Медленное пламя

Глава 8

Союз, заключенный на небесах

Тоби

На кофейном столике стояла тарелка с печеньем с красными и зелеными «M&M's», наполовину полная миска со смесью «Chex», горка шоколадно-карамельных кешью и миска с масляными краями, на дне которой оставалось немного зерен попкорна.

Дэппер Дэн лежал на полу возле дивана и дремал.

Джон Макклейн уже спас положение (прим.: Джон Макклейн — герой боевика «Крепкий орешек» в исполнении Брюса Уиллиса).

А Тоби лежал на спине с Адди сверху, прижимавшейся щекой к его груди, водил рукой по ее обтянутой джинсами попке, и, поскольку с фильмами они закончили, ему очень хотелось ее трахнуть, но он так объелся, и ему было так комфортно лежать с ней на диване, что ему не хотелось двигаться.

Ему нужно было настроить ее на то, чтобы она трахнула его.

Что, конечно же, привело бы к тому, что он трахнет ее.

Адди вскинула голову, приподнялась, отчего ее распущенные волосы упали по бокам, и посмотрела ему в глаза.

— С сожалением сообщаю тебе, что во время ужина у меня начались месячные, — заявила она.

— Черт, — пробормотал он.

— Боюсь, это не единственная плохая новость, поскольку я не из тех девушек, которые занимаются сексом во время этих дней.

— Я тоже не большой поклонник этого, дорогая.

— Хорошая новость заключается в том, что, во-первых, мое настроение улучшится, а во-вторых, ты беспокоился, что я худею, и, — она махнула рукой на журнальный столик, — я из тех девушек, кто уминает все подряд во время своих ежемесячных гостей.

Он обнял ее свободной рукой, а другой рукой сжал ее попку.

— К Рождеству мы тебя откормим, — пробормотал он.

— Ага. — Она погладила его бороду. — Хотя я бы предпочла, чтобы все закончилось по-другому, знай, это было мое лучшее первое свидание.

Первое свидание?

— Что?

— Камин. Карамельно-шоколадные орехи. Ты ради меня одолел Дрянную Девчонку. Мы нашли офигенный уродливый венок. Печенье. Ужин. Просмотр телевизора впервые за пять месяцев. Твоя рука на моих джинсах. Потрясающе.

— Адди, наше первое свидание состоится в четверг в «Звезде», — напомнил он.

— Это может быть твое первое свидание, малыш, — тихо сказала она. — А мое — сегодняшнее.

Она наклонила голову набок, на ее лице отразилось нерешительность, прежде чем она продолжила:

— Ты был со мной все время. Итак, ты хочешь узнать меня настоящую?

Он хотел ее всю.

— Да, — прошептал он, — я хочу узнать тебя настоящую.

Итак, она приступила к тому, чтобы рассказать ему о себе настоящей.

И, в итоге, он обнаружил, как и все, что было в Адди…

Это потрясло его мир.

— Помимо того, что я дочь Дафны Форрестер, сегодня я поняла, что никогда не знала себя.

Тоби не мог в это поверить. Казалось, она точно знала, кем является.

— Иззи знала, кто она, — продолжила Адди. — Она любит красивые вещи: одежду и все, что ее окружает. Любит порядок. Она хотела чего-то добиться. Получила стипендию, поступила в университет, нашла хорошую работу, усердно трудилась и добилась желаемого: построила жизнь, о которой мечтала, нашла мужчину, который ее любит. Сегодня я начала понимать, что делает меня мной.

— И что же, дорогая? — спросил он, когда она не продолжила.

— Я не хочу ничего из этого. Я понимаю, что наше первое свидание закончилось перееданием и просмотром фильмов на моем диване с твоей рукой на моей заднице, и оно произошло после того, как я спала с тобой шесть ночей подряд. Это нетрадиционно. Не как в сказке. Это не романсландия. Это реально. Уникально. Это наше. Это Тоби и Адди.

При этом Тоби стало трудно дышать.

Потому что ему нравился ход ее мыслей.

Так как он совпадал с его.

Точь-в-точь.

Это был он.

Это была она.

Это были они.

Адди еще не закончила.

— Мне нужна работа, которая оплачивала бы счета и давала бы мне время побыть с сыном, — она провела ногтями по его бороде, — и с тобой. Но на этом всё. По большей части я хочу противоположное тому, чего жаждет Иззи. Я хочу того, в чем преуспела моя мама. Я хочу хаоса. Хочу быть занята. Хочу впечатлений. Хочу приключений. Это могут быть простые приключения, но они должны продолжаться.

Она переместилась по нему чуть выше и, водя пальцами по его бороде, продолжила:

— Я хочу завести кошку, потому что хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя комфортно рядом с животными и любил их так же, как и я. И я не хочу открывать магазин на Etsy, потому что не желаю быть привязанной к изготовлению открыток, так как расслабляюсь за их созданием. Но мне хочется проверить, смогу ли я продавать открытки в других магазинах по всему округу, чтобы, занимаясь любимым делом, получать дополнительную прибыль. И я хочу пообщаться с Лорой и ее компанией и найти близких подруг, с которыми могу поделиться чем-то важным. Я хочу танцевать под дождем, играть в снегу, лежать в лунном свете и смотреть на звезды. И я хочу отправиться в Рок-Сити только потому, что его стоит увидеть. Или сходить на рождественскую ярмарку и купить уродливый венок, который мне полностью подходит.

Тоби смотрел на нее, чувствуя прикосновение ее пальцев к своей бороде, купаясь в теплых лучах голубого света, исходящего из ее глаз.

Света, которого он до сих пор никогда не видел.

Иисусе.

Она была великолепна.

Но этот свет сделал ее потрясающей.

Она продолжила озарять его этим светом.

— Благодаря тебе давление снизилось. Под грузом ответственности я забыла о многих важных вещах. О том, чему меня учила мама. О том, как получать удовольствие от вида счастливой мордашки Брукса, когда он попробовал шоколад. От того, чтобы вывести моего сына на прогулку под снегопадом и принять этот Божий дар. От того, чтобы как можно дольше хранить воспоминания о подобных вещах. Я не могу их упустить. И поскольку ты мне помог, у меня есть возможность вздохнуть и принять правильные решения о том, что меня ждет дальше. Сегодня я пошла на ярмарку с тобой и моим мальчиком и во время этого вспомнила, кто я. Я перестала идти по пути, на который свернула, и вернулась на путь, который олицетворяет собой меня.

Она приблизилась к его лицу и продолжила:

— Я — колдунья, рок-н-ролльная цыганка, которая любит вышитые куртки и шоколадно-карамельные орехи, и радость от осознания того, что мой сын, говоря «сиссо», пытается сказать Рождество, и я сплю рядом с мужчиной, который не боится жестко меня трахнуть или пошутить насчет секс-шопов.

