Мавр и лондонские грачи

Грачи возвращают долг

– Не по нутру мне эта улица! Надо смываться, а то еще к родственничкам в лапы попадешь, – сказал Оливер, когда они с Хенни шагали по Лонг-Экр. Он уже год обходил эти места стороной. Да и сейчас он старался держаться в тени домов.

– Вон там, в одной из этих коробочек, живут рыжеголовые. Однако мне здесь что-то неуютно.

Оливер собрался уже улизнуть, но Хенни удержал его:

– Брось ты, Оли! Придумал тоже! Да кто тебя узнает? В таком-то наряде! Ты только вспомни, каким ты к нам заявился. В шелковых портках! – Он ущипнул Оливера, поднял ему воротник и еще больше разлохматил волосы.

Оливер взглянул на свое отражение в витрине. А ведь друг его прав: никто из родственников не узнает его в таком маскараде. Он облегченно вздохнул.

– Да, знаешь, иногда вот нападет такое… А с тобой этого не бывает? Может тебя кто-нибудь разыскивать? Ну, родственники какие-нибудь.

В ответ Хенни только шмыгнул носом.

– Хватит, давай о чем-нибудь дельном потолкуем! Думаю, начнем с того, что приглядимся к обеим коробочкам.

Часа два они ждали, но рыжеголовые не показывались.

– Или мне сейчас дадут пожрать, или меня сожрет мое собственное брюхо! – проворчал Оливер.

– Ладно, мотай отсюда, – усмехнулся Хенни, – а я еще тут поразнюхаю.

На следующее утро оба приятеля снова разгуливали по Лонг-Экр. Накануне Хенни удалось кое-что выведать, и вечером он подробно доложил обо всем грачам. Рыжеголовых отпрысков банкира Ньюмена звали Том и Дэви, одному было тринадцать, другому – четырнадцать лет. Об их проделках соседи могли рассказывать часами. Да и мальчишка булочника и торговка на углу немало о них знали. Хенни захлебывался от восторга, выкладывая все подробности. Дело в том, что банкирские сынки, несмотря на запрет, общались с одним пройдохой. Показывался этот субъект лишь изредка и подбивал обоих юнцов на разного рода рискованные предприятия. Разумеется, за соответствующее вознаграждение в звонкой монете.

С некоторых пор всякое общение деток с ним было прервано папашей-банкиром. Звали пройдоху Чарли Смит.

Разузнав обо всем этом, грачи, воспользовавшись запасами похищенных на аукционах вещей, вырядили Оливера настоящим денди – он должен был разыгрывать из себя приятеля этого самого Чарли. Когда Оливер, зажав под мышкой бамбуковую тросточку, отправился в путь, ребята от смеха за животики держались.

Оливер, помахивая тросточкой, подошел к дому № 18. Перед подъездом стоял человек в сапогах для верховой езды и кучерской ливрее.

– Молодой человек, вы к кому? – спросил кучер.

– К своим друзьям, Дэви и Тому Ньюмен.

– Молодые господа вернутся только вечером. Неделя уж, как гостят у бабушки за городом. – При этом кучер улыбнулся и подмигнул.

Оливер много дал бы за то, чтобы отгадать, что означала эта улыбка. Да, до Портового Хенни ему далеко! В сыщики он явно не годился и только пробормотал:

– Тогда я попрошу вас передать моим друзьям самый искренний привет. До вечера!

Кучер, шагнув к нему, спросил:

– А от кого, разрешите узнать?

Да! От кого же? Вот еще привязался, черт бы его побрал! Оливер мучительно раздумывал, потом, напустив на себя важность, ответил:

– От… Зеленого Перца. – А когда у кучера на лице появилось выражение любопытства, с напускным спокойствием, однако внутренне весь насторожившись, добавил: – Друга Чарли Смита.

Судя по всему, что Хенни до сих пор разузнал об этом Чарли, показываться здесь ему было запрещено. Но возможно, что кучер с ним в сговоре? Да, так оно и есть. Приложив палец к губам, кучер подмигнул Оли и тихо сказал:

– Будет исполнено. – После чего не без доброжелательства посмотрел вслед уходившему Зеленому Перцу. Барчуки, значит, опять связались с каким-то вертопрахом. Ну, он-то их не выдаст! Ребята славные, да и на подачки не скупятся, чего об этом Перце никак не скажешь.

