Мастер Зеркал. Книга II

Глава 13 — мозаика сложилась

Я открыл глаза, на сетчатке ещё не погасли отпечатки цветных струй астральных потоков. Прислушался. Под дверью никто пока не скребётся, а, значит, у меня появилось немного времени просто поразмышлять, не отвлекаясь на домогательства рыжей безобразницы.

Да, я узнал, почти всё, что хотел… Остались, конечно, вопросы, на которые тоже следовало бы поискать ответ, но, круг основных интересантов по устранению представителей главной ветви рода Киу обозначился.

Первое место, по праву, в этом списке принадлежит отцу Дадуину. Он молодец. Не замаравшись сам и неявно поощряя амбиции Мабли, а так же играя на её эмоциях, он устранил наследника её руками.И, я склоняюсь к мысли, что и болезнь баронессы тоже дело рук святого отца и используемой им блудницы. Такое вот единство противоположностей. Но, конечно, нужно будет проверить, а не упустил ли я ещё какого-нибудь недоброжелателя.

Мабли на втором месте. Она самая деятельная и активная из недругов. Хотя стратегическое мышление не является её сильной стороной. Беруин же является шансом Мабли на приобретение дворянского титула, не более того. Так сказать, бесплатное приложение. Как самостоятельного актора я его пока не рассматриваю. Уж очень он пассивен и труслив. Мабли его полностью подмяла под себя и помыкает беднягой, как хочет.

После того, как я вступлю в свои права, а может быть и чуть раньше, будет необходимо либо устранить и церковника и амбициозную стерву, либо сделать так, чтобы они оказались как можно дальше от меня. Но, устранить, всё-таки, предпочтительнее, хотя, тут загадывать нельзя, посмотрим, как оно сложится. Ну и Беруина тоже…и всех его бедных родственников следует безжалостно гнать поганой метлой, а то они и мне, ещё чего доброго, карачун организуют. Потому я предприму некоторые превентивные меры по нейтрализации этих, с позволения сказать, родственничков.

А демонесса-то до сих пор не пришла, хе-хе, видать, носом землю роет. Уж очень ей хочется опять испытать эти непередаваемые ощущения, как я посмотрю. Она тоже излишне сладострастна, и это её слабое место. Но, пока в моих руках уникальная возможность доставлять ей это изысканное наслаждение, она тоже, хе-хе, в моих руках. Хорошая дополнительная мотивация, сверх уже имеющихся, не помешает.

Ну, раз её нет до сих пор, то есть смысл употребить время с пользой, и попробовать узнать, что именно приключилось с баронессой. Всё-таки, биологическая мать моего тела. Да и, судя по тому, что я видел, она заметно превосходит большую часть аристократов по своим моральным качествам. Так что проявлю заботу, попробую спасти. Думаю, эти усилия окупятся в дальнейшем.

Белёные стены кельи. Я попал как раз в тот самый момент, когда отец Дадуин, с сытой ухмылкой на потном, раскрасневшемся лице стоял у захламлённого стола и наливал себе тёмное вино в засиженный мухами стакан. А у кресла вертелась девичья фигурка. Девушка с обнаженной кругленькой попкой, на которой можно было разглядеть красное пятно, складывающееся в отпечаток мужской пятерни, как раз пыталась стянуть со своей головы юбку. А юбка, видимо, зацепившаяся за какую-то брошку в её причёске, никак не желала возвращаться на своё обычное место. Наконец, девушке это удалось, и я увидел раскрасневшуюся Мабли. Волосы её были растрёпаны, глаза блестели и в них билась лёгкая сумасшедшинка. Похоже, отец Дадуин трудился не зря, и ей тоже перепало приятных ощущений.

— Я пойду, отец Дадуин? — с надеждой в голосе спросила служанка, одёргивая юбку и приглаживая волосы.

— Нет, — обманув её ожидания, возразил отец Дадуин, который, к тому времени, удобно уселся в кресле, потягивая вино, — возьми стул, и сядь напротив.

Девушка подчинилась, и усевшись на стул, уставилась в пол. Отец Дадуин вертел в руках какой-то большой, затейливо огранённый зелёный кристалл в вычурной серебряной оправе.

— Ну, что ты смотришь в пол? — вкрадчивым голосом поинтересовался священник, — посмотри на меня, дочь моя.

Девушка, закусив губу, отрицательно мотнула головой.

— Не ломайся, детка, — уже совсем иным тоном продолжил священник, — ты же знаешь, что придётся. Ну же, посмотри. Это же совсем не больно, — и он хищно улыбнулся.