— Я не шучу насчет секс-шопов, — счел он важным сообщить ей, и это подарило ему сияющую улыбку, которой он тоже еще никогда не видел.

В его объятиях Адди освободилась.

И это тоже было потрясающе.

— Это мне нравится еще больше, Тоби.

— А мне нравится, что ты находишь путь к себе, дорогая.

— За это я должна поблагодарить тебя.

Черта с два.

Она этого не сделает.

— Это не моя заслуга, Аделина, а твоя.

— И это мне тоже нравится. Но если бы ты открыто не поделился о своих приоритетах и не заставил меня задуматься, я бы сегодня работала. Я бы упустила сегодняшний день, и пусть часть этих событий сотрется из памяти, но каждое Рождество этот венок в моем доме будет пробуждать воспоминания. И это твоя заслуга, Тоби. Ты напомнил мне, что важно. И это напоминание всегда останется со мной. И за это я тебе благодарна.

— Детка, за это я приму благодарность.

Ее пальцы сомкнулись на кончике его бороды и потянули вперед, чтобы коснуться губами его губ.

Подняв голову, она заметила:

— Твоя проблема с женщинами-водителями, вероятно, связана с Марго.

Он настолько погрузился в теплоту и доброту момента, что с трудом уследил за сменой темы.

— Эм-м… прости?

— Дианна сказала, что она — угроза на дорогах.

— Она — не угроза. Она — катастрофа. Если бы я не боялся, что она отречется от меня, то сдал бы ее автоинспекции. И в тринадцать лет я чуть так и не поступил.

Адди ухмыльнулась и кивнула.

— Возможно, именно поэтому тебе не нравятся женщины-водители. В детстве она напугала тебя своей манерой вождения, и ты проецируешь это на других женщин.

— Нет, — медленно сказал он. — Мне не нравится женщина за рулем, потому что я сидел на пассажирском сиденье с женщиной, с которой встречался на Аляске, и когда я сказал ей, что не хочу, чтобы она оставалась у меня на ночь, она потеряла голову, а после того, как прокричала на меня на протяжении пяти миль, она потеряла контроль и над машиной, и врезалась в дерево.

Адди замерла.

— Я получил сотрясение мозга, перелом ключицы и так долго не работал, что мне урезали заработную плату вполовину, так что мне пришлось просить отца прислать денег, чтобы я мог покрыть арендную плату.

— Это пи*дец, Тоби, — прошептала она.

— Ага, — согласился он. — Я работал лесорубом. Каждый день требовался физический труд, но в тот день я устал еще сильнее. Это был ее день рождения, иначе я бы вообще никуда не пошел. Я был не в настроении. Она уже решила, что хочет получить в качестве подарка на день рождения, и была недовольна тем, что не получила желаемого. Она поделилась этим, впав в истерику, потому что ей не удастся потрахаться, а затем отправила меня в больницу.

— Не каждая женщина так себя ведет, и я, определенно, не стала бы делать этого с сыном в машине.

— Обжегшись на молоке, дуешь на воду, — пробормотал он.

— Почему ты не рассказал об этом раньше?

— Потому что мы собирались на рождественскую ярмарку, и в тот момент не было времени обрушивать на тебя это дерьмо, и, честно говоря, я дразнил тебя тем, что езжу только с парнем за рулем, в основном, потому, что это весело.

Она слегка улыбнулась, а затем тихо сказала:

— Боже, тебе, должно быть, было страшно.

— Я сидел в машине, пока она визжала и виляла по дороге на высокой скорости, не слыша, как я умоляю ее успокоиться, нахрен, не имея никакого контроля над ситуацией, отдав свою жизнь в ее руки. Да, мне было чертовски страшно.

Адди погладила его бороду.

— Мне жаль, что с тобой такое случилось, милый.

— Хуже всего то, что она сама сильно пострадала. У нее был перелом черепа, кажется, всех ребер, руки. Когда я очнулся после удара и повернул к ней голову, то увидел ее всю в крови. Я даже подумал, что она умерла.

— Боже, милый, — выдохнула она.

— Она не умерла. Но схватившись за руль перед столкновением под действием выброса адреналина, нанесла нервам в руках непоправимый вред. Она едва могла сжать мяч, и ей никогда не станет лучше, и в этом она винила меня.

Ее голова дернулась.

— Она винила тебя?

— Сказала, что я разозлил ее, и поскольку из-за этого она врезалась, то вина моя.

— Безумие какое-то, — огрызнулась она.

Он пожал плечами.

— Это безумие, Тоби, — твердо заявила она.

Он сжал ее.

— Я знаю, как все было, Адди. Я не беру на себя эту вину. Я также не в восторге от того, чтобы сесть в машину, — в любую машину, с кем угодно, — где за рулем буду не я. Не против Дэйва и Джонни, но с другими мне нужен контроль.

Она кивнула.

— Теперь я понимаю.

Он внимательно изучил ее и осторожно сказал:

— Она была не первой и не последней дозой безумия в моем прошлом.

— Ну, ты встречал Перри, так что, держу пари, я тебя обыграю, — пробормотала она.

— Одна из моих подруг угнала мой грузовик, потому что я сказал ей, что не хочу на ней жениться, хотя я даже и не думал делать ей предложение. Но она с чего-то решила иначе и арендовала зал для свадебного приема. Она забрала мой грузовик, потому что собиралась его продать, поскольку считала, что я задолжал ей за залог, который ей не вернуть.

Адди уставилась на него, ее губы едва шевелились, когда она сказала:

— Охренеть.

— Ага. Еще была женщина, которая сказала мне, что забеременела от меня, хотя я всегда был сторонником презервативов, и, насколько мне известно, ни один из них не рвался. К тому времени, когда она рассказала мне эту чушь, она уже почти должна была родить. Но когда ребенок оказался черным, а сама женщина была белой, как и я, просить сделать тест ДНК не требовалось. Зная, что я за парень и что мне хотелось бы иметь ребенка, возможно, даже если он будет не моим, она таким образом решила подстраховаться. Но после рождения ребенка я понял, что ей просто нужны были мои деньги. Ребенок был чертовски милым, но его мать была паразиткой и обманщицей, и продолжала уверять, что не знает, как так вышло, но игра была закончена. Я ушел. К счастью, ей хватило ума отстать, и больше я ее никогда не видел.

— Ладно, может быть, выиграешь ты, — тихо сказала она.

— И ты воочию убедилась на что пойдет Джослин ради победы.

Она закатила глаза.

— Моя история отношений с женщинами не была простой, и это моя вина, и ты должна знать, что я это понимаю, — признался он. — Но поскольку я это признаю, в конце концов, я все сделаю правильно.