Прошел еще день. Оба грача снова прохаживались возле дома банкира. Оливер на сей раз уже без «маскарада», как он сам выразился.

Наконец часа через три из ворот дома показался один из рыжеголовых. Поглядел налево, потом направо и припустил бегом. Хенни не спускал с него глаз. Вот рыжий скрылся за дверью книжной лавки. Вышел он из нее некоторое время спустя, уткнувшись носом в книгу, и уже никуда не торопился. Хенни нагнал рыжего и шагал рядом до тех пор, пока тот не взглянул в его сторону.

– Чего уставился? Проходи!

– Мистер Дэви, вас, должно быть, очень надолго задержали в книжной лавке?

– А я и не Дэви совсем.

– Мистер Том, значит, виноват. У меня важная новость для вашего брата. – И шепотом: – От Чарли Смита.

От испуга Том выронил книгу. Хенни бережно поднял ее, прочел заглавие: «Приключения на море и на суше», вежливо вручил владельцу. Том был озадачен: только что вернулись от бабушки, куда были отправлены в наказание, и снова какая-то история с этим Чарли!

– Чего ему опять от нас надо? – спросил он плаксиво. – Нам не разрешают с ним встречаться. Папа грозит посадить нас под замок. Этого нам еще не хватало!

Хенни участливо кивнул. Он не стал ни о чем спрашивать. Нет, нет, лишним словом только дело испортишь! Как-нибудь этот банкирский сынок сам проболтается. Но «сынок», явно что-то заподозрив, косо глядел на шагавшего рядом незнакомого парня и тоже молчал. Тогда Хенни решился на следующий шаг:

– Я лазутчик Чарли Смита, его правая рука. Мне вы можете поручить все, что угодно. Язык мой нем, как череп на Хайгетском кладбище.

Том расхохотался. Такие словечки были ему по душе.

– Давай выкладывай! Какая у тебя новость?

– Вот, гляди! – Хенни порылся в кармане и достал потертую, когда-то позолоченную пуговицу с изображением якоря. – Сперва держи это! Если завтра пуговица будет лежать у ограды вашего дома, то это для Чарли будет знак, понял?

Том долго разглядывал пуговицу.

– Идет, договорились! – сказал он наконец, добавив с напускной важностью: – И еще вот что: такими делами всегда старший брат занимается. Но все равно скажи Чарли: пусть является, только когда наконец корабль будет наготове.

Хенни навострил уши. «Корабль?» Ведь китаец рассказывал им про какой-то кораблик из слоновой кости. Может быть, это о нем сейчас и говорил Том? Для верности Хенни спросил:

– Такой маленький парусник?

– Да ничего подобного, никакой не маленький. И не парусник вовсе. Пусть это будет настоящий большой пароход. И чтоб шел он в Америку. А еще лучше – в Индию. И, если нужны деньги, пускай передаст, сколько.

– Да нет, про это он ничего не передавал, – небрежно бросил Хенни, подумав: «Должно быть, у них денег куры не клюют!»

Тут Том зашипел на него:

– Уходи скорей! Вон наш дом. Нас не должны видеть вместе.

– Ну и парень же ты, Хенни! – смеясь, говорил Оливер своему приятелю, восхищаясь такой успешной разведкой. – Никогда бы не подумал, что так скоро станем на правильный курс. На пароходе, значит… – Он присвистнул. – Мой пример до сих пор многим дорогу показывает. С этим Чарли Смитом мы, значит, в точку попали. А дальше что?.. Айда!

Он затащил Хенни в подворотню. Тот коротко сообщил ему еще кое-какие подробности, которые выведал у мальчишки-булочника. Неожиданно Оливер громко расхохотался:

– А пуговицу он все-таки взял, да?

– Этот-то? Еще бы! На всякие тайные знаки такие барчуки сразу попадаются. Он бы и катышек конского навоза взял…

На следующее утро Зеленый Перец, уже без тросточки, но зато с черными как вороново крыло волосами, выкрашенными краской Лекаря-Аптекаря, дождался, пока Хенни не выколупал из щели в ограде пуговицу с якорем и подал ему знак. Дэви, значит, тоже клюнул! Некоторое время спустя Дэви, так же осторожно, как его брат Том, выглянув из ворот, зашагал в сторону книжной лавки. Оливер припустил за ним.

