Месть моя, или сбежавший жених (СИ)

Глава 36

Ночью мне снился сон, ласковый и светлый. Мы куда-то шли с Димой по летней тропинке среди зелёных полей. Ноги по щиколотку утопали в траве, тёплой и ласковой, мы держались за руки, а впереди нас бежала малышка, точно помню — девочка, и помню ещё невероятное состояние счастья, которое я тогда испытывала. Проснувшись под мурчание Рудика, лежащего прямо на моей подушке у головы, я погладила свой живот и, улыбаясь, сказала:

— Давай, ребёнок, собираться, нас папка ждёт.

Дима сидел на скамейке в скверике, это был знаковый скверик возле гостиницы, мы там любили гулять ещё во времена юности всей нашей толпой: я, Доброкотов, Дима, Женя, Ирка и Серёга Столетов — школьная любовь подруги. Потому, когда ЮДП предложил встретиться на том месте, я не удивилась, много воспоминаний, греющих душу, связано с тем сквериком.

— Привет, рада тебя видеть, — улыбнулась я.

— Здравствуй, Ксюша. — Дима встал, мельком взглянул на меня и сразу опустил глаза. — Вот… Хотел с тобой поговорить.

— Я тоже очень хотела. Мне столько нужно тебе сказать.

— Хорошо, говори первой.

Я улыбнулась и присела на лавочку:

— Ну нет, ты же меня пригласил на встречу, вот и начинай.

Дима кивнул, помолчал недолго, а потом поднял на меня глаза и заговорил:

— Дело в том, что там, в «Ивушке», ты оказалась абсолютно права: не надо было переводить наши тёплые дружеские отношения в горизонтальную плоскость. Мы друзья и только. Признаюсь, ты мне всегда очень нравилась, даже казалось, что я тебя люблю. Помню, с трудом перенёс момент, когда ты собралась замуж за Доброкотова. Меня тогда очень поддержала Ирина, даже поехала за мной в Москву, бросила свой колледж, только для того, чтобы быть рядом.

— Все думали, у вас с Иркой любовь, — с недоумением в голосе произнесла я.

— Это ты так думала, на самом деле, всегда любил только тебя. Все это понимали, Женёк хотела всё рассказать, но я запретил, ибо не желал, чтобы кто-то вмешивался в наши отношения. Много раз просил Доброкотова отступиться, ведь видел его поганое нутро, что не любит, так, балуется просто мне на зло. Даже дрался как-то с ним.

— Но почему ты мне ничего не сказал?

— Что бы это изменило? Доброкотов был для тебя почти Богом! Сколько раз я говорил тебе, он — подлец, каких поискать и приспособленец… — с обидой в голосе сказал Дима и сел на лавочку рядом со мной, обхватив лицо руками. — Ты же ничего не хотела слышать. — А потом ЮДП вздохнул и посмотрел на меня внимательным взглядом. Я кивнула: так всё и было. — Но это всё в прошлом. В общем, не заметил, как привык к Ирине, даже, кажется, полюбил её. Она правда очень хорошая и добрая! В этом году мы почему-то подрастеряли былые отношения, часто ругались, не понимали друг друга. Увидев тебя, я решил, что чувства вновь вернулись. Даже придумал подать на развод, но как же хорошо, что не сделал этого: вернувшись в Москву, жена узнала, что беременна. Представляешь, я буду отцом! Ксюшка! Она так долго лечилась, но ничего не получалось, а тут всё вышло, наверное, у нас на родине лечебный воздух. — Я молчала и не перебивала Димку, потому что не могла ничего произнести: язык будто окаменел и совсем не слушался. — Прости меня. Я виноват, но ничего исправить уже не смогу. Хорошо, что ты не беременна, а то были бы лишние проблемы.

Что? Мой ребёнок — для него проблема? У меня засвистело в ушах, и я вдруг отчётливо услышала стук своего сердца.

Внезапно он замолчал и посмотрел поверх меня, я повернула голову в ту же сторону. Недалеко от нас стояла Ирка. Лицо её, на минуту потерявшее свою обычную горделивость, выражало оскорбленное самолюбие, еле сдерживаемую злобу и желание наброситься с кулаками на меня или Диму.

— Так вот ты куда направился — на свидание, а сказал, в магазин. Никак не можешь забыть о существовании своей Ксюшеньки. Ничего тебе не нужно: ни моя жертвенность, ни моя любовь на протяжении всех этих лет. При виде Рязанцевой забываешь даже о том, что я жду нашего ребёнка. А тебе, шлюха, — обратилась она ко мне, — не удалось самой выйти замуж, так надо из семьи увести чужого мужа. Тварь.

Я чувствовала, что внутри у меня закипает злость, но не подала виду, по-прежнему молчала и всё смотрела на Юрченко. Дима как-то сжался весь и промямлил:

— Ирина, мы случайно встретились, это не свидание. — А потом дёрнул мой рукав, чтобы я подтвердила.

Такого жалкого Юрченко я не помнила, вообще не знала. Куда делся мой бравый друг ЮДП, куда делся мой герой? Испарился в воздусях.

— Угомонись, — рявкнула я Ирке, наконец, речевой аппарат заработал. — Мы не сделали ничего плохого, просто поговорили. — Я резко встала со скамьи и, развернувшись, пошагала по аллее, а потом, резко подняв руку, крикнула: — Удачи в семейной жизни.

Домой я шла подавленной, это состояние полностью накрыла меня, но ситуация с несостоявшимся когда-то замужеством научила стойкости, не было истерики, желания утопиться или прыгнуть с пятого этажа. Юрченко ничего не обещал, просто внимательным отношением, ревностью разбудил во мне самое сильное чувство, свойственное человеку — надежду. Надежду, что меня ещё можно полюбить. Но кто виноват, что я такая легковерная фантазёрка? Только сама.

Я знала: надо пережить какое-то время, и всё пройдёт. В голове непрерывно крутился старый мотив: «Сильная женщина плачет у окна». В конце концов, ничего ужасного не случилось, ну напридумывала себе — расскажу о беременности Диме, а он очень обрадуется этой новости и скажет: «Я так мечтал о ребёнке». Но дальнейших планов не строила, боялась ванговать — неблагодарное это дело. И вообще, до приезда в Энск я планировала воспитывать ребёнка одна, это папа убедил в обратном: «Всякий отец должен знать о своём ребёнке». И я не одна. «У малыша есть ещё бабушка, дедушка, другие родственники, поэтому хватит грустить, а надо больше думать о ней — моей дочке», — размышляла я, будучи уверенной, что непременно рожу Машеньку — уже имя придумала. Нельзя мне мальчика, ибо сыну нужен отец. А где его взять⁈