Маг для Шута. Расклады на удачу

Глава 12

Вообще, конечно, с моей стороны устраивать истерику некрасиво, как и бросаться теми словами, что в сердцах выкрикивала Рену в лицо. Эмоции — не самый лучший способ выяснить отношения, а выяснить их, похоже, давно пора. Но он тоже неправ, не зная, как на самом деле опасен для меня Радимир, и обвиняя в том, в чём я не виновата, даже не дав возможности объясниться. Так что, дорогая моя, берём себя в руки и идём мириться, в конце концов, нам придётся существовать под одной крышей, и дуться друг на друга, как дети, не поделившие песочницу, глупо.

Сделав пару глубоких вдохов и более-менее успокоившись, я наконец огляделась, рассматривая спальню. Низкая широкая кровать, застеленная белым шёлковым покрывалом с красной вышивкой — восточные мотивы, — большое окно во всю стену, с решётчатым переплётом, деревянные жалюзи, сейчас поднятые. На стенах — несколько миниатюр в китайском стиле, роспись по шёлку, если не ошибаюсь. По бокам кровати напольные светильники — длинные, прямоугольные, с плафонами из рисовой бумаги с росписью же. Стильно и уютно, мне понравилось. Шкаф нашёлся в противоположной стене — тоже с раздвижной дверью. Внутри, на плечиках, висело всего одно платье, и мои брови взлетели в удивлении. Про этот подарок говорил Рен? А как мой размер угадал?! И когда успел купить? Мои глаза сузились: милейшего Шута ждёт серьёзный допрос, больше я откладывать не намерена. Но сначала он извинится, и за поведение, и… за поцелуй тоже. А платье мне понравилось: из мягкого шёлка глубокого лилового цвета, с V-образным вырезом, драпировкой на юбке и тонким золотистым поясом. Строго и элегантно.

Внизу обнаружились босоножки в тон платью, и на полочке — чулки. Не удержалась, усмехнулась: это что, намёк? Ладно, посмотрим, но пока не выясню до конца, что происходит, никаких лишних движений. Сняла платье, переоделась: шёлк приятно холодил тело, наряд сидел отлично, только вот низкий вырез и открытая спина подразумевали, что под ним белья быть не должно. Несмотря на недавнюю вспышку злости, бросило в жар и дыхание участилось, при мысли, что… Рен увидит в этом. Ох, я такая женщина, однако, то бешусь, что представляю только сексуальный объект для мужиков, то млею от предвкушения, КАК будет смотреть на меня один конкретный представитель противоположного пола… Что со мной происходит? Почему бросает из крайности в крайность? И не обвинишь сущности, они вообще во всём этом безобразии принимают мало участия.

Тряхнула головой, застегнула босоножки и вышла из спальни. Спустилась, нашла нужную дверь, подошла. И замерла, не решаясь раздвинуть: с той стороны доносилась негромкая, обволакивающая музыка румбы, причём, одной из моих любимых песен. Я растерянно моргнула: как он… Когда-то, когда я ещё понятия не имела ни о Картах, ни об Иншинах, ни о других мирах, я недолго занималась бальными танцами, студенткой, несколько лет и на любительском уровне. И мне нравилось. Вообще, танцевать всегда любила. Чёрт, но румба… По связи вдруг пришла тёплая волна, смесь нежности, чуть-чуть вины и волнения. Горло пересохло, я сглотнула и решительно раздвинула дверь.

Большой зал, пустой, с паркетным полом. Музыка льётся отовсюду сразу, я словно погрузилась в мягкие, ласковые волны. Рен стоял в центре, и уже успел переодеться: чёрные штаны и белоснежная рубашка вполне современного вида, с вырезом и воротником. Волосы свободно лежали на плечах, на лице — выражение ожидания и… и ещё чего-то, непонятного, но заставившего сердце ускориться. Шут молча смотрел на меня и протягивал руку, приглашая танцевать. «Я же не умею, за столько времени забыла всё, что он задумал, чёрт, я ещё обижена на его поведение!..» — мысли пронеслись бешеными лошадьми и исчезли, оставив в голове звенящую пустоту. А музыка всё лилась и лилась, проникая в каждую клеточку тела, неторопливая, томная, чувственная. Я медленно пошла к Рену, не отрывая взгляда от мерцавших аметистовых глаз, и движения стали плавными, тягучими, я и сама не заметила, в какой момент.

Он поймал мои пальцы, переплёл их на несколько мгновений со своими, потом моя ладонь выскользнула, и уже его пальцы бесконечно нежно, легко-легко, как будто пёрышком, провели вдоль моей руки до самого плеча и замерли на спине, чуть пониже лопатки. От такой простой ласки тело стало словно пластилиновым, податливым и гибким. Я тонула во взгляде Реана, не в силах отвести глаз от фиолетовых омутов, на дне которых искрились серебристые звёздочки, а он так смотрел, с таким странным выражением лица, что меня бросало то в жар, то в холод. О движениях не задумывалась, они сами получались, из моего слуги вышел отличный партнёр и танцор. Он вёл уверенно и в то же время бережно, аккуратно, словно оставляя мне возможность подумать. А я не хотела думать… Ну вот совсем. Прикосновения, то едва ощутимые, дразнящие и без того ставшую чувствительной кожу, то переходившие в откровенную ласку обнажённых спины и плеч, будили по всему телу радужные вспышки, целые букеты эмоций, как маленькие фейерверки. Ладони Рена скользили по моим рукам и не только, подчиняя танцу, направляя, и наши лица слишком часто оказывались опасно-близко друг от друга, и тогда на ум приходил тот поцелуй в холле. Поймала себя на том, что хочу повторить, только без психов и истерик, и понять наконец, что же на самом деле я испытываю к моему наваждению с шальной улыбкой и запахом можжевельника и бергамота. Правда, сейчас к ним примешивалась горьковатая полынная нотка.

