Часть 5
Вопросы применения мин и мин-ловушек в войнах. — Конструкция диверсантских взрывателей и мин-ловушек. — Разведывательно-диверсионные действия: применение МВУ и защита от них. — Взрыватели и мины замедленного действия. — Опыт применения фугасов и подрывных зарядов в боевых действиях. — Возможности применения минно-взрывных устройств в партизанской войне
Важное место мины и МВУ занимают в современных войнах как раз потому, что в этих войнах большую роль играют партизанские и террористические организации, главным оружием которых являются не танки, гаубицы и самолеты, а минно-взрывные устройства.
С началом так называемого «национально-освободительного движения» в странах «третьего мира» большое внимание было уделено как раз минам. Так, на применение мин в партизанской войне обращал особое внимание еще Эрнесто Че Гевара. Правда, Че Гевара все-таки больше полагался на помощь советских военных советников, прибывших на Кубу после прихода Фиделя Кастро к власти.
В своей работе «Партизанская война» он писал: «Из всех типов мин, которые можно использовать в бою, самыми эффективными являются мины, управляемые на расстоянии, но они требуют не всегда имеющегося у партизан достаточного технического навыка. Наиболее распространенными минами, которые устанавливаются на горных дорогах, являются мины контактные и неконтактные, и особенно электрического действия. Это исключительно действенное оружие партизанских войск».
В данном случае различные коммунистические движения, организовывая партизанские силы, по партийной линии во многом переняли тактику советской армии. Позднее советских специалистов заменили китайские, а ныне в качестве инструкторов минно-подрывного дела современных партизанских движений часто можно встретить арабов, чеченцев и боснийцев с опытом войн на Ближнем и Среднем Востоке, на Кавказе и Балканах.
При этом нынешнее развитие минно-подрывной техники позволяет путём применения минно-взрывных средств достигнуть не только тактических успехов, но и успехов оперативного характера, способных привести к перехвату стратегической инициативы в войне.
Пожалуй, первыми, кто начал применять минирование в целях достижения успехов оперативного значения, были войска южан в Гражданской войне в США (1861–1865). Согласно книги «Спецназ России» В. В. Квачкова: «Новый этап в развитии теории и практики специальных действий связан с появлением железных дорог качественно изменивших систему тылового и технического обеспечения войск, внедрение телеграфа в управление государством и войсками, а также изобретением мощных взрывчатых веществ под общим названием динамита. Первой войной, в которой в полной мере проявилось влияние этих факторов и которая оказала существенное влияние на развитие форм специальных действий в русской армии, стала Гражданская война в США в 1861–1865 гг. К этому времени в Соединенных Штатах уже было построено 50 тысяч километров железных дорог, из которых 35 тысяч км приходилось на северные штаты. Первыми к формированию специальных подразделений приступили южане. Эти подразделения представляли собой небольшие конные отряды техасских и вирджинских добровольцев, действовавших в тылу противника. Вначале отдельные кавалерийские южан, а потом и северян, обрушиваются на коммуникации противника, избрав целью своих действий нарушение работы железных дорог. Вооружение кавалериста-рейнджера состояло из карабина-винчестера, револьвера, сабли и динамитных шашек. Именно появление мощных взрывчатых веществ вызвало появление нового способа разрушения железных дорог — диверсии».
С переходом буров к партизанским действиям в ходе англо-бурской войны 1899–1902 годов главной их целью стали железные дороги, по которым осуществлялось снабжение британских войск. При каждом удобном случае буры взрывали рельсы или устраивали нападения на поезда. Вот что вспоминал один из наиболее авторитетных генералов буров, Христиан Девет в своей книге «Борьба за свободу» (стр. 320–321):
«…Более чем когда-либо убеждал я моих офицеров в необходимости разрушения неприятельских путей сообщения, а следовательно, и взрывания поездов.
Нашелся способ, посредством которого мы стали это проделывать. Дуло и курок ружья соединялись с динамитным патроном и клались под железнодорожный рельс. В тот момент, когда локомотив нажимал на рельс, происходил взвыв, вследствие чего поезд взлетал на воздух. Конечно, это было ужасно — отнимать таким образом жизнь у людей, но как ни ужасен этот способ, он, однако, не противоречил правилам, установленным цивилизованными народами, и мы чувствовали себя вправе уничтожать таким образом неприятельские пути сообщения.
Все это время мы особенно энергично стали заниматься взрывами, и англичанам пришлось более чем когда-либо охранять железнодорожную линию. Для этого они принуждены были разместить вдоль всей линии несколькими тысячами солдат более, нежели прежде, иначе происходила постоянная остановка движения. Долгое время по ночам поезда даже совсем не ходили».
В своей книге генерал Девет приводил несколько примеров подрывов поездов. Так, раз его бойцы ночью заканчивали минирование железнодорожного полотна, когда внезапно появился британский состав:
«…Когда мы его увидели перед собой (ночь была очень темная и перед локомотивом не было никакого огня), он был уже так близко от нас, что нам не стоило зажигать фитиля, соединенного с динамитом. Мы отошли приблизительно шагов на сто от пути, но, тем не менее, в нас стреляли из поезда, на что мы отвечали тем же.
Как только этот поезд прошел мимо, показался второй. "Этот уже не посмеет уйти от нас невредимым", — решили мы. Как только он поравнялся с нами, мы подожгли фитили и взорвали в нескольких местах, близко одно возле другого, железнодорожный путь. Тогда подошли еще два поезда, но не далее тех мест, где произошел взрыв, и открыли сильный огонь, что продолжалось в общей сложности минут десять. После того как мы ответили такой же стрельбой, оба поезда ушли. На следующий день англичане были заняты исправлением пути. Дело обошлось без потерь с нашей стороны».
В годы Первой мировой войны на фронте в Аравии сотрудник британских спецслужб Томас Лоуренс по прозвищу Аравийский совместно с группой британских военных специалистов начал минную войну на железных дорогах, служивших для снабжения турецкой армии, сыгравшую немаловажную роль в разгроме турецких войск в Палестине и Аравии британской армией в 1918 году.
Вот выдержка из книги Лоуренса «Семь столпов мудрости» (СПб, 2001):
«В полумиле от железнодорожного пути мы остановились. Несколько человек спустились вниз к полотну. В этом месте железнодорожный путь проходил по мосту с двумя пролетами, который был перекинут через лощину, промытую дождевой водой.
Выбранное нами место казалось идеальным для подготовки взрыва. Мы в первый раз применяли электрическое минирование и не имели никакого представления о его силе. Однако было вполне очевидно, что взрыв даст больший результат, если под взрывчатым веществом будет находиться арка. В этом случае, что бы ни случилось с паровозом, мост несомненно рухнет и следующие за ним вагоны неизбежно сойдут с рельсов.
Мы привели верблюдов и разгрузили их. Арабы снесли вниз к намеченному месту мортиру Стокса со снарядами, пулеметы Льюиса, гремучий студень с изоляционным кабелем, магнето и инструменты. Сержанты расставили свои игрушки на площадке, а мы спустились к мостику, выкопали яму между двумя стальными шпалами и поместили в нее пятьдесят фунтов гремучего студня.
Зарыть его оказалось нелегким делом. У меня ушло почти два часа, пока я закопал и прикрыл заряд. Затем наступил черед тяжелой работе по прокладке кабеля от детонатора в горы, откуда мы должны были зажечь запал детонатора мины. Верхний слой песка затвердел, как кора, и нам пришлось пробивать его, чтобы зарыть кабель. Упрямый кабель оставлял на поверхности песка, изборожденной ветром, длинные зигзаги, словно тут проползали неестественно узкие, тяжелые змеи.
Чтобы сгладить их пришлось пустить в ход мешок с песком, а затем мой плащ, взмахом которого, подобно ветру, сровняли зыбкую поверхность. Вся работа отняла пять часов, но зато она была проделана на славу. Никто из нас не мог различить, где лежал заряд, или проследить под землей 200-ярдовый путь двойного кабеля к нашей засаде, где он выходил на поверхность.
Мы соединили его концы с электрическим детонатором. Место засады казалось идеально выбранным, исключая то, что человек, находившийся у детонатора, не мог видеть с него моста. Однако это означало лишь, что ему придется нажать на рукоятку при сигнале с наблюдательного пункта в пятидесяти ярдах впереди, откуда одинаково хорошо были видны и мостик, и детонатор. Салем, преданнейший из рабов Фейсала, попросил поручить ему эту почетную обязанность, и ее предоставили ему единогласно.
Остаток дня мы провели показывая Салему (на выключенном детонаторе), что ему придется сделать. Наконец он усвоил в совершенстве свои обязанности: опускал рукоятку лишь только я подымал руку, давая знак, что воображаемый поезд въехал на мост.
Как раз в эту минуту караульный с севера крикнул о появлении поезда. Мы бросили костер и, не переводя дыхания, взапуски пробежали шестьсот ярдов по склону горы к нашей старой позиции.
Из-за поворота с пронзительным свистом показался поезд с великолепным составом из двух паровозов и двенадцати пассажирских вагонов, несущийся с огромной скоростью.
Я привел в действие взрыватель под первым паровозом. Взрыв получился ужасный. Почва черным дождем обдала мне лицо, и я беспомощно завертелся волчком. Придя в себя, я заковылял к верхней долине, откуда арабы уже стреляли по переполненным вагонам.
Враг открыл стрельбу, и я очутился меж двух огней. Али заметил, как я упал, и, решив, что я тяжело ранен, выбежал приблизительно с двадцатью людьми из его слуг и бени-сахр для оказания мне помощи. Весь состав поезда сошел с рельсов. Наклонившиеся вагоны взгромоздились друг на друга, образуя вдоль пути зигзаги. Один из них был салон-вагон, разукрашенный флагами. В нем находился Мехмед Джемаль-паша, командующий Восьмым корпусом турецкой армии, спешивший в Иерусалим, чтобы защитить его от Алленби».
Железные дороги стали целью минеров и в ходе гражданской войны в Испании. Хороший пример минирования туннеля приведен в книге Ильи Григорьевича Старинова «Записки диверсанта» (альманах «Вымпел», № 3, 1997):
«Именно с этого заброшенного заводика выходили группы, пустившие под откос восточнее Монторо состав с боеприпасами, взорвавшими поезд в туннеле на участке Пеньярроя — Кордова, а затем несколько мостов в том же районе…
Туннель был выведен из строя с помощью подхватываемой мины, испытанной еще под Киевом в 1932 году. Между рельсами положили автомобильную шину, начиненную взрывчаткой. К шине привязали отрезок стального троса в виде петли. Паровоз, выскочив на приличной скорости из-за поворота, зацепил петлю своим сцепным устройством и уволок автошину с собой. Сработали два терочных воспламенителя. Одновременно диверсанты из кустов начали забрасывать вагоны бутылками с горючей смесью. Горящий эшелон скрылся в туннеле. Через несколько секунд раздался приглушенный хлопок взрыва… Эшелон с боеприпасами горел и взрывался несколько суток. Путь оказался сильно поврежденным, а туннель — завален. Рельсы, вплавленные в камень, противнику пришлось вырезать автогенами и рвать динамитом».
Большое значение имело возникновение в 1930-х годах «диверсионных» взрывателей, предназначенных для создания мин-ловушек.
Стоит заметить, что первая мина-ловушка, использованная в России, была применена польским королем Стефаном Баторием, пославшим при осаде Пскова в 1582 году русскому воеводе князю Шуйскому ларец с пудом пороха и 24 самопалами, сработавшими бы при открытии ларца, если бы не осторожность воеводы.
Первой советской миной-сюрпризом была как раз разгрузочная мина МС-2, созданная на основе противопехотной нажимной мины фугасного действия ПМД-6.
Мина МС-2 была лишь оснащена боевой пружиной, установленной под нажимной крышкой, при разжатии которой (в случае снятии груза) из взрывателя МУВ вытаскивалась либо шпилькой, либо гвоздем, забиваемым в крышку, боевая чека.
Красная Армия уделяла большое внимание созданию мин-ловушек (сюрпризов) как мин замедленного действия и противопоездных взрывателей. Роль взрывателей замедленного действия в ходе разведывательно-диверсионных действий достаточно хорошо освещена в книгах участников партизанского движения в бывшем СССР. Вот что пишет в книге «Записки диверсанта» Илья Григорьевич Старинов («Вымпел», № 3, 1997):
«В 1928–1929 годах армия уже имела ряд противопоездных мин замедленного и мгновенного действия. Некоторыми из них можно было подорвать любой указанный поезд, даже определенный вагон этого поезда. Но имелся у этих мин очень существенный недостаток: они срабатывали только при установке под шпалы или вплотную под рельсы. Оставляла желать лучшего и герметичность…
По личному указанию И. Э. Якира я организовал мастерскую-лабораторию, где разрабатывал с товарищами образцы мин, наиболее удобных для применения в партизанской войне. В этой лаборатории родились так называемые "угольные" мины, с успехом применявшиеся в годы Великой Отечественной войны нашими замечательными партизанами Константином Заслоновым, Анатолием Андреевым и многими другими героями борьбы с гитлеровцами.
Здесь же родилась и обрела плоть идея создания некоторых, теперь широко известных, автоматических мин. Мы сконструировали так называемый "колесный замыкатель", впоследствии окрещенный в Испании миной "рапида" (быстрый). Придумали и отработали способы подрыва автомашин и поездов минами, управляемыми по проводам и с помощью бечевки.
Будущие партизаны не только знакомились с устройством этих мин. В случае необходимости они могли теперь изготовить каждую из них. Большое внимание уделялось также самостоятельному изготовлению запалов и гранат, умению рассчитывать и закладывать заряды взрывчатки».
Сам Старинов сконструировал противопоездную мину ПМС (описана на сайте «Сапер» Ю. Г. Веремеевым), которая представляла собой деревянный ящик с откидной крышкой, внутри которого находилась тротиловая 400-граммовая шашка с электродетонатором, гальваническая батарея СБС, элементы электровзрывной цепи, замыкатель разгрузочного действия и устройство дальнего взведения. Выносной замыкатель нажимного действия был соединен с электровзрывной цепью с помощью проводов длиной до 1,5 метров.
Взрыв мины происходит при нажатии на выносной нажимной контакт, который устанавливается либо под рельс, либо под шпалу железнодорожного полотна, либо при попытке снять груз (грунт, щебень), уложенный на замыкатель разгрузочного действия. ПМС (поездная мина Старинова) широко применялась в ходе Второй мировой войны, и по данным книги «Мины замедленного действия: размышления партизана диверсанта», согласно отчету Центрального штаба партизанского движения эта мина по популярности и эффективности занимала первое место в ходе боевых действий советских партизан.
Старинов также сконструировал противотранспортную мину АМС (автомобильная мина Старинова) осенью 1941 года. Она имела деревянный корпус и электромеханический взрыватель с двумя контактами (верхним и нижним), между которыми находилась контактная рамка, которая при натяжении или перерезании проволоки замыкала верхний или нижний контакт взрывной цепи.
Разумеется, в СССР над вопросами создания мин и мин-ловушек трудился не один Старинов, но и другие конструкторы, например, М. М. Файнберг, М. А. Проскурин, В. П. Ястребов, майор Семенов, полковник Б. А. Эпов, инженеры П. Г. Радевич и Н. И. Иванов.
Советскими конструкторами были разработаны партизанская дорожная мина ПДМ-1 с режимом кратности, мины замедленного действия МЗД-2, МЗД-3, МЗД-4, МЗД-5, противопоездные мины с механическим рычажным взрывателем, со взрывателем, состоящим из капсюля-детонатора и детонирующего шнура, с электрозамыкателем.
Старинов отличался от своих коллег-конструкторов тем, что помимо того, что он был изобретателем, являлся еще и практиком, занимал командные должности как в силах спецназначения республиканской Испании, так и в партизанском движении Украины. Как раз благодаря этому он и смог сыграть столь важную и до сих пор малоизвестную роль в том, что минно-взрывные устройства заняли ключевую роль в системе подготовки послевоенного спецназа КГБ СССР — школы КУОСа. По сути, главная заслуга Старинова заключается не в его роли в войне, а в его упорстве и организационном таланте, проявленных после войны, что привело к тому, что от неповоротливого бюрократического советского аппарата было получено разрешение на создание «партизанской» школы КУОСа. Не было бы КУОСа, не был бы сохранен партизанский опыт Второй мировой войны, что, видимо, не осталось бы без последствий для силовых структур Российской Федерации.
Важнейшим элементом подготовки партизан Старинов рассматривал минно-подрывное дело.
Благодаря подобной стратегии в СССР в 1960-х годах были разработаны противотранспортные мины АДМ-7 (взрыватель ВАДМ-7) и АДМ-8 (взрыватель ВАДМ-8) с электромагнитными взрывателями и Электрохимическими замедлителями.
Тогда же была разработана и противопоездная мина ЖДМ-6, которая могла использоваться и как объектная мина. Ее ВЖДМ-6 имел часовой электромагнитный механизм с отсчетом числа прохода поездов и вибрационными датчиками цели.
К сожалению, опыт советских партизан, передававшийся так называемым «национально-освободительным движениям» стран «третьего мира» (в первую очередь Китая и стран Ближнего и Среднего Востока), иногда оборачивается большой угрозой для той же России. Так что вышеупомянутые взрыватели хорошо известны за границей, и существует большая вероятность того, что они будут применены против вооруженных сил России, нежели российская армия применит их.
К тому же в России опыт, накопленный в советские времена, растерян. Вследствие этого взрыватели и мины замедленного действия практически не рассматриваются в ходе боевой подготовки для установки в тылу противника или же в районах действия разведывательно-диверсионных (партизанских) групп.
Однако и в других странах разрабатывались мины-ловушки и диверсионные взрыватели. Так, широко применяли взрыватели для создания различных ловушек немцы в ходе Второй мировой войны.
В первую очередь это были: взрыватель натяжного действия ZZ-35 (с подпружиненным ударником, хвостовик которого выступал наружу и служил и как натяжная чека), взрыватель двойного действия ZuZZ-35 (схож с ZZ-35, но отличается от него возможностью выпадения предохранительных шариков как в верхние, так и во внутренние полости), ZZ-42 (схожий с МУВ и имевший T-образную чеку, пригодный для оснащения нажимных противопехотных мин), а также тёрочный взрыватель ANZ-29 (нередко применявшийся в зажигательных трубках подрывных зарядов).
В статье «Немецкие мины в телеграфных столбах» (журнал «За оборону») полковник И. Савицкий описывал мину-ловушку, применявшуюся немцами для воспрещения рушения партизанами в Литве телеграфных столбов и использовавшую в качестве взрывателя ZZ-42. Данная мина имела цилиндрический корпус из прессованного картона, в который закладывалось 15 толовых шашек весом по 100 г, с тем чтобы взрыватель ZZ-42 устанавливался в пятнадцатую шашку с установкой на обрыв, при котором стальная проволока пропускалась через остальные 14 шашек и затягивалась, а затем закреплялась за отверстие в хвостовике ударника, после чего предохранительная чека удалялась.
Для установки мины в нижних частях отдельных столбов высверливались отверстия, после чего столбы закапывались. При перерезании столба пилой партизанами проволока обрывалась, и мина взрывалась.
Удачную схему устройства имел взрыватель нажимного действия SMiZ-35, применявшийся как для снаряжения выпрыгивающих осколочных мин «S», так и для иных мин, в том числе самодельных и ловушек. Ударник вместе со сжатой пружиной находился внутри втулки, в которой была установлена упорная пружина, сжимавшаяся при нажатии на выступающие усики головки. Подобная схема применялась впоследствии во многих взрывателях.
Следует заметить, что возможно, в принципе, встать на взрыватель и не привести его в действие только в отношении взрывателя противопехотной осколочной выпрыгивающей мины Valmara (Valmara-59 и Valmara-69). Что достигалось наличием подвижного колпака на взрывателе, на который были установлены четыре наклонных (нажимных) штыря и один вертикальный штырь с отверстием в его верху, предназначенный для крепления натяжной проволоки.
При наклоне вертикальный штырь, поднимая втулку, сжимал находящуюся в ней пружину, прикреплённую к ударнику, и после выпадения предохранительных шариков ударник освобождался. Соответственно, если нажим осуществлялся на вертикальный штырь, тот мог лишь вместе с колпаком прожаться вниз и освобождения ударника не происходило.
Схожий принцип действия был и у взрывателя итальянских мин P-25 и P-40 (выпрыгивающая), имевшего головку со штырями, изнутри к которым была прикреплена проволока, вытягивающая вверх ударник.
Между тем, взрыватель SMiZ-35, как абсолютное большинство схожих с ним нажимных взрывателей (германский времён Второй мировой войны DZ-35, германский [ФРГ] DM-25, французский Model 1952, американский M605, чехословацкий RO-8, болгарский МВН-2М, югославские УПРОМ-1 и УПМР-3, итальянский взрыватель [мины P-25 и P-40] тип «2»), применявшихся в выпрыгивающих осколочных минах, а нередко и в различных самодельных минах-ловушках, имел ударник с пружиной на нём, установленный во втулке двумя предохранительными шариками, выпадающих при движении ударника вниз.
Мины совершили коренной переворот в тактике партизанской войны, позволив партизанам бороться с современными армиями, вооруженными бронетехникой и артиллерией, нанося чувствительные удары по этим армиям, уязвимость коммуникаций которых значительно возросла. Вот строки из книги «Спецназ России» В. В. Квачкова: «По мере насыщения партизанских отрядов специальным минно-взрывным вооружением изменялась их тактика действий. Для совершения железнодорожного крушения воинского эшелона или устройства засады на автомобильной дороге при наличии специальных мин требовалось всего несколько человек. Отпадала необходимость входить в непосредственное боевое соприкосновение с противником. Уклонение от открытого вооруженного столкновения с частями противника и немедленное рассредоточение в случае угрозы ведения боевых действий в невыгодных условиях стало правилом, принципом действий партизан. Бой с воинскими частями противника стал вынужденной формой применения партизанских сил и средств».
