Миссия вторжения

Глава третья ОПАСНАЯ КОМАНДИРОВКА

Родионов поднялся на седьмой этаж и вошел в душную квартиру. «Ну довольно, хватит нервничать! — раздраженно одернул он себя. — Нужно просто обезопасить семью, спрятав ее в надежном месте. Но одному мне не справиться… Кто может помочь, на кого можно безоговорочно положиться? Ну конечно же, на Дроздова. Мы, правда, давно не виделись, но какое это имеет значение? Дружба есть дружба».

Андрей пошел на кухню, достал из холодильника бутылку ледяного пива и сел на табурет, привалившись спиной к стене. Выпив пива, он протянул руку к телефону, положил его к себе на колени и набрал номер Вадима Дроздова — своего лучшего друга, с которым прошел войну в Афганистане. Дроздов жил в Люберцах.

— Вадим? — спросил Родионов, когда на другом конце сняли трубку.

— Я. Что-нибудь случилось, Андрей?

— Случилось, Вадим. Но это не телефонный разговор. Сможешь приехать ко мне?

— Конечно.

— Тогда приезжай. Жду.

Андрею не хотелось рассказывать Вадиму по телефону о том, что случилось с ним за этот день, начиная с момента, когда его вызвал к себе Казарян. Телефон могли поставить на прослушивание и узнать содержание разговора с Дроздовым не составило бы никакого труда.

Прошло немногим больше часа с тех пор как Родионов позвонил другу. В прихожей раздался звонок, Андрей открыл дверь. На пороге стоял Дроздов.

— Привет, Андрюха. Так что же случилось?

— Пока ничего страшного, но… одним словом, мне может понадобиться твоя помощь. Заходи.

Родионов впустил друга, запер за ним дверь. Вадим отметил, что выглядел Андрей измученным. Они прошли в скромную кухоньку, где аскетизм уравновешивался порядком, чистотой и хорошим вкусом.

Андрей устроился возле полированного соснового стола и жестом пригласил друга сесть напротив. На столе стояли четыре бутылки пива. Родионов налил пиво в высокие бокалы и внимательно посмотрел на Вадима.

— Меня посылают в Париж на международную конференцию.

— Это же здорово! — искренне порадовался за друга Дроздов.

Родионов облизнул с губ пивную пену и уставился в свой бокал.

— Мне нужен телохранитель, которому я могу доверять и который знает французский язык. Ты ведь служил какое-то время во французском иностранном легионе?

— Да. Я же тебе рассказывал.

— Как ты туда попал, Вадим?

— Видишь ли, в девяносто первом году я оказался в большой финансовой яме, меня подставили, причем на очень большую сумму. Выбора у меня не было. Мне на время надо было исчезнуть из виду.

— Сколько платили по контракту?

— Первоначальная ставка чуть больше тысячи долларов в месяц. За ведение боевых действий на территории другого государства расценки повышаются. В разгар войны в Югославии за месяц можно было заработать до шести тысяч долларов. В общем, я расплатился с кредиторами.

— Чем занимаешься сейчас?

— Есть кое-какой бизнес. Есть счет в банке. Жить можно.

— Поедешь со мной?

— Слушай, Андрюха. Я никак не врублюсь. Зачем тебе телохранитель?

Родионов решил выложить все карты: в таком деле нет ничего важнее, чем доверие партнера.

— Дело в том, что я еду на автомашине. Директор поручил мне доставить в Париж продукцию нашей фирмы. Стоимость груза по ценам черного рынка составляет больше двенадцати миллионов долларов.

— Ого!.. Ничего себе груз! Почему такой дорогой? — Дроздов изумленно уставился на друга.

— На девяносто восемь процентов — это военный продукт, используется для производства ядерного оружия.

Дроздов присвистнул.

— Серьезный продукт выпускает твоя фирма. Перевозка его на автомобиле — опасная авантюра. Как ты согласился, Андрей? Ты всегда был таким осторожным.