Мы двигались, как одно целое, как продолжение друг друга, и чем дольше играла музыка, тем плавней становились наши движения, я прикрыла глаза, полностью отдавшись на волю проснувшихся желаний и ощущений. И доверившись партнёру. Мир исчез, осталась только чувственная, нежная мелодия, волшебство танца, учащённое дыхание Рена и непривычное, немного пугающее, пожалуй, самое главное ощущение, затмившее все остальные — ощущение единения. Хотелось, чтобы музыка никогда не заканчивалась, чтобы танец длился вечно, и уже ни на какие разговоры не тянуло — даже сущности сделали вид, что их нет, и в сознании царила блаженная тишина. Я наслаждалась исключительно своими эмоциями, собственными, родными, настоящими. Губы сами раздвинулись в улыбке, глупой, но счастливой, а глаза по-прежнему не открывала, не желая выныривать из восхитительного океана удовольствия. Рен умница, что выбрал такой необычный способ успокоить меня, это лучше всяких настоек и душеспасительных бесед.

Последние аккорды растаяли в воздухе, оставив после себя в душе отголосок, как после глотка хорошего вина. Я замерла в объятиях Рена, отчаянно не желая открывать глаза и возвращаться в реальность, наши сердца бились одинаково быстро, почти в унисон. Ах, как хотелось прижаться всем телом, спрятаться в его руках, позволить себе хоть ненадолго стать обычной слабой женщиной!.. Чуткие, ласковые пальцы медленно провели вдоль спины, заставив прогнуться и резко выдохнуть, погладили основание шеи, отчего голова сама откинулась, и переместились на подбородок, не удерживая, а просто касаясь. Медленно-медленно мои ресницы поднялись, только для того, чтобы на несколько головокружительных мгновений наши взгляды встретились, а потом губы Рена мягко прижались к моим губам. Дыхание закончилось, и хотя ни о какой бешеной страсти речи не шло, слабость мгновенно охватила всё тело, и я молча порадовалась, что вторая рука моего слуги крепко держит за талию, не давая упасть. Его язык ласково обвёл контур губ, погладил, не пытаясь хулиганить, а у меня от нахлынувшей нежности сердце забилось с перебоями, и резко пропала способность мыслить. Мои руки совершенно без участия сознания обвились вокруг шеи Рена, пальцы проворно распустили хвост и зарылись в гладкие пряди, и меня накрыла очередная волна удовольствия, только в отличие от танца разбудившая дремавшую где-то в недрах души страсть.

Время растворилось, мы, как два мазохиста, не торопились углублять поцелуй, словно испытывая терпение друг друга. Восхитительное ощущение, ходить по самой грани, останавливаться в самый последний момент, продлевать и продлевать это сладкое до дрожи ожидание чего-то большего… Я совсем потерялась в охвативших эмоциях, и неизвестно, чем бы всё закончилось, но совершенно неожиданно для меня снова раздалась музыка. На сей раз — самба. Миг, и моя ладонь уже сжата в пальцах Рена, он легко отталкивает, но лишь на вытянутую руку. На его губах появляется совершенно хулиганская, шальная и безумно обаятельная ухмылка.

— Потанцуем? — бархатный, негромкий, хрипловатый баритон задевает невидимые струны в душе, от взгляда ярко сияющих фиолетовых глаз Императрица внутри встрепенулась, и от неё донесся отголосок интереса.

От зажигательных латинских ритмов, от близости этого непостижимого мужчины, многогранного, как драгоценный камень, от хмельного веселья, ударившего в голову после нашего второго поцелуя, в кровь словно кто керосина плеснул и поднёс спичку. Я тряхнула головой, тихо рассмеялась в ответ и радостно согласилась:

— А давай!

И к чёрту, что ничего почти не помню. Тело двигалось само, а я окунулась в очередной раз в наслаждение происходившим, на сей раз безудержное, бодрящее, как освежающий фонтан в жаркий день. Поддавшись хулиганскому настроению, которое отлично ощущала через связь, я отрывалась вовсю. Скользнуть взглядом, чуть прикрыв ресницы, усмехнуться уголком губ, дать притянуть к себе и тут же отбежать на несколько шагов, чтобы опять быть пойманной — очаровательная, пикантная игра в кошки-мышки, облечённая в танец.

Несколько минут передышки, во время которых я пыталась отдышаться, а моего лица коснулись лёгкие, невесомые, бесконечно нежные поцелуи, и — танго. Теперь — игра на грани, всплеск ярких, острых, как щедрая щепоть перца, щекочущих нервы, ощущений и эмоций. Взгляд Рена — хищный, пронзительный, на губах — ленивая усмешка победителя, который заранее знает, что выиграл. И ах, как хочется сдаться, да, идти следом туда, куда он ведёт, но — это же танго! Страсть и борьба, прямо как у нас с Шутом, открытые провокации и испытание на прочность. Моя показная покорность тут же сменяется сопротивлением, нежеланием подчиняться, резкая, стремительная музыка вместе с танцем заставляет сердце биться в горле. А крепко прижатые к моим бёдра Рена несказанно волнуют, ибо между нами всего два слоя ткани, достаточно тонкой, чтобы моё волнение усилилось в разы.

