Милость Императора

ГЛАВА 25

«ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА» началась через шесть дней лунного цикла. Когда окраинный мир Нага точно поравнялся с экватором Вавилона, и геодезические линии центральных миров оказались на одной прямой по всему Коридору Медины.

Все имперские войска в системе были задействованы в операции. Все до последнего солдата.

Силы быстрого реагирования в составе ста двадцати тысяч солдат Кантиканской Колониальной Гвардии, ожидавшие на орбите Аридуна, были немедленно высажены. Лорд-генерал Фейсал, командовавший операцией, написал:

«В случае полномасштабной обороны целью войны на истощение будет Ангкора, но ключом к победе станет удержание Цепи Крепостей».

Еще до высадки сил быстрого реагирования, другие шестнадцать дивизий Кантиканской Гвардии обрушились с неба массой транспортов на Цепь Крепостей, преодолевая град огня ПВО. Артиллерия, кавалерия и прежде всего пехота высаживались массами. В операции были задействованы 5-й полк тяжелой пехоты Гасдрубала и части знаменитого Эгинского Почетного полка. Всего четыреста шестьдесят тысяч человек.

Рота космодесантников-предателей, оборонявших Ангкору, была выбита с позиций лишь после серии беспощадных налетов имперской авиации, господствовавшей в воздухе. Имперские бомбардировщики «Мародер» 9-го Флота обстреливали мертвый город с малой высоты, осыпая древние строения килотоннами зажигательных бомб. Но даже так, чтобы осадить и отбить Ангкору и место захоронения Старых Королей, потребовались объединенные усилия частей быстрого реагирования. Потери с самого начала операции были очень высоки.

Имперские ученые потом приписывали успех высадки превосходству в воздухе. Авиация 9-го Флота давала имперским войскам преимущество, которого не было у Великого Врага. Без нее высадившиеся войска не смогли бы сразу атаковать Цепь Крепостей. Без нее Имперская Гвардия не смогла бы разбить космодесантников Хаоса. И, несомненно, без авиации они не удержались бы на захваченных позициях под ударом дека-легионов Броненосцев, наступавших по всему суб-континенту.

Это было величайшее провидение Бога-Императора. Лорд-генерал Фейсал с высочайшей похвалой отозвался о работе инквизитора Ободайи Росса, инквизитора Вандуса Барка и профессора Мадлен де Медичи, чьи разведданные позволили имперским войскам высадиться на Аридуне прежде чем Броненосцы успели закрепиться в Цепи Крепостей. Селемина была посмертно представлена к Ордену Доблести Верховных Лордов за свою службу и героическую смерть в бою с Великим Врагом.

Орбитальная разведка над Аридуном обнаружила наступающие колонны дека-легионов Броненосцев. Разведывательные подразделения, направленные на разведку боем, возвращались, охваченные страхом. Даже по самым осторожным оценкам численность войск Великого Врага в регионе достигала семи миллионов. Танки, боевые машины и бессчетные легионы пехоты. Имперские «Мародеры» наносили бомбовые удары по наступающим колоннам. Пилоты говорили, что это все равно, что бросать камни в воду. Поток воинства Великого Врага безостановочно двигался вперед.

Верховному Командованию понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что Великий Враг на самом деле не спешил закрепиться в Цепи Крепостей или захватить Старых Королей. Ему было не так важно, сумеют ли имперские войска выбить Кровавых Горгон из города мертвых… У него не было стратегической необходимости спешить. Великий Враг с самого начала кампании в Мирах Медины вел медленную, методичную войну, готовя ловушку, и сейчас расчетливо ее закрывал. Семь миллионов Броненосцев не спешили.

Генерал, командующий 5-й дивизией, произнес слова, ставшие самой знаменитой цитатой этой войны: «Они были мертвецами, мертвецами, защищающими мертвое место».