На лице Адди отразилась растерянность.

— Как это может быть твоей виной?

— Так же, как и у моего отца, до тебя мой выбор не был безупречным.

Неожиданно и мгновенно она разозлилась.

И тут же объяснила причину.

— Ну, знаешь ли, когда Перри предложил мне выйти за него замуж, он уверял, что любит меня, что его мир вращается вокруг меня, и он не может помыслить о жизни без меня. Он не сказал мне, что это чувство исчезнет, как только мы решим создать семью, или что, в конце концов, уйдя из группы, он будет целыми днями сидеть на диване, отказываться искать работу и трахнет другую женщину в кровати, которую купила я. Извини, но ни в чем из этого не было моей вины. Я любила его. Доверяла ему. Верила в него. А он меня поимел.

— Ты права. Это не твоя вина, — согласился Тоби.

Ему было что сказать, но успел он произнести только это, так как Адди продолжила:

— И мой отец был красивым. Он был мечтателем. Талантливым музыкантом и автором песен. С красивым голосом. Он окутал мою маму паутиной грез и увел ее из семьи. И не ее вина, что она ему поверила. И не ее вина, что его не заметили, не забрали в Лос-Анджелес и не прославили как следующего Лу Рида (прим.: Льюис Аллан Рид — американский музыкант, певец, автор песен и поэт). Не ее вина, что он потерял веру в себя, когда ему было чуть за двадцать, и вымещал это на ней кулаками. Она любила его. Доверяла ему. Верила в него. А он ее поимел.

— Детка, — пробормотал Тоби, собираясь перевернуть ее и попытаться вытащить из того места, куда он случайно ее завел, но она продолжала яростно говорить.

— Я не знала ни твоего отца, ни матери, но знаю обоих мужчин, которых они создали, и могу тебе сказать вот что: его выбор жены и матери для своих сыновей не был каким-то проклятием, которое он наложил на тебя. Некоторые мужчины — отстой. Некоторые женщины — отстой. Мне не понять, почему они делают то, что делают. Но люди, с которыми они это делают, не виноваты. Я очень надеюсь, что однажды твоя мама вернется и объяснится с тобой, но ничего из того, что она скажет, не заставит ее казаться чем-то иным, кем она является. Поверхностной, эгоистичной и плохой. И если ты это знаешь, то поймешь о ней все. Хотя я уверена, что твой отец любил ее. Доверял ей. Верил в нее. А она его поимела.

— Милая, остановись, — приказал он.

Она не остановилась.

— Я не позволю тебе взять вину на себя, Тоби. Это неправильно.

— Ладно, Адди, я не возьму эту вину.

Она закрыла рот.

— Я не хотел напоминать тебе о Перри и твоем отце.

— Тоби. Перри мне не навредил. Я знаю, что не виновата в его проблемах. Я хочу донести до тебя, что и проблемы твоей матери — не твоя вина. И не твоего отца. Только ее. И я чувствую, что ты все еще съедаешь себя за это, и ты должен это прекратить.

Тоби ничего не сказал, потому что не видел ничего: ни красивого лица Адди, выражавшего защиту по отношению к нему, ни ее тела на себе.

В его голове стало пусто.

Он потерялся в ее словах.

— Милый, — позвала она.

Тоби смотрел на нее, не видя.

— Тоби, милый, вернись ко мне, — попросила она, погладив его по щеке.

Он вернулся к ней.

Она уловила момент, когда он это сделал.

— Тебе это не приходило в голову, — предположила она.

— Нет, — подтвердил он.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Она уничтожила его.

Адди провела большим пальцем по границе его бороды.

— Он так и не смог забыть ее.

— А все те безымянные женщины, о которых ты упоминал ранее, не пытались помочь ему забыть о ней?

— На короткое время, возможно, в попытке подарить своим сыновьям женскую ласку. В основном, я полагаю, это происходило потому, что, как мужчина, он тоже нуждался в этом. К тому времени, когда мне исполнилось десять, он разбил больше сердец, чем я мог сосчитать, и он вытворял такое дерьмо, в то же время вбивая в головы своих сыновей, никогда не разбивать женские сердца. Он говорил нам, что худший мужчина тот, кто играет сердцем женщины. Я никогда этого не понимал, потому что он делал это постоянно.

— Да, это чертовски запутанно, — пробормотала она.

— Не пойми меня неправильно, Адди, я любил его. Он был хорошим человеком и хорошим отцом, и тоже любил нас. Гордился нами. Показывал это. Учил нас хорошим вещам. Правильно нас воспитывал. Знал, что нужно дать мне свободу, в которой я нуждался, и я всегда буду ему за это благодарен. Но Джонни воспринимает его как богоподобное чудо, хотя, на самом деле, это не так. У него были недостатки.

— Хорошо, но ты понимаешь, что любовь к ней не была одним из этих недостатков, — осторожно сказала она.

— Вероятно, до сих пор я этого не понимал. Хотя знал, что играть с женщинам — это не то, к чему стоит стремиться, а делать это, одновременно говоря своим сыновьям, чтобы они никогда так не поступали, — это полный пи*дец.

— Хм-м-м… — протянула она.

— Хм-м-м… что?

— Это нормально и касается обеих сторон: женщина смотрит на свою мать и либо отчаянно хочет быть похожей на нее, либо до чертиков боится стать ею. То же самое и с мужчиной.

Дерьмо.

Она была права.

— Дело в том, — продолжила Адди, — что тебя разрывает на части то, что твой отец был хорош во многих отношениях, даже достоин восхищения, но в одном из важных качеств он подкачал, и ты сосредоточился на этом, а не на других вещах, которые он явно тебе дал. И возможно… просто подумай об этом, ладно? Возможно, тебе стоит дать ему поблажку, потому что недостатки есть у каждого. Никто не идеален. И он не был идеален. Это не делает его богоподобным. Но, в конечном итоге, это делает его тем, кем он был на самом деле. Человеком.

На этом моменте он перекатил ее, накрывая своим телом, а затем поцеловал.

Как только он оторвался от ее губ, Адди пару раз медленно моргнула, что выглядело мило, и улыбнулась.

— Теперь, хочешь я разберу твои проблемы со старшим братом? — предложила она.

— У тебя есть проблемы со старшей сестрой?

— Неа. Иззи на сто процентов чумовая.

Он ухмыльнулся.

— Да, она такая.

— Джонни тоже чумовой, — мягко сказала она.

— Ну, детка, мой старший брат богоподобен.

— Он обычный человек, Тоби.