Следующая пауза, я сглатываю пересохшим горлом, не решаясь поднять взгляд и пытаясь взять себя в руки, мои ладони лежат на груди Рена, а глаза не отрываются от выреза на его рубашке. Хочется прикоснуться к гладкой коже, и не пальцами, губами… И снова музыка, на сей раз — медленный вальс. То, что надо после такой встряски, сумбур в душе срочно требовал успокоения. Ладонь Рена легла на спину, пальцы второй руки мягко сжали мою кисть, я самым естественным образом откинулась, не боясь, что упаду, и прикрыла глаза. Спокойствие и умиротворение, как будто качаешься на волнах океана, и тёплая, ласковая вода обволакивает, обнимает со всех сторон. Мы скользим по паркету, я легко двигаюсь за Реном, чутко улавливая, куда он ведёт, и буря в душе стихает, эмоции разлетаются невесомыми облаками, постепенно тая и оставляя после себя приятное, фруктовое с мятной ноткой послевкусие. И всё это — только моё, родное, истинное. Сущности молчали.

Стихли последние аккорды, я вынырнула из состояния блаженной расслабленности и посмотрела на партнёра. На его лице блуждала ласковая улыбка, а фиолетовая глубина взгляда завораживала плескавшейся в нём нежностью. Я, как зачарованная, проследила, как Реан медленно поднёс мою ладонь к губам и поцеловал. От затылка до пяток по телу прокатилась дрожь, я тихо вздохнула и искренне поблагодарила:

— Спасибо.

Это лучшая стрессотерапия, которую я когда-либо получала. А Шут вдруг стал серьёзным, пристально посмотрел мне в глаза и негромко произнёс.

— Поговорить надо. Идём?

Еле успела поймать за хвост так и просившуюся с языка ехидную реплику «Да неужели?!». Раз сам заикнулся, не стоит портить момент. Поэтому просто молча кивнула и вышла за ним из зала — его ладонь так и сжимала мои пальцы. Помещение мы покинули через другую дверь, противоположную, и вышли прямо в сад. Извилистая дорожка, выложенная плоскими камнями, деревянный мостик через ручей, множество зелёных растений и ярких вкраплений цветов — я снова погрузилась в волшебную атмосферу этого места, вдыхая чистый, свежий воздух с лёгким сладковатым ароматом, слушая умиротворяющее журчание скрытых где-то фонтанчиков и водопадиков. Только теперь уже наслаждалась по-настоящему, без лишних эмоций. Негатив весь вышел, маленький танцевальный марафон, устроенный Шутом, помог избавиться от обиды, злости и раздражения, ну а окружающее настраивало на спокойный лад.

По дорожке мы пришли в восхитительную маленькую беседку на берегу рукотворного пруда неправильной формы, с островком посередине. Белая с красным, с загнутыми уголками на двойной крыше, внутри — низкий и широкий диванчик с мягкими сиденьями и множеством маленьких подушек из яркого шёлка. Посередине низенький столик, на нём ваза с нарезанными фруктами, кувшин с чем-то ярко-синего, непривычного цвета, и два стакана. Не задумываясь, что и зачем делаю, присела, сняла босоножки — тем более, ноги от непривычной нагрузки ощутимо болели, — и забралась на диван. Покосилась на фрукты и кувшин, но не рискнула пробовать, слишком уж экзотично выглядел не только цвет напитка, но и ярко-оранжевая мякоть с чёрными точечками косточек и красными прожилками. А, да, и ярко-зелёной кожурой.

Рен, тоже сбросив обувь, устроился рядом, поставил одну ногу на диван и самым бесцеремонным образом, обхватив меня за талию, притянул к себе.

— Иди сюда, — шепнул он, и все мои дежурные возражения так и остались неозвученными.

Лежать на его груди, чувствуя тепло пальцев, тихонько гладивших живот, слышать, как ровно бьётся около уха сердце, и негромкое дыхание, оказалось очень приятно. А я за последнее время слишком много нервничала, так что хватит обманывать себя — сейчас мне хотелось именно этого, чтобы обняли, приласкали, и не кто-то абстрактный, а именно вот этот мужчина с невероятными глазами и непредсказуемым поведением. Но самой проявить какие-то чувства было ещё боязно и стрёмно, поэтому я теребила кончик косы, хотя ужасно хотелось положить руку сверху на ладонь Рена. Он же, сделав пальцами второй руки замысловатое движение, — воздух над тарелкой с фруктами задрожал, словно раскалённый, и снова стал обычным, — взял ломтик того странного оранжевого фрукта.

— Попробуй, это вкусно, — хозяин дома протянул мне лакомство.

— Эм… ты уверен?.. — я с сомнением понюхала фрукт, осторожно взяв двумя пальцами.

Около уха раздался тихий смешок, и меня легонько чмокнули в макушку.

— Уверен. Ешь.

Так… непривычно. Видеть не показную заботу, не игру в слугу и госпожу, а искреннее внимание от этого мужчины. Очередная грань Шута, и тоже настоящая. Человек-шкатулка просто. Я послушно откусила и восторженно замычала, слизнув сок с губ: фрукт оказался с приятным вкусом, что-то среднее между ананасом и персиком, и пикантной кислинкой от тонкой кожуры. Рен терпеливо подождал, пока я доем, и тихонько произнёс всего одно слово:

— Спрашивай.

Ох. Я в первый момент растерялась, не зная, с чего начать, да и хотелось видеть лицо собеседника. С другой стороны… Мало ли, что там увижу в его взгляде, может, к совсем уж откровенному Шуту я ещё не готова. Поэтому выбрала самый интересующий вопрос:

— Рен, откуда ты меня знаешь? Точнее нет, — я поправилась, — как давно ты знаешь обо мне?

Честно, ожидала какого-нибудь обтекаемого ответа, или шуточки в его стиле, но — нет. Реан ответил.

