Магия прорывается

Глава 2

Я СТОЯЛА В маленькой бетонной комнате и смотрела на нежить, лежащую в безмятежной луже крови у моих ног. Поощряющая и жаждущая магия в ней звала меня, шепча тихую, соблазнительную песнь.

Иногда Вселенная улыбалась мне. В основном она пинала меня в лицо, наступала на ребра, когда я падала, и смеялась над моей болью, но время от времени она улыбалась. Была среда. Я пролистала всю стопку отчетов о деятельности Конклава с подробным описанием всех инцидентов и конфликтов между нами и Племенем, которые могли бы причинить нам неприятности. Никаких убийств, никаких нападений, никаких жарких перепалок. Никто не крал ничью собственность. Никто не напивался и не приставал к чьему-то парню. Аллилуйя.

Закончив свою работу, я заперлась здесь, в маленькой прямоугольной, герметичной комнате из покрашенного бетона. Раньше здесь хранился спортивный инвентарь Кэррана, но он перенес его и отдал комнату мне. Ничто не нарушало светло-коричневый бетон, за исключением стока на полу. В большинстве дней мне он был не нужен.

Моя магия вытекала из меня, как пар из кипящего котла, выброшенного наружу на холод. Если бы она светилась, я бы выглядела будто горю. Большую часть времени я скрывала магию внутри себя. Выставлять ее на всеобщее обозрение было крайне неразумно для человека моего происхождения.

Я призвала кровь своей магией. Слабая дрожь пробежала по луже крови на полу, словно что-то двигалось под поверхностью.

Мой приемный отец, Ворон, всегда учил меня, что подавление силы моей крови — лучшая стратегия. «Не высовывайся. Прячься. Не практикуй магию, которая может тебя выдать». Больше это было не вариант. Мне нужна была эта магия. Мне нужно было ей овладеть. Никто не мог научить меня, поэтому я училась сама. Я практиковалась, практиковалась и практиковалась. Часть крови попадала ко мне от Джима. Он покупал ее для меня на черном рынке. Немного крови нежити приходило от Ровены, повелительницы мертвых, которая была в долгу перед местными ведьмами. Ведьмы знали, кто я, и поддерживали меня. Они увидели предзнаменование: когда придет Роланд, я буду единственной, кто будет стоять между ними и моим отцом, поэтому они заставили Ровену снабжать меня вампирской кровью. Она понятия не имела, для чего это было. Я практиковалась каждый день, когда царила магия.

Мой прогресс был медленным, настолько медленным, что я стискивала зубы, когда думала об этом. Я начинала ненавидеть эту комнату. Она напоминала мне гробницу. Может, мне стоит нанести немного граффити, чтобы оживить ее. «Заскучал — позвони консорту, скучно не будет». «Царь Зверей сожрет вашу еду и превратится во льва во сне». «У Мэхона геморрой». «Буды делают это лучше». «Предупреждение: параноидальная атака ягуара на охоте…».

Тихий стук эхом разнесся по комнате. Я слегка подпрыгнула.

— Да?

— Это я, — сказал Барабас.

Я отперла дверь.

— Входи.

Он неторопливо вошел, двигаясь с непринужденной элегантностью. Независимо от того, во что он был одет, Барабасу всегда удавалось создать атмосферу изысканного лоска, в котором чувствовалась острая грань. Высокий, худощавый и бледный, у него были огненно-ярко-рыжие волосы, которые торчали на голове, как лес агрессивных шипов. Если бы он когда-нибудь покрасил волосы в голубой цвет, то был бы похож на газовую горелку. И если бы кто-то посмотрел на меня не так, он бы прорвался сквозь свою цивилизованную оболочку и превратился в маниакальное торнадо из бритвенно-острых когтей и кинжальных клыков. Попробуй связаться с мангустом на свой страх и риск.

— Если что-то плохое, я не хочу это слышать.

Барабас был одним из адвокатов Стаи, и он сделал все возможное, чтобы провести меня через коварную трясину политики и законов оборотней.

— Все не так уж плохо. — Барабас сел на пол, закинув одну длинную худую ногу на другую, и поморщился. — Что ж, беру свои слова обратно. Все возможно.

— Тебя не испугает, если я закончу? Я уже залила пол кровью.

— Нет, нет. Зачем же позволять хорошей крови нежити пропадать даром?

Я уколола иглой предплечье и позволила единственной капле своей крови упасть в лужу. Магия, как молния, пронзила кровь нежити. Кровь скользнула вверх изящной алой дугой.

— Ух, ты! — пробормотал Барабас.