– Мистер Дэви! – шепнул он, нагнав банкирского сынка. – Привет от Чарли Смита. Вам нельзя так надолго уезжать за город. У Чарли было для вас шикарное суденышко на примете. Курс – Цейлон. Да, да! Маршрут первый сорт! Бискайский залив – Острова Зеленого мыса – Кейптаун и прямо в Индийский океан. Но «Розермир» не мог больше ждать и сегодня утром отдал концы. Лоцман даже готов был немного задержать отплытие. Но не больше чем на полдня. Чарли заплатил ему десять шиллингов за хлопоты.

– Только десять? И всё? Пожалуйста, вот, возьмите!

И Дэви, не задумываясь, достал монету из кармана. «Мелочи» у них всегда было вдоволь. Папаша-банкир всегда внушал сыновьям: «Тратьте деньги на разумные вещи. Покупайте книги, атласы! Это вам пригодится для вашего образования».

Осторожности ради Дэви тоже не стал затягивать разговор.

– Передайте Чарли, чтобы он ни в коем случае не показывался. А вам, как его курьеру, я скажу: для нас все остается по-прежнему, курс – Индия!

Вернувшись в «Голубой сарай», Хенни и Оливер прежде всего выложили на стол десять шиллингов. Грачи с восторгом встретили появление денег и тут же решили истратить их на неотложные нужды. Когда лазутчики отчитались, все нашли, что дела оборачиваются как нельзя лучше. Обоих банкирских отпрысков уже заарканили. Все необходимое о них выяснили, но заводить речь о шкатулке, пожалуй, еще рано. Для отвода глаз надо было начать с мнимого найма барчуков на корабль. А это не такая уж простая операция! Правда, Хенни недаром звали Портовым Хенни: знакомых в порту у него хоть отбавляй – матросы, грузчики, лоцманы, докеры. К тому же ему еще повезло. Два дня спустя он столкнулся нос к носу с Рáсселом, механиком «Эрроу». Еще в прошлом году тот хотел взять Хенни с собой в плавание. Такого толкового и выносливого паренька, к тому же весельчака, не всякий день встретишь.

– Как живешь, дружок? Есть для тебя предложение. У нас во Фриско юнга смылся. Давай к нам!

Хенни грустно ответил:

– Ничего не выйдет. Может, в другой раз когда?

– Да я тебя и не тороплю. Отчаливаем не сегодня и не завтра. Две недели еще в доке стоять будем. У Дептфордской набережной.

Хенни колебался. Может, ему и правда отплыть с Расселом, обделав дело с барчуками? Нет, нет, с этим еще можно подождать!

Шагая рядом с механиком «Эрроу», он рассказал ему о плане грачей нанять банкирских деток на корабль. У Рассела улыбка не сходила с лица, – он знал толк в настоящей морской шутке!

Теперь дело завертелось вовсю! Через два дня вечером Дэви опять выскользнул из ворот дома № 18. Около книжной лавки его уже поджидал Хенни.

– Дело слажено. Пора. Обо всем уже договорились. «Эрроу» называется ваш корабль. Грузовой пароход. Сперва идет в Канаду, затем вдоль берегов Южной Америки. Такого сноровистого парня, как ты, им как раз и надо. Уже контракт подготовили. Ну, а если вы вдвоем заявитесь, то второго они тоже за борт не выкинут.

– Так ты, значит, считаешь, что Тому тоже можно ехать? – чуть не задыхаясь от волнения, спросил Дэви.

– Думаю, да. Мой друг механик Рассел говорит, что у кока и для Тома дело найдется. А как Рассел сказал, так оно и будет – я его уже много лет знаю. На «Эрроу» я сам вас доставлю. Я уже все обдумал. Посадка, конечно, через иллюминатор. И ночью, в туман. Дня на два, на три надо захватить чего-нибудь пожрать. «Эрроу» не сразу отчалит. Ну так вот, завтра в путь! Вечером встретимся с моим механиком у Дептфордского моста. Он будет в шлюпке ждать. А до моста я вас провожу.

