Марвел: Спектр

Глава 49 Рутина

Бывают те пресловутые дни, когда ты встаёшь не стой ноги. Будильник приобретает какой–то оглушительный визг, самым наглым образом вырывая тебя из сна, при этом ты чувствуешь, как часть твоей души остаётся где–то на той стороне. Контраст между тёплой кроватью и холодной реальностью учёбы или работы сразу же — стоит только встать — вгоняет в жесточайшую депрессию. Ты толком проснуться то не успеваешь, как тебе уже хреново. И дай бог ты сумеешь оклематься ближе к обеду, частенько такой настрой сохраняется на весь день.

Но бывают, конечно, и диаметрально противоположные ситуации.

Крис, например, чувствовал, что после ПОДОБНЫХ пробуждений ничто — даже грёбанный апокалипсис — не сможет испортить ему настроение. Хотелось плясать и спеть как какая–та очередная принцесса из сказок Диснея. Но чтобы сплясать нужно встать, а это… будет настоящим преступлением.

Крис удовлетворённо вздохнул, покрепче обнимая ношу на собственном теле. Как оказалось, Эмма очень любит обниматься. А ещё она спит голой. А ещё она не одевается после «того самого», смекаете? Уже можете представить весь масштаб подобного пробуждения⁈

Обнажённая, тихо посапывающая Эмма уткнулась своим носиком ему в шею, приятные округлости с гладкой кожей восхитительно ощущались на собственном теле, а ноги их переплелись под одеялом. Несмотря на огромную кровать, они обожали обниматься, хоть и не всегда это было удобно. Эмма стремилась к ежесекундному контакту, а Крис не то что против. Всеми руками «за», мать его!

В общем…

Было тепло.

Было хорошо.

Было просто запредельно сексуально.

Крис ласково погладил спину своей возлюбленной, одновременно с этим взяв телефон с тумбочки. Девушка не проснулась, но ещё покрепче к нему прижалась.

С битвы на заброшенном авианосце прошло две недели. Две невероятно плодотворные недели, которые ещё сильнее изменили его жизнь.

Для начала стоит отметить, что все его друзья живы, здоровы и счастливы. Джессика в принципе не участвовала в этом инциденте, — Крис и Уэйд как–то молчаливо сошлись во мнении, что Джессике не место в «зачистке» банд, девушка может и была любительницей крепко кому–то вмазать и матюгнуться, но в душе была слишком мягкой — Хорёк был природным ссыклом, — в прямом и переносном смысле — но информацией их снабжал — будь здоров. Без шуток, информационная осведомлённость Хорька была на порядок лучше, чем служба безопасности компании–миллиардника. Всё–таки подпольный мир — его стихия.

Ванесса — на удивление — осталась полностью невредимой и во время похищения, и после него. Крис, конечно, не был близок с этой девушкой, но одобрительно кивнул, когда она — не без капли юмора — приняла новую внешность Уэйда «Аля Фредди Крюгер».

Уэйд получил свой хэппи энд, правда, не во всём закрыл галочки. Как оказалось, Френсис — или Аякс — и отдалённо не представлял, как вернуть внешность наёмнику, и возможно ли это в принципе. Тот был лишь исполнителем, экспертом в своей уникальной стезе — провоцирования сыворотки гена Икс в подопытных, то бишь вивисектором и мучителем со стажем. Крису уже закрадывались подобные мысли в голову, — ещё во времена их первых облав на скрытые базы — но тогда ему не хватило смелости произнести свои подозрения. Да и всегда ему казалось, что Уэйд подсознательно знал правильный ответ на свой вопрос, просто не мог смириться с риском того, что Ванесса может его оттолкнуть. Ну, может Дедпула назвать красавчиком уже язык не повернётся, но свою любовь он вернул, а это главное.

А что же случилось с ним, Кристофером «взрослом во всех отношениях» Уоллесом?

Ну…

Он достиг ещё одного пика своей жизнь…

— Пф–ф–ф, — Нежданно–негаданно Эмма не смогла удержаться и усмехнулась.

— Ага, — «грозно» нахмурился Крис, одним движением переворачивая Эмму на спину, вызвав у последней визг. — Опять читаешь мои мысли⁈

С подобным обвинением он начал безжалостную атаку на её шею, покусывая и целуя, поднимаясь вверх, пока не добрался до уже привычных, но от этого не менее желанных губ.

Крис хотел развить успех непродолжительного сеанса поцелуев, начав с некоторой настойчивостью мять бедро Эммы, но та отстранилась, вызвав приступ вселенского облома. Не сказать, что данный жест был непредсказуемым, но всё равно…

— Милый, — пропела Эмма с улыбкой на лице, выставив между их губ свой указательный пальчик. — Душ, завтрак, одежда, работа.