В ходе войны во Вьетнаме мины стали главной угрозой американских войск. В учебном циркуляре армии США TC 5-31 («Мины и мины-ловушки патриотических сил Южного Вьетнама и принципы их применения») издания 1969 года читаем:
«Для неопытного наблюдателя может показаться, что Вьетконг не имеет определенной доктрины по ведению минной войны. Подобная оценка действий противника является совершенно неправильной и приводит к серьезным ошибкам в обеспечении мер безопасности и ошибкам тактического плана. При организации и ведении минной войны противник знает, что требуется сделать, и выполняет это хорошо. Одна из основных причин ошибочной оценки возможностей противника состоит в том, что в отличие от американской доктрины он не использует в настоящее время стандартных схем минирования при установке минных заграждений. Объясняется это довольно просто: местность Вьетнама и тактика действий противника не позволяет широко применять минные поля, устанавливаемые по стандартным схемам. Именно поэтому противник умело приспособил тактику применения минных средств в соответствии с особенностями местных условий и характером ведущихся боевых действий…
В Южном Вьетнаме войска США и их союзников встретились с необычными трудностями, связанными с минной войной. Это иллюстрирует, в частности, применение беспокоящего минирования, осуществляемого опытным противником в крупных масштабах, располагающим способным личным составом, который хорошо знает местность и местные условия, обладают навыком быстрого передвижения и действия небольшими группами в ночных условиях. У противника не хватает артиллерии, и по существу он использует вместо артиллерии мины. Он фактически не устанавливает минных полей и не прикрывает их огнем, как это принято. Он обычно перекрывает заграждениями дорожную сеть во всех районах, а в ответ на наши действия вне дорог осуществляет быстрое и беспорядочное минирование. Наряду с извлечением прямой пользы от минной войны путем нанесения потерь в живой силе и технике противник получает реальную выгоду в психологическом воздействии…
Интенсивное минирование также отмечается в районах расположения важных стационарных объектов, таких как аэродромы, пункты снабжения, портовые сооружения. Кроме того, весьма часто находили большое количество мин и мин-ловушек на подходах к районам баз противника, располагающихся в стороне от дорог. На основании данных допроса военнопленных и проведенного анализа методов минирования стало очевидным, что основной объем работ по устройству заграждений осуществляется местными войсковыми подразделениями Вьетконга. Члены саперной группы саперных подразделений, по-видимому, действуют вблизи своих деревень, используя хорошее знание окружающей местности, надежно скрываясь сами и пряча боеприпасы до наступления темноты, когда станет возможным установить очередную партию мин. Захваченные документы противника свидетельствуют о том, что право устанавливать мины и мины-ловушки децентрализовано до уровня районов».
Ручной индуктор и кабель с электродетонаторами MRUD («Protipehotne in protioklepne mine»)
Схема итальянских противопехотных выпрыгивающих осколочных мин кругового поражения Valmara-59 и Valmara-69 («ORDATA-2»)
Разрез австрийской противопехотной выпрыгивающей мины кругового поражения SPM-75 («ORDATA-2»)
Боевой элемент и боеприпас, сдерживающий преследование, M86 (Pursuit-Deternet Munition [PDB]) («ORDATA-2»)
Бельгийская противотанковая противогусеничная мина фугасного действия M-3 (PRB-M3) («ORDATA-2»)
Советская противотанковая мина ТМД-40 (с деревянным корпусом) («Jane Guide Mines»)
Советская противотанковая мина ТМ-35 («Jane Guide Mines»)
Советская противотанковая мина ТМ-44 («ORDATA-2»)
Советская противотанковая мина ТМ-46. Из архива Ю. Г. Веремеева
Советская противотанковая противоднищевая (кумулятивная) мина ТМК-2 («ORDATA-2»)
Взрыватель к советской мине ПФМ-1С
1. Пружина механизма самоликвидации
2. Шток
3. Детонатор
4. Капсюль-детонатор
5. Движок
6. Пружина механизма дальнего взведения (МДВ)
7. Шарик
8. Ударник
9. Пружина ударника
10. Поршень МДВ
11, 13. Каучук
12. Шток МДВ
Итальянская противотанковая противогусеничная мина фугасного действия SASI-54 («ORDATA-2»)
Разрез итальянской противотанковой противогусеничной мины фугасного действия SB-81 («ORDATA-2»)
Схема итальянской противотанковой мины фугасного действия SH-55 («ORDATA-2»)
Схема итальянской противотанковой противогусеничной мины фугасного действия TS/2.5 («ORDATA-2»)
Итальянская противотанковая мина фугасного действия VS-1.6 («ORDATA-2»)
Американская противотанковая мина M-7 («ORDATA-2»)
Американская противотанковая мина фугасного действия M-15 («ORDATA-2»)
Американская противотанковая противогусеничная минв фугасного действия M1A1 («ORDATA-2»)
Американская противотанковая противоднищевая (с эффектом ударного ядра) мина M-21 («ORDATA-2»)
Югославская противотанковая противогусеничная мина ТМА-3 («ORDATA-2»)
Югославская противотанковая противогусеничная мина ТММ-1 («ORDATA-2»)
Система дистанционного минирования MOPMS (Modular Pack Mine System) («ORDATA-2»)
Американская противотанковая мина M131 системы дистанционного минирования MOPMS («ORDATA-2»)
Малогабаритная американская мина SLAM (Selectable Lightweight Attack Munition) («ORDATA-2»)
Советская противотанковая противогусеничная мина фугасного действия ТМ-46 («ORDATA-2»)
Фото российского трала КМТ-7. Из архива Ю. Г. Веремеева
Дистанционно управляемая машина разминирования, применявшаяся американскими войсками в Ираке. Фото с сайта www.militaryphotos.net
В ходе боевых действий в бывшей Югославии вопреки ожиданиям не было развернуто разведывательно-диверсионных действий с использованием МВУ, хотя тот же Илья Григорьевич Старинов весьма высоко оценивал успехи партизан Иосипа Броз Тита, при штабе которого он состоял в 1944 году военным советником, в отношении ведения ими диверсий с использованием МВУ на железных дорогах. Благодаря этим успехам немцы оказались не в состоянии в полной мере использовать экономический потенциал Югославии. Помимо этого, они не смогли организовать удовлетворительное снабжение армии Роммеля в Ливии и Египте, используя греческие порты, через железнодорожную сеть Югославии.
Не хочется в данном случае вступать в полемику сербских историков о роли партизан и четников во Второй мировой войне, но стоит заметить, что даже британское военное командование уделяло большое значение диверсиям на железных дорогах Югославии в ходе сражения под Эль-Аламейном и требовало от своих союзников — сербских четников Дражи Михайловича — активизировать проведение диверсий на железных дорогах, это также относилось и к верховному командованию партизан, и лично к Тито.
Старинов в своих мемуарах отмечал личность тогдашнего командира партизанских диверсантов и будущего генерала Югославской народной армии Ивана Хариша в деле ведения диверсий. ставя его в пример советским партизанам.
Югославия десятки лет в составе так называемой Территориальной самообороны готовила партизанские отряды для действий на территории противника, и не составляло особого труда с началом распада Югославии данную систему привести в действие. При этом следует учитывать, что военная машина ЮНА, включавшая в себя Территориальную оборону, отнюдь не распалась вместе со страной, а была своим Генеральным штабом в основной массе выведена на территории оставшиеся под сербским контролем.
Югославская военная промышленность производила большое количество мин-ловушек и диверсионных взрывателей, всерьёз готовясь к отражению агрессии с любого направления, но использовалось всё это главным образом в войне гражданской. Впрочем, в ходе боевых действий все эти взрыватели нечасто применялись. Причина заключалась в необученности личного состава, а также в отсутствии планирования в использовании подобных ловушек. Все же надо признать, что в Югославии производство мин, как и вообще взрывчатых веществ и устройств, стояло на достаточно высоком уровне. Здесь производились почти все основные виды военных и промышленных взрывчаток, как бризантных, так и инициирующих. Производились здесь огнепроводные и детонирующие шнуры нескольких видов изоляции, капсюли-воспламенители и капсюли-детонаторы, как лучевые, так и электрические, а также большое количество взрывателей для «специальных» действий. Прежде всего это были взрыватели двух серий: старый тип «диверсионных» взрывателей и более новый тип «специальных механических взрывателей М-69». К первой серии относились такие взрыватели, как УДУ-1 — нажим, натяжение и разгрузка, УДЗ — штыревой, УДОП-1 — натяжение и разгрузка, УДОд-1 — на откручивание, УДП-1 — натяжной. Ко второй: УМП-1 — натяжной, УМП-2 — натяжной, УМНП-1 — нажим и натяжение, УМОП-1 — разгрузка и натяжение, УМНОП-1 — разгрузка, нажим, натяжение. Существовали также и химические взрыватели: УСХП-1 — натяжной, УСХОП-1 — разгрузка и натяжение, УСХН-1 — нажимной и УСТХ — замедленного действия, как и химические взрыватели замедленного действия отдельной серии отдельной серии УДВК. Были созданы и часовые механические взрыватели СУ-24, СУ-10 и СУс-80, электромеханические взрыватели ЕМУ-1 (ЭМУ-1) — нажим, разгрузка и УДБ-1 — натяжение, изменение положения или сила инерции.
Из серии «диверсионных» можно отметить УДП-1 с боевой чекой натяжного действия. Во взрывателе УДП-1 натяжного действия шток ударника был скрыт в корпусе и удерживался за сферический хвостовик лапкой вытяжной чеки. Этот комбинированный взрыватель (натяжной-нажимной-разгрузочный) предоставлял большие возможности, т. к. в нем переключение режима срабатывания («нажимной» или «разгрузочный») осуществлялось изменением положения специального регулятора, удерживавшего подпружиненный ударник. Специальный выступ регулятора устанавливается в положение «OP» или в положение «N», и потом удалялся предохранитель. В первом случае выступ крышки взрывателя высвобождал регулятор и, соответственно, ударник при снятии нагрузки со взрывателя, а во втором случае, наоборот, при нажатии на эту крышку зуб регулятора освобождал подпружиненный ударник, и тот бил по капсюлю-воспламенителю. Усилие, необходимое для срабатывания взрывателя или, наоборот, для удержания взрывателя на боевом взводе в обоих случаях составляло около 1 кг. Если же требовалось взрыватель использовать как натяжной, то выступ регулятора устанавливался в положении «OP» (однако груз на крышку не устанавливался) и ударник удерживался лишь предохранительной чекой, которая в этом случае выполняла одновременно и роль боевой вытяжной чеки с силой натяжения 3 кг. В этот взрыватель вворачивался запал М-67 (капсюль-воспламенитель и капсюль-детонатор № 8).
В этой же «диверсионной» серии югославских взрывателей имелся и более простой по устройству разгрузочно-натяжной взрыватель УДОП-1, в котором подпружиненный ударник удерживался специальным рычагом, упиравшимся в крышку. При снятии груза (3 кг и больше) с крышки последняя уже не удерживала рычаг, и он под давлением подпружиненного ударника проворачивался и высвобождал ударник. Если же требовалось использовать взрыватель в качестве натяжного, то крышка не нагружалась, а ударник удерживался лишь предохранительной чекой, которая в данном случае использовалась и как боевая чека (к ней привязывалась натяжная проволока) с силой натяжения 3 кг. Можно было поступить и проще — при установке мины-ловушки оставить свободное пространство над крышкой и крышку ничем не нагружать, а к предохранительной чеке привязать натяжную проволоку. В этом случае при выдергивании жертвой чеки ничем не удерживаемая крышка сразу же высвобождала рычаг, а от него ударник.
Схожая схема срабатывания была у британского взрывателя разгрузочного действия № 6 Mk-1, и она также используется в голландском взрывателе № 18 C1/2C1 и в израильском № 9.
Что же касается механических взрывателей серии М-69, то тут особого внимания заслуживает взрыватель УПОМ-1, который может использоваться и как натяжной, если на него не устанавливать груз. У этого взрывателя простая конструкция — в металлическом корпусе имеется подпружиненный шток, входящий также в подпружиненную втулку с ударником, с тем что пружина штока задает ему движение противоположное движению, заданному другой пружинной втулке.
Движение втулки блокируется двумя предохранительными шариками, входящими в отверстия втулки. Шток препятствует выкатыванию шариков внутрь втулки. На шток сверху накручена разгрузочная крышка, и сквозь шток проходит предохранительная чека. В предохранительном положении шток удерживается за счет предохранительной чеки. При работе в качестве взрывателя разгрузочного действия на разгрузочную крышку уложен груз (3,5 кг), а предохранительная чека удалена. При снятии груза освободившийся шток под действием своей пружины поднимается вверх и разблокирует шарики, те, в свою очередь, выкатываются внутрь втулки, разблокируя ее, и втулка под действием своей боевой пружины бьет по капсюлю.
При работе в качестве элемента неизвлекаемости противотанковых мин взрыватель УПОМ-1 вкручивается в донное гнездо мины разгрузочной крышкой вниз. В этом случае крышка упирается в грунт под миной, а сама мина служит грузом. При попытке поднять мину взрыватель УПОМ срабатывает точно так же, как и в предыдущем случае. Если же взрыватель вкрутить в противопехотную мину в качестве взрывателя натяжного действия, то разгрузочная крышка оставляется свободной, а предохранительная чека используется в качестве боевой чеки натяжного действия.
Таким образом, простой по устройству механический взрыватель может использоваться как натяжной и как разгрузочный. Он был эффективен и мог быстро и легко устанавливаться под минируемую поверхность, причем его герметичность обеспечивает его высокую надежность.
В натяжном механическом взрывателе УМП-1 предохранительные шарики находились под полостями в корпусе, и поэтому натяжная проволока закреплялась за чеку, установленную в выступающем хвостовике ударника вдоль движения ударника (в транспортном положении хвостовик штока удерживался перпендикулярным предохранителем).
В натяжном взрывателе УМП-2 ударник находился под давлением сжатой пружины, и предохранитель, установленный в выступающем из корпуса хвостовике ударника, играл одновременно роль боевой чеки с разницей от УМОП в том, что предохранительные шарики выпадают вне ударника после выхода штока из нижней его части.
Во взрывателе УМНП-1, помимо натяжного, было предусмотрено и нажимное действие благодаря боевой чеке, установленной на верху штока. При натяжении проволоки шток наклоняется (при условии, если угол больше 20 градусов) и толкает втулку ударника вниз, а предохранительные шарики тем самым выпадают из ударника.
В ходе Второй мировой войны и в последующем широко применялись британские механические взрыватели № 4 (натяжной), № 5 (натяжной/нажимной/обрывной), № 1 (натяжной), № 2 (Mk1 и Mk2 [нажимной]), № 3 (разгрузочный), № 5 (нажимной), № 6 (разгрузочный), № 7 (нажимной/натяжной), № 9 (натяжной), № 12 (разгрузочный), № 13 (натяжной/нажимной/разгрузочный). Данные взрыватели могли переноситься десятками каждым бойцом разведывательно-диверсионных подразделений и использоваться для создания мин-ловушек как из собственного, так и добытого в ходе боевых действий (в том числе от противника) боезапаса.
В Советском Союзе в ходе Второй мировой войны, помимо достаточно простых механических взрывателей МУВ (могущих устанавливаться как на натяжение, так и на обрыв, причём в последнем случае использовался выступающий шток ударника) и ВПФ (применялся для создания различных ловушек), для создания самодельных нажимных фугасов использовался и взрыватель МВ-5, созданный для противотанковых мин ТМ-41, ТМБ-1 и ТМД-Б, ТМ-44 и ТМД-44.
В силу простоты конструкции (ударник с установленной на нём пружиной, упирающейся изнутри в нажимной колпачок, удерживался предохранительным шариком, выпадающим в полости колпачка при его движении вниз) и малой силы нажима данный взрыватель мог применяться для создания самодельных мин, как противопехотных, так и противотанковых.
Механические взрыватели в данном случае удобны тем, что могут устанавливаться, при условии одинаковой резьбы, и в ручные гранаты, которые всегда имеются в боекомплекте диверсантов.
В Югославии встречались интересные модели, которые могли бы эффективно использоваться в данной роли при небольших дополнениях в конструкции, как, например, многоцелевой взрыватель УМНОП-1, действующий на нажим, разгрузку, натяжение в продольном и поперечном направлениях.
Он состоял из корпуса, в который был помещен подпружиненный шток, удерживаемый предохранителями продольного и поперечного действия, а также разгрузочным рычагом, внутри которого находилась полость, удерживающая шток за выступающую головку, в которой находился выступ упирающийся изнутри в верхний зуб полости. Подпружиненный ударник удерживается за головку хвостовика подковообразным держателем, соединённым с рычагом, выходящим наружу. Взрыватель имеет два предохранителя, каждый из которых может играть роль боевой чеки при отсутствии нагрузки на рычаг.
При установке на натяжение взрыватель устанавливается либо с продольным предохранителем (сила 2–5 кг), и тогда удаляется поперечный предохранитель, либо с поперечным предохранителем (сила 1,5–4 кг), и тогда удаляется продольный предохранитель. При установке на разгрузку, после установки груза на разгрузочный рычаг, удалялись оба предохранителя. Для того же, чтобы употребить нажимное действие, надо было после удаления продольного предохранителя поднять рычаг до щелчка, дабы выступ был захвачен нижним зубом полости, после чего можно удалить и продольный предохранитель.
В циркуляре армии США TC 5-31 пишется о применении вьетнамскими партизанами мин-ловушек: «…можно отметить, что для устройства мин-ловушек предпочтение отдавалась гранатам: они использовались в 71,3 % случаев. Чаще использовались сравнительно надежные и простые стандартные военные боеприпасы, а не широко разрекламированные замысловатые, искусно выполненные импровизированные образцы».
При этом в данном документе приведен интересный способ применения ручных гранат в качестве мин-ловушек против спускающихся вертолетов: «В зоне посадки устанавливаются гранаты с удаленными предохранительными чеками, завернутые в бумагу. При посадке вертолета под действием потока воздуха от винта бумага разворачивается, освобождая предохранительный рычаг, и граната взрывается. Вариант этого метода предусматривает использование в зоне посадки кусков листового металла. Поток воздуха от приземляющегося вертолета прижимает металлические листы, вызывая взрыв мин, которые установлены под этими листами».
Надо заметить, что идея создания диверсионных взрывателей, с помощью которых можно было бы ручные гранаты превращать в мины, пришла в голову советским конструкторам, создавшим для таких целей минный взрыватель МВС, который имел сейсмический датчик и был предназначен для устройства неконтактных противопехотных мин с боевыми частями гранат РГО и Ф-1 при минировании троп и дефиле.
Американский разгрузочный взрыватель M-5, широко распространенный в мире и применяющийся во многих странах, гораздо менее удобен, нежели УМНОП-1. Он весьма громоздок и велик по размеру и вдобавок негерметичен, его нельзя применять без дополнительной герметизации в песчаных грунтах, т. к. песок, легко проникающий внутрь коробки, блокирует спусковой рычаг.
Есть еще ряд американских механических взрывателей, как, например, M-3 (натяжной/разгрузочный) и M-1 (натяжной). Во Франции после Второй мировой войны применяли механический натяжной взрыватель ATM-Mle-51.
В ЮАР был разработан взрыватель Ту Попер (Toe Popper) с изолированным корпусом, внутри которого помещался подпружиненный ударник с металлозамедлителем типа МУВ-2. Подвижная крышка корпуса взрывателя, под которой находилась пружина, играла роль датчика цели. Корпус ударника имел два положения — в верхнем проеме и в нижнем проеме, что определялось скобой корпуса взрывателя, входившей через прорезь в корпус ударника. После удаления предохранителя и перерезания металлоэлемента металлической петлей ударник упирался в скобу либо нижним краем (при установке на разгрузку), либо верхним (при установке на нажим).
В самой Югославии имелись и взрыватели иной схемы — штыревой УДЗ и откручивающийся УДОд (устанавливающийся в закручивающуюся крышку канистры или бензобака и срабатывал при попытке открутить крышку).
Взрыватель штыревой УДЗ имел подпружиненный шток, входящий во втулку, в которой находился предохранительный шарик, удерживающий втулку, на конце которой находился ударник, за корпус взрывателя через полость во втулке и прорезь в корпусе. При наклоне штыря на угол 5-10 градусов ударник вытягивается вверх, дополнительно сжимая пружину, освобождая место внутри втулки, куда вкатывался предохранительный шарик. Тем самым освобождалась втулка, и под действием пружины она с ударником на конце била в капсюль.
Взрыватель откручивающийся УДОд устанавливается в заряд, а затем на него закручиванием устанавливалась специальная пробка, к которой прикреплялась изнутри к крышке бочки или фляжки головка взрывателя, причем ее ребра при установке зарезались в специальную пробковую заглушку в одном направлении, и при попытке откручивания головка, удерживающая подпружиненный ударник за головку штока, освобождалась. После нескольких оборотов происходит разъединение головки взрывателя и ударника, после чего ударник бьет по капсюлю.
Хотя принцип действия этого взрывателя похож на работу элемента необезвреживаемости «пробка ЭНО» советской противотанковой мины ТМ-46, между ними есть существенная разница. ЭНО является ловушкой для тех, кто, обманутый внешним видом мины с «заглушкой гнезда взрывателя», попытается открутить эту заглушку. При этом обратному выкручиванию пробки препятствуют две собачки, отжимаемые пружинным концом пробки, т. е. ЭНО может использоваться только с миной ТМ-46.
Тут стоит напомнить и о немецких ловушках времен Второй мировой войны, вставлявшихся в гнездо взрывателя вместе с последним. Эти ловушки заставляли взрыватель авиабомбы срабатывать при попытке выкрутить его из бомбы или же сами взрывали бомбу.
