Мир большой охоты

Глава 20: Дорога.

Дневали и ночевали в кластере с элитным поселком. Когда Тимошка там все подъел, а муры с хутора уехали, место рядом с трупом элитника стало относительно безопасным. Ближе к вечеру сходил на место где привязал Ватрушку и убедился, что он не уцелел. Объедки человеческих костей и несколько окровавленных лоскутов четко свидетельствовали о судьбе этого однозначно нехорошего человека.

Пришлось ночевать в доме, соседствующем с тушей гигантского монстра, несмотря на все моральные неудобства для Люси. У меня такое соседство дискомфорта не вызывало, как впрочем и ощущения полной безопасности. Сережка же устал так, что уснул раньше чем мы нашли дом для ночлега. Люси же уснуть не могла. Она лежала в постели рядом с Воробьем и смотрела как я, сидя в кресле, луплю глаза в щелочку, специально оставленную между занавеской и боком оконной рамы.

— Что? — наконец не выдержав спросил я.

— Ты собираешься что–то делать с этим? — спросила она.

— Собираюсь, — кивнул я.

— И что именно? Сообщишь об этом куда–нибудь?

— Нет, — вздохнул я. — До Мехзавода слишком далеко. Я тороплюсь. Отведу вас в одно известное мне безопасное место и вернусь сюда один. Если получится, разнесу все к чертям.

— Может, попробуешь кого–то позвать с собой? Неужели здесь совсем нет армии или других кто может помочь?

— Все здесь есть. Будь по–другому, я бы так и сделал, но среди бандитов я увидел человека, что был мне близок. Она сама стала муром. Я должен все решить с ней сам, — постарался разъяснить я.

— Я тоже хотела бы спасти своего парня, — она вздохнула, поняв меня по–своему и совершенно не верно. — Жаль, только лекарства от этого нет.

— Я не собираюсь ее спасать. Она в этом не нуждается, — вздохнул я.

— Ты хочешь ее убить? — догадалась девушка.

— Не хочу, но это мой долг. Мне придется.

— Тяжело, наверное, убить любимого, — теперь вздохнула она.

Не стал разубеждать девушку в этом ее заблуждении. За время, проведенное без Катерины, понял, что не любил ее. Да мне было хорошо с этой женщиной, как давно не было хорошо ни с одной. Да я испытывал и испытываю к ней привязанность, и она сильна. Но той любви, что была когда–то к моей первой девчонке еще, когда я был в детском доме, не было. Второй раз я испытывал подобные чувства в Африке и с тех пор кажется, охладел. Возможно, даже вообще не мог любить так же безудержно как прежде. Так сказать приобрел к этому иммунитет после жестокого предательства. Если тот случай можно было назвать предательством.

Судя по виду, Люське вспомнился ее молодой человек. Она явно думала о том можно ли спасти заражённого. Не ко времени такие размышления, но, пожалуй, неплохо сменить тему.

— Насчет лекарства я не знаю. Я о таком ничего не слышал. Только что–то о белой жемчужине. Вроде если ее дать человеку до перерождения, то он не станет зараженным, если не был иммунным, — сказал я вроде бы не к месту, но девушка сразу же поняла что к чему.

— Белая жемчужина? — заинтересовалась она.

— Их добывают из каких–то ужасных монстров, рядом с которыми элита даже рядом не стоит.

— Ты о них не говорил.

— Я даже полностью не уверен, что они существуют. Это какие–то полумифические твари упоминания, которых для многих под запретом. Мне даже названия их не сказали. Я тоже воздержусь от разговора о них. Не особо суеверен, но поговорим на эту тему в безопасном стабе.

— Понятно. Я запомнила твои слова, — сказано было почти с угрозой.

Девушка становилась все сильнее заинтересованной во всем, что касается Улья и зараженных. На всяком привале мы разговаривали о них, но ее интерес к тварям отличался от моего. Если я хотел знать о тварях больше, что бы лучше знать, как избежать с ними встречи или как лучше убить их, то Люси двигал еще и научный интерес.

Девушка отмечала, что трансформация от пустыша в элиту конечно ужасна, но при этом одновременно и прекрасна. Паразит, которого она, как и многие другие, считала грибом, преобразовывал человека в идеальную живую машину смерти способную расправиться с большинством изобретений человечества. Паутину в споровых мешках она сравнила с грибницей и возможно была права. Я в этом ничего не понимал. Вдобавок девушка вспоминала паразита саккулину. Я про такого не слышал и даже не был уверен, существует ли он в моем мире. В ее мире такой паразит точно существовал и воздействовал на крабов. Он селился на них и рос, а когда переходил к размножению сильно менял поведение носителей. Вроде как краб перестает линять и размножаться сам, заботится о яйцах паразита как о своих собственных. При этом даже самцы крабов ведут себя как самки и изменяются, становясь на них похожими. Рассуждать о подобном и строить теории она могла много, и, признаться, не все и не всегда я понимал, хоть и поддакивал. Просто посчитал, что такой расклад гораздо лучше истерик с заламыванием рук и мольбами вернуть домой и радовался.

