Маски зверя

Шестая глава

Нисколько не возражала против желания индейцев-миротворцев поближе изучить рисунок на шали. Только раз мелькнула мысль: если из трёх шалей одна была предназначена Аделии, вторая — миротворцам, то кому — третья?

Наконец, когда вязаный рисунок, кажется, индейцы выучили чуть ли не наизусть, шаль сложена и оставлена на краю стола, а официантка принесла заказ, один из миротворцев, мой — Левый, встал и слегка склонил голову передо мной:

— Моё земное имя — Аскольд.

Ничего себе — земное имя!.. Едва сел он, поднялся второй.

— Ингольф.

На всякий случай я запомнила, что татуировка Аскольда на скулах состоит из множества рисунков мелкой вязи, в то время как тату Ингольфа — довольно крупная фигура, единая, из нескольких веток, что ли. Пока обоих я воспринимала на одно лицо, хотя видела, что они внешне разные. Но знала, что чуть позже буду их различать не только по татушкам.

Думала, что начнёт беседу Олег, но первым заговорил именно Аскольд. Из чего я решила, что он старший группы. Попробовав горячий кофе, он кивнул и негромко сказал:

— Вы Зрячие. Теперь вам не уйти от судьбы стать частью нашей жизни.

Димыч было открыл рот что-то сказать, но еле слышно фыркнул и промолчал.

— Каким земным именем зовут женщину, связавшую эту вещь?

— Лена, — ответила я, так как смотрел миротворец именно на меня.

— Мне приходится быть кратким, но в дальнейшем вы узнаете больше. — Аскольд снова пригубил чашку с кофе. — Для начала вам придётся принять, что пространство вашей Земли — это бесчисленное количество миров. Они соприкасаются. Они входят друг в друга. Наслаиваются друг на друга. Вытяни руку — и она в другом мире, а то и в нескольких. Пространственные законы не позволяют живым существам легко переходить и одного мира в другой. Привилегией перехода пользуемся только мы, миротворцы.

— Это что-то вроде параллельных миров? — подозрительно спросил Димыч, так как Аскольд замолчал. И сам себе ответил: — Хотя нет, параллельные миры почти зеркальны, отличаются только мелочью. Ну, если грубо.

— Димыч, откуда ты знаешь? — поразилась я.

— Читать умею, — буркнул брат.

— Вы принимаете основу бесчисленного количества миров? — спокойно спросил Аскольд и, дождавшись наших не совсем уверенных кивков, после недолгого молчания (наверное, собирался с мыслями) продолжил: — Мир женщины, которая вам представилась как Лена, магический. И его пограничное пространство держится на магии. Таких, как Лена, в том мире называют небесными птицами. Именно они занимаются магией. Несколько веков назад в этом мире появилась проблема. Семьи небесных птиц стали редеть. Зато поднялись и стали многочисленными семьи приживал, которые являются обычным народом этого мира. Магия, с которой стали меньше работать, использовать и тратить её, переполнила пространство мира и порвала его границы. Несколько миров стали контактировать между собой и с Землёй. Когда мы разобрались с проблемой, выяснилось, что точки перехода между мирами остаются, хоть силы магии и приведены в порядок. И, если оставить происходящее на том же уровне, точки эти превратятся в такие переходы, по котором вот-вот сумеют пробраться в другие миры и люди. А они ещё не готовы к взаимодействию с нами. Мы поняли, что проблема в перенаселённости мира небесных птиц. Но среди приживал нашлись личности, готовые устраивать свою жизнь и жизнь своих семей здесь, на Земле.

Я почему-то вспомнила моего первого приживалу, который явно работает в юридической конторе, и подумала, что он, кажется, из этих личностей. Но снова вспомнила о Лене. Улыбнулась. Небесная птица. Это название ей подходило.

— Мы помогли им перейти сюда и перевести свои семьи, — продолжал Аскольд.

— А они могут уйти назад? — не выдержал Димка, блестя загоревшимися от азарта глазами. — Ну, например, к родственникам — повидаться?

— Туда — только с нами, — безапелляционно сказал Ингольф.

Так решительно, что мы не стали спрашивать о мелочах, хотя… Слово «туда» чётко провоцировало на вопрос: «А сюда, значит, они могут и сами?» А потом на языке завертелись вопросы о том, как приживалы связываются с миротворцами, если они хотят в родной мир, и не помогает ли им в этом Олег. А заодно узнать бы: Олег — единственный в нашем городе Зрячий до недавнего времени, или есть кто-то ещё? Что-то мне показалось — единственный. Выглядит слишком усталым и вымотанным… Хм. А если его побрить и дать возможность отдохнуть — он и впрямь симпатичный.

