Меч наемника

18

Бандиты выросли словно из-под земли. Только что трое солдат спокойно шли по, как им казалось, совершенно пустому, безлюдному в такую погоду лесу, как вдруг с трех сторон из кустов им навстречу шагнули восемь хорошо вооруженных человек — все в кольчугах или доспехах, двое к тому же со щитами. Пакс выхватила из-за спины прикрепленный к вещмешку меч, добытый в схватке на ферме. Канна не успела натянуть лук — на нее набросились сзади двое бандитов, и она была вынуждена вступить в рукопашную схватку, не имея даже мгновения, чтобы выхватить кинжал. Пакс оказалась лицом к лицу с тремя противниками, один из которых сразу стал обходить ее так, чтобы оказаться сзади. Длинный меч давал Пакс больше шансов, чем клинок Сабена, впрочем — чисто теоретически. Пакс отбила удар двух мечей и увернулась от просвистевшей рядом с ее головой сабли. Выскочив из кольца, она посмотрела на Канну. Та отчаянно боролась с двумя бандитами, катаясь по земле. Один из противников снова стал обходить Пакс, другой сделал выпад и попытался достать ее колющим ударом. Пакс была вынуждена отступить, не имея возможности даже оглянуться.

Сабен хрипло вскрикнул, а в следующий момент до Пакс донесся сдавленный голос Канны:

— Беги, Пакс! Ради святого Геда, беги! Беги же!

Сделав еще один шаг назад, Пакс почувствовала, что ее нога не нашла опоры и проваливается куда-то. Пакс покатилась вниз по склону оврага, по дну которого бежал тонкий ручеек. Сверху раздался взрыв хохота, веселые крики и шелест опавшей листвы — кто-то заскользил по склону вслед за нею. Попытавшись встать, Пакс поставила ногу на неустойчивый камень и снова упала, успев рассмотреть, что к ней приближается лишь один из бандитов. Он осторожно спускался, аккуратно ставя ноги и проверяя опору при каждом шаге. Вдруг Пакс сообразила, что выронила меч при падении. Не беда, мысленно успокоила она себя, найдем, тем более что этот парень не торопится. Тут ей на память пришли последние слова Канны. Поняв, что другого выбора у нее нет, Пакс огляделась, выбрала направление — вверх по течению ручья — и, глубоко вздохнув пару раз, бросилась бежать. Ее преследователь вскрикнул и метнул ей вдогонку меч, промахнувшись едва ли больше чем на локоть, но Пакс даже не обернулась, чтобы подобрать оружие. Она поняла, что даже с мечом в руках не сможет отбиться от восьмерых нападавших. Ее единственное спасение было в быстрых ногах. Внимательно глядя перед собой, чтобы ни в коем случае не оступиться, не подвернуть ногу, она изо всех сил бежала по дну оврага. Ярдов через пятьдесят противоположный склон стал более пологим, и Пакс метнулась вверх, цепляясь руками за траву и корни деревьев. Сзади раздавались взволнованные, злые крики; несколько стрел просвистело рядом с нею, вонзаясь в деревья и землю, но, к счастью, ни одна не попала в цель.

После такого безумного старта Пакс вскоре перешла на равномерный бег, гадая, есть ли у бандитов лошади. Несколько раз она падала, но продолжала бежать, не уверенная в правильности выбранного направления. Постепенно силы Пакс истощились, и она перешла на шаг, забирая все больше вправо, чтобы вновь выйти к дороге. Стало темнеть. Ее грудь разрывалась от боли и учащенного дыхания. Ветки царапали ее лицо, руки и ноги. Куда-то подевался плащ, Пакс промокла насквозь, но не замечала ни холода, ни усталости. Идти, твердила она себе, идти вперед.

Оказавшись на дороге, она замерла и несколько мгновений стояла неподвижно, словно вспоминая, зачем она так искала это место и куда ей идти дальше. Вдруг память вспышкой молнии вернулась к ней. Вздрогнув, Пакс огляделась и побежала по обочине, там, где земля не так раскисла под дождем. В темноте дорога едва просматривалась между двумя рядами деревьев. Дождь поредел, а затем и вовсе прекратился. В ушах Пакс проносился последний крик Сабена и возглас Канны: «Беги!» И она бежала, бежала, задыхаясь, кашляя, закусив губы от боли и с трудом сдерживая душившие ее рыдания.

Через некоторое время Пакс осознала, что бежит уже не через лес, а между двумя широкими полями. Перепрыгнув через тянущуюся вдоль дороги канаву, она продолжала бежать по поросшему травой пастбищу. Через несколько миль ее ноги неожиданно чуть не по щиколотку увязли во вспаханной земле — пришлось возвращаться на дорогу. Ночь стала светлее. Пакс с удивлением подумала, что близится рассвет, но, подняв глаза, увидела, что ветер расчистил небо и сквозь разрывы в тучах засверкали звезды.