— Это гораздо хуже боли, — пролепетала Мабли, — и если я уже привыкла к тому, что вы меня тут имеете по всякому…

— Ещё скажи, что ты не получаешь от этого никакого удовольствия, — самодовольно усмехнулся клирик.

— Получаю, — жалобно всхлипнула Мабли, — но когда вы ковыряетесь в моём мозгу, когда выворачиваете меня наизнанку…

— Какие мы нежные, — продолжил глумиться отец Дадуин, — ладно, подслащу тебе эту пилюлю. Сегодня ты получишь удовольствие и от этого. И забудешь про этот кристалл. И про всё, с ним связанное. Совсем. А теперь прекрати валять дурака, смотри сюда! — не терпящим возражений голосом закончил он.

Девушка подняла лицо, в распахнутых глазах плескалась обречённость и ожидание чего-то омерзительного. Но, как только взгляд её упал на пульсирующий ядовитым зелёным светом кристалл в руках отца Дадуина, глаза её расфокусировались и тут же подёрнулись мутноватой поволокой.

С плотоядной улыбкой посмотрев на девушку, застывшую в напряжённой позе, отец Дадуин удовлетворённо ухмыльнулся и издевательски просюсюкал:

— Вот, умница моя. Видишь, совсем не больно же. Послушная девочка, хорошая девочка…

Лицо девушки, реагируя на похвалу, расплылось в безвольной дебиловатой улыбке.

— Такой ты мне больше нравишься, — тем временем продолжил священник, — абсолютно послушная и предельно откровенная. Но, ладно. Мне интересно, что произошло с наследником. Куда он делся?

— Его душу сожрал демон и унёс его тело, — ровным голосом ответила Мабли.

— Значит, — задумчиво пробормотал клирик, его можно сбрасывать со счетов. А демона для него ты организовала?

— Да, отец Дадуин, — тут же подтвердила Мабли его предположение.

— Блудница, развратница и демонопоклонница, — отец Дадуин задумчиво посмотрел на служанку, — эх, на костёр бы тебя… Но пока нельзя, полезна ты зело делу святой церкви…

Мабли сидела и смотрела в глубины зелёного камня. Лицо её было неподвижно.

— Теперь слушай меня, — отец Дадуин начал жесткий инструктаж, — ты вызываешь демона и поручаешь ему устранить баронессу. Тут нельзя оставлять следов, поэтому всё должно выглядеть, как смерть от естественных причин. Либо несчастный случай, либо болезнь, либо ещё что-нибудь. В общем, на твоё усмотрение. Но всё должно выглядеть, повторяю, естественно, это очень важно. И тогда, — голос клирика вдруг окрасился в доверительные тона, — твой Беруин станет бароном, а ты выйдешь за него замуж и станешь баронессой. Ты же к этому стремишься?

— Да, святой отец, — подтвердила Мабли.

— Ну и хорошо, — сально улыбнулся клирик, — теперь перейдём к приятному, — голос его стал мягким, вкрадчивым, переливчатым, — представь большого сильного парня, парня, о котором ты втайне всю жизнь мечтала. И он сейчас нежно и страстно обнимает тебя. Целует тебя в губы, ваши языки соприкасаются. Его руки мнут и ласкают твоё тело, которое наливается сладкой истомой…

Лицо Мабли разгладилось, ротик чуть приоткрылся и язычок медленно прошёлся по припухшим, совсем недавно искусанным губам. Глаза неотрывно смотрели в зелёный кристалл. Вероятно она видела там идеального любовника, а слова священника рождали в её воображении образы, близкие по своей достоверности к реальным. Вот её левая рука поднялась к груди, а правая, напротив, опустилась, и смяла ткань юбки между плотно сомкнутых ног. Бёдра её дрожали, а на лбу выступили мелкие капельки пота.

— Ты раскрываешься навстречу ему, ты вдыхаешь запах его вожделения… Расстёгиваешь свою блузку, что бы полнее ощутить его кожу, прижаться к нему плотнее, слиться с ним в единое целое…

Мабли сдавленно охнула и рванула ткань блузки. Оторванные пуговицы, подпрыгивая, застучали по полу. Девичья грудь освободилась от ткани и вырвалась на свободу, и пальчики девушки тут же порывисто смяли одно из бархатистых полушарий…

Минут десять продолжалось это вербальное изнасилование. К тому моменту, когда спазмы, сотрясавшие тело Мабли, затихли, и последний стон наслаждения сорвался с её распухших алых губ, она сидела перед отцом Дадуином в широко распахнутой до пояса блузке, с задранной до талии юбкой и бесстыдно разведёнными ногами.