Но Димыч слушал внимательно, не отвлекаясь. Поэтому он спросил:

— Если приживалы — обычный народ, то почему они себя у нас так ведут?

— Я не совсем понял твоего вопроса. Не все семьи приживал, как и обычных людей, одинаковы. Тем более что Земля предлагает им слишком много искусов, каких они не видели у себя, в своём мире.

Не успел Аскольд договорить, как я заподозрила, что под словом «семья» он подразумевает нечто иное, чем мы. И тоже решила уточнить:

— Аскольд, сколько в семье обычно бывает приживал?

Димыч уставился на меня с недоумением, но тем не менее тоже вопросительно взглянул на индейца, после ответа которого открыл рот.

— Пять-шесть малых семей в три-четыре существа.

— То есть мы говорим о клане?

— Именно о клане, — подтвердил Олег. — Просто и я вместе с ребятами привык называть кланы семьями. Тем более что исходное значение слова «клан» — семья.

— И сколько кланов… семей сейчас на Земле?

— Это сейчас неинтересно, — с заметным раздражением сказал Аскольд. — Мне бы хотелось перейти к непосредственной проблеме. Приживалы в своём мире привыкли довольно часто обращаться к небесным птицам с просьбами магически помочь им. Здесь, на Земле, большинству из них нравится самим пробивать себе дорогу, например, к достатку. Но есть и такие личности, которым не терпится взять сразу всё. Взойти сразу на все вершины богатства и благополучия…

— Как всё знакомо, — пробормотал я.

— Мы только недавно узнали, что один из здешних кланов, собираясь обогатиться, передал своим сородичам просьбу похитить небесную птицу и переселиться с похищенной сюда. Те как раз собирались присоединиться к своим. Услышав, чего можно добиться в вашем мире с помощью магии, новые переселенцы схватили целую семью.

— Женщину с детьми? — сорвалось с языка.

— С детьми? — с явным недоумением посмотрел на нас Ингольф и, будто что-то вспомнив, переглянулся с Аскольдом, который вдруг встревожился, но — чёрт бы его подрал! — продолжал молчать, пытливо глядя на нас.

Я тоже снова забеспокоилась, что и мы с братом не всё знаем, хотя думаем, что в курсе многого. Но индейцы и Олег уставились на меня с такой надеждой, что Димыч сжалился и со вздохом сказал:

— Мы знаем точно только про женщину и девочку. Кое-что есть на мальчишку, но где именно он сейчас, — не знаем. Но есть номер машины, в которой его увезли.

И рассказал всё, чему был сам свидетель. Там, где не был уверен, посматривал на меня — и я дополняла, если могла. И, наконец, наша история закончилась объяснением, каким образом мы сумели узнать, где должны были появиться миротворцы… Новым сведениям они обрадовались — видно было по глазам, но сидели так, словно выжидали, что мы скажем что-то ещё. И Димка, уловив какое-то замешательство, тут же спросил:

— Хотите сказать, что это не все ваши птицы?

Ингольф задумчиво похлопал по шали, всё ещё лежащей на столе.

— Мужчина. Лена передала, что от приживал мужчина сбежал во время перехода. Он находится где-то в вашем городе. Она очень беспокоится за него. По здешнему времени, похитили семью небесных птиц месяц назад. И до времени собственного побега она знала, что его не нашли.

— Мы до сегодняшнего дня не знали, что мужчина сбежал, — добавил Олег и прикрыл ладонью зевок. — Семью-то ищем и днём и ночью.

— Почему — мужчину? Разве он Лене не муж? — не поняла я — и, лишь выпалив фразу, сообразила: — Или у них в мире всё иначе с этим… как его… институтом брака?

— Нет, с этим всё почти так же, как у нас, — ответил Олег и вздохнул, глядя на опустевшие тарелки с пирожными и на свою пустую же чашку. — Давайте пока не будем о тонкостях. Времени маловато.