С Сережкой тоже откровенно повезло. Хлебнувший горя в своем мире мальчишка был на редкость сообразительным и спокойным. За все время он ни разу не плакал и не жаловался на что–то. Он видел такое, от чего у многих взрослых сердце могло остановиться от страха и ничего. Мальчишка обладал на редкость гибкой психикой, и это повышало наши общие шансы на выживание многократно. Очень уж не хотелось как умирать самому, так и терять тех за кого принял ответственность на себя.

Люси вроде уснула, когда я заметил движение за окном. По улице топал пустыш. Совсем новенький. Одежда не испачкана и не истрепана. Лицо чуть грязное, но крови нет. Он шел, шатаясь из стороны в сторону, точно пьяный и едва переставляя ноги. Совсем молодой пацан. На лицо подросток лет 14 – 15. Точно не старше.

И тут я сообразил, что это никакой не пустыш. Какой пустыш подойдёт так близко к элитнику пусть и мертвому? Мы же и выбрали этот дом за близость к трупу элиты и страх прочих зараженных перед живым ужасом Улья.

— Люси, — позвал я едва слышно и, поднявшись без резких движений, приблизился к окну.

— Что? — она тут же встрепенулась.

Видимо все же не спала.

— Сторожи у окна. Там пацан какой–то. Может иммунный. Пойду, заведу его сюда, а то погибнет, — распорядился я.

— Хорошо, — девушка поднялась и замерла у окна с АКСом в руках и арбалетом, правда не заряженным и прислоненным к подоконнику.

Я выскользнул на улицу прошел по засыпанной щебенкой дорожке и открыв калитку в заборе с железными пиками вышел на улицу. Парень совершенно не обратил на меня внимания. Сейчас он стоял возле сильно порванной туши мертвого элитника и смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Отпустив Машку висеть на ремне и сдвинув, что бы ни мешала, я взял в одну руку точно простой пистолет Кедр с навинченным глушителем. Осторожно подошел к парню сзади. Направил на него оружие с дистанции в несколько метров.

— Не двигайся, — приказал, так что бы он меня слышал.

— Еиииааааююю, — протянул парень, одновременно наклонив на искосок и повернув голову до предела человеческих возможностей.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил я, не зная сколь опасен, может быть этот человек.

Похоже сумасшедший. Или под перезагрузку попал или из своего мира таким сюда загрузился. Как только муров с хутора избежал? Вот теперь еще одна дилемма возникла. Что делать с дурачком? Брать с собой или оставить как есть? Брать может быть достаточно опасно. Недаром многих из них изолируют в специальных учреждениях, что бы ни навредили себе или окружающим. Даже если не навредит сам, то может навлечь на нас зараженных неосторожным поступком.

— Оооомммаааам, — промычал он в этот раз.

— Тебя как зовут? — сделал я последнюю попытку.

— Миииммааа, — он не то растянул и исковеркал имя, не то пробормотал нечто ничего не значащее.

— Ты меня понимаешь? — спросил уже с какой–то надеждой.

— Мааа, — протянул он и затряс головой коротко и часто.

— Ма это да? — сообразил я.

— Мааа, — повторился он.

Решил увести его с улицы подальше от лишних глаз и, приблизившись положил ему руку на плечо.

— Пойдем со мной.

— Ееей! — сумасшедший взвизгнул и стал вырываться.

Силищи у него была тьма, несмотря на с виду хлипкое телосложение. Я, здоровенный кваз, владеющий приемами рукопашного боя, едва сумел скрутить этого хлюпика и заволочь в наше обиталище на эту уже близящуюся к концу ночь. Хорошо он хоть больше не кричал и не визжал, а вел себя довольно тихо.

В доме к нему подскочила Люси.

— Тише. Тише, — она бесстрашно с жалостью погладила его по лицу, и сумасшедший стал успокаиваться.

Через несколько минут такой терапии я смог его отпустить и подойти к проснувшемуся от суматохи Воробью. Девушка тем временем усадила пойманного в кресло и даже напоила его живцом.

— Он что? Дурачок? — совершенно непосредственно спросил Сережка.

— Ееей, — вставил свое сумасшедший.

— Видимо, он не согласен с этим, — пожал плечами я.

