Миссия вторжения

Глава одиннадцатая СДЕЛКА В ПАРИЖЕ

Шел второй день авиасалона в Бурже. Машины, идущие оттуда, выстраивались в очередь на узкой дороге, дожидаясь возможности влиться в поток, стремящийся в Париж по Северному шоссе. На мосту возле Блан-Мениль, недалеко от того места, где машины выезжают на шоссе, стоял человек в синем комбинезоне и короткой черной кожаной куртке.

Он стоял неподвижно, не меняя позы, облокотясь на парапет, и пристально смотрел на шоссе. Рядом с собой на парапет он положил коротковолновый передатчик. Под мостом ревел поток машин, рвущихся в Париж. Однако человек, казалось, не замечал выхлопных газов и шума. Смуглый, худощавый, высокий, он походил на уроженца Среднего Востока. Звали его Хусейн и он занимал заметное место в палестинской террористической организации «Черный сентябрь». Получив информацию о готовящейся сделке с продажей «красной ртути», организация решила сорвать ее любыми средствами. Исполнение решения было поручено Хусейну.

Узнав о поездке Фивейского на авиационный салон в Бурже, Хусейн выбрал двух самых метких стрелков и расположил их на мосту в семи километрах от себя. В 14.05 в передатчике что-то щелкнуло, Хусейн поднес его к уху.

— Машину уже вызвали по громкой связи. Они едут обратно.

Хусейн нажал кнопку передатчика:

— Сообщение принял.

Спустя три минуты последовало продолжение:

— Он в машине, с ним три человека. Какой-то полицейский разговаривает с ними. Сопровождения нет… Тронулись. Перед выездом из аэропорта шоссе свободно, только позади какие-то машины. Конец связи.

— Сообщение получено. Вызываю Омара.

Наступила пауза, потом прорезался еще один голос — более высокий:

— Омар слушает. Что нового?

— Ты слышал, что передали из аэропорта?

— Нет, отсюда слишком далеко.

— Только что выехали из Бурже без эскорта. Здесь небольшая пробка. Я сообщу, когда они выедут на шоссе.

Между тем водитель Фивейского прибавил скорость.

— Омар, вижу его машину! Сейчас они будут на шоссе! Слышишь?

— Слышу.

— Не забудь — до вас семь километров. Скорость примерно сто, осталось четыре минуты. Приближаются к вам. Приготовьтесь к встрече. Время — 14.13. Желаю удачи.

— Сообщение получено.

Радиопередатчики были настроены так, чтобы не попадать в диапазон частот, которыми пользуются дорожная полиция и местная жандармерия. Закончив переговоры, Хусейн снял с парапета передатчик и направился к месту, где пристегнутый цепью к решетке стоял его мотоцикл. Он не спеша двинулся в направлении Дранси, восточному пригороду Парижа. На сегодня работа закончена, теперь бы выпить пива…

Марк Фивейский сидел на заднем сиденье «Ситроена» слева, позади водителя. Рядом — профессор Ривкин, крупнейший специалист Израиля по ядерной технологии и авиационной технике. Справа от водителя развалился молодой атташе израильского посольства Коган, который заодно исполнял обязанности телохранителя. Оружие было у него в плечевой кобуре.

За городком Сен-Дени шоссе идет под уклон и пересекает плотно застроенное пространство словно по дну глубокого оврага. Улицы над оврагом проходят по эстакадам. На одной из них, продолжении авеню де Прессанс, и стоял Омар. Одет он был как дорожный рабочий, на шее висел радиопередатчик и у самого рта располагался микрофон. Тут же возле него на мосту, у самой обочины, приткнулся незаметный фургончик: сдвижная боковая дверь открыта, за рулем ждал водитель. Получив сообщение, Омар повернулся к напарнику, находившемуся рядом:

— Машина уже на шоссе, движется сюда. Будет здесь в 14.17, может, чуть позже. Надо приготовиться к встрече.