Кровь коснулась моих пальцев и обвилась вокруг них, скользя по моей упругой и податливой коже. Моя рука оказалась в кровавой перчатке. Выглядело некрасиво, но было функционально. Я вытащила из-за пояса нож и полоснула по перчатке.

Барабас издал сочувственный сосущий звук.

Кровь не полилась. Я почувствовала давление лезвия, но оно не проникло внутрь. Я согнула пальцы, пытаясь сжать их в кулак. Я проделала примерно две трети пути. Около года назад моя тетя Эрра приехала в Атланту с намерением устроить разрушительный хаос. Я убила ее. Это было самое трудное, что я делала в своей жизни. Когда она умерла, я обнаружила на ней кровавые доспехи. Они сидели на ней, как спандекс. Она бежала и извивалась в них, и у нее не было проблем с тем, чтобы достаточно быстро размахивать топором, противостоя мне. Я снова попробовала сжать перчатку. Кровь отказывалась сгибаться. Я явно делала что-то не так. Пока ничего не срабатывало. Если я не смогу держать меч, я могу с таким же успехом подписать себе смертный приговор.

Я сосредоточилась на разжижении крови, превращая ее в сегменты, которые располагались друг на друге, как пластины брони броненосца.

— Так в чем дело?

— Две вещи. Во-первых, Кристофер хочет поговорить с тобой.

Общаться с Кристофером было все равно, что играть в русскую рулетку: иногда в нем, с трудом, пробивался проблеск разума, а иногда он нес полную чушь. Мы спасли его от Хью д'Амбрея. Должно быть, в какой-то момент он был исключительно умен, и у него определенно были знания о продвинутой магии, но либо Хью, либо мой отец сломили его разум. Связь Кристофера с реальностью часто терялась, и время от времени нам приходилось бросать все и выбегать к парапету, чтобы убедить его, что нет, он не умеет летать. Обычно я могла его уговорить, но если был сложный случай, требовался Барабас, чтобы заставить его остановиться.

— Последние два дня он был взволнован, — сказал Барабас. — Я понятия не имею, в состоянии ли он вообще соображать.

— Где он сейчас?

— Прячется в библиотеке.

Нехороший знак. Библиотека была убежищем Кристофера. Книги были для него драгоценны. Он обращался с ними как с сокровищем и прятался среди них, когда мир становился для него невыносим. Должно быть, что-то засело у него в голове.

— Он сказал, о чем хочет поговорить?

— Только то, что это важно. Тебе не обязательно с ним разговаривать, — сказал Барабас.

— Да не вопрос. Я поговорю с ним после Конклава. — Я проверила перчатку.

Будто у меня на пальцах надета жестяная банка. Вот же! Что я делаю не так? Что?

— Что, во-вторых?

— Джим собрал преторианскую гвардию и ждет твоей проверки.

Ух, ты! Джим, должно быть, собрал беспощадную команду оборотней, готовых защитить меня на Конклаве.

— Насколько я помню, преторианская гвардия убивала римских императоров так же часто, как и защищала их. Должна ли я начать волноваться?

— Ты планируешь поджечь Крепость, играя захватывающие мелодии на скрипке?

— Нет.

Барабас одарил меня быстрой улыбкой, обнажив острые зубы.

— Тогда, вероятно, нет.

— Что-нибудь еще?

Барабас внимательно посмотрел на меня.

— Клан проворных спрашивает, назначена ли дата свадьбы.

— Снова?

— Да. Они хотят подготовиться и выбрать подходящий подарок. Ты действительно выбиваешь их из колеи, отказываясь назначить дату.

Я никогда не представляла себя замужем. Я никогда не придумывала свое будущее платье и не заглядывала в свадебный журнал. Это не было моим будущим. Мое будущее состояло в том, чтобы выжить, пока я не стану достаточно сильной, чтобы убить отца. Но потом Кэрран нарушил эти планы и сделал мне предложение, а я ответила «да», потому что полюбила его и хотела выйти за него замуж. Мое будущее повернулось на сто восемьдесят градусов. Теперь мне нужно было подумать о деталях. Я хотела провести небольшую церемонию с как можно меньшим количеством свадебных прибамбасов. Тихую, уединенную, может быть, с несколькими друзьями.

Как только было объявлено о помолвке, кланы Стаи собрались и разнесли в пух и прах идею о тихой церемонии, а затем продолжили стрелять в нее, пока та не перестала биться в конвульсиях и не умерла. Они хотели, чтобы присутствовала вся Стая. Они хотели подарков, ритуалов и грандиозного пира. Они хотели свадьбу с большой буквы С. Клан тяжеловесных и клан крыс владели кондитерскими, и кондитеры чуть не подрались из-за того, кто будет печь торт. Должна ли церемония проходить зимой или весной? Кто пошьет мое платье и как оно должно выглядеть? Уместно ли мне будет носить белое или оно должно быть серым, официальным цветом Стаи? Агрх.

