Маг-гончая

Глава шестая

В расположившейся неподалеку башне, взятой внаем, над магической чашей напряженно склонилась Кива, наблюдавшая сквозь нее схватку между Мбату и юным джордайном, не так давно привлекшем ее внимание.

Маттео заинтриговал ее. Она получила отчеты Зефира и провела кое-какие собственные исследования. По всем данным он являлся одним из наиболее многообещающих учеников, физически и умственно ни в чем не уступавший любому среди них. Но до этого утра она не считала его возможным рекрутом. Он был истинно верующим, с рождения погруженным в дурман мифа джордайни. Таких как он всегда трудно было свернуть с их пути.

Она продолжала бы придерживаться такого мнения, не окажись она свидетельницей горя, которого он испытал потеряв друга. Пусть Маттео и посвятил свою жизнь истине, но, как подозревала Кива, со временем он станет считать правила и факты слишком безжизненными повелителями.

Сейчас Маттео, правильный и горделивый, ничем не отличался от любого молодого человека из своего элитного класса. Но если удастся изменить это, он превратится в полезный инструмент. Слова его свидетельствовали о тонкости ума, порадовавшей Киву. Слишком юный и наивный, чтобы эта проницательность представляла угрозу, но она сделает процесс покорения еще интереснее и плодотворнее.

Слабый стон донесся со стороны укрытой за занавесью кровати. Кива рассеянно щелкнула пальцами в направлении своего последнего приобретения, увеличив поток пахучего дыма из курильницы рядом с кровати, и тем самым погрузив его глубже в сон. Этот метод усыпления она не слишком любила, предпочитая ему заклинание, явно загадочным образом использованное на вемике.

Кива тщательно изучила картинку в чаше. Сотворив иллюзию, позволившую ей забрать Андриса из Дома джордайн, она последовала за группой сумрачных студентов-джордайни в Кербаал. Ее действия имели под собой две причины: во-первых, она надеялась получить дополнительную информацию о Маттео, наблюдая за его поведением вне жестких ограничений школы и глаз учителей. Во-вторых, она хотела, чтобы Мбату закончил начатое ранее. Если бы им повезло, он наконец смог бы захватить дочь Кетуры.

Девчонку видели в Кербаале несколько дней назад, и празднование Дня Леди помогло выманить ее наружу. Но в толпе она сумела ускользнуть от Мбату, и Киве пришлось выбирать — оставить город, или рисковать потерей Андриса, которого могли нанять другие маги.

Конечно, Тзигона представляла неудобство, но ее присутствие в Кербаале также давала шанс, который Кива не могла упустить. Три месяца миновало с тех пор, как она последний раз получала хоть слово о скользкой проныре. Так что вемик, оставив спящего Андриса на попечение Кивы, сменил серьгу на такую же, но связанную со зрительной чашей гончей, и отправился выискивать Тзигону.

Рубин, как и чаша, являлся плодом великого чародейства седой древности; по слухам, его создал маг илитиири еще до того, как единая земля ушла под воду. После дотошной проверки убедившись в истинности заверений предлагавшего ей чашу путешественника, Кива купила ее, а затем убила продавца. В настоящее время илитиири звались другим именем: дроу. Темные эльфы наводили такой ужас, что Кива не знала ни одного человека или эльфа, кто по своей воле использовал бы созданный ими артефакт, даже будь он самым могущественным в своем роде из всего, что Кива нашла за два столетия посвященных изучению таких сокровищ.

Но, несмотря на всю свою силу, чаша не могла ухватить упрямую девчонку. Кива боролась с гневом и раздражением, вынужденная наблюдать глазами Мбату, не видя собственно его добычи. Раздражение превратилось в изумление, когда между вемиком и беглянкой встал Маттео. Джордайн клялся подчиняться закону, но Маттео рискнул своим будущим, защищая незнакомую девушку от личного охранника мага-гончей. Отметив смесь рыцарства и гнева вызвавшие в джордайне такую непривычную реакцию, эльфийка резко изменила свои планы на Маттео.

Она продолжила наблюдение за парочкой, следя за Тзигоной по недовольным ответам Маттео на невидимые действия и слова девушки. Та обладала абсолютной защитой от магического слежения, даже сильнее присущей джордайну. Собственно говоря, Кива впервые добыла устройство способное разыскать джордайна, выращивавшегося за способность сопротивляться магическому воздействию.