Впереди замелькал огонек. Костер! Затем рядом с ним показался еще один, затем — чуть в стороне — еще и еще. Это не могло быть не чем иным, как внешним периметром долговременного лагеря. Задыхаясь, мучаясь от боли во всем теле, Пакс все-таки побежала быстрее, боясь, что именно сейчас, в последний момент, что-нибудь помешает, ей выполнить то, ради чего она проделала весь этот путь, а ее друзья, скорее всего, заплатили жизнью.

— Стой! Кто идет? — раздался резкий окрик.

Пакс остановилась и чуть не повалилась на дорогу, потеряв равновесие. В темноте раздались шаги двух пар ног, и другой голос произнес:

— Пароль!

Пакс попыталась вспомнить, какой пароль был в тот день, когда их отряд уходил в далекий форт, но потом сообразила, что это бесполезно. Тяжело дыша, она молча стояла посреди дороги.

Сильная рука схватила ее за руку, а в грудь уперлось острие копья.

— Отвечай! Ты кто?

— Из роты герцога Пелана, — выдохнула Пакс. — Срочно, к герцогу.

— В такое-то время? Не смеши людей. Проспись, воин. Ну и надо же так напиться — даже к своим дорогу не найти.

Кто-то поднес от костра факел и осветил Пакс.

— Ну и видок у тебя, подруга, — присвистнул часовой, державший ее.

— Не похоже, чтобы она была из роты Пелана. Герцогские солдаты в таком рванье не ходят, — сказал другой.

— А что у нее на руке? Повязка? — заинтересовался тот, который принес факел. — Слушай, ты что — ранена?

— Ерунда, — дрогнувшим голосом сказала Пакс. — Пожалуйста… пропустите меня… Мне срочно нужно увидеть герцога. Это очень важно.

— Ну, вечернюю поверку ты пропустила. Если тебя волнует наказание, то сержант тебе влепит, сколько у вас положено, и герцог вряд ли поможет. Скорее наоборот… — усмехнулся часовой.

— Слушай, Сим, — обратился к нему солдат с копьем. — А нам-то зачем вся эта возня? Ну что за радость караулить ее до утра? Пусть ребята Пелана сами разбираются со своими самовольщиками.

— А ты уверен, что она из их роты? Я что-то не разберу через эту грязь — та ли на ней форма или просто что-то похожее.

— Да вроде бы та. Слушай, если мы не передадим им их бойца, у нас будут неприятности. А если она не имеет к роте никакого отношения, они быстрее разберутся.

— Верно. Но я не пойду. Веди ее сам, я не хочу потом отмываться да вшей выскребать. Ну и дела! Вот ведь мусорный мешок… Если это чудище из герцогских, то, знать, у Пелана совсем плохи дела. Поиздержался герцог…

— Я прошу вас, — слабым голосом произнесла Пакс; ее ноги дрожали, она боялась, что потеряет сознание. — Быстрее! Это очень важно. Герцогу нужно знать… Вы должны…

Солдат дернул ее за руку и, огрызнувшись, потащил за собой:

— Я тебе ничего не должен. По крайней мере, пока не выяснится, кто, черт тебя побери, ты такая.

Пакс, с трудом передвигая ноги, поплелась мимо темных палаток и каких-то временных навесов. Наконец их кто-то окликнул. Голос показался Пакс знакомым, она бросилась вперед, но стражник дернул ее за руку, чуть не уронив:

— Ишь ты, какая прыткая, — буркнул он и громким голосом сказал: — Я Арвор из сореллинского ополчения. Тут какая-то девчонка вышла на наш северный пост. Говорит, что она из ваших. Грязная, как трубочист, нам и не разобраться. Так что принимайте.

— Сейчас посмотрим. — Второй голос явно принадлежал Баррани; подойдя поближе, она спросила: — Эй, ты кто такая?

— Барра… это я… Пакс…

К ее лицу поднесли факел, и Баррани вдруг воскликнула:

— Пакс?! Кости Тира, откуда ты взялась?! Ты же уходила с… — Она осеклась, бросив взгляд на сореллинца.

Тот понял намек и сказал:

— Ладно, я пошел. Раз она из ваших, значит, дальше сами разбирайтесь.

— Да… спасибо, Арвор, — сказала ему вдогонку Барра и снова повернулась к Пакс. — Давай рассказывай, Пакс, что случилось?

— Вызови сержанта, Барра… Мне нужно к герцогу… Срочно… Понимаешь, срочно!

— Ты что, с ума сошла? Да кто же его станет будить из-за тебя? Слушай, да ты же насквозь мокрая. А это что? Ты ранена?

Пакс кивнула, а Барра продолжила:

— Сейчас перевяжем, переоденешься, а с герцогом не шути. Завтра все расскажешь.

Пакс молча сделала шаг в сторону лагеря и чуть не упала. Подхватив ее, Барра сказала:

— Ладно, ладно. Сейчас вызовем сержанта. — Обернувшись к костру, она крикнула: — Малек!

— Что?

— Постой за меня, мне тут нужно кое-кого отвести к дежурному по лагерю.

— Договорились. Уже иду.

