Милость Императора

ГЛАВА 3

БИРСА ПРАЙМ пала. Шиббоэт пал. Иберия пала. Города-государства Кантики погибали, и Центральный Бураганд не был исключением.

Хотя Кантика была опорой обороны Коридора Медины, ее вооруженные силы не выдержали натиска врага. В масштабах суб-сектора Кантика не обладала стратегической важностью, но в пределах системы мир был единственным защитником Медины. Мир, полный древностей, казавшийся с орбиты шаром из пожелтевшего пергамента, испытал на себе всю ярость удара главных сил Великого Врага. Мощная молниеносная атака не позволила полкам Кантиканской Колониальной Гвардии сформировать организованную оборону. Кантиканская Гвардия состояла в основном из легкой пехоты, ее части были разбросаны по всей системе, и не смогли даже временно замедлить сокрушительное наступление Великого Врага.

Вторжение началось четыре месяца назад с точечного удара с целью прощупать имперскую оборону. Десант, высаженный с рейдеров типа «Гончая», пробившихся сквозь линию патрулей имперского флота.

Корсары Хорсабада Моу – Броненосцы, опытные в искусстве десантных операций, – захватили плацдармы на берегу Кантиканского Залива. Численность вражеских войск, в основном пехоты, оценивалась в сто пятьдесят тысяч солдат.

На одиннадцатую неделю вторжения лорд-генерал Дрей Гравина записал в своем дневнике:

«Великий Враг, решившись на высадку десанта, сосредоточил свои войска вдоль линии наших береговых укреплений. Нашим намерением является лишить противника доступа к внутренним стратегическим маршрутам. Это может быть достигнуто сосредоточением наших сил в береговых крепостях на востоке и севере Кантиканского Залива. Это предоставляет благоприятную возможность позволить противнику истощить силы в атаках наших укреплений».

В данном случае это было именно то, на что рассчитывал Великий Враг. Силы Кантиканской Гвардии были растянуты вдоль берега, чтобы противостоять этому отвлекающему удару. На шестнадцатую неделю вторжения Броненосцы начали высадку с воздуха в незащищенных внутренних районах Кантики. Легионы механизированной и моторизованной пехоты и боевых машин высаживались прямо в городах. Значительная часть кантиканских континентов была покрыта городской застройкой, и эти глиняные и терракотовые города стали главной целью врага.

События, которые последовали за этим, вошли в историю как Зверства. По более поздним оценкам, общее число военнопленных и гражданских, убитых в течение первых двух недель оккупации, превысило четыре миллиона.

Имперский миссионер по имени Вилльнев делал пикт-записи и собирал другие свидетельства Зверств. Он погиб, но его записи позже были обнаружены имперской разведкой. Печально известные записи Вилльнева показывали массовые захоронения и колонны рабов, которых вели в пустыню, вероятно, для работ на раскопках. Лорд-генерал Гравина был публично казнен. Солдаты Великого Врага протащили его тело в парадном мундире со всеми наградами по улицам правительственного района.

Хуже всего были дневники и письма мертвых граждан, найденные на пепелищах. На обгоревших страницах дневника была запись: «Боюсь, что сойду с ума от всего этого ужаса и мерзости. Вчера оккупанты нашли школу, в которой прятались местные дети. Их погрузили на грузовики и вывезли из города. Я не знаю, что стало с этими детьми. Они кричали «Спасите нас!», когда проезжали мимо нашего дома».

Падение Кантики, важнейшего из центральных миров Коридора Медины, обозначило начало конца имперских военных усилий.

РОСС видел клубы дыма над руинами Бураганда, глядя из иллюминатора стратосферного челнока. Зрелище опустевших развалин и воронок от бомб было напоминанием, что он теперь на территории противника.

Челнок резко снизился. Сейчас он летел над самой поверхностью воды Кантиканского залива, чтобы уменьшить вероятность обнаружения вражескими радарами. Пилот-сервитор вел машину так низко над водой, что за турбинами челнока оставался след пара и кипящей воды. На горизонте Росс видел Бураганд, главный город-государство Кантики, возвышавшийся, как тысячеэтажная пирамида.