Родионов расстегнул ворот рубашки. Он заметно волновался, заново переживая разговор с директором.

— У меня не было выбора. Директор не двусмысленно заявил, что если я откажусь, это будет иметь самые печальные последствия для меня и моей семьи.

— А ты не пробовал обращаться в органы МВД или ФСБ? — спросил Вадим сочувственно.

— Бесполезно. У него связи в самых высоких инстанциях. Кроме того, у меня нет документального подтверждения моих слов.

— М-да, такой груз требует очень приличной охраны. Одному заниматься такой перевозкой нельзя.

— Знаю. Поэтому и прошу тебя поехать со мной. Нужен абсолютно надежный человек. Казарян разрешил взять в дорогу телохранителя и обещая хорошо заплатить. По едешь?

— Я не могу бросить тебя одного, Андрюха. И вообще, у меня такая натура, что я дол го на одном месте не сижу.

— Ты настоящий друг, Вадим. Я всегда это знал.

Родионов достал из холодильника бутылку «Смирновской» водки, закуску, поставил две рюмки.

— Давай-ка выпьем за успех! Чтобы нам повезло и чтобы мы вернулись живыми из этой поездки.

Они выпили, закусили, подождали, пока выпитое отзовется теплом в сердце. Андрей достал измятую пачку сигарет, предложил Вадиму, они закурили.

— Что за груз все-таки мы повезем? — Дроздов, будучи человеком дела, уже прокручивал в голове варианты будущей операции.

— Двадцать килограммов «красной ртути» и сто пятьдесят граммов изотопа осмия.

— Кто еще знает о перевозке такого ценного груза?

— Только Казарян и два человека в Париже, которым я должен этот груз передать. Казарян предоставит машину, где будет надежно спрятана «красная ртуть».

Дроздов задумался. Сказал, нахмурив брови:

— Так твой товар перевозится контрабандным путем? Ты мне этого не говорил.

— Прости, Вадим, но эту продукцию и нельзя перевозить иначе. «Красной ртути» и осмия-187 нет в экспортно-контрольных списках. Официально «красная ртуть» не существует, хотя ее продажа разрешена секретным распоряжением президента. Все доходы от продажи этой продукции нигде официально не регистрируются. Куда все это идет, можно только догадываться…

— Мистика какая-то.

— Вот именно.

— Сколько Казарян обещал тебе заплатить?

— Сто тысяч долларов после возвращения. Эти деньги мы с тобой разделим пополам. А от получателей груза, братьев Саркисян, я должен получить подтверждение, что на банковский счет нашей фирмы поступили деньги за товар. После этого товар передается им в руки.

— И твоя семья остается здесь заложником у Казаряна?

— Ну… Так прямо он об этом не говорил, но надо полагать, он хочет, чтобы именно так все и было.

— И ты согласен с этим?

— Разумеется, нет. Чтобы избежать этого, надо укрыть Риту и Колю в безопасном месте. Ты сможешь это сделать? Я хотел сам, но за мной следят. — Родионов с надеждой по смотрел на друга.

— Сделаю, Андрей. Без вопросов.

— А я пока займусь оформлением документов на выезд во Францию.

Дроздов кивнул и протянул Андрею свой паспорт. Потом Вадим взял адрес дачи, где отдыхала семья Родионова, и вышел наружу, убедившись, что дверь за ним захлопнулась на замок…

Андрей уложил на дно саквояжа две смены одежды, а сверху бритву, мыло, зубную пасту, щетку и полотенце. Мысли об опасном путешествии не покидали его. Слава богу, что Вадим согласился его сопровождать — более надежного телохранителя, чем Дроздов, найти вряд ли удастся. Его друг еще ни разу не подводил его. Не подведет и на этот раз.

