то мне понадобилось ровно три клика мышки, чтобы выяснить, что в префектуре не зарегистрирована ни одна ассоциация под названием "С удовольствием пережить свой золотой век". Затем я установил, что между Мари-Жо и Феликсом Заком существует родственная связь. Итак, сначала в "Приюте" появляется Феликс, а пару дней спустя — его сестра и спутница его жизни, да еще под фальшивым прикрытием. Спрашивается, что им здесь нужно? Понятно что. Разгадка тайны.

— Браво! — воскликнула Мари-Жо. — Вы неподражаемы!

— A у меня есть вопрос, — подала голос Софи. — Откуда вы узнали, что мы с Феликсом вместе? Мы не женаты, а обитателям "Приюта" я представилась под собственной фамилией — Софи Аммер.

— Милая моя, да вы хоть знаете, что выдает Гугл, если вбить вашу фамилию? Блог одного из ваших учеников из коллежа Паскаля Севрана! С фотографиями! Снятыми на празднике в честь окончания учебного года. Например, вот этими…

На гигантском экране показались две фотографии, выложенные неким Мерзляком 78. Подписи под ними гласили: "Училка биологии Софи Аммер пытается реанимировать своего Феликса, который вылакал весь пунш" и "Софи Аммер смотрит на останки торта, порушенного ее дочкой Зоей".

— Чрезвычайно познавательная вещь этот Интернет, не так ли? — подвел итог Бессмертный.

Вторник 27 апреля, 1430 — улица Муфтар

Феликс валялся на диване в привычной для себя позе киномана-лежебоки. Единственное различие состояло в том, что он не мог грызть арахис и почесываться: руки и ноги его были связаны веревкой, а рот залеплен полоской скотча. На животе у него восседал Красуцкий. Обычно он никогда не ласкался, но вынужденная неподвижность верного раба наполнила все его существо радостью. От полноты чувств он несколько раз провел когтистой лапой по руке Феликса, оставив на ней глубокие царапины.

Человек в маске просматривал видеотеку хозяина, время от времени издавая по-детски восторженные восклицания. По коричневому свитеру в ромбах и бежевым вельветовым брюкам в крупный рубчик Феликс легко определил, кто скрывается под маской. Совсем недавно он видел этого человека стоящим на тротуаре. Тройняшка.

— Шикарная у вас коллекция! — сообщил тот, потрясая кассетой с "Галактическим монстром Итокой". — Гениальные фильмы! Кстати, у вас нет знакомых в полиции? Лично я обожаю полицейских. Приятно сознавать, что тебя защищают от бандитов.

"Псих", — решил про себя Феликс.

— "Крысы Апокалипсиса"! Культовый фильм! Не дадите посмотреть?

"Но псих, увлеченный кино".

— Вы что, на меня рассердились? Ой, что ж это я! Вы же не можете отвечать, у вас рот скотчем залеплен! Подождите, сейчас я его сниму, поболтаем про кино, — сказал тройняшка и одним резким движением произвел Феликсу эпиляцию трехдневной щетины.

— Вы всегда связываете людей, когда хотите поболтать про кино? Вы, случайно, не боль… — Феликс умолк, потому что вовремя вспомнил об одном из своих принципов: никогда не раздражать того, кто угрожает тебе оружием.

— Не больной? — со смехом подхватил тройняшка. — Мне многие про это говорят! Я даже изучил специальную литературу. По-моему, мой случай называется "шизоидная психопатия со склонностью к паранойе".

— А лечиться вы не пробовали?

— Еще чего! Никогда не мог понять, почему в кино злодей всегда впадает в ярость, когда его обзывают психом. Ведь это же так удобно — ни за что не отвечать! Неужели вам самому не понравилось бы?

— Не знаю. У меня голова совсем не варит.

— Почему?

— Потому что я понятия не имею, что вы собираетесь со мной делать.

— Я тоже! Я же психопат! Значит, могу сделать с вами что угодно. Хоть сейчас! Я даже не понимаю, в чем разница между добром и злом! Представляете, какой кайф? Могу, например, вырвать вам глаза или сожрать ваш язык. И не буду ни капли переживать. Не исключено даже, что это доставит мне некоторое удовольствие.

— Пожирание моего языка?!

— Да успокойтесь вы, это я ведь так, для примера. К тому же в обед я уже получил достаточно белков, а мне надо соблюдать диету. Вы не находите, что я немного полноват?

— Э-э… Да нет… Вроде все нормально…

— Да вы не стесняйтесь, говорите как есть. То, что от меня зависит ваша жизнь, еще не повод разводить со мной дипломатию.

