Магия слов. Используйте силу лингвистического интеллекта, чтобы управлять реальностью

(позже, 23.34)

Стучат в дверь. Сердце выпрыгивает из груди. Я жую кешью с гималайской солью, щедро запивая бокалом Торбато из бутылки, купить которую можно, только продав почку. А еще смакую кубинскую сигару, ручной скрутки – подарок благодарного клиента. Я никогда не курю в доме, но сегодня уже нарушены все правила, так что дал себе разрешение. Джеймс курит сигарету: его юношеская порывистость не позволяет насладиться сигарой (зато Торбато он прихлебывает). Я глубоко вздыхаю и смотрю на него, как будто пытаюсь увидеть в нем разгадку. Мы еще не обсуждали происшествие с Лизой, сначала я хочу восстановить контроль над самим собой. Это первое правило: прежде чем решить или сказать что-то, установи связь с собой, центрируйся и убедись, что не потерял контроль. Для этого есть разные способы. Один из самых простых – направить внимание на любую вещь из окружающих тебя и мысленно ее описать: как она изготовлена, какого цвета, ощущения, которые у тебя вызывает, и так далее. Мозг глупый: он в состоянии обдумывать лишь что-то одно за раз. Поэтому либо он решает, о чем размышлять, либо ты. И лучше, если решать будешь ты. Я беру в руки телефон, чтобы посмотреть, сколько времени (нужно повесить куда-нибудь часы, пока не переберусь в более удобное жилье), и вижу пару сообщений от Элизабет и одно от бывшей жены. Что никогда ни к чему хорошему не приводило. Прочитаю позже, еще не вечер. Вдыхаю еще раз и чувствую запах ванили даже через закрытую дверь. Иду открывать и нисколько не удивляюсь, увидев на пороге Лизу. Аромат выдает ее присутствие. Смотрю на нее.

«Что вам нужно?», – обращаюсь к ней нейтральным тоном.

«Можно войти?»

Я впускаю ее лишь потому, что она попросила. Обычно старая карга раздает приказы. Ну, еще потому, что не хочу играть в детские игры.

«Прошу вас, Лиза». – Я указываю ей на диван.

«Добрый вечер», – говорит ей Джеймс слегка надломленным голосом (мысленно отмечаю, что потом нужно ему на это указать).

Мы уселись, я молча смотрю на нее. Пусть тишина сделает свое дело, провоцируя у Лизы желание что-нибудь сказать. Обычно срабатывает: человеческие существа часто не способны сказать то, что нужно, но еще реже они способны держать рот закрытым.

«Итак, Леонард. По поводу случившегося мне очень жаль, что я вышла из себя. Я пришла возобновить наш диалог, если вы не против. Либо можем отложить до завтра».

Ведет себя вежливо. Не так, как следовало бы, но достаточно. Вряд ли получится добиться от нее большего, так что оставим.

«Слушаю вас, Лиза. Говорите».

«Прогуляемся? Понимаю, уже поздно, но, может быть, воспользуемся случаем, чтобы выпить вместе кофе или что-нибудь еще, что вам будет угодно. Я чувствую, что мне нужно прогуляться».

Я раздумываю несколько секунд. Да, подышать свежим воздухом мне не повредит.

«Он останется здесь», – говорит она, указывая на Джеймса и опережая меня на мгновение.

«Конечно. Джеймс, увидимся позже. Чувствуй себя как дома».

Выйдя на улицу, я замечаю, что воздух не просто свежий. Он ледяной. Прилив энергии. Жалею, что оставил дома недокуренную сигару. Не стоило разбрасываться. Мы идем вперед. Почти все магазины закрыты. Тем не менее, вдали я замечаю светящуюся вывеску продуктового магазина, которым управляет пакистанец по имени Абдулахад, «раб Всевышнего». Я направляюсь в ту сторону: у них вкусное веганское печенье и всегда работает кофейный автомат. Кешью не утолили мой голод. Время от времени, когда я устаю или нервничаю больше обычного, мне предательски хочется есть. Сохранилась какая-то дофаминовая цепочка, связанная с необходимостью вознаграждения и компенсации, где-то в базальных ядрах, где дремлют привычки. Дочь часто спрашивает, почему я решил посвятить себя изучению подобных вещей. Я ей ответил, что понимая, как ты функционируешь, ты можешь функционировать лучше. Можно осуществлять контроль лишь обладая полным представлением о том, что делается, об изменениях, которые происходят, пока ты ничего не подозреваешь. Понимая процессы, ими можно управлять по своему усмотрению.