— Ты нам не навредишь? — спросила Люси.

— Ты нас не сожрешь? — добавил новый вопрос Воробей, прежде чем неординарный подросток что–то ответил на первый.

— Ееей. Еей. Ей, — заголосил ненормальный.

— Вот так тебя звать и будем, — сказал я.

— Ееей, — протянул он, качая головой. — Мииимааа, — протянул он.

— Это раньше ты был Мима, — я покачал головой. — А теперь будешь Ей. Если хочешь пойти с нами имя из того мира придется сменить.

Новоиспеченный Ей смотрел на меня выпученными и ничего не понимающими глазами.

— Мы возьмем этого? — с детским удивлением спросил Сережка.

— Возьмем. Иначе он погибнет, — ответила за меня Люси.

Я, уже в принципе принявший решение, промолчал. Понимал, что подвергаю ребенка и девчонку опасности, но выгнать ненормального подростка, как говорят, босого на мороз, не мог. Не изжил из себя выпестованных покойными родителями принципов и надеюсь, что никогда не изживу. Умом то конечно понимаю, что практичнее сделать иначе, но вместе с этим понимаю, что слова о жестокой необходимости в моих собственных глазах меня не оправдают.

Как оказалось, переживал за Ейя зря. Люси как–то научилась его понимать и могла объясняться с ним. Подросток даже поведал ей свою историю. Оказалось Ей не всегда был таким. Он попал в поселок не при этой, а при прошлой перезагрузке и был вполне нормальным парнишкой. Нашелся кто–то, кто объяснил, или он сам додумался, как делать живчик. Объяснить был ли у него крестный или нет, он не сумел или это мы его не поняли. Скорее всего, действительно никого не было, ведь будь иначе, то тогда он не решился бы отправляться домой по средством перезагрузки. Оказалось, что Ей сам вошел в свой родной кластер и хорошо спрятался там, в ожидании тумана. Дождался и его сделало вот таким. Полным овощем не стал, но и нормальным пацана теперь назвать нельзя. С координацией стало не то что бы очень, стал разговаривать не пойми как, в голове похоже еще та каша.

Правда, несмотря на внешнюю бестолковость, парень понял, что нужно вести себя тихо и делал это довольно успешно. Утром его уже не шатало, хотя тонкую работу я бы ему по–прежнему не доверил. Он даже шнурки завязать себе не сумел, и штаны обгадил, не догадавшись их снять, перед тем как сходить в туалет. Пришлось его переодевать и мыть. Зато силушки в нем было очень много. Мы нашли ему рюкзак, и он нагрузил его, так что Люси поднять не смогла. Он же нес не напрягаясь, хотя большой мышечной массой не обладал и на позволяющий это делать дар Улья ничего не намекало. Оружия ему мы не дали и шел Ей за нами точно двуногий ишак. Конечно, все сгружать на него не стали, свое каждый нес сам, но благодаря ему наши запасы продовольствия увеличились почти вдвое.

Перед уходом, при свете дня, Люси еще раз облазила элитника вдоль и поперек попеременно то, ужасаясь, то восхищаясь им. Пожалела, что нет ничего подходящего для переноски образцов, но сами образцы все же взяла. Пришлось мне для нее вырывать коготь твари и зуб. Она еще хотела пластинку брони, но ее срезать я наотрез отказался. Итак, с когтем и зубом порядочно времени провозились и сильно попотели.

Уходить из поселка пришлось проявив изворотливость с осторожностью и далеко не прямым путем. На запахи крови, разносившиеся окрест, от большого числа растерзанных и сожранных тел, не успевших и успевших обратиться зараженных, собралось порядочно тварей разной степени развития. Они топтались на окраинах кластера и рыскали в дальней от трупа элитника его части, но пока никто не отважился приблизиться. Скоро они поймут что колос повержен, но пока не было того кто отважился бы бросить вызов излучаемой его запахом силе.

Когда Люси и Воробей поняли что идем мы в обход хутора, возник бунт, который пришлось подавлять, где уговорами, а где и порыкиванием. Эти двое возомнив себя спасителями всего мира, хотели отправиться на выручку пленных. Объясняли мне, прекрасно это понимающему, что вскоре может стать поздно. Ведь большую часть пленных в ближайшее время наверняка отправят на ферму муров.

Я же им указывал, что пацану пяти лет и неподготовленной девчонке в бою не место, так что прежде чем обеспечу им безопасность, никого спасать не буду. И что Сережке уже семь, восьмой пошел, просто он ростом не вышел не аргумент. И рядышком в кустах они не отсидятся. После того как понял что убедить не получится и нарычал, споры закончились, но обиду затаили оба и видимо спевшись, не разговаривали со мной до вечера. Меня это не слишком тяготило. Забот и своих дурных мыслей хватало.

