Магия Воды

Глава 9 Гости и яд

Приближение серьезных катаклизмов народ чувствует даже раньше, чем роковую неизбежность неприятностей осознают правители. Напряжение распространяется в народе, подобно лесному пожару. Вещи, на которые в другое время не обратили бы никакого внимания, становятся поводом для соседских пересудов. Но самый верный признак — полки в магазинах. Амулеты огня смели уже второго дня как. Даже самые плохие, производства Окраинных княжеств. Спустя короткое время исчезли и самые обыкновенные спички. Потом пришел черед продуктов и средств их сбережения. На коне оказались стихийные маги воды — те из них, кто мог заговаривать ледники. Кто-то всего за пару дней смог сколотить состояние, на которое быстренько перевез семью в теплые края, в Дальние Королевства, что за Эреборским княжеством. Неплохо подзаработали и гномы, со своими новомодными жестяными консервами. Они же подряжались в рытье подземных амбаров и бункеров — а тут вдруг заказов стало настолько много, что к работам привлекли все гномье население, включая малолетних детей и старух, что само по себе дело для подгорного народа неслыханное.

Конечно же, органы власти на местах продолжали работать, внимательно прислушиваясь к тому, куда подует ветер. Нужные докладные записки от самых порядочных давно полетели по инстанциям. Но, пока не было открытых бунтов, и предприятия работали — формального повода вмешиваться в ситуацию вроде как не было. Хотя начальники жандармерии, разумеется, благоразумно ввели полуказарменный режим заранее.

Многим было ясно, что полыхнет. Многие чуяли перемены, и сетовали на доверчивость Королевы, открывшей своим указом о престолонаследии ящик Пандоры. Неясно было одно — откуда именно придет беда. До недавнего времени.

Джосс бежал вдоль берега. Возможно, какой-то врождённый инстинкт не дал ему слишком углубиться в сушу — а ведь потайные тропки и тенистые рощицы выглядели так заманчиво. Он, конечно, не мог знать, что на всех трактах давно выставлены патрули, а любые мало-мальски проходимые места прочесывались верными лично Лаврентию жандармами. Много позже, размышляя об этом эпизоде, он предпочитал думать, что его спасла собственная интуиция. И только в глубине души навсегда поселился червячок сомнения, который осторожно напоминал, как вспотевшая ладонь сжимала фибулу, как ласково грел ладонь волшебный камушек. И ноги словно бы сами несли его в нужном направлении. Магию внушения так легко замаскировать под собственную волю, особенно в критических обстоятельствах.

К полудню он порядком запыхался. Нестерпимо хотелось пить. Но он упрямо продолжал двигаться вперед, пока за очередным холмом не наткнулся на засаженное крупными подсолнухами поле. Сразу за полем, на краю леса, примостились строения небольшой семейной фермы. Над покатой черепичной крышей вился сизый дымок, поднимающийся из аккуратно побеленной трубы.

Поколебавшись секунду, он твердо направился к ферме, по утрамбованной колее от телеги, ведущей через поле. В конце концов, он не сможет долго жить в лесу, подобно волку. Если он хочет разобраться, что случилось, и как-то помочь своей королеве — придется искать помощи других людей. Ему очень хотелось бы верить, что в стране достаточно верных подданных, чтобы этот план не выглядел полнейшим безумием.

Семья Баум владела небольшим, но исключительно удачно расположенным участком сельскохозяйственной земли. Недалеко был крупный казенный тракт, соединяющий столицу, Каупункилинн, «город-под-замком», с крупнейшим финансовым и промышленным центром — Ярвикаупун. Чуть подальше крупный узел новенькой гномьей железной дороги, совсем недавно соединившей все Озерное Королевство через обширную сеть тоннелей и мостов. По границе участка шел крутой обрыв над морем. Живописные места: если знать, где спуститься — можно полюбоваться сетью водопадов, которые формировали ручьи, питающие плодородные земли из подземных источников.

Урожаи тут собирались исключительные. Если бы Баумы принимали участие в национальных конкурсах — они легко бы могли выиграть и Золотой Плуг, и Золотую Мотыгу, но они не хотели привлекать к себе излишнего внимания. Несколько лет назад Кимми, главе семейства, удалось заключить исключительно выгодную сделку, по которой всю свою продукцию они поставляли исключительно ко двору. Кроме небольшой ее части, которую они имели право оставить для собственного потребления. Это гарантировало лучшую закупочную цену, которая не зависела от рыночной конъюнктуры. И тем не менее, большую часть дохода семья получала вовсе не от богатых сельскохозяйственных земель. Баумы были моряками, уже в десятом поколении, если считать народившихся зимой двойняшек — Миру и Славу — которые, безусловно, рано или поздно перейдут к управлению семейным предприятием. И моряками они были не совсем обычными.