Например, под бомбовый взрыватель EL.A.Z. 17, как правило, устанавливалось противосъемное устройство-ликвидатор ZuS 40. Это устройство имеет ударник, стремящийся под под влиянием пружины продвинуться вправо и наколоть капсюль-воспламенитель. Продвижению ударника мешает стопор, опирающийся снизу на стальной шарик. Ликвидатор помещается в боковом запальном стакане авиабомбы под взрывателем, детонатор которого входит в гнездо противосъемного приспособления. Ударник ликвидатора подается влево, вследствие чего контакт между ним и стопором нарушается. При ударе авиабомбы о преграду шарик вылетает из своего гнезда, и стопор под действием пружины опускается вниз, освобождая путь ударнику, который теперь удерживается от накола капсюля только детонатором взрывателя. При извлечении взрывателя из авиабомбы детонатор выходит из гнезда ликвидатора и окончательно освобождает ударник, который накалывает капсюль-воспламенитель.
Подобные ликвидаторы устанавливались под взрыватель не на случай несрабатывания основного взрывателя, а в связи с тем, что, помимо обычных взрывателей ударного действия (типы 3, 5, 15, 24, 26, 28, 35, 38, 45 и 55), для бомб немцы использовали также взрыватели замедленного действия (типы 17, 57 и 67), которые взрывали бомбу через определенное время после падения, или же снабжали взрыватели специальными ловушками (типы 50 и EL.Z.50), которые взрывали бомбу при попытке убрать ее с места падения.
Как и немцы, японцы широко использовали в ходе Второй мировой войны авиабомбы со взрывателями замедленного действия со временем замедления до нескольких суток. Так, в японских авиабомбах популярно было применение стопорной пробки из растворимого в орграстворителе материала, причем емкость с растворителем находилась под пробкой и теряла герметичность при ударе о землю.
В японских авиабомбах, в отличие от немецких, механизмы неизвлекаемости не были связаны со взрывателем, и использовались либо стопорные шарики, клинившие взрыватель в очке бомбы, или стопорные штифты с падающей пружиной. Таким образом, осуществлялось фактически авиационное минирование объектов.
Хотя места падения авиабомб обычно были известны, но оставалось неизвестным время, когда та или иная бомба взорвется, как и вероятность взрыва от внешнего воздействия. Объект (цех, железнодорожная станция, мост и т. п.) было невозможно использовать, и к тому же так или иначе, но он выходил из строя.
Авиабомбы с немецкими механическими взрывателями времён Второй мировой войны довольно широко применялись арабской авиацией в арабо-израильских войнах, что приводило к заметным потерям среди израильских саперов.
В ФРГ, в армии которой применялись модификации германских взрывателей времён Второй мировой войны DM-25 (копия DZ-35), DM-57 (ZZ-35), DM-27 (ZZ-42), использовались также и разгрузочные мины-ловушки DM-39 (39A1) (оснащённые часовым механизмом дальнего взведения) и DM-49 в основном для установки на неизвлекаемость противотанковых мин. В их конструкции применён подпружиненный шток, нагружаемый сверху минируемым предметом и удерживающий своим выступом подпружиненный ударник. Сам ударник находится вместе с запалом в горизонтальном канале перпендикулярно относительно штока.
В бельгийской противосъёмной ловушке PRB M 30 противотанковой фугасной мины PRB IIIA капсюль-детонатор, наоборот, поставлен вертикально по отношению к корпусу ловушки в выступающем футляре и входит в отверстие корпуса данной мины с донной стороны. При снятии предохранительной скобы дно устройства оказывается отсоединённым от корпуса мины PRB IIIA, сжатая пружина отжимает дно вниз, и выступы освобождают затянутые проволоки, исполняющие роль ударников и разворачивающиеся в горизонтальные плоскости. Заострённые концы проволок бьют по горизонтально поставленным двум капсюлям-воспламенителей, установленным один рядом с другим под стаканом с капсюлем-детонатором, передавая таким образом форс огня.
Противосъёмные разгрузочные механические взрыватели были разработаны в большом количестве в Чехословакии, бывшей наряду с СССР и Югославией главным поставщиком минно-взрывных устройств различным народно-освободительным движениям стран «третьего мира».
Так, взрыватель RO-4 имел известную конструкцию с вертикально поставленным штоком, выступающим наружу и удерживающим под нагрузкой подпружиненный ударник.
Взрыватель RO-3 обладал простой конструкцией с подпружиненным ударником во втулке, с предохранительными шариками и устанавливался в донное отверстие мины, после чего удалялся предохранитель.
Помимо разгрузочных взрывателей Чехословакия производила ряд других моделей, могущих применяться и как основные взрыватели противопехотных и противотанковых мин (в последнем случае больший вес нагружения достигался за счёт крышек мин): натяжной взрыватель RO-1 (копия ZZ-42), взрыватель двойного действия (натяжного и нажимного) RO-10-I, нажимные взрыватели RO-8 и RO-8 II, RO-5, RO-2.
Советская разгрузочная мина мина-ловушка МС-3 является до сих пор вполне современной в силу простоты и надёжности своей конструкции. Внутренний взрыватель был схож с взрывателем мины ПМН, модификацией которой и была МС-3. Вместо упорной пружины под штоком с вырезанным окном помещалась боевая сжатая пружина, тогда как выступающий шток сжимался грузом. При поднятии груза весом свыше 5 кг выступ окна выходил из зацепа с подпружиненным ударником, освобождая его. Так как минимальная масса груза, удерживающая разгрузочный датчик мины МС-3 в боевом положении, была 5 кг, то она, очевидно, не подходила для применения с противопехотными минами ПМН и ПМН-2, как и для минирования различных подручных средств, хотя в Афганистане иностранные источники отмечали ее использование совместно с миной ОЗМ-72 весом как раз 5 кг.
В дальнейшем были разработаны разгрузочные мины-ловушки МЛ-7 и МЛ-8, могущие устанавливаться и под противопехотные мины фугасного действия ПМН и ПМН-2.
Мина-ловушка МЛ-7 обладает весом 100 г (вес заряда — смесь ПВВ-5А — 30 г), минимальная масса нагружения — 300 г. Мина имеет механический взрыватель с гидромеханическим механизмом дальнего взведения.
Мина-ловушка МЛ-8 имела минимальный вес нагружения 250 г при собственном весе 370 г и весе заряда (ПВВ-5А) 80 г. Взрыватель мины находился в боковой стороне мины и имел пиротехнический механизм дальнего взведения.
Более современное советское взрывное устройство БУК-2 было предназначено для устройства мин-ловушек разгрузочного и натяжного принципов действия и имело электромеханический взрыватель с минимальным разгрузочным действием в 2 кг и натяжным действием в 1,5 кг, со сроком работы после установки 10 суток.
Применение таких мин-ловушек, а тем более противощупных мин-ловушек типа МС-6Щ и МЛ-1, противоиндукционных МС-6М и МЛ-2, в Югославии отмечено не было. Впрочем, такие ловушки редко где использовала, по крайней мере массово, и российская армия, и тем самым для нее они столь же чужды, как и для югославов. Ведь не столь важно, какие имеются на складах и в учебных центрах минно-взрывные устройства, а настолько часто они используются саперами.
Вероятно, будь у югославского руководства хоть какой-то интерес к организации минной войны, оно могло легко ее организовать, имея уже опытных саперов. Мины-ловушки занимали важное место в ведении минной войны, ибо серьезно затрудняли преодоление противником минно-взрывных заграждений, тем более что далеко не везде можно было использовать механические системы разминирования, как и сами заряды разминирования.
Следовательно, если бы российскому спецназу пришлось вести разведывательно-диверсионные действия, то одними этими минами-ловушками можно было бы серьёзно ограничить свободу действий целых общевойсковых соединений, серьезно затруднив работы по разминированию.
Однако более важную роль играет применение мин и взрывателей замедленного действия. Так, часовые взрыватели широко применялись еще ирландскими революционерами для взрыва в Сальфордских казармах в Манчестере 14 января 1881 года, как и в последующих терактах в Англии и Ирландии.
Мины замедленного действия были применены германскими войсками в марте 1917 года во Франции, после чего до конца войны на французском фронте, а также в ходе нескольких диверсий в США немцы применили значительное число мин замедленного действия. Данные мины оснащались химическими взрывателями с кислотой, разъедавшей проволоку, удерживающую подпружиненный ударник.
Георг Элсер 7 ноября 1939 года с помощью двух часовых взрывателей подорвал ресторан в Мюнхене, где Гитлер должен был встречаться со своими ветеранами, и хотя Гитлер в тот день из-за плохой погоды произнес речь раньше, нежели рассчитывал Элсер, и соответственно раньше покинул ресторан, бомба взорвалась, убив 8 человек, а ранив свыше 60.
Известна попытка Клауса фон Штауфенберга убить Гитлера 20 июля 1944 года с помощью часового взрывателя и 4 британских магнитных прилипающих мин.
Уже в ходе Второй мировой войны советская армия применяла в массовом порядке мины и взрыватели замедленного действия. Первоначально использовались два принципа в этих взрывателях: один — с часовым механизмом, а другой — с металлоэлементом. Последний принцип заключался в том, что ударник находился под напряжением сжатой пружины и имел на конце резак в виде проволочной петли, в которую продевалась свинцовая пластина. Время перерезания этой пластины и являлось временем замедления.
Стоит заметить, что этот принцип применялся и в механизмах дальнего взведения взрывателей МУВ-2 и МУВ-3, производившихся в бывшем СССР, а также в их многочисленных копиях, производившихся в странах Варшавского договора и в Китае.
В дальнейшем в СССР был разработан и производился взрыватель МУВ-4. В нём металлоэлемент был заменён жидким каучуком, в полость с которым был помещён хвостовик (с округлой шайбой на конце) ударника. Схожий принцип применён и во внутреннем взрывателе противопехотной нажимной мины фугасного действия ПМН-4.
Согласно данным Ю. Г. Веремеева, летом 1941 года для минирования объектов при отходе Красной Армии была применена мина замедленного действия МЗД-1. Мина представляла собою деревянный ящик со сдвижной передней крышкой, обеспечивающей доступ к взрывателю ЭХВ, который был разработан конструкторами М. М. Файнбергом и М. А. Проскуриным летом 1941 года в Нахабино под Москвой. Внутренний объем корпуса разделен на два отсека. В заднем отсеке помещаются тротиловые шашки общим весом от 1,2 до 4,8 кг.
В статье Ю. Г. Веремеева «Объектная мина МЗД-1», опубликованной на сайте «Сапер», содержится описание этой мины, как и ее взрывателя ЭХВ. Согласно этой статье, электрохимический взрыватель ЭХВ замедленного действия имел внутри медную электролитическую ванну, заполненную электролитом. Сквозь ванну проходит медная изолированная проволока, которая в средней своей части обнажена. Один конец этой проволоки с помощью припоя закреплен на пробирке, а второй — прикреплен к подпружиненному ударнику. В припой упирается положительный контакт электрической батареи КБ-У-1,5. В расширенной части взрывателя помещается пластмассовая пластина, на которой размещены два пружинных контакта с зажимами. Провод от одного контакта проходит к электролитической ванне и припаян к ее стенке. Ко второму контакту прикреплена пружинистая металлическая пластинка, которая опирается на отрицательный контакт батареи. В этих двух контактах может зажиматься металлическая ламель с калиброванным сопротивлением. Пенал закрывается завинчивающейся крышкой. С противоположной стороны в пенал ввинчивается запал МД-2. Как только ламель, имеющая нужные параметры (срок замедления) будет вставлена в зажимы, замыкается электрическая цепь: положительный полюс батареи — проволочка внутри электролитической ванны — корпус ванны — синий провод — зажим — ламель — второй зажим — отрицательный полюс батареи. Под воздействием электротока проволочка начинает растворяться и по истечении определенного времени разорвется. А поскольку только она удерживала подпружиненный ударник, то последний теперь пойдет вперед и наколет запал МД-2.
Каждый взрыватель снабжался набором ламелей, на которых обозначался срок замедления от 12 часов до 120 суток, однако использовать ламели с обозначениями от 12 часов до 10 суток разрешается, если с момента изготовления взрывателя прошло не более 2 месяцев. Обезвреживать разрешается мины, у которых прошло не более половины срока замедления.
Позднее были созданы модернизированные взрыватели ЭХВ-7, в которых после выдергивания пусковой чеки подпружиненный шток вместе с контактной шайбой перемещается до упора шайбы в торец металлического стакана, чем замыкается гальваническая цепь, и ток, проходя гальваническую ванночку, вызывает растворение медной проволоки (время зависит от установленного сопротивления), и тем самым подпружиненный ударник освобождается от данной проволоки.
Данные взрыватели обеспечивали довольно большое время замедления: от 2 до 120 суток с точностью от -25 % до +75 %.
Другой советский электромеханический взрыватель замедленного действия ВЗД-12Ч оснащен элементом неизвлекаемости и имеет время замедления и самоликвидации от 30 минут до 11 часов 45 минут с интервалом 15 минут.
Схожие взрыватели производились и в других странах. Например, в Чехословакии производился электромеханический взрыватель замедленного действия ECHR с диапазоном применения от 24 часов до 124 суток.
Немцы в ходе Второй мировой войны часто использовали более простые химические взрыватели замедленного действия, что естественно, отражалось на точности времени их приведения в действие.
Финны также применяли подобные химические взрыватели замедленного действия. В корпусе финского взрывателя ударник на боевом взводе удерживался стальной проволокой, проходящей через верхний цилиндр. В верхний цилиндр перед употреблением через отверстие в пробке наливалась серная кислота: через определенный промежуток времени (в зависимости от толщины проволоки и крепости кислоты) кислота разрушала проволоку, удерживающую ударник.
В ходе югославской войны данный тип применялся достаточно редко. Это был югославский химический взрыватель УДВК. Он имел пять модификаций, дающих различное время замедления и различающихся по цвету предохранителей (УДВК-1 с предохранителем красного цвета давал замедление от 20 до 30 минут, УДВК-2 с предохранителем белого цвета — от 80 до 180 минут, УДВК-3 с предохранителем зеленого цвета — от 4 до 7 часов, УДВК-4 с предохранителем желтого цвета — от 9 до 15 часов, УДВК-5 с предохранителем синего цвета — от 20 до 26 часов).
Его предшественником был британский химический взрыватель № 10, оснащённый ампулой с кислотой, раздавливаемой перед установкой. После этого кислота начинает разъедать проволоку, удерживающую подпружиненный ударник, причём существуют несколько модификаций данного взрывателя с различным временем замедления. Различаются они цветом колпачка: чёрный со временем замедления 10 минут, красный — 19 минут, белый — 79 минут, зелёный — 100 минут, жёлтый — 390 минут, голубой — 870 минут, с тем что на практике время замедления значительно различалось от выше указанного в зависимости от температуры окружающей среды, для чего имелась необходимая таблица с температурными поправками.
Схожая модель взрывателя в американской армии носила обозначение M-1 или «Pocket Incendiary», и имела такое же время замедления, как и британский взрыватель. Подобные взрыватели производились как Великобритании (№ 9 Mk1 и AC Mk1), так и в Испании, Египте (при этом стоит отметить египетский взрыватель с закручивающейся головкой, раздавливающей внутри корпуса взрывателя ампулу) и ряде иных стран. Стоит заметить, что время замедления этих взрывателей зависело также и от температуры внешней среды, а при морозах надёжность работы взрывателей значительно снижалась.
В СССР в годы Второй мировой войны, по данным Ю. Г. Веремеева, применяли схожей конструкции химические взрыватели замедленного действия ВЗДХ и ртутные взрыватели замедленного действия ВЗДР. Последние имели корпус в два отсека. В верхний отсек заливается ртуть, а в нижнем находится эбонитовая пробка с электроконтактами. Отсеки были разделены фибровой пробкой с отверстием в середине, закрытом цинковой проволокой. Ртуть разлагает находящуюся в фибровом диске цинковую проволоку, отверстие открывается, ртуть течет в эбонитовый корпус и соединяет контакты между собой, вследствие чего электрическая цепь замыкается. Время срабатывания зависит от толщины цинковой проволоки и может составлять до нескольких суток.
Тут следует коснуться югославских взрывателей УСХП-1 натяжного действия и УСХН-1 нажимного действия.
Югославский терочный взрыватель УСХН-1 имел подпружиненный ударник, удерживаемый выемкой нажимной втулки. При нажиме на верх втулки ударник освобождался и под воздействием пружины своим верхом сдавливал химический состав детонатора, вызывая его воспламенение.
Другой югославский терочный взрыватель УСХП-1 имел натяжную проволоку в роли датчика цели, прикрепленную к пластиковому клипу, к которому, в свою очередь, прикреплена специально закрученная проволока, находящаяся в терочной смеси. При натяжении проволоки спираль, вызывая трение в смеси, возжигает ее и приводит взрыватель в действие.
Американский терочный (или фрикционный) взрыватель M2 срабатывал при вытяжении пружины за вытяжное кольцо, причем терка, продергиваясь через терочный состав, вызывала его воспламенение.
Существовал еще ряд терочных взрывателей, как, например, использовавшийся немцами в ходе Второй мировой войны ANZ-39, взрыватель разработки ФРГ DM-29, британские взрыватели Mk-3, но они ныне всё-таки находят всё меньшее применение, и этот принцип используется в основном в замыкательных трубках.
Впрочем, следует отметить интересный пример времен Второй мировой войны, когда в лесах в ходе боев на Восточном фронте немцы подвешивали противотанковые мины с противоположной противнику стороны дерева и устанавливали в их боковых отверстиях терочные взрыватели со стороны земли. Затем растягивалась веревка до противоположного дерева, где вывешивался противовес. При проезде танка чека мины вытягивалась вверх, приводился в действие терочный взрыватель.
Стоит заметить, что взрывателями замедленного действия, использовавшими металлоэлементы, располагала в ходе Второй мировой войны и армия Великобритании. Британские взрыватели «L» имели металлоэлемент в виде металлического стержня из сплава на основе свинца. Верхний конец металлоэлемента находится в пробке торца корпуса, а нижний — в подвижной втулке в самом корпусе. Боевая пружина в растянутом состоянии одном концом прикреплена к подвижной втулке, а вторым — к нипелю ударника, который проходит сквозь пружину. После выдергивания предохранителя, удерживающего втулку, пружина начинает тянуть втулку вниз и растягивает металлоэлемент. Последний в зависимости от состава сплава (через 1, 6, 12, 24 часа или 3, 7, 14 и 28 суток) разрывается, и ударник под воздействием пружины бьет по капсюлю-воспламенителю.
В какой-то мере местным югославским саперам повезло, что в войне в бывшей Югославии не применялись разработанные еще в ходе Второй мировой войны советские взрыватели замедленного действия серии ВЗД. Они хорошо показали себя при установке сосредоточенных (СЗ-1, СЗ-3, СЗ-3А, СЗ-6), удлинённых (СЗ-6М, СЗ-4П, СЗ-1П) и кумулятивных (КЗ-2, КЗ-1, КЗУ, КЗУ-2, УМКЗ, КЗ-6, КЗ-7, КЗ-5, ЛКЗ-80, КЗК и КФЗ-1) зарядов, позволяя производить подрывы, в особенности мостов и путей сообщения, с такой установкой замедления, что подрывы могли производиться в боевых порядках или в тылу неприятельских войск.
Так, для снаряжения мин замедленного действия были предназначены взрыватели ВЗД-1М и ВЗД-3М. Они снаряжались металлоэлементами № 1, № 3, № 5, № 6, № 7 и № 8, которые, в отличие от бесцветного элемента № 2, окрашены соответственно в жёлтый, красный, чёрный, белый, зелёный и коричневый цвета.
Различались эти элементы временем замедления. Так, при температуре -20 °C оно составляло: у № 1 от 24 до 360 минут, у № 3 от 2 часов до 23 часов 40 минут, у № 5 от 7 до 86 часов, у № 6 от 15 часов 30 минут до 194 часов, у № 7 от 34 до 435 часов, у № 8 от 76 до 981 часа. При температуре 0 °C: у № 1 от 9 до 98 минут, у № 3 от 42 до 440 минут, у № 5 от 135 минут до 24 часов, у № 6 от 285 минут до 51 часа, у № 7 от 10 до 108 часов, у № 8 от 20 часов 50 минут до 228 часов. При температуре +20 °C: у № 1 от 5 до 34 минут, у № 3 от 20 до 135 минут, у № 5 от 1 часа до 6 часов 50 минут, у № 6 от 2 часов до 13 часов 40 минут, у № 7 от 4 часов до 27 часов 10 минут, у № 8 от 8 часов до 55 часов. При температуре +40 °C: металлоэлемент № 1 применять запрещено, у № 3 от 7 до 70 минут, у № 5 от 20 до 195 минут, у № 6 от 39 минут до 6 часов 20 минут, у № 7 от 1 часа 14 минут до 12 часов, у № 8 от 2 часов 25 минут до 23 часов.
Время замедления каждого из этих металлоэлементов дано полностью в соответствующей таблице (при температурах -20 °C, — 10 °C, 0 °C, +10 °C, +20 °C, +40 °C), но на основании приведённых данных видно, что точность времени замедления весьма относительная и зависит от типа металлоэлемента — от 15 минут до 360 часов. Тем не менее простота и лёгкость установки дают возможность применять эти взрыватели в прилипающих (с помощью магнитов) минах, устанавливаемых в первую очередь на транспортные средства, в том числе на ходу, следующих типов: МПМ — малая прилипающая мина, СПМ — средняя прилипающая мина, УПМ — удлинённая прилипающая мина, БПМ — большая прилипающая мина, причём БПМ и УПМ имеют поплавок из пенопласта, т. к. в первую очередь предназначены для установки в воде.
Так, взрыватель ВЗД-3М, применявшийся с МПМ, приводился в боевое положение простым выдёргиванием боевой чеки, выходящей наружу крышки взрывателя. Взрыватель имеет установленный на заводе металлоэлемент № 6, однако каждый взрыватель комплектуется ещё тремя металлоэлементами (№ 1, № 3 и № 5). Для смены металлоэлемента достаточно повернуть чеку на 90 градусов, снять колпачок, установить нужный металлоэлемент и после возвращения колпачка повернуть чеку в обратном порядке.
