Мажор и Отличница (СИ)

Глава 32

Не понимаю почему волнуюсь, когда выхожу из подъезда.

И зачем я только накрасила ресницы.

Ну, хорошо хоть блеск стерла. Увидела его сияние в зеркале лифта и срочно достала из кармана пальто салфеточку, а затем ожесточенно прошлась по губам. Пришлось повторить действие пару раз. Благо спуск с шестнадцатого этажа давал время на правку ненужного макияжа.

Это все Катя виновата с ее необоснованными намеками, а еще Янка. Конечно, опыта общения с противоположным полом у нее больше, чем у ее старшей сестры, но метод мелкой «понравился-заверните-берем», я не поддерживаю.

Тем более наставник не то чтобы мне нравится. У нас просто немного наладились с ним отношения, вот и все. И наша встреча сейчас исключительно деловая. Только ради учебы.

Снова смотрю на свои губы и негодую. Блеск исчез, но из-за моих интенсивных стараний, рот теперь красный, словно я себя яростно щипала или кто-то меня самозабвенно покусывал.

Когда я думаю, а не вернуть ли обратно блеск, лифт останавливается. Его двери открываются, сообщая, что лимитированное время на раздумья закончилось.

Выхожу из подъезда. Замечаю припаркованную машину наставника. Иду к ней и нервничаю.

Сама не понимаю, с чего внутри столько волнения?

Ветров стоит спиной в своем бежевом пальто. Правда, расслышав шаги, сразу же оборачивается.

Лучше бы он так и стоял — спиной. И здоровался бы тоже спиной. Потому что, когда он поворачивается ко мне лицом, сердце вмиг подскакивает к горлу.

Сейчас я не настроена воинственно. Не боюсь, что меня собираются втихаря грохнуть, а потом профессионально закопать где-нибудь под Воронежем. Мы же вроде как установили перемирие. Наверное, поэтому мозг усиленно сопротивляется фразе «это все тот же придурок» и активно предлагает другую, более усовершенствованную формулировку: «кавайнейший красавчик, омномном» — и рассыпает над ней розовые блестки с сердечками. А затем и вовсе предательски плавится, когда Дима приветливо поднимает руку и широко улыбается.

Мне же не мерещится это сияние вокруг его фигуры?

Точно нет.

Вон те три бабули, сидящие на скамейке, тоже немного подвисли.

Так, собрались.

Бабули, неужели вы парней раньше не видели? Вы меня еще больше в пучину непонятных сомнений толкаете. Прекратите.

Надо просто подойти, тоже поднять руку и улыбнуться.

Ничего сложного.

Это не высшая математика и даже не бух учет.

Но почему собственное тело ощущается так, словно я робот и пока еще не подключена к важной схеме, в которой прописаны основные функции по движению?

Вот я почти дохожу. Я молодец. Я спокойна и дышу без задержек.

Поднимаю руку и говорю:

— При…

Закон подлости никогда не дремлет. Надо всегда быть на чеку.

Камень под сапогом возникает неожиданно. Становится ощутимым препятствием. Нога непредвиденно подворачивается, мое лицо, скорее всего, удивленно вытягивается, а тело готовится мешком грохнуться к ногам встречающего меня красавчика, то есть, я хотела сказать — наставника. Наставника, конечно же!

Но неминуемой встречи с холодной землей не происходит. Крепкие руки хватают меня за плечи, а через секунду я оказываюсь прижата к твердой мужской груди. Точнее к черной водолазке, за которую зачем-то начинаю инстинктивно хвататься, так как мозг все еще уверен, что нас до сих пор может поджидать затаившийся камень-подлец.

В нос бьет запах древесного парфюма, кондиционера для белья и еще нещадный аромат грейпфрута. На секунду проносится предательская мысль, что, если бы еще присутствовали нотки яблок… тогда.

Но времени на размышления нет. Руки Ветрова вдруг крепко меня обнимают, прижимая еще ближе к наставнику, а около уха я ощущаю горячее дыхание, вместе с которым в меня выстреливает бархатная стрела, вонзающая одним словом:

— Испугалась?

И вроде бы он не просит раздеться и не говорит ничего непристойного. Но его голос звучит как-то интимно и пугающе приятно. Отчего меня накрывает волна жара. А сверху на нее с грохотом падает стыд. Ведь я давно уже стою, спасенная от коварного камня, решившего перейти мне дорогу, но зачем-то, крепко вцепившись в парня, даже не думаю от него отодвигаться.

Вдруг папа сейчас из окна кухни смотрит на нас?

Эта мысль отрезвляет получше кипятка. Словно ошпаренная, нервно трясу головой. Не своим, вдруг севшим голосом говорю: «н-нет» и, наконец, отпускаю поруганную моими руками водолазку. Хмурюсь, замечая заломы, и неосознанно пытаюсь пригладить места захвата руками, когда слышу глухое:

— Оставь, мне так больше нравится.

На секунду застываю.

Это как, если бы кто-то вначале ошпарил кипятком, а следом еще кинул кипятильник. Отпрыгиваю от наставника и, откашливаясь, начинаю поправлять уже свою одежду, волосы, и особенно рукава пальто. Да, вот рукава надо еще раз пригладить. И еще раз.

— Спасибо, что спас от падения.

Стараюсь не смотреть в его глаза. Я же очень занята рукавами. Ожидаю от него какую-нибудь шуточку или команду, но получаю только:

— Тебя приятно спасать.