Дорогой старался убить побольше зараженных и добыть споранов, но на рожон не лез. Бегуны и лотерейщики были моей добычей. С первыми старался разбираться в основном в рукопашную: руками, ножом или вакидзаси, но пару раз приходилось использовать и АПБ. Со вторыми разбирался только с помощью бесшумного Стечкина. Уже давно зарекся лезть на таких с оружием ближнего боя, если можно обойтись без этого.

Изрядно помогала Люси снова взявшаяся за арбалет. Если получалось подойти тихо и дать ей возможность не спеша приготовиться, все одиночные цели до лотерейщика включительно были ее. Я стоял рядом увешанный оружием и готовый в любой момент применить наиболее подходящий огнестрельный инструмент, а девушка спокойно прицеливалась и стреляла в голову. Отсутствие внешней брони и изменений костной структуры позволяли поразить мозг и убить тварь с единственного выстрела сопровождаемого только хлопком тетивы. Я даже сам задумался: не завести ли мне такой же? После ПП или АПБ патроны не соберешь, а вот арбалетные стрелы, или как там они правильно зовутся, собрать вполне возможно.

Пока мы занимались зараженными Сережка присматривал за Ей, а тот наоборот. Причем ребенок искренне верил в том, что вся ответственность за их пару на нем и переживший перезагрузку кластера подросток думал точно так же. Чувство ответственности помогало обоим не бояться. Возможно, только благодаря этому ни один из них не завизжал со страха в самый неподходящий момент или не задал стрекача при виде мчащегося к нашей группке лотерейщика. Просто прятались в нескольких метрах за нашими спинами и ждали, крепко держа друг друга за руку.

Стаб с трактором и заныканным пулеметом так и не встретили. До вечера добраться до реки тоже не вышло, но и ночевать в чистом поле не пришлось. Нашелся достаточно редко перезагружаемый кластер, но не стаб. По некоторым признакам отличить можно. Например, машины на парковке стоят давно, но еще не совсем ржавые и старых деревьев под окнами не так много, только те, что посадили в родном мире в ровную линию вдоль начинающейся у дома и не далеко обрывающейся дороги. Выросшие здесь деревья молодняк возрастом в пару тройку лет не больше. Одинокая высотка, заметная издалека, еще даже окон не всех лишилась. Интересный и не совсем уместный среди редколесья и лугов кластер.

Ночевали в одной из квартир на третьем этаже. Квартира была не простой. В ней до попадания в Улей жили богатые люди, заботившиеся о своей безопасности. Об этом говорил внушительного вида вскрытый пустой сейф, входная дверь из толстого железа с несколькими замками и пластиковые окна зарешеченные все до единого. В каждой из трех комнат квартиры добротная и красивая мебель из недешёвых пород дерева. Все было выдержано в едином стиле и можно утверждать, что у хозяев был определенный вкус. Будь место поближе к какому–нибудь обитаемому стабу наверняка бы нашелся любитель, перетащивший подобную красоту в свое жилище.

Повсюду в квартире везде без исключений лежал толстый слой пыли, и Люси с Сережкой пришлось немного прибраться в одной из комнат, что бы ни спать в пыли. Этим они занимались, пока я осматривал квартиры в поисках ценностей этого мира и зараженных. Ни оружия, ни патронов, ни еды не было. Зараженных правда не было тоже. Нечего им было делать в одинокой пустой высотке. Все кого можно было сожрать, давно сожраны, а остальные разбрелись в поисках пищи.

Ночью я несмотря, что снова дремал вполглаза, а не спал полноценно, ничего не заметил и не услышал, но сработала наипримитивнейшая сигнализация из пустой консервной банки и веревки сооруженная на нижних ступенях лестницы. Поставил ее как слабенький заменитель выдранной и валявшейся неподалеку подъездной двери. От шума жестянки, в ночной тишине разнесшегося на всю округу, проснулись все. Я с оружием наготове метнулся к кое–как закрытой и закрепленной входной двери.

— Там тварь, — уверенно сказал Воробей.

— Может и человек, — немного засомневался я.

— Дядька Самурай, ну я же вижу, — помахал передо мной рукой мальчишка.

— И что за тварь там? — спросил прислушиваясь.

— Так себе. Сопля, а не тварь. Сильная тварь по стене лезет… — парень обомлел. — Дядька Самурай их много.

— Ты реально их чуешь? — я метнулся по коридору. — Какое окно?

— На кухне, — ответил Сережка.