При этом в УПМ и БПМ совместно со взрывателями ВЗД мог использоваться взрыватель неизвлекаемости ЭН-6. Он имеет в подпружиненном ударнике прорезь, в которую упирается подпружиненный шток корпуса прилипающей (на магнитах) мины УПМ или БПМ (после окончания времени дальнего взведения взрывателя ЭН). Взрыватель срабатывает только при попытке снять мину с корпуса судна, ибо тогда шток выходит из его прорези. Сама же мина срабатывает от действия взрывателя ВЗД.
Возможности советских взрывателей замедленного действия были заметно расширены применением взрывных устройств ВУЗ-4 и ВУЗ-8, которые используются для одновременного взрыва зарядов ВВ или инженерных боеприпасов, установленных на суше или в воде. С ними совместно применяются взрыватели ВЗД-6Ч, ВЗД-1М, ВЗД-3М, ВЗД-144, ВЗД-144Ч, МУВ-2, МУВ-3, МУВ-4.
Так, в устройстве ВУЗ-4 четыре накольных механизма, в которые устанавливаются запалы МД-5М. В каждом накольном механизме имеются две катушки из эмалированного провода и электровоспламенитель, который, срабатывая, срезает фланец ударника, и последний накалывает запал.
Оригинальное решение было применено в основании ВУЗ, сделав ненужными источники питания. Оно имеет пьезогенератор (с 8 керамическими пьезоэлементами и диском), который преобразовывает энергию газов, поступивших от вышибных зарядов, в электрическую. Вышибной заряд, находящийся в цилиндрической части основания, приводится в действие капсюлем-воспламенителем, в свою очередь приводимым в действие либо взрывателем мгновенного действия, либо взрывателем замедленного действия, либо одним из накольных устройств, предварительно отрезанным от основания и установленным в гнездо основания.
Длина проводов накольных механизмов позволяла устанавливать их в радиусе 20 м. Вполне возможно было устанавливать несколько таких устройств сетью, так что один из накольных механизмов одного ВУЗ устанавливался в гнездо другого.
ВУЗ-8 отличался от ВУЗ-4 более мощным генератором и, соответственно, наличием 8 таких же накольных механизмов.
Для воспламенения зажигательного комплекта ВЗЗ-2, в который входят подрывной заряд ПЗ-1 и зажигательный заряд ЗЗ-1, применяется также устройство ВУЗ-2, схожее принципом действия с ВУЗ-8. Оно состоит из импульсного генератора и двух пусковых устройств, соединенных с генератором проводами. Импульсный генератор служит источником энергии для приведения в действие электровоспламенителей в пусковых устройствах. Генератор ВУЗ-2 не имеет капсюля-воспламенителя, и якорь генератора ВУЗ-2 перемещается от удара ударником взрывателя по толкателю.
Для подрыва прилипающих мин БПМ и УПМ под водой (на глубине 1-10 м) применялся еще один советский электромеханический взрыватель — ВПЗ-1. Он приводится в действие от взрыва в воде «активного» заряда, находящегося на расстоянии до 25 м. Взрыватель имеет механизм дальнего взведения с металлоэлементом № 5, с тем что возможно устанавливать и металлоэлементы № 1, 3 и 4. Находящийся во взрывателе импульсный индукционный генератор служит для выработки электроэнергии для электровоспламенителя.
При взрыве активного подрывного заряда в воде вблизи от заряда, снаряженного взрывателем ВПЗ-1, ударная волна, распространяющаяся в воде, воздействует на головку якоря и толкает его. При перемещении якоря разрывается магнитная цепь, и в индукционной катушке индуцируется ЭДС, под действием которой по цепи электровоспламенителя протекает ток. Электровоспламенитель срабатывает, вызывая взрыв капсюля-детонатора, детонаторов и подрывного заряда. В случае обрыва резака или при отсутствии металлоэлемента шток механизма взведения, освобожденный раньше, чем стопор, нажимает на кнопку. Венчик кнопки входит в вырез в поворотном диске и застопоривает диск в предохранительном положении. Взрыватель в боевое положение не переходит.
Имелся аналог ВПЗ-3 для наземных подрывов — беспроводной комплект минирования объектов БКМ-6. Он был предназначен для подрыва объектов с замедлением в 0,5, 1, 2, 4, 8, 16 часов. Он имеет два типа электронных взрывателей — ВЗДП-16Ч и ВЗДП-16А. Пассивный взрыватель ВЗДП-16А имеет пластмассовый прямоугольный корпус, на котором находится переключатель времени замедления и световой индикатор, а внутри него помещен акустический датчик, приемное устройство которого на корпусе закрыто заглушкой.
В активном взрывателе ВЗДА-16Ч вместо акустического датчика установлена лишь герметизирующая крышка, а в остальном его устройство идентично устройству взрывателя ВЗДП-16А.
По истечении времени замедления у взрывателя ВЗДП-16Ч включается акустический датчик, у взрывателя ВЗДА-16Ч срабатывает пиротехнический выключатель и электровоспламенитель накольного механизма, что приводит к срабатыванию запала МД-5М и взрыву заряда — 200-граммовой тротиловой шашки. Ударная волна в этом случае воздействует на акустические датчики взрывателей ВЗДП-16Ч и вызывает их срабатывание на открытой местности и в воде (на глубине до 1 м) на расстоянии до 50 м.
Можно отметить и советскую зажигательную мину-гранату ЗМГ, предназначенную для поджога складов и запасов ГСМ. Для подрывов, требующих более точного определения времени, применялись часовые взрыватели замедленного действия: ВЗД-6Ч (от 15 минут до 6 часов), ВЗД-144 (от 30 минут до 6 суток), ВЗД-144Ч (от 30 минут до 6 суток) и ВЗД-20М (1, 2,5, 4, 6, 8, 10, 12, 14, 16, 18 и 20 часов), которые предназначаются для автоматического взрывания зарядов ВВ (мин) по истечении заранее установленного времени замедления, а также 10-суточный замыкатель ЧМЗ-10 и 16-суточный взрыватель ЧМЗ-16.
Немцы в годы Второй мировой войны широко применяли мины замедленного действия, используя электрохимические взрыватели с возможностью замедления до 32 суток и часовые взрыватели J-Федер-504 с замедлением до 21 суток.
Интересные примеры поиска немецких мин замедленного действия можно найти в книге «Осторожно, мины!» советского сапера А. Б. Немчинского. Стоит привести пару отрывков из текста:
«…Но главной задачей батальона являлся розыск мин замедленного действия, которые моги угрожать жизни киевлян, а также существованию правительственных учреждений или военных или общественных объектов.
У нас не было данных о наличии в немецких войсках радиоуправляемых приборов для взрыва зарядов на больших расстояниях. Передовая по тому времени гитлеровская армия действительно не имела их. Зато мы располагали образцами немецких секретных замыкателей для мин замедленного действия. Это были двадцатиодносуточное и тридцатидвухсуточное электрохимическое устройства.
И мы упорно искали их… По данным разведки, самым вероятным считалось применение часового механизма как наиболее точного и надежного: ведь гитлеровцы все еще мечтали захватить Киев.
Часовой замыкатель для мин замедленного действия J-Федер-504 представлял собой пластмассовый цилиндрический корпус, в уширенной части которого находился часовой механизм. В боковом окне размещались диски для установки замыкателя на заданный срок замедления. На дисках имелись пояснения, согласно которым шкала с красными делениями показывала, на сколько дней, а с черными — на сколько часов установлено замедление взрыва. Положение крышки и верхней части корпуса замыкателя с белыми и красными треугольниками позволяло определить степень боевой готовности мины замедленного действия.
Проведя разведку северной окраины Бердичева, мы обнаружили семь минных полей. Рота старшего лейтенанта Дубровского проделала в них проходы для пропуска артиллерии и обнесла опасную зону проволокой.
Дальнейшие поиски мин дали свои результаты.
— Вот это чудище нашли на кожзаводе, — докладывал Жигалов, показывая необычную мину. — Конусная, с тремя магнитами.
Это оказалась магнитная мина с кумулятивным зарядом. Впоследствии нам пришлось столкнуться в Бердичеве и Казатине еще с несколькими минами данного типа. Благодаря магнитам они прилипали к различным металлическим поверхностям и предназначались для подрыва танков, мостов, дотов… Кумулятивная выемка в заряде концентрировала силу взрыва на малой площади и увеличивала его пробойную мощь…
…Набольшие хлопоты доставляли поиски мин в здании, где ныне помещается управление Прикарпатского военного округа. По нашим данным, оно могло быть заминировано врагом.
Чтобы обеспечить полную безопасность здания от возможного взрыва мин замедленного действия, пришлось провести очень трудоемкие мероприятия. В первую очередь тщательно проверялась площадь вдоль всего периметра здания. С этой целью, как и других случаях, минеры использовали стетоскопы и миноискатели ВИМ-203. Но это далеко не все. Разбирались заложенные кирпичом проемы подвалов, приспособленных под бомбоубежище: ведь в них могли находиться заряды и минные замыкатели замедленного действия. Простукивались и прослушивались стетоскопами стены, чтобы установить наличие пустот и инородных предметов, а также выявить присутствие часовых механизмов J-Федер-504 — этих современных адских машин.
После осмотра контрольных шурфов и тщательного обследования здания была отрыта сплошная траншея глубиной 1,7 метра на расстоянии одного метра от цоколя.
Одновременно проверяли и последующие этажи. После внешнего предварительного осмотра минеры прослушивали и простукивали стены и полы. Осматривали дымоходы и электросети. Вскрывали все подозрительные места. Внимательно обследовали на чердаках баки для воды и стропильные фермы, прощупывали засыпку перекрытий.
И хотя объем работ был значительным, зато они давали гарантию, что мины замедленного действия не сработают.
<…>
И все же самым сложным делом для нас являлись поиски мин замедленного действия. Гитлеровцы имели довольно большой опыт применения так называемых адских машин. В качестве трофеев нам достались несколько десятков секретных немецких замыкателей (взрывателей) для МЗД: часовых J-Федер-504, рассчитанных на замедление в 21 сутки, и электрохимических, рассчитанных на действие в течение 32 суток…
…До окончания минного карантина разминированные здания занимать запрещалось. Они ограждались знаками с надписью "Мины". Дом областного управления НКВД разминировался собственной командой, присланной из Москвы. Управление уже готовилось в него переехать, как вдруг накануне ночью произошел взрыв мины замедленного действия, и наружная стена по всей высоте дома обрушилась. Стоявший во дворе часовой не пострадал по чистой случайности. Как выяснилось, гитлеровцы очень хитро заминировали это здание. Оторвав плинтус, они проделали в кирпичной стене глубокие штрабы и по периметру стен заложили удлиненные заряды из толовых шашек по всей длине стен. Мину замедленного действия поставили где-то в стороне, плинтусы аккуратно прибили на место, полы и стены покрасили. Таким образом, никаких внешних подозрительных признаков не осталось. Команда разминирования не смогла обнаружить заряды. Вот и произошел взрыв. Такого сюрприза никто не ожидал».
Широко использовали мины замедленного действия и финны, имевшие, помимо уже упомянутых химических взрывателей, и часовой 8-суточный замыкатель с точностью установки в один час.
Пример подрыва саперов вследствие применения противником взрывателей замедленного действия приведен И. Г. Стариновым в книге «Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта»:
«20 марта 1943 года стояла хорошая, ясная погода, — вспоминает бывший военный инженер третьего ранга, командир подразделения, восстанавливающего мост через реку Осугу, П. М. Кузин, — у всех военнослужащих в эти дни было приподнятое настроение, вызванное начавшимся наступлением Западного фронта, сообщениями об успехах на других фронтах, недавним награждением орденами и медалями 39 человек личного состава за досрочное восстановление моста через Вазузу. Возле моста находились почти все бойцы батальона. В этот момент прогремел мощный взрыв. Когда рассеялся дым, тем, кто находился на возвышенным берегу со стороны деревни, открылась страшная картина: вместо противоположного берегового устоя были видны только остатки фундамента, бетонные глыбы, гранитные блоки, лежащие бесформенными нагромождениями. Комья смерзшейся земли чернели на откосах насыпи, берегу и на льду возле моста. Перевернутый и затонувший валялся на льду копер. Десятки неподвижных или корчившихся тел лежали на льду и по берегам реки. Сотни других, как в потревоженном муравейнике, метались в разные стороны. Раздавались стоны, крики о помощи.
Личный состав сразу же после случившегося был удален из района моста. И вскоре после этого произошел взрыв у второго устоя. Никто из людей от него не пострадал.
Всего же в тот день погибшими, ранеными и тяжело контуженными батальон потерял по численности целую роту. И это не считая тех, кто с травмами отказался госпитализироваться. Рассматривая проблему взрывов фугасов на Осуге, необходимо рассеять естественно возникающее недоумение по поводу того, что минеры, несмотря на тщательное обследование местности, не обнаружили фугасов. Нет никаких оснований сомневаться в их добросовестности. Дело в том, что немцы, взрывая мост, искусно замаскировали места минирования нагромождением гранитных блоков и глыб земли. Не могли обнаружить опасность и миноискатели, ибо фугасы были не только заложены в насыпь на большой глубине, но и скрыты за обратными стенками устоев».
Очевидно было, что инженерно-сапёрным силам придётся сразу браться за восстановление моста, нужного войскам, и для этого надо собрать большое число людей и техники. Думается, что в силу достаточно высокой точности работы часовых замедлителей вполне возможно было тем же немцам сконцентрировать артиллерийский огонь или навести авиацию на место подрыва после окончания времени замедления.
Немцы, согласно статье «Мины замедленного действия» (журнал «За оборону», № 12 за 1946 год) подполковника П. Кулагина, часто применяли химические взрыватели с ампулами с серной кислотой и со сроком замедления в один-два месяца, для минирования как железнодорожных и автомобильных дорог, так и фундаментов зданий, мостов, дамб, опор, колодцев, водонапорных и канализационных систем, закладывая заряды большого веса (иногда до 1–2 т ВВ) на большую глубину. При этом, согласно данной статье, они нередко взрывом создавали дополнительные завалы над место установки таких зарядов. Подобные заряды со взрывателями замедленного действия, но меньшего веса (около 50 кг), немцы применяли и для минирования чердаков, подвалов и пролетов зданий. Часовые механические взрыватели Feder-504 в силу меньшего срока замедления (21 сутки) реже применялись для столь глубоких закладок.
Удивляет то, что немцы не использовали радиовзрыватели, хотя первые опыты по применению радио для управления минами были проведены германской компанией «Сименс-Гальске» под наблюдением комиссии военного министерства под председательством графа Цепелина: в 1929 году немцы сумели достичь управления по радио броненосцем «Церингер».
Немцы в ходе Второй мировой войны не смогли найти широкое применение своим знаниям в области управляемых по радио фугасов, и пионером в этом деле стал Илья Григорьевич Старинов, использовав управляемый тогдашними военными радиостанциями с дальностью действия от 30 до 600 км исполнительный прибор вместе с дешифратором радиосигналов и блоком-разветвителем при минировании объектов в 1941 году, как, например, в Харькове.
Советская армия, получив опыт Второй мировой войны, занимала ведущее место в мире в области разработок минно-взрывных устройств для разведывательно-диверсионных действий, в том числе комплексов радиоуправления (ПД-450, ПД-540, ПД-640), как и в отношении различных минно-взрывных ловушек и мин (взрывателей) замедленного действия.
Взрыватели замедленного действия весьма эффективными были в комбинации с минами-ловушками с электронными взрывателями. Это давало возможность минировать ими пути сообщения, а также те или иные объекты. Можно было согласовывать время подрыва с действиями артиллерии и авиации, а также с общим ходом войсковых операций. Наконец, можно было дать возможность группе, установившей минно-взрывные устройства, уйти от предполагаемого преследования.
В ещё большей мере были расширены возможности разведывательно-диверсионных групп созданием электронных мин замедленного действия. Такие мины имели одновременно и возможность работы как мины-ловушки, срабатывая на нагиб или вибрацию. Эти мины были, конечно, дороже, но при выполнении задач по подрыву важных объектов и транспортных средств вопрос цены был несущественным.
В годы Второй мировой войны советскими партизанами и диверсантами применялась неизвлекаемая мина МН-4 для минирования различного рода предметов вооружения и домашнего обихода. Эта мина использовалась и как противотранспортная при минировании грунтовых, шоссейных и железных дорог. Мина имела деревянный корпус, часовой механизм замедления и сначала один, а затем два инерционных контакта, позднее замененных 2 вибрационными замыкателями. Она автоматически переходила в боевое положение по истечении 25 минут с момента удаления пусковой чеки часового замыкателя. Мина приводилась в действие от сотрясения при прохождении над ней поезда, танка, автомашины, а также при попытке сместить её с места установки.
Партизанами также применялись мины замедленного действия МЗД-2 и МЗД-3 с инерционными замыкателями и МЗД-4 и МЗД-5 с вибрационными датчиками ВЗ-1. Установка МЗД с вибрационными датчиками на дороге имело то преимущество, что вибрационный датчик обеспечивал большую глубину установки (до 30–40 см), нежели мины с механическими датчиками.
Шагом вперёд по сравнению с миной НМ-4 стало создание после войны мины-сюрприза (ловушки) МС-4. Данная мина (с зарядом 120 г прессованного тротила) обладала электронным взрывателем с возможностью установки на нагиб (±20 градусов), на инерцию (ускорение 0,03-0,07 м/с), на вибрацию (1–3 кг), на замедление (от 15 минут до 360 часов).
Еще одной подобной миной-ловушкой является МЗУ со взрывателем ВМЗУ, принятая на вооружение еще в 1960-х годах. Эта мина весом 19 кг обладает зарядом ВВ (тротила) 6,5 кг.
Взрыватель ВМЗУ, оснащенный электрохимическим замедлителем, как и элементами необезвреживаемости и неизвлекаемости, мог устанавливаться в положение «Поезд» с вибрационным датчиком цели, в положение «Авто» с магнитным датчиком цели с переходом в боевой режим после окончания времени замедления либо в положение «Объект» с отключенными датчиками «Поезд» и «Авто», так что с окончанием времени замедления взрыватель приводил мину в действие. Ее модификация МЗУ-С имела усовершенствованный взрыватель ВМЗУ-С с самоликивидатором, обеспечивающим подрыв мины после истечения заданного времени и из положений «Поезд» и «Авто».
Другая подобная мина — МЗУ-2 весом 700 г (заряд 150 г) — могла также служить взрывателем для более мощных мин и зарядов. Данная мина, точнее ее взрыватель ВМЗМ-2, имеет три режима работы: «Поезд» (взрывается при вибрации полотна железной дороги), «Ловушка» (при отклонении или при ускорении) и «Объект» (в данном случае мина используется со взрывателем ВЗД-144Ч, накручиваемым на пусковую кнопку).
Ещё одной миной данного типа является мина замедленного действия МЗД-21. Эта мина весом 290 г была оснащена зарядом всего 20 г (смесь A-IX-1) и поэтому могла рассматриваться как взрыватель при выполнении работ по минированию объектов и путей сообщения в ходе полномасштабных действий. В то же время, т. к. в стенке корпуса были запрессованы шарики, мина обладала осколочным действием.
Данная мина обладала электронным взрывателем и возможностью работы в трёх режимах: транспортном (безопасном), «Объект» (со временем замедления) и «Ловушка» (с наклоном на угол больший 7-19 градусов). При этом время замедления устанавливалось в режиме «Ловушка», приводя мину в боевое действие после его окончания.
Были также созданы электронные противотранспортные мины МЗМ и МЗМ-2, предназначенные как для мгновенного или замедленного подрыва железных дорог, так и для применения в качестве объектных мин, и специальные объектные электронные мины МЗС и МЗС-2.
Другой советский электронный взрыватель замедленного действия ВЗД-100Ч был предназначен для подрыва заряда ВВ по истечении времени замедления с помощью программирующего устройства ПЗ-01.
Электронные взрыватели и мины были разработаны не только в СССР, и даже ряд современных боеприпасов, например американские BLU-36/B, BLU-59/B, немецкая осколочная мина MUSA, французский суббоеприпас GR-66IZ, израильская 120-мм минометная мина «Coral», оснащен электронными механизмами длительного замедления.
В бывшей СФРЮ имелись собственные электронные взрыватели, в том числе взрыватели замедленного действия.
Довольно интересен простой электромеханический взрыватель УДБ-1, в котором два контакта замыкались металлическим шариком, что обеспечивало как натяжное действие (чекой служил здесь предохранитель), так и силой инерции или нагибанием (без предохранителя). Этот взрыватель — электрический и работает с элементом питания 4,5 вольт, присоединенным к двум контактам через электродетонатор. В верхней части взрывателя с помощью вытяжной чеки удерживается металлический шарик. При выдергивании чеки шарик падает вниз и замыкает контакты. Этот взрыватель можно также использовать и как инерционный, и как наклонный. В последнем случае взрыватель располагается под небольшим углом, и чека выдергивается заблаговременно. При изменении положения взрывателя или при его резком смещении шарик прокатывается внутри его и замыкает контакты.
Подобная схема неизвлекаемости и необезвреживаемости при возможности использования как ловушки в настоящее время является одной из самых популярных, в том числе для противопехотных мин, как, например, для противопехотной мины фугасного действия ПМН-3.
Китайские противопехотные нажимные мины T-72B и Модель 1989 (западное обозначение), электронная версия восточногерманской нажимной мины PPM-2, американская противопехотная мина BLU-92/B также имеют шариковые замыкатели — металлический шарик находится в лунке и при нагибе замыкает контакты. Вместе с тем итальянская противопехотная нажимная мина VS-50 EO3 оснащена ртутным, а не шариковым, замыкателем, в котором замыкает контакты жидкая ртуть.
