Месть

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро солнце слабо светило из-за облаков, когда Макрон занял позицию рядом с Имперской ложей, пытаясь поудобнее приспособить на себе тунику вольноотпущенника, но безуспешно. Пояс, застегнутый вокруг его талии, был слишком тугим, и его коренастая грудь выпирала из-под плохо сидящей туники. Он выглядел несколько нелепо и привлекал недоуменные взгляды зрителей, сидевших на близлежащих галереях.

- Сначала я одеваю одежду долбанного гладиатора, теперь гребанного сановника, - раздраженно пробормотал он. - Такими темпами я переоденусь в одежду раба еще до того, как закончится день.

Он стряхнул свой гнев и взглянул на Арены. Полдюжины слуг торопливо разгребали песок, готовясь к предстоящей схватке. Галереи постепенно заполнялись зрителями по мере приближения момента групповой схватки. Теперь Арена содрогалась от шума и суеты набитой толпы, с уличных прилавков доносился запах жареного мяса. Макрон стиснул зубы, когда зрители пронеслись мимо него в безумном порыве к нескольким оставшимся местам.

Преторианец за его плечом заметил кислое выражение лица Макрона и хмыкнул. - Подними свое настроение, приятель. Это одно из преимуществ нашей работы.

Макрон покачал головой: - С меня хватит этих гладиаторских зрелищ…

С отвращением отвернувшись от Арены, он направил взгляд на Императорскую ложу. Загадка откуда именно может появиться убийца и покуситься на жизнь Императора, преследовала оптиона все утро. Он встал на рассвете и направился прямо к пустой Арене, чтобы исследовать ее запутанный лабиринт проходов. В конце осмотра он пришел к выводу, что, хотя убийца мог скрыться на улице через множество выходов, Император и его свита были хорошо защищены. Богато украшенная ложа располагалась на приподнятой платформе с северной стороны Арены, откуда открывался прекрасный вид на бои гладиаторов. В ложе имелись отдельные ступени, ведущие вниз к охраняемому коридору, в котором был отдельный вход, также охраняемый частью преторианцев. Подобраться к Императору будет невероятно сложно. Макрон рассматривал вариант того, что убийцей мог быть один из сенаторов или иноземных сановников, стоявших непосредственно вблизи. Но он сомневался, что кто-то из них был способен прорваться сквозь группу германских телохранителей, схватить императора и вонзить клинок ему в шею. Должен быть какой-то другой подход, откуда убийцей будет нанесет удар. Но хоть разбейся вдребезги, Макрон не мог понять, где.

- Это не солдатская работа, - тихо пробормотал он. - Я должен тренировать людей, а не помогать этим греческим слюньтяям.

- Эй! Убери от меня руки! - закричал чей-то голос сквозь общий ропот толпы.

Повернувшись стальным взглядом вправо от выхода, Макрон заметил двух зрителей, ссорившихся из-за места на краю галереи. Один из мужчин схватил сидящего зрителя за складку обветренной тоги. Сидящий стряхнул с себя руку и вскочил на ноги. Макрон в мгновение ока повернулся к ним обоим, опередив преторианских гвардейцев, и развел зрителей.

- Что, химеры вас побери, здесь происходит? - спросил он.

- Этот человек занял мое место! - запротестовал первый зритель.

- Отвали, я пришел сюда раньше тебя! - хрипло прорычал второй зритель. Он разгладил складку на своей тоге, глядя на первого зрителя остекленевшими глазами.

Первый мужчина нахмурился: - Эта секция забронирована для всадников. Если ты один из нас, покажи мне свое кольцо.

Макрон поднял бровь на второго мужчину. - Ну, что, показывай?

Зритель виновато отвел взгляд: - У меня его нет, - пробормотал он. - Я оставил его дома.

- Очередная ложь! - возмутился первый мужчина. Он поднял палец и показал свое кольцо Макрону. - Этот человек самозванец. Простолюдин, пытающийся выдать себя за аристократа.

Макрон нахмурился, глядя на второго мужчину: - Кажется, ты попал не в ту секцию, приятель.

Мужчина бросил на него испепеляющий презрительный взгляд: - Как ты разговариваешь с чистокровным римлянином? Гребаные вольноотпущенники, - с горечью добавил он. - Как вы все надоели за эти дни.

Макрон вспылил. Он протянул руку и схватил мужчину за шею, заставив того повернуться лицом вперед и посмотреть на пол Арены. С восточного портала входила комедийная труппа комедиантов , жонглирующих мячами акробаты и одетые в необычные костюмы лилипуты. Зритель в шоке отшатнулся, когда Макрон прошептал ему на ухо: - Обратись ко мне так еще раз, и ты станешь самой главной фигурой на Арене. Ты меня понял?

Мужчина громко сглотнул и поднял ладони, в притворной сдаче: - Справедливо, приятель. Мне жаль. Но, ты же знаешь, как оно бывает. Все пытаются получить места на Игры сегодня утром. Групповая схватка - о ней только и разговоры в тавернах. Не каждый день легенды соревнуются в групповых схватках.

- О чем ты говоришь? - прошипел Макрон.

- Не говори мне, что ты не слышал! Сегодня утром на форуме было объявление. Сообщение от устроителя Игр. Всех гладиаторов, которых должны были растерзать дикие звери, внесли в список на групповую схватку … включая это вероломное дерьмо Марка Валерия Паво.

- Прекрати нести чушь. Я слышал об этих групповых схватках. Это просто дешевый способ избавиться от мрази. Десятки убийц и беглых рабов режут друг друга с таким же мастерством, как слепой галл дерется после выпитого бурдюка вина. В этом хаосе организаторы никогда бы не стали рисковать настоящим фехтовальщиком.

Макрон отвернулся от мужчину прежде, чем тот успел ответить. На поле Арены шло комедийное представление, а из восточных ворот целеустремленно вышел судья, сопровождаемый процессией гладиаторов в легких доспехах. Макрон заметил Паво в начале колонны, сурово глядящего перед собой, пока толпа осыпала его оскорблениями.

- О боги, ты, приятель, оказался прав! - пробормотал он. Он испытал острый укол симпатии к своему бывшему ученику.

- Говорил же я тебе, - с насмешкой ответил зритель. - А. вообще то, мне не нравятся шансы Паво в этом бою.

Макрон резко поаернулся к зрителю. - Что ты имеешь в виду?

- Здесь довольно много тех, кто умеет обращаться с мечами, которые были добавлены в программу. Среди них есть египетские мечники и германские варвары. - Амадокус тоже соревнуется.

Макрон почувствовал, как его кровь стынет у него в жилах: - Кровавый ад.

Зритель кивнул: - Паво - чемпион прошлого боя, и другие мужчины из зависти к нему будут отчаянно пытаться сделать из него отбивную. Меня не волнует, как он расправился с дикими зверями; но, сегодня утром его обязательно прирежут.

- Послушайте, ублюдки! - крикнул судья бойцам, когда они устало вышли из восточных и западных ворот и заняли свои позиции по обе стороны отметки, нанесенной мелом на песке. - Никто и пальцем не шевельнет, пока я не скажу. Если я поймаю кого-то, кто попытается начать раньше времени, он будет пригвожден к кресту еще до конца дня. Понятно?

- Да, господин! - в один голос закричали гладиаторы.

Паво проснулся в то утро, Он думал о том, как уберечь своего сына от той же участи предателя, как своей, так и его отца Тита до него. Выйдя на Арену под шум толпы, он вспомнил гладиаторскую тактику, которой его учил у Макрон. Мужчины медленно строились на песке, все шестьдесят человек. Некоторые уже мрачно смирились со своей участью. Другие грозили толпе кулаками в позах трагического неповиновения. Невысокий коренастый гладиатор, стоящий справа от Паво, заметно дрожал от страха.

- Ну. вот и все, - прохрипел он. Паво заметил, что у мужчины не было зубов, а клеймо на лбу выдавало в нем беглого раба. - Нам конец.

- Это твой первый бой? - спросил Паво.

- И последний, - с горечью ответил мужчина. - Меня здесь не должно было быть. Я никогда в жизни не держал в руках меч.

Паво почувствовал, как его мышцы напряглись, когда слуги стали раздавали оружие мужчинам, для предстоящей битвы. В сопровождении преторианской гвардии судья по очереди обошел бойцов, останавливаясь перед каждым, чтобы лично проверить остроту его оружия. В попытке навести хоть какой-нибудь порядок в групповой схватке, которая часто переходила в хаотичную драку, бойцов разделили на две команды по тридцать человек в каждой, причем команды отличались своим вооружением. Каждому бойцу команды Паво вручили изогнутый меч в два фута длиной и небольшой круглый щит. Щит был меньше, чем тот, к которому он привык в легионах, и давал гораздо меньшую защиту, а с такого рода клинком он тоже был незнаком.

Их противники по другую сторону меловой линии были вооружены двумя легионерскими мечами, но не имели щитов. У бойцов обоих сторон, не было бронежилетов и защитных шлемов, на них были только набедренные повязки. Он предположил, что идея создать группы с контрастным вооружением заключалась в том, чтобы заставить гладиаторов с двумя мечами, но лишенных щитов, атаковать своих противников. Схватив свой меч, Паво заметил пару германских бойцов на противоположной стороне меловой линии, разговаривающих на своем родном языке, их гигантские фигуры возвышались на целую голову над другими мужчинами, а мечи в их руках казались смехотворно маленькими.

Молодой боец взглянул в сторону Императорской ложи. Он увидел, как Макрон смотрит на него с одного из выходов, одетый простым вольноотпущенником. Солдат слегка кивнул Паво, которого внезапно огорчило, что ветеран сегодня не будет сражаться рядом с ним. Мимо оптиона шеренга иноземных сановников и имперского персонала просочилась в Имперскую ложу через отдельный вход и направилась к своим мягким сиденьям. Черная ярость охватила Паво, когда он увидел Мурену и Палласа, занимающих свои места рядом с Императором. Императорский секретарь потягивал вино из серебряного кубка, бесстрастно глядя на юного гладиатора. Его кожа натянулась на лицо, а губы были тонкими, словно их вырезали кончиком ножа. Сердце Паво горело желанием отомстить этим двум вольноотпущенникам.

Он опустил взгляд на бойцов по ту сторону меловой линии и почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Гладиаторы, вооруженные двумя легионерскими мечами, выглядели уверенно, сжимая оружие на манер закаленных бойцов. Низкорослый коренастый мужчина, дрожавший рядом с Паво, вполне соответствовал манере поведения остальных своих товарищей. Они нервничали и неуклюже сжимали оружие. Стиснув зубы, Паво понял, что ему придется использовать весь свой опыт и боевые навыки, чтобы выжить в этой схватке и спасти сына.

- Приготовься к смерти, римлянин.

Амадокус сделал шаг к Паво, мускулы его шеи напряглись, когда он поднял меч в правой руке на уровень подбородка и направил острие на молодого гладиатора.

- Слава богам , мы в разных командах. - Фракиец жестоко усмехнулся. - Теперь у меня будет шанс показать всем, кто здесь настоящий Чемпион Арены. Я долго ждал этого дня.

Паво покачал головой: - Ты меня не пугаешь. Я побеждал людей и поумнее тебя.

- Фигня! Сегодня я буду Чемпионом Арены. Ты меня не ровняй с теми пьяницами и варварами, с которыми ты дрался. Что же касается этой твоей партии , - он окинул взглядом гладиаторов вокруг Паво, - я прирежу этих бесполезных тварей, прежде чем Император согреет задницу на своей подушке. Как только они уберутся с дороги, я разрублю тебя на куски. Вот тогда-то я и получу свою награду.

Крик из восточных ворот прервал слова Паво прежде, чем он успел ответить, поскольку Нерва приказал служителям и стражникам возвращаться к проходу. Ворота с лязгом закрылись за последним охранником. Теперь все взгляды на Арене были прикованы к судье, и по венам Паво пробежал тот же холодок, который он всегда испытывал перед боем. Зрители кричали на судью, призывая его подать сигнал, чтобы начался бой. Судья проигнорировал призывы, ожидая, пока все оружие и снаряжение не будут проверены, а ворота не будут заперты. Удовлетворенный тем, что приготовления завершены, он, наконец, удалился на безопасное расстояние от бойцов и высоко поднял над головой деревянную трость. Толпа замолчала. Никто не шевелился.

Раздался глухой удар, когда судья ударил тростью по песку.

- Гладиаторы … Начали!

Противостоящая группа гладиаторов сразу же бросилась к строю, громкие боевые кличи германцев эхом перекрыли рев толпы. Некоторые бойцы на стороне Паво замерли от страха при виде летящих на них десятков острых наконечников мечей. Коренастый мужчина справа от Паво метнул меч и щит в набегающих противников и тут же развернулся, бросившись к восточным воротам. Другой боец отбросил свой щит и, сжав обеими руками рукоятку меча, повернул лезвие внутрь и вонзил его себе в нёбо, предпочитая покончить с собой, чем принять ужасную смерть от рук гладиаторов-ветеранов. Прочерченная мелом линия быстро исчезла из-под ног наступающих бойцов.

Изможденный мужчина бросился на Паво. Мрачная решимость охватила молодого гладиатора в момент битвы. Жизнь его сына зависела от его действий. Он не подведет Аппия. Он крепко прижал щит к груди и сосредоточился на мчащемся к нему гладиаторе. Мужчина маниакально завопил во весь голос на Паво, взмахнув обоими мечами над головой по широкой дуге. Оружие дрожало в его руках. Паво резко отступил влево, уклонившись от удара, когда инерция понесла оборванца вперед, оба меча потянули его тощее тело вниз и подставили шею под удар Паво. В порыве движения молодой гладиатор вонзил свой меч в своего противника. У худощавого бойца было достаточно времени, чтобы изобразить на лице немое удивление, когда изогнутый клинок вонзился ему в шею. Он задохнулся в агонии, когда меч пронзил его горло. Паво вырвал свой меч из шеи противника. Кровь свободно потекла из раны. Мужчина опустился на колени, булькая проклятиями в адрес юного гладиатора, и зажимая руками свое перерезанное горло.

Краем глаза Паво заметил какое-то движение. Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как два конца лезвия вспыхнули в воздухе и ударили его по горлу, когда на него бросился здоровенный, обросший густой бородой гладиатор. Он молниеносно отдернул голову назад, его мускулы пожинали плоды многочасовых тренировок в лудусе под руководством Макрона. Противник дернул плечом, в последний момент направив лезвие вверх. Острие лезвия зацепило молодому гладиатору щеку. Паво почувствовал, как горячая боль вспыхнула сбоку на его лице, а теплая кровь потекла по шее. Он увернул голову, когда бородатый гладиатор направил на него свой второй меч. Теперь уже Паво ударил противника своим маленьким щитом. Раздался хрупкий стук, когда меч соскользнул с металлической окантовки, и сильная дрожь пронзила его мышцы предплечья. Затем он двинулся вперед, врезавшись в своего противника, крепко прижав щит к плечу. Щит дрогнул, когда Паво ударил гладиатора в челюсть, а затем нанес быстрый удар острием меча в его живот. Мужчина дико содрогнулся, когда изогнутое лезвие вонзилось ему в кишечник. Паво повернул запястье, направив лезвие в грудь противника и проткнув ему внутренние органы. Мужчина стал царапать Паво, пытаясь выколоть ему глаза. Паво вырвал свой меч и смотрел, как человек медленно падает, его сердце колотилось в груди, как бьющийся барабан. Каждый убитый боец приближал его на шаг к безопасности его сына, которого ему пообещали вывести из Рима

Он огляделся, наблюдая за развернувшейся битвой. Стоны умирающих смешивались с безжалостным стуком металла о плоть. Групповая схватка переросла в массовую драку, и любые претензии на организованный бой между соперничающими группами были быстро отметены, поскольку в основном неопытные бойцы на стороне Паво были подавлены превосходящими бойцовскими навыками своих противников. Толпа закричала от восторга, когда два германца набросились на горстку перепуганных соратников Паво, некоторые из которых в слепом бешенстве рубили своих противников, а другие пытались бежать. Один боец в отчаянии метнул меч в одного из германцев. Его противник парировал импровизированный снаряд и устремился на своего врага. Охваченный ужасом, боец схватил свой щит и также метнул его в германца. Огромный гладиатор отбросил щит и вонзил меч в пах противника. Соратник Паво взвыл в агонии и рухнул набок, обеими руками отчаянно сжимая рукоять меча, торчащего из его живота. Паво заметил, что, по крайней мере, половина бойцов теперь валялась на песке по всей Арене. Выжившие их его группы сражались за свои жизни отдельными парами, рубя и коля своих мощных противников все более отчаянными атаками.

- Римлянин! Ты мой! – услышал он окрик

Взглянув на усыпанное трупами поле Арены, Паво заметил хромающего к нему Амадокуса, его глаза горели ненавистью, а с гривы длинных волос капала кровь. Его челюсти были сжаты, когда он боролся с болью от нескольких порезов. Человек с отчетливыми шрамами преградил ему путь к Паво. Человек неразумно стоял на месте , прикрывшись щитом и слепо тыча клинком в своего фракийского противника. Амадокус оскалил зубы и ударил человека, который в последний момент поднял свой щит. Кончик меча зазвенел, отскочив от щита. Потеряв терпение, Амадокус отбросил один из двух своих мечей, протянул руку и схватился за край щита противника. Мужчина попытался не дать ему его вырвать. Но Амадокус был для него более чем достойным противником, даже с поврежденной ногой и отсутствующими пальцами, он, вырвав у него щит принялся с силой хлестать им по лицу человека. Мужчина издал стон, когда удар раздробил ему нос. Спотыкаясь, он отскочил от Амадокуса, прижав ладони к лицу. Амадокус вонзил в него свой меч с такой силой, что лезвие вошло ему в живот по рукоятку. Не теряя времени, он отшвырнул поверженного противника в сторону, затем подобрал свой брошенный меч и поспешил к своему сопернику.

Разъяренный рев повернул взгляд Паво к паре германцев. Они закончили расправляться со своими незадачливыми противниками, оставив Паво последним выжившим бойцом из его группы.

- Не прекращать сражения! - прогремел судья. - Побеждает только последний выживший!

Теперь оба германца повернулись против своих товарищей. На ногах все еще оставалось стоять менее дюжины мужчин. Германцы быстро расправились с ними, прорубив их серией скоординированных атак, перерезав позвоночники и пробив затылки незащищенных шей. Тела быстро сгрудились у их ног. Германцы огляделись в поисках следующего противника и, заметив Паво, одновременно бросились на молодого гладиатора под хриплые возгласы толпы, отчаянно желавшей увидеть, как сразят их бывшего героя.

Человек справа бросился на Паво первым, острые концы его мечей сверкнули на солнце. Паво согнулся в коленях и оттолкнулся щитом, встречая атаку в лоб. Раздался резкий лязг, когда кончики меча отскочили от выступа щита и унеслись к небу. Теперь Паво наклонился вперед и дернул меч вниз под углом, пронзив ведущую ногу противника, рассекая сухожилия и кости. Из раны хлынула кровь, и германец сразу напрягся от боли. Он потянулся к своей раненой ноге. Паво убрал руку и взмахнул щитом перед собой, описав широкую горизонтальную дугу, врезавшись железным ободком в челюсть противника. Глаза немца закатились на затылок, когда он рухнул на песок.

- Подонок, это мой брат! - заорал второй германец на ломаной латыни.

На одном дыхании он бросился на Паво и рубанул его мечом по левой руке. Паво отпрыгнул назад, но кончик меча задел его спереди. Жгучая боль взорвалась в его груди, когда лезвие пронзило его плоть. Его нервы взвыли от боли, а пальцы инстинктивно разжались, выронив меч из хватки. Германец отбросил свой щит, когда Паво упал на колени и приготовился вонзить оба меча в шею поверженного противника.

- Нет! Он мой! - яростно заревел Амадокус, бросаясь к обоим гладиаторам.

Германец развернулся к наступающему фракийцу. Паво взглянул через плечо. Он увидел, как Амадокус бросился на германца, его глаза яростно горели, когда он нанес своему противнику удар в живот. Глаза варвара расширились от шока, когда лезвие пронзило его внутренности. Он схватился за лезвие, пытаясь вырвать его из туловища, но Амадокус крепко держал свой меч и быстро повернул его, выворачивая кишки. В то же мгновение Паво выпрямился и попятился от Амадокуса. Германец ахнул от боли и упал на песок, приземлившись перед Паво. Его глаза потускнели, а из груди вырвался булькающий звук.

Фракиец вытащил меч из поверженного германца и взглянул на усеянный трупами песок.

- Остались только мы с тобой, толстосумчик, - усмехнулся он, оглядываясь на Паво. - Угадай, что я тебе скажу? Завтра в это же время я разбогатею. Мурена посетил меня этой ночью в моей камере. Обещал мне десять тысяч сестерциев, ферму в Брундизиуме и все прелести, которые я когда-либо могу пожелать, в обмен на то, что я тебя убью.

- И вы поверил тому, что сказала эта греческая крыса? Ты, оказывается, еще глупее, чем кажешься.

- Ты думаешь, что один ты такой умный, римлянин. Ты не будешь выглядеть таким умным, когда мой клинок перережет тебе горло!

Паво застыл на месте, когда фракиец приблизился к нему, обнажив зубы и издав торжествующий рык.