— Да я и не собирался… Не обижайтесь, пожалуйста, но не могли бы вы сказать, чего конкретно вы от меня хотите?

— Пока я хочу одного: получить ответ на вопрос. Хотя сильно подозреваю, что вы для этого еще не созрели.

— Ну почему же? — горячо возразил Феликс. — Задавайте свой вопрос! Убедитесь, что я готов к сотрудничеству!

Мужчина в маске покачал головой:

— Ну ладно, как хотите. Где окончание сценария Эмиля Гаригета?

Вторник 27 апреля, 14.35 — "Приют Святого Луки"

В полумраке комнаты под номером один в такт словам Бессмертного ритмично помигивали лампочки, усиливая гипнотический эффект. Красная, синяя, зеленая, красная, желтая, синяя, красная, зеленая, красная, красная, красная…

— О, простите меня, пожалуйста. Это сигнал тревоги. Сахар в крови шалит. Сейчас быстренько уколюсь…

Бессмертный нажал на клавишу, и красное мигание сменилось зеленым. Машина затряслась, и по одной из подведенных к телу трубок заструилась беловатая жидкость.

— Медицинское самоуправление, — с довольным видом напечатал Бессмертный. — Я подключен к датчикам, которые отслеживают малейшее отклонение от нормы в моем организме и мгновенно его устраняют. Благодаря этому я могу рассчитывать на вечную жизнь!

— Если только вас не постигнет печальная участь ваших исчезнувших товарищей, — бухнула начавшая терять терпение Мари-Жо.

— Как вы прямолинейны, душечка! Впрочем, я и сам не люблю ходить вокруг да около…

— Вы полагаете, что происходящее вас никак не затрагивает?

— Не совсем так. Я полагаю, что лично мне ничто не грозит.

— Что вам известно об этом деле? — вмешалась в их диалог Софи. — Вы можете сказать нам, какую роль сыграл в нем Эмиль Гаригет?

— Эмиль покинул "Приют", никому ничего не объяснив, — после продолжительного молчания ответил Бессмертный. — Но никто не поверил в его дфксераго пхдкх дгсдфпх.

— Простите?

— Это вы меня простите. Что-то в последнее время синтезатор барахлит. Я говорю, Эмиль ушел именно потому, что знал правду.

— А вы? Вы знаете правду?

Его глаз смотрел в одну точку. Клавиши замерли в неподвижности. Бессмертный раздумывал нац ответом.

— Дгфкдтгсфхгзтрг, — наконец отозвался он. — Нет, что за безобразие, зрзкзгх, что он себе позволяет?

Бессмертный демонстрировал явное недовольство. Чем сильнее клокотал в нем гнев, тем быстрее его лицо приобретало пунцовый оттенок и словно сплющивалось, утопая в трех подбородках.

— Я уже говорил, что преступник — ¡Hola! ¿Que tal Carmen? ¿Esta buena la comida?

Бессмертный яростно заколотил по клавишам. Вспыхнуло и замигало сразу несколько красных лампочек. Из правого уха вырвался дымок.

— Скажите же нам, что вам известно! — взмолилась Софи.

— Это длинная история. Мертвые — это одно, a I can get по satisfaction жертвы — совсем шабадабада, шабадабада.

Теперь дым валил у него из обоих ушей. От мощного гула машины сотрясались стены. На испуганные лица Мари-Жо и Софи подростковыми угрями ложились красноватые отблески.

— Что вы начали говорить о жертвах? — проорала Мари-Жо, пытаясь перекричать резкий скрежет механизмов.

— Чтобы разобраться в этом деле е pericoloso sporgersi, необходимо понять тайну серии Зет, потому что у любви, как у пташки, крылья, ее нельзя никак ксиксдквиахбтр, — проскрипел Бессмертный голосом срывающимся на собачий лай.

— Что вы подразумеваете под тайной серии Зет? — взвыла Мари-Жо, с ужасом наблюдая, как из рукавов Киборга вытекает, заливая компьютерную клавиатуру, белая пена.

— Для серии Зет, Петрушка, не плачь, необходимо джоби джоба…

Лицо Бессмертного окончательно утонуло в жировых складках. Все его тело содрогалось в конвульсиях. С треском лопнула трубка капельницы.

— Что необходимо? — надсаживая голос, заглушаемый треском и грохотом машин, выкрикнула Софи.

— Отречемся от старого ми-ира! — пророкотал Бессмертный, голова которого распухла втрое.

— Берегись! — Мари-Жо попыталась оттеснить Софи к двери.

Но было уже слишком поздно. Наука вплотную приблизилась к границе своих возможностей, о чем свидетельствовал громкий хлопок. Это была картина не для слабонервных.

