Маг 10 (СИ)

Глава 18

Утром меня разбудили к завтраку, еще с самого раннего времени постоянно заглядывая в номер и проверяя мое наличие.

Я хорошо разоспался, а чего не поспать с чистой совестью, какое-никакое напряжение покинуло меня, теперь я уверен, что все будет хорошо со мной. И всей теперь большой стране я помогу очень здорово.

Какими людьми бы в личном плане не оказались высшие партийные чиновники СССР, они не упустят потрясающую возможность обыграть соперников на мировой арене. Особенно, зная все их ходы наперед.

И меньше будут лезть в другие страны, если в этом не окажется никакого особого смысла. Как его по итогу и так не оказалось в большинстве случаев, одни только бесконечные казенные проблемы и пиковый интерес.

После завтрака я попросил принести мне газет, получил их и принялся вникать в содержание местной жизни, однако, довольно быстро оставил это занятие. Не восьмидесятые годы на дворе, все только по социалистическо-коммунистической направленности статьи выкладываются.

Ничего особо интересного нет, всех этих бытовых объявлений о продажах и прочих мещанских радостях.

Пришлось проскучать до обеда, посматривая в окно, потом снова сытно перекусить и поспать еще часок, пока кто-то не пробежал, гулко бухая сапогами, по коридору гостиницы, тогда я понял, что движуха вокруг меня началась.

Впрочем, я был к этому готов и даже как-то на нее рассчитывал.

— Наверно, Гедеванович с самого утра махнул в столицу, быстро попал куда нужно и теперь по телефону поступил какой-то приказ оставшимся на месте партначальникам.

Интересно, расстрелять сразу или все же организовать вывоз в столицу?

Оказалось все-таки, что ехать куда-то точно придется, мы довольно срочно выезжаем.

— На сборы пара минут, — рявкнул кто-то из часовых в дверь, после чего ее не стали закрывать.

Фраза такая, что и не понять, правда это или уже нет, насчет выезда.

Ну, даже толика выданной мной информации вместе с паспортом из далекого социалистического времени должны произвести именно такое впечатление на начальство товарища Цховребашвили.

Если просто попадут к неглупому человеку на просмотр.

— Интересно, как еще повезут? Под суровым конвоем в наручниках? Или уже как важную личность? В мягком вагоне? Желательно еще пломбированном, как товарищ Ульянов-Ленин. Впрочем, это знание сейчас очень непопулярно и сильно наказуемо.

Я быстро собрался и вышел из комнаты, проследив, чтобы мой мешок со всем содержимым отправился за мной следом. А то еще сдуру его забудут-потеряют от испуга рядовые сотрудники и что тогда делать?

Внизу всех выгнали из гостиницы, даже дежурную. Похоже, что меры уже полной секретности весьма конкретно вокруг вашего покорного слуги начались. Ну, они и должны были так начаться после изъявления монаршей воли нового грузинского царя, это мне понятно. Если первый секретарь именно до него добрался.

Меня вывели из гостиницы через задний вход, когда машина, обычная черная такая, на которой еще Штирлиц в кино ездил, подъехала прямо вплотную к дверям. Запихнули мою тушку назад, с двух сторон плотно поджали крепкими телами оперативники по гражданке, впереди водитель в форме и пассажир тоже. Судя по синей эмали на ромбах на его петлицах и важному виду — кто-то из высокого начальства местной милиции. Наверно, сам начальник сталиниринского НКВД.

Грузинский такой мужчина с шикарными усами и проницательным взглядом.

Машину сразу же вырулила от гостиницы и довольно быстро поехала на выезд из города. Однако, около какого-то зеленого забора мы остановились и ждали пять минут, пока оттуда выедет такая же полуторка, на которой я поехал сюда.

В полуторке сидят в кузове с десяток военных с винтовками, она сразу же пристроилась вслед нашей машине.

Ага, такого уже нужного человека даже с конвоем или охраной везут, статус мой резко пошел вверх.

Явно пришла команда обеспечить надежную доставку ценного свидетеля, поэтому даже военных привлекли.