Дэви с удовлетворением перевел дух.

– Наконец-то! – только и сказал он. Но потом, спохватившись, спросил: – А что нам надевать?

Хении подумал.

– Сейчас начало марта, ночи холодные. И, пока вы будете прятаться, ни чихать, ни кашлять вам никак нельзя. Одеться надо потеплее: вязаный свитер, шарф и шапка. – Хенни еще раз объяснил, где им предстояло встретиться. – От угла пройти два квартала. Ровно через час после наступления темноты… – Он замялся: наступила самая ответственная минута. – Знаешь, тут еще… еще одна вещь…

– Да, да, – прервал его Дэви. – Знаю, насчет денег, что ли? Не беспокойся. Мы кое-что отложили. Говори, сколько?

У Хенни даже под ложечкой засосало. Но он сказал себе: «Только бы теперь не сорваться. Если молокосос что-нибудь заметит, все пропало, потом уж не поправишь. Надо было его хоть подготовить немного. Не могу же я ему так, с бухты-барахты сказать: „Давай шкатулку!“» И Хенни завел речь о Томе, о корабельном коке, у которого он будет работать, о том, какой тот замечательный человек, как долго они бывают в плавании, как скучают, и что кок «Эрроу» больше всего на свете, видите ли, любит музыку.

– Сам понимаешь, что твой брат Том шикарно устроится у кока. Только надо получше подъехать к нему, что-нибудь преподнести. И лучше всего что-нибудь музыкальное.

– Как это «музыкальное»?

– Ну, понимаешь, чтобы музыка играла. Не пианино, конечно. Может, скрипка или волынка… что-нибудь в этом роде, конечно. Там-трам-трам-там-там! – Хенни готов был и дурачком прикинуться, только бы Дэви ничего не заметил.

– Нет, нет. У отца, правда, есть такая шкатулочка. Но на ней играть нельзя. Она сама всегда одно и то же играет. Заведешь – и играет.

– Ну и что? Может, это и подойдет. А большая она? Тяжелая? Фунтов сто?

– Да что ты! – рассмеялся Дэви. – Маленькая такая, из серебра вся. Ее ключиком заводят. Она даже вроде нашей считается. Отец недавно подарил. На что она нам? Ерунда какая-то! Но, может, она и правда понравится коку, как ты думаешь?

Дэви озабоченно взглянул на Хенни. А тот от радости готов был в пляс пуститься. Но он подавил свой восторг, и ему действительно удалось совершенно спокойно ответить:

– Может, и правда она ему подойдет. Там-трам-трам-там-там – он и будет доволен. Да, да! Давай приноси ее. Но уж обязательно! Хватит этого для кока. Ну, и моему механику надо что-нибудь, горлышко прополоскать.

– Есть механику горлышко прополоскать! Ром, виски? – с готовностью ответил Дэви.

«Ишь ты! – подумал Хенни. – А паренек, видно, уже нюхнул морского воздуху. Соображает».

– Ну, а для тебя и Чарли? – напирал на него Дэви.

– Это дельце я один обстряпал, без Чарли.

– Вот и хорошо! Что тебе причитается?

Хенни покраснел до ушей. «Барчуки эти счет деньгам не ведут, а нам монета до зарезу нужна… Спокойствие, спокойствие прежде всего», – приказал он себе.

– Перво-наперво – вас в шлюпку посадить надо. Если все сойдет гладко, тогда и расплатишься. Три фунта это будет стоить.

– Идет, – сразу согласился Дэви, и глазом не моргнув.

Неподалеку в переулке ждал Оливер. Хенни от радости бросился ему на шею.

На следующий вечер, спустя два часа после наступления темноты, на ящике посреди «Голубого сарая» стояла красивая серебряная шкатулка, которую только что завели золотым ключиком. И вот уже из домика вышел волынщик, повернулся и исчез; за ним и пастушок с флейтой, потом свирельщик и под конец – странствующий подмастерье со скрипочкой. Тени изящных фигурок приплясывали на дощатой стене сарая. Таинственно звучали нежные звуки, но скоро колокольчики отзвенели, и воцарилась тишина…

Билли сказал:

– Стоило похлопотать и побегать. Дьявольски, хорошенькая штучка! Кому-нибудь другому, не доктору Марксу, мы бы ее ни за что не отдали.