И тут я тоже спохватилась, глянула на мобильный. Уф… До двенадцати, то есть до обеда, как мы с братом обещали Аделии, время ещё есть. Ещё с тревогой подумала, что, как обычно, не могу задать нормальных вопросов, хотя потом их окажется очень много — и буду постоянно каяться, что не сообразила задать тот или иной. И тут же поспешила с выскочившим на поверхность сознания логичным вопросом:

— Если Лена так сильна, что умеет влиять на людей, почему она не может для собственного спасения использовать свою магию?

— Нельзя, — с досадой ответил Ингольф. — Тут такие заморочки, что небесным птицам вообще нельзя пользоваться собственной магией для собственной выгоды. Лида и Дима, вы и правда готовы нам помочь?

— Насколько сумеем, — неожиданно для меня очень осторожно ответил Димыч.

— Тогда обменяемся номерами мобильных? — предложил Олег. — Чтобы быть всегда на связи. Честно говоря, я и правда очень рад, что появились новые Зрячие, да ещё сразу двое. Теперь можно искать всех по очереди.

— А как вы вообще собираетесь искать и кого именно? — поинтересовалась я, открывая телефонную книгу своего мобильного и «спускаясь» к номеру, обозначенному как «хозяйка».

— Наша задача теперь огранивается поиском двух птиц — мальчика в первую очередь, а затем — мужчины.

— Почему именно мальчика? — удивилась я.

Миротворцы мрачно переглянулись, а Олег вздохнул:

— Мы знаем, что происходит с мальчиком. Что с мужчиной и где он — неизвестно абсолютно. Поэтому, в силу некоторых обстоятельств, нам надо немедленно найти мальчика. Тем более теперь у нас есть зацепка в виде машинного номера.

— Так, — решительно сказала я. — Меня не интересуют ваши тайны и ваши очереди. Меня интересует, в каком порядке именно мы, я и брат, будем искать этих ваших птиц. Мы с братом работаем. И не всегда можем быть рядом с вами, когда вы находитесь… — Я подумала и договорила: — В поиске.

Потом подумала ещё и выложила всё о проблемах с безработицей и недавно (а я считала, что именно недавно я получила её, хоть и прошло чуть больше полугода) полученной работой. А потом невпопад спросила:

— Я постоянно забываю, о чём хотела узнать. Но вот у меня возник вопрос. Зрячие — Зрячими. Но Лена сказала, что ни птицы, ни миротворцы, ни приживалы друг друга не видят. А как вы узнаёте о тех, кого сюда перевели?

— Адреса, — обыденно сказал Ингольф. — Мы приживал здесь пристраиваем, а потом они вписываются в здешний социум и, если меняют место жительства, сообщают нам об этом. Но похитили небесных птиц… нелегалы. Кажется, так у вас называются те, кто въехал, не предупреждая официальные инстанции?.. И ещё. Один вид друг друга видит.

Чуть не спросила, как это — один вид. Потом дошло — приживалы знают друг о друге, как и небесные птицы. И снова невольно улыбнулась: испуганная птичка Лена…

В общем, договорились мы так: сейчас с индейцами идёт патрулировать город Димыч, то есть братишка идёт с Ингольфом, а Олег продолжает вести поиски с Аскольдом. Затем Олег едет домой спать, а я заступаю вместо него на дежурство. Вот так выяснилась причина его недосыпа: миротворцы умеют не спать! А ещё договорились, что Лена с девочкой некоторое время проживёт у нас. Олег с сожалением сказал, что он бы забрал их к себе, но у него однокомнатная квартира, пустынная на время его отсутствия, — и Лена не будет чувствовать себя защищённой в ней. В квартире, где постоянно есть люди, она будет более уверенной.

Они меня убедили, и я придумала сказочку для мамы: женщина с ребёнком подвергаются преследованиям! Мама — человек сострадательный и согласится принять гостий на время, пока дела Лены улаживаются. Ну и плюс здоровый эгоизм: в квартире женщина, которая умеет вязать такие потрясающие шали! Кстати, не забыть бы прикупить пряжу для Лены. Наверняка она захочет связать что-то ещё, чтобы «побеседовать» с миротворцами. И тут меня стукнуло:

— А вы сами не хотите к нам домой заглянуть? Поговорить с бедной женщиной?

— Э… Её сейчас лучше не тревожить, — как-то виновато сказал Аскольд.

И меня снова стукнуло:

— Слушайте, а как вы ищете нужных вам приживал? Просто ходите и смотрите?

— Нет, конечно, — улыбнулся Олег. — Те из приживал, которые здесь на законных основаниях — с точки зрения перехода, — встречаются с нами (чаще мы приходим к ним) и рассказывают нам, где видели нелегалов. И мы туда идём и досматриваем место.