— С Джонни у меня не так много проблем, Аделина. Я был любимцем бабушки и Марго. Он был любимцем дедушки, папы и Дэйва. Все они любили нас обоих, но у каждого из нас было нечто особенное. В нем не было ничего плохого, потому что он не делал ничего плохого. Он насквозь золотой мальчик. Надежный. Ребенком я хотел, чтобы он мне не нравился. Это чушь, но это правда. Он до тошноты совершенен. Очень хороший парень. Я не был поклонником его заморочек старшего брата, но, как ты знаешь, с этим мы разобрались. Кажется, я совсем недавно отказался от мысли, что каким-то образом должен походить на него. Сегодня, Адди, ты нашла себя. А я нашел себя на прошлой неделе, когда поговорил начистоту с Джонни. Так что, все хорошо.

— Уверен?

Господи, она была милой.

Такого он не ожидал.

Ему нравилась ее откровенность. Ее характер. Ее сообразительность. Ее защитный инстинкт. Она была великолепна.

Но ему чертовски нравилось то, что она была такой милой.

— Дорогая, я в курсе городских сплетен, — мягко сказал он. — Знаю, что меня называют Тоби «поматросил и бросил». Знаю, что они считают Джонни солью земли, владельцем автомастерских в следующем поколении после дедушки и папы. Я знаю, что уважение к традициям, которые он проявляет, значат для жителей маленького городка в Кентукки. Знаю, что они восхищаются им за то, что он терпел дерьмо от семьи Шандры. За то, что отправился на поиски Брукса ради тебя. И я знаю, что они считают меня ветреным младшим братом, который постоянно где-то пропадает и не может посвятить себя ни работе, ни городу, ни женщине.

— Неважно, что они считают.

— Детка, это не ко мне подходит какая-то засранка и рассказывает про Неудачницу Адди. Полагаю, сегодняшний день продемонстрировал, что их мнение важно.

— Просто я не проживала здесь свою бурную молодость.

Тоби не нашелся, что на это ответить.

— И мы не можем пойти в тот греческий ресторан в Бельвью, — сообщила она ему. — Во время кулинарного фестиваля на День памяти, пока Иззи оставалась с Бруксом на пикнике на площади, я отомстила Перри с одним из сыновей владельца этого ресторана в его грузовике. Это был мелочный, и, в конце концов, ничего не значащий поступок, потому что, чтобы месть удалась, человек, которому вы мстите, должен об этом знать. Хотя, когда мы закончили, я подумывала попросить парня сделать совместное селфи и отправить его Перри. Но потом подумала, что если все обернется кошмаром, отправлять своему бывшему такое селфи будет глупым поступком.

Она остановилась, внимательно наблюдая за ним, а затем поспешно продолжила.

— На тот момент тебя в городе не было. Я еще даже не встретила Джонни.

— Детка, я просто злюсь, что меня не было рядом, чтобы ты могла отомстить со мной. Хотя, поскольку тогда ты была не в том состоянии, все могло бы пойти плохо. Но мне плевать, что ты переспала с тем парнем. С твоим бывшим все было покончено. — Он ухмыльнулся. — И ты слегка замаралась, чтобы вернуть часть себя. Это хорошо. Я рад. Ты этого заслужила. Я горжусь тобой, Адди.

Она ухмыльнулась в ответ.

— Мы полностью подходим друг другу.

Все верно.

— И если бы ты не был тобой, Тоби, ты бы мне не подошел, и дело не в твоей ветрености и скитаниям по свету. Дело в том, что все, через что ты прошел, сделало тебя таким, какой ты есть. Хорошим, порядочным мужчиной-защитником, который возьмет под свое крыло женщину с ребенком. И если бы ты не был таким, само собой разумеется, это был бы полный отстой. — Она провела костяшками пальцев по его бородатому подбородку. — Тоби «поматросил и бросил» и Дикая Девочка Адди — это союз, заключенный на небесах.

Черт, ему это понравилось.

Настолько, что он почувствовал зарождающееся в нем рычание еще до того, как оно вырвалось из него, и поцеловал Адди, когда оно еще звучало.

Она ответила на поцелуй, закрепив в воспоминаниях их первое свидание и все, что она только что подарила ему на диване.

И это было хорошо.

Слишком хорошо, учитывая, что из-за ее месячных они не могли продолжить дальше.

Поэтому Тоби прервал поцелуй и пробормотал:

— Пойдем спать.

— Ни за что, — возразила она. — Я отсосу тебе на диване.

Его член почувствовал ее слова так, словно она уже взяла его в рот.

Но Тоби все равно сказал ей:

— Тебе не обязательно это делать, Адди.

Она провела пальцами по его бороде и ответила:

— Милый, заткнись и переверни нас, чтобы я могла тебе отсосать.

Он изучал ее лицо.

Она была слегка возбуждена: взгляд теплый и пристальный, щечки розовые, тело расслабленное.

Все это указывало на то, что она хотела ему отсосать.

Тоби не попросил подтверждения.

Он поцеловал ее и перевернул их.

Они целовались, обе его ладони лежали на ее попке, а Адди одной рукой перебирала его волосы, другой так долго ласкала его член, что Тоби был близок к тому, чтобы умолять ее приступить к делу.

Либо она почувствовала это, либо уже сама собиралась перейти к делу, но именно Адди прервала поцелуй и соскользнула вниз по его телу.

Он подтянулся вверх, чтобы его голова и плечи оказались на подушках у подлокотника дивана, и он мог иметь лучший обзор.

И, черт возьми, она устроила ему представление: расстегнула его ремень и ширинку, спустила джинсы ровно настолько, чтобы освободить его твердый член, и взяла его в рот.

Это выглядело почти лучше, чем ощущалось.

Почти.

Она не торопилась, но и не собиралась слишком затягивать. И за это он был ей чертовски благодарен.

Язык, губы, движения и вся ее красота прямо перед его глазами, обрабатывала его член.

Иисусе.

Потрясающе.

Когда он больше не мог вынести этой красоты и ему пришлось бы либо трахнуть ее в рот, либо взять управление на себя другим способом, он обхватил рукой основание члена и начал ей помогать.

Не отпуская его член, она обратила взгляд своих голубых глаз на Тоби и Господи Боже…

— Аделина, — простонал он.

Она следовала заданному им ритму, ускоряясь, когда ускорялся он, и сосала сильнее.

— Детка, — проворчал он, предупреждая.

В ответ она обхватила его руку, сжимая ее и двигая быстрее, одновременно начав сосать еще сильнее, и он снова откинул голову на подлокотник дивана.

Свободной рукой он зарылся в ее волосы, и мир поблек и сжался до Адди, ее рта, волос и руки, когда он выстрелил ей в горло.