Пакс, опираясь на плечо Баррани, с трудом доплелась до палатки, где их с удивлением встретил сержант Воссик. Барра, усадив Пакс у очага, наскоро пересказала, как сореллинский часовой сдал ей Пакс на руки. Воссик стал о чем-то спрашивать Паксенаррион, но та почти потеряла сознание и отвечала лишь после долгой паузы, когда слова сержанта наконец дошли до ее сознания.

— Пакс, ты что — убежала? Нарушила обещание, данное Хальверику?

— Н-нет, — выдавила она.

— Но что случилось, Пакс? Пакс, ты меня слышишь? Ответь, Пакс.

— К герцогу… — повторила она, чувствуя, как, преодолевая волю, слипаются ее глаза. — Срочно… Доложить герцогу…

— Похоже, такая дорога под дождем и по холоду не пошла ей на пользу, — сказал Воссик. — Она, наверное, бредит. Сели, дай ей кружку сиба и позови врача на всякий случай. Барра, раздень ее и укрой теплым одеялом.

Пакс вздрогнула и попыталась встать. Воссик, положив руки ей на плечи, остановил ее.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Отведите меня к герцогу. Это действительно срочно. Это очень важно для него.

— Что важно? Что срочно? Успокойся, согрейся, отдохни.

Пакс тряхнула головой и попыталась освободиться:

— Нет, сэр… сейчас… срочно…

В ее глазах показались слезы.

— Да что за спешка? — сержант, видя ее состояние, явно старался скрыть нараставшее раздражение. — Если это так важно, скажи мне.

— Это… Синьява… Медовый Кот.

— Что?! — во весь голос крикнул Воссик, а потом уже тише переспросил: — Что тебе о нем известно? Кто приказал тебе передать сообщение герцогу?

— Никто… Отведите меня к герцогу! Скажите ему, что это касается Синьявы и нашей когорты… пожалуйста.

Что-то почувствовав, Воссик мрачно сказал:

— Хорошо, Пакс. Я разбужу герцога, если это действительно касается Синьявы. Но учти, если ты что-то путаешь…

— Нет, сэр… срочно… очень важно…

Пакс попыталась встать, и Воссику пришлось помочь ей, чтобы она не упала. Набросив на нее свой плащ, сержант приказал кому-то из солдат помочь ему отвести Пакс к шатру герцога. Вдвоем они практически донесли ее до места.

Часовые у шатра, не веря своим глазам и ушам, переспросили дежурного, правильно ли они поняли его приказ.

— Именно так, — повторил Воссик. — Будите герцога, или я подниму на ноги пол-лагеря. Тогда вам будет за невыполнение приказа дежурного по лагерю!

Один из часовых нырнул в шатер, а второй продолжал неподвижно стоять, пожирая глазами сержанта и повисшую на плече сопровождающего солдата Пакс. В шатре зажглась лампа, затем она скрылась где-то в глубине, видимо за внутренней войлочной стеной. Первый часовой молча вылез из двери и занял свой пост, встав по стойке «смирно», явно ожидая худшего. Полог над дверью вновь приоткрылся, и из шатра высунулся один из слуг герцога.

— Он сказал «заходите», — прошептал слуга.

Воссик впихнул Пакс в дверь и вошел следом. Второй слуга быстро двигался по периметру помещения, зажигая один за другим масляные светильники. Но и без этого в шатре было уже достаточно светло, чтобы разглядеть герцога. Пелан стоял у своего рабочего стола, набросив на плечи подбитую мехом мантию. Его волосы и борода были всклокочены, а глаза сверкали стальным блеском.

— Надеюсь, Воссик, дело действительно настолько важное, что ты решил разбудить меня, минуя капитана твоей когорты?

— Так точно, мой господин, я… я уверен в этом, — сказал Воссик и закашлялся. — Мой господин, это Пакс из когорты капитана Ферраульта. Она настаивает, что ей нужно сообщить вам что-то о Синьяве. Я сначала не хотел ее пускать, но когда она назвала это имя…

Герцог жестом перебил сержанта и быстрым шагом подошел к Пакс.

— Медовый Кот?! Что ты о нем узнала? Почему ты покинула форт? Что, в конце концов, случилось?

— Мой господин… Он идет сюда… По дороге… Большой отряд, мой господин…

— Тебя послал капитан Ферраульт? — резко спросил герцог.

— Нет, сэр… мой господин… Он, наверное, захвачен в плен… или погиб… Я не знаю.

— В плен? Как? Чушь! Хальверик не передал бы наших Синьяве ни за какие деньги!

— Мой господин… он… он напал на форт… Наверное, уже взял его… они убили капитана из роты Хальверика, захватили в плен наших и их…

— Кто — Синьява? Откуда ты знаешь? Как тебе удалось вырваться?

Пакс начала отвечать, но почувствовала, что падает на пол.

— Нас не схватили… мы видели…

Воссик усадил ее на ковер, покрывавший пол шатра. Пакс услышала какие-то голоса вокруг себя, но была уже не в силах что-либо ответить.

— Она ранена? — спросил герцог.

— Не знаю, мой господин. Но она промокла, замерзла и жутко измотана. Но когда она упомянула Медового Кота, я осмелился потревожить вас…

— Все правильно, Воссик. Молодец. Теперь так: первое — вызови ко мне всех капитанов.

