Мифы и легенды страны маори

Хинемоа и Тутанекаи

Посреди гладкого озера Роторуа, словно драгоненный камень, красуется остров Мокоиа. На этом острове жил Тутанекаи вместе со своей матерью, отчимом и сводными братьями. Отрезанные от племен, живших на материке и беспрестанно воевавших друг с другом, они мирно коротали свой век, Время от времени мужчины спускали на воду каноэ и отправлялись на большую землю. Разные новости привозили они оттуда.

Однажды Тутанекаи и его братьям рассказали о прекрасной Хинемоа, высокорожденной девушке из Оуаты. Все, кто говорил о ней, превозносили ее красоту и твердость характера. Эти похвалы так подействовали на братьев, что они, даже не видев Хинемоа, влюбились в нее. Каждый брат хвастался, что возьмет ее себе в жены, только Тутанекаи не говорил ни слова. Но по ночам он выходил из своего фаре, стоящего на склоне холма, и взор его устремлялся вдаль, туда, где лежала за темными водами озера Оуата. Он вздыхал, приносил путару и пел на ней свою любовную песню.

Легкие звуки летели над водой, и Хинемоа, которая сидела в лунные ночи со своими подружками на берегу, радостно внимала песне. Над прибрежными кустами тревожно плыл туман и таял в воздухе —— так же беспокойно летели и мысли Хинемоа. Она знала о братьях с острова Мокоиа и, улыбаясь, говорила себе: «Это играет Тутанекаи».

Однажды на большой земле собрались все местные племена. Пришла со своей родней и Хинемоа. Девушке очень хотелось увидеть Тутанекаи… И вдруг словно кто–то шепнул ей, что высокий красивый юноша и есть тот музыкант, который играет в лунные ночи.

Тутанекаи до сего времени редко случалось видеть девушек, а тут было столько красавиц! Но из всех девушек, собравшихся на берегу Роторуа, его привлекала одна только Хинемоа. Так они влюбились друг в друга, но не сказали о своей любви. Хинемоа была из семьи вождя, и полюбивший ее Тутанекаи боялся получить отказ.

Каждый раз, когда племена собирались вместе, Тутанекаи подходил к Хинемоа и ласково с ней разговаривал. Наконец Тутанекаи решил поведать девушке о своей любви. Это должен был сделать его друг. Когда тот рассказал девушке о любви Тутанекаи, Хинемоа только спросила:

— Неужели он любит меня так же, как я его?

В следующий раз влюбленные встретились возле большого фаре, в котором собрались племена. Никто не заметил их отсутствия, так как фаре было полно народу. Шум и смех танцующих разносились далеко вокруг; они сели в сторонке, в темноте, и Тутанекаи вымолвил Хинемоа слова любви.

—- Как же мы будем видеться? — спросил он.

— Возлюбленный мой Тутанекаи, я приду в тебе, — нежно ответила Хинемоа. — Я уйду незаметно, и никто об этом не догадается, а ты встречай меня на берегу. Не как мне узнать, что ты дожидаешься меня?

Тутанекаи задумался, потом сказал:

— Музыка уже сослужила мне службу — переслала мою любовь через воды озера. Пусть же теперь она отнесет другую весть, весть о том, что я жду тебя Лишь только заслышишь музыку в ночной тиши, знай, что я жду, когда твое каноэ заскользит по темной глади озера.

На следующую ночь Хинемоа услышала звуки далекой путары и прокралась к берегу озера, где находились привязанные каноэ. Все они были там, но, увы, кто–то вытащил их на песок. На воде не было ни одного каноэ. Теперь Хинемоа ясно слышала музыку, доносившуюся оттуда, где спал на спокойном озере остров Мокоиа.

— Хинемоа! Хинемоа! — звала путара. — Хинемоа!

Тяжесть легла на сердце девушки — ей так хотелось быть рядом с возлюбленным. Но, видно, ее родные заметили, как смотрел на нее Тутанекаи во время праздника, или кто–нибудь услышал их шепот в темноте, — ведь никогда еще не случалось, чтобы все до единого каноэ были вытянуты на берег.

На следующую ночь она снова пошла к берегу, и опять все каноэ лежали уже сухие на песке. Теперь Хинемоа была уверена, что кто–то нарочно вытаскивает их вечером из воды.

Каждую ночь звала ее музыка Тутанекаи. Луна стала полной и пошла на ущерб. Все сильней охватывала Хинемоа любовь, она уже не спала по ночам, и отдаленные звуки путары казались ей раскатами грома. Даже крепко зажмурившись, она видела Тутанекаи — вот он стоит возле своего дома и играет на длинной путаре. Она видела, как потом, положив путару, он устремлял взор на озеро, отыскивая в ночном мраке темный силуэт ее каноэ.

Наступили безлунные ночи. Хинемоа не могла больше ждать. Ряды вытянутых на берег каноэ словно насмехались над ней каждую ночь, но теперь девушка даже не глядела на них. Она приготовила шесть длинных высушенных тыкв и связала их вместе льняной веревкой — тыквы будут поддерживать ее на воде.