Каждое мгновение, которое мы с Кэрраном проводили вместе, было нашим. Только нашим. И поэтому мы продолжали откладывать свадьбу. Мы никогда не сговаривались делать это. Мы оба были слишком заняты, чтобы сыграть свадьбу, и когда у нас выдавалось несколько свободных часов, мы берегли их, чтобы провести время с друг с другом и Джули.

— Я уже сыта по горло своей свадьбой, — сказала я. — На днях Андреа пыталась объяснить мне, что, видите ли, у меня должна быть новая вещь, старая вещь, синяя вещь и что-то украденное.

— Заимствованное, Кейт, — пробормотал Барабас.

— Кто, черт возьми, вообще это придумал?

— Это традиция, — сказал он.

— Даже Джули затронула эту тему на днях.

— И что она сказала? — спросил Барабас.

— Она считает, что я должна быть в черном.

Барабас вздохнул.

— У кланов будет коллективный сердечный приступ.

Перчатка все еще отказывалась сгибаться. К черту все. Я извлекла свою магию. Кровавая броня стала темно-коричневой и рассыпалась в порошок.

— Я устала от того, что они третируют меня по этому поводу. Я бы предпочла, чтобы меня пристрелили.

— Я понимаю. Однако, если ты хочешь, чтобы они отстали от тебя, я должен им что-то дать.

Я зарычала в его сторону. К сожалению, рычание срабатывало намного лучше, когда ты был львом-оборотнем.

— Не могла бы ты сузить круг поиска до сезона? — спросил Барабас.

— Весна, — сказала я. Почему бы и нет. Мы всегда могли отложить ее на потом.

Барабас вздохнул.

— Я дам им знать.

***

ВОПРЕКИ РАСПРОСТРАНЕННОМУ мнению, большинство оборотней не были закоренелыми убийцами, жаждущими крови. Они были нормальными людьми — учителями, каменщиками, специалистами по кадрам, которые просто практиковали строгую умственную дисциплину, и время от времени обрастали шерстью. Некоторые из них научились достаточно контролировать себя, чтобы поддерживать форму воина, смесь человека и животного, пугающе эффективную в убийстве. Из них еще меньше становились полноценными солдатами Стаи. Лучшие из лучших среди солдат становились рендерами. Рендеры были оружием массового уничтожения, и они любили свою работу.

Собрать более пяти боевых оперативников в одной комнате было редкостью. Если только мы не собирались сражаться с целой армией, что до сих пор случалось только один раз, одного или двух солдат было достаточно. Я смотрела на двенадцать из них. Десять боевых оперативников, два рендера, плюс Барабас и Джим. С ростом шесть футов два дюйма, со ста девяносто фунтами стальных мышц, Джим был одет в черное, подчеркнутое таким взглядом, который заставлял людей бежать в укрытие. Его кожа была темной, черные волосы коротко подстрижены, и он был сложен так, словно мог проходить сквозь сплошные стены. Ты знал, что если он ударит тебя, что-то внутри тебя сломается. Быть оборотнем-ягуаром вдобавок ко всему этому было просто бонусом.

— Что, Рембо нет?

Джим хмуро посмотрел на меня. Обычно, когда он хмурился на людей, они издавали тихий писклявый звук и старались выглядеть маленькими и неопасными. К счастью, мне удалось наскрести достаточно храбрости и не упасть в обморок.

— Если ты будешь продолжать так делать, твое лицо таким и останется.

— Ты когда-нибудь бываешь серьезна? — прорычал он.

— Ладно. — Я оглядела команду злобных убийц. — Дай угадаю: элитное подразделение, коммандос из какой-то империи зла вторглось в ресторан «Бернард» и осело там. Теперь они пытаются отделиться от Атланты, и город попросил нас отправить их обратно?

Никто не засмеялся. Должно быть, я теряю навыки.

Джим нахмурился сильнее. Божечки. Я не думала, что такое возможно. Покажи, что я знаю.

— Тебе не кажется, что это перебор? — спросила я.

— Нет.

Задай глупый вопрос…

— Джим, здесь достаточно людей, чтобы уничтожить маленькую страну.

Он ждал.

— Тебе не кажется, что это даст понять, что мы боимся Племя?

— Это будет означать, что если они даже подумают о том, чтобы начать какое-то дерьмо, мы разорвем их на кусочки размером с укус.

