Маски зверя

Двенадцатая глава

Держа в руках по кусочку пирога, мы посидели, посидели, а потом — переглянулись и так же, на корточках, помогая себе руками, чтобы не упасть, перебрались к тому месту на чердаке, что возвышалось над окнами избы. Пока дошли, успели чихнуть пару раз, шикая друг на дружку из-за этого, но с носами ничего сделать не могли: стружки видимо, давно лежали здесь и были просто пропитаны пылью, кроме всего прочего, на чердаке было настолько сухо, что некоторые стружки превращались в труху, стоило только наступить на них… Добрались до места, пригляделись. Кроме обычного для деревенских изб вырезанного здесь сердечка, по обе стороны от него, чуть ниже, были ещё две узкие вертикальные прорези, к которым мы и приникли.

И сумасшедшая надежда: а вдруг мы ошиблись? И этот джип принадлежит не гиенам? И черноволосый человек, вышедший из машины, только похож (смотрели-то издалека!) на Дира — на отца мальчика?!

Оказывается, чёрный джип проехал немного дальше — буквально несколько метров, а потом снова остановился — на границе между домом тёти Зои и следующим. На этот раз ошибиться было невозможно. Из машины вышел именно Дир, злой и раздражённый, и заозирался, будто выискивая место для парковки. С другой стороны машины хлопнула дверца, появился второй приживала и приблизился к нему. Я узнала телохранителя Лены.

Низкие тучи бежали по небу, то затемняя его, то оставляя просветы. Примерно такое же состояние было, кажется, и у нас с Эриком. Мы то дышали свободней, то таили дыхание, будто точно были уверены: наше дыхание может выдать нас.

Лишь раз у меня заледенело всё тело, когда я услышала в двух шагах от себя шмыганье и шелестящий шёпот:

— А я не хочу… Не хочу…

Эрик плакал, глядя на отца с отчаянием.

Я шагнула к нему и пожала его ладонь.

— Я рядом. И я хочу вместе с тобой поехать к твоей маме! Я так сильно этого хочу! Я прямо вижу, как мы едем с тобой к твоей маме!

И снова прильнула к прорези.

Дир огляделся, а телохранитель, недовольно хмурясь, что-то бросил ему.

Ничего не понимая, я следила, как Дир опустил голову, расслабив плечи. Он постоял так немного — и вдруг подтянул брючины джинсов и встал на колени, прямо в траву, не поднимая головы… Я представила глаза изумлённой тёти Зои, наблюдающей это странное зрелище…

Телохранитель продолжал осматриваться, будто не замечая странных действий Дира. А тот ссутулился, сидя на коленях…

Хорошо, что, прежде чем спросить, задать логичный вопрос, что собирается сделать его отец, я успела обернуться к Эрику и остолбенела: мальчик не просто плакал, а рыдал, с трудом удерживаясь, чтобы не плакать вслух, для чего прикусил палец. На моё движение он вскинул голову и бросился ко мне уткнуться лицом в живот.

— Зачем?! Зачем он так со мной?!

Ужаснувшаяся из-за его отчаяния, которого не понимала, я обняла его и снова приникла к щели. Никакого соображения, что происходит, зато могла всё ещё наблюдать.

Сидящий на коленях Дир поднял голову. В лучах солнца сверкнули слёзы, бегущие по его лицу, а потом дымка колдовского марева покачалась в воздухе — и я оторопела: сквозь человеческую личину черноволосого я увидела не гиенью морду, а прекрасное лицо ангела! Небесная птица?! Но как?! Как такое может случиться?!

А потом зашевелились губы Дира. Не веря собственным глазам, я сумела считать с них некоторые слова:

— Мальчик мой… Сыночек… как же я виноват перед тобой… Но я люблю тебя! Ты мой сын — и только ты в моём сердце…

Ошеломлённая, я не сразу сумела перевести взгляд на телохранителя. Лишь когда он пошевельнулся, разворачиваясь к дому тёти Зои, я интуитивно поняла, что же здесь происходит! Каким-то образом Дир вернулся в ипостась небесной птицы и тратит громадные магические силы на желание телохранителя найти мальчика. Вот гад… Решил раскаяться, чтобы набрать сил?! Пользуясь остатками любви к сыну?! Проникаясь ими?! Вот гад-то!..

Адреналин обрушился на меня вместе с идеей. Дурацкая, но хоть бы что-то сделать, а не стоять в остолбенении!