– Неплохо бы каждый день ее заводить на сон грядущий…

В ту ночь еще не раз в «Голубом сарае» звенели колокольчики «Тамерлина».

Одного Хенни не было среди грачей. И ночью он не вернулся. Ему еще надо было доставить банкирских детей через весь город, провести их по Лондонскому мосту, петлять многие километры по темным закоулкам до Восточной гавани. Оба мальчика смело шагали за ним, не отставая. Незадолго до полуночи они добрались до Дептфордского моста. Механик Рассел их уже ждал. При виде бутылки он сразу повеселел.

Хенни подмигнул ему:

– А «музыку» Оли прямо передаст коку. Тот сегодня всю ночь будет тянуть грог у «Кита».

– Порядок! – И Рассел обратился ко всем троим: – Отдавай концы!

Оба мальчика спрыгнули в шлюпку, за ними и Хенни. Механик, осторожно отталкиваясь веслом, вел шлюпку вдоль берега.

– Через иллюминатор пролезете? В угольном трюме у меня не чихать, поняли? Поесть захватили? – тихо спрашивал он.

Парнишки молча кивали, показывая свои объемистые свертки с провизией.

Все было так увлекательно! На несколько мгновений месяц скрылся за рваными облаками, и глухая окраина с ее обветшалыми домиками и сараями сделалась еще таинственней. Пробило полночь. Где-то неподалеку еще стучали молотом по железу. Том испуганно оглянулся, ища глазами Хенни.

– Все идет как полагается! – сказал он.

– Вон «Эрроу» стоит, – добавил Рассел и указал куда-то в темноту, которая временами, казалось, рассеивалась, но потом снова сгущалась в непроницаемый мрак. Шлюпка пристала к берегу.

– Давай отчаливай! – Механик спрыгнул на берег. – На корабль подниматься, только когда месяц скроется за облаком. И чтоб молчком, поняли? Два дня еще в верфи простоим, а потом в море. Адью!

Медленно и осторожно Хенни греб к верфи. Они плыли мимо каких-то настилов, под сходнями, подбираясь все ближе и ближе к корпусу судна, огромной черной тушей высившемуся впереди.

Дробный стук молотков уже стих. Была ночь на воскресенье, и кругом царила полная тишина. Месяц выглядывал из-за туч, не скрываясь надолго. Хенни терпеливо выжидал, внимательно следя за небом.

– Пора! Вон иллюминатор! Второй с кормы. – Хенни уже давно приметил свисавшую с борта веревочную лестницу. Два раза он бесшумно опустил весла в воду, и шлюпка очутилась под ней. – Валяйте!

Дэви, как и договорились, вручил Хенни три фунта и медленно, но не без некоторой сноровки полез вверх. За ним следом Том. Не прошло и минуты, как оба исчезли.

Неплохо он, Хенни, их упрятал! И он беззвучно присвистнул сквозь зубы.

Когда немного погодя Хенни пришвартовал шлюпку за верфью, месяц ярко осветил корабль. Теперь стало видно белевшее на черном носу название – «Эрроу». Хенни тяжело вздохнул: через две недели судно выйдет в открытое море, а он останется на берегу!

На следующее утро Хенни снова стоял у дома № 18.

Кучер сперва не хотел впускать чересчур уж бойкого паренька.

– Опять нет покоя! Всю ночь даже прилечь не дают! – ворчал он.

– Какая сейчас ночь, шесть уже пробило! – невозмутимо бросил Хенни.

Тогда кучер рассказал, что мистер Ньюмен ночью весь дом на ноги поднял. Оказывается, оба его сынка смылись. Банкир и плакал, и рыдал, и кричал, и в полицию сообщил, и обвинял его, кучера, во всем, но под утро обвязал голову мокрым полотенцем да так и заснул, сидя за письменным столом.

Наконец Хенни удалось отвязаться от разговорчивого кучера, и он очутился в полутемном, прокуренном кабинете банкира. Когда слуга бросился ему навстречу, намереваясь немедленно выставить, он громко крикнул:

– Здрасте, мистер Ньюмен!