Приходя в себя после оргазма, чувствуя, как она ласкает его, Тоби обнаружил обе свои руки в ее волосах, и когда опустил голову, чтобы посмотреть на нее, ее глаза снова были обращены к нему.

Они закрылись. Она склонила голову и втянула его глубже. И из него донесся еще один утробный звук, когда она медленно скользнула вверх по каждому влажному и горячему дюйму, который могла принять, прежде чем сильно провести языком по чувствительной головке, заставляя его бедра дернуться, и отпустила его.

Дикая Девочка Адди.

Целиком и полностью.

Спасибо… бл*ть.

Она заползла обратно на него и оседлала, обхватив обеими руками его голову, прежде чем крепко поцеловать.

Когда она прервала поцелуй, он хрипло произнес:

— Твоя фантазия сбылась, дорогая. Теперь я официально пристрастился к твоим минетам.

Она улыбнулась, затем сказала:

— Ты мой должник.

Он подтянул джинсы и снова обнял ее со словами:

— Этот долг я заплачу.

Она продолжала улыбаться.

Ее улыбка померкла, и она прошептала:

— Спасибо за отличный день, Тоби. И самое лучшее первое свидание на свете.

Тоби собрал ее волосы по обеим сторонам и отвел назад.

Аделина Форрестер сидела на нем после минета. Ее милое и серьезное лицо наполняла теплота и благодарность.

И это после того, как он отвез ее с сыном в город и объявил их своими.

Теперь никто из его друзей больше не обратится к нему с просьбой познакомить их с Адди.

Она была его, прямо здесь, выражая благодарность, потому что она была всем, отдавала всю себя, и в нее было так чертовски легко влюбиться.

Ее чувства к нему были милыми.

Но именно Тоби испытывал благодарность.

И чтобы сообщить об этом, он сильнее обхватил ее голову и ответил:

— Поверь, детка, ты отдала столько же, сколько получила.

В четверг вечером Тоби вошел в дом Адди, и Дэппер Дэн сбежал по ступенькам, устремляясь к нему.

Тоби закрыл за собой дверь и позвал:

— Аделина!

— Наверху! Почти готова! Спущусь через секунду! — отозвалась она.

Он наклонился, чтобы приласкать Дэппер Дэна, и пробормотал:

— Привет, мальчик.

Затем Тоби поднял голову, осматривая прихожую.

Он приходил к Адди каждый вечер.

Хотя, нет.

Кроме понедельника, в ее выходной она пришла к нему (и он вернулся с работы, когда она готовила ему курицу под пармезаном), но поскольку на этой неделе она работала в позднюю смену, он забирал Брукса от Марго или из детского сада.

Он заметил, что Адди одержимо выключала свет в комнатах, где ее не было.

Но он знал, что на вечер их ужина Дианна оставалась с Бруксом, и время кормления Брукса уже прошло, но время ложиться спать еще не наступило.

В этот момент прихожая была освещена, но кухня и столовая оставались во мраке, а из гостиной лился лишь приглушенный свет от рождественской ели.

Более того, Дианна не окликнула его, как делала обычно.

Не удосужившись снять пальто, он направился к лестнице и поднялся наверх.

Единственный источник света в коридоре наверху исходил из комнаты Адди.

Войдя в нее, он увидел, что она пуста, и двинулся в ванную.

Остановился в дверях, и все мысли о местонахождении Дианны и Брукса вылетели из его головы.

Бл*ть.

Адди была в свободном трикотажном платье-свитере коричневого цвета с длинными рукавами и разрезами по бокам, явно говорившими о том, что она либо творчески подходила к выбору нижнего белья, либо оно отсутствовало. Подол сзади был длиннее, почти до колен, но спереди короче. Наряд дополняли сапоги до бедра на шпильке со шнуровкой сзади. Волосы собраны в беспорядочный пучок на затылке, часть прядей спадала на шею и лицо.

Она наклонилась к зеркалу, нанося на губы блеск.

Через отражение ее взгляд упал на него.

— Хорошие новости, Тэлон. Мои ежемесячные гости официально уехали, — заявила она.

— Не говори мне такой херни, когда я хочу трахнуть тебя у раковины, даже если месячные еще не кончились, — предупредил он в ответ. — Я голоден, хочу стейк и не желаю торопиться, снимая с тебя это платье.

Она выпрямилась, но не повернулась к нему, хотя ее глаза, устремленные в зеркало, не оставляли его.

Фактически, они скользили вниз и вверх по его телу.

Он сопротивлялся изо всех сил.

Хотя, нет.

Он продолжал сопротивляться, хотя его стояк все увеличивался.

— Ты тоже неплохо выглядишь, милый, — поделилась она.

Он проигнорировал ее замечание.

— Где Брукс? — спросил он.

— Планы изменились, — сообщила она, возвращаясь к блеску для губ. — Марго и Дэйв оставят его на ночь.

Отлично.

— Тогда поспеши закончить, Адди, потому что ты соберешь сумку и проведешь ночь со мной. Я хочу трахнуть тебя в своей постели и на этот раз сделать все правильно.

Эти слова заставили ее полностью повернуться к нему.

— По-моему, в прошлый раз ты все сделал правильно.

— Не сомневайся, я абсолютно не жалуюсь, что последние пять дней ты ласкала себя, пока не кончишь, и/или отсасывала мне. Но запрет на киску окончен, я хочу это отпраздновать. Так что поторопись, потому что мое официальное первое свидание закончится тем, что мы оба серьезно оторвемся.

Она одарила его ухмылкой, ясно говорившей, что она знает, что его член принадлежит ей.

Если бы год назад ему сказали, что он будет с женщиной, претендующей на его член, он бы смеялся до упаду.

Вот только сейчас ему было не до смеха.

Просто было так, как должно было быть.

— Ты считал дни?

— Я считал часы.

Он их не считал, но быстро прикинул в уме, потому что знал, что плутовка проверит его.

Так она и сделала.

— И сколько часов прошло?

— Около ста сорока четырех, в зависимости от того, когда я, наконец, вернусь в тебя.

Она засмеялась.

— Я очень рад, что тебе весело, детка, — сказал он. — Но продолжай собираться.

Она приблизилась к нему соблазнительной походкой, и он чертовски надеялся на отсутствие у нее нижнего белья, потому что решил позже превратить медленное пламя, которое они разжигали, в бушующее пламя.

Когда она добралась до него, а он не отступил, она правильно поняла ход его мыслей.

Положив ладони на его пресс, она встала на цыпочки и коснулась губами ее губ, оставив на них немного блеска.

Только тогда он отступил.

Тоби смотрел, как она положила блеск для губ в сумочку, лежавшую на кровати, и сказал:

— Я выпущу Дэна. Мы заедем за ним по дороге ко мне.