«Давайте поговорим, Лиза. Слушаю вас», – начинаю я, кутаясь в пуховик.

«Я хочу сказать все то же: я так и не решила, истреблять ли человеческий род».

Так и хочется утереть ей нос словами, что она всего лишь безумная старуха, которая не способна даже таракана раздавить. Но я человек чести и обещал, что выполню свои обязательства. И сдержу слово. Я выдыхаю и концентрируюсь на облачке пара, возникшем перед лицом.

«Всегда найдется то, что стоит спасти, Лиза. Что бы вы спасли, если бы могли?»

«Не понимаю, Леонард. Именно я собираюсь уничтожить человеческий род».

Звуки машин вдалеке. Голоса в воздухе. Запах Лондона, который меня так успокаивает, несмотря на то что отдает смогом.

«Мне ясно, Лиза. Тем не менее, попрошу: представьте, что высшие силы заставили вас выбрать нечто, достойное спасения в этом мире. Я в курсе, что командир вы, но скажем, просто чтобы поговорить, вас вынудили к такому выбору. Стоите у окна высокой башни: или выбрать, кого спасти, или вас саму сбросят вниз. Что бы вы сделали?»

Я использую технику под названием «диссоциация». Она нужна, чтобы заставить людей думать о себе в других обстоятельствах. Кроме того, я ее провоцирую на вынужденный выбор «или-или», которого трудно избежать. Представьте, что у вас спрашивают: «Вам мясо или рыбу?» Может вы заказали бы пиццу, но легче выбрать, когда кто-то уже это сделал за вас. Так все и устроено в этом мире. Причем уже давно.

Она раздумывает. Секунды, которые показались мне часами.

«Я размышляю об этом, Леонард», – говорит она мне.

Тем временем мы подошли достаточно близко к витрине магазина Абдулы, чтобы заметить там маму с коляской и сумкой покупок. Я думаю, насколько же одинока эта женщина, раз ей приходится идти за продуктами с малышом среди ночи зимой. В порыве сочувствия я ощущаю связь с этой женщиной, которую вижу впервые в своей жизни. Пожалуй, где-то внутри я и в самом деле хороший.

«Я бы спасла детей», – отвечает она наконец, оторвав меня от мыслей. – «Да, детей бы я спасла, если бы была вынуждена».

Очко в мою пользу. Начну с убеждения, дальше прибегну к вопросам и техникам продаж, пока не приведу ее туда, куда нужно мне. В этот раз, сохраняя спокойствие. Не хочется повторять путешествие в страну снов.

«Всех детей, Лиза? В любой части мира? Я вас об этом спрашиваю, потому что важно четкое понимание при принятии такого рода решений. Часто люди недооценивают необходимость ясного видения, доверяя собственной интуиции».

Тут вышло хорошо. К тому же это правда: нас учат доверять инстинкту, говорят, что инстинкты нас не подведут, но это ошибка. Инстинкты срабатывают правильно, когда мы хорошо себя чувствуем и находимся на пике формы. В других случаях они нас обманывают.

«Да, всех детей, в любой части мира».

Мы заходим в магазин. Здесь немного лучше. Я вижу автомат с кофе. Направляюсь к нему, она за мной. Вокруг кофемашины хитро расставлены прозрачные пластиковые коробки, выставляющие напоказ разноцветные пончики, которые я категорически игнорирую. Своим последним ответом Лиза показала себя и усилила свою позицию. Пора ее немного прогулять. Сначала я дам ей почувствовать удовольствие от своего решения. А потом развлекусь, применив трюк, который всегда приносит мне невероятное удовлетворение.

«Хорошо, Лиза. Такой выбор делает вам честь и демонстрирует, что, в общем-то, есть что обсуждать». Эмоциональное подкрепление. Сделано. Двигаемся дальше.