КиноБ-блог — РаЗмышления Доктора Зет

Уважаемые товарищи киноманы, приветик вам всем! Раз уж сегодня вы решились подвергнуться риску впасть в эпилептический припадок, читая этот блог, вместо того чтобы больше трудиться ради того, чтобы больше трудиться, что скажете, если мы обсудим тему подлинной личины ученых?

Кино категории Б не скупится на образы фанатичных ученых, которые из кожи вон лезут, лишь бы заполучить господство над миром. Как правило, это неудачники, озабоченные одним: доказать мамочке, что и они кое на что способны. Они ставят безумные эксперименты в занюханных лабораториях, пользуются помощью горбатых ассистентов и умирают, испуская душераздирающий вопль.

Самым известным из них остается барон Виктор Франкенштейн, развлекавшийся тем, что оживлял кое-как слепленные трупные ошметки с привинченной сверху крысиной головой. Вокруг его имени держится стойкое недоразумение: многие убеждены, что Франкенштейном зовут самого монстра, а вовсе не его творца. Это крайне любопытная деталь, выдающая тщательно скрываемую правду о том, что никакого монстра Франкенштейна попросту не существует.

Следует заявить со всей определенностью: барон и его творение — одно и то же существо. Дабы убедиться в этом, достаточно вспомнить, кто первым пал жертвой так называемого монстра: лучший друг Франкенштейна, его будущая жена, его отец… Почему именно они? Потому что в действительности попытка барона вдохнуть жизнь в труп провалилась, и ему не хватило мужества взглянуть в глаза близким и прочитать в них признание собственной неудачи. Вот он их и прикончил. Затем он раззвонил повсюду, что у него из лаборатории сбежал монстр, и все принялись его жалеть. Итак, что получается? Как ученый барон Франкенштейн — полное ничтожество (неизвестно, удалось ли ему получить хотя бы аттестат зрелости), но эксперимент позволил ему раскрыть подлинный талант — талант рассказчика, способного изобретать фантастических чудовищ.

Вывод прост: сумасшедшие ученые — это прирожденные литераторы, закопавшие свой талант под давлением родителей, помешанных на точных науках.

Мораль: не ошибитесь с призванием своего ребенка.

Комментарии

Комментарий № 1 — Диджей Барон

Слыш др Зет ты чё сафсем бальной атдахнул бы разслабился витаминчиков глатнул и ф койку баиньки

Комментарий № 2 — Непруха

Срочно! По причине ампутации продаю дисковую пилу б/у в хорошем состоянии. Торг уместен.

Комментарий № 3 — Годзилла34

Я хорошо знал Виктора Франкенштейна, с которым вместе отдыхал в летнем лагере в Гранд-Мотт. Он уже тогда ставил эксперименты над девочками, спавшими в соседней комнате. И у него все отлично получалось: все девочки ожили!

Комментарий № 4 — Жоржетта-на-кухне

Моя домашняя сливовая настойка и мертвого из могилы поднимет!

Комментарий № 3 — Диджей Барон

не бапка я от тя точно прусь хошь замутим на двоих хоть на сливах хоть без

Комментарий № 6 — Саманта

Hi! Я все время быть одна и плакать. Кто приходить смотреть мой вебкамера на www.ohquelorgane.com (0,99 евро/мин. плюс стоимость доступа)?

Вторник 27 апреля, 14.35 — улица Муфтар

Краткое содержание предыдущей серии: Феликс лежит на диване, связанный тройняшкой в маске, который обшаривает квартиру в поисках продолжения сценария Эмиля Гаригета. Удастся ли нашему герою вырваться из ужасной ловушки?

Перепуганный не на шутку, Феликс заговорил:

— У меня нет концовки сценария! Эмиль не успел его дописать! Никакой развязки просто не существует!

Маска выслушал его с довольным видом:

— Так я и знал, что вы это скажете. Я вас честно предупредил, что вопросы задавать еще рано. Но ничего, дайте мне немножко времени, и вот увидите, язык у вас быстренько развяжется.

Тройняшка задумчиво бродил туда-сюда по гостиной. Наконец он резко крутанулся на каблуках — точь-в-точь ковбой, готовый выхватить из-за пояса пистолет.

— Может, разрезать на кусочки вашего кота?

Красуцкий настороженно приподнял бровь, а Феликс не смог сдержать улыбки:

— Если это доставит вам удовольствие… Не стесняйтесь, прошу вас.

Маска поморщился — не такой реакции он ожидал.

— Может, подвергнуть пыткам вашу жену?

