Медленное пламя

Глава 12

Нежная кожа и мягкий виски

Тоби

После того, как Адди рассказала Тоби о том, что произошло на парковке у магазина, через три дня после Рождества его удивил тихий свист Джонни.

Тоби высунул голову из-под капота машины, над которой работал, и посмотрел на брата, чей взгляд был устремлен на вход в «Автомастерскую Гэмбла».

Он подошел к Джонни и увидел идущую в их сторону мать, ее лицо выражало настороженность.

Ей был шестьдесят один год.

Наблюдая за ее приближением, Тоби дал бы ей максимум пятьдесят, но только потому, что она не красила волосы.

Какой бы жизнью она ни жила, уходом за лицом она не пренебрегала.

Он приблизился к брату, потому что до настоящего момента Джонни еще не посчастливилось с ней встретиться.

— Ты в порядке, брат? — спросил он тихо.

— Да, — ответил Джонни.

— Мальчики, — она протянула к ним обе руки, почти встав напротив своих сыновей, — пожалуйста, выслушайте меня.

— Завтра, — отрезал Джонни, и она остановилась как вкопанная. — На мельнице. В половину шестого.

Ее лицо просветлело.

Да.

Теперь он видел.

Он видел, почему Лэнс Гэмбл утонул в этом свете.

— Твоя невеста будет там? — с нетерпением спросила она Джонни.

— Нет, — решительно ответил Джонни.

Они поговорили. Вчетвером. И пришли к этому решению.

Их женщины были с этим не совсем согласны, но и мужчины тоже.

Так хотела Марго.

И так оно и будет.

— Ладно, тогда только вы, мальчики. Только мои сыновья, — быстро сказала она.

Бл*ть.

Его от этого воротило.

Ни Джонни, ни Тоби ничего не сказали.

И не сдвинулись с места.

К счастью, на этот раз она поняла намек.

— Ладно. В половину шестого. На мельнице. Завтра. Увидимся там, — сказала она.

— Ага, — буркнул Джонни.

Тоби ничего не сказал.

Она начала пятиться, и ее внимание переключилось на Тоби.

— Пожалуйста, поблагодари Аделину, и передай ей, что мне жаль, что я…

— Снова подойдешь к ней, никакой встречи завтра не будет, — заявил Тоби, и она остановилась. — Мы согласились на встречу не потому, что Адди замолвила за тебя словечко, а только потому, что Марго хочет, чтобы мы тебя выслушали. Не приближайся к Адди, Элизе, и ни в коем случае не приближайся к Марго. Уяснила?

Она выглядела ошеломленной.

— Марго хочет..?

— Сейчас не время для вопросов и ответов. Оно наступит завтра, — прервал ее Тоби. — И тогда мы будем задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. Ты получишь меня, — он ткнул большим пальцем в сторону брата, — и Джонни. И на этом всё. Теперь ты поняла?

Она кивнула.

— Да.

— Завтра, — процедил он сквозь зубы.

— Хорошо, Тобиас. Завтра. — Ее взгляд переместился на Джонни. — Джонатон.

Джонни ничего не сказал, хотя и кивнул.

Она продолжила пятиться и слегка помахала им рукой, прежде чем повернуться и уйти.

Никто из мужчин не помахал в ответ.

— Надо позвонить Адди, — пробормотал Тоби, возвращаясь к двигателю машины и роясь в заднем кармане комбинезона в поисках телефона.

— Надо позвонить Из, — пробормотал Джонни, оперевшись бедром о крыло.

Его женщина работала на кассе магазина, поэтому ему пришлось оставить сообщение.

Джонни разговаривал дольше, но не слишком. Иззи занимала должность начальника отдела. К концу года у нее скопились дела, а перед Рождеством она брала несколько выходных. Значит, она была занята.

Однако в ту минуту, как Джонни завершил разговор, Тоби отложил торцевой ключ в сторону и вылез из-под капота.

— Ты в порядке? — спросил он брата.

— Ага, — ответил Джонни.

— Теперь я понимаю, — сказал Тоби. — Почему папа влюбился в нее по уши.

— Да уж.

— Это объясняет некоторые вещи, — пробормотал Тоби, глядя на вход в гараж.

— Ага, — согласился Джонни.

Он снова обратил внимание на Джонни.

— Адди сказала, что она назвала причиной побега своих родителей.

— Ты уже говорил.

— И мне плевать.

Джонни задержал взгляд на брате, а потом сказал:

— Ага.

— Это ради Марго.

— Реагируй, как хочешь, Тоби, — сказал Джонни. — Я не собираюсь набрасываться на твою задницу в стиле старшего брата. Тем более не по такому дерьмовому поводу.

— Я просто хочу предупредить тебя о своих чувствах к ней.

— Я к ней не более расположен, чем ты, — ответил Джонни. — Особенно когда она устроила засаду на тебя и Адди. Она не могла знать, что ее игра подтолкнет Марго и Дэйва на разговор с нами до того, как они будут готовы. Но вот что происходит, когда ты творишь такое дерьмо и не позволяешь людям, которым ты это устраиваешь, иметь право голоса в том, как все будет происходить. Но что, если у нее есть другие дети, Тоби? Что, если у нас есть сестры и братья? Те, кого она не бросила.

— Тогда мне их жаль.

— И если мы хотим узнать их, нам, возможно, придется с ней помириться.

Полный.

Пи*дец.

Он выдохнул.

Джонни сменил тему.

— Адди увольняется?

— Да. Уговорил ее дать им только две недели, чтобы у нее была свободная неделя для походов по магазинам за одеждой и для отдыха, прежде чем ей придется приступить к новой работе. Она не сможет взять отпуск раньше, чем через шесть месяцев, поэтому посчитала это мудрым решением.

— Ты изменил ее и быстро, — заметил Джонни, зная на собственном опыте о независимости Адди, а не только то, что рассказывал ему Тоби.

— Полагаю, это как-то связано с детской кроваткой, которую Марго помогла мне выбрать.

Джонни ухмыльнулся.

Тоби ухмыльнулся в ответ.

Он почувствовал, как его ухмылка угасла и сказал:

— Сейчас главное — Марго. Все идет хорошо. Со Сьеррой будь что будет. У Адди есть работа, которая ей нравится. С большей зарплатой. Она знает о моих чувствах к ней, поэтому то, что я делаю для нее и Брукса, теперь она считает частью своей семьи. Ее бывший исчез, и я не думаю, что он когда-нибудь вернется, поэтому, когда придет время усыновить Брукса, найти его будет занозой в заднице. Но все в жизни пришло в норму. Кроме Марго.