«Один вопрос, прежде чем пойдем вперед: что вы имеете в виду, когда говорите о детях? Я хочу сказать, до какого возраста мы будем их считать таковыми?»

Она думает. Наверное, заподозрила ловушку.

«Ну, до десяти-одиннадцати лет. Дети младше одиннадцати».

Я понимающе киваю головой. Ставлю бумажный стаканчик под носик кофемашины и нажимаю кнопку. Запах пьянящий. Игнорирую пончики.

«Одиннадцать лет», – повторяю за ней. – «Разумно. Я понял. Просто для справки: какая разница, с вашей точки зрения, между ребенком одиннадцати лет и ребенком, которому одиннадцать лет и три месяца? Что плохого вам сделали те, кто на три месяца старше?»

Я ждал грома и молний, а она улыбается.

Стакан полный. По максимуму. Я не накрываю его крышкой, а сразу подношу к губам и отпиваю, глядя на нее.

«Я знала, что сделала правильный выбор, когда приняла вас на работу. Вы задаете точные вопросы и остро мыслите. Тем не менее, мой ответ может вас разочаровать: нет никакой разницы, ничего плохого они мне не сделали, но я все равно их уничтожу, потому что это вопрос принципа. Люди меня предали, люди должны заплатить».

Я дышу и концентрируюсь. Даже если это будет последним, что я сделаю в этой жизни, я заставлю Лизу передумать. Да, в аудитории я всегда говорю, что техники применяются не для того, чтобы «выиграть» битву с клиентом, а скорее для того, чтобы помочь ему мыслить по-другому. Терпение. Я беру назад свои слова.

Хочу выиграть. И точка.

«Мне понятно. Но опять же, просто из интереса, вы признали, что некоторых детей спасли бы, значит, есть и невинные, есть те, кто вас не предавал. Люди благодарные, люди, которые вас уважают и каждый день стараются в меру своих способностей. Так ведь? Вы с этим согласны?»

Шаг за шагом. Победишь, делая по одному шагу. Один за другим, спокойно и последовательно.

«Да, в целом я могла бы с вами согласиться».

Она лучше подбирает слова, чем я, эта нелепая старуха, одетая как героиня одного из низкобюджетных фантастических фильмов.

«Хорошо, я принимаю ваш ответ. А в целом, по какой причине вы спасли бы этих детей?»

«Возможно, потому что они еще не совершили грехов, из-за которых их следовало бы уничтожить».

«Не лишено смысла. Когда вы говорите «еще», вы осознаете, что имплицитно утверждаете свою уверенность в том факте, что эти дети, тем или иным образом, согрешат?»

«Да, осознаю. Я об этом не думала, но теперь, поразмыслив, осознаю. Так и есть».

«А как можно это точно знать, Лиза? Речь идет о миллиардах человеческих существ. Откуда уверенность, что все, прямо все, так поступят?»

«Леонард, я это знаю, потому что я – Бог». Ага.

Мы идем мимо полок с товарами. Она выглядит погруженной в себя, мой рассеянный взгляд останавливается на печеньях и чипсах.

«Контролируй себя, Леонард. Контроль у тебя, ты можешь сделать все, что захочешь, достаточно принять решение. Контролируй свои эмоции, и твоя жизнь будет прекрасной. Ты на это способен, Леонард. Контролируй себя».

Возбуждение, как, впрочем, и любая другая эмоция, это в первую очередь результат двух вещей: слов, которыми ты думаешь, и способом которым ты дышишь. Если слова негативные, таким будет и ощущение. А если ты дышишь, как взволнованный человек, то будешь переживать еще больше. Поэтому, вместо того чтобы ждать, когда тебе станет лучше, чтобы начать спокойно дышать, научись дышать, как будто ты счастлив. Тело тебя послушается.

Я анализирую ответ Лизы: да она автореферентна, эта проклятая женщина. Крутится вокруг своей оси как юла. Нужно прижать ее на другом уровне, потому что на уровне идентичности она очень сильна: она Бог, вот только святых не хватает. Иногда я спрашиваю себя, откуда во мне столько невероятной харизмы. И такая невыразимая скромность, естественно. Когда люди стабильны на уровне идентичности, их очень трудно задеть.