Он по–настоящему их чувствовал. По стене взбирался матерый рубер точно знавший, где мы. Он пытался проделать это тихо, потому, наверное, и не прыгнул сразу повисая на решётке, но был уже совсем близко. Я увидел зубастую морду заглядывающую через решётку и вцепившиеся в прутья когтистые передние лапы. Он смотрел на меня из ночной темноты, а я смотрел на него. Тварь призывно заурчала, хотя до этого сохраняла полную, не естественную для такой громадины, тишину. Видимо сохраняла надежду остаться незамеченной до момента, когда вырвет решетки.

Я вскинул Машку собираясь зарядить двупульным, магазин именно с ними торчал сейчас в оружии, патроном сквозь открытое вечером для вентиляции кухонное окно.

— Погоди, — из–за моей спины вынырнула Люси.

В руках девушки был арбалет, которым она и собиралась воспользоваться, хотя в обычной ситуации против крутого рубера такое оружие бесполезно. Даже стреляя в глаз, не убьешь. Там толи глазное дно становится прочнее и толще вместе со всем черепом, толи подобное повреждение мозга для столь сильно измененных уже далеко не так критично, как для человека, пустыша, лотерейщика и даже молодого кусача, но наш медик и не собиралась поражать мозг.

Вечером мы готовили живчик, и Люси не вылила хлопья, оставшиеся после его фильтрации. Она решила приготовить из них яд для зараженных. Пока не приготовила, но сейчас использовала пока чистые отходы производства живчика. Макнула наконечник в хлопья и зарядила такую стрелу в арбалет. Теперь вот собиралась ее выстрелить.

Я вздохнул, замерев готовый выстрелить одиночным из МРШ. С некоторых пор предпочитал стрелять так для экономии патронов и большей точности. Тварь рванула лапой один из прутьев решетки и вытянула его дугой, но с первого раза не вырвала. Решетка оказалась крайне прочной. Люси подскочила к ней на опасно близкое расстояние, бесстрашно прицелилась и разрядила арбалет, попав в разинутую пасть. Во рту у твари было достаточно незащищенных мягких тканей, что бы наконечник стрелы залез в них и доставил яд в организм. Я ожидал эффекта, но не ожидал, что тварь задёргается в судорогах и свалится, вниз шмякнувшись на асфальт. Не уверен, что она отравилась насмерть. Даже скорее уверен, что рубер оклемался, но эффект порадовал. Сделать твари так плохо, это очень хорошо.

— Дядька Самурай, — в кухню вбежал Сережка пытавшийся кричать шепотом.

— Уумууум, — вторил ему Ей.

— Что такое? — я повернул голову к ним, не отводя ствола от окна.

— Там в дверь лезет мертвяк и в окно в спальне, — протараторил пацан.

— Люська спальня, — велел я и метнулся к двери.

Оказалось, дверь держала. В нее скребся кто–то не слишком сильный. Если там лотерейщик, то и тот не слишком развитый. Будь иначе, он бы выдрал все наши запоры. Сунул руку в отогнутый верхний угол двери и открыл как консервную банку. Этот же пытался проделать нечто подобное, но не мог.

Из спальной комнаты донесся скрежет, и даже треск сминаемого и разрываемого металла.

— Самурай! — закричала Люся и раздалась автоматная очередь на половину рожка.

Я метнулся в спальню и увидел раскуроченное окно с выбитым стеклопакетом. В нем на подоконнике повисла сильно измененная тварь, почти растерявшая человеческий облик, но еще не везде обросшая броневыми пластинами. Она была еще жива. У дверей в спальную комнату стоял урчащий пустыш с АКС в руках. У ног девушки пустыша лежал арбалет. Отодвинул напуганную до превращения Люси и парой выстрелов из Машки добил тварь.

— Воробей, где еще?! — немного оглушенный выстрелами в помещении почти выкрикнул вопрос.

— За дверью и внизу! За дверью уже двое! Один большой! Такой как в окно лез! — не успел он договорить, а я выскочить в коридор как наши запоры оказались порваны.

Дверь грохнула о стену, распахнувшись до предела, а в коридоре оказался не то матерый кусач, не то молодой рубер. Тварь в несколько центнеров весом едва, но все же помещалась в человеческой постройке. Трижды выстрелил в него из Машки, а потом заодно пристрел из нее же совсем молодого лотерейщика. С таким легко было справиться с помощью арбалета или пистолета, но менять оружие или звать Люси времени не было. Потерянные секунды могли стоить всем нам жизни.

