Магия - не для оборотней. Часть 3

Глава 67

Я с головой погрузился в заучивание новых магических плетений. Чтобы заглушить желание вновь отправиться в Селену. Взялся за изучение вспомогательного алфавита с подзабытым со времён учёбы в Академии рвением. Снова посвящал ему не только дни, но и вечера. Вот только кувшины с кофе мне в комнату теперь приносила не Тилья, а рыжеволосая Норма.

С того дня, как я поселился в вульфгардском доме деда, принцесса вилась вокруг меня, точно пчела над цветком. Особенно и не скрывала своей цели. Ведь сообщила мне о ней ещё тогда, на вершине башни. Вела себя в доме по-хозяйски. И даже пару раз пыталась заявиться ко мне в спальню ночью — выставил наглую девчонку за дверь: пока не мог допустить и мысли о том, что кто-то заменит в моей кровати Тилью.

Все те попытки моего соблазнения, что предпринимала Норма, казались грубыми и неумелыми. Рыжей явно недоставало опыта в подобных делах. Зато у неё нашлось для меня много времени — укрыться от её назойливого внимания получалось лишь в «пещере сокровищ». На время сна я даже стал запирать дверь спальни. Но принцесса сдаваться не собиралась.

И даже удвоила усилия, после того, как к нам на ужины стали являться гости. Все те жители Вульфгарда, что настойчиво слали мне свои приглашения, вдруг сменили тактику. Стали посещать меня лично — по вечерам: видимо для них моё расписание не являлось секретом. И приходили не одни. Являлись в сопровождении своих незамужних дочерей.

После пары таких визитов я признал полезность Нормы. Как истинная хищница, при появлении гостей рыжая становилась на защиту своих интересов и своего имущества, к которому без сомнения, причисляла меня. Ни разу не позволила пришлым девицам оказаться со мной наедине; по этой причине вступала едва ли не в открытые конфликты с их родителями, уберегая меня от ненужных ссор.

К идее построить Трузиланскую башню мы с учителем вернулись на девятый день после того, как впервые завели о ней разговор. За это время я завершил изучение божественного алфавита. Вчера вечером выслушал по этому поводу поздравления от сиера вар Жунора. Особой радости не почувствовал — скорее взгрустнул из-за того, что не мог прихвастнуть своим достижением перед Тильей.

Норме я не стал пересказывать слова учителя о том, что мне отныне подвластны все накопленные за тысячелетия достижения магической науки. Сомневаюсь, что она оценила бы всю грандиозность этого события. Как бы принцесса ни хвасталась своим образованием — до уровня знаний и умений Тильи она никак не дотягивала. И уж тем более, рыжая ничего не смыслила в магии.

Я не переставал думать о Тилье, сколько бы ни пытался занять свои мысли размышлениями о магической науке. Но теперь всё больше просто тосковал о подруге. Всё чаще замечал на своём лице печальную полуулыбку — ту самую, что после смерти мамы видел на лице отца. Так и не сумел придумать, где и как мне следовало продолжить поиски Тильи. Не породил на этот счёт ни одной разумной идеи.

— И всё это я должен сплести за один присест?! — сказал я.

Оторвал взгляд от покрытой коричневыми пятнами страницы — посмотрел на учителя.

— Я потрачу на это дней пять, не меньше!

— Двух суток на создание этой конструкции вам вполне хватит, молодой человек, — сказал сиер вар Жунор. — Не нужно так пугаться работы. Я просматривал весь текст. Кроме пары моментов, где вам придётся быть особенно внимательным, других сложностей я не увидел. Помните: целеустремлённость и терпение — вот главные добродетели настоящего учёного.

Я снова взглянул на исписанную мелкими значками страницу.

Шумно выдохнул. Покачал головой.

— И все эти два дня я не буду ни спать, ни есть, ни ходить… в уборную.

— Ну почему же, сиер князь. Ешьте, пейте… Придётся пожертвовать только сном. Организм у вас молодой — справится. Это не так страшно, как кажется: я буду время от времени навешивать на вас «бодрость», чтобы вы не теряли ясность мышления. Всё остальное вам делать не возбраняется. Но, разумеется, придётся совершать все эти манипуляции, не теряя концентрации на плетении. Быстро приноровитесь.