И вот однажды ночью Хинемоа направилась к маленькой бухте озера. В это время снова зазвучала музыка Тутанекаи — и Хинемоа решилась. Она скинула единственную свою одежду — плащ, сотканный из тончайшего льна, привязала к себе тыквы, ступила в воду и шла до тех пор, пока волны не подняли ее. Потом она храбро поплыла вперед. Ей казалось, что она птица, вырвавшаяся из клетки на волю.

Но вот то ли плеск воды заглушил звуки путары, то ли ветерок уносил музыку в сторону, но Хинемоа уже не слышала песню Тутанекаи, и ей стало страшно. Плотной стеной навалилась на Хинемоа темнота. Девушка попыталась приподняться над водой, поглядеть, далеко ли еще до острова, но со всех сторон была темень. Теперь Хинемоа не знала, куда плывет, не знала, где остров, а где ее родной берег. Тыквы вдруг сразу намокли и потяжелели, мелкие волны нещадно хлестали девушке в лицо, руки у нее онемели, а вода стала совсем холодной.

Крик ужаса вырвался у девушки, когда что–то твердое коснулось ее лица. Но тут же со вздохом облегчения она ухватилась за этот предмет. Это плыл ствол дерева. Держась за него, Хинемоа немного приподнялась над волнами, и в этот момент ветер снова принес к ней звуки путары. Тогда Хинемоа оттолкнулась от бревна и спокойно поплыла в ту сторону, откуда доносилась песня. Темнота расступилась, и теперь в слабом свете звезд она могла разглядеть темную глыбу острова. Время от времени она отдыхала, страха уже больше не было. Случалось, что течение увлекало ее в сторону от острова, но тогда Хинемоа начинала плыть еще быстрее, и волны легко поднимали её, словно хотели помочь. Но как еще долго плыть, а вода все холоднее и холоднее! Музыка вдруг смолкла, только тихо плескались волны в ночной тиши.

Хинемоа прислушалась. Сначала она ничего не могла понять, но скоро различила легкий шум — какие–то глухие удары и шорох, словно волны налетали на берег и сбегали по песчаной отмели. Снова шуршание уходящей волны — она тянет за собой мириады песчинок, и вот уже Хинемоа почувствовала под ногами твердое дно.

Озябшая, спотыкаясь, побрела она по отмели. От леденящего ветра ее тело окоченело еще больше, чем от воды. Хинемоа шла, вытянув вперед руки, пока не наткнулась на какие–то утесы. Они были теплыми, а в воздухе разносился запах сернистых испарений — видно, рядом бил горячий источник. Как–то однажды девущке пришлось побывать на острове, и сейчас она поняла, где находится. Это было горячее озерцо, как раз под фаре Тутанекаи.

Обрадованная Хинемоа погрузилась в воду. Тепло ласково обволокло ее онемевшее тело.

Теперь, когда девушка достигла дома Тутанекаи и все опасности остались позади, она застыдилась. Ей не хотелось появиться перед возлюбленным без одежды — ведь плащ ее остался на далеком берегу Оуаты.

Вдруг послышались шаги: кто–то спускался по тропинке к озеру. Хинемоа быстро выскочила из воды и спряталась под нависавшим утесом. Но вот шаги стихли, раздался всплеск, и девушка услышала, как булькает вода, наполняя калебаш.

— Куда ты несешь воду и кто ты? — низким. мужским Голосом спросила Хинемоа.

Услышав голос из темноты, человек с калебашем испуганно попятился.

— Я раб Тутанекаи и несу воду для него.

Сердце Хинемоа готово было выпрыгнуть из груди.

— Дай мне калебаш, — по–прежнему стараясь говсрить мужским голосом, властно потребовала она. Раб без возражений отдал ей калебаш. Девушка поднесла калебаш к губам, выпила воду, а потом высоко подняла пустой сосуд и с такой силой швырнула его через водоем, что он ударился о скалу напротив и разбился.

— Зачем ты это сделал? Ведь это калебаш Тутанекаи, — вскричал испуганный и разгневанный раб. Хинемоа не ответила и только еще дальше отодвинулась в тень под уступ. Раб пристально вглядывался в темноту, но ничего не мог увидеть, и тогда он в страхе закричал:

— Кто ты такой?

Ответа не было. Раб повернулся и бросился бежать к фаре.

— В чем дело? — спросил Тутанекаи, увидев побледневшее лицо раба. — Что случилось? Где вода? Ведь я приказал принести воды.

— Калебаш разбился.

— Кто его разбил?

— Мужчина в водоеме.

Тутанекаи внимательно посмотрел на раба.

— Говори толком, кто разбил калебаш?

— Мужчина в водоеме, — упорно твердил раб.

Тутанекаи хотел было спуститься к водоему и посмотреть, в чем дело, но передумал. Ночь за ночью играл он на путаре, но, видно, Хинемоа забыла его.

Ничто теперь не интересовало Тутанекаи. Он отвернулся и устало проговорил:

— Ах, возьми другой калебаш и сходи еще раз.

Раб во второй раз пошел за водой. Он с опаской поглядывал по сторонам, но чужеземца, казалось, и след простыл. Однако не успел он погрузить калебаш в водоем, как его снова окликнул грубый голос:

— Если эта вода для Тутанекаи, отдай ее мне.

У раба от страха задрожали ноги, и он протянул калебаш в темноту. Показалась чья–то рука, и снова калебаш полетел в скалу и разбился. На этот раз раб не вымолвил ни слова. Со всех

ног бросился он бежать вверх по извилистой тропинке.

— Человек у водоема разбил второй калебаш, — еле выговорил он.

Тутанекаи закрыл глаза.

—- Ну так возьми третий калебаш, — безразлично сказал он.

Немного погодя раб снова предстал перед ним с пустыми руками. И тогда Тутанекаи разгневался. Забыв о своей тоске по Хинемоа, он схватил мере[2] и

бросился вниз к водоему.

Хинемоа услышала шаги и поняла, что это идет её возлюбленный. Ведь шаги раба были тяжелы и медленны, а Тутанекаи бежал легко и быстро. Она еще глубже забилась в свое убежище и затаила дыхание. Юноша остановился на берегу озерца. Поднялась луна, и Хинемоа увидела, как на воду легла тень ее возлюбленного. А за скалой было по–прежнему темным–темно.

— Где ты там скрываешься, разбиватель калебашей? — крикнул Тутанекаи — Ну–ка выходи, чтобы я мог увидеть тебя. Выходи же, если ты настоящий мужчина. Что ты прячешься, словно рак в воде?

Но никто не ответил ему. Сквозь густые волосы разметавшиеся по лицу, Хинемоа видела, как по воде все ближе и ближе подвигается к ней тень. Вот Тутанекаи протянул руку и схватил девушку за волосы.

— А, вскричал Тутанекаи. — Я нашел тебя! Ну–ка, иди сюда, негодяй! — Он еще крепче вцепился в волосы девушки, — Я хочу посмотреть, кто ты такой!

Хинемоа вышла из–за уступа скалы и предстала перед своим возлюбленным, застыдившаяся и прекрасная, словно серебристая цапля, которую можно увидеть только раз в сто лет.

— Я Хинемоа, — прошептала она.

Как исчезают летом облака едва всходит солнце, так слетела суровость с лица Тутанекаи.

— Хинемоа!

В утреннем воздухе прямыми столбиками поднимались вверх дымки костров, на которых люди готовили пищу.

— Где Тутанекаи? — спросил кто–то.

Никто не мог ответить. Наконец вышел раб и сказал:

— Ночью он спустился к водоему, чтобы разделаться с чужестранцем, с тех пор я его не видел.

— С каким чужестранцем? — удивились родственники Тутанекаи, и раб рассказал им, как ночью какой–то человек разбивал калебаши и как Тутанекаи сам отправился на озеро, чтобы наказать незнакомца.

Тогда один из стариков сказал:

— Все это очень странно! Может, что–нибудь случилось с Тутанекаи? Он храбрый воин, но ночью, когда тени скрывают врага, даже храбрейший может потерпеть поражение. Беги скорей к его фаре и посмотри, жив ли он.

Раб поспешил к жилищу Тутанекаи. Все глядели ему вслед. В наступившей тишине громко стукнула распахнувшаяся дверь. Раб заглянул в темное фаре и побежал обратно к деревенской площади.

— Там четыре ноги, — закричал он. — Я искал одного Тутанекаи, но вместо двух ног увидел четыре!

Раздался приглушенный гул голосов.

— Кто с ним? — громко, чтобы все слышали, спросил старик.

Раб ничего не ответил и снова побежал к фаре Тутанекаи. Скоро он вернулся.

— Там Хинемоа! — взволнованно закричал он.

Все обрадовались.

— Хинемоа здесь, Хинемоа с Тутанекаи! — восклицали люди.

Но братья Тутанекаи прониклись завистью. Каждый из них считал, что Хинемоа может избрать мужем только его.

— Это не Хинемоа, — сердито закричали они. — Ни одно каноэ не причаливало к берегу. Как же могла она попасть сюда ночью? Раб лжет!

Но вот из фаре вышел Тутанекаи, ведя за руку Хинемоа. Одетая в плащ мужа, она гордо шла рядом с ним. Злые выкрики братьев потонули в радостных приветственных возгласах:

— Это и вправду Хинемоа! Добро пожаловать, Хинемоа!

Вот история любви Хинемоа и ее дерзновенного путешествия по озеру к своему возлюбленному — сказание, которое будет передаваться из уст в уста, пока народ Аравы будет жить у туманных вод озера Роторуа.