— Лида, ты иди, — заторопился Димыч, которому явно не терпелось побыстрей пойти и поиграть в частного детектива. — А я потом тебе всё расскажу.

— Ладно, последний вопрос, — махнула я рукой, потому что вопросы вдруг начали выскакивать так стремительно, что я не успевала определить, какой их них важный. Но опомнилась: у меня есть телефонный номер Олега! Если что — позвоню. — Вопрос такой: вы сказали, что знаете всех, кого сюда перевезли. На той стороне дороги, от этого дома, есть юридическая фирма.

— Семейная фирма наших приживал, — кивнул Ингольф.

И только было поднялся, как я задала сам вопрос:

— Почему у них, даже если они порядочные, глаза такие страшные? Или это только для меня так? Как для человека?

— Для меня тоже, — напомнил Димыч и с любопытством уставился на миротворцев в ожидании ответа.

Как ни странно, но Олег тоже вопросительно посмотрел на миротворцев. «Он не знает? — удивилась я. — Или его это раньше не интересовало?»

— Они… — начал Ингольф и запнулся. — Это трудно понять, но… Они злятся на себя — за потерянное.

Я только было хотела сказать: что, мол, злиться? Они же в любой момент могут вернуться на родину с помощью индейцев. Но решила, что спрошу в следующий раз, когда буду больше ориентироваться в чуждом мире… Опа…

— Подождите, — сипло от новой неожиданности попросила я. — Вы сказали — несколько миров получили доступ к Земле? Значит, в нашем мире теперь есть ещё кто-то, кроме Птиц и приживал?

Аскольд глубоко вздохнул и пробормотал только одно:

— Вас это пугает?

— Меня — нет! — заявил сияющий Димыч. — Особенно если я их буду видеть!

— А если они опасны? — гнула я своё. — Я приживал-то боюсь, особенно после вчерашнего, а вы говорите… И ещё! — спохватилась я. — Это что же получается? У вас такое опасное дело — как я теперь понимаю, а вас, миротворцев, — всего двое?!

— Мы только разведка, — доброжелательно и с каким-то облегчением (я потом поняла: он ответил только на последний вопрос) объяснил Олег. — Как только разведаем обстановку и поймём, что самим не справиться, тут же вызовем подмогу.

— Лида, тебе пора, — напомнил этот нахал Димка! — А то Аделия фиг знает что в магазине устроит без нас!

Но я в первую очередь оглядела мужчин, насупилась посуровей и грозно спросила:

— Вы уверены, что с моим братишкой ничего не случится?

— Ли-ид! — в свою очередь насупился Димыч.

Аскольд мягко улыбнулся.

— Зрячие на вес золота в нашей работе. Мы будем охранять мальчика изо всех сил.

После чего Олег выразительно глянул на наручные часы, и мужчины, а с ними и радостный Димыч поднялись. И я поспешила выйти с ними, растерянная из-за того, что не успела выяснить всё, что хотела. А всё потому, что не умею задавать вопросы — нужные и вовремя! Ох и обозлилась я на себя! Единственное утешение для моей уверенности: я точно знаю, что индейцы и Олег — настоящие сыщики. Ну, в смысле — ищут именно приживал. Ведь я подслушала их тогда, когда они не подозревали, что рядом неизвестный Зрячий.

Распрощавшись у кафетерия и нервно велев Димычу далеко не отходить от миротворцев, я заторопилась к магазину. Мысли — дыбом: столько всего узнала. Чувства в раздрае: знаю, что Димка в хороших руках, но ведь братишка!.. А потом вспомнила, куда иду, и запсиховала ещё больше: а вдруг Аделия без меня опять что-нибудь устроит не то? Хоть и трудно это что-то устраивать на фоне почти полного отсутствия товара, но всё равно страшно!

Рванула дверь в магазин и бегом, перескочила через ступеньки лестничку. Встала отдышаться и оторопела: Аделия, облокотившись на прилавок, выпятив свой зад, хихикала с какой-то девчонкой, рассматривая какой-то журнал и то и дело тыча в него пальцем! Я тут психую, а она хихикает!.. Ладно хоть, в магазине, кроме этой девчонки, никого больше нет.

Пришлось ну очень глубоко вздохнуть и только после этого отправиться к входу за прилавок. Решила не мешать, но Аделия меня увидела и радостно сообщила:

— Лид, посмотри, какую красоту нашли!