— Всё началось, когда Беркану убили, — будничным тоном заговорил он, а я несильно вздрогнула. Вообще, чтобы убить носителя сущности, неважно, Карты или Руны, это надо постараться, на моей памяти только носитель Мага не вернулся однажды с задания. — Освободилась Руна, и стали искать ей подходящего носителя. Ты знаешь, что сущности Рун сильнее, чем Карты, влияют на людей? — я кивнула, и Шут продолжил. — Так вот. Феху занялся поисками, нужна была женщина с достаточно сильным характером, чтобы Беркана не поглотила, не подмяла под себя. Я в то время уже перешёл к Рунам, и ты в Колоде ещё не появилась, — Рен мягко сжал мои пальцы, рассеянно теребившие косу, не дав им превратить волосы в воронье гнездо. А мне так хорошо стало… Не сдержалась, повернула голову и потёрлась щекой о грудь моего слуги. Моего — как сладко звучало! От Мага и Императрицы пришёл единогласный ответ, что с таким защитником нам никакой шеф не страшен. Так, стоп, сущностям слова не давали! Сначала разговор, а потом буду думать, надо мне оно или нет. — Так вот. Поиски не приводили к успеху, пара выбранных Феху женщин, вроде подходивших по параметрам, не выдержали Беркану, и приходилось начинать сначала. До тех пор, пока Радимир не нашёл тебя, — голос Рена стал тише, в нём появились те самые восхитительные низкие нотки, от которых словно кто-то щекотал мягкими кисточками изнутри. — В Колоде убили Императрицу, в отместку за Беркану, и Рад стал искать замену.

Я поёрзала: про шефа говорить не хотелось, слишком свежи ещё воспоминания о его отвратительном поступке совсем недавно.

— И нашёл тебя, Рами, — губы Рена легко провели по моему виску. — А поскольку сущности Берканы и Императрицы имеют схожие черты, то Феху, не будь дурак, заинтересовался, кого же принял Третий Аркан, воплощение женской энергии, — мой собеседник аккуратно высвободил из моих пальцев косу и начал неторопливо расплетать. — За тобой стали следить, Рами, ненавязчиво, но плотно, каждый раз, как ты появлялась где-то. Видимо, Йорвунги подсказывали. Собственно, я обнаружил у Тейваз папочку, в которой он трепетно хранил все сведения о тебе, которые ему и Феху удалось достать, — Шут издал смешок. — Ну и заглянул туда, из интереса. Так узнал первый раз о тебе. Потом увидел в одном из миров, ты с Радом вроде там была, — он помолчал, а я, кажется, даже дышать забыла, слушая Рена. — А потом подкинул твоим сведения, где Иргрин держал тебя, и собственно подстроил так, что Тейваз пришлось срочно убираться из того мира.

— Ммм, и… и что дальше? — я, как заворожённая, смотрела на ловкие пальцы Рена, скользившие по моим волосам.

— А дальше уже я стал наблюдать за тобой, — весело отозвался мой слуга.

— Зачем? — я чуть нахмурилась.

Если начнёт плести про любовь с первого взгляда, звездану, честное слово. Я не настолько наивная. И вот теперь хочу видеть его глаза. Перевернулась на живот, положила руки на грудь Реану и опёрлась на ладони подбородком. Наши взгляды оказались почти на одном уровне. Шут усмехнулся, ласково взлохматил мою шевелюру и сцепил пальцы на моей пояснице.

— Хочешь это услышать? — тёмная бровь поднялась, в голосе проскользнула ласковая ирония. — Да, ты мне понравилась. Сначала внешне, и захотелось познакомиться с тобой поближе, узнать лучше, а не собирать по крупинкам сведения.

— Тебе? — я задумчиво прищурилась. — Или твоим сущностям, Рен?

Он вздохнул, в фиолетовой глубине промелькнуло странное выражение.

— Рами, милая, мои сущности не имеют к моим желаниям, чувствам и эмоциям никакого отношения, — уже серьёзно ответил он. — Мы живём в одном сознании, да, но я в состоянии отделить их от себя. Хотя, знаешь, Нулевому Аркану твой Маг, похоже, приглянулся, — Рен расплылся в ехидной ухмылке и похабно подмигнул. — Шалун, правда?

Первый Аркан возмущённо взвыл, от Императрицы пришёл отголосок смущения и одновременно веселья. А от вышеупомянутой сущности Рена донёсся довольный смешок.

— Прекрати! — я несильно стукнула слугу, сердито засопев. — У нас тут серьёзный разговор, между прочим!

— Да что ты говоришь?! — притворно удивился Рен и в следующий момент, обхватив ладонями моё лицо, звонко чмокнул в губы.

Ну… ну вот кто он после этого? Хулиган и есть.

— Не пытайся уйти от ответа! — строго сказала, не поведясь на его провокацию.

— Глупая, мне не нужны твои сущности, как и моей Карте, — Рен большими пальцами погладил мои щёки. — Я — не Радимир, и за парой не гоняюсь. Кстати, моя госпожа, откровенность за откровенность, — и снова весёлая ухмылка. — С тебя рассказ про шефа, — я дёрнулась, сердце болезненно сжалось, но отвернуться мне, конечно, не дали. — Я же поделился, откуда знаю про твои приключения.

Да, да, помню уговор, но… Отвела глаза, попробовала съехать с неприятной темы:

— Рен… давай не сейчас…

— Сейчас, — отрезал он. — Рами, чёрт возьми, я хочу знать, чтобы понимать, что ему от тебя надо! — Шут повысил голос, в нём отчётливо прозвучало раздражение.

— А непонятно, нет? — огрызнулась я и завозилась, теперь смотреть ему в лицо стало неловко.

— Нет, непонятно, кто ему нужен больше, ты сама или Императрица, — хмуро отозвался Рен. — Поэтому и хочу от тебя услышать всю историю.

Не обратив никакого внимания на мои отпихивания, Рен выпрямился, обхватил за талию и усадил лицом к себе, на колени. При этом платье задралось самым неприличным образом, аж до резинки чулок, но прикрыть безобразие мне, конечно, не дали. Рен легко перехватил мои запястья и завёл за спину, заставив чуть выгнуться навстречу. Ой. Щекам стало тепло, недовольство сменилось смущением и нервным волнением.