С ревом двигателей челнок скользил над водой вдоль западного побережья Бураганда. Это был модифицированный флотский шестидесятитонный челнок, его вооружение было снято, чтобы установить гасители выхлопов, средства радиоэлектронной борьбы и дополнительные топливные баки. Снаружи челнок был похож на метательную стрелку, с заостренной, как игла, кабиной и четырьмя массивными двигателями. Его гладкий, острый профиль имел минимальную эффективную поверхность рассеяния, а гасители выхлопов затрудняли его обнаружение в инфракрасном спектре, делая его почти невидимым для средств наблюдения противника.

Они летели вдоль дамбы, огромного сооружения, укреплявшего берег на протяжении пятидесяти километров. Челнок пролетел вдоль нее почти сорок километров, пока пилот-сервитор не обнаружил пролом в дамбе, и провел челнок в него, на высоте не более двадцати метров над уровнем моря.

Челнок летел так быстро, что Росс с трудом выдерживал силу инерции. Вид за иллюминатором мелькал слишком быстро для его глаз. Он едва успел заметить очертания кантиканского города, постройки терракотового и медного цвета, возвышавшиеся пирамидальными ярусами.

Облик города определяли его строители – каменщики. Строя без отвесов и спиртовых уровней, они, казалось, импровизировали. Здания выглядели странно, с тупыми углами, изогнутыми парапетами и наклонными стенами, это придавало городу головокружительный вид. Между строениями протянулись лестницы, соединявшие разные уровни города, от минаретов на самых верхних ярусах, до окаменевших руин на глубине нескольких километров под землей.

Продолжая свой рискованный полет на предельно малой высоте, челнок оказался среди развалин нижнего Бураганда. Археологическая пустошь простиралась по склонам, усыпанная каменными обломками с верхних ярусов города. Руины, похожие на сломанные зубы, проносились мимо, так опасно близко, что, когда челнок пролетал рядом с ними, они, казалось, шептали. Наконец, челнок сделал крутой вираж, перевернувшись почти кверху брюхом, прежде чем резко сбросить скорость у деревянного каркаса строения, державшегося на дряхлых столбах. Росс не мог определить, что за здание это было раньше, вероятно, часовня, судя по медному куполу. Как бы то ни было, проржавевшая медь могла дополнительно защитить челнок от обнаружения радарами противника.

Рев двигателей челнока перешел в мягкое мурлыканье, когда пилот-сервитор сбросил скорость. После посадки он деактивировал все системы челнока. Медленно, в молчании, члены группы Росса вышли из пассажирского отсека, держа оружие наизготовку.

Инквизитор Росс вышел первым, низко пригнувшись, его спатейские боевые доспехи позволяли двигаться без всякого шума. Заняв позицию за грудой обломков, Росс достал из кобуры плазменный пистолет и оглядел окрестности. Повернувшись к челноку, инквизитор подал знак, что все чисто.

Следующими вышли капитан Прадал и Сильверстайн. С тренированной четкостью они сбежали по трапу, раскрошенный камень хрустел под их ботинками. Они заняли позиции на флангах Росса. Последней появилась Селемина, одетая в свой ярко-желтый обтягивающий костюм, странно выглядевший среди развалин.

— Пригнуться! – прошипел Росс. Селемина неловко присела, внезапно осознав, что в руинах среди скелетов зданий может прятаться сколько угодно невидимых убийц.

— Сильверстайн, определи наше точное местоположение, — приказал инквизитор, глядя на отблески пожара на горизонте. Для Росса верхний Бураганд казался лишь силуэтом во тьме, нагромождением разрушенных зданий, но для охотника с его аугметическими линзами он выглядел по-другому.

Охотник встал, желтые линзы аугметических зрачков сузились, наводясь на отдаленные цели. На периферии зрения начали мелькать данные анализа расстояния до цели, метеорологической обстановки и сигналов движения.