Прошло уже три из четырех намеченных минут. Омар не отрывал глаз от шоссе, от бесконечного потока машин. Идут в три ряда, и все три битком. Иногда переходят из ряда в ряд, как эти двадцатитонные грузовики. Сердце его бешено колотилось. Всего полминуты осталось — что-то не видно белого «Ситроена» с флажком Израиля впереди. Через пятнадцать секунд он увидел машину Фивейского. И вот точно — она. Он крикнул напарнику:

— Вижу их! Они в крайнем левом ряду! Действуем по плану!

Марк Фивейский негромко разговаривал с профессором:

— Продукция «Центра высоких технологий» мне кажется интересной. Особый интерес для обороны нашей страны представляют «красная ртуть», литий и осмий.

— По цене нам больше подходит продукция китайских фирм, — заметил Ривкин.

— Вам видней, профессор, но если мы что и купим, то только у русских. У них изотопная продукция лучше очищена от примесей. Это, кстати, показали результаты анализа товара, привезенного из России господином Родионовым.

Они приближались к авеню де Прессанс. С чего бы им обращать внимание на двух человек, стоящих на мосту и наблюдающих за дорогой? Оставалось всего триста метров до моста… Коган, обернувшись, спросил:

— Господин Фивейский, почему сегодня вы не воспользовались бронированным лимузином? Вы больше не боитесь арабских террористов?

Ответить Марк Фивейский не успел.

Операция была спланирована точно: после слов «Действуем по плану», двое мужчин повернулись к фургону. Каждый нагнулся и достал автомат «Узи» — на виду у прохожих: у кого бы хватило смелости остановить вооруженных убийц?

Короткие стволы наклонились с парапета. Один из стрелявших взял на прицел лобовое стекло и крышу «Ситроена», второй — капот. У каждого в магазине было всего по тридцать патронов. Так что промах означал бы провал всего плана.

«Один меткий выстрел сделает больше, чем бестолковая стрельба, — предупредил тот, кто снабдил боевиков оружием. Если хоть десять пуль на двоих всадите в цель, то по крайней мере одного из этих подонков подстрелите. А остальным хватит и того, что произойдет потом».

…Атташе, сидевшему рядом с водителем, не суждено было услышать ответ на свой актуальный вопрос: как раз в тот момент, когда он закончил фразу, шесть пуль прошили их «Ситроен». На заднем сиденье профессор Ривкин был убит наповал: пуля попала в висок и застряла в черепе. Атташе Когана ранило в грудь, у него оказалась пробитой подключичная артерия, и час спустя он умер в реанимационном отделении больницы. Остальные пули прошли мимо, впрочем, одна угодила в лобовое стекло, и оно мгновенно пошло трещинами. Шофер, потеряв ориентацию, резко затормозил. Машину крутануло вправо и занесло на встречную — прямо под «Мерседес», летевший со скоростью сто двадцать километров в час. Вслед за ними столкнулись еще несколько машин. Водителя «Ситроена» и сидевшего рядом Когана бросило вперед, на ветровое стекло — оба поплатились тяжелыми травмами за то, что пренебрегли ремнями безопасности. Фивейский же сломал себе шею, сильно ударившись о стальную раму двери…

Боевики могли гордиться — операция удалась блестяще, покупка «красной ртути» Израилем была сорвана. Хотя бы на время.

А двое на мосту закинули тем временем автоматы в фургон и впрыгнули вслед за ними. Сидевший за рулем тронул машину с места и, как требовала инструкция, направился, не превышая обычной скорости, по улице Ланди к реке. Метров через триста фургон свернул на боковую улицу, все трое вышли. Один нес оба автомата. Они пересели в красный «Фольксваген» и преспокойно двинулись дальше к площади Клиши. А оттуда всего за десять минут добрались до безопасного места, которое представляло собой унылую квартиру над мясной лавкой, которую содержал их соотечественник Абдаллах, — мирный буржуа, отродясь не бравший в руки оружия.