— А теперь рассказывай, — как ни в чём не бывало, заявил этот наглец с коварной улыбкой.

— Может, я как-нибудь по-другому сяду? — пробормотала, покраснев ещё больше.

Пусть мои глаза блуждали по разноцветным подушкам вокруг, это не мешало чувствовать, как взгляд Шута медленно скользит по мне, и готова спорить на что угодно, поганец наслаждается зрелищем!

— Неа, — радостно возразил Реан. — Мне так нравится. Не тяни, Рами, я не отстану, не надейся.

Пришлось мученически вздохнуть, но сдаться. Не отстанет, правда. И кто знает, что там ещё задумал против моего упрямства. Арсенал средств дознания Шута проверять на себе не хотелось.

— Хорошо, но ты не до конца всё рассказал! — нахмурилась, покосилась на довольного слугу и вновь неудержимо покраснела.

Чёрт, да что такое, с каких пор неприкрытое восхищение и желание в глазах другого мужчины волнует меня до влажных ладошек и заикания!

— Расскажу, — мурлыкнул несносный провокатор. — После твоей истории.

Ааааа, беспредел!! Почему у меня чёткое ощущение, что я услышу не продолжение про возвращение Рена к Картам и его остальные планы, а что-то крайне неприличное и будоражащее воображение?! Ну вот как он умудряется простые слова произносить таким чувственным, сексуальным голосом, что у меня напрочь сшибает все предохранительные клапаны?! Нет, я сказала, никаких игрищ, мне в себя прийти надо и определиться сначала со своими чувствами! От Мага вдруг пришла вкрадчивая мысль: «А надо ли?» Императрица вообще притаилась где-то в уголке и тихо наслаждалась происходящим, вместе со мной. И тут по связи донеслась ещё одна мысль, даже отголосок, я бы сказала. Тихое-тихое, на самой границе сознания: «Моя…» И это был не Реан. Сердце мячиком скакнуло к горлу, я уставилась на невозмутимого Шута широко распахнутыми глазами.

— П-придержи свою сущность, а, — пробормотала, смущённая донельзя таким откровенным высказыванием Нулевого Аркана.

Причём без всяких издёвок и иронии. И так властно, уверенно прозвучало, что спорить и возмущаться я просто не посмела.

— Зачем? — Рен откинулся на спинку, но при этом продолжал держать мои руки, и я вынуждена была наклониться вперёд так, что почти легла ему на грудь. — Я же говорю, ты и моим сущностям понравилась. Но это их решение, не моё. Рассказывать будем, или мне… уговорить тебя, моя госпожа? — вкрадчивый, хрипловатый баритон разбудил целый легион мурашек, бешеными муравьями разбежавшихся по телу.

Как же он произносил эти два слова, «моя госпожа»! С таким выражением, что подтекст читался без всякого труда. Очень неприличный, надо сказать, подтекст.

— Да буду, буду, только прекрати уже меня соблазнять тут, а! — нервно огрызнулась, аромат его туалетной воды защекотал ноздри, добавив сумбура в эмоции.

Тихий смешок, и мои руки наконец-то отпустили, я смогла выпрямиться. Только нахальные конечности Рена тут же обвились вокруг талии, не дав сменить позу. Так, ладно, постараюсь не думать об этом. В конце концов, мой фиолетовоглазый кошмар видел меня совсем без ничего, поздно стесняться.

— Хорошо, продолжу чуть позже, — невозмутимо отозвался этот нахал. — Я тебя внимательно слушаю.

Глубоко вздохнула, прикрыла глаза и нырнула в воспоминания, постаравшись не отвлекаться на лишние эмоции.

…Я никогда не думала, что мою жизнь можно будет охарактеризовать двумя словами: «Нечего терять». В тот дождливый летний день, стоя над свежей могилой родителей, вдруг осознала очень чётко — а ведь действительно, так и есть. Они разбились в аварии, страшной и нелепой, придурок-лихач, обгоняя по встречной, не успел вовремя нырнуть на свою сторону дороги, да ещё и руль вывернул в сторону той же обочины, что и папа. Короче, машину автогеном вскрывали… И хоронили в закрытых гробах. Глядя на зияющую яму, слушая глухой стук земли о деревянные крышки, я со всей ясностью поняла: меня ничего не держит здесь. В этом мире. Нет, самоубийство не стояло в моих планах, просто разом накатило такое острое чувство одиночества, что между мной и окружающим миром словно выросла стеклянная стена. К двадцати семи я не нажила ни семьи, ни толком не построила карьеру — занималась разработкой сайтов, да ещё по мелочи фрилансила. Подруги давно вышли замуж, работа и дети съедали всё время, да и на семейные встречи меня, одиночку, приглашать не имело никакого смысла. А я и не рвалась, и не обижалась. Мне было уютно в своём мирке, в однокомнатной квартире, я могла по несколько дней не вылезать из дома, сидя за ноутом.

Когда вернулась с похорон домой, меня там уже ждали — Радимир собственной персоной. Он не стал ходить вокруг да около и сразу предложил новую работу в Колоде, специалистом по коррекции реальностей. Рассказал про сущность Императрицы, что придётся пройти через ритуал принятия Карты, но это не больно и не страшно, только привыкнуть надо, что в сознании поселится ещё один житель. Когда спросила, почему именно я, охотно объяснил, что претендентки на роль носителя Карты выбираются из тех, кому на самом деле нечего терять, и чьё исчезновение из родного мира не приведёт к серьёзным последствиям. В выборе помогают Иншины, те, кто собственно и создал Колоду. Удивительно, но я не сочла Радимира сумасшедшим и не стала требовать сначала доказательств. Внимательно прочла договор, который принёс мой будущий шеф, подвоха не нашла, и… мне же действительно совсем нечего терять. И подписала его.

