Мир-механизм

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Ход битвы меняется, — сказал магистр Амрад. — До победы еще очень далеко, но теперь мы в состоянии сражаться с противником.

Амрад привел часть Астральных Рыцарей в здание, по своему виду подобное дворцу некронской династии, впавшей в немилость. Его убранство изъела ржавчина, узоры на стенах частично сошли и окислились, а мозаика из разноцветных сплавов на полу рассыпалась под ногами космодесантников. В тронном зале, где стояли массивное кресло из золотых и железных блоков и десятки меньших стульев для советников и придворных, в одной из стен была высечена чудовищная маска с тремя глазами над впалым ртом.

Брат Газин пролистал журнал связи, хранимый в сканере-ауспике, и сказал:

— Суфутар находится в некрополе вместе с Третьей и остатками Четвертой роты, а также с отдельными отрядами со всего ордена. — Газин объединил на планшете доклады разных офицеров, чтобы выяснить, где наибольшая концентрация войск. — Восьмая Захироса и Вторая Пелисаара при поддержке десантно-штурмового самолета «Дамоклиец» удерживают регион, похожий на жилой. На них периодически совершаются атаки, но пока они хорошо отбиваются и сообщают о большом скоплении человеческих рабов в тюремном строении поблизости. Девятая рота Хабиара вместе с выжившими из Шестой под началом первого сержанта Кипсалы отходят с боями через город. Им придется, однако, закрепиться на какой-нибудь подходящей для обороны позиции.

— А у нас Седьмая рота и «Максенций», — подытожил Амрад и на мгновение задумался, глядя в пол. — Благодарю тебя, брат Газин. Теперь я знаю, с чем можно работать. А ты что думаешь?

— Я? — удивился Газин, поднимая взгляд от планшета.

— Мне нужно любое профессиональное мнение, какое только я могу получить, — объяснил Амрад. — Библиарий Хиалхи изложит мне свой план действий, равно как и капитаны. Однако рядовой боевой брат не выскажется сам, поэтому мне нужно спросить кого-то лично. Ты вроде состоишь в почетной гвардии Хиалхи, так? Он бы ни за что тебя не взял к себе, не будь у тебя головы на плечах.

Газин никогда прежде не разговаривал с магистром ордена, не считая тех случаев, когда этого требовал протокол. Хиалхи выбрал Газина, чтобы тот подготовил и представил отчет о ситуации с орденом, и Газин подозревал, что это была очередная проверка старшего библиария. Сейчас, вероятно, пришло время для еще одной.

— Мы потеряли большую часть Четвертой и Шестой рот, — сказал космодесантник. — При других обстоятельствах данную потерю сочли бы за трагедию и оплакивали ее неделями, принося тысячи обещаний отомстить.

— Но сейчас явно не те обстоятельства.

— Никак нет, господин.

— Ты скорбишь о них, брат?

— Сейчас не до того, — ответил воин. — Когда с Борсидой будет покончено, я почту их память. Но в настоящий момент я испытываю только гнев.

— Хорошо. И что бы ты сделал дальше?

— Я не могу позволить себе…

— Можешь, — прервал магистр. — Я прекрасно знаю, что скажут мне капитаны, так как ежечасно получаю их донесения. Однако по понятным причинам я не в состоянии послушать, что мог бы поведать мне каждый боевой брат, так что подобная перспектива мне подворачивается не очень часто.

Газин сглотнул. Он не ведал страха на поле брани, так как космодесантников научили игнорировать его, справляться с ним, забывать о нем. Но то, что он чувствовал сейчас, — скованность в животе и сильное желание убежать, скребущее на задворках сознания, — возможно, чем-то напоминало страх, который испытывали обычные люди, когда рядом с ними свистели пули.

— Мы не знаем ничего об этом мире, — наконец произнес он. — Нам только стало известно его название. Пока что мы не способны нанести удар, потому как попросту не представляем, куда нужно бить. Но два наших истребителя пережили крушение и могут помочь выяснить что-то полезное.

— Многие братья, — протянул Амрад, — сказали бы, что сделают все, что я решу. Некоторые бы посоветовали проявлять большую осторожность, а кто-то безрассудно предложил бы пойти в атаку. Теперь я понимаю, почему Хиалхи принял тебя в почетную гвардию.

Увидев на ретинальном дисплее мигающую иконку поступающей передачи, Газин открыл вокс-канал своего отделения.

— Встречаемся в обсерватории, — прозвучала короткая команда.

— Старший библиарий зовет меня, — сказал Газин.

— Тогда ступай, брат, — ответил Амрад.

Космодесантник покинул тронный зал, не в силах скрыть облегчения.

Астральные Рыцари назвали одну из башен дворца «обсерваторией» за ее куполовидную крышу и узоры драгоценных камней, напоминавшие созвездия, на стенах. Газин перешагнул через крошечных, похожих на скарабеев роботов, спешивших устранить повреждения фасада дворца, полученные, когда Рыцари занимали его. Похоже, Борсида была готова оставить дворец в обветшалом виде, но полного его разрушения не допускала.

Старший библиарий Хиалхи находился здесь вместе с восьмерыми братьями из своей почетной гвардии, каждый из которых на одном наколеннике нес череп — символ библиариума ордена. Сам же Хиалхи был облачен в нетипичный для Астральных Рыцарей темно-синий доспех с железным воротником, переходящим в капюшон «Эгида», который частично закрывал темно-коричневое лицо с глубоко посаженными глазами и высокими скулами что странно для космодесантника, лицо без видимых шрамов. На его лбу выступали шесть штифтов за долгую службу. Он держал психосиловой посох из резного белого дерева с серебряным орлом на вершине.

— Братья, — объявил Хиалхи, — передышек здесь ждать не стоит. — Его голос походил на низкий гул, эхом отражающийся от капюшона. Мы должны постоянно перемещаться, иначе некроны окружат нас и навяжут нам бой, которым мы заведомо проиграем. Однако просто убегать недостаточно. Магистр ордена просил меня изучить сведения, переданные нашим братом-технодесантником Саракосом из некрополя под местом крушения корабля. Борсида — не естественный мир, а машина, и мы должны выяснить, кто ей управляет и как.

— Правящая каста некронов, надо полагать? — высказался брат Бурхан, космодесантник с головой в форме затупленной пули, сильно опаленной ввиду использования им в бою тяжелого огнемета.

— Если так, наша задача — узнать, кто это такие, дабы наши братья отрубили змее голову, — сказал Хиалхи. — И снова трудное задание ложится на плечи избранных. Вы примете его?

— Так точно, — хором согласились воины.

— Тогда идем. Мы спускаемся.

Ни один Астральный Рыцарь, за исключением, может, Артора Амрада, не мог утверждать с полной уверенностью, какими психическими силами обладает Хиалхи. Как старший библиарий ордена, он играл важнейшую роль советника магистра ордена, но на поле битвы он также становился живым орудием, воплощением ужаса для врагов Императора, и мощью своего разума устраивал кровопролитие страшнее любого космодесантника, вооруженного болтером или цепным мечом. Одни библиарии выпускали заряды пси-энергии, другие влияли на чувственное восприятие противника, а третьи увеличивали у своих соратников скорость реакции, силу или сопротивляемость к ранениям. Хиалхи же, казалось, не прибегает ни к одной из этих шаблонных способностей.

Его почетная гвардия чаще кого бы то ни было видела в действии мощь своего командира. Газин пришел к выводу, что Хиалхи наделен некоей разновидностью кратковременного предвидения, позволяющей ему видеть траекторию полета пули, прежде чем ее выпустят, или знать, какую дугу опишет клинок до того, как он обрушится, давая ему преимущество в полсекунды, которое благодаря его навыкам космического десантника становилось фундаментом победы в битве. Однако Газин был еще свидетелем и загадочных совпадений, что помогали Хиалхи или мешали его врагам. Упавшая взрывостойкая дверь, отрезавшая преследователей во время абордажа космического скитальца «Серия убийств». Несработавшие растяжки в бою на джунглевой планете Могрон. Отломившаяся абордажная сабля эльдарского пирата, угодившая в сочленение доспеха Хиалхи вместо того, чтобы пробить ему грудь. Таких случаев насчитывалась тьма.

Порой какой-нибудь Астральный Рыцарь забывал о субординации и напрямую спрашивал Газина, какими силами владеет Хиалхи, на что почетный гвардеец всегда отвечал, что не знает, и это было правдой.

Брат Фелхидар присоединился к Газину, когда они спускались сквозь уровни под дворцом. На всем протяжении длинного пути вниз Борсида напоминала единую машину, и, если у нее и было каменное ядро, как у естественной планеты, оно пряталось очень глубоко за слоями некронских сооружений.

Подземелья дворца, если они действительно служили тюрьмой, предназначались для самых ценных заключенных. Узоры из цветных металлов на стенах складывались в изображения черепов, как у некронов-воинов, виденных Астральными Рыцарями выше, но с замысловатыми коронами и регалиями. Чем глубже уходило отделение, тем ниже становились камеры и тем чаще им попадались похожие на храмы сооружения со статуями безликих стальных существ в альковах и пластинками из драгоценных металлов, разложенными у фасада как подношение.

Газин не представлял, что именно Хиалхи ожидал здесь обнаружить, но не был настолько глуп, чтобы задать старшему библиарию прямой вопрос. Он знал, что в ответ получит целых три вопроса.

— Слышите? — прервал молчание Фелхидар, когда он и Газин завернули за очередной угол, держа перед собой болтеры.

— Ага, — согласился Газин. Откуда-то сверху доносились монотонный металлический звук, скрип и шипение машинерии. — Остановитесь, — передал он по воксу остальному отделению. — Мы разведаем, что впереди.

Газин и Фелхидар медленно шли на шум, который доносился из-за темной арки бокового коридора. Изображенные здесь на стенах лица не имели глаз, рот им заменяли горизонтальные прямоугольники, а на голове красовались золотые сферы.

— Подумать только, наши собратья сражаются наверху, — мрачным голосом заговорил Фелхидар. — Им есть на кого выпустить пар. А мы тут внизу крадемся, как воры.

— Хиалхи знает, что делает, — твердо сказал Газин, на что Фелхидар пробурчал что-то невнятное. Складывалось впечатление, будто старший библиарий взял его в свою почетную гвардию только из-за его всеобъемлющего цинизма.

Фелхидар прижался спиной к арочному проходу и жестом призвал Газина занять позицию с другой стороны. Рванув к открытому проходу, Газин на ходу уловил отблеск двигающегося механизма и темного металла. Никаких изменений в шуме, которые намекали бы на то, что его заметили, не последовало, разве что теперь он походил на сильный грохот.

Фелхидар выставил сжатый кулак, а затем резко опустил, что означало — пора выдвигаться.

Газин обогнул угол и попал в машинный зал.

Первое, что бросилось ему в глаза, — голый и тощий человеческий труп, подвешенный на крюк, что, гремя, двигался по встроенной в потолок конвейерной линии. Тонкие шарнирные руки из блестящей стали отсекли от туловища голову и конечности, после чего сложили все останки на ленту, уносящую их в направлении ряда обрабатывающих машин в одном конце помещения. Десятки их манипуляторов, похожих на лапки насекомых, должны были подцепить останки и закинуть в челюсти из лезвий и жерновов. Пока истекающие кровью части тела двигались вперед, по поверхности транспортера суетились скарабеи, жвалами сдиравшие с них кожу и мышцы, а затем складывавшие органы и кости в аккуратные кучки, словно предметы искусства. Когда туловище добралось до обработчиков, его разобрали на составные элементы до того тщательно, что более оно не напоминало человека, а являло собой всего-навсего отдельные детали зловещего конструктора, из которого можно было собрать человеческий труп.

Машины только закончили поглощение первого тела, как на ленту с потолка попало второе.

Несколькими метрами ниже располагался другой узел переработки, а за ним еще один. Судя по шуму, их там стояло великое множество.

За первым конвейером вырисовывалась машина крупнее, принимавшая переработанный трупный материал, который ей доставляли сотни скарабеев. Этот приземистый стальной зверь с сотней роботизированных рук сжимал получаемое сырье в блоки из костей или плоти, после чего еще большие стаи скарабеев их уносили и складывали, словно ящики, у стены просторного зала.

Всюду блестела кровь. Она покрывала ленточный конвейер и отсекающие лезвия. Капала по челюстям перерабатывающей машины и сочилась от штабелей спрессованных плит из мяса и костей. Скарабеи оставляли дорожки из кровавых точек, где бы ни проходили.

— Ты хотел сосредоточить на чем-то свой гнев, брат, — сказал Газин.

— Я бы всю эту планету сжег, — со злостью выдавил Фелхидар, — останься я последним выжившим из нас.

Стальные конечности лязгнули о потолок, и вне поля зрения загромыхало нечто, по размеру превосходящее любого скарабея.

— Есть движение! — передал по воксу Газин. — Мы тут не одни, братья!

Фелхидар увидел противника на достаточно долгий промежуток времени, чтобы успеть прицелиться, и выпустил очередь болтерных снарядов. Во время дульных вспышек Газин сумел различить паучьи очертания похожего на некрона-воина создания, но с вытянутыми конечностями и свисающими лохмотьями окровавленной кожи. О его бок хлопало растянутое человеческое лицо, содранное с трупа. Лучевое оружие ему заменяли руки и ноги, оканчивающиеся когтями такими же острыми, как и ножи аппарата для обрезки тел.

Его лицо выглядело пародией на металлический череп. Красные линзы ярко блестели при выстрелах. Ротовая щель словно изогнулась в издевательской ухмылке. Грудь усеивали шипы с насаженными на них свежим человеческим черепом и позвоночником.

Очередь Фелхидара не попала в цель, и враг спешно проскользнул вдоль потолка за крупную машину.

Газин вбежал в зал и пригнулся за ближайшим конвейером, по которому у него перед глазами скользили кровавые куски мяса, и ему стоило немалых усилий не обращать на них внимания. Во тьме защелкали и замельтешили новые противники.

С невообразимой быстротой первый воин прыгнул на Фелхидара. Космодесантник успел сделать несколько выстрелов, но все они пролетели мимо, и некрон приземлился точно на него. Пальцы с лезвиями потянулись к замкам доспеха и глазным отверстиям в лицевом щитке. Астральный Рыцарь лежал на спине, сбитый с ног внезапной атакой.

Газин подскочил и помчался на неприятеля. Любой Астартес был исключительно одаренным бойцом, но улучшения его мышечных и костных тканей делали его настоящим тяжеловесом по меркам людей, и порой грубая сила имела особое значение. Газин с разбегу врезался в некрона и вбил его в стену за Фелхидаром.

Прилипшие к шлему лоскуты кожи мешали обзору, поэтому, действуя интуитивно, Газин ударил некрона локтем и почувствовал, как металл трескается. Он вгонял противника в стену, словно пытался раздавить гигантское насекомое, и, отмахнув клешню, которую существо направило ему в лицо, протолкнул болтер под его ребра и выстрелил вслепую. Бок Астартес пронзила острая боль, когда некрон дернулся и угодил острым когтем в щель между нагрудником и бронепластиной, закрывающей живот. Второй болт насквозь пробил техноконструкции плеча, а третий взорвал голову.

Механические детали звонко разлетелись по полу. Некрон затрясся и заскрежетал. Газин высвободил руку и вырвал остатки головы у робота. Только так можно было увериться в его смерти.

— Здесь еще! — прорычал Фелхидар, ведя огонь по живому ковру из конечностей, мельтешащих вдоль потолка. Каждый некрон был облачен в человеческую плоть и блестел от свежей крови. Газин насчитал более дюжины противников.

Остальные воины почетной гвардии Хиалхи добрались до арки и вбежали в цех, стреляя на ходу.

— Брат, ты ранен, — сообщил подоспевший апотекарий Саар, самый опытный космодесантник в отделении, с десятком символов на левом предплечье — по одному на каждого боевого брата, чью жизнь он спас в бою.

— Все не так плохо, — отмахнулся Газин, и тут же боль сомкнула свои ледяные объятия. Нож вошел глубоко. Грудь сдавило от внутреннего кровотечения, заполняющего пространство меж органами. Он попытался перебежать в укрытие за конвейером, но ноги не послушались его и подкосились. Газин выставил руку, чтобы остановить падение, и, тяжело вдохнув, ощутил очередную вспышку боли в легких.

— Саар, тащи его отсюда! — приказал Хиалхи, войдя в зал. — Братья, строиться в пары! В одиночку с ними не драться!

Саар схватил Газина за край наплечника и поволок обратно к арочному проходу. Каждый вздох вызывал агонию. Казалось, нож по-прежнему находится внутри и погружается глубже при каждом телодвижении.

— Все не так хорошо. Не путай безрассудство с отвагой, брат Газин, — сказал Саар и стал отстегивать крепежи его грудной пластины.

Газин повернул голову, чтобы посмотреть, как Хиалхи шагает в гущу боя. Двоих некронов уже свалили концентрированным болтерным огнем, но остальные постепенно окружали отделение и спрыгивали вниз, чтобы ударить и удрать. Брат Масад отбил остроконечную руку рукояткой своего болтера. Брат Хешет схватил нападающего некрона за затылок и грохнул его об пол. К нему подоспели еще два десантника и расстреляли стального монстра в упор.

Но некронов было много. Слишком много.

Хиалхи поднял психосиловой посох и отошел в сторону от отделения.

— Прекратить огонь! — потребовал он.

Он предложил себя в качестве добычи, чересчур лакомой, чтобы противиться, и некроны поползли по потолку прямо над головами у космодесантников, устремляясь к библиарию. Когда трое из них прыгнули на него, Хиалхи ударил кончиком посоха по полу, и из его навершия вырвались фиолетово-белые разряды, словно каскад молний в миниатюре. Двоих некронов при взрыве разбило на осколки, и библиарий схватил одного из них свободной рукой, удерживая за металлический позвоночный столб шеи, чтобы изучить неприятеля. С некрона по-прежнему ниспадала человеческая кожа, а вокруг плеч на манер мантии свисали отрезанные руки.

— Устрашение — не то оружие, что подействует на Астрального Рыцаря, — заявил Хиалхи, нарочито игнорируя прочих подбирающихся некронов. — Посмотрим, как вы усвоите этот урок.

При абсолютном минимуме телодвижений Хиалхи ушел от клинков некронов, приземлившихся вокруг него. Каждое движение, даже незначительное, уводило его с пути смертельного удара. Чуть наклонив голову, он избегал обезглавливания, а слегка отступив назад, уходил с траектории дугового удара, который мог рассечь его от грудины до позвоночника.

Газин раньше видел подобное. Старший библиарий сражался в полную силу только при большой необходимости, ввиду чего почетная стража полагала, что у него ограниченный запас психических сил или что слишком длительное их проявление ставит под угрозу его рассудок. Но всякий раз его волшебство завораживало.

Когда Саар снял нагрудник с его доспеха, сознание Газина помутилось от боли. На правой руке Саар носил специальную медицинскую перчатку со встроенными приборами для переливания крови, набором мединструментов уменьшенного размера и даже микролазером на случай, если потребуется даровать милосердие Императора сильно раненным или навсегда искалеченным братьям. Из ладони Саара выдвинулось полотно циркулярной пилы, и с ее помощью он проделал точный разрез во внутренней грудной пластине из сросшихся ребер, защищавшей потроха космодесантника.

Давление внезапно ослабло. Черный панцирь обеспечивал надежную защиту внутренним органам, но также предотвращал кровотечение, когда необходимо. Скопившаяся в груди кровь вытекла, благодаря чему Газин смог сделать полный вдох, облегчение от которого во много раз превосходило боль от услуг Саара.

Хиалхи ушел с пути нескольких некронов, старавшихся выпотрошить или обезглавить его одновременно. Он слегка стукнул своим психосиловым посохом, и разряд лиловых молний показал, что он потратил через него часть своей пси-силы. Металлический череп некронского воина лопнул, рассыпая детали, похожие на микросхемы, заменявшие, должно быть, серое вещество.

Газин попытался подняться, чтобы помочь старшему библиарию, но Саар не дал ему привстать. Только тогда Газин осознал, что слишком слаб для сопротивления.

Все больше и больше некронов обступали Хиалхи, но он идеально выверенными движениями уклонялся от каждого. Но даже он не смел рассчитывать продержаться против них вечность.

Хиалхи опустился на колено, склонив голову, и по его негласному приказу Астральные Рыцари дали залп из скорострельных болтеров прямо у него над головой. Буря выстрелов пронеслась над Хиалхи и смяла некронов.

Старший библиарий сделал из себя легкую мишень для некронов, которые до того яро желали устранить важного противника, что стали предсказуемо уязвимы в стремлении убить его. Они оказались на открытом пространстве, где толпились перед дулами болтеров Астральных Рыцарей, будто на расстреле.

Черепа некронов раскалывались. Руки отрывались от плеч. Безголовые некроны шагали, покачиваясь, пока последние крупицы информации пробегали по их членам, прежде чем они грохались на пол.

Хиалхи до сих пор сжимал свободной рукой сломанного некрона. Он крепко взял его и раздробил стальной хребет латной перчаткой. Светящиеся глаза механоида погасли.

— Продвигаемся, братья, — приказал он.

Некроны-воины потеряли больше половины отряда.

Многие лишились конечностей или сыпали искрами из ран на корпусе. Оставшиеся поспешно ретировались, когда подоспела почетная гвардия, ведя по ним прерывистые очереди. Одного врага отбросило на конвейер, где его прожевала перерабатывающая машина, работавшая, несмотря на перестрелку.

— Тише, брат, — мягко произнес Саар, вновь вернувшись к обработке раны на груди Газина. Тот почувствовал, будто что-то вставили в надрез, сделанный апотекарием. — У тебя задеты легкие. Оба лопнули. Только мультилегкое помогает тебе дышать. Одна аорта перерезана, и для ее закрытия в твоем теле недостаточно коагулянтов. Кровотечение не остановится, пока рану как следует не обработать. Здесь у меня это не получится, но я могу стабилизировать жизненные функции и не дать кровотечению оказывать давление на твои органы.

— Я могу сражаться, — произнес Газин.

— Нет, брат, не можешь! — отрезал Саар. — Иначе мое лечение пойдет насмарку. Нам не будет пользы, если ты убьешь себя, будучи не в силах сопротивляться противнику. Когда наша операция завершится, я смогу заняться тобой плотнее и вернуть тебя в строй, но до тех пор тебе лучше воздержаться от участия в бою.

Каждым движением Газин демонстрировал, что обязан драться. Благородный сын Обсидии не отступал даже, когда разумнее было так поступить, и эта черта характера удерживала Астрального Рыцаря. И все же он прекрасно понимал, что Саар прав. Если он навредит себе, сражаясь, когда этого делать не стоит, то лишит орден боевого брата точно так же, как если бы противник убил в сражении космического десантника.

— Тогда я хотя бы должен сам подняться на ноги.

Саар заменял нагрудник Газина. Прибор, что он вставил внутрь, представлял собой небольшую трубку, подключенную в один из портов жизненных показателей на нагрудной пластине.

— Это не позволит давлению повышаться, — объяснил он. — А теперь вставай.

Газин почувствовал себя слабым, как дитя. Ноги, казалось, едва ли способны удерживать его вес. Болтер в руке весил тяжелее, чем когда он впервые взял его, будучи рекрутом без каких-либо физиологических улучшений, наделявших силой, чтобы держать оружие без проблем. Он и раньше получал ранения в битве; ни один Астральный Рыцарь за свою службу не обходился без повреждений, но такой серьезной травмы у Газина не было никогда.

Хиалхи вместе с почетной гвардией разделался с последними некронами и теперь продвигался по залу переработки трупов. Остальные воины отреагировали на увиденное подобно Фелхидару, пообещав уничтожить Борсиду и отплатить за преступления ее обитателей. И хотя мир-механизм разрушил целые миры и погубил несчетное множество имперских граждан, зрелище того, как их трупы разбирают на части, как некогда живых людей низводят до строительного материала или валюты, откровенно подчеркивало происходящее здесь зло. Вначале Борсиду считали стихийной силой вроде сверхновой или астероида, действующей без того злого умысла, с которым они встретились здесь. Неведомый мир-механизм внушал страх и уважение, к Борсиде же можно было питать только ненависть.

— Тех, кто перестал быть ценен как раб, — догадался Хиалхи, осматривая большой перерабатывающий агрегат, — лишних или дефектных отправляли сюда. Некроны, должно быть, нашли применение их останкам. Монстры натягивали на себя их кожу, но это не объясняет множества усилий, прилагаемых для переработки стольких трупов.

— Тогда зачем же они им? — удивился Фелхидар.

— Ответив на этот вопрос, мы узнаем больше, — сказал Хиалхи. — Это одно из препятствий, которые мы должны преодолеть, если хотим дать бой некронам или повредить мир-механизм. Нам нужно больше знаний. За этим мы пришли сюда. Борсида желает поведать свои секреты, и нам остается только найти способ услышать их.

Газин, прихрамывая, подошел к остальным членам отделения. Всюду лежали сломанные детали некронов и лоскуты кожи.

— Ну, машине досталось и того хуже, — сказал Фелхидар, глядя на раны Газина. — И прими мою благодарность за то, что завершил начатое мною.

— Я увидел, что тебе это не по зубам, и решил, что не по-братски оставлять тебя валяться на полу, — пошутил Газин.

— Они останавливаются, — прервал их Саар и оказался прав.

Одна за другой поточные линии и установки с обрезочными ножами выключались.

— Наверное, мы повредили их, — предположил брат Масад.

— Все сразу? — критически высказался Фелхидар.

Газин перевел взгляд на движение у его ног, где десятки крошечных скарабеев роились по полу, петляя меж Астральных Рыцарей.

Старший библиарий присел, чтобы рассмотреть их поближе. Они стремительно пробегали мимо него в дальний конец зала. Когда затихли последние установки, оставив на конвейере расчлененные трупы, Хиалхи скомандовал следовать за насекомообразными роботами и быть начеку.

Пока Астральные Рыцари продвигались вместе с библиарием в глубину цеха, каждый из них ожидал, что из-за какой-нибудь машины на них выпрыгнет очередной монстр в липкой коже. Газин с хрустом давил останки сломанных некронов, идя в хвосте. Каждый шаг отдавался стреляющей болью в теле. Тысячи скарабеев роились у задней стены помещения, как блестящий ковер из миниатюрных металлических тел.

Посыпались искры, когда скарабеи принялись грызть запятнанную кровью сталь, и Астральные Рыцари инстинктивно рассеялись, готовые болтерным огнем встретить все, способное вылезти с другой стороны стены. Газин, прислонившийся к ближайшей установке, едва удерживал свой болтер.

Крошечные роботы закончили проделывать брешь и отошли назад, когда вырезанная секция с грохотом обрушилась. После этого они заползли на потолок, где образовали над головами у космодесантников огромный символ, похожий на тот, который технодесантник Саракос принял за иероглифический знак языка некронов.

«Помогите».

Темный проход по ширине и высоте как раз подходил для космодесантника, и Хиалхи направил вперед брата Масада. Узкий тоннель тянулся по служебным каналам и опорному каркасу, на который давила масса Борсиды сверху. Пахло многовековой пылью и засохшим машинным маслом, что было приятной переменой после вони от свежей крови и разлагающегося мяса в камере обработки. Газин ковылял в строю вторым с конца, и, когда ноги подводили, апотекарий Саар поддерживал его.

— Воздержитесь от любых действий, братья, — по воксу передал идущий впереди Хиалхи. — Это то самое послание, которое Борсида хочет нам передать. Так давайте узнаем, что она скажет, прежде чем мы решим уничтожить ее.

Астральные Рыцари вышли в просторное помещение, где не было никаких источников света, кроме слабого свечения от глазных линз космодесантников. Улучшенное зрение Газина показывало ему все в виде монохромного призрачного мира.

Зал оказался пустотой между двумя фундаментами или опорными колоннами, а значит, конкретной цели он никогда не служил. В качестве стен и пола выступали стальные балки, а потолок образовывала масса кабелей и труб. С металлических сталактитов капала смазка, собираясь в маслянистые лужи.

Здесь их встретила очередная жуткая машина, но на этот раз построенная не с характерной для пришельцев практичностью, которая ощущалась всюду на Борсиде, а созданная преимущественно с помощью человеческого мозга. Точнее, из множества свежих, влажных мозгов, растущих вокруг несущей конструкции из поршней и клапанов подобно спелым розовым ягодам. Собравшиеся у основания зловещей машины скарабеи забрались на нее и направились к мозгам и жилам, соединявшим их с агрегатом.

— Похоже, у этого мира для нас припасены одни только ужасы, — пробурчал Фелхидар.

— Может, и так, но Борсида хорошо их прячет, — сказал Хиалхи.

— От рабов? — недоуменно спросил брат Масад.

— Или от некронов, — предположил библиарий. — Кто бы ни управлял миром-механизмом, это место сокрыто от его глаз. Держу пари, что встретившиеся нам на пути существа не входят в состав их армий. Это своего рода падальщики, питающиеся объедками со стола цивилизации некронов. А здесь вполне подходящее место, чтобы хранить секреты подальше от лишнего внимания.

Скарабеи скрылись в длинной стальной трубе, торчащей из внутренностей установки, — Газин в буквальном смысле принял их за внутренности, заметив темно-красную скользкую массу, стучащую внутри стальной оболочки. Защелкали вентили, когда скарабеи извлекли щуп в виде тонкого серебристого шипа, подсоединенного к мозгам и системе клапанов переплетениями скользких проводов.

— Оно хочет переговорить с нами, — сообразил Хиалхи. — И наш долг — выслушать его. Прикрывайте меня, братья. У некронов здесь могут находиться еще воины. — Хиалхи перенастроил пси-защитный капюшон, откинув ту его часть, что закрывала коротко остриженную голову с несколькими портами на загривке, связанными с пси-проводниковыми микросхемами капюшона короткими кабелями. Их-то он и выдернул, чтобы оставить свой разум на какое-то время без защиты.

Хиалхи встал на колени перед машиной, и скарабеи протянули ему щуп.

— Лорд Хиалхи! — воскликнул Фелхидар. — Мы не знаем, что этим машинам от нас надо. Вдруг это ловушка. Позвольте кому-нибудь из нас…

— Такого я от тебя не ожидал, брат! — грубо крикнул библиарий. — Предводитель Астральных Рыцарей всегда должен быть готов поставить на карту жизни своих братьев, но их разум — ни за что. Такой жертвы я не вправе потребовать от кого-либо. Это могу быть только я, и никто другой. И ты это прекрасно знаешь, так что твое фальшивое мужество не имеет смысла.

Хиалхи подался к машине, и вытянувшийся щуп кончиком коснулся его виска.

— Погодите, — неожиданно остановил библиария Газин, с трудом растолкав перед собой товарищей по отделению. — Хиалхи, ты говоришь о жертве. Но она вовсе не требуется нам.

— Довольно! — отрезал старший библиарий. — Мы должны…

— Послушай же, — настаивал космодесантник. — Я не смогу сражаться, пока не доберусь до оборудованной станции апотекариона, а ее на этой планете попросту нет. Есть все шансы, что мы вообще не выберемся с Борсиды. А значит, ордену пользы от меня как от покойника. Я не в силах драться, вряд ли когда-то еще смогу. То есть, если я отдам на благо свои разум и жизнь, это даже самопожертвованием не назовешь. Твой же ум — одно из величайших орудий в арсенале ордена, и у тебя нет никакого права ставить его под угрозу.

Хиалхи шагнул назад в тот момент, когда щуп кольнул его кожу. По виску потекла капля крови.

— Ни за что бы не подумал, что ты так недисциплинирован, брат Газин, — сказал он.

— И все же я прав, — произнес Газин, и Хиалхи отошел в сторону.

Газин снял шлем и, припав на колени перед страшным агрегатом, вздрогнул от неожиданно холодного воздуха, обдавшего вспотевшее лицо.

Когда скарабеи поднесли к нему щуп, он наклонил голову навстречу, а затем почувствовал поразительное облегчение. Перед ним вновь стояла боевая задача, хотя он не мог больше нормально держать болтер или орудовать цепным мечом, и он не собирался отказываться от предоставленного ему шанса пожертвовать всем, что у него было, сложив голову на алтарь победы.

Эгоистично ли с его стороны было желать возможности пойти на подобного рода жертву? Не окажется ли это уклонением от долга, учитывая, с каким нетерпением он ожидал такого случая? Он выбросил все из головы. Для сомнений времени не осталось.

Ход мыслей нарушил неистовый крик, когда серебристый щуп проткнул его правый глаз.

Газину требовалось отвлечься на что-то. Первым в сознании всплыло изображение щита, расколотого, будто от удара боевым топором или двуручным мечом. Он представлял его в разных формах, начиная от реальной вещи на стене и заканчивая стилизованной под него брошью или пряжкой. Сейчас он видел его как расписной гербовый щит с именами десятка предков по краям и короной древней Обсидии наверху.

Когда-то представители дома Суулкейар занимали королевский престол, но свое нынешнее положение они никогда не расценивали как низложение. Они предпочитали думать о нем как о новой стадии развития в истории их непрерывного существования вопреки всем потрясениям на планете, которые ни один другой род не пережил без тяжелых последствий. Они гордились, что их предки некогда носили корону, и их эмблема, изображающая треснувший щит, напоминала обо всех сражениях, через которые им пришлось пройти, чтобы удержать ее.

И Газин происходил из этой фамилии. Его сородичи исследовали берега моря Скорби и бились с негодяями из дома Жаньяк. Он был одним из длинной череды сыновей, попавших в Астральные Рыцари, среди которых один даже дослужился до звания магистра ордена. Газин держал в голове образ расколотого щита, пока по его разуму расходилась ледяная агония.

Оставшимся глазом он видел, как Астральные Рыцари устремились к нему, чтобы не дать свалиться на пол. Видел, как пульсируют висящие на машине мозги и как паром шипят вентили, пока безумно работает зловещая установка. Однако за всем этим маячила другая картина, картина взболтанного небытия, безумная путаница из цветов и фигур.

Тут он услышал звук, похожий на неровный хор тысяч голосов. Жар и холод пробежали вниз и вверх по телу, как будто по коже под его броней провели ледяными и огненными пальцами. Комната словно наклонялась, хотя внутреннее ухо космодесантника обещало, что он никогда не потеряет равновесия. Все чувства искажались информацией, вливающейся в него из машины.

Брат Фелхидар припал на колени рядом, снял шлем и стал кричать в лицо Газину. Но тот только видел, как двигаются его губы, не различая слов. Мешанина цветов, затмевающая зрение, распалась на неясные очертания — три сияющие сферы над глубокой округлой щелью, напоминающие глаза надо ртом.

В голове Газина что-то шевелилось. Он остро ощущал, как оно ползает по его черепу, как холодные подрагивающие щупальца извиваются у него в мозгу, проникая глубже. Паника, ликование, скорбь и гнев единым потоком нахлынули на него, когда произвольно запустились высшие функции мозга.

Лицо продолжало меняться и отдаляться, и теперь Газин видел перед собой незнакомую фигуру на троне в большом дворце с огненными стенами. Внезапно накатили столь сильно ревущая шумовая волна и нестерпимый жар, что ему показалось он находится внутри звезды и смотрит на существо, что правит в ее сердце. Кожу этому созданию заменяло разноцветное пламя, а в каждой из нескольких рук оно держало атрибут власти — скипетр, державу, меч и челюстную кость громадного космического зверя. Голову с трехглазым лицом венчал головной убор золотистого и темно-синего цветов. Оно представлялось неизмеримо огромным, но прежде всего Газин явственно чувствовал исходящую от него ужасающую власть.

У трона склонились тысячи существ с темной блестящей кожей, обожженной яростью огня. Некоторые носили похожие головные уборы и при себе имели королевские принадлежности, подражая властелину на троне. В конце концов Газин узнал в них тех самых ксеносов, статуи которых украшали некоторые из сооружений на Борсиде, — не некронские техноконструкции, а живые их аналоги, встреченные Астральными Рыцарями только на мемориалах.

Газин сознавал, что апотекарий Саар склонился над ним и вводит в шею лекарственные препараты, однако большую часть его восприятия занимала сцена в центре солнца.

Создание на троне протянуло к нему руку.

Оно не говорило, ибо не могло отчетливо произносить слова в этой среде, и поэтому пыталось донести свои идеи посредством воздействия на восприятие космодесантника. Оно пребывало в страхе и испытывало боль, о чем сообщал кислый привкус во рту, сродни щелочному, а доносящееся от него слабое завывание вызывало ощущение, будто со всех сторон давила холодная липкая масса.

И в то же время оно находилось в гневе, что подсказывали тысячи крошечных молний, бьющих в черепе Газина, и привкус грязи и гнили.

Но тут космодесантника захлестнуло чувство триумфа. Откуда-то донесся трубный звук. В его разум ворвался пропитанный болтерным дымом ветер, сильный, но далекий, и тогда Газин догадался, что расстояние обозначало время. Намекало на обещание.

Вся эта информация содержала чересчур много отпечатков несдерживаемой силы, чтобы вычленить детали. Быть может, разум Газина был слишком мал или связывающееся с ним существо не имело опыта передачи своих посланий в человеческий мозг, отчего он понимал только самые общие и важные намеки.

Он заставил себя отгородиться от картины ужаса и великолепия и сосредоточиться на том, что находилось вокруг его физической оболочки. Боевые братья поддерживали его тело, а один из них прижимал его руки к бокам, пока Газин бился в конвульсиях. С неимоверным усилием космодесантник усилил концентрацию внимания на них, и тогда огонь вспыхнул на лицах Фелхидара и Саара, когда они стали выкрикивать ему какие-то слова, которые он все равно не мог услышать.

— Оно заперто здесь! — выпалил Газин. Он не различал собственных слов, но жжение в горле подсказало, что все-таки произнес их. — Оно гневается на лордов Борсиды! Оно преисполнено ненависти и силы! Оно обещает победу. У нас… у нас есть союзник в этом мире…

Газин испытал жгучую боль, когда щуп выскользнул из его глаза, и почувствовал жаркие брызги крови на щеке. Изображение сердца звезды рассеялось, оставив выжженный след перед мысленным взором. Последний обрывок информации, прошедшей сквозь него, оказался самым вразумительным, конкретным. Это был набор звуков и интонаций. Имя. Оно составляло главную часть отправленного ему послания. Оно должно было иметь какую-то значимость, раз Борсида так рисковала, внедряя его в мозг Газина.

— Иггра’нья, — прошипел Газин, а в следующий миг его сознание рухнуло под тяжестью давившей на него информации.

Он опустился на пол, и здоровый глаз закатился.

Мир побагровел, затем почернел, а после и вовсе пропал.