— Товарищи, давайте я вперед выдвинусь, а то тесно сидеть. Машинка то узкая весьма, — доброжелательно я сказал соседям.

Они прижались молча к дверям и повернулись в пол оборота, чтобы нам оказалось удобнее сидеть, а им меня видеть. Начальник с переднего сидения тоже повернулся, оценивая наше размещение. Еще наверно прикидывает, не получится ли у меня выпрыгнуть на полном ходу. Еще у него под ногами мой мешок лежит.

— Ага, от своего-то счастья да еще через лобовое стекло. Это только если мы в кого-то врежемся, тогда я наружу именно через него полечу, — демонстрирую я себе знание кинематики после просмотренных краш-тестов, только про себя, конечно.

Он же еще не знает, охраняют меня или конвоируют, похоже. Прилетел приказ с самого верха доставить как можно быстрее и с хорошей охраной. А вот что сказано про действия охраны при попытке бегства?

Вот, уже меня конвойные слушаются. Не хамят и не угрожают, не бьют по печени, как обычно при попытке разговора, понимают, что я важная птица. Какой бы я не был враг народа, хватило бы и четырех человек в машине для моего конвоирования, а раз полуторка с бойцами позади пылит, скорее всего — я очень ценный товарищ.

Разговаривать только не разговаривают совсем, похоже, что это тоже указано в распоряжении. В разговоры не вступать категорически, вот они все и молчат.

За окнами пролетают горы и скалы, мы неутомимо несемся в столицу. После неплохой грунтовки выехали на асфальтовую уже дорогу и поехали еще быстрее.

Легковушке приходится придерживаться медленно едущего позади грузовичка с солдатами, поэтому до Тбилиси мы ехали часа три с половиной, остановившись один раз дозаправить машины на смешной заправке с одной колонкой.

В туалет меня не пустили, сказали что запрещено вообще из машины вылезать, пришлось терпеть до столицы. Благо, что я успел перед выездом его посетить.

А вот сами сбегали за гребень склона, пока солдаты окружили машину с винтовками наперевес. Ну точно, ВИП персону везут и охраняют необычно строго, никого близко не подпускают за километр.

Часов в шесть мы приехали в какой-то пригородный ресторан, судя по тому, что три служебные машины стоят перед ним. В них бдят шоферы и так еще человек в кожанке прохаживается, контролируя местность и подкрадывающихся врагов народа.

Часы у меня еще вчера во время обыска забрали, тоже понятное действие, вдруг у меня там цианистый калий спрятан.

Ну, скорее всего, именно сейчас произойдет весьма знаменательное событие в моей новой жизни — я встречусь с хозяином Грузии, а вскоре и всего Советского Союза. Одним из хозяев, конечно, и не самым главным пока, однако, Лаврентий Павлович быстро станет вторым человеком после Сталина и первым после его смерти.

Официально или неофициально — влияние его было всеобъемлюще.

И неспроста это точно, похоже, что он очень деловой человек, вон как сразу меня приказал доставить под свои очи.

Ладно, до этого не менее знаменательного события в пятьдесят третьем году еще много воды в Куре утечет.

Меня вывели из машины и втроем, начальник и опера, завели на первый этаж здания, где меня уже перехватили другие люди.

Милицейский начальник доложился кому положено, показал на меня и был со своими людьми приглашен на ужин в отдельный кабинет.

Все мои спутники с довольным видом отправились на ужин, спокойно выдохнув про себя. Задание высочайшего начальства выполнено, все, уже не они отвечают за непонятного, скорее всего, подследственного.

А меня окружили ловкие и грубоватые молодцы, один из которых держит в руке мой мешок, остальные снова обыскали меня довольно тщательно и так же грубо.

Видно, что это уже здорово приближенные к Хозяину люди, которым дозволено гораздо больше других и они это хорошо знают.

Привыкли всех, кто попадает к ним в руки, подавлять быстро и бесцеремонно. Поэтому процедура обыска мне не понравилась, было желание пару самых наглых молодцов отправить на знакомство со стенами, однако, пришлось сдержаться. Если я выдам себя, что могу гораздо больше обычного человека, меня к Берии только в цепях будут подводить, и никаких доверительных отношений не получится.

