Маркграф из Преисподней. Том 2

Глава 13

На этот раз Суламифь была в чёрном брючном костюме и белой блузке с вышивкой. Глубокое декольте украшали не только плотно сомкнутые груди, но и бриллиантовое колье, доходившее до самой ложбинки.

— Макс, я соскучилась! — объявила девушка с порога. — Если не хочешь, чтобы я нашла себе другого, ты немедленно меня… Боже, что с тобой⁈

— Упал с лошади, — ответил я, подвигав пальцами повреждённой руки. — Лекарь меня подлатал, но я ещё не совсем, как новенький.

— Надеюсь, нам это не помешает? — поинтересовалась Суламифь, расстёгивая пуговицы на жакете. — Потому что я не собираюсь остаться ни с чем! Столько сюда ехать и… А зачем ты катался на лошади? Погоди! Ты что, ездил в лес⁈ Охотился, да⁈ Мало тебе того, что случилось с твоим отцом — ты и сам едва не погиб, кстати, — так ты теперь…

— Помолчи-ка, дорогуша! — перебил я её. — Во-первых, я объезжал нового жеребца на территории поместья. Он оказался чересчур строптив. Во-вторых, я делаю, что хочу, и совершенно не нуждаюсь в чьих-либо разрешениях или одобрениях. Как и в нотациях, кстати.

Суламифь вспыхнула. Чёрные глаза сверкнули, но она сжала губки и секунд десять глядела на меня, нахмурившись.

— Что, даже в моих? — выдала она, наконец.

Я принял удивлённый вид.

— С чего бы мне делать для тебя исключение?

— Ах, вот как! Знаешь, Макс, я думала…

Она запнулась, и я тут же воспользовался паузой:

— Что ты думала? Что твой папа не прав, и мы однажды поженимся? Или что ты для меня особенная, а остальные — просто блажь? Или, может, что тот факт, что я пускаю тебя в свою постель, даёт тебе какие-то права?

Пока я говорил, Дунаева заливалась багровым румянцем, а в глазах у неё разгоралось багровое пламя. Пальцы сжались в кулаки, так что красные ногти впились в ладони.

— Да как ты смеешь⁈ — прошипела она, но я не собирался отдавать ей инициативу и выслушивать то, что она собиралась сказать.

— Не забывай, — продолжал я, не делая паузы, — что ты — всего лишь дочь разбогатевшего простолюдина и мне совсем не ровня! Таких, как ты, я могу иметь в день по десять штук. И ещё столько же ночью. Скажи «спасибо», что я вообще с тобой до сих пор разговариваю после того, как ты осмелилась мне выговаривать, а не вышвырнул тебя на крыльцо! Или, может, мне так и стоит сделать⁈

Я, наконец, замолчал, давая девушке высказаться. Хотя не представляю, какую отповедь можно на это дать. Разве что свалить, хлопнув дверью.

Однако Суламифь убегать явно не спешила: медленно подойдя, она уставилась снизу вверх мне в глаза. Если бы взглядом можно было испепелять, я бы уже покрылся хрустящей корочкой. Надеюсь, её обыскали перед тем, как впустить сюда. Не хотелось бы ещё и нож получить в живот.

— Обожаю тебя! — выдохнула вдруг Суламифь, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Вот поэтому я тебя и люблю, Макс! Никто не посмел бы так говорить со мной, кроме тебя! — схватив меня за шею, она сильно притянула мою голову к себе и впилась в мои губы. Я почувствовал, как тяжело и прерывисто она дышит. Чёрт, похоже, девица-то совсем чокнутая! Из тех, которым плюй в глаза — божья роса. — Давай, привяжи меня к кровати! — быстро прошептала она, оторвавшись от меня. — Хочу, чтобы бы меня наказал! Жёстко! Я заслужила. Была плохой девочкой, очень плохой! Сделаешь это? Пожалуйста!

Я пожал плечами. Вроде как это напрямую соотносится с моими привычными обязанностями, так что:

— Почему бы и нет? Но имей в виду, что пощады не будет.

— Очень на это надеюсь! — сверкнула глазами Суламифь и потащила меня в спальню. — Не надо меня жалеть. Я хочу, чтобы ты поставил меня на место. Хочу, почувствовать, кто главный.

Как будто это и так не очевидно. Надеюсь, она понимает, что игра игрой, а наказание она действительно заслужила. И если собирается остаться в моей постели, придётся потерпеть. И осознать.

Девушка упала на постель и, приподняв таз, начала стаскивать с себя брюки. Я же направился к стенному шкафу. Кажется, я видел в одной из коробок набор для эротического связывания. Кожа, металл, шипы — все дела. Плётки и кляпы тоже там имелись, если память мне не изменяет. Очевидно, прежний владелец этого тела старался разнообразить свою половую жизнь, и идея наказания пришла Суламифь в голову не случайно: имелись прецеденты. Но едва ли тогда было то же, что ждёт её сейчас.

Пока я выбирал и доставал из коробки растяжку с кандалами и упругую, гибкую плётку, девушка успела раздеться и бесшумно подкралась ко мне.

