Миг бытия так краток. Сборник американской фантастики. 1991

Приветик, мистер Гулвер,— окликнул его Ретиф.— Как идут дела у Боги?

Пиратство! — выпалил, подойдя ближе к Ретифу, Гул- вер.— Вы несомненно приложили тут руку! Где этот Маньян...

А в чем, собственно, проблема?— вежливо поинтересо­вался Ретиф.

Задержите транспортные суда! Меня только что уве­домили о конфискации всего багажа. Напоминаю вам, что этот груз пользуется дипломатической неприкосновенностью!

Да кто вам сказал, что он конфискован?

Неважно! У меня есть свои источники!

Подошли двое высоких мужчин в застегнутых на все пуго­вицы серых мундирах.

Вы мистер Ретиф? Из ДКЗ?— осведомился один из них.

Совершенно верно.

Как насчет моего багажа?—встрял Гулвер.— И пре­дупреждаю вас, если корабли взлетят без...

Эти господа — из Комиссии по Контролю за Вооруже­нием,— уведомил его Ретиф.— Вы хотите пройти и предъя­вить права на свой багаж, мистер Гулвер?

Откуда? Я...— Гулвер сделался на два оттенка краснее в районе ушей.— Вооружением?..

Единственный груз, какой я задержал, кажется, являет­ся чьим-то нелегальным арсеналом,— разъяснил Ретиф.— Ну, если вы утверждаете, что это ваш багаж...

Никак невозможно,— отказался севшим голосом Гул­вер.— Оружие? Ну что вы, не может быть, произошла какая-то ошибка.

На багажном складе Гулвер мрачно осмотрел вскрытые ящики с оружием.

Нет, конечно нет,— тускло повторял он.— Это ни в коем случае не мой багаж. Совсем не мой багаж.

Появился Арапулос, поддерживая спотыкающегося мистера Карша.

Что... Что это?— залопотал Гулвер.— Карш? Что слу­чилось?

Он немножко упал. Ничего ему не будет,— заговорил Арапулос успокаивающе.

Тебе лучше помочь ему подняться на корабль,— посоветовал Ретиф.— Тот готов к отлету. Нам бы не хотелось, чтобы он опоздал на него.

Предоставьте его мне! — резко бросил Гулвер, впив­шись взглядом в Карша,— Я позабочусь, чтобы им занялись.

Никак не могу себе этого позволить,— отказал Ретиф.— Он, знаете ли, гость Корпуса. Мы возьмем на себя заботу о его безопасной доставке на борт.

Гулвер обернулся и бешено замахал руками. От стены отделились трое коренастых мужчин в одинаковых желто­коричневых костюмах и направились к группе.

Взять этого человека,— скомандовал Гулвер, показывая на все еще ничего не соображающего, ошеломленно глядящего на него Карша.

Мы относимся к своему гостеприимству серьезно,— сказал Ретиф.— Мы проводим его на борт судна.

Гулвер открыл рот:

...?

Знаю, вы неважно себя чувствуете из-за чьих-то выхо­док с грузом. Ну надо же, вместо учебников подсунуть ору­жие! — Ретиф посмотрел Гулверу прямо в глаза.— Вы будете так заняты разборкой подробностей этой путаницы, что у вас совершенно не будет времени. И, наверняка, вы захотите из­бежать дальнейших осложнений.

Э... безусловно,— согласился Гулвер.

Арапулос направился к пассажирскому трапу, а потом обернулся и помахал на прощание рукой.

Ваш человек — он, что, тоже едет?— выпалил Гулвер.

Собственно говоря, это не наш человек,— уточнил Ре­тиф.— Он живет на Лавенброе.

На Лавенброе?— поперхнулся Гулвер.— Но... это же...

я...

Знаю, вы сказали, что студенты направляются на д’Ланд,— со вздохом сказал Ретиф.— Но, полагаю, это просто еще один аспект общей путаницы. У навигаторов выставлен курс на Лавенброй. Вам будет, несомненно, приятно узнать, что они все-таки отправляются туда, пусть даже и без багажа.

Пускай-пускай,— мрачно проговорил Гулвер.— Ничего, они справятся и без него.

Кстати,— продолжал Ретиф.— Произошла еще одна за­бавная ошибка. Везли груз тракторов — для промышленного применения, как вы понимаете. По-моему, вы сотрудничали с Кроани, устраивая этот подарок через СМОРОЗИЛ. Пред­ставляете, их по ошибке отправили на Лавенброй — чисто сельскохозяйственный мир. Думается, я избавил вас от того дурацкого положения, в котором бы вы оказались, мистер Гулвер, устроив их перегрузку для отправки на д’Ланд.

На д’Ланд! Вы вложили КОМы в руки злейших врагов Боги...?

Но это же всего лишь трактора, мистер Гулвер. Мирные машины, разве что-нибудь не так?

Это... гак,— Гулвер обмяк. А затем резко вскинулся.

Задержите корабли! — заорал он.— Я отменяю обмен

студентами.

Его голос потонул в грохоте дюз, когда первый из испо­линских транспортов поднялся из пусковой шахты, а миг спу­стя за ним последовал и второй. Ретиф смотрел, как они пропадают из виду, а затем повернулся к Гулверу.

Улетели,— констатировал он.— Будем надеяться, что они получат гуманитарное образование.

* *

Р’етиф лежал на спине в высокой густой траве у ручья, обкусывая виноградную кисть. На взгорке, прямо над ним, появилась высокая фигура и помахала рукой.

Ретиф! — Хэнк Арапулос слетел по склону гигантскими прыжками.— Я прослышал, что ты здесь, и у меня есть для тебя новости. Ты выиграл соревнование по сбору последнего дня. Свыше двухсот бушелей! Это рекорд! Пойдем в сад, хоро­шо? Празднование, похоже, вот-вот начнется.

В заросшем цветами парке, среди обобранных лоз, Ретиф и Арапулос проложили себе дорогу к заставленному яствами столу, разукрашенному фонариками. К Арапулосу подошла высокая стройная девушка с длинными золотыми волосами, одетая в свободное белое платье.

Делинда, познакомься, это Ретиф, сегодняшний побе­дитель! И он также тот самый человек, который достал для нас рабочих.

Делинда улыбнулась Ретифу.

Я слышала о вас, мистер Ретиф. Сперва мы были не уверены насчет этих ребят: две тысячи боганцев все-^- аки, и все до одного сконфужены из-за того, что их багаж сбился с пути. Но им, кажется, понравилось убирать виноград...— она снова улыбнулась.

И это еще не все; ребята понравились нашим девицам,— подхватил Хэнк.— Даже боганцы не такие уж пло­хие ребята, если отобрать их дурацкие железки. Многие из них решили остаться. Но как получилось, что ты не сообщил

'мне о своем приезде, Ретиф? Я бы устроил какой-нибудь торжественный прием.

Мне понравился и полученный мною обычный. Да и узнал я об этой поездке достаточно поздно. Мистер Маньян немного расстроился, когда вернулся. Кажется, я превысил свои полномочия.

Арапулос рассмеялся.

Так я и думал. У меня было такое ощущение, что ты, Ретиф, действовал на свой страх и риск. Надеюсь, у тебя не возникло из-за этого каких-нибудь неприятностей?

Никаких неприятностей,— заверил его Ретиф.— Неко­торые, конечно, были недовольны мной. Похоже, я не готов к важным постам на уровне Отделов. Вот меня и отпра­вили сюда, в захолустье, приобрести еще немного полевого опыта.

Делинда, позаботься о Ретифе,— попросил Арапулос.— Увидимся позже. Мне надо проследить за дегустацией пина.

Он исчез в толпе.

Поздравляю с сегодняшней победой,— сказала Делин­да.— Я заметила вас еще на работах. Трудились вы просто чудесно. Я рада, что вы получите приз.

Спасибо. Я тоже вас приметил — вы так чудесно пор­хали в этой вашей белой ночной рубашечке, Но почему вы не собирали виноград вместе с остальными?

У меня было особое задание.

Очень жаль, вам следовало бы иметь шанс выиграть приз.

Делинда взяла Ретифа за руку.

Я бы все равно не выиграла,— сказала она.— Ведь я и есть приз.

«...Дополняя широкое знание дипломатии такими хитроумными приемами, как отождествление себя с влиятельными местными группами, и последующим умелым манипулированием межгрупповым сопер­ничеством, сотрудники Корпуса на местах сыграли ре­шающую роль в сохранении внутреннего мира на множестве далеких планет. На Замшеле посол Мань­ян стал безусловным лидером в применении этой техники...»

Т. VII, катушка 43, 487 г. а. э. (2948 г. н. э.)

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА

Сидевший за столом напротив Ретифа посол Маньян с серьезным видом шуршал жестким листом пер­гамента.

Эта памятная записка была только что мне вручена атташе по культуре,— сказал он.— За эту неделю она уже третья на эту тему. В ней говорится о субсидировании молодежных союзов.

Ничего себе молодежь,— вставил Ретиф.— Средний возраст их, если не ошибаюсь, семьдесят пять лет.

Замшельцы — народ долгожителей,— отрезал Мань­ян.— Так что тут все относительно. В семьдесят пять лет замшелец мужского пола вступает в трудный переходный возраст.

Совершенно верно, трудится не жалея сил в надежде когс-нибудь покалечить.

В том-то и проблема,— скорбно вздохнул Маньян.— Но молодежное движение — важная новинка в сегодняшей политической ситуации здесь, на Замшеле, и субсидирование молодежных союзов — мастерский ход со стороны посольства Земли. По моему предложению практически все члены миссии ухватились за эту возможность набрать несколько оч.., то есть сцементировать отношения с этой набирающей силу груп­пой — лидерами будущего. И вы, Ретиф, как советник посоль­ства, являетесь вопиющим исключением.

Не убежден, что эти громилы нуждаются в моей помощи для организации своих потасовок,— возразил Ретиф.— Вот ес­ли бы вы предложили организовать группу сдерживания паразитов...

Для замшельцев это дело не шуточное,— оборвал его Маньян. — Эта группа,— он взглянул на документ,— извест­ная как Передовое Общество Гуманитарного Раскрепощения Отдыхающей Молодежи, или, для краткости, ПОГРОМ, уже не одну неделю ждет финансовой поддержки.

Короче, хотят чтобы кто-то купил им клуб, форму, снаряжение и все прочее, что им понадобится для устройства козней против мира и спокойствия с комфортом и раз­махом,— уточнил Ретиф.

Если мы не будем действовать быстро, то гроакекое посольство вполне может нас опередить. Они здесь проявляют большую активность.

Это мысль,— отозвался Ретиф.— Пусть себе. И через некоторое время они разорятся — вместо нас.

Чепуха. Этой группе требуется спонсор. Я не могу действительно приказать вам выступить в этом качестве. Однако...— Маньян оставил фразу повисшей в воздухе и за­думался.

Ретиф поднял бровь.

На какую-то секунду,— сказал он,— мне показалось, что вы собрались сделать определенное заявление.

Посол откинулся на спинку кресла, сплетя пальцы на жи­воте.

Не думаю, что вы поймаете дипломата с моим стажем и опытом на чем-нибудь столь наивном,— ответил он.

Мне нравятся замшельцы — взрослые,— сказал Ре­тиф.— Очень жаль, что им приходится таскать на спине всю жизнь полтонны рога. Хотел бы я знать, не может ли хирургия...

Боже правый, Ретиф! — забрызгал слюной Маньян.— Меня изумляет, что вы даже посмели заикнуться о столь деликатном деле. Несчастливые характерные физические осо­бенности какой-нибудь расы едва ли могут быть предметом болезненного любопытства землянина.

Ну, я пробыл здесь всего месяц. Но мой опыт гово­рит мне, господин посол, что немногие бывают выше улуч­шения природных данных. Иначе вы, например, спотыкались бы о собственную бороду.

Маньян содрогнулся.

Пожалуйста, Боже упаси вас упоминать хоть одному замшельцу об этой идее.

Ретиф встал.

Моя личная программа дел на день включает экскур­сию к докам. Мне хочется поглядеть на некоторые особен­ности собираемого замшельцами нового пассажирского лай­нера. С вашего разрешения, господин посол?..

Маньян презрительно фыркнул.

Ваша увлеченность тривиальным беспокоит меня, Ре­тиф Побольше интересуйтесь существенными делами — та­кими, как работа с молодежными союзами. Это создает на­много лучшее впечатление.

Прежде чем слишком тесно связываться с этими союзами, не мешало бы выяснить о них чуть побольше,— вы­сказал свое мнение Ретиф.— Кто именно их организует? Здесь, на Замшеле, есть три сильные политические партии — известно ли вам, какая заключила альянс с этой организацией ПОГРОМ?

Вы забываете, что они, так сказать, всего лишь под­ростки,— указал Маньян.— Политика для них ничего не зна­чит... пока.

И, потом, есть еще и гроаки. С чего это у них такой страстный интерес к слаборазвитому пароконному миру вроде Замшела? Их обычно не занимает ничего, кроме бизнеса; А что есть такого на Замшеле, чем они могут вос­пользоваться?

Коммерческий аспект можете отмести сразу же,— за­верил Маньян.— Замшел обладает развитой производствен­ной экономикой стального века. Гроаки ненамного обогна­ли их.

Ага, ненамного,— согласился Ретиф.— Только-только перешли границу примитивного атомного производства... вроде ядерных бомб.

Покачав головой, Маньян вернулся к своим бумагам.

Да какой может быть рынок для таких устройств на мирной планете?— возразил он.— Я предлагаю вам пере­нести свое внимание на менее захватывающую, но более пло­дотворную работу постепенного проникновения в неформаль­ные объединения местной молодежи.

Я уже думал над этим,— ответил Ретиф.— И прежде чем встречусь в неформальной обстановке с кем-нибудь из местной молодежи, мне хотелось бы вооружиться резиновой дубинкой.

Ретиф покинул занимавшее немалую площадь здание, типа бунгало, где располагался архив Посольства Земли, остановил один из неуклюжих медленно двигающихся зам­шелых вагонов-платформ и привалился спиной к деревянным поручням, пока тяжелая машина катила через город к выри­совывающимся вдали портальным кранам верфей. Утро сто­яло прохладное, и легкий ветерок нес через широкий вы­мощенный булыжником проспект рыбный запах замшельских жилищ. В тени невысоких зданий тяжело ковыляли немногие зрелые замшельцы, громко хрипя под бременем своих громад­ных панцирей. Среди них живо трусили на коротких чешуй­чатых ножках беспанцирные юнцы. Водитель вагона-плат­формы — замшелец рабочей касты с нанесенными на спине цветами гильдии — налег на руль, проводя неуклюжий экипаж через распахнутые ворота верфи, и со скрипом остановился у самой стены.

Вот я и добрался до верфей с пугающей скоростью,— проговорил он по-замшельски.— Я хорошо знаю обычай голоспинных, которые всегда передвигаются в спешке.

Вылезая, Ретиф дал ему монету.

Тебе следует пойти в профессиональные гонщики,— похвалил он.— Сорви-голова!

Пройдя через замусоренный двор, Ретиф постучался в дверь кое-как сколоченного сарая. Внутри заскрипели доски, а затем дверь распахнулась, явив Ретифу скрюченного древнего замшельца, с потускневшими лицевыми пластинами и видав­шим виды панцирем.

Да будет долог ваш сон,— пожелал ему Ретиф.— Я хотел бы поосмотреться тут, если вы не против. Как я понимаю, сегодня вы закладываете фундаментные плиты своего ноного лайнера.

Да приснятся вам глубины,— прошамкал в ответ ста­рец и махнул короткой и толстой рукой в сторону стоявшей у массивного подъемника группы беспанцирных замшельцеи.— Эти юнцы знают о фундаментных плитах поболе меня, зг пя­того лишь перекладыванием бумажек.

Понимаю ваши чувства, почтеннейший,— посочувство­вал Ретиф.— Так похоже и на мою жизнь. А планы судна вам среди бумаг не попадались? Как я понимаю, оно будет пассажирским лайнером.

Старикан кивнул. Прошаркав к шкафу с чертежами, он порылся в нем, вытащил пачку скручивающихся распечаток

и раскатал их по столу. Ретиф молча стоял, водя пальцем по самому верхнему чертежу, прослеживая линии.

Что здесь делает голоспинный?— рявкнул позади Рети­фа низкий голос. Он обернулся. В открытой двери стоял заку­танный в тяжелый плащ молодой замшелец с грубыми чертами лицеи Затерявшиеся среди мелких чешуек желтые глаза-бу­синки так и буравили землянина.

Я пришел посмотреть на ваш новый лайнер,— объяс­нил Ретиф.

Нам не нужны здесь любопытные иностранцы,— отрезал юнец. Взгляд его упал на чертежи и он зашипел от гнева.

Старый придурок! — обругал он древнего замшельца, надвигаясь на них.— Чтоб тебе метаться в кошмарах! Убери плаьы!

Ошибка тут моя,— заступился за старика Ретиф.— Я не знал, что это секретный проект.

Юнец заколебался.

Он не секретный,— наконец буркнул он.— С чего бы ему быть секретным?

Вам лучше знать.

Юнец задвигал челюстями и закачал головой из стороны в сторону в замшельском жесте неуверенности.

Скрывать тут нечего,— заявил он.— Мы всего лишь сооружаем пассажирский лайнер.

Тогда вы не будете возражать, если я посмотрю чер­тежи?— с энтузиазмом спросил Ретиф.— Кто знает, может, в один прекрасный день я решу забронировать каюту для путешествия в оба конца.

Молодой замшелец повернулся и исчез. Ретиф усмехнулся старцу.

Полагаю, отправился за своим старшим братом,— заметил он.— У меня такое ощущение, что мне не изучить их здесь в спокойной обстановке. Вы не против, если я их ско­пирую?

На здоровье, легконогий,— разрешил старый замше­лец.— И мне стыдно за невежливость молодежи.

Ретиф вынул крошечную камеру, привинтил на место копировальную линзу и перелистал чертежи, щелкая затвором.

Чума на этих сопляков,— выругался старец.— Они день ото дня становятся все более злобными.

Почему же вы, старшие, не завинтите гайки?

Они гибки, а мы медленны на ногу. И беспокойство это совсем новое, в моей молодости такой наглости не ведали.

Полиция?..

Ба! — прогромыхал древний замшелец.— У нас нет ни­какой полиции, достойной этого названия, да мы и не нужда­лись в ней до недавнего времени.

Чем же это вызвано?

Они нашли вожаков. Этот спекуль, Слок, один из них. И, боюсь, что они замышляют зло,— он показал на окно.— Они идут, и с ними мягкотелый.

Сунув камеру в карман, Ретиф выглянул в окно. Какой-то гроак, с бледным лицом и украшенным сложным орнаментом гребнем, стоял вместе с юнцами, которые смотрели на хибарку, что-то обсуждая, а потом тронулись к ней.

Ба! Да это же военный атташе гроакского посольства,— опознал гроака Ретиф.— Интересно, какую кашу он завари­вает на этот раз?

Ничего, служащего хорошим предзнаменованием цля достоинства Замшела,— прогромыхал старец.— Беги, гибкий, пока я займу их внимание.

Я как раз собирался уйти,— сказал Ретиф.— Где выход?

Через заднюю дверь,— показал короткой поленообраз­ной рукой замшелец.— Хорошего тебе отдыха, чужой на этих берегах,— пожелал он на прощание, степенно двигаясь к входу.

И вам того же, папаша,— отозвался Ретиф.— И спа­сибо.

Он пролез через узкий задний ход, подождал, пока голоса в передней части сарая не стали громче, а затем прогулялся к воротам.

* *

Шел уже первый час второй тьмы третьего цикла, когда Ретиф покинул техническую библиотеку посольства и прошел через коридор в свой кабинет. Включив свет, он обнаружил засунутую под пресс-папье записку:

«Ретиф, я буду ожидать вашего присутствия на обеде MAC в первой тьме чертвертого цикла. Будет краткая, но, наде­юсь, впечатляющая церемония проведения финансирования союза ПОГРОМ, с полным освещением в прессе, организацию которой я сумел завершить, несмотря на вашу непреклонность.»

Ретиф фыркнул себе под нос и посмотрел на часы: оста­валось меньше трех часов. Времени как раз хватит доползти домой на вагоне-платформе, облачиться в церемониальное обмундирование и приползти обратно.

Выйдя из посольства, он проголосовал автоплатформе, расположился, забравшись туда, в углу и наблюдал, как жел­тое солнце — Бета — восходит над низким горизонтом. На близком отовсюду море сейчас как раз начался прилив, выз­ванный притяжением большого солнца вкупе с тремя лунами, и свежий ветер нес туман из соленых брызг. Спасаясь от сырости, Ретиф поднял воротник. Всего через полчаса он будет потеть под вертикальными лучами первополуденного солнца, но даже эта мысль не оградила его от пронизывающего холода.

Между тем на движущуюся платформу влезли двое юнцов и целеустремленно направились к Ретифу. Тот ото­шел от перил, следя за ними, и сбалансировал свой вес.

Вы подошли достаточно близко, ребята,— сказал он.— На этой шаланде места много, так что незачем так тесниться.

Есть некие пленки,— пробурчал державшийся впереди замшелец. Голос у него был необычайно низок для юнца. Он кутался в тяжелый плащ и двигался несколько неуклюже. Его отрочество явно близится к закату, догадался Ретиф.

Я уже вам сказал,— повторил дипломат.— Не устраи­вайте тут толкотню.

Парочка угрожающе шагнула ближе, гневно щелкая щеле­образными ртами. Ретиф выставил ногу вперед, зацепил сто­пой сзади чешуйчатую ногу перезрелого подростка и кинул весь свой вес на прикрытую плащом грудь. Неловкий зам­шелец покачнулся, а затем тяжело рухнул. Землянин проско­чил мимо него и спрыгнул с вагона-платформы, прежде чем второй юнец завершил свой бесполезный бросок на зани­маемое Ретифом место. Ретиф весело помахал парочке, вско­чил на борт другой машины и с удовольствием смотрел, как горе-террористы, тяжело ступая, слезли со своего вагона-плат­формы и ковыляли, вертя крошечными головками, с бессильной злобой следя за его удаляющейся фигурой.

Так, значит, им понадобились пленки?— размышлял Ре­тиф, кое-как раскурив сигару. Они немного опоздали. Он уже запрятал ее в хранилище посольства, предварительно сняв коп лю для справочной картотеки. И сравнение чертежей со схе­мами устаревшего боевого крейсера модели XXXV, использо­вавшегося двести лет назад Военным Флотом Метрополии, показало, что они почти полностью идентичны — орудийные платформы и все такое. А устаревший — понятие отно­сительное: корабль, вышедший из употребления в арсеналах

Галактических держав, мог все же с успехом быть грозой околотка в Восточном Рукаве.

Вопрос, однако, в том, откуда эти двое узнали о пленке. Там ведь не было никого кроме него и старика, а Ретиф готов был держать пари, что почтенный замшелец ничего им не сказал... По крайней мере, добровольно.

Ретиф нахмурился, бросил сигару за борт, подождал, пока вагон-платформа не переберется через лужу грязи, а затем перемахнул через перила и направился обратно к вер­фям.

* *

Дверь с сорванными петлями была кое-как прилажена об­ратно на место. Ретиф окинул взглядом потрепанное нутро сарая. Старикан не сдался без борьбы.

В пыли, позади здания, остались глубокие борозды, как будто здесь волокли что-то тяжелое. Ретиф последовал вдоль них через двор. Борозды исчезли под стальной дверью склада.

Ретиф огляделся по сторонам. Сейчас, в среднем часу четвертого цикла, рабочие вповалку лежали на краю пруда для освежения, погрузившись в свою сиесту. Достав из кар­мана Универсальный Инструмент, Ретиф испробовал на замке разные насадки, и тот, щелкнув, открылся. Землянин тихонько приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы войти.

Перед ним вырисовывались сваленные в кучу тюки. Вклю­чив крошечную лампочку на рукояти УИ, Ретиф осмотрел эту кучу. Один тюк, кажется, не вписывался в общую картину, и на полу перед ним слой пыли имел явные следы нарушения. Он сунул фонарик в карман, взобрался на тюки и заглянул в лежащее за ними кольцо каких-то узлов. В кольце этом лежал пожилой замшелец — на его голову был натянут тяжелый ме­шок, плотно привязанный веревкой. Ретиф спрыгнул к нему, перепилил прочную веревку и осторожно снял мешок с головы старца.

Это я, старина,— сказал он.— Любопытный чужеземец. Сожалею, что втравил вас в это.

Старик замолотил узловатыми ногами, слегка покачнулся, а потом упал обратно на спину.

Проклятье колыбели, что укачивала их во младенче­стве,— прогромыхал он.— Только поставь меня на ноги, и я доберусь до этого сопляка Слока, даже если он сбежит в грязь на самом дне моря Страданий.

Как мне вывести вас отсюда? Может, мне лучше позвать кого-то на помощь?

Кет. Здесь кругом эти вероломные юнцы,— отверг его предложение старый замшелец.— Это будет стоить тебе жизни.

Сомневаюсь, что они зайдут так далеко.

А то нет! — почесал шею замшелец.— Посвети-ка сюда. Если бы не прочность моей шкуры...

Ретиф направил луч света на дубленый загривок. Рваный порез окружало большое пятно густо-пурпурной крови. Старик тихо рассмеялся. Звуки его смеха походили на кашель тюленя.

Они обозвали меня предателем. Долго они пилили меня — понапрасну. А потом связали и бросили сюда. Они думают вернуться с оружием и завершить свое грязное дело.

С оружием? Я думал, оно незаконно...

Их злой гений — мягкотелый,— пояснил замшелец.— Будет снабжать горючим даже Огненного Дьявола.

Снова гроаки,— призадумался Ретиф.— Хотел бы я знать, что они тут выуживают.

И должен признаться, я сказал им о тебе — прежде, чем полностью понял их намерения. Я многое могу рассказать тебе об их делах. Но сперва, умоляю: блок и тали.

Ретиф нашел кран-балку там, где указал ему старик; подо­гнал ее на место и, зацепив край панциря, подтянул вверх огромного замшельца. Тот медленно поднялся, покачался, а затем шлепнулся на грудь. И медленно встал на ноги.

Меня зовут Шатки, быстроногий,— представился он.— Мои самки — твои самки.

Спасибо. А я — Ретиф. Мне бы хотелось как-нибудь встретиться с этими девочками, но пока давайте уберемся отсюда.

Шатки навалился всей тушей на гору тюков с бурыми водо­рослями, сметая их в сторону, словно бульдозер.

Гневлюсь я медленно,— сказал он.— Но в гневе я не­умолим. Берегись, Слок...

Погоди-ка,— насторожился вдруг Ретиф и приню­хался.— Что это за запах?

Он посветил фонариком, водя лучом по сухому пятну на полу.

Опустившись на колени, он тщательно обнюхал это место.

Что за груз здесь хранился, Шатки? И, главное, где он теперь?

Шатки подумал.

Тут лежали цилиндрические ящики,— вспомнил он.— Четыре штуки, крайне маленькие и выкрашенные в низкопроб­ный зеленый цвет — собственность мягкотелых, гроаков. Про­лежали здесь сутки. В полной тьме первого периода недоростки пришли с грузчиками и погрузили их на баржу «Мшистый Камень».

Судно для ОВЛов 20. А кому черед воспользоваться

им?

Не знаю. Но какое это имеет значение? Давай обсудим перемещения груза после того, как я сведу счеты с определен­ными малолетними паскудниками.

Нам лучше выяснить сперва про ящики, Шатки. Мне известно только одно вещество, которое перевозится в ци­линдрических контейнерах и пахнет именно так, как та блям­ба на полу. Это титанит: самая мощная из неядерных взрыв­чаток.

* *

Бета уже заходила, когда Ретиф, вместе с пыхтящим по пятам за ним Шатки, подошел к будке часового у трапа, веду­щего в роскошные каюты официальной государственной баржи «Мшистый Камень».

Знамение времени,— заключил Шатки, заглянув в пу­стую будку.— Здесь должен стоять караульный, но я его не вижу. Несомненно, уполз поспать.

Давай подымемся на борт и поосмотримся.

Они взошли на корабль. В полном безмолвии горел мягкий свет. На полу, почти сразу у входа, стоял грубо сколоченный ящик, рядом валялись катки и рычаги — явно диссонансная нота в приглушенной роскоши интерьера. Шатки порылся в содержимом ящика.

Любопытно,— проговорил он.— Что это означает?

Он выудил испачканный замшельский плащ оранжево­зеленого цвета, металлический браслет и пачку бумаг.

Оранжево-зеленый,— пробормотал себе под нос Ре­тиф.— Чьи это цвета?

Не знаю...— Шатки взглянул на браслет.— Но вот тут что-то написано.

Он передал металлический обруч Ретифу.

ПОГРОМ,— прочел Ретиф и посмотрел на Шаткч.— Мне кажется, я уже сегодня слышал это название. Давай-ка вернемся в посольство, и побыстрее.

Спускаясь по трапу, Ретиф услышал звуки за спиной и повернулся — как раз вовремя, чтобы увернуться от атаки несшегося на него массивного замшельского юнца, который с громом промчался мимо землянина и остановился, впе­чатавшись в широкую грудь Шатки, зажавшего его в тисках жарких объятий.

Неплохой улов, Шатки. Откуда он выскочил?

Этот увалень прятался в грузовой камере,— прогромы­хал замшелец.

Пленный юнец изо всех сил молотил кулаками и ногами по панцирю старика, но только сам запыхался и затих.

Держи его покрепче,— посоветовал Ретиф.— Похоже, он кусачий.

Не бойся. Я в общем-то неловок, но все же не лишен силы. ■-

Спроси его, куда они упрятали титанит.