Родионов задержался у шкафа, раздумывая, не забыл ли он чего-нибудь. Впрочем, он рисковал жизнью, и эта поездка могла стать последней. Поэтому пара забытых или лишних вещей не играла никакой роли. Но вот деньги, которые он скопил, обязательно надо передать Рите. Мало ли что может случится? Тем более, что возвратиться обратно возможно и не придется.

Андрей направился в кабинет, подошел к книжной полке, быстро очистил ее от книг и снял со стены. За полкой скрывался сейф. Родионов набрал код, открыл дверцу и извлек боевой «Магнум-19» и десять тысяч долларов — все, что хранилось в тайнике. Усевшись за стол, Андрей вложил стодолларовые купюры в конверт из плотной бумаги и сколол его несколькими скрепками. Бросил конверт в саквояж, захлопнул его и некоторое время смотрел на него в нерешительности, не зная, что делать дальше. Из этого состояния его вывел звонок в дверь. Сердце его бешено заколотилось, и он протянул руку к лежавшему на столе пистолету со стола так резко, что опрокинул бокал с пивом. Нервы его были на пределе. Медленно пройдя через полутемную гостиную, он остановился в холле, прислушался. Наконец, уняв охватившую его дрожь, Андрей заглянул в глазок и увидел Дроздова.

— Какие новости? — спросил Андрей, впуская друга в прихожую. По довольному выражению лица приятеля он понял, что тому удалось выполнить задуманное. Они прошли на кухню и присели у стола.

— Твою просьбу я выполнил, — улыбнулся Вадим, — отвез Риту с Колей в безопасное место, где вряд ли их будут искать. О поездке во Францию рассказал Рите в самых общих чертах, не упоминая о грузе, который мы повезем. Так что мы выбили у Казаряна из рук козырную карту.

— Где ты их спрятал?

Дроздов вырвал из блокнота листок и, написав на нем несколько слов, протянул Андрею. Родионов прочитал, поднес огонек зажигалки к бумаге, посмотрел, как буквы сжимаются и исчезают, потом бросил пепел в мусорное ведро.

— Хорошо, что ты перевез Риту и Колю, — сказал Андрей, закурив и выпустив струю дыма. — Теперь они в безопасности и у нас развязаны руки. Я откажусь от телохранителя, которого мне предлагает Казарян. У меня на душе стало спокойнее. Еще одно. Я дам тебе конверт с деньгами. Отвезешь Рите перед нашим отъездом. Сделаешь?

— Без вопросов. — Дроздов внимательно посмотрел на друга и задал вопрос, мучивший его с тех пор, как он согласился участвовать в опасной операции: — Андрей, а ты уверен, что тебя не уберут после сдачи груза по назначению?..

— Совсем не уверен. — Родионов поднял голову. — Эта мысль не дает мне покоя. Я думаю, что со временем ситуация станет яснее. Главное, что мы должны с тобой сделать — это быть предельно осторожными с братья ми Саркисян. Ни они, ни наш директор не внушают мне никакого доверия…

Яркий луч фонарика скользнул по зарослям малинника, усыпанного спелыми темными ягодами, выхватил из темноты белые стволы берез и чернеющие между ними лиственницы, высветил поляну, на которой друзья решили заночевать. Через полчаса они сидели под лиственницами, где Родионов остановил машину, у костра, возле его живого пламени, и Дроздов, перебрасываясь с другом ничего не значащими фразами, опять почувствовал тревогу, которая скрывалась за внешним спокойствием Андрея. Собственно, в том, что Вадим согласился поехать с ним в качестве телохранителя, не было ничего особенно странного. Хотя до этого несколько лет Вадим вел совсем иную жизнь. После окончания войны в Афганистане и демобилизации, он вернулся в Москву, занялся коммерцией, прогорел, завербовался во французский иностранный легион, расплатился с долгами, снова открыл свой бизнес. У него появилась иномарка, квартира в Люберцах, а также счет в банке на кругленькую сумму. Работал Дроздов почти без выходных. Выходил на работу ровно в девять утра и нередко освобождался после полуночи. Он привык к этой работе, к своему достатку, но… Не бросать же своего друга и командира в таких обстоятельствах.

Хотя война давно окончилась, Вадим по многолетней привычке все еще считал Андрея своим командиром. Когда покончили с ужином, Родионов подбросил сухих веток и сучьев в костер, посмотрел на друга.

— Вадим, завтра — тяжелый день: надо пройти таможенный досмотр. Будем спать по очереди. Оружие держи наготове, как в Афгане. Здесь не менее опасно. — Андрей взглянул на часы. — Скоро полночь, пора спать.

— Слушаюсь, командир. Кто дежурит первый?

— Я. Мне что-то не спится. Мысли разные одолевают. Спи пока ты, Вадим. Разбужу, когда надо. Место для сна я уже приготовил в машине.

Долго уговаривать Дроздова не пришлось. Заснул он мигом.

А Родионов закурил и посмотрел на небо. Немигающие звезды над головой, безучастные к судьбам и страданиям людей, равнодушные к войнам и смерти, светили ровно и неизменно. Прочертив эффектную дугу, во тьме мелькнул и погас метеорит. Огонь костра отбрасывал в ночь причудливые тени. Костер горел медленным, ровным пламенем, в раскаленной его сердцевине плясали духи огня. В четыре часа Родионов разбудил Вадима, а сам занял его место в машине. Костер догорел. Наступило тихое летнее утро. Мелкая роса высыпала на листьях и траве, заблестела серебром на паутинках. Веяло душистой свежестью. В лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали ранние птицы. Дроздова стало клонить ко сну и он решил искупаться в речке, до которой было метров триста вниз по склону. Андрея он решил не будить. «Никого кругом нет. Место тихое. Искупаюсь и мигом вернусь», — подумал он. Захватив полотенце, Вадим спустился к реке. Холодная вода вначале обожгла тело, но уже через минуту он спокойно плавал и плескался, наслаждаясь прекрасным видом и бодрящей водой…

Утром они мчались по автостраде на запад, Родионов молчал, следя за черной лентой дороги, освещенной солнцем.

Вадим откинулся на спинку сиденья, закурил сигарету, предложил закурить Андрею, но тот отказался.

— Может быть, мы еще раз получим у смерти отсрочку, — философски заметил Вадим, всматриваясь в сосредоточенное лицо друга.

Родионов помолчал, потом, не отрывая глаз от дороги, серьезно ответил:

— Не у смерти, Вадим, а у Бога. Его надо благодарить за жизнь.

— Ты веришь в Бога? — удивленно спросил Дроздов.

— Как все разумные люди.

Ответ друга поразил Вадима. Научный мир, в который Дроздов заглянул одним только глазком, был насквозь материалистичен, и Вадим принял условия этой игры. Ему было понятно, что сознание человека есть функция головного мозга, и, подобно другим частям его организма, оно подчиняется причинно-следственным законам, а законы эти — те же, что управляют движением звезд и атомов. Он ликовал при мысли, что Вселенная — не что иное, как огромная машина, и все происходящее в ней предопределено каким-то предшествующим событием, так что никакого выбора быть не может.

Дроздов взглянул на друга с нескрываемым удивлением.

— А без Бога разве жизнь не может быть разумной? Наполненной смыслом? Разве не может атеист жить разумно и счастливо?

— Нет! — мягко ответил Родионов. — Неверие в Бога — это безумие, а безумный человек не может быть счастлив. Атеизм приводит людей к деградации. Чем больше в обществе неверующих, тем больше в нем преступников, наркоманов, маньяков и сумасшедших. Такова жизнь в России сегодня, жизнь людей, отвернувшихся от Бога.

Дроздов поразился, как мало он знал о своем друге. А ведь Андрей прав. Умеет он убеждать! А все потому, что сам глубоко прочувствовал то, о чем говорит. И Вадим понял, что Андрей не случайно затеял это разговор.