Сначала, конечно, было интересно: и ритуал принятия, и знакомство с будущими коллегами, и обучение необходимым навыкам. Со мной занимался лично Рад, и я поначалу не понимала, почему шеф сам тратит на меня время, ведь можно попросить кого-то из Колоды, тем более что на задания уходили не все. Время летело незаметно и быстро, я с головой окунулась в новую жизнь…

— А потом Радимир резко пошёл в наступление, — я смотрела мимо Рена, вновь проживая те дни. — Подарки, приглашения на прогулки по другим мирам, различные интересные мероприятия, сопровождение на моё первое задание, — криво улыбнулась, мои пальцы стиснули платье. — Первый поцелуй, моя попытка разобраться, что происходит, и осознание, что не могу противиться напору — Императрица не позволяет. Когда рядом оказывался Радимир, её влечение к Четвёртому Аркану почти полностью подавляло мою волю, мне оставалось только смириться. Рада это устраивало, меня — нет, но шефа совершенно не интересовали мои настоящие желания. А потом очень вовремя из очередного задания не вернулся Моррик, и в Ритуальном зале возникла сущность Мага, — по моим губам снова скользнула усмешка. — Я увязалась тогда за Радом, посмотреть, и для него оказалось очень неприятной неожиданностью, что я могу принять две сущности. Ну, дальше всё просто, — сделала паузу, перевела взгляд на свои руки. — Маг помог встряхнуться и сопротивляться влиянию Императрицы, я попыталась прекратить эти отношения, которые мне нафиг не сдались. Радимир не дал. Я украла в одном из миров артефакт, блокировавший память, под предлогом навестить могилу родителей упросила Рада открыть мне портал в мой мир, и там активировала арт, — снова помолчала. — Его можно было настроить, чтобы заблокировать не всю память целиком. Это помогло мне какое-то время прожить спокойно, пока Рад искал, и даже личную жизнь наладить, — я невесело хмыкнула, потом всё-таки посмотрела на Рена — его серьёзное лицо и сосредоточенный взгляд немного озадачили, но я продолжила. — Собственно, дальше в один прекрасный вечер появился ты и скинул меня с крыши.

Между нами повисло молчание. Я, признаться, ждала реакции Рена на мои откровения с лёгким волнением — ревнивый же, чудище насосное. Но сам просил! Фиолетовые глаза чуть сузились.

— Ещё пара вопросов, Рами, — негромко произнёс он. — Что произошло у Рада дома сегодня?

Он мазохист, что ли? Или садист — мне же чертовски больно вспоминать об этом!

— Сам не догадываешься, не? — глухо отозвалась и отвернулась.

Точнее, попыталась это сделать. Пальцы Рена тут же ухватили за подбородок, вынуждая смотреть прямо ему в глаза.

— Я не хочу догадываться, — мягко произнёс Шут. — И не хочу, чтобы это сидело в тебе отравленной занозой. Раз у нас день откровенности, — он улыбнулся, и у меня сердце зашлось от нахлынувших эмоций, и его — через Печать, — и моих.

Да уж, день. В мире задания — был вечер, у Рада — тоже, а тут день в разгаре. Но усталости я не чувствовала, с такими-то качелями эмоциональными. Зато, чувствую, потом точно накроет.

— Силой он воспользовался, — я всё же ответила. — Своей сущности. Так, что мне даже Маг не помог, — помолчала, подбирая слова. — Я… не смогла сопротивляться. Радимир бы всё равно получил своё, так или иначе, он был слишком зол и на меня, и на то, что я с другим переспала, пусть и для дела, — щекам стало тепло, в памяти промелькнули обрывки той ночи, и что со мной Шут творил. Я в рассеянности начала выписывать пальцем узоры на груди Рена, он же просто обнял, прижал к себе, и я с большим облегчением прильнула к нему, поняв вдруг, что вот так — лучше, спокойнее. И все тревоги уходят в кольце этих сильных, тёплых рук. — Я не знаю, как ещё говорить ему, что не вернусь, — пробормотала, обняв его за шею. — Рад, похоже, просто не слышит меня. И, боюсь, никогда не услышит, — тоскливо вздохнула и поспешно сглотнула ком в горле. Вот ещё, снова реветь, хватит с меня.

— Ему твоя Императрица нужна, — тихо проговорил Рен, погладив по спине. — Парная Карта усиливает доминирующую сущность, а из вас двоих Рад явно сильнее. Поэтому ему так крышу и сносит, Рами. Он бы мог контролировать, если бы захотел, мог бы действовать тоньше, и я уверен, ухаживай он по всем правилам, а не действуй напролом со своей сущностью, ты бы относилась к нему по-другому.

Я не сдержала дрожи при этой мысли — теперь Рад вообще не воспринимался иначе, как враг. Крепче прижалась к Реану, с наслаждением вдохнув его запах. Вот про усиление я не знала, потому что в архиве ничего про парные карты не нашлось, а Радимир очень обтекаемо на эту тему говорил. Точнее даже, почти не говорил, ловко уводя разговор в другую сторону. Копать глубоко в этом направлении у меня времени совсем не было, даже с коллегами поговорить. Рад заботился о том, чтобы все мои свободные минуты принадлежали только ему…

— Давай ты сначала расскажешь, как вернулся обратно к Картам, а потом поговорим про пары, идёт? — предложила я.