— Но ее нет дома. К тому же на вашем месте я постарался бы исчезнуть до ее возвращения.

Тройняшка поскреб в голове, затем подошел к видеотеке, взял одну из кассет и нарочито безразличным тоном спросил:

— А эти штуки горят?

И вдруг заорал как резаный.

Вторник 27 апреля, 14.45 — "Приют Святого Луки"

После "инцидента" Софи и Мари-Жо отвели в процедурный кабинет — не для оказания первой помощи, поскольку ни та ни другая не получили ранений, а просто чтобы отмыться.

От ошметков Бессмертного. Который, лопнув, забрызгал их с ног до головы.

Как бы нам описать эту сцену, не опасаясь, что читатель немедленно захлопнет книжку, да еще и обзовет автора извращенцем (спокойно, автор, спокойно!)? Может, в библейском ключе? Типа: "Ибо Бессмертный был прах и в прах возвратился"?[18] Или лучше в чисто научном? "Его молекулы воды и углеводорода вернулись в первоначальное состояние"? Или в поэтическом? "Бессмертный паша,/Он царил над "Приютом",/Но лопнул, как шар,/Нас запачкав мазутом"?

Будем откровенны: это было омерзительно. Как будто под конец жизни Бессмертный, уподобившись двойной звезде, вначале со страшным шумом, напоминающим спуск воды в биде, схлопнулся, а затем еще и взорвался, рассеяв частицы себя в окружающем пространстве.

Как очевидцы" Софи и Мари-Жо могли с определенностью заявить: сохранить в подобных обстоятельствах укладку затруднительно.

А в это время в Кнокке-ле-Зут…

Г-н Юбер С. с кислой миной положил роман на журнальный столик. Небо свидетель: он с первой страницы был снисходителен к автору. Он простил ему не только притянутую за уши интригу, подростковый юмор на грани дурного вкуса и карикатурных персонажей, но и низкопоклонство перед фильмами серии Зет, у которых автор охотно заимствует поверхностный подход и неправдоподобное развитие сюжета. Но послушайте, надо же и совесть иметь! Что ему пытаются скормить? Взрыв человека-машины? Уж это он вряд ли проглотит, даже с очередной рюмкой коньяку! А дальше тогда что? Кровавая сцена с участием Зои, зубами отгрызающей одному из тройняшек конечность? "Если автор заливает, он читателей теряет!"

Г-н Юбер С. с ворчанием снова уселся в кресло. Покосился на роман, терпеливо поджидавший его на краю столика. Неужели он поступится принципами и вернется к чтению? Не лучше ли бросить эту книжонку и погрузиться в ту, что получила последнюю Гонкуровскую премию? Или вообще включить телевизор?

Как он поступит? Напряжение достигло предела.

Вторник 27 апреля, 14.45 — улица Муфтар

Внимание! Следующая сцена исполнена особой жестокости и насилия. Детям до шестнадцати чтение разрешается только в присутствии законного представителя. Все готовы? Ну, поехали.

Тройняшка орал как резаный, открывая взорам гнилые зубы с оранжевого цвета налетом (я ведь предупреждал, что будет противно). Феликс от отвращения закрыл один глаз, но от изумления открыл второй. Потому что изумление пересилило отвращение.

Она вцепилась зубами ему в правое ухо. Прокусила маску и не собиралась бросать свою добычу. Это был подвиг. И совершила его Зоя.

Подвергнутый принудительному пирсингу, тройняшка как бешеный носился вокруг дивана, таская в ухе серьгу в виде упитанного младенца. Феликс, пользуясь моментом, принялся извиваться как червяк, пытаясь освободиться от веревок — как в кино, где злодеи никогда не могут как следует затянуть узел. Однако тройняшка до того, как пуститься по плохой дорожке (вокруг дивана), был скаутом. Уж чего-чего, а узлы вязать он умел. Во всяком случае, гораздо лучше, чем бежать кросс в гостиной, размахивая руками, будто над ним вилось полчище мух, и с перекошенной направо головой — все-таки Зоя весила десять кило без памперса.

Намотав несколько кругов вокруг дивана, тройняшка предъявил новое доказательство отличной спортивной подготовки, перейдя к следующей дисциплине: метанию копья без толчка. Упражнение было выполнено безукоризненно, снаряд был послан точно и мощно. Зоя отправилась в полет, увлекая за собой маску и обнажая перекошенное от боли лицо тройняшки. Комнату прорезала зрелищная параболическая траектория широкой амплитуды, окрашенная красным. Это со смачным звуком оторвалось тройняшкино ухо.

Из раны хлестала кровь.

