Холдон и я стараемся всё держать под контролем, но нам это дается нелегко.
Искренне Ваша,
Кэтрин».
Приятно было видеть в лице Кэтрин союзника внутри Карен. Итак, я начинал нравиться Майлзу. Это хорошо. Я его побаивался.
Было необходимо наладить с ним отношения, чтобы уменьшить желание Карен причинить себе вред.
Я начал получать письма от других личностей Карен. Эта переписка мне очень помогала. Часто они приходили по почте, но иногда Карен сама вручала их мне, не открывая. Они находила их рядом со своими ключами от машины и знала, что их надо было передать мне. Тревожное письмо от Клэр объяснило эмоциональное состояние Карен в ходе нашего последнего сеанса.
«Дорогой доктор Байер,
Мне жаль, что я заплакала и выбежала из Вашего кабинета. Я не знала, что мне нужно было заплатить, чтобы Вы поговорили со мной. Мне грустно. Я думаю, что Вы не хотите со мной разговаривать. Думаю, я хочу умереть. Эти другие мужчины платили, чтобы навредить мне. Вы хотите тоже сделать мне больно?
Клэр».
Два дня спустя я получил еще одно письмо с обратным адресом Карен на конверте, но написанного карандашом мелким убористым почерком. Я должен признаться, что ждал каждого письма с беспокойством и возбуждением. Оно начиналось так:
«Уважаемый доктор Байер,
Меня зовут Майлз и мне восемь лет. У меня тёмные волосы и голубые глаза. Я злой, возможно, самое злое, что Вы можете себе представить. Я безжалостный, холодный и мрачный. Вы можете услышать меня лишь тогда, когда мы говорим о культе. В другое время остальные говорят за меня, в основном Холдон и Сидни. Холдон говорит, что это неприемлемо, чтобы я говорил. Мне приходится молчать, чтобы понравиться остальным людям. Я страдаю. Постоянно.
Они говорили, что я плохой и отношусь к числу плохих людей. Они говорили мне, если я расскажу кому-нибудь, то они придут и убьют всех, кого я люблю, и меня. Я посещал эти ритуалы, чтобы Карен не чувствовала боль. Я состою из трёх частей. Я и Элиз, которая отделяет для меня вещи, связанные с культом от тех, что с ним не связаны. Карл занимается рутинными делами. Я устал.
Майлз».
Я просмотрел письмо Карен, в котором она описывала свои одиннадцать личностей. С Майлзом получалось двенадцать, а ещё с Карлом и Элиз четырнадцать. Я гадал, могло ли их быть ещё больше и сколько их тогда всего. Казалось, что на данный момент другие альтер-эго обнаруживались постепенно и лучшим способом общения со мной были письма. Они все хотели мне помочь, даже Майлз.
Главное достоинство обычных психотерапевтических методов (то есть, не направлять, давить или прикасаться к Карен) заключалось в том, что мне удалось установить отношения доверия со всеми её личностями, поскольку они наблюдали за ходом лечения.
Несколько дней спустя мне пришел конверт, в котором было два письма: одно - от Кэтрин, а другое - от Холдона. Целью каждого из них было объяснить мне структуру внутреннего мира Карен, частью которого они сами являлись. Тогда я уже начинал отличать их по почерку. Письмо Кэтрин звучало так:
«Дорогой доктор Байер,
Надеюсь, Вы получили конверт с информацией, которую я Вам отправила. Надеюсь, она Вам пригодится. Как и обещала, я бы хотела рассказать поподробнее о других элементах нашей системы.
Джулианна (пятнадцать лет) новый член нашей семьи. Она очень энергичная и помогает управляться с детьми внутри. Единственная беда в том, что она не слишком собранная...
Майлз постепенно начинает привыкать к Вам. Карлу десять лет, и он общается внутри с Карен №7. Элиз восемь лет, и она очень робкая. Она переживает по поводу того, что Майлз рассказал Вам о ней. Она хочет, чтобы её оставили в покое».
Письмо Холдона начиналось словами:
«Уважаемый доктор Байер,
Чтобы Вы были в курсе, на последнем сеансе присутствовали все, включая Энн, которая не появлялась порядка девятнадцати лет. Это придало нам надежду. Я боялся, что Вы не разберетесь в нашей системе. Я бы хотел Вам рассказать о некоторых изменениях в ней.
Клэр нужно постоянное внимание, поскольку она помнит изнасилования. Она чувствует себя виноватой перед Майлзом, который страдает. Ему нравится чувствовать боль...
Следующие всё ещё присутствуют (имя и возраст):
Клэр (семь лет), Карен №2 (двадцать один год), Майлз (восемь лет), Карл (десять лет), Элиз (восемь лет), Сидни (пять лет), Джулианна (пятнадцать лет), Карен Бу (2 года), Карен №1 (десять лет), Кэтрин (тридцать четыре года), Карен №3 (тридцать лет), Холдон (то есть я, тридцать четыре года), Энн (шестнадцать лет).
Я слежу за тем, чтобы Карен посещала терапию. Помогать ей - нелегкая задача, и мы все рады, что Вы на нашей стороне.
Холдон».
Это все личности? Прочитав это письмо, я вновь взялся считать. Пока что тринадцать автономных личностей. Я посмотрел на письмо Карен, которое она мне передала несколько месяцев назад. Их там было одиннадцать, включая «Озлобленного», Джули и Сэнди, о которых Холдон не упоминал. С ними получалось шестнадцать. Появляются ли новые личности, как-то трансформируются или всего-навсего проявляются? На данном этапе у меня было две основные задачи: позаботиться о Карен, которая ходит на мои сеансы вне зависимости от того, какая личность в тот момент меня слушает, и узнать больше о её внутреннем мире от его обитателей. Письма, безусловно, облегчали мою работу. Личности Карен хотели, чтобы я узнал больше о них.
17 августа 1994 года я снова прибегнул к гипнозу. Когда Карен вошла в транс, я спросил, не было ли кого-то, кто хотел бы поговорить со мной.
Карен вздернула плечи, сплела ноги и отвела их в сторону, посмотрела на меня из-под уголков своих глаз. Это была типичная поза маленькой девочки. Она сказала, что её зовут Клэр. Она начала рассказывать мне историю того, что произошло с ней в похоронном бюро. Её привели туда и привязали к одному из стальных столов. Она была в ужасе. Она видела троих мужчин, у каждого из которых было по металлическому пруту. Затем Клэр отключилась... Она просила меня, чтобы я отогнал плохих мужчин.
Два дня спустя я получил письмо от Майлза, в котором было продолжение истории Клэр.
«Уважаемый доктор Байер,
Это снова я, хотя, возможно, Вы больше не хотите меня слушать. Я хотел Вам рассказать историю, которую Клэр не смогла закончить. После того, как Клэр привязали к столу, трое мужчин поместили в неё электрический прут. Она молила их прекратить, но они ударили её током. Я разозлился, встал на её место и начал кричать так, что они заклеили мой рот серый скотчем. Они всё повторяли, что мне это нравится. Если я мотал головой в знак отрицания, то они снова пускали электричество, а если же я кивал, что мне это нравилось, то они оставляли меня в покое лишь на минуту. После того, как нас несколько раз ударили током, меня сменил Карл. Эти люди положили Карла в гроб и закрыли крышку. Не знаю, сколько мы там пробыли, но я услышал голоса и появился, чтобы прислушаться к ним. Исходя из того, что они говорили, я понял, что нас искали. Я несколько раз ударил по крышке гроба. Женщина-мать открыла гроб, и я позволил Карен очнуться. Эта женщина удивленно говорила, что ты жива, ты переродилась, я так рада тебя видеть и почему ты пряталась в гробу, ведь тебе надо было помогать дедушке красить гостиную.
Вы ненавидите нас из-за этого?
Майлз».
В конце одного из своих посещений Карен передала мне три письма. Одно было от Майлза. После того, как Карен ушла, я открыл его. Оно описывало церемонию под названием «Хозяин полуночи».
«Уважаемый доктор Байер,
Одной ночью мы были должны пойти на обряд «Хозяин полуночи», в ходе которого девочке что-то отрезали, например её сосок, кусочек уха или влагалища. Холдон не взял бы нас с собой. Он говорил, что этих людей больше нет. Но я ему не верю, потому что они до сих пор тут, на фабрике. Они звали нас. Я слышу их голоса. Другие не могут их слышать. Как я могу их остановить? Они придут за мной и убьют нас. Я могу бороться, а как же другие? Думаете, они придут за мной? Мне страшно, но никому не говорите, что я боюсь, потому что остальные считают, что я ничего не боюсь. Если я буду бояться, никто меня больше не будет любить.
Майлз».
Как мне быть с этой информацией? Он описывает нечто ужасное, но как мне с этим поступить? Правда ли это? Или же фантазия? Майлз в это верит, значит, с этим придется работать. Я решил не спрашивать о содержании письма и ждал, всплывет ли оно в ходе сессии.
В ходе следующего сеанса с Карен я упоминал о письмах и предложил вновь прибегнуть к гипнозу, чтобы узнать, не хотели ли другие её личности что-нибудь ещё мне рассказать. Первым, кто взял слово, был Сидни. Карен закрыла глаза, и на мгновение её выражение лица пропало. Затем она открыла глаза, облокотилась на спинку стула, её голова держалась под углом и искоса смотрела на меня. Потом она быстро пробежалась взглядом по комнате, словно видела её впервые в жизни.
- Мне нравится работать в аптеке-закусочной, - сказала Карен. Будучи Сидни она говорила быстро, а её глаза всё бегали по комнате. - Я беру вещи, которых у меня никогда раньше не было: игрушки и вещи, хотя Кэтрин обычно возвращает их на место. Я украл несколько пластиковых карнавальных очков с глазами на пружинках. Я положил их в сумочку Карен. Джеймсу и Саре они очень понравились. Я знаю, что не должен красть, но отец заставлял меня так поступать. После того, как я их беру, меня следует наказать, поэтому иногда я тоже беру что-то острое, чтобы порезать себя, например, пилочку для ногтей. Это место классное
Слушая Сидни, передо мной предстал импульсивный маленький мальчик без какого-либо самоконтроля. Я не хотел перегружать его своими комментариями, поэтому я всего лишь сказал:
- Воровство требует порезать себя в качестве наказания?
Он подтвердил это, но я поместил сомнение ему в голову, поскольку мой вопрос, не совсем пренебрежительный, показал ему, что я не рассматривал эти действия как обязательные и очевидные. Это заставит его думать. Я поблагодарил Сидни за то, что он пришел поговорить со мной, и попросил его уступить место кому-нибудь ещё, кто хотел бы увидеться со мной. Карен закрыла глаза, и выражение лица Сидни исчезло. Меня удивляло, как убедительно Карен преображалась, когда появлялась другая её личность. Она становилась полностью ею. Манера держать себя одного не проявлялась в ком-то другом. Следующим появился Майлз. Карен выпрямилась на стуле. С закрытыми глазами она свела брови, а её голос стал резким.
- Мне тоже нравится эта работа, - сказал он. - Там я становлюсь у руля.
- Ты главный, - повторяю я.
- Да, мне нравится общаться с людьми и, если они нарушают правила поведения, то я им говорю об этом.
Очевидно, что Майлзу не хотелось терять возможность почувствовать себя важным. Это нечто, что мне надо будет в нем развивать. Я хотел, чтобы каждая из личностей Карен стала моим союзником, и Майлз являлся одним из важных её альтер-эго, поскольку он (и возможно, в меньшей степени Сидни) виноваты в том, что наносят вред Карен. Если они начали бы видеть во мне сильного человека, которому можно доверять, то я мог бы использовать это, чтобы нивелировать их пагубные поступки.
После того, как мы поговорили пару минут, я поблагодарил Майлза и попросил его уступить место кому-нибудь ещё. Затем я спросил, был ли кто-то ещё, кто хотел бы со мной поговорить. Карен несколько расслабилась, закрыла глаза, а затем на мгновение побледнела. Потом в одно мгновение она вся сжалась и стала похожей на ребёнка. Клэр улыбнулась мне, её глаза сияли. Она сказала, что ей нравится рассматривать открытки, духи и ювелирные украшения. Клэр не потеряла женственность! Это хорошие новости. Карен практически не питает интереса к подобным вещам. Её одежда однообразна, она часто не приводит в порядок прическу и не наносит макияж.
Отсутствие типичных женских качеств могло стать помехой окончательного выздоровления, но Клэр это сохранила. Это значит, что в какой-то момент в жизни Карен её это интересовало.
Последней, кто поговорил со мной, была Джулианна. Карен закрыла глаза, отключилась, села ровно, а руки сжала по бокам живота, словно она к чему-то готовилась. Её глаза раскрылись, и она сказала, что ей надо поведать мне кое-что ужасное. Она понимала, что ей не стоило об этом говорить, но раз её отец умер, то, наверное, ей никто не причинит вреда.
Я убедил её в этом и добавил, что со мной она в безопасности. Мне показалось, что она успокоилась. Она рассказала мне о ритуале «Хозяин полуночи». Она проходила через это около десяти раз. Это было похожим на колдовство. Они её связывали и отрезали от неё маленькие кусочки плоти. Многие принимали в этом участие. В первый раз Карен прошла через это, когда ей было четыре года. Они отрезали кусочки плоти с её руки, лица или уха, срезали немного кожи и брали пару капель крови. Волосы, ресницы и брови тоже шли в ход, но по мере её взросления они отрезали кусочки её груди, брали кожу с её сосков или влагалища. Когда это происходило, боль на себя брали альтер-эго мужского пола, и они не чувствовали боль, когда измывались над женскими органами Карен.
Затем родители Карен обвиняли её в том, что она сама это делала во сне.
Я рассказал Карен перед тем, как вывести её из транса, что она не вспомнит то, о чём мы только что беседовали. От этих вещей её оберегали годами. Я был не уверен в том, что она смогла бы справиться с этими воспоминаниями, не нанеся себе увечий. В итоге я решил подождать.
Неделю спустя, пока я обдумывал, как рассказать ей о событиях в ходе ритуала «Хозяин полуночи», в кабинет вошла Карен, выглядевшая робко и стыдливо.
- Я снова поранила себя, - сказала она, отвернувшись от меня, переполненная от стыда.
Ясно, что она себя поранила, но как именно и в какой степени?
- Как именно Вы себя поранили? - спросил я. - Мне важно знать, какие Вы можете нанести себя увечья.
Я ждал. Карен вскинула брови к потолку и начала плакать.