А я должен казаться самым обычным человеком, а что придется все-таки проявить из необычногло — свалю на новые технологии через сорок четыре года. Проверить то меня некому!

Поэтому я был бесцеремонно и тщательно ощупан и в окружении четырех крепышей быстро поднялся на второй этаж, где один из спутников доложился кому-то из совсем приближенных охранников. Тот скользнул за дверь и через пару минут появился снова, кивнув головой, чтобы меня пропустили дальше.

Четверка осталась в коридоре, теперь меня сопровождают всего двое приближенных.

В зале ресторана я разглядел большой стол, красиво накрытый и одиноко сидящего человека во главе его.

— Это Берия, — понял я, когда в сопровождении двоих самых приближенных охранников оказался перед ним.

Берия долго смотрел на меня, а я на него, потом первым сказал:

— Добрый вечер, Лаврентий Павлович! Вы очень похожи на свои фотографии!

Охранники напряглись, ожидая какого-нибудь сигнала с его стороны, однако, я увидел, что мои слова явно заинтересовали первого секретаря Грузинской ССР.

Он кивнул одному из охранников:

— Проверили?

— Чист. Его вещи, — дюжий охранник поднял мой мешок в руке.

— Хорошо. Отойдите, — он показал рукой на места в трех метрах от меня и взглянул на мой паспорт, лежащий перед ним, — Присаживайтесь, Виктор Степанович. Вы хотите есть?

— Хочу, Лаврентий Павлович. Однако, товарищи так спешили выполнить ваш приказ, что не дали мне возможности посетить туалет. Вот туда я бы сходил с еще большим удовольствием. А потом поел бы так же и выпил хорошего красного вина.

По его сигналу меня проводили в туалет, один из охранников остался снаружи, второй вошел со мной в уборную, где ждал, пока я закончу свое дело в кабинке. В туалете имеется большое окно по пояс, поэтому охранник опасался, что я могу попробовать удрать в этот момент.

Однако, у меня и мысли такой не имелось, чтобы от нужного человека в окна сигать. Поэтому я сполоснул ладони после процесса и снова оказался за столом перед Берией.

— Угощайтесь, дорогой товарищ, — о, какие мне авансы выдает товарищ Берия.

Сразу появляется чувство долга и приближенности к нему самому. Ничего, я быстро заполняю тарелку всем, что мне на глаза попадается на столе.

— Вы, значит, как и паспорт, из восемьдесят второго года?

— Из сентября восемьдесят второго, товарищ Берия, — по строевому ответил я, вволю накладывая себе люля из нежной баранины и добавляя зелень с тушеной фасолью.

Паспорт у меня выдан в июле, штамп о разводе из конца августа, так что все должно сойтись внешне.

— А как здесь оказались? — серьезный такой вопрос.

И на этот вопрос я продумал ответ. Тут нужного ответить так, чтобы больше вопросов не возникало. Ну, прямо сразу не возникало. Придется сослаться на отправившее меня со спецзаданием в прошлое государство.

Одно дело — когда это мои личные способности и умение в магию, тут еще Храм того гляди появится. И все это я должен буду объяснить и показать с привязкой на местности.

Ну, меня точно попробуют заставить это сделать. А я про это все точно не собираюсь делиться с кем-то, пусть даже ценой своей жизни, если начнут сильно настаивать. Нет, Храм и все остальное сдавать никак нельзя, учитывая, что при большом желании опытные следопыты найдут мои следы около него самого.

Найдут вскоре парня, который меня подвез, это несложно, постовой его сразу узнает. Определятся с местом, где я объявился у того на глазах. Дознаются, что я не проходил нигде среди людей и поймут, что пришел я откуда-то с гор.

Следы мои очень незаметные, однако, могут и их распознать, тогда окажутся в районе Храма. Самого его точно не найдут, я при спуске следов на каменной стене не оставил, но, все вокруг хорошо обыскать могут.