Сцена обретала очертания кровавого триллера. Пока тройняшка пятнал гемоглобином плетеный ковер из волокон рафии, Зоя забилась на полку отцовской видеотеки, втиснувшись между "Отпрыском дьявола" и "Кровавой куклой Чаки". Что касается г-на Юбера С. из Кнокке-ле-Зут, то он решительным жестом захлопнул книгу, пообещав себе завтра же снести ее букинистам (приносим ему свои глубочайшие извинения за доставленное неудобство).

Феликс в ужасе смотрел на свою дочь. Зоя улыбнулась ему, не выпуская из зубов откушенное ухо. В эту секунду одноухий тройняшка с воем выпрямился, одной рукой прижимая к ране непальскую подушку с аппликацией. Во второй руке он держал револьвер, нацеленный на Зою. Осмелимся предположить, что он был рассержен.

Феликс, по-прежнему валявшийся на диване стянутый веревками, как колбаса, мог лишь с бессилием наблюдать, как убийца шаг за шагом приближается к его дочери. Его внутренности словно пронзило стальным кинжалом; в животе закрутило, как будто кто-то включил в нем стиральную машину. Казалось, сердце остановилось и провалилось куда-то вниз. Как если бы…

В мозгу один за другим проносились образы, один нелепей другого, пока он наконец не понял, в чем дело. Так вот как это бывает!

Он испытал это чувство. Впервые в жизни.

Он ощутил себя отцом.

Вторник 27 апреля, 14.50— "Приют Святого Луки"

Профессор Шлокофф с грохотом захлопнул дверь процедурного кабинета. Ну, я вам сейчас покажу, кто тут в "Приюте" альфа-самец, говорил его жест. Он и в самом деле был взбешен: а) потому что знал, что ремонт комнаты Бессмертного влетит в копеечку; б) потому что он опять оказался с трупом на руках, и значит, не избежать нескромных вопросов, а у него уже стетоскоп тошнило от всех этих актеришек, которые даже помереть тихо не могут; с) потому что две женщины, которые сейчас с помощью мадемуазель Фишер чистили на смотровой кушетке перышки, откровенно над ним издевались. А он страсть как не любил, когда дразнят его тестостерон.

— Могу я узнать, милые дамы, что вы делали в комнате Бессмертного? — спросил профессор Шлокофф самым любезным тоном, на какой был способен.

— Он хотел с нами поговорить, — ответила Софи.

— О чем же? — с грозным видом поинтересовался профессор.

— Ну… — неуверенно начала Мари-Жо. — О нашей лекции на тему старения. Судя по всему, эта проблема касалась и его…

— А больше ни о чем? — продолжал допытываться Шлокофф.

— Видите ли, — словно оправдываясь, заговорила Софи, — он не успел рассказать нам о…

— Об исчезновениях? — перебил ее Шлокофф.

— О каких исчезновениях? — с фальшивым удивлением спросила Мари-Жо и посмотрела на профессора глазами окуня, с конца лески взирающего на рыбака.

— Бросьте ваши штучки! — пророкотал профессор, пригвождая женщин к месту обвиняющим жестом и убийственным взглядом.

— О боже! Шериф нас раскрыл! — воскликнула Софи и подняла руки вверх.

— Силен мужик! — подхватила Мари-Жо, хлопая ресницами.

— Да как вы… Как вы смеете надо мной смеяться? — взорвался яростью Шлокофф.

— О, не смотрите на меня так! — взмолилась Софи. — Я сейчас в обморок грохнусь!

— Мы всего лишь слабые женщины, — пискнула Мари-Жо.

— Да я… Да вы… — Шлокофф не находил слов. Казалось, сейчас его хватит удар.

— А вы такой мужественный!

— Настоящий самец!

— Когда вы хлопнули дверью, со мной едва оргазм не приключился!

Софи и Мари-Жо дружно расхохотались. На профессора было жалко смотреть. Он стоял не в силах пошевелиться, только лицо содрогалось в нервном тике, и жалобно косился на мадемуазель Фишер, которая тихо прыскала в кулак, делая вид, что роется в шкафу с лекарствами.

— Ну ладно. — Мари-Жо снова стала серьезной. — Гормоны выплеснули, и бог с ними. Может быть, теперь поговорим по существу?

— Но я… — залопотал Шлокофф.

— Позвольте вам напомнить, — подхватила Софи. — Мы не явились бы сюда, если бы вы хорошо делали свою работу.

— Да как вы…

— Четыре смерти, — напомнила Софи.

— И четыре лживых объяснения! — добавила Мари-Жо.

— Можете вообразить, какой разразится скандал, если об этом станет известно.