- Я не помню точно, я себя не контролировала, но думаю, что я взяла вешалку и воткнула её в себя острым концом.
Карен выглядела так, словно её сейчас вырвет.
- Вы видели кровотечение?
- Да.
- Оно у Вас всё ещё идет?
- Нет.
- Вам больно?
- Да.
- Вам всё ещё больно?
- Немного. Не так, как раньше.
- Если Вы надавите на желудок, Вам будет больно? - спросил я.
- Нет, не совсем.
Этими вопросами я хотел выяснить, не было ли у неё разрыва тканей влагалища, а, если бы это произошло, то не пробила ли она вагинальную стенку. В последнем случае у неё могло начаться заражение брюшной полости. Я не был полностью уверен, но звучало не так всё плохо, по крайней мере, физически. Теперь мне надо было узнать, что произошло в её психике. Единственным способом был гипноз, раз Карен сама точно не могла объяснить, что произошло.
Под гипнозом Карен села прямо, натянутая, словно струна, её глаза были закрыты.
- Я пытался вырезать женские органы, - сказал он, на лице читался неподдельный страх. Это был Майлз. Думаю, он был ответственен за это.
- Женщина-мать продолжала говорить об отце, и я боялся, что он вернётся, чтобы нам навредить. Я пытался вырезать её женские органы, чтобы он не смог больше причинить нам боль. И если бы Холдон не остановил меня, то я бы продолжил. - Майлз сидел на стуле, плотно прижавшись к спинке, с закрытыми глазами и стиснутыми зубами. - Теперь я хочу, чтобы мы все умерли.
К этому моменту Майлз меня знал - мы уже беседовали несколько раз. Также он прекрасно знал, как оценивали меня другие личности, и это придавало мне некоторый авторитет, которым я и хотел воспользоваться.
- Майлз, - сказал я мягко, но твёрдо. - Отец умер. Он больше не сможет тебе навредить. Тебе не надо больше его бояться. Нет нужды сбегать от него.
Майлз задумался. В нём шла борьба. Он всё ещё не открывал глаз.
- Вы уверены? - спросил он.
- Я абсолютно уверен, Майлз.
- Ладно, ладно, - ответил он.
Он пытался в это поверить. Я видел борьбу, написанную на его лице. Затем он начал расслабляться. Я видел, как по его телу буквально разлилось облегчение.
- Он не может нам причинить боль?
- Нет, - я сделал паузу, чтобы посмотреть, дошёл ли смысл моих слов до него.
- Поэтому нет никакого смысла причинять вред Карен. Хорошо, Майлз?
- Хорошо.
11.
Подарок на Рождество
Карен вошла в мой кабинет с перебинтованной рукой, которую поддерживал бандаж. В глазах читался испуг, а лицо исказилось гримасой боли. Она мельком посмотрела на меня, затем её взгляд остановился на полу, а потом и вовсе ушёл в сторону.
- Что случилось? - спросил я встревоженным голосом. - Ваш муж Вас избил?
- Нет, - ответила Карен чуть ли не плача. Её трясло.
- Аптеку ограбили. Я была там одна.
- Но как Вы поранились?
Карен посмотрела в пол и покачала головой:
- Я не помню.
- Какая-то другая часть Вас тогда бодрствовала?
- Думаю, да. Я сказала полиции, что я отбивалась от грабителя, но на самом деле я не уверена. Я увидела женщину, которая пыталась украсть лекарства из аптеки. У неё был нож. Дальше я не помню.
- Возможно, мы сможем выяснить больше после применения гипноза.
Карен привыкла к тому, что мы часто прибегали к нему, поэтому она устроилась удобнее на стуле и закрыла глаза. Я повторил выученную мной уже наизусть формулу, которая позволила ей расслабиться и проникнуть внутрь себя, всё глубже и глубже, пока она не оказывалась в своем маленьком убежище. Когда она была готова, я попросил её выйти оттуда и посмотреть, хотел ли кто-то рассказать о том, как она поранилась.
Через мгновение спина Карен вытянулась, глаза крепко сжались, брови сомкнулись, придавая её лицу мрачный вид, а голос стал несколько ниже и грубее.
- Я сделал это, - произнесла Карен.
- Майлз?
- Да.
- Что ты сделал?
- Я ударил её.
- Ты ударил грабителя?
- Да, она достала нос и пыталась им нас ударить. Карен испугалась, поэтому появился я. Мне не было страшно. Я не боялся порезаться.
- Так, что ты сделал?
- Я ударил её по лицу. Она отшатнулась назад, а затем набросилась на меня с ножом. Я поднял руку, и в итоге получил удар ножом. Далее я снова её ударил, обругав её. Она выбежала из магазина. Я ей хорошо задал. - Майлз откинулся на спинку стула с самодовольной улыбкой. Меня эти события откровенно потрясли.
- Вот это история, - отметил я. - Ты был очень храбрым.
- Мне просто не понравилась, что она воровала в магазине в мою смену.
- Я рад, что Вы не были ранены серьезнее.
- Это так, пустяк.
- Но всё же, если бы она Вас убила, что бы мы тогда делали?
- Мы бы умерли, как я и хотел.
- Понятно.
Попрощавшись с Майлзом, я вывел Карен из транса. Она оглядывалась, щурясь из-за света.
- Кажется, одна из Ваших частей вступила в борьбу с грабителем, - сказал я.
- Я так и думала, - ответила она.
- Не уверен, что Вам теперь безопасно работать в аптеке, - продолжил я. - Что произошло прошлым вечером, может повториться снова, и всё может быть куда серьёзнее, и Вы не сможете никак это предотвратить.
Карен обдумала мои слова и медленно кивнула головой. Перед самым уходом, словно чуть не забыв, она передала мне три письма: от Майлза, Кэтрин и Клэр. Я вскрыл их, как только услышал звук закрывшейся двери своего кабинета.
Клэр писала:
«Дорогой доктор Байер,
Можно я буду жить с Вами? Я буду хорошо себя вести. Все грустные. Я хочу уснуть навсегда, как и Сидни. Мы так устали. Кэтрин пытается научить меня вере. А Вы верите? Можете поделиться со мной? Карен Бу продолжает плакать. Она боится, что Майлз всем нам сделает больно. Вы можете сказать Майлзу, что бы он был добрее?»
Письмо Майлза гласило:
«Уважаемый доктор Байер,
Я разговаривал с женщиной-матерью. Выгоните её. Она меня выводит из себя. Я хочу её убить. Она не понимает, сколько боли она причинила.
Иногда меня настолько сильно переполняет гнев, что я хочу рассказать ей о нашем существовании, но Кэтрин и Холдон удерживают меня. Я больше не могу её выносить. Она притворяется, будто у нас было идеальное детство и Карен была всегда счастлива. Это не правда. Всё разваливается, и мы боимся, что Вы нас покинете. Если я появлюсь в Вашем кабинете, Вы разозлитесь? Мне надо многое Вам рассказать, но я не могу. Карен начинает разделять мои мысли, но она не может действовать, как я.
Майлз».
Кэтрин изложила следующее на бумаге:
«Дорогой доктор Байер,
Мы несчастны. Нам нужна Ваша помощь. Вы осознаёте, что с нами происходит? Мы слабеем. Большинство из нас хочет умереть. Наше общение было поставлено под угрозу - мешали различные факторы. Мы пытаемся справляться, как можем, но мы не можем работать, когда сама Карен потеряла желание жить. У неё столько накопилось переживаний, которыми она хотела бы поделиться, только она чувствует себя беспомощной и не будет говорить. Думаю, ей надо перестать сопротивляться и дать нам поговорить с Вами. Карен не принимает также лекарства, которые Вы ей выписали. Нас всех беспокоит это положение вещей, и мы надеемся, что это пройдет.
Искренне Ваша,
Кэтрин».
Эти письма чётко дали мне понять, что каждая из личностей внутри Карен по-своему испытывает стресс, и вещи начали выходить из-под контроля. Радовало лишь то, что некоторые из альтер-эго искали моей помощи и хотели чаще со мной беседовать.
На дворе был конец ноября 1994 года, и зима витала в воздухе. Карен переступила порог моего кабинета, слегка согнувшись, с видом ребёнка, который пришёл сознаться в том, что взял без спроса шоколадку, но при этом опасаясь, что его сильно накажут. Она позвонила мне два дня назад и сказала, что у неё разболелся сильно живот, его не отпускали спазмы, и она не могла понять, в чём была причина. Выглядела она так, словно боль её так и не отпустила. Она села на свой стул и отвернулась от меня с выражением боли и стыда на лице.
- Я вижу, что Вас что-то тревожит, - начал я. - Можете мне об этом рассказать?
Я откинулся в своём кресле, давая тем самым понять Карен, что я намерен ждать её ответа. Она ненадолго ушла в свои мысли. Затем, не смотря на меня, она начала медленно задирать свою блузку. По мере того, как её тело начинало обнажаться, я увидел не меньше дюжины горизонтальных порезов на животе. Карен закусила губу и зарыдала.
- Ясно, - сказал я мягко. - Что бы Вы хотели мне об этом рассказать?
Карен просто пожала плечами. Мне было понятно, что она не знала, откуда они у неё появились. Она опустила блузку.
- Они являются причиной Ваших болей в животе?
Карен пожала плечами и покачала головой, смотря в сторону. Ответы, которые я искал, она мне не могла предоставить.
- Важные события происходят вокруг Вас. Я думаю, что некоторые части Вас могли бы рассказать кое-что, что могло бы помочь. Стоит ли нам это узнать?
Карен кивнула и закрыла глаза. Начался ещё один сеанс гипноза.
- Привет.
- Привет, с кем я говорю? - спросил я.
- Это я.
- Майлз?
- Ага.
- Что ты мне можешь рассказать о бедах Карен?
- Я этого не делал.
- Не делал что?
- Эти порезы не моих рук дело.
- О... - я был искренне удивлён.
Майлз замолчал ненадолго.
- Вы думали, что это я сделал?
- Что ты мне можешь поведать? - спросил я, проигнорировав его вопрос.
Я не хотел спрашивать его прямо, чтобы это не выглядело так, словно он наябедничал, потому что мне было интересно узнать, что он сам скажет.
Майлз оглядел меня.
- Дженсен сделал это. Семнадцать порезов - каждый символизирует одного из нас. Он козёл. У меня всегда из-за него проблемы. Меня винят во всём, - лицо Карен помрачнело.
Было видно, что Майлз не питает дружеских чувств к Дженсену, о котором я раньше не слышал и который говорил, что их внутри семнадцать. По моим последним прикидкам их было шестнадцать, включая «Озлобленного». Для меня он представлял особый интерес, поскольку он был единственным, у которого не было своего имени. С Дженсеном получалось как раз семнадцать.
- Мне хотелось бы больше узнать о Дженсене. Не хотелось бы подозревать тебя в том, что ты не совершал, - я хотел помириться с Майлзом и, к моему удивлению, он несколько расслабился.
- Ну ладно, он веселый.
- А что по поводу болей в животе Карен и спазмов?
- Это Сэнди. Она думает, что беременна, - сказал он c ухмылкой.
- А это так?
- Не, я знаю, как всё происходит на самом деле. Я не позволяю никому нас касаться там внизу.
- То есть ей это кажется?
- Думаю, да.
- Итак, Майлз, ты мне очень помог, как и всегда. Я был бы очень удивлён, если бы узнал, что ты причинил вред Карен, раз ты пообещал. Есть ли ещё кто-то, кто хочет мне что-то рассказать? Не мог бы ты уступить им место, и мы бы посмотрели кого, что беспокоит. Ещё увидимся.
- Хорошо, пока.
- Пока.
Я подождал, пока на лице Карен появилось присущее ей выражение (по крайней мере то, которое я привык видеть в течение того времени, что я её лечу), затем оно разгладилось и стало похожим на лицо настороженной маленькой девочки. Я подождал ещё.
- Привет, - неуверенно произнёс я.
- Тут темно, - послышался тоненький голосок.
- Ты где? - спросил я.
- В чулане. Я и Тея.
- Клэр, это ты?
- Да.
- Что ты делаешь в чулане?
- Прячусь.
- Зачем?
- От мужчин. Если они меня найдут, то они мне сделают больно.
- А Тея? - Тея - ещё одна личность? Дженсен думал, что их всего семнадцать.
- Она составляет мне компанию, когда мне страшно.
Я понял, что она до сих пор думает, что мужчины из прошлого только ждут удобного случая, чтобы причинить ей боль. Может, мне удалось бы ей с этим помочь. Если я ничего не путал, Клэр около семи лет, и она должна по идее была понимать, что время не стоит на месте.
- Какой сейчас год, Клэр?
- Какой год?
- Да, ты можешь мне сказать?
- 1967.
- В последний раз тебе причинили боль в 1967-ом?
- Да, а что?
- Мне нужно, чтобы ты меня внимательно выслушала. То, что я скажу, может стать для тебя большим сюрпризом, но также может тебе помочь.
- Хорошо.
- Сейчас не 1967 год. Сейчас 1994, конец ноября. Прошло уже двадцать семь лет. Отец, который тебя мучил, умер, как и остальные злые люди. Нет больше никого, кто мог бы тебе навредить.
Я подождал, пока она это обдумывала.
- Я тебе не верю.
- Спроси Кэтрин или Холдона, какой сейчас год.
- Хорошо, подожди.
Клэр ненадолго ушла. Карен сидела не шевелясь, её лицо ничего не выражало до тех пор, пока не вернулась Клэр.
- Вы правы! - её лицо буквально озарилось. - То есть ни отец, ни другие мужчины мне больше не навредят, никогда?
- Да, никогда. Тебе не надо прятаться в чулане, если ты только сама этого не захочешь. Ты даже можешь наблюдать за остальными, пока они чем-то занимаются. Попробуй.
- Спасибо, доктор Байер.
- Не за что, Клэр. Надеюсь, ты станешь счастливее и не захочешь умирать. Давай посмотрим, может, кто-то ещё хотел бы со мной поговорить. Ладно?
- Пока.
Карен откинулась на спинку стула, она заметно напряглась. Её правая рука поднялась и начала поглаживать живот, как обычно делают будущие мамы. Говорила она с усилием.
- Доктор Байер.
- Да.
- Это Сэнди.
- Как ты себя чувствуешь?
- У меня схватки.
- Ага.
- Кажется, у меня совсем скоро будет ребёнок. Доктор Лоушен назвал это... как же он говорил? Грыжей. По его мнению, нужна будет операция. Я не против, они мне не мешают.