— Слушаюсь, мой господин.

— Второе — усилить караулы по расписанию тревоги. Почему — пока не объясняй. И вообще никому ничего не говори о том, что слышал от Пакс. Третье — вызови врача и передай на кухню, пусть приготовят поесть что-нибудь горячее для меня.

— Есть, мой господин.

— Все, выполняй.

Пакс даже не почувствовала, как слуги герцога снимают с нее мокрую тунику, растирают полотенцами и закутывают в теплое меховое одеяло. Она пришла в себя только тогда, когда врач влил ей в рот глоток какой-то обжигающей горло жидкости.

— Не люблю я пользоваться этим зельем, — услышала она голос герцога. — Но нам очень нужно выяснить, что там случилось. Она тяжело ранена?

Пакс открыла глаза и увидела врача, прижимавшего к ее губам кружку. Чем бы ни было это лекарство, но оно развеяло туман в ее мозгу, согрело окоченевшие руки и ноги и притупило боль во всем теле.

— Раны нетяжелые — сломана пара ребер да порез на левой руке от ножа или меча, но неглубокий. Еще ссадины и синяки. Но главное — общее состояние. Ей нужно спать, мой господин. Спать, спать и еще раз спать.

Встретившись глазами с Пакс, врач спросил:

— Ну что, получше стало? Допивай.

Пакс сделала еще несколько глотков.

Взяв пустую кружку из ее рук, врач поднес к ее губам другую — полную горячего сиба. Выпив половину, Пакс огляделась. Рядом с нею стоял герцог, уже облаченный в свою верную кольчугу; за его спиной толпились офицеры роты.

Врач поднялся и негромко сказал:

— Мой господин, она будет в состоянии говорить с вами несколько минут. Надеюсь, этого хватит.

— Если нет, нальем ей еще.

— Это было бы неразумно. Ей обязательно нужно поспать.

— Вы свободны, можете идти, — жестко сказал герцог. — Да, и оставьте это снадобье здесь.

— Но, мой господин…

— Я не меньше вашего желаю здоровья хорошему солдату, маэстро Визаниор, но мне нужно знать то, что она должна мне сообщить, чтобы не потерять намного больше таких же солдат. Все, идите.

Врач встал. Оказалось, что Пакс лежит на кровати.

Лицо врача перед ее глазами сменилось лицом герцога.

— Ну, Пакс, — начал он, — ты была в форте, когда гарнизон сдался роте Хальверика. Я видел твое имя в списке на выкуп. Что случилось? Ты убежала, нарушив данное Хальверику слово?

Пакс покачала головой и, к своему удивлению, довольно легко заговорила:

— Нет, мой господин. Мы ждали, пока нас выкупят. Большая часть роты Хальверика ушла, а оставшиеся обращались с нами почти как с равными и отпускали нас за пределы форта. Как-то раз мы пошли собирать ягоды, а к форту подошел отряд, большой отряд, целая армия. Капитан когорты Хальверика выехал им навстречу, но… он упал с коня, возвращаясь обратно. У них были арбалеты, и, хотя я не видела его вблизи, думаю, что он убит. А потом они начали облаву на тех, кто не успел скрыться в форте. Одних убили, а многих взяли в плен.

— Кроме тебя?

— Насколько я знаю, мой господин, мы…

— Вы? Кто? Сколько?

— Трое, мой господин. Сабен, Канна и я. Мы были в густом малиннике, и они нас не нашли. Потом мы уползли в лес и…

— Что с фортом?

— Они бросились на штурм, но мы слышали, что стража успела опустить решетку и захлопнуть ворота. Потом мы мельком видели на стенах наших солдат с оружием в руках бок о бок с бойцами Хальверика. Поняв, что ничем не сможем им помочь, мы отправились на юг, чтобы предупредить…

— Так ты добиралась сюда от самого форта?

Пакс кивнула.

— Без оружия? Пешком?!

— Да, мой господин.

— Сколько дней ты была в пути? Когда начался штурм форта?

Пакс тщательно посчитала в уме:

— Мой господин, мы шли… семь дней. Напали они на форт вечером, а на следующее утро, переждав ночь, мы отправились сюда.

— Вы шли все время по дороге?

— Нет, мой господин. По дороге мы вообще не шли. Синьява выслал патрули и дозоры. В первый же день нас чуть не поймали, потом еще раз… Канна приказала нам идти только в стороне от дороги и так, чтобы не попадаться на глаза никому — ни дозорным, ни местным жителям.

— Где сейчас Синьява?

— Я… я не знаю точно. Его отряд был на дороге. Мы дождались его на перекрестке, чтобы выяснить, куда они пойдут, а потом обогнали колонну и пошли вперед… А потом… потом мы попали в засаду. Мы очень устали и торопились сюда… а их было восемь… и они…

— Успокойся. — Герцог вздохнул и, обернувшись к офицерам, сказал: — Дело серьезное. Если мы не хотим тоже попасть в засаду, то нужно действовать быстро и четко. Если он собирается снять кольцо вокруг города, то попытается ударить где-то по осаждающим отрядам. Будет лучше, если мы выясним, где именно. Высылайте разведку.