— Дайте же мне хоть слово вставить! — заорал профессор, размахнулся кулаком и разбил зеркало и три пальцевые фаланги.

Мадемуазель Фишер бегом бросилась вон из процедурной, от смеха сгибаясь пополам. Софи и Мари-Жо перемигнулись и хором произнесли:

— Вперед, профессор! Мы вас внимательно слушаем.

Вторник 27 апреля, 14.50 — улица Муфтар

Напряжение дошло до высшей точки (или саспенс достиг предела — кому как больше нравится). Феликс в виде колбасы, Зоя на полке с кассетами, тройняшка в гневе. Расстояние между будущим палачом и его потенциальной жертвой составляло не больше двух метров, однако хорошему рассказчику и этого хватит, чтобы растянуть действие на многие страницы. Впрочем, мы постараемся уложиться в пару абзацев — из уважения к чувствам читателей, до глубины души возмущенных тем, что автор посмел написать столь жестокую сцену с участием грудного ребенка (простите, пожалуйста, — был выпивши).

Тройняшка приблизился к видеотеке, поднял, метя в Зою, кулак и вдруг застыл как изваяние. Что-то сильно — и даже очень сильно — кололо его в спину чуть пониже лопатки. Это не мог быть помешанный на кино придурок — он по-прежнему валялся связанный на диване. Следовало срочно выяснить, в чем дело. Тройняшка повернул голову, и тут на его лице нарисовалось вполне понятное непонимание.

Вначале он увидел ядовито-розовый зонтик, острием глубоко вонзенный в его нежную плоть горожанина, страдающего избыточным весом. Выше обнаружилась свирепая физиономия бабульки в пергидрольных кудрях — она-то и сжимала в руках зонтик, держа палец на кнопке.

Дальше все произошло очень быстро. Бабулька высунула язык. И надавила на кнопку.

Зонтик раскрылся.

Когда мать впервые прочитала один из твоих сценариев (историю вампира, который организовал донорский пункт, выдавая себя за члена ассоциации "Врачи без границ"), она попросила прощения за то, что в годовалом возрасте уронила тебя с пеленального столика.

Когда она во второй раз заинтересовалась твоей работой (жизнеописанием сумасшедшего ученого, который изобрел резиновые трусы, позволившие зеленому монстру Халку не сверкать при каждом превращении своим кабачком), то напомнила тебе, что у многих подростков возникают проблемы с наркотиками и не надо стыдиться говорить о них вслух.

Когда она в третий раз пролистала одно из твоих произведений (античный сюжет об исчезновении Атлантиды в результате нашествия космических сурков), то разозлилась не на шутку и заявила, что пора кончать с серией Зет и начинать нормальную жизнь.

Родственная встреча Феликса с матерью и дочерью прошла в обстановке искренней взволнованности. Тройняшка, очевидно из деликатности, не стал задерживаться. Приняв в качестве прощального подарка зонтик, он покинул квартиру Заков, взяв невероятное по выразительности чистое до верхней октавы, которое ухитрился продержать до самого тротуара. При виде торчащих из его спины розовых спиц соседка с нижнего этажа, решив, что это чья-то веселая шутка, протянула ему монетку: надо же поддерживать молодежь, которой предстоит зарабатывать нам на пенсии. Наконец посетитель-тройняшка смешался с равнодушной толпой, мелькнув ярким пятном на фоне серой парижской гризайли. В гостиной Заков от него остались незабываемое воспоминание, несколько литров крови и пистолет. Игрушечный.

Занавес.

Вторник 27 апреля, 14.55 — "Приют Святого Луки"

Профессор Шлокофф, кутаясь в тогу оскорбленного самолюбия, потребовал объяснений. Софи и Мари-Жо, напомнив себе, что мужчина, жестоко оскорбленный женщиной, имеет склонность дуться, дружно сбавили тон. Они рассказали о Феликсе, сценарии и затеянном ими расследовании, всячески намекая Шлокоффу, что в его же интересах не чинить им препятствий. Пациенты дома престарелых явно что-то знали, о чем свидетельствовали слова Бессмертного, который, к сожалению, скончался раньше, чем успел открыть им тайну. Следовательно, они должны продолжить поиски.

Софи и Мари-Жо выражались ясно и приводили убедительные аргументы. Профессор выслушал их с большим вниманием. После чего велел им убираться прочь.

Да за кого они себя принимают, эти бабы?

На пороге процедурного кабинета Софи и Мари-Жо, слегка раздосадованные реакцией осмеянного ими самца, столкнулись с Фердинаном Биком, который прямо под дверью завязывал шнурок. В паре метров дальше они заметили "Воинственных ветеранов", которые в полном составе тоже завязывали шнурки. Но вот Фердинан, скрипнув мениском, разогнулся. Выглядел он удрученным.

