ПРЕДИСЛОВИЕ

«Метелло» — первая часть трилогии, задуманной Васко Пратолини под общим заглавием «Итальянская история». Этим необычным для литературной трилогии названием писатель как бы привлекает наше внимание к своему замыслу — показать подлинную историю Италии, историю ее трудового народа.

И в самом деле, разве славная история борьбы итальянских трудящихся за лучшие условия существования не есть настоящая история страны? Кто на деле, на исторических фактах доказал свою любовь и преданность родине? Разве фабриканты и помещики, которые не только эксплуатируют природные и человеческие ресурсы страны, но ради своих интересов готовы торговать ими, оптом и в розницу распродавать родину чужестранцам — немецким фашистам или американским империалистам? Что же, их мы будем называть преданными сынами отчизны? Или же рабочих и крестьян, которые в партизанских отрядах, в огне второй мировой войны, с именем Гарибальди в сердце и на знамени, не щадя своей жизни, обороняли народное достояние — заводы и земли — от немецкого, а затем американского нашествия? Кого же мы должны считать творцами истории Италии?

На этот вопрос и стремится ответить своей трилогией Васко Пратолини. Писатель показывает нам мало кому доподлинно известную Италию простого трудового люда. С каждой страницей читателю становится все яснее, что история этой Италии имеет неизмеримо большее значение, нежели официальная история королевских и герцогских династий, что история борьбы итальянского народа за свое объединение, самоутверждение и за свои жизненные права и есть подлинная история страны.

В своей трилогии Пратолини задумал дать широкую картину жизни Италии за семьдесят лет. Первая часть трилогии — «Метелло» — охватывает конец прошлого и начало нынешнего века, главное ее содержание составляют наиболее значительные страницы борьбы итальянского народа за свои права в этот период.

Вспомнить этот отрезок истории не по хронологическим справочникам, а с помощью интересной книги, которая воскрешает перед нами людей и события времен возникновения рабочего движения в Италии, весьма поучительно. Особенно ценно, что книга эта написана человеком, не только владеющим пером, но и умеющим понять, почувствовать благородство и самоотверженность рабочих, крестьян — всех трудящихся, творивших историю ценою многих лишений, а зачастую и крови.

Проходя по проспекту Италия в Риме и читая надпись «Всеобщая итальянская конфедерация труда», или «Туринская палата труда» на проспекте Галилео Феррарис в Турине, или вывески комитетов профессиональных союзов, а также коммунистической партии в тысяче других мест — от Альп до Сицилии, — новые поколения молодежи не всегда знают либо слабо себе представляют доблестную историю этих организаций, не ведают, какая упорная борьба потребовалась для того, чтобы эти вывески могли свободно и гордо красоваться на главных улицах итальянских городов.

Рабочее движение в Италии возникло во второй половине прошлого века. Первый съезд «Рабочих обществ Сардинско-Пьемонтского королевства» состоялся в Асти (Пьемонт) в октябре 1853 года. В то время Италия еще не была единым государством, но трудящиеся страны уже стремились объединиться, пусть даже под эгидой умеренного либерализма.

Создание I Интернационала нашло свое отражение и в итальянском рабочем движении: в августе 1872 года в Римини (Эмилия-Романья) возникла итальянская секция I Интернационала. Правда, в ней в то время преобладали анархисты, приверженцы Бакунина, но им уже противостояли социалисты, и в 1882 году в Милане была основана Итальянская рабочая партия. Этим актом завершился знаменательный этап длительной борьбы рабочего класса, которая неуклонно нарастала и через десять лет, в 1892 году, увенчалась созданием в Генуе Итальянской социалистической партии, а в 1906 году — Всеобщей итальянской конфедерации труда.

От немногих десятков тысяч членов социалистической партии в начале нынешнего века — до двух миллионов коммунистов, полумиллиона комсомольцев и восьмисот тысяч социалистов в наши дни; от нескольких десятков тысяч членов Всеобщей конфедерации труда почти до пяти миллионов — таков исторический путь, пройденный трудящимися Италии за этот, в сущности, ничтожный отрезок времени.