Банкир вздрогнул, поднял голову и уставился на непрошеного гостя сонными глазами. Но, только он хотел заорать на него, Хенни спокойно, словно речь шла о самом что ни на есть обыкновенном и само собой разумеющемся деле, сказал:

– Я пришел к вам по поручению ваших сыновей, Дэви и Тома.

Мистер Ньюмен остолбенел, затем сорвал полотенце с головы и бросился в спальню жены, крича:

– Мэй, Мэй! Нашли, нашли! Дэви и Тома нашли!

Вернувшись, он жестом приказал слуге удалиться, плюхнулся в кресло и зарыдал… Вновь овладев собой, он строго взглянул на Хенни.

– Где они? Веди меня к ним. За любое вознаграждение. Здоровы, надеюсь? С ними ничего не… – Он впился глазами в Хенни, словно уже догадываясь, куда занесло его двух жаждущих приключений отпрысков.

Хенни решил, что банкир весьма разумный человек. Немного потребовалось слов, чтобы растолковать ему весь план путешествия его сыновей в Индию. А когда Хенни передал банкиру записку от Рассела, тот немедленно отдернул гардины, но все же зажег еще одну свечу и вслух прочитал, причем улыбка уже не сходила с его лица:

«…дайте им покоптиться дня два-три в угольном трюме. Так их легче всего отучить от жажды морских путешествий. Провизии у них достаточно. Судно наше не отчалит раньше чем через две недели, вот и будет полный порядок. Механик Рассел.

И двадцать фунтов подателю сего…»

Хенни насторожился. Банкир снова взглянул на него строго. Уж не мошенник ли этот парень? Двадцать фунтов – сумма большая. Пожалуй, даже чересчур велика.

– Двадцать фунтов я заплачу, – сказал он, раздумывая. – Для сыновей я денег не пожалею. Но сперва ты меня отведешь на корабль.

– Пожалуйста, мистер Ньюмен, – преспокойно согласился Хенни. – Но только в вашей карете. Я туда сегодня ночью на своих двоих уже два раза бегал, с меня хватит.

Банкир громко рассмеялся. Все сомнения его рассеялись.

– Пусть ребята и вправду денька два покоптятся в трюме. Даже три. Я сам за ними тогда приеду. – И он достал из бумажника двадцатифунтовую кредитку, положил ее перед Хенни, не спуская с него глаз. – Ну, а теперь расскажи, что ты намерен сделать с этими деньгами. Купишь себе новый костюм?

Хенни улыбнулся.

– Эти двадцать фунтов нужны моим друзьям. Они хотят выкупить у одного богатого человека музыкальную шкатулку. Господин этот купил ее, не подозревая, что она краденая. А теперь мы сможем вернуть шкатулку ее настоящему хозяину. Вот удивится-то!

С этими словами Хенни пододвинул кредитку поближе к банкиру.

– Пожалуйста, вот деньги. Шкатулка уже у нас!

– Что, что такое? Шкатулка. Погоди, погоди…

Мистер Ньюмен хотел уже броситься из кабинета, но Хенни удержал его, заявив столь же невозмутимо, как и до этого:

– Искать вам ее незачем. Она и правда уже у нас. Ребята ваши ее нам передали. Ну, а монеты – монеты пришлось сперва заработать. Вот я и думаю, что теперь обе стороны оказались в барыше.

И, прежде чем банкир успел осознать, что произошло, Хенни уже покинул кабинет.

Первое, что пришло в голову мистеру Ньюмену, – это поскорее опрокинуть рюмочку. Однако он тщетно искал бутылку с ромом. Обычно хранившаяся под рукой в выдвижном ящике стола, она, теперь уж конечно без рома, валялась на дне Темзы, неподалеку от Дептфордской набережной.

Что книжный доктор удивится – в этом грачи не сомневались.

Шкатулку решили доставить в тот же день. И непременно все вместе. Билли нахмурил лоб. Так уж и все? Нет, не пойдет! Но он промолчал. Джек тоже следил за лицами друзей: пожалуй, никто из них добровольно не откажется пойти.

Когда стали собираться, Кинг вдруг сказал:

– Пусть Хенни отнесет шкатулку. Тебе, Оли, придется отказаться. Ты столько раз бывал во всяких домах, где живут ученые, а мне обязательно надо пойти. У меня свои счеты с доктором. Пора ему должок вернуть.