— Милые дамы, — жалобно проговорил он. — Это правда, что вы присутствовали при кончине Бессмертного?

— К несчастью, да, — ответила Софи.

— Его телесная оболочка покинула этот мир скорби, — пустив несколько петухов, сокрушенно продолжил лидер ВВ. — Но его дух живет в вас. Он говорил с вами, и вы — его наследницы.

— Не слишком обольщайтесь, — возразила Мари-Жо.

— Но мы рассчитываем на вас, чтобы доискаться правды! И Бессмертный хотел того же. Он что-нибудь сообщил вам о событиях, сотрясающих эти стены?

— Он что-то говорил о тайне серии Зет, — начала Софи, — и…

— Он сказал, что это означает? — прервала ее Сюзанна.

— Не успел. А вы знаете, что он имел в виду?

— Даже не догадываемся, — сухо ответила Сюзанна. — Понятия не имеем.

— Гм, гм… — подал голос Фердинан. — Позвольте представить вам моего товарища Сюзанну Борниоль.

— Добрый день! Я снималась у Хичкока, — объявила Сюзанна.

— Ее вырезали при монтаже, — тихонько добавила Мадлен.

— Простите, что вы сказали? — не расслышала Софи.

— Вам, вероятно, знакомы имена Шарля и Мадлен Дефланель? — вмешалась Сюзанна. — В мире кино они известны как "каскадеры ширинки".

— Милая Сюзанна шутит, — скрипнул зубами Шарль. — Мы с Мадлен принадлежали к числу представителей части художественного авангарда, пропагандировавшей новые подходы к показу человеческого тела и отношений между мужчиной и женщиной.

— Их также называли Слаба-на-передок и Кому-вставить, — добавила Сюзанна.

По изумленным взглядам Софи и Мари-Жо Фердинан догадался, что пора переменить тему.

— Не забудем и дражайшую Одетту Флонфлон! — воскликнул он. — Академия искусств присудила ей почетное звание рекордсменки за число сыгранных в кино ролей служанки.

— Восемьдесят четыре! — гордо сообщила Одетта. — И я занимаю второе место по ролям консьержки.

— Первое как раз у Сюзанны, — уточнила Мадлен. — В ролях консьержки Великая Борниоль — то же, что Шон Коннери в роли Джеймса Бонда. Странно, что ей до сих пор не дали "Сезара".

— Кстати о наградах, — не растерялась Сюзанна. — Покажи девушкам "Золотую баловницу", которую тебе вручили в тридцать втором.

— Ты совершенно права! Я уверена, что баловницы им интересней, чем склеротички!

— Щас как дам костылем, посмотрим тогда, что кому интересней!

— Дамы, дамы, — заволновался Фердинан. — Держитесь в рамках! Что о нас подумают наши гостьи?

— Не берите в голову, — отмахнулась Мари-Жо. — Я же врач, я и не такое видала.

— А я учительница, — доложила Софи. — И я видала такое, что вам и в страшном сне не приснится.

— Благодарю вас за понимание, — сказал Фердинан. — Но вернемся к нашему предприятию. Итак, чем мы можем быть вам полезны?

Софи и Мари-Жо обвели взглядом "Воинственных ветеранов", задержавшись на каждом. Одетта потряхивала своими голубыми волосами с чисто паркинсоновской грацией. У Сюзанны на фоне красного, в мелких прожилках лица, светилось белесое пятнышко катаракты. Мадлен и Шарль любовно переплели ножки ходунков. Фердинан застыл в позе трагического героя, гордо выпятив грудь, отчего особенно заметны стали мокрые разводы возле ширинки.

— Пока, — хором сказали девушки, — не делайте ничего. Пожалуйста!

Из записок инспектора Галашю

Дело "Приюта Святого Луки" — Применение статистической шкалы Галашю.

Гипотеза: "Мари-Жо и/или Софи" (индекс виновности —13 %).

Доводы за. Таскаются по "Приюту", выдавая себя за членов ассоциации, помогающей пожилым людям. Десять минут поговорили с одним из пациентов — и ему каюк. Мари-Жо — врач, следовательно, вполне способна сделать смертельную инъекцию. Софи — учительница, следовательно, способна на все.

Доводы против. Мотив?

Исследование профиля виновности № 25: "Преступник — лицо, связанное близкими отношениями с главным подозреваемым".