+++ Бураганд, Верхний город, Кантика. Расстояние до цели – 7255 метров. Тепловое излучение высокое, ветер сильный, сигналы движения: 41% +++

— Сир, я засек множество сигналов движения, возможно, это вражеские патрули. Если мы направимся к северо-востоку, то сможем обойти большинство из них, — сказал Сильверстайн.

Росс кивнул и повернулся к остальным.

— Последнее известное местонахождение Делаханта – форт гарнизона в Верхнем Бураганде, примерно в семи километрах к северу. Туда мы и пойдем. Сейчас это вражеская территория, так что сохраняйте бдительность и двигайтесь быстро. Понятно?

Другие члены команды сняли оружие с предохранителей и кивнули. Поднявшись, они пошли через руины к горящему Верхнему городу. Вдалеке раздавалось эхо выстрелов и криков, которое уносили порывы ветра, поднимавшие облака темного пепла.

ОНИ вошли в опустошенные, изуродованные артиллерийским огнем остатки крепости. Плац за терракотовыми стенами был покрыт воронками и усыпан шрапнелью и осколками. Снаряд попал в центральную башню, и строение обрушилось внутрь, как сплющенная грудная клетка. Кровь и смерть впитались в пористую землю, и пелена дыма все еще висела в воздухе.

Сильверстайн шел впереди, его бионические зрачки то расширялись, то сужались, отслеживая цели. Снайперская винтовка висела на плече охотника, ее камуфляж сливался с зеленым цветом кожаного пальто. Пригнувшись и перемещаясь перебежками, Сильверстайн был похож на охотничьего пса, выслеживавшего добычу.

В пятнадцати шагах позади за ним следовали Росс и Селемина. Росс выглядел еще более высоким и стройным в своей спатейской броне и обсидиановом табарде – его любимых доспехах. Он двигался широкими шагами, доспехи ничуть не мешали ему, а, казалось, напротив, лишь подчеркивали грациозность его движений.

Рядом с Россом шла Селемина, сжимая в обеих руках громоздкий огнеметный пистолет. Запасные канистры с огнесмесью висели на поясе и портупее вместе с аптечкой и другим снаряжением.

Последним шел капитан Прадал, держа у бедра лазган с примкнутым штыком. Оружие было кантиканского образца, заметно длиннее, но при этом тоньше стандартного лазгана, с прикладом и цевьем из низкосортной древесины. Капитан был одет в стандартную кантиканскую форму – коричневый кавалерийский мундир, широкие серые бриджи, ботинки с брезентовыми обмотками. На его темноволосой голове было характерное для кантиканских полков круглое белое кепи с плоским верхом и козырьком.

Через каждые несколько шагов капитан поворачивался, наводя лазган на пустой плац. Во рту он держал кусок жевательного табака и медленно жевал его.

Инквизитор Росс изучил историю Кантиканской Колониальной Гвардии, прежде чем лететь сюда. Было бы грубо с его стороны не сделать этого. Кантиканские полки, хотя и не слишком известные в Империуме, были главной военной силой в системе Медины, которую они защищали вместе с локальными СПО. Как и история планет, которые они защищали, их прошлое было окутано древностью. Первые полки Колониальной Гвардии были набраны шесть тысяч лет назад из кантиканских лоялистов, сражавшихся на стороне Империума во время Войн Освобождения. Те немногочисленные племена пустыни, которые поддержали Империум во время Освобождения, получили потом почетное право основать полк Имперской Гвардии и защищать весь этот регион. Во времена имперской колонизации Миров Медины этим солдатам приходилось участвовать лишь в стычках с пиратами приграничья и незначительными набегами ксеносов Восточной Окраины. Ничто в их долгой истории не могло подготовить их к войне таких масштабов против бесчисленных легионов Хаоса.

