Милая, вернись!

БОЛЬШИЕ СОБЫТИЯ В ПАБЯРЖЕ

Пабярже — поселок небольшой, зато центр большой апилинки[2]. Имеются там разные магазины и точки общепита, имеется Дом культуры и амбулатория, только медвытрезвителя нет.

Путем социологических исследований было установлено, что в поселке под заборами ежедневно валяется в среднем два с половиной гражданина. Иногда в будни эта норма недовыполняется, зато по выходным кривая опьяняемости резко подскакивает вверх. Поэтому так или иначе, а на один день все равно приходится два с половиной осоловевших. Выходит, открывать медвытрезвитель невыгодно — не окупится материально. Разве только повысить число достигших невменяемого состояния до девяти с половиной гражданина в сутки.

Пьяниц никто не любит, ругают все как попало, когда они, свалившись на тротуар, мешают движению и тянут вниз уровень культуры. Козел от ругани только жиреет, так что крепким словцом от пьяниц не избавишься. Вот почему руководители апилинкового Совета совместно с активом решили принять кардинальные меры к отрезвлению поселка.

В первую очередь было решено продажу крепких напитков из продмага перенести в отдельное помещение рядом с хозмагом, где раньше торговали керосином и политурой. В продаже оставили только «чернила» (если выражаться некультурно), то есть «фруктовочку» (говоря культурно).

Чтобы граждане поменьше заливались крепким и побольше употребляли слабого, за продовольственным магазином у изгороди возле школы открыли пивной ларек. Ларек никак не спутаешь с собачьей конурой — он немного повыше и вход сзади.

Эти, казалось бы, незначительные изменения совершенно изменили лицо поселка. Приглашенные социологи еле опознали его. С целью дальнейших исследований они два дня прогуливались по главной улице Пабярже (между прочим, она была в поселке единственной, не считая нескольких переулков) и застали в луже у забора одного-единственного местного столяра. Таким образом, на один день в среднем приходилось всего лишь половина пьяноединицы.

Руководители поселка уже видели мысленно свои портреты в районной газете. Вытрезвление поселка за шесть суток — это такой труд, что по сравнению с ним сотворение мира — пшик!

Дело испортил один из социологов, который был дотошным не в меру своей должности. Где-то он раскопал, что после перестройки в поселке продажа водки и «чернил» возросла в полтора раза, а пива продается в два раза больше.

— Но было в среднем два с половиной пьяницы, а осталась всего половина?! Куда девались остальные? Где, кстати, эти передовики, перевыполнявшие план заливания водочки, фруктовочки и пивка?

Немедленно сколотили многочисленную бригаду проверки, большую часть которой составляли домохозяйки. Они самоотверженно взялись за это дело, ведомые двумя высокими душевными порывами: во-первых, выполнить свой общественный долг, приняв участие в социологических исследованиях, во-вторых, найти своих домохозяев, вот уже второй день пропадающих без вести.

Результаты исследований были ошеломляющими. Трезвая форма поселка совершенно не соответствовала содержанию. В ходе проверки палками-щупами ближайшего от хозмага кустарника нашли троих смертельно изможденных лиловоносиков. Рядом с пивным ларьком даже искать не пришлось: учащиеся привели бригаду прямо к живой изгороди и указали на пятерых особей — четверо уже лежали, а пятый сидел и мычал какую-то песенку.

— Здесь их всегда полно, — объяснили школьники. — Приносят с собой из магазина фруктовочку, запивают пивом у ларька, а потом начинают такое орать! Мимо пройти страшно…

Три и пять — получается восемь. Если же к этому добавить половину пьяного столяра — уже восемь с половиной. Вроде бы лицо поселка потрезвело, а между тем численность пьяных увеличилась на шесть персон!

Теперь руководители апилинкового Совета не в шутку взялись за дело. В тот же день водка из хозмага была переброшена в пивной ларек, пиво из ларька — в продмаг, а фруктовочка из продмага — в молочный магазин.