Милая, вернись!

БАНЯ

В бане было жарко, как в бане. Пахло вениками, нагретой сырой древесиной и пивом.

Парились двое: один — потоньше, другой — потолще. Тонкий носился как одержимый, то выскакивая; то опять утопая в облаках пара.

— Ой, минуточку, я вам сейчас поддончик подсуну, — кричал тонкий, схватив деревянную лопату с короткой ручкой.

— Осторожней, ты! — заорал толстый. — Этак можно и покалечить человека. Смотреть надо, куда суешь…

— Ай, ай, прошу прощения, зазевался, не с того боку… А, может, еще пивка?.. — тонкий крутился как заведенный.

Толстый в блаженстве пыхтел, растянувшись на полатях, изредка побулькивая пиво из бутылки.

— Минуточку…

Тонкий исчез. Из предбанника вдруг послышался женский визг.

— Что вы себе позволяете!..

— Действительно!..

— Пссст, дуры, сейчас мне не до этого…

Забывшись, тонкий влетел в просторный предбанник-гостиную в костюме прародителя Адама, и лишь торчавшая на голове коническая войлочная шляпа придавала ему сходство с разбойником из сказки «Бременские музыканты».

— Уже кончаем! — крикнул тонкий, срывая с головы колпак и прикрываясь им как щитом. — Сбрызните шашлык сухим вином.

Опять забывшись, он начал дирижировать колпаком.

— Коньяк — на середину! Шампанское пока под стол! Раса — с правой стороны, Мигле — с левой.

С каждым взмахом тонкого Раса и Мигле взвизгивали, как ужаленные осами.

— Тише, стрекозы! Смотрите, чтобы все было, как я сказал, и не выдумывайте от себя черт знает что, — одернул он своих подчиненных.

Через несколько минут тонкий почтительно ввел закутанного в халат толстого. Краснолицый специалист по шашлыкам в одной рубашке вытянулся как солдат с шампуром на плече, а рядом с ним в шеренгу вскочили хорошенькие, кругленькие Раса и Мигле. Толстый всем важно пожал руки.

— Мы только на минуточку. Попаримся и сразу прибежим. Женщины после мужчин, как поступали наши предки…

Когда Раса и Мигле появились из бани, мужчины уже успели остыть и снова разогреться.

Женская компания вернулась в одних купальниках.

— Фу, как жарко, может, не обидитесь, — заверещала Раса и опустилась рядом с толстым.

— Что вы, что вы, свои же люди… Баня всегда есть баня, — нежно замурлыкал толстяк и подал ей глиняную чашку.

— Так, за хозяек. Цингу-лингу![1]

— Стазду-бразду! — игриво поддержала Мигле с другой стороны и подняла чашку. — Ох, простите, бретелька соскользнула!

— А мы сейчас ее поправим! Сию минуточку… Вот так должно быть! — галантно двумя пальцами поправил бретельку толстый.

— Ах! И у меня соскальзывает. В самом деле, что такое… — вдруг ахнула и Раса.

Гость даже растерялся: как тут сразу двум дамам поправлять бретельки и одновременно пить за здоровье хозяина, если у тебя всего две руки и те по само собой разумеющимся причинам дрожат.

— Видите ли, баня сближает людей, — стал философствовать тонкий. — Где же еще можно так непосредственно общаться, узнать сокровенные мысли и желания человека, его главные потребности? Где? Только в бане мы сбрасываем покрывала отчуждения…

Внезапно он стукнул кулаком по столу и закричал:

— А знаете, что тут один осел в районной газете обо мне написал?.. Я, дескать, построил эту баню не для трудящихся масс, а черт знает для кого… А кто… кто парится? Разве не массы?

Раса погладила тонкого по плечу:

— Ну что вы… В голову не берите… Люди всегда за добро злом платят.

— Ионас, сводку! — повелительным тоном крикнул тонкий.

Из другой комнаты прибежал пожилой усатый смотритель бани, раскрыл испачканную сажей книжку и, весело сверкнув глазами, стал читать:

— За октябрь месяц сдано пустой тары восемьсот пятнадцать, выручка — сто шестьдесят три рубля…

— Голова ты дубовая! Подай мне цифры, сколько искупавшихся единиц!

— Так ведь по бутылкам можно точно и посчитать… Если будем брать по пятьсот граммов на голову…

— Я тебе дам на голову… Данные о личном составе!

— Ревизоров — шестнадцать, комиссий — шесть по четыре, всего — двадцать четыре. Проверяющих — шестнадцать, гостей высокопоставленных — тринадцать, гостей нижепоставленных — двадцать три.

— Иди ты к черту!.. Завелся как магнитофон.

Смотритель снова весело сверкнул глазами.

— Есть идти к черту!

Тонкий, прекратив прения о связях бани с массами, стал обсуждать с толстяком более серьезные проблемы: почему сердца женщин более чутки к поэзии и как получить неплановый наряд на лесоматериалы?

…Было жарко как в бане. Толстый сидел в просторном кабинете за столом и потирал ладонью лоб. Напротив стоял, покорно склонив голову, тонкий.

— Так что мне с тобой делать, а?

— Позвольте еще раз оправдать доверие, — пролепетал тонкий. — Знаете, сначала маловато израсходовали — появились излишки. Потом многовато заприходовали, появилась недостача…

— Вот здесь, в акте проверки, черным по белому записано… Нет никаких излишков, нет никакой недостачи… И лесоматериалов ни сучка нет… И оправдательных документов никаких… Ничего нет…

Толстый опять потер лоб и закрыл глаза. Запахло вениками, горячим паром…

— Ну что же, за халатное отношение к работе мы тебе поставим на вид. И переведем на другой объект. Там объем работ пошире, а зарплата такая же… Так-то… И баньки приличной там нет…

Тонкий оживился.

— Если нет, так будет… Оправдаю доверие!