— Надеюсь.

Я снова оценил размер заклинания, что собирался создать. Вновь мысленно ужаснулся. И в то же время восхитился грандиозности предстоящей работы. А ведь ещё недавно мне казалось, что конструкция портального камня — сложное плетение. Но теперь оно выглядело на удивление простым, даже простецким, в сравнении с тем узором, что следовало воспроизвести для создания Трузиланской башни.

— Капец, — повторил я привязавшееся ко мне после общения с принцессой словечко.

Ухмыльнулся.

— Что ж, давайте сделаем это.

— Мне нравится ваш настрой, сиер князь, — сказал учитель. — Не покривлю душой, если признаю, что вы мой лучший ученик. Добавлю: и самый талантливый. Знаете… я даже перестану жалеть о расставании со столицей и преподаванием в Академии, если мне доведётся узреть создание такого чуда, как Трузиланская башня. Не подведите ни меня, ни себя, молодой человек. Подойдите к созданию этого плетения со всей возможной ответственностью.

— Я постараюсь, сиер вар Жунор.

Учитель протёр платком лицо.

— Хорошо, — сказал он. — Верю, что вы справитесь. И я приложу все усилия для того, чтобы помочь вам. Что ж, сиер князь, не будем терять время. Давайте мы с вами разберём кое-какие особенности этой конструкции. Чтобы в процессе работы они не доставили вам ненужных трудностей. Молодой человек, откройте книгу на двадцать седьмой странице, обратите внимание на вот какие моменты…

Мы решили, что создавать магическую конструкцию Трузиланской башни я буду в Вульфгарде: в своём доме, в спальне. Вероятность того, что мне там помешают, больше, чем в «пещере сокровищ» — все эти гости и не думали обо мне забывать. Но и уровень комфорта, что позволит не отвлекаться от работы над плетением, значительно выше, чем в имперском магическом хранилище.

Варианты с использованием незнакомых помещений мы отбросили сразу: там будет трудно сосредоточиться на узоре. Промелькнула у меня мысль уединиться в Селене, где отвлекать было попросту некому. Но пришлось отбросить и её: туда не сумел бы попасть сиер вар Жунор (точнее, не сумел бы там выжить) — я бы оказался в бывшей имперской столице без его поддержки.

Вечером растолковал свои планы Норме. Долго распинался, в подробностях описывая, чему именно собрался посвятить ближайшие дни. Рыжая не особенно вникала в касавшиеся магии подробности. Уверен: такие слова, как «Трузиланская башня» и «Трузиланский маяк» не добавили моим словам ясности. Но принцесса быстро сообразила, какую роль на это время я назначил ей.

— Капец, — сказала она. — Так бы сразу и говорил, мальчик: два дня сюда никого не пускать. Не вижу в этом ничего сложного. Предупреди только слуг. Эти гадёныши заимели привычку сомневаться в моих приказах — то и дело уточняют их у тебя. А в остальном… ничего сложного. Все эти похотливые сучки, что пускают на тебя слюни, будут получать от меня поджопники; как и их папаши. Это я тебе обещаю.

Даже в тюремной яме я не жалел времени на физические упражнения: тренировался с воображаемым оружием, охотился на крыс. Но точно не давил ягодицами тюфяк на протяжении всего дня. Не помню, чтобы мне раньше доводилось так долго сидеть на одном месте. Именно сидеть, а не находиться: в сидячем положении воспроизводить буквы божественного алфавита было привычнее. Потому я и обосновался в мягком кресле на всё время работы над магической конструкцией башни.

Взгляд скользил по строчкам на грязных страницах книги, что лежала у меня на коленях. Губы шевелились, привычно превращали буквы в звуки. Повинуясь заученным сигналам, мана невидимыми ручейками сплеталась в нужные узоры — те переходили в другие, превращаясь в длинную и, как мне вскоре стало казаться, бесконечную цепочку заклинания. Никаких трудностей при построении конструкций я не испытывал, никаких сверхусилий не прилагал: совершал несложную, но долгую и однообразную работу.