Я посмотрела на рыжеволосого рендера, стоящего впереди. Его звали Майлз Кингсбери, и он был сложен так, что спокойно ломал кости: широкие плечи, крепкая грудь, узкая талия и спокойный взгляд. Майлз был моего возраста, и несколько раз, когда мы разговаривали, он показался мне компетентным и разумным.

— Мистер Кингсбери, что вы думаете?

Рендер открыл рот и сказал глубоким голосом:

— Я думаю, это говорит о том, что мы без колебаний проявим инициативу и будем решительно агрессивны.

Я на секунду закрыла глаза и выдохнула.

— Джим, если бы я была Кэрраном, ты бы приставил ко мне столько телохранителей?

— Нет.

Что ж, по крайней мере, я все еще могла рассчитывать на честный ответ.

— Значит, ты согласен с тем, что из-за усиленной охраны я кажусь слабой?

— Да. Тем не менее, это заставляет Стаю казаться сильной. Я не склонен рисковать твоей безопасностью. И, — он поднял руку, — я бы заставил Кэррана тоже иметь охрану, если бы этот упрямый ублюдок не отказывался от меня.

Я посмотрела на Барабаса.

— Есть ли у меня право отказаться от него?

— Да, — сказал Барабас.

Джим пристально посмотрел на Барабаса.

Барабас пожал плечами.

— Ты хочешь, чтобы я лгал?

Джим повернулся ко мне.

— Не могли бы вы, консорт, уделить мне минутку вашего времени?

Ох, теперь этот «консорт», м-да.

— Конечно, Начальник службы безопасности. Я была бы польщена.

Обычно достаточно было пройти несколько футов, чтобы оказаться вне пределов слышимости, но все в Крепости наслаждались потрясающими преимуществами улучшенного слуха. Мы с Джимом прошли пятьдесят ярдов по коридору.

— У нас собрано меньше половины нашей обычной силы, — сказал Джим. — Кэрран находится далеко от Крепости. Независимо от того, достоверно или нет, ты представляешь гораздо меньшую угрозу, чем он. Если бы я что-то планировал, я бы ударил по нам сейчас и ударил бы в самое больное место.

Я понизила голос.

— Эта штука со шпионом в Совете действительно действует тебе на нервы.

Он медленно вдохнул и посмотрел на меня.

— Ты пытаешься сказать, что я заморочился?

— Может быть, немного.

Он наклонился ближе ко мне. Его голос слегка дрожал, но не от страха, а от сдерживаемого концентрированного гнева.

— Три месяца. Шестнадцать моих лучших людей. Более тысячи часов наблюдения. Мне нечего предъявить. Нечего. У нас есть крот, и я понятия не имею, кто это.

Кэрран намного лучше управлялся с этим дерьмом, чем я.

— Ты помнишь гидру?

Джим поморщился.

Это случилось много лет назад, в мой первый год пребывания в Гильдии. У нас была адская зима, и пока я пыталась понять, как согреться в моем старом доме, шабаш ведьм-любительниц возле Франклина бросал странные вещи в гигантский котел. Я не знала, что, черт возьми, они надеялись приготовить, но то, что вышло из кастрюли, стало известно как Гидра Франклина. Это не был классический дракон со множеством голов. Это было что-то со щупальцами, шипами и пастями с акульими зубами в тех местах, где ртов быть не должно. Она сожрала ведьм и ускользнула в замерзшие глубины озера Эмори. Подо льдом она превратила озеро в ил и съела все, что оказалось поблизости. Город обратился за помощью и выделил некоторые средства. Две недели спустя двадцать наемников и подразделение национальной гвардии вышли на лед. Он сломался под нами. Выжили четыре человека.

Я не должна была стать одной из тех четверых. Я провалилась под лед в ил по грудь и продолжала тонуть, в то время как шипастые щупальца скользили вокруг меня. Я знала, что с меня хватит, а потом какой-то наемник, которого я не знала, скользнул ко мне по льду и бросил ремень в мою сторону. Он упал далеко от меня.

Если бы я дернулась, щупальца затянули бы меня под воду. Поэтому я медленно продвигалась вперед, на один болезненный сантиметр каждые несколько секунд.

— Ты помнишь, что ты мне сказал? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Ты сказал: «Расслабься. Не делай резких движений. Двигайся аккуратно и медленно».

Он посмотрел на меня без всякого выражения. В яблочко. Один ноль в мою пользу.