— А как Марго будет присматривать за Бруксом? — спросил Джонни.

Тоби покачал головой, но сказал:

— Я поговорил с Дэйвом. Он действительно хочет, чтобы мы продолжали позволять им присматривать за ребенком. Говорит, Марго лучше, когда рядом Бруклин. Она не слабая и в здравом уме, но он не оставляет их одних. Но когда начнутся сеансы излучения, нам придется еще раз поговорить об этом. Адди это не устраивает.

Джонни кивнул и спросил:

— Продолжит ли она и дальше пытаться связаться с Перри?

— Уже. Вчера она обзвонила некоторых его друзей. Судя по всему, он уехал из Чаттануги. Говорят, он в Нэшвилле. Хотя никто не поделился с ней его контактами, и она подозревает, что они знают, как с ним связаться, просто не говорят ей. Это означает, что он велел им молчать. А значит, он исчез.

— Хреново, — пробормотал Джонни.

— Чем дольше он будет держаться подальше и не платить алименты, тем больше у нас будет боеприпасов, если он вернется и захочет создать нам проблемы.

— Да, но он все равно гребаный мудила.

— Не буду спорить.

Джонни посмотрел ему в глаза, и Тоби сразу понял, о чем он думает.

— Нам нужно… — начал Джонни.

— Мы сделаем это, — заявил Тоби.

— Дэйв не выдержит…

— Мы будем рядом.

— Я думал, Элиза сорвется, — тихо сказал Джонни. — После их мамы…

Он не закончил.

Ему этого не требовалось.

Хотя он и добавил:

— Гранит и сталь, окутанные в гусиный пух и шерстку котенка.

— Что? — спросил Тоби.

— Твоя — это нежная кожа и мягкий виски, а моя — гусиный пух и шерстка котенка. Но под тем и другим находится гранит и сталь. Это заслуга Дафны. Ее наследие. Ее подарок нам, и то, что достанется нашим детям. Вот почему я знаю: как бы хреново это ни звучало, с Марго все будет хорошо. Потому что она тоже это знает. Так что, нужно позаботиться о Дэйве. Потому что он, как папа. Он, как ты. И он, как я. И если дела пойдут плохо, мы должны быть готовы. Потому что без своей женщины он просто будет опустошен.

— Да, — тихо согласился Тоби.

— Но мы будем рядом, — поклялся Джонни.

— Да, мы будем, — подтвердил Тоби.

Некоторое время они смотрели друг на друга, оба чувствовали одно и то же, и в тот момент это были скверные ощущения.

Затем братья Гэмбл вернулись к работе.

— Знаешь, Леденец, я целый час спорил с Марго из-за этой посуды. Было бы отстойно, если бы ты превратила ее в осколки в раковине, так что мне придется искать того художника, который втюхал этот сервиз Марго, чтобы купить замену, — заметил Тоби, моя посуду вместе с Адди, потому что ей было плевать, как он расставляет тарелки и столовые приборы.

К счастью, она перестала греметь его тарелкам и повернулась к нему с растерянным видом.

— Зачем ты с ней спорил? Этот сервиз великолепен.

— Одни сервировочные тарелки обошлись мне в сто баксов.

Ее взгляд опустился на раковину, и она выдохнула:

— Срань господня.

— И я знаю, что означает словосочетание «сервировочные тарелки», только потому, что Марго произнесла его полторы тысячи раз, когда мы спорили о посуде.

Адди улыбнулась.

— Она нашла для меня этот сервиз на каком-то фестивале художников в Оуэнсборо, — сказал Тоби. — Отправила мне фотографию. Сказала, что он подходит к моему дивану. Итак, с полной откровенностью скажу, что мы сорок пять минут спорили в переписке, что мне не нужна посуда стоимостью более тысячи долларов, поскольку, по ее словам, мне просто необходимы сервировочные тарелки и все остальное. В разговоре по телефону наш спор ограничился всего пятнадцатью минутами.

Адди подняла тарелку, которая была матово-черной снаружи с голубовато-серо-кремовоми крапинками в форме яйца на внутренней поверхности, посмотрела на диван, на тарелку, а затем на Тоби.

— Она подходит к твоему дивану, — отметила она.

Он улыбнулся.

Она сунула ему вымытую тарелку и заявила:

— Мне не нравится, что тебе придется разговаривать с этой женщиной.

— Детка, ты сама сказала, что я должен выслушать ее, чтобы понять, что все ее проблемы — это ее проблемы.

— Беру свои слова обратно, — пробормотала она раковине.

— Ты права, и Марго права, мы с Джонни выслушаем ее, и на этом все закончится.

— Я сказала это до того, как мы узнали о Марго или о том, что эта женщина неизбежно омрачит своим присутствием городок Мэтлок.

— Ну, вот как все будет. Мы поговорим. И будем жить дальше. Завтра к этому времени все закончится.

Или он надеялся на это, поскольку сегодня Адди работала допоздна, и сейчас уже было поздно, и у него создавалось ощущение, что разговор с Сьеррой не продлиться больше, скажем, десяти минут.

— Надеюсь, так и будет, — произнесла Адди вслух его мысли, не глядя, протягивая ему несколько столовых приборов.

— Детка, — позвал он.

Ее глаза обратились к нему.

— Я понимаю тебя. Но у Джонни и Иззи, по сути, дом с двумя комнатами, и вы с Из не можете ютиться в ванной вместе с Бруклином, чтобы быть рядом со своими мужчинами, пока они разговаривают с Сьеррой.

— Тогда поговорите с этой женщиной здесь, — предложила она. — А мы останемся наверху.

Ага.

Вот в чем дело.

Им обеим не нравилось, что их мужчины столкнуться с проблемой без них.

— Мельница принадлежала папе.

Она молчала.

— Мы хотим ткнуть ей этим в лицо.

Она взяла скребок с ручкой и жидкость для мытья посуды и принялась мыть кастрюлю, пробормотав:

— Как кажешь.

Он решил сменить тему.

Закрыв дверцу посудомоечной машины, он прислонился бедром к стойке и объявил:

— После того, как мы здесь закончим, я хочу, чтобы ты посмотрела, какие идеи у меня появились в отношении того, что я хочу сделать с хижиной.