Очень трудно, но все же возможно. Не для меня, и определенно не сегодня.

«Итак, вы все знаете, потому что вы – Бог».

«Именно, даже если вы не верите».

«Сейчас вопрос не в том, во что я верю, Лиза. Сейчас вопрос в том, кем, вы себя считаете и что хотите сделать. Вы утверждаете, что вы Бог, и знаете наверняка, что все человеческие существа, включая детей, рано или поздно согрешат. Правильно?»

«Да, но я не пойму, куда вы ведете».

«Я всего лишь хочу разобраться, что я здесь делаю. Если вы точно знаете, что все согрешат, а вы – Бог, значит, вы не предоставили никому из нас возможность избавления. Из чего следует, что грехи, в которых вы нас обвиняете – предательство и неблагодарность – ненастоящие, поскольку у нас никогда не было шанса поступить по-другому, если следовать вашим рассуждениям. Если нет возможности не совершить грех, то как можно спастись? Как я могу убедить вас пощадить людей, которые уже обречены, несмотря ни на что? Зачем вы меня наняли, Лиза?»

Лиза поправляет очки. Я делаю еще один глоток прекрасного горячего кофе. Хочу есть. Перед тем как выйти отсюда, куплю печенье или чипсы. А может быть, и то и другое. Внутри меня шла борьба между неокортексом, утверждавшим, что сегодня я поел достаточно, и лимбическим мозгом, нашептывающим, что я заслуживаю дополнительного удовольствия. Победил последний.

«Я наняла вас, чтобы понять, истреблять ли человеческий род».

«Вот именно! Если вы меня наняли для этого, возможны лишь два варианта: либо вы считаете, что кто-то может спастись (и тогда есть противоречие с тем, что вы мне только что сказали), либо вам придется признать, что вы настроены простить, в случае если все, просто все и каждый согрешили. Третий вариант я вам даже озвучивать не буду: если первые два не годятся, значит, вы ошиблись, нанимая меня. Но Бог ведь не ошибается. Следовательно, либо кто-то может спастись, либо вы готовы всех нас простить».

«Тебе шах, дорогуша! Теперь попробуй ответь на это».

Пока она думает, я размышляю над тем фактом, что мои слова «простить нас», в конечном итоге показывают, что болею я за всех нас, ребят на этой Земле, которые так отчаянно ищут хоть лучик солнца в своей жизни, что часто забывают: солнце внутри них самих. Так боятся, что их осудят себе подобные или какое-нибудь божество, что забывают: рай и ад всегда были и остаются всего лишь тем, как мы видим результат своих действий. В «простить нас» есть и я, «толстяк», который, пожалуй, так и не осознал, что похудел, и моя малышка, которая переживает, что снизится ее средний балл, о котором мне не приходилось даже мечтать. Есть пакистанский владелец магазина, ведущий тяжелую жизнь, чтобы содержать семью в стране, из которой он приехал (рассказал как-то вечером, когда мы перекинулись парой слов), есть мама, бредущая с коляской одна холодной ночью.

Лиза продолжает шагать, сложив руки за спиной и слегка наклонив голову вперед. На мгновение меня охватывает страх, что она слетит с катушек и захочет испепелить мне мозг. Потом напоминаю себе, что она не Бог, а в офисе я мог почувствовать себя плохо от того, что упало давление. Однако чувство тревоги не уходит.

«А вы молодец, Леонард. Полностью заслуживаете свою славу. Теперь попрощаемся, вы, наверное, хотите отдохнуть. Я возьму несколько дней отпуска и вам советую поступить так же. Передайте от меня привет Элизабет».

Я абсолютно уверен, что никогда ей о дочери не говорил.

Я останавливаюсь. Она останавливается.

«Откуда вы знаете про Элизабет, Лиза?» – спрашиваю я низким глубоким голосом, который не подразумевает возражений.

«Я много чего знаю, Леонард. Знаю, что дочь женщины, которая только что вышла из магазина, погибнет в двадцать шесть лет в аварии на дороге. И что любезный хозяин этой лавочки никогда не вернется на родину, так как через два месяца узнает, что его жена спит с его братом».