И показала мне вязальный журнал двухлетней давности. Я-то его знаю наизусть, а она его словно впервые видит, хоть он валяется здесь все два года. Нашли! Ну-ну… В общем, я им улыбнулась, поняв, что они подбирают к найденной «красоте» нитки (Аделия этим занимается — и с интересом?!), и отошла в сторонку — посмотреть, что успела сделать моя заместительница в магазине за время моего отсутствия. Оказалось, время она провела с пользой. Сначала я просто глазам не поверила: все нитки, которые она успела продать, аккуратно записаны в потрёпанный блокнот, который она обычно терпеть не может заполнять; последние нитки из хлопковой пряжи перенесены поближе к кассе, чтобы удобней было следить за процессом покупательского выбора. Она даже успела подмести пол — сразу ясно, потому что метлу она по привычке оставила на виду. Но за это я не решилась делать ей замечание — на фоне всего, ну, хорошего! Так что втихаря сама поставила метлу на место в кладовке.

Некоторое время я соображала: неужели она всё это делала из-за великолепной и неповторимой шали? Но я никогда не видела, чтобы она вот так, легкомысленно, может болтать с покупательницей, разглядывая и листая вязальные журналы! А если?.. Кому этой шалью помогает Лена? Мне — чтобы я была спокойней? Или Аделии, исподтишка подправляя ей характер? Эти небесные птицы такие сильные? Я даже поёжилась…

Когда девчонка-покупательница убежала, подпрыгивая на ходу, Аделия выпрямилась и встала у кассы.

— Странно, почему-то мне никогда так весело не было, — задумчиво сказала она. — А ты чего так быстро пришла? Я думала — тебя ещё с час не будет.

Похлопав глазами, я пришла к выводу: Аделия намекает, что она не прочь ещё немного постоять за прилавком. Э… Обалдеть…

Но ничего. От похода в кафетерий она отказалась, но обрадовалась, когда из сумки я вынула тамошнюю коробку с пирожными.

— Я с тобой ещё немного посижу, — доверительно сказала она, вынимая чайник из-под прилавка и беря бутылку с чистой водой, тоже прихваченную мной из кафетерия. — Когда я думала, что буду сидеть дома, я не представляла, что это настолько нудно. Пока тебя сейчас не было, мне было так здорово. Ты, наверное, считаешь меня дурой, что я раньше ничего не делала в магазине, хотя и делать-то вроде как нечего. Но всё-таки дома — скукота, а здесь — общение. И, Лида, я никогда не думала, что искать нитки для модели из журнала может быть так увлекательно. Пока я с этой покупательницей болтала, я столько интересного узнала!

Она болтала и болтала, а я всё больше офигевала от её речей. Честно говоря, я уже начала мысленно поторапливать её побыстрей выпить чаю, слопать пирожные, чтобы потом проводить её — то есть выпроводить её из магазина. Она начинала мне мешать. Ведь шла я к магазину, обдумывая, каким образом можно найти в нашем городе человека… ой — существо, которое непривычно к человеческой жизни, зато обладает какими-то поразительными способностями.

Но Аделия вкусно попивала уже заваренный чаёк, пластиковой ложечкой с удовольствием отделяла кусочки от свежих пирожных и болтала, болтала… И, видимо замороченная её болтовнёй, я взяла и ляпнула:

— Аделия, представь себе такую ситуацию: ты нечаянно встретила человека из чужого мира. Он не знает, как тут всё у нас. Но умеет исполнять желания — небольшие, зато реально умеет. Что бы ты сделала?

— Послала бы объявление в газету: гадаю на желания! — уверенно ответила она. — И — озолотилась бы! Вот сама посуди: послала одно объявление, и больше не надо. Потому что первый придёт, скажет желание и спросит, исполнится ли, — я скажу, что оно исполнится, и оно исполнится. Он в следующий раз придёт, да ещё кого-то приведёт. И когда все про меня узнают, у меня постоянно клиенты будут, и все будут нести денежки.

Если тот мужчина, небесная птица, и впрямь встретился такому предприимчивому человеку… Я задумчиво прикусила губу.

Аделия вдруг замолчала. Она крутила чашкой, заставляя остатки чая вертеться на дне, и сосредоточенно смотрела на это прозрачно-коричневое верчение. Никогда не видела её настолько задумавшейся… Что-то я начала слишком часто повторять это слово «никогда» по отношению к бывшей коллеге. А ведь когда-то я так хотела, чтобы Аделия была заинтересована магазином!..