- Не мешают? - Сэнди говорила довольно странные вещи, поэтому я просто пытался её разговорить, чтобы выяснить сущность этих вещей.
- Мне нравятся операции.
- А что именно?
- Боль.
- Почему тебе нравится боль?
- Она позволяет мне ощущать себя настоящей.
- Настоящей. В смысле живой?
- Да, живой. Это единственный способ что-либо почувствовать. Мне нравится боль от операций. Я могу одурачить врачей.
- Одурачить их?
- Да. Я могу заболеть, лишь подумав об этом.
- Сэнди, думаю, было бы неплохо, если бы ты позволила и другим поговорить со мной. Ты знаешь о других частях Карен?
- Конечно, не глупи. Нас семнадцать. Могло быть и больше, но в данный момент функционируют только семнадцать из нас.
- А ты с кем-нибудь дружишь?
- Да, с Джулианной.
«Хороший выбор», - подумал я. Эта личность выглядела адекватной.
- Почему бы тебе не попробовать понаблюдать за нашим с ней разговором? Может, тебе бы тогда удалось сопереживать ей, и это позволило бы тебе почувствовать себя живой? Боли в животе многих раздражают.
- Правда? Ну, думаю, я могу попробовать.
- Мы обязательно ещё побеседуем.
Сэнди немного напугана. Я сделал вывод, что она является причиной болей в животе Карен. Очевидно, они причиняли ей боль. Мне оставалось только ждать, чтобы посмотреть, послушается ли она меня в итоге или нет.
Рождество приближалось. Войдя в мой кабинет перед каникулами, Карен держала подарок и открытку. Она была более энергичной, чем обычно. Я прекрасно понимал, что мы не сможем поговорить ни о чем другом, пока она обнимала подарок, который очевидно предназначался мне. Поэтому я посмотрел на неё, затем на подарок и поднял брови в знак удивления.
- Я кое-что для Вас приготовила. С Рождеством, доктор Байер.
Она вручила мне небольшую коробку с открыткой, прикрепленной к её крышке. Карен пристально смотрела на меня в ожидании того, что я буду с ним делать.
- Могу я его открыть? - спросил я.
- Да-да! А затем прочтите открытку.
Преодолев препятствие в виде обёрточной бумаги, я обнаружил в коробке красный галстук. На нем были изображены дети, стоявшие друг у друга на плечах, четыре в самом низу, затем три, два и один. Это было похоже, либо на пирамиду, либо на новогоднюю елку. На обороте ярлык гласил: «Спасите детей» и было ещё выражение: «Сегодняшние дети - основа завтра». Это в точности относилось к Карен.
- Он очень красивый, - сказал я. - Мне он очень нравится.
И это было чистой правдой. Как было приятно не подделывать это чувство, что, впрочем, редко удаётся со столь чутким пациентом в лице Карен. Я раскрыл открытку. Какое чудесное поздравление оно содержало:
«Декабрь 1994 года
Дорогой доктор Байер,
Мы хотели бы пожелать Вам и всей Вашей семье счастливого Рождества. Мы дарим Вам этот подарок с большой признательностью. Мы хотели бы рассказать, насколько этот подарок важен для нас и как нам пришла идея подарить его именно Вам. Однажды, когда мы бодрствовали, а Карен спала, Холдон читал газету, Клэр переключала каналы по телевизору, и один рекламный ролик привлек её внимание. Это было частью рекламной кампании благотворительной программы «Защитите детей». Клэр очень понравился этот галстук, и она захотела Вам его подарить и позвала всех нас посмотреть на него.
Внезапно, я села, чтобы посмотреть, буквально прочувствовала и услышала мысли остальных. Кэтрин сказала, что это чудесная идея и подарок идеально Вам подойдёт. Карен Бу спросила, мягкий ли он и могла ли она его потрогать. Майлз заявил: «А будет ли доктор Байер его носить? У него уже, наверное, миллионы галстуков!» Но и ему он понравился. Тея отметила, что мы больше не боимся галстуков и поинтересовалась, сможем ли мы его достать для доктора Байер. Сидни показалось, что дети на галстуке очень напоминали нас. Клэр сказала, что этот галстук сделала девочка по имени Трэйси. Холдон вмешался и поправил, что она «придумала дизайн». Ему он тоже понравился, но он пропустил информацию о том, как его можно было заказать.
Сэнди была полна энтузиазма и сказала, что позвонит на телеканал. Дженсен назвал галстук здоровским. Энн он тоже понравился, и она добавила, что собранные деньги помогут детям. Карен №2 сказала: «Доктор Байер так много значит для нас всех, я бы хотела, подарить ему этот галстук». Джули не упустила сходство изображения детей на галстуке с пирамидой. Джулианна отметила, что галстук символизировал их совместное взросление. Карен №3 сказала: «Разве это не все мы? Это отличный подарок».
Карл сказал, что доктор Байер хороший и заслуживает большего, чем какой-то обычный галстук. Кэтрин по этому поводу возразила: «Карл, это необычный галстук. Это первая вещь, по поводу которой мы не спорим». Элиз спросила, стали ли Вы частью нашей семьи. Холдон на это ответил: «Да, конечно. В хорошем смысле слова». Тогда она спросила, могла ли она упаковать галстук. Кэтрин не возражала. Майлз спросил: «Разозлится ли доктор Байер, если мы ему купим подарок?» Карен №1 ответила: «Надеюсь, что нет. Мне он нравится, и он нам всегда помогает. К тому же галстук милый, и это подарок к Рождеству».
Затем Сэнди узнала у администрации телеканала всю нужную информацию, Холдон его заказал, Кэтрин выписала чек, а Клэр его отправила.
Впервые в жизни мы приняли решение совместно и считаем, что это шаг вперед. Мы рады, что это было сделано всё ради Вас, потому что мы ценим всё, что Вы для нас делаете. Надеемся, что этот галстук будет напоминать Вам о нас и, возможно, заставит Вас улыбнуться.
С Рождеством! х 17»
Это самый невероятный подарок, который я когда-либо получал на Рождество.
12.
Независимые звенья
Стресс, вызванный тем, что разные личности Карен узнали о существовании друг друга, начал её серьёзно беспокоить. Её альтер-эго не всегда приходили к единому мнению. Некоторые из них начали вести своего рода дневник, куда они всё записывали, чтобы потом показать мне, но в итоге кто-то их все сжёг. Раз теперь несколько личностей заявили о своём существовании, я предложил им побеседовать в ходе наших сеансов гипноза.
Они воздерживались от этого, будучи не уверенными в том, можно ли было им со мной разговаривать. Но при мне не случалось так, чтобы они просили у кого-то разрешения. Карен попросила увеличить время наших сеансов, чтобы у некоторых других её частей было больше времени для беседы. Она надеялась, это как-то успокоит перебивавшие друг друга голоса в её голове, но проблема заключалась в том, что это было самым началом. Я боялся, что по мере выздоровления Карен будет становиться всё хуже.
Когда Карен пришла ко мне в следующий раз, подготовка к гипнозу прошла быстро. Необходимо было узнать как можно больше о её альтернативных личностях, что мы были нацелены двигаться дальше. Теперь Карен легко вошла в транс. Мне стоило всего лишь сказать «засыпай», и они бы заснула, но я решил придерживаться обычной нашей практики, чтобы подготовить атмосферу для общения с ней и её альтер-эго.
- Когда будете готовы, - сказал я после того, как Карен вошла в транс. - Вы можете выйти из Вашего маленького убежища и поговорить.
- Привет... Это Энн.
Карен села прямо. Её положение тела буквально говорила об искренности, внимании и уравновешенности. Голос был одновременно несколько робким и спокойным, а лицо излучало доброту. Странным образом, это подействовало на меня самого успокаивающе.
- Привет, Энн. Я - доктор Байер.
- Да, я знаю. Как Вы поживаете? В первый раз я общаюсь с Вами, и я немного побаиваюсь.
- Надеюсь, это позволит лучше познакомиться с тобой и другими частями внутри Карен, что позволит мне Вам помочь.
- Это и говорила Кэтрин, поэтому я и согласилась с Вами побеседовать.
- Что бы ты хотела рассказать о себе?
- Я родилась, когда Карен начала ненавидеть церковь, чтобы сохранить веру.
- Карен ненавидела церковь?
- Некоторые люди, которые издевались над ней, относились к церкви. Они использовали слова из церковных обрядов, причиняя ей боль. Она больше не могла ходить в церковь, так я и появилась.
- Сколько тебе лет?
- Мне шестнадцать. Я родилась, когда Карен исполнилось десять, а мне тогда было одиннадцать. Знаю, это несколько сбивает с толку.
- Кажется, ты появилась для выполнения определенной задачи.
- Ну, да, конечно.
Можно было подытожить, что другие личности Карен появились, чтобы справиться с какой-то частью её болезненных эмоциональных переживаний.
- Ясно. Что ещё ты бы хотела мне рассказать?
- Не знаю. Столько всего накопилось. Я всегда была доброй и набожной. Монахини меня любили. Я была их любимицей в католической школе. Я помогала директору и пастору. По мне нельзя было сказать, что что-то было не так. Я хотела стать монахиней, но не могла... из-за того, что с нами сделали. Я была нечистой. Но я помогала больным детям в больнице святого Иеронима, несмотря на то, что отец меня за это бил. Он всегда говорил, что благотворительность начинается дома.
Энн замолчала. Она явно думала о чем-то другом.
- Что такое? - спросил я.
- Мне надо кое в чем признаться.
- О...
- Я сожгла дневник.
- Да? Зачем? - я был удивлен, что это сделала она.
- Я разозлилась из-за того, что Вы не ответили. Я думала, Вы их читали каждый день. Я подумала, что Вы больше не хотели с нами разговаривать.
- Разные части Карен должны были записывать в дневник свои мысли и переживания. Карен должна была его потом передать мне. К сожалению, я не могу видеться с Вами каждый день.
- О, боже, мне так стыдно! - воскликнула Энн, прикрыв рот рукой. - Я не поняла. Я думала, мы Вам были безразличны.
- Незадача. Но, может, ты поможешь остальным вспомнить то, что они написали, и тогда никто не будет в обиде?
- Я попробую.
Энн замолчала. Её взгляд двигался по всей комнате, не останавливаясь на чём-то одном.
- Вы могли не знать, но это я упала в обморок на свадьбе Карен.
Ну, не только я. Другие части Карен меняли друг друга, пока она была у алтаря. Я появилась позже и снова упала в обморок. Я не могла поверить в то, что происходило. Если честно, только Карен №1 хотела выйти замуж. Ей было всего лишь десять лет, но она хотела стать матерью и иметь детей. Когда мы осознали, что произошло, было уже слишком поздно. Я даже не знала, кто был женихом. Это был настоящий шок.
Энн снова замолчала, погрузившись в свои мысли. Я был поражен тем, что поделилась со мной такими важными вещами. Казалось, что объединенные, все части Карен, должно быть, знали всё. Раз у Карен были серьезные проблемы с матерью, может, Энн могла и о них знать.
- Ты каким-то образом общалась с матерью Карен?
- Слава Богу, нет. Сэнди или Сидни в основном. Когда мать Карен решила отскрести макияж с её лица металлическим ёршиком, тогда всё прочувствовал на себе Сидни. Карен было четырнадцать. Мне не хочется об этом вспоминать.
- Я хочу искренне тебя поблагодарить за то, что ты мне это всё рассказала. Это нам очень поможет. Жду не дождусь, когда мы снова поговорим. Если тебя не затруднит, не могла бы ты посмотреть, не хочет ли кто-нибудь еще со мной поговорить?
- Спасибо, доктор Байер. Было очень приятно с Вами поговорить.
Лицо Карен в мгновение ока побледнело, её поза сменилась, и она стала говорить более сдержанно и формально, с меньшим изяществом и более открыто.
- Здравствуйте, доктор Байер, рада, наконец, встретиться с Вами?
- Кэтрин?
- О, да, простите, что не представилась. Я забыла, что Вам не всегда легко понять, с кем из нас Вы разговариваете.
- Я узнал Вашу манеру говорить. И я тоже рад с Вами поговорить. Мне очень хотелось с Вами познакомиться. Не могли бы Вы начать с небольшого рассказа о себе? Когда Вы родились?
- Я была здесь практически с самого начала. Я родилась, когда Карен был год или два. В мои обязанности входила забота о Карен. Холдон появился чуть позже меня. Над Карен издевались и не уделяли ей должной заботы с самого начала. Холдон обладал физической силой, чтобы её защищать, а я интеллектом, чтобы позаботиться об остальном.
- Когда Вы появляетесь? - поинтересовался я.
- Когда необходимо что-либо сделать. Я занимаюсь уборкой и готовлю. Когда Карен работала секретарём, то по факту это была я. Бывало, что Карен не появлялась в течение долгого времени.
Я не понял, какую из Карен она имела в виду, но я не стал на этом заострять внимание.
- И как долго? Вы имеете в виду неделями?
- О, нет. Карен, та Карен, которая посещает Ваши сеансы, спала несколько лет кряду. Она не появлялась совсем, пока мы учились в старших классах. Нас тогда избивали и продолжали регулярно насиловать. Карен и не проснулась бы. В большей степени Карен №2 и мальчики тогда бодрствовали.
- Как Вы пришли к выводу, что ей стоило начать посещать меня? - поинтересовался я. - Я почти уверен, что это решение приняли Вы.
- Вы правы насчет этого. Именно я привела Карен в Ваш офис в самый первый день.
- А почему выбор пал именно на меня?
- Я разговаривала с другими пациентами, которые лечились у Вас, и они говорили, что Вы их понимали. Но когда мы начали лечение, я всё ещё не была уверена в правильности своего решения - я Вас проверяла. Мне нужно было знать, серьёзно ли Вы решили подойти к лечению. Я посмотрела на Ваши дипломы. Я навела о Вас справки в медицинском обществе штата, чтобы удостовериться, что Вы не оказывались фигурантом в каких-либо щекотливых ситуациях.
- Вы нашли что-нибудь, что Вас беспокоит?
- Нет, думаю, я сделала правильный выбор. Думаю, мы на правильном пути.
- А у Вас нет предложений по поводу того, как следовало бы вести лечение? - спросил я, надеясь на помощь с её стороны.
- Нет, я думаю, Вы знаете, что делаете. Я только думаю, что тут не нужна спешка.
Кэтрин напоминала мне школьную учительницу. Со мной она была терпелива, при этом подталкивала к тому, чтобы я сделал всё возможное.