Согласно легендам, когда-то давно в этих водах водились настоящие снарки. Если съесть сердце этих смышленых и игривых морских зверьков — можно излечить любую болезнь. Считалось, что всех снарков давно перебили, причем в последние годы их сердцами лакомились вовсе не умирающие люди, а богатые и преуспевающие гурманы, готовые заплатить любые деньги, чтобы отведать самый дорогой в мире деликатес.

Только снарки по-настоящему не вымерли. Они приспособились к этому миру, научились выживать. Удивительный факт — сердце снарка, даже умершего от естественных причин, то есть падшего, не накапливало трупных ядов, и сохраняло все свои целебные свойства. Снарки знали об этом, и выбрали одного из предков семейства Баумов, чтобы поведать им эту тайну, и заключить договор. Потому что Баумы — даром, что жили на берегу, в таком приметном месте — все-же никогда не допускали охоту на живых снарков, даже когда за это предлагали баснословные деньги.

Разумеется, подходя к дому с нарядным резным крыльцом, и красными терракотовыми ступенями, Джосс всего этого не знал. Его мучала жажда и голод; он рассчитывал только на традиционное гостеприимство жителей Озерного Королевства, что ему не откажут в еде и убежище. И, конечно же, он получил то, на что рассчитывал.

Ему выделили комнату на втором этаже, с отдельной ванной комнатой и санузлом. Изнутри дом фермеров выглядел куда богаче и солиднее, чем снаружи: новейшие модели специализированных серво-големов, сторожевые камеры-элементали, аккустические системы, которыми не побрезговал бы и королевский двор. Разумеется, водопровод, и автономная канализация на негаторах патогенов, которые могли перерабатывать нечистоты сразу в удобрения, и распределять по полям. До вечера Джосс отсыпался, гостеприимные хозяева предоставили ему такую возможность, не донимая расспросами, и пригласили только на ужин, деликатно прислав серванта-голема с уведомлением.

Голем стоял у двери, тихонько позвякивая колокольчиком. На его лбу была прикреплена записка, текст которой заботливо подсветили люмин-элементали, как только Джосс обратил на него внимание:

Только теперь Джосс осознал, что вышел открывать дверь в одних трусах. Он смутился, встал боком, но все-же взял предложенный големом стилус, и нацарапал на приготовленной для его ответа восковой доске:

Голем кивнул деревянной головой, присел в неловком книксене, и со скрипом удалился в сторону лестницы.

«Только религиозных фанатиков не хватало, — подумал Джосс, одеваясь, — я же со школы не читал „Началия“! А ну как устроят допрос по догмам? Насколько они тут строгие ортодоксы?»

Но его опасения оказались напрасными. Блумы вовсе не были религиозны — просто Павел, младший сын, обратив внимание на вычурный парадный казенный камзол Джосса настроил голема на максимальный уровень придворного этикета. А те, кто программировал голема, понятие о придворном этикете почерпнули из очередного репринта нашумевшего издания рекомендаций придворным, датированным позапрошлым веком. Кому-то из стендап-комиков из вечернего шоу пришла в голову блестящая мысль начать цитировать этот фолиант на своих выступлениях, которые имели заметный успех. Это и привело к тому, что несчастную книгу перепечатали, довольно большими тиражами. И теперь значительная часть простых подданных королевства искренне считает, что вельможи вынуждены мочиться под столом во время продолжительных королевских пиров, в специальные вазы — потому что встать из-за стола до короля — это верный признак измены. И еще много чего в таком же духе.

Спустившись вниз, Джосс заметил, как старший Блум недоуменно изучает табличку с его ответом, выдержанном в лучшем духе придворных традиций позапрошлого века. При виде Джосса вся семья поднялась. Повисло неловкое молчание.

— Э-э-э… — Джосс посчитал своим долгом первым его нарушить, — добрый вечер? — Пробормотал он неуверенно.

— Добрый, — кивнул старший Блум, — мндам… э-э-э… не желаете ли… вина?

— Отчего же, — заметив растерянность семейства, Джосс справедливо заподозрил недоразумение с этикетом в настройках голема, — по идее, вы должны были бы мне предложить первому отрезать кусок бедра антилопы моим мечом, — улыбнулся он.

Кими улыбнулся в ответ, сначала неуверенно, а потом рассмеялся в голос.

— Простите великодушно, — сказал он, успокаиваясь, — мы не часто пользуемся домашней техникой. И, если уж совсем честно, очень редко в наши края заносит чиновников вашего уровня. Похоже, эти штуковины действительно могут обучаться по книгам, в точности, как было сказано в инструкции. Правда, мозгов это им не прибавляет.

— Спасибо за гостеприимство, — кивнул Джосс, — очень признателен.

— Давайте все-же к столу, — предложил старший Блум, — негоже вести разговоры на пустой желудок, ничего путного не выйдет.

Джосс кивнул, улыбнулся, и занял предложенный стул.

Блюда приносил и подавал на стол не очередной новомодный голем, а сама матушка Блум. Мудрая женщина не стала доверять тупой технике плоды своего кулинарного творчества. Именно творчество — потому что ее блюда сложно было назвать банальной домашней стряпней.

На закуску было карпаччо из свежайших морских лилий, чуть спрыснутых кукурузным уксусом, дополненных тонко нарезанными ароматными огурцами. На горячее — огромная рыба-трюфель, запеченная на углях в домашней печи. Знатный деликатес, Джосс даже не помнил, когда в последний раз видел рыбу-трюфель таких размеров, хотя и бывал регулярно на королевских пирах. Он наслаждался необыкновенно вкусной едой, не забывая благодарить хозяев.

На десерт матушка принесла поднос мангового сорбета на сливках. И, хотя Джосс наелся так, что вовсе не был уверен, что в животе осталось место для этого угощения, мороженое оказалось таким вкусным, что он съел целых два порционных шарика.

— Огромный флот эльфов стоит за горизонтом, — безо всякого перехода от ничего не значащей застольной болтовни начал Кими, когда матушка принесла чай, — похоже, ждут сигнала. Среди них — черный корабль драконоборца. Что происходит, дорогой друг? Нас завоевывают? Что случилось в столице, почему вы здесь? Королева еще жива?

Джосс вздохнул, отодвинул опустевшую тарелку, и приготовился отвечать.

— Его обязательно найдут, дорогой коллега. Даже не сомневайтесь. В любом случае — что может один-единственный адъютант? Он ведь декоративная фигура. Личный слуга. Не стоит так из-за него беспокоится, и нас вдосталь более важных дел, — Лаврентий старался держаться с Грегором на равных, но в его голосе то и дело проскальзывали заискивающие нотки. Несмотря на события последний дней, он выглядел отдохнувшим и посвежевшим. Даже его волосы, вопреки обыкновению, были в полном порядке — аккуратно расчёсаны, и навощены.

— В нашем деле не всегда нужно полагаться только на разум, коллега, — раздраженно заметил Грегор, не оборачиваясь к собеседнику; он стоял у окна, в одном из бывших рабочих кабинетов королевы в Замке-на-Горе. Его взгляд был прикован к горизонту. Он знал, что там, за тревожной кромкой далеких грозовых облаков, скрывается сила, которая может или укрепить его власть, или погубить не только задуманное им дело, но и все королевство.

— Интуиция бывает полезна, безусловно, — покивал Лаврентий, — пока она не идет вразрез со здравым смыслом. Вы чудовищно много работаете, коллега. Темп, который вы взяли, невозможно держать долгое время. А работы нам предстоит еще очень, очень много.

— Может, все-же удастся обойтись прямого вторжения? — С надеждой, в очередной раз спросил Грегор, — мне кажется, Эланиеэль колебался на последней встрече… может, мы дураки, что не додавили?

— Мы не дураки, — покачал головой Лаврентий, — и, боюсь, от мнения Эланиэля мало что зависело. Я убежден, что Магистр ордена и Эреборский князь договорились лично. Это дракон спутал нам все карты, — глава разведки пожал плечами, — такое бывает.

Лаврентий осторожно подвинул на ближайшем чайном столике поднос с двумя чашами. Грегор обернулся, еще раз вздохнул, сделал пару шагов к противоположной стене, вроде бы заинтересовавшись картиной, но потом все-же опустился на ближайшее кресло, и потянулся рукой к чаше. Лаврентий затаил дыхание. Минуты шли — а мятежный премьер все никак не хотел отведать чайку, который для него приготовили лучшие отравители, состоящие на секретной государевой службе.