Я словно строил башню в своём воображении. Неторопливо укладывал камень за камнем — буквы магического алфавита. Сверялся с заранее составленным планом — текстом в старинной книге. Подпитывал конструкцию маной — скреплял камни строительным раствором. Чувствовал, как учитель то и дело вливал в мою ауру заклинания — прогонял сонливость. И чем длиннее получалась цепочка из соединённых между собой слов, тем более грандиозное строение вырисовывалось перед моим мысленным взором.

Раньше мне представлялось, что маг обязан быть невероятно умным, чтобы творить чудеса; что магия — это что-то сродни математике: чем сложнее задача, тем усерднее работала над её решением голова. Теперь же понимал, что при построении длинных заклинаний работа ума — далеко не главное. Мозг почти не напрягался, исправно выдавая заученные образы букв, выстраивая их в нужном порядке. Большое значение имела способность долгое время бодрствовать; и вовремя разминать немеющие ягодицы, не теряя концентрации на плетении.

Первые сутки работы над заклинанием прошли для меня вполне терпимо. Сумел проглотить плошку каши, чтобы не отвлекало урчание живота; выпил две чашки кофе — напитками решил не злоупотреблять, чтобы после не отвлекаться на частые походы в уборную. К вечеру в комнате сменилось освещение: над моей головой Сиер вар Жунор зажёг алхимические лампы. Пальцы продолжали переворачивать страницы. Взгляд скользил по строкам. Но слова я стал произносить не торжественным голосом — перешёл на шёпот.

На второй день сидения в кресле работа мага окончательно растеряла в моих глазах весь свой романтический блеск. Я больше не видел ничего возвышенного и чарующего в том, чтобы изображать каменного истукана. Никаких торжественно брошенных врагу в лицо заклинаний. Никакого волнения в крови и азарта, как при охоте. Нудная, долгая и скучная монотонная работа — вот что такое настоящая магия. Раньше я либо не понимал этого, либо отказывался понимать.

Ночь за окном сменялась новым днём — отмечал происходившие вокруг меня изменения, замечая их краем глаза. Слышал голоса слуг и Нормы. Чувствовал в воздухе запахи пищи — старался не обращать на них внимания. Страницы в книге листались всё медленнее, хотя половину объема текста к утру я одолел. Кончики пальцев уже не чувствовал. Спина постанывала, призывая меня сменить позу, размять мышцы, прекратить заниматься ерундой, разогнать кровь физическими нагрузками.

Всё чаще голову посещали мысли о том, что могу не заметить и пропустить какое-то нужное слово, не вплести его в общую цепочку. Тогда заклинание не получится цельным, лишится важного элемента — и после наверняка не сработает. Волосы на затылке испугано шевелились от подобных размышлений, а по коже пробегал мороз, словно из окна дул холодный ветер. Идея начинать плетение конструкции заново страшила больше, чем все духи из другого мира, что поселились в Селене.

Чем меньше оставалось непрочитанных страниц, тем стремительней внутри меня росло напряжение. Жары в комнате не было, но по моему лицу к вечеру второго дня работы заскользили капли пота — учитель заботливо вытирал их платком. Большие холодные капли скатывались и по моей спине. Взмокли и волосы на голове — всё это от волнения. Причём, я не боялся неудачи. А ужасался при мысли о том, что вновь на двое суток окажусь приклеенным к этому ненавистному креслу.

Значки божественных букв на очередной странице неожиданно закончились. Да и непросмотренных страниц в книге осталось совсем немного. Я не стал их пролистывать. Там дальше, как я помнил, шли пояснения об особенностях совмещения плетения с контрольными точками, которые следовало нанести на поверхность земли перед разрывом связующей нити. Их сделали на незнакомом мне языке, поверх которых другим, но более понятным почерком кто-то написал перевод текста на имперском.

— Всё, — сказал я.

Откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза.

— Хватило? — спросил сиер вар Жунор.

Я понял, что он спрашивал о мане. Учитель переживал, хватит ли магической энергии в моей ауре, чтобы заполнить ею все буквы огромного заклинания. Я спохватился, сообразив, что совсем не думал о том, что энергии для заклинания может оказаться недостаточно. Собственные запасы с недавних пор виделись мне едва ли не бесконечными. Впрочем, примерно такими они и оказались: не чувствовал, что количество маны в резерве за эти два дня сильно уменьшилось.

— Да, — ответил я.