Возможно применение и самодельных электрозамыкателей. Так, согласно книге «Самодельные взрывные устройства (Guerrillas Arsenal of IED)» Дэвида Харбора, обнаруженная 27 августа 1980 года в казино Харвей в городе Стайтлайн в Неваде в США бомба — самодельное взрывное устройство — имела, помимо электронного таймера, также элемент неизвлекаемости, имевший ртутный замыкатель и сейсмический датчик.
Самыми современными взрывателями в югославской армии были специальные электронные взрыватели серии УС (УСИ-Т — инерционный [сила инерции 1–3 м/с или нагиб до 30 градусов]); УСС-Т — фотоэлементный с полупроводниковым прибором, вызывающим выработку электротока с попаданием на него света (на свет больше 7 люкс); УСТ-Т — тепловой (на тепло больше 70 °C); УСТ — замедленного действия (на замедление от 5 до 9999 минут); УСВ-Т — вибрационный (на вибрацию); УЕПж — электроконтактный; УСА-Т — акустический. Они имели вес в среднем около 300 г и размеры 95×73×37 мм. Эти взрыватели оснащались источниками питания 9 вольт, что обеспечивало взрывание одного-двух электродетонаторов, и механическими предохранительными устройствами, время перевода в боевое положение составляло около 5 минут (плюс-минус 30 секунд). Кроме того, они оснащались тестирующими устройствами в виде светодиода и резистора. Из этой серии интересен электронный взрыватель замедленного действия УСТ, для которого была характерна очень высокая точность отсчета времени (плюс-минус 1 минута).
Как пример оригинальной югославской разработки можно привести югославский электромеханический взрыватель ЭМУ-1 для противопоездных мин. Этот взрыватель имеет стержень с навинченной на него регулировочной втулкой. Сам стержень в корпусе взрывателя опирается с помощью пружины, находящейся в свободном состоянии, на втулку, под которой находится сжатая пружина, которая, в свою очередь, опирается на контактное веретено с двумя контактными шайбами (верхней и нижней). Между шайбами расположен контактный выступ, который находится в незамкнутом состоянии. С помощью регулировочной втулки устанавливается такое положение стержня, упирающегося в подошву рельса, при котором контакты оказываются разомкнутыми, что определяется по контрольной лампочке, которая должна погаснуть, если регулировка выполнена верно, после чего удаляется предохранитель. При снятии нагрузки со взрывателя или, наоборот, при нажиме (в зависимости от установленного режима работы) на него он замыкает контакты, выдавая команду на взрыв. Сам по себе этот взрыватель достаточно современен и может использоваться в комбинации с часовым взрывателем, который разрешит замыкание огневой цепи только по истечении заданного промежутка времени.
Схожий советский электромеханический взрыватель ПВУ-79 был предназначен для минирования железных дорог, имел нажимной шток и время работы до 30 суток. Его своеобразными предшественниками являются советский механический нажимной противопоездной взрыватель времен Второй мировой войны ПВ-42 и его английский аналог № 5 Mk-1, описание которых имеется в специальной литературе.
Похожую конструкцию имеет и американский механический взрыватель M1A1, который, однако, более универсален и может использоваться и как взрыватель импровизированных противопехотных мин, и как противопоездной. Ударник в этом взрывателе удерживается за счет проточки, входящей в нижний край выреза в шпильке. Сама шпилька соединена с подпружиненной нажимной кнопкой. При нажатии на эту кнопку непосредственно или через штырь последняя, преодолевая сопротивление пружины, опускается вниз вместе со шпилькой, как только нижний край отверстия в шпильке освободит ударник, он бьет по капсюлю. Предохранительное положение взрывателя обеспечивается предохранительной скобой, блокирующей опускание кнопки, и предохранительной чекой, блокирующей движение ударника вперед.
Помимо этих взрывателей в бывшей Югославии были разработаны несколько образцов радиовзрывателей и взрывателей, приводившихся в действие с помощью лазерных излучателей.
Особенно важную роль в засадных действиях могли бы сыграть лазерные взрыватели. К тому же они не поддавались глушению в отличие от радиовзрывателей и прочих самодельных радиоустройств, типа подключения электродетонаторов к переносным радиостанциям, мобильным телефонам или пейджерам — излюбленным средствам уголовных «разборок» в бывшей Югославии.
Дальность действия югославского лазерного взрывателя ЛУДПВ составляла 1–1,5 км, на этом расстоянии передатчик надежно приводил в действие исполнительный прибор. Состоял взрыватель ЛУДПВ из передающего и принимающего устройств. Передающее устройство общим весом 2,9 кг состояло из лазерного излучателя, спаренного с оптическим прицелом, источника питания (аккумулятора в 9 вольт) и кодирующего устройства. Последнее позволяло выбирать несколько вариантов кодирования сигнала, что осуществлялось поворотом ручки в одно из четырех положений (A, B, C, D).
Принимающее устройство весом 1,9 кг имело два прицела, фильтр для приема лазерного луча, клеммы для подключения электродетонатора, источник питания в 9 вольт и декодирующее устройство аналогичное кодирующему. На передатчике и на приемнике указатель должен быть установлен на одну и ту же букву-код.
Аккумуляторы обеспечивали до 500 включений лазерного луча по 10 секунд каждое при общей непрерывной работе 20 часов. При падении напряжения до 8,2 вольт было необходимо заменить источник питания.
Приемное устройство включалось снятием предохранителя (нажать, повернуть на 90 градусов и вытащить). Работало оно также около 20 часов, но параллельное подключение дополнительных или просто более мощных батарей могло увеличивать срок работы.
Однако все эти взрыватели использовались крайне редко, и то главным образом спецслужбами, а в ходе действий разведывательно-диверсионных групп, надо заметить крайне редких, применялись еще реже, и большое их число годы пролежало на складах. Причина заключалась не только в необученности личного состава, но и в отсутствии воли у политического руководства вести партизанскую войну, а у военного командования — понимания роли в этой войне минно-подрывных средств, и тем самым в отсутствии планирования использования подобных ловушек.
Значение мин-ловушек описано в вышеупомянутом циркуляре армии США TC 5-31 1969 года издания: «Мины-ловушки могут оказывать гораздо большее психологическое воздействие, чем можно было бы предполагать. Применяемые весьма разнообразно, в соответствии с тщательно оцененными конкретными условиями, они непрерывно требуют постоянного проявления внимания и настороженности со стороны каждого солдата.
У неопытного и неподготовленного солдата они могут вызвать состояние опасения и страха, что в равной степени снижает его боевые возможности и деморализует».
Немцы для этих же целей в 1944–1945 годах применяли мины-ловушки в виде авторучек, срабатывавшие при попытке выдвинуть ее воображаемый графит.
Дабы эти и прочие ловушки не «мерещились» на каждом шагу, сапёрам следует изучать типы и классы различных инженерных боеприпасов. Для этой же цели служат различные справочники. Немаловажным фактором в «минной» войне является знание тактики неприятеля в отношении установки минно-взрывных заграждений. Особенно важно знание правил их установки во взаимодействии с иными инженерными заграждениями, прочими инженерными сооружениями и с укрытиями, а также с огневыми средствами. Подобное знание даст возможность разведчикам даже путем наблюдения определять места предполагаемой установки минных полей.
Естественно, это предполагает и ведение инженерно-сапёрной разведки как техническими средствами, так и вручную, важное место занимают и использование агентуры, опросы пленных и местных жителей, прослушивание средств неприятельской связи и захват документов.
Большую роль играет внимательное наблюдение за знаками, которыми противник обозначает свои минно-взрывные заграждения. Нет смысла перечислять знаки, применяющиеся различными армиями, в тем более партизанскими движениями в различных войнах. Это дело специалистов на местах, и их же заботой является своевременное обобщение и доведение до личного состава сведений о неприятельских обозначениях как минно-взрывных заграждений, так и прочих заграждений, путей сообщения, объектов и боевых позиций.
Такие знания обеспечат разведчикам более лёгкое определение границ минных полей и, соответственно, более быстрый обход или преодоление минно-взрывных заграждений да и самих боевых позиций. Эта «самая опасная» полоса довольно узка, как правило, шириной от нескольких десятков до пары сотен метров. Подобные расстояния разведчики при необходимости могут преодолевать ползком, тратя на это целый день. Если к этому добавить сутки, потраченные на наблюдение и несколько суток на подготовку, обучение и планирование, то это не занимает много времени. Главное — чтобы подобная операция проводилась на направлениях нахождения важных целей, достойных этого труда.
Преодоление полосы заграждений во многих случаях составляет самую тяжёлую и самую важную часть выполнения боевой задачи. Само нападение на противника, где он этого не ожидает, не столь уж сложно, тем более что в ряде случаев нет смысла вступать в прямой огневой контакт, а достаточно ограничится установкой управляемых и неуправляемых фугасов, мин и минно-взрывных ловушек.
Разумеется, применению противотанковых мин разведывательно-диверсионными группами препятствует, однако, сама тяжесть этих мин. Группа в десять человек может переносить две-четыре подобные мины, выделяя одного-двух человек для их переноски.
В какой-то мере этот вопрос может быть решён устройством баз в более-менее неприступных районах, а также «закладок» с боеприпасами. Однако это делает разведывательно-диверсионные группы более уязвимыми, ибо противник может обнаружить маршруты движения групп к базам, а также организовать у мест «закладок» засады. К тому же на открытой (степной или пустынной) местности передвижение групп может быть легко замечено, и тогда придётся прибегать к использованию групп местных агентов, чья задача заключалась бы только в переносе зарядов ВВ и взрывателей, как и средств для подрыва, они не должны знать места дислокации, численность и задачи разведывательно-диверсионных групп. Для таких целей подходят различные группы «местных союзников», для которых подобная деятельность была бы одновременно и источником надёжного и хорошего заработка. Помимо этого, силами таких групп, а также специально созданных командованием, следует организовать работу по поиску неразорвавшихся боеприпасов и по их складированию, а при необходимости вести работу по выплавке или извлечению из неразорвавшихся боеприпасов взрывчатых веществ.
Подобную практику можно видеть в современной иракской войне.
Наконец, продуманная система складов и закладок в состоянии обеспечить экономное использование запасов ВВ.
В наставлении «Минно-подрывное дело для партизан», вышедшем в Москве в 1943 году, на страницах 27–31 пишется:
«Для хранения ВВ в нелегальных условиях начальник группы организует склады. При этом следует руководствоваться следующим.
1. Место склада должно быть известно строго ограниченному числу лиц.
2. Склад должен иметь скрытые подходы, содержимое складов — легко извлекаться в любое время года и суток.
3. Содержимое склада должно быть упаковано так, чтобы не испортилось в течение 5–7 месяцев.
4. В теплом месте, как-то: на чердаках с железной крышей, под печкой и т. д., хранить взрывчатые вещества нельзя.
5. В каждом складе должен быть полный комплект ВВ и принадлежностей для его взрывания».
Впрочем, тут можно найти выход и в транспортировке только взрывателей, тогда как для производства самодельных ВВ можно организовать небольшие лаборатории в районах действий разведывательно-диверсионных групп. В данном случае куда легче организовать их переброску разведывательно-диверсионным группам, с тем чтобы в сам процесс переброски были включены лица, не знающие ни содержимого груза (по возможности), ни его получателей, ни места расположения лабораторий. Ведь составные части мин и взрывчатые вещества для их снаряжения без особых затруднений могут производиться в кустарных условиях в отличие от патронов к стрелковому оружию (это сложное и точное производство).
В современных боеприпасах используют главным образом тротил, тетрил, гексоген, пентрит, аммиачно-селитренные ВВ, октоген и смеси на их основе. Ныне существует значительное количество способов создания взрывчатки из подручных средств — той же аммиачной селитры, применяющейся как удобрение в сельском хозяйстве. Примеры использования такого самодельного ВВ можно найти в боевых действиях на Северном Кавказе, тогда как в Палестине известны примеры использования самодельных ВВ на базе ацетона, перекиси водорода, натриевой селитры и ряда иных химсоставов.
Согласно книге «Самодельные взрывные устройства» Дэвида Харбора, 24 августа 1970 года заряд в 800 кг взрывчатки, приготовленной из аммониум нитрата в домашних условиях американской террористической организацией «Авангард революции», был загружен в фургон и взорван к научно-исследовательского центра армии США в Мэдисоне.
Также самодельным методом из аммониум нитрата был изготовлен заряд в 3200 кг, загруженный в фургонМакВеем и Николсом и подорванный ими 19 апреля 1995 года перед зданием федеральных органов в Оклахома-сити (США), при этом погибло 168 человек, а было ранено свыше 600.
Разумеется, подобные технологии должны разрабатываться под контролем органов безопасности и армии, но они могут быть необходимы не только силам специального назначения и подготавливаемым ими партизанским отрядам, но и регулярным армейским частям, когда они окажутся временно лишенными доставки штатных боеприпасов. Подобных примеров можно найти большое количество во всех войнах, в том числе и Второй мировой. В воспоминаниях генерал-полковника И. П. Галицкого «Дорогу открывали саперы» описывается пример такого рода в ходе обороны Севастополя:
«…Когда Приморская армия перешла к обороне. Севастополя, перед инженерными частями со всей остротой встал вопрос о минировании перед передним краем. Но мин не оказалось, и неоткуда было их получить в большом количестве: город окружен фашистами с суши, в тылу — Черное море. Доставлять же морем сложно. А минировать надо было во что бы то ни стало. Саперы начали вести поиски взрывчатых веществ и совершенно случайно обнаружили на морской базе Севастополя много списанных морских мин, снаряженных толом. Это была для них ценнейшая находка. Попросили и генерала Петрова обратиться к командующему Черноморским флотом адмиралу Октябрьскому с просьбой передать старые морские мины Приморской армии. Когда они были переданы немедленно организовали изготовление и снаряжение собственными силами противотанковых и противопехотных мин.
В мастерских флота делали из консервных банок корпуса мин и упрощенные взрыватели. Тол выплавляли в одном из глубоких оврагов недалеко от города. Потом заливали его в корпуса мин. Вот и вся технология. Конечно, примитивно, по-кустарному. Но выручала саперная смекалка. Всего саперы изготовили и установили 20 тыс. противопехотных и 5 тыс. противотанковых мин. Правда, для прикрытия переднего края минными полями этого количества мин было недостаточно. Но и что сделано, уже совсем неплохо! Что и говорить, живы традиции русских саперов. Еще во время обороны Порт-Артура в 1904–1905 саперы изобрели и изготовили из пироксилиновых шашек что-то вроде ручной гранаты и с большим успехом применяли свое изобретение при отражении штурма японцев…»
При наличии взрывчатки и боеприпасов снабжение взрывателями для установки мин-ловушек, как и фугасов, не представляется особой проблемой в силу их небольшого веса.
К тому же взрыватели возможно изготавливать кустарным методом, что описано в книге Ильи Григорьевича Старинова «Записки диверсанта» (альманах «Вымпел», 1997 год): «Освоив наши "картофельные" и "яблочные" замедлители, Састре предложил свой "апельсиновый" замедлитель (принцип действия "овощных" и "фруктовых" замедлителей основан на использовании их свойства усыхать или гнить либо, наоборот — разбухать или прорастать семенами во влажной среде. Если немного подумать, кроме сельхозпродуктов, для самодельных замедлителей можно использовать практически любые предметы, явления, живые организмы: снег, лед, воду, песок, соль, сахар, засуху, грозу, день, ночь, наступление зимы, постельных клопов и т. п. Мною был изобретен оригинальный "мышиный" замедлитель. Таким образом, используя подручные предметы, можно установить мину с любым сроком замедления: от нескольких минут до года и более. — Прим. редактора Эркебека Абдулаева). И надо признать, это изобретение оказалось более точным. Наши минеры получили противопоездные и другие мины замедленного действия, которые можно было устанавливать в безлунные темные ночи с расчетом, что они взорвутся в полнолуние».
Стоит отметить, что когда в 1996 году силы американского контингента IFOR в Боснии и Герцеговине совершили рейд по проверке центра подготовки МВД Боснии «Погорелица», то там у иранских инструкторов, прикомандированных к МВД Боснии, были обнаружены инструкции по созданию подобных «растительных» замедлителей, в частности «фасолевого».
Так что хотя из текста этой книги технические описания мин и взрывателей замедленного действия убраны, надо отметить, что тактика их использования уже известна боевикам в Ираке, Афганистане, да и на Северном Кавказе, которых практика сделала профессионалами. Передачи, в которых рассказывается о методах применения угольных мин англичанами против немецких паровозов или о практике применения японцами мин-ловушек, замаскированных под куски мыла, тюбики зубной пасты и банки консервов, против американцев, не первый год показываются на различных телеканалах, и потому простым запретом распространения литературы по данному вопросу ничего не решить, тем более что благодаря Интернету в любой части земного шара можно получить сканированную литературу по данному вопросу, попавшую в частные руки с распадом СССР и развалом советской военной системы.
Но раз уж возникли подобные условия, то следует иметь эффективную меру противодействия возможным угрозам безопасности России. Ведь эти угрозы ликвидируются не только запретом упоминания о технических средствах, которыми могут быть проведены в жизнь данные угрозы, а ликвидацией источников подобных угроз либо механизмов, с помощью которых данные цели в жизнь проводятся. Главным таким средством в эпоху терроризма, раньше обозначавшегося в советской прессе как «национально-освободительное движение», являются силы специального назначения. Основу данных сил составляет, по сути, пехота, хорошо подготовленная к самостоятельным действиям небольшими группами в тылу противника, но могущая применяться и в собственном тылу для борьбы с аналогичными действиями противника.
Однако подготовка сил специального назначения ведется ныне на основе стандартов начала XX века, так что скачкообразное развитие технологий минного оружия словно и не замечено. В данном случае, не занимаясь критиканством, следует четко определить приоритеты в подготовке и применении спецназа. Опыта уже накоплено предостаточно хотя бы в ходе Второй мировой войны.
В силу этого следует определить, что основа тактики спецназа должна заключаться прежде всего в применении минного оружия. Очевидно, что спецназ может быть вооружен прежде всего средствами, которые могут переноситься человеком. Дискутировать тут бессмысленно. По своей убойной силе и эффективности ни противотанковые средства, ни легкие минометы, ни тем более стрелковое оружие не могут сравниться с минным оружием. Исключение представляют ПЗРК, однако на одних ПЗРК тактику спецназа не построишь.
Разумеется, это не означает ненужность огневой, в том числе противотанковой и снайперской, подготовки в спецназе и даже важности боевых единоборств в этой подготовке, но означает, что командный состав спецподразделений и в подготовке и при исполнении задач будет ориентирован прежде всего на работу с МВУ, и, по сути, подразделения спецназа станут чем-то вроде подразделений «гвардейских минеров», существовавших в Красной Армии в годы Второй мировой войны. О роли последних писал в своей книге «Дорогу открывали саперы» генерал-полковник И. П. Галицкий:
«Мы решили использовать наших гвардейцев-минеров в период подготовки и проведения намечаемой Смоленской наступательной операции. Батальон получил конкретную задачу. Люди в нем были все как на подбор, политически грамотные, физически развитые, прошедшие специальный курс обучения. Каждый минер сделал по одному обязательному прыжку с парашютом. Выброс в тыл осуществлялся по решению штаба фронта, план составлялся мной и утверждался Военным советом фронта. Надо сказать, что при заброске в тыл врага минеры, как правило, базировались на партизанские отряды. В группу входило обычно 10 человек. Несколько групп объединялись в отряд, который оснащался соответствующим вооружением, взрывчатым веществом и взрывателями для мин замедленного действия.
Отряды снабжались продовольствием и боеприпасами через каждые 15 дней. Способы действий минеров в тылу врага были определены специальной инструкцией. В ней указывались правила перехода или перелета через линию фронта, порядок выполнения боевых заданий и т. д. Вступать в вооруженную борьбу с противником отрядам разрешалось в исключительных случаях, когда не было другого выхода, при неожиданной встрече с мелкими группами врага рекомендовалось решительно и смело уничтожать их преимущественно холодным оружием или огнем из винтовок с прибором, гасящим звук выстрела».
Все остальные задачи в тылу врага будут подчинены применению МВУ, ибо посылать диверсантов на штурм неприятельских позиций есть самоубийство, а проведение налетов и засад лучше всего обеспечивается с помощью СВУ, чему примеры из практики приведены. Организация партизанской войны в тылу противника также должна основываться на применении МВУ, т. к. неподготовленные поначалу партизаны будут нести несоизмеримо высокие потери даже при проведении налетов и засад против подготовленного противника. Примеров тому предостаточно. Как раз применение мин, даже самодельных, позволит снизить потери, что очень важно в период становления партизанского движения. Даже операции, как ныне принято писать, «контртеррористические» будут проводиться куда быстрее и легче, если спецназ будет на практике знаком с применением МВУ — излюбленным оружием сегодняшних террористов.
В конечном итоге минно-взрывное дело, если его поставить во главу обучения, даст дополнительный элемент интеллекта в подготовке и применении спецназа, ибо заставит его командиров куда больше думать и проявлять куда больше ответственности. Ведь минно-подрывное дело тесно связано с научными дисциплинами — химией, физикой, механикой, радиоэлектроникой и архитектурой — и тем самым дает возможность использовать специалистов в данных областях по их прямому назначению в военных целях. Очевидно, что без штатных должностей взрывотехников невозможно ожидать, что группы специального назначения в тылу противника смогут организовать производство самодельных ВВ, тогда как подрыв мостов и зданий невозможен без наличия хотя бы в штабе частей спецназа специалистов по строительству, знающих конструкции сооружений и природу использованных для них материалов.
Вряд ли является большой проблемой проводить регулярные занятия с личным составом спецназа по минно-подрывному делу и использовать его хотя бы частично в целях борьбы с МВУ как в военное, так и в мирное время. Разумеется, это не означает, что весь состав спецназа должен быть саперами. Часть вполне может выполнять задачи прикрытия и обеспечения деятельности саперов-спецназовцев, тем более что собственно разведывательная деятельность в любом случае должна осуществляться соответствующими специалистами.