— Нет, я так не могу, — Грегор отдернул руку, снова поднялся, и принялся расхаживать по комнате, — что-то очень не так, нутром чую. И никак не могу понять, что именно. Дело даже не во временной оккупации — я согласен с тем, что мы сможем удержать ситуацию под контролем, и в нужный момент вернуть себе значительную часть суверенитета. Что-то идет не так прямо сейчас. Сбежавший охранник. Сбежавший адъютант… в этом есть какая-то связь, какой-то замысел! Он мне кажется очень зловещим.

Пробегая мимо чайного столика, Грегор судорожно схватил чашу, и сделал большой глоток. Лаврентий улыбнулся с облегчением.

— Как будто нас водят за нос! И это даже не эльфы, и не эреборцы! Я не понимаю источник этого всего — и, признаюсь, очень боюсь, — мятежного премьера непосредственно перед гибелью посетило озарение; его интуиция подошла к самой грани того, чтобы дать полное понимание происходящего и, пораженный открывшейся перед ним картиной, он замер на секунду. А потом почувствовал, как что-то влажное катиться по его коже. Словно он внезапно попал под теплый душ. Боли поначалу не было — только бесконечное удивление. Боль пришла чуть позже. И она была такой интенсивной, такой нестерпимой, что он заорал, срывая в кровь связки.

Лаврентий улыбался, глядя на то, как действует яд. Редчайший состав, подобранный самыми талантливыми химиками. В нем не было ни грамма магии — очень важное условие для боевых ядов. Иначе сторожевые элементали могли бы его слишком легко обнаружить. И все же его действие было очень затейливым, сродни магии.

Этот яд растворял кожу. Спустя всего несколько секунд после приема внутрь, его хитрые молекулы достигали кровеносных сосудов в кожных покровах, и начинали свою работу, полностью демонтируя клеточную структуру. Кожа буквально разлагалась на воду и несколько видов белковых молекул, стекая с тела прозрачной жидкостью.

Орущая кровавая статуя, которая только что была мятежным премьером, с ужасом разглядывала обнаженные мышцы и сухожилия на своих руках. Каждое его движение сопровождалось нестерпимой болью, но он продолжал упрямо шагать по кабинету. Наконец, крики стали стихать. Премьер упал на колени. Лаврентий удовлетворенно улыбался. Он хотел сказать что-то пафосное про казнь для предателей через сдирание кожи, но не успел. Потому что в этот момент стихийное веретено воздуха, начиненное мощнейшей взрывчаткой, ворвалось в кабинет через открытое окно, и прервало страдания несчастного премьера. А заодно и жизнь вероломного разведчика.

— Пап, пап, пап! — Младший сын влетел в каминную стремительным весенним ручейком, и взволнованно зазвенел, дергая отца за рукав, — там, в шаре! Столицу взорвали! Все правительство! Говорят, сейчас трансляция прервется — их атакуют!

Они успели поужинать, и перешли в каминную, чтобы продолжить чинный и, как казалось старшему Блуму, отстраненный разговор о возможном перевороте в столице, за бокалами хорошего бренди.

— Что ты такое говоришь? — Кими нехотя, с кряхтением, поднялся с кресла.

— Пап, правда все! Скорее! — Сын продолжал дергать отца за рукав, напрочь забыв о правилах поведения в присутствии гостей.

Старший Блум посмотрел на Джосса, и с виноватым выражением лица пожал плечами.

— Пойду гляну, — сказал он, — недоразумение, скорее всего. Очередное шоу. Эти идиоты телевизионщики… как будто не знают, что народ на взводе!

— Я с вами, если не возражаете, — Джосс с некоторым сожалением поднялся из удобного кресла.

— Конечно, друг мой, конечно, — ответил Кими, удаляясь к двери.