— «Бернард» — нейтральная территория, где запрещено оружие, включая вампиров. — И моего меча, от чего я была не в восторге. — Племя придет на эту встречу без оружия. Наши люди всегда вооружены, потому что они могут обратиться в любой момент. Привлечение такого количества обученных бою оборотней может быть воспринято как угроза. С альфами из других кланов мы превзойдем Племя численностью два к одному.

Я кивнула на набор биологического оружия, приготовленный для моего осмотра.

— Это внезапный шаг. Ты нагнетаешь обстановку. Племя почувствует давление, вынуждающее их принять ответные меры. Это значительно усложнит дипломатические отношения.

Джим выдавил.

— Достаточно справедливо. Однако… — Я начинала по-настоящему ненавидеть это слово.

— У меня есть разведданные, которые указывают на то, что Племя купило одно из зданий рядом с «Бернардом» и создало внутри командный центр. Сегодня вечером в нем будет несколько подмастерьев и, по меньшей мере, шесть вампиров. Ты знаешь, на что способны шесть вампиров.

Шесть вампиров могли бы опустошить Атланту за неделю. Шесть вампиров, управляемые навигаторами, сделали бы это за три дня. Вампир, телепатически управляемый навигатором, был точным инструментом с разрушительным потенциалом небольшой ядерной бомбы.

— Это предосторожность, — сказала я. — Гастек не собирается ставить под угрозу свое восхождение на вершину.

Самые искусные навигаторы были известны как повелители мертвых. В Атланте их было семеро, и двое из них, Гастек и Малрадин Грант, в настоящее время плели интриги и строили заговоры, пытаясь получить контроль над отделением. Я ставила на Гастека. Мы и раньше сотрудничали по необходимости. Он был умен, расчетлив и безжалостен, но в то же время разумен. Настала его очередь присутствовать на Конклаве.

— Может быть, война со Стаей — это именно то, чего он хочет, — сказал Джим. — Я не хочу рисковать. Подожди. — Он вгляделся в дальний конец коридора.

Мужчина с белоснежными волосами вывернул из-за угла и помчался к нам. Худой, как палка, он почти бежал, прижимая к груди стопку книг. Джинсы на нем обвисли, а водолазка, которая большинству людей была бы тесна, висла на нем как на вешалке. Кристофер иногда забывал поесть. Рано или поздно Барабас заметил это и стал заставлять его есть три раза в день, но Кристофер, похоже, никак не мог обрасти жирком.

Джим повернулся и посмотрел, как он приближается. Он не питал к нему светлых чувств. Джим рассматривал Кристофера как головоломку, которую можно было решить и обнаружить сокровище или бомбу, и Джиму не нравилось не знать, что там было.

— Помнишь, когда нам приходилось работать телохранителями? — спросил Джим.

— Помню. Ты пытаешься сказать мне, что меня трудно охранять?

— Что-то типа того.

Кристофер добрался до нас. Его голубые глаза были широко открыты. В некоторые дни они были похожи на ясное летнее небо, ни единой мысли в поле зрения, но прямо сейчас они были сосредоточены с целеустремленностью, граничащей с одержимостью. Какая-то идея овладела им и столкнула с обрыва. Он, вероятно, даже не знал, что у него были книги.

— Госпожа!

Я уже отказалась от того, чтобы просить его называть меня Кейт. Он всегда игнорировал это.

— Да?

— Вам нельзя идти.

Брови Джима сошлись вместе.

— Куда идти, Кристофер? — спросила я.

— В то место. — Слова так и сыпались из него. — Я пытаюсь быть в здравом уме.

— Ага. — Если вы сомневаетесь, что ответить, придерживайтесь простых слов.

— Я знаю, кем я был раньше, но я больше не могу быть таким. Я стараюсь. Я так стараюсь. Но мой разум распластан, а нити слишком запутаны. Остались только кусочки меня. Я разбит вдребезги. Он сломил меня.

— Кто сломил тебя? — спросил Джим.

Кристофер посмотрел на него. Его голос был всего лишь шепотом.

— Строитель.

Мой отец. Строитель башен. Гнев вспыхнул во мне. Мне хотелось протянуть руку сквозь время и пространство и ударить Роланда по лицу.

Кристофер повернулся ко мне.

— Если бы я знал, каково это — быть разбитым вдребезги, я бы предпочел умереть.

Ох.

— Не говори так, — попросила я.

— Это правда.

— Кристофер, ты важен для меня. Разбитый или нет. Ты мой друг.

Кристофер раскрыл объятия. Книги упали на пол. Он вцепился в меня, длинные пальцы вцепились в мои плечи.

— Не ходите. Не ходите в это ужасное место, иначе он разобьет вас вдребезги, и тогда вы останетесь одна. Вы будете такой же, как и я. Не ходите, госпожа.