Но не дешево досталась рабочему классу эта победа. Ему пришлось принести в жертву много лучших своих сынов: одни были убиты и искалечены, другие — заключены в тюрьмы и сосланы.

Действие романа «Метелло» начинается в период ожесточенных боев трудящихся за свои права, вскоре после окончания войн за объединение страны и объявления Рима столицей Итальянского королевства. Этому событию предшествовали многие десятки лет иностранного владычества, тяжких страданий и унижений народа, долгие годы героической борьбы лучших его сынов за свободу и независимость своей родины. Однако итальянская буржуазия сразу же после объединения страны проявила стремление угнетать как свой народ, так и народы других стран и начала готовить свою первую авантюру в Африке. В этот период трудящиеся не только активно противостояли разбойничьему захвату колоний, они создавали свои союзы и общества, объединялись в борьбе за лучшие условия существования.

Известно, что первая попытка итальянского империализма захватить африканские колонии и поработить «туземцев» окончилась полным крахом. Кровавые этапы этой захватнической войны надолго запомнились народу. Догали, Маккале, Абба Карима, Адуа… Десятки тысяч сынов Италии погибли в далекой Абиссинии и Эритрее. В результате авантюристических войн страна оказалась в тисках жесточайшего экономического кризиса. Государственная казна была опустошена, в стране начались брожение и недовольство.

Что же предпринял в этих условиях тогдашний премьер-министр Криспи? Он прежде всего распустил социалистическую партию, арестовал и бросил в тюрьмы членов «лиг сопротивления» и отправил в ссылку на выжженные солнцем Липарские острова лучших сынов рабочего класса. И тем не менее крах африканской авантюры, поражение, которое потерпела итальянская армия в боях с абиссинцами под Адуа, послужили сигналом к массовым демонстрациям трудящихся, обремененных непосильными налогами и получавших нищенскую заработную плату, едва ли не самую низкую в Европе.

В Милане, Турине, Флоренции и других крупнейших центрах страны трудящиеся наводнили улицы и площади, требуя отозвать итальянские войска из Африки, увеличить расценки и тарифные ставки для рабочих разных профессий. Полиция Криспи открыла огонь по мирным демонстрантам. В Милане один из наиболее «воинственных» генералов — Фьоренцо Бара-Беккарис приказал даже открыть орудийный огонь вдоль бульвара Монфорте.

Криспи на посту премьер-министра сменил матерый реакционер генерал Пеллу, который объявил крупнейшие города страны на осадном положении и отдал рабочих, требующих хлеба, в руки военных трибуналов. Но напрасны были жалкие усилия генерала Пеллу повернуть вспять колесо истории! Волна рабочего движения все нарастала, крепли в борьбе профессиональные организации и молодая социалистическая партия, и вскоре ее депутаты один за другим стали занимать места на скамьях парламента.

Во главе социалистов тогда стоял Филиппо Турати, деятельность которого в тот период следует признать прогрессивной. Он пользовался большим авторитетом и уважением трудящихся. Во время первых военных авантюр итальянского империализма он организовывал рабочих на борьбу за мир, за права человека. Вместе с тысячами рабочих, осужденных трибуналами генерала Пеллу, вместе с радикалом Карло Ромусси и священником Давидом Альбертарио Турати пошел на каторгу. Однако этот же самый Турати в двадцатых годах нашего века, когда фашистские банды, нанятые индустриальными магнатами и пользующиеся покровительством правительства, поджигали помещения рабочих организаций, калечили и убивали лучших деятелей социалистической партии, когда молодая коммунистическая партия, руководимая Грамши и Тольятти, возглавила сопротивление народа фашизму, — в эти дни Турати обратился к рабочим со своим знаменитым письмом, в котором призывал: «Будьте благоразумны, умейте прощать, как вы прощали на протяжении многих веков…» Прощать фашистским бандитам! Вот к чему привел в конце концов Турати его реформизм, который проявился уже в период первой мировой войны. Владимир Ильич Ленин еще в 1916 году, после Кинтальской конференции, где часть итальянских социалистов примкнула к платформе Циммервальдской левой (большевикам), отмечал, что Турати скатился к буржуазному пацифизму и что в Италии социалистическая партия молча примирилась с пацифистскими фразами своей парламентской фракции и своего главного оратора Турати.

Необходимо напомнить, что в период, который описывает в своей книге Пратолини, с социалистами соперничали анархисты, имевшие большое влияние на рабочее движение. Во многом это влияние объяснялось тем, что в глазах рабочих социалисты нередко оказывались революционерами лишь на словах, а на деле — оппортунистами. В то же время террористические акты, совершаемые анархистами, производили большое впечатление на широкие слои трудящихся. При этом многие не учитывали даже неизбежную волну реакции, вроде той, что последовала в 1900 году в ответ на убийство анархистами короля Умберто I. Влияние анархистов было особенно сильно в Тоскане среди строительных рабочих, что и отражено Пратолини в его романе. Наряду с марксистами (если только можно назвать марксистами тогдашних вождей социалистической партии) большой популярностью пользовались бакунинцы, причем весьма симптоматично, что их называли «революционными анархистами», а социалистов — «легальными марксистами».

Зачастую профессиональные организации вступали в борьбу между собой только потому, что одними руководили социалисты, а другими — анархисты. Распри между двумя партиями, естественно, наносили огромный вред еще не окрепшему рабочему движению.

Несмотря на все это, в первом десятилетии нашего века в Турине, Милане, Генуе, Флоренции, Триесте и других городах прошли небывалые по масштабам забастовки среди рабочих различных отраслей промышленности и транспорта. Криспи, Пеллу и Ди Рудини на посту главы правительства сменил новый политический деятель — Джованни Джолитти. Видя непреоборимый рост рабочих организаций и непригодность старых методов борьбы с ними, Джолитти пытался обуздать бастующих путем дипломатии, демагогии и прямого подкупа социалистических вождей. Многие политические заключенные в этот период были освобождены, ссыльные возвращены с дальних островов. Джолитти продолжал маневрировать, социал-реформисты произносили «р-революционные» речи в парламенте и на митингах, а на деле старались сдержать рабочее движение. Но трудящиеся не собирались отказываться от борьбы за свои права. И тогда Джолитти, который поначалу ввел «новую» политику, вернулся к методам своих предшественников, и карабинеры начали стрелять в демонстрантов точно так же, как несколько лет назад, при Криспи или Пеллу…

Вот на каком историческом троне развертывается действие романа «Метелло». Мы встречаем здесь совсем иных героев, нежели в предыдущих произведениях Пратолини, где лишь отдельные персонажи принимали участие в борьбе. В «Метелло» читатель увидит, как пробуждаются в рабочих классовое сознание, чувство коллектива, стремление к организованным действиям, хотя среди них немало еще робких, колеблющихся и забитых людей, вроде Олиндо Тинаи.

В современной итальянской литературе «Метелло» занимает особое место. Это один из первых романов, дающих не только обильный исторически верный материал о рабочем движении, но позволяющий также сделать широкие социальные обобщения. Ведь литература о рабочем движении в Италии еще очень бедна. В свое время Пальмиро Тольятти, указывая, что попытки поднять социальные темы в романах «Петр и Павел», «Хозяин здесь я», «Мой сын — железнодорожник» и других не привели к желаемым результатам, писал:

«Авторы этих книг были либо литераторами, пытавшимися выступать в роли деревенщины и простолюдинов, причем им никого не удавалось обмануть, либо людьми из народа, стремившимися изображать из себя писателей, что было еще хуже».

И это положение не менялось до тех пор, пока в разгар второй мировой войны мощное движение сопротивления фашизму не дало в руки народа вместе с оружием военным также и оружие идеологическое. Творчество Пратолини послевоенного периода является тому наглядным примером.

Его герой Метелло Салани на протяжении романа проделывает путь от неграмотного крестьянского подростка до вожака бастующих рабочих. Жизненные устремления Метелло вначале совсем не сложны: заработать на пропитание и стакан вина, на угол и воскресную прогулку с девушкой, а в каком-то далеком будущем — жениться, создать свою семью. Автор детально и убедительно вскрывает примитивность «идеалов» своего героя, нисколько не прикрашивая и не романтизируя его. Молодой Метелло стремился к простым человеческим благам.

Но Пратолини показывает, что даже эти нехитрые идеалы оказываются неосуществимыми для Метелло. Живой и неглупый от природы, Метелло постепенно с помощью своих новых друзей начинает понимать, что сильные мира сего не отдадут ему даром эти немногие жизненные блага, что за них надо бороться, бороться, не щадя своих сил, без иллюзий и оглядки на прошлое.

Пробуждение и становление классового сознания простого рабочего парня и составляет содержание книги. Однако тема романа этим не исчерпывается. Метелло — типичный представитель итальянского пролетариата начала нашего века. И в истории этого молодого рабочего, как в капле росы, отражается история его класса — подлинная история Италии; формирование его характера отражает процесс пробуждения самосознания трудового люда страны.

Писатель ставил своей задачей раскрыть судьбу простого человека и судьбу общественного класса, дав повествованию исторически верный фон.

«Я хотел показать, — говорит Пратолини, — что итальянское единое государство никогда не развивалось идиллически, что в нем с самого начала шла социальная борьба».

Талант Пратолини рос и формировался не в литературных салонах, а в гуще итальянского народа. Писатель с ранних лет самостоятельно добывал себе средства к существованию, перепробовал немало профессий; он прекрасно знает жизнь и борьбу своего народа и умеет рассказать о них так, что это становится понятным и близким любому читателю, в том числе и иностранному. Он поднимает эпизоды борьбы трудящихся до уровня исторических событий. Те самые эпизоды, которые буржуазная печать не удостаивала ни единой строчкой, а если и упоминала о них, то лишь для того, чтобы фальсифицировать факты и клеветать на рабочих. При этом забастовку расписывали как массовое преступление, а забастовщика — как члена какой-нибудь тайной банды, преследуемой законом. И в действительности за стачки карали, как за настоящее преступление, достаточно было простого полицейского донесения, чтобы найти повод для формально законного приговора.

А Пратолини пишет: «Забастовщик — это трудящийся, который осознал свое положение эксплуатируемого и готов идти на борьбу и еще большие жертвы, чтобы отстоять свои права».

Писатель подчеркивает моральное превосходство рабочих, воодушевленных идеалами солидарности и братства, над капиталистическими хищниками и их лакеями; он показывает, как пробуждение классового сознания рабочих способствует росту их интеллекта.

Характерно, что Метелло впервые услышал о социализме, находясь в тюрьме, и благодаря аресту «стал настоящим итальянцем и настоящим мужчиной: еще до того, как его внесли в избирательные списки городского управления, он попал в списки полиции». Горькая ирония звучит в этих словах.

Все, что Метелло узнавал от социалистов, находило в его душе живой отклик. Но еще слишком сильны были в нем недоверчивость и осторожность, привитые крестьянской средой, из которой он вышел. Поэтому его девизом было: «Никогда не быть первым в Наступлении и последним в отступлении». И сколько же пришлось пережить и передумать молодому рабочему, прежде чем он понял, что этот девиз не подходит даже рядовому борцу!

Решающим испытанием для Метелло явилась крупная забастовка строительных рабочих Флоренции в 1902 году. В огне этой забастовки сгорели все его колебания и сомнения, из нее он вышел закаленным и окрепшим. Даже жертвы, которые понесли стачечники, послужили лишь к укреплению его веры в правое дело, сорвали все и всяческие маски с «добреньких» хозяев.

Ставя в центр романа детальное описание забастовки строителей, писатель уделяет много внимания именно такому хозяину — подрядчику Бадолати, у которого работает Метелло.

Инженер Бадолати — хозяин особого типа. Он не из тех владельцев строительных предприятий, которые раз в год поднимаются на леса. Автор подчеркивает, что отец Бадолати был десятником, а сам он, получив образование, все силы отдает своим стройкам. Постоянно общаясь с рабочими, он не может не видеть их нищеты, их полуголодного существования. По природе своей он человек незлой, и многие строители склонны считать, что их хозяин не «кровопийца», как другие. Однако наиболее трезвые и прозорливые из них как раз в этом и видят наибольшую опасность: за внешне благодушной оболочкой скрывается такой же хищник. Если бы даже в нем и говорили какие-то гуманные чувства, проявить их по отношению к рабочим ему не позволят прежде всего его подрядческое нутро, погоня за наживой, а если бы он вдруг и этим решил поступиться — недавно созданное Объединение владельцев строительных предприятий.

И мы видим, как напуганные подъемом стачечного движения подрядчики объединяются, вырабатывают согласованную тактику по отношению к строителям. При этом они, конечно, не могут позволить Бадолати идти на уступки рабочим, с которыми у него какие-то там устаревшие, патриархальные отношения!

Читая эти строки, отлично представляешь себе фигуру предпринимателя Бадолати, каких немало и в сегодняшней Италии. Такого рода хозяева стремятся сломить единство рабочих, всячески заигрывая с ними, оказывая им свое «высокое покровительство». Однако они это делают уже не такими примитивными методами, как Бадолати: техника подкупа и одновременно закабаления рабочих все более совершенствуется. Следуя примеру Форда, такие заводчики и фабриканты, как владельцы концерна ФИАТ, как текстильные магнаты Марцотто, как фабриканты пишущих машинок Оливетти, селят своих рабочих в специально выстроенных домах, отпускают им в кредит мебель, предоставляют займы — словом, идут на любые ухищрения, лишь бы привязать рабочих к своей колеснице. Но эти же хозяйчики, как и Бадолати, в нужный для них момент неизменно прибегают к угрозам, к уговорам (зачастую с помощью священников), к массовым увольнениям и к полиции. Однако большинство рабочих без труда разгадывает маневры фабрикантов, не верит им.

Бадолати не из тех, кого способны испугать анархисты, размахивающие бомбами. Зато он уже давно разглядел опасность в лице социалистов, угадал скрытую силу и ум Метелло, никогда не повышающего голоса. Поэтому он сначала пытается вернуть себе доверие Метелло, всячески подчеркивая свой демократизм, а потом пробует подкупить молодого вожака рабочих, предлагая ему место десятника.

Начав с борьбы за свое существование, молодой рабочий проходит суровую школу, в которой закаляется его воля, формируется характер, он вырастает в подлинного вожака флорентийских строителей. Образ Метелло Салани бесспорная удача писателя.

Энергичному и волевому, жизнерадостному и мужественному Метелло в книге противопоставлен его молочный брат, забитый судьбой и людьми, нытик и маловер Олиндо Тинаи. Сын бедного крестьянина-издольщика, он не может отрешиться, как это сделал Метелло, от жалкой, рабской психологии, оставаясь в ее власти всю жизнь. Единственное, во что он верит, — это в силу денег. Олиндо старается держать сторону сильного, становясь сначала подхалимом, а затем и штрейкбрехером. Закономерный путь от безволия и безверия к предательству интересов своего класса очерчен писателем очень четко и психологически правдиво.

Пратолини показывает читателям не безликую массу забастовщиков, а индивидуализированный коллектив строителей, работающих на одном из участков инженера Бадолати. Здесь и старый Липпи, измученный долгими годами непосильного труда и полуголодного существования. Здесь вспыльчивый, издерганный жизнью Аминта Доннини. И степенный Бутори, по прозвищу Немец, «рассудительность» и осторожность которого завели его в ряды штрейкбрехеров и заставили поплатиться жизнью за эту непростительную ошибку. Но здесь же образованный и развитый Куинто Паллези, гибнущий в результате несчастного случая, и, наконец, пользующийся всеобщим уважением Санте Келлини, заставивший Метелло впервые задуматься над вопросом: «справедливо ли, «чтобы за батон хлеба надо было работать два часа?»

Много товарищей у Метелло, и у каждого свой характер, своя судьба. Лучшим из них, таким, как Келлини и Паллези, молодой Метелло старается подражать. Но он никогда не действует в одиночку, всегда идет вместе с коллективом, борется за его (и, конечно же, свои!) интересы.

Да и все строители Флоренции не одиноки в своей борьбе. Во время забастовки им помогают строители других городов и все трудящиеся Флоренции — от металлистов до парикмахеров. Им помогают даже, как могут, солдаты расквартированных в городе частей. Эти неразрывные узы пролетарской солидарности пронизывают все произведение Пратолини.

Но в своем романе Пратолини не ограничивается рассказом о политической борьбе, которую ведет его герой. Писатель подвергает беспощадному анализу личную жизнь Метелло, нисколько не опасаясь, что тот может вдруг предстать в невыгодном свете. Здоровые задатки и жизненный опыт, приобретенный Метелло, помотают ему найти себе верную подругу жизни. Правда, несколько лет спустя старая привычка легкого отношения к женщине приводит его к роману с «прелестной Идиной», но здесь на помощь ему приходит любящая Эрсилия.

С большим уважением рассказывает писатель об Эрсилии, типичной «девушке из Сан-Фредиано». Честная, умная и сильная, она прекрасно понимает Метелло, вовремя сказанным словом умеет подбодрить его и так же вовремя — промолчать, отойти в сторонку. Верная и преданная подруга, она удваивает свои заботы о Метелло, когда его бросают в тюрьму; мужественная женщина делает все для того, чтобы их ребенок не знал нужды. И та же Эрсилия отлично умеет отстоять свое счастье от покушений хищницы Иды. Она расправляется с ней «по-санфредиански», не впутывая в это дело мужа.

С большой симпатией описывает Пратолини и родной район Эрсилии — Сан-Фредиано. Это нечто вроде независимой республики по ту сторону Арно, куда так неохотно идут полицейские, когда их призывает к этому служба. Здесь в ужасающих лачугах, в самом сердце преступного мира, вынуждены были скрываться и социалисты и анархисты. Из Сан-Фредиано вышло немало борцов за рабочее дело: анархисты I Интернационала и социалисты II Интернационала. Вначале это были бунтари-одиночки, позднее — члены социалистических лиг, боевых рабочих организаций, впоследствии превратившихся в федерации и профессиональные союзы. Эти организации уже не были похожи на «общества, взаимопомощи», которые поддерживало правительство как «безвредные». Нет, социалистические лиги занимались не пособиями, а манифестациями и забастовками, которые они помогали рабочим организовывать и проводить.

Выходцы из Сан-Фредиано всегда готовы были сражаться за интересы трудящихся и всегда оставались самими собой. Многие из них были арестованы в 1898 году. И когда по случаю бракосочетания короля Виктора-Эммануила III с черногорской принцессой Еленой была объявлена амнистия, сан-фредианцы выходили из тюрьмы с возгласами: «Браво, Спьомби!», что могло стоить им нового ареста. Именно флорентийцы дали королю это меткое прозвище Спьомби — уродец, — которое затем обошло всю Италию.

К центральному событию книги — забастовке 1902 года — писатель подводит нас постепенно. Он рассказывает о том, как назревала забастовка, длившаяся сорок шесть дней; о том, как готовились к ней обе стороны — словно к настоящему сражению.

Газеты предпринимателей всячески раздували сообщения о поражениях, которые потерпели забастовки рабочих в других районах, о забастовках, окончившихся локаутом, без устали напоминали о том, что сейчас строительный сезон в самом разгаре и что с наступлением зимы каменщики так или иначе останутся без работы. Кульминационным эпизодом подготовительной кампании рабочих явился митинг в Монтеривекки, на котором строители Флоренции приняли решение объявить забастовку. Все участники митинга охвачены желанием во что бы то ни стало отстоять свои права, они полны ненависти к подрядчикам, к полиции, но в то же время не могут не думать о своих семьях. Надо хорошо знать рабочих и расстановку противоборствующих сил для того, чтобы с таким реализмом, так правдиво написать эту сцену. Именно такими и были митинги в ту эпоху, когда рабочие ощупью искали и находили единственно верный для них путь.

Рассказывая о долгих днях забастовки, Пратолини умеет ярко показать, как тягостно вынужденное безделье для тружеников, как бродят они, словно неприкаянные, вокруг строительных площадок, «подпирают стены Палаты труда». Забастовка окончилась победой рабочих над владельцами строительных предприятий. Писатель правильно оценивает этот успех: важен не столько экономический эффект, сколько самый факт победы трудящихся над предпринимателями. Одним из главнейших завоеваний, достигнутых в результате этой победы, было вынужденное признание подрядчиками рабочего центра — Палаты труда и ее руководителя — Дель Буоно. Если прежде Дель Буоно не имел права появляться на стройках, то теперь он, как полномочный представитель рабочих, объезжает все участки, заключая с подрядчиками новые трудовые договоры.

Значение победы, которой завершилась полуторамесячная забастовка, было настолько велико, что рабочие, оказавшиеся после окончания стачки в тюрьме, и не думали падать духом: они были не без основания уверены, что теперь власти не осмелятся подвергнуть их суровым репрессиям.

Хочется попутно отметить, что в описании тюрьмы Мурате, а также и других мест заключения во Флоренции Пратолини нисколько не преувеличивает. Автор этих строк побывал в Мурате на несколько лет позже Метелло и нашел ее точно такой же; ничего не изменилось в ней и в послевоенные годы, когда этим «гостеприимным кровом» пришлось воспользоваться коммунистам нового поколения.

Герои книг Пратолини — трудовой люд его родной Тосканы. Это большей частью флорентийцы. Он пишет о них с огромной любовью и нередко, увлекаясь, перегружает деталями ткань художественного произведения. Это особенно сказывалось на его ранних произведениях, которые написаны скорее талантливым журналистом, нежели писателем.

Но во всех своих произведениях писатель остается верен себе — он дает реалистически правдивую картину жизни страны в период фашистского владычества и первых послевоенных лет. Однако только «Повесть о бедных влюбленных», написанная Пратолини в 1947 году, выдвинула его в число крупнейших итальянских писателей. Он показал себя своеобразным, самобытным мастером прозы, в то же время любовно сохраняющим традиции тосканской литературы, как это делали в самых различных жанрах его соотечественники Джусти, Коллоди и Фучини.

«Повесть о бедных влюбленных», талантливо рассказывающая о жизни, надеждах и чаяниях простых людей Флоренции в годы фашистской реакции, была отмечена литературной премией «Лугано» и переведена на все основные языки мира. Тепло встретили появление этой книги на русском языке и советские читатели.

В 1953 году прогрессивный кинорежиссер, один из основоположников итальянского неореализма Карло Лидзани создал одноименный фильм по мотивам произведения Пратолини. И это не случайно. Единство творческого метода роднит Пратолини с лучшими представителями итальянской прогрессивной кинематографии. Так же как Джузеппе Де Сантис и Витторио Де Сика, как Лукино Висконти и Пьетро Джерми, как Эдуардо Де Филиппо и Луиджи Дзампа, — в жизни итальянского народа он ищет и находит темы, сюжеты и весь необходимый материал для своих произведений. Правдиво и искренне повествуя о простых людях, борющихся за лучшее будущее, Васко Пратолини открывает новые перспективы для отечественной литературы, ставит перед ней новые задачи.

Нельзя забывать, что годы фашизма не прошли даром для итальянской культуры, пережившей длительный застой. Вместе с тем слабость и подражательность итальянской литературы начала двадцатого столетия лишили современных писателей надежной опоры, твердых литературных традиций. Отрицая чуждые влияния и формалистические вывихи, прогрессивные писатели Италии в своих творческих поисках нащупывают путь к реалистическому показу и осмыслению действительности.

Роман «Метелло», вышедший в 1955 году, был одним из ста пятидесяти произведений, представленных на соискание крупнейшей прогрессивной премии «Виареджо». Жюри присудило ему первую премию; за два месяца роман выдержал четыре издания. Книга была издана тиражом, превышающим тираж любого произведения послевоенной итальянской литературы.

Известный итальянский писатель и публицист Сильвио Микели так отозвался об этом романе: «Рабочий класс начала нынешнего века — периода, когда он стал осознавать свои силы — нашел в лице Пратолини вдохновенного художника».

Появление этой книги было крупнейшим событием в литературной жизни страны, она вызвала жаркие споры. В Риме состоялась широкая конференция, на которой критики самых различных направлений обсуждали новый роман Пратолини. Прогрессивные критики, такие, например, как Карло Салинари, давали самую высокую оценку роману. Представители же правых католических кругов — Карло Бо, Спаньолетти, Леоне Пиччони — осуждали роман с позиций «герметизма», заявляя, что писатель не должен затрагивать социальные и конкретно-исторические проблемы.

«Метелло» имел успех у самых широких слоев читателей — явление в Италии довольно редкое. Чем же это объяснить? Ответ на этот вопрос дает один рабочий-строитель из Модены. «Живущие по соседству со мной каменщики, батраки и их семьи, — пишет он, — своими поступками, образом мыслей, вкусами и привычками очень напоминают мне героев романа Пратолини. В этом, по-моему, главное достоинство романа и мастерство писателя».

Ладзари, рабочий из Болоньи, утверждает, что произведения Пратолини всегда оставляют незабываемое впечатление. «Люди и события, изображенные автором, правдивы и естественны, борьба флорентийцев дана необыкновенно ярко», — пишет он.

Следовательно, главная заслуга Пратолини состоит в том, что он сумел в художественной форме показать пробуждение и формирование классового самосознания рабочих. И сделано это на примере судьбы одного рабочего — Метелло, простого парня, выходца из деревни, в котором многие итальянские читатели узнают себя, своих товарищей по труду, своих соседей.

Над ранними произведениями Пратолини довлела описательность в ущерб глубокому анализу и обобщениям. Следует сказать, что уже «Повесть о бедных влюбленных» потому и была отмечена читателями, что в ней впервые в итальянской литературе брошено обвинение правящим классам, а прогрессивная роль трудящихся, их потенциальные силы показаны во весь рост. В «Метелло» дана исторически правдивая картина борьбы рабочего класса с предпринимателями, которых поддерживает государство с его полицейским аппаратом и церковь, чьи служители проклинают с амвонов рабочих, виновных только в том, что они требуют кусок хлеба для своих голодающих семей.

Автор этих строк с начала нынешнего века был участником рабочего движения в Италии. Читая «Метелло», он как бы вновь переживал годы борьбы, испытывая чувство уважения и благодарности к талантливому писателю — Васко Пратолини, — которому хотелось бы от всей души пожелать продолжить и завершить свой смелый замысел: художественными средствами рассказать о наиболее славных страницах нашей истории — истории борьбы итальянского рабочего класса за свое раскрепощение, за свободу и независимость своей страны.

По книге Иовине «Земли Сакраменто», очеркам Леви «Христос остановился в Эболи», роману Берто «Разбойник» и др. советский читатель познакомился с жизнью крестьянских масс Италии, с молодыми борцами за землю и человеческие условия существования. Теперь благодаря Васко Пратолини читатели увидят яркую картину боев флорентийских рабочих за свои жизненные права и законченный, скульптурный портрет вожака флорентийских строителей — молодого каменщика Метелло Салани.

И если Метелло — герой романа, повествующего о зарождении рабочего движения в конце прошлого века, то в последующих частях задуманной Пратолини трилогии мы надеемся увидеть итальянского рабочего, отстаивающего права трудящихся в наши дни, увидеть нашего современника и товарища по оружию.

Джованни Джерманетто.

Загрузка...