С этим все согласились. После полудня грачи вышли проводить Хенни и Билли. Ждать договорились на площади Сохо. Уходя, Кинг услышал, как Джек крикнул:

– Ты вызови доктора вниз, на улицу!

На этот раз у Билли было совсем другое настроение, чем в тот день, когда они приносили сюда коробочку с лекарствами. Сегодня Кинг мог прямо смотреть в глаза доктору, совесть у них у всех была чиста и рук своих они не замарали.

Поднимаясь по лестнице, он сказал:

– Больше всего мне понравилось, как ты этому тузу деньги вернул. Правда, мы об этом не договаривались, но ты и сам смекнул, как поступить. Ты, Хенни, парень что надо!

Они уже стояли у дверей.

Вся семья Мавра веселилась от души, слушая рассказ Хенни об увлекательных приключениях шкатулки.

– Итак, оба морехода вероятнее всего до сих пор сидят в угольном трюме, если у папаши-банкира хватило ума проучить их как следует, – заметил Мавр, смахнув набежавшую от смеха слезу. – Молодцы, что подарили ему эти двадцать фунтов!

Но вот колокольчики «Тамерлина» отзвенели в последний раз, и его снова уложили в картонку и водрузили на старое место. Ленхен Демут даже потихоньку погладила его. Все вздохнули с облегчением.

Но Мавр не отпускал грачей. Он усадил их на кожаный диван, а сам сел за письменный стол, на котором высились стопы книг.

– А где же все остальные? – спросил он.

– Ждут нас на Сохо. Джек очень просился к вам, да и Оливер, и Телята тоже.

– Я потом спущусь вместе с вами.

– Вот Джек обрадуется! – сказал Билли, а сам подумал: «Мавр тебя насквозь видит, знает даже то, что ты еще и подумать не успел!»

– Я хочу всем пожать руку. Особенно Джеку, он отлично помогал во время стачки.

Кинг и Хенни переглянулись. И об этом доктору все известно?

Мавр закурил длинную черную сигару, выпуская затейливые кольца дыма, расплывавшиеся в полутьме комнаты.

– Да, – начал он. – «Тамерлин» всем нам был очень дорог, из-за детей, конечно. Но вот стачка… Если бы не ваша помощь, не думаю, чтобы все сошло так гладко. Вы доказали, на что способны. Стоит, оказывается, поломать себе голову, чтобы помочь другим. А в тот раз это принесло пользу нескольким сотням рабочих, да и в будущем окажет свое благотворное действие. – Мавр немного помолчал, затем продолжал, кивнув Билли: – Я хочу сказать, Кинг, что ваше хорошее дело пойдет на пользу человечеству. Кровососу же этот удар обойдется в несколько тысяч фунтов. Подороже, чем кружева!..

Несколько тысяч фунтов! Билли был поражен. Он с гордостью посмотрел на Хенни. Но тут Мавр спросил:

– Ну, а теперь? Опять на старую дорожку? Опять за мелкое воровство?.. На что-то ведь жить надо…

Прежде, когда этот вопрос задавал Джек и особенно Робин и Бен, Билли всегда уклонялся от ответа. Но здесь, в этой комнате, от него нельзя было уйти…

Хенни от волнения заехал себе всей пятерней в волосы. «Может, мне сказать? – думал он. – Сейчас вроде подходящий случай». Он как раз собирался в ближайшие дни рассказать грачам о своем плане. Хенни уже открыл было рот, но тут Билли как-то глухо заговорил:

– Не могу я грачей бросить – Хенни, Джека, Оли…

– Не в этом дело! – Хенни прыснул. Теперь-то он все выложит начистоту. – О нас можешь не беспокоиться. – Он замолчал, заметив, что Билли растерянно взглянул на него. Ну, а так как о столь важном деле трудно говорить сидя, Хенни вскочил, выпрямился, одернул куртку, посмотрел сперва на человека за письменным столом, затем на Билли, почесал в затылке и выпалил: – Считаю, что дело со шкатулкой было нашим лучшим делом. Выше нам никогда не прыгнуть. А потому…

Кинг никак не мог понять, куда Хенни клонит.