В данном случае спецназ превратится из главным образом стреляющего в спецназ подрывающий, а стрелковый огонь в большинстве случаев будет применяться для обеспечения минно-подрывной деятельности и для использования ее эффектов. Средства огневой поддержки — гранатометы, огнеметы, легкие минометы и ПТРК — будут дополнять действия МВУ, тогда как при использовании спецназом ПЗРК применение МВУ будет служить целям защиты позиций и предотвращения преследования противником. Снайперская подготовка в данном случае идеально дополняет минно-подрывное дело, ибо снайпер, как, впрочем, и остальные огневые средства, в состоянии куда эффективнее воздействовать на противника после применения против него МВУ, нежели без этого применения.
Разумеется, в ряде случаев возникает необходимость огневого налета с помощью средств огневой поддержки, как, например, ручных противотанковых гранатометов, огнеметов и минометов, однако в данном случае минно-подрывная подготовка, в которую входит и изучение боеприпасов, отлично пригодиться для понимания действия по цели боеприпасов данных средств. Ну а чтобы научиться стрелять из гранатометов или легких минометов, все-таки академии не нужны, да и в каждой группе саперов-спецназовцев можно иметь нескольких специалистов по средствам огневой поддержки.
Все выше перечисленное касается и подготовки и тактики противопартизанской борьбы, т. к. противник в данном случае осуществляет нападения прежде всего с применением МВУ да и свои базы нередко обороняет минами.
Минно-взрывные устройства — идеальные средства, применяя которые спецназу во многих случаях и не надо себя обнаруживать, но которыми он может бороться с любыми бронированными машинами на земле, а в определенных условиях на воде и даже в воздухе. Современные взрыватели дают возможность применять боеприпасы кумулятивного действия и действия ударного ядра с замедлением, что дает возможность устанавливать их там, где противник их обнаружить не сможет.
Думается, что эффективнее противотанковые противобортовые мины можно использовать в ходе разведывательно-диверсионных действий. Эти мины при правильной установке обнаруживаются с большим трудом. Одна такая мина имеет большее убойное действие и менее восприимчива к средствам разминирования, чем противогусеничные и противоднищевые мины.
Для их установки в были и должны привлекаться разведывательно-диверсионные группы. Ведь данные мины требуют применения по подходящим силам противника в его тылу, где их датчики имеют меньше помех, нежели на передовой, где разрывы боеприпасов, шум техники, наконец, часто возникающие завесы дыма и пожары отнюдь не способствуют работе достаточно сложных взрывателей противобортовых мин.
К тому же большое количество осколков и пуль на передовой линии фронта не способствует сохранению не только обрывных, но и натяжных датчиков. В силу этого представляется разумным передать большую часть запасов противобортовых мин, в первую очередь самых современных, сапёрам разведывательно-диверсионных подразделений и частей, а также тех сил, которые будут действовать на практике, а не в теории в неприятельском тылу. Особо сложным обучение по работе с данными минами не является, и за месяц можно подготовить из числа опытных бойцов достаточно хороших сапёров.
Помимо этого для применения самодельных взрывных устройств силами спецназа в качестве противотанковых фугасов может быть создан взрыватель, который использовался бы и самостоятельно как нажимная или натяжная противопехотная мина, подобная описанным выше, но в пластиковом корпусе, вполне надёжная при хранении и установке и с пониженным количеством металла в терочном взрывателе.
Подобные взрыватели могли в той же югославской войне использоваться как с МВУ, как, например, с осколочной миной направленного действия МРУД или с уже описанной выше противотанковой противоднищевой миной (с эффектом ударного ядра) ТМРП-6, так и с противотанковыми минами ТММ-1, ТМА-1, ТМА-2, ТМА-3, ТМА-4, ТМА-5, ТМА-5А либо с различными импровизированными минно-взрывными средствами: бетонными минами-растяжками, каменными и напалмовыми управляемыми фугасами, самодельными осколочными минами направленного действия, неуправляемыми фугасами с натяжными и нажимными взрывателями и просто с зарядами, имевшимися в войсках (тротиловые шашки по 200 г, защищенные пластиком тротиловые шашки по 100 и 500 г, фунтовые [453 г] заряды из тетритола, подрывные заряды [1,2 кг тетритола, 1,1 кг гексатола, 25 кг тротила], а также ряд зарядов иностранного и ручного изготовления).
В югославской войне, однако, применение МВУ в разведывательно-диверсионных действиях имело весьма незначительную роль. Лишь хорватские силы осуществляли в 1991 году минирование минами-ловушками территорий в Хорватии, с которых они отходили под натиском ЮНА. После 1992 года применение мин-ловушек и диверсионных взрывателей в рамках каких-либо планов штабов частей практически не велось. Тут следует отметить, что непонимание роли МВУ в разведывательно-диверсионных действиях привело и к большим потерям и рядах разведывательно-диверсионных групп мусульманской Армии Боснии и Герцеговины. В результате эти РДГ, проходя в тыл противника, сами себя обнаруживали применением стрелкового оружия и гранатометов, после чего попадали под огонь артиллерии противника. Тем самым командование Армии Боснии и Герцеговины было вынуждено отказаться от глубоких рейдов в тыл противника, ограничивая применение РДГ во фронтовой полосе, и то главным образом для выполнения штурмовых задач.
Такое же непонимание роли МВУ в действиях в тылу противника привело к тому, что сербские силы специального назначения в ходе наступлений хорватских войск на Республику Сербскую Краину (в мае 1995-го на Западную Славонию и в августе 1995-го на Книнскую Краину) и на Боснийскую Краину (июль-октябрь 1995 года) не смогли организовать эффективные разведывательно-диверсионные действия на оставляемых противнику территориях.
В ходе войны в Косово (1998–1999), Македонии (2001) и в Южной Сербии (2000–2001) албанские боевики также не проявили особого умения в ведении минной войны. Как правило, они использовали противотанковые мины, устанавливая их на проселочных дорогах либо в выбоинах на асфальтированных дорогах, но не имея комплексных планов их применения на том или ином участке военных действий.
В Ираке местные силы моджахедов находились еще в худшей ситуации в плане организации, нежели боевики в Косово и Чечне, имея противником самую мощную на тот момент армию в мире, но, используя МВУ, в том числе самодельные, смогли начать партизанскую войну против «коалиционных» войск, хотя опять-таки размаха времен той же Второй мировой войны это не достигло.
Тем не менее только с мая 2003 года по май 2004 года в Ираке было зафиксировано около 15 000 случаев подрывов самодельных взрывных устройств как с человеческими жертвами, так и без них, при этом до апреля 2005 года произошло 800 подрывов автотранспорта, в том числе бронемашин, с 8000 погибших и раненых. В Ираке 63 % убитых и 69 % раненых армии США в 2003–2007 годах пострадали именно от мин и самодельных взрывных устройств. Так, 29 июня на дистанционно управляемом самодельном взрывном устройстве в Багдаде подорвался бронеавтомобиль «Хаммер» армии США, погибло 4 военнослужащих.
Впрочем, и в Афганистане в 2009 году участились нападения с применением СВУ и мин: 3 июня в Восточном Афганистане в результате подрыва двух СВУ погибло 10 афганских работников охранных компаний.
Причина успеха иракских моджахедов лежит в ограниченности американского командования, не допускающего свободы инициативы в войсках, но главное — в ограниченности американской политики, решившей переложить ответственность за ведение войны на неподготовленные местные силы. Коалиционные войска, доверив ключевые вопросы охраны путей сообщений и контроля над населёнными пунктами своим местным союзникам, ввергли страну в хаос. Ирак, разделенный между тремя главными враждебными друг другу общинами (суннитской, шиитской и курдской), был помимо этого раздираем борьбой партий и племен, а также, естественно, и борьбой местных кланов, а вооруженные силы были при этом главным полем борьбы между ними. Если к этому добавить ведомственную разобщенность между армией (ICDC), национальной гвардией, госбезопасностью и обычной полицией, то легко понять, что моджахеды различных движений, тысячами забрасываемые сюда из соседних стран, в том числе из Саудовской Аравии и Ирана, чувствовали себя здесь как рыба в воде и навязывали противнику бои в населенных пунктах, увеличивая озлобленность местных жителей против западных белолицых гяуров, при этом также преследуя главную цель в уничтожении всех несогласных в местном обществе. Хотя коалиционная авиация и контролировала с воздуха весь пустынный Ирак, плохо приспособленный к партизанской войне, в силу вышеупомянутой политики на дорогах Ирака хорошо оборудованные КПП в начале войны практически отсутствовали, а некоторые контингенты коалиционных войск занимались охраной самих себя. Лишь в 2006 году положение несколько изменилось благодаря переходу на сторону американцев части суннитских племен и подавлению мятежа шиитской «Армии Махди» Эс-Садра, как и улучшению отношений с Ираном.
Местные вооруженные формирования, которые порой напоминали больше разбойников Али-бабы, не могли, естественно, эффективно бороться с моджахедами. Удивляет скорее неспособность последних начать широкомасштабную минную войну, чему, видимо, была причиной их плохая организованность.
Со временем с улучшением службы американских войск на КПП и лучшим их оборудованием: с оснащением двойными воротами с огражденными участками дороги между ними, с высокими стенами, с использованием собак для проверки машин на наличие взрывчатки (хотя при высоких температурах собаки малоприменимы) и с введением патрулирования — положение подрывников иракских моджахедов осложнилось, но патрули, конвои, а также различные гражданские организации всё равно оставались бы достаточно уязвимы.
В Ираке в 2003 году моджахеды действовали без детального планирования операций, и их успеху способствовало отсутствие контроля коалиционных сил над территорией, и в особенности над границами Ирака, а также отсутствие политического авторитета и влияния в среде местного населения. К тому же моджахедам не приходилось трудиться над поисками боеприпасов, их в изобилии можно было найти на брошенных позициях и складах иракской армии.
Такая безответственность коалиционных войск кажется удивительной, тем более что американское командование уже имело печальный опыт Вьетнама в этом отношении. В вышеупомянутом циркуляре армии США TC 5-31 читаем: «В основе технической политики противника лежит принцип использования имеющихся в наличии местных материальных средств, годных для производства мин и мин-ловушек. Основную часть таких средств составляют американские средства, захваченные в американских и южновьетнамских пунктах снабжения, а также восстановленные боеприпасы и материалы, брошенные или оставленные войсками на поле боя. Следует отметить, что наиболее активным поставщиком средств для изготовления мин-ловушек являются США. Подобные статистические данные указывают на важность соблюдения войсками дисциплины при снабжении частей и охране складов боеприпасов».
Последствия американской беспечности в Ираке в дни войны и сразу после нее сказываются сегодня на самих США и их союзниках и будут сказываться еще не один год. Это весьма поучительный урок, требующий однозначного вывода — только лишив группы партизан доступа к боеприпасам, можно успешно решать как проблему борьбы с минно-взрывными заграждениями, так и проблему партизанской войны, ибо именно минно-взрывные средства — основное, если не единственное, средство для ведения боевых действий партизанами.
В общем-то, существует еще более простой способ решения таких вопросов, который заключается в планомерном поиске и уничтожении баз партизан и террористов.
В Израиле, несмотря на большую практику, так и не смогли надежно обезопасить общество от смертников-террористов, а самое эффективное средство заключалось в активном поиске и уничтожении организаторов таких нападений. Видимо, организация разведывательных и ударных групп для поиска и уничтожения противника в широкой зоне вокруг охраняемых объектов изменила бы ситуацию в лучшую сторону.
В Сомали после падения власти Организации исламских судов руководство последней приняло решение о переходе к партизанской войне против эфиопских войск и миротворческого контингента Африканского союза. Созданная внутри этой организации группировка «Эль-Шабаб», руководилась сомалийцами-ветеранами борьбы «Аль-Каиды» в Афганистане — Аданом Хаши Айро и Абу-Мансуром, и неудивительно, что они сделали упор на применение МВУ в этой войне. Так, согласно данным документа, подготовленного неправительственными организациями, работающими в Сомали (Report Number — 28/08 SPAS [Safety Prepardness and Support]) движение «Эль-Шабаб» с помощью грузовика со взрывчаткой провели теракт против миротворческого контингента Бурунди в Сомали весной 2008 года. После этого последовала серия новых нападений с помощью СВУ, и 5 июля 2008 года в округе Якшид при помощи СВУ была подорвана машина с заместителем начальника округа. Он, его жена и еще трое человек погибли. В сентябре в двух нападениях на миротворческий контингент Уганды в Сомали с применением СВУ в районе Могадишо было убито два угандийских миротворца, а ранено пятеро.
Касаясь практики применения минно-взрывных устройств в чеченской войне, следует помнить, что, хотя тамошние боевики представляли собою недостаточно хорошо оснащенное партизанское движение с большими слабостями в области планирования операций, ныне они являются опасным противником. Даже мины, казалось устаревшие, вполне боеспособны в современных войнах, разумеется, в руках грамотных и опытных саперов, а также и общевойсковых командиров. Поэтому в данных условиях чеченские минеры (как и прибывавшие к ним арабские, боснийские и турецкие инструкторы) были достаточно серьезным противником для российских войск.
Так, согласно методическому пособию «Некоторые вопросы организации и тактики действий незаконных вооруженных формирований Чеченской Республики», изданному Разведывательным управлением штаба Северо-Кавказского военного округа:
«Минирование дорог, разрушение мостов и коммуникационных линий связи также являются одним из способов ведения НВФ вооруженной борьбы. Установка мин осуществляется специальными группами (4–5 чел.), которые в качестве помощников привлекают местных жителей и подростков после их продолжительной подготовки. Наиболее часто мины закладываются на магистральных (с твердым покрытием) дорогах, используемых войсками. Как правило, для поражения боевой техники и транспортных средств на проезжей части дороги применяются противотанковые, противопехотные мины, иногда ящики с ВВ. В ряде случаев боевики используют мощные фугасы: артиллерийские снаряды и авиабомбы, 2–4 противотанковые мины, уложенные одна на другую, либо одновременно противотанковые и противопехотные. Как правило, используют 3 способа минирования маршрутов: 1) упорядоченный, 2) неупорядоченный, 3) смешанный. При неупорядоченном способе расстояние между минами составляет 1,5–2 м. При минировании на снегу мины перекрашивают в белый цвет. В последнее время боевики стали применять на дорогах минирование "цепочкой" — установка 30–40 мин на участке длиной 200–300 м, что приводит к увеличению количества подрывов транспортных средств и личного состава. Новым элементом является применение мини-фугасов, начиненных бензином, керосином или дизтопливом. В этом случае при взрыве происходит разбрызгивание горящего вещества и воспламенение не только подорвавшегося объекта, но и рядом находящихся. Отмечены случаи, когда боевики закапывали открытые пузырьки с бензином или керосином рядом с минами с целью затруднить их обнаружение розыскными собаками. НВФ применяют также управляемые мины и фугасы, предназначенные для поражения конкретных, заранее избранных целей, например, машины управления, руководителей местных и федеральных органов власти, командования федеральных войск. Особое место в действиях боевиков отводится проведению диверсионных и террористических актов. Их главными объектами являются линии связи и электропередачи, государственные и культурно-просветительные учреждения, хозяйственные предприятия, сотрудники федеральных и местных органов власти, представители интеллигенции…
Наиболее характерными видами диверсий является подрыв военной техники, вывод из строя трубопроводов, разрушение зданий органов власти, аэровокзалов, больниц, гостиниц и других объектов жизнеобеспечения и социального назначения. Для уничтожения военной техники, которая на всю ночь возвращается в места дислокации подразделений, боевики минируют места стоянок и чаще подступы к ним. Для разрушения зданий боевики используют мины и фугасы, к установке которых привлекается специально подготовленный персонал».
В Чечне боевики не имели столь хорошего снабжения, как моджахеды в Афганистане, и в силу этого применяли главным образом устаревшие образцы российского же минного вооружения либо самоделки, хотя и с большой изобретательностью. Из радиовзрывателей они опять-таки использовали в основном самоделки на базе переносных радиостанций, которые действительно могли относительно легко пеленговаться российскими войсками с подачей команды на подрыв.
Между тем в современных армиях мира используются еще с 1980-х годов достаточно эффективные радиовзрыватели (например, британский тип 68 и тип 70, французский ITS-15X, итальянский VS-TE-R82, китайский Тип 82) и мины (болгарская радиоуправляемая объектная мина ОМ-1 с элементом неизвлекаемости, заряд ВВ которой находится в модульных контейнерах: при попытке ее сдвинуть или вводе неправильного кода мина взрывается), работающие на различных частотах, нередко меняемых автоматически, и с угрозой их применения надо считаться. Техника с каждым годом совершенствуется, и хотя в России имеются достаточно современные постановщики помех, но и они могут оказаться в будущем недостаточно эффективными.
К тому же в случае перерастания конфликта в Чечне в более масштабную войну на всем Северном Кавказе с вовлечением третьей хорошо вооруженной и оснащенной стороны, как это было в Афганистане, а впоследствии и в Косово и Метохии (1998–1999), уровень подготовки и оснащения боевиков на Кавказе значительно вырастет. Не стоит тут забывать об угрозе действий авиации, в том числе по выполнению задач по минированию местности и нанесению ударов высокоточным оружием.
В ходе ударов авиации НАТО (март-июнь 1999 года) по югославским войскам и объектам широко применялись радиолокационные целеуказатели, устанавливаемые (в силу небольших размеров — около пачки сигарет) местной агентурой (в том числе из рядов международных организаций), а также албанскими боевиками УЧК (Освободительной армии Косово). Применялись и лазерные целеуказатели, но они требовали высококвалифицированных операторов из числа агентов спецслужб, бойцов спецназов НАТО. Последние высаживались в районе Косова и Метохии под контролем албанских партизан. Очевидно, что если бы эта война продлилась дольше, применение этих целеуказателей было бы более широким; кроме того, также могли использоваться и лазерные дистанционные взрыватели управляемых фугасов, тем более что их применение было куда проще при нападениях из засад.
К сожалению, ныне большая часть командного состава российской армии страдает частичным незнанием минного оружия. Впрочем, это типично не только для российской, но для всех современных армий. Нет смысла далеко ходить за примерами, войны в Чечне и Ираке показывают, сколько хлопот могут причинить небольшие партизанские группы, грамотно использующие минно-взрывные устройства (МВУ).
Огромное число разнообразных МВУ разработано и производится в мире, и, естественно, ими насыщаются современные театры военных действий. Нет никаких оснований полагать, что партизанские группы останутся без минного оружия.
С партизанами, применявшими мины, советская армия столкнулась еще в годы Великой Отечественной войны на территории Западной Украины:
«Создать сплошную оборону в зоне действий бандеровцев было невозможно. В некоторой степени создавшееся положение может напомнить годы войны, так сказать, наоборот: приходилось защищать железные дороги так же, как в свое время немцы охраняли их…
Поскольку, как указывалось выше, было невозможно организовать сплошную оборону от бандеровцев, пришлось возвратиться к опробованным в 20-е годы методам. Мы не только обезвреживали мины, но по ночам устанавливали мины-ловушки на подходах к станциям и водокачкам. Утром, разумеется, эти мины снимались или приводились путем отключения питания в безвредное состояние. Подобные методы были довольно эффективными» (И. Г. Старинов «Записки диверсанта»).
Впрочем, и немцы часто применяли в своих операциях мины-ловушки и диверсионные взрыватели, которыми в лесах нередко минировали завалы деревьев, а в населенных пунктах — калитки во дворах и входные двери, как и крыльца домов — под их ступеньками. Минировались и предметы обихода в самих домах, мебель. Описан даже случай, когда немцы живую кошку посадили в закрытый сундук, привязав к ней растяжку от мины. Минировались оставленные образцы вооружения и техники и даже трупы солдат.
Использование минно-взрывных ловушек значительно повышает эффективность минно-взрывных и невзрывных инженерных заграждений за счет того, что противник затрачивает на их обезвреживание и преодоление значительно больше времени и ресурсов, а в ряде случаев и вовсе делает их преодоление невозможным или крайне опасным. Тем не менее на практике ловушки используются редко, что является следствием все той же некомпетентности общевойсковых командиров, которая в последнее время в ряде армий усугубляется действием в ряде стран Оттавской конвенции о запрещении противопехотных мин. Это приводит к тому, что армейские солдаты и офицеры не знают свойств и способов применения даже обычных противопехотных мин, а не то что мин-ловушек, и порой не имеют представления об их внешнем виде. Между тем, ни одно партизанское движение не может и не будет обходиться без мин-ловушек. Находясь вне рамок международного правового поля вообще, партизаны и террористы не соблюдают международных соглашений в области каких-либо ограничений какого бы то ни было оружия. Регулярные же армии, отказавшись от применения противопехотных мин и мин-ловушек, теряют знания и навыки в области борьбы с ними. Как известно, лучше всего методы противодействия тому или иному виду оружия усваиваются в процессе использования этого оружия.
Вызывает сожаление, что в российской армии не было продолжено развитие минно-взрывных средств для разведывательно-диверсионных действий. В силу этого партизанское движение в Чечене оказывалось нередко в преимущественном положении над российскими войсками не только на практике, но и в теории. Между тем, российский спецназ мог, перекрыть чеченским боевикам пути сообщения и снабжения и таким образом вызвать их поражение.
Конечно, данное предположение абстрактно, и многое тут зависит от высших эшелонов власти. Но эффективность оружия как раз следует оценивать исходя из подобных гипотетических предположений, в первую очередь в области соотношения его стоимости и эффективности.
Одним из важных факторов успешного применения мин-ловушек является четкое и точное планирование их использования в увязке с общим тактическим планом боевых действий. Это требует точного учета мест установки мин-ловушек, их количества, особенностей и т. п. Вероятнее всего, самым целесообразным видом учета мин-ловушек является отдельный от общего формуляра минно-взрывных заграждений формуляр на мины-ловушки.
