Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Он осторожно протянул руку к решетке, а затем отдернул ее, когда овуп оскалился на него.

Ах, Барни, я не могу!

Смотри,— усмехнулся Барни.— Я тебе сейчас покажу кое-что.

Он натянул плотные кожаные перчатки, подошел к клетке, откуда на него сердито поглядывал овуп, и протянул ему сквозь прутья кусочек хлеба.

На, овуп. Хороший овупик,— проговорил он мягко и успокаивающе.

Овуп выхватил хлеб и злобно укусил его за руку. Барни почувствовал, как в нем поднимается гнев, но натянуто улыб­нулся и, протянув руку, погладил овупа по голове.

Хорошенький овупик,— проворковал он.— Паинька овупик.

Овуп опять укусил его, на этот раз посильнее, а затем, шипя, отступил с озадаченным выражением в глазах. Он

с ненавистью зарычал, издавая отвратительные булькающие звуки и скаля зубы.

И такой миленький к тому же,— продолжал, скрипнув зубами, Барни.— Мы будем теперь добрыми друзьями! Брось, малыш, не дуйся, дай я тебя поглажу.

Теперь овуп уже встревожился не на шутку. Он сжался, прижавшись спиной к прутьям клетки, и в панике отплевы­вался. В его черных глазенках тлел ужас, когда он пытался протиснуться сквозь решетку.

Пусть уходит,— тихо проговорил Барни.— Открой ло­вушку и дай ему выбраться.

Мартин стиснул массивные кулаки, медленно подходя к ловушке.

Прмягче,— предостерег Барни.— Что бы ты ни делал, не выходи из себя.

Мартин с опаской распахнул дверцу.

Хорошенький овупик,— со слезами пророкотал он.— Выходи, ты, подлый, маленький...

Барни деликатно кашлянул, а затем сказал:

А теперь ступай домой, малыш. Беги и расскажи своим друзьям, как приятно и счастливо пойдут отныне дела.

Овуп зашипел, зарычал и вдруг кинулся прочь, как будто за ним по пятам гналась тысяча чертей. Он выскочил через предусмотрительно оставленное открытым окно, лишь напо­следок приостановившись, чтобы выкрикнуть крепчайшее овупское оскорбление. Затем он исчез за подоконником.

Барни испустил тяжелый вздох и усмехнулся Хьюго Мартину.

Вот видишь.

Это не сработает,— взвыл Мартин.— Нам вообще не следовало отпускать его.— Он просто опять вернется мучить нас.

Если мы возлюбим его всем сердцем, то ни­когда,— счастливо усмехнулся Барни.— Для его изгнания тре­буется всего-навсего мирная, приятная, спокойная атмосфера. В окружении овупов, не спорю, ее трудно создать, но люди должны суметь сделать эго, ибо этот способ — единственный.

Хьюго Мартин с сомнением взглянул на него.

Ты не знаешь, чего просишь, Барни. Мирную спокой­ную атмосферу — люди не могли ее создать даже до появле­ния овупов. И никто не сможет быть добрым к овупам. Люди просто не сумеют этого добиться.

О нет, они добьются,— предрек Барни.— Если доста­точно сильно захотят избавиться от зла.

В тот же день известие о новом открытии прозвучало по радио, попало в вечерние и экстренные выпуски газет и взор­валось по всей стране подобно бомбе. Рецепт настолько не­вероятный и нелепый, что люди прекращали клясть овупов к слушали, замерев, презрительно смеялись и вновь принима­лись клясть овупов. Но немногочисленные предприимчи­вые граждане испробовали этот способ и обнаружили, что — какое чудо! — он действует! Один за другим овупы начали покидать дом за домом, в панике мечась, словно трехногие молнии.

Новость распространилась мгновенно. Люди прекращали споры, свары, драки и вознесение бессильных проклятий ову- пам и с удивлением видели, какое это производит впечат­ление. Метод Барни триумфально шествовал по городам и ве­сям, и он действовал на измученную страну, как целительный бальзам.

Наконец, в один прекрасный день, радио сообщило, что на южном пастбище некоего фермера появилась серебряная воронка, к которой стекаются стаями и ордами тысячи тысяч овупов. Барни и Флора Холдеры находились там вместе с десятками тысяч людей. Людей, исполненных любопыт­ства, не знающих наверняка, что именно они чувстовали. Но они любили овупов со всей страстной любовью, на какую только были способны. Им приходилось любить овупов ради самой жизни.

Флора, нежно прильнув к Барни, счастливо улыбалась ему.

Было почти забавно смотреть, как они уходят.

Барни усмехнулся, признаваясь:

Эта пара недель и впрямь была мирной.

Флора подняла на него сияющий взгляд, глаза ее увлаж­нились, холодность и гнев исчезли с красивого лица.

Я... я знаю, что это звучит глупо, но мне почти жаль видгть, как они нас покидают. Мы... Барни, нельзя ли нам сделать вид, будто парочка еще осталась с нами, а?

Редеющая толпа мохнатых существ, овуп за овупом, раство­рялась в серебряной воронке. Они исчезли, поворачиваясь к человечеству сгорбленными спинами, скаля зубы в гневном рычании, шипя, суетливо дергая друг друга за мех и гнусно визжа. ,

Наконец, последнее создание застыло у края воронки, красноречиво и выразительно сплюнуло в злобе перед собой наземь и прыгнуло в центр сияющего кольца. Поверхность воронки зарябила, замерцала, и все исчезло.

Словно очнувшись от колдовских чар, люди издали долгий единый вздох и огляделись кругом, словно «первые увидав друг друга, и, будто волна, над ними поднялась аура удовлет­ворения, смешанного с легким недоумением.

Барни направился к машине, крепко держа Флору за руку. Он улыбнулся, встретившись взглядом с ее счастливыми гла­зами.

Не знаю, как думают другие,— тихо произнес он,— но с моей точки зрения овупы так и не убрались.

Kum Ломер

ПОСЛАННИК К НОВЫМ MHFAM

Пер изд Keith Laumer Envoy to new worlds, 1963.

«...ДКЗ появился на хаотичной политической сцене Галактики после того, как земные миры за­ключили Договор о Независимости с Метрополией, привнеся древнюю дипломатическую традицию вели­кой наднациональной организации, посвятившей все свои силы предотвращению войны 19. Действуя как посредник при спорах между мирами, заселенными землянами, и как защитник интересов землян при контактах с чуждыми культурами, дипломаты Кор­пуса, обученные в архивах бесчисленных вымерших ныне бюрократий, продемонстрировали всеобъемлю­щее понимание нюансов внеземных нравов на фоне лабиринтообразного социо-политико-экономического контекста реалий Галактики. Виртуозность старшего дипломата Корпуса была как нельзя более блестяще продемонстрирована при переговорах посла Позера по щекотливому Сиренианскому Вопросу...»

Выдержка из «Официальной Истории Дипломатического Корпуса», т. I, катуш­ка 2. Солариан-Пресс. Новый Нью- Йорк, 479 г. а. э. (2940 г. н. э.)

ПРОТОКОЛ

В сумраке приземистого грязно-серого здания для приема гостей вокруг дородной фигуры посла Позера собрались советник, два первых секретаря и старшие атташе, блистая в огромном мрачном помещении своими изукрашенными дипломатиче­скими мундирами. Посол нетерпеливо взглянул на напальчи- ковые часы.

Бен, вы совершенно уверены, что определенно уведо­мили о времени нашего прибытия?

Второй секретарь Маньян утвердительно кивнул.

Я особо выделил этот момент, господин посол. Как. раз перед тем, как лихтер сошел с орбиты, я лично связался с госпо­дином Т’Кай-Каем и специально сделал ударение...

Надеюсь, вы не проявили при этом грубости, господин Маньян? — резко оборвал его посол.

Ну что вы, безусловно нет, господин посол. Я всего лишь...

А вы уверены, что здесь нет депутатского зала? — посол окинул взглядом просторное помещение.— Любопытно, что не поставили даже стульев.

Если хотите присесть на один из этих ящиков, господин посол, я предоставлю носовой платок для...

Конечно, нет,— посол снова посмотрел на часы и про­чистил горло.

Я вполне могу воспользоваться этими несколькими ми­нутами и обрисовать младшим сотрудникам миссии наш подход к задаче. Крайне важно, чтобы вся миссия действовала согла­сованно в создании образа. Мы, земляне, добрая и миролюби­вая раса,— посол улыбнулся на добрый и миролюбивый лад.

Мы стремимся лишь к разумному разделу сфер влия­ния с Йиллом,— и развел руками, принимая вид разумного.

Мы — народ высококультурный, этичный и искрен­ний,— улыбку внезапно сменили поджатые губы.— Начнем мы, истребовав себе всю Сиренианскую Систему, а в дальнейшем согласимся и на половину. Мы развернем плацдарм на всех подходящих мирах и, при умелом обхождении, сможем через десяток лет расширить свои претензии.

Посол оглядел собравшихся.

Если нет никаких вопросов...

Вперед выступил Джейм Ретиф, вице-консул и третий секретарь Дипломатического Корпуса и младший сотрудник Земного Посольства на Йилле.

Поскольку мы первые предъявили свои права на эту систему, то почему бы нам с самого начала не выложить карты на стол? Наверное, если мы будем откровенны с йиллами, то в конечном итоге это нам же пойдет на пользу.

Посол Позер, моргнув, поднял взгляд на молодого сотруд­ника. Рядом с ним прокашлялся в наступившем молчании Маньян.

Вице-консул Ретиф всего лишь хочет сказать...

Я способен интерпретировать замечание господина Ре­тифа,— отрезал Позер и принял отеческий вид.— Молодой человек, вы на службе совсем недавно. И еще не научились дипломатическому подходу к игре в команде «ты — мне, я — тебе». Настоятельно рекомендую вам внимательно наблю­дать за работой опытных участников переговоров нашей мис­сии, вам надо усвоить, как важна тонкость подхода. Излишняя склонность полагаться на прямые методы может со временем привести к ослаблению роли профессиональных дипломатов. Я ссдрогаюсь при одной мысли о последствиях этого.

Позер снова повернулся к старшим сотрудникам. Ретиф тем временем прогулялся к стеклянной двери и заглянул в соседнее помещение. Несколько дюжин высоких серокожих йиллов сидели, развалясь, на глубоких кушетках, потягивая из тонких стеклянных трубочек напиток лавандового цвета. Меж них незаметно сновали с подносами слуги в черных мундирах. Ретиф некоторое время наблюдал за группой ярко одетых йиллов, которая двинулась к широким дверям. Один из членов группы, высокий абориген, сделал шаг раньше дру­гого, и тот лениво поднял руку, сжав могучий кулак. Первый йилл шагнул обратно и с кивком положил ладони на макушку. Проходя через двери, оба йилла продолжали улыбаться и болтать, как ни в чем не бывало.

Ретиф снова присоединился к делегации землян, сгруп­пировавшейся вокруг горы сваленных на голом бетонном полу грубо сколоченных ящиков, и тут подошел маленький йилл, покрытый серой продубленной кожей.

Я П’Той. Сследуйте ссюда...— показал он.

Земляне во главе с послом Позером двинулись куда бы­ло указано. Когда объемистый дипломат добрался до двери, проводник-йилл метнулся вперед, оттеснил его плечом в сто­рону, а затем заколебался, чего-то ожидая. Посол чуть не взорвался, но тут же вспомнил про миролюбивый образ. Он улыбнулся и жестом предложил йиллу пройти первым. Йилл что-то пробормотал на родном языке, обвел всех при­стальным взглядом, а затем прошел в дверь. Группа землян последовала за ним.

Хотелось бы мне знать, что творил этот парень,— сказал, догоняя посла, Маньян.— Толкнул он Ваше Превосхо­дительство до крайности постыдным образом.

На мостовой у выхода из здания землян поджидало мно­жество йиллов. Когда Позер приблизился к ждавшему у тротуа­ра роскошному автомобилю, они сомкнули ряды, преграждая ему путь. Он вытянулся во весь рост, открыл было рот, а затем резко закрыл его, щелкнув зубами.

Ну надо же,— возмутился Маньян, рыся по пятам за Позером, когда гот возвращался обратно к своему штату изумленных сотрудников, теперь уже неуверенно глядя кру­гом.— Можно подумать, что этим личностям неведомо, как уч­тиво следует обращаться с главой миссии.

Им неведомо, и как учтиво следует обращаться с учени­ком кожевенника! — рявкнул Позер.

Вокруг землян нервно крутились йиллы, что-то лопоча на своем туземном наречии.

Куда запропастился наш общий переводчик? — взревел посол.— По-моему, они открыто злоумышляют...

Жалко, что нам приходится полагаться на местного толмача.

Знай я, что нас встретит такой довольно непри­ветливый прием,— произнес напряженным тоном посол,— то, конечно, лично изучил бы язык во время пути.

О, никто, конечно же, не собирался вас критиковать, господин посол,— поспешно заверил его Маньян.— Небеса, кто бы мог подумать...

Ретиф подошел к послу.

Господин посол,— обратился он к нему.— Я...

Позже, позже, молодой человек,— оборвал его посол. Он жестом подозвал к себе советника, и оба отошли в сто­рону для блиц-консультации.

На темном небе сверкало голубоватое солнце. Ретиф с ин­тересом следил, как его дыхание замерзает в холодном воздухе белым облачком. К платформе подкатила широкая машина с колесами без шин. Йилл жестом показал группе землян на разинутую, как пасть, заднюю дверь, а затем посторонился.

Ретиф с любопытством оглядел выкрашенный в серый цвет фургон. Начертанная у него на борту йилльскими симво­лами надпись, кажется, гласила «Горячее пиво». К несчастью, у него не хватило времени выучиться в пути еще и письмен­ности йиллов. Наверное, позже ему подвернется более удобный случай сказать послу, что он может переводить для миссии.

Посол залез в машину, и другие земляне последовали за ним. Сиденья там отсутствовали напрочь, так же как и к зда­нии вокзала. В центре салона лежало нечто, похожее на сдох­шее электронное оборудование в окружении бумажного мусора и пурпурно-желтых носков, предназначенных длл ши­роких стоп йиллов. ’

Ретиф оглянулся. Йиллы взволнованно переговаривадись, но ни один из них не залез в их машину. Дверь закрыли, и земляне сгорбились под низким потолком. Когда заработал, завывая изношенными дюзами, двигатель, фургон толчком тронулся с места.

Ехать пришлось без комфорта. Лишенные шин и рессор колеса так и подскакивали на неровной булыжной мостовой. Когда машина завернула за угол, Ретиф вытянул руку и под­хватил потерявшего равновесие посла. Посол прожег его взглядом, поправил тяжелую треуголку и застыл как дере­вянный, пока машина снова не накренилась.

Ретиф нагнулся, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь единственное пыльное окошечко. Они, вроде бы, ехали по ши­рокой улице, застроенной невысокими зданиями. Миновав мас­сивные ворота, они проехали по наклонному спуску и остано­вились. Дверь открылась.

Ретиф посмотрел на глухой серый фасад, нарушаемый следующими с нерегулярными интервалами крошечными ок­нами. Впереди встала алая машина, и из нее вылезли встре­чающие земную делегацию йиллы. Сквозь широкие окна ма­шины Ретиф разглядел богатую обивку сидений и заметил теснившиеся в крошечном баре бокалы.

П’Той, йилл-переводчик, подошел к фургону и показал на маленькую дверцу в серой стене. Маньян устремился вперед и распахнул дверь перед послом.

Когда тот уже подошел к ней, один йилл сунулся вперед и неуверенно замер в дверях. Посол Позер вытянулся во весь рост, пылая взором, а затем скривил рот в застывшей улыбке и шагнул в сторону. Йиллы переглянулись и гуськом прошли через дверь.

Ретиф вошел последним. Когда он вошел в здание, мимо него проскользнул одетый в черное слуга, поднял крышку стояв­шего у дверей большого ящика и бросил туда заваленный остатками еды бумажный поднос. На ящике облупившаяся краска образовывала чуждые письмена. Они, заметил Ретиф, кажется, гласили: «Горячее пиво».

* *

Визгливые волынки и заунывные свирели надрывались уже делый час, когда Ретиф вышел из отведенного ему закутка и спустился по лестнице в банкетный зал. Остановившись у открытых дверей, он раскурил тонкую сигару и какое-то время наблюдал, прищурив глаза, за тем, как исполнительные слуги в черном носились по низкому широкому коридору, нося в просторный зад нагруженные подносы, расставляя приборы на огромном прямоугольном столе, образующем пустотелый квадрат и заполняющем почти все помещение. В центре, на­против ближайшей к двери стороны, стол покрывала богатая парча, обильно изукрашенная по бокам белыми узорами. Дальше, по обе стороны, тянулась вплоть до противополож­ного края стола обыкновенная белая скатерть. А там метал­лические блюда были расставлены просто на голой столешнице. Приблизился богато одетый йилл, посторонился, пропуская слугу, и вошел в зал.

Ретиф обернулся, заслышав позади голоса землян. В со­провождении двух дипломатов подходил посол. Он взглянул на Ретифа, изящно поправил жабо и опытным взглядом окинул банкетный зал.

Нас явно опять заставляют ждать,— резко бросил он.— После первоначального заявления, что йиллы намерены не уступить ни дюйма, можно почти подумать...

Господин посол,— обратился Ретиф.— Вы заметили...

Однако,— продолжал глядя мимо Ретифа Позер,— за­каленный дипломат обязан воспринимать эти мелкие оскорбле­ния как должное. В конечном итоге... Э... Маньян...

Он, отвернувшись, продолжил разговор с Маньяном.

Где-то прозвучал удар гонга. Миг спустя коридор запол­нили лопочущие йиллы, двинувшиеся мимо группы землян в банкетный зал. Подошел П’Той, переводчик, и поднял руку.

Подошдитте сдессь...

В зале появлялись, занимая места, все новые и новые йиллы. Приблизилась пара стражей в шлемах и взмахом руки велела землянам отодвинуться. Через двери, тихо позвякивая связками драгоценностей, вперевалку прошел гро­мадный серощекий йилл, а за ним последовали другие страж­ники.

Глава Государства,— услышал Ретиф слова Маньяна.— Восхитительный Ф’Кау-Кау-Кау.

Я же еще не вручил свои верительные грамоты,— воз­мутился посол Позер.— Можно ожидать некоторых вольно­стей с соблюдением протокола, но, признаться...

Он возмущенно покачал головой.

Заговорил их переводчик:

А теперь лошитесс на свои внутренности и полейте туда к пиршественному сстолу,— он показал на противополож­ный конец зала.

Внутренностях? — затравленно оглянулся кругом посол Позер.

Господин П’Той, несомненно, имеет в виду наши жи­воты,— пояснил Маньян.— Он хочет лишь, чтобы мы легли и проползли на свои места, господин посол.

Какого черта вы ухмыляетесь, идиот?— разбушевался посол.

У Маньяна вытянулось лицо.

Позер взглянул на свои медали, густо навешенные на брюхе.

Это настоящее... я никогда...

Дань увашения к бохам,— заявил переводчик.

А — религия! — понял кто-то.

Ну, если дело в религиозных верованиях...— посол с сомнением огляделся.

На самом-то деле тут ползти-то всего-ничего — футов двести,— прикинул Маньян.

Ретиф подошел к П’Тою.

Его Превосходительство Посол Земли не поползет,— отчетливо произнес он.

Послушайте, молодой человек, я ничего не говорил...

Не поползет7— лицо переводчика сохранило свойствен­ную йиллам бесстрастность.

Это противоречит нашей религии,— нагло заявил Ретиф.

Противоречит?

Мы почитаем Богиню Змей,— пояснил Ретиф.— Пол­зать для нас — святотатство.

Он отмел переводчика в сторону и промаршировал к от­даленному столику. Остальные последовали за ним.

Посол, пыхтя, догнал Ретифа, когда они приблизились к дюжине простых табуретов напротив покрытых парчой мест для Восхитительного Ф’Кау-Кау-Кау.

Господин Ретиф, будьте добры повидаться со мной по окончании банкета,— зашипел он.— А пока, я надеюсь, вы воздержитесь от дальнейших необдуманных выходок. Позволь­те мне напомнить вам, что глава миссии здесь —■ я.

Сзади подоспел Маньян.

Позвольте и мне присоединить свои поздравления, Ретиф,— сказал он.— Вы проявили большую находчивость.

Вы с ума сошли, Маньян?— рявкнул посол.— Я крайне недоволен.

Да я... я...— стал заикаться Маньян.— Я говорил, ко­нечно же, саркастически, господин посол. Меня, естественно, тоже ошеломила его неслыханная самонадеянность.

Земляне заняли свои места, причем Ретиф — на самом краю. Стол перед ними являл собою голую зеленую столеш­ницу с расставленными на ней мелкими оловянными блюдами.

Сидевшие за столом йиллы, иные в простом сером обла­чении, а иные в черном, молча взирали на них. Их состав по­стоянно обновлялся, когда тот или иной йилл подымался и исчезал без всякой видимой причины, а на его место сади­лись другие. Волынки и свирели оркестра яростно визжали, и шушуканье йиллов за другими столами становилось все громче и громче, соперничая с ним. Рядом с послом вырос высокий йилл в черном. Все сидевшие поблизости йиллы за­молкли, когда слуга налил поварешкой беловатый суп в самую большую из мисок перед земным посланником. Тут же за развернувшимся действием наблюдал вездесущий переводчик.

Этого вполне достаточно,— остановил посол Позер, когда миска переполнилась. Слуга-йилл вывалил в миску еще супа, и тот растекся по столу.

Будьте добры обслужить других моих сотрудников,— распорядился посол. Переводчик что-то тихо сказал слуге, тот нерешительно перешел к следующему табурету и зачерпнул еще супа.

Ретиф следил, прислушиваясь к шепоту соседей. Теперь все сидевшие йиллы вытянули шеи, наблюдая за происходящим. Слуга быстро разливал суп, кося глазами по сторонам. Подой­дя к Ретифу, он поднес к миске полную поварешку.

Нет,— остановил его Ретиф.

Слуга заколебался.

Мне не надо,— повторил Ретиф.

Подошел переводчик, сделал знак слуге, и тот снова потя­нулся с переполненной поварешкой.

Мне ничего не нужно! — отчетливо произнес в насту­пившей тишине Ретиф. Он пристально посмотрел на пере­водчика. П’Той с миг отвечал ему таким же взглядом, а потом взмахом руки велел слуге убраться и пошел дальше.

Господин Ретиф,— прошипел кто-то. Ретиф опустил взгляд. Посол наклонился вперед, испепеляя его взглядом, лицо его пошло алыми пятнами.

Я вас предупреждаю, Ретиф,— прохрипел он.— Я ел овечьи глаза в Судане, ка све в Бирме, столетнего куга на Марсе и все прочее, что ставили передо мной в ходе дипло­матической карьеры, и, клянусь мощами святого Игнаца. вы будете делать то же!

Он схватил что-то, отдаленно напоминавшее ложку и оку­нул это в миску.

Не ешьте этого, господин посол,— посоветовал Ретиф.

Посол уставился на него, широко раскрыв; глаза, а потом

разинул рот и повел к нему ложку.

Ретиф встал, ухватился снизу за край стола и поднатужил­ся. Громадная деревянная столешница поднялась и накрени­лась; блюда со звоном попадали на пол, а за ними с громовым треском последовал и стол. Молочный суп растекся по мозаич­ному полу. Пара шальных мисок с лязгом прокатилась через зал. Прозвенели восклицания йиллов, смешиваясь с придушен­ным криком посла Позера.

Региф прошел мимо вытаращивших глаза членов миссии к брызжущему слюной шефу.

Господин посол,— обратился он.— Я хотел бы...

Вы хотели бы! Да я вас в порошок сотру, юный негодяй! Вы понимаете, что...

Пожалуйста...— вырос рядом с Ретифом переводчик.

Приношу свои извинения,— сказал, вытирая лоб посол Позер.— Мои глубочайшие...

Помолчите,— посоветовал Ретиф.

Ч-что?!

Не извиняйтесь,— разжевал Ретиф.

П’Той пригласил всех следовать за собой.

Итемте, пошалусста.

Ретиф повернулся и, не говоря больше ни слова, последо­вал за ним.

Часть стола, к которой их подвели, была покрыта расшитой белой скатертью, заставленной тонкими фарфоровыми блю­дами. Уже сидевшие там йиллы поднялись, взволнованно ло­поча, и отошли, уступая место землянам. Одетые в черное йиллы на конце стола сомкнули ряды, заполняя опустев­шие места. Ретиф первым уселся за стол, обнаружив рядом с собой Маньяна.

Что здесь происходит?— обалдело спросил второй секретарь.

Они подавали нам собачью еду,— спокойно ответил Ретиф.— Я подслушал одного йилла: они усадили нас за стол на места для слуг.

Вы хотите сказать, что понимаете их язык?

Я изучил его в пути — во всяком случае, в достаточной мере...

Музыка грянула металлом фанфар, и в свободный центр квадрата стола прихлынула волна жонглеров, танцоров и акро­батов, бешено жонглируя, танцуя и кувыркаясь. Набежали слуги, заваливая тарелки и йиллов и землян горами ароматно пахнущей пищи, наполняя тонкие бокалы бледно-пурпурным вином. Ретиф отведал йилльской еды. Та оказалась на ред­кость приятной на вкус. Говорить в этом гаме было невоз­можно, и Ретиф, наблюдая за ярко разодетыми артистами, с аппетитом ел.

Ретиф отвалился от стола, благодарный наступившему му­зыкальному затишью. Последние блюда унесли, а новые бокалы наполнили. Подуставшие артисты остановились для сбора бро­шенных пирующими толстых квадратных монет. Ретиф, отду­ваясь, вздохнул — пир вышел редкостный.

Ретиф,— обратился к нему в сравнительной (по край­ней мере, можно было слышать друг друга) тишине Маньян.— Что вы там говорили, как раз перед тем, как заиграла музыка, о собачьей еде?

Ретиф посмотрел на него:

Разве вы не заметили тут определенной системы, господин Маньян? Продуманной серии намеренных оскорб­лений?

Намеренных оскорблений? Минуточку, Ретиф. Да, они народ неотесанный, пихаются, знаете ли, в дверях и тому подобное... Но...— Он с сомнением посмотрел на Ретифа.

На вокзале они загнали нас на склад багажа. А потом приволокли нас сюда на грузовике для мусора.

На грузовике для мусора!

Только символически, конечно. Далее, провели они нас во дворец через вход для черного люда и выделили нам закутки в крыле для слуг. Потом нас усадили в конце стола, рядом с уборщиками класса кули.

Вы, должно быть, ошибаетесь! Я имею в виду, ведь мы же, в конце-концов, делегация землян; эти йиллы должны наверняка сознавать наше могущество.

Именно, господин Маньян. Но...

С бряцанием кимвалов музыканты вновь ринулись в атаку на уши. В центр квадрата впрыгнули шестеро высоких йиллов в шлемах, разбились на пары и устроили феерический спектакль — полутанец, полубой. Маньян настойчиво дергал Ретифа за рукав, шевеля губами. Ретиф в ответ покачал го­ловой. Никто не мог разговаривать при наяривающем в полную силу йилльском оркестре. Ретиф попробовал ярко-красного вина и с интересом стал смотреть на представление.

Последовал шквал боевых действий, и двое танцоров спот­кнулись и рухнули, а их партнеры-противники круто поверну­лись и снова создали пару, совершая сложный церемониаль­ный ритуал, предшествующий бою, и вдруг схватились, лязгая тупыми саблями. Еще двое йиллов пали оглушенные. Танец, надо признать, вышел буйным, и Ретиф следил за ним, забыв про вино.

Последние два йилла, оставшиеся на ногах, сближались и отступали, круто поворачивались, подскакивали, вертелись, делали финты и принимали стойки. А затем один из них по­скользнулся и упал, шлем у него съехал набекрень. Дру­гой — гигантский мускулистый йилл — резко отвернулся от по­верженного противника и закружился под бешеное завы­вание волынок, покуда сыпались дождем монеты, а затем застыл перед нарядным столом, поднял саблю и звучным ударом приложился ею к серой скатерти перед украшенным галуном и бантом йиллом. Музыка, с последней звенящей судорогой кимвалов, прекратилась.

В наступившей полной тишине танцор-боец с вызовом смотрел через стол. Сидевший йилл с криком вскочил и поднял стиснутый кулак. Танцор склонил голову, положил ладони на шлем и возобновил свой неистовый танец под грянувшую с новой силой музыку. «Галунованный» йилл пренебрежи­тельным взмахом руки отправил на пол горсть монет и сел.

Теперь танцор застыл перед столом, застеленным пар­чой,— и музыка резко оборвалась, когда сабля обрушилась на столешницу как раз перед тяжеловесным йиллом, которого украшали металлические спирали. В ответ на вызов йилл поднялся и взметнул кулак. Вызывающий склонил голову и по­ложил ладони на шлем. Покатились монеты, и танцор двинулся дальше.

Он сделал круг по широкой площадке, вращая саблей и размахивая руками в сложной символике танца, а затем внезап­но вырос перед Ретифом, занеся саблю у того над головой. Музыка оборвалась, и в мгновенно вспыхнувшей тишине тяже­лая сабля, свистнув, ударила по столу, заставив блюда под­прыгнуть от могучего сотрясения.

Йилл смотрел Ретифу прямо в глаза. В тишине зала пьяно хихикнул Маньян. Ретиф встал, пинком отбросив табуретку назад. .

Спокойней, мой мальчик,— призвал посол Позер.

Землянин стоял, и йилл возвышался на целый дюйм над его

шестью футами и тремя дюймами. Быстрым и неуловимым для глаза движением Ретиф протянул руку к сабле и, выкру­тив ее из руки йилла, со свистом взмахнул ею, описывая широкую дугу. Йилл пригнулся, отпрыгнув назад и подхва­тил с пола клинок, выроненный другим танцором.

Остановите же кто-нибудь этого безумца! — взвыл Позер.

Ретиф перепрыгнул через стол, заставив завертеться хруп­кие блюда. Танцор отскочил назад, и только тут оркестр резко ожил пронзительным визгом волынок и бешеным высоким ро­котом барабанов.

Даже не пытаясь следовать сложному узору исполняемого йиллом болеро, Ретиф теснил противника, отбивая тупым оружием неистовые рубящие удары и безжалостно наносил ответные. Прижав левую руку к бедру, он отвечал уда эом на удар, вынуждая йилла отступать.

Внезапно йилл, забыв и про танец и про свою роль, взялся за фехтование всерьез, рубя, коля и парируя. Теперь уже двое противников стояли носок к носку, звеня саблями в мол­ниеносных обменах ударами. Йилл уступил шаг, другой, а затем, собравшись с силами, начал теснить Ретифа, назад, назад... Тот, сделав финт, шмякнул плашмя лезвием по серому черепу. Йилл споткнулся, с лязгом выронив на пол саблю. Землянин отступил в сторону, когда йилльский танцор, шатаясь, мино­вал его и рухнул на пол.

Оркестр умолк, и лишь затихающий вой свирели некоторое время висел в воздухе. Ретиф набрал побольше воздуха в грудь и вытер пот со лба.

Вернитесь сюда немедленно, юный дуралей! — хрипло призвал Позер.

Ретиф сжал саблю, повернулся, осмотрел убранный пар­чой стол и направился к нему. Йиллы сидели, словно пара­лизованные.

Ретиф, нет! — завопил Позер.

Ретиф, не обращая внимания на истерические вопли, подошел прямо к Восхитительному Ф’Кау-Кау-Кау, остано­вился и поднял саблю.

Только не главу государства,— простонал кто-то из зем­ной миссии.

Ретиф со свистом опустил саблю. Тупой клинок рассек тяжелую парчу и впился в твердую столешницу. Наступила полнейшая тишина.

Восхитительный Ф’Кау-Кау-Кау поднялся — семь фугов толстенного серого йилла. С лишенным, на взгляд землян, всякого выражения широким лицом, он поднял кулак, смахи­вающий на усеянный самоцветами окорок.

Долгий миг Ретиф стоял совершенно неподвижно, а затем изящно склонил голову и приложил кончики пальцев к вискам. Позади него раздался грохот: это рухнул в обморок посол Позер. Затем Восхитительный Ф’Кау-Кау-Кау что-то крикнул, протянулся через стол и обнял Ретифа. Оркестр грянул уж совсем бешеную музыку. Серые руки помогли Ретифу пере­браться через стол, табуреты были сметены в сторону, осво-

бождая место рядом с Ф’Кау-Кау-Кау. Ретиф уселся, высок^ поднял высохни графинчик угольно-черного коньяка, вло­женный ему в руку соседом, чокнулся с Восхитительным и выпил.

* *

Пир заканчивается,— указал Ф’Кау-Кау-Кау. — И те­перь нам с вами, Ретиф, пришла пора оседлать Табурет Совета.

Для меня это будет большой честью, Ваша Восхи­тительность,— сказал Ретиф.— Мне надо уведомить коллег.

Коллег?— с удивлением переспросил Ф’Кау-Кау-Кау.— Переговоры надлежит вести вождям. Кто ж будет говорить от имени короля, пока у того есть еще язык для беседы?

Йилльский обычай мудр,— согласился Ретиф.

Ф’Кау-Кау-Кау глотком опустошил пузатый стакан с ро­зовым пивом.

Я буду обращаться с вами, Ретиф, как с вице-королем, поскольку ваш король, как вы говорите, стар, а пространства между мирами велики. Но никакие интриганы-подчиненные не будут посвящены в наши дела,— он усмехнулся свое­образной йилльской усмешкой.— А потом мы гульнем, Ретиф. Табурет Совета жесткий, а дожидающиеся фрейлины вели­колепны; благодаря этому к соглашению приходят быстро.

Ретиф улыбнулся.

Восхитительный говорит мудро.

Конечно, всякое существо предпочитает девиц собствен­ного вида,— уточнил Ф’Кау-Кау-Кау и рыгнул.— Министер­ство Культуры импортировало несколько земных девушек радости, являющихся, как говорят, первоклассными образ­чиками этой породы. По крайней мере, у них очень толстые кактамувасзтоназывают.

Ваша Восхитительность крайне внимательна,— побла­годарил землянин.

Тогда давайте займемся этим, Ретиф. Возможно, я и сам рискну завалиться с одной из ваших землянок. Иной pa;s, поверите ли, приходят странные фантазии поизвращать- ся,— Ф’Кау-Кау-Кау вонзил локоть в бок Ретифу и заговор­щически расхохотался.

Когда Ретиф вместе с Ф’Кау-Кау-Кау направился к выходу, посол Позер гневно посмотрел на него из-за стола, покры­того простой скатертью.

_* — Ретиф,— окликнул он.— Будьте добры извиниться и от­кланяться. Я желаю с вами немедленно переговорить.

В голосе его звенел лед. Позади него стоял, тараща пья­ные глаза, Маньян.

Простите меня за внешнюю грубость, господин посол,— отозвался Ретиф.— У меня сейчас нет времени объяснять...

Грубость! — тявкнул Позер.— Нет времени? Позвольте мне вам сказать...

Сбавьте, пожалуйста, тон, господин посол,— попросил Ретиф.— Ситуация по-прежнему крайне деликатная.

Позер затрясся и разинул рот. Наконец он выдавил из себя:

Вы... вы... Да я...

Молчать! — рявкнул Ретиф. Позер поднял взгляд на Ретифа, уставился на миг ему прямо в серые глаза, а затем закрыл рот и сглотнул.

У йиллов, кажется, почему-то создалось впечатление, что главный здесь я.— Нам придется поддерживать это не­винное заблуждение.

Но... Но...— начал заикаться Позер, а затем выпря­мился.— Мое терпение кончилось,— хрипло прошептал он.— Чрезвычайный и Полномочный Посол Земли — я! Маньян уведомил меня, что нас умышленно и неоднократно оскорб­ляли с той самой минуты, как мы прибыли; заставляли ждать в багажных отделениях, перевозили в фургонах для мусора, сажали со слугами, подавали на стол пойло для свиней. А те­перь меня и моих старших сотрудников еще и оставили про­хлаждаться, не удостоив даже аудиенции, в то время как этот... этот многажды Кау бражничает с... с...

Голос Позера оборвался на трагической ноте.

Возможно, я чуточку поспешил, Ретиф, пытаясь вас сдержать. Неуважение к туземным обычаям и богам, а также опрокидывание банкетного стола — меры довольно крутые, но, наверное, ваше негодование, как я теперь понимаю, было частично оправданным. Я готов проявить к вам снисхож­дение,— он уставился на Ретифа значительным взглядом.

Я демонстративно. покидаю эту встречу, господин Ретиф. Я не потерплю более этих личных...

Хватит,— резко оборвал его Ретиф.— Мы заставляем Восхитительного ждать.

Лицо у Позера сделалось пурпурным. Наконец Маньян на­шел в себе силы спросить:

Что вы намерены делать, Ретиф?

Я намерен провести переговоры,— ответил Ретиф, вру­чая Маньяну пустой стакан.— А теперь усаживайтесь и работайте на Образ.

» *

Сидя за своим письменным столом в каюте для Важных Персон на борту зависшего на орбите судна Корпуса, посол Позер поджал губы и строго посмотрел на вице-консула Ретифа.

Далее,— продолжил он перечисление.— Вы продемон­стрировали полное отсутствие понимания дисциплины Корпуса, полагающегося уважения к старшим сотрудникам и даже эле­ментарной вежливости. Ваши досадные проявления гнева, не­своевременные вспышки буйства и почти невероятная само­надеянность, выразившаяся в присвоении полномочий, делают невозможным ваше дальнейшее пребывание в качестве слу­жащего — сотрудника Дипломатического Корпуса Земли. Поэтому моим безрадостным долгом будет порекомендовать немедленно ото...

Раздалось приглушенное гудение интеркома. Посол про­чистил горло:

Ну?

·— Молния из Штаб-квартиры Сектора, господин посол,— доложил голос.

Ну так прочтите ее,— резко бросил Позер.— Можете пропустить предварительные любезности...

Поздравляем с беспрецедентным успехом вашей мис­сии. Переданные вами статьи соглашения воплощают наи­более благоприятное разрешение трудной Серенианской си­туации и обрг!зуют основу длительных дружественных от­ношений между Земными Штатами и Йилльской Империей. Вся заслуга этой великолепно проделанной работы целиком принадлежит вам и вашим сотрудникам. Подписано: заме­ститель помощника секретаря Шестереннер.

Позер нетерпеливо оборвал говорящего и выключил ин­терком. Потасовав бумаги, он остро глянул на Ретифа.

Конечно, если подходить поверхностно, то непосвя­щенный наблюдатель мог бы вполне сделать подобные по­спешные выводы и решить, что... э... результаты, достигнутые несмотря на те... э... некоторые нарушения правил протокола, оправдывают эти нарушения,— посол улыбнулся печальной мудрой улыбкой.

Это далеко не так,— продолжил он.— Я...

Интерком тихо рыгнул.

Будь все трижды проклято,— пробурчал Позер.— Да?

Прибыл господин Т’Кай-Кай,— доложил голос.— Мне...

Впустите его немедленно,— Позер взглянул на Ре ги­фа.— Всего лишь двухслоговый! Но я попытаюсь объяснить ваше безобразное поведение и как-то возместить...

Двое землян молча ждали, пока в дверь не постучал йилль- ский шеф протокольного отдела.

Надеюсь,— произнес посол,— вы удержитесь от порыва злоупотребить своим не совсем обычным положением.

Он посмотрел на дверь.

Войдите.

Т’Кай-Кай вошел в каюту, бросил беглый взгляд на Позера, а затем повернулся любезно поздороваться с Ретифом на цветистом языке йиллов. Обогнув стол, он подошел к креслу посла, не глядя, махнул тому рукой, сделав знак очистить место, и уселся.

У меня для вас сюрприз, Ретиф,— сообщил он на языке землян.— Я сам воспользовался столь любезно одолженной вами обучающей машиной.

Это хорошо,— одобрил Ретиф.— Уверен, господину Позеру будет небезынтересно услышать, что мы желаем ска­зать.

Неважно,— отмахнулся йилл.— Я здесь просто со свет­ским визитом.

Он оглядел комнату.

Стало быть, вы украшаете свои покои, но они в то же время обладают и определенным аскетическим очарова­нием,— он рассмеялся.

О, вы, земляне, странная порода. Вам удалось удивить нас всех. Знаете, ведь про вас ходит столько невероятных слухов. Скажу вам по секрету, мы ожидали, что вы окажитесь противнослабыми.

Слабыми противниками,— машинально поправил Позер.

Такая сдержанность! Какое удовольствие вы доставили тем из нас, вроде меня, конечно, кто оценил ваше понимание протокола. Такое изящество! Как тонко вы не обращали ни­какого видимого внимания на все увертюры, в то же время пора­зительно ловко избегая действительного осквернения. Могу вам сказать, находились и такие, кто думал — наивные глупцы! — что вы понятия не имеете ни о каком этикете. И какое удовлетворение испытали мы, опытные специалисты, сумев­шие по достоинству оценить вашу виртуозность, когда вы перевели дело на подобающую основу, презрительно от­

вергнув кошачье мясо. Тогда уж было просто чистым удо­вольствием наблюдать, в какую форму вы облекаете ваш комплимент.

Йилл предложил Ретифу оранжевые сигары, а затем сунул одну из них себе в ноздрю.

Признаться, даже я не надеялся, что вы так блестяще почтите нашего Восхитительного. О, иметь дело с коллегами- профессионалами, понимающими значение протокола,— одно удовольствие.

Посол Позер издал сдавленный всхлип.

Этот парень простудился,— соизволил заметить посла Т’Кай-Кай. Он с подозрением поглядел на Позера.— Отойди-ка, любезный, я очень восприимчив к заразе.

Есть еще одно маленькое дельце, которым я с удо­вольствием займусь, Ретиф,— продолжал Т’Кай-Кай. Он достал из сумочки большую бумагу. — Его Восхитительность твердо решили, что аккредитованы здесь будете не кто иной, как вы. У меня здесь экзекватура моего правительства, утверждаю­щая вас в качестве генерального консула Земли на Йилле. Мы с нетерпением будем ждать вашего скорейшего возвращения.

Ретиф посмотрел на Позера.

Я уверен, что Корпус согласится,— сказал он.

Тогда я пошел,— попрощался Т’Кай-Кай, вставая.— Возвращайтесь к нам поскорее, Ретиф. Я должен многое вам показать в Великой Империи Йилла.— Он подмиг­нул: — Вместе, Ретиф, мы увидим много замечательного и великолепного.

«...Перед лицом многочисленных угроз миру и спокойствию, естественно возникающих ввиду слож­ной политической ситуации в Галактике, изобретен­ная и отшлифовання теоретиками Корпуса техника блестяще доказал свою ценность в тысяче тяжелых конфронтаций. Даже анонимные младшие сотрудники, вооруженные чемоданчиками с подробными инструк­циями, были в состоянии успокоить бурные воды с умением опытных мастеров переговоров. Подхо­дящим примером служит четкое урегулирование кон- ■ сулом Пассуином внезапных осложнений жакско-

земных отношений на Самане...»

Т. II, катушка 91, 480 г. а. э. (2941 г. н. э.)

ЗАПЕЧАТАННЫЙ ПРИКАЗ

Конечно,— сказал консул Пассуин,— я просил на­значить меня главой небольшой миссии. Но я ду­мал, что это будет один из тех прелестных ку­рортных миров, где лишь изредка возникают проблемы с визами да одним-двумя терпящими бедствие космонавтами в год. И что получилось? Я вместо этого стал сторожем зоопарка из этих смешанных поселен­цев, и, прошу заметить, не на одной планете, а на восьми.

Он мрачно взглянул на вице-консула Ретифа.

И все же, согласитесь,— заметил Ретиф,— это дает прекрасную возможность попутешествовать.

Попутешествовать! — хрюкнул консул.— Терпеть не могу путешествовать! Особенно здесь, в этой захолустной системке...

Он умолк, моргнул, глядя на Ретифа, и прочистил горло:

Хотя для начинающего дипломата небольшое путе­шествие придется как нельзя кстати. Чудесный опыт.

Он повернулся к настенному экрану и нажал кнопку. Появилось трехмерное изображение звездной системы во­семь светящихся зеленых точек, вращающихся вокруг диска

побольше, обозначающего звезду. Взяв указку, Пассуин пока­зал на ближайшую к светилу планету.

Ситуация на Самане явно предкризисная. Смешанные поселенцы — всего лишь небольшая кучка — сумели, как во­дится, нажить неприятностей с туземной формой разумной жизни, жаками. Не могу понять, почему они вообще волнуются? Подумаешь, несколько жалких оазисов среди бесконечных пустынь. Однако я, наконец, получил полномочия, разрешаю­щие предпринять определенные действия, из Штаб-квартиры Сектора.

Он развернулся лицом к Ретифу.

Я отправляю вас, Ретиф, урегулировать эту ситуацию —· ~ в соответствии с секретным предписанием,— он взял толстый темно-желтый конверт.— Жаль, что там не сочли нужным приказать земным поселенцам убраться неделю назад, как я предлагал. Теперь-то уже слишком поздно. От меня ждут чуда — восстановления дружественных отношений между зем­лянами и жаками, да еще и разделения территории. Идиотизм! Однахо неудача очень плохо скажется на моем послужном списке, поэтому я буду ожидать адекватных результатов и от вас.

Он вручил темно-желтый конверт Ретифу.

Насколько я знаю, Саман был ненаселенной плане­той,— заявил Ретиф,— пока не прибыли поселенцы с Земли.

Очевидно, такое впечатление было ошибочным. Там жи­вут жаки,— Пассуин навел на вице-консула цепкий взгляд водянистых глаз.— Вы будете точно следовать инструкциям.

В подобной деликатной ситуации никак нельзя допускать элемента импульсивности и импровизации. Данный подход подробно разработан в Штаб-квартире Сектора, и вам нужно всего лишь грамотно осуществить его. Надеюсь, все ясно?

Кто-нибудь из Штаб-квартиры когда-нибудь посещал Саман?

Конечно же нет! Там тоже все терпеть не могут путе­шествовать. Если больше нет никаких вопросов, то вам лучше поторопиться. Почтовый корабль покидает купол меньше чем через час.

А на что похожа эта туземная форма жизни?

—- Когда вернетесь,— ответил Пассуин,— расскажете.

* *

Пилот почтовой ракеты, видавший виды ветеран с бакен­бардами в четверть дюйма, сплюнул на замызганный пол каюты и склонился над самым экраном.

Внизу-то постреливают,— определил он.— Вон, над краем пустыни пыхают белые дымки.

Мне полагалось предотвратить войну,— сказал Ретиф.— Похоже, я немножко опоздал.

Пилот так резко повернул к нему голову, что чуть не сломал себе шею.

Войну! — взвизгнул он.— Мне никто не говорил, что на Мане идет война. Если так, то я немедленно уматываю от­сюда.

Погодите,— остановил его Ретиф.— Мне надо при­землиться. По вам стрелять не будут.

Само собой, не будут, сынок. Я не дам им такой воз­можности,— он протянул руку к пульту и принялся нажимать на клавиши. Ретиф схватил его за запястье:

Возможно, вы меня не расслышали. Я сказал, что мне надо приземлиться.

Пилот рванулся, налегая на ремни безопасности, и попы­тался нанести Ретифу размашистый удар, который тот не­брежно блокировал.

С ума сошел?— завопил космонавт.— Ты представля­ешь, как там палят, раз я вижу это с высоты в пятьдесят миль?!

Почта, знаете ли, все равно должна быть доставлена.

А я не постоянный почтальон. Если уж ты так упорно настроен дать себя убить — возьми ялик. Я попрошу забрать останки в следующий рейс, если тут, конечно, прекра^г ится стрельба.

Ты настоящий друг. Ловлю тебя на слове.

Пилот прыгнул к люку спасательной шлюпки и после несложных манипуляций открыл его.

Залезай. Мы быстро приближаемся. Этим типам может взбрести в голову вмазать высокую подачу.

Спасибо,— Ретиф сунул за пояс пистолет.— Надеюсь, вы неправы.

Я позабочусь о том, чтобы тебя забрали, когда стрельба прекратится — так или иначе, но это я тебе уж точно обещаю.

Люк с лязгом захлопнулся; миг спустя ялик дернулся, отвалив от корабля, а затем последовали мгновения изряд­ной болтанки в кильватерном выхлопе дюз удаляющегося корабля-почтовика. Ретиф внимательно вглядывался в кро­шечный экран, положив ладони на панель сенсорного управ­ления. Он стремительно снижался: сорок миль, тридцать девять...

На высоте пяти миль Ретиф безжалостно бросил лег­кое суденышко в режим максимального торможения. Вдав­ленный в амортизационное кресло, он следил за экраном и вносил мелкие поправки в курс. Поверхность планеты надви­галась с пугающей быстротой, Ретиф покачал головой и вру­бил аварийный реверсивный двигатель. Вдруг снизу — с по­верхности планеты — потянулись по дуге ввысь точечки света, неумолимо приближаясь к нему. Он успел подумать, что если это были обычные взрывные боеголовки, то метеорит­ные экраны ялика должны с ними справиться. Экран на приборной доске вспыхнул ярко-белым, а затем потемнел. Ялик подпрыгнул и перекувырнулся в воздухе; крошечную каюту стало затягивать дымом. Последовала серия безжалост­ных толчков и ударов, последнее, сотрясающее все кости столк­новение, а потом наступила тишина, нарушаемая лишь по­трескиванием раскаленного металла.

Кашляя, Ретиф выпутался из амортизационной паутины, нащупал в полу люк и с трудом открыл его. Его захлестнула волна жаркого воздуха джунглей. Он спрыгнул на ковер из опавшей листвы, поднялся на ноги... и упал пластом, когда над ухом свистнула пуля.

Он лежал, прислушиваясь. Слева явно кто-то крался. Ре­тиф осторожно прополз вперед и укрылся за широкостволь­ным карликовым деревом. Где-то выводила рулады ящерица. Жужжали кружащиеся в изобилии насекомые и разочаро­ванно удалялись, почувствовав чуждую жизнь. В пяти ярдах от него снова зашуршала листва подлеска. Задрожал куст, потом опустилась ветка, Ретиф поспешил убраться обратно за ствол и отполз за упавшее дерево. В поле зрения появился осторожно двигавшийся коренастый человек в гряз­ной кожаной рубахе и шортах, с пистолетом в руке.

Когда он прошел мимо него, Ретиф вскочил на ноги, пере­прыгнул через ствол и бросился на незнакомца. Они вместе повалились наземь. Коренастый издал единственный короткий вскрик, а потом продолжал бороться молча. Ретиф перевернул его на спину и занес кулак.

Эй! — закричал поселенец.— Да ты же такой же чело­век, как и я!

Возможно, после бритья я буду выглядеть получше,— отозвался Ретиф'.— С чего это вы затеяли стрелять в меня?

Дайте встать. Меня зовут Поттер. За пальбу уж изви­ните. Я решил, что это лодка хлопалей — выглядит точь-в- точь, как ихняя. Я выстрелил, когда увидел, как что-то дви­гается; не знал, что это землянин. Кто вы? Что вы здесь де­лаете? Мы почти у самого края оазиса. А там дальше уже страна хлопалей,— он махнул рукой в сторону севера, где лежала пустыня.

Рад, что вы оказались плохим стрелком. Некоторые из этих ракет пролетели слишком близко, чтобы чувствовать себя уютно.

Ракеты, да? Тогда это точно артиллерия хлопалей, у нас тут ничего подобного нет.

Я слышал, что здесь заваривается настоящая война,— сказал Ретиф.— Никак не ожидал...

Отлично! — перебил обрадованный Поттер.— Мы так и считали, что некоторые из ваших ребят с Айвори присоеди­нятся к нам, прослышав о нашем бедственном положении. Вы с Айвори?

Да, я...

Эй! Вы, должно быть, родственник Лемюэля. Добрый вечер! Я чуть-чуть не совершил тяжелую ошибку. Лемю­эль — человек крутой, ему трудно что-нибудь объяснить.Я...

Пригните голову. У этих проклятых хлопалей есть ручное оружие. К счастью, довольно скверное. Идемте.

Он начал ползком пробираться сквозь кустарник. Ретиф последовал за ним. Так они преодолели двести ярдов пере­сеченной местности, прежде чем Поттер поднялся на ноги, достал насквозь промокший цветастый платок и вытер лицо.

Для горожанина ты двигаешься неплохо. Я думал, вы — ребята с Айвори —■ просто сидите под куполом да счи­тываете показания приборов. Но, полагаю, как родственник Лемюэля...

Вообще-то...

Надо будет, однако, достать тебе какую-нибудь на­стоящую одежду. Эти городские шмотки на Мане долго не протянут.

Ретиф посмотрел на свою обугленную, порванную, про­питанную потом и грязью спортивную зеленовато-голубую куртку и такие же брюки — неофициальное обмундирование третьего секретаря и вице-консула Дипломатического Корпуса Земли.

Дома этот наряд казался весьма прочным и умест­ным,— промолвил он.— Но, полагаю, у кожаной одежды есть свои достоинства.

Давай вернемся в лагерь. К закату мы как раз сумеем

добраться до него. И, слушай, не говори Лемюэлю, что я принял тебя за хлопаля.

Не скажу, но...

Поттер уже пошел, подымаясь прыжками по пологому склону. Ретиф стянул с себя промокшую куртку, бросил ее на куст, добавил к ней свой галстук-шнурок и последо­вал за Поттером.

* *

Мы чертовски рады, что вы здесь, мистер,— сказал толстяк с двумя висящими на брюхе револьверами.— Нам сейчас никакой человек не будет лишним. Дела наши плохи. Мы столкнулись с хлопалями три месяца назад и с тех пор не сделали, по-настоящему, ни одного удачного хода. Сперва мы сочли их туземным видом, на который ни разу раньше не натыкались. Фактически один из ребят попросту подстрелил хлопаля, считая их законной дичью. Полагаю, из-за этого все и началось.

Он умолк, вздохнул и помешал дрова в костре.

А потом целая орава их напала на ферму Свази. Убили двух его телок и убрались восвояси,— продолжил он.

Мы думаем, что они сочли коров людьми,— пояснил Свази.— Они добивались мести.

Да бросьте, как же кто-либо мог принять коров за людей?— усмехнулся еще один из сидевших у костра.— Они же совсем не похожи, по-моему...

Не будь таким тупицей, Берт,— взорвался Свази.— Они же никогда раньше не видели землян; теперь-то они знают больше.

Разумеется,— хохотнул Берт.— В следующий раз мы им показали, верно, Поттер? Ухлопали четверых.

Они пришли прямо к моему дому через пару дней после первого нападения,— сказал Свази.— Мы были готовы их встретить. Здорово задали им перцу. Они забыли зачем пришли и бежали, как...

Улепетывали, ты хочешь сказать. Самые безобразные с виду твари, каких когда-либо видел. Выглядели точь-в-точь как ковыляющий кусок старого грязного одеяла.

С тех пор так все и пошло! Они устраивают набег, а потом мы устраиваем набег. Но в последнее время они пустили в ход тяжелую артиллерию. У них есть своего рода малюсенькие воздушные суда и автоматические винтовки. Мы уже потеряли четырех людей, а еще дюжина — в морозиль­нике, в ожидании корабля медпомощи. Мы не можем себе позволить таких потерь. Во всей колонии меньше трехсот годных к военной службе мужчин.

Но мы еще удерживаем свои фермы,— сказал Пот­тер.— Все эти оазисы — дно древних высохших морей. Пред­ставляете, глубиной в милю сплошной слой плодороднейшей почвы. И есть еще пара сотен других оазисов, даже не тронутых нами. Впрочем, хлопали не получат их, пока жив хоть один человек.

Вся система нуждается в продовольствии, которое мо­жем вырастить только мы,— вставил Берт.— Тех ферм, что мы пытаемся создать, не хватит полностью, но они существенно помогут.

Мы звали во весь голос на помощь ДКЗ, там на Айво­ри,— поведал Поттер.— Но ты же знаешь этих посольских хо­луев.

Мы слыхали, что сюда посылают какого-то бюрократа, чтобы велеть нам убираться и отдать оазисы хлопалям,— рот у Свази плотно сжался.— Мы его ждем не дождемся...

А тем временем к нам прибывают подкрепления. Мы отправили весточку к себе на родину; у нас у всех есть родственники на Айвори, и на Верде...

Заткнись, ты, проклятый дурак! — проскрежетал глухой голос.

Лемюэль! — узнал Поттер.— Никто другой не мог так вот тихо подкрасться...

Будь я хлопалем, я бы слопал вас живьем,— вышел в круг света новоприбывший. Это был высокий, широко­плечий человек в грязной кожаной одежде. Он поглядел на Ретифа.

А это еще кто?

Что ты имеешь в виду?— заговорил во внезапно наступившей тишине Поттер.— Он же твой родственник.

Никакой он мне не родственник,— Лемюэль подошел к Ретифу.

Для кого ты шпионишь, чужак?— проскрипел он.

Ретиф поднялся на ноги.

Думаю, мне, наконец, следует объяснить...

В руке Лемюэля появился курносый автоматический пи­столет, бывший явно диссонансной нотой на фоне отделан­ных бахромой штанов из оленьей кожи.

Опустим болтовню. Я узнаю шпика, как только вижу его.

Всего лишь для разнообразия я хотел бы закончить фразу,— сказал Ретиф.— И предлагаю вам засунуть свою сме­лость обратно в карман, пока она вас не ужалила.

Ты болтаешь чуть более цветисто, чем меня устраи­вало бы.

Вы неправы. Я говорю так, как устраивает меня. А теперь в последний раз говорю, уберите пистолет.

Лемюэль уставился на Ретифа во все глаза.

Ты мне приказываешь?..

Левый кулак: вице-консула молниеносно врезался прямо в центр лица Лемюэля. Худощавый поселенец отшатнулся, и из носа у него брызнула кровь. Пистолет выстрелил в землю, когда тот от неожиданности выронил его. Однако Лемюэль выправился, прыгнул на Ретифа... и встретил прямой правый, бросивший его на спину. До земли он долетел уже в глубоком нокауте.

Вот это да! — выпалил Поттер.— Чужак свалил Лема... двумя ударами!

Одним,— поправил Свази.— Первый был просто друже­ским: похлопыванием.

Берт замер.

Тихо, ребята,— прошептал он. Во внезапно наступив­шей тишине послышался зов ночной ящерицы. Ретиф напряг слух, но ничего не услышал. Он сущурил глаза, вгляды­ваясь во тьму за костром.

Быстрым движением он схватил ведро с питьевой водой, выплеснул ее на костер и бросился пластом на землю. Другие стукнулись о почву на долю секунды позже него.

Для горожанина ты слишком проворен,— выдохнул ря­дом с ним Свази.— И видишь тоже весьма неплохо. Мы разделимся и возьмем их с двух сторон. Ты и Берт слева, а я с Поттером справа.

Нет,— отверг его предложение Ретиф.— Ждите здесь. Я пойду один.

Что за мысль...?

Позже. Сидите здесь тихо и не смыкайте глаз,— Ретиф взял за азимут едва различимую на фоне неба вершину дерева и двинулся вперед.

Пять минут осторожного продвижения вывели Ретифа на небольшой взгорок. С бесконечной осторожностью он поднял­ся и рискнул выглянуть из-за выступающего из земли камня. В нескольких метрах впереди заканчивались чахлые деревья, и дальше за ними он различил смутные очертания холмистой пустыни — страны хлопалей. Он встал на ноги, перешагнул через камень, все еще горячий после целого дня тропической жары, и, крадучись, продвинулся на двадцать ярдов вперед. Ретиф не видел вокруг себя ничего, кроме перемещаемого ветром песка, бледного в свете звезд, лишь кое-где эта блед­ность нарушалась тенями от выступающих плит сланца. По­зади него неподвижно замерли джунгли, землянин присел на землю и стал ждать.

Прошло десять минут, прежде чем его глаза уловили какое-то движение; что-то отделилось от темной массы камня и перелетело, планируя, несколько ярдов открытой местности до нового укрытия. Ретиф следил. Шли минута за минутой. Силуэт снова появился, скользнув в тень на этот раз всего в де­сяти футах от Ретифа. Он проверил локтем рукоять энерго­пистолета. Да, ему было бы лучше рассчитать все верно...

Внезапно раздался шорох, словно кто-то провел кожей по бетону, полетел песок, и хлопаль атаковал. Землянин отка­тился в сторону, а затем бросился на противника, навалившись всем телом на бешено бьющего крыльями хлопаля: квад­ратный ярд площади, три дюйма толщины в центре — и все это сплошные мускулы. Похожее на ската существо взды­билось, выгнулось назад, трепеща краями, и встало на пло­ское ребро, образованное круговым мускулом. Оно цапнуло Ретифа гибкими, расположенными вдоль кргев щупальцами, хватая его за плечи. Ретиф в ответ обхватил существо обеими руками и с трудом поднялся на ноги. Тварь оказа­лась изрядно тяжелой — по меньшей мере в сотню фунтов; а сражаясь она, казалось, тянула на все пятьсот.

Хлопаль решил сменить тактику на прямо противополож­ную и внезапно обмяк. Ретиф вцепился в него двумя руками и почувствовал, что угодил большим пальцем в какое-то отверстие. Существо просто-таки взбесилось, и Ретиф держался изо всех сил, пытаясь загнать палец еще глубже.

Извини, парень,— процедил он сквозь стиснутые зу­бы.— Выдавливать глаза — не совсем по-джентльменски, но уж больно действенно...

Хлопаль перестал трепыхаться, и только по краям его тела медленно пробегала рябь. Ретиф ослабил давление. Су­щество на пробу пару раз дернулось — палец тотчас же вон­зился глубже. Хлопаль снова обмяк, застыв в ожидании дальнейшего развития событий.

А теперь, когда мы понимаем друг друга,— обратился к нему Ретиф,— веди меня в свой штаб.

Двадцатиминутная прогулка по пустыне привела Ретифа к низенькому барьеру из колючих веток — наружной оборо­нительной линии хлопалей, защищавшей их от вылазок землян.

Эго место подходило для ожидания следующего шага хлопа- лей ничуть не хуже любого другого. Ретиф сел, снял со спины груз в виде пленника, твердо удерживая на месте большой палец. Если верен его анализ ситуации, то пикет хлопалей должен прибыть очень даже скоро...

* *

Луч режущего красного света ударил землянина в лицо, а за­тем, мигнув, исчез. Ретиф поднялся на ноги. Пленный хлопаль взволнованно затрепетал краями, и землянин, на всякий случай, напряг большой палец.

Сиди тихо,— приказал он.— Не пытайся сделать ничего поспешного...

К замечаниям его остались глухи, возможно из-за от­сутствия ушей, но палец значил не меньше, чем слова.

Зашуршал песок, и Ретиф осознал, что кольцо вновь прибывших затягивается. Он еще крепче сжал пленника. Те­перь землянин ясно мог разглядеть силуэт, вырисовывавшийся на фоне неба. Существо было ростом почти с него: шесть футов три дюйма. Похоже, хлопали встречались всяких размеров.

Раздалось тихое перекатывающееся громыхание, чем-то похожее на рычание, а затем постепенно стихло. Ретиф, нахмурясь, чуть склонил голову набок.

Попробуйте-ка на две октавы повыше,— посоветовал он наконец.

Ооорп! Извините. Так лучше?— донесся из темноты ясный голос.

Прекрасно,— одобрил Ретиф.— Я прибыл сюда догово­риться об обмене военнопленными.

Пленными? Но у нас ведь нет никаких пленных.

Безусловно есть. Я. Договорились?

Ах, да-да, ну конечно. Вполне справедливо. Каких гарантий вы требуете?

Хватит слова джентльмена,— Ретиф отпустил своего пленника. Тот торопливо зашлепал прочь и исчез во тьме.

Если вы соблаговолите сопровождать меня в наш шгаб,— предложил голос,— мы можем обсудить наши общие заботы с подобающими удобствами.

С превеликим удовольствием.

Красные огоньки коротко перемигнулись. Заметив образо­вавшийся в колючем барьере разрыв, Ретиф прошел за ограж­дение. Он проследовал за неясными силуэтами по теплому пес­ку к низкому, похожему на вход в пещеру, слабо освещенному красноватым свечением отверстию.

Должен извиниться за неудобную планировку нашего комфорт-купола,— сказал голос.— Знай мы, что нас почтят визитом...

Ну что вы, не беспокойтесь,— успокоил хозяина Ре­тиф.— Мы, дипломаты, обучены ползать.

Внутри, согнув колени и пригнув голову под пятифутовым потолком, Ретиф оглядел перламутровые стены, выдержан­ные в розовых тонах, стекловидный пол цвета старого бургунд­ского вина, застеленный шелковыми коврами, и низкий стслик из полированного красного гранита, заставленный серебряны­ми блюдами и изящными трубкоподобными стаканами для питья, выполненными из розового хрусталя.

Разрешите поздравить вас,— обратился к нему голос. Ретиф обернулся. Теперь он мог разглядеть обладателя этого голоса. Около него трепетал огромный хлопаль, украшен­ный алым парадным мундиром. Голос исходил из диска, укреп­ленного у него на спине.— Ваши боевые формы дерутся весьма неплохо. Думаю, мы найдем друг в друге достойных про­тивников.

Благодарю вас. Уверен, это испытание было бы инте­ресным, но, надеюсь, нам удастся избежать его.

Избежать его?— Ретиф ясно расслышал в изумленном безмолвии исходящее из динамика тихое гудение.

Кх-кх, ну, давайте поужинаем,— предложил наконец могучий хлопаль.— Эти вопросы, в конце концов, мы можем разрешить и позже. Меня зовут Хошик из Мозаики Двух Зорь.

А я — Ретиф,— Хошик молчал, ожидая продолжения,— ...из Бумажных Джунглей.

Располагайтесь, Ретиф,— пригласил Хошик.— Наде­юсь, вы не сочтете слишком неудобными наши грубые ложа.

В помещение вплыли двое других крупных хлопалей и без­молвно пообщались с Хошиком.

Прошу нас простить за отсутствие устройств для пере­вода,— извинился он перед землянином.— Разрешите мне представить своих коллег.

В покои вплыл маленький хлопаль, на спине которого был установлен серебряный поднос, заставленный источаю­щей тонкий аромат пищей. Официант обслужил обедающих и наполнил трубочки для питья желтым вином.

Надеюсь, вы найдете эти блюда аппетитными,— сказал гостеприимный Хошик.— По-моему, обмен веществ у нас во многом схожий.

Ретиф попробовал еду — на вкус сладкая и похожая на орехи. А вино невозможно было отличить от «Шато д’Икем».

Наткнуться здесь на вашу партию было для нас прият­ным сюрпризом,— сообщил Хошик.— Признаться, сперва мы приняли вас за местный вид ковырятелей земли, но вскоре нас, к счастью, вывели из этого заблуждения.

Он поднял трубочку, ловко манипулируя ею с помощью рав­номерно расположенных по краю тела щупалец. Ретиф от­ветил тем же салютом и выпил вино.

Конечно, — продолжил Хошик,— как только мы поняли, что вы такие же спортсмены, как и мы, то попытались за­гладить свою непростительную ошибку, постаравшись обеспе­чить вам немножко достойных боевых действий. Мы заказали болег тяжелое вооружение и ждем нескольких тренированных стычников, так что вскоре мы сможем устроить вам подобаю­щее представление, во всяком случае, я на это надеюсь.

Добавочные стычники? — переспросил Ретиф. — И сколько же, если мне будет позволено спросить?

На данную минуту, вероятно, всего несколько сотен. А потом... Ну, уверен, мы сумеем договориться между собой. Лично я предпочел бы состязание ограниченного масштаба — без нсякого там, знаете, ядерного или радиационного оружия. Ведь так утомительно сортировать потомство, выискивая гене­тические отклонения. Хотя, признаться, мы, таким образом, наткнулись на некоторые ужасно полезные типы: например, на вид |)ейнджера — вроде того, что вы захватили в плен. Неда­лекого ума, конечно, но фантастически ловкий следопыт.

О, безусловно,— согласился Ретиф.— Ничего атомного. Как вы справедливо указали, сортировать потомство заня­тие малоинтересное, и, потом, вдобавок, из-за этого попусту тратятся войска.

А, ну это же, в конце концов, всего лишь пушечное мясо. Но мы согласны. Ничего атомного. Кстати, вы пробо­вали яйца наземных гвоков? В некотором роде, специаль­ность моей Мозаики...

Действительно, вкусно,— похвалил Ретиф.— Интерес­но, а не думали ли вы вообще отказаться от оружия?

Из диска раздался скрипучий звук.

Приношу свои извинения за смех,— сказал Хошик.— Но вы, должно быть, шутите?

На самом-то деле,— ответил Ретиф,— лично мы ста­раемся избегать применения любого оружия.

Если я не ошибаюсь, при нашем первом контакте стычковых форм одна из ваших передовых частей применила оружие.

Приношу свои извинения,— оправдался Ретиф.— Та... э... стычковая форма, к нашему стыду, не признала, что имеет дело со спортсменом.

И все же теперь, когда мы так весело начали про­водить состязания с оружием...— Хошик сделал знак одному из слуг снова наполнить трубочки для питья.

Я не упомянул еще вот о каком аспекте,— продолжил Ретиф.— Надеюсь, вы не примете этого на свой счет, но факт тот, что наши стычковые формы рассматривают оружие как нечто разрешенное лишь для применения против совершенно конкретных форм жизни.

О? Любопытная концепция. И что же это за формы?

Хищники. Смертельные противники, но невысокой касты. Я не хочу, чтобы наши стычковые фермы рассматри­вали столь достойных противников как хищников.

О Небеса! Я действительно ничего не понимал. Вы поступили очень любезно, указав на это,— Хошик уныло за­клохтал.— Ках я вижу, стычковые формы и у нас, и у вгс во многом одинаковы: никакой восприимчивости

Он скрипуче рассмеялся.

Что и приводит нас к сути дела,— продолжал дальше Ретиф.— Видите ли, у нас возникла серьезная проблема со стычковыми формами: низкие темпы воспроизводства. И поэ­тому мы с большой неохотой пошли на то, чтобы принять суррогаты столь дорогих сердцу истинного спортсмена массо­вых действий. И, знаете, мы попытались вообще положить конец этим состязаниям...

Хошик поперхнулся, наполнив воздух брызгами вина.

Да что вы такое говорите?— ахнул он.— Вы пред­лагаете Хошику из Мозаики Двух Зорь отказаться от чести?

Сударь! — строго сказал Ретиф.— Вы забываетесь. Я, Ретиф из Бумажных Джунглей, всего лишь делаю альтер­нативное предложение, более соответствующее новейшим спор­тивным принципам.

Новейшим?— воскликнул Хошик.— Дорогой Ретиф, ка­кой приятный сюрприз! Я всегда старался идти в ногу с новыми веяниями. В' этой глуши совершенно отрываешься от культуры. Объясните, пожалуйста, поподробней.

Все, в общем-то, крайне просто. Каждая сторона отбирает представителя, и эти двое индивидуумов решают исход дела между собой.

Я... э... боюсь, что не понимаю. Какое же можно придавать значение деятельности пары случайных стычковых форм?

Я, должно быть, не совсем ясно выразился,— уточ­нил Ретиф, пригубив вино.— Мы вообще не допускаем к уча­стию стычковые формы; это, знаете ли, безнадежно устарело.

Вы хотите сказать?..

Совершенно верно. Вы и я.

* *

Выйдя на освещенный звездным светом песок, Ретиф от­бросил в сторону энергопистолет, а вслед за ним и одолженную ему Свази кожаную рубаху. В слабом свете он едва-едва различал высившуюся перед ним фигуру хлопаля, скинувшего парадный мундир. Позади него выстроились безмолвные ряды хлопалей-слуг.

Боюсь, что теперь я должен отложить в сторону пере­водчик, Ретиф,— извинился Хошик. Он вздохнул и шевель­нул щупальцами.— Мои собратья по потомству никогда этому не поверят. Какой любопытный оборот приняла мода. Насколь­ко это приятней, чем наблюдать за боем издали.

Я предлагаю придерживаться теннессийских правил,— обратился к нему Ретиф.— Они достаточно свободные: раз­решается кусаться, выдавливать глаза, топтать, бить коленом и, конечно, душить, равно как и обычные удары кулаками и ногами.

Хммм. Эти приемы, кажется, приспособлены к формам, наделенным жесткими эндоскелетами, боюсь, что я буду в не­выгодном положении.

Ну что же,— намекнул Ретиф.— Если вы предпочи­таете более плебейский вид состязания...

Ни в коем случае. Но, думается, мы могли бы запре­тить выкручивание щупалец, просто для выравнивания ба­ланса.

Отлично. Приступим?

Хошик стремительно бросился на Ретифа, тот пригнулся, резко повернулся и попытался вспрыгнуть хлопалю на спину. Его отшвырнуло прочь могучей рябью мышц плоского тела негуманоида. Ретиф откатился в сторону, а когда Хошик раз­вернулся к нему брюшной стороной, вскочил на ноги и нанес тому удар в середку. Левый край хлопаля взвился, описав дугу, и нанес ответный удар, закончившийся на челюсти

Ретифа и бросивший его на спину. Хошик навалился на Ретифа, словно вываленный из кузова самосвала бетон. Зем­лянин закрутился, пытаясь откатиться в сторону, но плоское тело существа накрыло его. Он высвободил руку и обрушил на кожаную спину град могучих, но бесполезных ударов. Хо­шик лишь прильнул еще плотнее.

Ретиф задыхался, он попробовал приподнять эту, вы­жимавшую воздух из его легких тяжесть — это не удалось. Он только зря терял силы, и тут землянин вспомнил взятого в плен рейнджера. Чувствительное отверстие, расположен­ное на брюхе!

Ретиф шарил вслепую, ощупывая жесткую шкуру, покры­тую роговыми гранулами. Завтра он недосчитается кожи — если будет это завтра, конечно. Его большой палец нашел-гаки какое-то отверстие, и он, на пробу, ткнул в него.

Хлопаль отпрянул. Ретиф не отпускал, запихивая палец все глубже, пытаясь подтянуть другую руку. Если это созда­ние двусторонне симметрично, то найдутся и другие удобные для захвата места.

Нашлось. Ретиф вонзил второй палец, и хлопаль, судо­рожно извиваясь, отступил. Ретиф, продолжая удерживать пальцы на месте, с трудом поднялся на ноги, навалился всем весом на Хошика и упал на него, по-прежнему выдавливая глаза. Хошик дико затрепетал, а затем обмяк.

Землянин расслабился, вытащил пальцы и, тяжело дыша, поднялся на ноги. Хошик сгорбился над брюшной половиной, с трудом поднялся и осторожно двинулся за боковую линию. Подошедшие слуги помогли ему облачиться в мундир и при­стегнуть переводчик. Он тяжело вздохнул, регулируя громкость.

Можно многое сказать в пользу старой системы,— рассудил он.— Какое бремя возлагает, иной раз, на спортсмена честное состязание.

Отличная забава, не правда ли?— просто бурлил энту­зиазмом Ретиф.— Поскольку я отлично понимаю, что вам не терпится продолжить, то, если вы только согласитесь немножко подождать, я сбегаю за некоторыми из наших специальных глазовыдавливательных форм...

Да пожрет глазовыдавливателей шкурный тик! — изор­вался Хошик.— Вы мне устроили такую боль спронга, что я год буду вспоминать ее каждый раз, когда придется обза­водиться потомством.

Кстати, о шкурных тиках,— продолжал как ни в чем не бывало Ретиф.— Мы вывели и кусачую форму...

Хватит! — прорычал Хошик так громко, что переводчик подпрыгнул на его спине.— Меня вдруг потянуло к перена­селенным желтым пескам Жака. Я надеялся...

Он оборвал фразу, со свистом втягивая в себя воздух.

Я надеялся, Ретиф,— проговорил он, на сей раз с пе­чалью в голосе,— найти здесь новую землю, где я смог бы спла­нировать собственную Мозаику — так, чтобы эти чуждые пески дали такой урожай райского лишайника, чтобы завалить им рынки сотни миров. Но мой дух просто не в состоянии вынести перспективы бесконечных схваток с кусачими и глазовы- давливательными формами. Мне стыдно перед вами.

По правде говоря, я сам несколько старомоден,— признался Ретиф.— Я тоже предпочел бы бой на расстоянии.

Но, наверняка, ваши собратья по потомству никогда не простили бы вам такого отношения.

Моих собратьев по потомству здесь нет. И, кроме того,— разве я не упомянул об этом?— никто из действительно све­дущих не станет состязаться в каком-то поединке, если есть хоть какой-то другой способ. Так вот, вы упомянули про возделывание песка, выращивание лишайников...

Именно ими мы и обедали,— сообщил Хошик.— И именно из них приготовлено вино.

Сегодня в новомодной дипломатии существует замет­ная тенденция к соревнованиям в области сельского хо­зяйства. Так вот, если вы захотите взять эти пустыни и выращивать лишайник, то мы, в ответ, обещаем держаться оази­сов ш выращивать овощи.

Хошик выгнул спину по стойке «смирно».

Ретиф, вы вполне серьезно? Вы так-вот оставите нам все эти прекрасные песчаные холмы?

Целиком и полностью, Хошик. Я возьму оазисы.

Хошик в экстазе затрепетал каймой.

Вы опять превзошли меня, Ретиф,— воскликнул он.— На этот раз в щедрости.

Детали обговорим позже. Уверен, мы сможем устано­вить ряд правил, удовлетворяющих все стороны. А теперь, с ва­шего позволения, я должен вернуться. По-моему, некоторые из глазовыдавливателей ждут не дождутся моего возвращения.

* *

Уже почти рассвело, когда Ретиф подал обговоренный с Поттером условный сигнал свистом, а затем поднялся и вошел на территорию лагеря. Свази встал.

Вот и вы,— промолвил он.— А мы гадали, не пора ли пойти за вами.

Подошел Лемюэль, с синяком на пол-лица. Он протянул жесткую руку.

Сожалею, что набросился на вас, незнакомец. По правде говоря, я принял вас за какого-то провокатора из ДКЗ.

Следом за Лемюэлем подошел и Берт.

Откуда ты знаешь, что это не так, Лемюэль?— воз­разил он.— Может быть, он...

Лемюэль сбил Берта с ног небрежным взмахом руки.

Если еще раз какой-нибудь хлопкороб вякнет, будто какой-то посольский хлыщ может меня вырубить, то получит еще крепче.

Скажите,— обратился к ним Ретиф,— как у вас, ребята, обстоит дело с выпивкой?

С вином? Мистер, мы уже год живем, лакая одну внут- риствольную воду. Ман смертелен для тех бактерий, какие требуются для брожения напитков.

Попробуйте-ка вот это,— Ретиф протянул приземистый кувшин.

Свази вытащил пробку, понюхал, отпил и передал его Лемюэлю.

Мистер, где вы это достали?

Его делают хлопали. И вот вам еще один вопрос: вы уступите хлопалям часть этой планеты в обмен на гарантию мира?

После получаса жарких дебатов Лемюэль, повернулся к Ретифу.

Мы заключим любую разумную сделку,— сказал он.— Полагаю, у них здесь столько же прав, как и у нас. Думаю, мы согласимся поделить все пятьдесят на пятьдесят. Это даст каждой стороне примерно по сто пятьдесят оазисов.

А что вы скажете, если вам предложат сохранить все оазисы и отдать им пустыню?

Лемюэль протянул руку к кувшину с вином, глядя на Ретифа.

Продолжайте, мистер,— предложил он.— Думаю, вы добились заключения сделки.

* *

Консул Пассуин поднял взгляд, когда в кабинет вошел Ретиф.

266

Присаживайтесь, Ретиф,— рассеянно предложил он.— Я думал, вы на Пуэбло или на Куличке, или как там они назь вают ту пустыню?

Я вернулся.

Пассуин остро поглядел на него.

Ну-ну, так чего же вам надо, приятель? Говорите, только не ждите, чтобы я запросил какую-то военную помощь.

Ретиф передал через стол пачку документов.

Вот Договор. И Пакт о Взаимопомощи, и Торговое Соглашение.

А?— Пассуин взял бумаги и перелистал их. А затем, просияв, откинулся на спинку кресла.

Ну, Ретиф, управились вы быстро,— он остановился и моргнул, глядя на вице-консула.— У вас, кажется, синяк на челюсти. Надеюсь, вы вели себя как подобает сотруднику консульства.

Посетил одно спортивное мероприятие. Один из игроков немного увлекся.

Ну... это одна из тягот нашей профессии. Приходится для виду проявлять интерес к подобным делам,— Пассуин поднялся и протянул руку.— Вы действительно действовали неплохо, мой мальчик. Пусть это научит вас тому, как важно точно следовать инструкциям.

Выйдя в коридор, Ретиф задержался у печи для уничто­жения мусора — ровно настолько, чтобы достать из чемодан­чика большой темно-желтый конверт, все еще запечатанный, и бросить его в щель.

«...Изобретенные еще на раннем этапе истории Корпуса высоко эффективные вспомогательные гума­нитарные программы сыграли жизненно важную роль в установлении гармонии среди миролюбивых народов интергалактического товарищества. Выдающийся ус­пех помощника атташе (впоследствии посла) Манья- на в космополитизации реакционных элементов Никодемийского Скопления был достигнут именно благодаря действию этих чудесных программ...»

Т. III, катушка 71,482 г. а. э. (2943 г. н. э.)

КУЛЬТУРНЫЙ ОБМЕН

Первый секретарь посольства Маньян снял с вешалки плащ с зеленой подкладкой и берет с оранжевым пером.

Я уезжаю, Ретиф,— сказал он.— Надеюсь, вы справитесь в мое отсутствие с: обычной адми­нистративной рутиной без каких-либо чрезвычайных проис­шествий.

Такая надежда кажется достаточно скромной,— ото­звался второй секретарь посольства Ретиф.— Постараюсь оп­равдать ее.

Запомните, я не ценю легкомысленного отношения к данному отделу,— раздраженно бросил Маньян.— Когда я впервые сюда прибыл — в этот отдел Независимого Распре­деления Знаний, Библиотечных Единиц и Ресурсов Интеллек­туального Харизматизма, здесь царил полный хаос. Мне думается, при мне отдел НЕРАЗБЕРИХа стал тем, чти он представляет собой сегодня. Честно говоря, я сомневаюсь, разумно ли ставить вас во главе столь чувствительного отдела, даже на две недели. Помните, ваши функции чисто представительские.

В таком случае давайте предоставим их мисс Феркл, а я сам тоже возьму на пару недель отпуск. При ее весе она сможет представлять отдел очень внушительно.

Полагаю, вы шутите, Ретиф,— печально промолвил Маньян,— А я ведь ожидал, что даже вы поймете, что участие боганцев в Программе Обмена может оказаться первым шагом к сублимированию их агрессивных наклонностей в более культурное русло.

Я вижу, они посылают две тысячи студентов на д’Ланд,— заметил Ретиф, взглянув на Памятку для Справок.— Здо­ровенное такое сублимирование.

Маньян важно кивнул:

За последние два десятилетия боганцы затевали не менее: четырех военных кампаний. Они широко известны как Громилы Никодемийского Скопления. Теперь, наверное, мы увидим, как они порывают с этим дурным прошлым и с честью вступают в культурную жизнь Галактики.

Порывают и вступают,— задумчиво повторил Ретиф.— Возможно, в этом что-то есть. Но хотел бы я знать, что они будут изучать на д’Ланде? Это индустриальная планета типа «бедные-но-честные»...

Академические частности — дело студентов и их профессоров,— нетерпеливо отмахнулся Маньян.— Наша же задача — всего лишь свести их друг с другом. Постарайтесь не конфликтовать с представителем боганцев. Для вас это будет превосходной возможностью потренироваться в дипло­матической сдержанности — уверен, вы согласитесь, что это не самая сильная ваша сторона.

Загудел интерком. Ретиф нажал кнопку.

В чем дело, мисс Феркл?

В буколическом субъекте с Лавенброя. Он снова здесь,— на маленьком настольном экране мясистые черты лица мисс Феркл неодобрительно сжались.

Этот парень — отъявленный надоедала, оставляю его вам, Ретиф,— довольно сказал Маньян.— Скажите ему что- нибудь, в общем, избавьтесь от него. И помните: здесь, в Штаб- квартире Корпуса, на вас обращены взоры со всех сторон.

Если бы я подумал об этом, то надел бы другой костюм,— ответил ему Ретиф.

Маньян фыркнул и удалился прочь. Ретиф нажал кнопку связи с мисс Феркл.

Впустите буколического субъекта.

В кабинет вошел высокий и широкоплечий мужчина, бронзовокожий и с седоватыми волосами, одетый в обле­гающие брюки из плотной ткани, свободную рубашку с рас­стегнутым воротом и короткую куртку. Под мьпцкой он дер^ жал какой-то узел. Увидев Ретифа, он остановился, окинул его взглядом с головы до ног, а затем подошел и протянул руку. Ретиф пожал ее. Какой-то миг двое рослых мужчин стояли лицом к лицу. На челюсти новоприбывшего заходили желваки, и он скривился от боли. Ретиф тут же отпустил его руку и показал на кресло.

Неплохая работа, мистер,— сказал, массируя руку, не­знакомец.— В первый раз кому-то удалось проделать такое со мной. Хотя, полагаю, сам виноват, ведь начал-то первым я.

Он усмехнулся и сел.

Чем могу быть полезен?—любезно спросил второй секретарь.— Меня зовут Ретиф. Я на пару недель замещаю мистера Маньяна.

Вы работаете в этой культурной шараге, так ведь? Странно, я думал тут одни штафирки. Впрочем, неважно. Я — Хэнк Арапулос. Фермер. А видеть вас я хотел вот по какому поводу...— он поерзал в кресле.— Ну, у нас там, на Лавенброе, возникла действительно серьезная проблема. Урожай вина почти готов к уборке. Уборку-то мы начнем еще через два- три месяца, ну так вот... Не знаю, знакомы ли вы с выращи­ваемым нами виноградом сорта «Вакх»?

Нет,— признался Ретиф.— Не хотите ли сигару?

Он толкнул коробку через стол. Арапулос благодарно кивнул и взял одну.

Виноград «Вакх» — необычный сорт,— сказал он, раску­ривая сигару.— Вызревает лишь раз в двенадцать лет. В про­межутке, к счастью, лоза не нуждается в большом внимании; наше время принадлежит в основном нам самим. Но мы любим фермерство. Проводим много времени, выводя новые виды. Я б­локи размером с арбуз — и сладкие, и все такое прочее.

Кажется очень приятным,— заметил Ретиф.— И где же тут вступает в игру Отдел Независимого Распределения Знаний? ’

Арапулос нагнулся вперед.

Мы усиленно занимаемся искусством. Люди не могут тратить все свое время на гибридизацию растений. Мы превратили всю сушу в парки и фермы, оставив, конечно, несколько приличных лесных районов для охоты и тому по­добного. Лавенброй — приятное местечко, мистер Ретиф.

Похоже на то, мистер Арапулос. Вот только какое...

Зови меня Хэнк. Сезоны у нас дома длинные. Их всего пять. В нашем году примерно восемнадцать земных месяцев. Чертовски холодно зимой — эксцентрическая орбита, знае­те ли. Иссиня-черное небо, звезды видны весь день. Зимой мы в основном занимаемся живописью и ваянием. Потом весна — все еще порядком холодно. Много катания на лыжах, коньках, бобслея — и это сезон для резчиков по дереву. На ша мебель...

По-моему, я видел образчики вашей мебели,— перебил Ретиф.— Прекрасная работа. Но...

Арапулос кивнул.

И все из местного леса к тому же, заметьте. В нашей почве много металлов. Вот эти-то сульфиты и придают дереву настоящий цвет, скажу я вам. А потом приходят муссоны. Дождь, и он льет как из ведра, но солнце все ближе и ближе, все время сияет. Вы видели когда-нибудь ливень при солнце? В этот сезон пишут музыку. Потом лето. Летом жарко. Днем мы отсиживаемся по домам, а когда солнце скроется, всю ночь веселимся на пляже. На Лавенброе много пляжей, суша у нас в основном из островов. Тут наступает время драм и симфоний. Театры устраивают спектакли прямо на песке или на барках, поставленных на якорь. Музыка, прибой, костры, звезды — мы, скажу я вам, близки к центру шарового скоп­ления...

Вы говорите, что теперь пришло время урожая?

Совершенно верно! Осень — наш сезон сбора плодов. Большую часть лет цикла у нас бывают лишь обыкновенные урожаи: фрукты, зерно и тому подобное. Уборка их не зани­мает особо много времени. Основное время мы тратим на архитектуру, готовим к зиме новые дома или вспоминаем былое. В эту пору все чаще мы бываем дома — мы любим комфортабельность и старательно обустраиваем жилища. Но теперешний год — иной. Это — Год Вина.

Арапулос попыхтел сигарой и обеспокоенно посмотрел на Ре тифа.

Наш винный сбор — это наш большой денежный сбор,— сказал он наконец.— Мы получаем достаточно, чтобы остаться на плаву. Но в этом году...

Неурожай?

О, уродился виноград прекрасно, один из самых лучших урожаев на моей памяти. Конечно, мне всего двадцать восемь, и я могу вспомнить всего два других урожая. Трудность не в урожае...

Вы потеряли рынки? Похоже, этот вопрос касается Торгового...

Потеряли рынки? Мистер, никто, когда-либо вкусивший нашего вина, никогда не согласится ни на какое другое!

Похоже, я что-то упустил,— решил Ретиф.— Надо будет как-нибудь попробовать.

Арапулос положил узел на стол, аккуратно развернул упаковку.

Нет времени лучше настоящего,— предложил он.

Ретиф оценивающе посмотрел на две пузатые бутыли, зе­леную и янтарную, обе пыльные, с выцветшими наклейками и прикрученными проволокой почерневшими пробками.

В Корпусе косо смотрят на пьянство при исполнении служебных обязанностей, мистер Арапулос,— указал он.

Это не пьянство, а просто вино,— Арапулос снял про­волоку и высвободил пробку. Та медленно поднялась, а затем, с хлопком, вылетела. Арапулос ловко поймал ее. Из бутылки поплыли ароматные пары.— Кроме того, если вы не присоединитесь ко мне, то заденете мои чувства.

Он подмигнул.

Ретиф взял со столика рядом с письменным столом два бокала с тонкими стенками.

Однако, если поразмыслить, мы также обязаны ста­раться не нарушать странных туземных обычаев.

Арапулос наполнил бокалы. Ретиф взял один, понюхал жид­кость густого охряного цвета, попробовал ее, а потом изрядно отхлебнул. И задумчиво посмотрел на Арапулоса.

Хммм, на вкус похоже на соленые пеканы, с подспудным привкусом марочного портвейна.

Не пытайтесь его описать, мистер Ретиф,— посоветовал Хэнк. Он набрал вина в рот, пропустил сквозь зубы и про­глотил.— Это вино Вакха, вот и все.

Он подтолкнул к Ретифу вторую бутылку.

У нас на родине в обычае перемежать красное вино черным.

Ретиф отложил сигару, снял проволоку, подтолкнул пробку и поймал ее, когда она вылетела.

Не поймать пробку — к неудаче,— кивнул Арапулос.— Вероятно, вы никогда не слышали, какая беда приключилась у нас на Лавенброе несколько лет назад?

Не могу сказать, чтобы слышал, Хэнк,— Ретиф налил в новые бокалы черного вина.— За урожай.

У нас на Лавенброе много всяких минералов,— объяснил, глотая вино, Арапулос.— Но мы не намерены губить ландшафт, добывая их. Нам нравится сельское хозяйство. Так вот, лет десять назад некоторые наши соседи высадили войска. Сочли, что они лучше нас знают, что делать с нашими минералами. Хотели вести открытую добычу и плавить руду. Нам удалось убедить их в ином. Но на это потребовался целый год, и мы потеряли много людей.

Очень жаль,— искренне посочувствовал Ретиф.— Я бы сказал, что это больше похоже вкусом на жареное мясо с воздушной кукурузой на основе рислинга.

Это поставило нас в тяжелое положение,— продолжал Арапулос.— Нам пришлось одолжить деньги у планеты под названием Кроани, заложили свой урожай; пришлось нам также начать экспорт произведений искусства. Покупателей, ес тественно, навалом, но когда создаешь что-то для посторон­них — это уже не то.

Так в чем же проблема?— не понял Ретиф.— Кроани собираются отказать вам в праве выкупа закладной?

Долг выплатить несложно. Урожай вина освободит нас с лихвой от финансовых затруднений, но нам нужны для его сбора рабочие руки. Сбор винограда «Вакх» — не такая работа, какую можно передать механизмам, и мы этого не сделаем, даже если сможем. Сбор винограда это памятное собы­тие в жизни на Лавенброе. Участвуют все. Во-первых, уборка на полях. Мили и мили виноградников покрывают горные склоны, теснятся на берегах рек, перемежаемые то тут, то там садами. Большие лозы, в восемь футов высотой, отягощенные плодами, а между ними растет густая шелковистая трава. Постоянно туда-сюда курсируют виновозы, подвозя вино сбор­щикам. Установлены призы за самый большой сбор в день, заключаются пари — кто наполнит больше всех корзин вино­градом за час. Солнце стоит высоко и светит ярко, но при этом прохладно. И прохлада как раз такая, что придает массу сил. С наступлением ночи на садовых участках устанавливают столы и устраивают пир: жареные индейки, говядина, ветчина, всякая битая птица. Много салатов, уйма фруктов и свежевыпеченного хлеба... и вино, по-настоящему много вина. Готовит в каждом саду каждую ночь новая бригада, и лучшим бригадам вручают призы.

Потом начинается процесс изготовления вина. Мы по- прежнему давим собранный виноград ногами. Это в основном для молодежи, но рады участию всех. Вот тогда-то и начи­нается разгул. Фактически почти половина нашей нынешней молодежи родилась примерно девять месяцев спустя после сбо­ра последнего урожая. Тут уж все пари по-боку. А в каком напряжении это держит парня! Пробовали когда-нибудь удер­жать деваху, на которой ничего нет, кроме слоя виноград­ного сока?

Никогда,— признался Ретиф.— Говорите, большинство детей родилось после урожая. Значит, им будет всею двена­дцать ко времени следующего...

О, лавенбройских лет. По земному счету им восем­надцать.

То-то мне показалось, что вы выглядите немного че­ресчур зрелым для двадцати восьми лет,— сказал Ретиф.

Сорок два земных года,— доложил Арапулос.— Но этот год — он выглядит в перспективе неважным. У нас небы­валый урожай — и нехватает рабочих рук. А если не будет большого сбора, то заявятся кроанийцы, и господь знает, чего они натворят. И мы прикинули так. Возможно, вы, спецы по культуре, сможете нам помочь: может быть, устроите нам заем до окончания сбора урожая — достаточный, чтобы нанять недо­стающие рабочие руки. А мы потом расплатимся скульптурами, живописью, мебелью.

Сожалею, Хэнк. Мы здесь, всего-навсего, разрабатываем маршруты для гастролирующих балаганов и тому подобное. Вот если бы вам требовалась труппа носовых флейтистов- гроаков...

Они умеют собирать виноград?

Нет. Да и в любом случае они не выносят дневного света. Вы пробовали поговорить об этом в отделе Трудовых Ресурсов?

Разумеется. Они обещали предоставить нам всех спе­циалистов по электронике и программистов компьютеров, каких мы только хотим, но никаких полевых рабочих. Говорят, мол, они классифицируются как чернорабочие. Можно пой­мать, будто я пытался купить рабов.

Загудел сигнал вызова интеркома, и на настольном экране появилось изображение мисс Феркл.

Через пять минут вам надо быть на Межгрупповом Совещании,— уведомила она Ретифа.— А потом надо вст]эе- тить боганских студентов.

Спасибо,— Ретиф допил бокал и встал.

Мне надо бежать, Хэнк,— извинился он.— Дай мне по­думать над этим дельцем. Возможно, мне удастся что-нибз’дь устроить. Свяжись со мной послезавтра. А бутылки лучше оставь здесь. Культурные экспонаты, знаешь ли.

· * *

Когда совещание закончилось, Ретиф поймал взглядом коллегу, сидевшего напротив.

Мистер Ваффл, вы упомянули о грузе, следующем на планету под названием Кроани. А что они получают?

Ваффл недоуменно моргнул.

А, вы тот парень, который замещает Маньяна в НЕРАЗБЕРИХе,— наконец вспомнил он.— Собственно говоря, поставки предоставленного в дар оборудования касаются только Склада Моторизованного Оборудования, Распределения Обме­нов, Займов и Лендлиза.

Он поджал губы.

Однако, полагаю, если я и скажу вам, вреда не будет. Они получают тяжелое оборудование для горных разработок.

Бурильные установки и тому подобное?

Снаряжение для открытой разработки ископаемых,— Ваффл достал из нагрудного кармана клочок бумаги и при­щурился, глядя на него.— Если точнее, трактора ФВ-1 модели «Бело». А почему НЕРАЗБЕРИХа интересуется деятельностью СМОРОЗИЛа?

Извиняюсь за любопытство, мистер Ваффл. Просто се­годня тема Кроани уже всплывала; похоже, они держат в своих руках закладную на некоторые виноградники на...

СМОРОЗИЛ это не касается, сэр,— оборвал его Ваффл.— В качестве шефа СМОРОЗИЛа у меня хватает забот и без вмешательства в дела НЕРАЗБЕРИХИ.

Кстати, о тракторах,— вставил еще один из участников совещания.— Мы, в Комитете Либерализации Явно Недо­развитых Членов Интергалактического Товарищества, не один месяц пытались пробить через СМОРОЗИЛ запрос на горно­добывающее оборудование для д’Ланда...

КЛЯНЧИТ опоздал к столу,— парировал Ваффл.— Кто первым пришел, того первым и обслуживают. Именно такова политика у нас в СМОРОЗИЛе. Счастливо оставаться, гос пода.

И вышел, посвистывая, с портфелем под мышкой.

Вот в этом-то и беда с миролюбивыми мирами,— заключил член КЛЯНЧИТ.— Бога причинила всем уйму хло­пот, вот все отделения Корпуса наперебой и стараются уми­ротворить ее, в то время как мои шансы невелики. То есть шансы помочь миролюбивому д’Ланду практически сводятся к нулю.

А что за университет у них на д’Ланде?— поинтере­совался Ретиф.— Мы отправляем туда по обмену две тысячи студентов. Институт этот, должно быть, еще тот...

Университет? На д’Ланде есть всего один-единственный малообеспеченный Технический Колледж.

И все направленные по обмену студенты будут учиться в Техническом Колледже?

Две тысячи студентов? Ха! Двести студентов — и то перенапрягут преподавательские возможности колледжа!

Интересно, знают ли об этом боганцы?

Боганцы? Да ведь большинство затруднений д’Ланда вызвано именно заключенным с Богой неразумным торго­вым соглашением. Вот уж действительно — две тысячи; студентов,— он, посмеиваясь, ушел.

Ретиф заскочил в кабинет забрать короткий фиолетовый плащ, а затем поднялся лифтом на крышу двухсоттридцати­этажного дома ШК Корпуса и отправился на аэротакси в порт.

Богамские студенты уже прибыли. Ретиф увидел их, вы­строившихся на трапе в ожидании прохождения таможен­ного досмотра. Ретиф подсчитал, что пропустят их не раньше чем через полчаса. Поэтому он завернул в бар и заказал пива. Сидевший на соседнем табурете высокий молодой па­рень поднял кружку.

За счастливые деньки,— предложил он.

И ночки им под стать.

В точку,— он проглотил половину содержимого круж­ки.— Меня зовут Карш. Мистер Карш. Да, мистер Карш. Ну и скучно же торчать здесь в ожидании.

Встречаете кого-то?

Угу. Группу младенцев. Мальчишек. Пока они там ожи­дают... Неважно. Выпейте один за мой счет.

Спасибо. Вы что, командир отряда бойскаутов?

Я скажу вам, кто я такой: нянька при младенцах из колыбели. Знаете,— он повернулся к Ретифу,— ни один из этих мальчишек не старше восемнадцати.

Он икнул.

Студенты, знаете ли. Никогда ведь не видели студента с бородой, верно?

Нет, почему же, много раз. Так вы, значит, встречаете студентов?

Молодой парень, моргнув, поглядел на Ретифа.

О, так вы знаете об этом, да?

Я представляю НЕРАЗБЕРИХу.

Карш могучим глотком прикончил пиво и заказал еще.

Я приехал загодя: своего рода авангард этих сосунков. Сам их обучал. Гонял их в хвост и в гриву, но с КОМой они теперь обращаться умеют. Не знаю, правда, как они поведут себя под давлением. Будь у меня мой прежний взвод...

Он посмотрел в пивную кружку, а затем решительно оттолкнул ее.

Пожалуй, хватит с меня,— решил он.— Пока, друг, или вы тоже идете?

Ретиф кивнул.

Вполне могу пойти с вами.

У выхода из загородки таможни Ретиф проследил, как первый из боганских студентов прошел досмотр, увидел Карша и вытянулся по стойке смирно.

Бросьте это, мистер,— резко одернул его Карш.— Раз­ве гак ведут себя студенты?

Юнец, круглолицый и широкоплечий паренек, усмехнулся.

Полагаю, нет,— признал он.— Скажите, э-э-э, мистер Карш, нас отпустят в город? Наши парни думали...

Ах, вы думали, да? Вы ведете себя, словно школьники. Я хочу сказать... Нет! А теперь, стройся!

Мы приготовили квартиры для ваших студентов,— сказал Ретиф. — Если вы хотите перевезти их на западную сторону, то я посадил пару вертолетов.

Спасибо,— отказался Карш.— Они останутся здесь вплоть до самого отлета. Этим милым малюткам никак нельзя разбредаться кто-куда. Еще вздумают, чего доброго, дезерти­ровать.

Он икнул.

Я имею в виду — прогулять занятия.

Мы назначили ваш отлет на завтра в полдень. Ждать долго. Тут НЕРАЗБЕРИХа организовала билеты в театр и ужин.

Сожалею,— извинился Карш.— Как только сюда доста­вят наш багаж, мы сразу же отправляемся.

Он снова икнул.

Не можем, знаете, путешествовать без своего багажа.

Как угодно,— согласился Ретиф.— А где сейчас ваш

багаж?

Прибывает на борту кроанийского лихтера.

Может быть, вы хотите устроить ужин для студентов прямо здесь?

Разумеется. Хорошая мысль. Почему бы вам не присое­диниться к нам?— Карш подмигнул.— И притаранить немнож­ко пивка?

Не в этот раз,— извинился Ретиф, наблюдая за сту­дентами, все еще выходящими из таможни.

Тут, кажется, одни парни,— заметил он.— Никаких сту­денток?

Может быть, позже подъедут,— сказал Карш.— После того как мы увидим, как примут первую группу.

Вернувшись в НЕРАЗБЕРИХу, Ретиф вызвал по интеркому мисс Феркл.

Вам известно, как называется институт, куда отправ­ляются эти боганские студенты?

Ну конечно же — д’Ландский Университет.

Это, случаем, не Технический Колледж?

Мисс Феркл поджала губы.

Мне, безусловно, никогда не было надобности вникать в такие подробности...

А где кончается выполнение вашей работы и начи­нается вникание в лишние подробности, мисс Феркл?— осведомился Ретиф. — Мне лично любопытно, что именно от­правились изучать эти студенты в такую даль, причем за счет Корпуса.

Мистер Маньян никогда не позволял себе...

В настоящее время, мисс Феркл, мистер Маньян в от­пуске. И поэтому я остаюсь с вопросом о диух тысячах молодых студентов, отправившихся на планету, где для них нет даже учебных помещений... На планету, нуждающуюся в тракторах. Но трактора почему-то везут на Кроани — пла­нету, находящуюся в долгу у Боги. А Кроани, между тем, держат закладную на самые лучшие виноградники на Ла­венброе.

Чушь! — резко бросила мисс Феркл, пылая взором из- под недовыщипанных бровей.— Надеюсь, вы не сомневаетесь в мудрости мистера Маньяна!

Никаких сомнений в мудрости мистера Маньяна быть не может,— заверил ее Ретиф.— Но дело не в этом. Я хотел бы, чтобы вы выяснили мне один вопрос: сколько тракторов по­лучит Кроани по программе СМОРОЗИЛа?

Ну, это касается только СМОРОЗИЛа,— сказала мисс Феркл.— Мистер Маньян всегда...

Я в этом уверен. Тем не менее дайте мне знать о коли­честве тракторов. И немедленно.

Мисс Феркл фыркнула и исчезла с экрана. Ретиф покинул кабинет, спустился на сорок первый этаж и проследовал по коридору в Библиотеку Корпуса. Он перелистал катало™ на полке и стал сосредоточенно и методично просматривать индексы.

Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — прощебетал кто-то. Рядом с ним стояла крошечная библиотекарша.

Спасибо, мэм,— поблагодарил Ретиф.— Я ищу све ще-

ния об одном образчике горного оборудования: тракторе ФВ модели «Боло».

В промышленном секторе вы его не найдете,— за­верила библиотекарша.— Идемте.

Ретиф проследовал за ней вдоль полок к хорошо осве­щенному отделению с названием «ВООРУЖЕНИЕ». Она взяла с полки кассету, вставила ее в просматриватель, по­щелкала, прокручивая ее, и остановила на изображении при­земистой бронированной машины.

Вот это и есть модель ФВ,— показала она.— Впро­чем, она больше известна под названием Континентальная Осадная Машина. Экипаж четыре человека, полумегатонная огневая мощь...

Должно быть, тут какая-то ошибка,— перебил Ретиф.— Нужная мне модель «Боло» —это трактор, модели ФВ М-1.

А! Была такая модификация с добавлением отвала для подрывных работ. Должно быть, это-то и сбило вас с толку.

Вероятно. Наряду с другими обстоятельствами. Благо­дарю вас.

В кабинете его ждала мисс Феркл.

У меня есть понадобившиеся вам сведения,— доло­жила она.— И они у меня уже больше десяти минут. У меня сложилось впечатление, что они вам нужны очень срочно, и я пошла на огромные хлопоты...

Разумеется,— прервал ее излияния Ретиф.— Валяйте. Сколько тракторов?

Пятьсот.

Вы уверены?

У мисс Феркл задрожали все многочисленные подбородки.

Ну! Если вы считаете меня некомпетентной...

Всего лишь спрашиваю, возможна ли ошибка, мисс Феркл. Пятьсот тракторов — это довольно большое количе­ство оборудования.

Не будет ли чего-нибудь еще? — осведомилась ледяным тоном мисс Феркл.

Искренне надеюсь, что нет,— ответил Ретиф.

Откинувшись на спинку мягкого кресла Маньяна с автома­тическим вращением и облеганием, Ретиф перелистал папку с грифом: «'7-602-Ба; КРОАНИ (общие сведения)» и остано­вился на разделе, озаглавленном «ПРОМЫШЛЕННОСТЬ». Не переставая читать, он открыл ящик стола, извлек две бутылки вина Вакха и два бокала. Налив на дюйм вина в каждый, он задумчиво пригубил черное вино. Будет очень жаль, решил он, если что-нибудь помешает производству таких марочных вин...

Полчаса спустя он отложил папку в сторону, включил телефон и позвонил в кроанийскую дипломатическую миссию, попросив соединить его с торговым атташе.

Говорит Ретиф из штаб-квартиры Корпуса,— небрежно бросил он.— Насчет груза СМОРОЗИЛа, тракторов. Я хочу знать, не произошла ли здесь какая-то путаница. По моим данным, мы отправляем пятьсот штук.

Совершенно верно. Именно пятьсот.

Ретиф молчал, ожидая продолжения.

Э... Вы слушаете, мистер Ретиф?

Все еще слушаю. И все еще хочу разъяснения по вопросу пятисот тракторов.

Все в полном порядке, я думал с этим все улажено. Мистер Ваффл...

Для того, чтобы управиться с продукцией, выдаваемой одной-единственной машиной, потребуется приличных раз­меров завод,— перебил Ретиф.— Так вот, Кроани существует благодаря рыболовству. На ней есть, наверное, с полдюжины крохотных перерабатывающих заводов. Возможно, сообща они и могли бы управиться с рудой, какую им наскребут десять ФВ...— будь на Кроани вообще какая-то руда. Кстати, вам не кажется, что ФВ — не самый удачный выбор модели горно­добывающего оборудования? Я бы подумал...

Послушайте, мистер Ретиф, с чего это такой интерес к нескольким лишним тракторам? И в любом случае, какое зам дело до того, как мы собираемся использовать оборудование? Это внутреннее дело моего правительства. Мистер Ваффл...

Я не мистер Ваффл. Что вы намерены делать с другими четырьмястами девяносто машинами?

Как я понимаю, они переданы в дар без всяких огра­ничений и обазательств!

Знаю, задавать вопросы — дурной тон. По старой дипло­матической традиции, всякий раз, когда тебе удается заста­вить кого-то принять что-то в подарок, ты набираешь очки в игре. Но если Кроани строит какие-то козни...

Ничего подобного, мистер Ретиф! Это просто обычная сделка.

Какую, интересно, сделку вы заключили на модель ФВ «Боло»? С отвалом или без оного, она все равно известна под названием Континентальная Осадная Машина...

Великое Небо, мистер Ретиф! Не делайте поспешных выводов! Вы ведь не хотите заклеймить нас как поджигателей

войны? Честное слово... Эта линия не прослушивается?

Безусловно, нет. Можете говорить не стесняясь.

Эти трактора предназначены для переотправки. Мы попали в трудное положение с балансом выплат, и это услуги группе, с которой у нас прочные деловые связи.

Как я понимаю, в ваших руках находится закладная на лучшие земли на Лавенброе,— сказал Ретиф.— Тут есть ка­кая-то связь?

Ну что вы... э... нет. Конечно, нет.

А кто, в конечном итоге, получит трактора?

Мистер Ретиф, это несанкционированное вмешатель­ство...

Кто их получит?

По воле случая они отправляются на Лавенброй. Но я никак не вижу...

А какому-такому другу вы помогаете несанкционирован­ной переотправкой дареного оборудования?

Как какому... э... я сотрудничал с мистером Гулвером, представителем Боги.

И когда они будут отправлены?

Да они уже отправлены неделю назад. Теперь уж они на лолпути к цели. Но послушайте, мистер Ретиф, тут совсем не то, что вы думаете!

А откуда вы знаете, что я думаю? Я и сам пока точно этого не знаю,— Ретиф дал отбой и вызвал по интеркому секретаршу.— Мисс Феркл, я хочу, чтобы меня немедленно уведомляли о любых новых заявках из консульства Боги на обмен студентами.

Знаете, по чистому совпадению одна такая заявка сей­час лежит здесь, у меня. Ее принес мистер Гулвер из консульства Боги.

Мистер Гулвер еще в отделе? Я хотел бы с ним уви­деться.

Я спрошу, есть ли у него время.

Прошло несколько минут, прежде чем вошел красноли­цый мужчина с толстой шеей и в тесной ему шляпе. На нем были надеты старомодный костюм, желто-коричневая рубашка, сверкающие ботинки с закругленными носками и недоволь­ное выражение лица.

Чего вам надо?— рявкнул он.— Как я понял из бесед с другим... э... штатским, никакой надобности в этих раздра­жающих совещаниях больше нет.

Я только что узнал, что вы отправляете за рубеж новых студентов, мистер Гулвер.— Сколько же на этот раз?

Три тысячи.

И куда они направляются?

На Кроани — все это указано в переданной мной заявке. Ваша задача лишь обеспечить транспорт.

Еще какие-нибудь студенты будут куда-нибудь направ­лены в этом сезоне?

А как же... наверно. Это дело Боги,— Гулвер посмотрел на Ретифа, недовольно поморщившись.— Фактически мы по­думываем отрядить еще две тысячи на Перышко.

Еще один малонаселенный мир, и, по-моему, в том же скоплении,— добавил Ретиф.— Ваш народ, должно быть, необыкновенно интересуется этим районом космоса.

Если это все, что вам хотелось узнать, то я пошел. Мне надо заняться важными делами.

После ухода Гулвера Ретиф вызвал мисс Феркл.

Я хотел бы получить список всех запланированных по настоящей программе перемещений студентов,— сказал он,— И посмотрите, не удастся ли вам достать сводку того, какие грузы отправлял в последнее время СМОРОЗИЛ.

Мисс Феркл задрала ное.

Будь здесь мистер Маньян, я уверена, ему бы и не н рис ни лось вмешиваться в работу других отделов. Я... слышала ваш разговор с джентльменом из дипломатической миссии Кроани.

Списки, мисс Феркл.

Я не привыкла,— стояла на своем мисс Феркл,— втор­гаться в дела, лежащие за рамками интересующего нас скопления.

Это похуже, чем подслушивать разговоры по телефону, да? Но неважно. Мне нужны эти сведения, мисс Феркл.

Преданность своему начальнику...

Преданность своему чеку с оплатой должна побудить вас кинуться со всех ног за запрошенными мною материа­лами,— оборвал ее Ретиф.— Всю ответственность я бгру на себя. А теперь — живо.

Загудел сигнал вызова. Ретиф щелкнул клавишей.

НЕРАЗБЕРИХа. У аппарата Ретиф.

На настольном экране появилось загорелое лицо Арапулоса.

Здорово, Ретиф. Не возражаешь, если я зайду?

Разумеется, заходи, Хэнк. Я хочу поговорить с тобой.

В кабинете Арапулос занял предложенное ресло.

Извини, что надоедаю тебе, Ретиф,— сказал он,— но ты не достал чего-нибудь для меня?

Ретиф махнул рукой на бутылки с вином.

т

Что тебе известно о Кроани?

Кроани? Местечко не из лучших. В основном океан. Если любишь рыбалку, то там, полагаю, отлично. Мы импор­тируем оттуда кое-какие дары моря. Во время муссонов кре­ветки хороши. Свыше фута длиной.

Вы с ними в хороших отношениях?

Разумеется, полагаю — в хороших. Правда, они очень дружны с Богой...

Ну и что?

Разве я не рассказывал? Бога-то как раз и есть та пла­нете, что попыталась захватить у нас власть дюжину лет назад. И им это удалось бы, если бы не крутое невезение. Их бронетанковые части потопли, а без брони они стали лег­кой добычей.

Позвонила мисс Феркл.

Ваши списки у меня,— коротко доложила она.

Принесите их, пожалуйста.

Секретарша положила бумаги на стол. Арапулос поймал ее взгляд и подмигнул. Она фыркнула и вышла из кабинета, пе­чатая шаг.

Этой девице нужно не что иное, как хорошенько по­поек альзываться в давленом винограде,— заметил Арапулос.

Ретиф быстро листал документы, время от времени оста­навливаясь для более тщательного изучения. Закончив, он посмотрел на Арапулоса.

Сколько человек вам понадобится для сбор» урожая, Хэнк?— спросил Ретиф.

Арапулос понюхал вино у себя в бокале.

Сотня помогла бы,— прикинул он.— Тысяча была бы лучше. Твое здоровье.

А что ты скажешь о двух тысячах?

Две тысячи? Ретиф, ты не шутишь?

Надеюсь, нет,— он снял телефонную трубку и позвонил в Управление Порта, попросив позвать диспетчера.

Привет, Джим. Слушай, я должен попросить тебя об одной услуге. Знаешь, тот контингент боганских студентов; они путешествуют на борту даух транспортных судов ДКЗ. Меня интересует перевозимый вместе с этими студентами ба­гаж. Он уже прибыл? 'Ладно, подожду...

Джим вернулся к телефону через пару минут.

Да, Ретиф, он здесь. Только что прибыл. Но тут какая-то странность. Он отправлен вовсе не на д’Ланд; у него выправлены билеты до Лавенброя.

Послушай, Джим,— попросил Ретиф.— Я хочу, чтобы

ты сходил на склад и взглянул там для меня на этот багаж.

Ретиф подождал, пока диспетчер выполнит просьбу. Когда Джим вернулся обратно, уровень в обеих бутылках понизился на дюйм.

Эй, я взглянул на этот багаж, Ретиф. Тут творится что-то уж вовсе непонятное. Оружие. Двухмиллиметровые иг- лометы, ручные бластеры — модель XII, энергопистолегы...

Все в порядке, Джим. Не о чем беспокоиться. Просто обычная путаница. А теперь я хочу попросить тебя оказать мне еще одну услугу. Тут у меня неприятности с одним другом — похоже, он крупно дал маху. Сам понимаешь, *: бы не хотел, чтобы об этом узнали. Утром я пришлю письменное извещение об изменении, которое официально прикроет тебя. А тем временем я хочу, чтобы ты сделал вот что...

Ретиф проинструктировал диспетчера, а затем дал отбой и повернулся к Арапулосу.

Как только я достану пару аэротакси, нам лучше сгонять в порт, Хэнк. Мне хочется лично проводить этих студентов.

* *

Карш встретил Ретифа, когда тот вошел в терминал порта.

Что это здесь происходит?— потребовал он ответа.— С отправкой нашего багажа творится что-то странное, мне даже не разрешают его посмотреть. У меня сложилось впечат­ление, что его не собираются грузить.

Вам лучше поспешить, мистер Карш,— посоветовал Ре­тиф.— По расписанию вы взлетаете менее чем через час. Студенты уже все погрузились?

Да, черт побери! Так как насчет багажа? Без него эти суда не тронутся!

Не нужно так расстраиваться из-за нескольких зубных щеток, не правда ли, мистер Карш?— вежливо обратился к нему Ретиф.— И все же, если вы встревожены...

Он повернулся к Арапулосу.

Хэнк, почему бы тебе не прогуляться с мистером Каршем на склад и не... э... успокоить его?

Я знаю, как именно управиться с этим,— заверил его Арапулос.

К Ретифу подошел диспетчер.

Я перехватил груз тракторов,— сообщил он.— Странная это ошибка, но теперь все в порядке. Их перегрузили, как

и должно было быть, для отправки на д’Ланд. Я поговорил с тамошним диспетчером, и тот сказал, что никаких студентов они не просили.

Перепутали сопроводиловки, Джим. Студенты, есте­ственно, едут туда же, куда был отправлен их багаж; очень жаль., что тут произошла ошибка, но Отдел Вооружений вскоре пришлет людей, чтобы удалить оружие. Высматривай и дальше настоящий багаж бедных ребят, невозможно определить, куда он попал...

* *

Вот! — заорал хриплый голос. Ретиф обернулся. Тер­минал пересекала, размахивая руками, растрепанная фигура в тес ной шляпе.