После снова пришлось метаться от окна к окну и к двери, но я не успел. Кусач влетел в распахнутую дверь и его целью стал Воробей, спешивший за мной на кухню что бы предупредить о нем. Монстр сгубил бы ребенка, если бы не Ей. Наш ненормальный, презрев страх, ринулся в проход и встал в коридоре между мальчишкой и монстром. Он широко расставил руки и ноги, отвернул лицо, приготовившись умирать. Тварь собиралась смять его в прыжке и успеть прикончить ребенка, но между ней и смелым подростком возникло силовое поле перегородившее коридор. Поле продержалось всего пару мгновений, но именно этого времени мне хватило, что бы оказаться в коридоре. На моих глазах поле исчезло, лишившийся чувств Ей стал оседать на пол и умер под ударом лапы. Я вскинул руку, и коридор перегородила сеть из голубых молний. Монстр уже ринулся вперед и отскочил пораженный силой моего умения. Тут я вскинул Машку и выстрелил последними патронами в магазине. Быстро сменил обойму с двупульными патронами на магазин с бронебойными и добавил твари. После прекратил действие умения, сунул парня в кухню с еще целой решёткой и туда же запихнул Люси все еще сохранявшую облик пустыша. Ей был однозначно мертв. Позвоночник и шея сломана. Грудь распахана точно ударами средневекового меча. Так сильно искалеченные люди, даже иммунные в Улье, не живут.

Я истратил магазин с бронебойными и сменил его на другой. Тут возникла передышка, и обратил внимание на сжавшегося в углу Воробья. Несколько секунд постоял, слушая и ожидая, появится кто–то или нет.

— Они кончились? — спросил у мальчишки смотрящего затравлено.

— Внизу большое чудище. Оно одно, но сильное, — парень сжался еще сильнее, постарался вдавить свое тело в стену. — Оно идет к нам.

Решетка слетела с окна, сорванная ударом вставшего на задние лапы элитника. Я тут же щелкнул переводчиком огня и выдал в морду твари очередь патронов на пять. Этого явно было недостаточно. Тут не хватило бы и настоящих патронов 12,7, чего уж говорить о моих урезанных. Сомневаюсь, что помогли бы и 14,5. Если только бить по уязвимым местам, а не по самой серьезной броне, что он подставлял.

Не раздумывая более ни секунды, прибег к последнему средству. Схватил в кармане РПС цилиндр зажигательной гранаты доставшейся трофеем с внешников и метнул ее за окно. Полыхнуло здорово и прямо под задними ногами пастуха истребленной нами стаи.

Урчание монстра превратилось в страшный визг. Заражённые не любили ни электричества, ни огня. Тварь с полыхающими задними ногами выскочила из огненного пятна, но горючее вещество попало на конечности. Ее ноги продолжали полыхать, неугасимым пламенем. Он пытался его сбить, но субстанция, содержавшаяся в хитрой гранате, была достаточно липкой, что бы ни слететь и достаточно горючей, что бы от задних лап загорелись передние. Нам оставалось только смотреть в окно на костер под окном и второй костер мечущийся метрах в двухстах от дома.

— Что будем делать? — спросила Люси.

Буквально только что девушка приняла человеческий облик. Теперь ее силы были на исходе. Она пила живчик и стояла, облокотившись о стену.

— Больше тут точно никого нет? — спросил у парня.

Еще в самом начале стало понятно, что у нас народился очень юный сенс способный видеть зараженных находившихся поблизости. Очень полезный для нас дар и возможно без него бы мы погибли. После обязательно нужно будет выяснить все возможности парня, ведь сенсы бывают самыми разными. Квазимодо мог видеть не только зараженных, но еще людей и животных. Слышал о сенсах способных ставить метки на людей и предметы, а после находить их, но не способных контролировать округу. Кто–то может находить патроны, взрывчатку. У кого–то есть возможность видеть людей, но отсутствует возможность, используя дар рассмотреть зараженного.

— Только он, — помотал головой ребенок.

— Нужно уходить, — принял решение я. — Эта тварь не сдохнет, — констатировал очевидное.

Даже если лапы отгорят, элитник выживет. А если не отгорят совсем, приковыляет под дом и будет караулить нас. Нужно уходить, что бы ни оказаться запертыми в ловушке и надеяться, что тварь после таких увечий будет передвигаться очень медленно. Ну, а если что у меня еще такие гранаты припасены. Уж по замедленной ранениями конечностей твари как–нибудь попаду.

Пришлось оставить тело Ейя лежать не погребенным, а споровые мешки не выпотрошенными. Конечно, можно назвать и то и то кощунством, но деваться было некуда. Нужно было уходить без промедлений.