— Эмма…

— Никаких «но»…

— Э–эх, — горестно вздохнул Крис, вставая с кровати. Его «готовность» с ним была не согласна, но ничего не поделаешь. — Хорошо…

В первые разы ещё получалось «разводить» Эмму на утренние сеансы «веселухи», но позже осознав, что такой подход влияет на работу — та начала жестко следовать за графиком. Молодыми миллиардерами не становятся те, кто наплевательски относятся к своей работе, а Эмма была трудоголичкой до мозга костей. Правда, это не мешало ей требовать сладкого во время рабочего дня. И это было не маленьким таким утешением, да…

— Вместе? — С потаённой надеждой пошёл Крис за Эммой в ванну, но…

— Нет, — захлопнулась у него дверь перед носом.

Да…

Сложно жить с партнёром, который любит закрадываться в твои мысли. Никаких, мать его, сюрпризов! Ну, ничего, в квартире Эммы несколько ванн, он не гордый, передёр… Будет настраиваться на рабочий лад!

Так вот, он официально встречается с Эммой! И это было просто… охренительно.

Он всегда мечтал о девушке, о любовном интересе, который ответил бы взаимностью. И эти две недели напоминали настоящий рай, честно говоря! Он больше не чувствовал одиночества, у него были друзья и любимая девушка, высокооплачиваемая работа и невероятные силы… А всего четыре месяца назад он работал у кассы в захудалом магазинчике Гарлема!

Приняв душ, побрившись и уложив волосы, Крис сверился с часами на телефоне. У них была оформлена ежедневная доставка на восемь часов…

Звонок в дверь — ровно в восемь часов утра — ещё раз утвердил силу денег и качества. Каждый день, без перебоев, минуту в минуту.

Приняв от курьера пакета с едой и оставив чаевые, — чаевые Крис с недавних пор оставляет всегда, ещё в бытие барменом он осознал насколько это важный аспект трудовых отношений — он направился на кухню, где в тонком халатике уже сидела Эмма. Без косметики с лёгким румянцев от горячего душа, но «домашней» её назвать язык не повернётся. Даже в таком состояние она излучала ауру роковой сексуальности.

— Спасибо, милый, — подмигнула ему Эмма.

Крис лишь закатил глаза.

— Так–с, — Крис достал из пакета большую пластиковую миску. — Твой боул с курицей, булгуром, варёной свеклой, тыквой, огурцами, морковкой и красной капустой. Как всегда, сбалансированно, легко и неоправданно дорого для салата, который даже смешать не потрудились…

В этот раз глаза закатила Эмма.

— И… — Крис с предвкушением достал картонную коробку. — Моя Маргарита! О великолепная, королева всех пицц — Маргарита!.. — Он с гордостью продемонстрировал ей кусок пиццы, будто бы сам её сделал. — Вот, попробуй. Это еда! Настоящая пицца. Нет каких–то извращённых начинок, нет тонны теста, которое перебивает вкус. Тончайшее тесто, хрустящий корж, соус, сыр, помидоры — всё идеально сбалансировано.

— Ох уж это ваше уникальное высокомерие, присущие только уроженцам Нью–Йорка. Тут даже итальянцы не захотели бы с вами связываться. Больше головных болей, чем конструктивного спора…

— Это не высокомерие, — горделиво фыркнул Крис. — У нас лучшая пицца в мире. Это факт! Может быть Италия и создала пиццу, но именно мы сделали её знаменитой на весь мир!

— Слишком… консервативно, — со скепсисом она обозрела кусок пиццы в его руках. — Я бы не отказалась от авокадо в пицце. Где смелость? Где изюминка?

Крис замер, недоумённо моргнул, а затем расхохотался.

— Авокадо? На пицце? Ты серьёзно?

— Абсолютно, — парировала Эмма, невозмутимо поглощая свой собственный завтрак. — У нас в Лос–Анджелесе пицца — это искусство. У нас есть пицца с авокадо, козьим сыром, руколой… Моя любимая — с креветками и чили.

— Креветки и чили? На тесте? — Крис смотрел на неё так, будто она только что предложила заменить сыр на брокколи.

— Да, — невозмутимо продолжила Эмма. — А чикагская пицца? Слои начинки, будто лазанья, глубокая, насыщенная. Это гастрономическая романтика, а не просто тонкая лепёшка.

— Я даже слушать не хочу ничего о Чикаго! — Крис поставил свой кусок на тарелку и сложил руки на груди. — Это не пицца, а запеканка в форме теста. Её вообще есть ложкой надо.