Джим дернулся, но я покачала головой.

— Что за ужасное место? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе.

Он покачал головой и прошептал:

— Не ходите… Не уходите.

— Не буду, — пообещала я ему. — Я не уйду, но ты должен сказать мне название этого места.

— Вы не понимаете. — Кристофер посмотрел на меня, и в его голубых глазах я увидела чистую панику. — Вы не понимаете. Я последую за вами на край света, но не туда. Я не могу пойти туда снова.

Я бы тоже туда не пошла, если бы знала, где это «туда».

— Все в порядке. Просто скажи мне…

Он покачал головой.

— Нет. Нет. Не так.

— Все будет хорошо.

Он протянул руку, коснулся пряди моих волос, выбившейся из косы, и дернул ее, вырвав несколько волос.

Ай.

Джим бросился на Кристофера, отбросив его назад. Худой мужчина упал на пол. Я толкнула Джима плечом.

— Остановись!

Кристофер вскочил на ноги с дикими глазами, держа в руке выдранные волосы.

— Не доверяй волку!

Он повернулся и побежал по коридору.

— Что за черт? — зарычал Джим. — Я собираюсь дать ему успокоительное.

— Он что-то знает, — сказала я ему. — Я не знаю, было ли у него видение или кто-то ему что-то сказал, но это его так напугало, что он не может ничего объяснить. Давай посмотрим, что он сделает с волосами. Возможно, я смогу разобраться с этим.

Волосы, подобно жидкостям организма, сохраняли магию своего владельца, как только их вырывали из тела. Год назад я бы убила Кристофера за забирание волос, потому что их изучение раскрыло бы все мои секреты. Но мои секреты все равно должны были вот-вот вырваться наружу. Хью знал правду, Роланд, вероятно, тоже знал, и рано или поздно все узнают. Я смирилась.

— Если кто-то ему что-то сказал, то это должен быть либо кто-то из Стаи, либо магия предсказания, — подумала я вслух.

Даже сейчас в Крепости находилось, по меньшей мере, двести оборотней, и чужакам здесь были не рады. Кристофер никогда не покидал Крепость и территорию.

Джим зарычал.

— Я приставлю к нему охрану. Кого-то аккуратного. Если он получает информацию от какого-то призрака, который появляется ночью в его спальне, я не хочу, чтобы он делился с ним твоими волосами.

Я посмотрела на него.

— Как думаешь, о каком волке говорил Кристофер?

— Понятия не имею.

Их было более шестисот, и среди них у меня было не так уж много поклонников.

— И ты говоришь, что я параноик. — Джим указал в направлении побега Кристофера. — А что насчет него?

— Он сломлен. Какое у тебя оправдание?

— Я должен иметь дело с твоей задницей. Ты сводишь меня с ума.

Я вздохнула. Я могла бы отменить решение Джима и пойти на Конклав на своих условиях, но мы с Джимом должны были работать вместе. По линии его челюсти я могла сказать, что он умер бы на этом посту, если бы ему пришлось. Согласие с ним ничего мне не стоило, кроме небольшого кусочка гордости, а гордость была одной из тех вещей, которыми я не возражала пожертвовать.

— Что, если мы пойдем на компромисс? — спросила я.

Джим смотрел на меня долгую секунду.

— В аду им понадобятся свитера.

Потому что я, пытаясь быть голосом разума, морожу ад.

— Ха-ха. Ты сказал, что у них будет прикрытие в виде вампиров. Давай разделим наших людей надвое. Одна группа идет с нами, другая ждет в качестве прикрытия. Назначь кого-нибудь ответственного, кого хочешь, и пусть они будут держаться поблизости. На расстоянии бега.

Джим размышлял.

— Я выберу обе команды.

Я развела руками.

— Хорошо.

— Я могу жить с этим. Я подготовлю для тебя пару стратегий отхода на случай, если дерьмо попадет в вентилятор. Если я ошибаюсь, мы ничего не теряем. Если я прав…

— Надеюсь, что ты ошибаешься.

— Я тоже надеюсь, что ошибаюсь, — сказал он.

— Хорошо, на этом и закончим. — Я отошла от него, пересекла коридор и начала подниматься по лестнице. Этого было достаточно для волнения на весь день. Если никто не сделает ничего сумасшедшего, я могла бы спрятаться в наших комнатах и почитать…

Ханна, одна из моих и Кэррана охранников, сбежала вниз по лестнице. Пожалуйста, только не ко мне, пожалуйста, только не ко мне…

— Консорт!

Черт возьми!