Нигде не было видно никаких следов Делаханта. Казармы во внутреннем дворе форта были пусты. Команда Росса осторожно вошла в блокгауз, тишину нарушал лишь хруст разбитого стекла под ногами. В крепости не было никаких признаков жизни.

Внутри казармы пятна засохшей крови покрывали стены, запеклись в углах и трещинах на кафельном полу. Кругом валялись стреляные гильзы и аккумуляторы лазганов. Койки были перевернуты, некоторые из них, очевидно, использовались для создания импровизированных укрытий, их металлические рамы были искорежены и обгорели. Здесь явно шел упорный бой. В одном углу казармы за импровизированной баррикадой из мешков с зерном стоял тяжелый стаббер, из которого стреляли до последнего патрона. Ствол стаббера деформировался от перегрева, под ним была рассыпана куча медных гильз. Несомненно, гвардейцы здесь оказали ожесточенное сопротивление врагу.

Росс выглянул из разбитого окна во внешний двор. Он увидел трупы солдат гарнизона – сто двадцать человек – повешенные на зубцах стен. Росс, будучи агентом Ордо Еретикус, видел много жестокостей, но так и не смог к ним привыкнуть. Это зрелище было отвратительно, и он знал, что капитану Прадалу еще больнее это видеть. Здесь висели тела его соотечественников, раскачиваясь на ветру. Хотя капитан не знал их лично, это были его братья по оружию. Росс ощутил тяжкую скорбь.

— Живые цели! В юго-восточном углу крепости, — сообщил Сильверстайн. Немедленно все четверо бросились на пол.

Доспехи Росса лязгнули, ударившись о кафель. Правой щекой инквизитор попал в лужу наполовину засохшей крови. Она была еще вязкая, и ощущалась как масло на коже. Тихо выругавшись, Росс прополз к Сильверстайну.

— Сколько их там?

— Как минимум трое, судя по датчику движения. Возможно, больше. Взглянуть еще раз? – спросил Сильверстайн.

— Нет, я сам, — сказал Росс. Плазменный пистолет в руке завибрировал, когда инквизитор снял его с предохранителя. После этого Росс осторожно глянул в разбитое окно с торчавшими из рамы грязными осколками.

Разумеется, охотник был прав. Росс заметил, как что-то мелькнуло между двумя приземистыми складскими постройками, не более чем в пятидесяти метрах от казармы. Потом еще движение, на этот раз ближе, и явно по направлению к казарме. Росс увидел достаточно. Он снова присел и подозвал остальных.

— Противник. Они собираются прижать нас здесь. Мы можем либо прорываться из крепости через плац, либо… подождать.

— Я предлагаю подождать, по крайней мере, пока мы не выясним, сколько их там. Иначе нас всех перебьют на открытом пространстве, — испуганно сказал капитан Прадал. Остальные выразили согласие.

— Хорошо. Селемина, Прадал, прикрывайте это окно. Сильверстайн, за мной, — приказал Росс, перебираясь через перевернутые койки. Он быстро оглядел возможные точки входа в казарму. Кроме основной двери и центрального окна на внутренний двор здесь не было других входов.

Они сидели в напряженной тишине, глаза насторожены, челюсти сжаты. Росс не сводил взгляда с двери. Это была тонкая металлическая дверь, настолько искореженная и издырявленная пулями, что ее невозможно было закрыть. Она висела открытая, покосившись на петлях, и Росс ждал, когда в ней мелькнет хоть какой-то признак движения. Слева от него сидел Сильверстайн, положив снайперскую винтовку на чемодан. Дыхание охотника было спокойным, он замедлил свой пульс и расслабил мышцы. Иногда он поглядывал в прицел снайперской винтовки, на секунду закрывая глаза и снова открывая, чтобы проверить настройку. Россу хотелось бы чувствовать себя так же спокойно.

— Слышите? – прошептала Селемина. Ее голос показался таким громким, что Росс вздрогнул.

Вскоре они тоже услышали шаркающие звуки шагов по грязному полу. Сначала они были едва слышны, но становились все громче. Кто-то бежал к казарме. И явно не один.

Вдруг дверь дернулась. Палец Росса скользнул на спусковой крючок пистолета. Инквизитор поднял оружие, держа его обеими руками. В дверном проеме возник силуэт, темный на фоне солнечного света. Росс прицелился в него, мозг уже отдал приказ руке нажать на спуск…

— Не стрелять! Не стрелять! – закричал Сильверстайн. И в ту же секунду охотник инстинктивно выстрелил. В последний момент он успел изменить положение винтовки, и пуля ушла в потолок. Грохот выстрела был оглушительным.

Росс застыл в замешательстве. Его плазменный пистолет дрогнул в руке. Вздохнув, инквизитор остановился, вглядываясь в силуэт в дверях. Его глаза привыкли к свету, и он, наконец, смог разглядеть фигуру в дверном проеме. Это был кантиканский солдат.

Гвардеец изумленно смотрел на них, стоя в дверях. Росс подумал, что сейчас, наверное, на их лицах одинаково потрясенное выражение. Солдату было не больше 17-18 лет; он был еще не настолько взрослым, чтобы у него начала расти борода. Его форма была грязной и изорванной, один рукав коричневого фетрового мундира был оторван, а на серых бриджах не было обмоток. Судя по поясу со знаками различия, Росс заметил, что этот гвардеец был в звании капрала.

— Мы свои, — наконец произнес молодой гвардеец, опустив кантиканский лазган. Позади него появилось еще несколько солдат в кантиканской форме, таких же грязных и усталых. Другой кантиканец отодвинул в сторону молодого капрала. Этот гвардеец был гораздо старше, с густыми усами. На его поясе были знаки различия старшего сержанта. Он смотрел на Росса, не зная, что следует делать в такой ситуации, пока не заметил на левом наплечнике Росса эмблему Инквизиции. Увидев ее, сержант облегченно вздохнул.

— Слава Императору. Вы инквизиторы, — прошептал он.

Росс спрятал пистолет в кобуру и поднялся в полный рост. Он выглядел весьма впечатляюще и был более чем на голову выше всех кантиканцев. Несколько солдат даже отступили на шаг или два.

— Я инквизитор Ободайя Росс из Ордо Еретикус. Это моя команда, — сказал Росс. Краем глаза он заметил, что Сильверстайн и Прадал не опустили оружия. Учитывая обстоятельства, это была разумная предосторожность.

— Сержант Тал Асинграй, Кантиканский 6/6-й пехотный полк.

Капитан Прадал поднялся со своей позиции у окна.

— Сержант, вы дезертиры? – спросил он, сжимая в руках лазган.

Сержант заметно напрягся.

— Нет, сэр. Мы продолжаем сражаться.

— Сражаться? Кантика пала, — мрачно заметил Прадал.

— Да, Кантика пала. Но некоторые из нас еще сражаются. В подземельях под городами создаются ячейки сопротивления. Мы немного можем сделать, но делаем то, что можем, — ответил сержант.

Реакция капитана Прадала была неожиданной. Он бросил лазган, оставив его висеть на ремне, и крепко обнял старого солдата. Росс мог только предположить, что чувствует капитан, узнав, что его родина не погибла, что его народ все еще сражается. Возможно, у них еще был шанс.

Кантиканцы, вошедшие в казарму, пожимали руку капитану и называли свои имена. Для офицера было необычно так по-товарищески вести себя с нижними чинами, но и ситуация не была обычной. Росс подождал, пока выражения радости немного утихнут, прежде чем заговорил.

— Господа, это первые хорошие новости, которые я слышал за несколько недель. Но войска Великого Врага полностью контролируют поверхность планеты?

Сержант Асинграй бросил взгляд на внутренний двор, где на стенах висели трупы солдат гарнизона, и дальше, в сторону города, которым сейчас владел враг.

— Здесь не безопасно. Пойдем с нами в подземелья. Мы сможем поговорить там.