Время сеанса подошло к концу. Вместо того чтобы помочь, мне порекомендовали быть терпеливым. Может, это и был ценный совет. Кэтрин буквально цитировала то, что говорили мне мои наставники: «Откинься в кресле, и пусть оно само раскрывается. Твоя работа заключается в понимании - когда поймешь ты, то помоги понять и пациенту». Соблазн руководствоваться собственным планом лечения, а не переживаниями пациента, всегда силён и всегда ошибочен.
В середине января 1995 года Карен вошла в мой кабинет, неуверенно потопталась в дверях, осмотрела мебель и заглянула под мой стол. В итоге она села на свой стул. В руках она держала свёрнутую пачку листков бумаги. Движения её были скованными, и она недоверчиво смотрела по сторонам. Она поднесла свернутые листки бумаги к глазу и посмотрела на меня через него, словно пират через подзорную трубу. Меня не покидало ощущение, что это была не Карен, поэтому я решил подождать и посмотреть, что будет дальше.
Удостоверившись, что мы одни, некто, кто сидел передо мной, уставился на меня. Это длилось непростительно долго, от чего мне даже стало несколько не по себе.
- Карен не смогла прийти.
- Ясно. А кто пришёл вместо неё?
- Сидни.
- А, Сидни! Я надеялся, что мы сможем снова поговорить.
- Холдон меня заставил. Он хотел, чтобы я принес это, - Сидни снова поднес листки, сложенные в трубу к своему глазу. - Это калейдоскоп.
Сидни передал мне их, и я не мог не заметить, как он отдёрнул руку, когда они оказались у меня. Я взял их. Это было письмо от Холдона. Я отложил его в сторону, чтобы сосредоточиться на Сидни.
- Я рад, что ты пришёл, - Сидни на мгновение пристально смотрел на меня, но затем несколько расслабился.
- Карен заболела. Холдон хотел, чтобы я передал Вам листки. Теперь я появляюсь вместе с Холдоном, Майлзом и другими мальчиками.
Сидни посмотрел в окно, прикидывая на глаз расстояние до земли.
- Когда ты передавал мне листки, мне показалось, что у тебя болит рука.
- У меня она всегда болит. Отец заставлял меня красть и, если я что-то делал не так, то он её выкручивал и бил по ней. Я не чувствую свои пальцы. Отец бил по ним палкой за воровство.
- Я думал, что отец заставлял тебя воровать?
- Да, это так, затем он меня за это наказывал.
- Ты знаешь, что отец Карен умер?
Сидни посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, очень удивленно. Он сомневался, отодвинув голову назад и недоверчиво смотря на меня.
- Да, - сказал я. - Он умер от рака около года назад. Он Вам больше не причинит боль. Я пытаюсь помочь Карен, Холдону и Вам всем.
- Ты хочешь меня одурачить.
- Спроси Холдона, - Сидни на мгновение побледнел, затем посмотрел снова на меня.
- Это правда. Я и не знал.
- С твоих слов, мне показалось, что тебе несладко пришлось с отцом. То, что ты пережил, придало тебе силу и смелость, но также и причинило много боли. Думаю, тебе и остальным стало бы легче, если бы вы делились тем, что пережили. Другим не помешала бы твоя сила.
Я пытался заложить фундамент для будущего объединения всех частей.
После того, как Сидни ушёл, я вернулся к листкам бумаги, которые он принес. Среди них было письмо, написанное почерком Холдона:
«6 января 1995 года
Уважаемый доктор Байер,
Я бы хотел попытаться восстановить наш сгоревший дневник. Для начала я бы хотел добавить кое-какие детали к нашей существующей системе. Ниже я перечислю всех нас и тех, кто бодрствовал в последние дни. Теперь нас семнадцать. Я попробую остановиться на каждом поподробнее.
Холдон (я), тридцать четыре года. Я стараюсь изо всех сил нас всех защитить. Я помню, как Карен родилась. По большей части я решаю, кому следует бодрствовать в определенный момент. Также я чаще всего вожу машину. Я привык делать что-то своими руками: я чиню, строю, крашу, клею обои и т.д. Я хочу стать врачом скорой помощи. Временно я успокаиваю всех детей внутри Карен. Я появился для того, чтобы быть идеальным сыном и работать подле отца и дедушки Карен. Я могу делать практически всё. Я не чувствую боли.
Кэтрин тоже тридцать четыре. Она знаёт всё о каждом. Она назначает встречи и следит за тем, чтобы их не пропускать. Она родилась сразу после меня, когда Карен было меньше года. Мы взрослеем вместе с ней. Кэтрин нравится читать, и она привела нас к Вам. Она также не чувствует боли.
Клэр семь лет, и она очень нестабильна. Сейчас она грустит, потому что думает, что Вы о ней совсем забыли. Я попытался убедить её выйти с Вами поговорить, но сильно обижена. У неё ужасные головные боли.
Сидни пять лет, и он страдает. Ему нравится веселиться и доставлять нам неприятности. Он попадает в самые странные ситуации, а потом исчезает. Он всё ещё хочет воровать вещи, чтобы отдавать их другим. Его руки и кончики пальцев плохо двигаются, они почти одеревенели. Он пережил издевательства, которые трудно себе представить.
Сэнди восемнадцать лет, и она доставляет нам много хлопот. Было хорошо, когда она была тихой и просто таращилась в окно. Но каким-то образом она переменилась. У неё множество идей как покончить с собой. Она буквально объедается фаст-фудом. Она всегда грустная и подавленная и хочет стать главной среди нас. Она считает, что, если поговорит с Вами, то Вы выйдете из себя и перестанете с нами общаться. Кажется, ей стало хуже после смерти отца.
Джули тринадцать лет, и она испытывает такие мучения, что боюсь, когда она будет управлять нашим телом, то мы все умрём. У неё проблемы с дыханием. У неё тёмные волосы и зеленые глаза. Она едва может передвигаться.
Карен Бу двадцать один месяц. Она плохо говорит по-английски и понимает по-венгерски. Она не может видеть из-за опухоли над её глазом. Обычно она кричит «оуи!», у неё болят ноги и страдает от болей во влагалище. Ваш голос её успокаивает.
Майлзу восемь лет и, кажется, он постепенно успокаивается. Он перестал всех ненавидеть, потому что Вы ему понравились. Он хочет Вам понравиться, поэтому перестал наносить нам увечья. Но он всё ещё ненавидит быть в женском теле. Он всё ещё чувствует боль от издевательств. Майлз посещает все спортивные мероприятия с Джеймсом и Сарой.
Карлу десять лет, и он грустит из-за того, что наш дневник сгорел - в нём он в деталях описал издевательства над нами и надеялся, что ему больше никогда не пришлось бы о них снова говорить, потому что, когда он их описывал, Карен было хуже всех. Он чувствует самую сильную боль среди всех нас и предпочитает закончить свои страдания. Когда Майлз не может справиться с болью, то её брал на себя Карл.
Элиз восемь лет, и она отвечает за то, что разделяет для Майлза и Карла повседневную жизнь и пережитые издевательства. Она пишет стихотворения на венгерском, и никто из нас не может понять, что они значат. Она верит, что Господь нас простит за то, что мы появились на свет. Она всегда знала, что насилие - зло.
Тее шесть лет, и она родилась в 1965 году, когда у Карен была опухоль, и её родители сказали ей, что они надеялись, что она умрёт.
Когда Карен не умерла, Тея заняла её место на полтора года. В это время Карен не существовало - она спала. Тея сохранила все воспоминания того времени.
Карен №1 десять лет. Она появилась в 1969 году, тогда ей было восемь лет, подросла на два года и перестала. Она очень чувствительная и робкая. Она была одинока в 1979 году, когда встретила Джоша, которому понравилась её наивность. Она мечтала о свадьбе, и она состоялась. Она боится шума и клоунов, не выносит узор в горошек, запах кокосов и аромат одеколона «Брют». Карен №1 мучается головными болями и ненавидит мать с отцом.
Джулианне 15 лет, и она очень энергичная. Её ничто не беспокоит. Она неорганзиванна, непоследовательна, отменяет встречи и распущенная. Ей нравится разговаривать, и часто она излишне болтливая. Она хочет рассказать Вам нашу историю. Она родилась в 1970 году, когда Карен было одиннадцать лет.
Дженсену одиннадцать лет. Он появился в 1971 году, когда Карен было двенадцать. Дженсен отбивался от брата бабушки Карен, Константина, который изнасиловал её вешалкой. Он скрывал следы от укусов и стягивал грудь Карен, чтобы придать ей вид мальчика. Он даёт сдачи тем, кто хочет нас обидеть. Он особенно сильно ненавидит мужчин, которые старше Карен.
Он думает, что, если дать им возможность, то они причинят нам боль.
Энн шестнадцать лет. Хотя она обычно религиозна, но она потеряла веру. Она не может понять, почему в мире так много печали. Она родилась в конце 60-х или начале 70-х. Она ходила вместо Карен в католическую школу и была любимицей учителей и директора. Она помогала в доме пастора, в кабинете и ходила в церковь каждый день. Стыдясь нас, она часто ходила исповедоваться и придумывала разные грехи. Энн всегда считала, что мы должны сами себя винить за то, какие мы, и только Бог может нас простить.
Карен №2 двадцать один год, и она появилась в 1969 году, когда Карен исполнилось десять. Она ходила в школу, работала вместе с Кэтрин секретарём и родила Джеймса. У неё не болит голова, она не страдает от каких-либо других болей, и ей нравится быть в компании. Она считает, что ей повезло жить. Когда она была в окружении врачей и должна была вот-вот родить дочь Сару, ей на смену пришла Клэр, у которой началась истерика. Тогда и начался наш полнейший хаос. Карен №2 спит с 1985 года.
Карен №3 тридцать лет, и она проснулась через четыре дня после рождения Сары в 1985 году. Она последней появилась среди нас. Мы её выбрали, чтобы она посещала терапию. Все её воспоминания основаны на информации, которую мы ей рассказывали. Она подавлена и склонна к самоубийству. Она чувствует присутствие некоторых из нас, но не всех. Карен №3 Вы видите чаще всего».
Я отложил письмо и задумался над тем, как немыслимо может быть устроен человек. Это альтернативный способ мышления и жизнедеятельности, но в его основе те же психические средства, тот же мозг, которые есть у всех нас. Если бы мы выросли в таких же условиях, описанных на этих листках, то вполне вероятно, мы бы жили точно так же, как и Карен.
Я гадал, из какого сложного узора были бы сотканы человеческие отношения, если бы каждый из нас знал о разных частях друг друга. Чтобы влюбиться, необходимо было пройти нечто, напоминающее лечение Карен, когда ты медленно знакомишься со всеми остальными личностями и пытаешься убедить их вступить в отношения.
Я отметил, что Холдон сказал, что он родился раньше Кэтрин. Кэтрин говорила обратное. Может, существует конкуренция и среди альтернативных личностей. Я также увидел ряд небольших нестыковок в деталях, которые мне говорили её альтер-эго. Именно не расхождения, а едва заметные искажения в деталях. У меня не было необходимости придерживаться какой-либо одной версии. Было вполне несправедливо ожидать от личностей Карен того, что они досконально помнить все подробности по прошествии десятилетий. В действительности, я был удивлён тому, насколько упорядоченной была внутренняя система Карен.
С этого времени структура наших сеансов изменилась. Я отводил для общения с Карен (Карен №3) меньше времени в самом начале, а затем оставшуюся часть времени беседовал с остальными личностями, пока она была под гипнозом.
- Чувствую себя ужасно, - начала Сэнди. - Всё идёт наперекосяк. Все остальные боятся теней, которые появляются по ночам... они нереальны, это всего лишь сны. Джули, Тея, Дженсен хотят умереть. Джулианна боится, что отец придёт и причинит ей боль.
- Ты можешь им объяснить, что это всего лишь сон?
- Они не послушают меня. Это меня раздражает. Я не хочу жить прошлым. Всё напоминает мне его: инструменты, электрические провода, столовое серебро. Всё. Воспоминания всё ещё живы, даже для меня.
- Это, должно быть, является тяжелой ношей для тебя, - сказал я. - все эти воспоминания, когда ты хочешь жить дальше.
- Да, но Джули страдает сильнее всех. Она не может говорить и ходить. На её ноги всё ещё давит вес тех мужчин.
- Удастся мне с ней поговорить?
- Сейчас, - ответила Сэнди и исчезла.
Карен осела на стуле, вытянула ноги прямо, при этом её каблуки продолжали упираться в пол. Глаза у неё были закрыты, а лицо её каким-то образом стало более пухлым, словно она набрала пару килограмм прямо у меня на глазах.
- Джули, как ты себя чувствуешь? - поинтересовался я.
- Мне больно. У меня болит живот. Чувствую, словно у меня в глотке находится чей-то пенис.
- Ты можешь пошевелить ногами?
- Немного, - Джули предприняла усилия, словно она была прикована к стулу, и чуть-чуть сдвинула ногу в сторону.
- Как ощущения?
- Они на мне. Я не могу двигаться. Не могу дышать.
- Джули, это всего лишь сон, воспоминание из прошлого. Здесь нет никаких плохих мужчин.
- Но ощущения такие, будто они здесь! - Джули немного поёрзала из стороны в сторону.
- Все мужчины, которые тебе причиняли боль, умерли, - сказал я.
- Эти ощущения из прошлого исчезнут, - тут я пытался воздействовать на неё, пока она была под гипнозом. - Ты постепенно почувствуешь, как их вес перестаёт давить на твои ноги. Даже теперь ты чувствуешь, как твои ноги освобождаются от веса. Постепенно ноги начинают двигаться. Мужчины ушли. Тебе не надо будет больше их бояться.
- Мне стало немного легче. Но откуда мне знать, что они точно ушли?
- Спроси старших, особенно Кэтрин и Холдона. Тебе станет легче с сегодняшнего дня.
- Я не уверена...
«22 января 1995 года
Дорогой доктор Байер,
Нам нездоровится. Думаю, мы заболели. Я отвезла нас на обследование к врачу-гинекологу. У нас жуткие спазмы после того, как Дженсен налил антифриз во влагалище Карен. Джули мучается от нестерпимой боли. Я боюсь, как бы это не вызвало инфекционно-токсический шок. У Карен также много проблем дома. Её дети, кажется, перестали её слушаться. Я уверена, что это всё из-за негативного влияния Джоша. Мы все становимся дезориентированы и сбиты с толку. Воспоминания становится постепенно общими, и это вызывает много неудобств.
Кэтрин».