— Сиди здесь! — вырвала я руку у Эрика. — Не высовывайся, понял? — крикнула я уже от края чердака и одним безрассудным прыжком оказалась на мучном ларе, а потом и на полу, оставляя в памяти жалкое от растерянности и мокрое от слёз лицо Эрика, однажды преданного собственным отцом и предаваемого вновь в который уже раз.

Я выскочила во двор. Тётя Зоя стояла у ворот, внимательно наблюдая за улицей в щель между широкими досками ворот. Перед калиткой к лестничке валялась почти втоптанная в землю россыпь ломаного кирпича — наверное, на случай дождей, чтобы не было слякотно и чтобы в дом не тащить грязь. Я подобрала два небольших кирпичных куска, лежавших отдельно, осмотрелась, первым же взглядом ухватив безмятежную картинку: спокойное куриное стадо лениво бродит по двору… Кирпичи частично обмакнула в свежие куриные «лепёшечки» и осторожно подошла к той части ворот, которая соединялась с забором огорода. Здесь несущий столб был достаточно низким, а ворота достаточно плотными, чтобы сразу отпрянуть и спрятаться за ними, если что.

На тихий мой шаг оглянулась тётя Зоя, и я покачала головой: не говорите сейчас, мол, пожалуйста, ничего! Тётя Зоя кивнула и повернулась к щели.

Искоса глядя поверх столба, я видела, как телохранитель не совсем уверенно посмотрел на дом тёти Зои, а потом развернулся посмотреть на соседний.

Я сомневалась в своей меткости. Но поняла, что отвернувшийся гиена — это единственный и последний шанс. И швырнула оба кирпичика в оборотня Дира, памятуя, что у меня горячее желание защитить, и веря, что попаду!..

Один пролетел мимо, ударился о колесо джипа. Второй, дурацкий, грязный и вонючий снаряд, ударил гиену по руке, свесившейся вдоль тела. Дир вздрогнул, сначала ошарашенный, пока ещё только удивлённый… Но, едва он понял, что именно в него попало, как за человеческой личиной мгновенно ощерилась гиена! Не было даже тех мутных тёмно-красных потёков по лицу, какие залепляли ангельский образ Эрика, когда его личность, небесная птица, изо всех сил сопротивлялась чёрным желаниям молодых гиен! Оборотничество взрослой гиены свершилось сразу!

И, как только Дир перестал действовать на приживалу-телохранителя, я тут же сообразила, что на чердаке пожелала дурацкое желание. Не надо думать о том, что мы с Эриком вскоре увидим его маму! Это нормальное, логичное желание, но мама-то слишком далеко и слишком неизвестно, каким должен быть путь, который приведёт к ней!

Надо думать о конкретике и логике близкого! Здесь деревня! И здесь соседи так хорошо знают друг друга, что тут же придут на помощь, случись что поблизости! Придут или из желания помочь — или из желания полюбопытствовать! Нам-то всё равно! Лишь бы собрались! Ну же, люди добрые! Выходите из своих домов — здесь так интересно! Здесь невиданная в деревне машина! Здесь какие-то чудные незнакомцы вытворяют фиг знает что! Это же так логично — поинтересоваться, что там делается, у соседей!

Телохранитель по ругающемуся сквозь зубы Диру, который яростно оттирал ладони о траву, сразу сообразил, что случилось нечто, сбившее того с магического воздействия на него. И первым делом бросился к воротам тёть Зоиного дома — туда, куда, хоть и неуверенно, его повела сила небесной птицы в первую очередь.

Краем глаза уловив, что к месту происшествия приближается кто-то, явно из соседей, я, шепнув тёте Зое:

— Не открывайте! Пожалуйста! — помчалась назад, к Эрику.

Когда добралась до чердака и влезла на него, Эрик сидел рядом с печной трубой, обхватив руками подтянутые к себе колени, и наотрез оказывался подходить к наблюдательным прорезям. Но, когда я злорадно фыркнула, он не выдержал и, встав, приблизился.

Прямо у чужой машины стояли две женщины, с искренним интересом глазея на насторожившегося Дира. С противоположной стороны, возле дома, опираясь на крепкую палку — почти посох, стоял старик, а за ним два пацана на велосипедах. Дир в этой компании отчётливо чувствовал себя неудобно. Он прекратил ругаться и только исподлобья бросал на ненужных свидетелей злые взгляды… Я попыталась и так и этак встать, чтобы разглядеть, что делается у ворот. Но не видела ничего, а лишь слышала, как звонко тётя Зоя посылает матом телохранителя, требующего открыть ворота.