— Ну, что, решил, чем будешь меня наказывать? — спросила она, обхватив меня руками и прижавшись всем обнажённым телом. — Давай скорее! Мне уже не терпится!

— Подождёшь, — ответил я, не оборачиваясь. — Встань на колени в центре комнаты.

— Слушаюсь! — хихикнула Суламифь и тут же выпустила меня.

Положив предметы из набора на тумбочку, я немного подумал и добавил к ним резиновый кляп в виде шарика. Может пригодиться. Затем развернулся и увидел, что девушка стоит перед кроватью на коленях и улыбается. Кажется, не очень-то она себя чувствует виноватой…

Я разделся, не сводя с неё глаз.

— Иди сюда! — сказала она, протягивая руку. — Давай я тебе отсосу. Ты же этого хочешь?

Вместо ответа я обошёл её сзади. Суламифь обернулась, затем выгнула спинку и, приподняв попку, повиляла ей.

— Руки за спину, — велел я.

— Что? — не поняла девушка. Я показал ей наручники. — А, ясно…

Как только она завела руки назад, я защёлкнул на них браслеты. Затем взял за волосы и заставил наклониться вперёд. Упереться она не могла, так что пришлось лечь на грудь.

— Подними попку, — велел я.

Суламифь тут же послушно задрала её к потолку. Примериваясь, я пару раз шлёпнул её по мягким округлостям. На белой коже остались розовые следы.

— Ещё! — попросила девушка. — Хочу, чтобы попка покраснела!

Я и так собирался это сделать, так что отвесил её круглой заднице ещё несколько оплеух — посильнее и позвончее. Суламифь тихо вскрикивала и томно стонала между ударами.

— Стой так, — сказал я, направившись к тумбе.

— Слушаюсь, хозяин! — отозвалась девушка. — Делайте со мной всё, что захотите! Абсолютно всё!

Вот ведь смешная. Как будто мне требуется её позволение.

Прихватив плётку, я вернулся на позицию позади Суламифь. Её полушария изрядно побледнели за время паузы: следов ладоней почти не было заметно. Так, лёгкое покраснение.

Примерившись, я взмахнул плёткой и резко опустил её на ягодицы.

Суламифь вскрикнула.

— Больно!

Я ударил ещё раз.

— Ай! Макс, мне больно!

Плётка рассекла воздух ещё раз, гораздо сильнее прежних. Девушка начала возмущаться, но я не собирался разводить с ней дискуссию. Схватив за волосы, поднял с пола и заставил встать. Но лишь для того, чтобы бросить на кровать лицом вниз. Суламифь охнула, но бубнить прекратила — видимо, почувствовала, что сейчас её будут, наконец, трахать.

Отбросив плётку, я опустился между её ног и раздвинул их посильнее. Половые губы слегка блестели от выступивших выделений. Я вставил между ними два пальца и нащупал в нескольких сантиметрах от входа шершавый бугорок. Надавив на него, сделал несколько поступательных движений, а затем принялся выписывать на нём круги.

Суламифь стонала и извивалась, забыв о том, что её только что выпороли, как нашкодившую воспитанницу интерната для девочек.

— Макс, войди в меня! — шептала она, глотая слоги. — Пожалуйста, я больше не могу! Хочу почувствовать тебя в себе! Не мучай меня!

Вообще-то, смысл был именно в мучении, так что я, само собой, её просьбы игнорировал, продолжая массировать переднюю стенку влагалища. Затем второй рукой принялся за клитор.

Суламифь буквально билась в судорогах, стонала, кричала и сбивчиво умоляла ей вставить.

Наконец, я решил, что пора, и разом вогнал ей между ног эрегированный член — до самого основания, так что головка натянула стенку матки.

Девушка коротко вскрикнула, но стоило начать двигаться в ней, как она сладко застонала.

Я постепенно наращивал темп и силу толчков, так что Суламифь с каждым ударом таза по её ягодицам, встряхивалась всем телом. Приподнявшись, я опёрся о гладкую спину, вдавив Суламифь в матрас, и перенаправил член вниз под таким углом, чтобы при каждом движении он проходил по передней стенке влагалища и матки. Девушка отреагировала на это тем, что начала вскрикивать всё громче. Она явно приближалась к оргазму. Я долбил её безо всякой пощады, так что очень скоро её попка стала такой же красной, как от ударов ладонями и плёткой.

Вдруг Суламифь резко закричала, её тело затряслось в агонии, и она, уткнувшись лицом в сбитую простыню, зарычала, словно дикий зверь! Я вошёл в неё ещё раз десять, пока не почувствовал, что оргазм закончился, выдернул член из мокрого влагалища и одним прыжком переместился к голове девушки. Схватив влажные от пота волосы, приподнял голову и вонзил член ей в рот. Раз, два, три, четыре — и я протолкнул все свои двадцать сантиметров в глотку Суламифь, упершись лобком ей в носик. Девушка содрогнулась всем телом и попыталась отстраниться, но руки у неё были по-прежнему скованы за спиной, так что помешать мне излиться ей в пищевод она не могла.