– …пусть оно будет и последним.

– Это еще почему? Я об этом ничего не говорил! – вспылил Билли.

– Зато я.

Мавр, опершись на руку, неотступно смотрел на Хенни. Казалось, это придало парнишке силы, и он сказал все, что было у него на душе.

– Да ты не прикидывайся, Кинг! Сам давно так думаешь. И Джек. И близнецы тоже. Нет у нас ни у кого настоящей охоты. С тех пор еще. С Оливером я уже говорил об этом. Он думает вернуться в дом на площади Портмен. – Для Мавра Хенни пояснил. – К родителям. – Затем продолжал: – Хочет эту… навиграцию… или как ее там… изучать.

– Навигацию!

– Ага, спасибо. Не оставаться же ему грачом, пока у него борода до полу не вырастет. Капитаном хочет стать. А я буду плавать с ним на его корабле.

Хенни изложил свой план. Через десять дней он на «Эрроу» снимется с якоря. Будет плавать на Южно-Американской линии. Он договорился с Расселом. Тот обещал подучивать его и со временем сделать из него стоящего механика.

«Ты, Хенни, значит, смыться решил?» – хотел было сказать Билли, но сказал совсем другое:

– У Оливера отец богач, вот сыну и можно учиться на капитана. – Он взглянул на бородатого доктора, как бы ожидая поддержки. – А наш лучший грач Хенни, который нас всегда выручал, самый маленький среди нас, зато самый головастый, пускай, значит, черную работу делает?

– Ты потише на поворотах-то! – Хенни так смутился от подобной похвалы, что ему ничего лучшего не пришло в голову, как ответить любимым выражением самого Кинга: – Начинать-то когда-нибудь надо. А с чего – это уж смотря по обстоятельствам. Мои обстоятельства не такие, как у Оли. Пока он кончит школу этой самой навигации, я уже буду помощником механика у Рассела. Наш капитан, Оли, конечно, ничего не будет смыслить в том, как машины смазывать. А без этого ни одно суденышко с места не тронется. Уж если в море выходишь, надо, чтобы у тебя толковый механик был. Им я и буду. Ну, а если из нашего Оли выйдет этакий разряженный петух со всякими побрякушками да лентами-позументами, если он забудет, кто из него сделал настоящего честного парня, забудет нас, грачей, то addio, а не rivederci![36] Разойдемся в разные стороны, хотя, конечно, вместе было бы здорово, да и вообще было бы здорово всем грачам попасть на один корабль, как это вы тогда с нашим Кингом кумекали.

От удивления Билли не мог и рта раскрыть. Вот до чего его ребята додумались! А что, плохо разве?

Мавр весело посмеивался. Этот Хенни ему определенно нравился. А так как Кинг все еще не знал, что сказать, он заметил:

– Считаю, что ты неплохо продумал свою жизнь, Хенни. Как-то надо начинать. И каждому – смотря по обстоятельствам. Это ты правильно сказал, превосходно сформулировал. Пока что это действительно так: сыну буржуа дозволяется вести корабль, а сыну рабочего – смазывать машину. Но это не всегда будет так. И тогда каждый будет работать и получать по способностям. Да, так оно и будет.

Билли вытаращил на Мавра глаза: ведь об этом они тогда и говорили. Хенни сказал:

– Я уже пристроился. Оли тоже. Телята вернутся к своей матери. У кого есть мать, тому вернуться легче легкого.

Но Билли не уступал:

– А у Джека вот нет матери… и вообще нет никого. У него только я и есть. И мы с ним останемся вместе.

Мавр зашагал по комнате.

– Джек? По-моему, ему уже подыскали место на верфи. Это Бен Коллинз устроил. Он считает, что Джек вполне может жить у него. И прежде всего потому, что никто не умеет варить такой вкусный картофельный суп, как Джек.

– Это я его научил! – воскликнул Билли и тоже рассмеялся.

Мавр надел пальто и шляпу и, когда они уже спускались по лестнице, задумчиво сказал:

– Но, может быть, на верфи и для его друга местечко найдется?

– Для кого это, для Бена? – испугавшись, спросил Билли.

– Нет, для того, кто побыл Кингом и опять станет Клингом…