— Да.

— Здесь рыцарь Ордена хочет вас видеть.

Ну что еще? Орден Милосердной помощи выполнял функции полуофициального правоохранительного органа. Компетентные и эффективные, но жесткие в своем мышлении, они помогали частным лицам решать их проблемы с магической защитой. К сожалению, как только вы обращались к ним за помощью, они делали это на свой лад, и не всем это нравилось. Раньше я работала на Орден. Они постановили, что оборотни не люди, я же решила, что люди, и наши пути разошлись. Тед Монахан, глава рыцарей, все еще злился из-за этого.

— С ним Асканио и Джулия. Он говорит, что никаких обвинений предъявлено не будет.

— Почему я?

***

Я ВОШЛА В конференц-зал, готовая к бою. Асканио сидел в одном кресле, выглядя соответственно, виноватым и сожалеющим, и если бы я не работала с ним последние несколько месяцев, я бы даже поверила в это. Джули сидела напротив него — стройная, светловолосая и дерзкая. Она, в основном, уже прошла через свою готическую фазу взросления, но черный все еще был ее любимым цветом, и я была одета в прекрасный ансамбль из черных джинсов, угольно-черной водолазки и пронзительного взгляда.

Огромный мужчина занял единственное свободное кресло. Массивный, мускулистый и покрытый замысловатыми татуировками, он обладал открытым взглядом, красивыми чертами лица, смуглой кожей и темными глазами жителя тихоокеанских островов.

— Мауро! — Из всех рыцарей Ордена он нравился мне больше всех.

— Привет, консорт, — прогремел Мауро. Он поднялся на ноги, развел руки и присел в реверансе.

Асканио зажал рот рукой.

— Я вижу, ты все еще считаешь себя забавным.

— Чертовски верно. — Его лицо расплылось в счастливой улыбке.

Я повернулась к Ханне.

— Не могла бы ты принести нам горячего чая?

— Конечно.

Мауро кивнул на мою подопечную и Асканио.

— Я привел к тебе этих двух оболтусов.

— Что случилось?

— Я был на неком вызове в Шивер-Оукс, когда женщина выбежала из дома через улицу и спросила меня, могу ли я помочь ей с парочкой грабителей, которых загнала в угол ее собака.

Я повернулась к Асканио и Джулии. Выражение моего лица, должно быть, было пугающим, потому что они в унисон вздрогнули. Ха! Пока не потеряла хватку.

— Кража со взломом? — тихо спросила я. Стая негативно относилась к любой преступной деятельности. У нас и так было достаточно неприятностей.

Асканио вздохнул, явно смирившись со своей судьбой.

— Она хотела посмотреть на котокроликов. Это был дом заводчика. Мы нашли объявление в газете. Женщина не впустила нас, потому что мы не показали ей, что у нас есть деньги, и поэтому мы решили перелезть через забор, когда она ушла куда-то. Я мог бы справиться с ротвейлером. Я просто не хотел причинять ему боль.

Конечно, Джули захотелось увидеть котокроликов. Черт возьми, я бы тоже хотела посмотреть на котокроликов. И, конечно же, он принял вызов. Проблема была в том, что их поймали.

— Мы не собирались их красть, — сказала Джули. — Просто погладить.

— Она выдвигает обвинения? — спросила я Мауро.

— Я убедил ее, что это не очень хорошая идея.

— Спасибо.

— Обращайся, — сказал он.

Я посмотрела на детей.

— Проваливайте! Я поговорю с вами позже.

Они выбежали, чуть не сбив Ханну с ног с подносом с чаем. Она оскалилась на них.

— Спасибо. — Я взяла поднос. Ханна вышла и закрыла дверь.

Я подала чай Мауро.

— Как идут дела?

Мауро взял чашку и подул на нее.

— Спасибо. — Он чуть отпил. — Боже, как хорошо. Я продрог до костей. Проклятая погода. Дела… идут. Селена все еще считает, что я слишком много работаю.

— Как поживает твоя жена?

— Она в порядке, спасибо. — Он заколебался. — Я подумываю о переводе.

Вот так новость. Атланта считалась одним из наиболее важных Орденских отделений на юге. Не только это, но и то, что рыцарям не нравилось менять место службы. Как только они были назначены в отделение, у них завязались уличные контакты и профессиональные отношения. Большинство из них сделали бы все, что угодно, лишь бы не начинать все сначала.

— О переводе куда?

— Куда-то. Чарльстон. Орландо.

Странно. Я долила еще чая в его чашку. Я поняла, что если молчать, люди скажут больше, чтобы заполнить тишину.