Затем раздалось странное, суховатое погромыхивание — кажется, телохранитель затряс створу ворот. После чего старик и присоединившийся к нему грузный мужчина лет сорока, в грязных штанах и в футболке, а также с топором в руках, не спеша двинулись к месту происшествия — судя по всему, разбираться со слишком наглыми неизвестными, с какого-то чёрта рвущимися в дом к одинокой старой женщине. Едва старик сделал шаг, женщины, стоявшие у машины (уже три, да ещё какая-то девчонка с ними), энергично зашагали туда же.

Через минут пятнадцать с незнакомцами, штурмовавшими ворота тёти Зои, уже ругалась не только хозяйка дома. Начали женщины, а стоявшие за их спинами девчонки и мальчишки с восхищением переглядывались, с упоением слушая «высокий слог» ругани, от которой ёжилась даже я, пусть и жутко восхищённая, причём жутко — ключевое слово. Потом в свару вступили мужчины, которых уже, включая старика и мужчину с топором, оказалось пятеро. Но заключительный аккорд сыграла машина «лада», которая подъехала к воротам с такой скоростью, что мы с Эриком аж пригнулись — врежется же в толпу!

Но «лада» лихо развернулась перед воротами, а толпа сельчан прекратила буянить, с каким-то умилением и радостью глядя на выходящего из машины не слишком высокого русоволосого мужчину лет чуть за тридцать, худощавого и решительного. Он хлопнул дверью и уверенно подошёл к собравшимся.

— Ваши документы! — услышали даже мы с Эриком сухой приказ.

Приживалы после недолгих препирательств предпочли уехать, злобно огрызаясь и обещая прислать сюда важных людей для полного разбирательства. Толпа только хохотала, глядя на уезжающий джип, и толковала, что у двух бандитов кишка тонка против Валерьян Иваныча. А тот оглядел соседей и знакомцев и так же суховато велел:

— Разошлись! Не фиг тут! Не в театр пришли!

Мимо него шли — кто по плечу ударит, кто просто кивал с улыбкой, а женщины норовили поддразнить его — поцеловать, мол, его за такое геройство надобно… Приехавший только недовольно отмахивался.

Насколько мы поняли, тётя Зоя открыла ворота, и «лада» заехала во двор, где её встретила лаем собака и всполошённым кудахтаньем куры. И мы бросились к краю чердака, чтобы понять, кто это такой — по отношению, конечно, к тёте Зое.

Стукнула калитка перед крыльцом, заскрипели ступени лестнички.

— Сколько раз говорил тебе, бабань, купи ты мобилу! — ругал женщину Валерьян Иваныч. — Ну, всё. Вывела ты меня из себя. Завтра же сам куплю — и не отнёкивайся, ясно?.. Хорошо — мне соседка твоя, тёть Василиса, позвонила. А если б никто не догадался? Ну, рассказывай, что тут у тебя случилось?

Хлопнула дверь в сени.

— Эй, гостёчки, слезайте, что ль, оттудова! — позвала тётя Зоя. — Внук мой приехал. Поможет вам до дому добраться.

Сначала я передала им Эрика, подхваченного Валерьяном Иванычем, а потом уже спустилась сама. Нас пропустили в избу впереди себя, и все мы снова уселись за стол, к которому тётя Зоя расстаралась поставить липовый чай (Эрик сразу вцепился в свою чашку) и снова нарезала пирогов.

После того как хозяйка дома представила нас внуку, Валерьян Иваныч внимательно выслушал нас (а рассказали мы версию, в которой Эрика похитил обижающий его отец) и спокойно сказал:

— Так понимаю, что настоящие обстоятельства похищения и вашего побега вы рассказывать не будете. Хотя этого и не надо. Не поверил бы я в вашу историю, если б они не испугались, когда я потребовал документы.

А тётя Зоя, посмеиваясь, объяснила:

— Валерик-то наш давно из полиции ушёл. Газооператором работает. А чуть что — зовут его, чтобы разобрался с чужаками. Законы-то он все знает. Его просто так да одним только словом не напугаешь!

— Значит, из города вы, — констатировал Валерьян Иваныч, испытующе глядя на нас. — И что дальше собираетесь делать?

— Два варианта, — сказала я, проникаясь его деловым настроем. — Или звоню по чужому мобильному, чтобы за нами приехали. Или кто-то нас отвезёт в город, а по дороге я опять-таки звоню, чтобы нас встретили.

