Месть моя, или сбежавший жених (СИ)

Глава 20

Когда уже стало совсем темно, включили яркую подсветку зданий, и началась шумная дискотека.

— Прии-и-ивет! — раздался радостный хор голосов, когда я пришла на площадку, где проводились мероприятия.

Наши были почти все, задерживалась лишь Дария, она ещё накладывала свой идеальный макияж, и почему-то не было Димы.

Музыканты вышли на сцену, заиграли первые аккорды, и нас с Женькой понесло: дрыгались так, будто были ушиблены током.

«Тыц-тыц-тыц-тыц!» — задёргался, пристраиваясь к нам Виктор, а вскоре наша компания танцующих расширилась, ибо присоединились Дария и Дима. От радости, что все вместе, как будто единый организм, мы стали прыгать ещё веселее и энергичнее! Минут через пятнадцать музыка изменилась на медленную, и слушатели окунулись в чарующие звуки очень красивой незнакомой мелодии:

Я забыла номер телефона твой…

Только хотела присесть на садовую скамью, как подошёл Виктор, молча подал свою руку и наклонил голову, приглашая на танец.

Оглянувшись по сторонам и не найдя взглядом Вадика, я согласилась. Хорошо, что его здесь нет, а то не знаешь, чего ожидать.

Музыка полилась дальше, и мы начали танцевать:

Голова закружилась, и застыла кровь…

Вот уж действительно голова закружилась оттого, что Виктор всё теснее прижимал меня к себе, уже нечем стало дышать, и я начала медленно дистанцироваться от парня, а потом почувствовала: наконец объятия ослабли.

Фу-х, песня закончилась — я свободно вздохнула.

Тут же зазвучала другая красивая мелодия:

Мне хочется, хочется, хочется, хочется

С тобою рядом быть…

Как тогда в ресторане, неожиданно подошёл Дима и буквально отодвинул от меня Виктора. Тот опешил от такой наглости, но отошёл в сторону, дальше я за ним не следила, потому что Юрченко нежно положил руки на талию, притянул к себе, и мы оба, покачиваясь в ритме мелодии, забыли, кажется, как дышать.

Он снова, как тогда в ресторане, едва ощутимо поглаживал мою спину и шею, и как тогда мне всё это казалось сном или наваждением.

На последних аккордах песни парень наклонился и поцеловал меня куда-то в макушку. Это было вообще чем-то новым. Я дёрнулась и посмотрела в его глаза. Но что выражал серьёзный, изучающий взгляд, не поняла.

Как и в прошлый раз, Дима исчез сразу после танца. Этим он окончательно вывел меня из относительно спокойного состояния: какие-то странные манеры у него появились, толком ничего не объяснит — и бежать.

Но не влюбился же он в меня? Я уже не склонялась, как тогда в ресторане, к категоричному ответу: этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Вдруг вспомнилось произведение Чехова, где рассказчик с героиней каждый день ходил на каток, и, слетая вниз на санках, всякий раз произносил вполголоса: «Я люблю вас, Надя», так ради шутки, и героиня привыкла к этим словам, как к морфию, каждый раз при встрече с героем нуждалась в них.

Ой, не привыкнуть бы и мне к этим ласковым Димкиным прикосновениям.

Тут снова показался Виктор.

— И давно ты общаешься с Димой? — спросил, причём так грозно, будто он полицейский, а я подруга главного христопродавца.

— Всю жизнь. Лишь последние четыре года не встречались, с того времени, как он женился. А что? — с вызовом ответила я и пошагала с танцпола. Следом поплёлся Виктор.

— Просто интересно, он, кажется, к тебе неравнодушен, — заявил парень, догоняя меня, и взял под локоть, предложив прогуляться по одиноким к этому часу дорожкам.

— Ты ошибаешься. Он просто друг.

Слова Виктора легли на благодатную почву, и меня будто прорвало, я готова была вывернуть всю душу: рассказала о нашем детстве и о том, как после школы мы с братом и сестрой Юрченко ходили домой мимо парка и иногда забредали туда, чтобы посидеть на пенёчках.

Это было, как в сказке — сяду на пенёк, съем пирожок.

Вспомнилось о том, как Димка пересказывал нам с Женькой разные им увиденные фильмы, но лишь позже я узнала, что он их придумывал сам.

А однажды даже отлупил моего одноклассника Юрку за то, что тот обозвал меня бабой рязанской, потому что у меня фамилия Рязанцева.

Да много о чём вспомнила.

И как-то тоскливо мне стало после этих воспоминаний, так захотелось вернуться в детство, где не было сегодняшних проблем и странного поведения близких мне людей.

После моих откровений разговор потёк легче, будто собеседники расслабились. Мы ещё около часа болтали, гуляя по территории комплекса.

С Виктором было легко, и я поймала себя на мысли, что мы свободно, не боясь показаться по-детски непосредственными, странными, болтаем о каких-то глупостях.

— Когда начинается старость?

Я засмеялась:

— Не знаю, у всех по-разному.

— До недавнего времени ученые говорили о том, что стареть организм начинает сразу же после рождения.

— Да, есть в этом что-то философское — каждый день делает нас старше и мудрее.

— Но наука сегодня говорит о том, что старость всё же начинается позже — в двадцать пять лет! — Глаза у парня были голубые, честные и бесхитростные. — И, несмотря на то, что нам уже по двадцать пять, мы всё же находимся в замечательном возрасте — дурь уже испарилась, а до старческой деменции ещё далеко! Так что — можно жениться.

— Хм-м-м, — протянула я. — Вот это зигзаг мысли, он на что намекает? Не собираюсь выходить замуж, меня и сейчас преследует стойкое убеждение, что я там уже побывала. — Наверное, рано ещё… жениться, нужно сделать карьеру, обзавестись жильём, да много чего нужно сделать, — ответила в духе Вадика Доброкотова.

Где он, кстати, не к ночи будет помянут?