Теперь они настоящие герои! Хотя один из них признался, что чуть не обделался: нервы, что ли, сдали. Потом они напьются и, если повезет, найдут себе женщин.

Вечером того же дня сотрудники агентства «Франс Пресс» на площади Биржи получили письмо без обратного адреса. В нем говорилось:

Текст этого послания был передан по телеграфу в десять вечера, его сопровождал комментарий международного агентства, в котором рассматривались угрозы террористов. Предлагалось немедленно арестовать и выслать из Франции русского бизнесмена, незаконно провезшего в страну такой опасный продукт, каким является «красная ртуть».

«Надо уезжать из Парижа! Немедленно! Бросить все дела, связанные с продажей изотопов, и смываться! Это предельно ясно… Иначе нас найдут и убьют. Казарян не оставит нас в покое. Арабские террористы и французская полиция — тоже».

Родионов раздавил очередную сигарету. Уже час-другой он курил одну за одной. Его взгляд остановился на свежем издании «Тайме» с посланием террористов, а его мысли — на той ужасной переделке, в которую они попали. Необходимо было принимать решение.

Он подошел к бару у окна, открыл нижние дверцы, вытащил две банки с пивом, поставил их на мраморную полочку. Открывая банку, он случайно взглянул в окно и замер. Белый фургон «Форд» — чистый и блестящий — стоял напротив на улице. Вглядевшись, Родионов увидел у фургона человека в темной одежде. Этот человек кого-то напоминал. А может, и нет. Человек, казалось, наблюдал за фасадом гостиницы. Он притворился, что ест гамбургер, но в то же время следил за окнами отеля. Родионов знал, что такое слежка, а это как раз была слежка, хотя и непрофессиональная.

— Что случилось? — спросил вошедший Дроздов. — Возникли проблемы?

Родионов удивился его проницательности, тому, как друг чувствовал его состояние.

— Вадим, взгляни! Тебе знаком человек у белого фургона?

— Нет.

Родионов отошел от окна и протянул Дроздову вторую банку пива. Дроздов быстрыми глотками выпил ее, достал бинокль и передал Андрею. Белый грузовик был еще там. И человек в темной одежде все так же стоял и жевал что-то с напускной небрежностью.

— Да это же Рубен Манукян. Судя по всему, это киллер, работающий на Казаряна, очень опасный тип, — сказал Родионов, хорошенько рассмотрев наблюдателя через бинокль.

— Значит, выследили. Надо приготовиться к встрече, — ответил Дроздов.

Он присел на стул, достал пистолет и, зажав его между коленями, проверил глушитель, затянув поплотнее цилиндр.

На стеклах машин, стоящих вдоль улицы, играло солнце. Киллер у белого фургона ждал.

Родионов взглянул на Вадима.

— Тебя они не знают. Сделаем так. Тывыйдешь из гостиницы, пройдешь мимо них, запомнишь номер и получше разглядишь машину, чтобы потом узнать ее. Разнюхай, что сможешь, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Воспользуйся черным ходом. Возвращайся, обогнув квартал. Пусть у них не будет ни малейших подозрений относительно того, откуда ты. Я прикрою тебя.

— Нет проблем, — ответил Дроздов.

— Потом свяжись с транспортным управлением полиции и выясни, кто владелец автомашины.

— Хорошо.

— И сразу сообщи мне.

— Ладно. Я выхожу.

— Возьми на всякий случай пистолет.

— Он со мной.

Андрей вышел следом за Вадимом, изменив свою внешность с помощью обычного рыжего парика и темных очков. До белого «Форда» оставалось не более пятидесяти метров. Родионов видел человека около белого фургона и водителя за рулем. Их внимание притягивал Дроздов, спокойно прошедший мимо и представлявший собой отличную мишень. По-видимому, люди Казаряна получили информацию о телохранителе Родионова. Андрей увидел, что Манукян достал пистолет и двинулся за Вадимом.

— Дроздов! — закричал Андрей, отчего-то словно позабыв имя друга. — Дроздов! Дроздов!

Вадим повернул голову. Водитель белой машины вышел на тротуар, в его руке находился пистолет, направленный на Родионова, в то время как его напарник двинулся в сторону Дроздова. Андрей уклонился вправо, держа пистолет в левой руке, и выстрелил.

Человек, направлявшийся к Дроздову, прогнулся назад и упал на тротуар, судорожно суча ногами. Две пули просвистели над головой Родионова. Он резко бросился влево, снова навел прицел на второго человека и нажав на спуск еще два раза. Водитель вскрикнул, кровь хлынула из его головы, когда он валился на асфальт.

Среди прохожих на улице поднялась паника. Люди бежали к подъездам домов, пытаясь укрыться внутри.

Родионов быстро огляделся, отыскивая Дроздова. Вадим укрылся за каменным выступом ближайшего дома. Андрей быстро прорвался сквозь немногочисленную толпу, спрятав пистолет за поясом под свитером и расталкивая по пути мятущихся людей. Он спешил к Дроздову. Наконец он добрался до него.

— Уходим! — приказа он. — Пора сматываться!

— Знаю. Бежим!

Что-то темное мелькнуло перед глазами Андрея, он заметил это краем глаза. Родионов успел резко согнуться, инстинктивно пригибая Дроздова вниз. Вслед за этим последовало четыре выстрела из пистолета, который был в руках человека, расположившегося у стоянки машин. Вокруг них разлетелись кусочки гранита и мрамора. Это был третий! Широкие плечи, черный костюм, черные волосы и …смуглое лицо, оттененное белой рубашкой.

Роберт Казарян! Сын директора «Центра высоких технологий». Родионову стало совсем плохо. Будоражащие картины прошлого вновь предстали перед ним. Взрыв. Кабульский госпиталь… Стальные двери его памяти то открывались, то закрывались. Свет и тьма сменялись с бешеной скоростью. Резкая боль вновь возникла где-то в глубине, затрудняя движение и дыхание. Он увидел ствол оружия и глаза, три темных зрачка, направленных на него подобно «черным» лазерам. Андрей бросился на асфальт, повернулся на левый бок и сразу же перекатился на правый, уходя с линии огня. Наконец, ему удалось укрыться между двумя автомашинами. Отсюда ему было видно убегавшего Роберта. Родионов поднялся на ноги и побежал к автомобилю, за которым укрылся Вадим. Тот вышел ему навстречу.

— Я ликвидировал четвертого, Андрей. И кажется, вовремя. Он уже брал тебя на прицел. Куда мы двинемся? Здесь нам оставаться нельзя.

В Израиле бушевала ярость. Премьер-министр страны был очень обеспокоен. Под угрозой срыва оказались очень важные контракты, касающиеся продажи Израилю новейшей военной техники, Несмотря ни на что, сделку, начатую Фивейским, решено было завершить как можно скорее. Завершение сделки было поручено компаньону Фивейского господину Либерману.

На этом настояло министерство обороны Израиля. Атмосфера в посольстве Израиля на улице Рабле была накаяена. Убийство Фивейского и сопровождавших его лиц все еще давило на всех. К чувству вины, стыда и горечи добавлялось еще ощущение собственного бессилия — ведь посольство не смогло предотвратить этот террористический акт, не сможет предотвратить и другие. Такая обстановка угнетала, действовала на нервы. Единственное, что могло сделать посольство, — это потребовать от Франции принятия скорейших мер по поимке преступников.

Так обстояли дела, когда на стол перед Дэвидом Стивенсом, главой западноевропейского отдела ЦРУ, легло шифрованное послание агента, сообщавшего о том, что сделка по продаже «красной ртути» завершится через день в парижском банке на улице Маделен. Стивене потребовал, чтобы Кейн, который уже неделю как вернулся из Москвы в Париж, немедленно явился в американское посольство.

Кейн вошел в кабинет своего шефа и прикрыл за собой дверь. Стивене взглянул на подчиненного и молча протянул ему сообщение агента.

— Итак, у вас есть возможность отличиться, Джон.

— Вы хотите, чтобы я организовал похищение Родионова из парижского банка? — с удивлением спросил Кейн, прочитав донесение.

— Именно так, Джон. Ваша задача облегчается тем, что в банке работает наш человек. Он поможет тебе. Самое главное — не сорвать сделку нашего стратегического партнера. Похитить Родионова надо после того, как он передаст израильтянам «красную ртуть» и получит плату за свой товар.

— А как его вывезти из банка?

— Через запасной выход. Там будет дежурить мой агент. Я сообщу вам все детали предстоящей операции завтра.

— Буду ждать ваших указаний, мистер Стивене.

Глава отдела внимательно посмотрел на Кейна, в его широко открытые карие глаза, которые смотрели на него с надеждой и преданностью.

— Ждите. Но не смейте провалить операцию. Это ваш последний шанс сделать карьеру.

Яркое солнце освещало сквозь кроны деревьев элегантную улицу Маделен, отражаясь в витринах магазинов и отбрасывая квадратные тени зданий, попадавшихся на пути его лучей. Дроздов припарковал машину на стоянке возле банка. Родионов нащупал пистолет на сиденье рядом и положил в свой карман. Помедлил. «Ничего не следует игнорировать. Конечно, банк имеет собственную службу безопасности, но все же…»

Он попросил у Вадима короткоствольный пистолет и пристроил его под носок на левой ноге, рассчитывая, что там он будет незаметен. Оставив Дроздова в машине, Родионов взял саквояж с «красной ртутью» и направился к зданию из белого камня, в котором находился банк.

Приблизившись к массивным стеклянным дверям, Андрей надавил на центральную панель. Дверь с правой стороны открылась очень легко, и он очутился в холле, пол которого был отделан коричневым мрамором.

— Что вам угодно, мсье?

Служащий банка, задавший этот вопрос, носил очки в черепаховой оправе. Его лицо имело застывшее выражение, глаза смотрели жестко и с любопытством.

— У меня важное личное дело, которое мне хотелось бы обсудить с господином Либерманом.

— Подождите в четвертой комнате, мсье. Господин Либерман к вам подойдет.

— Комната четыре?

— Да, четвертая дверь слева. Она закрывается и открывается автоматически.

Родионов направился к четвертой двери, открыл ее и вошел внутрь. Дверь закрылась. Он бросил взгляд на узорчатые стеклянные панели, покрывающие почти всю площадь дверного проема. Это было не простое матовое стекло, нет. Каждая панель внутри была армирована тонкими металлическими проводками, соединенными с датчиком. Если стекло разбить, то немедленно раздастся сигнал тревоги. Получается, он находился в клетке, ожидая Либермана.

Надо признать, интерьер этой небольшой комнаты был выполнен с большим вкусом: два кожаных кресла, стоящие рядом, напротив них небольшой диван, и около каждого кресла маленький изящный столик. В дальнем конце имелась другая дверь. Она была сделана из стали. На столиках валялись газеты и журналы на трех языках.

Родионов уселся в кресло и взял в руки парижское издание «Геральд Трибюн». Он пытался читать, но почти ничего не воспринимал.

Наконец, стальная дверь открылась, в проеме появился высокий лысый мужчина в светло-бежевом костюме. Квадратное лицо, крупный рот, нос с горбинкой. Совершенно славянские скулы и серые глаза с оттенком весеннего грязного льда… Тем не менее, это был Либерман. Он вежливо протянул руку.

— Очень приятно видеть вас, мсье Родионов. Извините за некоторую задержку, но она позволила сделать вас владельцем кругленькой суммы. На ваш счет в этом банке переведено три миллиона пятьсот тысяч долларов. Можете убедиться сами.

Либерман подался вперед и протянул бумаги их владельцу. Немного ниже названия банка, которое было выведено крупными буквами по верхнему краю листа, шел текст, напечатанный английским шрифтом.

Родионов затаил дыхание. Глаза его были прикованы к колонке цифр в верхнем правом углу страницы. Он осторожно выдохнул, неотрывно глядя на запись. Текущая сумма и депозит: 3.500.000 долларов США. Стараясь унять дрожь в руках, он внимательно просмотрел бумаги, нашел в них небольшой конверт под названием «инструкции владельца».

— Я хотел бы это проверить.

— Да, конечно, это ваше право! — по-волчьи улыбнулся Либерман.

Родионов перевернул конверт. На обратной стороне стояла печать банка. Он вскрыл конверт, вынул содержимое и прочитал:

— Что-то не так? — забеспокоился Либерман.

— Нет, все прекрасно. Но я договаривался с Фивейским о сумме в четыре миллиона долларов.

— Все верно, мсье Родионов. Четыреста тысяч долларов в крупных купюрах находятся в кейсе, который я сейчас передам вам, а сто тысяч долларов были выплачены за произведенный анализ «красной ртути». Об этом вам говорил господин Фивейский.

Родионов помедлил с ответом, потом все же решился:

— И я могу получить деньги со своего счета прямо сейчас?

На губах Либермана зазмеилась улыбка.

— Взаимное доверие в делах, знаете ли, вещь хорошая. Но вы получите наличные и сможете снять любую сумму со своего счета только тогда, когда я получу двадцать килограммов «красной ртути», мой эксперт осмотрит ее и подтвердит высокое качество продукта.

— И сколько времени мне придется ждать? — спросил Андрей, передавая саквояж с товаром в руки Либермана.

— Деньги вы получите сразу после проверки, в тот же день, — ответил Либерман, передавая кейс собеседнику. — Пока что я предлагаю вам четыреста тысяч наличными, это знак моего доверия к вам.

Выслушав все, что Либерман счел необходимым сказать по поводу денег, Родионов произнес, глядя прямо на собеседника:

— Все это хорошо, но в моем распоряжении очень мало времени. И если вы сможете ускорить работу своего эксперта, я буду вам очень благодарен.

Лифт остановился, двери открылись. Родионов сделал шаг вперед. Угловым зрением он уловил легкое движение. У выхода из лифта его ждали два человека. В его шею уперся ствол пистолета. Андрей посмотрел сначала направо, потом налево. По бокам стояли два здоровенных амбала в форме. Их можно было принять за близнецов — оба тонколицые, от обоих так и веет холодным, бесстрастным профессионализмом. Кое-какая разница все же была: один чуть выше другого, у одного светлые волосы, у другого — темные. Но не больше. Во всем остальном это были близнецы: квадратные плечи, вытянутое лицо, равнодушный взгляд, ни признака мысли на лице, безгубый рот и квадратная челюсть.

— Спокойно, приятель, — негромко произнес светловолосый. — Без шума. С тобой хочет поговорить наш босс.

Темноволосый извлек из кармана Родионова оружие, и это тоже было сделано профессионально. Родионов нахмурился.

— Кто вы такие? Что вам нужно? Я только что заключил крупную сделку. Я клиент вашего банка. У вас будут большие неприятности.

Ответа он не услышал. В шею что-то больно кольнуло. Перед тем, как потерять сознание, Андрей увидел взмах руки в перчатке, которая выбрасывала в урну белый продолговатый предмет. Проследив глазами его полет, Андрей понял, что это шприц. Через мгновение он погрузился в мир причудливых галлюцинаций.

Очнувшись, Родионов почувствовал на лице слабое дуновение ветерка. Сквозь сомкнутые веки пробивался слабый свет. Кроме того, было ощущение движения. Через несколько секунд он понял, что находится в машине и его куда-то везут на большой скорости. Наконец ему стало немного лучше. Тогда он приоткрыл глаза. Он находился на заднем сиденье автомобиля. Рядом сидел темноволосый и копался в кейсе, пересчитывая его содержимое. Это занятие явно доставляло ему удовольствие. За рулем был светловолосый. Беседовали они на английском.

— Слушай, Ник, — обратился темноволосый к водителю. — Нам ведь приказано доставить этого парня, но ведь о кейсе шеф не сказал ни слова. Мы можем считать эти деньги своей законной добычей.

— Нельзя, Марк. Он все расскажет боссу. Старичок с нас три шкуры спустит.

Марк, темноволосый, невесело засмеялся.

— Может, шлепнуть его, а шефу сказать, что он загнулся от наркотика, который я ему вколол? Найдут еще какого-нибудь специалиста. Они сейчас все бегут из России. Им там платят столько, что непонятно, как они еще от голода не подохли. Зато все деньги будут нашими.

— Нельзя, Марк. Шефу будет известно все. Во всяком случае, что четыреста тысяч долларов были при нем, это уж он точно будет знать. Ты лучше посмотри, жив он или нет. Ему давно пора очухаться.

На шею Родионова легла рука. Привычным движением пальцы нащупали пульс.

— Полный порядок. Через пять минут будет в норме.

— Ну, смотри. — Ник явно волновался. — Ведь, если этот тип подохнет…

— Успокойся ты, философ. Я ж тебе говорю, он в порядке. Я ему вколол точно, сколько положено, — заверил его темноволосый. — Через несколько минут будет как огурчик.

Сейчас или никогда! Родионов слабо застонал, открыл глаза.

— Мои деньги! Почему вы их считаете? Вы уронили на пол несколько купюр! Я их сейчас подниму! — он подался вперед. Его правая рука бешено работала в темноте, пробираясь к ногам. Наконец, он наткнулся на рукоятку пистолета, засунутого в Носок.

— Не позволяй ему двигаться! — закричал Ник.

Инстинкт не подвел Ника, но было слишком поздно. Родионов уже держал оружие в руке. Марк ударил его, пытаясь свалить боком на сиденье. Андрей упал, но теперь его оружие было направлено в грудь врага. Родионов выстрелил дважды. Марк мгновенно согнулся в углу машины. Андрей выстрелил еще раз, и Марк затих.

— Положи оружие! — закричал Родионов, приставляя пистолет через закругленный край сиденья к голове Ника. — Брось его туда!

Ник бросил оружие на приборную панель.

— Нам нужно поговорить, — заявил он, вцепившись в руль потными ладонями. — Мы профессионалы, и нам нужно найти компромисс.

Машина неслась вперед с бешеной скоростью, водитель не убирал ногу с акселератора.

— Сбавь скорость!

— Так каков ваш ответ? — Машина продолжала набирать скорость. — Вы получили крупную сумму и хотите уехать из Парижа, а я могу вам в этом помочь. Могу достать для вас новые документы. Без меня вы пропадете. Все, что мне остается сделать, так это врезаться в ближайшую стену. Мне нечего терять, мсье Родионов. Здесь полно полицейских и я не думаю, чтобы вам хотелось с ними повстречаться.

— На кого вы работаете?

— На ЦРУ. На западноевропейский отдел ЦРУ. Нам было поручено только похитить вас и доставить в условленное место. Им нужен специалист по «красной ртути». Так что вы имеете шанс сохранить себе жизнь.

— Ясно.

— Так мы договорились?

— Конечно! Это в наших общих интересах, — солгал Андрей.

— Вот и хорошо. Только не делайте глупостей.

— Тормозите, — вздохнул Родионов.

— Положите свой пистолет рядом с моим.

— Сперва мне нужно перетащить вашего приятеля сюда, назад.

— Черт с вами, тащите, — рявкнул Ник. Он все еще лелеял надежду на получение хотя бы половины денег.

Сейчас все решали нервы и время. В этой машине, мчащейся с дикой скоростью, было двое людей. Они не доверяли друг другу. Каждый хотел использовать свой шанс и сохранить свою жизнь.

Родионов перетащил обмякшее тело Марка на заднее сиденье, а сам перебрался вперед. Потом он осторожно положил оружие на приборную панель перед собой. Ник убрал ногу с акселератора, переместив ее на тормозную педаль. Он тормозил медленно, и Андрей понимал опасения противника.

Стрелка спидометра начала медленно отклоняться влево: 30, 15, 5 миль в час. Они почти остановились. Это был тот самый момент, когда баланс жизни и смерти зависел от того, кто выиграет эти последние полсекунды.

Родионов схватил врага за шею, пережав ему глотку и стаскивая с сиденья. Водитель захрипел. Андрей поднял свою руку и выбросил ее вперед, в глаза противника. Затем он освободил его горло, быстро переместив руку на боковое сиденье, где лежало оружие. Перехватив рукоятку, он отбросил руку противника в сторону. Тот вскрикнул. Его зрение было повреждено, и оружие оказалось недоступным. Родионов локтем ударил противника в грудь, сбрасывая его на пол возле дверцы и пытаясь удержать руль своей рукой. Он вывернул руль вправо, направляя машину на кучу мусора, сваленную на тротуаре. Автомобиль врезался в нее, подобно слону, продирающемуся через джунгли. Андрей схватил пистолет Ника с глушителем, нащупал спусковой крючок и выстрелил. Американец откинулся на спинку сиденья, во лбу у него появилось маленькое темно-красное отверстие.

Со стороны это выглядело, как простая авария. Немногочисленные прохожие даже не поняли, в чем дело. Хорошо, что за время дикой езды по мокрому шоссе боковые стекла машины изрядно заляпало грязью. Родионов пристроил труп на свое сиденье и сел за руль. Руки у него дрожали, как с хорошей пьянки. Включив заднюю скорость, он с трудом выехал из мусорного завала. Опустив стекло со своей стороны, он ответил на недоуменные взгляды прохожих на своем ломаном французском:

— Очень жаль, но мы немного перебрали. Все хорошо! Тре бьен!

Небольшая группа любопытных быстро рассеялась.

Андрей глубоко вздохнул, пытаясь проконтролировать свое состояние. Затем нажал на педаль газа и поехал, пытаясь определить направление. Он весьма смутно представлял, где находится. Слева появились очертания парка, оживленного днем, а сейчас темного и безлюдного. Родионов миновал въезд для машин: поперек белого тротуара висели металлические цепи, расположенные между двумя бетонными тумбами. Он подъехал ко второй тумбе, которая загораживала въезд в парк. Остановив машину, он вышел и поднял металлическое кольцо с крючка, вделанного в бетонную тумбу. Потом он опустил цепь, стараясь производить как можно меньше шума, и вернулся к машине.

Медленно, почти незаметно для глаз постороннего, Андрей стал въезжать в темный парк. Темнота сгущалась по мере того, как он отъезжал от входа. Увидев справа какое-то бесформенное темное пятно, Родионов остановил машину, нашел в бардачке карманный фонарик и, освещая им дорогу, подошел ближе к этому пятну. Пятно оказалось грязной заброшенной кирпичной стеной. Почти минута слишком ушла у него на то, чтобы уложить тела своих похитителей рядышком у этой стены. В темноте он забросал трупы опавшими листьями. Наконец, он уселся за руль и так же тихонько выехал из этого темного парка. Вокруг никого не было, и Андрей с облегчением вздохнул. Полиция не скоро обнаружит оставленные трупы, и это позволит ему спокойно разобраться с жизненными проблемами.

Андрей еще не знал, что до возвращения на родину и встречи с семьей ему придется провести за рубежом еще почти два года… А Дроздов, так и не встретившись больше с ним во Франции, уедет в Россию уже через неделю и станет вести свою обычную жизнь среднего российского бизнесмена. Но Андрея «красная ртуть» еще долго держала в своей власти…