— Спасибо, — вздохнул Мауро. — Стараешься пораньше занять пост, потому что это полезно для карьеры. Ну, знаешь, карьерная лестница. Где всякое случается.

— Всякое всегда случается.

— Не те вещи, которые нужно делать. — Мауро поставил чашку на стол. — Ты знала, что Тед Монахан был одним из первых Девяносто Восьми?

Двадцать три года назад первоначальные Девяносто Восемь человек, набранные из разных правоохранительных органов, составили ядро Ордена Милосердной помощи. Они были драматически посвящены в рыцари на одной церемонии перед памятником Вашингтону. Орден хотел сделать заявление.

— Что делает Теда рыцарем-основателем, — сказала я.

Мауро кивнул.

— За последние три года у нас текучесть кадров составила триста пятьдесят процентов. Типичный показатель для отделения — около двадцати процентов.

В этом был смысл. Рыцари умирали, но они умирали время от времени. Они были действительно хорошо обучены, и их было трудно убить.

— У Атланты были трудные три года.

— Люди, стоящие выше по служебной лестнице, заметили это. Следственная группа из трех рыцарей прибыла из Волчьей Ловушки. Было слушание. Был поднят вопрос о некоторой текучести кадров. Говорили и о тебе.

— Обо мне? — Я никогда не была рыцарем, скорее неофициальным сотрудником.

— На тебя смотрели как на ценный ресурс, а потом ты стала консортом, и был задан вопрос, почему не наладили мосты. Говорили об Андреа. Они потратили на это много времени.

Чертовски правильные вопросы они подняли. Я никогда не была рыцарем, но Андреа была награжденным ветераном и мастером по оружию, на что начхали, и как мусор выбросили ее за борт, когда узнали, что она оборотень.

— Орден не может позволить себе раскидываться мастерами по оружию, — сказал Мауро. — Мне никогда не нравилось то, как с ней обошлись. До этого никогда не должно было дойти. Не было никакой необходимости прижимать ее, как это сделал Тед. Я уважаю ее и ее навыки.

Трудно не уважать того, кто может выстрелить тебе в глаз с расстояния в милю.

— Она знает, что ты ее прикрывал.

— Как у нее дела?

— Она управляет кланом буда вместе с Рафаэлем. У нее полно дел. — К тому же тетя Би задрала высокую планку, и это была та работа, которую я бы никому не пожелала.

— Приятно знать. — Большой рыцарь заерзал на стуле. — После того, как они закончили с Андреа, они отправились прямо к Шейну Андерсену и Хранителям Маяка.

У Теда не было никакой возможности выйти на этот раз сухим из воды. Один из его рыцарей оказался террористом. Если бы Тед знал, он был бы так же виновен, как и Шейн. А он этого не ведал, значит, был некомпетентен.

— Так к чему же это привело?

— Это плохая часть. Ни к чему. Они провели слушания и вернулись в штаб-квартиру. Затем пришло время наводнить отделение новым персоналом. К нам пришли совершенно новые люди. Единственные, кто остались из старой команды, кроме Теда — это я, Рихтер и Максин.

Мауро был хорошим рыцарем, а Максин, телепатический секретарь Ордена, была основой Ордена Атланты, но Рихтер был психопатом и помехой.

— И все? — спросила я.

— Мм-хм. Остальные… новые.

— Не нравятся новички?

Мауро поморщился.

— У нас работают люди, которые поменяли второе или третье отделение. Их командование не приложило никаких усилий, чтобы удержать их, потому что они ничем не отличились. Большинство из них совершали какие-то ошибки. Некоторые совершили много ошибок.

Забрезжил свет. Поскольку Тед был рыцарем-основателем, имел хорошие связи и, вероятно, энергично защищался, высшее командование Ордена не могло выгнать его без каких-либо явных доказательств его некомпетентности, поэтому они укомплектовали его отбросами. Либо он увидит зловещие предзнаменование и уйдет на пенсию, либо его новички так сильно облажаются, что это даст им основания убрать его. Мауро не хотел быть частью команды неудачников.

— Мауро, ты хороший рыцарь. Любой Орден будет сражаться, чтобы заполучить тебя.

— Ага. Мне нравится этот город. Это мой дом. Но да, пора двигаться дальше. — Он поднялся. — Спасибо за чай.

— Спасибо, что уберег детей от неприятностей.

— В любое время. — Он ухмыльнулся. — В любое время.

Я проводила его до выхода. Было почти пять. Я займусь Джулией и Асканио после Конклава. А сейчас мне нужно было одеться, взять свой меч и пойти вежливо пошуметь с повелителями мертвых.