— Да рассказывать нечего, — почувствовала, как Шут пожал плечами. — Когда ты исчезла, я забеспокоился, особенно поняв, что Радимир тоже без понятия, где ты. Решил, что пора возвращаться, только сначала прикинуть, как сделать так, чтобы не возбудить у Радимира подозрений — я не сомневался, он не подпустит меня к тебе близко. Копаясь в архивах Рун, обнаружил сведения о Печати, ну и, — до меня донёсся довольный смешок, — план сложился сам собой. Я ушёл от Рун, Рад, конечно же, не обрадовался, но к тому времени он уже выяснил, где ты и что сделала, и я получил своё первое после перерыва задание, вернуть тебя. Шеф не захотел марать руки убийством, — в его голосе проскользнула ирония. — А мне только на руку, ну я уже говорил об этом, — я кивнула. — Собственно, всё, — его ладонь провела по моим волосам. — Подбросить шефу идейку о наказании тебя и меня Печатью труда не составило, тем более, Рад надеялся таким образом вынудить тебя всё-таки сделать выбор. Дальше я планировал потихоньку сближаться с тобой, под носом у Рада, — Рен легонько поцеловал, а я тихо млела от его маленьких нежностей, от его голоса, от нежности, сквозившей каждый раз, как он упоминал про меня, и жмурилась от удовольствия. — Ты оказалась именно такой, какой я и представлял, Рами. Упрямой, чуть-чуть вредной, временами капризной, но вместе с тем весёлой, открытой, ранимой, — его голос стал тише, ниже, а я чувствовала, что отчаянно краснею от слов Рена. Он ведь не упражнялся в пошлых комплиментах, а правду говорил. Мне было непривычно слышать, честно. Да и слишком стремительно, пожалуй, поменялось моё к нему отношение, я ещё не успела привыкнуть к тому, что он меня настолько волнует и привлекает. Рен-то давно за мной приглядывал… — В общем, даже не надейся, что куда-то денешься от меня, моя госпожа, — закончил этот нахал чрезвычайно довольным голосом.

— А меня, значит, спрашивать не собираешься, да? — буркнула, но скорее для проформы и от крайнего смущения.

Чего спрашивать, дураку понятно, что… что? Нравится, да. Но… отношения?..

— Боишься? — в лоб спросил Рен, снова подняв мою голову.

Я наткнулась на понимающую усмешку, весёлый блеск в фиалковой глубине, и попробовала возмутиться:

— Кого? Тебя?! Вот ещё! — и фыркнула, попытавшись отвернуться.

— Нет, со мной жить, — с убийственной прямотой любезно известил Шут, его усмешка стала шире, а радужка потемнела.

— По-моему эта Печать просто не оставила мне выхода, не? — сорвался с моих губ ехидный ответ, бровь изогнулась, а сердце от восторженного страха сжалось до размеров горошины и потерялось где-то во внутренностях.

Конечно, я поняла, что имел в виду Рен, не глупая. Но раз он так хорошо успел изучить меня, то должен понимать, что… ну, что я не собираюсь с радостными воплями бросаться ему на шею и убеждать, что всю жизнь мечтала именно о таком повороте.

— Раааамиииии, — протянул мой фиолетовоглазый хулиган и мазнул своими губами по моим. — Не юли. Раз уж всё так сложилось, хотя я не думал, что этот разговор случится так быстро, хочу услышать твой ответ.

— Резвый такой, — я не вняла предупреждающим ноткам в его голосе. Всё слишком быстро, я не могу вот так взять и ответить! — Я… я вообще не планировала ничего такого в ближайшее время!.. — аж заикаться от волнения стала, ну что такое!

Ясно же, как день, что соглашусь. Тянуло меня к Шуту, меня настоящую, и все доводы рассудка меркли по сравнению с теми эмоциями, что будили его прикосновения. Но как настоящая женщина, я предпочитала сначала покопаться в себе, найти кучу отговорок, напридумывать всяких страхов… должен же мужчина рядом как-то проявить себя, вот пусть и занимается усмирением моих тараканов.

— Зачем что-то планировать? — искренне удивился Рен, а в следующее мгновение я оказалась лежащей на диване, и мой слуга навис надо мной, гипнотизируя своими невозможными глазами цвета неразбавленных чернил. — Тебе надо подумать? — вкрадчиво добавил он, наклонившись ещё ниже. — Думай, а я пока займусь приятным во всех отношениях делом.

Спросить, каким, не успела — меня поцеловали. Уверенно, властно, нетерпеливо, не дав даже сообразить, а что, собственно, происходит. Не, ну вот и как думать в такой обстановке, он издевается?! Я только и успела возмущённо пискнуть, как Рен переплёл наши пальцы, поцелуй стал мягче, деликатнее, нежнее. Язык медленно гладил, ласкал, щекотал, и я настолько увлеклась, погрузившись в волнующий мир ощущений и эмоций, ярких, сильных, что ни о каких раздумьях речи не могло быть. Я просто расслабилась и дала удовольствию растечься по телу, заполнив каждую клеточку, отвечая Рену и чувствуя, как постепенно поцелуй становится глубже, чувственнее, и просыпается страсть. Я высвободила руки, обвила шею моего слуги, притягивая ближе, изогнулась, не совсем контролируя себя и свои действия. Стало жарко, даже в моём открытом платье, я смутно ощутила, как обжигающе-горячая ладонь Рена медленно скользит вдоль тела, по бедру, и замирает на кружеве чулка. Тонкий шёлк позволил отчётливо почувствовать, что Шут очень даже не прочь зайти гораздо дальше поцелуев и выполнить все те обещания, что шептал мне в ту ночь у Селивера.

— Ну как, подумала?

Я чуть не застонала от разочарования, уставившись на него с плохо скрываемым раздражением. Пальцы Рена тихонько поглаживали обнажённую кожу чуть повыше кружева, от чего от макушки до пяток рассыпались колкие мурашки, и мне резко стало не до разговоров и ответов. Глубокий, хрипловатый голос заставил нервы завибрировать, и уже было наплевать на собственные сомнения, если честно. Однако не поддеть его я не могла:

— Смелый такой стал, я смотрю? — ехидно отозвалась, перебирая чёрно-белые пряди на затылке.