- Кэтрин, как Вы себя чувствуете? Я получил Ваше письмо.
- Не очень хорошо. Дженсен пытался очистить себя при помощи антифриза, идиот. Он надеялся, что это выжжет внутренние органы. У Джули возникли сложности с дыханием и ходьбой. Она очень устала и чувствует себя хуже всех после того, как Вы с ней больше не разговаривали.
- Как так получилось, что Дженсен появился и сделал такое? - спросил я. - Есть ли какой-то алгоритм того, кто и когда должен появляться?
- Причины бывают разные, - ответила Кэтрин. - но обычно выходит тот, у кого наиболее сильные переживания.
- Звучит так, словно у Дженсена как раз самые сильные переживания. Может, мне удастся с ним поговорить, и я тогда смогу ему помочь?
- Мы были бы Вам очень благодарны за это, доктор Байер.
- Тогда не могли бы Вы отойти и посмотрим, не захочет ли Дженсен выйти поговорить со мной.
- Хорошо.
Карен закрыла глаза, и её тело едва заметно изменило позу. Как-то она стала казаться меньше и коренастее. Казалось, она вся сжалась, готовая в любой момент вскочить со стула. Её голос стал тоже резче, более мощным, но в то же время и более зажатым.
- Я хотел убить нас.
- Дженсен?
- Да, - Дженсен упорно не хотел смотреть на меня.
- Почему ты хотел убить их всех?
- Потому что это тело причиняет боль. Он сделал мне больно вешалкой, и я хочу очиститься. Я чувствую, что металл всё ещё внутри. Я хочу всё там выжечь и зашить.
Ну, от этой личности становится немного не по себе. Как я мог уменьшить желание Дженсена наносить себе увечья? Мне показалось, что сначала надо было попробовать установить с ним какой-то контакт.
- Тебе причинили боль вешалкой? - спросил я мягко. - Что ты чувствуешь?
- Никто мне не верит, когда я говорю о своих чувствах. Мы вынуждены быть всегда одинокими. Никто нас не понимает.
- И нет ни единого человека, который понимал бы тебя? - спросил я, пытаясь намекнуть на то, что я могу стать подобным собеседником.
- Нет, никогда. Все мужчины причиняют боль остальным.
- Знаю, что это может прозвучать для тебя чем-то неожиданным, и я не надеюсь, что ты это примешь на веру, но я бы хотел тебя понять. Это самая важная часть того, что я делаю. Я пытаюсь понять остальных и думаю, ты мог бы мне сильно помочь.
- Помочь Вам? - удивленный, Дженсен несколько смягчился.
- Да, можешь, - сказал я. Мне удалось поймать его внимание. - Мне кажется, ты сильно страдал от того, что происходило с Карен. Я пытался это понять со слов остальных, прислушиваясь к их воспоминаниям, но, по-моему, ты мне можешь рассказать кое-что очень важное.
Я понимал, что это было бессовестно, но я пытался поднять его самооценку ради того, чтобы он не воспринимал меня как угрозу, а скорее как источник моральной поддержки. Да, это была неприкрытая лесть, но иногда это необходимо.
- Что бы Вы хотели узнать? - спросил Дженсен.
- Например, расскажи мне самое первое, что ты помнишь.
- Это легко. Константин, брат бабушки Карен, насиловал Карен. Думаю, он был умственно отсталым. Он был старым и уродливым. Карен должна была приглядывать за ним, потому что его нельзя было оставлять одного. Он засунул свой язык в рот Карен. Я начал отбиваться. Я ударил его ногой по промежности. Из влагалища Карен шла кровь, а на груди остались следы от укусов. Я обмотал эластичным бинтом её грудь, чтобы она не выглядела как девочка.
- Ты пытался защитить Карен?
Мне нужно было что-то сказать, чтобы преодолеть его убежденность, что никто его не поймёт. Подобные осторожные шаги с моей стороны могли сработать.
- Да. Это было непросто, и я не всё время контролировал тело.
- И если бы ты мог избавить Карен от её женских половых органов, то, возможно, мужчины не смогли бы ей навредить.
- Да! Только девочек обижают. Если ты не девочка, то тебя оставят в покое.
- Прошло некоторое время с тех пор, как мужчины насиловали Карен. Сейчас они все умерли. Больше не осталось никого, кто мог бы причинить боль Карен таким образом, так что у тебя нет нужды защищать её, нанося увечья её влагалищу. Это причиняет ей ровно столько же боли, сколько и изнасилования.
- Я не хотел этого! Я просто пытался помочь.
- Конечно, Дженсен. Ты пытался уберечь Карен.
- Да!
Это было несколько напористо с моей стороны, но я был заинтересован в том, чтобы Дженсен перестал наносить увечья телу Карен. Я сказал ему, что буду рад поговорить с ним снова, и мне показалось, что он остался этим доволен.
В начале февраля я получил письмо, в написании которого, судя по всему, приняли участие поочередно разные личности.
«Дорогой доктор Байер,
Мне снятся плохие сны. Я не хочу, чтобы Вы нас бросили. Вы можете прийти ко мне домой и прогнать буку. Он появляется по ночам, и я его вижу. Вы будете держать меня за руку и останетесь со мной, пока он не уйдёт. Спасибо. Люблю, Клэр».
«Доктор Байер,
Помните, мы спрашивали Вас об эвтаназии? Так что в итоге? Боль невыносима.
Сэнди».
«Я пишу за Сидни. Он хочет, чтобы Вы знали, что он хочет поиграть с Вами на кухне. Он говорит, что, если Вы поиграете с ним в карты, он расскажет Вам свою историю.
Майлз».
«Доктор Байер,
Объединение всех нас в одно целое поможет нам?
Сэнди».
«Что по поводу наших проблем со здоровьем? У нас диабет или что-то другое? Когда я появляюсь, мне плохо. У меня постоянно кружится голова.
Джули».
«Привет, доктор Байер,
У нас всё неплохо, некоторые из нас делятся воспоминаниями друг с другом, иногда это приводит к ссорам, но я думаю, что это познавательно. Мы все пытаемся ужиться в теле Карен. Иногда мы мучаемся от головных болей, и они не проходят. От определенных запахов нас мутит (например, от запаха одеколона «Брют»), но мы с этим справляемся. У нас была пара опасных ситуаций, но Холд приглядывает за нами. Мы ещё пытались решить, стоит ли нас кремировать после смерти или нет. Я думаю, что мы скоро умрём, и наконец для нас наступит покой. Мы не знали покоя со смерти бабушки в 1985 году.
Энн».
Очевидно, что многие из личностей Карен хотели пообщаться со мной, и им проще было общаться через письма. Что меня больше всего поразило, так это то, насколько отделены альтер-эго Карен друг от друга. У каждого есть свой голос и свои переживания. За исключением Кэтрин и Холдона, которые взрослели параллельно с Карен, остальные в определенный момент перестали. В разные периоды своего существования для них время остановилось, и события, которые имело место в тот момент, как например для Клэр (которой всё ещё семь лет), всё ещё происходят. Словно некоторые личности были обречены снова и снова переживать свои страхи. Звучит как один из кругов ада.
Я долго задавался вопросом, каким образом я вообще помог ей, как врач. Каким образом она осознала, что она кому-то может доверять и ей кто-то может помочь? Откуда у неё осталась вера в то, что подобные отношения могут существовать? Обычно у человека должен быть опыт таких отношений прежде, чем они полностью поверят, что такое возможно. У Карен таких доверительных отношений с родителями не было. Я знаю, Карен боится меня потерять. Она боится, что я умру или потеряю к ней интерес, когда ей станет легче, и я отменю наши сеансы, или её рассказы будут столь отвратительны, что я сдамся. В общем, что-то из вышеперечисленного. Наши отношения с Карен были очень хрупкими, но я был удивлен тем, как ей вообще удавалось их сохранять. Записка от Карен помогла мне понять, откуда у неё был такой опыт.
«Я помню, что много разговаривала вечерами со своей бабушкой. Мы разговаривали о многих вещах, включая другие части меня. Ей удавалось поговорить с Энн, Джули, Сидни, Клэр и Холдоном. Эти воспоминания начали ко мне возвращаться. Моя бабушка не могла заявить об издевательствах надо мной, но она понимала боль других моих частей. Она понимала, что мне надо было стать кем-то другим, чтобы выжить. Когда я ночевала у неё, она заботливо отводила меня обратно в постель, когда я ходила во сне или теряла время. Я провела с ней достаточно времени, она была для меня второй мамой. Я научилась не бояться её, когда отключалась. Благодаря ней я чувствовала, что я кому-то нужна и однажды я найду кого-то, кто меня поймёт, как она. Я поняла, что кто-то - это Вы, и это меня пугает, потому что я знаю, что однажды Вы перестанете быть моим врачом. Я не переживу это».
Я не был уверен в том, что именно общение Карен с её бабушкой стало основой для того, чтобы найти меня, но я полагал, что эти отношения создали почву для доверия кому-то ещё.
Поскольку мои отношения с Карен начали укрепляться, я советовал другим личностям Карен наблюдать за тем, как я беседовал с кем-то из её альтер-эго. Также я порекомендовал им пойти одним на могилу отца Карен, чтобы показать им всем, что он умер. Многие не могли в этом поверить.
В частности, я предложил Карен (той, которая регулярно посещала наши сеансы) понаблюдать за Кэтрин, когда та появится. Она прислушалась ко мне в начале марта 1995 года.
- Что Вы увидели? - спросил я.
- Я знала, что мы были в магазине, но я не чувствовала своё тело, - сказала Карен. - Я словно парила, подобное чувство я испытывала, когда едешь вниз на лифте. Я была словно в трансе, будто мой мозг был в двух местах одновременно. Я ничего не боялась.
- Что Вы все делали?
- Ничего особенного, покупали еду и моющие средства. Всё прошло быстро и легко. У нас был список, и мы знали, где все товары находились в магазине.
- Звучит очень интересно. Надеюсь, Вы сможете чаще проводить с ней время.
Под гипнозом мне выпала возможность послушать мнение Кэтрин.
- Кэтрин, что Вы можете сказать по поводу этого опыта?
- Не уверена, что я хотела, чтобы Карен за мной наблюдала. Это, по меньшей мере, странно. Я чувствовала её. Мы никогда так раньше не делали.
- Вы это делали раньше с другими?
- Холдон и я всё время бодрствуем вместе. Мы всегда бок о бок, словно отражения друг друга - партнёры. Каждый из нас делает то, что не может другой.
- А некоторые делились с Вами своим временем? Я спрашиваю, чтобы лучше понять, насколько гибкая Ваша система в данном отношении. Насколько нерушимы границы между Вами.
- Иногда я могу немного расслабиться и впустить других.
- Когда Вы можете это сделать?
- Например, когда кого-то из детей надо успокоить, и они хотят посмотреть фильм или ещё что-то, то я могу им его показать.
- Вы можете бодрствовать, когда захотите?
- Большую часть времени, да. Я не появляюсь, когда мы рядом с матерью Карен. Обычно с ней общается Сэнди. Она не позволяет другим видеть, что она делает.
- Если Вы сможете чаще делиться временем с Карен, я думаю, это ей пойдёт на пользу.
- Хорошо, я попробую.
Я полагал, что, если Карен и Кэтрин будут появляться одновременно, то барьеры между ними постепенно сойдут на нет, а потом и вовсе перестанут существовать. Затем мы могли бы проделать эту же схему с остальными, один за другим. Эта техника описывалась в ряде книг и статей, которые я изучил.
На следующий сеанс Карен пришла, держа за пазухой большой конверт из обёрточной бумаги, в котором явно находились какие-то предметы. Она села, взгляд её был направлен в пол, положила конверт себе на колени с выражением осведомленности о его содержимом, смешанным с отвращением. Я кивнул ей, обозначив, что я заинтересовался её пакетом. Она передала мне конверт и облегчённо откинулась на спинку стула, словно рада, что избавилась от этой ноши.
- Могу я его вскрыть? - спросил я.
Карен кивнула, прикусив нижнюю губу. Я открыл конверт и начал вынимать предметы. Первым была коробочка, сделанная из дерева кедра. На ней была изображена семья индейцев: мужчина сидел и курил трубку, а женщина и ребенок сидели рядом с ним. Ребенок был без одежды, и то место, где должны были быть изображены его или её половые органы были густо закрашены карандашом, даже остались штрихи от него. На мужчине я мог увидеть небольшие круглые вмятины, которые также еще виднелись вокруг него. Внутри каждой вмятины посередине был знак «+». Я предположил, что они были сделаны путем вдавливания крестообразной отвертки. Сбоку было надпись: «Ягодная ферма Кнотта». Я поднял её.
- Что это? - спросил я.
- Это коробка боли. Моя бабушка дала мне её. Она говорила, что я могу положить свою боль внутрь её и там запереть. У неё была такая же, когда она была маленькой девочкой.
Насилие было частью этой семьи на протяжении ни одного поколения, подумал я.
- А это?
Я показал ей грубо сделанные золотые щипцы для колки орехов в виде тела девушки от талии и ниже, перехваченные винтом на её бёдрах так, что, раздвинув её ноги, орех раскалывали её бёдра.
- Эту штуку использовали, чтобы сжимать мои соски и пальцы.
Карен выглядела ужасно и старалась не смотреть на меня, пока я рассматривал содержимое конверта. Я вытащил из него некоторые другие вещи, все были инструментами: пару отверток со старыми деревянными ручками, небольшой дешёвого вида молоток и пару весомых плоскогубцев, которые обычно используют электрики.
- Эти инструменты использовались, чтобы издеваться надо мной. Некоторыми сжимал меня, некоторые засовывали в меня, - она замолчала и отвернулась к окну с выражением боли на лице.
- Кажется, меня сейчас вырвет. Могу я воспользоваться Вашим туалетом? - Карен вскочила со стула и молнией направилась к туалету, который находился несколькими ступеньками ниже от зала, где мы сидели. Она пробыла там всего лишь пару минут. Я не слышал никаких звуков, поэтому предположил, что она просто решила взять себя в руки.
- Простите, просто эти вещи напоминают о вещах, которые я не могу вынести.
- И Вы меня простите. Может, не стоит вынимать остальные из них?
- Нет, всё в порядке, Вы можете продолжать.
Я заглянул внутрь конверта и достал старый телефонный провод, пару эластичных веревок, книгу («Рожденный, чтобы побеждать»), рассказ из колонки Энн Лендерс, небольшую бронзовую статую, изображавшую руки, сложенные в молитве и несколько семейных фотографий. Я отложил веревки в сторону - их предназначение мне было ясно без объяснений. Я начал читать рассказ Энн Лендерс.