— Нет уж, — сказал внук тёти Зои. — У меня второй день отдыха после дежурства. Я вас сейчас в город и отвезу сам, и присмотрю, чтобы пацан попал по адресу. А то — мало ли что. Мож, в городе-то и матери у него нет. Документики-то, Лидия, вы мне тоже не предъявили.

— Во! — засмеялась хозяйка дома. — Во, какой строгий у нас Валерьян Иваныч!

Она наложила нам целую сумку пирогов и сунула туда полуторалитровую бутылку молока, хотя до города, как выяснилось полтора часа пути.

— Проголодаетесь — лучше домашнего поедите, чем у этих придорожных останавливаться, — объяснила она. — А то невесть что там могут вам продать. Вдруг отрава какая будет… Уж лучше пироги…

Эрик бросился ей на шею, а потом потянул за руку во двор.

— Тётя Зоя, — уже стоя перед конурой, страстно попросил мальчик, — а можно мне щенка? Ну пожалуйста! У вас и так ещё много останется!

Валерьян Иваныч расхохотался.

— Да бери, коли мама разрешает! Только вот, видишь ли, щенки-то у нас беспородные. А вдруг мама скажет — не надо нам таких?

Кажется, Эрик не понял, что значит «беспородный» щенок, но уловил, что хозяйке дома не жаль, если одного маленького заберут.

— Мама разрешит, правда! — убедительно сказал он и сел на корточки, жадно разглядывая, которого забрать.

А я покорно решила: если Лена не разрешит Эрику держать щенка, возьму сама. У нас до сих пор дома был только кот, а после того как его не стало, лет семь прошло без домашних животных. Может, маму смогу уговорить — с помощью шалей. И повеселела, вспомнив о чудесных шалях. Пока у меня такие есть, дома проблем не будет!

Один из щенков, крупный в сравнении с другими, толстыми лапами обнял руку Эрика за кисть и посмотрел в лицо мальчику, дружелюбно махая хвостом. Эрик немедленно схватил его и поднялся. Обернулся к нам.

— Этого хочу!

— Бери уж, — улыбаясь, разрешила тётя Зоя.

Сообразив, что теперь хозяйке легче будет раздать и остальных щенков, потому она и улыбается, я подумала: «А не воздействовал ли своим присутствием Эрик на остающихся щенков, чтобы они попали в хорошие руки?» А ещё думала, пока шли к машине, что теперь всегда буду присматриваться ко всему, меня окружающему, с этой точки зрения: происходят ли события естественно, или кто-то влияет на них, подталкивает их более быстрое исполнение? И это до тех пор, пока рядом будут небесные птицы…

Мы с Эриком сели на заднее сиденье. Причём тётя Зоя снабдила щенка приданым в виде пластиковой миски — чтобы молока ему в дороге дать, а Валерьян Иваныч прихватил с собой широкую и плоскую коробку из-под рыбы, чтобы приспособить на первых порах для собачьего туалета.

Эрик сидел, блаженствовал, с умильной улыбкой гладя уснувшего щенка.

— Эрик, — тихонько спросила я, — а у вас там собак нет?

— Нет, — покачал он головой. — У нас есть… — Он посмотрел на Валерьяна Иваныча и понизил голос почти до шёпота: — У нас есть нодды. Они ручные, но они… — Мальчик прикусил губу, пытаясь выразить мысль. — Их на руки не возьмёшь. На них только кататься можно. А этот такой маленький и тёплый, — нежно улыбнулся он меховому комочку в своих руках.

И я почему-то именно сейчас поверила, что мальчику миротворцы не откажут перейти в свой мир со щенком.

Когда выехали на ровную дорогу с немного колдобистой просёлочной, Валерьян Иваныч передал мне мобильный телефон. Никогда бы не подумала, что при первом же звуке голоса Димки мне захочется скакать на сиденье машины и вопить от счастья. С трудом удержавшись в рамках приличий, я ответила на его удивлённое: «Я вас слушаю!»

— Димыч! Это я!

Кажется, он обалдел от моего внезапного появления, да ещё говорящей с чужого мобильника.

— Лидка-а… — И тут же быстро спросил: — Тебя похитили?

— Нет, я уже возвращаюсь! — не совсем логично радостно ответила я. — Димыч, я с Эриком! Лена всё ещё у миро… — Я споткнулась и с опаской покосилась на спокойную спину, точней — затылок, Валерьяна Иваныча. — У Олега?

— Ты… С кем? — совершенно потерявшись, переспросил братишка.

— Димыч, мне нужен адрес, потому что я не знаю, где именно находится их дом!