Не знаю, что случилось с элитником, но его гневный рев еще долго оглашал окрестности и подгонял нас уходить все дальше и дальше. Преследовать он нас не стал. Скорее всего, занялся телом геройски погибшего Ейя и трупами монстров из своей стаи. На пути мы тоже долго не встречали ни пустышей, ни развитых зараженных. Не то это были угодья напавшей на нас стаи, не то рев раненого элитника заставил убраться подальше не только нашу компанию.

Пока пробирались к реке устроили дневку на несколько часов и ночевку следующей ночью. Вымотался не только Сережка, но и Люси была на пределе. Длительная неуправляемая трансформация в пустыша на долгое время, подорвала ее силы. Нельзя сказать, что всю дорогу не встречали зараженных, но эти случаи не представляли опасности. Пары и тройки бегунов, одиночные пустыши и ползуны. Никого страшнее развитого, но еще далекого от лотерейщика бегуна, так и не встретили. Можно сказать, что шли почти как по бульвару.

Дорогой экспериментальным путем установили, что Воробей своим сенсативным чувством может видеть только зараженных и не слишком далеко. Его дар работал метров до 50, по крайней мере, пока. Зато на этом расстоянии мальчишка чуял всех зараженных без видимого напряжения и похоже не нуждался в восстановлении или перерывах. Хороший дар, почти без минусов, но Люси высказала мнение, что если рядом, в поле действия нашего живого сенсора, окажется слишком много зараженных, ему может стать плохо. Подумав, я согласился с этим мнением. Запросто может произойти серьезная перегрузка нетренированного мозга и лучше пока не проверять его пределов. Пусть парнем займется хороший Знахарь.

Добравшись до пустого поселка на реке, нашли лодку, и часть пути проделали по ней. В этот раз обошлось без беспилотников и мои опасения, что внешники могут патрулировать реку, не подтвердились. Но за небом следили в четыре глаза. Я сам сидел на веслах, и следить постоянно не мог, но поглядывал. Потом спрятали лодку и шли по пустым лесам, встречая мелкую живность да редкие грибочки с ягодами. Вел всех по карте и компасу, примерно представляя, в какую точку леса нам нужно и все равно едва не пропустили хоромы Бирюка. Прошли мимо и потратили на поиски лишний день. Получилось, что пришлось провести в лесу две ночи без крыши над головой.

Как оказалось, в доме явно кто–то похозяйничал после нашего с Занозой ухода, но это были точно не лесные звери или зараженные. Приходили не очень аккуратные люди и оставили за собой сломанный замок на одном из сараев и кое–какой беспорядок в доме. Впрочем, беспорядок не сильный. Видя эту картину из двух пустых консервных банок на столе, я только покачал головой. Или это место после смерти Бирюка сразу превратилось в проходной двор или приходил один из его немногочисленных гостей, упомянутых в ежедневнике–дневнике вскользь. Косвенно второй вариант подтверждался отсутствием Дизеля. Правда, кот вскоре нашелся.

Я занимался уходом за оружием, Люси что–то кашеварила, а почувствовавший безопасность и не слишком сегодня уставший Воробей отпросился поиграть во дворе. Мы ему запретили выходить за частокол и разрешили поиграть. Я уже заканчивал с оставшимся на последок АПБ, и намеревался протопить баню. Отложил свой уход до завтра и намеревался привести свое тело в порядок, а то уже никакие репелленты не спасают. Духан стоит такой, что твари запах через него без проблем чуют метров за пятьдесят, а может и больше. К тому же вымотался изрядно, и следовало хотя бы одну ночь поспать нормально, что в этом лесу было вроде как более–менее позволительно.

— Дядька Самурай там кто–то страшный! — забежал в дом Сережка.

— Где? — я уже выскакивал на улицу с оружием в руках.

— Вон! Вон! — мальчишка показывал на сарай.

Я бросился туда и не увидел ничего. Обычный сарай и ни одной зараженной твари.

— Где? — скосил взгляд на топтавшегося за дверьми Воробья.

— Там, — пацан пальцем указал на лестницу.

Я направил на лаз на чердак сарая оружие. Прислушался. Урчания слышно не было, но что–то было. Тут в проеме лаза показалась морда едва не заставившая меня выстрелить на автомате. Лишь каким–то чудом я узнал в этой едва переставляющей ноги твари Дизеля. Кот полностью облез. На его морде, да и всем теле не было ни шерстинки. Он исхудал до состояния скелета обтянутого кожей. Кожа загрубела и стала больше всего походить на грубо выделанный продукт неумелого кожевенника. Кое–где виднелись костяные нашлепки. Зубы, кажется, увеличились в размерах, а пасть стала шире. Теперь Дизель походил скорее на инопланетянина чем на кота какой–нибудь известной породы.

— Вот он! Вот! — заголосил воробей.

К этому времени подоспели и остальные. Люси вскинула было автомат, но видя, как я опускаю свое оружие, немного успокоилась.

— Дизель, что с тобой, — поднялся на лестницу и взял изуродованное существо на руки.

— Это кот? — удивились почти одновременно Люси и Сережка уже слышавшие о четвероногом друге Бирюка.

— Теперь, похоже, это кот кваз, — констатировал я.

— Споровое голодание, — догадалась девушка.

— Похоже на то, — я спустился вниз и понес кота в дом, что бы напоить живчиком.

— Как он тут не умер, — поразилась Люси.

— Да кто же его знает. Может спораны грыз. Может еще что, — на ходу пожал плечами.

— Грыз спораны? А так можно? — зацепилась медик.

— Да я откуда знаю, — отмахнулся я. — Встретишь кого–нибудь из института и спросишь. Или попробуй сама.

Внеся кота в дом, положил его прямо на кухонный стол и взял первую попавшуюся тарелку с полки. Разумеется, тарелка не принадлежала Дизелю, но мне некогда было искать его миску. Плеснул в тарелку живчика и сунул под нос зверю. Тот унюхал живительный нектар и стал лакать сначала медленно и вяло, а потом все веселее и веселее. Котяра, прибавивший в размерах, несмотря на худобу, после и поел. Хорошенечко.

— В нем же всего килограмм 13 – 14, — покачала головой Люси, глядя на жадно жрущего зверя. — Или он больше был до этого? — девушка пытливо посмотрела на меня.

— Нет, даже немного меньше, — подтвердил ее мысли я.

— Но тогда гриб не должен был на него подействовать и живчик ему не должен был понадобиться, — сделала правильный вывод девушка.

— В принципе правильно, — не смог не согласиться я.

— Тогда как это понять?

— Если кот заговорит, то спроси у него, а я не знаю. Может это аномалия какая, редкая. Это Улей, тут всякое бывает.

— Скорей уж он просто живца налакался или споран проглотил, — молодая медичка деловито поджала губы. — Теоретически это могло способствовать заражению, но полной информации, а значит, и уверенности в этом тоже нет.

Отпоив животное кваза живцом, и накормив его, наконец, закончил с приведением оружия в удовлетворительное состояние и, оставив кота на попечение Сережки и Люськи, отправился заниматься баней. Натаскал воду и только растопил печку как мои наблюдатели доложили о зараженном. Тварь явилась то ли на шум, то ли на запах только что появившегося дыма. Она подходила столь осторожно, что не будь с нами Воробья с его даром, мы бы ее никогда не заметили, но она оказалась всего одна.

Монстр обходил дом со стороны сараев, и что бы выследить его мне пришлось влезть на один из сарайных чердаков. Чердак оказался с сюрпризом. С фронтона имелась дверка на сторону лес, которою снаружи совершенно точно видно не было. Прильнул глазом к наверняка оставленной специально щелочке меж досок дверцы, уж больно удобна для наблюдения она была, и увидел монстра.

По всей видимости, в прошлой жизни тварь была волком. Теперь же это был матерый лотерейщик похожий на порождение ада еще больше чем его собратья, получившиеся из людей. Зверь ходил кругами вокруг дома Бирюка уверенный, что в нем есть пища. Чуял нас своим чутьем, доставшимся от зверя и хуже не ставшим. При движении лотерейщик припадал на одну сторону. Одна из передних конечностей у него явно была короче и тоньше другой. Мне виделось это так, что тварь где–то лишилась конечности и теперь отращивала ее заново с нуля.

Отсоединил магазин, стоявший в Машке, извлек из патронника двупульный патрон. Присоединил магазин с дозвуковым патронами дослал один из них в патронник. Поспешно и при этом стараясь не на шуметь, сменил тактический глушитель на нормальный. Тварь повела ушами, замерла насторожившись. Похоже, благодаря доставшемуся от зверей слуху расслышала тихий щелчок затвора крупнокалиберного автомата.

Боясь спугнуть настороженного волка–лотерейщика не рискнул открывать чердачную дверь–окно–бойницу. Прицелился прямо так, через наблюдательную щель. Оружие толкнулось в плечо прикладом, и монстр получил пулю в бок. Недовольный собой распахнул дверцу с новой дыркой и поспешно прицелился в серьезно раненую, но спешащую скрыться тварь. Второй выстрел попал в спину и перебил позвоночник, хотя целился я немного выше. В голову. Сказалась поспешность и скорость монстра.

Тварь попыталась уползти на передних лапах и сумела скрыться от меня за деревом. Спрыгнул с чердака вниз и с оружием наготове отправился добивать не слишком ценную добычу, на которую истратил две ценные пули.