На более подробные объяснения сил у меня не хватило. Да и желания что-либо сейчас объяснять — тоже не было. Как и желания двигаться. Близились к завершению вторые сутки моего сидения в кресле. Ещё вчера вечером мне казалось, что после завершения работы над плетением я с огромным удовольствием встану, пройдусь по комнате, а то и вовсе — прогуляюсь по саду. Но теперь в голове вдруг воцарилась пустота — мысли исчезли. А главной целью стало посетить уборную и добраться до кровати.

— Давайте я вам помогу встать, сиер князь, — сказал учитель

Он протянул мне руку.

— Сейчас вам необходимо отдохнуть и выспаться. По себе знаю: магия отнимает много сил и энергии. А что чувствуете сейчас вы, молодой человек — страшно даже представить. Расставание с большим объёмом магической энергии не проходит бесследно для организма. В старшем возрасте станете замечать потерю каждой капли маны. Не представляю, что сейчас ощущал бы такой старик, как я, израсходуй энергию на плетение башни.

От помощи сиера вар Жунора я не отказался.

Собирался ему сказать: «Никакой усталости не чувствую».

Но вместо этого только громко зевнул.

Спал я до темноты.

Проснулся — увидел рядом с собой Норму. Рыжая придвинула к кровати кресло, взобралась на него с ногами, читала книгу: пятую часть приключений Линура Валесского — не знал, что дядя позволил вынести её из замка. На губах принцессы то и дело появлялась улыбка, глаза задорно блестели. Норма явно приврала, когда назвала истории о Валесском скучными.

Рыжая заметила мой взгляд.

— Пытаюсь представить, каково мне будет жить с магом, — сказала она.

Помахала книгой.

— Вставай, умывайся, мальчик. Сейчас велю слугам подавать ужин. И отправлю кого-нибудь за твоим магиком.

Сиер вар Жунор пришёл, когда мы с Нормой уже заканчивали ужинать. Его вопрос меня озадачил. Учитель поинтересовался, где именно я хочу построить башню.

— Эээ… где-то на краю города? — предположил я.

Всё больше думал о том, смогу ли её построить — мысль, где это сделаю, пока меня не посещала.

— Капец, — сказала рыжая. — Кто ж тебе, мальчик, позволит хозяйничать на чужих землях? В Великом княжестве ничейных земель давно не осталось — ни в столице, ни за её пределами. Так что рассматривай только собственные владения. Строить в чужих тебе разрешат, когда докажешь, что умеешь это делать. Да и тогда лишишься своего творения сразу же: любая постройка принадлежит тому, на чьих землях она находится.

Должно быть, растерянность отразилась на моём лице.

Потому что Норма добавила:

— Успокойся, мальчик. Найдёшь, где воткнуть свою башенку.

— Где, например? — спросил я.

— Ну… ты же у нас богатый наследничек, — сказала принцесса. — А иначе зачем бы все эти попрошайки таскали к тебе своих девок. О том, что ты магик — мало кому известно. Зато весь город давно подсчитал, какое наследство оставил тебе дед. Поверь, тупица, многие уже облизываются на твоё имущество и мечтают запустить лапу в твою сокровищницу. Или ты считал, что все эти папашки с девицами восторгаются только твоими глазами?

Я спросил:

— Дед оставил мне какие-то земли? Или ты говоришь об этом доме? Здесь, боюсь, Трузиланская башня не поместится, даже если придётся разрушить дом.

Норма поперхнулась, закашляла.

— Совсем рехнулся, тупица? — сказала она. — Дом-то тебе чем помешал? Мечтаешь переехать жить к моим родителям? Они, конечно, этому обрадуются. А вот я — не очень. Так что подыщи для своих развлечений другое место. И, желательно, подальше от Вульфгарда. Благо, есть из чего выбирать. Дед не оставил тебя без штанов. После ужина поднимемся в его кабинет — ознакомлю тебя с картой твоих земель.

Почти не удивился, когда узнал, что дом в лесу, где меня пичкали азами наук, находился на землях деда. Он перешёл по наследству ко мне: других детей, кроме моего отца у деда не было. И если верить Норме, я мог теперь делать с тем домом всё, что вздумается — даже построить рядом с ним Трузиланскую башню, благо пустых, поросших лесом земель вокруг него хватало.