Как те же миноискатели сработают на мои Палантиры? Зря я их там спрятал, получается. Правда, так я могу применить большую силу, не открывая Храм у всех на глазах, если меня приведут в те места под конвоем. Просто упасть на землю и просунуть ладонь в песок на десяток сантиметров, чтобы коснуться Источника, завернутого в полиэтиленовый пакет.

Это если у меня уже маны не будет, если всю потрачу почему-то.

Я не очень верю в человеческое отношение довольно жестоких по жизни людей, таких, как встретивший меня первый секретарь целой республики.

Всю зачистку Грузинской ССР и Закавказской тоже сам товарищ Берия лично курировал и проводил, без помощи следственных бригад из центра.

Может, это у него менее кровопролитно получилось, может, наоборот, еще более, кто его точно знает?

Мне это не изменить никак, а вот контактировать придется именно с товарищем Берия, чтобы через него выйти на единолично главное лицо огромной страны. Только они могут правильно распорядиться знанием будущего, больше некому это сделать.

— Экспериментальный проект перемещения во времени. Не из нашего, конечно, нет у нас таких технологий. Из более далекого будущего. Они пришли к нам, меня отправили к вам. Руководство дало добро с огромными оговорками. Вам тоже стоит о них узнать прямо сейчас.

Вот уже я не сам по себе странник по мирам и временам, а просто исполнитель чужой организованной воли.

Это меня должно прикрыть от наездов и дать возможность одно говорить, а другое уже нет.

То есть, за мной стоит такая же организация, как теперешний НКВД, получается.

— Да, про эти оговорки я хотел бы услышать первым делом, — кивает головой собеседник.

Сразу вычислил главное из того, что я ему донес.

— В основном они касаются только моего участия в процессе организации нового будущего. Я вам даю только информацию. Все остальное решаете и делаете вы сами. Есть определенные трудности в том, что человеку из будущего можно что-то изменить в прошлом. А вот именно главные действующие личности в истории вполне могут его менять — для них это еще настоящее. Но, менять очень-очень осторожно, буквально по доле процента за один раз.

— Ну, какая же я главная личность? Я просто первый секретарь небольшой республики, — улыбнулся, наконец-то, Берия.

Я же, азартно расправляясь с люля из баранины, не забываю подкладывать себе тушеную фасоль и уже выпил первый бокал в меру терпкого вина. Я должен быть информированным, но, все же простым попаданцем из будущего.

Кем я и являюсь на самом деле, чтобы играть свою роль достоверно. И еще нужно хорошенько выпить, чего я и сам хочу, чтобы стать немного откровеннее на язык и показать товарищу Лаврентию Павловичу, что я засланец без задних всяких мыслей.

— В конце августа вы уедете в Москву на должность заместителя наркома Ежова, а двадцать пятого ноября, если я не ошибаюсь, сами станете наркомом.

Эти простые слова произвели на Лаврентия очень серьезное воздействие. Наверняка, он уже в курсе своей будущей службы, однако, разговор об этом назначении происходил наедине с Вождем. Никто подслушать его не мог.

Типа, Ежов сделал свое дело, пора его заменить и списать в утиль.

Для Сталина Грузия — особое место во всем Советском Союзе, он должен дать своему помощнику время все подготовить заранее. И передачу власти, и вникание в новую работу на высочайшем уровне. Уж Берия то точно должен знать тринадцатого мая, что ответили американцы двенадцатого мая на предложение Советского Союза заключить сепаратный мир между собой.

Думаю, что вся верхушка напряженно ждала ответа и тут такой облом. Никого не получается подтянуть к совместной обороне от дьявольски удачливого фюрера всего немецкого народа. Советский Союз остается один против всей Европы, пожалуй, этот вопрос не поможет решить вся моя информация.

Поэтому улыбка лица Берии сразу исчезла и он только махнул рукой, отправляя своих церберов еще на несколько метров дальше от нас. Так до них могут долететь обрывки слов, благо я сижу к ним спиной и по моей артикуляции они ничего понять не могут. Но, услышать и связать фразы по смыслу точно попробуют.