Затем герцог снова повернулся к Пакс:

— Скажи, а где остальные? Они погибли, Пакс?

Вспомнив Канну и Сабена, Пакс не смогла сдержать слез и сквозь всхлипывания ответила:

— Бандиты… Они напали на нас в лесу… Это последний лес перед городом… Канна и Сабен вступили в бой. Я не знаю, что с ними… Сабен был ранен, а Канну, кажется, схватили, напав сзади. Она крикнула, чтобы я бежала… Мы столько раз договаривались, что нужно поступить так, если не будет другого выхода. Канна сама учила нас, что самое главное — выполнить приказ или добраться до назначенной цели… Но я не знаю… Я побежала… оставив друзей там… Мне нужно было передать все вам, но я не хотела их оставлять, правда, не хотела…

Слезы душили ее, и герцог негромко сказал:

— Ну-ну, успокойся. Никто не подумал, что ты бросила друзей… Нет, Пакс, это тяжело, но ты все сделала правильно.

— Но их нужно найти… Помочь им… Им и тем нашим, которые в плену у Синьявы… помочь, спасти их…

Все еще пытаясь что-то сказать, что-то объяснить герцогу, Пакс упала на подушку и через мгновение провалилась в глубокий, черный — без сновидений — сон.

Когда Пакс снова проснулась, было уже светло; в соседнем помещении слышались голоса. Некоторое время она пролежала неподвижно с закрытыми глазами, прислушиваясь.

— Мне нужны не предположения, а факты. Ясно, Джоури? — Герцог был явно недоволен.

— Так точно, мой господин. Но разведчики ничего не нашли.

— Пусть ищут! Так, теперь, Джоури, отправляйся к сореллинцам… Нет, подожди. Лучше отвези это Влади…

— Графу?

— Да. Ну что ты на меня смотришь? Если не понял, переспроси. Лагерь Влади — по другую сторону города. Возьми коня и поторапливайся. Дождись ответа. К командиру сореллинцев я сам съезжу. Давай шевелись. И передай разведчикам — пусть ищут!

Молодой голос возразил:

— Если бы они не были так невнимательны в лесу…

— Это еще что, Джоури?! — рявкнул герцог. — Может, я ее еще и наказать должен после всего, что она сделала?

— Но, мой господин, вы ведь всегда говорите, что…

— Нужно не только слушать меня, но и понимать, да еще и самому соображать. Ты хоть на минуту представь себя в ее шкуре. Я уверен, ни один из вас, оруженосцев, и половины такой дороги не протянул бы. Скис, расхныкался и вляпался бы в засаду Синьявы.

— Но, мой господин, я уверен, что…

— Вот когда сделаешь что-нибудь подобное, тогда и поговорим. А пока — иди седлай моего коня и отправляйся куда приказано. Все, свободен.

Пакс открыла глаза и осмотрелась. Она лежала в небольшой комнате на кровати, завернутая в мягкую медвежью шкуру. Рядом сидел слуга герцога, который, увидев, что она проснулась, подпрыгнул на месте и торопливо спросил:

— Ты как? Очнулась? Говорить можешь?

Пакс зевнула, прокашлялась и хрипло выдохнула:

— Да.

— Мой господин, — громко позвал слуга, — она проснулась.

Затем он поднес к ее губам кружку с теплым сибом. Пакс стала пить, но, увидев, что в комнату из-за висящего ковра входит герцог, попыталась встать. Каждое движение отдавалось во всем теле острой болью. Пакс от неожиданности не смогла сдержать стон.

— Лежи, — сказал ей герцог. — Я знаю, Пакс, что тебе нужно еще спать и спать. Но мне нужна еще информация. Сейчас тебе принесут поесть, а ты пока ответь мне на несколько вопросов.

Пакс кивнула:

— Да, мой господин.

— Итак, ты сказала, что солдаты того отряда были в черно-желтой форме. Есть ли еще сведения, подтверждающие, что это действительно люди Синьявы?

— Да, сэр… мой господин. В первый же день мы слышали, как переговаривались двое патрульных. Они называли своего командира по имени — Синьявой. Канна объяснила мне, что это имя того человека, чье прозвище — Медовый Кот.

— Да, это так. Теперь, ты говорила о пленных. Сколько их и где они?

— В колонне Синьявы, мой господин. Я не знаю, что с теми, кто остался в форте, но те, кто не успел вернуться, были захвачены. Их ведут в середине строя.

— Только наших?

— Нет. Часть пленных из роты Хальверика. Всего мы насчитали человек шестьдесят. Наверное, сначала было больше, а теперь осталось меньше: Синьява убьет каждого, кто попытается бежать или сопротивляться.

— Подожди, Пакс. Я хочу, чтобы ты повторила это кое-кому в глаза.

Герцог встал, отошел к занавеске и пригласил кого-то в комнату:

— Кэйл, послушай сам.

Из-за спины герцога показался человек в зеленой тунике роты Хальверика. Пакс показалось, что его лицо она уже видела раньше. Некоторое время она молчала, не будучи уверенной, что именно хочет выслушать этот человек из вражеского отряда и что можно ему рассказывать.