Применение радиоуправляемых ловушек, т. е. взрывных устройств, приводящихся в действие либо в боевое положение по радио и имеющих элементы неизвлекаемости, может надолго замедлить осуществление противником разминирования заграждений, а также затруднить проведение им в тылу политических и хозяйственных мероприятий. Однако следует иметь в виду и то, что хорошо технически оснащенный противник сможет распознавать применение радиоуправляемых взрывных устройств и будет предпринимать контрмеры путем либо просто блокирования прохождения любых радиосигналов, либо выдачи в эфир в широком диапазоне сигналов, провоцирующих преждевременный взрыв таких устройств. Впрочем, при использовании радиосвязи подобные контрмеры будут носить ограниченный эффект, иначе бы ни на Северном Кавказе, ни в Ираке, ни в Афганистане никого бы не подрывали, ибо в технических возможностях как российской армии, так и армии США и ее союзников по НАТО сомневаться не приходится.
Согласно исследованию экспертов российской компании «АРЛИ-Спецтехника», «…наиболее вероятно создание и использование в террористических актах радиовзрывателей, рабочие частоты которых лежат в диапазонах 26… 29 МГц и 140… 170 МГц при средней дальности передачи команд 100… 120 м в условиях населенного пункта и 150… 500 м на открытой местности. Со значительно меньшей вероятностью могут использоваться диапазоны частот 20… 26 МГц, 29… 48 МГц, 110… 140 МГц, 170… 260 МГц и 300… 700 МГц. Это подтверждается данными отечественной и зарубежной статистики».
Минно-взрывные ловушки играли или, по крайней мере, должны были играть важнейшую роль в минировании различных наиболее уязвимых объектов, чаще всего ненаблюдаемых противником.
Создание минных полей в бывшей Югославии практиковалось как в позиционной борьбе, так и в партизанских действиях с той лишь разницей, что если в первом случае создавались сплошные минные поля вдоль всей линии фронта, то во втором эти минные поля устанавливались для обороны важных объектов и путей сообщения. Впрочем, в партизанской войне сплошное минирование больших площадей имеет смысл при защите самих баз партизан, а также при создании на путях возможного движения противника, как и в районах его дислокации, либо на подступах к жизненно важным объектам небольших групп противопехотных и противотанковых мин.
Подобный метод широко применялся в годы Второй мировой войны, и его же рекомендовали и американские военные специалисты после войны в Корее (статья капитана Серджена «О способе беспокоящего минирования вдоль дорог» в журнале «Army», перевод: «Военно-инженерный журнал», № 10 за 1959 год). Хотя в этой статье рекомендовалось создание мин, приводящихся в боевое положение по радио, в данном случае следует добавить, что само устройство с одной или с обеих сторон дороги минно-взрывных заграждений делает возможным более эффективную организацию засады, т. к. противнику ограничивается возможность маневра силами или отхода.
Однако партизанские силы главным образом используют мины в ходе нападений на противника, минируя пути его перемещений. Чаще всего в этих случаях применяются либо неуправляемые фугасы, противопехотные, противотанковые мины с использованием как нажимных, так и натяжных датчиков цели, так и фугасы, управляемые по проводам, а также простым натяжением (тут в ход идут натяжные лески, бечевки или тонкая проволока), хотя существует вероятность применения вышеописанных радио- и лазерных взрывателей. Для борьбы с бронированной техникой сами фугасы могут содержать в общей сложности до 30–40 кг ВВ.
Для менее подготовленных партизан более подходящими тут будут простые механические «диверсионные» взрыватели, которые должны быть одинаково пригодны для использования в импровизированных как противотанковых, так и противопехотных минах, минах-ловушках. Сложные электронные взрыватели лучше оставить подготовленных разведывательно-диверсионным группам.
По большому счету, далеко не всегда сложные электронные взрыватели, в том числе и управляемые по радио, подходят для проведения длительных рейдов в тылу противника с установкой «беспокоящих» групп мин и фугасов. Нередко весом и габаритами электронные взрыватели превосходят механические и терочные, а ведь надо добавить сюда и вес элементов питания. Подготовка к использованию таких взрывателей значительно более трудоемка, сложна. Необходима проверка работоспособности источников питания и собранного взрывателя, что не всегда возможно. Не говоря о значительной стоимости таких взрывателей в сравнении с простыми механическими, они довольно легко обнаруживаются металлоискателями в силу наличия в их составе довольно большого количества металла. Кроме того, электронная схема может обнаруживаться современными радиоволновыми поисковыми устройствами. Преднамеренно создаваемые противником электромагнитные поля нередко либо выводят электронную схему из строя, либо приводят к несанкционированному взрыву.
Следует отметить, что проводить эффективные нападения возможно во многих случаях, используя несколько механических взрывателей и пару килограммов пластита в качестве промежуточного детонатора для больших зарядов плавленного тротила или смесей на его основе, а также взрывчатых веществ на основе аммиачной селитры, которые плохо реагируют или вовсе не реагируют на взрывной импульс капсюля-детонатора № 8 — основного детонатора, используемого в большинстве современных армий.
Разумеется, в мире разработано большое количество электронных ловушек и взрывателей, грамотное и широкое применение которых могло бы в корне изменить исход многих боев и даже региональных конфликтов в целом. На практике, однако, подобные устройства редко доходят до «потребителя», в особенности до разведывательно-диверсионных групп, хотя именно они в современных войнах ограниченных масштабов чаще всего становятся наступающей стороной, и номенклатура используемых ими мин и взрывателей представляет собой главную область в работе с минами.
Для применения электронных взрывателей и ловушек существует куда более существенное препятствие, нежели Оттавская конвенция. Оно состоит в элементарной минной неграмотности личного состава практически всех армий, за исключением разве что более-менее подготовленных сил специального назначения либо подразделений, связанный с ведением разведывательно-диверсионной деятельности. Этот барьер не столь уж сложно преодолеть при интенсивной, а главное, продуманной работе с личным составом в ходе практических, желательно боевых, проверок. Естественно, это потребует создания профессионального состава саперов разведывательно-диверсионных групп.
В силу уже указанных мною особенностей современных войн именно минно-взрывные устройства должны стать основным оружием таких сил. Прямой огневой контакт открывает позиции этих сил, что при высоком уровне развития средств технической разведки и высокоточных и высокоубойных огневых средств во многих случаях равно уничтожению группы, выполняющей нападение.
Минно-взрывные устройства имеют несравненно больший убойный эффект, нежели любые другие средства разведывательно-диверсионных групп, которые к тому же должны быть легкими, переносными. А это накладывает очень существенные ограничения на эффективность таких огневых средств. Многие из них из-за своей высокой стоимости, ограниченных сроков хранения не подходят для «закладок» (заранее создаваемых тайных запасов средств нападения). Минно-взрывные же устройства можно запасать в тайниках в больших количествах, не опасаясь их потери, учитывая, что наиболее ценная их часть — взрыватели, невелики по габаритам и массе и могут переноситься личным составом в больших количествах.
Помимо это обязательно изучение устройства и правил применения минно-взрывных устройств и повышенные требования к интеллекту личного состава. Ведь тактика действий разведывательно-диверсионных групп является, по сути, тактикой пехотных действий и не столь уж сложна для усвоения. Изучение минно-взрывных устройств, в том числе авиационных и артиллерийских боеприпасов, и в особенности кассетных, значительно расширяет кругозор личного состава. Главное же здесь то, что это дает командирам таких подразделений понимание мощи современного оружия, в корне поменявшего не только тактику, но и стратегию современной войны.
В связи с этим вопрос борьбы с МВУ приобретает ключевое значение и для его правильного решения необходимо знать принципы действия и конструкцию практически всех боеприпасов, в особенности взрывателей и головок самонаведения, а также основные характеристики взрывчатых веществ.
Методы этой работы в ходе минувших событий в бывшей Югославии не слишком отличаются от методов, применявшихся в ходе войны в Афганистане, а также в первой и второй чеченских войнах, грузино-абхазском конфликте, гражданской войне в Ливане, вооруженной борьбе палестинских и ливанских моджахедов против Израиля и, естественно, нынешней войны в Ираке.
Условия Ирака стоит полагать характерными ми для большинства предстоящих войн XXI века. Это будет происходить хотя бы в силу возросшей огневой мощи артиллерии и авиации, и в особенности баллистических и крылатых ракет, которые сегодня могут использоваться не только как носители ядерных боеголовок, но и как носители высокомощных фугасных и бетонобойных зарядов, а также как носители кассетных контейнеров.
Протяженные и четко обозначенные линии фронтов, характерные для войн XX века, сплошные позиционные линии времен Второй мировой войны существовать будут далеко не всегда. Основной упор будет делаться на маневренные, краткосрочные боевые действия, в том числе удары разведывательно-диверсионных групп. этим силам спецназа можно использовать неразорвавшиеся, брошенные, оставшиеся на захваченных складах противника боеприпасы, но, главное, боеприпасы из своих «закладок». Все эти боеприпасы будут использоваться для минирования важных объектов и участков местности, и в особенности путей сообщения.
В данном случае нельзя повторять ошибок Великой Отечественной войны, описанных в книге И. Г. Старинова «Записки диверсанта»:
«Некоторые военные руководители, например, Мехлис, находили, что никакой особой стратегии и тактики у партизан нет и не может быть; нападай на врага в подходящий момент и тут же скрывайся, а предложение снабжать партизан оружием и взрывчаткой называли вредной болтовней: мол, это породит среди них иждивенческие настроения, позволит уклониться от боевого соприкосновения с врагом!
— Партизаны и так засиделись в лесах да болотах! — говорили защитники подобной точки зрения. — Пусть вылазят, пусть нападают на гитлеровцев, вооружаются и снабжаются за их счет, а не попрошайничают у партийного и советского порога!
Однако сама жизнь убеждала: партизанские отряды растут быстрее и действуют активнее именно там, где им оказывают постоянную помощь из советского тыла. В Белоруссии, например, такую помощь получали витебские партизаны. С марта по сентябрь сорок второго года им переправили более одиннадцати тысяч винтовок, шесть тысяч автоматов, тысячу пулеметов, пятьсот противотанковых ружей, большое количество боеприпасов, гранат, взрывчатых веществ. И что же? Численность витебских партизан к началу сорок третьего года составляла почти половину численности всех белорусских партизан, хотя Витебщина занимает лишь десятую часть территории БССР!
Ворошилов резко выступал против взглядов Мехлиса и других малосведущих в вопросах партизанского движения людей. Поэтому проект приказа, в частности, четко определял главную стратегическую задачу партизан — уничтожение живой силы и техники врага на пути их следования к фронту по железным дорогам.
В конце августа — начале сентября Центральный штаб партизанского движения по поручению ЦК партии провел совещание представителей подпольных партийных органов и комиссаров крупных партизанских формирований Украины, Белоруссии, Смоленской и Орловской областей. На совещании присутствовали и руководящие работники ЦШПД.
Выступая с докладом, начальник ЦШПД Пантелеймон Кондратьевич Помомаренко призывал партизан не ожидать, пока их вооружат какой-либо теорией партизанской войны, а бить немца там и тем, что есть, активнее проводить крушения вражеских поездов.
Командиры и комиссары партизанских отрядов все как один указывали на необходимость действенного руководства вооруженными силами партизан, предлагали штабу разрабатывать крупные операции против врага, остро ставили вопрос о снабжении партизан оружием, взрывчаткой и рациями.
Партизан удивляло, почему обрушивая на железнодорожные узлы противника тысячи тонн взрывчатки, заключенной в авиабомбы, партизанам сбрасывают ту же взрывчатки лишь десятками килограммов? Командиры партизанских соединений утверждали, что эффект от подрыва железнодорожных эшелонов врага всегда значительней, чем от бомбардировок. Герой Советского Союза М. И. Дука после войны вспоминал, что десятки, сотни авиабомб, сброшенных на станцию Брянск, вызвали лишь четырехчасовой перерыв в движении фашистских эшелонов, и говорил, что с таким количеством взрывчатки, попади она к партизанам, можно было парализовать все движение на участке Брянского железнодорожного узла, выведя из строя сотни паровозов, тысячи вагонов, платформ и цистерн!
Командир рейдирующего украинского партизанского соединения С. А. Ковпак, обращаясь с просьбой улучшить снабжение партизан, убеждал давать его соединению в первую очередь именно взрывчатку, а не патроны: имея взрывчатые вещества, соединение сможет направить на вражеские коммуникации в разных направлениях десятки диверсионных групп, нанесет гитлеровцам большой урон, посеет в стане врага панику, дезориентирует фашистов и не беда, если при этом партизаны выйдут в рейд на несколько дней позже».
Упоминая труды Ильи Григорьевича Старинова, следует обратить внимание на приводимые им примеры того, как партизанские подрывники несколькими десятками килограммов взрывчатки решали такие задачи, с которыми не могла справиться авиация, совершавшая десятки боевых вылетов.
В ходе войны 1999 года в Югославии выяснилось, что сербские потери от авиации НАТО не столь сильно повлияли на боеспособность войск. Однако там, где целеуказание (радиолокационными портативными локаторами или лазерными целеуказателями, а то и обычной наводкой по спутниковой связи) использовалось с помощью албанских партизанских групп либо агентурной сети в сербской среде, а также в среде «международных» организаций, там эффективной действий авиации резко возрастала. При нынешнем развитии техники различие между действиями авиации, артиллерии и инженерных войск всё больше стирается, в том числе в отношении типов используемых боеприпасов.
Мины могут использоваться как управляемые заряды либо заряды со взрывателями замедленного действия.
В Ираке местные сторонники «Аль-Каиды» основной упор сделали на изнурение противника с помощью минно-взрывных устройств. Это относится не только к частому использованию управляемых и неуправляемых фугасов и противотанковых мин, но и к использованию загруженных взрывчаткой автомобилей, управляемых исламскими смертниками. В последнем случае речь идет о подвижных управляемых фугасах очень большой мощности. В принципе, не составляет труда управлять подобным грузовиком с помощью устройства дистанционного управления.
В конце концов в армиях США и Турции некоторые подразделения Сил Специальных Операций (SOF) обучаются установке малогабаритных ранцевых ядерных фугасов, последствия применения которых могут быть несравненно более тяжелыми, нежели грузовиков со взрывчаткой, управляемых смертниками. Стоит заметить, правда, что такими грузовиками-фугасами моджахеды перебили в Ираке самих иракцев больше, чем всех иностранных оккупантов вместе взятых, однако это уже следствие характера их тактики применения данных фугасов.
Только в 2009 году целая серия подрывов самоубийц прошла в Ираке. Так, 8 марта перед входом в Багдадский полицейский колледж подорвала себя женщина-самоубийца, и число убитых (новобранцев, полицейских и регулировщиков движения) превысило 30 человек; 9 марта в Багдаде в районе Нахла в ходе взрыва автомобиля-бомбы погибло 4 иракских полицейских, после чего в новой серии взрывов погибло еще около сотни человек во всем Ираке; затем 20 апреля самоубийца, переодетый в форму солдата иракской армии, подорвал себя на входе в здание муниципалитета города Бакубы, когда градоначальник с чиновниками встречал делегацию американских военных; 3 иракца в ходе нападения были убиты, а 8 американских военнослужащих ранены. 23 апреля в ходе взрывов двух смертников в провинции Дияла и в Багдаде погибло не меньше 75 человек. 24 июня в шиитском Садр-сити (Багдад) от заряда, скрытого под прилавком на базаре под овощами, погибло не меньше 72 человек, а ранено свыше 127; 30 июня на базаре в Киркуке в ходе взрыва автомобиля-бомбы погибло 24 человека; 9 июля в шиитском районе Багдада Садр-сити в результате взрыва 2 автомобилей-бомб погибло 6, а ранено 25 человек, а в центре Багдада при покушении на конвой директора банка Ирака погиб один гражданский и ранено пятеро, в том числе трое охранников в конвое.
Самой успешной операцией такого рода была операция 1982 года в Бейруте (Ливан), когда подрывом казармы морской пехоты с помощью грузовика со взрывчаткой, управляемого шиитским смертником, были причинены большие потери (241 человек убит и сотни ранены). Этот успех был обусловлен хорошей разведкой шиитских моджахедов, а также их огневым воздействием на противника после взрыва, т. е. использованием фактора растерянности противника.
Впрочем, еще со времен изобретения пороха известно применение зарядов большой мощности в ходе осад крепостей и в городских боях. В работе «Криминалистическая взрывотехника: основы теории и практики» С. М. Колотушкин пишет:
«Историки называют различные даты первого применения в Европе дымного пороха в подземных минах: 1439 г., 1453 г., 1487 г. С этого времени пороховые мины начали активно использоваться армиями различных стран при осаде городов и крепостей, в частности при осаде Милана (1515 г.), Родоса (1551), Казани (1552), Кагора (1580), замка Дре (1593). Согласно работе майора армии США Вильяма Шнека (Schneck William C.,The Origins of Military Mines), в 1403 году войска Флоренции заложили пороховой фугас большой мощности под стены осаждаемой ими Пизы, и в числе тех, кто готовил этот подрыв, упоминался Леонардо да Винчи. При осадах Падуи (1509), Ла-Рошели (1453 и 1628), Остенда (1601–1604), Родоса (1521), Кандии (1667–1699) отмечены случаи применения осажденными подобных фугасов для борьбы с подкопами осаждавших.
Известна и неудачная попытка английских католиков Фоукеса и Кетсби взорвать британский парламент 5 ноября 1605 года, заложив под него большой заряд пороха. Французский маршал Себастьян Престр де Вобан (1630–1707) ввел в тогдашней Европе уже в военную теорию правила применения подрывных зарядов.
Важную роль контрминная война сыграла в обороне русскими Пскова в 1581 году, Троице-Сергиевской Лавры в 1608 году, Очакова в 1737 году.
Пороховые мины того времени представляли собой полевые фугасы, послужившие прототипом современных объектных мин. Изготавливались они самодельным способом минерами-саперами непосредственно на месте планируемого взрыва».
На Руси подобный случай отмечен при осаде Казани в 1552 году, когда русские мастера, заложив под стенами крепости Казань четыре фугаса общим весом 12 т пороха, подорвали стены крепости и решили исход сражения.
Еще в ходе Крымской войны в боях за Малахов курган между русскими саперами, с одной стороны, и саперами войск Великобритании, Франции и Сардинского королевства — с другой, развернулась настоящая минная война, ведшаяся путем установки пороховых зарядов в выкапываемые ими подземные туннели.
Существуют подобные примеры из времен Гражданской войны в США (1861–1865) при осаде Питсбурга и Виксбурга, русско-японской войны 1904–1905 годов при осаде Порт-Артура и Первой мировой войны (в ходе боев во Фландрии, в Италии и под Ригой).
Со временем заряды пороха стали применяться и для создания полевых фугасов, уничтожавших солдат противника как силою взрыва, так и осколками из камней и железа. Часто их применяли французские инженеры, в частности в ходе американской войны за независимость и в ходе наполеоновских войн, а также и армии других государств. Впервые в больших масштабах фугасы были использованы в ходе Гражданской войны в США (1861–1865) армией «конфедератов». В ходе русско-турецкой войны (1877–1878) фугасы сыграли важную роль в обороне Шипки.
При этом использовался порох, вопреки распространенному мнению достаточно надежный при условии хорошей изоляции корпуса мины, в которой он находился. Так, согласно сообщению агентства «Асошиэйтед Пресс», в начале 2008 года в США коллекционер старинного оружия из штата Вирджиния Сэм Уайт (Sam White) погиб при взрыве одного из своих экспонатов — пушечного ядра времен Гражданской войны в США, начиненного порохом. В силу этого заряды, начиненные порохом, вполне могут применяться и ныне в различного рода фугасах при условии, разумеется, хорошей изоляции.
С появлением взрывчатых зарядов на основе нитроглицерина, аммиачной селитры и мелинита в XIX веке положение резко изменилось, ибо порядок применения фугасов был облегчен, в силу чего практически все войны начала XX века велись с применением подрывных зарядов. Первая мировая война отличалась как раз массовым использованием таких зарядов, что описал английский военный историк М. Кролл в своей книге «История мин» (Croll M. The History of Lanmines).
В книге «Инженерные войска в боях за Советскую Родину» приводится несколько примеров использования советскими саперами подрывных зарядов в боях
за город Орел: «…Героически сражались саперы за старинный русский город. Используя заряды взрывчатого вещества, они уничтожали укрепленные объекты противника, проделывали проходы в заграждениях и проломы в стенах зданий, устанавливали мины на путях контратакующих и отходящих частей врага…»;
в боях за Сталинград: «…Опорный пункт фашистов в Доме железнодорожников на Пензенской улице как бы врезался в нашу оборону. Было решено подземно-минной атакой уничтожить его. Задача возлагалась на 8-й гвардейский отдельный саперный батальон, которым тогда командовал гвардии майор В. П. Горлов. Отрывку галереи саперы начали из подвала южной части того же здания, захваченного и упорно обороняемого гвардейцами генерала А. И. Родимцева. Четкая работа саперов, особенно головных минеров гвардии старшего сержанта Владимира Дубового и гвардии рядового Тихона Панферова, обеспечила выход галереи в назначенное место. Отрыв галерею, саперы заложили в нее заряд взрывчатого вещества и сделали грунтовую забивку. Детонирующий шнур был выведен в подвал, а электропровод от запала — к оборудованной в соседнем здании подрывной станции. В 2 часа ночи 10 ноября был произведен взрыв, в результате которого на месте дома образовалась огромная воронка. Опорный пункт врага был уничтожен…»;
и в боях за Будапешт:
«…В боях за Будапешт, носивших характер ожесточенных схваток мелких подразделений, особенно активно участвовали саперы 11-й и 12-й штурмовых инженерно-саперных бригад. Включаемые в состав штурмовых групп, они проделывали проходы в заграждениях, баррикадах, проломы в стенах зданий и в заборах, подрывали здания, превращенные противником в огневые точки, а совместно с войсковыми и армейскими саперами устраивали переходы через противотанковые рвы и каналы. Саперы-штурмовики показали высокую выучку, умение смело и решительно действовать под огнем противника, отражать его контратаки.
