Месть моя, или сбежавший жених (СИ)

Глава 42

Со временем бывший жених стал более важным, повышенная жирность физиономии говорила именно об этом.

— Очень многое делаю для нужд народа: у нас же всё для человека, всё ради человека, всё во имя человека, — говорил заученными фразами Вадюша, когда приехал в столицу региона на какую-то конференцию и пригласил меня на встречу в простенькое кафе.

Выслушав порцию очередных бахвальств о том, что Доброкотова все ценят и уважают, где, как всегда, не обошлось без патетики, я с иронией в голосе произнесла:

— Хотела бы я видеть этого человека. Что-то никогда не встречала. Не скажешь, где он?

Доброкотов от странности вопроса поперхнулся и закашлялся:

— Ксюшка, давай лучше о тебе. Виктор — счастливый папаша? — Вадюша — любитель сплетен — кивком указал на мой живот. У меня от неожиданности вопроса волосы на макушке зашевелились, как у Медузы Горгоны. Твою петрушку, и он о Викторе. В Энске уже пора делать ставки. Ау, граждане, кто тоже так считает⁈ — Не дождавшись ответа, Доброкотов перескочил на другое: — Мне на днях Ирка Юрченко написала: её муж носит на руках, просто растворился в любви к ней. Вот Димка — дурак.

— Повезло ей. А почему ты решил, что не можешь быть отцом моего ребёнка? Вдруг это ты?

— Ксюшка, не смеши, я, конечно, ничего не помню, но со своими девушками всегда очень осторожен — это на уровне подсознания, знаешь ведь. Даже в ту ночь пьяным не мог учудить. Да и ты вряд ли бы пошла на этот шаг — рожать без любви к потенциальному отцу ребёнка не для тебя.

Выходит, Вадюша по-прежнему думает, что у нас что-то было. Сейчас тот самый момент, когда следует его разочаровать и размазать, образно выражаясь, опухшим от недоедания лицом on the table.

— Доброкотов, посуди сам, зачем бы я осталась с тобой в ту ночь, если пришла с целью отомстить? Должна охладить твой пыл: ты был настолько пьян, что даже не заметил моего отсутствия, потому ночь провёл только в своих буйных фантазиях.

— Что-то такое я подозревал, — вяло согласился он, кисло улыбнувшись. — Так вот, продолжу: только с Иркой был незащищённый контакт. Она сказала, принимает контрацептивы, чтобы не забеременеть. Обманывала, конечно. — Доброкотов как-то резко оборвал свой спич и быстро перешёл на другое: — А Виктор мне нравится — нормальный парень, хоть мы с ним и дрались когда-то, — засмеялся Вадик. — Решительный. Не то что твой друг Юрченко. Мямля. Сломала его Ирка, а он и не заметил когда.

О Диме я старалась не думать, уйдя полностью в мысли о будущем ребёнке, однако, как мазохист, постоянно просматривала ленту новостей в «Одноклассниках», где Ирка регулярно выкладывала фотографии со своим растущим животиком. Как правило, рядом сидел/стоял улыбающийся Дима, рука которого неизменно лежала у пупка жены.

Виктор в очередной раз приехал меня навестить и между делом присел на диван поработать: нужно было срочно отправить в редакцию какой-то текст, а потом, скосив на меня взгляд, нерадостно усмехнулся, увидев, что я снова залипла в «Одноклассниках»:

— Ксюша, думаю, будет правильным, если Дима узнает всю правду.

Услышав негромкий басок Виктора, вздрогнула от неожиданности. Парень, оказывается, собрался поговорить на щекотливую тему.

В эту правду было посвящено два человека: Дария и Виктор, но оба пока молчали.

— У него будет ребёнок, может, и неродной, но будет. Вот Иркиному он рад, а моему — нет, ибо любит он её, а не меня. Потому не думаю, что твой совет кстати. — Я с недоумением глянула на Виктора и пожала плечами.

— Пойми… всякий нормальный отец должен принимать участие в жизни ребёнка, я был бы счастлив, если бы у меня родился сын, ещё лучше двое. А отчество какое дашь пацану?

— Андреевич. Как у папы. Андрей Андреевич.

Я устала отвечать на некорректные вопросы по поводу отцовства, устала от этих встрясок, которые регулярно мне устраивала Женька, рассказывая, как счастлив Димка, как он ждёт первенца, как любит свою Ирку.

Перманентно возрастающий поток этих разговоров раздражал. Смысл этих разговоров мучил значительно сильнее. Моего терпения надолго хватить не могло, момент неотвратимого взрыва ежедневно приближался. «Ну счастлив и счастлив, чего вы от меня все хотите? — думала я после того, как очередной раз отключала телефон. — Пусть и дальше у него будет всё благополучно, только отстаньте от меня». Видимо из-за этих мыслей, из-за напора Виктора я разразилась потоком слёз.

— Ну что ты, маленькая, не хочешь — не говори ему, — гладил меня по голове Виктор, — не плачь, всё хорошо и, прижав к себе, поцеловал куда-то в макушку.

Я подняла заплаканные глаза и оказалась близко-близко с глазами Виктора. «Какие они большие, голубые, внимательные — красивые», — подумалось не вовремя.

Я облизала сухие губы, чувствуя, как у меня мурашки забегали по спине от ощущения его близкого присутствия.

А он наклонился ко мне и начал целовать лицо, шею так ласково, так нежно, едва касаясь губами.

После ухода Виктора я заперла дверь и в изнеможении всем своим весом навалилась на неё.

Я чувствовала головокружение. Голова плыла, а кожа горела там, где Виктор прикоснулся к ней.

Мне не нравилось, как тело реагирует на него, мне не нравилось также, как в моём сознании проносятся яркие придуманные образы сильного, сухощавого и соблазнительного Виктора, лежащего в постели без одежды.

А ещё говорят, что сексуальное влечение в третьем триместре полностью исчезает. Ничего подобного. Это всё ложь.

Виктор уехал, а я всё думала: 'Неужели стала смотреть на него не как на друга, а как на человека, который мне очень нравится?

А как же тогда Дима?

А никак. Он-то уже давно выбрал между мной и Иркой, и выбор пал не в мою пользу.

Конечно, он не знает о моей беременности, но что это меняет?

И почему я должна к нему относиться как-то иначе, чем просто как к другу? Только потому что он отец моего будущего ребёнка? Случайный отец. Им ведь мог быть и Виктор, и кто-то другой, если бы я того хотела'.

От этих мыслей стало немного легче.

А, может, чтобы окончательно прояснить эту тему, стоит позвонить Диме? Вдруг он ту обидную фразу бросил не подумав? Бывает же?

Да и Виктор настаивает на звонке или встрече. Как он сказал: каждый отец должен принимать участие в жизни ребёнка.

И я позвонила, решив для себя, что о своём расследовании относительно Ирки не скажу ни слова, ибо хватило разрушенной семьи Доброкотовых, ещё одна — перебор. К тому же неизвестно, к правильному ли выводу я пришла, ведя то дознание. Может, Дима ждёт своего ребёнка.