— Так, давай с самого начала, — решительно сказал братишка, и я словно наяву увидела, как он хлопает тёмными ресницами, стараясь привести мозги в нечто более упорядоченное. — Ты едешь с Эриком.

— Меня везут с Эриком, — тут же поправила я. — Один очень добрый человек, который мне и дал этот мобильный, чтобы я позвонила.

С переднего сиденья послышалось хмыканье.

— А откуда… — начал было Димка и заткнулся. — Ладно, запоминай адрес.

Валерьян Иваныч сказал, что знает этот район города.

А потом Эрик уснул, забравшись с ногами на сиденье. Так что мне пришлось держать на одной руке спящего щенка, а другой — придерживать мальчика, спавшего головой на моих коленях. Долго стояли на железнодорожном переезде, ожидая, когда всю колонну машин пропустят. Несколько раз нечаянно засыпала и сама — утомляла монотонная езда, но всякий раз испуганно распахивала глаза и смотрела в окошко, в первые минуты не понимая, где мы…

И наконец въехали в город. Глядя на солнечные улицы, на привычные глазу дома, я едва сдерживала непрошеные слёзы: неужели совсем скоро я окажусь среди родных и знакомых мне людей?.. Будто возвращалась очень издалека и после долгого времени отсутствия. А город без меня скучал и теперь радостно показывал мне, как хороши оживлённые улицы, как мягко падает свет солнца, то и дело прячущегося за тучами, на асфальт, на витрины магазинов, отбликивая от окон…

Эрик проснулся и забрал у меня щенка, который всё ещё сладко дрых и только проворчал что-то, переходя из рук в руки. Мальчик же, вдоволь насладившись видом спящего зверёныша, нагладившись по мягкой шкурке своего приобретения, полностью развернулся к окну и принялся глазеть на пролетающий мимо город. А потом не выдержал и начал задавать вопросы.

Я перехватила короткий взгляд Валерьяна Иваныча в верхнее зеркальце.

— Эрик не отсюда, — объяснила сразу. — Не из города.

— Нет, из города, — не отрываясь от городских пейзажей, возразил мальчик. — Только у нас город другой. Таких высоких домов у нас нет.

Едва я начала узнавать некоторые места, Валерьян Иваныч свернул, и машина поехала улицей, которая выводила к проспекту. Поблуждав немного и ещё раз созвонившись с Димычем, чтобы уточнить дорогу, мы выехали на трассу, по которой ехали с полчаса из-за пробок, после чего повернули в переулок.

Взволнованная, едва машина остановилась напротив нужного подъезда, я вышла. А рядом очутился Эрик, держа на руках проснувшегося щенка. Пакет с приданым щенка несла я.

— Нас не встретят? — удивился Валерьян Иваныч.

— А разве вы не пойдёте с нами? — невпопад ответила я.

Он, конечно, пошёл. И хотел удостовериться, что мы приехали в нужное место, и явно хотел увидеть мать мальчика. Мы вошли в лифт, причём Эрик такими глазами оглядывал тесную клетушку, что Валерьян Иваныч нахмурился, глядя на него.

На лестничной площадке нас уже ждали миротворцы. Аскольд кивнул Валерьяну Иванычу, открыл дверь и пошёл в квартиру. Ингольф остался на площадке. Причём наш спутник как-то оценивающе присмотрелся к нему, и неожиданно его лицо отвердело. В прихожей он улучил момент и тихо спросил:

— Дело не с политикой связано?

— С политикой, — вздохнула я, нисколько не соврав.

«Только политика здесь не международного уровня, а междумирового», договорила я про себя.

Мы прошли за Аскольдом, который сразу распахнул перед нами дверь в комнату. Шедший впереди Эрик вдруг обернулся и сунул мне щенка, а потом изо всех сил бросился вперёд к матери, которая бежала к нему из комнаты. Когда Лена подхватила Эрика, обливая сына слезами и целуя, сбоку подошёл Лелль, который обнял их обоих. И обнял так, чтобы закрыть обоих от посторонних глаз. Может, поэтому Аскольд тут же закрыл дверь в комнату и кивком пригласил нас на кухню.

Тут на меня налетел Димыч и остолбенел при виде щенка в моих руках.

— Щенок Эрика, — объявила я, предупреждая лишние вопросы.

Тем не менее братишка вцепился в рукав моей блузки и потащил на кухню так, будто боялся, что я вырвусь и сбегу снова… Мельком глянув, обнаружила на кухне Олега, быстро расставляющего чашки на стол.

