Недели две спустя после проверки, устроенной рабочими в пятом «А», ребята узнали, что бригаде Андрея Шевякина присвоили звание коллектива коммунистического труда.
Особенно доволен был Юра Погорелец.
— Мы можем гордиться нашими друзьями, — говорил вожатый. — Многие советские люди уже сегодня работают и живут так, как будут работать и вести себя люди в коммунистическом обществе.
— А мы можем стать учениками коммунистического общества? — спросила Люся Карпенко.
Все засмеялись.
— Почему вы смеётесь? — рассердилась Люся. — Ничего смешного нет.
— Смешно, что этот вопрос задала ты, Сорока, — ответил Колька Пышнов. — Если хорошенько подумать — тебя нельзя назвать ученицей даже сегодняшнего дня.
— А какого же дня?
— Вчерашнего.
— Почему вчерашнего?
— Потому что ты учишься и ведёшь себя, как ученики вчерашнего дня. Получаешь двойки, говоришь, что работа дураков любит…
— А что, ребята, если провести сбор «С чем мы идём в коммунизм?» — спросил вдруг Юра.
— А шефы будут? — заинтересовались пионеры. Так они называли бригаду Андрея Шевякина.
— Разумеется, будут. Сбор проведём в цеху. Идёт?
— Это здорово, — сказал Шура Чоп. — Посмотрим, с чем Сорока идёт в коммунизм.
Колька Пышнов предложил провести сбор уже на этой неделе.
— Чего нам тянуть? Каждый ведь знает, с чем он идёт в коммунизм…
— Э, нет! — возразил Юра. — К сбору надо хорошенько подготовиться. Разве тебе будет приятно, если шефы узнают, что в нашем отряде не все идут в ногу, кто-то плетётся позади, кто-то хромает, а есть и такие, что идут в коммунизм с пустым рюкзаком.
— А что должно быть в рюкзаке? — раздался голос Люси Карпенко.
— Хорошие дела, Люся, — ответил Юра. — И чтобы дела были полезные для школы, для нашего города, для всей страны.
— А как мы узнаем, у кого полней рюкзак, кто идёт впереди, а кто отстаёт? — спросил Шура Чоп.
— Давайте вместе подумаем и решим.
— Кто наберёт больше очков, тот, значит, идёт впереди, — сказал Юзеф Янковский.
— Вот наше звено набрало за прошлый месяц сто четыре очка, — вспомнил Шура, — а ты можешь сказать, что у каждого из нас в рюкзаке? Может быть, у меня полный рюкзак, а у тебя пустой?
— У меня не пустой. Это у тебя, может быть, пустой, — запротестовал Юзеф.
— А что, ребята, если мы в трудовых книжках будем указывать не очки, а сколько затратили на каждое дело рабочих часов? — предложил Юра.
Никто ничего не понял. Юра стал терпеливо объяснять.
— Юзеф, дай свою трудовую книжку!
Мальчик достал её из портфеля. Она была в аккуратной и красивой обложке. Её сделал сам Юзеф. Юра раскрыл книжку и громко прочёл: «В марте переплёл три библиотечных книги».
— Колька ошибся, — заявил Юзеф. — Не три, а четыре.
— Допустим, четыре, — согласился Юра. — Много это или мало?
— Много! — сказал Юзеф.
— Но ты согласен, Юзеф, что книга книге рознь? Одну можно переплести быстро, а другую не переплетёшь и за два дня. Согласен?
— Согласен.
— По Колькиной записи я не могу сказать, много ты сделал или не очень много.
— Это верно.
— А если бы Колька записал, сколько ты затратил рабочих часов на ремонт этих книг, то была бы полная ясность. Правда?
Тут уже все ребята поняли, к чему клонит вожатый, и всем Юрино предложение понравилось. Но, как всегда, посыпались вопросы. Таня Калмыкова поинтересовалась, зачтётся ли ей работа в коровнике.
— Это ведь считается, неправда ли?
— Считается, — подтвердил Юра. — И зачтут тебе столько часов, сколько ты в действительности работала. Тебе понятно?
Но Таня уже не слушала. Достав бумажку и карандаш, она торопливо подсчитывала, сколько у неё наберётся рабочих часов.