«Туфта», – парирую я. – «Недоказуемо. Трюки второсортного фокусника».

Она искоса взглядывает на меня.

Коробки с печеньем за ее спиной начинают падать на пол. По одной. Одна за другой. Полки пустеют: повсюду летят продукты. Я не сразу соображаю, что происходит. Похоже на сцену в библиотеке из фильма «Охотники за привидениями», когда духи заставили книги носиться по всей комнате.

Я не понимаю. Она улыбается. Затем свет гаснет. И вновь зажигается. А ее нет.

«Фома неверующий», – звучит у меня в голове.

Тем временем появляется Абдул, крича что-то на арабском (кажется).

Фома неверующий. Да, нисколько не верующий. Но кого это волнует?

Она исчезла, а я в смятении. Бросаю печенье и с достоинством удаляюсь, пока Абдул не набросился на меня. Шагаю к дому, осмысливая произошедшее и изо всех сил стараясь найти логическую связь событий. Меня чуть не сбила машина, которую я не заметил, но, наконец, оказываюсь дома. Я забыл про Джеймса, а он там, смотрит что-то на Нетфликсе (боже благослови Нетфликс). С ним я тоже сегодня не хочу говорить. Но буду. «Решай вопросы по мере их появления» – еще одна моя мантра. Все, что ты откладываешь, превратится в еще более настоятельную необходимость завтра. Любая большая проблема сначала была маленькой.

Я устраиваюсь на диване и возвращаюсь к своему Торбато. Сигара потухла, уже не вернуть. Некоторые утверждают, что сигару можно зажечь повторно, но я считаю это кощунством.

«Джеймс, фидбэк по поводу того, что случилось ранее».

Он выжидающе на меня смотрит.

«Пока я разговаривал с Лизой», – говорю я, прихлебывая божественный нектар, – «я несколько раз замечал в тебе признаки волнения».

«Да, я возился на стуле».

«Именно. Ты знаешь, как я думаю: контроль у тебя. И ты должен к нему прибегать. Ты должен помешать себе самому навредить себе же. Я понимаю, что иногда это нелегко. В то же время речь идет об использовании твоего мозга для получения желаемых результатов, нужно сказать ему, что он должен делать и убедиться, что он это сделал. Поэтому, вне зависимости от того, как потом развернулись события, говорю тебе: будь внимательнее. Управляй своими эмоциями, либо твои эмоции будут управлять тобой. Понятно?»

Он кивает.

«Дело в том, что мне не всегда понятно, как этого добиться. Знаю, что должен, но не знаю как».

Он по-своему прав. Все равно как в школьные годы мне говорили во время панических атак: «Успокойся». «Успокойся», – увещевала меня мать. «Успокойся», – повторяла учительница. Тоска зеленая! – думал я. Еще бы знать, как это делается.

«Я в состоянии это понять», – подбадриваю я его. – «Обсудим подробнее на днях, так ты сможешь потренироваться. Тренировки принципиально важны, никакая техника не будет работать, если ты ее не оттачиваешь постоянно».

Он кивает.

«Сегодня поработай над этим: научись концентрировать свое внимание на воображаемом образе. Например, прямо сейчас представь водопад с прохладной водой высоко в горах. Представил?»

«Да».

«Какие чувства он у тебя вызывает?»

«Приятные».

«Да, это приятно. Продолжай думать об этом водопаде и теперь представь, что можешь перенести его в пространстве куда захочешь. Вообрази этот водопад со свежей водой внутри себя, где-то в животе. Прохладный, текучий, восстанавливающий силы. Получилось?»

«Да, у меня получилось. Представляю его сейчас внутри себя».

«Как ты себя от этого чувствуешь?»

«Лучше. Он меня расслабляет».

«Именно. Ты расслабляешься. Каждый раз, когда чувствуешь себя немного взволнованным, можешь начинать отсюда, от водопада прохладной воды, который тебя расслабляет и помогает чувствовать себя лучше. Поработай над этим упражнением, потом перейдем к другому».

«Спасибо, Леонард».

Я желаю ему спокойной ночи и провожаю до двери. На сегодня я дал достаточно. Хочется отключить голову, если получится, хотя бы до завтра.