— Хорошо, дорогой, — пробормотала она, направляясь к шкафу.

Тоби выпустил собаку и загонял ее обратно, когда Адди спустилась с сумкой.

Он взял у нее сумку, чтобы она надела пальто. Они вышли на крыльцо. Адди заперла дверь. И он взял ее за руку и держал весь путь до своего грузовика.

Бросив ее сумку посередине, Тоби помог ей подняться, закрыв дверцу, когда она уселась.

Он обогнул капот, сел за руль и направился к выезду.

Они ехали по шоссе, когда он спросил:

— У тебя всегда такие длинные месячные?

— Они похожи на меня. Иногда длятся пару дней. Иногда целую неделю. Появляются, когда им вздумается, и любят меня удивлять.

— Фантастика, — пробормотал он.

Она хихикнула.

Ему нравился этот смех. Он звучал нечасто, поэтому, когда он его слышал, расценивал его, как дар.

И все же, ему очень хотелось, чтобы ее менструация остановилась на двух днях.

— Чем занималась сегодня?

— Делала онлайн-покупки как профессионал, — ответила она. — Почти закончила с рождественскими подарками Брукса. С подарками Иззи, Джонни, Чарли, Дианны и Дэйва точно закончила. Нужно будет съездить в город, чтобы забрать их из магазина, так я сэкономлю на доставке, и отвезти все Марго, а по пути завершить еще кое-какие дела. С твоими подарками я тоже почти закончила и…

— Детка, — прервал он ее, — думал, ты ничего мне не подаришь.

— Я воспрянула духом и решила так: я покупаю подарки на свою зарплату, а деньгами, которые ты мне дал, оплачу счета. Так я не сойду с ума, но смогу принять участие в праздновании Рождества. Так что, давай на этом закончим, ладно?

Тоби был серьезно недоволен способом, которым она хотела проникнуться духом Рождества, но промолчал.

— Я заскочила к Мэйси за рождественской упаковкой, — продолжила она, — а затем в магазин товаров для рукоделия, чтобы прикупить кое-какие материалы. Сделала несколько открыток. На скорую руку убралась в доме. Подала заявление на должность секретаря в юридической фирме в городе. Это начальный уровень, и зарплата не позволит мне жить жизнью светской львицы, но она довольно хороша, определенно лучше моей нынешней, часы работы стабильные, и если я получу эту должность, то смогу сжечь свою униформу. Потом я отвезла Брукса к Марго и Дэйву. Собиралась на ужин в модный ресторан со своим горячим парнем, который позже как следует меня оттрахает. И, о, позвонила Лоре, каждый год она устраивает вечеринку в канун Рождества, и она пригласила нас. Если работа не помешает, ты хочешь пойти?

Тоби размышлял над тем, как ей удалось сделать все это дерьмо за один день, но все же ответил:

— Да.

— И просто хочу сказать, что на Рождество «Мэтлок Март» не работает и закрывается в шесть в рождественский сочельник, но, поскольку я одна из кассиров с наименьшим количеством часов в неделю, мне, вероятно, придется работать в рождественскую смену до самого конца.

— Это ничего, детка, — пробормотал он.

— Хорошо, итак, полное раскрытие информации о сочельнике. Иззи, Марго и я создали групповой чат, и хотя все сыновья Марго и Дэйва приезжают со своими семьями в город, мы решили создать новую традицию и устраиваем в канун Рождества сафари-ужин.

— А это что за хрень?

— Напитки и закуски у меня. Ужин у Джонни и Иззи. Десерт у Марго и Дэйва. Нам потребовалось около пятидесяти сообщений, чтобы уговорить Марго приготовить десерт, но, поскольку большая часть празднующих останется спать у них, мы подумали, что там все и должно закончиться, а не где-то, где всех придется развозить по домам. Не говоря уже о том, что на следующий день ей нужно будет накормить рождественским ужином целую ораву.

Тоби ничего не сказал, потому что сказать было нечего. Это было разумно.

— Иззи устраивает фуршет, — вставила она.

— Ясно.

— И если мне придется работать, поскольку я организую закуски, я все подготовлю, а тебе, возможно, придется разогреть кое-что и сыграть роль хозяина, пока я собираюсь, а потом я возьму управление на себя.

— Эту часть мы могли бы устроить у меня, — предложил он.

— Тогда как все увидят мою офигенную гирлянду и отвратительный венок?

Он ухмыльнулся.

— Иззи тебе поможет, — сказала она. — И Марго, без сомнения, тоже.

— Все будет в порядке, Адди, я обо всем позабочусь, и ваша идея звучит здорово.

— Да, — сказала она, но это слово прозвучало как-то странно.

— Детка, они поймут, если в этом году ты не успеешь устроить прием у себя. Или перенесем его ко мне, ты поможешь со всем разобраться, а после работы заедешь домой, приготовишься и вернешься ко мне. Я возьму на себя часть обязанностей, и тебе не придется ни о чем беспокоиться.

— Дело не в этом…

Не закончив, она замолчала.

— А в чем? — спросил он, переводя взгляд с дороги на нее.

Когда он снова посмотрел на дорогу, то почувствовал на себе ее взгляд.

— Дети Марго и Дэйва каждый год приезжают на Рождество?

Сыновей Марго и Дэйва разбросало по стране. Марк жил относительно не далеко, в Атланте, Лэнс и Дэйв Младший не так близко, соответственно, в Орегоне и Миннесоте. Все трое были женаты. Все с детьми. Все время от времени приезжали навестить родителей.

Но, в основном, Марго и Дэйв ездили к ним.

— Обычно, тот, кто был поблизости, но нет, редко когда все трое. Почему ты спрашиваешь?

Она не ответила.

— Почему, Адди? — настоял он.

— Они ссорились, когда я привезла Брукса.

— Марго и Дэйв ссорятся, Адди, ты видела это… часто.

— На мой взгляд, их препирательство, когда они помогали украшать дом, было другим, — пробормотала она, будто разговаривала сама с собой. — Они могут ссориться, но это мило. А их недавняя ссора казалась острее и длилась дольше.

— Думаешь, у них проблемы?

— Не знаю. Я просто… Не бери в голову. Мне не стоило ничего говорить. Я недостаточно хорошо их знаю.

Она знала их достаточно хорошо. Марго и Дэйв удочерили Элизу и Аделину так же, как усыновили Тоби и Джонни. Адди часто проводила время с Марго. А Дэйв обычно был от Марго неподалеку.

И тут его осенило: Марго и Дэйв не появились на рождественской ярмарке. Даже не упомянули, что приедут.

Тоби не мог вспомнить, когда в последний раз посещал рождественскую ярмарку в Мэтлоке. Но если подумать, это было до смерти отца, и они с папой и Джонни ходили туда вместе.