— Очень осторожный и продуманный человек, — подумал я еще раз.

— Лаврентий Павлович, вы, пожалуйста, не думайте, что вас с… — и тут я показал глазами одному ему наверх, обозначая только одного человека в стране под названием СССР, — Что вас прослушивает британская или немецкая разведка. Это данные из будущего, они везде есть в свободном доступе, как историческое знание. Когда именно вы переедете в Москву и станете наркомом.

Я уже выпил три бокала хорошего вина, закусил двумя наборами люля и настроение у меня приподнялось.

Берия молча закинул в рот ложку такой же фасоли и медленно ее пережевывает, потом делает глоток вина из бокала рядом с собой.

— Значит, вас отправили к нам рассказать о будущем, чтобы мы могли изменить его? — вдруг спрашивает он.

— Так именно и обстоит дело. Споры среди руководства шли долго, однако, победила точка зрения, что можно попробовать. Сами понимаете, все опасаются, что с ними самими станет, когда вы измените свое настоящее и наше будущее. Кто-то может просто не родиться на этот свет, хотя, тогда у многих отцы вернутся с войны.

Видя недоуменное выражение лица собеседника, я еще сильнее убедился в том, что шапкозакидательские настроения в высшем руководстве страны очень развиты. Типа, победим одной левой и воевать будем на чужой территории.

— Только, потери Советского Союза в войне с нацистской Германией слишком невероятны и ужасны. Именно поэтому я здесь.

Я уже вижу, что всемогущий первый секретарь не торопится выспрашивать меня о будущем. Он смотрит и составляет свое мнение обо мне. И опасается особо личное что-то узнавать наедине, ему это может здорово откликнуться.

Если кто-то из его людей отправляет информацию совсем наверх.

— И еще, Лаврентий Павлович. Я пришел к вам сам и пропадать куда-то я не собираюсь. Обратно мне не вернуться, для меня это путь в один конец. Вся технология осталась в восемьдесят втором, здесь есть только точка появления. Я честно собираюсь выполнить задание партии и помочь своей стране. Прошу это понимать.

— Хорошо. Вас, Виктор Степанович, отвезут в правильное место, чтобы переночевать. Вас будут охранять, поэтому не делайте никаких резких поступков. У вас в мешке много чистых листов, зачем они вам?

— На них нанесена информация о том, что имеет серьезное значение для нашей страны. Видеть могу ее только я один, так все устроено. Мне приказано выдавать ее дозировано, согласно утвержденному графику. Сами понимаете — это приказ. Хотя, теперь я полностью в вашем распоряжении.

— А та информация, которую вы рассказали Владимиру Гедеоновичу, что вы можете добавить к ней из особо неотложного?

— Ничего особенно. Пожалуй, только то, что в конце сентября Франция и Англия сдадут Судетскую область Германии без воины. Мнение самих чехов их доблестные защитники даже не спросят.

— Даже так? — блеснули глаза у Берии, но, он сдержался.

— Всего хорошего, об вас позаботятся, — только и сказал он, показав охранникам, что я могу уйти.

Ну, я и ушел с ними, потом меня передали другим вооруженным и бдительным людям, уже они отвезли меня в хороший санаторий, где разместили в двухкомнатном номере. Я бы назвал его люксом, однако, в первой комнате дежурят двое охранников, под окном тоже всю ночь кто-то бродит. Ладно, хоть уборная с ванной здесь свои, я помылся и лег спать.

Сытный ужин, хорошее вино настроили на душевный лад. Я попал туда, куда собирался, хотя, вероятность этого события была совсем не стопроцентная. Мне откровенно повезло.

Немного странный и отстраненный разговор не удивил меня. Все это происходящее очень непонятно первому секретарю, а все непонятное таких людей очень настораживает. Еще он усиленно раздумывает, не ловушка ли это от самого Вождя.

Теперь он должен доложить на самый верх о моем появлении товарищу Кобе. Иначе провалит свою проверку на верность.

Ну, или как он сам решит.