Магистр Д.У.М.

Глава 12 Семейная история

Сообщаю Садисту, что я в универе, и тот обещает подъехать через полчаса. Отлично. Значит, немного погулять с девчонками я всё же смогу.

Когда оказываюсь на крыльце, то застаю удивительную картину. Мой кудрявый дружок-коротышка что-то увлечённо рассказывает, а две красивые девушки слушают его, разинув рты.

— Всем привет! — подойдя, говорю я.

— Дима! — восклицает Юлия. — Знакомься, это Карина.

— Привет, — улыбается брюнетка, одетая в короткое красное платье.

О чёрт, как можно надевать платье с таким глубоким декольте и без лифчика? Это жестокое преступление против моего либидо. Я теперь не знаю, на кого смотреть. То ли на Юлю с её великолепной фигурой, то ли на Карину с её торчащими через ткань сосочками.

А, пофиг. Буду по очереди пялиться на обеих.

Карина

— Чем это Валера вас так увлёк?

— Он столько знает об артефактах! — вместо Смирнова отвечает Карина. — Нам на лекциях столько не рассказывают.

— Да ладно, — смущается Валера. — Я просто пару книжек прочитал.

— Не скромничай, дружище. Ты ведь и правда столько всего знаешь об артефактах!

— Вот и я говорю! — подтверждает Карина, заставляя Валеру стать такого же цвета, как её платье.

— Слушайте, у меня дела появились, — говорю я. — Из ДБ позвонили, надо съездить кое-куда.

— Подожди, из ДБ? — переспрашивает Юля. — Демоноборцы?

— Ну да, — как ни в чём не бывало^ отвечаю. — Я ведь теперь официально демоник, что-то им там надо от меня.

— Как жаль, — расстраивается Юляша. — Ты ведь обещал мне рассказать, как призвал демона.

— Не переживай, полчасика у нас есть. Пойдёмте в сквер за универом, — указываю пальцем. — Посидим на лавочке, поболтаем.

— Я тогда лучше домой поеду, — отказывается Карина. — Думала, мы парк пойдём или в кафе…

Вижу, что Смирнов тупит, и выступаю вместо него:

— Ну тогда Валера тебя проводит. Вы же хотели ещё поговорить об артефактах.

— Да не стоит, я сама доеду, — отмахивается Карина.

Походу, оставаться с моим кудрявым дружком наедине она пока не готова. Только это момент, когда нужно настоять. Посылаю Валера мимические сигналы. Он громко сглатывает и тараторит:

— А тебе разве не интересно узнать про тот косметический талисман?

— Э-э, ну, интересно, в принципе… — неуверенно говорит Карина.

— Я ведь не только теорию знаю, могу и рассказать, как он делается, — всё ярче краснея с каждым словом, говорит Смирнов.

— Вот-вот, идите, — вмешиваюсь я. — Косметические талисманы — это важно. Кстати, Валера, давай-ка сделаем кое-что. Девушки, это быстро.

Подхожу к Смирнову и говорю:

— Базовое исцеляющее заклинание помнишь?

— Конечно. А что?

— Сделай его на себя, только немного измени структуру. Там, где второе сплетение потоков, надо вот как сделать…

Призываю видимые световые нити, чтобы показать, как должна выглядеть структура. Палево, конечно, потому что именно так магистр Дум показывал плетение своим студентам. С другой стороны, многие другие магистры тоже так делают.

Кроме упоротых, типа Чадова, которые учат строго по книжкам.

— Ага, понял, — кивает Валера.

— Целительские заклинания такие плавные, — приглядываясь, говорит Юля. — У нас для артефактов всё более угловатое.

— Правильно, вам же устойчивая структура нужна. А здесь другая цель. Валера, делай, чего стоишь! Маны побольше влей. Прям процентов семьдесят от резерва.

Смирнов создаёт заклинание, и на наших глазах с его лица исчезает половина прыщей. Девчонки ахают.

— Ничего себе! Ты сразу гораздо симпатичнее стал, — говорит Карина.

— Сп-пасибо, — теряется Валера. — А что случилось?

Достаю телефон, включаю фронтальную камеру и тычу другу в лицо.

— Ого, — удивляется тот, трогая лоб. — Вот это да.

— Я же обещал тебе, что покажу, как это делается, — улыбаюсь я. — К вечеру накопишь маны, сделаешь перед сном и будешь парень нарасхват.

— Офигеть. Спасибо, Диман! — Смирнов крепко пожимает мне руку.

— Мальчики, а этим вашим заклинанием можно родинку убрать? — спрашивает вдруг Карина.

— Конечно, можно, — киваю я. — Только плетение надо будет слегка изменить. А где у тебя родинка?

— Ну-у… — смущается девушка. — На спине. Чуть пониже лопаток. Она такая большая, мне не нравится.