— Заходите, — сказал Аскольд растерянному Валерьяну Иванычу.

Буквально секундами позже к нам присоединился Ингольф.

Олег на правах хозяина представил гостю всех собравшихся и предложил нам поесть с дороги. Пока мужчины дружно занимались столом, я устраивала щенка со всем его приданым в таком уголке, где на него никто не наступит. Олег подошёл посмотреть, что я делаю, а потом принёс тонкий кожаный ремень. Одна часть пошла на ошейник, а конец другой прикрутили к ручке одного из нижних ящиков от посудного шкафа. Кроме всего прочего нашли тряпку, чтобы щенок сидел не на плитках пола. Зверёныш слегка повозился, привыкая к странной штуке, не дающей топать куда попало и куда хочется, а потом улёгся на тряпку.

Удостоверившись, что маленький неплохо устроен, хоть и выглядит пока несколько одиноким, я отошла от него, думая о том, что в первые дни малыша придётся кормить соской. А может, надо просто ткнуть его мордахой разок в миску с молоком?

Наконец села за стол, ближе к брату. Тихонько сказала, чтобы услышал только он:

— Господи, как же хочется в ванну, отмыться! — И спохватилась, испугавшись: — Димыч, что ты сказал маме?! Ну, о том, почему меня нет?

— Спокойно! Я сказал, что ты обещала Лене какое-то время побыть с нею. Лид, а что с тобой случилось? Куда ты пропала? И откуда появился Эрик?

Я повела бровью на Валерьяна Иваныча, предупреждая.

Но Аскольд, заметив мою неуверенность, спокойно сказал:

— Валерьян Иваныч должен быть в курсе. Он… переживает за вас.

— Но ведь это дело… — Я замолчала, не понимая, как выразить то, что чувствовала.

— Валерьян Иваныч хорошо чувствует фальшь, — заговорил Ингольф. — Лида, расскажи нам всё. Информация дальше стола не пойдёт. Ведь, попытайся Валерьян Иваныч рассказать кому-то, ему просто-напросто не поверят. — И он улыбнулся бывшему полицейскому.

Тот скептически поднял брови, но промолчал.

— Всё началось с того что мне очень хотелось узнать, Зрячая ли Наталья — белая ведьма. — Помолчав, я добавила: — Учтите, я точно не скажу, было ли это моё желание. Вы сами понимаете, что рядом с небесными птицами ни в чём нельзя быть уверенным. А когда я пришла туда, там оказался Дир — отец мальчика. Оказывается, его люди заметили меня, когда я проходила мимо них с Леллем внизу, на улице. Лелля точно не узнали, это потом додумались, что это он был рядом со мной. Но среди заметивших меня оказался телохранитель Лены. И он догадался, что девушка, идущая рядом со мной, — переодетый Лелль. И тогда они придумали, как заманить меня в квартиру Натальи. Они велели Наталье обзвонить всех клиентов, кто был тогда, в тот день, у неё. Времени не жалели. По-моему, перебрали всех клиентов из тех, кто заранее звонил по телефону, договаривался о встрече. Так они наткнулись на меня. — Я обернулась к Аскольду, сидевшему ближе, чем Ингольф, и укоризненно сказала, машинально погладив щёку: — Вы забыли предупредить меня про ядовитый коготь приживал. Дир царапнул меня им и сделал послушной. Так он и привёз меня в дом, где жил Эрик.

Я рассказала, как в жутком цейтноте познакомилась с мальчиком и убедила его, что надо устроить подложный побег. А потом мы сбежали по-настоящему. Но, поскольку я не знала, в какой стороне находится город, забрели в деревню, где нас и приютила тётя Зоя.

— И вот теперь скажите мне, пожалуйста, — слегка сердитая, сказала я. — Разве такое может быть, что гие… ставший приживалой может вернуться в обличие небесной птицы?

Миротворцы переглянулись.

— Если сумеет сильно сосредоточиться на тех моментах жизни, которые были прекрасны для него, когда-то небесной птицы, то — да. Сумеет вернуться. Но ненадолго. Новая сущность возьмёт верх над ним легко, — ответил Аскольд.

— Но силы он успеет отдать, — вздохнула я. — Телохранитель хоть и сомневался, но сразу пошёл к дому тёти Зои. Дир мгновенно выполнил его желание.

После недолгого молчания Валерьян Иваныч, уже давно переставший скептически усмехаться, встал и сказал:

— Вы правы. Этот случай — не моего ума дело. Но спасибо за доверие.