— Расскажи, что случилось, когда Синьява напал на форт, — пришел ей на помощь герцог. — Что случилось с их капитаном, как потом поступили солдаты его роты, что делали наши.

— Мой господин, я думаю, примерно половина наших и столько же их, — она кивнула головой в сторону гостя, — были за стенами форта, когда подошел Синьява. Мы услышали сигнал горниста, а затем капитан их роты выехал навстречу колонне. То есть я почти уверена, что это был он, хотя я была далеко и не видела его лица. Потом я видела, как он упал с коня, когда возвращался в форт. Наверное, его убили стрелой в спину.

Человек в зеленой форме вдруг закрыл руками лицо:

— Нет! Сели!

Пелан бросил на него короткий взгляд:

— Кто?..

— Мой господин… мой… мой младший брат Селиам… Вы его, наверное, не помните… Сели погиб… сзади…

— Кэйл, мужайся. Мне тоже больно, поверь. Я хорошо помню, как ваш отец учил его сидеть в седле… совсем маленького…

— Мой господин, это ведь… он впервые остался командовать сам…

Неожиданно он подошел к кровати и требовательно, но в то же время умоляюще посмотрел Пакс в глаза:

— Ты уверена, что это был именно он. Сели? Отвечай, отвечай же!

Герцог подошел к нему и отвел в сторону:

— Ну, Кэйл, не надо. Держись. А она не виновата… Пакс, насколько ты уверена, что это был капитан Селиам?

— Я… я не знаю… он был в плаще с золотыми эполетами. Я видела, как они сверкали на солнце. Такой плащ был только у капитана. Если только его не надел кто-нибудь другой… Да и конь тоже был его. Серый, с черным хвостом…

— Конечно, — почти всхлипнул Кэйл, — это он. Мой господин, я должен идти. Разрешите мне…

— Подожди. Дослушай.

— Что мне еще слушать. Я уже все понял: Сели мертв, мои люди — кто погиб, кто в плену, в лучшем случае — кто-то из них еще держится в форте.

— Я сказал, подожди! Выслушай все.

Глаза герцога встретились с глазами Кэйла, и молодой офицер первым, не выдержав, отвел взгляд.

— Хорошо, герцог Пелан. Если вы настаиваете…

— Вот так-то лучше. Никто тебя силой не держит. Ты у меня не в плену. Я прошу тебя дослушать все до конца. Пакс, рассказывай.

— Когда отряд Синьявы стал окружать форт, солдаты Хальверика — они были вооружены — попытались выстроиться в боевой порядок и отступить, прикрывая наших. Но строй скоро рассыпался. Слишком явное преимущество было на стороне противника. Да еще их арбалеты… В общем, кто успел — добежал до ворот, кто нет — тех захватили в плен или убили. А потом… потом мы видели, что наши солдаты появились на стенах форта с оружием в руках.

— Где был капитан Ферраульт?

Пакс вздрогнула:

— Я думаю… по-моему, в форте, мой господин.

— Сколько человек оставил Синьява у форта — ты не знаешь, — скорее заметил, чем спросил герцог.

— Нет, сэр. Мы хотели вернуться и выяснить это, но чуть не попали в облаву. Канну ранили, и она приказала нам двигаться вслед за основной колонной, чтобы известить вас.

— Канна была ранена? Ты же сказала, что вас не заметили.

— Да, сэр. Но в первый момент, когда они обыскивали окрестности форта, им показалось, что кто-то есть в тех кустах, где мы прятались. Патруль пустил в нашу сторону несколько стрел, и одна из них попала Канне в плечо. Чистая случайность, они стреляли наугад.

— Понятно. Теперь… Ты уверена, что пленных ведут с колонной?

— Да. Мы боялись подойти близко к дороге из-за дозоров. Но на третий день Канне и Сабену удалось разглядеть колонну с верхушки дерева. Они сказали, что пленных — наших и солдат Хальверика — человек шестьдесят.

— Сколько человек у Синьявы в колонне?

— Больше трехсот пехотинцев, сотня с лишним всадников. Обоз — штук двадцать телег.

Герцог повернулся к Кэйлу и о чем-то заговорил с ним. Пакс мучительно пыталась вспомнить, где она могла раньше его видеть. Не был ли он в форте, когда их гарнизон сдался его солдатам? Вдруг ее осенило: он просто очень походил на Алиама Хальверика, хотя и был намного моложе и шире в плечах. Пакс вздрогнула, осознав, что скорее всего этот человек — сын Алиама Хальверика, а погибший молодой капитан — его младший брат.

— Пакс, — вновь обратился к ней герцог, — в котором часу вы вчера наткнулись на разбойников?

— Ближе к вечеру. Вскоре после этого стало смеркаться.

— А когда вы в последний раз видели колонну противника?

Пакс мысленно сосчитала еще раз:

— Три дня назад, сэр. Они пересекли Большую Караванную дорогу; там еще была деревушка по соседству, люди Синьявы сожгли ее. Потом мы их обогнали. Да, это был уже четвертый день пути. С тех пор я колонну не видела.