— Дочь моя, теперь ты будешь ощущать то, что я поручал тебе, как твои собственные, тобою выстраданные и выпестованные мысли, ты забудешь всё неприятное, что у тебя связано с визитами ко мне, ты забудешь, что я говорил с тобой, о том, что необходимо сделать. Ты забудешь про этот кристалл и про всё, что с ним связано. Про всё, что пугало или ранило тебя или твою душу, — было видно, что отец Дадуин упивается своей абсолютной властью над девушкой. Это чувство приносило ему куда большее удовольствие, нежели просто обладание её молодым и сочным телом. Головокружительное блаженство от безграничной власти над её разумом и душой было намного более глубоким и волнующим, нежели физическое наслаждение от удовлетворения низменных плотских потребностей.

Мабли обессиленно оплыла на стуле, но глаз от зелёного кристалла так и не оторвала.

— А в памяти своей ты бережно сохранишь те волнующие и сладостные ощущения, в которые окунулась сегодня с головой. И, разумеется, продолжишь регулярно посещать мою скромную келью для исповеди и облегчения бремени грехов, что тяготят твою душу. Я сосчитаю сейчас до трёх, и на счёт «три» ты оторвёшь свой взгляд от Поработителя Разума и вернёшься из страны сладких грёз в эту скромную обитель, — отец Дадуин улыбнулся своим словам, и продолжил, — на счёт «три» ты очнёшься бодрая, готовая к свершениям, с отличным настроением и самочувствием…

Дыхание Мабли окончательно успокоилось, и клирик начал отсчёт:

— Один… Два… Три!

Мабли вздрогнула и с удивлением оглядела себя:

— Я…это, — она даже не знала, что и как сказать. В глазах её метались удивление и жгучий стыд, который, как оказалось, эта юная, но уже погрязшая во грехе, блудница всё ещё была способна испытывать…

— Приведи себя в порядок, дочь моя, — ласково обратился к ней священник, — ты сладострастна не в меру, но мы это, — он прикрыл глаза и, сдерживая смех, добавил, — конечно поправим, если ты будешь исправно ходить на исповедь и стойко переносить все испытания, предусмотренные наложенной на тебя епитимьей.

— Да, святой отец, — неразборчиво промямлила девушка, пунцовая от стыда и не знающая, куда глаза девать, — так я могу идти?

— Да, иди с миром, дочь моя, — всё так же ласково произнёс отец Дадуин, — но помни, твоё покаяние ещё не окончено!

Мабли, плотно завернувшись в плащ, выскользнула в тёмный коридор. И когда дверь за ней закрылась, и клирик остался наедине с собой, он удовлетворённо улыбнулся, потёр руки, и накатил залпом ещё стакан вина.

Теперь сомнений не было, баронессу приговорили эти же аферисты. Причём, я опять невольно восхитился отцом Дадуином. Дал поручение на устранение баронессы, дал железную мотивацию для совершения этого преступления, а потом ещё и заставил забыть о том, что он-то и является вдохновителем всей этой криминальной интриги. Красавец, что и говорить! Он уверен, что всё сложится, как он задумал, и, когда распечатают завещание баронессы, то весь доминион Стоуб отойдёт Церкви Почившего Бога, а он получит повышение и большую корзину плюшек от руководства. И тут же отправит хитрую, но бестолковую Мабли на костёр, чтобы все концы наверняка в воду, с гарантией. Благо, я так думаю, все доказательства её злокозненных связей с демонами он собрал заранее, а о том, что она закоренелая блудница, весь замок в курсе, несомненно. Получается, что цель достигнута, жестоко обломавшаяся сообщница горит синим пламенем, а он весь в белой рясе…

Но он не мог учесть того, что бесхозное тело несчастного наследника будет занято. Вероятность этого события была исчезающе мала. Тем не менее, это произошло, и это тело занял не кто-нибудь, а я, великий и ужасный. И теперь я приложу все усилия для того, чтобы отец Дадуин тоже познал полынную горечь облома, а баронство досталось достойному, то есть мне.