Она снова повернулась в его сторону.

— С хижиной?

— По большей части я хочу ее перестроить.

Она уставилась на него.

Он же продолжил:

— Новая кухня, новые ванные комнаты, добавлю прачечную. Все перекрашу и, возможно, обновлю настил. Я думаю о дереве или, может быть, о плитке. И над гаражом есть недостроенное помещение. Хочу сделать из нее игровую комнату и поставить там двухъярусные кровати. В хижине всего две спальни. Если мы все будем там вместе, у Джонни и Иззи появятся дети, мы с тобой добавим к ним своих, они подрастут, нам захочется уединения, им тоже, так что дети смогут тусоваться вместе в гараже и проводить время с кузенами и кузинами.

Она поставила кастрюлю на сушилку и повернулась к нему.

— Здесь есть о чем подумать, Тэлон.

— Говори, Леденец.

— Не уверена, что понимаю идею перестройки хижины.

Бл*ть.

Дерьмо.

Именно туда Стю отвез Бруклина, когда похитил его.

Господи, Тоби даже не подумал об этом.

— Хочешь, чтобы я избавился от нее? — осторожно спросил он, но от этого вопроса ее брови сошлись вместе.

— Почему я должна этого хотеть?

Еще более осторожно он сказал:

— Из-за Стюарта Брея.

Она отмахнулась от него мокрой рукой и вернулась к последней кастрюле.

— Он устроил достаточно драмы, еще не хватало, чтобы из-за него ты потерял свое мужское убежище.

— И все?

— Ну, это мужское убежище. Или, по крайней мере, я таковым его считаю. Поэтому не понимаю идею перестройки хижины. Зачем там прачечная и новая кухня, если вы, чуваки, просто едете туда потрошить невинную рыбу и чесать себе яйца.

Ему хотелось засмеяться.

Но он этого не сделал, потому что был вынужден настоять:

— Я имею в виду Брея.

Медленно она повернула голову в его сторону.

— Он больше ничего от меня не получит, Тобиас. Он забрал достаточную часть моей жизни, ставшей четырьмя часами сплошного ужаса, и на этом все. И, честно скажу, этот человек будет гнить в тюрьме следующие двадцать лет, и это точно конец.

Гранит и сталь.

— Хорошо, детка, — прошептал он. — Давай поясню, это было мужское убежище. Моя бабушка не особо разбиралась в обработке рыбы или дичи, поскольку дедушка рыбачил и охотился, поэтому избегала этого. Моя мать, как ты знаешь, стала историей. Теперь мужчины Гэмбл нашли себе женщин. Так что это станет семейным убежищем.

— Теперь понятно, — сказала она, заканчивая с кастрюлей и ставя ее напротив другой на сушилку.

— Похоже, долго объяснять не пришлось, — заметил он.

Она взяла кухонное полотенце, повернулась к нему, прислонилась боком к стойке, вытерла руки и спросила:

— Сколько детей ты хочешь?

— Включая Бруклина, троих.

— Я хочу шестерых, — заявила она, отбрасывая полотенце в сторону, — не считая Бруклина.

Вот, черт.

— Детка…

— И я хочу, чтобы это происходило постепенно, как в случае с сестрой-женой, даже если у тебя не будет сестры-жены, чтобы, в итоге, я родила бы последнего ребенка, когда мой первенец подарил бы мне внуков (прим: сестра-жена — женщина, которая делит мужа с другой женщиной в полигамных отношениях).

Вот…

Черт.

— Адди…

Она широко улыбнулась ему.

— Понимаю, это какое-то безумие, поэтому я соглашусь на еще двоих в быстрой последовательности, чтобы мы могли усадить их в машину и отправиться в хижину на выходные. Но предупреждаю: я не чищу рыбу.

Он схватил ее за талию и притянул к себе вдоль стойки.

Она положила руки ему на грудь.

— Итак, решено, — пробормотал он.

— Да, — ответила она.

— Мне внезапно перехотелось делиться с тобой идеями относительно хижины, которые я подобрал на своем ноутбуке, — сказал он ей.

— Ну, нет, ты не посмеешь. Нельзя махать у меня перед носом ремонтом дома для отдыха, а затем отдергивать его.

— Ты действительно предпочитаешь рассматривать идеи кухни в хижине, чем трахаться?

Она прижалась к нему теснее:

— Тебе действительно нужно научиться понимать мои поддразнивания, Тэлон.

— Уверен, со временем я их усвою, Леденец.

Он стал опускать голову, но прекратил это делать, когда она отпрянула назад.

— Почему ты называешь меня Леденец?

— Почему ты называешь меня Тэлон?

— Потому что ты на сто процентов Тэлон МакХоттерсон.

— А ты на сто процентов Леденец МакГорджесон.

— Я не милая.

— А я не крутой.

Ее голова склонилась набок, и она пробормотала:

— А, ясно.

— Ага.

— Это ирония.

— Ммм.

— Отличное прозвище, Тэлон.

— Леденец?

— Да?

— Замолчи.

Она улыбнулась.

Чем добилась поцелуя.

Они переместились в спальню.

А когда закончили и заснули, комнату не освещали рождественские гирлянды.

Но лунный свет делал свое дело.

Брукс лежал в своей кроватке в соседней комнате.

Дэппер Дэн спал в изножье кроватки Брукса. Новая территория, присматривает за своим мальчиком.

И где-то посреди ночи Барбарелла разбудила Тоби, свернувшись клубочком на его лодыжках.

Итак, Тоби снова заснул с Адди в объятиях, с еще одной женщиной в доме, спящей на его лодыжках, со своими мальчиками в детской и с улыбкой на губах.

Он улыбался, потому что у него было все, что он когда-либо хотел.

И все это находилось под его крышей.

Его семья.

Следующим вечером они поняли, что она появилась, когда Рейнджер, Демпси и Вихрь встали у двери и залаяли.

Из трех кошек убежала только одна, остальные две остались в комнате (на кровати и диване соответственно).

Ни одна птица не удосужилась чирикнуть.

Джонни и Тоби сидели за обеденным столом с пивом.

Они переглянулись, прежде чем одновременно встать и пойти к двери.

Братья вышли наружу и остановились на верхней площадке лестницы, ведущей на единственный (на данный момент) законченный этаж мельницы.