— Быстро они шли?

— Не знаю, мой господин. Мы с Канной прикидывали, что там, где нам оставалось три дня, они потратят пять. Но это было еще до последнего дождя. Вообще-то они себя не изматывают, делают долгие привалы и рано устраиваются на ночлег.

— Понятно. Так. Дождь действительно замедлит их продвижение. Слушай все внимательно, Кэйл, запоминай. Расскажешь отцу все, что слышал, все, до последней мелочи. Я сегодня же выхожу им навстречу со всей ротой. Постараюсь перехватить Медового Кота на дороге. Потом я отправлюсь на север. Передай отцу: я сделаю все, что смогу, чтобы освободить его людей как в колонне, так и в форте, если, конечно, они там еще держатся. Надеюсь, мы с ним скоро увидимся. Большого эскорта я тебе предложить не смогу. Сам понимаешь — каждый человек на счету.

— Спасибо, не надо.

— Не дури. Синьява хитер и опасен. Возьми хотя бы моего младшего оруженосца и его слуг. Парень храбрый, хотя и туповат.

— Спасибо, мой господин, я обойдусь своим эскортом.

— Подожди. Я передам письмо командиру ополченцев Союза Фосса. Он даст тебе небольшой отряд, который проводит тебя на самом опасном участке.

— Спасибо, мой господин.

— Будь осторожен, Кэйл. И главное — поторапливайся.

— Всех лошадей загоню, если будет нужно. Разрешите идти?

— Иди… сынок, — тихо добавил герцог. — Удачи тебе.

Молодой Хальверик вышел, и герцог, проводив его взглядом, повернулся к Пакс. Кивнув слуге, чтобы тот покормил ее с ложки, он сказал:

— Пакс, ешь и слушай меня. Вчера я выслал разведчиков, но они пока что не нашли ни твоих друзей, ни бандитов. Может быть, они просто не зашли так далеко — я приказал им вернуться до рассвета. Но мы будем искать, я тебе обещаю. А что касается тебя… — Он помолчал. — Ты слышала, что я сказал Кэйлу Хальверику. Если нам повезет, мы застанем Синьяву врасплох на дороге. Тебе пока что не место в строю. И не пытайся доказать мне обратное. Я приказываю тебе оставаться здесь. Один из моих писцов будет все время при тебе. Диктуй ему все, что помнишь, с момента появления Медового Кота у форта. Все, даже самые мелочи, на первый взгляд не относящиеся к делу. Ни с кем другим об этом не говори. Даже с врачом. Ясно?

Пакс кивнула:

— Да, мой господин. Но, может быть, я все же…

— Нет. Ты проспала меньше половины того, что тебе нужно. Я не могу рисковать своим единственным источником информации. Когда врач сочтет, что тебе пора встать в строй, места для тебя там будет предостаточно. — Пакс вздрогнула от этих мрачных слов, а герцог, помолчав, спросил: — Ладно. Теперь, пока ты не уснула, расскажи, в каком порядке идет колонна и как Синьява направляет дозоры и охранение?

Пакс, как могла, объяснила все, что ей было известно про двойную цепь дозоров и патрулей. Герцог кивнул и встал с табурета.

— Хорошо, все ясно. Но учти, если кто-либо, кроме Аррика — моего писаря, — будет спрашивать тебя об этом, у тебя тотчас же должно память отшибить. Ясно?

— Да… мой господин, — уже сквозь надвигающуюся дремоту ответила Пакс.

Она не слышала, как ушел герцог, как опустел шатер. Проспав несколько часов, словно провалившись в какую-то бездонную пропасть, она проснулась в освещенной светильниками комнате шатра и увидела рядом с собой врача, беспокойно оглядывавшего ее.

— Почему я так крепко сплю? — спросила она.

— Это следствие воздействия того стимулирующего снадобья, которое мы дали тебе, чтобы ты смогла хоть что-то рассказать. Плюс к этому — измотанность после такой дороги. Так что поешь и снова спать.

С трудом глотая, Пакс едва-едва сумела съесть полмиски горячей похлебки, которой кормил ее с ложечки слуга герцога Сим. После такого усилия Пакс снова отключилась и проснулась лишь ранним утром следующего дня. Попросив Сима принести ей какую-нибудь одежду — Пакс чувствовала себя лучше и хотела встать с кровати, — она получила отказ со ссылкой на распоряжения врача о постельном режиме.

— Что ты на меня зверем смотришь? — обиженно буркнул Сим. — Это не я придумал, а доктор. Мне сам герцог приказал слушаться и выполнять его распоряжения по поводу ухода за тобой.

Пакс внимательно осмотрела помещение, в котором находилась, и тут до нее впервые дошла странность и невероятность происходящего. Она — простой солдат первого срока службы — вдруг лечится, набирается сил даже не в офицерском лазарете, а в шатре самого герцога. Кроме шкур, на которых она лежала, единственным дорогим предметом были запасные латы герцога — чеканный полный доспех. Все остальное — стол, табуретки и кровать — было массивным, грубым, сколоченным из наскоро обработанных досок.