Как и следовало ожидать, хрустальный шар в гостиной дома Блумов был последней модели. Сверхчеткое изображение, объемный звук — последние навороты модифицированных элементалей, совсем недавно внедренные на государственном телевидении, были доступны. Наверняка такой шар имел и встроенную функцию запахов, но сейчас она, очевидно, была отключена. Иначе Джосс точно бы почувствовал запах пота и страха, исходящий от крайне взволнованной ведущей. Она вела эфир без грима. Волосы были не убраны, и кое-как, неряшливо торчали в разные стороны. Ее изображение то и дело прерывалась плохой картинкой с мест. Показывали немыслимое: огромные пробоины в древних стенах и пожар в Замке-на-Горе; разрушенный до состояния неузнаваемых руин генштаб; раздираемый по кирпичику стихийными зарядами воздуха Сенат…

— …государственное управление парализовано. Около десяти депутатов пропустили заседание по уважительным причинам, и находились в своих округах. С ними пытаются выйти на связь. Королевское правительство уничтожено в полном составе, — тараторила ведущая, читая с шара-суфлера, находящегося за кадром; в ее голосе отчетливо слышались истерические нотки, — здание Королевской эфирной компании штурмуют неизвестные в серых комбинезонах. Эфир может прерваться в любой момент. Повторяем экстренное сообщение для работников государственных органов и уцелевших войсковых командиров: вскрыть мобилизационные предписания. Двигаться в районы сосредоточения. Время выполнения пре…

В этот момент эфир прервался. Долгие минуты хрустальный шар оставался черным, потом в его недрах начало сгущаться какое-то изображение. Четыре сопряженных кольца, нанизанных на стержень: герб Ордена четырех стихий. Затем этот герб сменился новым символом: встающим на дыбы львом с двумя хвостами — гербом Эреборского княжества. Гербы некоторое время сменяли друг друга под торжественную, бравурную музыку. Потом шар посветлел, и в нем появилось изображение улыбающегося эльфа.

— Приветствую, жители Озерной Страны, — начал он; Джосс невольно отметил про себя эту недопустимую в официальном обращении оговорку — «страны», а не «королевства». К тому же «жители», а не «подданные», — мы рады сообщить об установлении совместного протектората над вашей страной. Королева Анна, вероломно нарушив обязанности монарха, покинула ваш край. А ее правительство, под руководством премьер-министра Грегора, устроило мятеж, угрожающий стабильности во всем регионе. Согласно постановлению Всемировой Ложи, принятому на экстренном тайном заседании вчера вечером, Озерная Страна нуждается во внешнем управлении. Протекторат над территорией переходит конгломерату Эреборского княжества и Ордена четырех стихий. Конглометрат обязуется обеспечить социальную стабильность, и дальнейшее поступательное экономическое развитие края, до того момента, как будет объявлено о наличии претендента на законный престол. Властью, данной мне от имени Всемировой ложи, призываю все государственные и военные формирования подчиниться приказу, сложить оружие и быть готовым к приему указаний оккупационной администрации…

Эльф продолжал что-то говорить в шаре, то и дело бросая грозные взгляды на зрителей, но старший Блум убрал звук.

— Ох-ох-онюшки, — проговорил он, — беда-то какая… Ма-а-ать!

Через минуту в гостиную вбежала взволнованная матушка Блум. Она нервно теребила в руках салфетку, которую зачем-то захватила с кухни.

— Бери детей, и в убежище, — командовал Кими, — немедленно. Не высовываться, пока я вас сам не найду, или пока припасы не кончатся. Ясно? Дело серьезное.

— Да что же… — Развела руками матушка, — а скотина? Кто кормить будет? А запасы не убранные?

— Мать! — Кими поглядел ей в глаза, и сдвинул брови, — у нас война, мать. И в гостях — королевский адъютант. Он, похоже, единственный из высшего руководства, кто в живых остался. К нам скоро явятся! Не спорь, в общем. С собой ничего не бери, в убежище достаточно припасов. Скотину отвязать и выпустить. Единое Начало даст, прокормится урожаем на полях… Если все до осени закончится.

Матушка Блум кивнула, пряча слезы, и побежала выполнять распоряжение мужа. Похоже, только дети были рады предстоящим приключениям — они носились по дому с криками: «Ура! Убежище! И в атаку из засады! Держись, вероломный эльф, попался!»

— Господин адъютант, — теперь Кими обратился к Джоссу, — это не по правилам, но, думаю, вам уместно будет пройти со мной.

— Куда? — Удивился Джосс.

— К терминалу мобилизационной связи, — ответил Кими, вздохнув, — вскрывать мобилизационный конверт.

— Стоп, — сбитый с толку Джосс поднял раскрытые ладони, недоумевая, — какой конверт? Какое предписание? Мы же не в войсках!

— Новая мобилизационная политика, — пояснил старший Блум, — вы что же, не в курсе? Уже два года как провели масштабную реформу — после того, как мобилизационное управление передали в подчинение королевской охране. У нас теперь каждый фермер — боевая единица!