Там была одна большая комната, в которой располагалась кухня, гостиная и кровать. Массивная ванна и туалет сзади. И несколько помещений для хранения походного инвентаря и рыболовных снастей Джонни, водонагревателя, печи, Wi-Fi и тому подобного.

После зимы Джонни собирался построить гараж и начать отделку нижнего этажа, где теперь размещались машины Джонни и Иззи, а также квадроциклы и снегоходы братьев.

Некоторое время после свадьбы они планировали провести одни, прежде чем приступить к рождению детей.

Но когда это время придет, Джонни хотел быть готовым.

И, как было отмечено, братья Гэмбл не сидели сложа руки.

Об этом думал Тоби, наблюдая, как его мать выходит из черного «BMW» 7 серии.

— Уход за лицом и высокопроизводительные автомобили, — пробормотал Тоби.

— Что?

— Женщина не страдает из-за нехватки денег.

Джонни снова посмотрел на нее и ответил:

— Да.

Они продвинулись вперед и встали бок о бок лицом к лестнице, пока она поднималась по ступеням.

Оказавшись примерно в шести шагах от них, она положила руку на грудь и заметила:

— Очень странное чувство — вернуться сюда.

Тоби стиснул зубы, чтобы не сказать того, о чем пожалеет.

Джонни подошел к двери и открыл ее.

Собаки выскочили наружу.

— Ой! — воскликнула она.

Собаки направились к ней.

Она прижалась к перилам.

— Мальчики! Гулять! — рявкнул Джонни.

Три головы с висячими ушами обратились к папочке.

Затем псы с шумом спустились по ступенькам.

— У тебя… много собак, Джонатон.

— Джонни, — жестко поправил Джонни.

— Извини, я… мы называли тебя так, когда ты был маленьким, но…

— Только Марго называет меня Джонатоном, — сказал ей Джонни.

— Ох, — прошептала она.

— Заходи, — пригласил Джонни.

Она кивнула, поднялась по остальным ступенькам и вошла в дом.

Когда она проходила мимо, Тоби уловил аромат ее духов и заметил, что она поменяла парфюм.

По какой-то причине Тоби испытал огромное облегчение.

Братья последовали за ней.

Она с изумлением оглядывалась по сторонам.

— Здесь многое изменилось, — отметила она.

— Присаживайся, — предложил Джонни, подходя к обеденному столу.

Тоби последовал за ним.

Они сели и вернулись к своему пиву.

Марго пришла бы в ярость, их задницы оказались на своих местах раньше, чем села дама в комнате.

Сьерра уселась на стул рядом с Джонни, не имея ни малейшего понятия, что кто-то в их жизни, а не она, учил их манерам.

Она вертела головой по сторонам.

— Кухня кажется прежней. Кроме бытовой техники.

— Так и есть, — проворчал Джонни.

Ее взгляд остановился на старшем сыне.

— Вы с Элизой собираетесь жить здесь?

— Как насчет того, чтобы перейти к той части, где ты объяснишь, почему ты здесь, Сьерра? — предложил Джонни.

Она закрыла рот.

Чтобы чем-нибудь заняться, Тоби сжал бутылку пива.

Сьерра посмотрела на него, открыла рот, но снова его закрыла, вероятно, мудро решив не просить выпить.

Но оперлась на стол и положила на него руки.

Она не торопилась, внимательно разглядывая обоих сыновей.

И прямо перед тем, как Тоби собирался сказать ей, чтобы она приступала к делу, она начала.

— Вы оба очень красивые. Выросли такими высокими. Я не должна удивляться. Лэнс был высоким. Очень высоким. Я тоже. Но почему-то вы кажетесь… даже выше вашего отца.

Никто из них ничего не сказал.

— И вы оба очень похожи на него, — пробормотала она. — Точная копия Лэнса. Я вообще не вижу себя в вас. Разве что, — ее глаза метнулись к Тоби, — у тебя вроде бы мой нос.

Было хреново это признавать, но вроде бы так и было.

— Ты скажешь нам, почему приехала? — напомнил Джонни.

Она кивнула Джонни.

— Я хотела объяснить вам, мальчики, почему оставила вас и вашего отца, — ее взгляд быстро метнулся к Тоби, и она добавила: — моего мужа.

— Ты росла в неблагополучной семье, поэтому боялась испортить нас так же, как испортили тебя, поэтому ты ушла, — сказал Тоби. — Есть еще причины?

— Ну, ты все объяснил очень просто, — ответила она.

— Значит, есть еще причины, — подсказал Тоби.

— Просто каждый день меня… одолевали мысли, и каждый день я… — она вдохнула и выдохнула, закончив словами: — беспокоилась. О вас, мальчики. О том, как оправдать ожидания вашего отца. Он… не хочу говорить плохо о вашем отце, но он многого от меня ждал. Слишком многого.

— Например? Что ты родишь ему двух сыновей и останешься здесь? — спросил Джонни.

Тоби немного удивил вопрос брата и его формулировка.

И все же, если кто-то говорил о Лэнсе Гэмбле хоть одно плохое слово, Джонни это не нравилось.

Тоби тоже.

И ему еще меньше нравилось, когда эти слова исходили от нее.

— Нет, он… вообще-то, он думал, что я…

— Красивая? Идеальная? Любовь всей его жизни? Достойная? — перечислил Джонни.

— Брат, — тихо позвал Тоби, потрясенный до чертиков тем, что именно Джонни выступил против Сьерры.

Джонни закрыл рот, и мышца под его бородой заходила ходуном.

— Не уверена, ребята, что вы поймете, ведь вы такие же, каким был Лэнс.

— И какие же мы, по-твоему? — спросил Джонни и продолжил настаивать: — И каким, по-твоему, был папа?

— Вы слишком… мужчины, — ответила она.

Ну, с этим не поспоришь. Они были мужчинами.

— Ладно, тогда объясни, почему это было проблемой, — заметил Тоби, прежде чем Джонни успел сказать что-нибудь еще.

— Это большое давление, — ответила она. — Большие ожидания. Некоторым брак и материнство совершенно не свойственны.

— И поэтому ты сдалась и ушла, да? — спросил Джонни. — Оставила записку без всяких объяснений и ушла?

— Джонни… — начала она.

Джонни не дал ей продолжить.

— Он пытался тебя найти.

Она поджала губы.

Интересно.

— Ты приложила все силы, чтобы тебя не нашли, — пробормотал Тоби.