А рыжей всё не было. Ну, ладно, тогда пороюсь-ка я в мешке, который замародёрил с мёртвой тушки предводителя бандитов. А то всё руки, как-то, не доходили. Сказано — сделано. Кряхтя, я залез под кровать и извлёк из дальнего угла подкроватного пространства тот самый мешок. Тяжёлый, однако. Ну-ка, что у нас там?

Я перевернул мешок над столом, и из него выпало несколько свёртков и глухо звякнувший о столешницу плотно набитый мешочек из толстой кожи. Совсем не маленький, кстати, мешочек. Аккуратно распутав завязки, стягивавшие горловину, я заглянул внутрь. Там оказалось именно то, что я и ожидал. Деньги. Я высыпал содержимое этого вместительного кошелька на стол.

Тут были преимущественно золотые монеты, причём монеты всех мыслимых форм и размеров. Содержание золота, как вы понимаете, тоже было разным. Но, это таки было золото. Найду грамотного алхимика, удалим примеси, переплавим в слитки… Эти средства помогут поднять баронство из руин, и нанять отряд наёмников. А то опасаюсь я, что когда в Прецепториате станет известно, что их двухгодичная операция завершилась обидным пшиком, они могут отважиться и на прямой силовой захват.

Та-ак, а тут у нас что? Развернув многослойный свёрток, я обнаружил бронзовый ларчик. По всему видно, старинный. Антикварная вещь. И, только я наладился взломать замочек, запирающий эту шкатулку, как услышал в мозгу скрипучий голос, от которого уже стал отвыкать:

— Стой, не трогай!

Я от неожиданности аж выронил этот сундучок из рук. Он упал мимо стола и, конечно же, острой гранью заехал мне по пальцам ноги. Иначе и быть не могло. И я, поджав раненную ногу и завывая от боли, запрыгал на здоровой, под скрипучий смех, издевательски грохочущий в моей многострадальной черепушке. Немного успокоившись, я укоризненно подумал:

— Эшу Опин, ну, а как-то поспокойнее предупредить нельзя было?

— Можно, но это было бы, согласись, не так эффектно.

— Да, — согласился я, продолжая морщиться от боли в ноге, — Эшу Опин, а где пропадал то? Я уже и забывать про тебя стал…

— Ну, вот я о себе и напомнил, — проскрипел старый трикстер, — ты, кстати, посмотри на энергетику этой коробочки, на конфигурацию полей, а потом уже соображай, можно ли туда лезть…

Энергетику я посмотрел, и осознал, что если бы не окрик Эшу Опина, то имел бы я сейчас весьма бледный вид. По той простой причине, что этот сундучок, взорвался бы у меня в руках, как хорошая осколочная граната, и осколки я из тушки своей выковыривал бы долго. Убить меня взрывом, конечно, не убило бы, всё-таки, тело серьёзно изменилось, да и регенерация стала эффективнее на порядок, если не больше. Но неприятностей я бы огрёб. Без вопросов.

А так я пошаманил с энергетическими полями ци, немного поколдовал с маной, закачанной в охранный конструкт ларчика, и, наконец, подпружиненная крышка сундучка с мелодичным звоном отскочила вверх, явив моему алчному взору огранённые драгоценные камни, размерами выше среднего. Очень удачно. Эти сверкающие гранями камушки тоже значительно облегчат мне жизнь, так как с ними я однозначно смогу профинансировать все задуманные мероприятия по приведению баронства в порядок. И ещё останется.

Я насторожился. Из коридора начали доноситься звуки топота бегущих людей. И эти звуки очень быстро приближались к моей двери. Я почему-то сразу подумал, что это ко мне, и быстро сгрёб всё со стола обратно в мешок, а потом закинул его в комод. Как только я это сделал, как раздался суматошный стук в дверь. И стоило мне только её открыть, как мимо меня к окну пронёсся рыжий вихрь. Зайка материализовалась около окна, распахнула его настежь. Затем обернулась ко мне, подмигнула и исчезла. Я так понял, что спряталась в своём пространстве, вход в которое привязан к кольцу. А топот приближался. Я уже слышал запалённое дыхание бегущих.

— Ты нашкодила, а я, стало быть, отдувайся? — возмущённо подумал я.

— Ну, прости, а? — прозвучал вкрадчивый голосок, только вот раскаяния в нём ни грамма не содержалось, — скажи им, что я в окно выпрыгнула…ага?

— Ну, спасибо, подсказала, а то бы я не догадался, — обречённо подумал я, — опять косяки разгребать…

А топот бегущих, сопровождаемый пыхтением, сдавленными проклятиями и металлическим лязгом неумолимо приближался…