В 9 % детективных романов преступник входит в ближайшее окружение наиболее подозрительного персонажа. Он притворно сочувствует несправедливо обвиняемому, что выдает извращенность его натуры. С легкостью вонзает нож в спину другу/соратнику/брату, если полагает, что от него лучше избавиться.

Вывод. Пожалуй, мне лучше вернуться к своей русской матрешке.

Вторник 27 апреля — Отчет агента Виржиля Галашю

Тема. Выслеживательство киномеханика из "Бради".

23.00. Заканчивание сеансов. Киномеханик покидает кинотеатр на скутере.

23.01. Я на своих двоих. Конец следительству.

Выводозаключительство. Киномеханик — хитрая штучка.

Вторник 27 апреля, 20.00 — "Приют Святого Луки"

На неподготовленного зрителя вечерняя трапеза в "Приюте" производила неизгладимое впечатление. Во-первых, из-за таблеток, которые постояльцы поглощали чемоданами, чтобы худо-бедно дотянуть до завтрашнего дня. Во-вторых, потому что за ужином наиболее ярко проявлялся профиль ППП, описанный профессором Шлокоффом в докторской диссертации на тему "Переедание, пресыщение, прожорливость: психогериатрический подход к возвращению в оральную стадию". У мадемуазель Фишер имелось собственное объяснение ненасытности пациентов: если не уверен, что переживешь ночь, за ужином нелегко отрешиться от мысли, что ешь, может, в последний раз… Итак, вставные челюсти весело хрустели сухарями, однако у компании подпольщиков, собравшейся за одним из столов, на лицах застыло суровое выражение. Это были "Воинственные ветераны".

— Не знаю, что там затевает профессор, но он явно снюхался с полицией и молодым Заком, и мне это не нравится, — заявила Сюзанна, кроша на бутерброд с "Веселой буренкой" две таблетки вариконда с омегой-3[19].

— Дело пахнет керосином, — согласился Фердинан, размешивая в супе дозу транкилизака-500.

— А что вы думаете об этих двух девушках, с которыми пожелал побеседовать Бессмертный? — поинтересовалась Мадлен, опрокидывая в себя небольшой, на 150 миллилитров, пузырек геморроидила. — Полагаете, им можно доверять?

— Разумеется, нет, — отозвалась Сюзанна. — Подозрительные особы. За ними нужен глаз да глаз. Я вот даже отменила сегодня встречу с детьми.

— Да, но Бессмертный говорил с ними про тайну серии Зет, — напомнил Фердинан.

— Ну и что? Он же им ничего не рассказал, — стояла на своем Сюзанна.

— Просто не успел, — уточнила Мадлен.

— Или догадался, что с ними надо держать ухо востро, — не сдавалась Сюзанна. — Вбейте себе в башку: мы — старики, а у стариков нет друзей, только враги.

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулась Мадлен. — Санитарки, например, ведут себя очень даже любезно…

— Никакая это не любезность. Это сочувствие!

— Но они желают нам добра, — настаивала Мадлен.

— Еще бы! — взвилась Сюзанна. — Зря, что ли, они обращаются с нами как с неразумными детьми? Следят за каждым нашим шагом, пичкают лекарствами! Старики способны вызвать в окружающих всего два чувства — жалость или страх. Глядя на нас, молодые понимают, что и сами когда-нибудь станут такими же, а кому этого захочется? Точно вам говорю! И я так думала, когда была молодой.

— Слушайте, никто не обратил внимания, я приняла розовые таблетки или нет? — вмешалась в разговор Одетта.

— Вот это я и имею в виду! — раздраженно воскликнула Сюзанна, тыча пальцем в соседку по столу, погруженную в решение сложной экзистенциальной проблемы.

— Но я не помню, две я проглотила или три, — захныкала Мисс Альцгеймер-2006.

— Надо что-то делать! — решительно проговорил Шарль, выплывая из краткой послеобеденной комы.

— С моим лекарством? — обрадовалась Одетта.

— Нет, с нашей общей защитой! — уточнил Шарль.

— Да что мы можем? — вздохнул Фердинан. — Сам видишь, в каком мы состоянии…

— Надо смотреть правде в лицо, — подытожила Мадлен. — Мы в их полной власти…

— Ошибаетесь. Не все еще потеряно, — уверенно сказала Сюзанна и постучала кулаком по столу. — Поверьте мне, у нас еще есть козыри на руках.

Все, кроме Одетты, которая ползала под столом в поисках таблеток, уставились на Сюзанну.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Фердинан.

Сюзанна медленно обвела взглядом друзей, наклонилась над чашкой цикорного кофе и с загадочным видом произнесла:

— Не забывайте, что я снималась у Хичкока. Дайте мне неделю. И тогда посмотрим, кто кого.