— Я встретила мужчину, который, эм…

— Мог купить тебе «BMW» стоимостью сто тысяч долларов, — закончил за нее Джонни. — А еще помог тебе скрываться, чтобы твоему мужу не удалось найти мать его сыновей.

Она выпрямилась на стуле, язык ее тела больше не говорил о нетерпении и открытом отношении к ним. Все шло не так, как она планировала, и теперь она откинулась на спинку стула, положив руки на колени.

— Он хороший человек, — заявила она.

Гребаный ад.

— У нас есть братья или сестры? — спросил Тоби.

Она покачала головой.

— Нет. У него… уже были дети.

— Значит, их ты вырастила, — сказал Тоби.

Она покачала головой, но сказала:

— Они были взрослыми. Почти подростками. Он старше меня. Сейчас ему под семьдесят.

Почти подростки.

Она их вырастила.

— Папа был обеспеченным. Не достаточно для тебя? — спросил Джонни.

Она вздернула подбородок.

— Да, мой нынешний муж богаче вашего отца, но я влюбилась в него не поэтому.

Влюбилась в него.

Иисусе.

— Ты замужем за ним? — спросил Тоби.

— Мы поженились… узнав о кончине Лэнса. Мы… сделали отношения официальными после смерти вашего отца.

Иисусе.

— Ты была с ним, пока была с папой? — не отставал от нее Джонни.

Она стала заметно уклончивой.

Гребаный ад.

— Я знала его с детства, — призналась она. — Он был старше меня. Но я знала его. Мы… знали друг друга.

— А потом его бросила жена, или она умерла, или еще что-нибудь, и он стал свободен, так что горизонт оказался чист, — предположил Джонни.

Черты ее лица ожесточились.

— Все произошло не так.

Ложь.

Женщина нагло лгала.

Сидя на мельнице, в доме Джонни, в доме ее умершего мужа, в доме, кухню которого, как она знала, не полностью обновили, потому что она бывала там неоднократно, вероятно, до того, как вышла замуж, определенно, после свадьбы, несомненно, когда была беременна одним или обоими сыновьями, она нагло лгала.

— Думаешь, мы тебе поверим? — спросил Тоби.

— Я не хотела, чтобы все пошло так, — резко ответила она.

Теряла терпение.

Быстро.

Он знал женщин ее типа. Встречал их снова и снова.

Она готовилась устроить истерику, если не получит желаемого.

— Как насчет того, чтобы просто выложить нам то, что ты хотела сказать, чтобы все пошло так, как надо и закончить на этом, — предложил Тоби.

— Я просто хочу узнать своих мальчиков, — коротко сказала она.

— Почему сейчас? — спросил Джонни.

Она повернула голову к стене окон, ведущих на балкон, за которым струился ручей.

— Сьерра, — позвал Джонни.

Она повернула голову к ним.

— Я — ваша мать. Я не давала вам разрешения называть меня по имени.

— Ты сделала это в ту минуту, когда вышла за дверь нашего дома, влюбилась в другого мужчину, очень старалась, чтобы тебя никогда не нашли, пока ты не будешь готова вернуться, а затем появилась так, как появилась, — парировал Джонни. — Итак, у тебя есть выбор. Ты Мисс-Как-Тебя-Там, и я чертовски надеюсь, что не Гэмбл, или ты Сьерра. Выбирай.

— Очевидно, Лэнс не научил вас манерам, — огрызнулась она.

— Нет, но нас научила Марго. Просто ты сидишь в доме, который я делю с моей невестой, и лжешь мне в глаза, так что я не испытываю к тебе большого терпения, — ответил Джонни.

— Я не становлюсь моложе, — резко заявила она.

— И он не включил тебя в завещание, — сказал Тоби.

— Мне не нужны ваши деньги, — выплюнула она.

Еще кое-что, чего нельзя делать в присутствии Джонни Гэмбла.

Нельзя плеваться словами в его брата.

Джонни поделился этим, отодвинув стул, встав и объявив:

— Всё. Мы закончили. Если не хочешь быть с нами откровенной, не даешь ответы, которых мы, черт возьми, заслуживаем, мы закончили.

— Мы ссорились, мы… с мужем. Он хотел, чтобы я развелась, чтобы он мог жениться на мне. Нам пришлось ждать, пока… пока я не буду готова. Затем Лэнс неожиданно скончался, и я стала свободна. Ему приходилось… принимать меры, чтобы детективы Лэнса не смогли меня найти. Все это его раздражало. Но я не хотела снова видеть вашего отца.

Дерьмо.

Бл*ть.

Учитывая то, как отец обращался с женщинами, Тоби не был уверен, что хочет слышать такие слова.

Джонни всегда был уверен в отце.

— Почему? — потребовал Джонни.

— Если бы он меня нашел, мог бы заставить увидеться с вами.

Все молчали.

Сьерра нарушила тишину.

— Я не была готова. Не была… не была… — Она резко замотала головой. — Я ушла от вас. Я не была готова…

Речь шла не о Лэнсе Гэмбле.

Речь шла о гребаной Сьерре.

— К этому, — закончил за нее Тоби. — Ты не была готова к этому. К тому, что мы узнаем, что ты самовлюбленная, жаждущая денег стерва. Ты оставила мельницу, хижину, автомастерские и дом с четырьмя спальнями ради «BMW» и ухода за лицом, когда это необходимо. И твоя голова настолько глубоко сидела в твоей заднице, что тебе было невыносимо видеть, что мы не поклоняемся тебе и что папа уделяет внимание не только своей жене, но и его сыновьям. Все всегда должно крутиться вокруг тебя. С его смертью ты решила, что сможешь притвориться, что стерпишь все, захочешь встретиться с невестой Джонни, и мы были бы так рады твоему возвращению, что поставим тебя в центр внимания. Счастливого Рождества, мамочка наконец-то дома. Папа ни черта не смог бы сказать, его больше не было. Ты бы рассказала свою историю. Проблема в том, Сьерра, что у нас обоих есть члены. Мы встречали женщин подобных тебе. Так что ты никого не обманешь.

— Не могу поверить, что ты так со мной разговариваешь, — сказала она приглушенным, обиженным тоном.

— Ты ушла от папы ради нынешнего мужа? — потребовал Тоби.

— Да, но я была влюблена в него уже много лет, — резко ответила она.

Гребаный ад.

— Убирайся.

Тоби вскинул голову, чтобы посмотреть на Джонни, когда его брат произнес эти слова.

— Джонни, ты не понимаешь. Я любила его много лет, но его жена ушла от него. Пожалуйста… — начала она умолять.

— Убирайся, — повторил Джонни.

— Это не должно было…

Тоби встал.

— Сьерра. Уходи.

Она тоже встала.

— Вы же понимаете, что Фил не будет жить вечно, и я тоже, и вы оба выбрали себе женщин и, скорее всего, создадите семьи, так что, если мы помиримся, вы будете в очереди на наследование…

— Женщина, папа расширил бизнес автомастерских, я тоже, купил недвижимость и прочее дерьмо. Мы с Тоби унаследовали миллионы. Не позволяй мельнице и квартире Тоби, а также тому, чем мы зарабатываем на жизнь, обмануть тебя. Нам нет нужды работать. Нам от тебя не нужно ни хрена, — сообщил Джонни.

А вот это стало для нее новостью, Тоби увидел, как ее голова странно трясется, а подбородок упирается в шею.

Она ожидала, что подкупит их. Наследство другого мужчины станет морковкой, которой она сможет размахивать перед ними, чтобы проникнуть в их жизни.

Только ее смутило не то, что ее план не сработал, а то, чем они владеют, и именно это она и получила бы, останься с ними. Это было понятно по одному взгляду на нее.

— Он… хотел сосредоточиться на вас, мальчики, а не на автомастерских, когда мы… — начала она.

— Он передумал, — сказал Джонни.

По какой-то причине женщина продолжала попытки.

— Есть вещи, которых вы не понимаете. Даже в вашем столь юном возрасте, вы, мальчики, очень любили своего отца. Три горошины в стручке. Я была просто маленькой женщиной. Готовила еду и стирала. Я хотел девочек. Лэнс сказал, что мы можем и дальше продолжить попытки, чтобы завести девочку. Он хотел этого. Тобиас становился старше, и ваш отец оказывал на меня давление, он хотел дочь или еще одного сына, ему было все равно. Но он продолжал говорить о том, что у него будет маленькая девочка, и что он подарит своим сыновьям сестренку. Я не хотела иметь больше детей. Что, если бы родились не девочки? У Фила дочери и…

Господи, их отец хотел еще детей.

Черт, это был удар под дых.

И все наконец вылезло наружу.

Как обычно и бывает с такими женщинами, как она.

Она не с того начала.

Ожидания отца заключались в том, что он был счастлив, ему нравилось создавать с ней семью, и он хотел больше детей.

Вместо того, чтобы сказать «нет», что он бы принял, она нашла какого-то богатого папика, который целовал ей задницу и выполнял любые ее капризы, например, прождал почти три десятилетия, чтобы жениться на ней, и, возможно, откупился от детективов, которые пришли ее искать.

— Твои слова не делают ситуацию лучше, — предупредил Тоби, чтобы женщина замолчала.

— Можете ли вы представить, что ваши родные дети обращаются с вами как с медсестрой, горничной и кухаркой? — потребовала она.

Иисусе.

Он правильно расслышал?

— Твою мать, Сьерра, нам было пять и три года. Мы относились к тебе как к нашей маме, — нетерпеливо сказал Джонни.

Она подняла подбородок.

— Дочери Фила так ко мне не относились.

— Дочерям этого человека не было пять или три года, — заметил Джонни. — Они были достаточно взрослыми, чтобы уже не быть такими зависимыми. Черт, в нашем возрасте никто из нас даже не мог дотянуться до стиральной машины, не говоря уже о том, чтобы ею воспользоваться, и, вероятно, даже не знал, что это за чертова штука.

— И у тебя была горничная? — спросил Тоби, как только его брат закончил.

Она не ответила.

Ей помогали.

Но все это дерьмо не имело значения.

Она была именно такой, какой ее назвала Адди.

Патологической эгоисткой и пустышкой.

— Ясно, хорошо. Спасибо, Сьерра. Это хорошо. Мы признательны тебе, — заявил Тоби.

— Вы… признательны? — удивилась она.

— Да, потому что ты оказалась права. Хотя суть заключалась не в твоем незнании, как быть матерью. Суть в том, что ты была просто дерьмовой матерью. Ты сбежала. Спасла нас от твоего… — он махнул рукой в ее сторону, — чего бы там ни было, и оставила нас бабушке и Марго. В итоге, мы получили то, что нам было нужно.

— Кстати, об этом, — холодно заявила она. — Ваша бабушка и Марго обращались со мной…

Ну, нет.

Джонни опередил брата, и это было хорошо.

— Больше ни слова, — прогремел Джонни.

Она сразу поняла, что эту черту ей запрещено переступать, и заткнулась.

— Тоби прав. Мы получили от тебя то, что нам было нужно. Это хреново, но, по крайней мере, теперь у нас есть ответы. Так что теперь можешь уходить, — заявил Джонни.

Она перевела взгляд с одного сына на другого.

И еще раз.

Затем сказала:

— Я все равно не думаю, что вы понимаете.

— Нет. Мы прекрасно понимаем, — возразил Тоби.

Она изучала его лицо.

Потом озлобилась.

И именно это чувство звучало в ее тоне, когда она сказала:

— Ясно, вы все те же мальчики Лэнса.

— Да, — согласился Тоби.

— Думаю, ты сможешь найти дорогу к своей машине, — вставил Джонни. — Я позову собак с балкона. Тебя не тронут.

— Я лишь впустую потратила время, — прошипела она.

— Знаешь, что забавно, ты ни разу не упомянули насилие со стороны родителей, из-за которого не могла быть женой и матерью. Сьерра, поверь мне, правда, поверь мне, — многозначительно заявил Тоби, — когда родители поступают с тобой плохо, это укореняется глубоко в твоей душе. Итак, теперь мы знаем, что ты у нас отняла, и мы не так уж и много потеряли. Хорошо, что это подтвердилось. Но ты не хотела, чтобы мы общались с нашими бабушкой и дедушкой, говоря папе, что они не подходят ни для твоей, ни для нашей жизни, или мы что-то не так поняли?

— Они были мерзкими, — выплюнула она.

— Потому что отказались тебе потакать или потому что действительно были мерзкими? — уточнил Тоби.

— Мне не нужно отвечать на этот вопрос, и в любом случае, они мертвы, так какое это теперь имеет значение? — огрызнулась она.

— Ты явно не осознаешь важность семьи, но мы ее понимаем. Хотя, поскольку они умерли, ты права, это уже в прошлом. И нет смысла продолжать этот разговор, — ответил Тоби.

— Лучше бы я не приезжала, — пробормотала она, направляясь к двери.

— Ну, это очень плохо, потому что я нашел твой визит ох*енно поучительным, — пробормотал Джонни, начиная двигаться к дверям на балкон.

— Не следует ругаться в присутствии женщины, — огрызнулась Сьерра.

Джонни прижал руку к груди, поклонился ей и сказал:

— Мои извинения.

— Почему мне кажется это сарказмом? — спросила она.

Джонни опустил руку.

— Почему ты все еще здесь?

— Вот, почему я посчитала это сарказмом, — рявкнула она.

Джонни вздохнул.

— Позови собак, брат. Нам пора к Марго и Дэйву. Все, наверное, волнуются, — сказал Тоби.

— Пожалуйста, не передавайте от меня привет Марго и Дэвиду, — раздраженно крикнула Сьерра из-за двери.

Тоби пригвоздил ее взглядом.

— Поверь, мы поговорим о тебе минут пять, а потом ты снова станешь тем, чем была всегда. Плохим воспоминанием.

Она пристально посмотрела на него, повернулась к двери и выбежала, захлопнув ее за собой.

Собаки снаружи обезумели, и братья услышали приглушенный визг.

— Бл*ть. Собаки, — пробормотал Джонни, затем поспешил к балконной двери, открыл ее и громко свистнул.

Тоби отпил длинный глоток пива.

Собаки с шумом ворвались в дом.

Несколько похлопываний по виляющим телам и несколько команд, и они успокоились.

— Единственный хреновый момент во всем этом: папа так и не узнал, какая она колоссальная сука, — заметил Джонни.

— Да, — согласился Тоби.

— Тоби.

Тоби посмотрел на брата.

— Живем дальше, — сказал Джонни.

Тоби указал бутылкой в сторону двери.

— До сих пор не понимаю, зачем она объявилась.

— Может, затем, что муж с ней разводится, и она не может жить без внимания? Или он злится, что она заставила его ждать двадцать шесть лет, чтобы расписаться, а он болен или чахнет, а она узнала, что он отдает все свои деньги своим дочерям? Или, может, ее чушь была правдой: она бросила нас, а теперь хочет с нами познакомиться, и вместо того, чтобы просто сказать: «Я совершила ошибку, я хотела мужчину, который не был вашим отцом, и после этого продолжила делать ошибки», она, как всегда, все испортила? Кто знает, Тоби? Да, и кому какое дело? Она облажалась, как обычно. Меня не интересуют новые тайны Сьерры. Все кончено. Я только что покончил с этой историей.

— Ладно, а что, если когда-нибудь в будущем объявится отец Адди и Из, нас ждет такая же приятная встреча?

Джонни подошел за своим пивом, ответив:

— Единственное, что я точно знаю, что если это произойдет, мы, черт возьми, не будем отсиживаться у Марго с Дэйвом, ожидая их возвращения и рассказа о том, как все прошло.

— Согласен, — ответил Тоби.

Хотя он чертовски надеялся, что их отец не объявится, потому что после того, как их мать показала им, чего можно ждать от такого визита, ни Тоби, ни Джонни не отойдут ни на шаг от своих женщин, когда они будут рядом со своим отцом.

Они с Джонни допили пиво.

— Нам пора к Марго и Дэйву, — пробормотал Тоби.

— Да, — согласился Джонни.

Они забрали свои куртки с табуретов у кухонного островка.

Тоби поправлял куртку, когда Джонни позвал его по имени.

Он посмотрел на брата.

— Я передумал. Единственный хороший момент во всем этом: папа так и не узнал, какая она колоссальная сука, и что она ушла от него к мужчине с большими деньгами, — тихо сказал Джонни.

— Да, — также тихо согласился Тоби.

— Отстойно, что он тосковал по воспоминаниям, которые не были реальными. Но, в итоге, это оказалось к лучшему. Полагаю, было бы хуже, узнай он, что совершил ошибку, создав семью с такой женщиной.

Для Лэнса Гэмбла это было бы хуже.

— Да, Джонни.

Джонни направился к двери.

Тоби пошел за ним.

— Жизнь чертовски е*анутая, — сказал Джонни, открывая дверь.

Тоби остановился, посмотрел ему в глаза и в последний раз повторил:

— Да.

Хотя не был уверен, что считает также.

Он начал думать, что все прошло так, как и должно было.

Тоби дважды ударил Джонни кулаком по плечу, прежде чем выйти за дверь.

Джонни дважды хлопнул его по спине, когда вышел за дверь.

Братья сбежали по ступенькам.

Сели в свои грузовики.

И поехали к Марго и Дэйву.

— Скажу вам одно: я не удивлена, что эта ужасная женщина была охотницей за деньгами, — заявила Марго.

— Я скажу вам одно, — вмешалась Адди. — Если я когда-нибудь снова увижу эту ужасную женщину, то сделаю то, что хотела. Ударю ее по лицу. А потом исцарапаю нахрен ключом ее модный «бумер».

— Аделина, язык, — мягко предупредила Марго.

— Ладно, просто исцарапаю ключом ее модный «бумер», — исправилась Адди.

— Я все еще ошеломлена, — заявила Иззи. — Какой смысл появляться здесь? И не раньше, не позже, а на Рождество!

— Ее выгнал муж, — решила Марго. — Ее золотые годы прошли, и она не может вонзить свои когти в новую жертву. Поэтому решила попробовать что-то другое. Ее проблема в том, что она не сумела притвориться настоящей матерью и не поняла, что моих мальчиков воспитали смышлеными, поэтому они не купятся на ее трындеж и отправят ее восвояси.

— Марго, ты сказала «трындеж», — удивленно заметила Иззи.

— Ну, эта женщина только и умеет, что «трындеть», — парировала Марго.

— Что такое «трындеж»? — спросила Адди.

— Пи*деж, — ответил Джонни.

— Джонатон! — рявкнула Марго.

Джонни ухмыльнулся ей, затем поднял бутылку и отпил немного пива.

— Может перестанем говорить о Сьерре и трындеже и поговорим о еде? — спросил Дэйв. — Я голоден. Я собираюсь заказать в том новом китайском кафе. У них есть доставка.

— Дэвид, — всполошилась Марго. — Мы не будем заказывать китайскую еду. — Она сделала попытку встать. — Я приготовлю лазанью.

— Мама, — вмешался Лэнс, единственный из ее детей, оставшийся в городе (хотя все они обещали приезжать… почаще), — ты не будешь готовить лазанью.

— Зайка, — сказала вошедшая в комнату дочь Лэнса, Эди, — я хочу китайскую еду.

— Тогда мы закажем ее, моя дорогая девочка, — заявила Марго, протягивая руку девятилетнему ребенку.

Эди подошла к ней, забралась на диван и прислонилась к бабушке.

Дэйв встал, направляясь, как надеялся Тоби, за телефоном и меню. Тоби умирал с голоду.

Адди наклонилась к Тоби, сидевшему рядом с ней на диване, и прошептала ему:

— Надеюсь, Эди не услышала, как я выругалась.

Дон, жена Лэнса, сидевшая по другую сторону от Адди и Тоби, наклонилась к Адди.

— Если бы она услышала, то решила бы, что ты заодно с ее отцом, и мне хотелось бы сказать, что я застрахована от этого, но с этих губ не раз слетали бранные слова.

Адди широко улыбнулась Дон.

Дон подмигнула ей и села прямо.

Адди по-прежнему прислонялась к Тоби.

Но он обнаружил, что причина этого не в том, чтобы оказать поддержку после всего дерьма, что произошло с его биологической матерью.

Причина заключалась в том, чтобы приблизиться к Иззи, сидевшей в соседнем с ними кресле.

Она наклонилась через него еще дальше.

— Не хочешь прошерстить отели вокруг Мэтлока? — спросила она сестру. — Я уже много лет не царапала ключами ни чью машину, но не думаю, что этот навык можно потерять.

— После китайской еды я бы согласилась, — ответила Иззи.

Боже правый.

Дон прижалась к Адди.

— Я бы тоже.

Иисусе.

— Женщины, вы не будете царапать ни чьи автомобили, — приказал Тоби.

Адди подняла голову и посмотрела на него.

— Я очень хорошо умею делать так, чтобы не попасться.

— Это правда, — вставила Иззи.

— Вы не будете царапать ни чьи чертовы машины, — повторил Тоби.

— Кайфолом, — пробормотала Адди, выпрямляясь на диване, и вместе с собой забирая Дон.

Тоби посмотрел на Джонни, сидевшего на подлокотнике кресла Иззи.

— Что? Я не против того, чтобы они поцарапали ее машину, — сказал он.

— Никаких преступлений, — приказала Марго.

— Это не преступление, — сообщила ей Адди. — Это правонарушение. — Она выдержала паузу, а затем закончила: — Если только вас поймают.

Через комнату пролетел блокнот и ударил Лэнса в грудь.

— Запиши заказы, сынок, ладно? — попросил Дэйв, возвращаясь в комнату.

— Хорошо, — ответил Лэнс, и его губы дернулись. — Хотя для этого мне понадобится ручка.

Он поднялся с дивана, стоящего напротив них.

— Я буду чау-мейн, — сказал Дэйв удаляющейся спине сына.

Затем он передал меню жене.

Она отмахнулась от него, отказываясь от меню.

— Дэвид, закажи для меня.

— Жареный рис с креветками, курица с чесночным соусом и клецки! — крикнул Дэйв в сторону дверного проема.

— Подожди, папа! — крикнул Лэнс в ответ. — Я ищу ручку!

— Папа, я помогу тебе найти ручку! — крикнул откуда-то из дома Эммет, одиннадцатилетний сын Лэнса и Дон.

— Вот, дитя, выбирай, — пробормотал Дэйв, протягивая через кофейный столик меню Дон.

Она взяла его.

Адди теснее прижалась к Тоби.

Этот жест был для поддержки.

Или, может, просто потому, что ей это нравилось.

Тоби что-то почувствовал, посмотрел на диван напротив них и увидел взгляд Марго на своей женщине.

Взгляд перешел на Тоби.

Марго одарила его ласковой улыбкой.

Он ответил тем же.

Затем она подняла руку, щелкнула пальцами в сторону мужа и потребовала:

— Закажи яичные рулетики, Дэвид. И побольше. Все любят яичные рулетики.

— Яичные рулетики, Лэнс! — крикнул Дэйв.

— Записал, дедуля! — крикнул Эммет в ответ.

— Спасибо, сынок! — ответил Дэйв криком.

— Боже, — пробормотала Марго.

Тоби усмехнулся.

— Боже! — закричал Брукс.

Тоби посмотрел вниз и увидел его на полу, плохо хлопающего в ладоши и покачивающегося, потому что он хихикал.

— Это на твоей совести, дорогая, — заявил Дэйв, улыбаясь жене.

— Боже, — повторила Марго.

— Боже! — крикнул Брукс.

И тут все рассмеялись.

Вся семья сидела за обеденным столом Марго и Дэйва, куда Марго заставила их сесть, чтобы поужинать китайской едой. Сразу после того, как Тоби откусил огромный кусок яичного рулета, Адди снова наклонилась к нему.

— С тобой действительно все в порядке? — прошептала она так, чтобы мог слышать только он.

Он повернул голову, прожевал, проглотил и тоже тихо ответил:

— Да.

— Уверен? — настаивала она. — Ты не расстроен?

— Дорогая, — начал он, — как я могу быть расстроен? — Он указал на стол остатком яичного рулета. — Я со своей семьей, которой бы у меня не было, если бы Сьерра осталась.

Его внимание переместилось, он потянулся свободной рукой за крабовым вонтоном, прежде чем они закончились бы, и пробормотал, засунув в рот остатки яичного рулета:

— Все получилось так, как должно было получиться.

— Это путешествие, — сказала она.

Он снова повернул голову к Адди.

— Жизнь, — объяснила она. — Это путешествие в поисках своего места. Своих близких. У тебя всегда было свое место, свои люди. И ты только что… — она замешкалась, — понял это.

— Да, — мягко сказал он, одарив ее улыбкой. — Я в порядке.

— Люблю тебя, — ответила она с улыбкой. — И рада, что ты в порядке.

Затем она потянулась за крабовым вонтоном.

Месячная рождественская пищевая оргия постепенно возвращала его женщине вес.

Что касается Адди.

Все было хорошо.

На самом деле в тот момент за этим столом жизнь была такой, какой и должна была быть.

Тоби был на своем месте.

Со своими близкими.

И со своей Адди.