Рыжая отреагировала на моё предложение громким хмыканьем.

— В тех местах неплохие охотничьи угодья, — сказала она. — Да ты и сам, я думаю, об этом помнишь. Очень надеюсь, мальчик, что твоя башенка их не испортит: не распугает зверьё и не заставит оленей и кабанов помереть от смеха. Выбор места для твоих экспериментов неплох. Далеко от Вульфгарда и от Селенской империи. Во всяком случае, там мало кто из наших увидит, что у тебя получилось.

Ночью мне уснуть не удалось. Да я и не пытался. Прокручивал в голове те наставления, что оставил в книге разработчик плетения Трузиланской башни; размышлял, как лучше ними воспользоваться. Прикидывал, когда решусь на новую попытку в случае неудачи: мне не верилось, что я с первого раза смог безошибочно создать столь грандиозную конструкцию. Думал, конечно же, и о Тилье: жалел, что подруга не увидит завтра мою попытку активировать сплетённое за двое суток заклинание. Пил кофе, бродил по саду.

Ну а на рассвете я в компании Нормы и сиера вар Жунора отправился через портал в лесной дом, с трудом сдерживая волнение. Старался выглядеть невозмутимым и уверенным в себе. Помнил слова отца о том, что мужчина всегда обязан выглядеть образцом спокойствия. Не забывал и наставления Тильи: следил за подбородком, за дыханием. Но всё же… не терпелось узнать: получился ли из меня «толковый» маг. Или рыжая оказалась права, и мои потуги создать большое плетение смогут лишь рассмешить лесное зверьё.

Для строительства башни мы с сиером кит Мулон выбрали поросший низкими молодыми берёзами холм неподалёку от лесного дома. Тот возвышался над окрестностями — выглядел проплешиной в дремучем лесу. Я решил, что окружающий ландшафт не сильно изменится, если вместо холма станет возвышаться близнец Трузиланской башни. Ну… или то, что создаст моё плетение. Во всяком случае, юные берёзы было не так жаль портить, как те могучие столетние деревья, что украшали прочие участки доставшихся мне в наследство угодий.

Определившись с местом для строительства, я прошёлся вокруг холма, расставил по его периметру заранее подготовленные плетения точек привязки — простенькие заклинания, состоявшие из шести десятков букв каждое. Мне теперь многие узоры казались «простенькими» после двухдневной работы над придуманной трузиланским магом конструкцией. Та же «роза», которую я с гордостью демонстрировал когда-то Тилье, теперь выглядела для меня едва ли не похожей на короткие заклинания.

Точки привязки, как объяснил мне сиер вар Жунор, нужны были, чтобы очертить площадь, где расположится будущее строение. Для башни мне пришлось сделать таких три десятка. В том числе и одну входящую, в которой и начнёт «развёртываться» созданное мной плетение. Все эти пояснения учитель вычитал в той самой книге, из которой я зачитывал текст на божественном языке. Втолковал мне их своими словами — признаться, после двух суток почти непрерывного создания букв, смысл обычного текста ускользал от моего понимания.

Влажный, пропитанный лесными запахами воздух меня взбодрил. Яркая листва, блестевшие на траве подобно карцевым зёрнам капли росы и пробивавшиеся сквозь кроны деревьев лучи восходящего солнца подняли мне настроение. Многоголосое пение птиц успокоило, помогло собраться с мыслями, вернуло мне уверенность в себе, пошатнувшуюся из-за усталости. Я завершил расстановку на холме точек привязки, взобрался на его вершину — покачал головой: указанные в книге расстояния между плетениями показались мне преувеличенными.

Поделился сомнениями с учителем.

— Вы пока не понимаете всю грандиозность того, что мы затеяли, молодой человек, — сказал сиер вар Жунор. — И плохо представляете, что такое Трузиланский маяк. А вот мне доводилось видеть его руины. Поверьте, сиер князь, даже они производят сильное впечатление — ни качеством, ни размахом они совсем не похожи на современные строения. Впрочем, скоро сами в этом убедитесь.

Он окинул взглядом холм.

— Судя по тому, что я понял из пояснений в книге, молодой человек, вы сейчас расставили лишь привязки для центральных точек самой башни. А ведь строительством непосредственно башни созданное вами плетение не ограничится — не забывайте об этом. Ведь материал для неё не возьмётся ниоткуда. Преобразование затронет и земли вокруг этого холма, причём на большом радиусе вокруг центральной оси строения.

Учитель взмахнул платком, отгоняя от лица мошкару.

— И нам желательно во время всех этих магических действий оказаться подальше от их эпицентра, — сказал он. — Если мы не хотим сами стать частью строительного материала. Ведь магия не станет разбираться, что перед ней: молодая берёзка или старый учёный — для её целей моё тело тоже сгодится. Было бы обидно не увидеть результат вашей работы, сиер князь. Потому спрошу: как сильно вы сумеете растянуть связующий канал?

Я пожал плечами.

— У меня в ауре осталось свободной энергии точно не меньше, чем ушло в плетение башни. Так что расстояние до холма особого значения не имеет. Можно отойти далеко.

— Замечательно.

Сиер вар Жунор огляделся.

— Тогда я предлагаю активировать конструкцию… спрятавшись за стенами вооон того дома. Расстояние между ним и холмом большое. Не думаю, что в поисках массы для преобразования плетение заберётся настолько далеко. Лучше нам поберечься. В старых хрониках я читал, что при магическом строительстве… случалось всякое. Но я уверен, вы сумеете и от дома дотянуться до точек привязки. Как вам моё предложение, сиер князь?

— Давайте попробуем, — сказал я.

В доме пахло почти как и в лесу: мокрой древесиной и прелой листвой. Но к этим запахам здесь добавился пряный ароматы отгонявшего насекомых алхимического зелья (такое же дед использовал в подвале селенского дома) и продуктов, которые Норма разложила на столе — рыжая не вняла моим заверениям, что в лес мы отправились ненадолго. Принцесса хотела ещё и растопить печь — насилу её отговорил.

— Ну… магичь уже, что ли, — сказала Норма.

Захрустела луковицей, добавила с набитым ртом:

— Капец. Ты говорил, что быстро управишься. И до сих пор возишься непонятно с чем: бродишь тут по лесу, будто за грибами явился. Давай уж, начинай делать свои магические штучки. А то я с твоим «быстро» давно успела замёрзнуть. Здесь тебе не Селена, до весны жары уже не будет. Напрасно я послушалась тебя, мальчик, и сразу не разожгла очаг.

Я присел на стул, на всякий случай вцепился руками в столешницу — чтобы не упасть: плохо пока понимал, что случится, когда активирую такое большое плетение. Маны в него влил очень много. Но пока полностью не отделил её от своего резерва. Потому слабо представлял, что произойдёт при разрыве связующей нити. Пусть раньше при активации заклинаний ничего особенного и не ощущал.

Прикрыл глаза. Воспользовался советом сиера вар Жунора: прогнал из головы все отвлекавшие от главного действа мысли. Выровнял дыхание, сконцентрировал внимание на плетении башни. Сразу же почувствовал за стеной расставленные на холме точки привязки. Это как… с закрытыми глазами не видишь собственное тело, но всегда можешь коснуться пальцем кончика носа.

Похожее действие я и попытался проделать с созданным вчера узором. Позволил тому прийти в движение, подтолкнул его в сторону холма. Растягивал связующую нить, соединявшую меня и магическую конструкцию будущей башни. Позволял плетению всё больше удаляться от моей ауры — направлял его неуверенно и осторожно, словно раньше не использовал заклинания.

К моему удивлению, гигантская конструкция прилежно слушалась указаний. Не чувствовал с её стороны сопротивления. Напитанное огромным количеством маны плетение совсем не ощущалось, как громоздкое и неуклюжее. Повиновалось не хуже, чем тот же «сон», которым я не так давно усыпил оператора ПК. Перемещалось в пространстве столь же легко и быстро.