Говори, безмозглый червяк,— проворчал Ш^тки,— а не то раздавлю тебя пополам.

Юнец сдавленно пискнул.

Попробуй дать ему послабление, прежде чем сделать из него отбивную,— предложил Ретиф.

Шатки поднял молодца в воздух, а затем швырнул его. Тот грохнулся со стуком, заставившим задрожать землю. Младший замшелец злобно прожигал старшего взглядом, щел­кая щелью рта.

Этот сопляк был среди тех, кто связал меня и спрятал, чтобы потом убить,— пояснил Шатки.— И в знак раскаяния он расскажет старшему все.

Это тот самый, что пытался завязать со мной знаком­ство на вагоне-платформе,— узнал юнца и Ретиф.— Видать, бывалый.

Юнец, с трудом поднявшись на четвереньки, пустился наутек к маячившей свободе, но Ретиф наступил на воло- ' чившийся за ним по земле плащ, и тот соскользнул с его плеч. Землянин в изумлении уставился на голую спину зам- шельца.

Великое Яйцо побери! — воскликнул Шатки, сделав под­ножку попытавшемуся подняться пленнику.— Да это же не юнец! С него сняли панцирь!

Ретиф смотрел на покрытую рубцами спину.

То-то мне думалось, что он выглядит немного старо­ватым. Но я думал...

Это невозможно,— подтвердил Шатки.— Тут завязаны крупные нервные узлы; даже самый умелый хирург не в со-

стоянии срезать панцирь и оставить при этом пациента в живых.

Похоже, кому-то все-таки удалось проделать такой фо­кус. Но давай возьмем этого парня с собой и отправимся по­добру-поздорову отсюда. В любой момент могут явиться его приятели.

Слишком поздно,— ответил Шатки. Ретиф обернулся. Из-за сараев вышли еще трое юнцов.

Ну,— заметил Ретиф,— похоже, сегодня ночью ПОГРОМ бросает в бой крупные силы.

Где ваш дружок? Такой тощий типчик с глазами на стебельках? Держу пари, отвалил к себе в посольство, предо­ставив расхлебывать кашу сосункам вроде вас,— обратился зе­млянин к наступающему трио.

Укройся за мной, Ретиф,— предложил Шатки.

Задай им жару, старина,— Ретиф, нагнувшись, поднял один из рычагов.— А я буду прыгать рядом и отвлекать их.

Шатки издал свистящий рык и атаковал молодых злм- шельцев. Те рассыпались веером, но один, споткнувшись о металлическую трубу, предусмотрительно просунутую Ретифом замшельцу между ног, растянулся на земле ничком. Ретиф перехватил железку и врезал ею по голову другому нападаю­щему. Тот мотнул головой и переключился на земляника... и отлетел от стального корпуса «Мшистого Камня», словно мячик, когда Шатки с разгону врезался в него.

Ретиф заехал рычагом еще по одной голове, третий его удар уложил замшельца на мостовую. Двое других членов клуба поспешно отбыли, изрядно помятые, но все же не поте­рявшие мобильности.

Ретиф, тяжело дыша, остановился, опираясь на свою ду­бинку.

Крепкие головы у этих ребят. У меня было искушение догнать этих двух мальчиков, но мне надо сбегать еще по одному дельцу. Не знаю, кого конкретно намерены взорвать гроаки, но у меня есть подозрение, что в последующие не­сколько часов на этом судне должно отправиться в путь какое-то важное лицо, а трех цилиндров титанита хватит, чтобы испарилось и это корыто, и все, кто будет на его борту.

Их замысел сорван,— сказал Шатки.— Но по какой при­чине они это затеяли?

За всем стоят гроаки. Сдается мне, ПОГРОМ и не знал об этом гамбите.

Который из этих вожак?— поинтересовался Шатки. И толкнул павшего юнца: — Вставай, соня.

Забудь о нем, Шатки. Эту парочку мы свяжем и оставим

здесь. Я знаю, где найти босса.

* *

Банкетный зал с низким потолком заполняла вялая на вид толпа. Ретиф оглядел столики, выискивая бледные пятна лиц землян, казавшихся карликами рядом с гигантскими бронированными замшельцами. Находившийся по другую сто­рону зала Маньян, увидев его, помахал рукой, и Ретиф на­правился к нему. Воздух наполнился низким гудением инфра- звуковой замшельской музыки.

Ретиф проскользнул на свое место рядом с Маньяном и устроился поудобнее.

Извините за опоздание, господин посол.

Польщен, что вы вообще сочли возможным по­явиться,— холодно ответил Маньян и снова повернулся к си­девшему слева от него замшельцу.

О, да, господин министр,— согласился он.— Очаро­вательная, просто очаровательная. И такая оптимистичная, я бы сказал — жизнеутверждающая.

Замшелец посмотрел на него бусинками глаз:

Это Стенания Вылупившегося,— сказал он.— Наша национальная Скорбная Песнь.

О,— произнес Маньян.— Как интересно. Такая прият­ная гармония инструментов.

Это соло на друне,— уточнил замшелец, с подозрением глядя на землянина.

· Почему бы вам просто не признаться, что вы не способны этого услышать, — гоомко прошептал Ретиф.— И если мне можно на миг прервать...

Маньян встал и прочистил "орло.

Теперь, когда прибыл наи дооогой господин Ретиф, мы можем перейти прямо к торжественной церемонии про­ведения спонсорства...

Эта группа,— Ретиф, перегнувшись через Маньяна, об­ратился к замшельцу,— ПОГРОМ... Много ли вы о ней знаете, господин министр?

Вообще ничего,— прогромыхал огромный пожилой представительный замшелец.— На мой взгляд, всех юнцов следует держать в одном загоне с живностью, пока не нарастят панцирь, чтобы поубавить их безответственность.

Мы не должны терять из виду важность проблемы

направления молодежной эпзргии в требуемое русло,— вмешался в разговор Маньян.

Трудовые отряды,— выдал свой рецепт минист';.— В дни моей молодости нас связывали договором с произво­дителями земляных работ. В те времена я сам таскал салазки

' с грязью.

Но в нынешнюю гуманную эпоху,— вставил слово Ре­тиф, ехидно поглядывая на Маньяна,— на нас наверняка лежит почетная обязанность сделать эти золотые часы счастливыми. ,

Министр презрительно фыркнул.

На прошлой неделе мне выпал золотой час: они нале­тели на меня и закидали гнилыми фруктами.

Но это же было всего лишь проявлением нормальных юношеских фрустраций,— воскликнул Маньян.— Присущая им в целом мягкость...

Вот в том увальне вы не найдете ни капли мягкости,— министр ткнул вилкой в сторону новоприбывшего юнца,— Даже если пробуравить в нем шурфы и заложить взрыв­чатку.

Да это же наш почетный гость,— узнал юного зам- шельца Маньян.— Прекрасный молодой парень, зовут его, по- моему, Слоп...

Слок,—■ поправил Ретиф.— Девять футов бронирован­ной посредственности. И...

Маньян поднялся, постукивая по бокалу. Замшельцы поморщились от этих, для них ультразвуковых вибраций и, шепча что-то, переглянулись. Посол постучал погромче. Ми­нистр втянул голову, закрыв глаза. Некоторые из замшель- цев поднялись и, пошатываясь, направились к дверям; уровень шума возрос. Маньян удвоил свои усилия. Стекло со звоном разбилось, и зеленое вино разлилось по скатерти.

Что, во имя Великого Яйца, это такое,— пробормотал министр, моргая и глубоко дыша.

О, простите,— выпалил Маньян, смахивая осколки.

Очень жаль, что стекло не выдержало, — подосадовал Ретиф.— Еще минута — и вы бы очистили весь зал. И тогда мне, возможно, удалось бы вставить слово. Видите ли, господин министр,— обратился он к замшельцу,— вам следует знать об одном деле...

Попрошу внимания, пожалуйста,— воззвал к залу Мань­ян.— Я вижу, что прибыл наш замечательный юный почетный гость, и надеюсь, что через минуту будут и остальные члены его комитета. Рад объявить, что мистер Ретиф выиграл

8 острой борьбе за счастье быть спонсором этой превосходной группы и...

Ретиф дернул Маньяна за рукав.

Не надо пока представлять меня,— попросил он.— Я хочу появиться неожиданно — более драматически, знаете ли.

Ну,— улыбнулся Маньян, опустив взгляд на Ретифа.— Рад видеть, что вы проникаетесь наконец духом мероприятия.

Посол снова переключил свое внимание на собравшихся гостей.

Если наш почетный гость присоединится ко мне на трибуне...— сказал он.— Господа из прессы, возможно, захотят сделать несколько исторических снимков презентации.

Маньян встал со своего места, пробрался вперед, под­нялся на невысокий помост в центре широкого зала, заняв место рядом с молодым замшельцем в плаще, и просиял, глядя в камеры.

Как приятно воспользоваться этим удобным случаем и еще раз выразить наше огромное удовольствие от финан­сирования ПОГРОМа,— начал Маньян, говоря помедленнее ради строчивших репортеров.— Нам хотелось бы думать, что мы, на свой скромный лад, будем участниками всего того, чего достигнет ПОГРОМ в грядущие годы...

Маньян умолк, когда огромный пожилой замшелец тяжело взгромоздил свое массивное тело по двум невысоким сту­пенькам на помост и приблизился к почетному гостю. Он с легким недоумением следил, как тот остановился позади Сло ка, так занятого обменом пристальными взглядами со зри­телями, что не заметил новоприбывшего.

Ретиф протолкнулся через толпу и поднялся на помост, встав лицом к лицу с замшельским юнцом. Слок, увидев его, отпрянул назад.

Ты меня знаешь, Слок,— громко сказал Ретиф.— Один старик, по имени Шатки, рассказал тебе обо мне — как раз перед тем, как ты попытался отпилить ему голову, помнишь? Ну, это же было, когда я пришел посмотреть на сооружаемый вами боевой крейсер.

Слок с ревом протянул руки к Ретифу и поперхнулся, когда Шатки, обхватив его сзади, приподнял над помостом.

Рад, что вы, репортеры, оказались тут,— обратился Ре­тиф к разинувшим рты газетчикам.^- Вот этот Слок вступил в преступный сговор с одним ловкачом из гроакского посоль­ства. Гроаки должны были снабдить его организацию всеми необходимыми материалами, а Слок, как десятник на верфи, взялся позаботиться о том, чтобы все было установлено куда надо. Следующим шагом, полагаю, стал бы захват власти на планете, а вслед за тем небольшая межпланетная война на Фламенко или одном из других близлежащих миров, для чего гр'оаки с удовольствием поставили бы боеприпасы.

Маньян обрел, наконец, дар речи.

Вы с ума сошли, Ретиф! — завизжал он.— За эту груп­пу поручилось Министерство по Делам Молодежи.

Это министерство давно нуждается в чистке,— отрезал Ретиф и снова повернулся к Слоку.— Интересно, посвящен ли ты в запланированную на сегодня небольшую диверсию? Когда взорвется «Мшистый Камень», улики подложат туда, где их легко найдут... И на всех будет написано ПОГРОМ. Таким образом, гроаки ловко свалили бы все это дело на земное посольство, которое с такой помпой финансировало ПОГРОМ.

«Мшистый Камень»?— переспросил Маньян.— Но это же... Ретиф! Это какой-то бред! На нем должны были отпра­виться в круиз сами члены ПОГРОМа.

Слок вдруг зарычал, бешено выкручиваясь. Шатки покач­нулся, разжал руки, и Слок вырвался и сбежал с трибуны, про­бивая себе дорогу через банкетный зал сквозь мечущихся старцев. Маньян взирал на все это, широко разинув рот.

Гроаки, как обычно, вели двойную игру, констатиро­вал Ретиф.— Они собирались убить этих ребят после того, как те начнут заваруху.

Ну не стойте же просто так! — истерично взвизгнул Маньян.— Сделайте что-нибудь! Если Слок — главарь банды правонарушителей...

Он кинулся, было, в погоню за ним, но Ретиф вовремя схватил его за руку.

Не стоит прыгать туда,— крикнул он, перекрьвая шум.— У вас будет не больше шансов проскочить там, чем у кролика сквозь ряды молотобойцев. Где телефон?

Десять минут спустя толпа слегка поредела.

Теперь мы можем пробиться,— крикнул Шатки.— Сюда.

Он спустился с помоста и попер, как танк, к выходу. Путь его отмечали лопающиеся разноцветные лампочки, разве­шанные в проходах. Ретиф и Маньян, словно баржи за ледоко­лом, следовали в кильватере у огромного замшельца.

В фойе Ретиф первым делом схватился за телефон, подо­ждал, пока отзовется телефонистка, и дал кодовую букву. Никакого ответа. Он попробовал другую.

Без толку,— решил он, после того как безрезультатно прождал целую минуту, и, хлопнув трубку обратно в гнездо, предложил:— Давайте, поймаем такси.

На улице синее солнце, Альфа, выглядывавшее из-под слоя низких облахов, словно вольтова дуга, отбрасывало на грязь проспекта короткие тени. Троица забралась в проезжавший мимо вагон-платформу. Шатки с удовольствием присел, пере­ложив вес своего громадного панциря на массивные доски насгила.

Неужто я тоже могу утратить это бремя, как тот лже-юнец, которого мы славно отдубасили на «Мшистом Камне»?— вздохнул он.— Скоро мне придется уйти на пенсию. И гряд ли сторож в хранилище для бумаг, вроде меня, потя­нет на большее, чем на плиту на общественной набережной, с кирмежкой раз в день. Даже для гражданина с высоким положением отставка отнюдь не удовольствие. Плита-то в Парке Монументов ненамного лучше. В любом случае мрач­ная перспектива на ближайшую тысячу лет.

Вы двое езжайте дальше до полицейского участка,— велел Ретиф.— А я хочу сыграть интуитивно. Но не задер­живайтесь там слишком долго. Возможно, я окажусь опасно прав.

Что..?— уставился на него Маньян.

Как пожелаешь, Ретиф,— согласился Шатки.

Вагон-платформа прокатил мимо ворот на верфь, и Ретиф,

спрыгнув, побежал к судну для ОВЛов. Будка караульного по-прежнему пустовала, но двое оставленных им с Шатки свя­занных юнцов пропали.

Вот в зтом-то и беда с мирной планетой,— пробур­чал себе под нос Ретиф.— Никакой полицейской защиты.

Спустившись с освещенного солнцем трапа, он занял пози­цию за сторожевой будкой. Альфа поднялась выше, проли­вая лишенный жара яркий белый свет. Ретиф моргнул. Неподалеку от входа послышался звук, похожий на треск от столкновения двух слонов. Ретиф, выскочив из своего укры­тия, посмотрел в сторону ворот. Его гигантский приятель, Шат­ки, появился вновь, на этот раз сцепившись с едва ли менее массивным противником. В поднявшейся от побоища пыли ме/ькнула невысокая фигурка. Она шмыгнула к воротам, но была отброшена сражающимися титанами, после чего повер­нулась и кинулась в противоположную сторону верфи. Ретиф дождался, пока тот поравнялся с ним, прыгнул и сгреб убегаю­щего гроака в охапку.

Ну, Йит,— поздоровался он.— Старый фокусник!.. Уж ты-то наверняка извинишь такое выражение.

Отпустите меня, Ретиф! — прошепелявило создание с мучнисто-бледным лицом и пульсирующим от волнения горло­вым пузырем.— Эти бегемоты бьются за право расчленить меня.

Вполне понимаю их чувства. Впрочем, я посмотрю, что можно будет сделать... за определенную цену.

Я взываю к вам,— хрипло прошептал Йит.— Как к собрату-дипломату, собрату-инопланетянину, собрату-мягко- спинному!

Почему бы вам не воззвать к Слоку как к собрату-заго- ворщику?— предложил Ретиф.— А теперь помалкивайте... и, возможно, уйдете отсюда живым.

Более массивный из двух борющихся замшельцев поверг другого наземь. Меньший замшелец беспомощно лежал на спине.

Это Шатки все еще на ногах,— разобрался Ретиф.— Интересно, кого он поймал... и почему...

Шатки направился к «Мшистому Камню», волоча за собой поверженного противника. Ретиф быстро убрал Йита с глаз долой, заткнув его за сторожевую будку.

Лучше сиди тихо, Йит. И даже не пытайся улизнуть; я тебя легко догоню. Оставайся здесь, а я попробую что-нибудь предпринять.

Он окликнул Шатки и помахал ему рукой.

Пыхтя словно паровой двигатель, тот остановился перед ним.

Привет, Ретиф! — выдохнул он.— Ты решил последо­вать предчувствию; я сделал то же самое. Я увидел нечто странное в этом типе, когда мы проезжали мимо него по проспекту. Я решил проследить за ним и вот оказался здесь. Смотри! Это Слок, пристегнувший мертвый панцирь! Теперь многое становится ясным.

Ретиф присвистнул.

Так значит, юнцы вовсе не столь юны, как выглядят. Кто-то утаивает всю эту информацию от остальных зам­шельцев.

Мягкотелый,— догадался Шатки.— Ты сцапал его, Ре­тиф. Я видел. Теперь отдай его мне.

Минутку, Шатки. Это ничего тебе не даст...

Шатки заговорщически подмигнул землянину.

Я должен отомстить! — прорычал он.— Я испытаю шкуру мягкотелого на разрыв! Его раздавленные останки смоют уборщики лестниц и отправят домой в бутылках!

Ретиф резко обернулся, двумя прыжками настиг улепе­тывавшего в панике Йита и приволок его обратно к Шат]*и„

Дело твое, Шатки,— согласился он.— Я знаю, как важ­на для вас, замшельцев, ритуальная месть.

Пощадите! — прошипел Йит, беспорядочно подергивая глазами ка стебельках.— У меня дипломатическая неприко­сновенность!

А я не дипломат,— прогромыхал Шатки.— Давай-ка подумаем... Полагаю, стоит начать с одного из этих непри­стойно подвижных глаз.

Он протянул руку.

У меня есть идея,— вмешался с видом гениального озарения Ретиф.— Как ты думаешь, просто в виде предпо­ложения, сможешь ли ты воздержаться от церемониальной священной мести, если Йит пообещает организовать гроак- скую хирургическую миссию для депанциризации почтенных старших замшельцев?

Но,— запротестовал Шатки,— эти глаза! Какое удо­вольствие вырвать их, один за другим...

Да,— прошипел Йит.— Я клянусс в этом; ссамые опыт­ные наши хирурги... целые всводы их, с ссамым отлишным оборудованием!

Ну, я так мечтал о том, как приятно будет сесть на этого типа; почувствовать, как давит его моя тяжесть...

Вы будете танцевать с легкостью перышка виссла,— отчаянно убеждал Йит.— Без панциря вы будете прыгать, радуясь возвращению молодости...

Может, только один глаз?— торговался Шатки.— У него и так останется еще четыре.

Будь спортивен! — призвал Ретиф.

Хорошо,— с сомнением согласился замшелец.

Значит, договорились,— с энтузиазмом закончил Ре­тиф.— Йит, ты даешь слово дипломата, инопланетянина и мяг­коспинного устроить миссию. Экспорт хирургического умения гроаков принесет вам больше прибыли, чем торговля вооруже­нием. И это будет перышком виссла в твоей кепке — если ты провернешь это дело. А в обмен Шатки не станет на тебя усаживаться. В свою очередь, я не буду выдвигать против гроаков обвинений в том, что они вмешиваются во внутренние дела суверенного мира.

Позади Шатки возникло какое-то движение. Слок, выкру­чиваясь из позаимствованного панциря, с трудом поднялся на ноги... как раз вовремя, чтобы Шатки схватил его, поднял высоко над головой и направился с ним ко входу в «Мшистый Камень».

Эй! — окликнул Ретиф.— Ты куда?

Уж этого-то я не лишу его награды,— отозвался Шатки.— Он надеялся на круиз в люксе, да будет так.

Погоди,— возразил Ретиф.— Эта лоханка набита ти­танитом!

Не становись у меня на пути, Ретиф. Ибо этому я воистину должен отомстить.

Больше ничего не говоря, Ретиф проследил, как громад­ный замшелец пронес по трапу свою гигантскую ношу и исчез в недрах корабля.

Полагаю, Шатки не шутит,— сказал он Йиту, безволь­но обвисшему у него в руках, в ужасе выпучив все свои пять глаз. В любом случае, он несколько крупноват, чтобы я мог остановить его, коль скоро он вбил себе что-то в голову. Впрочем, не исключено, он просто нагоняет на него страху;

Шатки появился опять, один, и спустился к ним.

Что ты с ним сделал?— спросил Ретиф.

Нам лучше отойти,— ответил Шатки.— У этого двига­теля радиус выхлопа около пятидесяти ярдов.

Ты хочешь сказать...

Автоматика запрограммирована для полета на Гроак. Да будет сон его долог.

* *

Взрыв вышел еще тот,— сказал Ретиф.— Но, полагаю, вы его тоже видели.

Нет, черт побери! — буркнул Маньян.— Когда я увеще­вал этого Жутки или Чертки...

Шатки.

...этот хулиган засунул меня в щель между домами. Связав моим же собственным плащом. Обязательно упомяну об этом безобразии в ноте министру.

Он что-то черкнул в блокноте.

А что насчет этой хирургической миссии?

Крайне щедрое предложение,— сказал Маньян.— Че ст­но говоря, я просто поразился. Думаю, мы, наверное, судили о гроаках слишком сурово.

Я слышал еще, что у Министерства по Делам Моло­дежи выдалось из-за всех этих дел тяжелое утро,— заметил Ретиф.— И носится уйма Слухов того плана, что Молодежные Союзы на пути к исчезновению.

Маньян прочистил горло и, опустив глаза, начал перекла­дывать бумаги на столе.

Я... э... объяснил прессе, что случившееся прошлой ночью э...

Фиаско.

...происшествие было необходимо для того, чтобы по­ставить преступников в невыгодное положение. Конечно, что касается уничтожения судна для ОВЛов и предполагае­мой в этой связи смерти этого Слопа...

Замшельцы поймут,— заверил его Ретиф.— Насчет це­ремониальной мести Шатки не шутил. Йиту повезло: он, фактически, не пролил крови лично. Иначе бы его не спас никакой торг по мелочам.

Гроаки повинны в тяжелом злоупотреблении дипло­матическими привилегиями,— сказал Маньян.— Я думаю, что нота — или, может быть, лучше, памятная записка — как-то менее официально...

«Мшистый Камень» направлялся прямиком на Гроак,— усмехнулся Ретиф.— И уже лег на транзитную орбиту, когда взорвался. Крупные обломки должны прибыть по расписанию примерно через месяц. Это вызовет живописный метеорит­ный дождь. Полагаю, это послание очень доходчиво убедит гроаков не тянуть свои щупальца к Замшелу.

Но дипломатические нормы...

И, потом, еще вот что: чем меньше будет изложено в письменном виде, тем меньше злопыхатели смогут навесить на вас обвинений, случись что не так.

Не без этого, конечно,— согласился, поджав губы, Мань­ян.— Вот теперь вы конструктивно мыслите, Ретиф. Возможно, мы еще сделаем из вас дипломата.

Он широко улыбнулся.

Может быть, но я не желаю, чтобы это как-то угне­тало меня,— Ретиф встал.— Я беру несколько недель отпу­ска... если вы не возражаете, господин посол. Мой друг Шатки хочег показать мне один остров на юге, где, по слухам, чертов­ски хорошая рыбалка.

Но подоспели некоторые крайне важные дела,— за­упрямился Маньян.— Мы планируем провести финансирование Групп Старших Граждан.

На меня не рассчитывайте. Группы вызывают у меня нервный зуд.

Ну и ну, что за поразительное замечание, Ретиф. В кон­це концов, мы — дипломаты — сами по себе группа.

Угу,— согласился Ретиф.— Именно это я и имею в виду.

Маньян сидел молча, разинув рот и ошарашенно глядя,

как Ретиф вышел в коридор и аккуратно прикрыл дверь.

«...Преданные своему делу профессиональные по­левые сотрудники Корпуса были выше того, чтобы позволять внешнему виду партнеров мешать выпол­нению своих профессиональных обязанностей, и не­ослабно применяли просвещенные концепции, разра­ботанные в ШК Корпуса глубоко и далеко мыслящими группами Высшего Уровня, беспрестанно трудив­шимися в подземных пещерах, выковывая дух дружбы между разумными существами. Действенность тесных культурных связей вкупе с дружной работой миссии была крайне эффективно продемонстрирова­на преданным исполнением своих обязанностей ад­министративным помощником Иоландой Мойл, и. о. консула на Гроаке, укрепившей достойное и заслу­женное положение Корпуса, основы которого заложил ее предшественник консул Ваффл...».

Т. VII, катушка 98, 488 г. а. э. (2949 г. н. э.)

ПОЛИТИКА

Консул Земных Штатов,— диктовал Ретиф,— сви­детельствует о свом почтении и т. п. Министер­ству Культуры Гроакской Автономии и, в связи с присланным вышеупомянутым Министерском приглашением посетить сольный концерт интер­претирования гримас, имеет честь выразить глубокое и искрен­нее сожаление ввиду невозможности...

Вам никак нельзя отвергать это приглашение,— решительно воспротивилась административный помощник фройляйн Мойл.— Я пределаю так: «с удовольствием при­нимает».

Ретиф выдохнул облачко сигарного дыма.

Фройляйн Мойл,— напомнил он,— за последнюю пару недель я пережил шесть легких концертов, четыре поку­шения на камерную музыку и Бог знает сколько разных фольклорных ансамблей. С тех пор, как я здесь нахожусь, у меня не было ни секунды свободного времени.

Это вовсе не повод обижать гроаков,— резко сказала фройляйн Мойл.— Консул Ваффл никогда бы...

Ваффл отбыл отсюда три недели назад,— напомнил Ретиф.— Оставив руководить земной миссией меня.

Хм! — бросила фройляйн Мойл, отключая диктоприн- тер — Я, безусловно, не знаю, под каким предлогом отказать министру.

Да забудьте вы о предлогах, просто скажите ему, что меня там не будет,— он встал.

Вы уходите?— поправила очки фройляйн Мойл.— Мне нужно, чтобы вы подписали несколько важных писем.

Что-то не припоминаю, чтобы я диктовал сегодня какие-то письма,— усомнился Ретиф, надевая легкий плащ.

Я составила их за вас. Они именно таковы, какими их захотел бы видеть консул Ваффл.

Вы что, писали за Ваффла все его письма, фройляйн Мойл?

Консул Ваффл был человек крайне занятый,— чопорно ответила фройляйн Мойл.— Он вполне доверял мне.

Поскольку я отныне сокращаю культурную программу, то (зуду не столь занят, как мистер Ваффл.

Хм! Можно мне спросить, где вы будете, если что-то произойдет?

Я отправляюсь в Архив Министерства Иностранных Дел:.

Фройляйн Мойл моргнула за толстыми линзами очков.

С какой целью?

Ретиф задумчиво посмотрел на нее и сказал:

Вы пробыли на Гроаке четыре года, фройляйн Мойл. Что стояло за государственным переворотом, который привел к власти нынешнее правительство?

Я, ясное дело, не встревала в...

А что вам известно насчет того земного крейсера, исчез­нувшего где-то в этих краях лет десять назад?

Господин Ретиф, это именно те вопросы, которых мы избегаем касаться в разговорах с гроаками. Искренне надеюсь, что вы не собираетесь открыто вторгаться...

Почему бы и нет?

Гроаки очень чувствительный народ. Они не принимают с распростертыми объятиями инопланетных копателей в гряз­ном белье. С их стороны достаточно любезно вообще позво­лить нам загладиць тот факт, что земляне как-то подвергли их глубокому унижению.

Вы имеете в виду, когда прибыли искать крейсер?

Лично мне стыдно за примененную тогда тактику произ­вола. Этих невинных созданий допрашивали с пристрастием, словно настоящих преступников. Мы стараемся не бередять эту рану, господин Ретиф.

Однако крейсер так и не нашли, не правда ли?

Уж во всяком случае, не на Гроаке.

Спасибо, фройляйн Мойл,— поблагодарил Ретиф и кив­нул.— Я вернусь прежде, чем вы закроете оффис.

Когда он закрыл дверь, на тощем лице административного помощника пролегли морщины мрачного неодобрения.

* *

Глядя сквозь зарешеченное окошечко, бледнолицый гроак страдальчески вибрировал горловым пузырем.

В Архив не входить,— слабо произнес он.— Отрицание разрешения. Глубокое сожаление архивариуса.

Важность моей задачи здесь,— настаивал землянин, с трудом выговаривая звуки горлового языка гроаков.— Мой интерес к местной истории.

Невозможность доступа для инопланетянина. Уйти тихо.

Необходимость мне войти.

Определенные инструкции архивариуса,— голос г-роака поднялся до шепота.— Не настаивать больше. Бросить эту мысль!

Ладно, кащей, я понимаю, когда меня обыгрывают,— сказал по-земному Ретиф и передразнил: — Проявлять осто­рожность.

Выйдя на улицу, он на мгновение остановился в задумчи­вости, глядя на покрытые глубокой резьбой оштукатуренные фасады без окон, тянущиеся вдоль всей улицы, а затем дви­нулся в сторону генерального консульства Земли. Встречаю­щиеся на улице немногочисленные гроаки украдкой посматри­вали на него и спешили свернуть в сторону при его прибли­жении. По упругой мостовой катили, тихо попыхивая, хрупкие паровые автомобили на высоких колесах. Воздух был чист и прохладен. А в офисе, наверняка, ждет фройляйн Мойл с очередным списком жалоб. Ретиф изучил резьбу над одной из открытых дверей. Сложный узор, выделенный розоватой краской, указывал, если он не ошибался, на гроакский экви­валент бара. Ретиф решил заглянуть туда.

Бармен-гроак, проворно выдававший глиняные горшки с местными алкогольными напитками из бара-ямы в центре помещения, заметил Ретифа и застыл, не закончив движения, с металлической трубкой в руках над дожидающимся своей очереди горшком.

Прохладительный напиток,— сказал по-гроакски Ретиф, присаживаясь на корточки у края ямы.— Опробовать истинное гроакское зелье.

Не наслаждаться моими скромными предложениями,— промямлил гроак.— Боль в пищеварительных мешочках. Выражать сожаление.

Не беспокоиться,— ответил Ретиф.— Налить его и предоставить мне решать, нравится ли.

Буду сцапан блюстителями порядка за отравление... иностранца,— бармен огляделся в поисках поддержки, но нигде не нашел ее. Клиенты-гроаки смотрели куда угодно, только не на него, да и вообще потихоньку расходились.

Выбрать на твой вкус,— сказал Ретиф, кидая массивный золотой в автомат выдачи блюд.— Пожать щупальце.

Достать клетку,— призвал сбоку тонкий голос.— Пока­зывать этот урод.

Задохнуться в верхнем мешочке,— прошипел бармен, вытягивая все свои глаза в сторону пьяного.— Молчать, помет трутней.

Глотать сам свой яд, раздатчик отравы,— прошептал пьяный.— Найти надлежащую клетку для этого сбежавшего из зоосада кошмара.

Он пошатнулся в сторону Ретифа.

Показывать этого урода на улицах, как всех прочих уродов.

Небось, видел много уродов вроде меня, не так ли? — заинтересовавшись, оживленно спросил Ретиф.

Говорить разборчиво, вонючий инопланетянин,— выдал гневную тираду пьяный.

Бармен что-то неразборчиво шепнул, и двое ближайших клиентов, подойдя к пьяному, взяли его за руки и помогли добраться до дверей.

Добыть клетку,— вопил разбушевавшийся алкаш.— Держать животных там, где им место...

Я передумал,— сказал Ретиф бармену.— Чертовски бла­годарен, но должен теперь спешить.

Он проскользнул в дверь, последовав за пьяным. Гроаки- добровольцы, отпустив скандалиста, поспешили вернуться в бар'. Ретиф подошел поближе и посмотрел на шатающееся создание.

Сгинь, урод,— прошептал гроак.

Быть корешами,— предложил Ретиф.— Быть добрым к глупым животным.

Сволочь, тебя на скотобойню, дурнопахнущая иностран­ная живность.

Не сердиться, душистый туземец,— попросил Ретиф.— Разрешить мне быть тебе добрым приятелем.

Бежать, пока я не отделать тебя тростью!

Выпить вместе.

Не выносить такой наглости,— Гроак двинулся на Ретифа, тот попятился.

Пожать руки,— настаивал землянин.— Быть корешами.

Гроак потянулся было цапнуть его, но промахнулся. Оди­нокий прохожий пугливо обогнул их, опустив голову, и шмыгнул прочь. Ретиф, отступая в узкую поперечную улочку, излагал местному дебоширу дальнейшие предложения дружбы, и пьяный, в ярости, последовал за ним. Тут Ретиф быстро обошел его кругом, ухватил за воротник и рванул. Гроак с треском упал навзничь. Ретиф встал над ним. Упавший туземец при­поднялся, но консул Земных Штатов поставил ему ногу на грудь и толкнул.

Никуда не уходить несколько минут,— ласково попросил он.— Оставаться прямо здесь и вести долгую приятную беседу.

* *

Вот и вы, наконец! — глянула на Ретифа поверх очков фройляйн Мойл.— Вас ждут два джентльмена. Гроакеких джентльмена!

Слуги государства, как мне представляется. Новости разлетаются, как на крыльях,— Ретиф снял плащ.— Это избавляет меня от необходимости почтить МИД еще одним визитом.

Что вы натворили? Не буду от вас скрывать, они, похоже, очень расстроены.

Уверен, не будете. Идемте... Да, и захватите с собой аппарат для официальной записи.

Двое, носивших тяжелые шоры гроаков, со сложными орнаментами на гребнях — символом их высокого ранга, под­нялись, когда в помещение вошел Ретиф. И, как он отметил, ни тот, ни другой не сочли нужным вежливо щелкнуть жвалами. Спору, нет, они были взбешены.

Я — Фит, из Земного Отдела Министерства Иностран­ных Дел,— представился на шепелявом, но все же вполне

понятном земном более высокий гроак.— Разрешите пред­ставить вам Шлуха, из Внутренней Полиции.

Садитесь, господа,— предложил Ретиф. Те снова усе­лись. Фройляйн Мойл неуверенно потопталась, а потом нервно присела на краешек стула.

Ах, мы так рады...— начала было она.

Оставьте,— оборвал ее Ретиф.— Эти господа пришли сюда сегодня вовсе не чаи распивать.

Верно,— продребезжал Фит.— Откровенно говоря, гос­подин консул, я получил самое что ни на есть тревожное сообщение. И попрошу Шлуха официально зачесть его еще раз.

Он кивнул шефу полиции.

Час назад,— доложил Шлух,— в госпиталь был достав­лен гроакский гражданин, пострадавший от серьезной конту­зии. При допросе данного лица выяснилось, что на него напал и избил его иностранец, а точнее — землянин. Оперативно произведенное моим департаментом следствие установило, что описание преступника почти полностью совпадает с внеш­ность земного консула...

Фройляйн Мойл ахнула, выпучив глаза.

Вы слышали когда-нибудь,— вкрадчиво осведомился Ре­тиф, не сводя глаз с Фита,— о земном крейсере МКК «Вели­колепный», который пропал без вести в этом секторе девять лет назад?

Уж в самом деле, вы переходите все границы! — вос­кликнула, подымаясь, фройляйн Мойл.— Я умываю руки...

На здоровье, главное — продолжайте запись,— отрезал Ретиф.

Я не стану участвовать...

Вы станете делать то, что вам приказывают, фройляйн Мойл,— спокойно сказал Ретиф.— А я приказываю вам сде­лать официально скрепленную печатью запись этого разговора.

Фройляйн Мойл села.

Фит негодующе запыхтел, раздувая горловой пузырь.

Вы вскрываете старую рану, господин консул. Это на­поминает нам об определенных беззакониях, творимых земля­нами, жертвами которых мы стали несколько лет назад.

Чушь,— заявил Ретиф.— Такая песенка проходила с моими предшественниками, но мне она режет слух.

Мы потратили столько усилий,— не выдержала фрой­ляйн Мойл,— стремясь загладить тот ужасный эпизод в наших взаимоотношениях, а вы...

Ужасный? Как я понимаю, земной «Мироблюститель» остановился достаточно далеко от Гроака и отправил на пла­нету делегацию, чтобы задать несколько вопросов. Та получила какие-то странные ответы и осталась немножко пораскапывать дальше. Покопавшись с неделю, она отбыла восвояси. Не­сколько обидно для вас, гроаков, если вы, конечно, были невиновными...

Если! Конечно! — возмущенно выпалила фройляйн Мойл.

В самом деле, «если»,— слабый голос Фита дрожал.— Я должен протестовать против ваших инсинуаций...

Приберегите свои протесты, Фит. Вам потребуется дать кое-какие объяснения, и мне думается, ваша байка будет недостаточно хороша.

Это вы должны дать объяснения, насчет того избитого и покалеченного гражданина...

Не избитого вовсе, а всего лишь слегка стукнутого, чтобы освежить ему память.

Значит, вы признаете...

И это, к тому же, подействовало. Он много чего вспом­нил, выказав при этом добрую волю.

Фит поднялся; Шлух последовал его примеру.

Я буду просить, чтобы вас немедленно отозвали, госпо­дин консул. Если бы не ваш дипломатический иммунитет, я бы...

Почему правительство, Фит, пало сразу после того, как Оперативная Тактическая Группа нанесла свой визит, а ведь это было еще до прибытия первой дипломатической миссии землян?

Это внутреннее дело,— закричал Фит во всю силу слабых гроакских легких.— Новый режим проявил предельную дру­жественность в отношении вас, землян; он превзошел самого себя...

...держа в неведении консула Земли и его штат,— за­кончил за него Ретиф.— То же относится к тем немногим земным бизнесменам, кому вы дали визы. Эта постоянная карусель культмассовых мероприятий, никаких светских кон­тактов за пределами дипломатических кругов, никаких разре­шений на поездки для посещения отдаленных округов или вашего спутника.

Хватит! — жвалы у Фита так и дрожали от расстрой­ства.— Я не могу больше говорить об этом деле.

Вы будете со мной говорить. Или через пять дней здесь будет разговаривать эскадра «Мироблюстителей», — пригрозил Ретиф.

Вы не можете...— ахнула фройляйн Мойл.

Р;тиф перевел немигающий взгляд на женщину. Та за­хлопнула рот. Гроаки сели.

Ответьте-ка мне вот на какой вопрос,— обратился Ретиф к Шлуху.— Несколько лет назад, а точнее — девять, здесь проходил небольшой парад. Захватили, по случаю, знаете ли, несколько курьезного вида существ и, после того как их упря­тали в надлежащие клетки, показали благородной гроакской публике. Провезли по улицам. Несомненно, очень полезно для просвещения народа. Весьма культурное шоу. Однако, вот странное дело с этими животными, они носили одежду и, кажется, общались друг с другом. В целом очень забавная выставка. Так вот, скажите мне, Шлух, что случилось с этими шестью землянами после того, как парад закончился?

Ф’ит приглушенно квохтнул, а затем быстро заговорил со Шлухом по-гроакски. Шлух, втянув глаза, съежился в кресле, Фройляйн Мойл открыла было рот, но затем с лязгом захлоп' нула его.

Как они умерли? — резко бросил Ретиф.— Вы перере­зали им глотки, расстреляли, схоронили живьем? Какой забавный конец вы им уготовили? Быть может, исследова­тельский?! Вскрыть их и посмотреть, что заставляет их орать...

Нет! — охнул Фит.— Я должен сразу же исправить это ужасное ложное впечатление.

Кой черт ложное впечатление,— с горечью сказал Ре­тиф.— Это были земляне; простой наркодопрос извлечет это из любого гроака, присутствовавшего на параде.

Да,— сознался Фит слабым голосом.— Это правда, они были земляне. Но никого из них не убивали...

Они живы?

Увы, нет. Они... умерли.

Понимаю,— произнес Ретиф.— Просто взяли да умерли.

Мы, конечно же, пытались сохранить им жизнь; но мы не знали, что они едят...

Выяснить это было бы не так уж трудно.

Они заболели,— сказал Фит.— Один за другим...

С этим вопросом мы разберемся позже,— решил Ре­тиф.— А сейчас мне нужны еще сведения. Где вы их раздобыли? Где вы спрятали корабль? Что случилось с остальным экипа­жем'' «Заболели» еще до парада?

Больше никого не было! Заверяю вас, абсолютно никого!

Погибли при аварийной посадке?

Никакой аварийной посадки не было. Корабль призем­лился цел и невредим, к востоку от города. З-з... земляне не пострадали. Мы, естественно, испугались их; они были для нас такими странными. Мы раньше никогда не видели таких существ.

Они сошли с корабля, паля из всех орудий, так что ли?

Орудий? Нет, никаких орудий не...

Ага, тогда, значит, подняли руки, так ведь, попросили помочь? Ну вы им и помогли, конечно,— помогли умереть.

Откуда же нам знать? — простонал Фит.

Вы хотите сказать, откуда же вам знать, что через не­сколько месяцев появится разыскивающая их эскадра? Это вызвало шок, не так ли? Держу пари, вам пришлось посуетиться, припрятывая корабль и затыкая всем рты. Еле успели, да?

Мы боялись,— сказал Шлух.— Мы — народ простой. Мы испугались странных существ из чужого судна. Мы их не убивали, но считали, что оно и к лучшему, что они... не выжили. Потом, когда появились боевые корабли, мы осознали свою ошибку, но боялись признаться. Мы устранили своих виноватых руководителей, скрыли случившееся и... предложили свою дружбу. Мы пригласили вас установить дипломатические отношения. Верно, мы совершили промах, тяжелый промах. Но мы ведь и постарались исправить...

Где корабль?

Корабль?

Что вы с ним сделали? Он слишком велик, чтобы просто бросить его и забыть. Где он?

Двое гроаков переглянулись.

Мы желаем показать вам искренность своего раская­ния,— сказал Фит.— И покажем вам корабль.

Фройляйн Мойл,— распорядился Ретиф.— Если я не вернусь через разумный промежуток времени, передайте эту запись в Штаб-квартиру Сектора, скрепив печатью.

Он встал и посмотрел на гроаков.

Ну что ж, идемте, господа,— предложил он.

* *

Ретиф пригнулся, проходя под тяжелыми бревнами, кре­пившими вход в пещеру, и пригляделся в полумраке к изогну­тому борту опаленного космосом судна.

Здесь есть какое-нибудь освещение? — спросил он.

Гроак щелкнул выключателем, вспыхнуло слабое голубо­ватое сияние. Ретиф обошел по высоким деревянным мосткам корпус, внимательно изучая корабль. Под лишенными линз

«глазами» сканнера зияли отверстиями пустые орудийные платформы. Сквозь дыры в полу входного шлюза была видна замусоренная палуба. Неподалеку от носа яркими блестящими вкраплениями дюралесплава были выведены слова: «МКК ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ Б. НОВАЯ ЗЕМЛЯ».

Как же вам удалось затащить его сюда? — поинтере­совался Ретиф.

Его приволокли сюда с места посадки, милях в девяти от пещеры,— ответил более тонким, чем когда-нибудь голосом Фит.— Это естественная расселина, и судно просто опустили в нее и насыпали крышу.

Как же вы умудрились так заэкранировать его, что детекторы не смогли уловить его присутствия?

Здесь повсюду вокруг богатые железные руды,— махнул рукой Фит.— Мощные жилы практически чистого металла.

Давайте зайдем внутрь.

Вперед прошел Шлух с переносной лампой, а за ним и вся группа зашла в корабль. Ретиф поднялся по трапу и оглядел рубку управления. Толстый слой пыли покрывал палубу; стойки, где располагались противоперегрузочные кресла; пустые пульты; разбросанные повсюду срезанные болты и части креп­ления обшивки; обрывки проволоки и бумаги. Там, где горелки срезали тяжелую экранировку защитных покрытий, металл потускнел от тонкого налета ржавчины. Повсюду стоял слабый запах тлена и запустения.

Грузовой отсек...— начал Шлух.

Этого вполне достаточно,— отказался Ретиф. Гроаки молча вывели его обратно через туннель на свет раннего вечера. Когда они поднялись по склону к паровому автомобилю, к Ретифу подошел Фит.

Надеюсь, это в самом деле положит конец затянувше­муся несчастному делу,— сказал он.— Теперь, когда все пока­зано полностью, честно и откровенно...

Можете пропустить все это,— сказал Ретиф.— Вы опоз­дали на девять лет. Как я понимаю, когда с вами связалась Оперативная Тактическая Группа, экипаж был еще жив. Вы предпочли скорее убить их или дать им умереть, чем пойти на риск признаться в содеянном.

Мы были виноваты,— стал жалко оправдываться Фит.— Теперь мы исправились и желаем лишь дружбы.

«Великолепный» был тяжелым крейсером, примерно в двадцать тысяч тонн,— Ретиф мрачно посмотрел на чиновника МИД,а.— Где он, Фит? Вам не удастся отмазаться стотонной спасательной шлюпкой.

Фиг так сильно выдвинул стебельки глаз, что отвалилась одна из шор. .

Я ничего не знаю о... о...— горловой пузырь гроака бешено пульсировал, когда тот пытался сохранить спокойс твие.

Мое правительство не намерено больше терпеть никаких дальнейших обвинений, господин консул,— выговорил, наконец, он.— Я был с вами предельно искренен. Я даже закрыл глаза на ваше оскорбительное вмешательство в дела, не входящие, собственно, в сферу вашей компетентности. Мое терпение подошло к концу.

Где корабль? — рявкнул Ретиф.— Похоже, вы так ни­чему и не научились и по-прежнему убеждены, что можете все спрятать и забыть об этом деле. Уверяю вас, так не выйдет.

Сейчас мы вернемся в город,— сказал Фит.— Больше я ничего сделать не могу.

Можете и сделаете, Фит,— пообещал ему Ретиф.— Я намерен докопаться до правды.

Фит быстро заговорил со Шлухом. Шеф полиции сделал знак четырем вооруженным констеблям, и те двинулись, окру­жая землянина.

Ретиф поглядел на Фита и дружелюбно посоветовал:

Даже и не пытайтесь. Только увязнете еще глубже.

Фит гневно щелкнул жвалами, все пять стебельков: его

глаз агрессивно склонились к Ретифу.

Из уважения к вашему дипломатическому статусу, землянин, я оставлю без внимания ваши оскорбительные намеки,— сказал своим тонким голосом Фит.— Мы немедленно возвращаемся в город.

Ретиф посмотрел на четырех полицейских.

Разумеется,— согласился он.— Деталями мы займемся позже.

Фит последовал за ним в машину и уселся — жесткий, как палка,— на противоположном конце сиденья.

Рекомендую вам держаться как можно ближе к своему консульству,— произнес Фит.— Советую выбросить из головы эти фантазии и наслаждаться культурными аспектами жизни на Гроаке. Особенно я бы не рисковал выезжать из города или проявлять излишнее любопытство к делам, касающимся только гроакского правительства.

На переднем сиденье Шлух смотрел прямо вперед, без всяких комментариев. Машина подскакивала и покачивалась на узкого/ шоссе, дребезжа разболтанными рессорами. Ретиф, вслушиваясь в мерное пыхтение мотора, молчал.

Фройляйн Мойл,— обратился к административному по­мощнику Ретиф.— Я хочу, чтобы вы внимательно выслушали то, что я сейчас скажу вам. Мне теперь придется действовать очень быстро, чтобы захватить врасплох охранников-гроаков.

Я, безусловно, не понимаю, о чем вы говорите,— отреза­ла фройляйн Мойл, остро глядя из-под толстых линз.

Если послушаете, то, возможно, выясните,— пообещал Ретиф.— Я не могу понапрасну терять время, фройляйн Мойл, у меня его вообще нет. Они не ожидают немедленных шагов, надеюсь, и это может дать нужную мне свободу действий.

Вы по-прежнему тверды в намерении раздуть проблему из тсго инцидента,— фыркнула фройляйн Мойл.— Я действи­тельно едва ли могу винить гроаков: народ они неискушенный, чужаков раньше никогда не встречали.

Вы очень многое готовы простить, фройляйн Мойл. Но мзня волнует не случившееся девять лет назад. Меня больше интересует и тревожит происходящее сейчас. Я же сказал вам, что гроаки спрятали только спасательную шлюпку. Неужели вам не понятно, что отсюда вытекает? У шлюпки дальность полета невелика, а это значит, что где-то поблизости должен быть и сам крейсер. И я хочу знать где.

Гроаки тут совершенно ни при чем. Это очень культур­ный, мягкий и обходительный народ. Вы можете нанести не­поправимый вред образу землянина, если будете настаивать...

Мы зря теряем время,— перебил Ретиф, подходя к письменному столу, открывая ящик и вынимая тонкоствольный игломет.

За этим кабинетом следят не очень тщательно, если я разбираюсь в гроаках. Думается, я вполне сумею ускользнуть от них.

Что вы собираетесь делать... этим? — уставилась на игломет фройляйн Мойл.— Что, во имя всего...

Гроаки не станут зря терять времени и уничтожат в своих досье все документы, относящиеся к этому делу. Я, пока не поздно, должен извлечь всю доступную информацию. Если я буду сидеть сложа руки, дожидаясь официальной комиссии расследования, то та не найдет ничего, кроме пустых улыбок.

Вы с ума сошли! — административный помощник Мойл встала, повизгивая и дрожа от возмущения.— Вы просто какой-то... какой-то...

Мы с вами в тяжелом положении, фройляйн Мойл. По логике гроаков наиболее естественным следующим шагом будет убрать нас обоих, так как мы — единственные, кто знает, что произошло на самом деле. Фит чуть было не решился на это сегодня днем, но я сблефовал и заставил его отступить — на данный момент.

Фройляйн Мойл визгливо рассмеялась.

Ваши фантазии окончательно завладели вами,— выдох­нула она.— Вот уж и впрямь нам грозит опасность — но только со стороны вашей больной психики! Убрать меня! Ну надо же, а? Никогда не слышала ничего нелепей.

Оставайтесь в этом кабинете и заприте дверь на особый консульский замок. В торговом автомате есть еда и питье. Советую вам сделать запас, пока ваши друзья не перекрыли снабжение. Никого не впускать, ни под каким предлогом. Я буду поддерживать с вами связь по наручному телефону.

Что вы намерены сделать?

Если я не сумею вернуться, передайте официальную запись сегодняшнего разговора вместе с теми сведениями, которые я смог собрать. Пошлите их с пометкой «воздух». А потом сообщите о сделанном гроакам и держитесь кре пче. Думаю, с вами будет все в порядке. Ворваться сюда силой нелегко, и в любом случае они не станут усугублять положение, убив вас очевидным способом. Войска могут подоспеть сюда через неделю.

Я не стану делать ничего подобного! Гроаки очень лю­безны со мной! Вы... явившийся сюда после стольких наших отчаянных усилий хулиган! Настроенный разрушать...

Если вы от этого чувствуете себя лучше, вините во всем меня,— великодушно разрешил Ретиф.— Но, надеюсь, вы не будете настолько глупы, чтобы доверять им.

Он надел плащ и открыл дверь.

Я вернусь через пару часов,— пообещал Ретиф.

Когда он закрыл за собой дверь, фройляйн Мойл молча

глядела ему вслед.

* ф

До рассвета оставался еще час, когда Ретиф сумел подо­брать комбинацию к особому консульскому замку и вошел в затемненный рабочий кабинет. Дремавшая в кресле фройляйн Мойл, вздрогнув, проснулась. Она увидела Ретифа, поднялась, включила свет и обернулась, уставясь на него во все гл»за.

Что, во имя всего... Где вы были? Что случилось с вашей одеждой?

Немного испачкался, не беспокойтесь,— Ретиф подошел к столу, открыл ящик и положил игломет обратно.

Где вы были? —· повторила вопрос фройляйн Мойл.— Я оставалась здесь.

Рад это слышать,— отозвался Ретиф.— Надеюсь, вы также запаслись едой и водой из автомата. Мы окопаемся здесь по меньшей мере на неделю.

Он записал в блокнотик несколько цифр.

Включите отправитель официальных сообщений. У меня длинная передача для Штаб-квартиры Сектора.

Вы наме[ены сказать мне, где были?

Прежде я должен отправить сообщение, фройляйн Мойл,— резко бросил Ретиф и добавил: — Я был в МИДе. Позже расскажу вам все.

В такой-то час? Там же никого нет.

Совершенно верно.

Фройляйн Мойл ахнула.

Вы хотите сказать, что вломились туда? Взломали дверь в здание МИДа?

Именно так,— спокойно подтвердил Ретиф.— А теперь...

Это абсолютный предел,— заявила фройляйн Мойл.— Слана небесам, я уже...

Включай передатчик, женщина!

Я уже включила, господин Ретиф! — отрезала фрой­ляйн Мойл.— Я только ждала, когда вы вернетесь.

Она повернулась к передатчику и нажала несколько кнопок. Экран осветился, и на нем появилось колеблющееся изображе­ние далекого собеседника.

Он, наконец, здесь,— доложила экрану фройляйн Мойл и победоносно посмотрела на Ретифа.

Вот и хорошо,— одобрил Ретиф.— Думаю, гроаки не смогут выбить нас из эфира, но...

Я выполнила свой долг, господин Ретиф. Прошлой ночью, как только вы покинули кабинет, я представила в Штаб-квартиру Сектора полный доклад о ваших действиях. Любые мои возможные сомнения насчет правильности этого решения полностью рассеялись тем, что вы только что мне рассказали.

Ретиф посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.

Вы проявили себя трудолюбивой девушкой, фройляйн Мойл. Вы упомянули об убитых здесь шестерых землянах?

Это не имеет никакого отношения к вашему дикому поведению. Должна сказать, что за все годы работы в Корпусе я никогда не сталкивалась со столь ужасной и менее всего

подходящей для дипломатической работы личностью, как ваша.

Взрывом статических помех затрещал экран — десятксе- кундная пауза в передаче закончилась.

Господин Ретиф,— строго обратился человек с экране,.— Советник Никчемни, ОДС-1, зампомзав секретаря Сектора. Я получил доклад о вашем поведении, что вынуждает меня освободить вас от выполнения обязанностей консула. Вплоть до выводов следственной группы вы будете...

Протянув руку, Ретиф выключил устройство связи. Победо­носное выражение на лице у фройляйн Мойл растаяло.

Как вы посмели? Что это значит?

Если бы я стал слушать дальше, то мог бы услышать нечто такое, что не смог бы проигнорировать. А я, в данный момент, не могу себе этого позволить. Послушайте, фройляйн Мойл,— продолжил он серьезным тоном.— Я нашел пропавший крейсер. Он...

Я слышала, как советник освободил вас от дипломати­ческих обязанностей!

А я слышал, как он сказал, что намерен меня освободить от них, фройляйн Мойл. Но до тех пор, пока я не выслушаю и не подтвержу устный приказ, он не имеет силы. Если я неправ, он и так добьется моей отставки. Если же я прав, то это вре­менное отстранение крайне помешает.

Вы не подчинились законному начальству. Теперь здесь руковожу я,— фройляйн Мойл шагнула к устройству местной связи.— Я намерена сообщить гроакам об этом ужасном деле и выразить свои глубочайшие...

Не прикасайтесь к пульту управления,— приказал Ре­тиф.— Подите и сядьте вон в том углу, где я смогу держать вас под наблюдением. Я намерен сделать официальную запись для передачи в Штаб-квартиру и вызвать вооруженную Опера­тивную Тактическую Группу. А потом будем просто ждать.

И, не обращая больше никакого внимания на ярость адми­нистративного помощника, Ретиф принялся наговаривать на магнитофон сообщение.

Затренькала местная связь. Фройляйн Мойл вскочила и уставилась на аппарат.

Действуйте,— разрешил Ретиф.— Ответьте им.

На экране появилось изображение гроакского чиновника.

Иоланда Мойл,— начал тот без всякой преамбулы.— От имени и по поручению министра иностранных дел Гроакской Автономии я настоящим аккредитую вас Земным консулом на Гроаке в соответствии с рекомендациями, переданными моему правительству непосредственно из Земной Штаб-

квартиры. И требую от вас, как от консула, предоставить господина Дж. Ретифа, бывшего консула, для допроса в связи с нападением на двух блюстителей порядка и незаконным проникновением в архив Министерства Иностранных Дел.

Это... это,— начала заикаться фройляйн Мойл.— Да, конечно... Я хочу выразить свои глубочайшие сожаления...

Ретиф поднялся, подошел к аппарату и помог фройляйн Мойл посторониться.

Слушай внимательно, Фит,— сказал он.— Твой блеф не прошел. Вы не войдете, а мы не собираемся выходить. Ваш камуфляж действовал девять лет, но теперь с этим раз и навсегда покончено. Предлагаю вам не терять голову и удержаться от искушения еще больше ухудшить дело.

Мисс Мойл,— ответил Фит.— Отряд блюстителей по­рядка находится перед вашим консульством. Вы явно в руках опасного сумасшедшего. Гроаки, как всегда, желают только дружбы с землянами, но...

Не утруждайте себя,— оборвал его Ретиф.— Вы пре­красно знаете, что было в тех досье, какие я просмотрел этим утром.

Ретиф обернулся на внезапно раздавшийся сзади звук Фройляйн Мойл находилась у двери и тянулась к запору замка.

Нет! — Ретиф прыгнул... но слишком поздно. Дверь рас­пахнулась, и в помещение ввалилась толпа гребенчатых гроаков, оттолкнувших в сторону фройляйн Мойл и нацеливших на Ретифа пистолеты-распылители. Вперед протолкнулся шеф полиции Шлух.

Не пытайтесь применить насилие, землянин,— предупре­дил он.— Я не могу обещать, что сумею удержать своих людей.

Вы вторглись на суверенную земную территорию, Шлух,— спокойно указал Ретиф.— Предлагаю вам немедленно удалиться тем же путем, что и вошли.

Их пригласила сюда я,— вмешалась фройляйн Мойл.— Они находятся здесь, выполняя мое недвусмысленное поже­лание.

Да? Вы уверены, что хотите зайти так далеко, фройляйн Мойл? Отряд вооруженных гроаков в консульстве?

Консул — вы, мисс Иоланда Мойл,— сказал Шлух.— Разве не будет лучше всего, если мы удалим этого больного субъекта в безопасное место?

Да, безусловно,— признала фройляйн Мойл.— Вы со­вершенно правы, господин Шлух. Пожалуйста, препроводите госп эдина Ретифа в его апартаменты в этом здании.

Не советую вам нарушать мою дипломатическую непри­косновенность, Фит,— сказал Ретиф.

Как глава миссии,— спокойно парировала фройляйн Мойл,— я настоящим временно отказываю в неприкосновен­ности господину Ретифу.

Шлух с готовностью извлек ручной магнитофон.

Будьте добры повторить ваше заявление, сударыня, официально,— попросил он.— Я не желаю, чтобы потом воз­никли какие-нибудь проблемы.

Не будь дурой, женщина,— призвал Ретиф.— Неужели ты не видишь, во что ввязываешься? Сейчас для тебя самое время разобраться на чьей ты стороне.

Я на стороне простого приличия!

Да, тебя здорово надули. Эти типы скрывают...

Вы думаете, все женщины дуры, не правда ли, господин Ретиф? — она повернулась к шефу полиции и заговорила в услужливо подставленный им микрофон.

Эта отмена незаконна,— заявил Ретиф.— Консул здесь я, какие бы до вас ни дошли слухи. И это дело откроется, несмотря на все ваши усилия, так что не добавляйте к списку гроакских зверств вторжение в консульство и похищение консула.

Возьмите этого человека,— приказал Шлух, и к Ретифу подошли двое высоких гроаков, нацелив пистолеты ему в грудь.

Твердо решили повеситься, да? — поинтересовался Ре­тиф.— Что ж, надеюсь, что у вас, по крайней мере, хватит ума не трогать эту бедную дуру.

Он небрежно указал через плечо большим пальцем на фройляйн Мойл.

Она ничего не знает. У меня не хватило времени сооб­щить ей последнюю информацию. Она считает вас сонмом ангелов.

Один из полицейских размахнулся и ударил Ретифа ру­коятью пистолета-распылителя в челюсть. Ретиф налетел на другого гроака, тот подхватил его и толкнул вперед. Рубашка землянина окрасилась кровью. Фройляйн Мойл вскрикнула. Шлух визгливо рявкнул по-гроакски на конвоира, а затем по­вернулся, холодно взглянув на новоиспеченного консула.

Что сказал вам этот человек?

Я... э... ничего. Я отказалась слушать его бредни.

Он ничего вам не говорил о... якобы имевшем место... участии...

Я же сказала вам,— резко ответила фройляйн Мо-!л. Она оглядела лишенные выражения лица гроаков, а затем

опять посмотрела на кровь, залившую рубашку Ретифа.

Он ничего мне не говорил,— прошептала она.— Кля­нусь...

Оставьте эту тему, ребята,— посоветовал гроакам Ре­тиф.— Пока окончательно не испортили хорошее впечатление.

Шлух долгий миг смотрел на фройляйн Мойл, а затем по­вернулся.

Пошли,— скомандовал он и, оглянувшись на фройляйн Мейл, небрежно бросил: — Не покидайте этого здания вплоть до дальнейшего уведомления.

Но... я же консул Земли.

Для вашей собственной безопасности, сударыня. Народ очень возбужден этим ужасным избиением гроакского граж­данина каким-то... чужаком.

Пока, Мойлюша,— попрощался Ретиф.— Вы сыграли действительно хитроумно.

Вы... вы ведь запрете господина Ретифа в его апарта­ментах? — спросила фройляйн Мойл.

Все, что будет делаться с ним теперь, внутреннее дело гроаков, мисс Мойл. Вы сами сняли с него защиту своего правительства.

Я не имела в виду...

И не пытайтесь передумывать,— порекомендовал Ре­тиф.— Такие мысли могут сделать вас несчастной.

Вы сами не оставили мне выбора. Мне требовалось думать о высших интересах Службы.

Полагаю, ошибка тут моя. Я думал о высших интересах трех сотен людей на борту земного крейсера.

Ну все, хватит,— оборвал его Шлух.— Уведите этого преступника.

Шеф полицяи сделал знак охранникам.

Марш' — приказал он Ретифу и, церемонно повернув­шись к фройляйн Мойл, с издевкой сказал: — Приятно было иметь с вами дгло, сударыня.

* * »

Как только полицейский автомобиль завелся и отъехал, блюститель порядка на переднем сиденье обернулся и посмот­рел на Ретифа.

Немного поразвлечься с ним, а потом убить,— решил он.

Сперва устроить показательный суд,— воспротивился Шлух.

Автомобиль, качаясь и подпрыгивая, свернул за угол и, пыхтя, двигался мимо изукрашенных фасадов, выдержанных в пастельных тонах.

Провести суд, а потом малость поразвлечься,— на­стаивал страж порядка.

Глотать яйца в собственном холме,— вступил в разговор Ретиф.— Совершать еще одну глупую ошибку.

Шлух поднял короткий церемониальный жезл и ударял Ретифа по голове. Тот помотал головой, напрягаясь.

Полицейский, сидевший на переднем сиденье рядом с во­дителем, повернулся и ткнул дулом пистолета-распылителя в ребра дипломату.

Не делать никаких движений, иноземец,— предупредил он. Шлух снова поднял жезл и, примерившись, старательно ударил Ретифа второй раз. Землянин обмяк.

Автомобиль, качнувшись, в очередной раз стал заворачи­вать, и Ретиф съехал на шефа полиции.

Убрать это животное,— начал было Шлух, но его голос оборвался в тот момент, когда рука Ретифа, метнувшись впе­ред и схватив за горло, сдернула гроака на пол. Когда конвоир слева ринулся на землянина, Ретиф провел апперкот, трахнув полицейского головой о дверцу. Подхватив выпавший из рук конвоира пистолет, Ретиф сунул его. прямехонько в жвалы гроаку на переднем сиденье.

Сунуть свой пугач назад на сиденье — осторожно — и бросить его,— приказал он.

Водитель нажал на тормоза, а затем круто развернулся, пытаясь выстрелить. Ретиф треснул гроака дулом пистолета по голове.

Не сводить стеблей глаз с дороги,— велел он.

Водитель вцепился в руль и съежился, прижимаясь к стек­лу, следя одним глазом за Ретифом, а остальными за дорогой.

Заводить эту штуку,— скомандовал землянин.— Про­должать двигаться.

На полу зашевелился Шлух. Ретиф наступил на него и хорошенько надавил, вернув в прежнее положение. Рядом с Ретифом заворочался блюститель порядка, и землянин столкнул его с сиденья на пол. Держа одной рукой пистолет- распылитель, он вытер другой с лица кровь. Машина, яростно пыхтя, подскакивала на ухабистой дорюге.

Твоя смерть, землянин, будет не легкой,— пообещал на земном Шлух.

Не тяжелее, чем в моих силах,— отозвался Ретиф.— А теперь заткнись, я хочу подумать.

Автомобиль, миновав последнее из украшенных рельефами курганообразных зданий гроаков, мчался теперь среди обра­ботанных полей.

Притормозить здесь,— распорядился Ретиф.— Свер­нуть на эту обочину.

Шофер подчинился, и автомобиль запрыгал по немощеной поверхности, а затем осторожно въехал задним ходом в гущу высоких стеблей.

Остановить тут,— автомобиль замер, выпустив пар, и стоял, подрагивая, пока разогретая турбина работала вхо­лостую.

Ретиф открыл дверцу, сняв ногу со Шлуха.

Сесть,— приказал он.— Вы двое спереди слушать вни­мательно.

Шлух сел, массируя горло.

Трое вылезать здесь. Старый добрый Шлух оставаться и послужить мне шофером. Если у меня возникать нервное ощущение, будто вы меня преследовать, я его выбросить.

Он перешел на земной:

А при высокой скорости картина получится довольно неприглядная. Так что, Шлух, прикажи им сидеть тихо до темноты и думать не сметь о поднятии тревоги. Ты знаешь, мне было бы крайне неприятно увидеть, как ты кокнешься и растечешься по всей проезжей части.

Порвать свой горловой мешочек, зловонный зверь! — прошипел по-гроакски Шлух.

Сожалею, у меня его нет,— Ретиф сунул пистолет под ухо Шлуху.— Ну, давай, приказывай им, Шлух. Я ведь, в край­нем случае, и сам могу вести машину.

Делать все, как говорит иностранец: оставаться в укры­тии цо темноты,— распорядился Шлух.

Всем на выход,— скомандовал Ретиф.— И захватите с собой вот это.

Он ткнул в лежавшего без сознания гроака.

Шлух перебраться на сиденье водителя. Остальным остаться там, где мне их видеть.

Ретиф следил, как гроаки молча выполнили инструкции.

Отлично, Шлух,— тихо произнес Ретиф.— Поехали. Вези меня в Гроакский Космопорт самым коротким маршрутом, какой только проходит через город, и хорошенько постарайся не делать никаких внезапных движений.

Сорок минут спустя Шлух аккуратно подрулил к охраняе­мым часовым воротам в укрепленной ограде, окружавшей военный сектор Гроакского Космопорта.

Не поддавайся никаким бурным порывам и не пытайся изображать из себя героя,— прошептал Ретиф, когда к машине подошел гребенчатый гроак в военной форме. Шлух в бессиль­ной ярости заскрежетал жвалами.

Тру тень-мае тер Шлух, из Внутренней Безопасности,— прохрипел он. Часовой накренил глаза в сторону Ретифа.

Гость Автономии,— добавил Шлух.— Давать мне про­ехать или сгнить на этом самом месте, дурак?

Проезжать, трутень-мастер,— испуганно прошептал часовой.

Когда автомобиль, дергаясь, отъехал, он все еще пялился на Ретифа.

Ты, можно считать, уже прибит колышками на холме в ямах удовольствия, землянин,— посулил Шлух на земном.— Зачем ты сунулся сюда?

Заезжай-ка туда, в тень вышки, и остановись,— не отвечая на вопрос приказал Ретиф.

Шлух подчинился. Ретиф некоторое время изучал шеренгу из четырех стройных кораблей, чьи силуэты четко вырисовы­вались на фоне ранних предрассветных цветов неба.

Которая из этих шлюпок готова к запуску? — потре­бовал ответа Ретиф.

Шлух развернул все пять глаз в желчном взгляде.

Это челночные суда, у них нет мало-мальски приличной дальности полета. Это тебе ничем не поможет.

Отвечай на вопрос, Шлух, а то опять получишь пистоле­том по башке.

Ты не похож на других землян, ты — бешеный лес!

Грубый набросок моего характера мы сделаем позже, если не возражаешь. Они заправлены топливом? Ты знаешь здешние порядки: эти челноки только что сели или это ряд кораблей, готовых к взлету?

Да. Все заправлены топливом и готовы к взлету.

Надеюсь, ты прав, Шлух, потому что нам с тобой пред­стоит подъехать и забраться в один из них. И если он не взлетит, я убью тебя и попробую взлететь на следующем. Поехали.

Ты с ума сошел. Я же сказал, у этих шлюпок вмести­мость не больше ста тони; их применяют только для рейсов на спутник.

Да ладно, плюнь ты на детали. Давай-ка вот попробуем первую в ряду.

Шлух выжал сцепление и паровой автомобиль покатил, лязгая и дребезжа, к шеренге кораблей.

азо

Только не в первую,— сказал вдруг Шлух.— Вероят­ней всего, топливом будет заправлена последняя. Но...

Хитроумный кузнечик,— усмехнулся Ретиф.— Подъез­жай к входному порту, выскакивай и подымайся прямо на борт. Я буду сразу за тобой.

У трапа часовой. Пароль...

Снова ты за свое. Просто взгляни на него погрознее и скажи что надо. Я думаю, техника тебе известна.

Автомобиль проехал под кормой первой шлюпки, потом второй. Пока никакой тревоги не было поднято. Обогнув третью, Шлух со скрежетом затормозил, и они оказались прямо у открытого порта последнего в ряду судна.

Вылезай,— скомандовал Ретиф.— И проделай все по­живее.

Шлух выбрался из машины, заколебавшись, когда часовой вытянулся по стойке смирно, зашипел на него и стал подни­маться по трапу. Часовой, с отвисшими от удавления жвалами, посмотрел на Ретифа.

Иноземец! — произнес он, извлекая пистолет-распыли­тель из поясной кобуры.— Стоять на месте, мясолицый.

Поднявшийся выше Шлух обернулся.

Стоять смирно, помет трутней,—· проскрипел по-гроак- ски Ретиф.

Часовой подпрыгнул, замахал глазными стебельками и снова вытянулся по стойке смирно.

Кругом! — прошипел Ретиф.— К чертям отсюда — марш!

Гроак, совершенно обалдевший, затопал по трапу. Ретиф, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел наверх и захлопнул за собой люк.

Рад, что паши ребята немного знакомы с дисциплиной, Шлух,— заметил землянин.— Что ты ему сказал?

Я только...

Впрочем, неважно. Так или иначе, мы на борту. Поды­майся в рубку.

Что вам известно о гроакских военных судах?

Почти все: данное судно — зеркальная копия захвачен­ной вами спасательной шлюпки. Я могу им управлять. Поды­майся.

Ретиф последовал за Шлухом в тесную рубку управления.

Пристегнись, Шлух,— приказал Ретиф.

-- Это безумие. Топлива у нас хватит только для полета на слутник, да и то в один конец; мы не сможем ни выйти на орбиту, ни снова приземлиться. Взлетать на этой шлюпке — верная смерть. Отпустите меня. Обещаю вам неприкосновен­ность.

Если мне придется привязывать тебя самому, я ногу, по ходу дела, нечаянно попортить тебе голову.

Шлух заполз на кушетку и пристегнулся.

Сдайтесь! — призвал он со слезой в голосе.— Я по­забочусь, чтобы вас восстановили в должности — с почетом! Гарантирую охранное свидетельство...

Даю отсчет,— сказал Ретиф, включая автопилот.

Это смерть! — завизжал Шлух.

Загудела автоматика, затикал таймер, защелкали реле. Ретиф расслабился на амортизационной подушке. Шлух шумно дышал, пощелкивая жвалами.

Вот от этого-то я в свое время и сбежал,— хрипло прошептал он,— перейдя во Внутреннюю Безопасность. Это не самая хорошая смерть.

Всякая смерть.— нехорошая смерть,— рассудительно заметил Ретиф.— К тому же, я, пока, это и не планирую.

На пульте вспыхнул красный огвнек, и занимавшийся день взорвался ревом дюз. Корабль задрожал и поднялся в воздух. Даже сквозь грохот двигателя Ретиф расслышал, как стонет Шлух.

* *

Перигелий,— автоматически констатировал гроак.— Те­перь начинаем долгое падение назад.

Не совсем,— поправил его Ретиф, нахмурившие]] и окидывая взглядом приборы.— По моим расчетам, у нас еще восемьдесят пять секунд лента до входа в атмосферу.

Мы даже не достигнем поверхности,— скорбно сказал Шлух.— Эти точки на экране — ракеты-перехватчики. Нас ждет рандеву в космосе, Ретиф. В своем безумии да будете вы довольны.

Они отстали от нас на пятнадцать минут, ULiyx. Оборона у вас расхлябанная.

Никогда мне больше не зарываться в серые пески Гроака,— терзался Шлух.

Ретиф не сводил глаз с циферблата.

Теперь уже в любую секунду,— тихо произнес он.

Шеф Внутренней Безопасности скосил глазные стебель»!.

Чего вы ищете?

Ретиф напрягся.

Следите за экраном,— предложил он. Шлух посмотрел. Через координатную сетку быстро двигалась расплывчатая светящаяся точка.

Что это та...

Позже.

Шлух следил, как Ретиф переводил взгляд с одной стрелки на другую.

Как...

Ради вашей же собственной головы, Шлух, вам лучше надеяться, что это сработает,— землянин щелкнул клавишей вызоза.

2396 ТР-42 Г, говорит консул Земных Штатов на Гроаке. Нахожусь на борту Гроак 902, захожу на вас в орбитальной плоскости, в точке с координатами 91/54/942. Вы меня слы­шите? Прием.

Вы сошли с ума от отчаяния? — прошептал Шлух.— Вы кричите в черную пустоту вакуума...

Склй себе жвалы,— огрызнулся, напряженно вслуши­ваясь в потрескивание эфира Ретиф. Было слышно лишь слабое гудение фонового звездного шума. Ретиф повторил вызов.

Возможно, они слышат, но не в состоянии ответить,— пробормотал он себе под нос, щелкая клавишей.— 2396, у вас есть сорок секунд для перехвата меня буксирным лучом, прежде чем я проскочу мимо.

Взывать в бездну,— недоумевал Шлух.— Взы...

Посмотрите на экран оптического обнаружения.

Шлух повернул голову: на фоне звездного тумана смутно

вырисовывалась громадная, темная и безмолвная масса.

Это же корабль! — выговорил он.— Чудовищный ко­рабль...

Он самый,— подтвердил Ретиф.— Отправился с Новой Земли девять лет и несколько месяцев назад, выполняя обыч­ное картографическое задание. Пропавший крейсер, МКК «ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ».

Невозможно,— прошипел Шлух.— Эта громадина не­сется по глубокой кометной орбите.

Правильно, и именно сейчас крейсер пролетает с раз­воротом как раз рядом с Гроаком.

Вы думаете совместить орбиты с этим брошенным суд­ном? Без запаса энергии? Встреча наша будет жаркой, если у вас такое намерение.

Мы не должны столкнуться, пройдем примерно в пяти тысячах ярдах от их борта.

С какой целью, землянин? Ну, нашли вы свой пропав­ший корабль, а дальше что? Стоит ли мимолетный взгляд на него и сознание своей правоты той смерти, какой мы погибнем?

Возможно, они не умерли.

Не умирать? — Шлух от волнения перешел на гроак- ский,— Почему я не умереть в норе своей юности? Почему у меня не лопнуть горловой мешочек, прежде чем я отправиться на корабле с безумным чужаком!?

2396, поторопитесь,— призвал Ретиф. Динамик все так же равнодушно потрескивал. Темное изображение на экране проплыло дальше, теперь уменьшаясь.

Прошло девять лет, а этот сумасшедший говорит с ними как с живыми! — неистовствовал Шлух.— Они же девять лет как мертвы, а он по-прежнему продолжает разго­варивать с ними!

Еще десять секунд,— тихо произнес Ретиф в микро­фон,— и мы выйдем за пределы досягаемости. Поживее, ребята.

В этом и заключался ваш план, да? — вернулся к зем­лянину Шлух.— Вы сбежали с Гроака и рискнули всем, ухва­тившись за эту тоненькую ниточку?

А долго ли я протянул бы в гроакской тюрьме?

Долго-предолго, мой дорогой Ретиф,— прошипел Шлух.— Под лезвием художника.

Внезапно корабль задрожал, и его что-то потянуло, при­жав обоих пассажиров к кушеткам. Шлух зашипел, когда ремни врезались ему в тело. Челнок тяжело занесло, развер­нув задом наперед. Давление ускорения все нарастало. Шлух охнул и визгливо завопил:

Что... это... такое?..

Похоже,— ответил Ретиф,— что нам хоть в чем-то повезло.

* *

При втором нашем прохождении мимо Гроака,— рас­сказывал офицер с изможденным лицом,— они чем-то в нас запустили. Понятия не имею, как оно проскочило мимо наших экранов. Попадание пришлось прямо в корму и вывело из строя главный трубопровод. Я немедленно подал полную мощ­ность на аварийные экраны и передал наши координаты по скаттеру. Они должны были бы попасть во все приемники в радиусе парсека. Ничего! А потом полетел передатчик.

Я, конечно, поступил по-дурацки, отправив шлюпку на планету, но мне даже в голову не могло прийти...

В некотором смысле вам повезло, что вы это сделали, капитан. Она стала для меня единственной нитью в этом деле.

После этого они пытались прикончить нас несколько раз. Но при полной мощности на экранах никакие из имею­щихся у них погремушек повредить нам не могли. Тогда они призвали нас капитулировать.

Ретиф кивнул.

Как я понимаю, у вас не возникло такого искушения?

Больше чем вы думаете. На первом витке мы залетели достаточно далеко. Потом, возвращаясь, мы вычислили, что должны врезаться в планету. В качестве последнего средства мне пришлось бы снять энергию с экранов и попытаться под­править орбиту рулевыми двигателями, но бомбардировка шла весьма основательная. Думаю, такой номер у нас бы не прошел. К счастью, мы пронеслись мимо и снова направились в космос. У нас появился очередной трехлетний период передышки. Не воображайте, будто я не подумывал бросить полотенце на ринг.

Почему же вы этого не сделали?

Только потому, что имеющиеся у нас сведения очень важны. Запасы на борту немалые, хватит, если понадобится, еще на десять лет. Я знал, раньше или позже исследовательское судно Корпуса найдет нас.

Ретиф прочистил горло.

Рад, что вы не отступились от своего решения, капитан. Даже отсталая планета, вроде Гроака, может поубивать массу народу, ежели взбесится.

Не знал я другого,— продолжал капитан.— Того, что мы на нестабильной орбите. На этом витке мы весьма сильно углубимся в атмосферу и через шестьдесят дней вернемся к планете навсегда. Полагаю, на этот раз гроаки будут готовы к встрече с нами.

Не удивительно, что они держались так стойко. Им почти удалось отмазаться.

А теперь вы здесь,— констатировал капитан.— Девять лег, а про нас не забыли. Я всегда верил, что мы можем рас­считывать на...

Теперь с этим все кончено, капитан. Вот это и есть самое главное.

Домой... После девяти лет...

Мне хотелось бы взглянуть на упомянутые вами плен­ки,— попросил Ретиф.— Те, где засняты базы на спутнике.

Капитан с энтузиазмом выполнил его просьбу, и уже через минуту Ретиф следил за развертывающейся панорамой, яв­ляющей мертвую поверхность крошечной луны,— такой, какой ее увидел «Великолепный» девятью годами ранее. Ряд за рядом одинаковые корпуса отбрасывали длинные тени, выдер­жанные в резких черно-белых тонах, на выщербленную метал­лическую поверхность спутника.

Они подготовили тот еще сюрприз. Должно быть, каш визит нагнал на них страху,— заметил Ретиф.

Теперь они совершенно должны быть готовы к запуск;/! Все-таки девять лет...

Задержите этот кадр,— внезапно попросил Ретиф,— Что это за рваная черная линия там, на равнине?

По-моему, это трещина. Кристаллическая структура, знаете ли.

У меня появилось нечто, могущее стать идеей,— ска­зал Ретиф. — Прошлой ночью я ознакомился с кое-какими секретными досье в МИДе. В их числе встретился и доклад о ходе накопления запасов расщепляющихся материалов. Тогда мне это показалось маловразумительным. Теперь картина ясна. Где северный конец этой расселины?

Вот тут... в верхней части кадра.

Если я сильно не ошибаюсь, там у них основной склад атомных бомб. Гроаки любят упрятывать все под землю. Интересно, что сделает с ними прямое попадание пятидеснти- мегатонной ракеты?

Если там у них ядерный арсенал,— сказал капитан,— t'o мне бы очень хотелось провести такой эксперимент.

Вы сможете туда попасть ракетой?

У меня на борту пятьдесят ракет. И если даже я буду выпускать их просто по очереди, то они должны перегрузить защиту. Да, я смогу это сделать.

Расстояние не слишком велико?

Это были самые современные модели экстра-класс а,— зло улыбнулся капитан.— С видеонаведением. Мы можем за­рулить их в бар и припарковать на табурет у стойки.

А что вы скажете, если мы попробуем это сделать прямо сейчас?

Я давно хотел обрести определенную мишень,— отве­тил капитан.

Вот это вот расширяющееся облачко пыли было когда-то спутником Гроака,— заботливо уведомил он его.— Похоже, с ним что-то случилось.

Шеф Внутренней Безопасности изумленно уставился на изображение.

Очень жаль,— посочувствовал Ретиф.— Но, впрочем, он же не представлял собой ничего ценного, не правда ли, Шлух?

Шлух, выпучив все пять глаз, пробормотал что-то невра­зумительное.

* *

Всего лишь голый кусок железа, Шлух, как меня заве­рили в МИДе, когда я запросил сведения.

Я желал бы, чтобы вы, Ретиф, держали своего пленника подальше от меня,— сказал капитан.— У меня просто руки чешутся взять его за глотку.

Ну что вы, Шлух искренне хочет помочь, капитан. Он был плохим парнем, но у меня такое ощущение, что теперь он раскаялся и хотел бы сотрудничать с нами, особенно при­нимая во внимание грядущее прибытие земного крейсера и облако пыли вон там,— показал Ретиф.

На что это вы намекаете?

Капитан, вам осталось полетать еще с недельку, свя­заться с крейсером, когда тот прибудет, попросить его взять вас на буксир, и вашим бедам — конец. Когда в определенных кругах прокрутят ваши пленки, сюда заявятся Силы Мира и низведут Гроак до субтехнического культурного уровня, установив систему контроля, чтобы надежно гарантировать отсутствие у Гроака каких-либо новых экспансионистских замыслов, хотя теперь, с исчезновением сподручного желез­ного рудника в небе, он вряд ли может сильно напакостить кому бы то ни было.

Совершенно верно, но...

С другой стороны, вот решение, которое я мог бы на­звать дипломатическим подходом.

После подробного разъяснения Ретифа капитан с сомне­нием посмотрел на него.

Я-то готов,— согласился он.— А вот как насчет вашего парня?

Ретиф повернулся к Шлуху. Гроак содрогнулся, втянув стебельки глаз.

Я это сделаю,— слабо произнес он.

Отлично! Капитан, если вы распорядитесь доставить передатчик с челнока, то я позвоню еще одному приятелю, по имени Фит, из МИДа,— он повернулся к Шлуху.— И когда я свяжусь с ним, Шлух, вы сделаете все точно так, как я вам сказал,— или в столице Гроака будут диктовать свою волю земные Миротворцы.

' * * *

Если говорить совершенно откровенно, Ретиф,— заявил советник Никчемни,— я совершенно сбит с толку. У меня соз­далось впечатление, что господин Фит из Министерства Ино­странных Дел почти болезненно горячо расточал вам похвшы. Он, кажется, так и горит желанием оказать вам хоть какую- нибудь любезность. В свете обнаруженных мной определенных свидетельств крайне непротокольного поведения с вашей сто­роны, это довольно трудно понять.

Мы с Фитом многое пережили вместе. Теперь мы хоро­шо понимаем друг друга.

У вас нет совершенно никаких причин для самодо­вольства, Ретиф,— строго указал Никчемни.— Фройляйн Мойл вполне оправданно доложила о вашем поведении. Конечно, знай она, что вы помогали господину Фиту в его чудесной работе, то, я в этом не сомневаюсь, несколько изменила бы свой доклад. Вам следовало бы ей довериться.

Фит хотел сохранить все в тайне — на случай, если дело не выгорит. Вы же знаете, как это бывает.

Конечно. И как только фройляйн Мойл оправится от нервного потрясения, ее будет ждать неплохое повышение. Девушка более чем заслуживает его за многолетнюю непоколе­бимую приверженность политике Корпуса.

Непоколебимую,— повторил Ретиф.— С этим я, воисти­ну, готов согласиться.

Еще бы вам не согласиться, Ретиф. Вы ведь не проявили себя должным образом в этом задании. Я организую ваш перевод; вы вызвали отчуждение у слишком многих местных жителей.

Но, как вы только что сказали, Фит высоко отзывается обо мне...

Верно. Но я говорю о культурной интеллигенции. Дан­ные фройляйн Мойл неопровержимо показывают, что вы намеренно оскорбили множество влиятельных групп, бойко­тируя...

У меня нет слуха,— признался Ретиф.— Для меня гро- ак, дающий в носовую свистульку, остается всего лишь гроаком, дующим в носовую свистульку.

Надо приноравливаться к местным эстетическим цен­ностям. Научитесь принимать партнеров такими, какие они есть на самом деле. Из некоторых ваших замечаний, процити­рованных фройляйн Мойл в докладе, определенно явствует, что вы совершенно не уважали гроаков. Но как же вы ошиблись! Все это время они беспрестанно трудились для спасения тех храбрых ребят, оказавшихся в смертельной ловушке на борту потерявшего управление космического Летучего Голланд­ца. Они продолжали упорствовать даже тогда, когда мы сами забросили поиски и отступились. А когда они открыли сей кошмарный факт — что вывело его из строя столкновение с их же спутником, то сделали этот величественный жест, беспрецедентный по своей щедрости. По сто тысяч кредитов золотом каждому члену экипажа — в знак горячего гроак- ского сочувствия. Так что ваша ошибка совершенно непрости­тельна!

Щедрый жест,— пробормотал Ретиф.

Надеюсь, Ретиф, это происшествие послужит вам хорошим уроком. Все-таки, ценя полезную роль, сыгранную вами в даче господину Фиту советов по процедурной части для помощи в поисках, на этот раз я воздержусь от рекомен­дации понизить вас в должности. Мы закроем глаза на это дело и сохраним вам безупречную репутацию. Но в будущем я буду внимательно следить за вами.

Нельзя завоевать сердца всех,— философски изрек Ретиф.

Вам лучше упаковать свои вещи, вы отправитесь с нами завтра утром,— Никчемни собрал бумаги в ровную стопку.— Сожалею, что факты не дают мне возможности представить о вас более лестный доклад. Мне хотелось бы рекомендовать вам повышение, наряду с фройляйн Мойл.

Ничего,— утешился Ретиф.— У меня есть мои воспо­минания.

«...Зачастую мастерство, проявленное опытными главами земных миссий при анализе местных поли­тических течений, давало этим преданным своему делу работникам высшего дипломатического эшелона воз­можность добиться реализации коммерческих про­грамм Корпуса при условиях, казалось бы, непреодо­лимой враждебности. Виртуозное лавирование посла Кродфоллера в примирении соперничающих элемен­тов на Петрике добавило нового блеска престижу Корпуса...».

Т. VIII, катушка 8, 489 г. а. э. (2950 г. я. э.)

ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ

Ретиф остановился перед высоким, в рост челоиека, зеркалом, чтобы проверить, правильно ли перекре­щиваются четыре пары лацканов, украшаиших ярко-красную визитку первого секретаря и консула Земной Миссии.

Давайте, Ретиф,— поторопил его Маньян.— Посол должен сказать сотрудникам несколько слов, прежде чем мы войдем в салон.

Надеюсь, он не собирается вносить изменений в речь, которую планирует экспромтом произнести, когда Властелин так же экспромтом предложит заключить торговое соглашение, которое они обсуждали последние два месяца.