- Об этом я иногда думаю, - подала голос Карен.
В колонке описывалась вымышленная история подростка, погибшего в результате аварии, который наблюдал за тем, что происходило на его похоронах.
- Вы представляете, какой будет реакция людей на Вашу смерть?
- Постоянно.
- Можете рассказать поподробнее о фотографиях? - я начал поочередно показывать их Карен.
- На этой моя семья - я, Джош, Джеймс и Сара. Тут я и Джош, когда мы только поженились. Это мои дедушка и бабушка.
На этих снимках не было ничего примечательного. Я пытался разглядеть зло на лице её дедушки. Мне это не удалось. Он выглядел подозрительным, а бабушка - бледной, не выражая каких-либо эмоций.
- Стоит ли нам узнать, могут ли другие части рассказать что-нибудь об этих вещах?
Карен приняла удобную позу на стуле, закрыла глаза, ожидая, когда я начну говорить заветные слова перед началом гипноза. Когда она вошла в транс, я спросил, хотел ли кто-нибудь поговорить с нами.
- Были и другие вещи.
- Майлз? - он кивнул. - Что ты имеешь в виду?
- Скотч, иглы от шприцов и пила. Они говорили, что отпилят мне голову. Отец взял её и провел по шее, оставив царапину, от уха до уха. Потом они все смеялись. Они думали, что это было на самом деле смешно. Мне пришлось сказать, что мне это понравилось, иначе бы они мне её отрезали всерьёз!
Как только я успокоил Майлза, появилась Клэр.
- Вы можете отогнать плохие сны?
- Да, - ответил я, узнав её по голосу. - Надеюсь, я смогу. Карен принесла мне все эти вещи, чтобы я их уничтожил, чтобы они больше никогда Вам не навредили. Что ты видишь в своих плохих снах?
- Я не хочу о них говорить.
- Иногда высказанные вслух мысли больше не вернутся к тебе в твоих снах. - Карен съёжилась и начала плакать.
- Мужчины выкручивали и сжимали мне здесь, - она сжала руками свои груди.
- И тут, - её руки соскользнули к животу.
- И тут, - они поползли ниже, к её половым органам. Клэр вздрогнула от боли и начала плакать сильнее.
Я сидел тихо несколько минут, пока она вспоминала свою боль.
- Клэр, я вижу, что ты до сих пор испытываешь эту боль, хотя это всё произошло давно. Эти люди ушли, а инструменты не могут тебе навредить, а твоё тело здорово. Тебе следует поделиться твоими воспоминаниями с Карен, чтобы ты не переживала их в одиночестве. Ты поделишься ими с Карен?
- Ладно, я попробую, - она продолжала тереть те места, в которых для неё сохранилось ощущение той прежней боли.
- Клэр, ты помнишь что-нибудь ещё?
- Ещё одну вещь.
- И какую?
- Руки, сложенные в молитве...
- Да...
- Их использовали, чтобы бить меня по лицу, снова и снова.
В начале апреля 1995 года у Дженсена появились для меня новости:
- Я купил австралийского попугайчика.
- Опиши мне его.
- Владелец зоомагазина, Гэри, мой друг, поэтому я и появился. Он позволяет мне рассматривать всех животных. Это он предложил мне купить попугайчика.
- Тебе нравятся птицы?
- Да! У бабушки Карен всегда жили птицы.
- А почему ты захотел завести животное именно сейчас?
- Никто со мной не разговаривает. Ну, Майлз иногда, и Кэтрин с Холдоном, конечно. Поэтому большую часть времени я сам по себе, но теперь у меня есть питомец.
- Может, птичка сможет нам помочь.
- Как?
- Ты сказал, что она понравилась всем остальным. Может, остальные будут ухаживать за ней? Это позволит тебе общаться с остальными.
Перед сеансом Дженсен нарисовал для меня своего нового питомца. Он назвал его «Линк», потому что он мог сплотить все личности Карен [to link (англ.) - связывать, соединять].
На протяжении всех сеансов гипноза и во многих письмах в середине 1995 года многие альтер-эго Карен возвращались к сценам изнасилования в похоронном бюро и на фабрике, в особенности к сценам пыток.
Каждый добавлял какую-то деталь: имя, использованные инструменты, сделанные телефонные звонки и способы, какими Карен мучили. Основа никогда не менялась, но они стали более яркими и реальными, словно картина, которая постепенно из чёрно-белой превращалась в цветную. Только каждый мазок изображенных на ней издевательств был нанесён другой рукой.
13.
Внутренний мир
Карен вошла в мой кабинет, прихрамывая. Её лицо едва можно было разглядеть из-за края рукава, которым она его прикрывала. На плече у неё я заметил большой синяк. Ещё один был с внешней стороны голени. Она рухнула на стул, и начала плакать навзрыд. Я сидел и ждал. Пару раз Карен пыталась заговорить, но не могла остановить слёзы. Некоторое время спустя ей удалось взять себя в руки.
- Джош ведёт себя так, словно ничего не произошло! - она начала снова плакать.
- Вы звонили в полицию?
- Я точно не помню, что произошло. Я потеряла время, но вернулась как раз после того, как Джош ударил меня по ноге палкой. Он был пьян. Он кричал на меня, чтобы я оторвалась от телефона и принесла ему пиво и сигареты. По телефону на меня кричала моя мать. Дальше я не помню, что произошло, но мне кажется, мы подрались. Я снова выключилась. Сегодня утром он вёл себя так, словно всё в порядке, словно ничего и не было.
- Вам не следует этого допускать, - предостерег я. - Я знаю, для Вас это тяжело, но, если Джош избивает Вас, Вам следует позвонить в полицию, даже в том случае, если Вам надо будет выбежать из дому и позвонить по сотовому. Очевидно, он думает, что может Вас бить, а Вы об этом забудете. Он рассчитывает на то, что у Вас по какой-то причине не останется воспоминаний о произошедшем. Но со временем Вы будете всё реже и реже «отключаться», и Вам надо это прекратить, а не прятаться от проблемы в своей голове.
Карен начала снова плакать.
- Намного легче «терять время». Я «отключилась» по пути сюда. Я «теряла время» весь день.
- Если Вы будете продолжать в этом духе, то Ваш муж продолжит Вас бить. Вы сможете от них сбежать, но никак это не остановите.
- А этого разве не достаточно?
- Вы, правда, в этом уверены? - я кивком головы указал на её ногу. Она посмотрела на синяк и обдумывала мои слова.
- Нет, - признала она и начала снова плакать.
Я решил пока что не встревать со своими замечаниями.
- Я не спала пять дней кряду. Я просто «теряла время» и продолжала жить. Иногда я не могу справиться с какими-то вещами и прячусь от них. Иногда я пряталась целую неделю или месяц, или даже год.
- Куда Вы идёте, когда хотите спрятаться?
- В свою комнату.
- Свою комнату?
- Да, в доме.
- В доме?
- Да, внутри.
- О... - я даже сначала не понял, что именно Карен имела в виду, и к тому же время сеанса подошло к концу.
Ближе к концу недели я получил по почте конверт. В нём находилась тетрадь, в которой обычно пишут студенты. Записи в ней велись с 31 марта по 4 мая 1995 года. В качестве предисловия было письмо Кэтрин, адресованное мне.
Первой записью в ней была схема личностей Карен, на которой стрелками были показаны, кто с кем мог общаться.
У меня до сих пор почти не было деталей по поводу «Озлобленного». Эта личность никогда не проявлялась, а каждый раз, когда Карен наносила себе увечья, выяснялось, что в этом была виноват один из альтер-эго Карен, с которыми я общался.
За схемой следовал ряд писем: одно описывало покупку попугая «Линка»; два были от Майлза, в которых он говорил, что напуган и ему снятся кошмары из-за того, что он не мог справиться с плохими воспоминаниями из прошлого. Там ещё было полное печали письмо от Клэр, просьба Холдона провести более длительный по времени сеанс и несколько сцен, описывавших ранние годы жизни Карен. Одна запись под названием «Один день из нашей жизни» звучала так:
«31 марта 1995 года
Дорогой доктор Байер,
На этих страницах мы попытались описать всё то, что смогли вспомнить. Мы решили, что самый красивый почерк у Джулианны, поэтому мы ей рассказывали свои истории, а она их записывала. Мы также постарались сюда записать как можно больше дополнительной информации. Не знаю, что из этого выйдет, но мы хотим помочь Вам, чтобы Вы помогли нам.
Искренне Ваша,
Кэтрин»
«Сегодня Кэтрин проснулась в семь пятнадцать утра, разбудила Джеймса и Сару, чтобы те собирались в школу, приготовила завтрак, сделала им ланчи и отправила их в школу. Когда дети ушли, Кэтрин ушла спать, чтобы отдохнуть. Сэнди появилась в восемь тридцать утра, чтобы позавтракать со своей подругой Пэг. Сэнди устала и уступила место Карен №2, которая в десять тридцать утра прошлась по магазинам.
Карен №2 было тяжело нести продукты, поэтому вместо неё появился Холдон, который их отнёс домой. Кэтрин появилась снова, чтобы разложить по местам все продукты. После этого Кэтрин уступила место Карен (14:00). Карен проспала весь день, а затем отвела Сару на тренировку по фигурному катанию (17:20-18:06). Карен привела Сару домой, а Энн пошла в церковь, чтобы забрать оттуда свой проект.
Энн вернулась домой, Холдон отнёс его, и Карен снова отвела Сару на тренировку по фигурному катанию с 19:15 до 20.00. После тренировки Клэр захотелось шоколадного молочного коктейля, поэтому Холдон подвёз нас до кафе «Мороженое Джин», где мы взяли молочный коктейль и сливочное мороженое для Сары. Карен появилась снова, чтобы довести нас домой и уложить детей в постель».
Карен сказала, что день прошёл хорошо, поскольку они не встречались с её матерью и никто не расстроился. В записи постоянно встречалось «Карен». Я думал, но не был точно уверен, что это была Карен №3. Была похожая запись, только покороче:
«Ну и денёк! Карен мучили кошмары, так что мы отправили её спать весь день. Майлз сходил на баскетбольный матч с Джеймсом, Кэтрин раскрасила яйца на Пасху, Сэнди смастерила корзины для детей, Энн отнесла их в церковь, чтобы их освятить, Джулианна сделала уборку в доме, а Холдон забрал ветчину».
Вот как Карен живёт, день ото дня, в период спокойствия и кризиса. Это невероятно слаженная и чётко отработанная система, но в ней нет места для развития. Даже так, не верилось в то, какой она была стабильной.
Наконец, в этой тетради была схема, описывавшая внутренний мир Карен.
Вот так личности Карен жили независимо. Она создала у себя в голове подобие дома, приблизительно напоминавшего дом её детства, где у каждой личности было своё место: своя комната или её часть, которую они делили с кем-то ещё. Самым интересным было то, что она смогла включить своё «убежище» в её внутренний дом. Поздно вечером они все могли собраться в зале и пообщаться за овальным столом. Карен никогда не посещала эти собрания, которые обычно вёл Холдон, и они обсуждали события прошлого дня и планы на следующий. После обсуждения Кэтрин и Холдон принимали окончательное решение по поводу того, что им следовало сделать. Если личности спорили, следующий день мог пойти не по плану.
В тетради Холдон попросил организовать сеанс подлиннее, чтобы у него было достаточно времени, чтобы поделиться своими переживаниями. Я выполнил его пожелание на следующем сеансе с Карен.
Она села на стул, рассматривая схему, изображавшую все комнаты. Она её раньше не видела, поэтому долго не отрывал от неё свой взгляд.
- Что Вы по этому поводу думаете? - спросил я.
- Имена, комнаты кажутся знакомыми, словно я их видела во сне. Я не понимаю это в полной мере.
- Думаю, это было написано для того, чтобы я мог Вас лучше понять. Мне кажется, со временем и Вы её поймёте.
- Ничего страшного, наверное.
- Холдон упомянул, что хотел бы поговорить со мной. Может, перейдём к гипнозу?
- Хорошо.
Карен приняла удобную позу на стуле, и я начал говорить формулы для расслабления и введения в транс. Когда Карен была под гипнозом, я привёл её в своё убежище, затем в зал для собраний, где, видимо, любая личность могла пообщаться со мной. Я не знал, с каким из неё альтер-эго было лучше всего разговаривать, поэтому предоставлял выбор самим личностям. Карен начала ёрзать на стуле и приняла позу, напоминавшую Майлза, но на этот раз она открыла глаза, начала щуриться из-за света и посмотрела вокруг.
- Как светло! - он посмотрел в окно и отшатнулся, увидев, что мы на сороковом этаже. Он снова посмотрел на меня.
- Майлз?
- Да.
- Ты открыл глаза.
- Ага, Холдон сказал, что я мог это сделать.
- А ты не знал?
- Нет, Вы мне об этом никогда не говорили.
- Прости. Я как-то не подумал...
- Разговаривая в темноте, у меня возникает ощущение, будто я в сарае отца.
- Не мог бы ты его описать?
- В нём находились инструменты. Когда мы плохо себя вели, нас там запирали. Внутри было холодно и темно. Пол был бетонным. Если мы были там без одежды, то на нём было очень холодно сидеть. Внутри ещё была стремянка. Иногда нас к ней привязывали. Однажды отец бросил внутрь кошку, когда мы были привязаны к ней. Она была сильно напугана. Я думал, что она меня всего исцарапает, но я не издал ни звука, и она ничего мне не сделала. Я всё ещё много времени провожу там или в гараже.
- Куда ещё ты можешь пойти?
- Ну, я могу пойти в холодную комнату или в зал для собраний после темноты, когда Карен закрывает глаза.
- Ты хотел бы что-нибудь рассказать сейчас?
- Я поссорился с Сэнди. Она хочет пойти на могилу отцу с женщиной-матерью, но я не хочу идти. Я боялся, что он выберется из неё и схватит нас.
- Он умер примерно год назад, - напомнил я.
- Ага, они сказали, что прошёл год с его смерти.
- Что случилось потом?
- Я хотел порезать себя. Я подумал, что, если сделаю так, то никто не пойдет на кладбище.
- Каким образом это могло сработать?
- Если бы мы пришли туда, то вспомнили бы его и то, как он издевался над нами, поэтому я хотел причинить нам боль, чтобы отогнать боль от воспоминаний.
- Я не совсем понимаю.
- Боль смывает боль.
- Как это работает на практике?
- Внешняя боль уменьшает боль внутреннюю.
- Ты имеешь в виду, что, если ты порежешь себя, то твоя переживания будут причинять тебе меньше страданий. Так?
- Да.
- Тебя кто-то этому научил?
- Не знаю. Дженсен тоже так делает.
- Я бы хотел помочь тебе найти другой способ, который бы смог облегчить твою боль. Попробуем его отыскать?
- Да, конечно.
После того, как Майлз ушёл, Карен полностью выправила осанку и заговорила со мной без обиняков, сразу перейдя к сути.
- Доктор Байер, это Холдон. Я не могу сплотить нашу крепость. Вся система рушится!
- Холдон, это тревожные новости. В чём именно заключается проблема?
- Теперь каждый делится с остальными своими воспоминаниями. Части становятся менее независимыми, и это сбивает с толку. Я привык раньше говорить, кому и когда следует появляться. Теперь же они это делают, когда им заблагорассудится!
- А как это мешает?
- Они начинают чувствовать то, что раньше не чувствовали. Это и меня затрагивает. Когда я пишу или вожу автомобиль, меня начинает бить дрожь, а руки перестают меня слушаться!
- Вы боитесь, что какая-то из частей может пораниться или сделать что-нибудь ужасное?
- Да, доктор Байер, - Холдон немного ссутулился и наклонился в мою сторону. - Вам следует узнать их в той же степени, как их знаю я.
- Почему нам начать прямо сейчас? Что мне следует знать?
- С чего же начать? Вещи влияют на нас по-разному.
- Вещи? Какие именно?
- Ну, например, алкоголь. Он влияет на нас по-разному. Он опасен.
Холдон говорил быстро, словно он хотел рассказать как можно больше за то короткое время, которое было в его распоряжении.
- На меня он никак не действует, Сидни начинает хихикать, Майлз становится более агрессивным, а Клэр вводит в кому. Это всё очень сложно контролировать. Мы не сможем уйти от мужа, пока не станем единым целым. Мы не сможем выжить.
- Карен также говорила, что не всем из Вас надо носить очки в отличие от неё.
- Это правда, мы все разные. Мы родились в разное время по разным причинам. Кэтрин блещет интеллектом, я держу всё под контролем, Карен Бу оставалась ребёнком, чтобы успокаивать родителей. Джули и Джулианна отделились от Кэтрин, когда ей причинили боль. Джулианна появилась, чтобы писать об этом. Карл чувствует боль и зло. Энн чувствует всё хорошее: она пытается сохранить веру в Христа и сторонится жестоких людей. Существуют и отдельные фрагменты памяти, у которых нет имён, но они сохранили свои воспоминания и отделены от всех остальных.
Карл и Элиз отделились от Майлза. Они его альтер-эго. Карл берёт на себя невыносимую боль. Элиз отделяет их боль от того, что происходит в реальности. Майлз и Дженсен чувствуют примерно то же самое. Когда дело доходило до боли, они всегда были рядом. Они брали её на себя и освобождали остальных от неё.
Большую часть из его слов я уже слышал, но с каждым новым описанием появлялись новые детали.
- А почему изначально Вы и Кэтрин были разделены? - спросил я.
- Большая опухоль на лбу Карен заставила родителей Карен отдать её на удочерение. Они били её из-за этого дефекта. Кэтрин и я появились, а Карен Бу приняла на себя ту первую боль. Когда Карен исполнилось два с половиной года, появилась Тея, которая росла до шести лет. Затем Кэтрин пошла в школу и начала учиться. Сэнди появилась вслед за Теей. Её задачей было ладить с родителями. Она родилась, когда Карен исполнилось одиннадцать лет, но перестала расти в возрасте восемнадцати лет, когда Карен уехала из дома её родителей. Другие личности перестают расти, когда определенный вид насилия прекращается, затем они остаются в этом возрасте навсегда. Поскольку я и Кэтрин всё ещё нужны, то мы продолжаем расти. Большую часть времени мы совещаемся друг с другом, чтобы управляться со всеми делами.
Время сеанса истекло, но я поблагодарил Холдона и попросил со мной поговорить как можно скорее.
К следующему сеансу Карен принесла фотографию себя в возрасте восемнадцати лет. Это был старый черно-белый снимок, когда она была совсем ещё малышкой. Фотография была сделана в фотоателье. На Карен было надето светлое платье. В месте стыка правого глаза и переносицы у неё была видна опухоль размером с мячик для гольфа. Вот оно как. Она рассказывала об опухоли, и у неё до сих пор остался шрам от операции по её удалению, но всё равно я был шокирован, увидев эту фотографию. Теперь мне стало намного понятнее, почему её эмоционально обедненный отец выбрал в качестве объекта для издевательств. Опухоль выглядела пугающей.
В ходе сеанса гипноза Клэр и Майлз рассказали мне об одном случае издевательств, описанном в одном из предыдущих писем, но добавили ряд подробностей.
- Кэтрин отвела нас на похороны на прошлой неделе, - сказала Клэр, улыбаясь и свернувшись калачиком. - Я обычно не хожу на похороны. Я их боюсь. Но я вышла посмотреть всего лишь на секунду.
- Чего именно ты боишься?
- Они мне напоминают о похоронном доме, о том, что там случилось.
- Что ты мне можешь об этом рассказать? - Клэр свернулась ещё сильнее, словно пытаясь спрятаться от меня на стуле.
- Всё началось с шоколадного молока, - начала она. - Мне нравится шоколадное молоко, но отец что-то подмешал в «Боско». Мне захотелось спать, и всё вокруг плыло перед глазами. Они отвели меня в церковь... в исповедальню.
Клэр едва выговорила это слово. Она была очень сильно расстроена.
- Священник сказал, что я плохая и принадлежала дьяволу. Они продолжали это повторять и заставили меня тоже это говорить. Мне было страшно.
Лицо Клэр сжалось от боли.
- Затем они отвели меня в похоронный дом.
Клэр еще глубже закрылась от меня и начала плакать.
- Ты уверена, что хочешь мне всё это рассказать? - спросил я. До меня донеслись её всхлипывания.
- Холдон сказал, что я должна это сделать, - Клэр шмыгала носом. - Он сказал, что, если я Вам расскажу, то кошмары уйдут. Это правда?
- Может, так и случится. В большинстве своём так и происходит, - ответил я, пытаясь её поддержать, но не обнадёживать. - Почему бы тебе не продолжить? Рассказывай, что можешь.
- Они закрыли нас в гробу!
- Нас?
- Меня и Майлза.
- Ага.
- Я не могла дышать или видеть. Я чувствовала мягкую шёлковую обивку гроба. Они сказали, что мы там умрём, потому что мы плохие.
- Кто это сказал?
- Мужчины. Не знаю, их там было пятеро. По-моему, они все смеялись, - Клэр начала бить дрожь, и она обняла себя. - Сначала они окунули меня в ледяную воду.
Клэр начала снова плакать и раскачиваться вперёд и назад, продолжая обнимать себя. Затем она успокоилась, развернулась ко мне. Она выглядела менее напуганной, но явно злее.
- Я расскажу Вам всё остальное.
- Майлз?
- Да, - ответил он, как крутой парень из боевиков. - Они окунули нас в ледяную воду, смешанную с кровью из трупа. Затем они смыли с нас эту жидкость и положили в гроб. Они сказали, что нам следует умереть, чтобы переродиться. Но они смеялись. Они думали, что это была большая отменная шутка. Клэр была напугана. Она начала кричать, когда они закрыли крышку. Они открывали её, затем снова закрывали, каждый раз оставляя её открытой дольше, и каждый раз Клэр кричала, а они смеялись. В итоге появился я и не кричал. Они открыли крышку, а я молча уставился на них, поэтому они закрыли её и долгое время не открывали. Я закрыл глаза и приготовился умереть. Мне было трудно дышать. Мне хотелось бить ногой по крышке и кричать. Это было невыносимо. Потом я не помню, что произошло.
- Это звучит ужасно, - сказал я, но я соврал. Это напугало меня до чёртиков. - Тебе нужно столько всего мне рассказать, Майлз. Думаю, нам потребуется чаще для этого разговаривать. Что скажешь?
- Я не против. Если Вы готовы.
На следующий сеанс Карен принесла с собой конверт. Я был изумлён. Внутри был рисунок, на котором были изображены семнадцать человек. Я был удивлён мастерством исполнения. Я предположил, что это было изображение всех личностей Карен, но я не сказал бы с уверенность, кто есть кто. Я узнал Холдона и Дженсена, потому что он должен был быть чёрным и держал кисти. По поводу остальных я мог только догадываться. Я показал рисунок Карен. Она лишь пожала плечами, покраснела и при этом слегка улыбнулась.
- Не знаю, что и сказать, - произнесла Карен. Это творение явно её нервировало. - Наверное, я его нарисовала. Она не открывала конверт и не видела рисунок.
- Вы знали о нём? Можете показать, кто именно на нём изображен?
Карен покачала головой и начала смотреть в окно. Я чувствовал, что она начинает ощущать с моей стороны недостаток внимания, поскольку я всё больше времени проводил с её другими личностями. Я знал, что она понимала важность изучения других её альтер-эго, но я был уверен, что она чувствовала себя выброшенной за борт.
- Учитывая, как много информации мы почерпнули от других личностей внутри Вас, не чувствуете ли Вы себя покинутой?
Карен съёжилась. Я понял, что ответ был «да», но ей было слишком стыдно в этом признаться.
- Я ценю Ваше терпение в ходе этого периода, и я позабочусь о том, чтобы в начале каждого сеанса у нас было время, чтобы мы могли побеседовать.
Карен улыбнулась и изменила позу на более удобную. Это означало, что она готова к гипнозу...
- Привет, это Дженсен.
- Привет! Какой прекрасный рисунок! - Дженсен улыбнулся, не скрывая гордости. - Расскажи, кто на нём изображён. Мне кажется, это групповой портрет всех личностей Карен. Это Холдон?
Я показал пальцем на взрослого мужчину в нижнем правом углу.
- Да, это он. Он держит на руках Карен Бу.
- Я в самом низу, с кистями. Я чёрный. Отец Карен не любил чёрных. Рядом со мной Сидни. Клэр прямо над ним, в одном ряду с ней Майлз и Тея. С грозным лицом - это Карл, а слева от него Элиз. Джули держит костыль, потому что не может ходить, а у Кэтрин в руках гитара. Она иногда играет. Энн молится, а Сэнди над ней. Она полная. Слева направо от неё Карен №1, №2 и №3, а в самом верхнем правом углу - Джулианна.
- Ух, ты. А где «Озлобленный»?
- Не думаю, что он существует. Карл просто всегда злой.
- Карл?
- Да, на этой неделе нас посещало много жутких мыслей. Мы думали, что причиной был он, но он отнекивался. Он говорил, что это был «Озлобленный», но я ему не верю.
Я подумал, что нашёл таинственную восемнадцатую личность. В итоге их было семнадцать.
- У тебя однозначно талант. Может, покажешь мне и другие твои рисунки? Могу я поговорить с Карлом?
Мне нужно было установить доверительные отношения с ним (если это было возможным), чтобы Карен прекратила наносить сама себе вред.
- Я посмотрю.
Карен закрыла глаза. Её лицо на мгновение побледнело. Она на несколько сантиметров отвела голову назад. Её лицо искривилось, и она начала скрежетать зубами. Она находилась в такой позе несколько секунд, пока я не нарушил молчание.
- Карл?
- Да, - процедил он сквозь зубы.
- Я рад познакомиться с тобой и рад, что ты вышел поговорить со мной.
- Не уверен, что хочу с Вами разговаривать, - он продолжил говорить, не разжимая челюсти.
- Как так?
- Вы возьмёте и причините мне боль.
- Понимаю, что ты многое пережил.
- Я принимаю на себя боль, когда никто другой не может её вынести. Это всё, для чего я годен.
- Мне кажется, что это очень важная вещь. Мне бы хотелось узнать тебя поближе. Когда ты родился?
- В гробу.
- О том самом, о котором мне рассказали Клэр и Майлз?
- Да. Клэр и Майлз меняли друг друга, пока их окунули в холодную воду. Я появился в гробу, когда Майлзу было трудно дышать. Он кричал и звал на помощь. Я родился для того, чтобы принять на себя всё то, что не могут выдержать другие. Мне не было страшно. Напротив, я сказал, что мне это понравилось.
- Тебя что-нибудь беспокоит? Я могу помочь тебе?
- Я бы хотел прикоснуться к кому-нибудь.
- Как-как?
- Я ни к кому никогда не прикасался. Я всегда был один. Мне бы хотелось дотронуться до кого-нибудь, причинить кому-нибудь такую же боль, которую пережил я. Я бы хотел вырасти так же, как Сара и Джеймс.
- Я бы тоже этого хотел и постараюсь тебе в этом помочь. Но чтобы вырасти, надо отбросить мысли о причинении кому-либо вреда. Может, нам удастся поработать над этим. Ты хочешь причинить боль прямо сейчас?
- Да.
- Что?
- Я хочу отрезать грудь Карен.
- Зачем? - сказал я тоном, в котором не звучало моё желание выбежать с воплями из своего кабинета.
- Если у неё её не будет, тогда она будет мальчиком. Мне не нравится это тело.
- Понимаю, что ты хочешь быть в теле мальчика. К сожалению, осуществление твоей идеи не даст тебе желаемого. Ты всё равно останешься в этом теле, только с отрезанной грудью. Это несильно поможет. Как думаешь, ты сможешь не причинить боль Карен до тех пор, пока у нас не появится возможность всё подробно обсудить?
- Ну, ладно.
- Отлично. Кстати, почему ты сжимаешь так челюсть?
- Ну, она сломана.
14.
Время историй
- Ночью я легла спать, но не смогла заснуть, - сказала Карен, выглядя сильно уставшей. - Я проснулась измотанной, но хотя бы в доме было чисто. Но я не знаю, кто это сделал.
Она вздыхает и качает головой.
- Кто-то бодрствовал, пока Вы спали?
- Видимо, да.
- Ваш муж, Джош, знает о том, что Вы по ночам не спите? Это вызывает какие-либо проблемы.
- Нет, он обычно пьян и ничего не замечает.
- Он замечает, когда Вы «отключаетесь»?
- Не совсем, но он может это вызвать, когда захочет.
- Что Вы имеете в виду?
- Когда ему что-то не нравится во мне, он подходит очень близко, почти соприкасаясь с моим лицом, и кричит на меня. Тогда я и теряю время. Затем я возвращаюсь, и всё снова приходит в норму.