Стоп. Кажется, третья шаль предназначается мне.

Я — хотела. Лена связала шаль на мои желания.

И Аделия заинтересовалась делами магазина.

Ей стало так интересно работать в магазине, что уходить она вроде уже не хочет.

А что мне-то теперь делать? Просить Регину устроить Аделию в другой точке? Но… Я эгоистична. Разумно эгоистична. Может, отдать Регине деньги Димки — точней, те деньги, что мы выручили за шали Лены? И оставить Аделию в магазине? Ведь нам теперь частенько будет нужна замена! Ну, пока не разыщем потеряшек!.. А там — посмотрим…

Я посмотрела, как она крутит чашку, уже очевидно расстроенная.

— Аделия, а ты хотела бы вернуться в магазин? Или ты нашла другое место? — смягчила я болезненный для неё вопрос.

— Найти-то нашла, — не поднимая глаз, ответила она. И вздохнула.

Врёт — легко прочитала по её кривящимся в обиде губам. И не думала искать.

И тогда я просительным тоном предложила:

— Может, вернёшься? Ведь у тебя здорово получается.

Она подняла глаза, чтобы обвести рассеянным взглядом помещение магазина.

— А может, у меня получается, потому что ниток было мало? Все на виду?

— Ну, так начни с этого! — вырвалось у меня. — Ты уже запомнила те нитки, которые искала вместе с той девушкой, и знаешь, сколько их надо на ту блузку. Но ведь остальные нитки тоже примерно так же будут постепенно узнаваться.

— Регина не возьмёт, — явно своим мыслям, а не только мне отвечала Аделия.

— Возьмёт, — спокойно сказала я. Ещё бы мне не быть спокойной: половину дела за меня сделает Лена. А главное — Аделия сама задумалась о возвращении. Насколько я понимаю, её желание поможет Лене сделать его легко исполнимым.

— Ну, не знаю… — протянула Аделия, с надеждой глядя на меня.

— Слушай, Аделия, а давай похулиганим? — заговорщицки предложила я.

— Как это?

— А ты посмотри: у нас распроданы летние нитки. Дня два-три летней нам не видеть, пока её со складов не привезут. Давай из кладовки вытащим зимнюю пряжу? А вдруг найдутся покупатели, которые действуют по принципу: готовь сани летом? И полки такими жалкими выглядеть не будут.

Аделия фыркнула, но признала, что хулиганство интересное.

Для начала я отобрала нужную пряжу для Лены, набив ею два больших пакета и выложив в кассу деньги. И весело сказала:

— Ну что? Одна сумасшедшая вязальщица, которая беспокоится о зиме летом, у нас уже есть! Теперь посмотрим, что будет дальше!

Мы быстро перетаскали шерсть, мохер и ангору на пустующие полки, после чего убрали вывеску «Закрыто на обед». Переглянулись и уставились на входную дверь.

Та открылась через минуту, и вошедшая покупательница с жадностью оглядела полки, после чего решительно подошла к витринке, чтобы рассмотреть полушерсть.

— Сколько искала — везде говорят, что такой пряжи не заказывали на лето, — доверительно пожаловалась она. — А если и есть, то только то, что на полках. А у вас… Какие вы молодцы!

Аделия оценила моё хулиганство, ухмыльнувшись и показав мне большой палец, когда покупательница отвернулась.

А мне невыносимо захотелось развернуть ту шаль, которая Аделии сначала понравилась, хотя выбрала она в итоге другую. И посмотреть, что же там за узор вывязан — помощник мне… И одновременно захотелось сбегать в ближайший торговый дом или в уличный киоск — купить все городские газеты, чтобы просмотреть объявления, в которых наши местные эзотерики предлагают свои услуги. Ищет ли кто-нибудь из них клиента на желание? Пусть Аделия и говорит, что больше бы объявлений не подавала, но ведь обычно газеты одно и то же объявление печатают несколько раз. А значит… Значит, именно по объявлению можно попробовать найти мужчину-беглеца — небесную птицу. А тут ещё в голову настойчиво лезут вопросы, почему индейцы так удивились, когда мы сказали про женщину с детьми. И почему мальчик важней, чем взрослый мужчина, хотя с тем вообще сплошная неизвестность…