Донёс плетение до холма, поместил его исходящую точку вблизи входящей точки привязки. В своей книге трузиланский маг о подобных тонкостях не упоминал. Сиер вар Жунор тоже твердил, что большое плетение ничем не отличалось от малых: следовало лишь поднести его к объекту воздействия — дальше оно разберётся само. Но я уж очень переживал, что конструкция не сработает…

Задержал дыхание, разорвал связующую нить. Потеря маны не прошла бесследно: в виски вонзились иглы боли, в глазах на мгновение потемнело. Я заскрипел зубами — приготовился терпеть боль. Неприятные ощущения длились недолго. Два удара сердца… и в голове прояснилось; от темноты перед глазами остались лишь чёрные точки. Я удивился тому, что со стороны холма не раздалось ни звука. Успел подумать о том, что заклинание не сработало.

А потом уши заложило от грохота. Похожий звук я слышал в горах, будучи огоньком — тогда случился обвал: в пропасть обрушилась большая скала. Дом покачнулся, с потолка посыпалась пыль. Стул подо мной зашатался, затрещал. Стеллажи устояли, но разбросали по комнате содержимое своих полок. Норма выронила чашку, навалилась на стол. Сиер вар Жунор не удержался на ногах — повалился на пол.

— Капец, — сказала рыжая. — Что это было?

Я не ответил. Продолжал прислушиваться к тем звукам, что всё ещё доносились с улицы: шорохам, треску древесных стволов, испуганным птичьим голосам. Заметил, что за окном потемнело. Словно что-то огромное заслонило небо. Сиер кит Мулон посмотрел в сторону окна. Должно быть, он заметил там что-то удивительное. Потому что в изумлении вскинул брови, широко раскрыл глаза.

— Сиер князь построил аналог Трузиланского маяка, — сказал он.

Я уговорил учителя составить нам сегодня компанию за ужином. Работа над плетением Трузиланской башни завершилась успехом. И этот успех вскружил голову не только мне, но и сиеру кит Мулону. Он без устали восхищался моим достижением и сыпал бесчисленными предложениями: рассказывал о том, какими проектами я мог бы теперь заняться. Мелькнула в его речах и идея воспроизвести Великую Тритонскую стену. Причём, высказал он её с таким выражением лица, точно замахнулся превзойти свершения богов.

Все, кто собрался за столом, слушали его с интересом, не перебивали. Молчала Норма — рыжая уже полдня пребывала в задумчивости. Внимал речам сиера кит Мулон и наш гость: вечером к нам с «визитом вежливости» пришёл князь Нурил Лерницкий — «младший брат» нынешнего императора Селенской империи. Он уже прознал о моём сегодняшнем свершении. И даже успел побывать на землях деда — осмотрел мою постройку. Сидел рядом с нами за столом, слушал рассуждения сиера вар Жунора о Великой Тритонской стене.

Учитель прервался, чтобы смочить пересохшее от долгих речей горло. И тогда князь Нурил поинтересовался у меня, действительно ли я могу построить Великую стену. Сиер вар Жунор заметил мой вопросительный взгляд — ответил вместо меня. Заверил нашего гостя, что если конструкция заклинания в той книге, что хранилась в имперском магическом хранилище, записана верно, без пробелов и искажений, то создать её мне вполне по силам; и что я первый маг из тех, кто рождался за последние тысячелетия, кому доступно такое свершение.

— А Линур сможет разрушить подобную стену? — спросил князь.

Он заметил на наших лицах удивление — пояснил, что имперская армия сейчас боролась за целостность Селенской империи: пыталась усмирить взбунтовавшиеся провинции. Император рассчитывал покончить с охватившими страну волнениями до конца года. И видел проблему лишь с одним городом — с Корвенигом. Не в последнюю очередь из-за знаменитой Белой стены. Штурм города не представлялся возможным, а попытка взять защитников измором могла затянуться на несколько лет.

Я снова посмотрел на учителя.

— Сможет, — ответил сиер вар Жунор.

Говорил он это скорее мне, нежели князю. Мне показалось, что учитель разволновался. Он извлёк из кармана платок, смахнул капли пота, что появились на его лице, несмотря на прохладу.

— Когда? — спросил Нурил. — Когда сиер маг сможет оказать нам такую услугу? Что мне передать Совету князей? Что мне сказать императору?

Мы с учителем переглянулись.

— Если сиер князь изъявит желание…

Сиер вар Жунов замолчал. Смотрел на меня.

Я кивнул.

— …Ему понадобятся пять дней на подготовку, — сказал сиер кит Мулон.