- То есть он может и не знать об этом, видя только, что Вы внезапно становитесь более сговорчивой?
- Думаю, да.
- Посмотрим, может, другим личностям необходимо выговориться?
- Хорошо.
Я помог Карен войти в транс, дав возможность любому из альтер-эго появиться. Быстро сменяя друг друга, первыми появились Клэр и Майлз с похожими жалобами. Однако Майлз сказал кое-что интересное о Джоше, что я взял на заметку:
- Если он нам причинил боль, то я выпихивал его из кровати и бил его, пока он спал.
Возможно, в этом крылась причина того, почему муж Карен, когда она спала, посреди ночи будил её точно так же. Возможно, он просто давал сдачу.
Следующей появилась Сэнди, которая решила оспорить заявление Майлза о том, что «все», подразумевая всю систему, набирают вес.
- Еда меня успокаивает, - сказала она. Она улыбнулась глупой дурацкой улыбкой и буквально растеклась по стулу.
- Значит, тебе обычно плохо? - поинтересовался я. У меня голова шла кругом из-за того, что приходилось работать с несколькими сменявшими друг друга личностями, при этом помня их поимённо, их конкретные проблемы и то, что требовало решения. Я старался удержать все эти сведения в своей голове, прилагая все усилия.
- Когда я даю деньги матери, мне плохо.
- Зачем ты ей даёшь деньги?
- Я хочу ей понравиться.
- Она тебя начинает любить сильнее, когда ты их ей даёшь?
- Ненадолго, но потом она снова жестоко обращается со мной, и мне становится грустно.
- Из-за этого ты ешь?
- Да.
- И тебе становится легче?
- Да.
- Может, если бы ты перестала давать ей деньги, то тебе не было бы так плохо?
- Но она просит. Если я ей откажу, то она будет грубой со мной, и мне будет грустно.
- Может, тебе следует в следующий раз сказать ей «нет», когда она будет просить?
- Я не могу...
- Почему?
- Тогда она не будет меня любить.
В июле 1995 года Карен приготовила для меня подарок. Это была чесалка для спины, сделанная в форме Таза, тасманского дьявола из мультфильмов. Карен была сильно смущена. Под гипнозом она была более разговорчивой.
- Это от меня.
- С кем я говорю?
- Это я, Сидни, и я не украл её.
- Украл?
- Нет! Холдон дал мне деньги, чтобы я её для Вас купил. Я сказал, что Вы будете ею пользоваться, а Таз будет напоминать Вам обо мне.
- Это чудесный подарок, и я очень тронут, - секунду я почесал ею свою спину, и Сидни радостно рассмеялся.
- Ты переживал, что я подумаю, что ты её украл?
- Да, отец заставлял меня всегда воровать разные вещи. Если я отказывался, то он тащил меня за ухо или бил. Он даже грозился выдрать мои ногти, но он это не сделал.
- Кажется, ты гордишься тем, что купил этот подарок, а не украл его.
- Да! Я хотел подарить его Вам, поэтому захотел его купить.
- Спасибо. От этого твой подарок для меня ещё ценнее.
- Все внутри начинают узнавать истории друг друга.
- Что ты имеешь в виду?
- Я начинаю больше узнавать о том, что произошло с Майлзом и Клэр.
- И что ты думаешь об этом?
- Мне это не нравится, - Сидни ушёл, и Карен выпрямилась.
- Мы пытаемся делиться своим опытом, особенно с теми, кто младше нас, - сказала Кэтрин. - И кстати, мне удалось получить выплату по страховке для Вас. Мне жаль, что у Карен были с этим трудности. У неё плохие ассоциации с деньгами, которые я, конечно же, не разделяю. Мужчины платили её отцу за изнасилование, мать постоянно требует деньги, а Сэнди считает, что обязана давать их ей, чтобы та её полюбила. Карен хочет чувствовать Вашу искреннюю заботу, а не ответную услугу за полученные деньги.
- Я это понимаю.
- Я пытаюсь следить за всей системой вместе с Холдоном. Карен - самая потерянная из нас, она нуждается в самом пристальном внимании.
- Кого именно Вы имеете в виду под именем «Карен»?
- Простите, Карен №3. Её мы выбрали для того, чтобы она посещала терапию, и её Вы видите большую часть времени.
- Я всегда задавался вопросом, почему именно Карен №3 начала посещать мои сеансы, а не Вы?
- В Карен №3 сосредоточены все из нас. Она была лучшей кандидатурой для формирования отношений с Вами.
- В ней все Вы, выходит, что она главная?
- Нет, не главная. Это трудно объяснить. Это просто её работа.
- Ясно, - хотя я не был уверен, что всё понял. - Расскажите поподробнее о своих взаимоотношениях с Карен.
- По вечерам Холдон и я разговариваем с ней и передаём ей часть воспоминаний перед тем, как она ложится спать. Таким образом, она всегда в курсе того, что произошло в течение дня.
- Как она решает, появляться ей или нет?
- На самом деле это решаем мы, я и Холдон. Большую часть времени бодрствуем мы. Мы защищали Карен на протяжении всего нашего существования. Когда Карен бодрствует, мы обычно не препятствуем этого до тех пор, пока ей не захочется вернуться в систему, наш «дом». Затем Холдон и я, в основном, правда, Холдон, отправляет кого-то ей на замену. Иногда мы находимся внутри, присматривая за детьми, и не можем отвлечься, тогда Сэнди или кто-то ещё бодрствует. Потом мы отправляем кого-то из детей, мы направляем их, постоянно с ними разговаривая, поэтому их никто и не замечает.
- Я практически не сплю, - жаловалась Карен. - По ночам голоса в моей голове мне мешают! Они решают, и решают, и решают столько вопросов!
- Например?
- Кто что будет делать завтра. Прошлой ночью я проснулась в два часа ночи и увидела, что я заказывала по телефону что-то из каталога. Я думала, что спала, но на самом деле нет.
- Что говорили голоса ночью?
- Доклады от всех остальных: кто звонил, запланированные и посещенные встречи, какие дела надо сделать.
- Вы способны как-то в этом участвовать? Особенно, когда другие Ваши личности бодрствуют.
- Не участвовать, а наблюдать. Как пойти в кино - я не могу ничего сказать и сижу на заднем ряду.
- Майлз и я выпили коктейль «Маргарита». Майлз хотел его попробовать, - сказала Карен под гипнозом. - Но Майлзу стало от него нехорошо. Алкоголь действует на нас по-разному. Если бы я продолжила бодрствовать, то на меня он бы повлиял иначе. На меня он никак не действует, а Майлзу стало плохо, и его начало клонить в сон.
Карен была очень оживлена и говорила быстро.
- Я с тобой разговаривал раньше? - спросил я. Голос этой личности мне был незнаком.
- Да, но Вы об этом не знали. Я приходила к Вам раньше, но не представилась. А Вы не замечали этого. У меня более позитивное отношение к жизни, чем у Карен.
Это объясняло те промежутки времени, когда мне казалось, что Карен начала справляться с депрессией, однако, на следующий сеанс она приходила ещё более подавленной. Как давать антидепрессанты кому-то с таким диагнозом?
- Я бодрствовала все выходные, - сказала она, резко повернув голову назад. Она долго смотрела на часы, которые привлекли её внимание. Вид у неё был жизнерадостный.
- Тогда с кем я говорю? - поинтересовался я.
- Холдон называет меня Карен №2.
- А, да. Почему именно в эти выходные?
- Всё началось на ледовом шоу. На наших билетах были те же номера сидений, что и у другой семьи. Администратор был крайне груб...
Карен начала описывать это происшествие в мельчайших подробностях. Осознав, что её история может надолго затянуться, я решил её прервать.
- Кажется, у тебя хорошее настроение.
- Так, со мной всё в порядке, - Карен №2 слегка кивнула головой.
- Расскажи о себе. Когда ты родилась?
- Я появилась, когда Карен было четыре или пять. Я здесь, чтобы быть счастливой и весело проводить время. Я перестала расти в возрасте двадцати одного года, это мой нынешний возраст. Это я переехала из дома родителей, поскольку они относились ко мне жестоко. Я не собиралась это больше терпеть.
- Что случилось потом?
- Я устроилась на работу секретарём. Я работала там вместе с Кэтрин и Энн. У меня нет проблем с математикой, Кэтрин быстро печатает, а Энн общалась с шефом. Именно я встречалась с Джошем и вышла за него замуж. Я с ним легко нахожу общий язык - он не настолько плох.
Я вспомнил, что Карен №1 хотела свадьбу, но теперь выяснилось, что идея принадлежала Карен №2.
- Как Джошу удаётся справляться со всеми вами, сменяющими друг друга? - я решил воспользоваться моментом, чтобы получить новые сведения от личности, с которой я раньше не общался.
- Иногда это его выводит из себя, потому что он не может предугадать следующие действия Карен, но иногда ему это нравится, потому что я и Сэнди делаем что-то для него, а порой он злится на нас, потому что мы об этом забываем.
Очень интересно. Те же факты, но под другим углом. Я был обрадован тем, насколько Карен №2 была раскованной и разговорчивой, что я продолжил задавать ей вопросы.
- Как Вы распоряжаетесь информацией, которой делитесь по ночам?
- Ну, я могу сказать, что обсуждений стало больше! - она интонацией выделила эту фразу и продолжила быстро говорить. - Холдон называет это «Временем историй». Я могу долго бодрствовать, где-то до года, если захочу. Мне не нравится делиться с остальными.
- Когда ты засыпаешь? - мне приходилось вставлять свои вопросы буквально в тот момент, когда набирала воздух в лёгкие.
- Когда я устаю или чувствую слабость, или, когда мне нечем заняться, и мне становится скучно. Тогда кто-то появляется вместо меня. Когда я выходила замуж за Джоша и шла по проходу между сидениями в церкви, у меня оставались сомнения. Правильно ли я поступаю? У остальных это тоже вызвало беспокойство. Перед алтарём некоторые проснулись, поэтому мы падали в обморок три раза. Но я решила идти до конца и взяла всё под контроль. Думаю, я правильно поступила. Он не такой уж и плохой человек.
- А как быть с теми случаями, когда он Вас бьёт? - поинтересовался я.
- Что Вы такое говорите? - спросила она удивленно. - Не говорите глупостей.
- Прости, не бери в голову. Был рад поговорить с тобой, - я понял, что её действительно защищали от насилия.
Карен зашла в мой кабинет широкими шагами и уселась на стул. Так она обычно ко мне не заходила. Я молча ждал. Карен посмотрела на меня.
- Доктор Байер, это Холдон. Карен не появилась. Слишком много стресса. Мы пытаемся делать те вещи, которые Карен не может, но это тяжело. Мы не спим, кто-то другой бодрствует всё время. Нас трясет, и нам плохо из-за отсутствия сна. У некоторых из нас болит голова. Мы принимаем аспирин, но он не всем из нас помогает.
У Холдона не было ни единой свободной минуты. Нам трудно было достичь прогресса, потому что наша терапия всегда прерывалась какими-то экстремальными событиями. Я часами говорил с Карен по телефону каждую неделю, выслушивая её каждодневные недовольства. Для меня это тоже было нелегко. Я старался общаться с ней после того, как дети ложились в постель, но затем я видел растущее недовольство своей жены, когда она спрашивала, с кем я разговариваю, и мой ответ всегда был одним и тем же.
- Несмотря на трудности, кто-нибудь начал делится своим временем с остальными? - поинтересовался я.
- Карен №2 позволяет некоторым из нас появляться вместе с ней. Но она так делает не всегда. Иногда и Кэтрин разрешает, но мы так заняты.
- Понимаю, - ответил я, стараясь не давить, а, наоборот, поддержать её, его, их... я уже запутался.
- Мы вместе заботимся о Линке.
- Да, попугайчик. Как это выглядит? Расскажите мне.
- Ну, Карен начинает этот процесс, а потом каким-то образом отходит в сторону, как она делает у Вас в кабинете, а затем каждый из нас появляется на пару минут. Получается, будто они передают поручения друг другу, а переход осуществляется с небольшой задержкой.
- Они делятся временем друг с другом?
- Немного. Карен наблюдает за происходящим. Кэтрин и я помогаем тем, кто помладше.
- Такое раньше бывало, что бы каждый выполнял часть одной работы?
- Нет, это первый раз.
- Почему последние дни для Карен были такими непростыми?
- Боже, - вздохнул Холдон. - все дни для Карен - одна большая ложь. Она всегда делает вид, что знает, что происходит. Люди подходят к ней и начинают разговор. Она их не узнаёт, но очевидно, что они много о ней знают. Ей приходится притворяться до тех пор, пока не появляется тот, кто знает этого человека.
- Есть ли задержка до того, как выйдет необходимая личность?
- Да, если мы застигнуты врасплох. Кэтрин и я можем быть заняты с детьми и не увидеть, что кого-то необходимо отправить.
- Кажется, тебе приходится приглядывать за Карен почти весь день.
- Она под защитой всё время. Мы делаем всё, что в наших силах. Для этого мы и существуем. Даже во сне она в безопасности. Её кошмары переходят по умолчанию кому-то другому. Если она ударится пальцем ноги, то он будет болеть лишь мгновение, затем боль возьмёт на себя другая часть Карен. Но я не в силах контролировать весь день, кто именно появляется. Когда пробуждаются Сэнди или Сидни, они доставляют в итоге нам больше всего неприятностей. Действия Сэнди невозможно предугадать. Она всё продолжает есть.
- Из-за неё Карен набирает вес?
- Да, она считает себя полной. В этом теле некоторым из нас трудно жить.
- И для Вас тоже?
- Ну, если честно, это крайне затруднительно. Майлз ненавидит макияж, а я не могу ходить на высоких каблуках, хотя у Карен №2 с этим, кажется, нет никаких проблем.
- Что Вы можете мне рассказать о Карен Бу? - поинтересовался я.
- Она родилась из-за ужасной боли - ей причинили больше всего страданий. Она была всего лишь младенцем. Её отец заклеивал ей рот скотчем, чтобы она не кричала, а затем тыкал её булавками. Следы от них исчезали со временем. Словно ничего и не было. Однажды он воткнул булавку ей в опухоль, и она начала сильно кровоточит. Больше он не стал повторять.
Холдон свесил голову и тяжело вздохнул, не из-за ужасов прошлого, а от изнеможения.
Минуту спустя появилась Сэнди, откинувшись назад, с выпяченным вперед животом и по какой-то причине крайне разговорчивая.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги