Месс-менд

56. НЕОБЫЧАЙНОЕ ОТКРЫТИЕ ЗИЛЬКЕ

Толпа не успела еще опомниться, как в воздухе застрекотала белая стрекоза, снизилась, раскрылась и выпустила на полянку тощего слугу доктора Гнейса.

Зильке был взъерошен и зол, хотя петлицу его и украшала красная ленточка, а его спутник, молодой красноармеец, обращался с ним чрезвычайно почтительно.

- Кто тут есть? - обратился Зильке к толпе. - Я подразумеваю, кто тут есть из концессионеров. Где доктор Гнейс?

- Говорите нам все, что собирались выложить концессионерам, - ответил Ребров по-немецки. - Лори, подойди сюда на минуту!

Зильке узнал Лори и торжественно поздоровался.

- Дело идет о важном предмете, - начал он. - Схватите эту пакостную роговую обманку, эту пучеглазую раковину, эту известковую насыпь и трясите ее до тех пор, пока не пропустите через сито, чтоб она призналась в своих обманах!

- О ком идет речь?

- Надувальян! Хватайте Надувальяна!

- В самом деле, где наши азиатские приятели? - пробормотал Ребров. - По-видимому, их еще не схватили и не арестовали.

Красноармейцы и рабочие кинулись к складу. Им пришлось стучать до тех пор, покуда тетка мосье Надувальяна с завязанным ртом не раскрыла двери. При виде их она подскочила к жаровне, на которой кипел огромный таз с вареньем, и уронила от страха ложку. Красноармейцы, Зильке, Ребров и Лори прошли мимо нее, в главный склад Надувальяна. Они шагали по осколкам стеклянных флаконов, отодвигали столы и стулья, пока не добрались до темного угла, где горела свеча, воткнутая в бутылку ширванского вина. Надувальян, Куркуреки и Мусаха-задэ, сидя на корточках, играли в карты. Все трое были пьяны как стельки.

Увидя винтовки, Куркуреки испуганно закашлялся.

- Сто пятьдесят тысяч солдат… Восстание организовано… Завтра еду в Борчалу…

- Молчи! - дернул его Мусаха-задэ за полу черкески. - Это совсем не те люди, а как раз наоборот.

- Вы арестованы! - произнес командир. - Ребята, обыщите их!

Красноармейцы живо опрокинули пьяниц на спины и выпотрошили их карманы, сапоги и пояса.

- Что это такое? - изумленно вопросил Ребров.

В кармане мосье Надувальяна покоилось несколько расписок с печатями и за подписью Исполкома Армении:

«Принято от гражданина Надувальяна 40 (сорок) тысяч рублей на выписку градобитной пушки из Италии».

«Получено от гражданина Надувальяна сто тысяч рублей на прорытие Сардарабадского канала».

«Получено от гражданина Надувальяна на улучшение ширванских виноградников 58000 фунтов стерлингов…»

Надувальян мрачно глядел на Реброва.

- Оставь, душа, - произнес он заплетающимся языком, - мои деньги. Куда хочу, туда даю!

Между тем красноармейцы опустошили карманы полковника Мусаха-задэ и князя Нико Куркуреки.

- Черт побери, и тут расписки! - воскликнул Ребров веселым голосом.

«Получено от Мусаха-задэ на улучшение конного завода Азербайджана сто тысяч долларов.

Бакинский Чусоснабарм».

«Получено от Нико Куркуреки сто тысяч долларов на музей национальной грузинской культуры.

Тифлисский наробраз».

- Черти! - насмешливо проворчал Зильке. - Вот они на что ухлопали денежки Европейской Лиги.

Нико Куркуреки и Мусаха-задэ стояли потупившись и теребили рукоятки кинжалов.

- Но это еще не все! - завопил Зильке, прерывая веселый хохот красноармейцев. - Спросите этого пьяного борова, куда он девал наш лэний. Потому что - слушайте, братцы! - я случайно разбил один из баллонов, присланный этой роговой обманкой, и он оказался не из хрусталя, а из стекла. А я остался в живых, хоть облизал изрядное количество ядовитого сиропа, на вкус, ей-ей, даже очень сладкого!

На этот раз Лори и Ребров вздрогнули.

- Что это значит?

- А то значит, - хитро ответил армянин, подмигивая пьяными глазками, - что Надувальян не дурак. Зачем, скажи, отдавать драгоценный металл чужой державе? Зангезур родил, Зангезуру останется. Ни одной капли не отдал никому. Все зарыто в землю, до последнего флакона.

- Что же вы посылали с курьером в Зузель, отпетый вы жулик? - вскрикнули Ребров и Лори в один голос.

- Кизиловое варенье.

С этими словами он спокойно уткнулся в угол и захрапел.

- Но… - обратился ошеломленный Ребров к молодому командиру, - объясните же мне, тысячу чертей, как победил Союз Европейскую Лигу, если ни одного вражеского снаряда не было испорчено лэнием?

- Не понимаю, о каком лэнии идет речь, - ответил вояка, вытаращив глаза на Реброва. - Дело было проще простого. Французы, немцы и англичане передрались друг с дружкой. Армия перешла на сторону рабочего класса, арестовала командный состав и вернулась на родину. Ни один вражеский аэроплан не долетел до нашей границы.

- Братцы!.. - воскликнул Лори, поворотясь к металлистам. - Братцы! Дайте-ка мне хо-о-рошенький подзатыльник! Ведь победил-то не лэний, а Ленин!