В 04:57, через три дня после высадки имперских войск и через девять дней лунного цикла, армии Броненосцев подошли к южной саванне. Знамена Хаоса развевались на горячем ветру, легионы шли строем, топот их сапог звучал, как непрерывный отдаленный рокот грома. Били боевые барабаны, ревели огромные боевые рога. Рядом с ними шли колонны бронетехники, сверкавшие на солнце, как реки блестящей стали.

Имперская Гвардия знала о многочисленности противника, но гвардейцы не были готовы к такому зрелищу. Полчища воинов Великого Врага наводнили равнины. Артиллерийские наблюдатели с верхних ярусов городов докладывали, что тысячекилометровые саванны, окружавшие Цепь Крепостей, после прохода войск Хаоса истоптаны до того, что превратились в болота черной грязи. На крепостных валах гвардейцы записывали свои последние мысли на бумагу и бросали ее на ветер. Они надеялись, что херувимы Императора донесут их молитвы до их любимых. Были даже сообщения, хотя и не подтвержденные, что некоторые гвардейцы совершили самоубийство, бросившись со стен при виде наступавших полчищ Хаоса.

В 05:13 батареи 11-го Кантиканского полка колониальной артиллерии произвели первые выстрелы. Танковые колонны Броненосцев ответили огнем по укреплениям. Подкалиберные снаряды били в стены Цепи Крепости, поднимая огромные столбы пыли.

Эти выстрелы возвестили Последнюю Войну Медины.

— СЭР, Старые Короли захоронены очень глубоко, в этом нет никаких сомнений.

Говоривший был кантиканским капралом, его коричневый фетровый мундир стал светлым от соли и белой пыли. Он устало опирался на лопату, тяжело дыша, мокрые от пота волосы налипли на лоб. Судя по светло-голубому поясу, это был капрал 1-го Кантиканского саперного полка, но до конца раскопок на него были возложены обязанности землекопа.

— Предлагаю использовать взрывчатку, по крайней мере, пока не пройдем соляные пласты, — сказал Росс. Защищая рукой глаза от солнца, он оценивающим взглядом осмотрел место раскопок.

— О нет! Никакой взрывчатки! – воскликнула Мадлен, поднимаясь на курган выкопанной глины. – Слишком большой риск что-нибудь повредить. Теперь копать только вручную.

Росс неохотно пожал плечами.

— Ты слышал леди. Никакой взрывчатки, капрал.

Гвардеец тяжело вздохнул, поднял лопату на плечо и побежал обратно к месту раскопок, на ходу выкрикивая команды.

Место захоронения Старых Королей находилось в центре Ангкоры, точно в девяноста градусах от обоих полушарий, и под прямым углом к тем солнцам и луне, находившейся в зените лунного цикла.

К сожалению, место оказалось прямо под массивной гробницей в восточном квартале города. Это был сводчатый многосегментный мавзолей из резного камня, высотой шестьдесят метров, его слегка наклонные стены напоминали бутон лотоса с шестьюстами тысячами тесно свернутых лепестков. Каждый лепесток был отдельной могилой, покрытой барельефами, описывавшими добродетели и деяния покойного.

По словам Мадлен, это требовало «осторожных усилий». Саперы проделали ход в основании мавзолея, рваную, сухую рану в земле, которая вела в крутой искусственный каньон. Взрывчатка и пневматические буры пробились сквозь восемь пластов осадочной породы, известняка, сланца и руды.

— Нам только понадобится больше времени, чтобы пробить пласты руды, — сказала Мадлен. – Если бы это было так просто, то космодесантники-предатели сами бы докопались до Старых Королей.

Она говорила о твердых пластах глины и руды, отложившихся здесь за века климатических изменений. Руда образовала твердый, пористый ржаво-красный камень, который с трудом пробивали пневматические буры.

— Именно времени у нас и нет, — ответил Росс. Словно подчеркивая его слова, небо осветилось разрывами снарядов. Грохот разрывов послышался секунду спустя, низкий и зловещий.

— Великий Враг обстреливает врата Ангкоры, — сказал Росс. – Полчаса назад участок восточной стены был потерян. 22-й батальон отброшен, а 9-й по последним данным потерял до 40% личного состава. Противник не более чем в шестнадцати километрах от места раскопок.

Мадлен потерла виски.

— Я знаю что делаю, Росс. Четыре или пять дней. Дайте мне их, и я доберусь до Старых Королей. – Она замолчала, когда еще несколько разорвавшихся снарядов заглушили все остальные звуки. – Я никогда не ошибалась за всю свою карьеру.

На краю кратера появился адъютант со знаками различия лейтенанта. Он прискакал на лошади. Судя по пыли на его щеках и почерневшему от жара стволу лазгана, он только что прибыл с передовой.

— Инквизитор, сэр, лорд-генерал приглашает вас на совещание, — выдохнул младший офицер, пытаясь удержать бившую копытом лошадь в узде. В другой руке лейтенант держал повод еще одной лошади, оседланной и подготовленной для Росса.

Росс кивнул и повернулся, щелкнув каблуками, обсидиановые пластинки его табарда тускло мерцали. Прежде чем выбраться из кратера, Росс обернулся к Мадлен.

— Я не знаю, есть ли у вас эти четыре или пять дней. Великий Враг уже здесь, он берет улицу за улицей, дом за домом.

— Пять дней или ничего, Росс, — ответила Мадлен.

ПЕРВЫЕ восемь часов боя были самыми тяжелыми. Белое жаркое утреннее небо все покрылось облаками дыма, висевшими, как штормовые тучи над южным поясом. Вспышки огня бушевали вдоль Цепи Крепостей. Гривы пламени лизали соединяющие валы, обвивали городские укрепления. Ударная волна от взрывов непрерывно сотрясала землю.

У большей части городов Цепи Крепостей не было настоящих защитных стен. Укрепления были построены в эпоху, когда войны на планете велись копьем и дубиной, и с тех пор стены осыпались, превращаясь в обломки барельефов и исторических фризов. Громадный океан воинства Великого Врага ударил в них яростным потоком, сокрушая стены, растекаясь по площадям, наполняя улицы. Пехота Броненосцев сначала не использовала свое огнестрельное оружие. Они набросились бушующей ордой, размахивая внушающим страх оружием ближнего боя, характерным для налетчиков. Они взбирались на низкие стены, неустрашимо устремляясь навстречу огневой мощи оборонительных позиций кантиканцев, семь миллионов голосов ревели как один.

Через несколько минут передовые батальоны были отброшены сокрушительной мощью удара Великого Врага. Боевые порядки Кантиканской Гвардии начали рассыпаться, когда были прорваны позиции, защищавшие главные дороги и соединительные валы. Кантиканские офицеры отводили свои части из отдаленных районов, занимая гражданские здания или какие-либо другие укрытия.

Сила первой атаки оказала деморализующее действие на Гвардию. Несмотря на тактические полосы огня вдоль улиц, оборонительные дефиле на внешних периметрах, сектора огня с перекрытием, огневые точки и проволочные заграждения, несмотря на все тактические преимущества, противник сокрушал их оборону. По всей Цепи Крепостей позиции целых бригад прорывались и взламывались атакой Броненосцев. Противник отрезал и окружал роты и взводы. Рота «Н» отдельного 46-го батальона Кантиканской Гвардии закрепилась на текстильной фабрике в одном из внешних районов города Чиндар. Отрезанная и окруженная рота держалась почти час, пока у них не кончились боеприпасы. Их трупы Броненосцы привязали цепями к своим патрульным машинам и протащили по улицам. В нескольких километрах к востоку, в Барсиде, взвод кантиканцев под командованием неопытного лейтенанта сдался Броненосцам, когда был захвачен храм, в котором они укрывались. Взвод пленных вывели перед позициями 19-го батальона, занимавшего оборону у восточного виадука Барсида. Командир Броненосцев – эльтебер — задушил всех пленных на виду у их товарищей. Их трупы были бесцеремонно сброшены в канал.

К шестому часу боя уже мало что напоминало единый фронт. Великий Враг обходил осажденные имперские позиции. Подразделения Гвардии часто получали приказ отступить, чтобы защитить артиллерию и командные пункты.

В беспорядке уличных боев авиация Имперского Флота не могла точно поражать вражеские цели на поле боя. Противник все время атаковал, окружая и обходя имперские позиции. Это была тактика, которую имперское Верховное Командование называло «борьбой за захват», и она лишала имперские войска их единственного преимущества – господства в воздухе. «Мародеры» были перенацелены на тыловые коммуникации Великого Врага, исполняя роль тяжелой артиллерии.

Ангкора, место захоронения Старых Королей, и пункт, где шел наиболее тяжелый бой, оборонялась особенно упорно. За мощеную плитами дорогу, ведущую от огромных ворот Ангкоры внутрь города, шло ожесточенное сражение. Ее каменные плиты позволяли проехать в город тяжелой бронетехнике Великого Врага, до пяти машин в ряд. Имперское командование не могло этого позволить.

Полковник Иса Батам получил приказ удерживать центральную дорогу, задача, которую он считал безнадежной. Он расположил своих солдат за статуями животных по сторонам эстакады, организовав полосу огня для автопушек, гранатометов и сомкнутых рядов лазганов. Они ждали, а по вокс-связи постоянно шли сообщения о наступлении противника, прорывавшегося сквозь имперскую оборону в отдаленных районах Ангкоры. Приглушенные крики и шум выстрелов, прерываемые помехами, пугающе действовали на его солдат. Они жевали табак, чтобы успокоиться – челюсти сжаты, глаза расширены, дыхание напряженное.

О приближении Броненосцев возвестили по вокс-связи предсмертные вопли офицера, командовавшего обороной соседнего района, к востоку от полка Батама. Броненосцы ворвались в церемониальные ворота, полный дека-легион пехоты, десять тысяч воинов. Под командованием Батама было лишь 690 человек.

Хотя подступы к воротам были сильно заминированы, Броненосцы шли неостановимо, бесстрашно, маршируя в ритм боевых барабанов. Впереди колонны шагал наик, размахивая бумажными фонарями Хорсабада Моу.

Кантиканцы открыли огонь. Батам подумал, заметил ли вообще противник, что они здесь, и даже если заметил, обратил ли на них внимание.

Но Броненосцы заметили их. Они нарушили строй, бросившись вперед, атакуя фланговые позиции Батама. Лучи лазерных выстрелов вонзились в волну бойцов Великого Врага. Гвардейцы смогли вести огонь лишь несколько секунд, пока Броненосцы не ворвались на их позиции.

Броненосец в клиновидном нагруднике перепрыгнул через статую морского конька, за которой прятался Иса Батам, разрубая воздух бритвенно-острым клинком. Батам всадил штык в бок Броненосца, там, где нагрудник соединялся с пластинами набрюшника. Удар настиг Броненосца в прыжке, едва не вывихнув руки Батама. Полковник застрелил врага из лазгана в упор и выдернул штык из его тела.

— Держитесь, стойте и сражайтесь! – крикнул полковник. Он осмотрелся вокруг, глядя на отчаянную схватку, мелькание сверкающих клинков и мечущихся тел. Один из его ротных капитанов, Сайэм, подошел к нему, на ходу стреляя очередями.

— Сэр, думаю, пора! Мы продержимся меньше, чем ожидали! – закричал он, перекрикивая шум боя.

Действительно, пора. Полковник Батам видел двойные пилоны врат Ангкоры, примерно в километре далее по дороге. Монолитные колонны были окутаны дымом от выстрелов, безучастно возвышаясь над бойней внизу.

Капитан Сайэм был прав. Они не могли и надеяться удержать дорогу. Доктрина Гвардии требовала, что если позиция станет непригодной для обороны, следует лишить ее стратегической ценности для противника.

— Активировать заряды, капитан! Проклятье, давай! – крикнул Батам. Обернувшись, полковник увидел, что капитан уже мертв. Клинок мелькнул над головой Батама, и полковник присел. Клинок отрубил его правое ухо и часть скальпа. Батам, вцепившись в кровоточащую рану, другой рукой схватил детонатор, висевший на поясе. Схватив его, он неистово вдавил кнопку.

Подрывные заряды, заложенные у основания ворот, взорвались, подняв тучу дыма и обломков. Трехсот метровые пилоны содрогнулись и начали медленно падать. Тысячи тонн резного камня – со статуями пляшущих животных, посвященных мертвым – рухнули на мостовую. Сотрясение земли при этом почувствовали сражающиеся в самых дальних городах Цепи Крепостей, оно было даже сильнее, чем сотрясение от снарядов. Шесть тысяч тонн камня, падающих с высоты нескольких сотен метров – такой звук нечасто услышишь.

Полковник Иса Батам и все его солдаты погибли мгновенно. Центральная дорога Ангкоры превратилась в гряду каменных обломков. Пыль и осколки, поднятые силой удара, продолжали сыпаться вниз еще несколько минут. Но по всей Цепи Крепостей сражение продолжалось, так, словно не произошло ничего важного.

ИНКВИЗИТОР Росс прискакал в штаб так быстро, как только позволяла скорость лошади.

В скромном склепе, возведенном в одном из самых древних погребальных районов центра Ангкоры, был расположен штаб лорда-генерала Мурата Фейсала, командовавшего операцией. По совпадению этот склеп был родовой гробницей первого имперского губернатора Аридуна, правившего после Войны Освобождения. Росс подумал, что это место весьма подходящее с поэтической точки зрения, чтобы управлять из него Последней Войной Медины.

На командном пункте было куда больше порядка, чем ожидал Росс. Генерал Фейсал позволил большинству адъютантов, младших офицеров и не самого необходимого персонала не набиваться в темный и тесный склеп. Вдоль стен круглого сводчатого помещения были расположены ниши для аппаратуры связи и другого оборудования. В центре склепа каменный гроб Первого Губернатора Фарибо был превращен в импровизированный стол, на нем развернули карты. Стоя среди группы штабных офицеров, генерал Фейсал со стоическим спокойствием принимал сообщения с фронта, разваливавшегося под ударами врага.

Фейсал был кантиканцем по рождению, с резкими угловатыми чертами лица, густыми темными бровями и кожей цвета полированного дерева. Он был одет в традиционный кантиканский длинный мундир из коричневого фетра с простыми туфлями из небесно-голубого шелка и кожаными обмотками. Его генеральский кушак цвета слоновой кости, обвязанный вокруг пояса и по диагонали через плечо, указывал на его знатное воинское происхождение и на подвиги его предков. Росс немногое знал о его репутации, за исключением того, что Фейсал был придирчивым и вполне компетентным командиром, но в остальном ничем не выдающимся. Как бы то ни было, он лучше, чем его предшественник Кхмер.

— Вы звали меня, лорд-генерал? – сказал Росс, слегка поклонившись, но без формального военного салюта. Хотя он не собирался применять псайкерские способности, его разум почувствовал за внешним спокойствием Фейсала страх, близкий к панике. Он заметил, что воротник генерала расстегнут, как и кобура лазерного пистолета.

— Инквизитор, что нового насчет Старых Королей? – спросил Фейсал. В устах генерала эта мифологическая терминология, или, скорее, признание важности древнего артефакта, звучали как-то неловко, словно он неохотно говорил об этом.

— Мы обнаружили их местонахождение, но понадобится некоторое время, прежде чем мы сможем докопаться на необходимую глубину.

— Весь западный фланг Цепи Крепостей рухнул. Мы потеряли связь с командованием 5-й дивизии в Аргентуме. Общее число потерь дошло до шестидесяти тысяч…

Фейсал позволил последним словам повиснуть в затхлом воздухе склепа.

— Сэр, вы… обвиняете в этих потерях Конклав? – уточнил Росс.

— А должен? – устало спросил Фейсал. – Я не обвиняю вас, инквизитор, да и не могу обвинять. Но так тяжело посылать людей на смерть… Покажите, что вы нашли что-то важное, инквизитор.

— Ангкора очень важна, лорд-генерал. Нам нужно пять дней.

— А что насчет Старых Королей? Что вы будете делать, когда найдете их?

— Если позволят обстоятельства, мы вывезем их с планеты. Да черт, я их съем с ножом и вилкой, только бы не дать врагу захватить их!

Фейсал задумчиво кивнул, сосредоточившись на карте, разложенной перед ним.

— Как вы думаете, инквизитор, каким образом мои войска могут выиграть необходимое вам время?

Росс подошел к карте юга Аридуна. Это была хорошая карта военного образца. Взглянув на самый восточный край Цепи Крепостей, Росс указал на город Бакоу.

— Начните отступать отсюда, сократите протяженность фронта, — Росс провел по карте к середине Цепи Крепостей. – И сосредотачивайте силы для обороны Ангкоры.

— Я согласен, сэр, — сказал генерал-майор Ашван. – Наша единственная возможность оборонять Ангкору – отвести сюда войска с других направлений. Мы не сможем удержать четырехсоткилометровую линию фронта. У нас слишком мало сил. В некоторых секторах участки фронта шириной в один или два километра обороняются одним взводом.

— Если мы отведем все войска к Ангкоре, — задумчиво сказал Фейсал, — нам будет некуда отступать. Мы уступим противнику территорию, и сами будем заперты в этой могиле.

— Этого не будет, сэр. Броненосцы прежде всего разбойники, налетчики. Нам только надо выдержать их первый удар, — сказал Росс.

Генерал Фейсал горько покачал головой.

— Я согласен, но это идет против всей военной логики. Мы Гвардия, мы удерживаем территорию, захватываем территорию, сражаемся за позицию. Я согласен с вами, Росс, правда, но трудно, когда это все так абстрактно…

— Позвольте мне объяснить это более последовательно. Великому Врагу нужна Ангкора. Не допустите ее захвата, — сказал Росс, переставляя на карте фишки, обозначающие имперские войска, и размещая их кольцом вокруг Ангкоры.

Лорд-генерал расстегнул воротник.

— Я расскажу вам одну историю, инквизитор. Я сражался в Нефтяных Войнах, это было очень давно, в 836 г. Тогда я был капитаном пехоты. Я помню, как на хлопковых полях Вавилона я потерял в засаде всю мою роту. Нас расстреляла толпа необученных повстанцев-рабочих. Почему? Потому что я отклонился от маршрута патрулирования. Вы знаете, на что похоже хлопковое поле, когда оно покрыто кровью ваших людей? Это слишком тяжелый груз для моей совести, инквизитор. Как офицер, я не могу простить себе этого. Спустя сорок лет оно до сих пор снится мне по ночам.

— Вы знаете, что случится со Звездами Бастиона, черт, да с самой Святой Террой, если Великий Враг сможет взорвать в системе звезду?

Фейсал покачал головой. На самом деле, Росс тоже не знал. Но тактическое значение такого оружия было достаточно убедительным для любого военного.

— Мы сможем продержаться, — заключил генерал Ашван, указывая на карту. – При отступлении разрушать валы, дороги, дамбы. Будем по очереди отводить батальоны к центру Цепи. Так мы сможем уменьшить их численное превосходство.

Росс посмотрел на Фейсала.

— Это ваши люди, лорд-генерал. Что вы скажете?

— Думаю, эта операция говорит сама за себя, — сказал Фейсал. – Мы будем сражаться за каждый дом и заставим врага платить кровью за каждый дюйм земли.