Когда Сим вышел, чтобы вынести посуду, в комнате появился Аррик, писарь герцога, худенький человек среднего роста, которого Пакс частенько видела в палатке квартирмейстера.

Подождав, пока Аррик приготовит чернильный прибор и разложит на столе пергамент, Пакс вновь начала пересказывать свою историю, на этот раз последовательно и подробно.

Аррику было привычно выслушивать и куда более сбивчивые рассказы совсем малограмотных солдат, поэтому он легко помогал Пакс сформулировать ее мысли в более или менее подходящие для чтения предложения. Пакс немало удивилась, когда в комнате появился Сим с обедом для нее и Аррика. После обеда диктовка продолжилась. Пакс уже почувствовала, что устала, но не решалась прервать рассказ. Появившийся в шатре врач сообразил, в чем дело, и быстро выставил писаря из комнаты. Пакс проспала еще несколько часов, а проснувшись, накинулась на еду со зверским аппетитом.

— Это хорошо, — удовлетворенно заметил врач. — Ты скоро поправишься, если будешь так хорошо есть. Сим принесет тебе второй ужин через пару часов, а ты пока поработай с Арриком. Но никаких вставаний, пока я не разрешу. До завтра, я загляну к тебе утром.

Пакс была уверена, что не заснет ночью, столько проспав накануне. Но не успела она положить голову на подушку, как в ту же секунду — ей так показалось — вежливый, но настойчивый голос врача зазвучал в помещении, сообщая, что пора вставать.

Доктор принес Пакс от квартирмейстера полный набор формы: все новое — от сапог до плаща. Осмотрев ее перед тем, как она облачилась в тунику, врач покачал головой и сказал:

— Рановато, конечно. Но ты ведь тут совсем изведешься одна без дела. Давай договоримся: я разрешаю тебе встать, но ты не очень-то напрягайся. Ешь побольше, спи, сколько влезет. Тогда быстро восстановишь силы и сможешь вернуться в строй.

Выйдя из шатра, Пакс наткнулась на герцога, стоявшего у входа и что-то объяснявшего врачу.

— А, Пакс, — обернувшись, поприветствовал ее герцог. — Выглядишь лучше. Как дела? Верхом скакать сможешь?

Врач закатил глаза и сокрушенно покачал головой. Пакс расплылась в улыбке:

— Да, мой господин. Когда выезжать?

— Сейчас же. Поедем к форту у Гномьих гор. Да, кстати, твои сведения нам очень помогли. Вместе с кавалерией Кларта и копьеносцами Влади мы напали на Синьяву прямо на дороге. Ему самому и его свите удалось уйти, но отряд мы перебили.

— Что с нашими? С пленными?

Герцог нахмурился:

— Большую часть они успели убить. Те, кого мы спасли, рассказали нам, как умирали остальные по дороге. Этот слуга дьявола Синьява мучает и пытает своих пленных.

Пелан был так мрачен, что Пакс не решилась спросить, кого удалось спасти.

— Поешь, — сказал ей герцог, — получи оружие у квартирмейстера и собирайся. Мы должны будем нагнать наших по дороге к форту.

Пакс обнаружила лагерь почти пустым. Получив меч и кинжал у квартирмейстера и набив седельные сумки едой, полученной на кухне, она вернулась к коновязи, у которой ее встретил Рассамир, один из старших оруженосцев герцога.

— Вот, я уже оседлал для тебя лошадь. Цепляй к седлу сумки. Второго коня, на смену, поведешь за собой.

— Ясно, сэр, — ответила Пакс, пристегивая поплотнее к седлу сумки с едой.

— Отлично. А теперь садись верхом и жди здесь.

Сам Рассамир еще раз проверил, как оседлан жеребец герцога, и побежал докладывать о готовности. Выйдя из шатра, герцог легко взлетел на коня и обратился к Пакс:

— Если почувствуешь себя плохо, лучше или возвращайся в лагерь, или останься с полевым лазаретом для раненых на дороге. Мы с ними встретимся к концу дня. Учти, если ты доскачешь до форта чуть живая и не сможешь участвовать в бою, — нам от тебя будет мало толку. Врач утверждает, что тебе вообще не стоит ехать, но…

— Я поправилась, мой господин. Со мной все в порядке.

Герцог улыбнулся:

— Я знал, что ты так скажешь. Но запомни: ты и так очень многое сделала для роты. Никто не будет думать о тебе хуже, если ты не будешь участвовать в ближайших боях, пока не поправишься окончательно.

Пакс кивнула, но мысленно уже решила для себя, что доберется до форта во что бы то ни стало, что бы ни говорил врач. Она не могла больше ждать, она хотела знать, что с ее друзьями.

Врач, к ее удивлению, тоже собрался в дорогу. Не менее удивившемуся герцогу Визаниор пояснил:

— Арбола вернется вместе с ранеными с дороги. Он вполне управится с лазаретом. А у форта, боюсь, работы будет невпроворот как для меня, так и для ушедшего с колонной Симмита.

Герцог коротко кивнул и направил коня к воротам лагеря.