С Шандрой.

И с Марго и Дэйвом.

Они никогда не пропускали таких событий.

И он был настолько поглощен Адди и Бруксом, что даже не заметил этого.

Тоби почувствовал в животе что-то, чего не чувствовал уже много лет, и это было не очень приятно.

И Аделина как будто поняла его состояние, потому что сказала:

— Не обращай на меня внимания, дорогой. Я не знаю, о чем говорю. Я испорчу твое официальное первое свидание.

— Они всегда такие, — сказал ей Тоби, имея в виду ссору.

— Да, — быстро согласилась она. — И сейчас Рождество, у них собирается аншлаг, и я вижу, что среди всего этого, Марго с нетерпением ждет, когда ее мальчики вернутся домой, но это все равно большой стресс. И ты бы видел, Тоби, это безумие, в некотором роде ужасное безумие. Сегодня она показала мне, что действительно сделала раскадровку свадьбы Из и Джонни.

— Что за раскадровка?

— Она заполнила три огромные белые доски фотографиями платьев, причесок, цветов, лимузинов, блюд, украшений и тортов. От одной фотографии к другой ведут линии, начиная с подготовки, заканчивая церемонией в церкви и приемом. Из еще это не видела, и я попросила Марго обязательно пригласить меня, когда она все ей покажет. Хорошо, что вы, мальчики, миллионеры, потому что Джонни придется заплатить бешеные деньги, чтобы устроить свадьбу мечты Марго. Это уморительно.

Это заставило Тоби усмехнуться.

Адди потянулась к нему и сжала его бедро.

— У нее просто много чего на уме.

— Да, — пробормотал он, убрав руку с руля и взяв Адди за руку.

Так они и поехали дальше.

— И, кстати, поскольку Иззи устраивает ужин на три тысячи человек в канун Рождества, а мы остаемся с Бруксом, в само Рождество они придут ко мне. Итак, у нас есть рождественские обязанности. Из уже поговорила с Джонни, и он согласен. Ты с нами?

Он был однозначно с ними.

Чтобы поделиться этим, он сказал:

— Абсолютно.

Она сжала его руку.

— Тоби, ты всегда рядом и многое нам даешь, — осторожно сказала она. — Возможно, тебе захочется какое-то время уделить себе, в своем доме, а этого у тебя не было с тех пор, как мы стали встречаться. Или сходить в «Дом» с братом, или чем вы там, парни, любите заниматься…

— Детка, тише, — мягко сказал он.

Она замолчала.

— Я хочу провести канун Рождества с женщиной, которая в конечном итоге подарит мне племянниц и племянников, и я хочу провести Рождество с Бруклином и тобой. Если настанет время, когда мне понадобится чем-то заняться, я скажу тебе об этом. То же самое относится и к тебе, я хочу, чтобы ты тоже делилась подобными вещами. Но Рождество — не тот период, когда ты проводишь время отдельно от других. Так что, я не просто согласен с этим планом, если бы ты спросила, я бы ответил, что хочу именно этого.

— Хорошо, дорогой, — сказала она тихо.

— Мы поняли друг друга?

— Да. Ты такой любитель праздников.

— Подожди до Хэллоуина. Поскольку теперь у меня есть ребенок и причина вплотную заняться этим, я взорву тебе мозг.

Она тихо рассмеялась и еще раз сжала его руку.

Тоби ответил тем же.

— Ты хорошо смотришься в костюме, Тэлон. Черное на черном тебе очень идет, — прошептала она.

Если ей понравилось, он бы надел что-то подобное на их свадьбу.

— Ты умеешь льстить, детка. В этом я точно уверен.

Она рассмеялась.

Он положил ее руку на сгиб своего бедра, и кислота в животе схлынула.

Они ехали в «Звезду», и он накормит свою женщину вкусной, сытной, дорогой едой, сидя напротив нее и надеясь, что под этим платьем она без трусиков, а потом заберет ее собаку и отвезет их к себе домой.

Он трахнет Адди в своей постели и уснет рядом с ней.

И она пребывала в рождественском настроении, устраивала прием с закусками и планировала сафари-вечеринку (или как там ее), а не спорила с ним о деньгах.

Она набирала вес.

Все было хорошо.

Хорошо в том смысле, что ничто не могло это испортить.

По крайней мере, не сегодня вечером.

Поэтому остаток пути до «Звезды» он расспрашивал свою девушку о работе, на которую она подала заявку, чтобы убедиться, что это именно то, что ей действительно нужно. Потому что он знал Марлона Мартина, одного из партнеров юридической фирмы, и мог поговорить с ним, чтобы узнать, сможет ли он пойти ей на уступку, если она будет в этом заинтересована.

А потом у них состоялось его официальное первое свидание, спустя почти две недели после того, как они стали встречаться.

Другими словами…

Это были Тоби и Адди.

— Снег идет, — прошептала Адди.

Она прижималась к его боку, и он пытался игнорировать тот факт, что она не пристегнулась ремнем безопасности, поэтому ему приходилось аккуратно вести машину, а Дэппер Дэн сидел там, где должна была быть Адди, принюхиваясь к холодному ветру, проникающему через узкий проем, на который она приспустила стекло.

— Ага, — прошептал он в ответ, не зная, почему шепчет, просто в атмосфере, наполнявшей машину, ощущалось нечто, что говорило сделать именно это.

Адди больше ничего не сказала, пока он вел грузовик по извилистым дорогам с отдельно стоящими кондоминиумами его района к своему в самом конце. Он был рад добраться до дома по ряду причин, но в первую очередь потому, что больше не будет ехать с не пристегнутой Адди.

Он купил себе дом в июле, через неделю после похищения Брукса.

Каждый из пятнадцати кондоминиумов был частным, уединенным, с длинной дорогой и окруженный с трех сторон большим участком леса. Хотя все они имели одинаковую планировку, их отличал разный необычный дизайн входных дверей, разная высота, некоторые имели горизонтальную деревянную обшивку, некоторые вертикальную, некоторые «елочкой», а некоторые были выложены черепицей.

У Тоби была «елочка».

Он свернул на свою дорожку и потянулся к козырьку, чтобы нажать на механизм открывания двери гаража.

— Обожаю твою берлогу. Она просто супер, — пробормотала Адди, когда дом появился в поле зрения.

— Рад, что ты так думаешь, дорогая, — пробормотал в ответ Тоби.

Он заехал в гараж, остановился и заглушил двигатель, после чего Адди отодвинулась от него.

К тому времени, как Тоби протянул руку за ее сумкой и вместе с ней вышел из машины, Дэппер Дэн уже выскочил со стороны Адди.

Но когда он посмотрел, ожидая, что она присоединится к нему у капота, находившегося недалеко от двери, ведущей в дом, он увидел, что она идет к открытому проему гаражной двери.

Поняв намек, Дэппер Дэн выбежал под снегопад.

Тоби оставил сумку на капоте и сменил направление, наблюдая, как Адди выходит под снег, останавливается и запрокидывает голову.

Тоби застыл, глядя на нее, одетую в темно-зеленое пальто поверх платья и сапоги на высоком каблуке, с волосами, собранными в прическу, которая буквально взывала к мужчине распустить их, и он не двинулся с места, наблюдая, как она стоит в тусклом лунном свете и, моргая, смотрит на снег.

У нее дома стояло несколько фотографий Брукса в рамках. Еще несколько висело на стенах, на большинстве фотографий она была с Элизой или своими знакомыми.

Их было немного, Адди не любила фотографироваться, замораживать момент в кадре.

Она любила жить и помнить.

Прямо как Тоби.

Но была одна фотография в красивой рамке, которая занимала почетное место на комоде ее спальни.

Большая, потерявшая часть своей резкости из-за увеличения.

И все же, на фотографии можно было разглядеть блондинку, сидящую спиной на одеяле, по большей части ее окутывала ночная тьма, и лишь легкий материал сарафана давал намек на очертания тела.

Но лунный свет освещал ее длинные светлые волосы.

Дафна.

И в этот момент Адди стояла, подставив лицо падающему снегу, ее волосы ярко светились в лунном свете, даже если он еле-еле пробивался сквозь облака.

Тоби прислонился плечом к проему гаражных ворот и скрестил руки на груди, решив в этот момент, что пора разобраться с хижиной. Там останавливались его дедушка, отец, он и Джонни, когда покидали Мэтлок и отправлялись на рыбалку или тащили туда квадроциклы или снегоходы, чтобы исследовать на них другую местность или просто расслабиться и весело провести время.

Теперь хижина принадлежала Тоби, но он редко там бывал, поскольку до недавнего момента они с Адди не были вместе, и свозить туда ее и Бруклина не представлялось возможным.

Теперь все изменилось.

Поэтому он собирался отремонтировать это мужское убежище и сделать его пригодным для нее, Бруклина, а также для Джонни и Из, когда те захотят им воспользоваться.

Там Адди могла бы вдоволь насладиться лунным светом. И снегом. И природой. И тишиной.

И Тоби.

И он мог бы подарить ей уютное место, где можно уйти от повседневных забот и стать Дафной.

Адди, не опуская головы, сказала:

— Тебя не должно быть здесь.

— Мне нравится вид.

Она опустила голову и оглянулась на него.

— Я влюбляюсь в тебя.

Это прозвучало настолько неожиданно, что его внутренности буквально рухнули вниз, будто от тяжести ее слов.

Он, черт возьми, чувствовал, что задыхается.

Но эта тяжесть была не свинцовой, а бархатной.

— Ну, наверное, честнее было сказать это в прошедшем времени, — продолжила она.

Иисусе, гребаный, Христос.

— Иди сюда, — прорычал он.

— Она бы полюбила тебя, Тобиас. Она бы тебя обожала. Ей бы понравилось, как ты относишься к Бруклину, и ей бы понравилось, как ты относишься ко мне.

— Аделина, иди… сюда.

Она не пошла.

— Ненавижу, что Чарли придется повести Иззи под венец. Ничего не имею против Чарли. Он заслужил эту честь, присматривая за ней все те годы до встречи с Джонни. Но мне бы хотелось, чтобы к алтарю ее проводила мама. Мне бы хотелось, чтобы мама вложила ее руку в руку мужчины Гэмбл. Соединила лунный свет и моторное масло.

Бл*ть.

— Детка, иди сюда.

— Это эгоистично, но если до этого дойдет, и ты сделаешь меня своей перед Богом, мужчиной, женщиной и Мэтлоком, я хотела бы, чтобы она вложила мою руку в твою и переплела наши пальцы. И я хочу стоять рядом с тобой и с ней и знать, что всю оставшуюся жизнь могу на нее положиться.

Ну, всё.

Хватит.

Он оторвался от проема и подошел к ней, обхватил ее лицо ладонями, приподнимая ее голову и заслоняя собой лунный свет.

— Адди…

Она запустила руки в его пальто, под пиджак и обвила ими его талию.

— Тоби, это было великолепное второе первое свидание.

С него достаточно.

— Черт, мне придется трахнуть тебя на морозе в кузове моего грузовика.

Она ухмыльнулась своей улыбкой «этот мужчина принадлежит мне».

— Я не против.

Конечно, она не была против.

Он поцеловал ее.

И это был самый горячий и самый прекрасный секс в его жизни, даже если происходил на холоде, когда он нависал над ней, прикрывая, как только мог, на откинутой дверце кузова, пока острые каблуки ее сапог впивались в его задницу.

Трусиков на ней не оказалось.

И он никогда не забудет, как распустил ее волосы и увидел, как эти золотистые волны рассыпались по ребристой поверхности стального кузова, и она пристально смотрела ему в глаза, когда он вошел в нее.

Только Адди выдержала бы такой трах и кончила бы от него так же сильно, как и он.

Только его Адди.

Это был союз, заключенный на небесах.

Их второй раз был в его постели. Тоби медленно двигался внутри Адди в лунном свете, волны ее волос разметались по подушкам, и он наблюдал, как ее тело движется под ним в заданном им ритме.

— Я тоже в тебя влюблен, Аделина, — прошептал он.

— Я знаю, милый, — прошептала она в ответ, сжимаясь вокруг него.

Не переставая ее трахать, Тоби улыбнулся и поцеловал ее, потому что…

Конечно же, она знала.

Следующую неделю Тоби провел с Джонни, тайком просматривая фотографии, листая фотоальбомы и роясь в девчачьих безделушках, когда женщин не было рядом.

Но когда они нашли это, то поняли: это — то самое.

Поэтому они отнесли это Марго и рассказали ей план.

Незаметно для Элизы, после того как Чарли вложит ее руку в руку Джонни у алтаря, он обернет их тесьмой из плетеной кожи. Кожаная тесьма будет связывать их на протяжении всей церемонии. Кожаная тесьма, которую Дафна носила на фотографии, которую нашел Джонни, как повязку на голове, а Тоби нашел эту тесьму в задней части старой шкатулки с драгоценностями, которую Адди держала рядом с маминой фотографией на комоде.

И когда Тоби женится на Адди, Иззи то же самое сделает для своей сестры.

Эта задумка заставила Марго прогнать их, чтобы они не видели, как она плачет.

Другими словами, оба мужчины знали, что не ошиблись.

Это было идеально.