— Валера, поможешь красавице?

— Что, прямо здесь? — восклицают они оба.

— Нет, конечно. Он ведь домой тебя провожает, там и сделаете. Как плетение исправить, разберёшься. В первом томе «Искусства исцеления» есть глава о родимых пятнах и всяком таком.

Смирнов что-то мнётся, и я рычу ему на ухо:

— Будь увереннее!

— Кхм, — кашляет тот. — Да, конечно, разберусь. Нефиг делать. Уберём твою родинку.

Тон уверенным не назовёшь, но всё-таки лучше, чем ничего. Карина переглядывается с Юлей, и та пожимает плечами. Мол, что такого.

В итоге Валера с Кариной отправляются к автобусной остановке, а мы с Юлей идём в сквер за универом.

— Как ты мастерски их свёл, — замечает она. — Чтобы третьекурсница пошла гулять с первокурсником — такое редко встретишь.

— Ты же со мной гуляешь, — улыбаюсь я.

— Да, но мы по делу хотим поговорить.

— Я ведь сразу сказал, что это будет свидание, — ухмыляюсь. — Одно другому не мешает, правда ведь? Хочешь мороженое?

Садюга задерживается, так что с Юлей мы гуляем почти что час. Успеваем обсудить не только призыв демонов, но и поболтать о разном. Потом всё-таки раздаётся звонок моего телефона.

— Извини, надо бежать, — говорю я. — В следующий раз увидимся, расскажу тебе больше.

— Хорошо, — чуть смутившись, кивает девушка. — Ты очень интересно рассказываешь.

Ещё бы я неинтересно рассказывал. Столько лекций в прошлой жизни провёл, а практических занятий и того больше.

— До встречи, — напоследок улыбается Юля.

— Пока, красавица!

Неожиданно для Юли обнимаю её. Успеваю вдохнуть пьянящий аромат женского тела, ощутить упругость её груди и бегу к парковке. Чёрный джип с буквами ДБ на бортах уже стоит там.

Замечаю, что на парковочном месте, которое принадлежало магистру Думу, тоже лежит несколько букетов орхидей и траурный венок. Приятно, ага. Но главное здесь то, что я вспомнил об одной важной штуке.

— Здорово, Садюга! — запрыгиваю в салон и хлопаю дверью.

— П-ф-ф, — Павел выдыхает дым в мою сторону. — Откуда ты такой дерзкий, студент?

— Давай наедине мы не будем ломать комедию. Я только внешне другой человек. А так-то я тебя много лет знаю, и расшаркиваться не собираюсь.

— Ну и хрен с тобой, — Садист выкидывает окурок в окно. — Не расшаркивайся. Мне все эти вежливости тоже побоку.

Он ещё раз смотрит на меня и приподнимает бровь.

— Это что за прикол? — тычет он пальцем мне в грудь. — Футболку с собственной рожей носишь?

— Студенты скорбят, вот наделали футболок. Одна девчонка мне свою подарила, — подмигиваю я.

— Ха-ха-ха! — хрипло ржёт Садюга. — Узнаю бродягу Дума. Сколько красоток уже успел завалить?

— Двоих, — улыбаюсь я. — Третья на подходе.

— В своём репертуаре. И как тебе это удаётся?

— Я могу рассказать, но ты же не хочешь слушать.

— Верно. Я порядочный семьянин, — Садеев крутит на пальце обручальное кольцо. — Ладно, поехали. По дороге расскажу, что получилось нарыть.

— Прежде чем мы перейдём к жуткой истории моей родни. Ты ничего не слышал про Абигора?

— Слышал. Твой мотоцикл видели в разных районах Москвы и Подмосковья. Пытались поймать, но этот гадёныш огрызается.

— Огнём плюется? Моя школа.

— Если бы только огнём. Он то ли одичал без тебя, то ли что. Научился другую магию творить. Свидетели говорили про цепи с лезвиями на концах, оглушающие звуки и так далее.

— Э-э, ну… — я скромненько улыбаюсь. — Он и раньше всё это умел. Просто я официально не заявлял.

— Мудак ты, Думов, — Садюга бросает на меня злобный взгляд.

— Я теперь Могильный. Почему мудак? Да все демоники скрывают что-нибудь. Если мы всё будем рассказывать, вы нас всех в Горящую яму отправите.

— То, что у тебя было больше пяти демонов, это я знаю. Смотрел сквозь пальцы, пока ты пользу приносил. Ну и потому что ты мой кореш тоже. Но давай договоримся, — тон Садиста становится крайне серьёзен. — Если захочешь делать что-то тайно, то и делай. Не надо мне об этом рассказывать.

— Понял-принял. Извини, дружище.

Павел кивает и тянется к пачке сигарет. Закурив, выдыхает дым и говорит:

— Холода мы не так и не нашли. Твоё тело тоже. Походу, после ваших разборок Братство затаилось. А ещё может быть, что у Холода проблемы после поглощения демонской силы. Как бы он не стал одержимым.

— Так ведь хорошо, если станет. Его легко будет найти и прикончить.

— Найти да, а вот прикончить… С его-то силой, плюс одержимость? Не уверен.

— А как же белые мечи и другие штуки? Антимаги в правительстве всё время пытаются что-то новое против магов изобрести.

— Пытаются, да кроме белых мечей у них особо ничего не получилось. А чтоб мечом рубануть, надо ещё вплотную подобраться. Ладно, это всё лирика, — Садист глубоко затягивается и выпускает целое облако дыма. — Давай про род Могильных тебе расскажу. Сам ничего не вспомнил?

— Нет, — мотаю головой я. — Поэтому внимательно слушаю.

— Слушай. Небогатый графский род, живут далеко, в Самарской области. У них там поместье, пасека, какие-то фермы. Есть кое-какая недвижимость в Москве: торговые помещения и несколько квартир.

— Дай угадаю, в одной из этих квартир я живу?

— Да. Судя по всему, в самой дерьмовой из тех, что есть.

— Угу, — мрачно мычу я. — Интересно, почему такое отношение к члену рода?

— До этого сейчас доберёмся. Слушай. Глава твоего рода — граф Владимир Могильный. Ему восемьдесят девять лет, и со дня на день он откинет копыта.

— Так, погоди-ка, — хмурюсь я. — Владимир? Но у меня другое отчество. Значит, я не сын главы рода.

— Ты его внук. У Владимира был сын Ульян. И ещё три сына. Из которых жив только один, Фёдор.

Садюга тормозит на светофоре, смотрит на меня и спрашивает:

— Как думаешь, что с остальными случилось?

— В угадайку хочешь поиграть? — хмыкаю я. — Ну, варианта два. Либо война с другим родом, либо внутренние тёрки, в ходе которых наследники перебили друг друга.

— Надо полагать, оба варианта верны. Сначала Могильные вступили в войну с родом Татарских. Победили, но потеряли много людей, в том числе одного твоего дядю. Что потом случилось, до конца непонятно. Но однажды твой отец и его младший брат покончили с собой. В один день. Конечно, все посчитали, что это было убийство, а не суицид.

— Если ты рассчитывал меня удивить, то не получилось, — морщусь я. — Дворяне любят устраивать резню. Что внутри семей, что снаружи. Лишь бы власть удержать.

— Есть такое. Проливать кровь у аристократов в крови, — кивает Садист.

— Ого, ты каламбурить умеешь. Ну и что дальше, это всё?

— Это только начало, студент. Видишь ли, род Татарских, с которым у вас была война, наложил на род Могильных проклятие. Якобы оно отнимало вашу магическую силу и каждого потомка делало всё слабее.

— Да ладно? Походу, у них получилось.

— Почему ты так думаешь? — смотрит на меня Павел.

— Потому что мой потенциал в этом теле — половина единицы. Может, чуть подрос, когда я сюда вселился. Но всё равно очень маленький.

— Надо же, — хмыкает Садюга. — Выходит, да. У Татарских получилось. И знаешь, что я думаю? Твой отец с братом могли действительно покончить с собой.

— О, давай я снова угадаю! — аж подпрыгиваю на сиденье. — Они хотели провести ритуал, чтобы развеять проклятие. И принесли себя в жертву каким-нибудь демонам.

— Угадал. Только неизвестно, так ли это было на самом деле.

— Ну а со мной-то что? Почему меня отправили в Москву и поселили в самой дерьмовой квартире? Род хоть и бедный, но это по дворянским меркам. Могли бы и получше условия создать.

— Откуда я знаю? — пожимает плечами Садист. — Сам разбирайся. Подробности семейных отношений в документы не вносят. Я могу узнать только то, что в базах есть.

— Понятное дело. Спасибо, — говорю я и замолкаю.

«Ну и семейка тебе досталась, Ду… Дима», — говорит в мыслях Дюббук.

«Как-то мутно всё. Знаешь, что интересно? Вот Паша сейчас рассказал о семье, и я вроде начинаю их вспоминать. Лицо матери. Дядю Гришу, который единственный в живых остался…»

«Давай, вспоминай, — подбадривает меня Дюба. — Может, сообразишь, почему они к тебе так хреново относятся. По факту, выкинули из семьи. Ведь дворяне-то обычно сами своих детей магии учат и всему остальному».

«Не то чтобы сами, но часто практикуется домашнее обучение. Здесь ты прав. Надо будет вечерком помедитировать, только не чтобы ману накопить. А чтобы разбудить подсознание. В мозгу-то стопудово воспоминания остались. Надо просто их откопать».

— Про тебя я тоже кое-что интересное отыскал, — вдруг говорит Садист, закуривая новую сигарету.

— Про какого меня?

— Про живого, — Паша выпускает дым в окно. — Про Диму Могильного.

— Давай, жги.

— Неделю назад он пришёл в больницу с резаными ранами на запястьях. Говорит, перелез через какой-то забор, об колючую проволоку изрезался. Но ты сам понимаешь, на что это похоже.

— Хочешь сказать, что он тоже пытался покончить с собой? — чуть помедлив, спрашиваю я.

— Не знаю. Тебе виднее, ты ж в его теперь живёшь.

— Я ни хрена не помню, — бурчу. — Подожди, но почему он сам себя не исцелил? На целфаке ведь учится.

Целфак, блин. Звучит как «факультет для целочек». Хотя, учитывая скромность большинства будущих целителей, очень близко к правде.

— Опять же, откуда я знаю? — хрипло спрашивает Садюга. — Может, маны не хватило. Может, просто запаниковал.

Интересно, интересно…

И тут я вспоминаю про находки Дюбы в квартире. Большая банка снотворного. Верёвка.

Блин. Могильный что, и правда суициднуться хотел?

Но зачем? Нет, глупый вопрос. Зачем — это понятно.

Почему? Вот так будет правильнее.

Надо как следует над этим подумать… Эта тема теперь волнует меня даже больше, чем семейные дрязги.

Семейного болота мне и прошлой жизни хватало. История не менее паршивая, чем у Могильных.

Только не хочу её вспоминать, ну нафиг. Если вкратце, то папа-граф прикончил собственного брата, дабы удержать власть. И постоянно изменял моей матери, чуть ли не у неё на глазах.

Рыдания мамы даже сейчас стоят у меня перед глазами. Она сидела в комнате на первом этаже и плакала, пока со второго этажа раздавались грязные стоны какой-то шлюхи.

Понятное дело, что я такой же потаскун, как и отец. Но я-то никому не изменяю. Самым честным образом не завожу отношений, и всё. Чтобы никому не делать больно.

Я видел, что случилось с моей матерью. Как она из красивой и улыбчивой женщины превратилась в бледную больную тень. А потом…

Р-р-р. Лучше не думать об этом.

Смотрю на свои запястья и действительно вижу там парочку тонких белых шрамов. Они почти незаметные. Но если шрамы остались даже после исцеления, то раны наверняка были глубокими.

Что интересно, порезы были сделаны не поперёк, как делают страдающие эмо, а вдоль. Димка мастерски рассёк себе вены.

Если, конечно, он действительно это сделал. Но если сделал — нафига потом в больницу побежал? Испугался и передумал умирать?

Очень любопытно. Теперь не успокоюсь, пока не докопаюсь до правды.

— Ты там в порядке? — спрашивает Павел. — Почти приехали.

— В порядке, — отвечаю. — Обдумываю то, что ты мне рассказал.

— Пища для размышлений есть, да?

— Ага. И не то чтобы вкусная.

— Да уж, не завидую. Так себе персонаж тебе достался для переселения, — Садюга поворачивает машину и показывает пальцем. — А вот и твой дом. Бывший.

Перевожу взгляд и вижу современную блестящую высотку, где на восемнадцатом этаже расположен пентхаус магистра Дума. Аж сердце сжимает от горя. Такая хата охренительная, очень жаль терять.

— Не издевайся! — пихаю Павла в плечо. — Садист проклятый. Я ж понимаю, что теперь не смогу там жить. Хотя… Слушай, а если я своим старым почерком накалякаю завещание? Сможем задним числом заверить у юристов? У тебя же связей до хрена.

— Я закон не нарушаю.

— Кому ты это рассказываешь? — ухмыляюсь я.

Садюга смотрит на меня и цокает языком.

— Ладно, посмотрим. Пока что просто поднимешься и возьмёшь необходимое. Много не нагребай, понял? — строго спрашивает Павел, глуша машину.

— Да я только деньги возьму и пару артефактов, — говорю я, вылезая на улицу. — Ты, кстати, не сказал — кто-нибудь из Братства пытался на мою квартиру проникнуть?

— Нет, — отвечает Садист, захлопывая свою дверь. — Иначе я бы тебя сюда не привёз.

И как только он это говорит, раздаётся взрыв. Мы с Пашей оба задираем головы вверх.

Конечно, кто бы сомневался. Огненный цветок расцветает под самой крышей дома, в пентхаусе на восемнадцатом этаже. Следом за огнём из выбитых окон валит чёрный дым.

— М-да, — говорит Садист. — Кажется, они как раз пришли.