Эмма усмехнулась, наблюдая за ним, словно за ребёнком, чью игрушку кто–то посмел оскорбить.

— А Нью–Йоркская пицца, по–твоему, это вершина кулинарии? Просто кусок хлеба с томатным соусом и сыром?

— Да, — ответил он, наклоняясь вперёд. — Потому что это честно. Это о вкусе, а не о показухе. У нас не надо ничего усложнять, чтобы сделать вкусно.

Она вздохнула, подперев голову ладонью.

— Ах, Нью–Йорк. Никогда не изменяет своим традициям. Такая… надёжная скука.

— Скука? — Возмутился Крис. — Ты сейчас хвалишь пиццу, которая больше похожа на салат или пирог, и называешь нашу скучной?

Эмма рассмеялась, наблюдая за его горячей реакцией.

— Ты так забавно защищаешь её, как будто это твоя честь под угрозой.

— Это святое!

Она покачала головой, всё ещё улыбаясь.

— Знаешь, ты даже милый, когда злишься из–за пиццы.

Крис покраснел и, тяжело вздохнув, остервенело начал есть свой кусок пиццы.

— Никто не идеален, как оказалось, ты тоже, — пробормотал Крис удручающе. — Только попробуй у меня заказать пиццу с грёбанным авокадо. Возможно подобным действием ты создашь нового суперзлодея…

Эмма лишь хитро прищурилась, молчаливо намекая, что однажды она сделает это ему назло.

Подобные диалоги, наполненные лёгкостью, некой близостью, стали для них привычным делом. Разговоры не о мировом господстве, сверхъестественных силах или лучших методах подчинения противника, а простые беседы, например, о достоинствах пицц разных городов. И эта динамика несказанно радовала Криса, ведь она давала понять, что Эмма больше не всесильный идол в его глазах, а он в её всего лишь подчинённый или полезная игрушка. Они были любовниками, близкими людьми, которые были не против потратить время друг на друга, даже не осознавая, что тема спора — сплошная пустота ни о чём. Главное, что они были вместе, не так ли?

Ну и секс был просто потрясающим, да…

Жизнь Крис была великолепна. Прогресс от бедного психопата из Гарлема до нынешнего момента был просто… невероятным, если можно так выразиться.

Да даже в мелочах, но он уже полностью самостоятельная личность, хоть и зависящая от своих друзей и в особенности от Эммы! Он ведь не стоит на месте, а учиться, прогрессирует!

Стоя в гардеробной, Крис подмечал собственную эрудицию. Точнее, то, чему он научился.

Его пальцы перебирали многочисленные костюмы, каждый из них что–то значил, для чего–то предназначался. И он с гордостью отметил, что понимает каждую особенность, от фасона до ткани, их общей значимости, на что и в каких ситуациях они могут намекнуть.

— Что сегодня надеть? — Пробормотал он себе под нос. — Шерсть? Или, может, кашемир? Нет–нет, лучше взять смесь с вискозой…

Крис кивнул самому себе.

— Синий. Надёжно. Не слишком «я тут главный», но и не «извините, что не лижу вашу жопу».

Дальше — рубашка.

— Хлопок с лёгким налётом серого цвета. Берём…

А вот с галстуком начались проблемы. Крис схватил первый попавшийся — ярко–красный с мелкими точками. Примерил. Посмотрел в зеркало и тут же скривился.

— О нет. Это не галстук, это сигнализация. Если кто–то на меня посмотрит, у них глаза застрянут в этом узоре. Что он вообще делает в моих вещах? А–а–а… Очередная проверка от Эммы. Слишком топорно, моя дорогая, слишком. Прям теряешь форму.

После долгих поисков он выбрал тёмно–бордовый, матовый. Едва заметный, но подчёркивающий цвет рубашки. Он начал завязывать узел, но тут же остановился.

Сделает вид, что так и не научился завязывать галстук. Эмма сделает вид, что поверила и поможет! Дальше их уже традиционный флирт! Боже, какой же он гений!

— Что насчёт обуви? Простая, но стильная. Классические дерби из гладкой чёрной кожи отлично подойдут.

Последним штрихом стали часы. Скромные, с кожаным ремешком и чистым циферблатом.

— О да, теперь я точно выгляжу, как человек, который может скамить мамонтов курсами о миллионах и как на самом деле легко их заработать!

Он шагнул назад и посмотрел на себя в зеркало. Это был другой Крис. Уверенный, собранный, но всё ещё с искоркой того простого парня, который только начинал свой путь. Он улыбнулся, а потом рассмеялся.

— Даже в рутине есть свой неповторимый шарм, а⁈