— Рами, да или нет? — требовательно повторил он, и ладонь нагло скользнула выше, задирая подол платья.

Это он о чём сейчас?! И во взгляде — ни капли веселья, лицо серьёзное, в глазах зрачок почти заполнил радужку, и дыхание — быстрое, тяжёлое. Всего на секунду кольнул страх: хочу ли, могу ли?.. Может, воспользоваться Печатью?.. Мы же о многом не поговорили, я забыла сказать, что Тейваз Радимир известил обо мне… Да в баню. Вдруг пришло страстное желание, не думая, нырнуть в этот такой восхитительно притягательный своей неизвестностью омут по имени Реан, наплевав на все возможные последствия. Сердце рванулось галопом, кровь словно напалмом подожгли. И что-то было такое, безумно привлекательное в том, как уверенно и властно вёл сейчас себя мой слуга. Нет, я знала, что Рен только играет в послушность, но… чёрт, как же меня заводило всё происходящее!

— Да, — выдохнула ему в губы, шалея от шквала эмоций и ощущений.

Наших, общих, ибо я уже не знала, где моё, а где Рена. Да и неважно, собственно, вот честно.

— Только не жди, что заделаюсь послушной пай-девочкой, — поспешно добавила, чтобы не обольщался.

Не то, чтобы я собиралась специально устраивать Шуту весёлую жизнь, просто… ну, просто, если честно, я не знаю, как это, когда живёшь с мужчиной, да ещё с таким, как этот. Прежние представления из старой жизни явно не подойдут, вряд ли Рен ждёт, что я буду бегать по дому с тряпкой и торчать у плиты целыми днями. С Радом… Не хочу вспоминать, там вообще всё сложно было. Как видит наши дальнейшие отношения Рен? И… как долго они продлятся?..

Шут мягко рассмеялся, ладонь пропутешествовала сверху вниз по бедру, снова ввергнув в волнительные переживания.

— Я не собираюсь тебя воспитывать, Рами, — тихо ответил он. — Я хочу, чтобы ты была рядом. Даже когда избавишься от Печати.

И вот тут первый раз в голову закралась крамольная мысль: а надо ли? Удивительное дело, несмотря на предупреждение Радимира, пока я неплохо уживалась со всеми, и со своими сущностями, и с Реновой. А к Печати уже привыкла, и в свете резко изменившихся отношений с Шутом такиииие возможности с ней открывались, ммм…

— Это Рад Иргу сказал, где я буду, — неожиданно для себя произнесла, глядя ему в глаза. — Надеялся, что позову на помощь. Он же не знает про твою Руну, — улыбнулась и сделала то, что давно хотелось: провела кончиками пальцев по щеке, носу, обрисовала контур губ.

И это всё моё! Муррр, самой не верится. Вдруг резко проявился собственнический инстинкт, я и не знала, что он у меня вообще есть!

— Что-то подобное я и подозревал, — Рен выпрямился и помог сесть мне. — Кроме него больше некому, и он ничем не рисковал, имея возможность прийти к тебе в любой момент сам. Я, кстати, тоже не подарок, — он подмигнул и встал. — Правда, мы отличная пара?

Фыркнула и, не выдержав, рассмеялась. Как же хорошо расслабиться и чувствовать себя в абсолютной безопасности, делать, что хочешь, вести себя, как хочешь! Внезапно накрыло осознание, что здесь я — дома. Не чужая, не в гостях, а дома. И не надо искать другого места, тут меня всегда примут и будут ждать, независимо от обстоятельств.

— Пойдём, покажу отличное место, — Рен потянул из беседки.

— Подожди, я же босиком, — высвободила руку и села на край дивана, собравшись надеть босоножки.

Шут одарил меня задумчивым взглядом, потом по его губам скользнула усмешка, и он присел передо мной, скользнув пальцами по ноге от лодыжки к коленке.

— Позвольте поухаживать за вами, моя госпожа, — мурлыкнул он, блеснув своими фиолетовыми зенками.

А в следующий момент этот бесстыжий начал медленно снимать чулок!

— Рен!.. — я подавилась возмущённым возгласом, но остановить его силы воли не хватило.

— Что? — невинно поинтересовался он, принявшись за второй. — Босиком гораздо удобнее, не? Или тебе хочется на каблуках ходить?

Ладно, хоть дразнить не стал, а просто снял. Конечно, всё равно я получила заряд ощущений от того, как его пальцы скользили-гладили-ласкали в процессе снимания, но хорошо, недолго. Только… я оказалась не готова к тому, что Рен обхватит мою ступню, поднесёт к губам и медленно, очень-очень нежно перецелует каждый пальчик. Я судорожно вздохнула, вцепившись в сиденье, по коже стремительно расползлись огненные змейки, а Шут, как ни в чём не бывало, аккуратно поставил ногу на землю, встал и протянул руку.

— Хулиган, — буркнула я, сердце колотилось в горле, мешая дыханию. — И провокатор! — добавила недовольно.

Рен рассмеялся, весело, легко, и вдруг я оказалась у него на руках.

— Ворчунья, — ласково отозвался он и потёрся об мой нос.

Всё, я окончательно растаяла. Нафиг, пусть сегодня он главный. Не хочу капризничать, хочу пользоваться моментом — неизвестно, когда ещё выдастся свободная минутка, шеф может дёрнуть в любое время. И не думаю, что он сильно обрадуется тому, что происходит между нами с Реном, посему следует ожидать от Рада неприятных сюрпризов. Пока же буду просто наслаждаться. С тихим вздохом я прислонилась лбом к виску Шута, прикрыв глаза и обняв его за шею. В душе разливалось умиротворение, тёплое и приятное, сущности молчали, я вдыхала аромат можжевельника и бергамота, чувствуя, что… счастлива?..