Будь все в порядке с происхождением девчонки, она могла бы попасть в число сильнейших джордайни за всю историю Халруаа. Все пошло прахом — осторожное тестирование и тщательнейшие записи, по которым составлялись пары среди магов, не говоря уж о зельях, годами скармливавшихся женщинам. Кто мог предположить, что Кетура нарушит процесс разведения и возьмет инициативу в собственные руки?

Говоря откровенно, Киву подобная решительность женщины застала врасплох. Конечно, Кетура всегда была своевольной дрянью, но люди Халруаа редко оказывались способны на такое открытое пренебрежение обычаями. Их жизни и разумы выстраивались — сковывались — законами, правилами и магией.

Всегда магией, напомнила себе Кива. Она многое вытерпела ради этого. Она справилась с почти двадцатью годами обучения в их школах, жадными прикосновениями их самцов, идиотскими порядками. Что все это для эльфа, видевшего наступление и уход трех столетий. Даже если это потребует еще трехсот лет, она использует магию Халруаа чтобы добиться того, на что имеет право.

И Маттео поможет ей достигнуть цели. В этом Кива была уверена. У него хватило мастерства одолеть воина-вемика, и независимости, чтобы сдружиться с уличной бродяжкой. Конечно, эта терпимость испарится как роса в полдень, как только он обнаружит, с какой беззаботностью девчонка разбрасывается магией.

Но этого Маттео еще долго не узнает. Эльфийка достаточно хорошо познакомилась с характером Тзигоны, и понимала, что та будет бережно хранить свои секреты.

Внимание гончей вновь вернулось к сцене в чаше. Маттео верхом направлялся к северным воротам. Изучив как он сидит в седле, Кива решила что джордайн скачет в одиночестве.

Взмахом руки над чашей эльфийка рассеяла изображение и поднялась. Подойдя к койке, она склонилась над пленником, приподняла веки его зеленых глаз и вгляделась в их глубину, уверяясь что сон его глубок и спокоен.

Она быстро произнесла заклинание, которое переместило ее к спящему на тихой улочке Мбату. Выйдя из портала, она достала небольшой отрез черного шелка, который однако развернулся в широкое полотно, которое Кива набросила на вемика. Тончайшая вуаль плавно поплыла вниз, окутала мощное тело Мбату, а затем стала вновь опадать, растянувшись на мостовой.

Подхватив ткань, Кива подняла ее повыше, резко развернулась вокруг своей оси и отпустила полотно. Тонкий шелк с шуршанием колыхнулся вокруг нее, и эльфийка ощутила мгновенное притяжение магии, переправлявшей ее обратно в комнату. В последний момент она с легкостью порожденной долгой практикой ухватила краешек портала, забирая с собой бесценный предмет.

Отложив шелковый портал, она подошла к запертой шкатулке, которую оставила лежать на спальном столике. Ткань вернет Мбату, как только он оправится после заклинания Тзигоны и предстоящего сейчас магического допроса.

Из шкатулки Кива достала небольшой жезл — не изукрашенную драгоценностями резную игрушку, которую демонстрировала джордайни и их преподавателям, но настоящий инструмент своей профессии. Тонкий и серебристый — это был не металл, добытый из горных недр, но плененная молния, овеществленная чистая энергия. Ничто так не проводило магию — ни вода, ни янтарь, ни даже лунный камень. Если в живом существе есть хоть кроха магии, она узнает об этом. С помощью жезла можно было узнать множество других важных и нужных вещей, но Кива пользовалась им редко. Молнию нелегко удержать, и процесс для гончей был почти настолько же болезненным, насколько и полезным.

Заклинанием она освободила вемика из-под чар Тзигоны. Мбату зашевелился и болезненно потянулся. Его янтарные глаза распахнулись, и сузились при виде жезла в руке Кивы.

— Чаша не сработала? — спросил он скрипящим со сна рыком.

— Сработала, но мне нужно знать больше. Я должна знать все.

Вемик окинул ее долгим взглядом; затем он принял сидячее положение, вытянул передние лапы перед собой и уперся человеческими руками, готовясь к испытанию. Ему даже не пришло в голову спрашивать, необходимо ли использовать инквизиторскую магию. Если Кива решила, что информация стоит боли, он тем более не отступит.

Его голос стал увереннее:

— Я готов.

Гончая опустилась на корточки напротив него и медленно протянула жезл, пока его кончик не прикоснулся ко лбу Мбату.

В тот же миг ее подхватил неодолимый беззвучный ветер, мысленный вихрь, бившийся о ее разум, ее личность, ее душу. Не так просто войти в чужие мысли, даже принадлежащий другу. Многие гончие-маги погибли заходясь в крике после первой попытки, ибо это торнадо может унести прочь рассудок, а сердце разорвется от груза двух ритмов не желающих сливаться в один.

Но Кива была сильна, как и Мбату. Момент агонии прошел быстро, и она окунулась в знакомый узор мыслей и сердца вемика. Ненадолго она приостановилась, пораженная словно посетитель в величественном храме, в который раз восторгаясь при виде такой абсолютной верности. Кива ценила это качество, но не понимала его.

Из разума друга она вобрала в себя сцену в таверне, подавила улыбку, услышав фрагмент непочтительного монолога Тзигоны, который застал Мбату перед своим броском. Глазами вемика она увидела все, что тот видел, и различила детали, которые он пропустил. В лице Маттео, переворачивавшего стол, в его гневных черных глазах она уловила семена мятежа, и когда видение завершилось, Кива знала что, приняла верное решение.

Медленно, осторожно она разъединила разумы — свой и Мбату. Вемик изучал ее глазами, затуманенными от боли, но нетронутыми упреком.

— Ты хочешь заполучить и этого, полагаю? Он хорошо сражается, — лукаво добавил он.

— Со временем Маттео будет биться за меня, — согласилась эльфийка. — Но сейчас для него есть другое применение. Его путь пересечется с девчонкой, и скорее всего скоро. Мы можем этим воспользоваться. Даже поощрить. Когда настанет время, мы застанем обоих врасплох.

Мбату фыркнул.

— Джордайни с женщинами не связываются. Еще несколько лун, и его не будет заботить, выживет ли дочь Кетуры или нет.

— Я могу это изменить.

Вемик недопонял неожиданный блеск в глазах Кивы.

— Это разумно? Связь с учеником-джордайном вызовет неодобрение даже при твоем высоком положении. Возможно, именно в связи с ним. Гончие и джордайни не общаются. Личные отношения могут запятнать чистоту и незамутненность твоего суждения, и послужить во вред делу Азута.

Эта цитата заставила обоих хихикнуть. Она ко всему происходящему имела самое прямое и личное отношение, а ее суждения весьма мало зависели от доктрины Азута.

Посерьезневшая первой Кива рассказала вемику свой план.

— Когда Маттео заберут, ты сможешь позаботиться насчет коня? Проследить, чтобы он вернулся в колледж?

— Сделаю, — проворчал Мбату. — Я управлюсь с этой треклятой скотиной.

— Прекрасно. Луна убывает, через три дня новолуние. Ритуал очищения проведут в его ночь. Нам надо задержать Маттео пока все не закончится, чтобы он не узнал в чем дело.

— Ты серьезно считаешь, что он не заметит, осуществлен ритуал или нет? Люди все-таки не настолько евнухи.

— Джордайни не знают, что их ожидает, а чего Маттео не знает, он не может бояться. Студентов направляют на ритуал по одному и с закрытыми лицами. Маг, проводящий церемонию, не знает, кто под его ножом. Когда все заканчивается, с джордайни берут клятву молчания и оставляют приходить в себя в одиночестве. Не так уж сложно найти простолюдина и послать его вместо Маттео, особенно если его увидят въезжающим на территорию колледжа на коне Маттео.

— Преподаватели Дома джордайн не такие глупцы. Они никогда не позволят подобного! — запротестовал вемик.

Едва заметная усмешка коснулась губ гончей.

— Тебя бы удивило, что могут разрешить джордайни. Истина, как всегда бывает, весьма… изменчивой штукой. Главное, выполни свою задачу.

Они оставили комнату вместе, Мбату — чтобы разыскать в сельской местности за стенами города молодого человека, которым можно будет заменить Маттео на ритуале очищения, для чего необходимым условием было хотя бы некоторое внешнее сходство. Киве предстояла работа попроще — доложить свои подозрения капитану местной стражи. Тзигона никогда не носила меч, как и, если на то пошло, почти ничего другого. Хитрая проныра знала, как легко отследить зачарованные объекты, и постоянно меняла личные вещи. Но Кива готова была поклясться, что юная воровка не выбросила бы так легко отличный меч. Наверняка он все еще находится у Маттео.

Ей не понадобилось много времени на поиски отряда стражи. Капитан принял к сведению заявление гончей, и отправился к северо-западным воротам, следом за Маттео.

Довольная эльфийка поскакала к небольшому домику, который приобрела за городской чертой, где стала дожидаться Мбату, в полной уверенности, что вемик вскорости прибудет с жеребцом Маттео и, самое главное, его подменой.