Во время штурма Будапешта с участием саперов было блокировано и захвачено 839 домов и опорных пунктов, устроено 1700 проломов в баррикадах, заборах, стенах зданий, проделано 1300 проходов в минных полях. При отражении вражеских контратак было установлено 16 330 мин. На минных полях, установленных в городе, противник потерял 90 танков и 14 бронетранспортеров. Для нанесения противнику поражения саперы широко использовали трофейные артиллерийские снаряды, выбрасывая их на цели по 15–20 штук с помощью метательных взрывчатых веществ. Всего по противнику саперы 27-й моторизованной инженерной бригады выпустили 1186 трофейных снарядов».
Первое подобное применение зарядов большой мощности после Второй мировой войны произошло в ходе арабо-израильской войны 1948 года в ходе боевых действий в Иерусалиме. Вот выдержка из книги «Арабо-израильские войны» А. И. Смирнова:
«Помимо официальной "Хаганы" в состав еврейских сил входили и экстремистские группировки "Иргун" и "Штерн". Они с готовностью взялись за осуществление политики "террора и запугивания". Один из таких актов был совершен 7 января. Предварительно с городской СТО был угнан британский полицейский автомобиль-фургон, также имелось несколько припасенных полицейских униформ. В фургон загрузили 200-литровую бочку, набитую взрывчаткой, гвоздями, болтами и гайками. На задание пошли пять человек, впереди рядом с шофером сидел командир группы. Возле бочки расположился Ури Коген, ему предстояло привести этот дьявольский заряд в действие. Два последних "коммандоса" были вооружены автоматами, и им поручалось прикрытие огнем. Фургон беспрепятственно вкатил в самый центр Арабского города, причем стоявшие на посту "джихадовцы" не обратили на британскую полицейскую машину никакого внимания… Командир подал сигнал готовности, и Ури Коген привел запал в действие. Автомашина притормозила на остановке, створки задних дверей были распахнуты. Его поразил вид десятков ошеломленных лиц. "Казалось, они увидели самого сатану". Он поторопился захлопнуть дверцы изнутри, а толпа, словно под гипнозом, как кролик перед пастью удава, недвижимо стояла на месте. И грянул взрыв… 17 убитых на этот раз. Фургон зигзагами пошел по улице. Спохватившиеся караульные с разных сторон обрушили на него огонь. Машина была остановлена, и диверсанты бросились врассыпную. Троих уложили на месте, один погиб пару дней спустя».
Арабы также использовали данную тактику:
«Очередной террористический акт в самом центре города на улице Бен Ехуда был совершен утром в воскресенье 22 февраля. На этот раз взрывчатка была доставлена сразу на трех английских военных грузовиках, в каждом из которых было загружено по тонне тротила. Руководило всей операцией, естественно, Фавзи Эль-Кутуб. Вспомнив все, чему его учили в школе СС, он приказал, чтобы каждый кузов был дополнен 50 килограммами калия и 50 килограммами алюминиевой пудры, что делало эту смесь особенно смертоносной. Опыт показывал, что в результате сгорания этих элементов температура взрыва будет значительно увеличена, а образовавшиеся миниатюрные зажигательные бомбочки разлетятся на сотни метров вокруг. Два первых грузовика вели два настоящих английских солдата — Эдди Браун и Питер Марсден; правда, к этому времени они уже были дезертирами и за их участие им пообещали хорошую плату. За рулем третьего сидел араб с обесцвеченными волосами и загримированный под англичанина.
Грузовики были удачно припаркованы прямо в центре города: один у отеля "Амдурски", второй — у здания "Виленчик", а третий — просто у большого жилого дома. Приведя запалы в действие, все трое диверсантов благополучно скрылись.
…Отель "Амдурски" обрушился в одно медленное и величественное движение. Здание "Виленчик" как бы раздулось и грудой камней вывалилось на улицу. ю Третий объект, внутри которого еще безмятежно спали жильцы, также претерпел большой урон. Стекла повыбивало в радиусе двух километров.
Эхо взрывов еще продолжало перекатываться по улицам города, а во многих местах, как и надеялся Эль-Кутуб, рвануло пламя многочисленных пожаров. Итог этой операции был внушителен: 57 убитых, 88 раненых. Как результат последовал взрыв антиарабских сентиментов, но в первую очередь жители Йерушалаима обрушили свой гнев на англичан. Считалось, что это с их прямого пособничества арабы могил загнать в центр города три военных грузовика с таким количеством взрывчатки» (там же).
В ходе войны в Индокитае вьетнамские войска генерала Зиапа в битве за Дьен-Бьен-Фу путем использования подземных зарядов смогли прорвать французскую оборону. В книге генерал-лейтенанта армии США Филипа Дэвидсона «Война во Вьетнаме» описывается этот случай: «Зиап кое-что приготовил для Элиан-2. Это вновь был прием, использовавшийся в Первую мировую войну или даже раньше при осаду Питсбурга в ходе нашей собственной гражданской войны. Коммунисты подвели под Элиан-2 минную галерею и загрузили в подкоп полторы тонны тринитротолуола. В 23:00 саперы Вьетминя буквально подняли на воздух Элиан-2, после чего 102-й полк опять взошел на холм, или на то, что от него осталось. Невероятно, но немногие уцелевшие французы продолжали сражаться как герои. Тем не менее это отчаянное сопротивление уже ничего не могло изменить, и к 05:00 вьетминьцы окончательно подавили его».
В югославской войне Сараево стало театром применения подобных зарядов. Сербские ударные группы в городских районах Илияша, Илиджи, Гырбовицы несколько десятков раз практиковали установку зарядов большой мощности либо вручную, занося их через неохраняемые участки в здания или между ними, либо завозя их на тележках. В ходе городских боев были применены один раз даже морские мины, которые использовались как подрывные заряды. Впрочем, в дальнейшем сербы освоили технологию модифицирования авиабомб путем оснащения их ракетными моторами. Данные бомбы запускались с расстояния в несколько сот метров с помощью направляющих ПУ на базе обычного грузовика.
Широкую популярность получили в югославской войне пластичные взрывчатки на основе гексогена M5A1, П-20 и ПЕ-64 и пентрита НП-65, а также промышленная пластичная взрывчатка витезит (20, 25, 30, 35, 40 и MVP-20). Они в силу легкости употребления, плотного налегания на поверхность, водоотпорность и пластичность чаще всего применялись в различных наступательных и диверсантских «акциях».
В Ливане в 2004 году, согласно книге Ю. Г. Веремеева «Мины вчера, сегодня, завтра», боевики движения «Хезболах», выкопав подземный туннель, подорвали блок-пост израильской армии.
Как пример эффективности подобных зарядов, при условии их правильного использования, можно привести и рассказ капитана САС Южной Родезии Роберта Каллена Макензи «Рейд на Мунхаву», опубликованный в ноябрьском номере (за 1994 год) американского журнала «Soldier of Fortune» (перевод С. Г. Карамаева):
«Дойдя до расчетной точки, мы разделились: Колин Уиллис и его группа направились в одну сторону, мы — в другую. Пройдя по высокой траве, мы вышли к месту атаки, приблизительно в 250 метрах от резервуаров. Стоя по пояс в траве, мы привели наше вооружение в боевую готовность и внимательно вслушивались в темноту, готовые в случае обнаружения вражескими часовыми или патрулями огрызнуться огнем на все 360 градусов. Я направил сержанта Питера Коула и трех оперативников заминировать опоры ЛЭП и железнодорожную ветку. Примерно через сорок минут они вернулись, и Питер доложил, что заряды установлены…
Тем временем Колин Уиллис и его группа продвигалась к другому концу нефтехранилища. Они старались идти с максимальной скоростью, насколько позволяли им обстоятельства, но Колин был грамотным офицером и понимал, что главное все же скрытность. Поэтому его группа часто останавливалась и вслушивалась в темноту — подобные остановки необходимы, но, увы, они замедляли продвижение. К тому же Колин и его бойцы не знали расписания движения часовых нефтехранилища — соответственно риск быть обнаруженным возрастал многократно. Напоследок выяснилось, что нефтепровод, который планировалось подорвать, располагался слишком уж близко к батарее ПВО, и, соответственно, минирование его требовало исключительной аккуратности и скрытности. Колин и его команда проделали дыру в проволочном заграждении нефтепровода, заминировали его и вернулись на свою позицию для атаки — но при этом выбились из расписания. В 00:30, на полчаса позже запланированного срока, Колин связался со мной по радио и сообщил о своей готовности.
Как только я услышал Колина, вся нервозность, снедавшая меня, улетучилась. Встав и закинув на плечо РПГ-7, я прицелился. Мои подчиненные сделали то же самое. Я выстрелил, и еще до того, как снаряд поразил цель, на резервуары обрушился ливень из трассирующих и бронебойных пуль и снарядов от РПГ. Спустя мгновение огонь открыла группа Уиллиса.
Практически немедленно резервуар с бензином, в который я попал, взорвался. Первая мысль, которая у меня промелькнула: "Ну все, сейчас мы сгорим". Тем не менее я продолжал стрелять, одновременно частью сознания завороженно наблюдая, как гигантский бак начал плавиться и складываться, как будто он был сделан из шоколада. Затем взорвался еще один резервуар и еще один, и темнота уступила место яркому свету. Вместе со светом нас накрыла волна жара. К этому моменту каждый из гранатометчиков израсходовал по три выстрела, а пулеметчики — примерно по сотне патронов. На участке непосредственно перед нами дело было сделано, и я приказал отойти на другую позицию и начать обстрел оттуда.
Серия мощных взрывов и грохота с другой стороны нефтехранилища дала нам понять, что Колин с его группой добились впечатляющих результатов. Пылающий кошмар, творившийся перед нами, достиг такой силы, что от нас по направлению к горящим бакам стал дуть достаточно сильный ветер — огню требовался воздух.
Постепенно над Мунхавой нависли густо-черные клубы дыма. Бушевавшее внизу пламя отражалось от них, и вся картина приобрела странно-жуткий оранжевый оттенок. Сказать честно, единственной ассоциацией, пришедшей в мою голову, при взгляде на подобное был ад, каким он описан у Данте…
Наша атака на Бейру увенчалась полным и абсолютным успехом. Были выведены из строя железнодорожная ветка, электростанция, снабжавшая энергией Бейру; нефтепровод, бензопровод и водопровод. Ну а собственно нефтехранилище было выжжено. Власти обнаружили тело погибшего партизана РЕНАМО, а также листовки и пропагандистские материалы, которые мы предусмотрительно разбросали там и сям. Это дало правительству Машела дополнительный повод задуматься над тем, что не весь Мозамбик единодушно и горячо поддерживает построение социализма».
При этом через две недели двое родезийских скаутов были десантированы в этот район и при помощи специальных подрывных зарядов вывели из строя восстановленные железнодорожные пути. Так что до конца 1979 года эти 120 км железной дороги оставались выведенными из строя, поскольку у правительства Мозамбика не было денег на их восстановление.
Для применения фугасов и подрывных зарядов должны привлекаться инженерно-саперные подразделения и части. При этом, учитывая опыт прошлых войн, в составе отдельных инженерно-саперных отрядов следует иметь отдельные подразделения для ведения боевых действий в туннелях и пещерах, как это практиковалось обеими сторонами в ходе войны во Вьетнаме.
Советская армия также имела практику борьбы против афганских душманов в Афганистане, использовавших как пещеры, так и кяризы. Но так как планомерной подготовки к такому роду действий не было, за исключением нескольких курсов, проведенных инструкторами КУОСа с некоторыми афганскими спецподразделениями, то и эффекта должного не получилось.
Современная война становится маневренней, а вместе с тем в ней большее значение, нежели несколько десятков лет назад, получил спецназ, и сегодня он в состоянии не только вести самостоятельные действия, но и руководить порою действиями артиллерии и авиации. Вместе с тем спецназ не может вести самостоятельные действия без бронетехники и артиллерии, и поэтому главным его оружием могут и должны стать минно-взрывные устройства.
Безусловно, в 1970-е годы советская армия обладала подобным оружием, стояла на голову выше всех остальных армий мира в области минного оружия. Учитывая опыт последних войн, в которых с помощью минного оружия различные партизанские движения успешно противостояли регулярным армиям самых развитых государств мира (причём надо учитывать не только уровень потерь, нанесенных противником: 20–30 % от общих, но и замедления, а то и приостановления операций), можно предположить, что в случае широкого применения партизанами минного оружия против войск НАТО в ходе войны в Косово, да и в том же Афганистане, исход был бы отнюдь не в пользу НАТО.
Следует привести еще один отрывок из книги Ильи Григорьевича Старинова «Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта», где описана роль минного оружия в партизанской войне:
«Не допустить минирования путей сообщения может только очень сильная их охрана, применяющая технические средства защиты, однако такая охрана, как правило, создается уже после начала массовых диверсий. Поэтому очень важно заминировать эти объекты минами различных типов до создания подобной сильной защиты. Что касается автотранспорта, то еще в Испании было подтверждено, что не только железные дороги, но и автомобильные колонны, даже сопровождаемые танками, весьма уязвимы для партизан. Автоколонны не могли высылать боевого охранения, а целенаправленно охранять дороги у франкистов не хватало сил. Нанеся огневой удар по колонне, партизаны ее "добивали", если это было им по силам, или уходили по той местности, где преследование было исключено. Применяя же управляемые мины для ударов по автомобильным колоннам, партизаны вообще могли оставаться незаметными и потому неуязвимыми.
В годы Великой Отечественной войны резко повысилась зависимость войск на фронте от источников их обеспечения. Насыщение армий большим количеством артиллерии, бронетехники и скорострельного оружия сделало войска зависимыми от бесперебойного их снабжения большим количеством боеприпасов, горюче-смазочных материалов (ГСМ). Миллионная армия нуждалась в большом количестве продовольствия. Следовательно, в Великой Отечественной войне повысилась роль транспорта, который должен был доставлять войскам на фронте все необходимое для боя и жизни. Основными видами транспорта в минувшей войне были железнодорожный, который обеспечивал подвоз всего необходимого войскам от источников снабжения до войсковых баз, и автомобильный, который доставлял все необходимое войскам со станций снабжения. В аварийной обстановке, когда наземный транспорт не мог доставлять грузы войскам, например, в окружении, войска снабжались по воздуху. Но снабжение по воздуху в годы Великой Отечественной войны было в относительно небольших размерах и могло осуществляться только при господстве в воздухе. Как правило, снабжение окруженных войск по воздуху сопровождалось большими потерями авиации и было кратковременным.
В Великой Отечественной войне, когда войска фашистов вторглись глубоко на территорию страны, их положение могло оказаться хуже войск Наполеона, которые заняли Москву. Почему? Да потому, что железнодорожный транспорт был более уязвим, чем гужевой времен Наполеона. Воздействие на гужевой транспорт партизаны могли оказать только засадами, разрушением мостов, а сами дороги были малоуязвимы. Сильно охраняемые обозы могли уничтожаться или даже захватываться только в результате боевого столкновения…
Начальник транспортной службы Вермахта Г. Потгиссер пишет, что судьбу железнодорожного транспорта на оккупированной территории определяли партизаны. Опыт действий партизан на железных дорогах оккупантов убедительно показал, что для непреодолимой охраны железных дорог от партизан у оккупантов не было сил. Эксплуатируемая железнодорожная сеть противника на 1 января 1943 года составляла свыше 22 тысяч км. Партизаны почти без потерь совершали диверсии на участках, где на 100 км пути приходилось менее 2 тысяч вражеских солдат. Так охранялись только наиболее важные участки дорог, где активно действовали партизаны. Если бы партизаны совершали диверсии на всех участках, и противник довел бы плотность охраны до полка на 100 км, то общая численность охраны железных дорог на оккупированной территории превысила бы 400 тысяч человек, но такая охрана, как показал опыт, все равно не спасла бы железную дорогу от партизан-диверсантов.
Как было известно из разведданных и показаний пленных немцев, наиболее критическое положение у противника было с паровозами. При отходе войск Красной Армии паровозы были эвакуированы или выведены из строя. Гитлеровское командование было вынуждено собирать локомотивы на дорогах оккупированных стран Европы, не гнушаясь и самыми устарелыми, и гнать их на восток. Появился так называемый эрзацпаровоз "M-50", который стали выпускать паровозостроительные заводы Германии для "восточных" железных дорог, безуспешно стараясь пополнить паровозный парк, который катастрофически уменьшался от ударов советских партизан, авиации, сил Сопротивления на Западе, а также от износа в сложных условиях. У немцев была также возможность привлечь к ремонту локомотивов советских железнодорожников, 510 556 которых в январе 1943 года работало на оккупированной территории.
Главком партизанского движения и руководство ЦШПД понимали, какую ахиллесову пяту представляют железные дороги для Вермахта: они были единственным видом транспорта, который мог доставить из Германии и Западной Европы все необходимое для немецко-фашистских войск, действующих на советско-германском фронте. Паровозы и поезда в движении были основными объектами, ударами по которым партизаны могли с наименьшей затратой сил и средств решить задачу — прекратить движение на железных дорогах и нанести огромный урон врагу в перевозимых грузах и живой силе.
Наибольшего же перерыва в движении можно было достигнуть разрушением больших и средних мостов одновременно, но это было сопряжено иногда с большими потерями, т. к. значительные мосты сильно охранялись. Полностью зимой можно было парализовать движение выводом из строя водоснабжения в определенной зоне. Вывод из строя линий связи затруднял работу транспорта, но не приостанавливал на длительные сроки. Весьма заманчивым, простым и часто вполне доступным был подрыв рельсов. Но их у противника было в излишке и, как правило, подорванные ночью рельсы противник сваривал и заменял днем, а потом изобрел 80 см съемный мост и стал по нему пропускать поезда.
Немецкие железнодорожники принимали меры с целью обезопасить паровозы от взрыва противопоездных мин. Для этого впереди паровозов прицеплялись пустые платформы, снижалась скорость движения поездов до 40 (сорока) км в час, ночью до 25 км в час. Это, в свою очередь, вызывало увеличение количества паровозов и время нахождения поездов в пути, но не исключало повреждения локомотивов на кривых участках при установке партизанами мин, взрывающихся только под паровозами или под гружеными вагонами.
Крушения поездов, как и налеты на них нашей авиации, морально воздействовали на перевозимые войска и тем снижали их боеспособность…
Так, на фронте вражеский танк подрывался только на одной противотанковой мине из четырех тысяч установленных саперами. В тылу врага для крушения одного поезда партизаны расходовали в среднем 4–5 мин, а при использовании скоростных мин мгновенного действия партизаны на крушение поезда расходовали на слабо охраняемых участках всего одну мину. Между тем удары по железнодорожному транспорту требовали большого расхода авиабомб и были малоэффективны по разрушению мостов, в при налетах на железнодорожные узлы часто сопровождались значительными потерями, которые иногда превосходили потери железнодорожников и средств ПВО железнодорожных узлов. Это было при налетах немецкой авиации на Курский железнодорожный узел летом 1943 года.
Основной задачей действия партизанских сил оставались поезда и автотранспорт, основной целью — отрезать вражеские войска от источников их снабжения. Для этого, уже имея в достатке нужные средства, нужно было только обеспечить доставку их по воздуху партизанам, для чего надо было рационально сократить количество сбрасываемых авиабомб на удары по транспорту противника, и за этот счет обеспечить доставку дополнительно партизанам за год 50 тысяч тонн грузов и 2 тысячи диверсантов-инструкторов высокого класса. Все операции осуществлять внезапно по оптимальным планам, чтобы заставить оккупантов как можно больше сил и средств расходовать там, где взрываются мины замедленного действия, а партизаны уже работают на других участках, где мины только еще устанавливаются.
Так, во Второй мировой войне вооруженные силы антигитлеровской коалиции на фронте на одного выведенного из строя вражеского солдата и офицера израсходовали свыше одной тонны боеприпасов, а партизаны — только около 20 кг, т. е. в 50 раз меньше. Еще более эффективно партизаны применяли автоматические мины, особенно противотранспортные. По данным отчетов штабов партизанского движения и материалам проверки, а также по документам противника выходит, что эффективно срабатывала каждая четвертая мина. На фронте же в среднем на один подорванный танк расходовалось около 4000 противотанковых мин (когда у партизан только 4 мины!). И еще больше противопехотных мин расходовалось на одного убитого вражеского солдата и офицера».
Думается, что современное отставание российской армии в военной области может быть достаточно быстро и эффективно возмещено в области минного оружия.
По сути, нет нужды вкладывать большие деньги в эту область. Уже существующие вышеописанные системы оружия требуют лишь незначительной доработки. Главным образом она заключается в возможности их быстрой и скрытой дистанционной установки и в оснащении их системами управления их по радиолиниям и на основе уже имеющихся радиоэлектронных систем охраны с сейсмическими, ИК (активными и пассивными), акустическими, магнитными, электромагнитными и другими датчиками. В данном случае ничего изобретать нового не надо, а необходимо лишь дооснастить уже имеющиеся типы минно-взрывных устройств также уже существующими датчиками и радиоуправляемые механизмами перевода в боевое положение и самоликвидации или самонейтрализации.
Что касается разведывательно-диверсионных действий, то их ведущие силы, получив в достаточном количестве минное оружие, смогут выполнять задачи не только тактического, но и оперативного, а зачастую и стратегического значения. Разумеется, это требует и правильной организации, и умелого командования. В конечном итоге это потребует того, чтобы командиры разведывательно-диверсионных групп могли управлять действиями десантно-штурмовых подразделений, использовавших бы успешные действия первых, чем в конечном итоге определились бы и действия войск на фронте.
В данном случае применение минного оружия имело бы наступательный характер, и его использование было главной обязанностью разведывательно-диверсионных групп и отрядов.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги