Миссия по спасению Мира!

Глава 81. Так устроен этот мир

Примечание к части

Это будет крайне жестокая часть!

В предыдущих главах:

Данзо приглашает Аризу в Корень, и она соглашается

Цунаде назначает Аризе миссию по шпионству и поиску компромата на Данзо

Ариза находит в архиве документ, который подтверждает ликвидацию клана Учиха

Безымянный не рекомендует этого делать, но Ариза всё равно направляется в архив

Глава 81

Так устроен этот мир

Oshiete, oshiete yo, sono shikumi wo

Boku no naka ni, dare ka iru no?

Kowareta kowareta yo, kono sekai de

Kimi ga warau, nani mo miezu ni[47]

Tokyo Ghoul

Вы можете представить себе, что когда-то навсегда разрушите себе жизнь? Сломаете всё… вплоть до основания. Сделаете что-то такое, что за день перечеркнёт ваше счастливое будущее. Убьёт все надежды, сожжёт мосты, уничтожит узы.

Я тоже не могла этого представить, мне бы такое не приснилось даже в страшном сне.

Ещё недавно я была полна надежд, веры и грандиозных планов. Но сейчас, когда явь стала страшнее, чем кошмары, я не знала, куда себя деть. Дрожали колени, сжималась грудь, я не могла ни выдохнуть, ни вдохнуть.

Хотелось где-то спрятаться или убежать. Но я понимала, что всё самое ужасное в моей жизни только начинается.

«Благими намерениями вымощена дорога в ад».

Жаль, что я не знала этого раньше…

За четыре дня до этого

***

Дорогие читатели, я не рекомендую читать эпизод ниже впечатлительным и слабонервным людям. Он имеет сцены крайнего насилия и чрезмерной жестокости с рейтингом NC-17. Кто хочет пропустить, перемотайте до следующих «***», там будет объяснение.

— Либо ты расскажешь нам, зачем взломал архив, либо мы тебя запытаем до такой степени, что ты пожалеешь, что родился на свет, — безэмоционально сказал мужчина передо мной, и я подняла голову, вглядываясь в маску. Болело всё тело: живот, вплоть до кишок, голова, словно по ней долго били сковородкой, и лёгкие от постоянных ударов по груди.

Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, — практически голой от обыска, благо, что не по-настоящему, так как нахожусь в хенге, привязанной цепями к железному стулу, в тёмной комнате, окружённая людьми, что не имеют ни капельки сострадания.

План по компромату провалился. Хотя нет, не так, провалилась её последняя часть — в которой мы с клоном успешно выбираемся из подземелья Корня, отдаём документы Цунаде и наконец-то освобождаемся от всего этого хаоса, в который меня погрузили эти грязные политические игры в захват власти. Компромат на Данзо мы успели стащить и перенести в подсознание, но вот спастись самим у нас уже не получилось. Мы не выстояли против сорока подготовленных джоунинов, которых тренировали с детства. И если бы мы сумели телепортироваться, на что мы и рассчитывали, был бы другой исход. Но, вступив за порог, мы столкнулись с барьером, из которого не выбраться телепортацией никак.

Я с этим барьером встречалась при битве с Безымянным, но я совсем не ожидала, что у Данзо тоже такой есть.

Я оказалась в мышеловке. По своей воле.

Мужчина вновь с размаха ударил мне по лицу, и я почувствовала, как где-то хрустнула косточка. Я закрыла глаза, в которых беспорядочно кружились звёздочки, и поняла, что не могу до конца закрыть челюсть. Онемела нижняя губа, а открыв глаза, ощутила в них двоение.

Меня ударили вновь.

— Ты говорить будешь или нет? — сказал кто-то, пока я пыталась понять, сколько людей в комнате. Свет был крайне тусклым, горел только один факел где-то в углу комнаты, тихо потрескивая, и ничего практически не освещая. Но я смогла разглядеть трёх шиноби.

Их ранее я где-то видела, но на задании мы с ними не пересекались, поэтому я не знала, чего от них ожидать. Я молчала, не проронила ни слова, просто сжала кулаки, пытаясь перетерпеть боль. Она не была крайне сильной, и мне хватало воли выдерживать. Я перевела взгляд на клона, что был на соседнем стуле от меня. Мы всё так же были в хенге, а не в своём виде, поэтому они скорее всего не знали о нас.

Мы бы и сейчас сбежали телепортацией, не будь на нас сдерживающей печати «Собственного проклятия». Она не столь сильная, чтобы сдерживать хенге, но достаточно сильная для хирайшина. От печати можно избавиться только если будет большое количество чакры: тогда можно резко выпустить её из чакроканалов и разрушить печать, но у меня нет столько чакры для снятия. Сейчас её можно получить только если я войду в режим отшельника, но чтобы войти мне нужно спокойствие, и именно его мне не дают.

Я смогу справиться с этим.

Я как-нибудь обязательно выберусь.

Я не сдамся, не сломаюсь.

Я выберусь, это точно. Во что бы то ни стало.

От мыслей меня отвлёк новый сильный удар по лицу, что сломал мне ещё несколько костей. Я выплюнула кровь и поняла, что ещё чуть чуть и отрублюсь, а этого мне делать ни в коем случае нельзя.

— Проклятье, он вообще ничего не говорит, уже полчаса прошло, — повернулся он к остальным.

— Сейчас придёт Мукаде[48], у него все начинают говорить, — послышался смешок за маской, и я, глубоко вздохнув, облокотилась на стул.

— Поговаривали, в прошлый раз крик стоял на всё подземелье, — сказал кто-то другой, но дальше я уже не слышала.

Сердце бешено колотилось в груди, я быстро и поверхностно дышала. Дрожали колени и руки. Я быстро переводила взгляд, но он не мог ни за что зацепиться. Мысли хаотично приходили в голову и тут же уходили. У меня не получалось адекватно соображать.

— Отвечай! — кто-то крикнул над ухом, и я резко дёрнулась. А потом, повернувшись, увидела, что клона тоже избивают, как избивали меня. После одного из ударов он потерял сознание и обмяк на стуле.

Мужчина сразу же остановился и чертыхнулся под нос. А я напряглась. Я осталась одна, и помощи ждать неоткуда. Если я сейчас что-нибудь не придумаю, меня запытают до смерти.

Если бы не эта чёртова печать на мне, что подавляет всю чакру, я бы прямо сейчас им наваляла.

Я облизала кровавые губы, почувствовав металлический привкус, и выплюнула накопившуюся во рту кровь.

Этот день можно было смело назвать самым страшным в моей жизни. Я никогда до этого не чувствовала себя настолько беспомощной и слабой.

Я ведь тренировалась всю свою жизнь. Каждый день. Прилагая столько усилий, сколько не прикладывал никто из моих знакомых. Изматывая себя до седьмого пота на полигоне. И как же так? Как так получилось, что я оказалась здесь? И мне ведь никто не сказал, что в этом мире, оказывается, главное не сила. Зачем было приложено столько усилий, если всё закончится здесь?

— Юко, — мысленно обратилась я к программе внутри себя. — У тебя есть возможность поставить технику хенге на автомат? Мне кажется, вскоре я не смогу её сдерживать.

— Есть.

— Активируй.

— Техника «хенге» активирована.

— А технику заморозки нервных окончаний? У меня же она есть!

— Нет возможности активации, в организме дефицит воды.

— А хирайшин? — с последней надеждой спросила я.

— Техники слишком высокого ранга невозможно произвести автоматически.

— Юко, что мне делать, подскажи! Пожалуйста! — мне как никогда прежде нужен чей-то совет.

— Подсказка №993: что делать при насильном допросе. Старайтесь не сдерживать себя, это будет только ухудшать ситуацию. Так же, если противник хочет узнать много фактов, ни в коем случае нельзя рассказывать ни один. Как только расскажете что-то одно, узнать остальное у врагов не составит труда. И не стоит держать фокус на боли. В один момент времени мозг не может концентрироваться сразу на двух вещах.

— В каком плане?

— Говорите вслух или считайте.

Я удивилась её ответу и расслабилась, перестав контролировать хенге. Но как только я чуточку успокоилась, дверь резко с шумом распахнулась, и я вздрогнула. Сердце застучало так сильно, что казалось, ещё чуть чуть, и оно сломает грудную клетку. Ожидание было самым ужасным.

Озноб сводил ноги и спину. Казалось, что я сижу на ледяном стуле, впридачу к этому жар в висках и боль, разрывавшая голову, не давали покоя.

Неожиданно я вспомнила совет наставника-шпиона, которого мне приставила Цунаде в начале миссии:

«Если тебя схватили в плен, и ты знаешь, что выбраться нет возможности и никто не придёт на помощь, лучше постарайся убить себя сразу. Потому что потом ты будешь мечтать о смерти».

— Это он? — услышала я голос Данзо и зажмурилась, наклонив голову. По звуку вошёл кто-то ещё, но я не осмеливалась взглянуть.

— Да, Данзо-сама!

— Хм, и что же тебе нужно было в нашем секретном и государственно важном архиве? — прозвучало надо мной, но я не ответила.

— Что же… Если не хочешь говорить добровольно, будешь через силу, — с нотками самодовольности и язвительности произнёс он, как будто я мышь в его кошачьих лапах, и он будет делать со мной всё, что ему захочется, как делают коты, долго играясь с жертвой перед убийством. — Приступай, Мукаде.

Я через боль от сломанной челюсти сжала зубы. Ожидая наихудшего.

И как же я дошла до такого?..

Как я оказалась здесь?

Как мне всё это пережить?

Мужчина взял что-то металлическое в углу комнаты, я наклонила голову ниже, а вслед за этим почувствовала, как меня окатили ледяной водой, зная, что мне от этого будет ещё холодней.

Мурашки пробежали по всему телу и я сжалась, пытаясь согреться.

В конце концов, февраль, и в подземелье чертовски холодно.

— Принеси кипяток и кусачки, — сказал он кому-то, и в груди резко всё сжалось. Неожиданно мне показалось, что ледяная вода — это вовсе не так плохо.

— Есть, — кто-то взял ведро и вышел за дверь.

— Ну что же, привет, — он сел передо мной на корточки и, крепко сжав волосы, поднял мне голову, чтобы посмотреть в лицо. — Это ты у нас, получается, тот глупец, решивший, что самый сильный.

Я открыла глаза и увидела маску, чем-то похожую на мукаде. А за ней холодные и хитрые глаза. Причём, один глаз был ярко-оранжевым, а второй глубоким чёрным.

— Как тебя зовут, глупец? — спросил он, но я не ответила. — Ммм, ты меня слышал?

На второй вопрос я чуточку кивнула.

— Ну тогда отвечай.

— Никак.

— О, так ты у нас безымянный, получается, или может лучше называть тебя просто подлым вором? — усмехнулся он и обошёл меня, встав за спиной. Я почувствовала как на шею что-то накинули, а потом резко потянули, заставляя выпрямиться. — Ненавижу тех, кто не смотрит в лицо. Ты нарушил законы Листа, законы Корня и Конохи. Не важно, из какой ты там деревни и какие там правила, но у нас есть правило — не брать чужое, и ты его нарушил. А за свои поступки нужно отвечать, безымянный глупец.

Верёвка не душила, но сильно давила на шею. После неё он повязал мне ещё живот и ноги, а после отошёл и начал вставлять в уши беруши.

- Установите шумоизоляционный барьер, - приказал Данзо.

— Перед тобой сейчас стоит вполне простой выбор. Если ты не отвечаешь по-хорошему, я ломаю тебе все кости, насилую и выворачиваю все внутренности наружу. Или же ты готов пойти на благо себе же и рассказать.

После паузы в несколько секунд я, сглотнув кровь со слюной, отвечаю:

— Нет.

Он развязал мою правую руку и крепко схватил за запястье. Я попыталась выдернуть руку или провести природную чакру, но ничего не получилось. Ни одна техника не срабатывала.

— Либо ты сейчас отвечаешь, либо я ломаю тебе руку. Куда ты дел документы, которые взял в архиве? — спросил он, и я резко распахнула глаза. Значит, они уже знают, что я там взяла.

— Я ничего не брал! — громко отвечаю я.

— Лжешь, вор! — слышу в ответ я и сразу же жалею о сказанном. Парень выгибает мою руку под неестественным углом и, упираясь в локоть, с хрустом ломает её. Я вижу краем глаза, как две кости разрывают кожу, вызывая фонтан крови.

Я кричу так сильно, как только могу. До боли в горле. Кажется, я вот-вот потеряю сознание, сжимая вторую руку до белых костяшек. Хочу наклониться, но не могу из-за привязанной шеи.

— Отвечай, куда ты его спрятал?! — спрашивает он громко и чётко через мой крик. — Иначе я сломаю тебе так все кости!

— Да пошел! Ааааа! — грубо отвечаю я. От нестерпимой боли начинает сильней трещать голова, и все советы Юко сразу летят в трубу.

Страдания слишком сильные для чего-то ещё, кроме криков.

— Ты же понимаешь, что никакой документ не может быть причиной такой боли. Просто скажи, и я перестану.

Я долго стонала от невыносимых ощущений, но не отвечала. Я не могу предать своих.

— Значит, мало, — он хватает вторую руку, и я резко кричу: «Стой!», а потом понимаю, что ничего же не могу сказать. — Ты что-то хотел сказать? — остановившись, спрашивает он.

Я же начинаю дёргаться, стараясь выбраться, пытаюсь создать клона, но всё без толку. Все попытки проваливаются.

— Я… я… я не могу сказать! Не могу! Правда! Не могу! Даже если хочу! Очень хочу, но не могу! Ааааааа!

Он ломает мне вторую руку.

— Эй, безымянный глупец! — первое, что чувствую я, когда прихожу в себя, — это дикую непрекращающуюся боль. Я жмурю глаза, пытаясь притвориться, что в отключке. Но мои болезненные стоны и дрожащие ноги выдают меня. — Ты подумал над моими словами?

Неожиданно для себя же я начала сомневаться в правильности моих действий. Ведь подумаешь — расскажу о том, что Цунаде послала меня как шпиона в Корень. Ничего же с этого не будет.

— Ну так что? — спрашивает он, и от одного только голоса сердце замирает.

Я открываю глаза и вижу как из обеих моих рук, вспоров кожу, торчат кости и мясо, кровь стекает по руке, я смотрю вниз и вижу, что сижу в луже крови, ком тошноты подкатывает к горлу. Слёзы подступают к глазам, но я стараюсь не показывать чувства.

Если я расскажу им про то, что Цунаде хочет его свергнуть, он по-любому убьёт её. Помнится, Данзо хотел ликвидировать Сарутоби, но у него не вышло. Он точно её убьёт, но и шиноби не тупые: Джирайя всё узнает, и начнётся война между шиноби Конохи и АНБУ Корня. А если они решат, что Наруто и Саске тоже участвуют? Я не могу так рисковать…

— Я, — выдыхаю. — Я вз-зяла с-свиток про тех-хники-и… — дрожащим голосом говорю я.

— Ложь, — сразу же выдаёт Данзо, — в архиве нет свитков с техниками, ты не могла его взять.

Вслед за фразой Данзо мне тут же прилетел кунай в кишки, и я содрогнулась от боли, выплёвывая кровь, а затем всё содержимое желудка.

— Мы не терпим ложь! — отвечает грубо он, и я тихо киваю головой. — Ты не представляешь, во что ввязался. Знаешь, скольких я так же пытал? До тебя на этом стуле сидели сотни людей, и все рассказали. А знаешь, почему? — задал он риторический вопрос. — Потому что они сидели тут до тех пор, пока не рассказывали всю подноготную. Некоторые сидели тут днями, и я делал с ними всё, что хочу, — после этих слов парень взял небольшой чемоданчик и поставил его передо мной, начав там что-то искать, пока я стонала от боли.

Он достал длинные щипцы, а за ними иглы и другие различного рода инструменты, названия которых я даже не знала.

— Ублюдок, — тихо прошипела я.

— Ты можешь молчать сколько угодно. В конечном итоге мы всё равно про тебя всё узнаем, и знаешь, что самое худшее? — встал он и начал ходить вокруг меня. — Самое худшее — слышать вопли и крики самых дорогих для тебя людей, — на ухо сказал он, и моё сердце тут же вздрогнуло. Я сразу представила Наруто и Саске, которых так же привязали к железному стулу. — В любом случае, твои друзья, семья и любимые будут обвинены в содействии и понесут высшую меру наказания. Даже если они не окажутся тут, то всё равно будут приговорены к казни.

Я опустила голову, слёзы полились из глаз. Больше всего в жизни я боялась, что с ними что-то случится. И сейчас угроза их жизни как никогда прежде близко. И в этом полностью виновата я.

Неужели именно так устроен этот мир?

— Ну так что, ты готов потерять всё, что тебе дорого?!

Я ведь всегда видела его в самых светлых лучах.

Какая же я была дура.

— Я… не могу… — если я сейчас проболтаюсь и раскрою себя, их всё равно убьют, так как они по любому узнают правду, а узнав, не смогут стоять в стороне.

— Тогда начнём с него, — выпрямившись, он подошёл к моему клону, который был всё это время без сознания.

— Это мой клон, просто клон, — прохрипела я.

— Что же, как жаль, — Мукаде одолжил меч у рядом стоявших АНБУ и беспощадно вонзил тому в живот. Послышался хлопок, и клубки дыма тихо растворились в воздухе, словно последняя надежда.

Меня никто не спасёт и никто не услышит.

Мои дни закончатся здесь.

— Куда ты положил документы? Отвечай! — снова послышался этот вопрос.

— Я не могу, — покачала я головой.

— Раз отказываешься отвечать, то будь по твоему, безымянный глупец, — усмехнулся садист, а я зажмурила глаза и отвернулась, ожидая всего чего угодно.

Мне выпрямили ноги и одновременно сломали их так же, как и руки, но на этом мои муки не закончились.

Значит, вот как устроен этот мир.

Не задавая больше вопросов и не проронив ни слова, не давая мне передышки, он продолжил меня истязать, а потом взял в руки полное ведро с водой. По сильно отходящему пару было ясно, что там явно очень горячая вода.

— Обожаю это делать! — с детской радостью сказал мужчина передо мной, а после окатил кипятком.

Мой крик теперь стал похож на визг. Я пыталась двинуться, как-то слезть с этого проклятого стула, изгибалась, запрокидывала голову, резко сгибала конечности, но ноги и руки лишь отзывались адской болью.

Словно на меня пролили не кипяток, а соляную кислоту, что проедает кожу, растворяя мышцы и органы.

Он взял второе ведро.

— Нет, прошу, не надо! Умоляю! Пожалуйста. Стой. Стой! Не надо! — просила я о пощаде, но словно кричала в пустоту.

— Тогда отвечай! Сейчас же!

Внутри, в моих мыслях, разгоралась самая настоящая война. По моей вере, по моим принципам и жизненным устоям я не могу рассказывать. Но как никогда в жизни мне хотелось послать всё это нахер. Рассказать им всё, отдать свиток, сообщить про Цунаде, лишь бы они перестали всё это делать! Наконец-то прекратили. Но узнав это и то, кто я, они не отстанут так просто.

Я всё равно больше не смогу быть шиноби.

— Не могу! Я не могу! Пожалуйста, не надо! — сорвала я в отчаянии голос.

Я не могла понять, что происходит, где я, мне больше не хватало воздуха на крики. Я выла от боли, а они всё били и били по сломанным ногам и рукам.

— Сильнее! Он должен больше мучиться, так быстрее расскажет! — послышался грубый голос Данзо.

— Пожалуйста, пожалуйста! Прошу, умоляю! Пожалуйста…!

— Есть, Данзо-сама! — он сложил печать, и по моему телу прошёлся сильнейший ток. Он снова опрокинул на меня ведро с водой, будто бы специально прямо на конечности. И снова провёл ток.

— Аааааааааа! — орала я от невыносимой боли, хотелось рвать на себе волосы, лезть на стену.

— А ты уже пахнешь, как жаренная курочка! Ахахах! — смеётся он, а рядом стоящие члены АНБУ подхватывают и тоже начинают хохотать, пока я, содрогаясь, кричу от мук. — Ох, их стоны от боли — лучшая мелодия!

Слезы сами катились из глаз. Я кричала. Я умоляла их остановиться, лишь бы больше не чувствовать эти зверские мучения. Упрашивала со слезами на глазах. А они продолжали. Специально! Ломали кости. Проводили вновь и вновь сильнейший ток. Вонзали кунаи и иглы. Я теряла сознание снова, снова и снова, трясясь от агонии. Теряясь в пространстве и времени. А они возвращали, спрашивали и продолжали. Потом я не могла уже даже говорить.

Это казалось вечностью. Непрекращающимся адом.

Казалось, что секунды превратились в часы, а минуты в дни.

Никогда в жизни я не чувствовала столько боли.

Я больше не могла соображать.

Всё, что я хотела, — это умереть.

А потом вдруг резкая вспышка света, громкий хлопок и тишина.

***

Я пыталась отдышаться от пережитого, но сколько ни дышала, мне словно не хватало воздуха, будто что-то давило на грудь.

«Ты был прав, был прав, как же теперь больно…» — крутились у меня в голове одни и те же мысли, пока я лежала на холодном снегу в пустынном переулке Конохи. Я потеряла всякий ход времени и не могла понять, сколько уже тут находилась. Последнее что я помнила перед тем как упасть на снег — взмах куная.

Глядя, как колючие снежинки падают с неба, я хрипела и стонала, умирая от потери крови. Позвать на помощь не было никакой возможности, от криков я порвала связки. То, что всю жизнь я считала силой, — сострадание к другим, оказалось слабостью, которая привела меня к такому концу.

«Некоторые люди не признают ошибки, пока те их не убивают, — снова я вспомнила слова Безымянного, и слёзы сами полились из глаз. — Тогда я предупреждаю о том, что ты ещё тысячу раз горько пожалеешь об этом».

Он ведь догадывался уже тогда.

Хотя нет.

Он точно знал.

И даже пришёл сказать мне о том, что плата за ошибки будет непомерно высокой.

Но я… я… ох… Как же больно.

Я снова вспомнила, как я неожиданно оказалась здесь, хоть ещё недавно была в подземелье Корня. Мне ничего не приходило в голову, пока я неожиданно не осознала, что клон, которого «убил» Мукаде в подземелье, вовсе не умер. Потому что если бы Мукаде его убил, он бы не развеялся вначале, потому что это был улучшенный клон, а если бы и развеялся, то мне бы точно пришли воспоминания. Однако не было ни трупа, ни воспоминаний.

«Боже, как же невыносимо…» — пронеслось у меня в голове, но я старательно продолжила думать о клоне. Получается, он как-то снял с себя печать, что сковывала тело, и телепортировался оттуда. А потом ко мне, перенося меня сюда и тем самым спасая.

Но сумел ли он потом выбраться оттуда?

Клон бы не бросил меня тут, если бы был на свободе.

А это значит, что его схватили.

И я как никто другой знала, что они там с ним сделают.

Ради информации они запытают до смерти.

Передо мной встал выбор — не развеивать его, либо развеять сразу всех клонов. Из-за жестоко сломанных рук я не могла сложить печати, чтобы развеять только его, а не складывая печать я могу развеять только всех сразу. А значит, тот клон, что на задании Цунаде, тоже исчезнет.

Вспомнив те муки и адские истязания, через которые прошла, я, нисколько не раздумывая, развеяла всех клонов. Их было всего четыре: один на миссии, другой спал с Саске, третий был в мире драконов, а последний был рядом со мной на том стуле.

Пришли воспоминания сразу всех, и я, сморщив лицо от боли и усталости, заплакала. Пришли воспоминания от двойника, которого пытали.

Оказывается, тот клон, который был рядом со мной во время пыток в подземелье Корня, притворился тогда потерявшим сознание. И вовсе не для того, чтобы все мучения доставались мне, а для того, чтобы накопить природную чакру и вовремя телепортироваться: поэтому он притворился, что развеялся. Вот почему мне тогда не пришли воспоминания. Он снял с себя оковы печати, телепортировался обратно ко мне, переместил меня, а сам остался там из-за закончившейся чакры.

Я почувствовала, как чакра наполнила мой организм, но сил превращать в лечебную у меня не было. Я сняла с себя хенге того парня и уже в своём образе лежала на холодном снегу не имея возможности пошевелиться и без какой-либо надежды на спасение.

Может, мне и спасут жизнь.

Но смысла в ней уже не будет.

«Я ведь сама выбрала это из миллиона возможных вариантов. Сама, — пронеслось у меня в голове, и я протяжно всхлипнула. — Меня никто не заставлял насильно идти в Корень. Я бесхребетно сама в него пошла. Я виновата. Дело во мне. Мне никто не запрещал там убивать. Я ведь могла сразу атаковать их множеством техник, наплевав на все попытки скрыться. Я не сделала этого. Это был мой выбор. Из миллионов путей».

Так почему же я выбрала путь…

Который привёл меня к концу?

Как же теперь больно…

***

Для Тоши-сана этот день был абсолютно таким же, как и все остальные. Он как всегда в своей небольшой, но лучшей оружейной лавочке Конохи полировал мечи, наносил на них гравировки, продавал шиноби кунаи и другие элементы снаряжения, порой, конечно, прогоняя учеников Академии, которые хотели купить столь опасные вещицы в таком юном возрасте. Он привык жить размеренной и спокойной жизнью, каждый день из года в год. Он шёл по одной и той же дороге до своего излюбленного магазинчика и по той же тропинке обратно. Сказать, что он был счастлив, — значит ничего не сказать. Он бесконечно любил свою работу.

Закончив этот день даже раньше обычного, он с довольной улыбкой закрыл двери в десять вечера и совершенно не спеша пошёл домой. Настроение было приподнятое: поступил крупный заказ, он сделал закуп нового интересного оружия. План был выполнен раньше срока. Удача явно повернулась лицом, всё шло как надо — ещё немного, и можно будет открыть второй магазинчик лучшего оружия и снаряжения Конохи.

С мыслями о том, как же ему улучшить магазин, увеличить инвентарь, Тоши дошёл до первого перекрёстка и с такими же мыслями пошёл бы и дальше, если бы вдруг не услышал чей-то тихий отдалённый стон, словно где-то вдалеке стонала раненая собачка.

Подумав, что ему показалось, он остановился, чуть прислушиваясь к звукам и уже собираясь идти дальше. Ведь в тёплом доме его ждёт вкусный ужин и прекрасная жена. Но стон послышался снова, а за ним тихие всхлипывания. Мысли о том, что это собака, уже не казались правдоподобными. Тоши-сану хотелось идти домой, но, как порядочный гражданин, он всё же решил пойти проверить, кто же там.

Тошнотворный запах крови и горелой плоти, словно кто-то пожарил отменную телятину, Тоши-сан почувствовал за несколько метров до поворота в тёмный безлюдный переулок. Он сморщил нос от противоречивости запаха и аккуратно вытащил кунай. Он не шиноби, но смелости ему было не занимать.

Как только он вышел из-за угла, то не сразу понял, в чём дело, но, приглядевшись, потерял дар речи. Он не стал сразу бежать. Он думал, что для человека уже всё кончено, и стоял как вкопанный на месте, словно какая-то большая цепь сковала его ноги и руки, не давая даже двинуться с места. Он знал всех шиноби Конохи, практически все покупали оружие у него. Увидеть там кого-то, кого он знал — было для него самым тяжёлым.

Он снова услышал всхлип и увидел, что человек ещё жив и шевелится.

Несмотря на дрожащие колени, он побежал, даже не замечая, как от удивления выронил свой же кунай.

— Ариза?! — распознать своего постоянного покупателя было непросто из-за ожогов на всё лицо, но она всегда ходила в одном и том же, поэтому узнал по одежде. Эта девочка на протяжении уже многих лет покупала оружие только у него. Он её знал очень хорошо и все её предпочтения в ножах и кунаях. И никогда бы не подумал, что когда-то найдёт её изувеченной в переулке. — Давай отнесём тебя в больницу!

Мужчина оббежал девочку и думал, как же её взять, чтобы ей не было больно. Слева под рёбрами были иглы, справа кунаи, всё лицо и тело в ожогах, не было видно нормальной кожи. Он не понимал, за что ему браться, а от открытых переломов всех конечностей и торчащих костей с распоротыми мышцами и вовсе тошнить начинало. Если бы он и мог с чем-то сравнить, то это определённо был бы фарш. Фарш из мышц, кишок, костей и крови. Именно так выглядела сейчас девочка. Он оббежал её снова, не зная, с чего начинать и как помочь.

Из-за запаха и представшей картины мужчина всё-таки не выдержал и «потерял» свой обед в ближайших сугробах, попутно подбирая выпавший кунай.

— П-пи-ть, — прохрипела девочка, и мужчина решил, что лучше вначале напоит её, а потом отнесёт в больницу.

Он поднёс к её опухшим губам бутылку с водой, придерживая голову, и Ариза жадно выпила половину бутылки. Перестав пить, она опрокинула голову на снег, продолжая быстро и поверхностно дышать.

— Спасибо, — шёпотом сказала она, — оставьте… тут…

— Что?! — воскликнул мужчина в смятении.

— Мне недолго… — тихо сказала девочка и, закрыв веки положила голову на бок, не переставая немного постанывать. — Нечем здесь помочь…

— Я не могу!

У мужчины дрожали ноги, он прикусил нижнюю губу, судорожно пытаясь понять, что же делать. Он никак не мог бросить её тут, он понимал, что не простит себе этого всю оставшуюся жизнь.

Неожиданно вспомнив, как оказывать первую помощь, он достал из своей сумки ножницы и быстро надрезал свою одежду на длинные неширокие лоскут ткани. Девочка, увидев острый предмет, сильно испугалась и отвернулась, не имея возможности что-то сделать, но мужчина целеустремлённо закончил нарезать и принялся перевязывать конечности, дабы предотвратить кровопотерю.

Закончив, Тоши-сан аккуратно поднял девочку, зная, что за этим действием последует душераздирающий вскрик боли, а вся его одежда тут же испачкается кровью.

Внезапно, он краем глаза зацепился за кунаи, что были в девочке, и сразу же понял, что это кунаи его фирмы.

Он знал, что продаёт смертельное оружие, но он никогда бы не подумал, что им будут пользоваться свои против своих же. Это раздирало ему душу.

— Кроха, извини, я отнесу, и скоро всё будет хорошо, — решил он поддержать. Ариза открыла глаза, бросив на него разочарованно-отчаянный взгляд. Но он решил стоять на своём до конца и практически побежал в больницу, несмотря на схваткообразные боли в спине, в конце концов уже не молодой. — Ты скоро поправишься, тебя вылечат, всё будет хорошо.

Мужчина бежал по снегу, пытаясь успеть. Принимать решение самому было крайне непросто, и он прекрасно понимал, какую ответственность берёт в свои руки. Он считал, что никто не заслуживает такой смерти, тем более Ариза.

Он выбежал на главную улицу, оставалось уже совсем чуть-чуть, но неожиданно перед ним появилось два человека в маске.

Они были в экипировке АНБУ Конохи, только немного другой. Более тёмной.

— Мы из АНБУ. На ваших руках особо опасный преступник. Мы её забираем, — один из них сказал и девочка сразу же сжалась на руках. Душа ушла в пятки. Интуиция вопила не отдавать им девочку. Но что он, обычный человек, сможет сделать против профессиональных убийц?

Примечание к части

У нас хорошая новость — мы решили сделать телеграмм канал по фанфику!

https://t.me/+QsY1H9Z7Vgw1MDcy будем рады вас там видеть

Там будет много интересного